Теория организации общества (развитая Кинчем, Колбигом, Пентоном и другими) содержит такое изобилие разнообразной информации, настолько многообразна и чудовищно сложна, что для более ясного ее понимания хорошо привести главную, достаточно простую предпосылку (согласно изложению Колбига):

«Когда самозародившиеся микрогруппы комбинируются, чтобы сформировать долговечную макрогруппу и поддерживать ее существование, имеет место неизбежное ограничение свободы действий индивидуума.

Это базовый принцип Организации.

Большой комплекс подвижных микрогрупп должен быть структурирован и функционировать в макрогруппе — отсюда глобализация элементов Организации».

(Из Лесли Пентона, «Первый принцип Организации»)

Основное население города забыло об ограничении свободы, как змея, ползая на животе своем, не помнит, что ее предки имели ноги. Где-то кто-то установил: «Когда расхождение между теорией и практикой в культуре очень велико, это показывает, что в культуре грядут скорые изменения». Поэтому показателем культуры города была стабильность, если не статичность. Население подчинило свою жизнь расписанию, классификации и примеру, вполне довольное мягким вознаграждением Организации.

Но в самой здоровой ткани существует болезнь, и даже маленькая трещина, если туда попадет грязь, может вызвать серьезные осложнения.

Люк Грогач был сорокалетним мужчиной, тощим и угловатым, с покатым лбом, ироничным изгибом губ и бровей и постоянно склоненной набок головой, как если бы у него всегда болели уши. Он был слишком хитер, чтобы открыто исповедовать Нонконформизм, слишком пессимистичен, чтобы домогаться улучшенного статуса, слишком извращен, придирчив, ироничен и несдержан на язык, чтобы удержаться на работах, которые находил. Каждая новая переклассификация понижала его статус, от каждой новой работы он отвращался со все возрастающей горячностью.

В результате, классифицированный как Чернорабочий-Класс D-Неопытный, Люк был отправлен в Район 8892 Трубопроводного департамента и оттуда распределен в ночную смену Туннельной Бригады на Третью бурильную машину.

Прибыв к месту работы, Люк представился старшему смены, Федору Мискитмену, крупному, напоминающему буйвола человеку с льняными волосами и кроткими голубыми глазами. Мискитмен достал лопату и поставил Люка следовать за ковшом дробилки. Здесь, сказал Мискитмен, было его место. От Люка требовалось очищать дно тоннеля от остатков камней и гравия. Когда тоннель пробивал насквозь старую сточную трубу, здесь могли оказаться окаменевшие органические останки, и эту грязь, именуемую «мокрыми отходами», тоже нужно было убрать. Кроме того, Люку надлежало держать пылесборник чистым и следить, чтобы он работал в оптимальном режиме. В течение проходки он должен был смазывать его части, недоступные для автоматической смазочной системы, и по мере необходимости заменять сломанные зубья бура.

Громко и с иронией, которую бесхитростный Федор Мискитмен не сумел заметить, Люк спросил, имеются ли у него еще какие-либо обязанности.

— Это все, — сказал Мискитмен. Он вручил Люку лопату. — Самое главное — мусор. Дно должно быть чистым.

Люк попытался убедить шефа модифицировать саморазгружающуюся дробилку, чтобы она выкидывала мелкие части разбитых камней. Фактически, аргументы Люка сводились к тому, что зачем мучиться и делать лишнюю работу? Пусть камни лежат, где упали. Бетонная отделка тоннеля все равно будет замаскирована под обычную россыпь гравия.

Мискитмен отмахнулся: камень должен быть удален. Когда Люк спросил, почему, Мискитмен сказал:

— Так мы работаем.

Люк хмыкнул. Он примерился к лопате и недовольно мотнул головой. Черенок был слишком длинным, лопасть слишком короткой. Он не преминул довести этот факт до Мискитмена, который злобно сверкнул глазами и махнул оператору бурения. Машина, вращаясь, завизжала и с режущим уши ревом вгрызлась в камень. Отделение Мискитмена и Люк вернулись к работе.

В свою первую смену он обнаружил, что работать вполнаклона означает умирать от жары: труба пылеуловителя машины проходила над его головой. Сменяя режущие зубцы во время первого перекура, он заработал ожог на большом пальце левой руки. В конце смены только одна мысль удержала Люка от объявления себя недееспособным: он был бы деклассифицирован из Чернорабочего-Класс D-Неопытный в Подсобного Разнорабочего, с соответствующими купюрами в расходном счете. Такая деклассификация отправила бы его в самый низ Статусного Листа; его нынешнего расходного счета едва-едва хватало на питание по Типу RP Службы Жизнеобеспечения, спальное место в 22-м Подземном общежитии и 16 Специальных Купонов в месяц. Он имел 14-й Класс Эротических Удовольствий, и ему позволялось двенадцать часов в месяц проводить в оздоровительном клубе, с опциями пользования штангой, оборудованием теннисного стола, двумя миниатюрными дорожками для боулинга и любым из шести телеэкранов, постоянно включенных для Группы X. Люк частенько мечтал о более роскошной жизни: AAA питании, домашнем костюме для единоличного использования, кипе Специальных Купонов, 7-м Классе Эротических Удовольствий, или даже 6-м или 5-м. Гордо презирая Высокий Эшелон, он ничего не имел против сторонних доходов Высокого Эшелона. И всегда в конце полета мечты приходила уверенность, что он на самом деле мог бы наслаждаться этими хорошими вещами. Он наблюдал, как скачут вверх его приятели, знал все уловки и приемы: усердие, коллективизм, клевета, косность... Почему он не пользовался этим знанием?

— Я лучше буду Чернорабочим Класса D, — усмехался Люк про себя.

Иногда в голову Люка все же просачивались сомнения. Возможно, ему просто нужна смелость для конкуренции, чтобы захватить мир! И дух сомнений оборачивался уловкой самоумаления. Он был настоящим Нонконформистом, и он нуждался в смелости, чтобы это признать!

