– Дежурный по РОВД, капитан… ах, это опять вы, гражданочка? Мы же вам сказали… да… нет… да… ищем и как найдем… да хоть самому Михаилу Сергеичу!.. Хоть Горбачеву, говорю, жалуйтесь! – сказал капитан и бросил трубку на аппарат.

– Ну забодала тетка – по три раза на дню звонит! – раздраженно сказал капитан.

– Это та, у которой муж потерялся? – спросил помощник у дежурного.

– Да сбежал он от нее, сбежал, а не потерялся! – раздраженно бросил дежурный и глянул на часы. – Всего-то 6 утра. Еще с часок смело могли бы покемарить, – сладко зевнул дежурный, – если б не эта… гражданочка.

– А когда он исчез?

– Да уже, – капитан полистал календарь, – три недели как заявление подали. Аккурат на майские праздники.

– И что? Глухо?

– Да вроде так. Глухо. Мы все морги в близлежащих больничках прошерстили и никого похожего так и не нашли. Будем ждать. Авось и проявится. Ладно, подай мне вон тот журнал. Дежурство сдавать будем…

* * *

Девушка вышла на крыльцо и, прикрыв ладонью глаза от яркого, послеполуденного майского солнышка, осмотрелась. Их дом стоял на небольшой возвышенности и вся деревня – Заливное Облужье – лежала перед ней как на ладони. А еще бездонное, голубое небо без единого облачка, а еще яркая зелень тайги, что начиналась за их огородом… И все это ее мир, мир, в котором она родилась и выросла. Она очень любила вот так стоять и смотреть на дома, на деревья. И даже зимний завьюженный день не мешал ей постоять пару минуток и смотреть на мерцающие огоньки домиков ее родной деревни. Всегда эта картина знакомого с детства родного села наполняла ее душу миром и спокойствием, ей становилось легко и свободно. Всегда, но не сейчас, потому что… Девушка постояла еще минутку и, как-то обреченно вздохнув, махнула рукой, вернулась в дом, но уже через минутку вышла, держа в руке небольшую сумочку.

– Куда собралась, племяшка? – с улыбкой спросил вошедший во двор мужчина.

– Да… к подружке сбегаю… я ненадолго, дядя!

– Ну беги-беги, озорница, – добродушно ответил тот, – а мать когда придет?

– Мама? Да к восьми часам будет. Магазин закроет и придет.

– Это че, значит, баню уже сейчас затопить надо… – то ли спросил, то ли вслух подумал дядя.

– Так уже почти шесть часов, а если тебе чего надо, сходи к ней, это ж рядом, – ответила девушка. – Я побежала? – И исчезла за хлопнувшей калиткой.

Дядя присел на крыльцо и, достав папироску, закурил, глядя поверх заборчика на домики их деревни.

Девушки не было долго. Дядя уже и чаю попил в одиночестве, и баню затопил, и только тогда она вернулась. Была она бледной и какой-то погасшей.

– Что с тобой, племяшка?

Она молча прошла мимо дяди, бросив на ходу:

– Что-то неможется мне, дядь. Простыла видать… пойду прилягу.

– Давай-давай, ложись, доченька. Тебе соку березового принести? – но девушка, отрицательно мотнув головой, ушла в дом.

Вскоре пришла с работы мать и, увидев большущую кучу наколотых дров, всплеснула руками:

– Ты что, братишка, делаешь, опять ведь поясница отвалится?

– Ниче… банька вылечит, – чуть задыхаясь, ответил тот, смахивая со лба капли пота.

– А Танька где?

– Дык дома. Лежит… – отрывисто проговорил брат, с хаканьем обрушил топор на очередную чурку, и та послушно развалилась на две одинаковые части. – Простыла, говорит, давеча бледненькая пришла от подруги. Не трогай ее, Катерина, пусть отлежится.

* * *

Дежурный подошел к окну, постоял немного, глядя на улицу, и, взяв журнал сдачи дежурств, сел за стол, намереваясь проверить правильность записей, но тут снова раздался звонок. Капитан, поморщившись, снял трубку:

– Дежурный по РОВД, капитан… так, так… где… Хорошо… хорошо… выезжаем! – брякнул трубку на аппарат.

