(1) «Горе пишущим лукавство, пишущии бо лукавство пишут», (2) «укланяюще суд убогих, восхищающе суд нищих людий Моих, яко быти им вдовице в расхищение и сироте в разграбление». (3) «И что сотворят в день посещения? Скорбь бо вам отдалече приидет. И к кому прибегнете, да поможет вам? И где оставите славу вашу», (4) «еже не впасти в пленение? И под убиеными падут. И во всех сих не отвратися гнев Его, но еще рука Его высока».

Есть люди, которые, отказываясь следовать отцам и преданным им догматам, желают сами стать начальниками ересей. Посему выдумывают некоторые нововведения в правом учении, «пишуще лукавство» и нечестие; на них–то, на сих отцов лжеименного ведения, на сих сочинителей безбожных учений, падает «горе». Ибо такие люди расхищают обнищавших верой, овладевают душами, вдовицами истинного Жениха, — Бога Слова. А если видят, что кто–нибудь чрез грех осиротел от Бога, то и его делают как бы своей добычей, обещая ему всякую безопасность и предлагая жизнь сластолюбивую, если только найдут его согласным на безбожные учения. Такова произникшая ныне ересь аномеев, которые и блудникам, и прелюбодеям, и мужеложцам, и поработителям людей свободных, и клятвопреступникам, и лжецам обещают отпущение грехов, если только найдут их участниками в хуле на Единородного. К ним говорит пророческое слово: «что сотворят в день посещения?» А днем называет явление Господа нашего Иисуса Христа с небес, когда приидет в мир воздать каждому по делам его. В сей день, как «пишущии лукавство», приимут они скорбь, приходящую к ним издалека. Но к «кому прибегнете, да поможет вам?» Ибо писали вы против Бога, Судии живых и мертвых. Обвинением вашим будут ваши писания.

Потом Пророк говорит: «Где оставите славу вашу?» Вы, любящие все делать напоказ, пристрастные к человеческой чести, но желавшие стать ересеначальниками, чтобы получить себе имя, и потому «глаголавшие неправду в высоту» (ср.: Пс. 72, 8), — «где» тогда, в день суда, «оставите славу вашу?» Но таковые, — говорит Пророк, — «под убиеными падут». Теперь ты, начальник обманутых, пользуешься их удивлением, носишь имя вождя и учителя, уважаем и ублажаем ими; а тогда будешь бесчестнее и их самих, тобой умерщвленных. Ибо принятие ложного мнения — убийство души. Итак, под ними падешь ты, и бремя убиенных тобой наляжет на тебя».

А поскольку каждый из нас своей жизнью как бы пишет свое рукописание, напечатлевая в памяти своей образы дел, то, может быть, пророческое слово называет несчастными и таковых, как «пишущих лукавство». Ибо сердце праведных «написано не чернилом, но Духом Бога жива» (2 Кор. 3, 3), а сердце неправедных написано не «Духом Бога жива», но чернилом, сродным тьме и врагу света. Посему каждый или за себя пишет, делая добро, или, на себя составляя рукописание, собирает лукавое. Итак, есть «рукописание на нас» (ср.: Кол. 2, 14), написываемое собственными нашими руками, когда делаем худо; есть рукописание за нас, когда делаем хорошо. А есть и такие, что подделывают письмена в договорах и изменяют буквы в бумагах на владение полями, в завещаниях, в поручительствах и различных условиях, когда пишут что–нибудь, утверждающееся на письменном доказательстве; и таковые «лукавство пишут», извращая правый суд в рассуждении убогих и расхищая достояние нищих в народе, — от чего вдовица обращается им в снедь и сирота в корысть, как бывает у победителей при грабежах во время войны. Им напоминает пророческое слово: «что сотворят в день посещения?» День же суда и воздаяния каждому по мере грехов его наименовало оно днем посещения, которым и угрожает им: «Скорбь вам отдалече приидет».