Затем упрямство Люка снова утвеждало его в собственных глазах. Зачем признаваться в нонконформизме, если это означает путешествие в Дом Анархии. Трюк дурака, а Люк дураком не был. Возможно, он действительно был нонконформистом, возможно — нет, на самом деле он никогда не задумывался об этом. Он предполагал, что находится под подозрением, иногда перехватывал странные косые взгляды и обмен многозначительными кивками среди своих коллег. Пусть себе косятся. У них нет никаких доказательств.

Но сейчас... он был Люк Грогач, Класс Б, Чернорабочий, отделенный единственной строкой статуса от неклассифицируемых криминальных подонков, идиотов, детей и доказанных нонконформистов. Люк, который так мечтал о Высшем Эшелоне, гордости и независимости! На самом деле — Люк Грогач, Класс D, Чернорабочий. Выполняющий указания этого травоядного, работающий с полуквалифицированными чернорабочими одного с ним статуса.

Прошло семь недель. Отвращение Люка к работе переросло в отравляющий душу гнев. Работа была тяжелая, жаркая и вонючая. Федор Мискитмен тупо таращил глаза на самые злобные гримасы Люка, хрюкал и пожимал плечами на его уверения и аргументы. «Так мы работаем» — его привычный ответ — звучал всегда и будет звучать всегда.

Федор Мискитмен получал ежедневную директиву от управляющего, которую зачитывал смене на первом перерыве. Эти директивы подробно расписывали такие вещи, как нормы работ, моральный облик и взаимоотношения в группе, конкретизировали поводы для штрафных санкций, предупреждали против потворства сверхурочным работам, которое вызывалось тупым энтузиазмом и понижало производительность труда. Люк обычно не обращал на все это внимания, пока однажды Федор Мискитмен, вытащив привычный желтый листок, не прочитал бесстрастным голосом:

ДЕПАРТАМЕНТ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ,

ДИВИЗИОН КОММУНАЛЬНЫХ УСЛУГ

АГЕНСТВО САНИТАРНЫХ РАБОТ РАЙОН 8892

СЕКЦИЯ ОТВОДА СТОЧНЫХ ВОД

Бюро Конструирования и

Эксплуатации Водосточных труб

Офис Поставок

Директива: 6511 Серия BV96

Порядковый код: СZР-ААR-RЕС

Ссылочный: 098-7542

Код даты: ВТ-EQ-LLT

Допуск: LL8-Р-SС-8892

Контроль: 48

Контрконтроль: 92С

Откуда: Лавестер Лаймон, менеджер, Офис Поставок

Через: Все офисы по конструированию и поставкам

Кому: Всем управляющим по конструированию и поставкам

Тема: Долговечность инструментов, всемерное совершенствование

Срок применения: Немедленно

Период актуальности: Постоянно

Содержание: В начале каждой смены следует получать все ручные инструменты со Склада Конструирования Водосточных труб Района 8892. После завершения каждой смены все ручные инструменты должны быть тщательно очищены и возвращены на Склад Конструирования Водосточных труб Района 8892.

Директива просмотрена и передана:

Батри Кегорн, Генеральный Управляющий по Конструированию, Бюро Конструирования водосточных труб.

Клайд Каддо, Управляющий по Эксплуатации водосточных труб.

Когда Федор Мискитмен прочитал раздел «Содержание», Люк, недоверчиво фыркнув, воздел бровь. Мискитмен закончил, осторожными движениями толстых пальцев сложил листок, оглядел свою смену.

— Это директива. Мы задержались на двадцать пять секунд. Следует вернуться к работе.

— Одну секунду, — поспешил Люк. — Объясните мне парочку моментов отсюда.

Мискитмен выпучил на Люка коровьи глаза.

— Ты что, не понял ее?

— Не все. Кто должен все это делать?

— Все расписано в должностной инструкции группы.

— Что подразумевается под « ручными инструментами » ?

— Это инструменты, которые держат в руках.

— Означает ли это лопату?

— Лопата? — Мискитмен пожал дюжими плечами. — Лопата — это ручной инструмент.

— Они хотят, чтобы я полировал мою лопату, нес ее четыре мили до склада, затем назавтра забирал ее обратно и снова относил туда? — с тихим удивлением в голосе спросил Люк.

Мискитмен развернул директиву, отвел ее на вытянутой руке и прочитал, шевеля губами.

— Это такой порядок. — Он опять сложил бумагу и убрал ее в карман.

Люк снова притворился изумленным.

— Здесь, конечно, ошибка.

— Ошибка? — Мискитмен смутился. — С чего бы здесь быть ошибке?

— Это не может быть серьезно, — уверял Люк. — Это не только смешно, это странно.

— Ничего не знаю, — сказал Мискитмен недоуменно. — Работать. Мы опаздываем на полторы минуты.

— Я так понимаю, что вся эта чистка и переноска делается в Организационное время, — стоял на своем Люк.

Мискитмен опять развернул директиву, отвел на длину рук, прочитал.

— Здесь так не сказано. Наша квота неизменна. — Он сложил директиву и положил в карман.

Люк опустился на каменный пол.

— Мне придется носить мою лопату. Пусть они сами таскают кругами свои драгоценные ручные инструменты.

Мискитмен почесал подбородок и еще раз перечитал директиву. Он недоумевающе качнул головой.

— Порядок говорит, что все ручные инструменты должны быть очищены и отнесены на склад. Независимо от того, кому они принадлежат.

Люк с трудом мог сдержать раздражение.

— Знаешь, что я думаю об этой директиве?

Федор Мискитмен не обратил на него внимания.

— Работать. У нас нет времени.

— Если бы я был генеральным управляющим... — начал Люк, но Мискитмен грубо рявкнул:

— Нам не добавляют льготы за разговоры. Работать. Мы опаздываем.