– Труп в Заливном Облужье. Правда, не понял где. Ты, – сказал он помощнику, – дуй в гараж, водилу поднимай… оперативника, а я Прокурору и Экспертам звоню.

– А может, это и есть тот пропавший? Ну что тетка звонила? Он же ведь оттуда, из Заливного?

– Не знаю! Может, и тот. Я толком ничего не понял, где труп и кто труп. Понял лишь, что у сельсовета нас будут ждать. Все, хватит лясы точить – шагом марш! – рявкнул дежурный помощнику, и тот колобком выкатился во двор, к гаражам.

Минут через десять он вернулся и, запыхавшись, доложил:

– Машина у входа, товарищ капитан. За кем сначала едем?

– Значит, так, – задумчиво ответил тот, – я еду с криминалистом и оперативником в Облужье…

– …А как же остальные?

– Остальные подъедут на прокурорской машине чуток попозже. Прокурор только к девяти из Города приедет.

Эксперт уже минут тридцать топтался на улице, поджидая прокурора, и когда, наконец, показалась его машина, он облегченно вздохнул. Он терпеть не мог ждать, просто не умел этого делать.

«Уж лучше догонять», – подумал Эксперт, открывая дверку новенькой прокурорской «шестерки» и усаживаясь рядом с прокурором.

– Вы хоть что-то знаете про обстоятельства? А то я заехал в дежурку, а там только сержант, помощник дежурного, и ни черта не знает.

– У меня тоже, Викентий Олегович, никакой информации нет. Знаю, что в Облужье, знаю, что ехать надо к сельсовету, вот и все.

– Ну, значит, поехали, – сказал прокурор, лихо разворачивая свою новенькую машину.

До деревни они докатились за двадцать минут – благо асфальт был совсем свежий, не разбитый.

– Хоть боком катись! – довольным голосом оценил дорогу прокурор, когда показались первые домики. На въезде в деревню из проулка к ним чуть ли не под колеса кинулся паренек и замахал руками:

– Сюда, сюда, дяденьки! Там Танька живет… то есть жила!

Они посадили парнишку в машину и через пяток минут подъехали к добротному дому на взгорке. У ворот дома уже собралась небольшая кучка зевак. Женщины плакали, а мужики хмуро курили.

– Так, – сурово сказал Прокурор, вылезая из машины, – где участковый, где дежурный?

– А их и не было, – ответил кто-то из толпы, – мы звонили в милицию, а нам сказали, что они уже уехали.

– Ну я им устрою! Уехали они, – буркнул прокурор, – пошли, Кирилл Петрович, – сказал он Эксперту, – и они двинулись в дом.

Там их провели в угловую маленькую комнатенку, где и лежала на кровати молодая женщина. Эксперт надел перчатки и, осмотрев труп, продиктовал результаты наружного осмотра. Прокурор все записал и спросил:

– От чего же она умерла?

Эксперт пожал плечами:

– Повреждений на трупе не видно, и что явилось причиной смерти – определит только вскрытие. Но в таком возрасте люди, как правило, просто так не умирают. Это либо болезнь, либо…

– Да-да, Доктор, – сказал крупный и немолодой мужчина, стоящий у самых дверей, – она вчера пришла домой вся бледная, бледная, явно нездоровая и сказала, что простыла и что ей неможется. Вот как тогда легла…

– А во сколько это было?

– Ну, – задумчиво протянул тот, – часов в шесть, может, чуток попозже. Уже вечером она вставала, много пила воды. А утром-то и обнаружили, что Танька… ну… того… неживая уже.

Закончив осмотр, тело вынесли на улицу и погрузили в машину – это кто-то из мужиков расстарался, организовал транспорт, а сами поехали в сельсовет. Однако там была только какая-то полусонная бабулька, которая ничего толком пояснить не смогла.

– Ну и где же наши доблестные милиционэры? – хмуро спросил Викентий Олегович. – Неужели где-то водку кушают?

