Рон

Венгерова Елена

* ЧАСТЬ 3. У камина, на краю Земли. *

 

 

Глава 1. 16 июня 968 г. п.и. Окрестности форта Вильне, Ротонна.

Рон сидел верхом на толстой ветке ротоука. Руджен восседал чуть пониже, в развилке, упираясь ногами в ствол. В десяти ярдах от них лес резко обрывался, и начинались поля пограничной деревушки. Теперь она уже не существовала.

Еще один бой. У Вильне. Первыми приняли на себя удар Друскен и Тино. Сперва ротени не очень волновались. Их граница всегда была надежна, а сделать ее и вовсе непроходимой было очень легко. Множество засек, ловушек и засад выросли на пути врагов. Но каватсы не желали сражаться в лесу, где каждый ротен, даже малыш, стоил десяти врагов, пробираться через засеки и ловушки. Поэтому войска Империи превращали в пустыню все, что встречали на своем пути. Трис-Брок лежал в руинах. Фронт раскинулся по всей северозападной границе Ротонны. В Мэгиене их наступление временно застопорилось, но Серентин пал, а Кэрол Тивендаль был в осаде. К счастью, в долине Эйну было достаточно продовольствия, чтобы делиться им с осажденным городом и его защитниками. Опытные маги умудрялись не передавать еду, а копировать ее. К сожалению, таких было не очень много. Тем не менее, дальняя связь действовала весьма успешно, и враги, не подозревавшие о ее возможностях были разочарованы, когда поняли, что голод не будет их помощником. Таким образом, в военных действиях на востоке наблюдалось затишье.

Но на западе дела шли угрожающе. Прежде независимые острова были захвачены, а после того, как падет Ротонна, и каватсы получат в качестве базы ее побережье, та же участь неминуемо ожидает и западные острова, а следом за ними и Элдарон, опасно близкий к Аулэйносу.

До сих пор флот Элдарона мог защитить свои владения. Но, так как на корабли можно перебросить очень ограниченное число людей и запасов, не говоря уж о том, где взять столько магов на кораблях, наличие дружественных портов имело огромное значение.

Осознав все это, твен немедленно заключили с ротени военный союз, обязуясь защищать Ротонну вместе с ее жителями, а в случае поражения — перебросить оставшихся в живых на восточный материк.

«Скорее всего, так оно и будет.» — мрачно подумал Рон.

Каватсы стремились давать сражения только на открытых

пространствах, где они свободно могли манипулировать колоннами зомби. Сначала ротени пытались отступать, надеясь все-таки заманить врагов в лес. Но вражеские лучники под прикрытием огромных машин засыпали леса страшными снарядами, которые приносили с собой мешочки с воспламеняющейся жидкостью. Использовались и огнеметы. Положение усугублялось тем, что лето было необычайно жаркое.

Сами каватсы заставляли зомби поливать водой то немногое имущество, которое тащили с собой воины империи, и которое могло загореться.

И лучники, и огнеметчики были рекрутами, действовавшими в трансе. Они ничего не боялись и не чувствовали боли, продолжая выполнять свои задания, несчадно обстреливаемые ротийскими лучниками.

Каватсы не слишком печалились, теряя солдат. Ведь с каждым захваченным городом или деревней в империю тянулась новая колонна «необученного материала».

В конце концов, ротени не выдерживали и принимали бой. Как сейчас. Собственно говоря, это не было заранее спланированным сражением. Каватсы занимались своей рутинной деятельностью — превращением леса в пепелище, которое потом можно будет сравнять с землей, а ротени пытались не подпустить поджигателей к лесу.

Мэгиена посылала в бой пехоту, а ротени составляли кавалерию. Основной задачей последних было уничтожение команд поджигателей и захват огнеметов. Из опыта трех предыдущих сражений, на других участках фронта, Рон знал, что выполнить ее было очень трудно. Каватсы, видя, что их атакуют, немедленно оттягивали назад ценное оборудование, и вперед выходили колонны зомби и рекрутов, не давая всадникам приблизиться. Позади на случай прорыва вскоре сосредотачивались кадровые военные.

В сражении чувствовать себя свободно из всей армии каватсов могли только гвардейцы. На остальных оказывалось ментальное давление различной силы. Например, от кадровиков требовали выиграть бой во что бы то ни стало, а рекрутам неслышно шептали: «Ни шагу назад!».

Сражение пехоты твен с колоннами зомби происходило очень нетривиально. Когда твен подходили достаточно близко, первая шеренга закрытой со всех сторон и сверху щитами колонны, отделялась, бросая щиты на землю. Перед пехотой возникало двадцать дикарей, вооруженных палицами с шипами. Одновременно их мозги наполнялись яростью: «Они — твои смертельные враги, ты их ненавидишь, у тебя только один шанс, тебе нечего терять».

Профессионалы Мэгиены сражались блестяще, и лучники Ротонны были настороже, но, по меньшей мере двое воинов из армии союзников, погибали или получали тяжелы ранения прежде, чем все 20 зомби уничтожались. Против разъяренного быка даже ловкость и мужество порой дают осечку.

Рону порой казалось, что на его глазах творится какое-то безумие. Каватсы теряли сотни людей, чтобы уничтожить единицы врагов и продвинуться на несколько ярдов. И тут же возмещали их своими пленниками. Не исключено, что эта немыслимая война станет самоубийством для человечества. От него останется лишь жалкая кучка детей в Мэгиене и Каватлоне. Но как остановить этих безумцев?

На поле метались колонны, то и дело поворачиваясь. Словно, кто-то пытался тяжелой булавой действовать, как рапирой.

— Более дурацкого боя в жизни не видел! — с раздражением сказал Рон. Несмотря на серьезность ситуации Руджен хмыкнул:

— У тебя, по всему видать, богатый опыт!

Опять пошел дождь. Группа магов сосредоточилась на управлении погодой, чтобы в случае пожара пламя можно было быстро потушить. Но получалось у них не всегда. Другая группа пыталась воздействовать на зомби с помощью четвертого, предпоследнего пароля, который узнал Рон в форте Мэкса. В Друскене это удалось, и несколько колонн безмозглых принялись уничтожать друг друга и находившихся поблизости военных, а другие в панике разбежались по полю, прямо навстречу ротени. Тогда было захвачено немало трофеев. Но вражеское командование, видимо, быстро раскусило уловку врагов и сменило пароли. Рон был в этом уверен, но маги еще надеялись.

Великой мечтой командования Мэгиены было захватить «языка» — зомби. В штабе были уверены, что смогут вытрясти из него пяты пароль — пароль держателя. Тогда каватсам пришлось бы туго.

Однажды этот план едва не удался, но после этой попытки любой зомби, находящийся больше, чем в двадцати ярдах от своей двадцатки кончал жизнь самоубийством. Даже естественные нужды команда справляла одновременно, в тщательно охраняемом месте.

Каватсы, не зная всех возможностей противника и уже ни в чем не уверенные, действовали с максимальной осторожностью.

А союзникам оставалось только разрушать укрепления, в которых сидели кукольники, дергавшие за веревочки. Пока получалось не очень.

Рон плюнул, спустился с дерева и побрел к заставе. Там он вытащил из колодца ведро воды, зачерпнул ладонью, выпил, а остальное вылил себе на голову. Моросить перестало, и опять становилось невыносимо жарко.

Собираясь выйти за ворота, он рассеянно огляделся. В тридцати ярдах пятеро солдат возились с катапультой, а шестой, в штатском, ими руководил. Рон уже отворачивался, как вдруг что-то привлекло его внимание. Да, профиль твен в штатском ему определенно кого-то напоминал. Юноша подошел поближе и радостно вскрикнул. Лицо его сама собой осветила широкая улыбка.

Ильзар! Мало к кому в школе Рон относился так тепло. Разве что, к Нелькосу. Рон не окликнул учителя, а просто радостно смотрел.

Наконец, видимо дав последние указания, мастер отвернулся. Встретив взгляд юноши, Ильзар недоуменно нахмурился, но через секунду лицо его прояснилось, и он приветливо махнул рукой.

— Рон! Здравствуйте!

Ильзар протянул ему ладонь. Рон осторожно хлопнул по ней и ответил:

— Очень рад Вас видеть. Вы меня еще помните?

— Трудно забыть самого настырного ученика в школе! — учитель внимательно оглядел Рона. — А что ты здесь делаешь?

Рон на мгновение опешил, но тут же понял, что Ильзар не знает, да и не может знать о его подвигах в последние месяцы. Маги, несомненно, не любили афишировать свои ошибки, журналистов непосредственно на переговоры не допускали, а Рон, с тех пор, как прибыл домой, щеголял в ротийской одежде и, как и другие ротени, не давал интервью.

Он дернул плечом и ответил неопределенно:

— Я маг.

— А-а! — склонив голову набок, протянул Ильзар и снова оглядел его с ног до головы.

— Не забывайте, теперь мы в союзе с Мэгиеной.

— Собираешься менять гражданство?

— Да нет, зачем? Пожалуй, в Ротонне даже и понятия такого нет — «гражданство». Есть ротени и есть чужаки. Я из племени не изгонялся и всегда буду ротеном. Зачем же мне что-то терять, не приобретая ничего взамен?

— Логики ты не потерял. — заметил Ильзар.

— Расскажите лучше, что Вы здесь делаете. — с улыбкой попросил Рон.

— Может быть, ты и не высокого мнения о моих способностях, но все-таки я неплохой физик и математик. Меня пригласили помочь наладить эти штучки. — он показал на катапульту. — Собираются стрелять по каватсу разрывающимися ядрами.

У Рона глаза на лоб полезли при упоминании смертоносного оружия времен первых завоеваний.

— Разрывающиеся ядра? Их же… не используют! Хотя… — он подумал. — это действительно выход. Иначе этих скотов на вышках не достать. Все у них предусмотрено. А, кроме того, там все равно уже пустыня.

— Так и командование решило. Только, поскольку этого оружия раньше сторонились, никто не толком не умеет им пользоваться. Кроме простейших расчетов траекторий надо еще совершенствовать и модернизировать его. Да и опыта никакого — солдаты даже пристрелку делать не умеют. Но очень уж мы не стараемся. Принято твердое решение применять разрывающиеся ядра только в эту войну.

— А потом они и не понадобятся! — горько хмыкнул Рон. Сдается мне, кто бы не победил, на планете скоро установится единственный властитель.

Ильзар чуть приподнял левую бровь.

— А ты расхрабрился! Говоришь что попало и где попало! Ну, ты у нас умник.

Рон подмигнул Ильзару.

— Видите ли, маэстро, не могу Вам сейчас всего рассказать, но, поверьте, у меня сейчас есть основания не бояться тюремщиков Тивендаля.

— Верю.

— Кстати, Вы меня незаслужено обидели. Я всегда был высокого мнения о всех ваших способностях. И всегда задавал себе вопрос: почему Вы не преподаете в университете второго полукружья?

— Преподавал когда-то. И сейчас преподаю. Несмотря на все мои таланты, едва ли меня стали бы вытаскивать из такой глухомани, как Чиросская школа. Просто у меня иногда возникает идиосинкразия к студентам. Все они ни черта не делают полгода, а потом набрасываются на тебя, как стая рыжих собак на матерого волка. А в школе ты один меня так низводил.

— Вы очень ко мне добры, спасибо!

— Не за что, мой милый. Всегда рад сказать человеку приятное. Ну, ладно. — он натянул поглубже свой незабываемый головной убор — берет, который, вероятно, был очень модным до Возвращения, — Пора работать. Пока!

— Счастливо Вам!

Выйдя за ворота, Рон столкнулся с Рудженом.

— Ты где пропал?

— Да вот, встретил старого знакомого. Ты тоже ушел?

Руджен кивнул:

— Прискорбное зрелище.

— Война здесь, вероятно, продлится не меньше четырех месяцев. А скорее всего, много дольше. Но есть во всем этом какая-то неотвратимость.

Руджен задумчиво сказал:

— Наверное, все же, это имеет смысл…

— Сопротивление? Ты имеешь в виду, когда удастся переломить ход событий на восточном фронте…

— Да. Они слишком распыляют свои силы!

— Конечно. Но, думаю, они скорее уведут свои войска с Восточного, чем оставят Ротонну. Не вижу, чтобы это сильно нам помогло. Если твен попытаются атаковать их с запада, то окажутся в том же положении, что и каватсы теперь. Маги не смогут обеспечить переброску большого количества войск туда-обратно. Разве что, иногда. А увести войска совсем нельзя. Но даже если прорыв на востоке случится, то сколько еще его ждать? Самое время молиться предкам!

 

Глава 2. 16-17 июня 968 г. п.и. Окрестности форта Вильне, Ротонна.

Рон сидел у догоравшего костра в двадцати пяти ярдах от реки, облокотившись о сосну, и пялился в небо. Он был один. Он любил бывать один, особенно в такие вечера.

На небе ни облачка. Луна уже давно взошла и, немного кособокая, сияла на небе. Багрово-красный Малыш, втрое меньше ее, навис над ней, как будто хотел ее боднуть.

С наступлением темноты сражение само собой прекратилось, и стояла полная тишина, нарушаемая лишь звоном комаров.

Рон хлопнул по руке, раздавив очередного полного крови мучителя, и поднялся. «Нет, это невозможно! Если бы вместо них был один огромный комар, с какой радостью бы я его пришиб! И откуда эти твари берутся в таком количестве?» Юный маг зашел в палатку, тщательно застегнул вход, а потом посветил себе фонариком, чтобы заранее убить все, что летает. После этой карательной акции Рон забрался в спальный мешок, почесался и сладко уснул.

x x x

Где же он видел этот туман? Золотой и сверкающий, но совсем не мешает глазам! Из тумана возникло лицо. Прямо на Рона смотрел человек. Человек ли? Совершенно обычная внешность — темные прямые волосы, темная кожа, худощавое лицо, коричневые глаза — не сочеталась со странными чувствами, которые этот человек внушал.

Казалось, он древен, как мир, но из-за отсутствия морщин выглядел молодым. Он добр, Рон знал это точно. Но юноша точно так же знал, что ему бывает свойственно и равнодушие — равнодушие к злобным дуракам или к таким же равнодушным.

И он, без сомнения, был мудр. Трудно было себе представить, что человек с таким лицом может быть в чем-то неправ.

— Рон. — произнес незнакомец, не раскрывая губ. Это был не вопрос и не утверждение, а, скорее, просто начало разговора. Но Рон зачем-то ответил:

— Да. И прибавил через некоторое время: — Я слушаю.

— Ты услышишь. Запомни все, что услышишь, и действуй. Это не просто сон, не сомневайся. Не отмахивайся от воспоминаний, когда проснешься. Не перекладывай ни на кого ответственность. Выбран ты. Но путь еще не определился. Я дам тебе доказательство достоверности знаний, которые ты сейчас получишь. Больше я ничего сделать не могу. Слушай.

В последнем слове заключались вопрос и просьба.

— Я готов. — сказал Рон, чтобы успокоить собеседника. Лицо начало медленно меркнуть, растворяться в тумане. А из-под тумана, как из-под горы снега раздался звонкий хор чистых голосов:

Судьбы злой рок,

На смерть вас обрек.

Но смелый порой,

Поспорит с судьбой.

К югу плыви,

Сверни на восток.

Друзей позови,

Прогони черный рок.

И потише, единственный голос:

Там, на востоке, близ зари,

Отступят все ненастья.

И у камина, на краю земли

Отыщешь свое счастье.

Туман померк.

x x x

Рон проснулся, как от удара током, и рывком сел. Сна не было ни в одном глазу, хотя часы показывали только шесть.

«Приснится же такое!» — с кривой усмешкой подумал Рон. Это сновидение разительно отличалось от его обычных. Рону порой снились цветные, содержательные сны, но сейчас было нечто особенное. Что-то не позволяло ему просто забыть про него; идя к реке чтобы искупаться и почистить зубы маг невольно прокручивал в голове увиденное ночью.

Рон еще не вышел из речки, когда к берегу подошел Руджен и с размаху нырнул в воду.

— Привет, ранняя пташка! — сказал он, энергично работая в воде руками, чтобы побыстрее согреться. Рон рассеянно поздоровался.

Во время завтрака он так же был задумчив, и, наконец, Руджен потряс его за плечо:

— Ты что? Не проснулся?

Рон нахмурил брови, глубоко вдохнул, словно желая что-то сказать, но промолчал. Потом все-таки заговорил:

— Понимаешь, мне нужно с кем-нибудь посоветоваться. Может быть, все это ерунда. — Рон опять покряхтел. — Но я видел сегодня очень странный сон. — Рон поднял голову и посмотрел на Руджена. Ни следа насмешки. Его друг внимательно и серьезно ждал продолжения. И Рон начал рассказывать.