А значение слова «отдалече» будем понимать так: спасение наше не отдалече, но близ нас есть, ибо сказано: «Бог приближаяйся Аз есмь» (Иер. 23, 23). Я ближе к ним, нежели хитон к их телу. И еще сказано: «заповедь сия, юже Аз заповедаю тебе днесь, не тяжка есть, ниже далече есть от тебе; не на небеси есть, глаголя: "кто взыдет от нас на небо и возмет ю нам и услышавше ю сотворим?" ниже об ону страну моря есть, глаголяй: "кто прейдет нам на ону страну моря и возмет ю нам, и услышавше ю сотворим?" Близ тебе есть глагол зело, во устех твоих и в сердцы твоем и в руку твоею, творити его» (ср.: Втор. 30, 11–14). И Господь наш говорит: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21). Посему лучшее и спасительное «близ» нас и «внутрь» нас есть; а противное сему приходит к нам «отдалече», так как оно вне нас. Ибо не в самом устройстве нашем заключен был грех, но привзошел впоследствии. Посему Пророк и угрожает, что скорбь, насылаемая за грехи, «отдалече приидет».

(5) «Горе Ассирием, жезл ярости Моея и гнев есть в руку их». (6) «Гнев Мой послю на язык беззаконен, и Своих людий повелю сотворити корысти и пленение, и попрати грады и положити я в прах». (7) «Сей же не тако помысли и душею не тако возмне; но отступит ум его, и еже потребити языки не малы». (8) «И аще рекут ему: "ты ли еси един князь?"» (9) «И речет: не взях ли страны, яже выше Вавилона и Халани, идеже столп создан, и взях Аравию и Дамаск и Самарию?» (10) «Якоже сия взях, и вся княжения возму».

За множество беззаконий народа насылаются на них ассирияне, не по собственной их праведности, но по чрезмерной неправде народа. Впрочем, и самые ассирияне, которые не разумели, что они вместо исправительного бича даны народу, преступившему Божии узаконения, но высоко о себе думали, как будто приобретшие какую–то силу, называются у Пророка несчастными. «Горе» вам, ассирияне, вы — «жезл ярости Моея», вы — карательное орудие, не собственной силой действуете, но действием Движущего вас насылаетесь на достойных сокрушения. «И гнев есть в руку их», — говорит Пророк. Гневом же, очевидно, называет здесь наказание, как и Псалмопевец: «ниже гневом Твоим накажеши мене» (Пс. 6, 2). Итак, наказание Израиля в руках ассириян.

«Гнев Мой послю на язык беззаконен». Наложу наказание на этот народ, который не захотел жить по Закону, ему предписанному. «И Своих людий повелю сотворити корысти». Благий Бог, по человеколюбию, называет еще Своим народ, творивший беззаконие. Поскольку он творил беззаконие, Бог посылает на него гнев. Но поскольку однажды избрал его, по причине избрания отцов, то не отрекается от свойства с ним. Посему говорит: «повелю сотворити корысти и пленение, и попрати грады и положити я в прах», чтобы знали мы, что все бедствия, какие терпим, несем по Божию распоряжению. Ибо Бог не попускает, чтоб мы были преданы в волю лукавым и карательным силам, но Сам определяет меру наказаний, имея в виду силу врачуемых. «Корысти» означают все то, что бывает на мертвых, падших в сражении: оружие ли, одежда ли или другое какое украшение; а «пленение» (προνομη) означает раздел военной добычи, производимый по достоинству победивших. Посему ассириянам повелено «сотворити корысти и пленение» в Израиле, «попрати» его города и обратить их «в прах».

«Сей же не тако помысли и душею не тако возмне», но превознесся умом, как будто не за грехи предан ему народ; а вознесшись умом и изринув из помышления своего истинную причину, почитает себя сильным, «еже потребити языки не малы». И поскольку подвластные с лестью и потворством говорят ему: «ты еси един князь», он, как бы смеясь, отвечает: «не взях ли страны, яже выше Вавилона и Халани?» То есть: «Я еще не стал господином всех, не к моему царству принадлежит страна, которая выше Вавилона и Халани, "идеже столп создан"»; а разумеет тот древний столп, который созидали на поле Сеннаарском говорившие: «приидете» и, прежде нежели разлучились мы друг с другом, «созиждем себе град и столп, егоже верх будет даже до небесе» (Быт. 11, 4). Имя же «Халань» не употребляется в другой раз в Писании; но догадываюсь, что страна сия где–нибудь близ Вавилонии, потому что Вавилон ведет свое имя от смешения языков, которые смесил Господь, расторгая согласие на зло. Ибо Писание говорит, что имя месту тому «наречеся смешение» (ср.: Быт. 11, 9), по–еврейски же «Бабель».