– Да ну, – ответил Эксперт, – не может такого быть. Вернее, может, – поправился он, – но только после осмотра трупа, когда дело сделано, перед тем как ехать назад, а так…

– Да сам знаю, – пробурчал Прокурор, – и что? Поехали домой?

– Да, – ответил Эксперт – поех… – И в это время из-за угла с ревом вынырнул мотоцикл, а сидящий на нем водитель громко засигналил.

Подкатив, он резко затормозил, чуть не упав при этом, и заглушив двигатель, крикнул:

– Это вы будете Прокурор?

– Да, а что случилось?

– Так дядя Леша… то есть товарищ лейтенант…

– …это участковый здешний – лейтенант Усольцев, – поспешно сказал Эксперт.

– …ага, он с товарищем капитаном уже два часа вас ждут. Вот меня послали.

– Где ждут? – недоуменно спросил Викентий. – Зачем ждут?

– Ну вы даете, дяденьки! Они же возле мертвяка сидят в лесу…

– Какого мертвяка? Мы же его осмотрели уже…

– Постойте, – встрял Эксперт, – давай по порядку все рассказывай.

И мальчишка рассказал, что в тайге, в пяти километрах от деревни, у подножия Марьиного Камня нашли труп пропавшего три недели назад дядьки.

– Говорят, что убитый! – радостно сообщил парнишка.

– Нам этого только для полного счастья не хватало, – пробурчал Прокурор, выруливая на дорогу. Мальчишка, обогнав их, поехал спереди.

До места добирались недолго – что такое эти километры для «жигуленка»? Правда, дорога оставляла желать лучшего, но доехали. А вот потом пришлось в пехоту перейти. И если Эксперт был одет соответствующим для тайги образом, то Прокурор в своем мундире выглядел, как бы это сказать… в общем, ему приходилось не сладко. Тайга была, конечно, не настоящая и скорее не тайга, а так, сосновый бор, правда, с хорошим подлеском. Но все равно, ведомые мальчишкой, они добирались до места минут тридцать, не меньше, и если бы не два трупа – один спереди, другой позади, вернее, если бы не мысли о них, то вообще все было бы здорово! Вскоре они вышли на полянку и на ней узрели незабываемую картинку.

Под самой скалой сидели два милиционера: лейтенант и капитан, а в сторонке, закрытый с головой плащом, лежал кто-то третий и довольно громко похрапывал. Рядом на куске материи стояли две бутылки с мутной полупрозрачной жидкостью, лежали куски сала и початая булка хлеба, в которую был воткнут здоровенный штык-нож. Оба сотрудника были уже весьма хороши. Капитан в одной майке и форменных брюках громким голосом покрикивал на лейтенанта:

– Ты, летеха, пиши быстрее, не задерживай… ик…

– Да я, товарищ капитан, и так пишу, вот: «Волосы светлые короткие, лицо зеленое, губы…»

– Ага, дальше зубы, – и капитан концом шариковой ручки, которую держал в руке, раздвинув зеленые и раздутые губы трупа, сказал:

– Зубы… зубы… раз, два… – и, вытащив конец ручки изо рта трупа, он в задумчивости стал покусывать ручку с того же конца.

– Ну ты, капитан, молодец, – начал было Эксперт, но тот и сам, увидев Прокурора, вскочил:

– Товарищ Прокурор, оперативно-следственная группа проводит осмотр трупа… а что вы так долго ехали?

– Так мы с Экспертом один труп уже осмотрели, при этом и водку не пили, – улыбаясь, ответил Прокурор, – и ручку из гнилого рта, как некоторые, не облизывали.

– Какую ручку? – вскинулся капитан, недоуменно глядя то на кончик ручки, то на труп… и тут до него дошло!

Боже мой! Я такого рвотного рефлекса еще не видел никогда. Когда фонтан иссяк, капитан сдавленным голосом просипел:

– Самогонки плесните… – и, получив просимое, залпом хватанул содержимое стакана.

Немного отдышавшись, капитан с укоризной сказал:

– Ну вы и садист, товарищ Прокурор. Нет чтобы промолчать… Ведь столько самогона зазря пропало? Где теперь его взять? – и подолом майки вытер свое потное лицо.