Завертелся бур, семьдесят два зуба вгрызлись в серокоричневый песчаник. Буровая машина глотала куски породы, отправляя их в приемник транспортера, потом они черпаками выбрасывались вон. Случайные осколки, которые Люк Грогач должен был собирать и возвращать в приемник, дождем падали на пол. Позади Люка два сварщика устанавливали стальные кольца, сваривая их в длиннющую полосу быстрыми щипками пальцев, контактные платы их металлических рукавиц выстреливали требуемые порции энергии. Сзади шел бетонщик, напыляя жидкий бетон из вращающегося со свистом распылителя, следом два отделочника, которые работали с бешеной энергией, шлифуя бетон до блеска. Федор Мискитмен прохаживался взад и вперед, проверяя сварку, вымеряя толщину бетона, то и дело сверяясь с метками на карте на задней стенке бурмашины, где электронное устройство прокладывало курс тоннеля, вписывая его в систему каналов, проток, проходов, труб водяных, воздушных, газовых, почтовых, грузовых и коммуникационных, которые связывали город в единое целое.

Ночная смена заканчивалась в четыре часа утра. Мискитмен осторожно заполнял журнал, бетонщик свистел носом, сварщики собирали свои аппараты, аккумуляторы и изолирующую одежду. Люк Грогач выпрямился, потер больную спину и встал, грозно глядя на лопату. Он чувствовал, что Мискитмен с бычьим спокойствием испытывает его. Если он, как обычно, швырнет лопату в сторону и отправится по своим делам, его можно будет обвинить в дезорганизованном поведении. Наказанием, как Люк хорошо знал, была деклассификация. Люк со злобой уставился на лопату. Смириться или быть деклассифицированным. Подчиниться — или стать Подсобным Разнорабочим.

Люк испустил глубокий вздох. Лопата была довольно чистой, один или два мазка тряпкой удалили бы пыль. Но еще оставалась поездка по переполненной транспортной ленте на склад, очередь к окошку, сдача, плюс дорога до общежития. Завтра процесс должен был повториться. Зачем нужно это дополнительное усилие? Люк довольно хорошо знал. Неизвестный функционер, член какого-нибудь бюро или комиссии, оказался в затруднении, пытаясь продемострировать усердие. Что может быть лучше беспокойства о драгоценной городской собственности? Как следствие — абсурдная директива, дошедшая до Федора Мискитмена, и ультиматум Люку Грогачу, жертве. Хорошо бы встретить этого неизвестного функционера лицом к лицу, разбить его сопливый нос, пинками в трусливый зад прогнать по коридорам собственного офиса...

Голос Федора Мискитмена прервал его грезы.

— Чисти лопату. И сдавай смену.

Люк попробовал сопротивляться.

— Лопата чистая, — буркнул он. — Это самая абсурдная штука, к какой меня когда-либо принуждали. Если только я...

Федор Мискитмен сказал спокойным и беззлобным голосом:

— Если тебе не нравится политика, можешь опустить прошение в ящик для жалоб. Это общедоступная привилегия. Пока политика неизменна, ты должен соглашаться. Так мы живем. Это Организация, и мы организованные люди.

— Дай мне посмотреть эту директиву, — проскрежетал Люк. — Я добьюсь ее изменения, Я вобью ее в глотку типу, который ее сочинил. Я...

— Ты должен подождать, пока я ее зарегистрирую.

— Подожду, — сказал Люк сквозь стиснутые зубы.

Федор Мискитмен методично и вдумчиво производил финальную проверку работ, осматривая технику, режущие зубья головок, насадки слайдера, ленту транспортера. Он прошел к маленькой площадке в задней части бурмашины, отметил проходку, подписал приходно-расходные накладные, в самом конце зарегистрировал политическую директиву на микропленку. Затем тяжеловесным движением руки передал желтый листок Люку.

— Что ты будешь с ним делать?

— Найду, кто оформил этот идиотский полис. Скажу ему, что я думаю об этом и о нем самом впридачу.

Мискитмен осуждающе покачал головой.

— Мы не должны делать таких вещей.

— Что сделал бы ты? — оскалился Люк.

Мискитмен подумал, пожевал губами, подергал щетинистыми бровями. Наконец, с превеликой важностью, изрек:

— Я бы так не делал.

Люк воздел руки и сиганул в тоннель. Голос Мискитмена ревел за его спиной:

— Ты должен взять лопату!

Люк остановился. Медленно обернулся, оглядел неуклюжую фигуру старшего смены. Повиноваться политической директиве или быть деклассифицированным. Медленным шагом, с опущенной головой и отвращением в глазах, он вернулся. Ухватив лопату, направился обратно в тоннель. Своими торчащими костлявыми лопатками он ощущал взгляд кротких голубых глаз Федора Мискитмена, следящих за ним. Эти глаза, казалось, скребли по нервам.

Впереди тоннель расширялся — бледный, глянцевитый, уменьшающийся с расстоянием проход, который они пробурили. Из-за странных фокусов преломления света чередование ярких и темных кругов, охватывающих трубу, обманывало глаза, создавая гипнотическое подобие двумерности. Люк мрачно шаркал ногами, ослепленный стыдом и беспомощностью. Лопата как средство для загрузки отчаяния. Он ли идет здесь — Люк Грогач, прежде такой надменный в цинизме и насилу скрывающий нонконформизм? Должен ли он унижаться до конца, рабски подчиняясь безумным правилам?.. Если бы только он был на несколько пунктов выше в этом листе! В грезах он рисовал прекрасный невероятный удар, которым мог бы приветствовать эту директиву, ироничное равнодушие, с которым позволил бы лопате упасть из расслабленных рук... слишком поздно, слишком поздно! Теперь он должен подчиняться клейму, должен ежедневно носить лопату на склад. Корчась от ярости, он метнул безвинный инструмент, загремевший об пол тоннеля перед ним. Ничего он не может! Негде свернуть! Нет пути назад!

Организация — нежная и неумолимая, Организация — громоздкая и инертная, терпимая к преданным, спокойно безжалостная к неверным... Люк дошел до лопаты, шепча непристойности, схватил ее и зарысил по смутно белеющему тоннелю.