— И вот они начали читать стихи. — закончил он. — Видишь ли, может быть так и бывает, что люди там, во сне, что-то сочиняют, но я написал стихи один-единственный раз в жизни, ради смеха. Я их вообще не люблю. Должны же быть какие-то предпосылки! И все было так четко…

— А какие стихи? — спросил Руджен. Рон помялся, так как все еще был смущен. — Прочти!

Рон, на удивление легко вспоминая, начал читать:

— … Сверни на восток…

Руджен сделал движение рукой, останавливая Рона, и сам закончил:

— Друзей позови, прогони черный рок.

— ??? Это что, стихи какого-то поэта?

— Если и поэта, то весьма скверного. Дело в том, что то же самое приснилось этой ночью и мне. Вернее, насчет черноволосого типа я сказать ничего не могу, но стихи я слышал.

— Вот оно, доказательство! Если бы мы еще спали в одной палатке, то можно было бы сомневаться, но теперь! Если только…

— Что?

— Надо спросить Карелиса, не ходил ли кто-нибудь ночью около наших палаток.

— Да кому это нужно, Рон? Зачем?

— Мало ли… Можно придумать сотню причин…

— А если это — правда, то что ты собираешься делать?

— Сейчас, секунду. Вот он идет! — Рон ринулся к начальнику стражи, и Руджен не успел перехватить его.

— Послушай, Карелис … Здравствуй!

— День добрый. Что стряслось?

— Часовые сегодня ночью случайно не заметили, никто не околачивался поблизости от наших с Рудженом палаток?

— Что такое? Что-нибудь пропало?

— Да нет, просто интересуемся.

— Нет, никаких незнакомцев не было замечено, и по лагерю никто, вроде, не ходил. Но объясните мне все-таки, что происходит?

Рон замялся. Легко сказать — объясните. На помощь пришел Руджен:

— Видишь ли, ему показалось, что кто-то воздействовал на его мозг. Вообще, стал таким мнительным. Скорее всего, это просто кошмар.

— Малость перебрал вчера, приятель, а?

Рон с облегчением рассмеялся и утвердительно кивнул.

— Пожалуй! — хотя именно вчера он был трезв, как стеклышко.

x x x

— Спасибо. Иногда не думаю прежде, чем что-то делаю.

— Я заметил. — безмятежно ответил Руджен. Рон бросил на него уничтожающий взгляд. Они забрались в палатку, и Руджен, лежа и упираясь локтем в землю, продолжил расспросы.

— Ты не сказал, что все-таки собираешься делать? Ты догадался, о чем шла речь в этом пророчестве?

— Но это же очевидно! «К югу плыви, сверни на восток.» Что у нас находится на юго-востоке? Конечно, Южный материк! Пока тебя не было, я вытащил всю информацию о нем, которая имеется в Тивендале и в Ротонне.

Пару циклов назад смутные слухи о нем достигли западного материка; в основном, они шли от эдорских купцов. Корабли Элдарона тогда занимались разведкой юго-западных островов, а одиночки заплывали дальше. Мэгиена официально обследовала южный материк в прошлом столетии. На карту были нанесены его очертания, течения, мели и всякое такое, я в этом не разбираюсь. Были обследованы и все острова, кроме одного — самого

большого. На материк высадка не производилась, но были замечены поселения людей, возможно, покинутые. Поскольку аборигены были кем-то признаны некоммуникабельной расой, дальнейшие экспедиции к этому материку были запрещены. Детальное исследование намечалось начать в 990 году после изгнания. Если и есть что-то неведомое в нашем мире, то только там.

— Ага. Но чем они могут нам помочь?

— Кто знает? Каватсы уже столкнулись с тем, чего не ожидали — с магией. Возможно, им придется столкнуться и кое с чем еще.

— Почему именно материк? Может, тот большой остров?

Рон задумался.

— Нет, не думаю. Если бы на нем кто-то жил, то был бы заселен и маленький соседний. Кроме того, он дальше от Ротонны, чем ближайшая оконечность материка.

— "Ближайшая" — хорошо сказано. Ты представляешь, сколько нам придется плыть?

— "Нам"? Спасибо! — Рон улыбнулся.

— Я же все-таки тоже получил пророчество!

— Угу. Вернемся к теме. Ты забываешь, что необязательно плыть из Ротонны.

— Не понял. Откуда еще?

— С юго-западных островов. Ближе всего к материку, конечно, второй, но плыть удобней с третьего — мимо него проходит мощное течение.

— Осмелюсь спросить, как ты собираешься на него попасть?

— Видишь ли, есть такая вещь, дальняя связь называется. Я как-нибудь на досуге тебе про нее расскажу.

— Премного благодарен. Ты говорил, экспедиции на Южный запрещены?

Рон посерьезнел.

— Именно поэтому я и должен поговорить с Фингаром.

 

Глава 3. 17 июня 968 г. п.и. Форт Вильне, Ротонна.

Рон сидел в палатке и с раздражением вертел в руках кубок. Опять блок! Да что же это такое!

Он уже час безуспешно пытался достать Фингара. Разве совещание или секретный совет могут быть такими длинными? А, может, у него их несколько подряд, и Рон просто неудачно выбирает время? Или Мэйдона целый день сопровождает паж из третьего полукружья?

Юноша задумался. В таком случае можно стучаться до бесконечности. Так как же быть? Наконец, он принял решение и неуверенно взял кубок, так и не зная, посмеет ли довести дело до конца.

Король Эмрио Цетвел был единственным человеком в Мэгиене, разговаривая с которым Рон мог почувствовать что-то вроде угрызения совести.

Король сидел в кресле, недалеко от окна, погрузившись в чтение какого-то документа. Ощутив вызов, он лениво встал и подошел к столу за кубком.

Соприкоснувшись мозгом с королем, Рон сразу почувствовал, что его просто не захватишь, и сразу же зауважал наставника принца. Что-что, а держать ситуацию под контролем он ученика научил.

Эмрио очень изменился. На смену детской непосредственности и высокомерию пришли властность и уверенность. На Рона глянуло продолговатое лицо, обрамленное черными кудрями, лицо вполне взрослого человека.

«Кто ты?» — передал король и, еще до того, как Рон успел

представиться, зеленые глаза ощупали лицо юноши, его золотистую кожу и стальные кудри. Ротен, да еще маг! И король уже почти догадался сам.

«Ронис Ворансон» — почтительно передал Рон.

«Да.»

Наступила пауза.

«Ты изменился, Рон. Тебя трудно узнать. И ты стал предателем.» — последнего король не передавал, но мысль лежала на поверхности, и Рон поймал ее отголосок. И понял, что надо разобраться с этим до начала разговора.

«Сожалею, Ваше величество, но у меня две родины, и я не смог отдать предпочтение одной из них. Я не мог бездействовать.» — Рон был убедителен, как никогда. — «Я думаю, Вы действовали бы так же.»

«Я? Не уверен. Но, по крайней мере, ты все сделал на редкость лояльно и, как оказалось, кстати.» — Эмрио смягчился. — «Однако, чего же ты от меня хочешь?»

Рон вдохнул побольше воздуха (хотя мысленная речь не нуждалась в такой поддержке) и начал излагать.

Эмрио внимательно выслушал его и повторил свой вопрос:

«Чего же ты от меня хочешь?»

«Помощи. Мне нужна яхта на третьем юго-западном, и я сам должен очутиться там. И… ну… экспедиции ведь на Южный материк запрещены?»

«Сдается мне, подмастерье Ронис,» — Рон улыбнялся, поняв, что Эмрио, несмотря ни на что все еще считает его своим гражданином, хотя вовсе необязательно было напоминать ему об его звании! Ведь до «мага» ему остался только месяц! — «Сдается мне, что даже если бы Мы и не одобрили подобную экспедицию, Вы отправились бы туда без спроса!»

Рон обиделся.

«Но ведь я собираюсь спрашивать разрешения у своих предводителей, хотя не жду от них никакой помощи!» — возразил он.

Эмрио рассмеялся.

«Польщен. Ну, хорошо. Не буду спрашивать, уверен ли ты, что правильно поступаешь. Видимо, уверен, если решился побеспокоить меня. Не знаю, смогу ли я дать тебе все, о чем ты просишь… Это следует обдумать.»

«Но… если я прав, если все — правда, то это — благо для всех! Возможно, удастся спасти немало жизней… Моя просьба не настолько трудна, а информация не настолько незначительна, чтобы от них можно было так просто отмахнуться! И еще… Эмрио, когда мы расставались, ты сказал, что если у меня будет беда, если я буду в чем-то нуждаться, то смогу обратиться к тебе. Сейчас беда не только у меня.»

Лицо короля затуманилось.

«Да. Я не могу тебе отказать. Я, вероятно, не смогу разрешить этот поход официально, но помощь ты получишь, и препятствий тебе никто чинить не станет, я обещаю. Не позже завтрашнего вечера ты и твои спутники будут на третьем юго-западном. Я передам это Мэйдону, как приказ. Но, думаю, он не станет возражать.»

« Еще бы,» — неслышно подумал Рон. — «если я даже тебя убедил…»

«Он очень зауважал тебя после того, как ты обвел его вокруг пальца.» — с некоторой иронией добавил Эмрио. Рон невозмутимо отозвался:

«Это свидетельствует о том, что он мудрый человек.»

«В отличии от меня.» — усмехнулся король.

Рон немного смутился.

«Я не то хотел сказать, Ваше величество!»

«Ладно уж!» — рассмеялся Эмрио и исчез.

x x x

— Как же ты собираешься им объяснить? — поинтересовался Руджен, шагая рядом с Роном к дому Этте. — Скажешь предводителям, что к тебе пришел во сне предок?

— Он не был похож на предка. — сердито пробурчал Рон. — Ни на нашего, на чьего-нибудь другого. Не знаю я. Меня это не очень волнует. Все равно уйду. — И он с раздражением пнул носком сапога желудь.

Рон злился, потому что вопреки уверениям, он до сих пор не был убежден в правильности своих действий. Время от времени ему все казалось каким-то ирреальным, а свои поступки он расценивал как смехотворные, поскольку от природы был скептиком. Если бы Рон не являлся волшебником, окончившим школу третьего полукружья, он точно бы ничего не предпринял.

Но, хотя маг и сомневался, он все же решил быть последовательным. Руджен понимал его как никто другой — он видел тот же сон — и порой думал, что стоит все-таки обсудить ситуацию, ведь если кто-то тебе верит, становится намного легче. Но рыжий волшебник чувствовал, что в его словах не будет должной убежденности — сам он мучился теми же сомнениями.

Они вошли в полутемный зал; первые, как и должно. Скоро придут остальные. В Вильне гостило шесть предводителей внутренних и морских фортов, возглавлявших свои отряды. Остальные, если пожелают, могут принять участие через связистов. Некоторых, скорее всего не будет. В восточных фортах уже десять вечера, и их предводители вряд ли изменят своим привычкам, тем более, что ничего серьезного не ожидается. Ни Олиня, ни Аллока не было лично, хотя они прислали связистов. Трант, несмотря на слабую надежду Рона, для которого сейчас вообще чем меньше народу, тем было лучше, тоже решил принять участие, видимо, из вредности. «Одно утешает — через связиста скандалить труднее.» — со вздохом подумал Рон.

После того, как он закончил рассказ, на несколько секунд воцарилась тишина. Рон отчетливо видел, как на лицах вождей проступают недоумение и досада. Но никто не решался говорить первым. Тут заговорил связист, передающий из Трака:

— Трант говорит, — голос мальчика дрожал о обиды. — Трант говорит, что Ронис Ворансон — трус. Он бежит от войны. — Наступила пауза, и юный ротен снова заговорил. — Он велел передать точно…

— Достаточно! — стальным голосом отрубил Этте. — Мы поняли.

— Рона Ворансона… никто не может… обвинить… в трусости. — заговорил юноша, медленно, видимо, дословно передавая мысли Олиня, находившегося у себя в Пгаллане. — После того, что он сделал… нет сомнений… в его честности… и… храбрости. Но уверен ли он, что поступает правильно… правильно. Ты — единственный из нас, — юноша поднял голову и посмотрел на Рона. — знаешь все о Кэрол Тивендале. Но ты хочешь нас покинуть и забираешь своего подопечного, который тоже за нас. Против второго мы, конечно не можем возразить. Но можем просить передумать тебя самого. Все.

— Да, — заговорил другой подросток, представлявший Аллока и тоже непосредственно (без изменений) передающий его слова. — Да, мой мальчик, — связист смутился и уперся взглядом в пол. — Не кажется ли тебе, что ты принял поспешное решение? Может быть, под влиянием какого-то кошмара? Не следует ли переждать несколько дней? Это было бы разумно, как ты считаешь?

Рон помолчал мгновение, сжав губы, потом решительно встал:

— Видите ли, сейчас идет война. О наших теперешних врагах я знаю ровно столько же, сколько и остальные. Пока ротени должны куда больше заботить каватсы, чем твен. А если возникнет какая-нибудь проблема, со мной ведь всегда можно будет связаться…

В крайнем случае Руджен может мгновенно передать меня обратно. Поэтому я и беру с собой мага — он мне необходим. А если твен откажутся меня принять, то у меня уже достаточно учеников, способных сделать это. Юнте или Кит… Я же вам здесь пока не нужен…

— Но ты забываешь, что война когда-нибудь кончится, — передавал Аллок. — А ты можешь погибнуть там, за морем. Кто же тогда передаст нам знания, так необходимые Ротонне?

Рон развел руками.

— Кто что знает? Одно могу сказать точно — Мэгиена в таких случаях всегда держит свое слово, и заключенный договор останется в силе — люди будут спасены и школы открыты. Ротени очень талантливы, они обойдутся и без меня… Но этого не будет, если пожар войны, сжигающий нашу родину, докатится до побережья. И, может быть, моя поездка — последний шанс ротени выжить как независимой нации. Тивендаль остановит врагов, но мы уже растворимся в нем. Нам не дадут вернуться назад. На пепелище.

— Ты — паникер. — сказал Айклиас, предводитель Лянтвейра прежде, чем Трант успел передать примерно то же самое, но в более грубых выражениях.

— Нет, — тихо возразил Рон. — Ведь я даю надежду.

— Полагаю, обсуждать здесь нечего. — передал Олинь. — Может, кто-то думает иначе, но я не считаю себя вправе преграждать ему путь. Даже если он все-таки ошибается.

— Я клянусь, что вернусь не позже (самое позднее!), чем через шесть месяцев. Если ничего не найду.

Больше возражений ни у кого не нашлось.

— Что ж, остается только пожелать вам удачи. — сказал Этте, давая знак, что собрание закончено. Рон молча наклонил голову и вышел.

 

Глава 4. 18-19 июня 968 г. п.и. Форт Вильне, Ротонна.

Третий Юго-Западный. Яхта «Незабудка».

— Отправляемся сегодня в девять вечера. — сказал за завтраком Рон, запивая сэндвич молоком. — Чек нас переправит. Будь готов.

Руджен молчал некоторое время, кусая губы, затем медленно сказал:

— Рон, Льорка хочет поехать с нами.

Рон от удивления широко распахнул глаза и невежливо расхохотался, чем заслужил свирепый взгляд сестры.

— И зачем, скажи на милость, она нам там нужна? Путаться под ногами? Пыль со штурвала вытирать?

— Рон! — Руджен стукнул ладонью по столу, а в его обычно мягком голосе зазвенел гнев. — Прошу тебя разговаривать корректно со своей сестрой! Твое поведение возмутительно! Ты хоть знаешь, что обязан ей жизнью? Уверен, что именно она вернула тебя из тьмы после перехода. И ей это немалого стоило!

— Да? — Рон поднял брови и, повернув голову внимательно посмотрел на сестру. — Я не знал.

— Твоя сестра — самая добрая, очаровательная и милая девушка из всех, что я я встречал. Она…

Руджен не договорил. Льорка фыркнула и слегка покраснела под насмешливым взглядом брата. У Рона был вид с трудом сдерживавшего смех человека.

— Да ну? В самом деле? Это важное открытие! Что же такое произошло, пока меня не было? — Рон перевел взгляд с Льорки на Руджена. — Теперь я понял! — насмешливо-протяжным тоном воскликнул он. — Двое голубков будут часами ворковать на яхте, а я останусь в одиночестве! Круиз!

— Вот еще. — хмыкнула Льорка. — Я не признаю разговоров во время готовки.

— Ах, ты все-таки возьмешь на себя обязанности кока! Ну как же, должна же ты выполнять хоть какую-то работу!

— Позволь узнать, а чем будешь заниматься ты? — резковато спросил Руджен.

— Думаю, легкий ветерок нам не помешает.

Немного поразмыслив, Руджен кивнул, соглашаясь в Роном — нагонять ветер — работа порой не менее утомительная, чем многие домашние дела.

— Но это все детали. Готовить, на худой конец, мы можем и сами. Я повторяю свой вопрос: зачем она нам нужна? Нет, ты мне объясни, с какой стати мы должны брать ее с собой?