– Значит, так, – отплевавшись, начал рассказ капитан, – труп обнаружил сегодня около шести утра любитель березового сока. Труп лежал в расщелине у самого подножия камня, весь гнилой. Вот… а в груди у трупа кол воткнут.

Эксперт встрепенулся и стал надевать перчатки – все-таки такой вид убийства он еще не видел, да и не слышал… разве что в сказках про нечисть, где ее осиновым колом приканчивали. Подойдя к телу, он осмотрел его. Да-а-а! Труп был неузнаваем из-за гнилостных процессов.

– А откуда вы узнали, что это именно тот мужчина, что пропал три недели назад? – спросил Эксперт.

– Так одежда совпадает… почти, – вздохнул капитан.

– А карманы смотрели? – спросил Эксперт капитана, на что тот промычал нечто невнятное и отвернулся.

В ходе осмотра – продолжающегося осмотра! – все-таки нашли какое-то удостоверение, а вот проткнувшая тело палка отношения к причине смерти, скорее всего, не имела, а была упавшим с высоты отломком дерева – неделю назад здесь приличная буря пролетела.

– И от чего он тогда умер? – в конце осмотра спросил Прокурор.

– Вскрытие покажет, – ответил Эксперт.

– Оригинальный и глубокомысленный ответ, – вздохнул Викентий, – а вскрывать без следователя не начинайте, хорошо?

Так закончился выезд на место происшествия, а с ним, по сути, и субботний день. Домой они приехали уже часов в семь вечера.

* * *

На следующее утро, в воскресенье, Эксперту позвонил Прокурор и извиняющимся тоном произнес:

– Догадываетесь, Кирилл Петрович, зачем звоню?

– Не дурак, догадываюсь: женщину вскрывать, поди?

– Да, вы правы. Случай не простой, время против нас работает, так что очень вас попрошу…

– А напрасно просите, Викентий Олегович. Пока вы деликатно ждали 9 утра, чтобы вежливо попросить, меня уже в 7 утра облаяли без всякой деликатности с требованием немедленно вскрыть убитого.

– А, это, наверное, женщина, у которой муж…

– Она самая! Причем по телефону эта гражданка так громко «деликатничала», что соседи проснулись. Я уже собираюсь и через 5 минут выхожу, – сказал Эксперт и положил трубку.

Со следователем прокуратуры они подъехали к моргу одновременно. Санитарка была уже на месте и к приходу доктора все приготовила. Эксперт переоделся, дал халаты следователю и приехавшему с ним оперативному работнику и пошел работать. Исследование женского трупа дало неожиданный результат – ее брюшная полость была полна крови. При дальнейшем осмотре Эксперт обнаружил перфорацию стенки матки и, подозвав следователя, сказал:

– Вот, случай по вашему профилю. Перфорация стенки матки. Бывает при производстве внебольничных, а на вашем языке – криминальных абортов. Так что, товарищ прокурорский работник, фас! Ищите злодейку!

– А знаете, мы подозревали это… Оперативники кое-что вчера нарыли. Есть в Облужье одна зловредная старушонка, Ведьмой кличут, – сказал следователь и пошел звонить шефу.

Второе вскрытие было гораздо сложнее ввиду специфического состояния трупа, причем, замечу в скобках, Следователь улизнул из морга под благовидным предлогом поиска подпольной абортятницы – как он выразился. Во втором случае твердо установили, что «осиновый» кол упал уже в мертвое тело, то есть причиной смерти не являлся. Мужчина умер от инфаркта миокарда со сквозным разрывом стенки сердца и кровотечением в полость сердечной сорочки. Это все было неплохо видно даже на таком трупе.

Размываясь после двух воскресных вскрытий, Эксперт философски размышлял о превратностях судьбы и о том, как она порой насмехается над нами, человеками. В одном случае никаких подозрений на насильственную смерть не было, а нате вам – явный криминал. Зато второй труп, казалось, на 100 % криминальный, а на самом деле – банальный инфаркт. Вот уж воистину: судьба играет человеком!

