Солнечный зайчик пробрался сквозь щелку в прикрытых шторах, поскакал по полу вместе с тенью от ветки старого клена и остановился на моей ладони, согревая ее летним теплом. Я сжал пальцы, но зайчик был неуловим. Ускользнув, он принялся носиться по столу, заглядывая в исписанные школьные тетради.

Ему, к сожалению, не удастся улучшить мое настроение.

Старенький радиоприемник на стене прохрипел что-то неопределенное, прокашлялся и вдруг заговорил:

— Сегодня ожидается теплая солнечная погода без осадков. Температура в тени до двадцати градусов, так что у школьников вновь будет прекрасный день в начале летних каникул.

Голос диктора утреннего радио бодр и весел. Но он же не сообщит, что мой лучший друг Сашка (по правде, не только лучший, но и единственный, если не считать солнечного зайчика) уехал вчера вместе с родителями, а я остался совсем один в пыльном жарком городе. Так что для кого-то этот день может и будет радостным, но только не для меня.

Едва-едва закончились экзамены в конце четвертого класса, как Сашкины папа с мамой тут же начали собираться в длительную поездку. Он, конечно, не виноват, но, все-таки, обидно. И очень грустно.

Вдруг, прервав мои горькие мысли, раздался громкий трезвон дверного звонка. Я вздрогнул от неожиданности. Солнечный зайчик метнулся в сторону и исчез за окном. Кто же это может быть? Родители ушли на работу еще утром. Открыть? Я на цыпочках подошел к двери, стараясь не шуметь.

— Славик, открывай! — раздался с той стороны мальчишеский голос. Поразительно знакомый, но этого же не может быть!

Я распахнул дверь. На пороге стоял с серьезным выражением лица Сашка, собственной персоной.

— Сколько тебе можно говорить, я не Славик, а Стас! Станислав, то есть. Не называй меня, как моя мама, — скрыть свой радости я не мог, губы сами расплылись в улыбке. — Какими судьбами?! Ты же вчера уехал.

— Родители уехали, а я остался. Вот. Буду с тетей жить этот месяц, пока папа с мамой не вернутся. Кстати, тетя появится только к вечеру. Весь сегодняшний день я предоставлен сам себе. Свобода! Идем, покажу, где я обосновался.

— Пошли!

Мне было все равно куда идти, лишь бы с Сашкой.

— А ты чего остался? — спросил я по дороге. — Неужели из-за меня?

— Да так… — ушел от ответа мой друг, а я не стал допытываться.

С одной стороны было очень лестно думать, что Сашка не поехал с родителями чтобы остаться со мной, но с другой… Уж больно он идет серьезный и насупленный. Может, неприятности какие? Поругался, наверное. Ну, да ладно, главное, что Сашка здесь. И лето скучным не будет.

— Моя тетя комнату сдает, — сообщил Сашка. — Такой чудной квартирант попался. Ты сейчас сам увидишь.

Квартира Сашкиной тетушки располагалась на пятом этаже незнакомой мне девятиэтажки. Правда, не очень далеко от нашего дома. Так что через десять минут Сашка уже открывал ключом довольно старую дверь, а я прислушивался к весьма подозрительным звукам, раздающимся из квартиры.

«Бум-бурум-бурум-бум-бум», — пел кто-то рокочущим голосом с той стороны. Не очень громко, но голос был такой… сильный, что ли? Казалось, что он просачивается сквозь любые щели в стенах дома. Если это новый квартирант тетушки, то соседи, наверное, в восторге от его пения.

«Он?» — вопросительно указал я на дверь.

«Угу», — кивнул головой Сашка.

И тут я услышал совсем невозможное. Звуки были такие, как будто кто-то копает землю лопатой. Это на пятом-то этаже! В это время замок, наконец, поддался Сашкиным усилиям, дверь скрипнула несмазанными петлями, и шум прекратился. Зато нам навстречу вышел человек. Вернее, вначале из дверей гостиной появилось круглое, неимоверно бородатое лицо с толстым носом картошкой, а затем вылез его коренастый владелец. Он был не выше меня. Наверное, даже немного ниже. Но ширина плеч такова, что если нас с Сашкой поставить бок-о-бок, то этот бородач пошире будет. Его борода, хоть и густая, оставляла желать лучшего. Снизу она была неровно срезана или даже выдрана клочками. В некоторых местах, кажется, еще и подпалена.

— Вот и ребятишки пожаловали! — пророкотал незнакомец. — Тебя я знаю, — ткнул он пальцем в Сашку. — Уже видел сегодня. А ты кто такой? — уставился бородач на меня.

— С-стас, — немного растерялся я.

— Ну и хорошо! — обрадовался незнакомец, хлопнув себя ручищами по бокам. — А я — Браго. Гном Браго. Вот и познакомились!

— К-как это гном?

— Ты что — заикаешься? — вопросительно посмотрел бородач на меня. — Не больной, часом?

Я отрицательно помотал головой. Сашка, поросенок, спрятался за моей спиной, и в разговоре участия не принимал, оставив меня на растерзание этому… неужели сумасшедшему? А ведь действительно на гнома из сказок похож!

— Гномов не бывает, — выдал я стандартную фразу. Но в глубине души уже понял, что вру самому себе. Я, почему-то, сразу поверил незнакомцу, когда тот сообщил, что он — гном. Сам не знаю, отчего так получилось. Что-то в облике бородача было такое доброе и располагающее к себе, скрывающееся за внешней грубостью.

— Конечно не бывает, — ответил гном. — У вас в мире. А в Мире фей очень даже бывает. Я же есть. И как раз оттуда. Негодные зарки! — вдруг вскрикнул он, потрясая кулаками. — Заманили меня в Мир людей! Целый день теперь проход обратно копаю. А борода! Вы смотрите, что они сделали с моей бородой!