— Просто втроем намного удобнее. Конечно, число четыре

уравновешенней, но нам и третьего-то спутника не подыскать. Льорка — единственная возможная кандидатура.

— Ну вот еще… — буркнул Рон. — Юнте ко мне с самого утра пристает, с тех пор, как узнал.

— И ты возьмешь на себя ответственность просить разрешение у его матери?

— Если уж на то пошло, может, ты возьмешь на себя смелость поговорить с нашей матерью? Ведь как-никак в экспедиции будет двое ее детей! И вообще, безответственности Льорки я не удивляюсь, она всегда была такой, но ты-то! Влюбленным обычно полагается беречь своих избранников!

Руджен покраснел.

— Рон, признайся, ты ведь сам не считаешь экспедицию опасной!

— Если нет никакой опасности, то зачем нам третий спутник?

— Просто для удобства. Согласись, при большой команде решать проблемы личного состава легче.

— А кроме того, вам нужен хотя бы один рассудительный член экипажа. — добавила Льорка. — Ведь Руджен, несмотря на все его достоинства, невозможно простодушен, а ты, как я заметила, вообще не любишь думать. Делаешь то, что тебе кажется необходимым сделать. Тобой управляют события, а от природы — ты настоящий лентяй, и всегда таким был, я помню.

— Пойди, помой посуду. — ласково попросил ее брат. Льорка хотела возмутиться, но почему-то передумала и ушла.

— А если честно?

— Если честно, — вздохнул Руджен, — если честно, мне очень не хочется с ней расставаться. Я не предлагал ей, она сама захотела. И я не вижу причин ей отказывать. Не знаю даже, где сейчас опаснее. Я не сомневаюсь, что твоя мать с Рилленем покинут Ротонну вовремя, а про Льорку наверняка не скажу. Мне будет спокойней, если она будет с нами.

— Ладно, черт с вами! Голубки! Сам будешь с ней на яхте возиться, когда у нее живот скрутит! — проворчал Рон.

x x x

— Нечего так ахать, малышка! Когда я первый раз летал, мне было куда меньше, чем тебе!

— Не летал, а перемещался.

— Руджен! Занудство — одна из худших черт в характере человека!

— Э, да тут уже темно!

— Так и должно быть, если верить тем картам, что вы показывали мне дома. Ведь мы перескочили в другой часовой пояс!

— Привет, Мальгодн! — поздоровался Рон с невысоким черноволосым человеком, который приветливо смотрел на прибывших. — Есть мнение, что мы затеяли все это поздновато. Мы не причинили тебе слишком много хлопот?

— Нет, не волнуйтесь. Рыбак пригласил меня переночевать, и темнота — допонительный повод, чтобы здесь остаться. Совершенно не хочется трястись шесть миль под дождем.

— Дождь? Небо, вроде чистое! — удивился Руджен.

— Он прав, — возразил Рон. — надвигается гроза. Я чувствую заряды.

— Здесь любой сосунок чувствует погоду без всякой магии. — усмехнулся Мальгодн. — Для рыбаков это жизненно важно. Однако, позвольте пригласить вас в дом. Хозяину, к сожалению, не удалось преодолеть извечный эдорский страх перед волшебством.

Путешественники ввалились в обветшалую хижину, стараясь не задеть развешенные во дворе сети, и начали здороваться с хозяевами — немолодым рыбаком и его матерью.

Рыбака звали Кьори, он был очень почтителен и немного напуган.

— Все готово для вас, господа мои, и яхта, и припасы. Завтра я вас выведу в море. Вот только, к сожалению, кровать для ночлега я смогу предложить только леди, уж не обессудьте.

— Ничего, перебьемся! — улыбнулся Рон. — Где я только не спал!

— Отужинаете с нами?

— Вообще-то мы уже, но когда так аппетитно пахнет рыбой в тесте!

— Я тоже не откажусь. — заявил Руджен.

После обильного ужина Льорка удалилась в комнату вместе со старушкой. Маг устроился на узкой скамье в гостиной (кухне, столовой, прихожей и т.д.), где в печке еще горел уголь, а Руджен с Роном легли в смежной комнатке, по размерам такой же, как и гостиная, если бы в последней столько места не занимал стол. Хозяин ушел спать в сарай.

Из двери были видны отблески пламени, за окнами шумел ветер.

— Это здорово. — сказал Руджен.

— Что здорово?

— Так ночевать. И запах травы в тюфяках.

— Если бы она еще не кололась!

— Нет, ты не романтик!

— Отчего же? Полный ящик романтики. Но иногда, право же, я предпочитаю ей комфорт.

— Отсутствие оного тебе куда больше на пользу. В Каватлоне ты загорел и похудел, почти перестал выглядеть таким возмутительно сытым. Сейчас, правда, снова отъелся.

— Хорошо, когда тебя кормят. О, Руджен, как это здорово — снова иметь семью! Я тебе прямо завидую.

— Не понял?

— Ты, я так понимаю, женишься, осядешь где-нибудь и заживешь спокойной жизнью домашнего хомяка. Мне это, наверное, не светит.

— Почему же?

— Характер не тот. Я как подумаю — жить на одном месте, в маленьком форте! Деревня. А я люблю ощущать себя в центре событий, происходящих в мире. Хотя бы пространственно.

— Т-сс! Мы, похоже, мешаем Мальгодну спать. На яхте у нас еще будет время!

— Но там совсем не так уютно! И качка! О-оо! — Рон застонал и сомкнул веки.

x x x

— Ты не ешь, Рон? — с удивлением глядя на него, спросила Льорка.

— Не ем. — подтвердил Рон. — И тебе не советую.

— Почему же?

— Сама увидишь.

Руджен расхохотался, а пожилой рыбак улыбнулся.

— Ты-то чего смеешься? Неизвестно еще, что будет с тобой! Ты в последний раз плавал тридцать лет назад! От души желаю тебе так же хорошо повеселиться на яхте!

— Ладно, — примирительно сказал Руджен. — А завтраком все же пренебрегать не стоит.

Вот они и на причале. По ногами скрипят гнилые доски, а все вместе складывается в удручающую картину. И очень некстати здесь смотрится новехонькая яхта.

— Когда-то здесь жили десятки семей. — сказал Кьори. — А теперь только я и Маркус, на той стороне. Может хоть на ваши деньги кой-чего удастся поправить… Купим хорошего леса… Нынче лес опять вздорожал.

Львиная доля леса на островах принадлежала поселенцам, главным образом, с Элдарона, хотя и из Мэгиены пришлых тоже было немало. Чтобы привлечь их сюда после завоевания, им давали лучшие земли, но, несмотря на это, людей на островах было мало. Однако, Рон не сомневался, что если бы все шло по плану, уже через сорок лет жизнь на островах вновь бы наладилась.

Яхта отчалила. Льорка, чтобы не мешаться, закрылась в каюте, а Ронис с Рудженом, с трудом вспоминая те минимальные знания о морском деле, что были получены ими в школе, старательно помогали (а еще чаще мешали) Кьори вести яхту.

Наконец, когда берег был уже почти не виден, лоцман заверил, что вывел их из опасных вод, и дальше они могут продолжать путь самостоятельно. Простившись, он пересел в свою лодку и поплыл назад к берегу.

Тем временем, Руджен у руля нервно пытался удержать яхту на заданном курсе, а Рон, скверно ругаясь, предпринимал безуспешные попытки поставить парус, название которого вылетело у него из головы в тот же миг, когда Кьори произнес его. В результате яхта шла по безукоризненной синусоиде.

Наблюдая за всеми этими маневрами, старый рыбак, с недоумением покачивая головой, возблагодарил всех морских богов за то, что в мире еще не перевились идиоты, готовые платить деньги за свои опасные причуды.

x x x

— Нет, я так не выдержу! — простонал Руджен, с грустью глядя на свои руки, покрывшиеся мозолями.

— Не боись! — похлопал его по плечу Рон. — На самом деле, в хорошую погоду нам вовсе необязательно стоять у штурвала.

Руджен с жалостью поглядел на него и выразительно постучал пальцем по лбу.

— Слушай, я, конечно, не моряк, но…

— Нет, это ты послушай! — перебил его Рон. — Неужели ты думаешь, что с нашими способностями мы можем далеко уплыть?! Я выпросил у Мэйдона кучу приспособлений, между прочем, и «говорящую карту» тоже.

Руджен оживился.

— Правда? Такую, как была у тебя, когда ты летал в Каватлон?

— Совершенно верно. Так что, мы, по крайней мере, не заблудимся.

Руджен покачал головой.

— Все равно не понимаю, как я решился на такую авантюру.

Рона позабавила эта мысль. В самом деле, характер Руджена совершенно не вязался с подобными приключениями. Он был домосед. Однако, к слову сказать, качка на него, к великой зависти и досаде Рона, вроде бы, не подействовала. Ротен продолжил:

— Но это еще не все. На этом корабле есть одна штука, еще почти не испробованная. Даже названия официального у нее пока нет. Творческая группа называла ее «рулевой». Со штурвалом этой посудины жестко связан компас, связан с помощью магии, техника здесь абсолютно не причем. Так вот, этот «рулевой» при хорошей погоде удерживает корабль почти точно в направлении заданного ему курса. Но беда в том, что при штормовом ветре или в какой-нибудь экстренной ситуации, например, когда судно налетает на мель, магии не хватает, и какая-нибудь из связей в системе разрывается. Прибор ломается, точнее, перестает функционировать.

— Разница невелика. — заметил Руджен.

— Но принципиальна. Как только я разберусь в документации, дней этак через десять, я смогу его восстанавливать. Но написано, конечно, от души. Видимо, авторы страдают паранойей или манией преследования, я уж не знаю, но они страстно желают, чтобы в их изобретении никто не разобрался. Однако, нам поручено его испытать.

— А ты уверен, что принцип надежен?

— Именно это и желает знать коллектив создателей. Точнее: сколько может протянуть магический руль при бережном к нему отношении. Мы в этом смысле самые приемлемые испытатели. Моряки обычно либо не доверяют магии, либо полагаются на нее полностью. В первой случае магический руль превращается в обычный, а во втором — ломается на третьи сутки.

Какое-то подобие дежурства у нас, конечно, будет, тем более ночью, но обязанность вахтенного — следить на за курсом, а за погодой, и предупреждать остальных в случае какой-нибудь тревоги.

— Замечательно. И как долго нам предстоит плыть? Я все забываю поинтересоваться.

— Полагаю, никак не меньше трех ладоней. Но и ненамного больше. Будет скучновато.

— Ничего. Море — необычное место. Да и чем заняться мы найдем.

 

Глава 5. Конец июня 968 г. п.и. Яхта «Незабудка».

Конечно, занятие нашлось. Друзьям не так часто за всю их жизнь удавалось просто посидеть и поговорить, никуда не торопясь и ни о чем не беспокоясь. Чаще говорил Рон, Руджен больше любил послушать. Обычно в хорошую погоду они сидели на плубе. Когда лил дождь, всем, кроме несчастного вахтенного волей-неволей приходилось сидеть в каюте (если в придачу не было шторма).

В описываемый момент погода стояла отличная, и Рон был склонен пофилософствовать.

— Иногда я думаю: куда мы плывем?

— Это же край мира! — поддержал его Руджен. — Не исследованные новые земли, быть может, новые животные и растения! — Рон что-то промычал. Кажется, он имел в виду нечто другое. — И люди. Кого мы там встретим? Представь себе, идем мы, идем…

— И видим Заоблако, отдыхающего на вершине горы. — рассмеялся Рон.

— Видим кого? — переспросил Руджен.

— Повелителя-за-облаками. Неужели ты ничего не знаешь о нашей мифологии?

— Признаться, я мало что читал…

— Это большое упущение с твоей стороны. Я довольно долго ее изучал, она обладает интересными свойствами.

— Постой, растолкуй мне сначала про повелителя такого-сякого.

— А, он создал мир. Это, кстати, не очень длинная сказка, я тебе ее сейчас расскажу.

Рон откашлялся и начал:

— Итак, случилось это давным-давно, когда небезызвестному Повелителюза-облаками, которого мы будем называть просто Заоблако, пришла вдруг в голову мысль создать Землю — дом, предназначенный специально для его любимцев — людей. Заоблако сообщил об этом мужчине, и тот принял решение спуститься на Землю первым — разведать, как и что. Жене же он приказал ждать, пока он не зажжет перед своим шатром праздничного костра, и лишь потом спуститься вниз.

Так и было сделано. Увидев огненную точку внизу, женщина обрадовалась и поспешила собираться. Но тут к ней пожаловали гости.

— А ты одумала, как ты будешь с младенцем спускаться вниз? — спросил ее дракон. — Путь с гор опасен, и не лучше было бы тебе проделать его на моей спине, как королеве?

Женщина согласилась — и правда, лучше.

— Но кто осветит вам путь? Не полетите же вы в темноте? Это было бы сущим безумием! — возразили эльф с феей. — Хотите — не хотите, но нас вам взять придется.

И опять пришлось женщине согласиться.

Тут вперед выступил один из тех, кого мы сейчас называем жителями холмов и пещер. Тогда же они предпочитали черные тучки, поплотнее.

— В толще неба много проходов. — сказал он. — Несмотря на весь ваш свет, вы заблудитесь у первой же развилки! Вам нужны проводники.

И, конечно же, проводниками стали он и его родичи.

Дракон (а, точнее, дракониха) прихватила с собой, кроме путешественников, корзину со своими яйцами. Стражи неба пропустили женщину вместе с ее свитой, так как не получили от Заоблака точных указаний. Дракон высадил женщину недалеко от костра и был таков. Остальные исчезли еще по дороге. Так, вопреки воле Заоблака, проникли на Землю древние существа.

Повелитель был очень разгневан. Обращаясь к мужчине и женщине, он сказал:

— Я создал Землю только для вас, но вы были настолько неблагодарны, что не оценили этого жеста. И вот вам наказание. Я создам других людей. Они будут глупее и мудрее вас, алчнее и легкомысленнее, трусливее и безумней. Они будут жить не здесь, но жажда нового потянет вас вперед, и вы чужаками прибудете в их страны. Вы поймете, что значит быть гостями среди недружелюбных хозяев. А я больше в ваши дела не вмешиваюсь.

И Заоблако удалился на вершину самой высокой горы, откуда свирепо кидал камешки в водопад.

— Зря ты это сделал, — заметил сидящий неподалеку гриф. Он был безразличен ко всем действующим лицам и, потому, мог порой говорить дельные вещи. — Ведь они совершили проступок не по злому умыслу, а по глупости и недомыслию. Ты будешь раскаиваться.

— Может быть, ты и прав. — вздохнул Заоблако (он уже начал

раскаиваться). — Но что поделаешь — слово есть слово. И если я не сдержу его сейчас, они подумают, что я — легкомысленный старик, и решат, что могут делать все, что захотят.

Целых две ладони Заоблако лепил новых людей и швырял их на Землю. А потом взобрался обратно на небо и лег спать. Спать он будет долго — ведь нелегко создавать целую планету! Иногда он открывает один глаз, но потом его снова охватывает дрема. А на Земле все стало так, как он предсказал — ротени живут на краю западного материка и по-прежнему ощущают себя там пришельцами.

— А что будет, когда Заоблако проснется? — с улыбкой спросил Руджен.

— Вот уж не знаю! На этот вопрос может ответить только он сам! Вообще-то он спит не слишком крепко. Согласно другим легендам, некоторые герои до него добирались, и он спросонья выполнял их желания. Или не выполнял. У Заоблака в этом смысле много аналогов. У эдоров это — Солнце, что живет за горизонтом, а у предков твен — король ветров. Правда, они, кажется, не спят.

Рон на несколько секунд замолчал.

— Вот почему ротени считают, что они чужаки на западном. Ходят слухи, что мы откуда-то приплыли. Когда я малышом плыл в Мэгиену, то полагал, что плыву на нашу прародину.

— Неужели ваши летописи ничего не говорят точно?

— Нет, видно тогда ротени еще не умели писать. Или они были утрачены. Имеющиеся летописи охватываю только сорок циклов.

— 2400 лет. — подсчитал Руджен. — В Аулэйносе уже жили.

— Так считает Канфуан! — решительно возразил Рон.

— А ты так не считаешь?

И друзья погрузились в исторические изыскания, пока Льорка не позвала их обедать.

x x x

Поев, они вернулись на палубу (вахтенным теперь стал Рон) и снова заговорили.

— Итак, на чем мы остановились? А, я говорил о нашей мифологии. Так вот, я изучал ее в сравнении с другими несколько месяцев, после чего выявилась интересная черта: если мифологический сюжет или персонаж не индивидуален, то он, или изоморфный ему обязательно встречается в легендах Ротонны.

— Что ты понимаешь под словом «индивидуален» ?