На следующее утро, когда Эксперт пришел на работу, позвонил Прокурор:

– Доктор, я вас приглашаю присутствовать на допросе гражданки, подозреваемой в производстве незаконного аборта. Подходите к 10 утра, хорошо?

– Конечно, подойду, – ответил Эксперт и пошел пить чай, ибо в морге «посетителей» не было, а имеющиеся «хвосты» еще подождут, ничего с ними не сделается.

* * *

В прокуратуре, куда Эксперт прибыл точно в назначенное время, они еще раз попили чай, и Прокурор сказал, что бабушку привезут с минуты на минуту. Бабушка старенькая совсем, ей уже за девяносто, и поэтому решили пока просто побеседовать, составить мнение о ней:

– А то, не дай бог, помрет еще прямо в кабинете, – сказал Прокурор.

Еще он рассказал, что эта бабушка – знахарка, лечит людей и к ней идут чаще и охотнее, чем к фельдшеру.

– Раньше-то она была замечена в подпольных абортах? – спросил Эксперт.

– Вроде да, но давненько, лет 30 назад, – задумчиво ответил Прокурор.

В этот момент раздался стук, и в кабинет вошел Опер:

– Товарищ Прокурор, подозреваемая доставлена!.. – Позади оперативника появилась Женщина и, легко отстранив его, прошла в кабинет. Мы во все глаза уставились на нее. Это была высокая, прямая и строго одетая Женщина. Ее волевое лицо было покрыто сеточкой густых, но меленьких морщинок.

– Позвольте узнать, с какой стати я – подозреваемая? В чем подозреваемая? – хорошо поставленным и каким-то гулким голосом спросила она.

– Простите, а вы, собственно, кто? – с несколько растерянным видом спросил Прокурор.

– Да она это, она! – торопливо проговорил Оперативник. – Подозре… то есть… ну… эта… которая – при этом вид у него был и измученный, и одновременно радостный, какой бывает у человека, освободившегося от тяжкой ноши.

Женщина прошла к столу Прокурора и протянула паспорт. Прокурор полистал его и с недоверием спросил:

– Вам 96 лет?

Эксперт тоже встрепенулся и оглядел эту женщину: «Лет 75, не больше… врет… паспорт липовый…» Но тут все мысли у Эксперта кончились, так как она, повернувшись к нему, сказала:

– Ничего я не вру, и паспорт мой, и мне действительно 96 лет.

– Простите, я просто подумал, – растерянно ответил Эксперт. – А откуда вы, собственно, знаете, о чем я подумал?

– Милок! Да ты посмотри на себя в зеркало. На твоей роже все эти мысли написаны вот такими буквами, – и она пальцами показала размер этих самых букв.

– А теперь к делу! Мне некогда с вами лясы точить, и обо всем я сама расскажу. Девочка пришла ко мне еще неделю назад и стала просить сделать аборт. Я отказала, потому что лет 30 этого не делала, а кроме того, девочке вообще нельзя его было делать. На ней прямо было написано, что это плохо кончится – жаль, не послушалась меня. У девочки был любимый паренек, и они хотели пожениться. Но еще в марте над ней надругался гопник один, приезжий. Они с женой всего полгода как поселились в Облужье и поэтому наших нравов не знали, как не знали и того, что с девочками у нас так не поступают и что Блаженная такого накажет по-своему. Ну так вот после насилия девочка забеременела. Я ей и так и эдак внушала, что аборт ей делать нельзя, но она не послушалась и пошла к Иванихе. Вот та и погубила ее.

При этих словах Прокурор встрепенулся:

– Позвольте узнать фамилию этой, как вы сказали, Иванихи? И как фамилия насильника? Девочка ведь вам сказала, кто он?

– Сказала! Но вам его не достать.

– Вот уж позвольте нам самим решать, кого мы можем достать, а кого нет, – оскорбленно-ядовито промолвил Прокурор.

– Да достать-то его вы сможете. Хоть сейчас сможете. А вот наказать – нет! Не в ваших силах это.

– Прекратите! – почти крикнул всегда сдержанный и корректный Викентий. – И найдем, и накажем!