Браго вцепился пятерней в торчащие клочки волос на своем подбородке.

— Вы бы знали, какая борода у меня была! В какую чудесную косичку я заплетал густые пряди без малейшего признака седины. И что теперь? Как я родичам покажусь?

Гном прервал свою гневную речь и скосил глаза, рассматривая торчащие клочки на подбородке.

— Ну вот, уже седые волосы появились. А вчера не было. Попадись мне в руки хоть один зарк!

— Кто-кто? — спросил я.

— Да зарк. Зазеркальщик, то есть. Житель Зазеркальной страны. Зарки все портят и приносят одни неприятности. Обманом затащили меня в Мир людей.

Гном подошел к окну на кухне и осторожно выглянул. Его нос и щеки побелели. Толстыми пальцами Браго вцепился в подоконник, затем усилием воли их разжал и, осторожно пятясь, отступил в центр кухни. Там уселся прямо на пол и закрыл глаза.

— Никакой высоты нет, — забормотал гном. — Я в маленькой уютной пещере. Вокруг холодные твердые камни. Падать просто некуда.

— Все, я в порядке, — сообщил Браго через минуту. — Гном, знаете ли, не птица. И зачем вы такие высокие дома строите? Как здесь можно жить? Хочу домой, в горные пещеры. Хочу обратно в Мир фей.

— Ну ничего, — закончил он уже радостно, — я проход уже почти докопал. Скоро буду дома.

Гном уселся за кухонный стол, открыл пакет молока, налил в стакан и начал с шумом пить. Белые капли потекли по бороде.

Все это время Сашка тихонько стоял в стороне и не мешал моему удивлению. Видимо этот этап он уже прошел, предоставив теперь очередь мне. Я приземлился на второй табурет и подождал, пока гном расправится с молоком.

— А как вы можете вернуться обратно домой?

Гном с недовольством посмотрел на опустевший стакан.

— Как, как… Проход выкопаю, как и все гномы, которые домой идут. Мы же не феи, чтобы по радугам путешествовать.

— А феи по радугам ходят? — удивился Сашка.

— Конечно. Ведь любая радуга в Мир фей ведет. Но гномы, повторюсь, — не феи. Гномы, чтобы вернуться туннели копают.

— Но ведь мы на пятом этаже! — воскликнул я. — Как вы копать можете?

— Ха! — рассмеялся Браго. — Были бы кирка да лопата, а уж гном везде проход домой выкопает!

— Только не всякий по нему пройдет, — добавил он. — Например, зарки сами не могут, как бы не пытались. Им обязательно надо, чтобы кто-нибудь их провел. Все время хотят в Страну фей попасть и там напакостить. Зачем же они меня в Мир людей заманили, на что рассчитывают? — задумчиво почесал остатки бороды гном.

— Все-таки, кто такие зарки? Что за Зазеркалье такое?

Гном нахмурился, собрав брови на переносице.

— Зазеркальщики живут в Зазеркалье, а его ты можешь в любом отражении увидеть. Мир такой. Зазеркальный. Гномы туда не ходят. А вот зарки оттуда очень даже везде шастают. И вредят. Зарки, понимаешь, впитывают в себя все негативное от людей, когда те в зеркала смотрятся. Вот потому жители Зазеркалья такие злые. Никогда не улыбаются. И хитрые, кстати. Они ж облик свой меняют — кем угодно притвориться могут. Вот так меня и заманили, — вздохнул Браго. — Не узнал я в нем зарка. Эх…

— В ком? — спросил я.

— Да так, длинная история, — махнул рукой гном. — Не хочу рассказывать, только расстроюсь. И так чересчур болтливый сегодня. Ну, конечно же, я ведь целый день молчал. Вот, как утром с твоим другом поговорил, и он мне молока принес, так ни с кем и не разговаривал. Только сейчас душу отвел.

Вдруг он с некоторым подозрением уставился на меня.

— А ну улыбнись!

— Зачем?

— Улыбнись, говорю.

Как можно через силу улыбаться? Но гном так смешно смотрел на меня, склонив голову на бок, так сверкал глазами, что заставлять себя долго не пришлось. Браго улыбнулся в ответ сквозь бороду, продемонстрировав большие белые зубы.

— Зарки не улыбаются. Ты — человек.

Он встряхнул пустой пакет, убедившись, что молока в нем больше не осталось, тяжело вздохнул, протопал мимо нас по коридору, открыл дверь в гостиную и сообщил:

— Посмотрите, какой я замечательный туннель выкопал!

И правда, посреди комнаты была большущая дыра, с кучами земли и камней по краям. Вот это да! Сашка осторожно подошел и заглянул в непроглядную темноту.

— О-го-го, — сказал он.

И эхо в туннеле ответило: «О-го-го… О-го-го…». Последнее «го» затихло где-то в далеких глубинах. Мы стояли ошеломленные. Мы — это я с Сашкой. Гном Браго, наоборот, довольно усмехался над произведенным эффектом.

— Славно гномы копают! — сообщил он. В этой фразе слышалась похвала не всем гномам, конечно, а лично ему — гному Браго. А гном Браго — это такой важный и красивый гном (когда борода отрастет — будет еще краше), который роет туннели лучше всех гномов на свете.

— Ну, мне пора.

Гном подхватил валявшиеся рядом на полу лопату и кирку и шагнул в черный проход. Я и ахнуть не успел. Неужели разбился?! Но через секунду голова гнома показалась над уровнем пола, Браго весело нам улыбнулся и сказал:

— Пока, ребятки. Спасибо за компанию. Что-то я еще позабыл… — гном запустил пятерню в лохматую шевелюру. — А! Вы тут особо не болтайте про меня. Хотя, ладно, можете рассказывать. Все равно вам никто не поверит.