— Если он встречается в двух или более культурах, а не присущ мифам какого-то одного народа, в силу его этнических особенностей, как, например, Одинокий рыбак или исчезающий парусник у эдоров.

— Итак, ты хочешь сказать, что Ротонна является центром

распространения легенд?

— Да. Особенно четко это прослеживается на западном. Что характерно: до этого никто до сих пор не додумался. Впрочем, это не слишком удивляет, поскольку в Мэгиене собрано ничтожно мало наших мифов. Когда я приехал туда, я и то знал ротийских сказок больше, чем все их мастера-историки вместе взятые.

— Неужели культура страны, на которую была направлена экспансия, так плохо изучена? Как же это случилось?

— Ну, ротени не то чтобы очень скрытны, но у нас, к примеру, есть пословица: «Раз сказанное слово на привязи не удержишь. Оно улетит в мир и натворит там дел.» Так что, ротени думают, прежде чем откровенничать с чужаками. Ты не заметил?

— Не очень. А смогу ли я стать когда-нибудь среди вас своим?

— Если ты женишься на Льорке, то станешь ротени автоматически.

— Это хорошо. — улыбнулся Руджен. — А вообще как?

— Ты должен иметь трех человек, которые за тебя поручатся. Это связано с нашими законами…

— Да, у вас очень интересное законодательство. Я слышал, даже смертной казни нет.

— Нет. Вернее, она завуалирована. — загадочно сказал Рон.

Руджен ожидал продолжения.

— Видишь ли, у нас в законах главным является принцип противодействия: что-нибудь украл — вернешь втрое; кого-нибудь избил — пострадавший или его доверенное лицо высечет тебя до такого состояния, пока судья не решит, что хватит. Но бывают преступления, в которых обиженный не может получить удовлетворения — убийство, например, или насилие над женщиной. За такие вещи некоторые народы применяют смертную казнь. У нас же все это карается одинаково — изгнанием. Преступнику выжигают клеймо на переносице и высылают за пределы Ротонны. Но некоторых это может не устроить, скажем, сына убитого. Тогда он идет к судьям и требует назначить поединок. Вообще говоря, поединка можно требовать по любому поводу, но только судьи решают, состоится он, или нет. Само собой разумеется, пятилетнего малыша или древнюю старуху драться не пустят. Однако, в тех случаях, о которых я говорил, просьба почти всегда удовлетворяется.

Вызвавшему предлагается только оружие нападения, а его противнику — оружие защиты. Обоих запирают в сарае и не выпускают до тех пор, пока один из них не попросит открыть дверь, и со стороны другого не последует возражений.

— Они могут не последовать в частности…

— Да, — улыбнулся Рон.

— А что сделают с преступником, если он вернется в Ротонну? Ведь смертной казни нет!

— Но он перестал быть ротени, а согласно закону, с чужаками, не имеющими протекции можно безнаказанно сделать все, что угодно. Например, подкараулить и зарезать.

— Значит, меня запросто могли шлепнуть? — удивился Руджен.

— О, нет. Ты же находился под моей защитой, имел протекцию, а это значит, что любое действие, совершенное тобой или по отношению к тебе приравнивается к действию, совершенному мной или по отношению ко мне. Если бы ты совершил преступление, меня могли бы вызвать на поединок и убить, а если бы ты не успел за это время смыться, то потом убили бы и тебя, как человека без протекции. Не поручительство, но похоже. Поручителя нового гражданина тоже могут вызвать на поединок, требовать с него уплаты за краденое, но это не значит, что не вызовут самого виновного. Его-то как раз вызовут первым.

— А как у вас с имуществом, наследованием? Половина преступлений, если не больше, совершаются из-за денег.

— В общем, никак. Имущество умершего принадлежит тем, кто жил с ним, семье. Если человек одинок или хочет сделать какие-нибудь особенные распоряжения, он должен пойти к предводителю форта и в присутствии двух свидетелей высказать свою волю. Очень просто.

— Насколько я знаю, у вас нет профессиональных следователей, вроде команов. Я не совсем понимаю, как доходит до суда?

— Расследованием занимается тот, кто в этом заинтересован. У нас, конечно, есть люди, которые за плату помогают найти преступника, но они не имеют права требовать ответов на свои вопросы. Однако, ты должен учесть, что для того, чтобы требовать поединка, слишком веских доказательств не нужно. Если человек отказывается отвечать, это не возвысит его в глазах судей.

— Все это славно, но получается, что если кто-нибудь ограбит и убьет бедную старушку, он может быть и не наказан!

— Считается, что если у человека нет ни одного друга или

родственника, заинтересованного в том, чтобы он жил, то и не стоит особенно печалится, если он умрет, Нехорошо, конечно, но что-то в этом есть.

Руджен покачал головой и непонятно улыбнулся.

x x x

— А-ах! — Рон потянулся, улыбаясь во весь рот. — Чудесное утро!

Потом он перевернулся в воздухе и завис в четырех футах над палубой. Солнце еще не взошло, прямо по курсу розовела заря, и Рон, нелепо висящий над палубой представлял собой какое-то ирреальное зрелище.

Руджен, потерявший дар речи, подошел поближе и пошарил рукой между палубой и Роном.

— П-проклятье, — слегка заикаясь, сказал он. — Как ты это делаешь?

— Прежде всего, молча. — от души забавляясь, проговорил Рон. — Нет, серьезно!

Юноша хлопнул в ладоши и приземлился на ноги. Затем он сел, поджав под себя ноги, принял важный вид и начал:

— Ты, небось, подумал, что я замкнул на себя энергию?

— А как же еще?

— Нет. Я когда-то пробовал это делать, но меня затошнило. Нет, вместо того, чтобы толкать себя, я отталкиваю Землю.

— Боги, что ты говоришь? Ведь для этого нужна неимоверная

сосредоточенность и уйма энергии! Человеку это не под силу. Даже сотне человек!

— Насчет сосредоточенности — это ты зря. Главная сложность — биосфера — находится в окрестности коры и весит ничтожно мало. Я не принимаю ее во внимание, она сама движется вместе с планетой. Я отталкиваюсь как бы от центра. Что же касается энергии, то не никогда не слыхал о законе: «Действие равно противодействию»? Отталкивать Землю так же легко, как оттолкнуться самому. Чтобы подпрыгнуть много энергии не нужно.

— Бред! Бред! Бред! Ну почему ты все время несешь бред, а на практике оказываешься правым! Это неприлично, в конце концов!

Рон вновь поднялся в воздух и перелетел через борт.

— Куда ты, дурак?! Утонешь!

— Не-а! Ведь раз я отталкиваюсь от центра, поверхность на полет никак не влияет. Не волнуйся, я точно знаю, что можно, а что нельзя. Это как инстинкт пловца. Когда человек перестает держаться на воде и начинает плавать, он не думает, как работать руками и ногами, чтобы не утонуть.

— И давно ты этим занимаешься?

— Я начал об этом думать в Каватлоне, после того, как полетал на этих чертовых крыльях. Незабываемое ощущение! До сегодняшнего дня я раза три практиковался на вахте. Это утро показалось мне подходящим для демонстрации.

На палубу поднялась Льорка с подносом горячих пирожков.

— Как насчет завтрака?

Она, в отличии от Руджена совершенно не удивилась. Она перестала удивляться еще с тех пор, как Рон с Чеком мгновенно залечили руку Руджена. Она не удивилась даже тогда, когда пирожок сам соскочил с ее подноса и перелетел к брату. Руджен, поцеловав подругу, цивилизованно воспользовался пальцами. Обжегшись, он зашипел и начал перекидывать пирожок из одной ладони в другую. Рон, посмеиваясь, пролевитировал еще два пирожка и, не касаясь руками, выстроил их в ряд перед собой, после чего попытался есть прямо из воздуха. Попытка не увенчалась успехом, так как пирожок хитроумно отклонился.

— Только, пожалуйста, не играй с кофе. — предупредила его сестра. — В прошлый раз ты залил всю палубу.

— Кстати, — заметил Рон. — Таким способом я могу летать сам, но не левитировать предметы. А в старом — все наоборот. Смешно.

— И когда же ты намерен оповестить всех о своем эпохальном открытии?

— Не знаю даже… Не уверен, что это стоит рекламировать. Иногда магия мешает прогрессу. Кучка магов может все, а остальные — ничего. Крылья — очень перспективная область, и она должна развиваться. На них сможет летать не только маг, и это здорово. А если их всех научить летать, то им скучно будет работать над механическими приспособлениями.

— Вы крайне предусмотрительны!

— А Вы очень добры!

Над палубой пронесся хохот.

 

Глава 6. 8-14 июля 968 г. п.и. Яхта «Незабудка».

— Земля! Гип-гип-ура!

— Это материк?

— Судя по всему — да. — сказал Рон, внимательно разглядывая «говорящую карту». — Попробуем причалить?

— Ох!

— Трудности воспитывают характер. — наставительно пробормотал Рон. — Если я правильно сопоставил эту мигалку с подробной, то перед нами — устье реки. Войдем?

Руджен с сомнением посмотрел на него и спросил:

— А ты умеешь входить в реку против течения? А вдруг там камни? А главное, если мы войдем, то сможем потом развернуться?

Последний довод окончательно добил Рона. И, поскольку он знал о мореплавании не больше своего друга, то поспешил согласиться.

— Прекрасно. Правее расположена отличная бухта. Надо там стать на якорь.

— Почему бы не причалить к берегу? — жалобно спросил Руджен. — Когда мы отплывали с острова, она стояла у причала!

— Наверное, там было глубоко. — глубокомысленно высказался Рон.

— И что ты собираешься делать?

— Надо остановиться в нескольких сотнях ярдах от берега, чтобы не сесть на мель, и бросить якорь. До берега доберемся на лодке.

— А как узнавать глубину? — задал резонный вопрос Руджен.

— Наверное, лотом. — пожал плечами Рон.

— А ты знаешь, как это делают? И как часто?

— Понятия не имею! — Рон ожесточенно отбросил руководство. — Это писалось для каких-то монстров. Автор, наверное, полагает, что в море плавают одни моряки.

— Еще бы, — вкрадчиво произнес Руджен. — Ему и присниться не могло, что двое таких невежд соберутся переплывать океан. Он же нормальный человек!

— Ну его к чертовой матери, этот лот. — не слушая его, говорил Рон. — Лучше я сяду на носу и буду прощупывать дно.

— Но ты же не можешь полностью сканировать место чаще, чем раз в минуту! А за это время мы можем проплыть столько!

— Тогда надо спустить паруса.

— А плыть как? — еле сдерживая истерический смех спросил Руджен. Его очень забавляла сложившаяся ситуация.

— Катись ты в преисподнюю! Ладно, становись к рулю, большую скалу я уж как-нибудь не пропущу!

— Я надеюсь. — проникновенно сказал Руджен.

И они поплыли.

— Стой! Бросаем якорь! — сказал Рон, когда с яхты уже можно было различить деревья на берегу.

— Слушай, — Рону в голову вдруг пришла новая мысль. — А сейчас прилив или отлив?

Руджен посмотрел на солнце.

— Отлив. Кажется. — застенчиво добавил он.

— О, звезды! Ты же из племени рыболовов!

Горе-рыболов только развел руками.

— Так. Эту шлюпку мы оставим Льорке, а вторую соберем на берегу.

— Так вы решили отправиться вверх по реке? — спросила девушка.

— Да. Это самое удобное.

— А как мы ее дотащим до реки? Мы довольно далеко от устья! — поинтересовался Руджен.

— Вплавь. Точнее, она будет плыть, а мы будем идти, таща ее за собой вдоль берега. Завтра приступим, а сейчас нам надо обсудить ближайшее будущее. Льорка, ты остаешься здесь. Постарайся как можно реже покидать яхту. Нас не будет минимум две ладони, так что особенно не дергайся. Но если через три месяца мы не вернемся — плыви назад. Жаль, что у тебя ничего не получается с кубком.

— Я вас здесь не брошу! — возмущенно сказала девушка.

— Ты нам поможешь куда верней, если сообщишь кому надо из магов. — возразил Рон. Он умышленно не заикался о том, что сами могут вызвать помощь куда быстрей с помощью магии. Вот только нужна ли будет ли она… — Но я уверен, что мы благополучно вернемся. — он поднял бокал. — За успех!

— За успех!

x x x

— Никогда не думал, что путешествие по реке — такое мучение! Хуже, чем за штурвалом стоять! — сказал Руджен, касаясь пальцем водяных мозолей на ладони.

— Это еще что! Речушка еле течет. Да и погода только сейчас испортилась. — возразил Рон, хлопая себя по бедрам. Он стоял у костра в мокрой одежде, то и дело поворачиваясь — так она просыхала куда быстрее, чем на веревке.

— Если бы мы во-время причалили…

— Если бы ты не свалил палатку…

Короче, дождь застиг их в самый неподходящий момент.

— Ладно, распаковывайся. — кивнул Рон Руджену. — Все равно до утра не тронемся.

x x x

На следующее утро (это был пятый день их путешествия) друзья наткнулись на озеро. Река вытекала именно из него. Рядом еще были два ручья, но плыть по ним не представлялось возможным.

— Вот те раз! — обескураженно сказал Руджен. Что делать будем?

— Не паникуй! Сходим на разведку. Чую, где-то рядом есть еще вода. В крайнем случае спрячем лодку и пойдем пешком.

Руджен вздохнул. Такая перспектива его совсем не вдохновляла.

x x x

Рон шел впереди; Руджен топал за ним, сопя, то и дело спотыкаясь, и вообще, производя в три раза больше шуму.

— Отяжелел ты в последнее время, бездельник! — подтрунивал над ним молодой нахал.

— Посмотрю я на тебя в мои годы… — начал отвечать ему Руджен, но тут Рон внезапно остановился. Из-за деревьев открылось озеро. Оно было куда больше предыдущего. Рон радостно оглянулся на друга.

— Смотри: берега не заросли — оно проточное! Глянь, а там еще одно! Здесь, наверное, система озер. Во всяком случае, стоит перенести сюда лодку.

Так они и сделали. Когда лодка выплыла на середину, Руджен привстал, с трудом сохраняя равновесие, и указал на противоположный берег.

— Смотри! Там!

Рон прищурился.

— Где? Что ты там увидел?

— Видишь? Это напоминает развалины!

Через четверть часа они уже бродили по берегу. Рон присел на корточки, поднял какой-то камешек, посмотрел на него и уронил.

— Определенно, это фундамент.

Они насчитали около сорока домов и дальше не пошли.

— Невероятно! Что здесь произошло? Пожар? Или эпидемия? — рассуждал Руджен. — Или их просто бросили?

— Что меня удивляет, так это то, что кроме фундаментов, здесь ничего не осталось. Ни черепка. Люди словно долго собирались и забрали с собой все, что можно. Даже строительный материал. Дома, наверное, были деревянными. Нет, здесь не было эпидемии. Все ушли. Намеренно. Но куда?

— Ты считаешь, надо идти вглубь, пешком?

— Нет, — задумчиво сказал Рон. — Мы ведь понятия не имеем, куда они ушли. Может быть и уплыли. Равновероятно. Значит, на водной дороге у нас больше шансов. Но в той стороне, откуда приплыли мы, во всяком случае, ничего подобного не было. Значит, нам надо держаться озер и плыть в глубь материка.

— Да, пожалуй, это самое разумное.

К вечеру они проплыли уже несколько озер и наткнулись на быструю, веселую речку, вытекавшую из одного из них. Было решено здесь переночевать, а утром начать спускаться по ней.

x x x

Низкий кустарник сменился чащей. Здесь стояла глубокая осень, но климат был такой же, как в Ротонне (они находились примерно в тех же широтах, но в другом полушарии), и многие деревья не сбрасывали листву.

Тем не менее, вокруг было немало красного и желтого, а, время от времени, на воду, шурша, падали запоздавшие листья.

Закапал дождик.

— Вот невезенье, здесь даже пристать негде! — застонал Рон.

Берега сплошь заросли кустами, тяжелыедлинные ветви которых не давали возможности причалить.

— Проплывем еще немного! — предложил Руджен. — Может, найдем местечко.

— Проплывем, — мрачно пробормотал Рон.

А дождь лил все сильней и сильней.

— Нет, я так больше не могу! — Рон ухватился за ветку и притянул лодку к ней. — Пересидим этот ливень!

Они вытащили пленку и натянули над головами. Через некоторое время дождь пошел на убыль. Один раз сквозь тучи даже прорвался лучик солнца.

— Интересно, что за поворотом? — нарушил молчание Руджен. — Эх, зря мы не доплыли! А вдруг там можно пристать?

— Ладно, схожу, погляжу. Если там нет пристойного места, попробуем привязать лодку и выбраться-таки на берег через эти заросли. Здесь еще приемлемо.

— Правильно, иди! — горячо поддержал его Руджен. Ты все равно уже мокрый!