– Значит, хотите его найти и наказать? – усмехнувшись, спросила Женщина (как-то бабушкой ее назвать – язык не поворачивался). – Вот он знает, – ткнула пальцем в сторону Эксперта, – где его найти.

– Я? Знаю? Найти? – растерянно пробормотал тот.

– Да, вы! Он лежит у вас в морге на полу холодильника на носилках. Он и есть насильник. И его уже наказала Блаженная.

Прокурор, к этому моменту вроде бы успокоившийся, снова вспылил:

– Какая хозяйка, какие носилки? Что вы, гражданочка, несете?

– Вы хотите сказать, что насильник – это тот, кого мы нашли в один день с погибшей девочкой? Тот, уже сгнивший? – уточнил Эксперт.

– Да, это он снасильничал девочку.

– А доказательства? Какие доказательства есть для такого утверждения? – резко спросил Прокурор.

Женщина, ни слова не говоря, достала из-за пазухи конверт и протянула его Прокурору.

– Что это?

– Письмо. Девочка сама его написала, перед тем как уйти от меня, и просила, если что с ней… если она умрет, передать его вам. Там она указала и фамилию насильника, и описала, как и где это было.

Прокурор вытащил листок из конверта и мельком глянул на него.

– Мы все проверим. Обязательно почерка сличим и…

– Сличайте. Опознавайте. А меня, уж будьте такими добренькими, отвезите домой.

Прокурор, подумав секунду, вызвал своего шофера и приказал «отвезти гражданочку, куда она укажет». Сказав это, он, спохватившись, спросил у Женщины:

– А данные на… Иваниху…

– Да она нам их уже дала, – улыбаясь, ответил опер. – Мы сейчас брать ее едем. Товарищ следователь оформляет бумаги на обыск… Никуда она не денется.

Женщина, не сказав больше ни слова, повернулась и вышла из кабинета. И пока она шла к двери – тяжко, мелкими шажками, стало понятно, что паспорт, говоря о ее возрасте, не обманывал.

И только когда она вышла, Эксперт растерянно спросил Прокурора:

– А кто такая эта Блаженная? Что ж мы ее не спросили-то?

– Да наплела она нам, а мы и уши развесили. Врет про эту Блаженную. Ведьма и есть ведьма! – смачно сказал Прокурор. И едва прозвучали эти слова, как дверь широко распахнулась и стоящая в проеме двери Женщина сказала, пристально глядя Эксперту в глаза:

– Ведьма – значит ведать! Знать! – и со стуком закрыла дверь.

Кстати, я был твердо уверен, что, говоря эти слова, она смотрела в глаза именно мне, просто гипнотизировала. Но оказывается, то же самое утверждал и Прокурор: «Она так мне в глаза посмотрела, что я чуть сознание не потерял». Но ведь одновременно в глаза двоим она же не могла смотреть? Ведьма! Как ни крути, ведьма!

* * *

На работу я добрался пешком – почему-то пройтись захотелось. Да и голова побаливала. На работе так никого и не было. Тот редкий случай, когда можно дурака повалять без ущерба для дела. И вот когда мы пили чай, я, глядя на санитарку, вдруг вспомнил:

– Слушайте, тетя Нина, вы же родом из Заливного Облужья?

– Да, оттуда, – и, хитро глянув на меня, спросила: – Что, Кирилл Петрович, вас Блаженная заинтересовала?

– А вы откуда…

– Да уж знаю. И расскажу. Если бы не спросил – не стала бы говорить. Сейчас мало кто знает об этом. Разве что такие же старухи, как я…

– Ну уж и старушка нашлась, – вежливо не согласился Эксперт.

– Ну уж если тебе 65 лет и ты трижды бабушка, то кто же ты тогда, если не старушка? – хохотнула санитарка и продолжила: – В общем, так: та, с кем вы в прокуратуре беседовали сегодня, – Петровых Анна Ивановна. Ей действительно 96 лет. Она всю жизнь прожила одна – и она самая настоящая Колдунья, или, вернее, Ведьма. Она не любит, когда ее колдуньей кличут.

