Осенью 332 г. до н. з. Александр пересек пустыню и вошел в Египет. Персидский сатрап, который не мог рассчитывать на поддержку египетского народа, не оказал никакого сопротивления. Население встретило Александра с восторгом. «Египетский народ радостно приветствовал его как освободителя от персидского ига»1. Он посвятил себя Апису и принес царские жертвоприношения. Это означало, что он был коронован царем Египта, где «фараоны считались воплощением верховного бога»2. Он устроил атлетические и литературные состязания, а также проявил уважение к обычаям Египта: все его религиозные службы должны были отправляться достойно.
Во время пребывания Александра в Египте к нему была доставлена большая группа пленных 'мятежников с Эгейских островов, и он сослал мятежнику из Хиоса -Апполонида и его последователей в Иеб в Южном Египте. Сначала Александр продвинулся на юг, затем он достиг западного устья Нила и приказал своим топографам спланировать большой город – будущую Александрию. Отсюда он совершил визит к оракулу Амона в оазис Сива, где был провозглашен сыном Амона (Зевса) и воплощением самого божества. Вернувшись из пустыни, он организовал управление страной, а потом, не имея возможности задерживаться по военным соображениям (в Тире он отказался от мира, предложенного Дарием), покинул Египет ранней весной 331 г. до н. э-
Самое примечательное событие – посещение оракула Амона – описано многими авторами. Некоторые из них воспользовались несохранившимся отчетом Каллисфена, который сопровождал Александра во многих походах и любил хвастаться, что Александр стал знаменитым не из-за того, что он совершил, но из-за того, что о нем написал Каллис-фен. Птолемей и Аристобул, а также другие современники Александра – их сочинения не сохранились – и Кли-тарх, правитель Александрии, который собирал материал от свидетелей подвигов Александра, служили источниками для греческих и римских авторов последующих^ веков, которые писали об Александре в Египте1.
Египетские источники, как считается, молчат относительно посещения Александром оракула Амона в пустыне. Но Александр не принадлежал к числу постоянных гостей Египта, а оракул Амона был главной святыней для египетского народа в четвертом веке. Поэтому молчание по поводу паломничества Александра представляется загадочным.
Один из наиболее важных документов периода тридцать первой династии – это так называемая стела Изгнанников, или стела Мауниера, обнаруженная в Луксоре и ныне хранящаяся в Лувре. Эта стела очень плохо сохранилась («чрезвычайно трудна для прочтения»2). Ее текст посвящен оракулу Амона и жизни оазиса. Он был составлен верховным жрецом Амона Менхеперре, сыном Пену-зема. Пенуэем был одним из тех князей-жрецов, которые меняли повязки на царских мумиях.
В начале этого текста имеется дата: «Год 25, третий месяц третьего сезона, день 29». После нескольких разрушенных строчек следует: «Величие этого царственного божества (снова разрушенные строчки)… Тогда он обратился к писцам, землемерам3, народу». Верховный жрец назван также иа этой стеле «главнокомандующим армией» и именуется так; «Менхеперре, побеждающий, сын царя Пену-зема-Мернамона… идущий по стопам его».
Текст далее гласит:
Стела Мауннера: Их сердца возрадовались, пото-мд что он пожелал прийти на Юг с могуществом и победой, чтобы ублаготворить сердце этой страны и изгнать ее врагов.
Победитель, который изгнал врагов, был принят с радостью. В первый месяц третьего сезона произошло следующее:
Стела Мауияера: Он вошел в город с сердечной радостью; юноша аз Фив встретил его, отдавая ему почести вместе с посольством. Величие этого дарственного бога… поставило его (верховного жреца Амона) на трон его отца, как Верховного жреца Амона-Ре, царя. богов,
Победоносный бог – или божественный победитель – даровал ему почести и подарки и утвердил его на этом посту.