Рон горестно хмыкнул, поежился, стащил рубашку и сапоги и закатал штаны до колен. Потом попробовал воду пальцем ноги и осторожно вылез, держась за лодку. Несколько осторожных шагов вперед — и Рон наткнулся на возвышение. Здесь вода едва закрывала лодыжки. Медленно наступая на скользкие камни, юноша прошел до места, где реки делала петлю, повернул и замер, открыв рот от неожиданности.

Перед ним открылась удивительная картина. В нескольких ярдах от него в реку выступали три доски, образуя причал или, скорее, мостик. На мостике, под дождем, очень вольготно, разве что не болтая ногами, расположился человечек. Внешность его была весьма необычна и на первый взгляд совершенно не подходила к окружению. Росту в нем было не больше четырех футов; на темном сморщенном лице были словно приклеены огромные голубые глаза. Руки и ноги человечка покрывал серый пушок, а волосы и борода были русыми (а, может быть, просто немытыми). На нем был зеленый камзол и закатанные до колен штаны. Шею укутывал нелепый небесно-голубой с золотым шитьем шарф, а на голове еле держалась старая, полуразвалившаяся соломенная шляпа. Рядом с человечком лежала удочка, с помощью которой он, видимо совсем недавно ловил рыбу, а в руках был сачок.

Рон растерянно оглянулся на Руджена, и тот, сразу поняв, что что-то произошло, отцепил лодку и, ловко обойдя мель подвел ее к повороту. Юноша, не глядя, удержал лодку на месте и недоуменно кашлянул.

Ноль внимания.

— Э-эй! — вполголоса позвал Рон, не зная, что бы еще сказать. Да и поймут ли его?

Человечек, наконец, поднял голову и посмотрел его в сторону.

— А-а, люди! Что вы шумите? — как ни в чем ни бывало, спросил он.

Рон обалдел:

— Вы говорите на роте?!

— Что-что?

— Вы говорите на нашем языке? — громче повторил юноша.

— Не пойму я вас. Какой отродясь у меня язык есть, тем и говорю. Видите? — и в доказательство он высунул маленький розовый язычок.

Рон снова растерянно приоткрыл рот, не найдя, что ответить на столь логичное заявление.

— Вы что, здесь проездом? Тогда, может поплывете дальше и перестанете распугивать мне рыбу? — не очень вежливо спросил человечек.

— Да н-нет, — неуверенно произнес Рон. — Мы можем поговорить с Вами?

— Не могу запретить разговаривать с собой даже медведю. Только будет ли он со мной говорить? — меланхолично откликнулся коротышка.

«Так дело не пойдет!» — подумал Рон и решительно направился к берегу, волоча за собой лодку.

— Послушайте, э-ээ… сэр, мы Вам наловим потом сколько угодно рыбы, но не могли бы Вы уделить нам несколько минут?

Рыболов с удивлением поднял брови.

— Такими обещаниями не бросаются. — сказал он и принялся сматывать удочку. — Если вы предпочитаете разговаривать под дождем, то пожалуйста, мы можем остаться здесь, мне, конечно, все равно. Но мне казалось, что люди издревле не любят быть мокрыми. — «Это точно!» — вздохнул Руджен. — Так что, может быть, вы вытащите свою посудину на берег и последуете за мной в мое жилище?

Мокрые люди с удовольствием последовали его совету, вытащили рюкзаки и последовали за гостеприимным хозяином.

x x x

Через триста ярдов они наткнулись на забор, огораживавший обширный двор, посреди которого стояли сарай и дом причудливой формы. Стены дома были покатыми, на них и на крыше лежала земля. (Хотя сделаны они были из дерева.) На север было прорублено единственное малюсенькое окошко.

Нагнув головы, Рон и Руджен прошли в дверь и, спустившись еще по трем ступенькам, оказались в уютной комнате не очень правильной формы. Хозяин тут же шмыгнул в коридорчик, который вел в другое «крыло», если можно было назвать крылом такую же комнату. Кроме того, там, в конце коридора, Рон разглядел открытый люк, который вел то ли в подвал, то ли еще куда-то. Тут он вспомнил, что глазеть в чужом доме некрасиво, и отошел обратно к двери.

У стола, на земляном полу стояли два табурета, один значительно больше другого. Рон поспешил его занять. У Руджена реакция не была такой быстрой, и он, бросив укоризненный взгляд на Рона, уселся на маленький, выставив колени, а, подумав, вообще поднялся, вспомнив, что их в доме трое. Тут в комнате появился хозяин, таща за собой кресло-качалку. Он предложил ее Руджену, но тот отказался, и малыш уселся в нее сам, раскурив трубку.

— Здравствуйте! — сказал Рон и смутился. Он хотел как-то подчеркнуть начало разговора, но явно не приуспел. Наш маг вообще был не в своей тарелке. Он потряс головой и с дасадой махнул рукой:

— Я не то хотел сказать!

— Минуточку! — перебил его хозяин, подняв руку. — Думаю, вы не будете возражать, если я затоплю камин и принесу вам по кружке эля. Я все время забываю что вам так недолго и насморк схватить!

Друзья с удовольствием согласились, и пока хозяин выполнял обещанное, Рон обдумывал начало разговора.

— Пожалуй, нам стоит представиться. Меня зовут Ронис, а это — мой друг, Руджен. Он не очень хорошо говорит на нашем языке… То есть, — Рон понял, что опять попал в глупое положение и снова махнул рукой. — В общем, потом объясню!

— Мой друг хотел сказать, — перебил его Руджен, который из-за Рона чувствовал себя полным идиотом, — что в некоторых местах живут люди, которые употребляют другие слова, говоря о тех же предметах, что и мы.

— Но это же неудобно!

Руджен, улыбнувшись, развел руками:

— Что делать? Людей много, земель много — не договорились.

Человечек сдвинул брови и подпер голову рукой.

— Да… Я, наконец, понял, о чем вы… У эльфов тоже есть древнее наречие… Откуда же вы приплыли? — спросил он не то что бы с интересом, но уже с намеком на него.

— Из-за океана. — с готовностью ответил Рон и хотел продолжить, но тут их собеседник медленно кивнул и задумчиво произнес:

— Значит, недовольные все же достигли земель, которых искали.

— Мы не знаем, о чем Вы говорите? — покачал головой Рон.

— А-а! Это было давно, не на моей памяти. Но раньше здесь было людей больше, чем живет сейчас. Тогда их было много, и они, как всегда, создавали много шума. Они любили действовать, драться друг с другом, из-за земли, которой хватало на всех, из-за женщин или просто из-за их неугомонного характера. Было много стычек и раздоров. И когда в некоторые из них начали впутываться даже эльфы, вожди древнего народа применили магию, чтобы положить этому конец. Столкновение было остановлено, но ни победители, ни побежденные не чувствовали к эльфам благодарности. Наоборот, в душах людей вспыхнул гнев.

Древний народ никогда не применил бы магию, чтобы чтобы уничтожить людей или как-то их поработить, но они все же лишились уверенности в своей безопасности и независимости. К счастью, люди неспособны к магии (Рон с Рудженом недоуменно переглянулись) и не могли отомстить старейшим древнего народа так, как хотели бы. Тогда их вожди начали призывать людей отправиться на поиски новых земель, где люди были бы полновластными хозяевами и не зависели бы от чужих прихотей. Надо было жить в то время и видеть страсти, которые тогда разгорались, чтобы понять, почему им удалось преуспеть в своих уговорах. Но это случилось, и три четверти всех людей покинули эту землю и уплыли неведомо куда.

«Видно, отсюда и родилась легенда, — подумал Рон. — И скрытая ненависть к эльфам, как к существам, обманом проникшим в мир, который по праву должен был принадлежать людям.»

— Выходит, — сказал Рон, — я — потомок этих переселенцев.

Руджен сказал с сомнением:

— Но на их пути лежали Элдарон и юго-западные острова. Как они попали в Ротонну? Ты уверен? Описание недовольных совершенно не подходит к твоим сородичам! Ротени наоборот, замкнуты!

— Ты встречал где-нибудь еще людей, говорящих на роте?

— Да-а, пожалуй, ты прав…

— Видно, приплыв на западный материк, мои предки встретили людей еще более агрессивных, чем они сами. — пояснил Рон. — Скажите, а не могли бы эльфы снова применить свою магию?

Человечек от удивления крякнул.

— Неужто вы приплыли просить опять спасти людей от самих себя?

— Дело чуточку сложнее.

Рон вкратце рассказал, как обстоит ситуация. Это заняло около сорока минут. Дядюшка Тлогги (так звали хозяина дома) пыхнул трубкой и сказал:

— Не знаю, что вам и сказать на это. Тогда эльфы действовали, защищая свои интересы, а теперь — кто знает?

— Но каватсы могут приплыть и сюда!

— Тогда-то они, конечно примутся за дело. Если у них что-то получится. Но вам бы хотелось, чтобы они начали пораньше, верно?

— Н-да… А какие народы еще живут на материке?

— Живут… Кроме эльфов и фей есть еще тролли в пещерах, потом мы, гиу, или жители холмов, как вы нас называете. И драконы.

— Драконы? — удивился Рон. — А разве это не… звери? — обернувшись к Руджену, он сказал:

— Я всегда думал, что праобразом дракона было какое-то животное. Разве их можно назвать народом?

— Драконы — звери? Хо-хо! Не думаю, чтобы дракон, встретившись с вами будет доволен, если поймет, что вы считаете его зверем. И его недовольство совсем не придется вам по вкусу! Так что, лучше держитесь подальше от Великих!

— Не обязательно же при встрече говорить обидные вещи! — примирительно сказал Рон.

— А вам говорить и не придется! — насмешливо ответил Тлогги, но не уточнил, что он имеет в виду.

— Неужели нам придется вернуться ни с чем? — грустно спросил Руджен, возвращаясь к прежней теме разговора.

Тлогги призадумался.

— Вы пришли сюда не сами по себе… Вы посланы… Значит, у вас есть шанс. Во всяком случае, я вам точно ничем помочь не могу. За помощью надо обращаться к драконам или эльфам. Только они имеют силу в наших землях.

— Как их найти? — быстро спросил Рон.

— Драконов вам не найти… Самим. Идите лучше к ближайшему холму древнего народа. Там эльфы и феи помогут вам, если захотят. Нет. Вот что. Через несколько дней возвращается моя детка. Каждый год она ездит собирать хом с двумя эльфами. — Что такое «хом» ни Рон, ни Руджен не знали, но Тлогги прерывать не стали. — Они спускаются по реке на восток, затем поднимаются обратно. Тут они перетаскивают лодку к другой реке, и эльфы плывут дальше, в свой холм. По пути есть и другие поселения. До ближайшего не больше трех дней пути. Попросите их взять вас с собой. Если где вам и помогут, то только там.

Рон с Руджено переглянулись.

— Благодарим Вас, мы, пожалуй, воспользуемся Вашим советом. Но у нас есть одна проблема. — Тлогги ободряюще кивнул. — Неизвестно, сколько продлится наше путешествие, а на яхте осталась моя сестра. Она одна и будет за нас тревожиться.

— Кто-нибудь из нас может туда пойти… — сказал Руджен.

— А если эльфов не удастся убедить подождать, то второй отправится вместе с ними. — подхватил Рон. — По логике вещей за Льоркой должен идти ты. — Руджен улыбнулся. Потом вдруг сдвинул брови.

— А яхта? — лицо его стало встревоженным. — Мы не можем оставить ее без присмотра. Не забывай, это — билет назад для одного из нас!

— А где она находится? — поинтересовался Тлогги.

Друзья объяснили, как могли.

— Я знаю это место. Чуть севернее в океан впадает полноводная река. — гиу рассыпал на столе соль и принялся рисовать. — Как раз та, по которой поднимаются сейчас эльфы. — Можно по ней привести яхту сюда, а лучше немного поднятся и спрятать ее у какого-нибудь островка. Я некогда часто там бывал и могу показать там все. Да и идти со мной вы будете кратчайшей дорогой.

— Спасибо! — не знаю, как Вас и благодарить! — пробормотал Рон. — Но как же Вы оставите дом?

— Тот из вас, кто останется, будет присматривать за хозяйством и объяснит все Росене. Она хорошая девочка, договорится с эльфами и, в случае чего, поможет. А я уже давно не двигался с места. Надо немного поразмяться. А сейчас — ложитесь-ка вы спать!

 

Глава 7. 15-18 июля 968 г. п.и. Дом дядюшки Тлогги.

— Росене — ваша дочь? — спросил Рон у Тлогги, наслаждаясь вторым завтраком. Руджен ушел прогуляться в лес, и они были вдвоем.

— Нет, моя детка мне не родная. Она девушка, а не гия. Ее отец и мать когда-то жили неподалеку от меня. Были отшельниками и души друг в друге не чаяли. Очень мы дружили. Но родилась Росене, и ее мать умерла, лишь дав ей жизнь. Клион так убивался, смотреть ни на кого не хотел, а ребенка уж и вовсе возненавидел. Считал, что она во всем виновата. Не обращал на девочку внимания, а когда она, голодная, плакала, злился. Я понял — еще ладонь, и дитя умрет, если о нем никто не позаботится. Я не умею обращаться с детьми, тем более с человеческими, но хуже, чем у отца ей все равно нигде не было бы. И я принес ее к себе домой. А Клион вскоре ушел из этих мест. Он так ни разу и не навестил свою дочку. Но мне она всегда была в радость, моя любимая детка. — Тлогги вдруг строго посмотрел на Рона, словно подозревал, что тот в его отсутствие будет плохо обращаться с Росене. Рон поспешил перевести разговор на другую тему:

— А почему Вы сказали, что люди неспособны к магии?

Тлогги покровительственно улыбнулся. Ему вопрос показался немного смешным.

— У нас, Ронис, магией зовут то, что не может сделать человек.

— Мало ли чего не может сделать человек! — упрямо возразил Рон. — Например, пролезть в узкую дыру. А вы можете.

— Нет, я, конечно, имел в виду другое. Вот, скажем. Тлогги махнул двумя пальчиками, и дрова в камине загорелись. Как и в прошлый раз, Рон был поражен тем, у гиу это не заняло и доли секунды.

— Ты ведь так не можешь, верно? — добродушно спросил дядюшка.

— Могу, — медленно проговорил Рон. — Но не так гм… оперативно.

— С помощью огнива? — улыбнулся Тлогги.

— Нет, конечно.

Рон сделал небольшое усилие и зажег огонь в лампе, стоявшей на столе.

— Да… — пробормотал пораженный хозяин.

— А что Вы еще умеете? — спросил Рон.

— Ну вот… хотите яблоко?

У Тлогги в руках возникло два яблока. Одно из них он протянул Рону. Юноша оглядел его со всех сторон, откусил и с набитым ртом попросил:

— Не могли бы Вы еще раз продемонстрировать?

И опять Тлогги не понадобилось и секунды.

Рон взял второй фрукт, присмотрелся и воскликнул:

— Постойте, да они же одинаковые!

— Возможно. Когда-то, должно быть, я держал в руках такое, выросшее на дереве.

— Вы хотите сказать, что можете воспроизводить предметы, с которыми когда-либо имели дело? — поразился Рон. «Он — ходячая информация обо всех этих вещах, так же как я — информация о передающем кристалле.» — промелькнуло у него в голове. — А как Вы сделали огонь?

— Ну, я же знаю, каким должен быть огонь. И сделал так.

— Как яблоко? Никакой разницы?

— Я никогда не задумывался над этим… Пожалуй, что да.

— Великолепно! — глаза Рона блестели. — Нет, это просто потрясающе! А другие народы материка могут так?

— Конечно. Мы все знакомы с магией. Кроме здешних людей. — ухмыльнулся он. — Эльфы знают еще высшее волшебство. Но не все. Они магами становятся, учатся всю жизнь. А вот драконы рождаются с волшебством в крови. Лучше их никого нет. Так то.

x x x

Как только вернулся Руджен, Рон передал ему свой разговор с Тлогги.

— Нет, ты представляешь! Это же совершенно другой принцип! Когда мы зажигаем огонь, мы долго разгоняем молекулы, пока тело не нагреется так, что начнется реакция. И при трансформации мы лишь переделываем то, что у нас есть. Постоянство массы, затраты энергии и все такое. А теперь представь себе, что вся реальность — это какая-то информация. Каждая точка пространства-времени несет в себе информацию о своем состоянии. Она может быть, например, электроном или пустотой. И Тлогги изменяет реальность прямо на низшем уровне! Берет кусочек пространства и вкладывает туда нужную информацию. Мгновенно.

— Не слишком ли поспешно ты делаешь выводы всего из пары фактов? Ты развил целую теорию!

— Но согласись — красиво!

— Мне трудно тебя критиковать. Самые бредовые твои домыслы слишком часто оказываются правдой. Не хочется попадать в глупое положение.