Он выкарабкался через люк и вышел на поверхность 1123-го Узла Авеню, где был тотчас же захвачен толпой, толкающейся между транспортными лентами, которые расходились как спицы, и различными эскалаторами. Убрав лопату в чехол, Люк пробился на борт ленты Фонтенго, спешащей на юг, в направлении, противоположном общежитию. Он десять минут ехал до Узла Астория, опустился на пару уровней Эскалатором Колледжа Гримсби, и через мрачный сырой район, пахнущий старым камнем, пробрался к локальному транспортеру, который доставил его к Складу Эксплуатации Водосточных труб Района 8892.

Люк застал склад ярко освещенным. Здесь был центр значительной активности, круговращения сотен людей. Одни приходили и приносили инструменты, как Люк, другие уходили с пустыми руками.

Люк присоединился к образовавшейся очереди. Перед ним было пятьдесят или шестьдесят человек — лохматая многоножка с руками, плечами, головами, ногами и торчащими во все стороны инструментами. Многоножка медленно шевелилась, люди обменивались подшучиваниями и колкостями.

Наблюдая за ними, Люк заметил, насколько терпеливы эти люди. Они похожи на овец, прыгающих под шелест разворачивающейся директивы. Интересовались ли они причиной этого распоряжения? Задавали ли вопрос о его необходимости, о том, ради чего они терпят столько неудобств? Нет! Мужики стояли, хихикая и болтая, согласные с директивой, как с одной из не поддающихся вычислению превратностей жизни, чем-то изначальным и неоспоримым, как смена времен года... И он, Люк Грогач, чем он лучше или хуже их? Этот вопрос застрял в глотке Люка, подобно блевотине после перепоя.

Итак, лучше или хуже, из чего ему выбирать? Смирение или деклассификация. Небогато. Больше ничего не было в ящике для жалоб, о котором сказал Федор Мискитмен, может быть, пытаясь неуклюже пошутить. Люк недовольно ворчал. Недели спустя он может получить от специальной службы печатную форму с одним из стандартных вариантов ответа: «Ситуация, описанная вашим прошением, уже изучается соответствующими органами. Благодарим за внимание». Или «Ситуация, описанная в вашем прошении, временная, и может быть быстро изменена. Благодарим за внимание». Или «Ситуация, описанная в вашей петиции, является продуктом официальной политики и не подлежит изменению. Благодарим за внимание».

Новая мысль посетила Люка: он может постараться и реклассифицироваться вверх по листу... как только эта идея возникла, он отбросил ее. Начать с того, что он уже в среднем возрасте, слишком много молодежи пришло за ним. Даже если бы он отважился на соревнование...

Очередь медленно продвигалась. За Люком пухлый маленький человечек с лунообразным лицом клонился под тяжестью разметчика фирмы «Велстро». Прядь рыжих волос прилипла к его лбу, маленький рот сжался от напряжения в розовый бутон, в глазах застыла бессмысленная серьезность. На нем был довольно нарядный коричневый костюм с оранжевыми рукавами и голубой берет с тремя оранжевыми помпонами, представляющими корпорацию «Велстро».

Между надменным угрюмым Люком и коротким круглым человечком в наряде денди лежало такое различие, что неизбежно возникла немедленная взаимная неприязнь.

Выпученные серые глазки коротышки остановились на лопате Люка, пропутешествовали по его грязным брюкам и жакету. Он отвел взгляд в сторону.

— Издалека пришел? — злобно спросил Люк.

— Не очень, — буркнул круглолицый.

— Работал сверхурочно, да? — подмигнул Люк. — Кусочек тихого усердия, ничто не сравнится с ним — или как это там говорят?

— Мы завершили труд, — ответил толстяк с достоинством. — И усердие здесь ни при чем. Зачем тратить завтра полсмены на пятиминутную работу, которую мы могли сделать сейчас?

— Я знаю причину, — Люк прикинулся благоразумным. — Предстать хорошим парнем в своих глазах.

Круглолицый растянул рот в быструю протестующую улыбку, затем решил, что замечание было не смешным.

— Я не так работаю, — сказал он чопорно.

— Это должно быть трудно, — сказал Люк, замечая, как пухлые маленькие ручки воюют со стремящимся упасть несимметричным корпусом инструмента.

— Да, — пришел ответ. — Это трудно.

— Полтора часа, — подчеркнул Люк. — Вот сколько придется мне парковать эту лопату. И все потому, что кто-то с верхних строчек листа страдал бессонницей. А мы, бедные трудяги на дне, страдаем.

— Я не на дне. Я Оператор Технических Средств.

— Без разницы, — заметил Люк. — Все равно полтора часа. Всего лишь из-за чьей-то дурацкой записки.

— На самом деле это не глупо, — сказал круглолицый. — Мне думается, для полиса есть убедительная причина.

Люк кивком указал на лопату.

— И теперь я должен таскать ее взад-вперед по транспортным лентам три часа в день?

Маленький человечек поджал губы.

— Автор директивы несомненно хорошо знает свое дело. Иначе он не имел бы такой классификации.

— Только кто этот неизвестный герой? — язвительно хмыкнул Люк. — Хотел бы я его встретить. Хотелось бы знать, почему он решил отнять у меня три часа в день.

Коротышка уставился на Люка как на насекомое в тарелке ежедневного рациона.

— Ты говоришь как нонконформист. Извини, если это показалось обидным.

— Зачем извиняться за то, что от тебя никак не зависит? — спросил Люк и повернулся спиной.

Он бросил лопату клерку за окошечком, получил чек. Резким, неожиданным движением Люк повернулся к круглолицему человеку и сунул чек в грудной карман его коричневой униформы.

— Храни это. Будешь пользоваться лопатой вместо меня.

И гордо покинул склад. Великолепный жест, но — он затормозил перед транспортной лентой — что в нем умного? Лунолицый Оператор Технических Средств вышел из склада вслед за Люком, послал ему странный взгляд и поспешил прочь.