Но у Пророка говорится: «взях Аравию и Дамаск и Самарию? Якоже сия взях, и вся княжения возму». Итак, поскольку взял в мысль себе, что может привести в покорность все города, а не уразумел, что если одержал над людьми победу, то сие произошло не по собственной его силе, но по Домостроительству Бога, вразумляющего согрешивших, то по сей самой причине пророческое слово представляет его достойным оплакивания.

«Возрыдайте, изваянная во Иерусалиме и в Самарии:» (11) «якоже бо сотворих Самарии и рукотворенным ея, тако сотворю и Иерусалиму и кумиром его».

Как возрыдают «изваянная», сделанные из дерева, камня или другого какого вещества и искусством человеческим приведенные в образ или бессловесных четвероногих животных, или птиц, или и пресмыкающихся, каковы кумиры египетские? Ибо рыдание есть скорбный голос, выражающий сердечную болезнь нечленораздельным каким–то звуком. Посему как же возрыдают «изваянная?» Возрыдают потому, что в обделанных человеческими руками деревах, или камнях, или также в золоте, серебре и слоновой кости, и во всех других идолах из дорогого и недорогого вещества, которым кланяются язычники, присутствуют демоны, невидимо прилетающие и наслаждающиеся приятностью нечистых испарений. Ибо как прожорливые псы не отходят от мясных лавок, где есть кровь и гной, так и ненасытные демоны, уловляя случай усладиться кровию и туком жертв, любят быть около жертвенников и поставленных им кумиров. А может быть, и питаются сим тела их, или воздушные, или огненные, или смешанные из обеих стихий. И история Царств показывает, что демонская сила присутствует в изваяниях, посвященных демонам. Ибо сказано: «взяша иноплеменницы кивот Божий и внесоша его», где был Дагон. «И обутреневаша Аз о тяне наутрие, и се, Дагон паде на лице свое на землю » (ср.: 1 Цар. 5, 2, 3). Итак, видимое изваяние был Дагон, а падающий на лице есть демон, побежденный славой, окружающей кивот Божий; он падает на лице, но ниспровергает с собой и рукотворенное. Посему–то вкушающие идоложертвенное называются «общниками трапезе бесовстей» (ср.: 1 Кор. 10, 20, 21), потому что из жертвы, приводимой к идолу, уделяется нечто присутствующему в нем демону, и он берет некоторую часть из испаряющейся крови, из обращающегося в дым тука и из прочих всесожжений; и кто пьет из чаши, из которой делается возлияние, тот пьет «чашу бесовскую» (ср.: 1 Кор. 10, 21). Посему возрыдают «изваянная», то есть демоны, соименные изваянным. И когда говорится, что «приидет во Египет» Господь и «потрясутся рукотворенная Египетская, и сердца их разслабнут» (ср.: Ис. 19, 1), объясняем слова сии в том же смысле. Ибо в пришествие Господне демоны, обитающие в местах надземных, потрясутся, обращенные в бегство, и прогнаны будут в приличное им место бездны. Посему «проклят» всяк, «иже сотворит изваяние и слияние, дело рук художника, и положит е в сокровении» (ср.: Втор. 27, 15), потому что в изваянии приобрел себе худое сокровище — беса, следующего за изваянием, и с бесом привлек в дом свой клятву.

(12) «И будет, егда скончает Господь вся творя в горе Сиони и во Иерусалиме, наведет на ум великий, на князя Ассирийска и на высоту славы очию его».