В четвертый месяц третьего сезона, на пятый день празднества «Рождение Искды», было так:
Стела Мауниера: Его Величество, этот царственный бог, бог богов, Амон-Ре, царь богов, появился (в процессии), подошел к большим залам дома Лиона и остановился перед стеной ограды Амона. Верховный жрец Амона-Ре, царя богов, главнокомандующий армией, Менхеперре, исполненный радости, подошел к нему и воздал ему хвалы, повторяя их долго, много раз. и принес (для него) жертвоприношения, очень (каждое) обильные. -
Современные ученые полагают, что в этой истории два действующих лица: верховный жрец и его бог-оракул. Эти ученые недоумевают по поводу происходящего: «Создается впечатление, что он долго отсутствовал в Фивах и ему необходимо заслужить признание божества; это, без сомнения, диктуется положением главы жреческого клана»1.
«Его Величество», который прибыл на юг как победитель – это явно не Менхеперре, потому что о нем в этом же тексте говорится как о человеке, которому его величество предоставил пост верховного жреца.
После того как верховный жрец Амона восславил своего божественного гостя и принес жертвоприношения «ради него», он начал вопрошать оракула.
Стела Мауииера: Тогда Верховный жрец Амона, Менхеперре, преисполненный радости, обратился к нему, говоря:
«О мой славный бог, (когда) рассказать ли об этом дедеР» И великий бог кивнул очень охотно 1 .
Верховный жрец задал вопросы:
Стела Мауниера: … об этих рабах, на которых ты разгневался, которые находятся в оазисе, куда они изгнаны. Тогда великий бог кивнул охотно, когда этот главнокомандующий (верховный жрец), подняв к небу руки, возносил хвалы своему властителю, как оте# говорит с собственным сыном 2 .
Конец последнего предложения в высшей степени неожиданный. Жрецу следовало бы говорить с богом Амо-ном как сыну с отцом, а не как отцу с сыном. Тем не менее текст стелы гласит, что "жрец говорил с богом, как отец говорит с сыном. Озадаченный переводчик этого текста заметил: «Инверсия в конструкции сравнения присутствует в оригинале»5.
Повторяя и уточняя свой вопрос, жрец в конце концов получает ответ, что ссыльные, находившиеся в оазисе, должны быть выдворены и что в дальнейшем сюда не следует ссылать новых изгнанников. Жрецу, очевидно, было важно убедиться, что эта воля божества понята и всеми замечена.
Стела Мауяиера: «О мой славный бог, ты изречешь великий закон от твоего имени, чтобы ни один народ земли не был сослан в этот отдаленный оазис… с этого дня». И тогда великий бог кивнул с готовностью…
Создание декретов и запись их на стелах – все это было прерогативой царей.
Второй вопрос, заданный жрецом оракулу Амона, в определенной степени касался убийц. Следует ли предавать их казни?
Стела Мауннера: Тогда. Верховный жре# Амона. Менхеперре, подошел к великому богу, говоря: «Что касается любого, о ком тебе расскажут, как об убийце живого… ты будешь уничтожать его, ты убьешь его». И великий бог кивнул с готовностью.
Словосочетание «убийца живых» в вопросе, заданном верховным жрецом оракулу Амона, кажется странным, и его значение признано неясным. Оно вызвало затруднения у первого (Бругш) и у последнего (Брэстед) переводчиков и в конце концов вошло в тот отрывок, который только что цитировался.
Перед этим последним вопросом и ответом на него оракула в тексте есть предложение, которое, кажется, не связано с общим контекстом: «Когда я был в утробе, когда ты формировал меня в яйце…», как будто бог Амона был причастен к физическому созданию божественного властителя, когда тот был еще в утробе.
Стела содержит также просьбу о благословении или о пророчестве удачи и щедрости со стороны богов: «Сделай, чтобы я мог прожить счастливую жизнь…». Она сопровождалась вопросом: «Будут ли все свершения моим уделом?»1. Эта просьба удовлетворена, и оракул провозглашает: «Чистота и здоровье повсюду, где ты пребываешь».
В целом эта стела считается загадочной. «Об удивительной миссии жреца намеренно говорится столь туманным языком, что невозможно точно определить, в чем она состояла»2. Но мы покажем, что этот текст вполне ясен.