Люк оглянулся на склад. Если он сейчас вернется, еще можно все исправить, и завтра проблем не будет. Если он отправится бушевать в общежитие, это равнозначно деклассификации. Люк Грогач, Подсобный Разнорабочий. Люк полез в карман джемпера и вытащил директиву, которую он позаимствовал у Федора Мискитмена: кусочек желтой бумаги, обычнейшая вещь сама по себе; но она символизирует Организацию — громадную силу для подавления сопротивления. Люк нервно сжал бумажку и заглянул на склад. Оператор Средств назвал его нонконформистом — Люк искривил рот в короткой усталой улыбке. Это не может быть правдой. Люк не был нонконформистом, он не принадлежал ни к какой партии. И ему нужна была его кровать, его билет на довольствие, его весьма скромный расходный счет. Люк тихонько застонал — почти шепотом. Конец пути. Он зашел слишком далеко. Думал ли он когда-нибудь, что он сможет победить Организацию? Что, если он ошибается, а все остальные очень даже правы? Может быть, неуверенно думал Люк. Мискитмен казался вполне удовлетворенным, Оператор Технических Средств выглядел даже довольным. Поблескивая мокрыми от жалости к себе глазами, Люк прижимался к стене. Нонконформист. Катастрофа. Что же делать?

Он зло выпятил губу, шагнул вперед на транспортер. Дьявол всех побери! Пускай его деклассифицируют; он стал Подсобным Разнорабочим и смеется!

В таком состоянии духа Люк доехал до Узла Гримсби. Здесь, на лестнице эскалатора, он замер, блестя глазами и потирая длинный подбородок, продолжая обдумывать другие аспекты дела. Кажется, редкий шанс... — но нет. Едва похоже... и все же, почему нет? Он снова изучил директиву. Лавестер Лаймон, управляющий районным отделом по Поставкам, априори, выпустил эту директиву. Лавестер Лаймон может ее и отменить. Если Люк сможет уговорить на это Лаймона, его проблемы если и не исчезнут, то хотя бы начнут уменьшаться. Он сможет доложить на работе о потере лопаты, он сможет ответить ехидной ухмылкой на кроткую тихую улыбку Федора Мискитмена. Он сможет даже выяснить, где искать круглолицего маленького Оператора Технических Средств вместе с его разметчиком...

Люк вздохнул. К чему продолжать пустые мечты? Сначала нужно заставить Лавестера Лаймона отменить директиву — но каким образом?.. В конце концов, — размышлял Люк на эскалаторе по пути в общежитие, — директива была непрактичной. Она только снижала эффективность работы множества людей. Если удастся убедить в этом Лавестера Лаймона, если показать ему, что страдают его собственные престиж и репутация, он может согласиться выпустить отменяющую директиву.

Люк добрался до общежития вскоре после семи. Он сейчас же прошел в отдел связи, вызвал офис по Поставкам 8892-го Района. Ему ответили, что Лавестер Лаймон прибудет в восемь тридцать.

Люк тщательно умылся и облачился в новый комплект одежды: узкий черный жакет и синие штаны из ткани военного образца, значительно лучшего качества, чем его повседневный костюм. Изучив себя в зеркале в ванной, Люк обнаружил, что представляет собой вполне солидную фигуру. Недаром он отдал за это четыре Специальных Купона.

Он получил утреннюю квоту питания в ближайшем Отделении RP Службы Жизнеобеспечения, затем поднялся на подуровень 14 и поехал по транспортной ленте к Бюро по Конструированию и Эксплуатации Водосточных труб.

Секретарша, девушка с темными волосами, падающими на лицо в модном стиле «атаман», провела Люка в офис Лавестера Лаймона. Перед дверью она обернулась со скромной улыбкой, и Люк порадовался, что догадался сменить одежду. Излучая решительность, он развернул плечи и уверенно промаршировал в офис Лавестера Лаймона.

Лавестер Лаймон, сидя за столом, коротко пристукнул каблуками в учтивом приветствии. Он казался приятным, этот человек среднего роста, с золотисто-рыжими волосами, тщательно зачесанными через веснушчатую и загорелую плешь, в золотисто-рыжем пиджаке и брюках из прекрасного золотисто-рыжего велюра. Глаза тоже были золотисто-рыжие, круглые и живые. Он показал рукой в сторону кресла.

— Не хотите присесть, мистер Грогач?

В происходящем было так много сердечности, что Люк расслабился и даже ощутил зарождающуюся надежду. Лаймон производил впечатление скромного порядочного человека. Возможно, директива была просто административной ошибкой.

Лаймон вопросительно поднял золотисто-рыжие брови.

Люк не стал напрасно тратить время на вступление. Он предъявил директиву.

— Мое дело касается этого, мистер Лаймон: полис, который, кажется, исходит от вас.

Лаймон взял директиву, прочитал, кивнул.

— Да, это мой полис. Что-нибудь неверно?

Люк почувствовал удивление и тоскливое предчувствие: казавшийся таким рассудительным человек должен был сразу же заметить глупость директивы!

— Это совершенно неэффективная директива, — очень мягко сказал Люк. — Фактически, мистер Лаймон, это полностью бессмысленно!

Лавестер Лаймон совсем не казался оскорбленным.

— Хорошо, хорошо! И почему вы это говорите? Случайно, мистер Грогач, вы...

Снова золотисто-рыжие брови изогнулись дугой.

— Я Чернорабочий, Класс D, в тоннельной группе, — сказал Люк. — Сегодня у меня ушло полтора часа на то, чтобы сдать лопату. Завтра я потрачу еще полтора часа, чтобы получить ее. Все это мое личное время. Я не думаю, что это разумно.

Лавестер Лаймон перечитал директиву, поджал губы, раз и два кивнул головой. Он сказал в настольный микрофон:

— Мисс Реб, я хотел бы видеть... — он справился по ссылочному номеру директивы — Номер семь-пять-четыре-два, документ G девяносто восемь.