После того как изваянным в Иерусалиме и в Самарии предписано рыдание и угрозой им Иерусалим как бы уже очищен, освобожден от скверн идольских и вразумлен карательными ударами, какие понес, будучи предан ассириянам, — после всего этого пророческое слово угрожает уже, что кары обращены будут «на князя Ассирийска». Поскольку он превознесся мыслью и не уразумел, что грех иудеев был причиной таковых несчастий, но возмечтал, что по собственному своему умышлению и своей силой взял верх над Иерусалимом, то за такое высокомерие и за неразумную высоту превозношения в уме сказано о нем: «наведет на ум великий, на князя Ассирийска и на высоту славы очию его». Один велик по своей природе, а другой по самомнению и преизбытку того, что не принадлежит ему. А тот ум в действительности велик, который созерцает великое, способен проникать в Творческие законы и из них уразумевать красоту премудрости Художника всяческих. Велик, кто способен проникать в Домостроительство всего совершаемого Богом и в Промысл Его, простирающийся на самые малейшие твари, и из сего усматривать праведные суды Божии. Велик ум, который в Ангелах и Силах и всякой премирной Славе познает Царя Славы и Господа Сил. А кто ублажает и возвышает сам себя, того гораздо справедливее было бы назвать мнимым мудрецом и суемудрым, нежели великим по уму. Но поскольку Писанию обычно в наименованиях следовать мнению многих, то оно назвало великим умом, не об естественном величии свидетельствуя, но указывая на усвоенное ему мнением. Посему Господь, наказывая его гордость и смиряя высокомудрие, говорит, что наведет «на ум великий» ассирийский; обличая же нетвердость мнения, говорит, что наведет наказание «на высоту славы очию его». Ибо славу, это многозначительное слово, иные определяли только в одном из многих значений — как нетвердое мнение.

Но выражение «ум великий и мудрый» может быть принято в смысле «ум лукавый». Например: «Змий мудрейший зверей сущих на земли» (ср.: Быт. 3, 1), и «дому строитель неправедный мудре сотвори», и «сынове века сего мудрейши паче сынов света в роде своем» (ср.: Лк. 16, 8). Понятие же слова «мудрый» протолковал нам Апостол в Послании к Коринфянам, говоря: «Боюся, да не како, якоже змий Еву прельсти лукавством своим» (2 Кор. 11, 3). Он показал, что история приписывает змию ложную мудрость; ибо слово «мудрость» заменил словом «лукавство». Так и ум великий приписывается не в похвальном каком–либо отношении (как полагали тщательные изыскатели знаменования слов, говоря, что ум есть складчина мудрости), но лжеименно. Или сам себе удивляющийся, или льстецами так провозглашаемый, и в Писании называется теперь тем же именем. А этот ум великий, поскольку знает, что у мудрого, то есть истинно мудрого, «очи его во главе его» (Еккл. 2, 14), прославляет очи свои за то, что смотрит не на дольнее, не на земное, но любопытствует о выспренних и останавливается на горнем. Таковы еллинские мудрецы. Хотя жизнь их погружена в гнуснейших плотских страстях, но поскольку они занимаются естествословием неба и звезд, эфирных и воздушных явлений, то приписывают какую–то славу очам своим.

(13) «Рече бо: крепостию руки моея сотворю, и премудростию разума отыму пределы языков, и силу их пленю», (14) «и сотрясу грады населеныя, и вселенную всю обыму рукою моею яко гнездо, и яко оставленая яица возму, и несть, иже убежит мене, или противу мне речет, и отверзет уста и глумит».

Теперь ясно толкует Пророк, за что назвал его великим умом и за что угрожает навести наказание «на высоту славы очию его», именно за хвастливость слов, какими он выражался пред низшими, со всей язвительностью угрожая им всяким возможным истреблением и говоря, что сила его непреоборима и неотразима. Он хвалился, как действительный господин всего, что ни захочет, как имеющий силу непременно исполнить всякое свое предприятие. «Поскольку у меня много и конной, и пешей силы, и нет мне противника, поскольку в военных делах имею мудрость, никому не доступную, и смышленость, никем не постигаемую, то», — говорит он, — «отыму пределы языков, и силу их пленю». Ибо, принудив все народы покориться моему царству, для всех положу один предел — мое владычество. Теперь каждый отделен от другого собственными рубежами. Посему, отъяв пределы их, заставлю всех быть под одним скипетром моего царства. «И силу их пленю». Пленом (προνομη) называется раздел между победителями отнятого у врагов, когда победители делят между собой или пленных людей, или захваченный скот, или что другое, из необходимого для жизни, и каждый, по мере своего отличия удостоиваясь доли из добычи, участвует таким образом в приобретенном войной. И города, — говорит он, — которые теперь утверждены непоколебимо, «сотрясу» и смету моею силой, и «вселенную всю обыму рукою яко гнездо». Ибо что за труд — взять рукой неоперившихся птенцов, согреваемых в гнезде питающей их птицей, когда они не в силах еще ни лететь, ни бежать? Потом, усиливая свое презрение к людям и возвышая собственное могущество, говорит: «Нет, не "яко гнездо обыму" вселенную, но "яко яица оставленая", тако "возму, и несть, иже убежит мене, или противу мне речет"».