— Интересно, доступно ли это людям? — почти не слушая его, мечтательно говорил Рон. — Наши магии в корне отличаются… Как бы я хотел уметь делать так, как они!

— Тогда бы тебя наконец признали самым сильным магом на свете. — с улыбкой сказал Руджен, положив ему руку на плечо.

— Ну что это такое! Каждый раз, когда я согреваю свое сердце честолюбивыми мечтами, ты щелкаешь меня по носу! — обиженно проворчал Рон.

— Должен же кто-то выполнять эту миссию. Жены ведь у тебя нет.

x x x

Утром, за завтраком, Руджен обратился к Тлогги:

— Можно Вас спросить, если Вы с такой легкостью можете наколдовать любую пищу, то зачем Вам огород?

Тлогги нахмурился.

— Зачем? Не знаю… А зачем колдовать, если можно вырастить?

— Но так же куда быстрее и проще!

— Ну, может по-вашему куда быстрее и проще умереть, чем жить такую длинную и хлопотную жизнь? Впрочем, у людей, она не так уж и длинна.

— Зачем же такие крайности? — обиделся Ружден.

— Но я не понимаю вас, людей. Хотя, вы сами, как я заметил, не всегда себя понимаете. Вам обязательно нужно до всего докопаться, каждой вещи дать имя, даже если эта вещь не существует, сделать все по-своему, как вы считаете правильным. А потом приходит другой человек и делает все еще правильнее, но совсем по-другому. И начинается драка. И только получив достаточно

синяков, вы успокаиваетесь, хотя и ненадолго. Все время вы что-то делаете, торопитесь, а зачем торопитесь — сами не знаете. От того и живете так мало. Вот Вы спрашиваете, почему я не наколдовываю яблоко. А Вы не подумали, что яблоку хочется вырасти на дереве, порадоваться сокам земным, дать свой плод? Яблоня радуется своим деткам — и в мире счастья прибавляется, а я радуюсь, на нее глядя. А что бы я делал, если бы не ухаживал за огородом, дрова не рубил, не держал дом в порядке?

У Рона с Рудженом было, что на это ответить, но они не стали. Каждому — свое.

— Нет, человеческая судьба не по мне. Вы лучше поживите у меня подольше, прислушайтесь к току жизни. Мир слишком сложен и слишком прост, чтобы его еще упрощать и усложнять. Да.

x x x

Тлогги и Руджен ушли, оставив Рона в одиночестве. Он был этому рад. Со многим из отповеди Тлогги Рон с удовольствием бы согласился. Только как-то всегда получалось, что ему было не до покоя.

Сейчас молодой человек просто наслаждался ничегонеделаньем, лишь изредка делая попытки освоить магию древних. Ничего не выходило.

И вот, на третий день, когда в пылу трудолюбия Рон наколол дров и доставал уже третье ведро воды, у калитки появилась девушка. Рон поставил бадью на край колодца, оперся об него локтями и принялся откровенно разглядывать пришелицу.

Да, она, пожалуй, не привлекла бы внимания на балах в Аулэйносе или Кэрол Тивендале.

Небольшого роста и атлетически сложенная. Пряди длинных прямых волосы серого цвета иногда падали ей на лоб, и тогда девушка привычным движением убирала их. Коричневые глаза и пушистые ресницы как-то гармонично ложились на темно-золотое лицо, которое в свете заходящего солнца отливало красным. Цвет ее щек в точности напоминал цвет румяного пирожка, только что вынутого из печки, и Рон почему-то был уверен, что и на ощупь они будут такими же — шершавыми и теплыми.

Росене (а это была именно она) была одета в зеленоватую выцветшую куртку и бриджи когда-то горчичного цвета.

«Да, аристократу она показалась бы невзрачной.» — подумал Рон. Но что-то в девушке привлекло его, и наш герой смотрел, не отрываясь, забыв, что сам тоже выглядит не ахти — кроме рваных штанов, закатанных до колен на юноше ничего не было.

— Мы так и будем стоять? — улыбнулась девушка. — Может, все-таки скажете, с кем я имею честь?

— Ах, да! — спохватился Рон. Про себя он удивился и немножко позавидовал людям этого материка — молодая девушка одна встречает у себя дома незнакомца и ей даже в голову не приходит испугаться. — Простите! Мне очень жаль, но, боюсь, я здесь один. Ваш опекун в отъезде. Он поручил мне Вам все объяснить. Это длинная история…

— Если она так длинна, то не лучше ли ее выслушать в более удобной обстановке? — предложила девушка. Ее звонкий голос был чуть-чуть насмешлив.

Рон согласился — да, лучше, и последовал за Росене в дом, не отрывая от нее завороженного взгляда.

— Видите ли, — начал Рон, усаживаясь за стол. — мне надо встретиться с эльфами…

К концу объяснений девушка медленно кивнула.

— Раз такое дело, я попрошу их Вам помочь. Они поплывут дальше не раньше завтрашнего вечера. Мне, кстати, пора, надо помочь им выгрузить мою долю…

— Быть может, моя помощь тоже не будет лишней? — маг прибег к своей самой обаятельной улыбке.

x x x

У речки Росене познакомила Рона с эльфами (они были братьями). Их звали Иванхоэ и Калмероэ. Откуда-то из глубины веков в голове Рона всплыли значения этих имен — Цветок в пустыне и Горный поток.

Братья без особого энтузиазма, но и без досады согласились довезти юношу до ближайшего эльфийского холма.

Видя, что эльфы не собираются идти с ними к дому, а устраиваются на берегу, Рон поинтересовался:

— А они разве не будут ночевать с нами? — юноше почему-то этого очень не хотелось.

— О нет, им привычней под под открытым небом. Да и лодку надо сторожить.

Вернувшись в дом, они провели весь вечер и часть ночи за разговорами. Большей частью говорил Рон, а Росене (Так называл Росу даже Тлогги, хотя при обращении к другим людям он упрямо употреблял полные имена — таков был этикет Южного материка. Но Росене была для него исключением.) слушала. Сама она не могла много поведать о Южном, но с удовольствием узнавала о том, что творится за его пределами.

Рон с тоской думал, что они проведут вместе только сутки. Ему еще ни разу не попадалась такая девушка. Его бывшие знакомые в Кэрол Тивендале были сплошь повидавшие виды девицы, с удовольствием посещавшие общежития, такие же нахальные, как и сам Рон. Возможно, подсознательно Рон и стремился тогда именно к таким связям, так как не желал быть прикованным к чужой стране. (У него твердо отпечатались в памяти слова Риндона о том, что пленникам, выросшим в Кэрол Тивендале есть что терять.) А сейчас он с ужасающей ясностью понял, что попался.

 

Глава 8. 19-22 июля 968 г. п.и. Река. Эльфийский холм.

Путешествие, по словам Калмероэ, должно было занять не более трех дней. Они плыли с пяти до одиннадцати утра и с семи до двенадцати вечера — эльфы утверждали, что так удобнее. Рону было трудновато привыкнуть к такому графику, и он часто не мог заснуть вместе с остальными, лежал, пялясь в темно-синее небо (Палатка была только у Росене, и Рон не стал брать ее для себя, не желая лишний раз отягощать эльфов.) и изводил своих спутников вопросами. Калмероэ, более вежливый и общительный, иногда отвечал.

— Чем вы отличаетесь от людей? — спросил как-то волшебник.

— Никто не сравнивал в точности. — пожал плечами Калмероэ. — Но у эльфов и людей не может быть общих детей. Из-за этого разбилось немало сердец…

Узнав, что Рону, хотя он и человек, подвластна магия, эльфы были очень удивлены (обычно они проявляли эмоции куда слабее, чем люди), а Калмероэ попытался даже научить Рона колдовать по-эльфийски. Без особого, впрочем, успеха.

x x x

Утром третьего дня путешествия их лодка причалила к берегу раньше обычного — в девять часов, и эльфы предложили Рону высадиться. Местность, куда они приплыли, была более открытой, скорее луг, чем лес. Легконогий Иванхоэ и следовавший за ним пыхтящий человек то и дело взбирались на холмы. Наконец, перед ними открылась группа холмов — целая колония, явно заселенная, хотя снаружи можно было заметить не больше двух-трех эльфов.

— Здесь. — лаконично сказал Иванхоэ и повернулся, чтобы уйти. Рон, хлопая глазами, открыл было рот, чтобы поинтересоваться, что же, собственно, ему делать дальше, но эльфа уже не было.

— Ничего не скажешь, очень любезен! — пробормотал Рон и начал медленно приближаться к ближайшему холму, внимательно оглядываясь. В незнакомом месте его принципом было: «Не опаздывай, не торопись и осмотрись.» Сейчас он никуда опоздать не мог, но все остальное попытался исполнить в точности. Но ему не дали.

У входа стоял и, вроде бы ничего не делал высокий темноволосый эльф. Когда Рон подошел поближе, он положил юноше руку на плечо и спокойным безразличным голосом произнес:

— Человек, ты идешь не в ту сторону.

— Разве холм эльфов не в этой стороне? — в тон ему спросил ротен.

— В этой, но тебе туда незачем идти. — слишком категорично, по мнению Рона, произнес стражник.

— Но мне нужна помощь!

— Ты одет, обут и не голоден. Чем же еще тебе могут помочь эльфы? — рассудительно возразил его собеседник.

— Помощь требуется не мне одному. Я приплыл из-за океана и… — Рон замедлил речь, надеясь, что эта новость заинтригует стражника. Тот оправдал его ожидания:

— Из-за океана? Тогда подожди тут. Не имеет смысла два раза

пересказывать одно и то же.

Эльф на секунду зашел в холм, тут же вышел обратно и стал чего-то ожидать. Через минуту из холма вышел другой эльф, по внешнему виду старше первого и вопросительно взглянул на подчиненного.

— Человек приплыл из-за океана. Он желает получить помощь древнего народа. — почтительно доложил тот.

Старший повернулся к Рону.

— Как твое имя, человек?

— Меня зовут Ронис Ворансон. — спокойно, хотя манеры эльфов уже начинали его раздражать, представился Рон.

— Мне не интересно, кто твой отец, Ронис. И какой же помощи ты ждешь?

— Это долгая история… — сказал Рон, оглядываясь, и давая этим понять, что место не слишком подходит для продолжительных бесед. Эльф не настаивал.

— Ты рассчитываешь говорить по этому поводу с самим мастером холма? — поинтересовался он. Рон понятия не имел, о том, кого называют здесь мастером холма, но, не раздумывая, согласился.

— Ты здесь один?

— Вообще-то я приплыл с другом, но он находится… не здесь. — в последнюю секунду Рон решил не говорить конкретней — очень уж недружелюбны были эльфы.

— Что ж, следуй за мной. — предложил старший. — Не исключено, что в полночь тебя примут. А сейчас можешь выспаться. — Эльф искоса поглядел на человека. Рон сперва не понял.

«А, да них же ночной образ жизни!» — догадался он. Даже близкие по образу жизни к людям отступники Иванхоэ и Калмероэ предпочитали передвигаться в сумерках, но до этой минуты Рон как-то не задумывался над этой их особенностью. Братья не связывались в его сознании с другими эльфами. Ну, а тут-то, конечно, традиции блюдутся свято! Вот почему, наверное, с утра так малолюдно. «И старый прохвост, небось, меня испытывает!»

Рон не стал возражать на предложение эльфа поспать днем. Зря нарываться ему сейчас было совершенно ни к чему.

— Вот твоя комната.

— Очень Вам благодарен. — сказал Рон и сел на постель.

— Если что-нибудь понадобиться, позвони. Придет слуга. — буркнул эльф и вышел вон.

x x x

Рон проснулся от какого-то смутно неприятного ощущения и резко сел. На краю его кровати сидел золотоволосый сероглазый эльф и молча смотрел на юношу.

— Я разбудил тебя? — певучим голосом спросил незваный гость.

— Ничего. — Рон провел ладонью по лбу. — А… у Вас ко мне какое-то дело?

— Да, пожалуй. Я хочу Вас предупредить. Мастер уже знает о том, что Вы приплыли из-за океана за помощью. Боюсь, он воспринял это негативно. — эльф выразительно посмотрел на Рона. — Вашей жизни грозит опасность. Вашему другу тоже. Где он находится? Мы поможем выбраться отсюда Вам и предупредим его.

Рон ошалело все это выслушал и смог открыть рот только секунд через пять.

— Я не понял, мастер не хочет даже меня выслушать?

— Боюсь, что так. Ради сохранения стабильности он хочет ликвидировать Вас.

У Рона в голове лихорадочно метались обрывки мыслей. Идти в другой холм? Там могут и не предупредить…

— Простите… как мне Вас называть?

— Называйте меня Скейлог, Ронис. — в голосе эльфа юноше почудился оттенок недовольства.

— Скейлог, выходит, Вы нелояльны к Вашему лорду?

— Я очень люблю и уважаю мастера, но пытаюсь уберечь его от совершения несправедливости. — отчеканил Скейлог. — Так где Ваш друг?

«Что-то он слишком пристрастно расспрашивает о Руджене!» — мимоходом подумал Рон. От внимания молодого человека не ускользнуло и то, что эльф словно старается не дотрагиваться до него, и вообще, держится напряженно. Несмотря на доброжелательность Скейлога, казалось, что тот поневоле вынужден общаться с низшим существом. И, хотя у Рона не было веских оснований не доверять эльфу, маг все же колебался.

— Мой друг друг позаботится о себе сам. Он сможет за себя постоять. — медленно сказал ротен.

— Но он и не подозревает об опастности! — быстро возразил Скейлог. — Его необходимо предупредить!

— Я предупрежу его. — сказал Рон.

— Вы не успеете это сделать, если Вас все-таки схватят. — нетерпеливо поморщился эльф. — Зачем же так рисковать? Магия куда надежней и быстрее!

— Наш с ним способ связи не менее быстр. — улыбнулся Рон. — Магия подвластна не только эльфам.

Разные чувства — гнев, изумление, недоумение, страх — сменяли друг друга на лице эльфа. Он напрягся.

— Что Вы хотите этим сказать?

— Только то, что сказал. Магия может прийти на помощь и мне. — пояснил Рон и протянул руку к шнуру звонка. — Не желаете ли… э-ээ… поужинать со мной? Или как у вас называется вечерняя трапеза?

— Нет. — сверкнув глазами, отрезал эльф. — Благодарю. — сказал он и поспешно вышел из комнаты.

Через полминуты заглянул слуга.

— Пожалуйста, я хотел бы чего-нибудь выпить. И не могли бы Вы проводить меня в гостиную или какое-нибудь другое место, где у вас проводят время? Мне скучновато тут. — пояснил Рон.

Слуга кивнул.

— Думаю, каминный зал Вам подойдет.

Рон поблагодарил и с облегчением последовал за эльфом. Ему пока не хотелось снова встречаться с доброжелателями.

Каминный зал оказался просторным и хорошо освещенным, но, несмотря на это, весьма уютным. Рон устроился в уголке, наблюдая за обитателями холма. Судя по разнообразию их внешностей, это действительно был другой вид, а не отколовшаяся от людей раса. Кое-что у эльфов было общим — они по большей части были высоки, тонки в кости и имели очень бледную кожу, белее, чем у жителей Западного материка. Но оттенки цвета волос и глаз были самые разные — от золотистого до угольно-черного.

Сидевший неподалеку юноша, заметив Рониса, сказал;

— Скратор вылетел из Вашей комнаты, как самум. Лицо у него было не слишком довольное. Чем Вы ему так насолили?

— Скратор? Мне он представился Скейлогом!

— Да, его так зовут. Но чаще к нему обращаются по прозвищу.

Рон пожал плечами.

— Понятия не имею, чем он недоволен. — не совсем искренне ответил он. — У нас был вполне дружеский разговор.

— Что ж, Вам виднее. — юноша встал, поставил на полку книгу и собрался уходить.

— А что у него за прозвище? — поинтересовался Рон ему вслед.

— "Скратор" на древнем наречии значит «настоящий».

— Настоящий? — не понял Рон.

— Настоящий эльф. — обернувшись, пояснил юноша. — Приверженец традиций. — добавил он и ушел.

Рон покачал головой, усмехмувшись. «Итак, приверженец традиций!» Теперь у него уже не было сомнений.

x x x

В тронном зале собралось довольно много обитателей холма — эльфов и их подруг, фей. На возвышении восседал старый эльф (согласно наблюдениям Рона, в холме они были редкостью.), который, видимо и был пресловутым мастером холма.

Рон поклонился.

— Рассказывай, пришелец, с чем ты прибыл к нам. — довольно дружелюбно предложил мастер.