. Нельзя не заметить следующего обстоятельства: данный текст свидетельствует о том, что жрец просил, чтобы декрет, основанный на ответах оракула, был обнародован в городах Египта, и стела, обнаруженная в Луксоре (Фн-вах), указывает на то, что эта просьба была выполнена. Следовательно, оракул необязательно должен был быть оракулом Амона того самого места, где была найдена эта стела. Проблемы, связанные с оазисом, создают впечатление, что эта стела имеет отношение к оракулу Амона из оазиса. Но мы узнаем больше, если последуем за Александром в его знаменитом путешествии к оракулу Амона.
Он явился с севера как победитель и освободитель страны от персидских врагов, которых он изгнал; он устроил празднества в городах Египта и был с восторгом встречен местной молодежью. Он утвердил в должностях светских и религиозных правителей страны и «позволил местным губернаторам управлять на своих территориях, как они это делали и раньше»1. «Из Мемфиса, поднявшись по реке, царь проник в глубь Египта»2, а потом «он поплыл вниз по реке к морю» и «сам начертил план расположения города (Александрии)»3. Он направил туда местных землемеров, которые измерили это место, и «приказал им заняться этой работой, пока сам он отправится в храм Амона»4. Он совершил свое путешествие в оазис в сезон дождей, так как было сказано, что дождь поможет ему в пустыне.
Замок в центре оазиса был окружен тройной стеной. Квинт Курций Руф-писал по этому поводу:
«Первая стена замыкала древний дворец их царей; за второй – размещались жены, дети н наложницы князя, здесь же находился оракул божества. За внешним окружением бастионов располагались царские вооруженные слуги и гвардейцы»5.Это дает нам понять, что верховные жрецы оракула в оазисе претендовали на царские титулы. Геродот (II, 32), который в середине пятого века писал о северном оазисе, описывая Ливию и Египет, говорил, что в оазисе правил царь? «из святилища оракула Амона».
Диодор Сицилийский несколько более детально описывал эту дворцовую стражу:
«За третьей стеной селились лучники и метатели дротика, а также те, кто составлял охрану князя, когда он выходил за пределы укреплений»1.
Из этих описаний мы видим, что жрец оракула Амона в оазисе был князем, у которого была собственная армия, и это объясняет титулы, встречающиеся на стеле: князь, жрец, главнокомандующий.
Когда Александр и.его стража прибыли к внешней стене, окружавшей замок, верховный жрец вышел и приветствовал царя. По словам Плутарха, это было так:
«Когда Александр прошел через пустыню и подошел к месту оракула, пророк Амона приветствовал его от имени бога, как от имени отца»2.
Страбон, который цитировал Каллисфена, писал:
«Жрец позволил только царю войти в храм в обычной одежде, но все остальные переоделись… все слушали пророчества снаружи, кроме Александра, который находился внутри»3.
Лестный прием, который оказал Александру жрец в момент встречи у стены, отмечен несколькими авторами: так, Курций Руф говорит о «полном низкопоклонстве» жреца перед Александром. Стела гласит:
Стела Мауниера: Его Величество, этот дарственный бог, бог богов, Амон-Рг, царь богов, появился (в процессии), подошел к большим залам дома Амона и остановился перед стеной ограды Амона. Верховный жрец Амона-Ре, щаря богов, главнокомандующий армией, Мен-хеперре, исполненный радости, подошел к нему и воздал ему хвалы, повторяя их долго, много раз, и принес (для него) жертвоприношения, очень (каждое) обильные 1 .
0 жертвоприношениях упоминается у Плутарха: «Александр принес великолепные жертвоприношения этому богу».
Все авторы, которые описывали этот визит, говорили о том, как этот жрец обращался к Александру. Диодор говорит:
«Когда Александр был введен жрецами в храм и увидел божество, один из старых пророков обратился к нему и сказал: «Да хранит тебя бог, сын мой, и этот титул придет к тебе от самого бога».
Александр ответил: «Отныне я буду называться твоим сыном».
Теперь мы видим, что слова на стеле «как отец говорит со своим собственным сыном» не являются «инверсией сравнительного оборота».