Он рассеянно обратился к Люку:

— Сейчас все это станет довольно запутанным.

— Но вы измените директиву? — не стерпел Люк. — Вы согласны, что это неразумно?

Лаймон склонил голову на сторону, сделал нерешительную гримасу.

— Посмотрим, что на ссылочном. Если мне не изменяет память... — Его голос увял.

Прошло двадцать секунд. Лаймон барабанил пальцами по столу. Прозвучал мягкий звонок. Лаймон тронул кнопку, и на его настольном видеофоне высветился экземпляр, который он запрашивал: другая директива, похожая по форме на первую.

ДЕПАРТАМЕНТ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ,

ДИВИЗИОН КОММУНАЛЬНЫХ УСЛУГ

АГЕНСТВО САНИТАРНЫХ РАБОТ РАЙОН 8892

СЕКЦИЯ ОТВОДА СТОЧНЫХ ВОД

Офис Директора

Директива: 2888 Серия ВQ008

Порядковый код: СZР-ААR-REG

Ссылочный: ОР9 123

Код даты: ВТ-ЕQ-LLТ

Допуск: JR D-SDS

Контроль: АС

Контрконтроль: СХ МcD

Откуда: Джудиат Рипп, Директор

Через:

Куда: Лавестер Лаймон, менеджер, Офис Проведения

Тема: Экономия операций

Срок применения: Немедленно

Период актуальности: Постоянно

Содержание: Ваша ежемесячная квота на поставки для замещения издержек Типов A, B, D, F, H данным сокращается на 2,2%. Мы убеждены, что вы благоразумно примете это сокращение и предпримете меры для обеспечения строжайшей экономии. Замечено, что отдел использует поставки Типа Б с перерасходом расчетных норм.

Рекомендация: Повысить заботу об индивидуально используемых инструментах, задействовав ночное хранение на складе.

— Тип D поставок, — сказал Лавестер Лаймон, — это ручные инструменты. Старик Рипп хочет усилить экономию. Я только руководствовался его словами. Это запись шесть-пять-один-один.

Он вернул директиву Люку и выпрямился в мягком кресле.

— Я вижу, как вам сложно, но... — он воздел руки в небрежном, почти непочтительном жесте. — Так работает наша Организация.

Разочарованный Люк продолжал сидеть.

— Так вы отмените директиву?

— Дорогой мой! Как я могу?

Люк попытался изобразить беспечное равнодушие.

— Ладно, для меня всегда найдется местечко Подсобного Рабочего. Потому что я уже выкинул свою лопату.

— Ммм. Смело. К сожалению, не могу помочь. — Лаймон с любопытством изучал Люка, и его губы кривились в слабой усмешке. — Почему бы вам не взяться за старого Риппа?

Люк с подозрением скосил глаза в сторону.

— Что хорошего может из этого выйти?

— Никогда не знаешь. — с легким вздохом сказал Лаймон. — Предположим, согласится — предположим, отменит свою директиву? Я не могу сам поддержать вас, у меня могут возникнуть проблемы — но нет причин, почему бы вам это не удалось. — Он одарил Люка быстрой, многозначительной улыбкой, и Люк понял, что его любезность, хотя и неподдельная, служит камуфляжем его собственных интересов и искусной игры удильщика.

Люк резко встал. Он таскал каштаны из огня не для одного себя. Он открыл рот, собираясь много чего сказать Лавестеру Лаймону. В этот момент ему вспомнилась сцена на складе, когда он презрительно сунул чек за свою лопату Оператору Технических Средств. Люк всегда был склонен к эффектным жестам, последствия которых не оставляли ему путей к отступлению. Когда он научится самоконтролю? В голосе Люка прозвучала неуверенность, но он все же спросил:

— Повторите, кто этот Рипп?

— Джудиат Рипп, Директор Секции Отвода Сточных Вод. Вам может быть нелегко добиться встречи с ним, он занудный старый козел. Подождите, я узнаю, есть ли он в офисе.

Он задал вопрос в настольный микрофон. Ему ответили, что Джудиат Рипп только что прибыл в офис Секции на Подуровне 3, расположенный под Брамблебурским парком.

Лаймон дал Люку тактический совет.

— Он холерик — гавкает по любому поводу. Открою секрет: не обращайте на него внимания. Он только изображает твердость, доска столешная. Рычите на него в ответ. Если вы будете паинькой, он вас выставит. Устройте ему зуб за зуб, и он будет вас слушать.

Люк тяжело посмотрел на Лавестера Лаймона, хорошо зная, что искорки в золотисто-рыжих глазах означают злобную радость. Потом сказал:

— Хотелось бы копию этой директивы, чтобы он знал, о чем я говорю.

Лаймон немедленно протрезвел. Люк мог прочесть его мысли: «Затаит ли Рипп на меня зло, если я пошлю этого разрушителя? Очень может быть».

— Ладно, — сказал Люк. — Захвачу у секретарши.

Люк поднялся на Подуровень 3 и прошел сквозь красивую трехэтажную арку под Брамблебурский парк. Он миновал высокий стеклянный аквариум, открытый небу и освещенный солнечным светом, взошел на местную транспортную ленту, и после двух- или трехминутного путешествия остановился перед Агентством Санитарных Работ Района 8892.

Секция Отвода Сточных Вод занимала довольно претенциозное здание с маленьким садиком во дворе. Люк прогулялся вдоль перехода, выложенного голубой, серой и зеленой мозаикой, и вошел в комнату, обставленную в бледно-серых и розовых тонах.

За столом сидела секретарша, блондинка с пухлыми губами, искусственной костью в носу и ожерельем из поддельных зубов, обвивающим шею.

Она причесывалась, пытаясь сделать из головы сноп пшеницы, а ее лоб украшали древние руны, нанесенные черной краской.

Люк заявил, что хочет сказать несколько слов мистеру Джудиату Риппу, Директору Секции.

Возможно, от стеснения, но это прозвучало довольно резко. Девица, удивленно блеснув глазами, подозрительно уставилась на него. После минутного колебания она с сомнением покачала головой.