Рассказ Рон занял не меньше часа, так как он вдобавок поведа вкратце о странах, народах, и вообще, о положении дел на остальных материках планеты. Его слушали с интересом и сочуствием, но когда юноша закончил свою речь очередным призывом помочь его соплеменникам, лорд задумчиво сказал:

— Похоже, ты не лгал в своем рассказе. Но чего ради нам вмешиваться в дела людей? Один раз это уже произошло, и мы не пожали ничего, кроме ненависти!

— Война коснется и вас!

— Нам она не принесет вреда. Ты видел нашу магию?

— Да, я знаю, на что способен древний народ. — кивнул Рон. — Что ж, видно, мне не на что надеяться. Я не могу привести убедительных аргументов, зачем вам вступать в войну. Разве что простые человеческие чувства… Но, может быть, вы подскажете мне, кого тогда называл друзьями пославший меня на этот материк?

— А кто тебя сюда направил? — нахмурившись, спросил мастер.

— Я видел его во сне.

— Ты ничего не говорил нам про сон! Расскажи подробнее! — попросил король.

Выслушав Рона, глава эльфов задумался, не произнося ни слова.

— Может быть, Вы знаете, кто это был? — снова спросил Рон.

— Тебя посетил творец этого мира, перед которым и эльфы, и люди равны. — выдохнув, благоговейно ответил ему мастер. — Видимо, тебе и впрямь полагается помощь. Мы не можем отказать Его посланнику.

Он снова задумался.

— Но нам неподвластны умы людей, а ты наверняка не захочешь, чтобы твоих соотечественников, попавших под власть этих дьяволов уничтожали вместо того, чтобы освобождать. Тут нужно что-то другое. — он покачал головой в явном затруднении.

— Есть на материке народ, что справится и с этой напастью. — звонко заговорила сидевшая неподалеку фея. Ее голос был так чист и мелодичен, что Рон наслаждался одним его звуком, не особенно вслушиваясь в слова.

— Ты говоришь о драконах, Миорран? — оживился король.

— И ни о ком другом, мой повелитель. Человек должен говорить с ними.

— Да, пожалуй, ты на верном пути… Для этого племени магия так же естественна, как для тебя дыхание, человек. — объяснил Ронису мастер.

— Но… последний раз мы провожали человека к драконам несколько столетий назад! — растерянно возразил кто-то из придворных.

— Но ведь нам ничто не мешает сделать это сегодня, отец? — нетерпеливо спросил юноша, с которым Рон разговаривал в каминном зале. Похоже, принц был целиком на стороне Рона, и его раздражала неуверенность старших эльфов.

— По традиции человек должен пройти испытание. — напомнил ему лорд.

— Вы думаете, мне это не удастся? — тихо спросил Рон.

— Видишь ли, у нас есть обычай — мы посылаем человека к драконам только если уверены, что он мудр, храбр и находчив, чтобы нам не было за него стыдно, и потому заставляем его перед этим проходить испытания всех этих достоинств. Немало людей успешно преодолевали все эти преграды, но сейчас на карту поставлено слишком много, чтобы отдавать все на волю слепого случая.

— Если ему действительно что-то предначертано, и он не обманул нас, то Тот, кто выше, даст ему силы! — поднял голос Скратор, но внезапно замолчал, с опаской взглянув на человека. Приверженцу традиций явно не хотелось, чтобы его интрига выплыла наружу.

Рон еще раз поклонился.

— Я недостаточно хорошо знаю ваши традиции и не представляю, насколько важно исполнение этой. Значит — не мне решать. Но если вы согласны доставить меня к драконам, я постараюсь сделать все, что вы мне прикажете.

— Хорошие слова. — качнул головой мастер. — Что ж, подожди у дверей Нашего решения.

Рон вышел, но оставался неподалеку. Он ужасно нервничал и ходил взад-вперед, то и дело прислушиваясь к происходившему в зале. Иногда он различал голос Скратора, который, поняв, что Рон не собирается его выдавать, разошелся во-всю.

Наконец, его пригласили войти.

— Мы не можем нарушать законы предков. — было сказано ему. — Великий Великих не потребовал бы от нас этого. Ты будешь испытан завтра на вечерней заре.

Рон наклонил голову.

— Удачи тебе, Ронис! — с улыбкой пожелала фея.

Рон взглянул по сторонам у увидел, что лица сидящих в зале вовсе не так суровы и строги, как показалось на первый взгляд. Было много приветливых, веселых и открытых лиц, и молодой человек подумал, что еще не все потеряно.

x x x

Вечером он, наконец, связался с Рудженом. Они с Тлогги уже забрали Льорку и плыли назад. Рон вкратце ознакомил своего напарника с ситуацией. Тот разволновался.

«Роне, пожалуйста, ты не можешь сделать так, чтобы они подождали?» — «воскликнул» рыжеволосый волшебник. — «Ты не должен отправляться туда один!»

«И не подумаю.» — хладнокровно возразил Рон. — «Ты говоришь ерунду! Я уверен, что дракон может раздавить нас обоих одним когтем, так зачем же рисковать двумя жизнями? Пусть лучше у тебя будет вторая попытка!»

«Но я волнуюсь за тебя! Когда я уходил, я не думал, что все так обернется и тебе будет угрожать опастность! Как я могу отпустить тебя одного к этим тварям?!»

«Придется. Кроме того, не забывай, это мне предначертано. Может этот прохвост и в самом деле прав, и мне ничего не грозит!»

«Ты забыл, что тебе сказали. Жребий еще не определен. Всякое может случиться!» — напомнил ему Руджен.

«Утихомирься! Ты все равно мне не помешаешь! И не вздумай совать сюда нос! Привет Льорке!»

 

Глава 9. Ночь с 22 на 23 июля 968 г. п.и. Эльфийский холм.

Все было очень буднично. (Рон был даже немного разочарован.) Под вечер за ним пришли двое молодых эльфов, отвели его к входу в один из холмов и оставили там. На прощание ему было сказано:

— Тебе надо выйти с другой стороны холма не позже полуночи. В двенадцать все опасности для тебя кончатся, но и все надежды тоже.

Рон кивнул и про себя порадовался, что все-таки захватил с собой часы (из осторожности юноша повесил их на шею — руки могли побывать в переделках, губительных для хрупкого механизма.)

Когда его сопровождающие исчезли, Рон огляделся и сделал несколько шагов к холму. Солнце уже село, и, хотя еще было довольно светло, все за порогом этой земляной пещеры было покрыто сплошным мраком.

Не успел Рон приблизиться, как к нему навстречу из темноты выступили два воина. В руках они держали длинные копья, не подпускавшие Рона на близкую дистанцию. Колоть ими эльфы пока не пытались, но выглядели весьма угрожающе.

Рон растерянно сделал шаг в сторону. Острия качнулись. «Похоже, я сорвусь на первом же испытании.» — подумал Рон. В душе у юноши начал расти ужас, которым всегда сопровождалось у него состояние беспомощности.

Но… то ли кто-то неслышно шепнул ему решение, то ли интуиция в отчаянии бросила ему последний кусок, но Рон вдруг понял, чего ждут от него эльфы.

Маг протянул руки вперед, пустыми ладонями вверх, потом поднял их над головой, дружелюбно улыбаясь.

Копья бесшумно разошлись, и странник вступил в темноту холма.

Прежде, чем его глаза привыкли к серому мраку, чуть-чуть нарушаемому редкими факелами на стенах, Рон разглядел под ногами светящуюся полосу, шириной чуть больше фута. Ее свет был мягким и под разными ракурсами отливал то оранжевым, то синим, то зеленым. Рон присел на корточки и зачерпнул ладонью песка. Оторванные от земли, песчинки погасли. Магия. Рон отряхнул руки и поднялся.

Полоса не кончалась. Рону уже встретилось несколько перекрестков. В первом из них было разветвление на три коридора. Полоса была только в одном из них, и Рон сделал вывод, что она указывает дорогу, может и не самую короткую, но верную.

Прошло около десяти минут с тех пор, как он вошел в холм. Часы показывали без четверти одиннадцать.

Рон опять свернул и невольно отшатнулся. В трех футах от него стояла сплошная стена огня. Он не шумел, как настоящее пламя, но был не менее горяч.

Это была даже не стена. Огонь заполнял промежуток между стенами, полом и потолком пещеры полностью на протяжении десяти футов. Полностью?

Рон присмотрелся. Заветная полоса не исчезала в огне.

Ротен подошел вплотную и, морщась от жара, перенес всю массу тела на левую ногу, а правую вытянул вперед и осторожно поставил на полосу. Подождал минуту. Сапог не загорался, и горячо ноге не было.

Была ни была! Рон вступил на полосу всей тяжестью и осторожно пошел вперед, ставя ноги одну перед другой, как канатоходец, стараясь не потерять равновесия.

И вот, что удивительно — его плечи и ладони порой вылезали за отведенный ему фут, но огонь их не обжигал. Зато когда Рон ошибся, и краешек подошвы его сапога вылез на пол-дюйма за полосу, его словно хлестнуло пламенем. Рон сжал зубы и, не осмелившись посмотреть, не загорелась ли одежда, поспешно сделал оставшиеся два шага. Потом посмотрел вниз. Штанина тлела. Он прихлопнул пламя и с досадой осмотрел обожженное место. Кожа покраснела и прикосновения грубой ткани причиняли боль. Рон пожал плечами и пошел дальше.

Через две галереи из темного прохода на него прыгнула тень. Рон среагировал мгновенно и успел увернуться от удара.

Очередной факел был недалеко, и Рон сумел разглядеть противника. Перед ним был молодой, немного худощавый светловолосый эльф. Он был обнажен и без оружия, значит силы равны, и драка предстоит всерьез.

Эльф, может и не был мастером боя, на защищался хорошо. Рону ни разу не удалось достать ни одну из его болевых точек. Его противник, напротив, действовал весьма успешно. Он словно поставил себе задачу не вырубить Рона, а измотать и причинить как можно больше боли. Когда Рон это осознал, у него по шее пробежали мурашки — ситуация была весьма тоскливой. Время работало на эльфа.

На счету последнего уже был сломанный палец, и, вдобавок, Рон сильно подозревал, что одно из его ребер треснуло (не считая многочисленных синяков). Дела юноши были плохи.

Наконец, эльфу удалось повалить Рона на землю. Он завернул ротену руку за спину и проявил явное намерение ее сломать. Этого Рон допустить не мог. Он извернулся и ударил эльфа затылком в лицо. Через мгновение оба драчуна уже были на ногах.

Все это время Рона немало занимал вопрос: что делать с эльфом, если он все-таки окажется слабее? Свалить на землю? Он встанет и снова начнет приставать. Оглушить? Можно не рассчитать силу удара и ненароком прикончить. Это уж точно добром не кончится.

У эльфа в этом смысле было преимущество: ему всего лишь надо было задержать человека еще минут на двадцать. Рон всерьез пожалел, что не занимался в свое время единоборствами и ограничился школьным курсом. Один раз это уже подвело его в Каватлоне. Что же сделать, чтобы эта игра перестала быть похожей на поддавки?!

Эльфа погубило самомнение. Видя, что его противник действует не слишком искусно, он ослабил бдительность и не успел отразить прямой удар в челюсть. Рон при этом в кровь разбил себе костяшки пальцев. Но молодому человеку некогда было обращать внимание на такие мелочи. Он схватил эльфа за руку и ударил его ногой по голени. Затем оседлал упавшего и прижал его руки к земле, вывернув их ладонями вниз. Эльф несколько раз дернулся, но высвободиться не смог. Рон был тяжелее и физически сильнее.

— Клянись, что не пойдешь за мной и не причинишь мне вреда, если я тебя выпущу!

Эльф кивнул, закусив губу.

— Ладно.

— Поклянись! — настаивал маг, не очень доверяя этому существу.

— Да ладно, ты победил. Удачи!

Рон, нахмурившись, поднялся. В голосе эльфа ему послышалась

снисходительность. Он направился в тоннель, по-прежнему напряженный, но его соперник сдержал слово — остался на месте.

Рон еще раз посмотрел на часы. Десять минут двенадцатого. Огненная стена и драка с эльфом отняли у него двадцать пять минут. Все тело болело. Рон чертыхнулся. Все-таки, по крайней мере, треть победы осталась за этим мерзавцем! Его боеспособность ощутимо уменьшилась.

x x x

Четвертым испытанием была развилка.

Из круглой пещеры выходило три одинаковых коридора. Перед ними нить растраивалась. Ее концы терялись где-то в темноте.

Рон остановился, не доходя до точки растроения. Вот и первая настоящая загадка.

Трех нитей быть не может. Они должны обрываться. Значит, решение стоило принять, не сходя с места. Если просто пойти и проверить, наверняка случится какая-нибудь неприятность.

Вряд ли все три нити магические, иначе задача была бы некорректной. Значит, две ложные имеют другую природу. Зеркала? Рон внимательно оглядел потолок и стены пещеры. Может быть… Но если и так, то качество отличное. Поверхность зеркала неразличима. Вдобавок, немало помогает темнота. На свету у них бы ничего не вышло.

Рон поднял с пола камешек и бросил его в направлении средней нити. Его реакция была мгновенной, но все же без потерь не обошлось. Пол перед ним взорвался облаком мельчайших осколков, и все они, летя по неестественной траектории, метили в Рона.

Рон нащупал на лице пять ранок.

Бросая второй камешек, он отвернулся, но ничего не произошло. Юноша поколебался с минуту и пошел вправо, не проверяя левый отсек. Это было верным решением. Ловушка была устроена так, что при ненужной проверке из соответствующей галереи вырывалась струя пламени, попав в которую, человек уменьшал свои шансы во-время дойти до конца раз в десять (если вообще оставался жив). Но сейчас Рон мог убедиться в правильности своего выбора только видя перед собой нигде не обрывающуюся нить. Ложные нити не могли быть слишком длинными. Все было в порядке — никаких неприятных сюрпризов. Еще одна загадка разгадана.

Рон чувствовал, что осталось уже немного. Но тут нить оборвалась. Не совсем. Через три ярда она начинала светить снова. Но между оборванными концами лежала яма. Глубокая яма с острыми шипами на дне, наполовину заполненная кислотой.

Рону вовсе не обязательно было прыгать. Он терпеть не мог высоты, а в детстве всегда инстинктивно тормозил перед учебным барьером. Он мог просто посидеть и дождаться полуночи.

А еще больше ему хотелось завыть от досады.

Но не первый, не второй вариант не подходил.

Рон разбежался и оттолкнулся от края. Он не затормозил, но в момент толчка его ноги ослабели, и он почти горизонтально полетел в яму. Его пальцы коснулись противоположного края, но было ясно, что они не смогут там закрепиться. На Рона нахлынули горькое сожаление и досада, и еще какая-то безумная надежда, что содержимое ямы окажется иллюзией. Но в то же мгновение, когда он расплостался над ямой, к нему пришло решение, простое и очевидное, и маг поспешил принять все мере, чтобы его исполнение не запоздало. Этот рывок отнял у него почти все оставшиеся силы, но оказался успешным — маг полетел. Он поднялся над краем ямы и закинул туда правую ногу. Со стороны это выглядело так, как будто юноша подтянулся. На этом силы его оставили, магия иссякла, и он, кое-как выбравшись наверх с помощью трех конечностей, рухнул на спину у края ямы и пролежал так минуты три.

Потом он вспомнил, что это еще не конец, и уже через две минуты заставил себя подняться. Руки только перестали дрожать.

Оставалось менее получаса. Путь стал неудобен — то расселины, то ямы; коридор то и дело сужался.

Наконец, ему показалось, что из следующего коридора падает естественный свет (или просто пахнуло свежим воздухом). Рон на мгновение остановился, и тут из противоположных стен, как две змеи, к его ногам метнулись тяжелые цепи, и кандалы защелкнулись на его лодыжках. Рон ошарашенно присел. Только этого не хватало! Оставалось всего пятнадцать минут, и неизвестно, действительно ли так близок выход!

Он растерянно попытался найти замок. Кольца на ногах были гладкие, словно никогда и не размыкались. Можно было, конечно, расплавить одно из звеньев, но Рон чувствовал, что на ближайшие часа три магия ему заказана. Но ведь здесь проходили люди, и они не были магами! Не может быть! Из любого положения всегда есть выход!

Потратив пять минут на решение этой задачи, Рон ничего не добился и со злостью грохнул цепью о землю. Одно звено лопнуло. Его правая нога была свободна, не считая волочившейся за ней цепи!

Юноша присмотрелся к разрыву. Звено было глиняное и раскрашено под бронзу. Ясно! Теперь надо так же освободить левую ногу.

Но то ли у Рона не было прежней ярости, то ли броски были неудачными, но все попытки ни к чему не привели.

Значит, надо простукивать звено за звеном. Но в цепи их было не меньше ста, а у юноши было только пять минут.

Не знаешь, откуда начинать — начни оттуда, где положительный результат будет тебе приятней. Рон последовал этому совету и начал от кандалов, еле удерживаясь от того, чтобы не смотреть ежесекундно на часы. Одиннадцатое звено поддалось.