Итак, если останавливаться на буквальном значении, то сие скажет князь ассирийский, надменный в уме успехами против Иудеи и Самарии, и рассуждающий, что он в одно нашествие возьмет все народы, что никто не подымет против него руки, но силой его будут слиты все пределы народов, и целая вселенная смятется от страха в его нашествие, достающийся же в его руки будет взят легче, нежели птенцы у птицы, и вся подсолнечная, с приближением его силы, будет захвачена с большим удобством, нежели как иному удобно взять яйца, на которых не сидит уже согревавшая и оживотворявшая их птица. Но поскольку такая гордыня как бы выше гордыни человеческой, то, по мнению некоторых, слова сии приличны истинно горделивому, вознесшему выю свою против Вседержителя, непокоривому и отступнику, который в грех своего отступничества увлек последовавших ему лукавых духов. Ибо он и почитает себя умом великим, и представляет себя обозревающим высокое, и угрожает, что покорит себе целую вселенную. Он и на вопрос Господа «откуду грядеши?» — не обинуясь отвечал: «прошед» подсолнечную и «обшед поднебесную, приидох» (ср.: Иов. 2, 2). Он дерзнул и Господу всей твари показать царства земные и сказать: «Все это мое, потому, "аще" ныне "пад поклонишимися, Тебе дам"» (ср.: Мф. 4, 9). Посему, может быть, под царем ассирийским пророческое слово разумеет князя века сего. И Господь именует князя века сего, говоря: «ныне князь мира сего изгнан будет вон» (Ин. 12, 31) и вскоре потом: «Ктому не много глаголю с вами; грядет бо сего мира князь и во Мне не имать ничесоже» (Ин. 14, 30). Но много князей, и есть князи народов, поставленные для стражи и охранения народа, каждому из них порученного, как Моисей говорит в песни: «Егда разделяше Вышний языки, яко разсея сыны Адамовы, постави пределы языков по числу Ангел Божиих» (Втор. 32, 8). И еще Апостол говорит: «Премудрость же глаголем не века сего, ни князей века сего; но глаголем Божию премудрость, юже никтоже от князей века сего разуме» (ср.: 1 Кор. 2, 6–8). И еще у Даниила пишется о князе персском и о князе еллинском. Ибо Ангел говорит ему: «аз приидох во словесех твоих». И «князь царства Персскаго стояше противу мне; и се, Михаил един от старейшин первых прииде помощи мне, и того оставих тамо со князем царства Персскаго». И немного после: «аз же исхождах, и князь Еллинский грядяше» (ср.: Дан. 10, 12–13, 20). Итак, если сие сказано от лица диавола, то, может быть, выражается гордыня его не против людей, но против духовных или других Сил.

(15) «Еда прославится секира без секущаго ею? Или вознесется пила без влекущаго ю? Такожде аще кто возмет жезл, или древо».