Сказал и исчез в темноте.

Откуда-то из-под пола послышались его приглушенные слова:

— Чур, за мной не идти, вам сюда нельзя. Проход к вечеру закроется, так что не волнуйтесь — все останется, как прежде.

Шаги в глубине затихли, и наступила полная тишина, прерываемая нашим с Сашкой сопением.

Сашка куда-то сбегал и принес большой электрический фонарик. Свет фонарика еле-еле разгонял темноту, клубящуюся в туннеле.

— Ага, тут ступеньки. Ясно, почему гном не разбился, — сказал Сашка.

— Как же это может быть? А соседи снизу? — вся картина пока еще не очень укладывалась в моей голове.

— Это ж не просто туннель, а проход между мирами, — сообщил Сашка с видом знатока. — Он в Мир фей ведет. Его снизу никто не видит. Волшебство.

— Волшебство… — повторил я.

Сашка осветил фонариком ступеньки. Они вели в неведомые глубины и тайны. Мой взгляд встретился с Сашкиным.

— Мы думаем об одном и том же? — тихо спросил я.

* * *

Как оказалось — да. Думали мы одинаково, так как уже через несколько минут осторожно пробовали ступеньки на прочность. Нет, не осыпаются. Крепкие.

— Ничего, успеем, — произнес Сашка. — Он же сказал, что до вечера продержится. Одним глазком на Мир фей глянем и сразу обратно.

«Он» — это гном Браго. Но также гном говорил, помнится мне, чтобы мы не спускались в туннель. Но об этом думаешь несколько позже, когда отступать уже поздно. Сашка, конечно, тоже боится, только не признается.

Мой друг нес фонарь. Луч света слегка дрожал на земляном полу.

— Что-то мне не по себе, — сказал Сашка. — Ты знаешь, у меня немного кла-ус-тро-фобия, — с трудом выговорил он.

— Что это? — удивился я.

— Болезнь такая — маленьких закрытых помещений боишься, — сообщил Сашка. — И туннелей, оказывается, тоже.

— Вернемся? — тихо спросил я.

В глубине души так хотелось, чтобы Сашка ответил «да».

— Нет, конечно. Только вперед! Болезни надо противостоять. Ничего, если я за тебя уцеплюсь, и мы вместе пойдем?

— Запросто.

Я протянул руку, и Сашка крепко ухватился за нее. Ага, конечно, клаустрофобия у него. В лифтах запросто ездит, и никакая эта самая фобия не возникает. А вот в темном туннеле сразу появляется. Но так идти было действительно спокойнее. И не потеряем друг друга в темноте.

А темнота вокруг была — всем темнотам темнота. Темнее, наверное, не бывает. Фонарик помогал, но чуть-чуть. Словно в подземелье кто-то разлил черные чернила. Чернильный туман спускался по ступенькам бесшумным потоком, и мы будто шли по темному неощутимому бесконечному водопаду. Очень скоро ступени закончились, дорога выровнялась, уводя нас все дальше и дальше в таинственные подземные глубины. Шаги отдавались там, вдалеке, приглушенным эхом. Иногда слышались какие-то шорохи, от которых душа уходила куда-то вниз, но до пяток, наверное, не добегала, так как мы упрямо продолжали идти вперед. Порой казалось, что от основного прохода в стороны ответвлялись туннели поменьше, где непроглядной тьмой клубился тот же чернильный туман.

— Ай! — вскрикнул Сашка и выронил фонарик.

— Что случилось?

— Головой обо что-то ударился. Смотри — тут корни деревьев с потолка свисают. Как их много!

В ответ на Сашкин возглас по стенам туннеля побежали фиолетовые сполохи. Они словно зажигали на стенах разноцветные маленькие искорки, сверкающие несколько мгновений и угасающие, передавая эстафету вспышек дальше по туннелю.

— Что это? — в восхищении произнес Сашка, тут же забывший о своей шишке на лбу.

Изумленные, мы подошли к стенам.

Это зажигались в такт громким словам маленькие кристаллы, растущие на стенах, на потолке, да и просто возле стен у нас под ногами. Четырехгранные и шестигранные, прямые и изогнутые, а порой вообще сплетенные в невообразимые кольца и петли, они были так красивы, что хотелось стоять и любоваться этим маленьким фейерверком красок.

— Просто волшебство какое-то, — прошептал я.

— Да, ты прав — это кристаллизовавшаяся магия, с помощью которой гномы копают туннели, — раздались чьи-то слова у меня за спиной.

Я обернулся. Из темноты на меня смотрели ВОСЕМЬ КРАСНЫХ БОЛЬШУЩИХ ГЛАЗ!

— А-а-а-а, — заверещал Сашка и попытался скрыться в стене, ломая кристаллы и осыпая землю. Я крепко держал его за руку. Еще не хватало разбежаться в стороны и потеряться в темноте. Это не потому, что не испугался, а просто ноги стали такими слабыми, что сбежать я просто не мог.

Страшные глаза скрылись в темноте, и мы услыхали «цок-цок-цок» убегающих ног. Судя по звукам, ног было много.

— Что-что-что это? — заикаясь, спросил Сашка.

— Не знаю

Вру. Самое страшное, что я ЗНАЛ. Восемь глаз может быть только у одного животного. Которое плетет паутину и ловит мух. Но обычно оно значительно меньших размеров. Кстати, я боюсь только насекомых, всех этих больших жуков с их кусающимися челюстями. Но, насколько я знаю (а я хорошо подкован в этом вопросе — у меня есть все собрание энциклопедий «Мир животных»), пауки — это не насекомые. Это чле-нис-то-но-гие паукообразные, вот. А раз это не насекомые, то, значит, я их не боюсь. Почему я такой храбрый?