Курций Руф также писал (IV, VII):
«Как только царь приблизился, главный жрец приветствовал его, назвав «сыном» и заявив, «что его отец, Юпитер (Амон), даровал ему этот титул».
Это употребление слова «сын» применительно к Александру жрецом Анона, что подчеркивалось Диодором, Плутархом и Курцием Руфом, имеет особое значение из-за своей непривычности, а также потому, что проясняет и уточняет в ином случае абсурдную фразу, написанную на стеле.
Способ, каким этот оракул отвечал на вопросы; имел свои особенности. На этой стеле постоянно повторяется: «Великий бог кивнул с большой готовностью». Диодор говорит то же самое об оракуле Амона, которого посетил Александр: «Этот бог направлял их кивком своей головы». Страбон тоже подчеркивал эту особенность:
«Ответы оракула давались не словами, как в Дельфах и у Бранхидов, но большей частью кивками и знаками, как у Гомера:
«Рек и во знаменье черными Зевс^помавает бровями», причем прорицатель принимал на себя роль Зевса. Однако прорицатель в точных выражениях сказал царю, что Александр – сын Зевса».
Это еще одно объяснение того, почему жрец обращался к своему идолу и к Александру одинаково (называя обоих богом Амоном): Александр был провозглашен воплощением самого бога Амона (Зевса). Более того, ему назначили быть физическим сыном Амона. Слова на стеле, говорящие о божественном победителе, которого Амон сформировал в яйце, приобретают особый смысл.
Александр «не только позволил называть себя сыном Юпитера, но потребовал этого». «Когда удача заставляет людей полностью ей довериться, она обычно делает их более жаждущими славы, чем способными ей противостоять»1.
Из большого папируса Харриса, который датируется царствованием Рамзеса III или IV, известно, что изгнанники обычно посылались в южный оазис, чтобы выполнять подневольную работу в садах, принадлежащих* храму. С древности до христианских времен южный оазис был местом депортации нарушителей закона. Прежде чем Александр явился в оазис к оракулу Амона, он отослал некоторых своих врагов, доставленных К4?ему из Хиоса, в Хеб, ошибочно названный греками как Иеб, являвшийся на самом деле Элефантином на Ниле. А Хеб был названием южного оазиса.
Жрец оракула Амона очень хотел, чтобы царь приказал не посылать больше изгнанников в этот оазис.
Согласно Диодору, вопрос, который интересовал Александра, состоял в следующем:
«Совершу ли я правосудие по отношению ко всем убийцам моего отца или кто-то ускользнет?». На что оракул изрек: «Выражайся точнее, ибо не смертный мог убить твоего отца, но все убийцы Филиппа уже понесли наказание»3.
Курций Руф рассказывает об этом так:
«Царь продолжал спрашивать, все ли, замыслившие смерть его отца, были наказаны. Ответ был таков, что ничье преступление не могло нанести вред его отцу, но что все убийцы Филиппа понесли наказание».
Сходна с этил! и версия Плутарха («Александр», XXVII):
«…Жрец Амона, обратившись к Александру, сказал ему, что бог Амон приветствует его как своего сына. Царь спросил, не избег ли наказания кто-либо из убийц его отца. Но жрец запретил Александру кощунствовать и сказал, что отец его не из числа смертных. Тогда царь изменил форму вопроса и осведомился, все ли убийцы Филиппа понесли наказание… Бог ответил… что Филипп отомщен полностью».
Так мы приходим к реальному значению неудачно переведенного предложения на стеле о наказании убийц. Вопрос о том, должны ли быть наказаны убийцы, не имеет смысла. Даже без оракула всякий знает, что должны, В действительности же вопрос состоит в том, были ли наказаны все убийцы отца Александра, и ответ был таков: никто из убийц (Филиппа) не избег наказания.
Иероглифы на стеле, где слова «убийца» и «живой» были обнаружены в одном предложении, говорили не об «убийце живого», но о том, находился лн еще кто-нибудь из убийц в живых. И ответ заключался не в том, что «ты уничтожишь его, ты убьешь его», а в том, что «тебе удалось уничтожить его, убить его».