— Даже не знаю, что можно сделать? День мистера Риппа строго расписан. По какому поводу вы хотите его увидеть?

— Может быть вы скажете мистеру Риппу, что я здесь, — сказал Люк, предъявив убедительную улыбку. Он продолжал игру, несмотря на косой взгляд вполне определенного значения. Девица была откровенно испугана. — В одной из его политических директив — вот в этой — имеются уклонения, или скорее злоупотребления...

— Уклонения? — девица, казалось, услышала только сигнальное слово. Она окинула Люка новым взглядом, изучая хрустящий новый черно-синий костюм квазивоенного покроя. Какого сорта этот инспектор?

— Я вызову мистера Риппа, — она нервничала. — Ваше имя и статус?

— Люк Грогач. Мой статус... — Люк улыбнулся еще раз, и девица отвела глаза. — Это неважно.

— Я вызову мистера Риппа, сэр. Один момент, если вам угодно, — она обернулась, нежно мурлыкнула в микрофон, взглянула на Люка и повторила еще раз. Тонкий голос проскрипел в ответ. Девица качнулась обратно и кивнула Люку. — Мистер Рипп может сберечь несколько минут. Первая дверь, пожалуйста.

Люк, развернув плечи, прошел в высокую, отделанную деревянными панелями комнату, одну стену которой занимал аквариум с красными и желтыми рыбами. За столом сидел Джудиат Рипп, высокий, тяжеловесный человек, сам похожий на большую рыбу. Его лысая, бледная как макрель голова, казалось, едва держится на плечах. Сколько-нибудь заметный подбородок отсутствовал, шея поднималась прямо к рыбьему рту. Бледные глаза уставились на Люка поверх маленьких квадратных ноздрей. Жидкие пучки волос свисали с затылка, как сухая трава с песчаной дюны. Люк помнил словесную характеристику Риппа, данную Лавестером Лаймоном: холерик. Соотносится с трудом. Лаймон имел зуб на Риппа? Пытался использовать Люка как орудие злобной мести? Люк почувствовал себя неловко и неуютно.

Джудиат Рипп внимательно изучал его холодными тусклыми глазами.

— Чем могу помочь, мистер Грогач? Моя секретарша сказала, что вы следователь особого сорта.

Люк оценил ситуацию, его узкие черные глаза остановились на лице Риппа. То, что он сказал, было совершенной правдой:

— В течение семи недель я работаю в должности Чернорабочего Класс D в тоннельной группе.

— Какого дьявола искать в тоннельной группе? — спросил Рипп с холодным весельем.

Люк сделал тонкий жест, могущий означать много и ничего, смотря как его истолкуют.

— Нынче ночью начальник этой группы получил директиву, выпущенную Лавестером Лаймоном из офиса Поставок. Полный ее идиотизм не поддается выражению.

— Если это работа Лаймона, я легко поверю, — сказал Рипп сквозь зубы.

— Я видел его в офисе. Он отказался принять на себя ответственность и отправил меня к вам.

Рипп выпрямился в кресле.

— Что это за директива?

Люк отправил обе бумаги через стол. Рипп медленно прочитал, затем с отвращением вернул их.

— Я не помню точно... — он сделал паузу. — Я сказал бы, эти директивы отражают инструкции, полученные мной, которые я в точности исполнил. В чем здесь ошибка?

— Позвольте мне процитировать мое собственное впечатление, — сказал Люк. — Этим утром — как я сказал, в своей временной должности чернорабочего — я отнес лопату из тоннеля на склад и сдал ее. Эта операция заняла полтора часа. Если бы я постоянно работал на работе такого сорта, я был бы полностью деморализован.

Рипп казался спокойным.

— Я могу только послать вас к моему начальнику. — Он проговорил в сторону в настольный микрофон: — Пожалуйста, перешлите документ OP девять, статья один-два-три.

Он повернулся к Люку.

— Я не могу принять ответственность ни за директиву, ни за отмену ее. Могу я спросить, какого сорта расследование привело вас в тоннель? И перед кем вы отчитываетесь?

Затрудняясь найти в равной степени уклончивые и убедительные слова, Люк принял позу надменного молчания.

Джудиат Рипп нахмурился.

— Я думаю об этом деле с возрастающим непониманием. Почему этот предмет является материалом для расследования? Кто именно...

Из прорези появилась директива, которую Рипп запрашивал. Он взглянул на нее и передал Люку.

— Вы увидите, что это совершенно освобождает меня от ответственности, — сказал он кратко.

Директива была стандартной формы.

ДЕПАРТАМЕНТ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ,

ДИВИЗИОН КОММУНАЛЬНЫХ УСЛУГ

АГЕНСТВО САНИТАРНЫХ РАБОТ РАЙОН 8892

СЕКЦИЯ ОТВОДА СТОЧНЫХ ВОД

Офис комиссара по Коммунальным Услугам

Директива: 449 Серия UA-14-G2

Порядковый код: GZP-AAR-REF

Ссылочный: TQ9 1422

Код даты: BT-EQ-LLT

Допуск: PU-PUD-Org

Контроль: Г. Эван

Контрконтроль: Хернон Кланек

Откуда: Паррис де Викер, комиссар Коммунальных Услуг

Через: Все районные агентства Санитарных Работ

Куда: Руководителям всех отделов Замечания:

Тема: Крайняя необходимость жесткой и немедленной экономии используемого оборудования и расходных материалов.

Срок Применения: Немедленно Период актуальности: Постоянно

Содержание: Всем главам департаментов предписывается инициативно, эффективно и неустанно производить экономию в деле снабжения и укомплектования, особенно по статьям, включающим в себя или представляющим собой сплавы металлов или нуждающимся в функциональных композициях таковых, в зонах их ответственности, разграниченных официальным предписанием. Экономия в 2% определяется минимальной. Достижение показателей экономии будет в некоторой мере влиять на повышение Статуса.