Мы, все-таки, немного сумасшедшие с Сашкой — мы пошли дальше.

«Ну, ничего», — утешал я себя. Раз нас не съели сразу, а к тому же еще и РАЗГОВАРИВАЛИ, значит, есть надежда, что не съедят и в дальнейшем.

Интересно, можно ли меня в темноте принять за большую муху?

С волшебством кристальных вспышек, сопровождающим нас, идти дальше было гораздо веселее. Мы даже нарочно вскрикивали, глядя, как реагируют на наши безумные возгласы маленькие кристаллы. Да и чернильный туман под ногами от волшебного свечения совсем развеялся.

— Смотри, он ползет! — вдруг сказал Сашка.

Действительно, один кристалл невдалеке передвигался по дну туннеля. А вон еще один, и еще… По-моему, это они не сами двигались, а их кто-то тащил. Сашка направил луч фонаря на ползущий кристалл. Раздался писк, кристаллик шлепнулся на землю, и черный бесформенный сгусток исчез в темноте. Но стоило отвести свет фонарика в сторону, как кто-то тут же подхватил кристалл, и он продолжил свое неспешное путешествие.

— Крысы что-ли? — спросил Сашка.

— Сам ты крыса! — пискнул снизу тонкий голосок.

— Это кобольды, — сказали Восемь Глаз. Опять из-за спины.

На этот раз Сашка не убежал. Но фонарик, все-таки, выронил.

— Кто такие кобольды? — спросил я.

Эх, не то хотел спросить. Меня больше интересует, кто ты такой, Восемь Глаз.

— Так сразу не расскажешь. Идемте, я вас провожу, вы же куда-то шли, правда?

— Да, вперед. Туда, — махнул я рукой.

— Ну, пойдем, — проговорил Восемь Глаз. Кстати, голос у него был довольно мелодичен.

Сашка, не выпуская моей руки, поднял фонарик. Его луч осветил огромного паука, идущий вместе с нами. Величиной с хорошего теленка. Ну и ладно. Паук, как паук. Большой только.

— Слушайте! — остановился паук, прищурившись множеством глаз от яркого света. — А чего вы так испугались, когда в первый раз меня увидели?

— Это Сашка испугался, а я нет, — ответил я. — Я не боюсь чле-нис-то-но-гих (тьфу, трудно выговаривать все время такое длинное слово) паукообразных.

— Как ты меня назвал? — паук поднял лапу и почесал свою макушку. Аккурат посередине между глазами. — Хм… Надо запомнить.

На второй его передней лапе висела сплетенная из паутины сетка, в которой лежала пара бледных грибов.

— Меня вообще-то несколько иначе зовут. Мое имя Аранея, — представился Восемь Глаз.

— Ой, так вы… дама? — вдруг спросил Сашка.

Ну, конечно же! То-то я смотрю, голос у нее такой красивый.

— Ну да, — Аранея изумленно уставилась на нас. Всеми восемью глазами сразу. — Разве я похожа на мужчину?

Ответ на вопрос я не знал. Поэтому, промолчал.

— Насчет кобольдов, — Аранея быстро-быстро семенила лапами возле нас. — Гномы копают туннели в подземном пространстве между мирами. Образуется много ходов, подземных комнат, залов. Да и были тут давно, еще до гномов, целые пещерные лабиринты. В них поселяются и живут множество разных созданий. Таких, как я, допустим. Или вот, взять например, кобольдов…

Сгусток темноты у нас под ногами, тащивший кристалл, вдруг пискнул:

— Толстый мешок с лапами!

И быстро-быстро убежал.

— Попадешься ты мне еще! — крикнула ему вслед Аранея. — Вообще-то они не злые, — сообщила она нам, — только иногда бывают очень вредными и озорными.

— Закончила я на том, — продолжила паучиха, — что образуется замкнутая подземная биосфера с пищевыми цепочками…

Я не успел спросить, что именно образуется, как паучиха замерла и прислушалась. Где-то далеко слева раздался едва слышимый шорох.

— Прошу меня извинить, — сообщила Аранея и быстро умчалась в сторону шума.

Назад она не вернулась.

Ждать паучиху мы не стали.

* * *

Как-то сыро было дальше в подземелье. Сашка вступил в холодную лужу и недовольно пробормотал что-то себе под нос.

Впереди дорога раздваивалась. Вот это да! Оба прохода выглядели совершенно одинаково. Но Браго прокопал только один туннель. Второй — ложный, был здесь, наверное, раньше. Случайное совпадение, но куда нам идти дальше?

— Смотри! — Сашка посветил фонариком на пол в правом туннеле.

Там сверкала и указывала направление большая стрелка, выложенная из блестящих кристаллов. Кажется, я знаю, кто ее сделал.

— Поверим кобольдам? — спросил я.

Сашка пожал плечами.

В общем, пошли мы по правому туннелю.

Через некоторое время послышалось журчание воды и звук падающих капель, гулко разносящийся по тишине подземелья. Мы вышли в огромную пещеру, в которой разлилось подземное озеро с густой, темной, неподвижной водой. Туннель превратился в неширокую дорогу, кем-то заботливо выложенную ровными камнями. Дорога упиралась в озеро и плавно переходила в старый обветшалый мост. Где-то посередине мост был разрушен. Темно-зеленые мохнатые пряди свешивались со старых камней и медленно колыхались, обдуваемые легким дуновением воздуха. По берегам озера росли большие грибы с меня ростом, светящиеся белым холодным светом. Словно сказочные фонари с остроконечными шляпами они медленно и важно освещали сонное царство пещеры.