Пророческое слово обличает гордыню князя ассирийского. Для чего ты высоко думаешь о себе, как посекающий народы и ниспровергающий могущество городов? Поэтому стала бы высоко о себе думать и секира, как низлагающая на землю огромные дерева, и пила, как разделяющая цельность и связность дерев. Но секира не сечет без рук, и пила не может разделить без влекущего ее и рассекающего дерева по правилам искусства на какую ни есть потребу. Если же достоин кто похвалы, то, конечно, действующий секирой и со знанием дела влекущий пилу. Так, не дерево, получившее вид скипетра, должно пользоваться преимуществом власти, но тот, кто держит в руке скипетр, в знак принадлежащего ему владычества. Так взял Я и тебя для наказания согрешившего народа, вместо секиры и пилы употребив твою жестокость, чтоб дать правдивое вразумление народу для его же пользы. Как в судилищах палачи, поставленные быть совершителями казни, не властны в наказании и делают не что–нибудь по своей силе и власти, а только дозволяемое им законами, подобно и ассирияне, не как народ сильный, не как способные произвести что–нибудь сами по себе, а только в известной мере, данной им от Врачующего согрешивших, употребляются в дело при наказании.

«И не тако». (16) «Но послет Господь Саваоф на твою честь безчестие, и на твою славу огнь горя возгорится». (17) «И будет Свет Израилев во огнь, и освятит его огнем горящим, и пояст яко сено вещество».

Вот воздаяние за безрассудную гордыню! Поскольку ты хвалился и называл себя умом великим, восхищался высотой славы очей, то «послет Господь безчестие на твою честь» и огнь на славу твою. Поскольку ты грозил отъять «пределы языков», сотрясти «грады населеныя», объять «вселенную всю яко гнездо» и взять «яко яица», так что никто не «убежит», ни «противу речет», то за сие «огнь горя возгорится. И будет Свет Израилев во огнь», то есть состояние дел переменится, и Израиль, теперь униженный и преданный тебе для наказания за грех, возблистает. Посему слава его послужит к твоему истреблению. Ибо сказано: «будет Свет Израилев во огнь». И как у огня двоякое действование: он светит и жжет, то усладительное и приятное в огне пребывает у Израиля, освещая и озаряя его, а язвящее и болезнетворное отделено будет на часть горделивого, сожигая его и чрез сожжение предавая неослабному мучению.

«И освятит его огнем горящим, и пояст яко сено вещество». Пророк показывает свойство огня, именно очистительное. Ибо «освятит его», как «огнем горящим». Но когда освятит огонь? Когда пояст «вещество яко сено». Итак, поскольку «Бог наш огнь есть потребляяй» (ср.: Втор. 4, 24), то, очевидно, потребит Он вещество и от вещества происходящие страсти в душе, которая живет не по духу, но по плоти.

Должно же знать, что тщательные исследователи значения слов нашли различие между словами «доброе мнение» (δοξα) и «слава» (κλεος) и говорят, что первое есть хвала народная, а последняя — хвала от добрых. Подобным сему образом различают и честь, говоря, что есть честь разумная и, будучи оценкой преимущества, воздается она достойным уважения (а преимущество почитают наградой добродетели) и есть честь — воздаяние от черни за дела, не совершенно достойные одобрения.

(18) «В той день угаснут горы и холми и дубравы, и пояст от души даже до плотей».

После того как Господь Саваоф послет на честь князя ассирийского бесчестие и на главу его огнь горящий и после того как Свет Израилев будет во огнь ассириянину, чтобы он, как не освященный светлостью Света, очистился жжением огня, содействующего к очищению и, «яко сено», поядающего находящееся в нем вещество грехов, — после всего этого, по истреблении вещества, возжигающего карательный пламень, тогда, говорит Пророк, перестанут гореть горы, и холмы, и дубравы, и угаснет огнь запаления, все поядавший и пожиравший, начинавший с души и простиравшийся до плотей.