Александр также спросил, будет ли ему сопутствовать удача и даст ли ему бог во владения весь мир (или, по словам Плутарха, «будет ли ему дано стать властителем и хозяином всего человечества?»). На это жрец ответил, что «бог непременно дарует ему то, что он желает», и что «его поразительные успехи и славные свершения являются свидетельствами его божественного происхождения» (Диодор). Мы помним слова на стеле: «Сделай, чтобы я мог прожить счастливую жизнь…» н «Будут ли все свершения моим уделом?»
Александр «принес много богатых и пышных даров оракулу»1 и дал жрецу «много денег»2, или, говоря словами стелы, «его величество предоставил ему множество удивительных милостей».
Двадцать пятый год, царская дата стелы, – это дата, связанная с Александром. Он родился в 356 г. до н. а. Во время визита в Египет, длившегося с поздней осени 332 г. до весны 331 г., ему было двадцать пять лет. Царские годы Александра должны были начинаться с его рождения, так как он был провозглашен оракулом сыном бога, а не простым смертным.
Двадцать пятый год, обозначенный на стеле; появление победителя, который двинулся на юг и освободил страну, изгнав ее врагов; восторг местного ^населения; чествования и праздники; утверждение в ранге жрецов; осмотр страны (с целью основания нового города); визит царя к оракулу Амона со всеми деталями (появление царя перед неприступными стенами, выход жреца с благословением и хвалебными речами, тот факт-, что этот жрец был наследственным князем и командующим стрелками и метателями; его обращение к «его величеству царю» как к Амону и титул «сына», который он дал своему царственному гостю, а также заявление, что тот телесно создан богом еще в «яйце»; необычный способ ответов оракула с помощью кивков, вопросы о ссыльных и просьба о царском декрете; вопрос об убийцах и о том, избег ли кто-нибудь из них наказания, все йще оставаясь живым; дары жрецу и жертвоприношения божеству) – все это описано греческими и латинскими авторами, освещавшими историю посещения Александром оракула Амона в оазисе, а также самим жрецом этого оракула. К тому же порядок вопросов и ответов полностью совпадает на стеле Изгнанников и в греческих и в латинских биографиях Александра.
Эта стела датируется четвертым веком, точнее – ранней весной 331 г. до н. э.
Вновь так называемая двадцать первая династия предстает как династия князей оазисов, где они были назначены персами командовать пограничными пунктами на ливийском фронте. Стела князя-жреца Менхеперре, служившего оракулу Амона в оазисе Сива, описывает посещение Александром этого самого места. Отчеты греческих авторов соответствуют рассказу князя-жреца в мельчайших деталях.
Часто говорилось, что не существует никаких египетских источников о посещении Александром оракула Зевса-Амона в этом оазисе1. Но это не так: стела Изгнанников является именно таким источником. "
Говорилось также, что мы никогда не узнаем, какой ответ получил Александр от оракула а оазисе, кроме того, что было сообщено теми, кто его сопровождал, но-^не находился а храме в момент явления оракула. Они сказали, что он обещал раскрыть тайну своей матери после возвращение в Македонию. Александр «в письме к своей матери говорит, что он получил некие тайные ответы, о которых он скажет ей и только ей одной»(Плутарх), но он так и не вернулся домой. «Какие вопросы ои (Александр) задавал оракулу, какие ответы он получал – это проблемы, которые обсуждаются историками до сих пор и которые никогда не будут разрешены, потому что Александр держал это в тайне. Он написал своей матери, говоря ей, что сообщит свою тайну только ей после возвращения; но поскольку он не вернулся в Македонию, она умерла вместе с ним»2. Это сожаление по поводу нашего неведения пророчеств, данных оракулом и отказ даже от попытки узнать о том, что произошло между жрецом и царем, совершенно неоправданны, поскольку теперь мы располагаем ответами на вопросы Александра, высеченными на камне стелы Изгнанников, воздвигнутой жрецом – еще одним человеком, принимавшим участие в этом знаменитом, но тайном сеансе.