— Гости! — раздался в тишине неожиданный крик. — Ко мне гости! Путники, которые хотят перейти мой мост!

Из-под моста выкатился обросший тиной большой комок, превратившийся возле нас в несуразного буро-зеленого коротконогого и длиннорукого человечка с длинным свисающим носом и торчащими из-под нижней губы клыками.

— Гости! — орал он, по очереди тряся наши руки.

Ладони человечка были шершавыми и грубыми. Пальцы заканчивались длинными когтями.

— Идемте, идемте, я вас провожу на ту сторону! Я не возьму с вас денег. Нет-нет. Вы мои почетные гости! За столько лет!.. Нет, вы себе не представляете, сколько лет я ждал путников!

Существо потащило нас к остаткам моста. Так мы и шли, словно персонажи из сказки, приклеившиеся друг к другу. Позади держался за мою руку Сашка, посередине был я, а спереди — зеленый, заросший тиной человечек. Его острые уши дрожали от избытка чувств.

— Стой! Куда ты нас ведешь, мост же разрушен?! — выкрикнул я, пытаясь вырвать ладонь из когтистой лапы.

Человечек резко остановился, так, что я врезался в его склизкую, покрытую водорослями спину.

— Разрушен?! Да, точно! Мой мост разрушен!

Он уселся на мокрый камень, поджав кривые ножки, и заревел во весь голос.

— Какой я несчастный тролль. У меня даже нет целого моста. Все мои родственники… Они меня бросили! Они ушли в лучшие края. А я остался совершенно один в этой забытой пещере. С кого же я буду взимать плату, если мой мост даже никуда не ведет? А?

Я не знал, чем помочь бедному троллю.

В это время позади нас вновь бесшумно появилась Восемь Глаз. Ой! Вернее, Аранея. Вид у паучихи был сытый и довольный.

— Вам этот глупый тролль еще не надоел? — спросила она.

— Он не глупый, — ответил я. — Видишь, без моста ему совсем плохо. А зачем троллю мост, вообще-то?

— Как зачем? — перестал плакать тролль и удивленно посмотрел на меня. — Тролль без моста — это не тролль. Мы плату берем, когда путники мост переходят. Ну и чиним, когда он ломается. Заодно, мосты — наши дома. А мне достался вот этот. Уже разрушенный. По нему никто не ходи-и-и-т.

По зеленому лицу вновь потекли крупные слезы.

— Ладно, не плачь, — сказала Аранея. — На, возьми вкусненькое.

Она протянула троллю один из грибов, которые таскала с собой в плетеной сумке. Тролль с удовольствием его схрумкал. Губы растянулись в широкой улыбке (правда, торчащие клыки немного мешали), и куда только слезы подевались?

— Нам необходимо вернуться, — сообщил я Аренее. — Нас кобольды обманули. Теперь надо в правильном направлении пойти.

— Да уж, эти маленькие шутники еще не то могут натворить.

Когда мы вновь вошли в темный проход, оставив позади яркие светящиеся грибы и подземное озеро с его обитателем, то еще долго нам вслед доносились радостные крики тролля.

— Заходите в гости снова! Обязательно заходите. Если не через весь мост, то хотя бы до половины я вас доведу! Меня зовут Слим. Я буду вас жда-а-а-ть.

— До свидания! — прокричал я в темноту.

— Ну вот, здесь совсем немного до выхода осталось, — сказала Аранея, когда мы вернулись к развилке.

Стрелки, сложенной из кристаллов, уже не было. Мне показалось, что я услыхал едва уловимое хихиканье маленьких созданий.

— В-о-о-т сюда, — махнула паучиха лапой, указав на проход. — Здесь недавно гном проходил. А я вас пока оставлю.

И Аранея вновь убежала по своим делам.

Вокруг тишина. Кажется, что стук наших сердец стал громче звука шагов. Он эхом разносился по темному туннелю и рвался к яркому пятну виднеющегося выхода, заставляя ноги идти все быстрее и быстрее. Вот сейчас, сейчас мы увидим Мир фей! Я так спешил, что и не заметил, как рука Саши выскользнула из моей ладони. Я уже привык, что во время нашего недолгого путешествия веду его за собой, как маленького ребенка. А тут вдруг он оказался впереди.

— Стой, Стас! — сказал Сашка изменившимся голосом.

Это было так неожиданно, что я стал, как вкопанный.

— Ты чего?

— Не хочу, чтобы тебя завалило камнями. Все-таки, ты провел меня в Мир фей, — голос Сашки менялся. Он стал грубым и скрипучим. — Возвращайся назад, человек.

Сашка взмахнул рукой, сверкнула маленькая молния. Я на мгновение зажмурился и услышал, как трещит потолок, как начинают сыпаться вниз камни, отрезая меня от выхода. И от Сашки.

Но Сашка ли это? Я отшатнулся назад и сквозь оседающую пыль и падающие камни, за мгновение перед тем, как проход полностью засыпало, я увидел, как МЕНЯЕТСЯ Сашка. Это был больше не мой друг. Это был зарк. Я провел в Мир фей врага.

Что я наделал?!

Но я же не знал!

«Ты должен был догадаться, — словно отвечал мне гном Браго. — Я же запретил вам идти за мной».

Сашка никогда бы не трусил и не просил бы вести его за руку. Сашка не оставался бы без улыбки всю дорогу. Сашка… Он совсем другой. И как я сразу не заметил? Сашка сейчас отдыхает с родителями, а я…Я… Я был жестоко обманут.

