Ярослав Велинский
Эпидемия
Автобус занесло на повороте. Водитель негромко выругался.
- А вот раньше всю машинерию в лошадиных силах меряли, - ни с того ни с сего сказал широкоплечий мужчина со значком "Космосервис" на лацкане и засмеялся.
- Ну и что? - сердито отозвался водитель.
- Ничего! Лошадиные силы! Как вспомню, так вздрогну...
- Кое-кто уже и не вспомнит и не вздрогнет, - криво улыбнувшись, сказал водитель.
Сидящий на заднем сиденье старик потер сухие ладони, кашлянул и произнес:
- Моя невестка... - и замолчал.
К нему обернулись.
- Моя невестка, - наконец продолжил он, - каждый год машины меняла, так теперь места себе не находит, ножками ей неохота ходить.
Снова замолчал, а потом радостно, на весь автобус гаркнул:
- Доездилась!
И захихикал.
Рядом со стариком сидел мужчина с бесцветными, навыкате глазами, в очках и с портфелем в руках. Одним словом - интеллигент. Он раскрыл было рот, желая вступить в разговор, но передумал, протяжно вздохнул и снова уткнулся в стекло.
- Значок не продадите? - спросил водитель широкоплечего.
- Нет.
- Ну, обменяемся!
- Нет, - односложно повторил тот.
- Где достал? Стащил, что ли?
- Ну да! - обиделся широкоплечий. - Вчера с Марса на "Титанике" вернулся!
- А-а, - протянул водитель и тут же встрепенулся: - Кто ж это додумался так вашу посудину назвать? Был, помнится, такой дизель, сто лет назад в океане булькнул.
- Не было тогда дизеля, - вмешался старик. - Тогда пар был.
- Да что хочешь, а только три тысячи человек - бульк! - заключил водитель и крутанул баранку.
Пассажир с портфелем наконец подал голос:
- Тысяча пятьсот семнадцать. А спаслось тысяча семьсот одиннадцать человек.
- Да? - вежливо удивился широкоплечий. - А у нас на "Титанике" тридцать семь душ, и все живы, правда, связь отказала, три месяца болтались глухо. Вернулись, а здесь...
- Не знали, что у нас творится?
- На Луне первым делом об этом сообщили. Новость номер один.
- Хорошо вам, в космосе, - закряхтел старик. - А здесь столько людей угробилось, на сто "Титаников" наберешь! С другой стороны, и хорошего было мало, детского лица неделями не увидишь, все в противогазах! Выхлоп стены разъедал! - он махнул рукой и умолк.
В автобусе стало темно. Сильный ветер поднимал бурые тучи ржавчины над остовами автомобилей, гудел и выл, раскачивая искореженные металлические клочья, гнал по бетонному полотну стеклянную крошку...
- Как там, на Марсе? - спросил водитель.
- Солнца маловато.
Некоторое время все молчали. Автобус преодолевал спуски и подъемы, осторожно объезжая груды лома, грязные, маслянисто блестящие пятна и белесые полосы битого стекла.
Когда проезжали мимо горы покрышек, старик засопел, пересел вперед и, обернувшись к сидевшим в салоне, заявил:
- А ведь я в эпицентре был! Правда, до меня тогда ничего не дошло, мне уж потом объяснили.
- Что вы говорите? - привстал интеллигент с портфелем и тут же от толчка снова упал на сиденье.
- А то! У меня бензоколонка на тридцать пятом шоссе была. Неплохо зарабатывал, сейчас столько на овощах черта с два выжмешь, хотя, конечно, для здоровья овощи полезнее бензина.
- Так что же там у вас произошло? - блестя очками, спросил интеллигент.
- Славный был денек, - вздохнул старик. - Погода хорошая, машины одна за другой ко мне на колонку заворачивали. Тут подъезжает Боулдер на своем "мицубиси"...
- Хорошая была машина, - подхватил водитель, - теперь таких не увидишь.
- Почему не увидишь? - ответил широкоплечий. - У меня в гараже, например, стоит.
- ...а тут появляется красотка, - продолжал старик, - из этих, что на автостопе промышляют. Сумка белая, глаза голубые. Ну, а Боулдер мимо юбки проехать не может. Я помощнику говорю, смотри, сейчас Боулдер подцепит ее, а потом всю неделю будет байки рассказывать, Боулдер вроде уж и тормозить начал, но тут его машина вдруг на поле въехала, кувыркнулась и ба-бах! Участок рапса дотла выгорел... и Боулдер, бедняга, теперь никому ничего не расскажет.
Пассажир с портфелем молча слушал старика.