– Добрая? Обычно добрых волшебницами зовут, а Колдуньи, вернее Ведьма это…

– Начитался! Ведьма она и есть Ведьма. Ни добрая, ни злая, – санитарка помолчала, задумчиво глядя в окно, и начала рассказ:

– Началась эта история еще в прошлом веке. Годах этак в 1870—1875-х. Тогда в Облужье появилась девушка, очень красивая, но тронутая – Блаженная. Никто не знал, откуда она пришла к ним. Просто пришла и осталась. Добрая, ласковая, но не от мира сего. Была она, Петрович, открытая для всех. Люди на нее детей оставляли без опаски. Жила где придется и одевалась в то, что люди подадут. Бывало, придет к кому-то в дом и спать ложится. Большим грехом считалось прогнать ее или не накормить. Ее как-то урядник погнал из своего дома – во хмелю был! – так у него и лошади померли, и ноги он поломал, а потом и вообще замерз по пьяни. И собаки ее не трогали – могла к самому злому кобелю подойти, и он к ней ласкаться начинал. Прямо скулил от счастья, когда она его гладила.

И вот когда ей было уже лет сорок, стали люди замечать, что у Блаженной живот на нос полез. И никто не знал, кто ж это такой смелый выискался, подобрался к Блаженной и не побоялся ведь. И вот, когда ей надо было рожать, Блаженная исчезла. Было это в начале лета. Нашли ее около скалы за Облужьем – мертвую! Но, что удивительно, пуза у мертвой не было и куда делся ребеночек – никому неведомо было.

Там ее и похоронили, прямо под скалой. А лет через пять начались чудеса. Был у купчика деревенского сынок – обалдуй обалдуем. И однажды он снасильничал девку. Девка та из бедняков была, и купчик отцу девки дал денег, да это не помогло. Ден через пять сынок купчика темной ночью вдруг собрался и ушел. Три дня его искали и нашли. Лежал он мертвый там же, где та Блаженная умерла. Только сынок разбился – со скалы бросился. С тех пор так и повелось – как кто обидит девку, так с обидчиком какое-то горе случалось. Или разобьется, или хворь какая навалится, или просто мужская сила насовсем уйдет. Вот с тех пор в деревне нашей никто девок не сильничает и не забижает. Это вот такой приезжий придурок, как вчерашний, мог такое в Облужье утворить.

– А при чем здесь эта Ведьма – Анна Ивановна?

– А поговаривают, что она и есть дочка Блаженной. Появилась в Облужье, когда ей было годочков пятнадцать. Она так же пришла одна, и никто не знал откуда. Правда, блаженной она не была, но понимаешь, Петрович, ее все стороной обходили. А она так же могла в любой дом зайти, посидеть у стенки молча, а потом сказать: телку резать вам надобно – помрет скоро. Или скажет хозяйке: езжай к лекарю в город, у тебя кровь пойдет горлом, лечить надо. И всегда сбывалось это. А советы ее всегда добрыми были.

– Да брехня все это, тетя Нина. Брехня!

– Брехня, говоришь? Пошли.

– Куда? – недоуменно спросил Эксперт, но санитарочка поднялась и пошла в секционную, а потом и в холодильник. Остановившись в дверях, она сказала:

– Смотри, – и показала на труп. Эксперт сначала ничего не понял, а потом увидел…

Там, где секционный разрез был зашит, все нитки были разорваны, а гнилые органы грязно-зеленым пузырем лезли из тела.

– При жизни гнилье перло из него и после смерти оно же наружу лезет, – вдруг мелькнула мысль.

– Вот и всегда так! Стоит попасть сюда мужику, который при жизни снасильничал кого, так с его телом обязательно что-то случается. Я уж привыкла. Прихожу на работу и смотрю на тела мужиков. И если кто-то из них в беспорядке, значит, грешен тот насилием.

– И что бывает с ними? – спросил Эксперт, чувствуя, как по спине потекла струйка холодного, прямо колючего пота.

– Что? А то! Иногда труп утром перевернутым окажется, а то и сам со стеллажа упадет. А один раз я вообще труп нашла на улице.

– Ну да! Ври больше, тетя Нина.