Рон вскочил на ноги и побежал. Впрочем, «побежал» — сильно сказано. Он еле переставлял ноги, за которыми впридачу волочились тяжелые обрывки цепей.

«Еще одно препятствие — и все насмарку.» — мимоходом мрачно подумал он.

Но препятствий больше не было. Следуя за нитью, юноша свернул направо, и в конце коридора на него глянула луна.

Из последних сил добежал он до выхода, и, едва переступив его, рухнул на землю. Человека тут же окатили водой. Захлебываясь, он попытался подняться — на всякий случай, а то еще не засчитают попытку.

— Это по обычаю. — сказал один из эльфов, кивнув на ведро. — Ты еле успел, но «еле» не считается. — улыбнулся он. — Пошли.

x x x

С Рона сняли цепи, переодели и дали выпить кружку сидра. Уже можно было не торопиться, так как обряд мог быть совершен до трех часов утра. До начала действа Рону полагался час отдыха.

Взглянув на предложенную одежду, ротен удивился.

Ему дали теплые меховые штаны и куртку, с подола которой свешивались, закрывая колени, шкурки куницы, сапоги в меховой оторочкой и шерстяную повязку на уши.

Рядом на скамье сидел молодой эльф и натягивал немногим менее теплую, но куда более роскошную одежду.

— В горах холодно. — пояснил он, перехватив удивленный взгляд Рона.

— А-аа. — протянул Рон. Горы? Х-мм.

— Элкснис. — назвался эльф. — Твой переводчик.

Они поздоровались.

— А ты мне не подскажешь, кто нас потом доставит обратно? — спросил Рон.

— Сами драконы. — не задумываясь, ответил эльф. — Во всяком случае, меня. И тебя, наверное, если ты с ними договоришься. Куда ты сам захочешь. Мы так предполагаем.

— Что значит «предполагаете»? Разве вы не посылали туда людей до меня?

— Да, но к нам они не возвращались. Ни с помощью драконов, ни пешком. Наверное, разочаровывались в этом предприятии. Драконы редко оправдывают ожидания людей. Так что, убедиться своими глазами, как видишь, мы не могли.

— Ты смелый парень. — спустя какое-то время сказал эльф. — Я бы на твоем месте не решился.

— Пройти испытания? — усмехнулся Рон.

— Какое там испытания! Общаться с драконом!

— А что, это так страшно?

— Но ведь ты не знаешь, что они с тобой сделают! Если что-нибудь не то скажешь, могут и шкуру подпалить.

Рон с минуту обдумывал услышанное. Это совсем не улучшило его настроение.

— А я-то думал, что самое страшное позади… Для них что же, законов не существует?

— Они сами — закон для таких как ты или я. Они же — Великие.

— Ах, да! А ты не боишься, что они тебя сожгут?

— А меня-то за что? Я же не собираюсь говорить от себя! Впрочем… — Элкснису эта мысль пришла в голову явно впервые. Потом он не очень решительно помотал головой. — Нет. Еще не было случая, чтобы переводчик не вернулся.

— Ну раз так… — согласился Рон.

Тут их позвали в обрядовую пещеру.

x x x

В пещере столпилось много народу. Им указали на круглый постамент, сложенный в один ряд из крупных серых камней. От него, как лучи, тянулись выступы, выложенные камнями поменьше. В промежутках между лучами горели костры.

Рон с Элкснисом встали в середину, и представление началось.

В обряде непосредственно было занято не больше дюжины эльфов. Пятеро мужчин, одетые в однотонные (у каждого своего цвета) облегающие бриджи и шерстяные шапочки с помпонами совершали беспорядочные прыжки вокруг постамента. На ногах у них были полосатые гольфы и деревянные башмаки, а тела выше пояса были охвачены кожаными ремнями, к которым крепились изображения солнца, лун и звезд. В руках танцоры держали бубны с серебряными колокольчиками, в которые время от времени ритмично ударяли.

Слева от Рона девушки-феи в белых платьях без украшений играли на духовых и струнных инструментах. Две из них сидели и совместно извлекали мелодию из инструмента, похожего на комбинацию двух арф.

Нельзя сказать, что все это вместе звучало безупречно слаженно, но впечатление производило неплохое, а Руджена, чтобы критиковать оркестр, рядом не было.

Остальные жители холма, присутствовавшие в зале, стояли поодаль и хлопали в ладоши в ритм музыке.

Перед группой девушек, почти рядом с постаментом, стояла на коленях фея, лицо которой закрывала светло-голубая вуаль. Сначала Рону показалось, что это — Меарран, но потом он понял, что ошибся.

Ее черные, как смоль, волосы венчала золотая корона; темно-синий, украшенный звездами плащ, застегнутый у горла, покрывал ее с головы до пят.

Танцоры держались от нее в отдалении, и юноша все время мог видеть ее без помех.

Фея подняла обе руки перед собой. Видимо, именно она осуществляла настоящее волшебство.

Рону все вокруг было очень интересно, кроме того, он еще не успел как следует отдохнуть после беготни в тоннелях, и ему не хотелось сейчас ни во что вникать, но его всегда растраивали упущенные возможности.

Маг заметил, что волшебница смотрит куда-то вверх, и проследил за ее взглядом. Над их головами, под самым потолком, висел камень. Он не походил на кристалл, был ассиметричным, но, безусловно, не являлся обычным булыжником. Один его бок отливал синим, другой — алым, а поверхность напоминала эмаль. Рон попробовал «протестировать» его на заклятье, но, как он и предполагал, ничего не вышло. Это было лишь художественное приспособление, наподобие кубка.

В эту секунду музыка стихла. Фея слегка двинула ладони вверх и…

x x x

На этот раз перемещение было почти мгновенным. Рон увидел перед глазами вспышку, и тут же ощутил себя стоящем на снегу. Было действительно холодно. Рядом с ним по-прежнему был Элкснис.

Человек и эльф стояли на обширном полукруглом покрытом льдом уступе, около сорока ярдов в ширину и шестидесяти в длину. С одной стороны была его пропасть, с другой — скала. В скале зиял огромный темный провал — пещера. В той стороне, где была пропасть, только-только начинало розоветь небо. Было еще темно.

— Их еще нет. — прошептал Элкснис. — Но нам надо было прибыть раньше, а то могли опоздать.

— И долго нам ждать?

— Не знаю. Но до того, как взойдет солнце, они должны появиться.

— Как они выглядят? — поинтересовался Рон.

— Большие. Четыре ноги, короткий хвост, длинная шея, как у лебедя. Самки — оранжево-желтые. На гребнях кожа золотистая, как и у взрослых самцов. Самки почти с рождения умеют летать, крылья у них отливают синим.

Самцы вылупляются зелеными с черными недоразвитыми крыльями. Впоследствии они начинают летать, становятся взрослыми, но еще не совсем равноправными. Незадолго до наступления половой зрелости их крылья синеют, затем они сбрасывают кожу и становятся алыми.

Очень красивые создания. Особенно, глаза. Изумрудные и переливаются, как драгоценные камни. Сам скоро увидишь.

Не прошло и пяти минут, как что-то зашуршало, и из пещеры выступила самка. Рон ахнул от восторга. Стройное золотистое тело было словно окутано сиянием. Огромные, сегментированные, как у летучей мыши, крылья, синие, с золотыми прожилками, дополняли сказочный образ.

Самка сложила крылья и замерла в изящной позе. Через мгновение над скалой пронесся ветер, и алый дракон приземлился рядом со своей подругой. Он казался мощнее самки и более неуклюжим, но сочетание золота гребня с алой кожей и зелеными искристыми глазами казалось еще пленительней.

Поднявшиеся при появлении самки Рон с Элкнисом ждали, пока он поудобней устроится на скале.

Рон ощутил приветствие, исходящее от двух разумов.

Это было совершенно иначе, чем общаться с людьми через кубок: маг не различал даже намека на слова, а сила духа драконов во много раз превышала самые мощные приборы каватсов.

Рон почувствовал неизмеримое превосходство над собой, и понял, что эти существа каким-то непостижимым способом, но могут ему помочь. Осталось «всего лишь» убедить их в необходимости этой помощи.

Молодой человек почтительно поклонился. В его мозгу опять раздался шум. На этот раз ротен почти что понял, что хотели спросить у него драконы.

Элкснис повернулся к нему.

— Они хотят узнать сначала сущность твоей просьбы, и от кого ты пришел.

— Передай им, что я молю о помощи от лица народов Западного материка.

«Поведай нам о западном материке. Кто его населяет?» — разобрал Рон. Он уже почти «настроился» на волну драконов. (Сначала его мозг был ошеломлен силой передачи.) Не дожидаясь перевода, он начал мысленно рассказывать.

Эльф уже было открыл рот, чтобы перевести, но потом «прислушался» и изумленно сказал:

— Они говорят, что я не нужен…

— Да, — подтвердил Рон. — Я понимаю их.

— Удивительно! — слегка заикаясь, проговорил Элкснис. — Ты первый из людей… — он не договорил. — Они отправляют меня домой! — воскликнул он, словно не веря своему мозгу.

— Всего доброго. — кивнул Рон. Мысли его были заняты другим. Не прошло и мгновения, как Элкснис растаял в воздухе.

Человек остался один на один с драконами.

«Продолжай, младший брат.»

Рон не стал продолжать.

— Смотрите! — воскликнул он, и распахнул перед драконами свой мозг. Пусть эти лучшие создания Творца, по праву называющиеся Великими, увидят все. И если не захотят после этого помогать, значит люди не достойны, и жребий склонился не в пользу Рона.

Он ощутил у себя в мозгу двух незнакомцев. Или их было больше?

Они очень мягко и осторожно прошли через всю его жизнь, оставив у Рона чувство жгучего стыда за все идиотские поступки его и его знакомых, которые он сейчас отчетливо вспомнил.

Воцарилось молчание — обычное и ментальное. Драконы совещались между собой, но Рону не было хода в этот совет. Он молча ждал приговора. И наконец, примерно через столетие, до него дошел ответ:

«Мы — друзья, обещанные тебе. Мы поможем.»

И тут же перед его глазами возник план, который предлагали драконы. От человека требовалось совсем немного.

Эх, хорошо бы предупредить всех, все обговорить среди магов и предводителей, ведь наверняка не избежать путаницы. Но какой мелочной кажется сейчас, с этой скалы, вся эта возня!

А драконы — вот они.

Нет, нельзя медлить, заставлять их ждать. Ему и так слишком повезло!

Но перед началом Рон все же осмелился задать давно интересовавший его вопрос:

«Скажите, а это правда, что эльфы, драконы и остальные хитростью проникли сюда вместе с людьми из иного мира?»

Тут он спохватился. А вдруг дракон решит, что человек слишком нагл? Но тут в его голове раздался громоподобный хохот.

«Надо же, подумать только, люди забыли, кто они такие, и откуда пришли на Запад, но все еще упрямо рассказывают друг другу эту тщеславную байку! Спасибо, юноша. Я и забыл, как забавны бывают меньшие!»

x x x

На площадке и вокруг нее собралось около пятидесяти драконов. Преобладали зеленые, желавшие повеселиться. (Старшие, несмотря на предсказание Творца, считали ниже своего достоинства улаживать людские проблемы.) Но был и десяток алых, и даже три самки.

Рон стоял рядом с самцом, который встретил их на скале.

Через несколько минут все они перенесутся на Западный материк, чтобы вдребезги разбить ментальные изыски каватсов.

Но одни драконы не смогут сделать этого — разве что, с помощью крыльев. Им нужны были образы, хранящиеся в памяти Рона. Так, человек, ни разу не видевший местность, сможет наблюдать ее через кубок, после долгих тренировок с очевидцем.

Кроме того, многие из Великих, включая некоторых алых, не дали себе труда досконально разобраться в ситуации, и человек мог им понадобиться и как координатор.

Поэтому вожак, возглавивший стаю, велел Рону забраться ему на спину, между гребнями, чтобы сопровождать крылатое войско.

Почерпнув из головы Рона характеристики места, куда они направлялись, вожак передал их другим драконам, и они неторопливо поднялись в воздух.

У Рона захватило дух.

«Не бойся! Ты ведь тоже умеешь летать!» — шутливо проворчал дракон. Но одно дело — летать самому, другое — чувствовать под собой сорокофутовую громадину, исполненную мощи, ощущать взмахи крыльев, плавное покачивание и неумолимую центробежную силу во время разворотов.

Миг — и они очутились в Ротонне, рядом с Вильне.

Но под ними была черная, сожженная пустыня. Фронт передвинулся из этих мест. Драконы медленно развернулись и полетели на север.

x x x

Вот и битва. Немного северней Кампиола.

Снова по полю мечутся фаланги зомби, снова дымится лес. Словно и не было этих семи ладоней. Но с этого часа все в корне изменится.

Драконы снизились и без предупреждения нанесли удар. Они безошибочно находили и одним лишь ментальным посылом уничтожали хленгов и офицеров Каватлона и разрушали волшебную силу преемников.

Внизу воцарился хаос. Толпы ошалевших зомби, переставших ими быть, разбегались в разные стороны. Рекруты с воплями бросали оружие и падали на землю, закрывая головы руками.

Ротени были зачарованы. Они выглядели как дети, получившие нежданнонегаданно необычайно притягательную волшебную игрушку.

Твен, наоборот, запаниковали. Они, правда, все же не бросились в бегство, так как были профессионалами, и не потеряли контроль над собой, но явно не разделяли восторга своих союзников. Один из арбалетчиков прицелился в зеленого дракона и выстрелил. Болт вонзился в правую переднюю лапу зверя. Он взревел. Один миг — и твен скрылся в столбе пламени.

Рон немедленно связался с командованием, черпая энергию от своего дракона, и попросил как можно скорее передать всем воинам Мэгиены приказ не мешать атаке. После нескольких несчастных случаев, твен и сами разобрались, в чем дело, и старались не попадаться на глаза драконов. Зато они с удовольствием вылавливали деморализованную пехоту противника и разрушали его технику. В следующих на очереди фортах все были оповещены заранее, и эксцессов больше не повторялось.

Облетев границу Ротонны и побывав в крупных полисах с гарнизонами каватсов, драконы направились в Кэрол Тивендаль, где по-прежнему шла вялая позиционная война.

После того, как Великие сожгли флот противника, Рон направил их в Каватлон — в царский дворец, единственное важное место Империи, где побывал разведчик. Звери уже начали уставать.

Разрушив центр столицы до основания, они, не теряя слаженности, поднялись в небо и перенеслись домой.

Они сделали свое дело и не были намерены больше возращаться. Остальное — забота людей.

x x x

На Южном материке драконы приземлились уже в разных местах — в своих гнездах на скалах.

Но небольшая группа собралась вокруг своего алого сородича. Рядом с ним высадили и Рона.

Молодой дракон был смертельно обожжен огнеметом каватсов.

Древняя магия (а, может быть, этика) не позволяли драконам лечить своих соплеменников. Они могли лишь утолить боль и прибавить жизненных сил для выздоровления. Но сейчас это было бесполезно.

Дракон поднял голову. Правого глаза не было, из левого вытекала слеза. Он посмотрел на заходящее солнце и, не взлетая, исчез.

— Куда он направился? — тихо спросил Рон у своего напарника.

— Чувствуя приближение смерти, мы переносимся к солнцу, чтобы сгореть в его огне. И потому нигде на земле ты не найдешь мертвого дракона. Солнце же — это единственное место на свете, дорогу куда мы знаем, ни разу там не побывав, с мига рождения.

— Сожалею… — склонил голову Рон.

Драконы запели прощальную песню. Они славили солнце.

x x x

Дракон доставил Рона прямо к хижине.

Юноша постоял несколько минут у калитки, вдыхая свежий вечерний воздух и прислушиваясь к шуншанию деревьев, потом пошел по дорожке к дому, манившему в ночном мраке светом своего единственного окошка.

Он вошел, не стучась.

Тлогги сидел за столом, нарезая табак своим здоровенным ножом; Росене вышивала что-то, сидя в уголке; Руджен устроился в качалке, ногами к камину. Льорки в комнате не было.

Когда скрипнула дверь, все обернулись к нему.

Тлогги поднял брови, Руджен вскочил, чуть не опрокинув качалку. Росене привстала и, не отрываясь, с надеждой смотрела на Рона.

Он оглядел их всех и улыбнулся.

— Все в порядке. Война закончена. — сказал он.

И его друзья улыбнулись ему.

Его взгляд опять пробежал по их лицам, окинул бревенчатые стены, задержался на пламени камина и кресле-качалке.

Пронзительное ощущение дома охватило его.

И тут Рон осознал, что впервые в жизни ему некуда спешить, впервые он никуда не опаздывает.

И, похоже, он, наконец, найдет свое счастье. Здесь — У камина, на краю Земли.