Слезы застилали глаза. И нет здесь солнечного зайчика, который всегда меня утешал.

— Ты чего плачешь? — спросила появившаяся тихо, словно привидение, Аранея. — Не надо плакать. Хочешь сладость?

Она протянула мне последний из оставшихся в сетке грибов. Я отрицательно помотал головой.

— Аранея, ты не знаешь, как попасть в Мир фей? Я должен остановить зарка.

— Понятия не имею. Все выходы в любой из миров через некоторое время закрываются. Поэтому гномы постоянно копают новые. Я не могу помочь тебе с этой проблемой. И на поверхности я никогда не бывала. Садись, я лучше отвезу тебя назад, а то, неровен час, еще и домой не успеешь вернуться, — Аранея подставила мне упругую спину.

Мы мчались быстро-быстро, распугивая кобольдов, уже собравших почти все магические кристаллы.

На выходе я механично поблагодарил неунывающую паучиху и оказался в квартире, которую Сашка, вернее, зарк, представил, как квартиру тетушки. Надо было поскорее уходить. Для меня все было, как во сне. Я еще толком не осознал, что натворил. Я совершал действия автоматически и делал только то, что должен был делать. Захлопнул дверь и медленно пошел к себе домой.

* * *

— Что случилось? — спросил открывший входную дверь папа. — На тебе лица нет. Чем расстроен, рассказывай.

— Ты все равно не поверишь, — буркнул я.

— Давай попробуем, — папа отложил в сторону газету, уселся на диван и приготовился слушать.

А рассказывать было нечего.

— Что ты подумаешь, если я скажу, что встретил гнома, который прокопал туннель в Мир фей, а мой лучший друг Сашка оказался вовсе не Сашкой, а зарком, и он с моей помощью пробрался вслед за гномом? Обманул, попросту говоря.

— Ну… — протянул папа. — Не знаю даже, что тебе сказать.

— Я же говорил, что ты не поверишь, — сказал я и поплелся в свою комнату.

— Ты ведь всегда был большим фантазером, Стас, — сообщил мне вдогонку папа. — Помнишь, когда тебе было пять лет, ты всем рассказывал, что спас фею от огромной змеи?

— Что? — я замер в дверях. — Что ты сказал?

— Разве не помнишь? Ты еще тогда в кульке принес медянку, утверждая, что это ядовитая змея, прямо из пасти которой ты вытащил волшебное создание.

Голова у меня пошла кругом.

— Да, папа, хорошо, — я медленно вошел в свою комнату.

Помню ли я? И что именно помню? Как я загонял в пакет несчастную безногую ящерицу, решив, что это змея? Как с гордостью совал добычу родителям (мамина реакция была понятной), а папа, выпустив медянку в саду возле дома, показывал мне ее же, но уже нарисованную в энциклопедии? Но ведь было что-то еще! Рассказы про что родители тогда восприняли со смехом.

Воспоминание молнией пронеслось у меня в голове. Медянка поймала крошечную фею, и я ее спас. Геройский поступок для пятилетнего мальчишки. И фея была. Была! Теперь я это точно помню, что бы ни говорили и как бы ни переубеждали меня взрослые. Я помню, фея поблагодарила меня и дала какую-то вещь.

Камешек!

Маленький граненый камешек, который я держал в своей детской ладони и удивленно смотрел на фею с разноцветными крылышками. Но куда он подевался? Когда я со слезами доказывал родителям, что я видел фею, то камня — ее подарка, в кармане не оказалось. Нашлась только большая дырка.

А вдруг камень выпал в доме? Что, если он закатился куда-то?

«Ага, — мелькнула предательская мысль, — и за столько лет его никто не нашел»?

Я рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

За окном из-за тучи вновь выглянуло солнце. Солнечный зайчик осторожно заглянул сквозь шторы, пробрался в комнату, пробежал по моей кровати и спрыгнул на пол. Он пулей бросился к плинтусу и замер, привлекая мое внимание.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — спросил я.

Солнечный зайчик припрыгал к моей кровати, а затем опять к плинтусу, вздрагивая от нетерпения.

— Неужели камешек феи закатился под плинтус?

Зайчик подпрыгнул по стене и вновь застыл возле плинтуса. Если бы у солнечного зайчика был хвост, то он бы, наверное, им уже завилял.

Надежда. Она вспыхнула ярким пламенем. Надо действовать и немедленно! Я бросился к кладовке. У папы здесь в инструментах всегда беспорядок. Со звоном рассыпались гаечные ключи.

— Ай! — поцарапал я руку о зубья стоящей у стены пилы.

А молоток — вот он. Есть! Я схватил его и поспешил к плинтусу.

— Станислав! Что ты там делаешь? — у папы появляется сердитый тон.

Но ему все равно не хочется отвлекаться от газеты. Это не мама. Если бы мама была сейчас дома, у меня бы не получилось так легко отодрать плинтус от пола.

Крак! Деревяшка плинтуса дала трещину, одна часть со ржавым гвоздем отлетела в сторону. Под слоем забившейся старой пыли и паутины что-то блестело. Это сверкал маленький камень. Я дрожащими руками достал его, словно прикоснулся к своим детским воспоминаниям. Внимательно разглядел. Теперь-то я знаю, что этот камешек-кристалл называется призмой. Если на нее направить обычный луч света, то он разложится на составляющие его семь цветных лучиков — семь цветов радуги.

Солнечный зайчик вскарабкался по моей руке и забрался в призму. Она засверкала, словно зажатое в ладони маленькое солнышко. Из призмы ударили лучи света, и там, на стене, куда они попадали, появилась радуга.

