Анализируя сны, последователи Карла Юнга четко разграничивают наблюдение реальных событий во сне и предположения, которые мы высказываем после совершившегося факта. Такой подход помогает прорваться через искажения, неизбежно вносимые нашим сознанием, и добраться до сути вещей.

При просмотре потока образов факты гораздо важнее и надежнее, чем любые из наших эмоций или впечатлений по поводу этих фактов. Например, в главе 3 мой соавтор Ричард По так рассказывал о своих впечатлениях во время сеанса просмотра образов:

Я вижу водопой, около него зебры, все залито солнечным светом, травянистая степь тянется до горизонта. Я чувствую кожей горячий ветер, я чувствую единение с гепардом. Мы вместе, я не чужой в этой стране, мы оба охотники и осматриваем стада, и я ощущаю дуновение ветра.

Первая половина этого отрывка полностью построена на фактах. Перед нами физическое описание и ничего более. Но в дальнейшем Ричард утверждает, что он ощущает единение с гепардом, и исходит из этого. То есть он передает уже не суть, а свои собственные эмоции и впечатления о том, что происходит. Они могут быть как верными, так и ложными, что согласуется с одной из основных идей методики просмотра образов. Заметьте, что ранее при описании тех же образов Ричард сказал:

…и я вижу голову гепарда. Он поворачивается ко мне, и я могу притронуться к его голове. Я трогаю его уши и чувствую их податливость, они словно резиновые, я чувствую, что из его рта капает слюна, когда я глажу его по голове, и он поворачивается и смотрит на меня, смотрит настороженно, нет, не настороженно, а приветливо, словно я часть его гепардовой семьи…

Первое впечатление Ричарда - настороженный взгляд гепарда. Правда, позже он меняет свое мнение и решает, что тот уставился на него «приветливо». А может быть, взгляд гепарда был сначала осторожным, а затем стал дружелюбным. Рассказ Ричарда не дает окончательного ответа. Позднее он убедил меня, что, возвратившись к прежним переживаниям, он вспомнил, что не видел никакой определенной эмоции в глазах гепарда, - кошачьи черты ни о чем не говорили. Так сознание Ричарда стремилось заполнить пустые места, предлагая одну за другой две совершенно противоположные трактовки.

Впечатления Ричарда о настроении гепарда все же полезны, но их следует рассматривать как вторичную реакцию. Можно сравнить конкретные образы с Торой - вдохновенным Словом Божьим, а вторичные эмоции Ричарда по поводу этих образов - с Талмудом, коллекцией комментариев раввинов. Для христиан - это разница между священным писанием и проповедью.

Подобно талмудистам, пробующим свои силы в теологии, мы должны строить выводы, опираясь на Тору как на основу. Азарт интерпретатора может завести в дебри рассуждений, но каждую «версию» следует сверять с библейскими фактами.

Как это ни парадоксально, умение отличать факты от вторичных наслоений дает нам больше свободы для исследования эмоций и ассоциаций. Факты, подобно маякам в море эмоций, будут всегда указывать путь к дому, как бы далеко мы ни забрели в своих предположениях.