– Нет, не вру. Тот, кого на улицу унесло, при жизни пять раз за изнасилования сидел. Хочешь – фамилию его найду, а ты сам про него разузнай в милиции. Это лет десять назад было.

Эксперт задумался. Все-таки это отдавало мистикой, которую он не то чтобы не воспринимал, а в общем-то верил в нее, но как-то отстраненно, не связывая ее с собой. Вроде как мистика отдельно, а он отдельно. Потом Эксперт встрепенулся:

– А почему она Колдунья… вернее Ведьма?

– Чего, милок, не знаю – того не знаю, – ответила тетя Нина и, помолчав, добавила: – Вот не думала, что расскажу кому-нибудь, да уж так сложилось, а ты, Кирилла Петрович, выслушай и решай – Ведьма она, или не Ведьма, – сказала задумчиво санитарка и, помолчав, нерешительно заговорила: – Это еще перед войной было… Мне тогда едва 16 исполнилось. Дурочка была – не приведи господь! Вот и согрешила. Нашелся паренек один, тоже из местных. Нет-нет, он не насиловал, все по любви было. Вот только, когда сказала, что я в положении – он исчез. Уехал. Я неделю проплакала, а потом маме созналась. Она мне и сказала, чтоб я шла к знахарке и если она захочет, то поможет. Ну я и пошла. Встретила она меня сурово, хоть и не ругалась. Как сейчас, картина перед глазами стоит: посадила она меня на лавку и сама уселась рядом. Так сидели с полчаса. А потом она нахмурилась и сказала:

– Ой, девонька, не все с тобой просто. Сегодня останешься у меня, а ночью тебя к Марьиной горе отведу. Там Блаженная и решит – помогать тебе или нет.

Я сначала заробела, но знахарка усмехнулась и сказала:

– Впрочем, не хочешь – иди к себе и забудь меня. – Но я не пошла домой.

– И что? – с жадным интересом спросил Эксперт.

– Ничего. Знахарка… Ведьма то есть, меня почти вплотную к Горе проводила, а дальше я сама чуть ли не на ощупь шла. На скалу наткнулась и, как Ведьма велела, прислонилась к ней и замерла. Так простояла минут десять и вдруг, – при этих словах голос санитарочки дрогнул и на мгновение пресекся. Но она, справившись с волнением, продолжила: – Стою я, значит, у скалы, а она теплая-теплая. Мне от этого стало так спокойно, что все напряжение у меня исчезло. Вдруг в сплошной тьме появилось что-то белое, и мне показалось, что меня кто-то по голове и по животу погладил – ласково и по-доброму. Мой страх совсем исчез. На этом все и кончилось. Блаженная – а это точно она была, вся в белом, – исчезла. Я еще немного постояла и ушла. Больше я там никогда не была. И я с тех пор твердо знаю: туда ходить нельзя! Ну, а когда я вернулась, то Ведьма сказала:

– Я все знаю. Вот тебе травы. Завари их и попей настой три дня. Ребеночек сам и выйдет.

Так все и получилось.

После этого они оба замолчали… А потом санитарка, наклонившись к самому уху Эксперта, шепотом сказала:

– Знаешь, Кирилла Петрович, мне иногда кажется, что Ведьма Анна… – тут тетя Нина пугливо оглянулась и прошептала: – Она и есть – та самая Блаженная! – потом отстранилась и так же тихо закончила: – Так не только я думаю, так все думают в нашей деревне…

Эксперт ничего не успел ответить, так как открылась входная дверь и вошла женщина, жена насильника. Эксперт еще успел подумать: «Ну все, сейчас начнется… ведь труп еще раз зашивать надо. Ох, и криков сейчас будет!» Однако женщина была неузнаваема. Тихо и робко осведомилась, когда тело забирать можно и, получив ответ, она молча сидела и покорно ждала, пока санитарка собирала труп, и лишь иногда испуганно поглядывала на Эксперта.

Вот так закончились те два вроде бы обычных выезда на места происшествий. Да, а Иваниху-абортятницу осудили. Районный суд определил ее на два года в колонию общего режима.