Всякому известно обыкновение Писания — очень часто называть горами и холмами тех, которые пользуются некоторыми преимуществами и во внешнем обзаведении имеют у себя нечто большее пред многими другими. А бесплодных, случайно собравшихся между собой, ведущих жизнь, как бы не имеющую цели и несовершенную, и не руками истинного земледелателя насажденных именует оно дубравами. Но всех объемлет огонь, начавший с души и останавливающийся на плотях. Ибо грехи, возникшие в помышлениях, как, например, любодействовать в сердце своем, в душе служат веществом, достойным огненного поядения, а грехи, дошедшие до самого дела, когда они питаются уже плотскими действиями и нравственными поступками, почитаю грехами в подлинном смысле. Ибо лукавые помыслы, начавшись в душе, остановившись же в сердце, не ограничиваются им; но выходят из сердца и как бы вырастают из него, проникая плоть и являясь наружу. Ибо если замыслил кто совершить убийство, но не совершил, то убийство не вышло из сердца его; и воззревший на жену «ко еже вожделети ея» (Мф. 5, 28), но не растливший храм Божий и «уды Христовы» не сотворивший «уды блудничи» (ср.: 1 Кор. 6, 15) соделал сердце свое как бы пределом греха, так что из сердца его не вышло помышление лукавое. То же можно сказать и о татьбе, об идолослужении, об отравлении и о грехах всякого другого рода, когда они не прикрываются телом, но, как из дырявого сосуда вытекая, стремятся наружу.

«И будет бежай, яко бежай от пламене горяща». (19) «И оставльшиися от них будут в число, и отроча малое напишет я».

Пророк говорит, что после огненного запаления, какое произойдет с горами, холмами и дубравами, легко будет счесть спасшихся. И все множество их, продолжает Пророк, доведено будет до такого удобоизобразимого числа, что и отроча малое, не имеющее совершенного навыка ни считать, ни писать, в состоянии будет сделать им перепись.

Но, может быть, убегающий от запаления чрез покаяние избегает лукавой жизни и чрез обращение спасается от обвиняющей плоти. Ибо всякий, кто, по уличении во грехе, сознает себя достойным, чтобы обращались с ним при помощи жезла и бича, бегая греха как вещества, привлекающего наказание, бегает, «яко от пламене горяща». И тогда «оставльшиися будут в число» не только по удобосчислимости, как объясняли мы, но и потому, что сделаются достойными включения в число. Так, в книге Числ находим, что дети, жены и старцы, вообще все по возрасту бесполезные в войне и всякий пришлец, как чуждый Израилю, оставлены были вне счисления, а перечислены «от двадесяти лет и вышше» (ср.: Чис. 1, 3), сильные в войне; и первенцы Израилевы перечисляются все «от месяца единаго и вышше» (ср.: Чис. 3, 40). Подобным образом и левиты перечисляются «от месяца единаго и вышше» (ср.: Чис. 3, 15), а служащие иереи «до пятидесяти лет» (ср.: Чис. 4, 3).

Но какое малое отроча напишет таковых, а не муж и не старец? Никто не будет спорить, что разумеются предстоятели Церкви, потому что они живут в незлобии и потому что им поверяются согрешившими сокровенные поступки, для которых нет свидетеля, кроме Испытующего тайны каждого. Он напишет таковых, как бы изглажденных по причине греха. Опять впишет избежавших запаления и принявших очищение покаяния, как бы огнь, истребляющий находящееся в них вещество грехов; таковых Он переписывает.

Или, может быть, поскольку написываются в книге живота и вписываются с праведными достойные перечисления десницей Вышнего, то прилично разуметь того Писца, Который записывает спасаемых, приемлет в число праведных и имена обращающихся от лукавых дел вносит в книгу небесную. Ибо сказано: «яко имена ваша написана суть на небесех» (Лк. 10, 20). Посему какое же отроча малое может написать на небесах имена благоискусных, кроме Того, о Котором сказано: «Яко Отроча родися нам, Сын, и дадеся нам» (Ис. 9, 6)? Сие Отроча, Которому поклонились волхвы (см.: Мф. 2, 11), Отроча, Которое удалилось во Египет и снова возвратилось в землю Израилеву (см.: Мф. 2, 13–15, 19–21). Посему в числе многих понятий, данных о Господе нашем и Спасителе Иисусе Христе, есть также одно принадлежащее Ему понятие, именно: Отроча, Которое напишет приходящих в познание Божие чрез покаяние.

(20) «И будет в той день, не приложится ктому останок Израилев, и спасеннии Иаковли не будут ктому уповающе на обидевшия их, но будут уповающе на Бога Святаго Израилева истиною». (21) «И будет» (обратится) «останок Иаковль к Богу крепкому».