У вас когда-нибудь получалось увидеть картинки на рисунках-стереограммах? Это когда на листе наляпаны каракули, а ты смотришь и вдруг видишь, что среди этой белиберды четко выделяется какое-то изображение. У меня — ни разу. А вот сейчас, глядя на радугу на стене, я увидел, что это не радуга вовсе, а разноцветная дорога, которая уходит куда-то вдаль. И зовет.

Я сделал шаг.

Где-то далеко позади меня я услышал голос папы: «Вылезай, Стас. Ты куда спрятался»? Но калейдоскоп красок уже закружил меня в сверкающем вихре.

* * *

Я был легким, как перышко. Солнечный ветер подгонял меня вперед. Он надувал рубашку, словно парус, и я не шел — я скользил по разноцветной дороге.

А под полупрозрачным семицветием была пропасть, наполненная яркими красками. Картинки менялись так быстро, что взгляду было невозможно уловить хоть что-то в этом вертящемся калейдоскопе. Но захватывало дух, и колотилось сердце от скорости и ожидания чего-то чудесного. Да какого ожидания! Я ведь прямо сейчас, в этот момент, находился в чуде. Крепко зажатый волшебный камень в высоко поднятой руке светился яркой звездой.

И мой солнечный зайчик теперь со мной. Навсегда. Радость от присутствия друга теплом разливалась по телу. И я думаю, что вместе нам по силам победить зарка.

Не знаю, сколько продолжался мой разноцветный полет, но радужная волна вынесла меня на зеленую траву, схлынула, и я оказался в Мире фей.

Бескрайнее изумрудное поле простиралось до самого горизонта. До величественных синих гор, разделяющих зеленую траву и голубое небо. Огромные красные и желтые цветы с бархатными лепестками распускали свои соцветия под ярким солнцем. В этом море света летали множество маленьких созданий с пестрыми крылышками бабочек. Но радости и легкости в их полете почему-то не чувствовалось. Воздух был пропитан тревогой и ожиданием грозы. Где-то на горизонте сгущались темные тучи.

— Смотрите — человек! — маленькая фея изумленно затрепетала крылышками возле меня.

Через мгновение уже целый хоровод фей кружил вокруг, беспрерывно тараторя тонкими певучими голосами.

— Человек.

— В нашем мире

— Этого не может быть.

— Не может.

Феи дотрагивались до моей одежды, щекотали лицо, разглядывали светящуюся призму. Кажется, мой солнечный зайчик даже засмущался от их чрезмерного внимания.

— Он пришел по радуге!

— По радуге.

— Пришел.

Одна из фей прикоснулась к камню и вдруг с радостью вскрикнула:

— Это Кристалл силы!

И остальные тут же подхватили:

— Кристалл силы.

— Он у человека.

— Кристалл вернулся.

Я немного растерялся, но тут безудержный полет фей вдруг прекратился. Волшебные создания брызнули пестрыми лоскутками в разные стороны, а ко мне подлетела одна фея — величавая и степенная. На голове у нее сверкала крошечная корона.

Фея с достоинством сказала:

— Здравствуй, Станислав. Как долго я тебя ждала. Ты меня узнаешь? Ведь это меня ты спас от чудовища, — фея улыбнулась грустной улыбкой. — Я Королева фей.

— Да-да, именно меня, когда я была еще молодой и глупой настолько, что сама отправилась в Мир людей. Но я не жалею, — вздохнула Королева, — потому что тогда я нашла великого по силе Хранителя Света — тебя, Стас. Буквально считанные люди могут обладать таким даром, и найти хотя бы одного — большая удача. В нашем мире Хранителей Света еще называют Бегущими по радуге. Волшебство может превращаться в кристаллы, но вскоре они все равно тают и рассыпаются. Лишь только один волшебный кристалл никогда не разрушится — это Кристалл силы. И я передала его лучшему Хранителю.

Фея помолчала. Я тоже пытался осмыслить только что услышанное. Выходит, я — Бегущий по радуге? Но я как-то пока не чувствовал в себе больших волшебных сил.

— В плохой час ты вернулся к нам, Хранитель Света, — продолжила Королева. — Кто-то пытался разбить Зеркало Мира — основу нашего существования, и оно треснуло. Теперь мы больше не видим правды, и над нашим миром сгущаются тучи.

— Я знаю, кто мог это сделать! — воскликнул я. — Это зарк! Он где-то среди вас. Покажите мне Зеркало Мира, пожалуйста.

Я не знаю, зачем я попросил показать мне Зеркало. Может быть, мне передалось желание солнечного зайчика. А может, это были мысли самого Кристалла силы.

Невдалеке поднимались большим кругом каменные глыбы с вырезанными на них непонятными мне знаками и рисунками. Нет, как раз рисунки были понятными, там летали феи, добывали драгоценные камни гномы, драконы расправляли огромные крылья…, а вот знаки… Да и некогда мне было рассматривать. Я увидел, что посреди очерченного камнями круга стоит огромное овальное Зеркало в металлической оправе. Через его поверхность молнией пробежала трещина — сверху донизу, разделяя Зеркало Мира пополам. При этом отражение было мутным, в глубине Зеркала клубился туман, и далекими звездами вспыхивали искорки.

Кристалл силы в моей руке дернулся к Зеркалу. Повинуясь его желанию, я поднес руку к трещине и прикоснулся к ней гранью Кристалла. В месте соприкосновения волшебных вещей трещина исчезла, стерлась, вернув Зеркалу былую чистоту. Тогда быстрым движением я провел Кристаллом по всей трещине — сверху вниз, причем для этого мне пришлось вначале стать на цыпочки. Поверхность зеркала стала ровной и гладкой.

Как новенькая.