- А потом на меня с помощником как понесло старую машину техпомощи! Мы еле увернулись, а ее юзом развернуло - и в стену! За ней ехала цистерна с молоком, так она прямо в старый каштан врезалась. Водителя ну просто выстрелило из кабины на дорогу...
- А что еще вы заметили? - нервно спросил интеллигент.
- Море молока!
- Да нет, что-нибудь такое...
- Какого еще "такого" вам надо, когда из машины Боулдера пламя бьет как из паяльной лампы, красотку, что он не успел подсадить, наизнанку выворачивает, а шофер молоковоза кровью на бетоне истекает! Пока до полиции дозвонились да пока там раскачались, к нам уже не подобраться битых машин на несколько миль - какие столкнулись, а какие и сами по себе развалились... Раненые кричат, ругаются, неразбериха!..
- Да-да, - грустно покачал головой интеллигент, - вот так или почти так везде и было, один за другим, одна за другой...
- Ух ты! - вдруг воскликнул широкоплечий. - Так ведь вы же профессор Уилэби! Я вас на Луне в новостях видел. Вы этот, как его... председатель комиссии по расследованию! Точно!
- Бывший председатель, - тихо сказал профессор. - Комиссия по расследованию закончила свою работу из-за отсутствия предмета расследования.
- Как это отсутствия? - проворчал старик, делая широкий жест рукой. - А это все? Что они там все с ума посходили? Вы, ученые, придумайте, что полагается, даром что ли учились! Трамваи, может, пустите. Помню, трамваи давно были, в мое время... на электричестве. А?
Профессор Уилэби мрачно покачал головой.
- Ничего не выйдет. Эпидемия поражает любое транспортное средство. Механическое, с мотором. Проводились исследования...
- Доисследовались! - со злостью сказал старик.
Пассажиры неодобрительно посмотрели на него, затем перевели взгляды на профессора. Женщина в парике кашлянула и спросила:
- Так чего же они... взбесились?
- Я же говорю - эпидемия! Ну, если откровенно, до сих пор удовлетворительного объяснения нет, поэтому я считаю мое достаточно правдоподобным. Хотя с другой стороны...
- Ближе к делу, профессор! - перебил его водитель.
- Да, да, извините! - Профессор снял очки, подышал, протер стекла чистым носовым платком и продолжал: - Я не автоконструктор, не металловед и не социолог. Я биолог, точнее - ратуссолог...
- Как? - удивился широкоплечий.
- Специалист по крысам.
- Хе! - хмыкнул старик. - Хе-хе! Крысовед!
- Вот именно! - профессор и не думал обижаться. - У крыс, да и у некоторых других животных наблюдается странное, до конца не изученное явление. Как только их численность на единицу площади достигает критической величины, они словно сходят с ума и начинают уничтожать друг друга. Вот и машин сейчас расплодилось больше, чем людей! Выхлопные газы отравили атмосферу! Шагу ступить нельзя, чтоб не попасть под колеса. А что животные, что машины - законы природы едины. Началось в одном месте и пошло! Безумие заразительно... Вот потому-то я и говорю, что это похоже на эпидемию.
Несколько минут в автобусе было тихо, только гудел мотор, и ветер тонко выл в неплотно задвинутом стекле.
- А что у ваших крыс, - осторожно начал широкоплечий, - они что, пока друг друга не уничтожат, не успокоятся?
- Ну что вы! - воскликнул профессор. - Крысы - очень интересный объект исследования. Как только численность популяции... ну, количество их придет в норму, они сразу теряют агрессивность. Очень толковые существа, - явно гордясь крысами, закончил профессор.
- Допустим, - снова сказал широкоплечий, - чего же тогда машины не остановились?
- Превосходный вопрос, - обрадовался профессор и, подняв палец, продолжал: - Разве можно сравнивать тупые железяки с биологическими объектами! Если крысы - порождение и конечный продукт эволюции, длившейся миллионы лет, то машины - это незаконнорожденные исчадия движка и телеги, ублюдочные порождения человеческой лени и бензина! Пока они все не истребят друг друга, не успокоятся! Потому-то двум машинам на любом шоссе не разъехаться, теперь уже за сотни метров перекидывается эпидемия, и двум машинам становится тесно на таком расстоянии. И так будет!
- Аминь! - проникновенно заключил старик.
Мотор автобуса натужно зарычал, машина, огибая скалу, шла на подъем.
- Ну и...! - сказал водитель и выругался. - Никогда я этот поворот не любил!
Сидящий рядом с ним широкоплечий, побледнев, уставился в ветровое стекло, а старик приподнялся с места и с идиотским ликованием воскликнул:
- Вот и съездили за хлебушком!