Очевидно, что сие имеет отношение к оставившим дела лукавства и возложившим упование свое на Бога Живаго. А согрешая, присоединяемся мы к врагам и уповаем на творящих нам обиды. Нас окружает какое–то лукавое воинство демонов, покоряющее себе души наши приманками удовольствия. Мы прилагаемся к ним, как неразумные дети к торгующим невольниками, которые часто, показывая детям какие–нибудь детские игрушки, обманывают их и, отводя вдаль от взоров отеческих, за кратковременную забаву готовят им горькое рабство. Так дети прилагаются к творящим им обиду, так и мы, внимая приманкам удовольствия, удаляемся от Бога и подвергаем себя тяжкому мучительству неумолимого демона, который, поскольку сам осужден на вечный огонь, усиливается многих иметь сообщниками осуждения. Посему о кающихся говорится, что оставшиеся и спасенные «ктому не приложатся», не будут надеяться на «обидевшия их, но будут уповающе на Бога Святаго Израилева истиною». Блажен, кто отдалил себя от всякой надежды на мирское и единственной своей надеждой имеет Бога. Ибо как «проклят человек, иже надеется на человека» (Иер. 17, 5), так благословен утверждающийся о Господе. Не оставь без внимания и присовокупленное, ибо сказано: «будут уповающе на Бога Святаго Израилева истиною». Надежда на Бога не допускает колебания, и Господь не благоволит подавать всецелую помощь Свою тому, кто иногда надеялся на богатство, на славу человеческую и на могущество мирское, а иногда надеждой своей признавал Бога, напротив того, человек вполне должен успокаиваться на Божией помощи. «И будет», — говорит Пророк, — «останок Иаковль к Богу». Очевидно, сие имеет отношение к упоминаемому у Апостола останку «по избранию благодати» (Рим. 11, 5), как видно из следующего.

(22) «И аще будут людие Израилевы яко песок морский, останок их спасется», (23) «слово бо совершая и сокращая правдою, яко слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней».

Апостол в Послании к Римлянам употребил сие изречение, изменив немногие слова. Если кто пожелает знать причину, по которой Апостол иное опустил, а иное переменил, то да будет ему известно, что Апостол, будучи еврей, не следовал рабски тем изданиям, какими пользуемся мы, но истолковав место, как оно ему представилось, так и изложил. Да кажется, что и другие более согласны на Апостольское истолкование. Смысл же сего места есть следующий. Выше сказано, что и «Отроча малое напишет» спасающихся от греха. Никто не дивись при сем, говорит Пророк, если великое число израильтян сократится в немногих. Не смотри на множество называемых благочестивыми, потому что имя Христово имеют многие, но не во многих сие наименование подтверждается свидетельством дел. «Аще будут людие Израилевы яко песок морский, останок их спасется». Сказано о народе, предпочтенном пред другими, что не во множестве спасение, но в останке, спасаемом «по избранию благодати».

Какой же образ спасения? Говорится: «яко слово совершая и сокращая правдою». Ибо кто все законное начертание и пророческое распоряжение совместил в евангельской краткости и делает показанное ему от Господа, тот спасется. «Возлюбиши Господа Бога твоего, и возлюбиши искренняго твоего яко сам себе. В сию обою заповедию весь Закон и Пророцы висят» (ср.: Мф. 22, 37, 39–40). Посему, кто совершает слово и приводит его в исполнение, кто сокращает его и как бы широту его сводит в самые краткие заповеди, тот принадлежит к спасаемому останку. Сказано: «Вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им, се бо есть закон и пророцы» (Мф. 7, 12). Видишь, как в сем естественном понятии все слово совершено и сокращено правдой. «Яко слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней». Апостол же сказал: «сотворит Господь на земли» (Рим. 9, 28). Согласно с ним переводят Симмах и Феодотион «посреди всей земли». Ибо неудобособлюдаемое в законе: «не коснися, ниже вкуси, ниже осяжи» (Кол. 2, 21), также постановления о праздниках, о днях, о всесожжениях, об очищении, об очистительной жертве — все сокращено в одно краткое и удобоисполнимое правило, чтобы никакого извинения не оставалось живущим не по Евангелию.