Казалось, что весь Мир фей при этом засмеялся. Радовался вздымающий волны зеленой травы ветер. Смеялись цветы, глядя в чистое без черных туч небо. А феи… Про них и говорить не приходится. В воздухе пестрило от разноцветного веселья, затеянного маленькими созданиями.

— Мы спасены!

— Спасены.

— Хранитель Света спас нас.

— Весь наш мир.

Красные крылья, синие, желтые, в крапинку… — все смешалось в один бесконечный хоровод. И весь этот карнавал красок отражался в чистой поверхности Зеркала.

Внезапно в Зеркале я увидел, что у одной феи крылья совершенно черные. Оглянулся, посмотрел на мельтешение разноцветных крылышек — нет нигде такой феи.

И тут я понял. Я снова заглянул в Зеркало Мира, которое показывает правду…

— Вот он — зарк, — указал я на фею, у которой в отражении были черные, как ночь, крылья. — Держите его!

Нужно отдать должное зарку — сопротивляться он пытался. Еще как! Черная фея бросилась на землю. Развернулись перепончатые крылья, поднимая воздушные вихри. Появились черные лапы с серповидными когтями и рогатая голова на длинной шее. Зарк превращался в маленького дракона!

«Стас, помоги», — услыхал я чей-то тихий голос.

Кто со мной говорит?

«Помоги, выпусти меня, дай мне силу».

Да это же солнечный зайчик в Кристалле пытается мне что-то сказать!

И тут я понял. Вернее, почувствовал.

Как во мне загорается свет.

Как горячим потоком он перетекает к сердцу.

Как вместе с ударами моего сердца свет перетекает в Кристалл силы.

Я вскинул руку с Кристаллом, и солнечный зайчик, мой солнечный зайчик, спеленал дракона яркими лучами света, крепко связал его, повалил на землю. Зарк вырывался изо всех сил, цеплялся когтями, оставляя полосы вырванной травы, но все его попытки освободиться были напрасны. Куча фей облепила дракона, словно его черная чешуя расцвела тысячами ярких цветов. Все вместе мы потащили дракона к Зеркалу Мира. На мгновение поверхность Зеркала стала мягкой и податливой. Зарк прошел сквозь нее без всякого усилия. Задние лапы дракона схватились за металлическую оправу Зеркала, но Королева фей хлопнула в ладоши, и сильный порыв ветра забросил зарка-дракона по ту сторону отражающего стекла, в Зазеркалье.

И Зеркало вновь стало ровным и гладким. Отражающим все краски Мира фей.

— Он больше не сможет попасть в наш мир, — сказала Королева фей. — Спасибо тебе, Станислав.

Вот так эта история, можно сказать, и закончилась.

Домой я вернулся уже не по радуге, а гораздо проще. Королева фей попросила меня стать перед Зеркалом Мира и представить свою комнату. И я увидел ее в зеркале. Увидел, как мой растерянный папа заглядывает под кровать, а потом озадаченно оглядывается по сторонам.

— Вперед, — сказала Королева фей, — тебе достаточно только пожелать, и ты вновь будешь дома.

Я прошел сквозь Зеркало и оказался в свой комнате.

— Папа! — я бросился папе на шею, как маленький мальчишка.

— Ну и мастак же ты прятаться, — смеясь, сказал папа, подхватив меня сильными руками.

Солнечный зайчик живет теперь в Кристалле силы, и мне не приходится ждать яркого утра, чтобы увидеть своего друга. Теперь, даже когда солнце на небе скрыто тучами, зайчику в Кристалле хорошо и удобно. Кристалл я всегда ношу с собой. Мало ли что может произойти…

Сашка вернулся гораздо раньше, чем предполагалось — всего через месяц, так что у нас еще было два очень долгих летних месяца перед школой. Сашке я ничего не рассказал. Во-первых, он все-таки не поверит, а я очень не люблю, когда мне не верят. А во-вторых… Пускай это будет моя маленькая тайна.

Однажды, когда уже начались школьные занятия, заглянув в зеркало в школьном вестибюле, я увидел, что у меня расстроенная и кислая физиономия. Чего это я такой сегодня? Вроде бы все нормально. Я улыбнулся…, а отражение — нет. Молча, я достал из кармана Кристалл и погрозил им зеркалу. Зарк нахмурился и убежал, уступив место моему настоящему отражению с веселым веснушчатым лицом.

Вот так-то лучше.

— Почаще улыбайся зеркалу, — сказал я тогда Сашке. — Зарки этого не любят.

— Кто-кто? — не понял меня Сашка.

— Я просто так. Побежали — на урок опаздываем.

И мы побежали.

Как-то утром мне показалось, что меня разбудил чей-то негромкий смех. Окончательно проснувшись, я услыхал затихающий топот маленьких ножек под полом. А на столе я нашел вырванный тетрадный лист, на котором неровно, словно рукой маленького ребенка, был нарисован человечек с круглой головой, большими ушами и тонкими ручками и ножками. Человечек держал руку высоко поднятой, из нее устремлялись в стороны паутинки-лучики света. Возле человечка стоял на восьми палочках большой мешок. Неизвестный художник попытался пририсовать к мешку восемь глаз, но поместились только шесть. И то неровно. Последние два висели просто в воздухе. По другую руку от человечка находилось несуразное создание, не поддающееся определению, но с длинным носом и торчащими под ним клыками. А возле этой троицы было поставлено множество клякс, которые, как мне кажется, получились наиболее похожими.

А вы, случайно, не знаете, как точно выглядят кобольды?

Да, чуть не забыл сказать, что под рисунком была выведена большими печатными буквами надпись:

«Мы ждем тебя в гости».