Директива просмотрена и отправлена:

Ли Джон Смит, Районный Агент Санитарных Работ, район 8892

Люк встал, думая сейчас только о том, чтобы как можно быстрее выйти из офиса. Указал на директиву.

— Это копия?

— Да.

— Я возьму ее, если можно. — Он присоединил ее к предыдущим двум.

Джудиат Рипп наблюдал с робким, но настойчивым подозрением.

— Я не могу понять, кого вы представляете.

— Иногда чем меньше знаешь, тем лучше, — сказал Люк.

Подозрение исчезло с рыбьего лица Джудиата Риппа.

Только агент безопасности мог рискнуть использовать выражения такого сорта в разговоре с членом звена Высшего Эшелона. Он примирительно кивнул.

— Это все, что вам требовалось?

— Нет, — сказал Люк. — Но это все, что я могу получить здесь.

Он повернулся к двери, ощущая, как глаза Риппа сверлят его спину.

Голос Риппа внезапно остановил его:

— Минуточку.

Люк медленно обернулся.

— Кто вы? Можно мне взглянуть на ваше удостоверение?

Люк грубо расхохотался.

— У меня его нет.

Джудиат Рипп поднялся со сжатыми над столом кулаками. Тут Люк увидел, что и на самом деле, Джудиат Рипп — холерик. Макрельная бледность его лица сменилась розовостью лосося.

— Идентифицируйте себя, — угрожающе сказал он. — Или я позову охрану.

— Конечно, — сказал Люк. — Мне нечего скрывать. Я Люк Грогач. Я работаю как Чернорабочий Класс D тоннельной группы номер Три, в Бюро Водосточных труб Конструирования и Эксплуатации.

— Что вы делаете здесь, вы, ложнопредставившийся, отнимая мое время?

— Когда это я ложно представился? — вопросил Люк довольным голосом. — Я пришел сюда, чтобы выяснить, чего ради я должен носить мою лопату на склад каждое утро. Это крадет у меня полтора часа времени. Это неразумно. Вы распорядились экономить два процента так, что я расходую три часа в день, таская взад-вперед лопату.

Джудиат Рипп смотрел на Люка секунд десять, потом резко сел.

— Вы Чернорабочий Класс D?

— Правильно.

— Хмм. Вы были в офисе Поставок. Вас послал сюда менеджер?

— Нет. Он дал мне копию своей директивы, так же как и вы.

Лососево-розовая краска покинула плоские щеки Риппа. Рыбий рот изогнулся в слабом намеке на смех.

— Конечно, это не опасно. Чего вы надеетесь достичь?

— Я не хочу носить взад-вперед эту проклятую лопату... Джудиат Рипп холодно сжал бледный рот, превозмогая улыбку.

— Принесите мне соответствующую директиву от Парриса де Викера, и я буду рад сделать вам одолжение. Теперь...

— Вы устроите мне свидание?

— Свидание? — Рипп был поражен. — С кем?

— С коммисаром Коммунальных Услуг.

— Пфаф! — Рипп взмахнул рукой в холодном отказе. — Уходите.

Люк стоял в голубом мозаичном переходе, с ненавистью вспоминая Риппа, Лаймона, Мискитмена и всех замешанных в дело функционеров. Если бы только он был председателем на совете в течение всего двух часов (проходили бесчисленные мечты), как бы они забегали! Мысленным взором Люк видел Джудиата Риппа с тяжелой лопатой, подбирающего мокрую грязь за бурмашиной, которая вдвойне сильнее, чем обычно, грохочет, отбрасывая назад, в Риппа, горячую пыль и каменную крошку. И Лавестера Лаймона, меняющего раскаленные от работы зубы бура маленьким и ржавым универсальным гаечным ключом. И Федора Мискитмена, до и после смены таскающего лопату, гаечный ключ и все запасные зубья на склад и обратно.

Люк постоял в переходе минут пять, затем поднялся на поверхность, в Брамблебурский парк. Люк медленно шел по посыпанным гравием тропинкам, не замечая открытого неба из-за своих неотвязных проблем. Он уперся в тупик. Дальнейшие действия представлялись невозможными. Джудиат Рипп насмешливо уверял, что следует обратиться к Комиссару Коммунальных Услуг. Но даже если каким-то невообразимым путем Люк добьется свидания с ним, что хорошего может выйти? Зачем бы комиссару отзывать политическую директиву такой очевидной важности? Разве что он смог бы убедить его — каким образом, Люк был не в состоянии угадать или даже представить — выпустить специальную директиву, изымающую Люка из-под действия данной директивы... Люк фальшиво рассмеялся, испугав голубей, расхаживающих по дороге. Что теперь? Назад в общежитие. Он имеет право на двенадцать часов пользования кроватью в день, и он еще не до конца исчерпал свой расходный счет. Но Люк не хотел спать. Когда он поднимал глаза на ряд башен, окружающих парк, он чувствовал мрачную веселость. Небо, чудесное открытое небо, голубое и сверкающее! Люк дрожал, потому что солнце было скрыто пиком Моргентау, и на воздухе было свежо.

Люк пересек парк, думая присесть. Полоса серенького света солнца прорывалась между башнями. Скамейки были заполнены седыми стариками, мужчинами и женщинами, но Люк все-таки нашел место. Он сидел, глядя на небо, наслаждаясь мягким естественным теплом солнца. Как редко он видел солнце! В юности он поднимался на высотные трансгородские путепроводы, гуляя меж простирающихся справа и слева пропастей. Близости облаков хватало для самопроверки на вшивость, солнечный свет сиял и ласкал кожу. Постепенно путепроводы отошли в сторону, он поднимался все реже и реже, и теперь мог с трудом припомнить, когда в последний раз бродил по дорогам ветра. Тогда он мечтал каждый день, и какое богатство видений посещало его! Он карабкался вверх по списку, обеспечивая себе хороший расчетный счет, превосходнейшие посторонние доходы, бесчисленные Специальные Купоны! Он строил планы на личный аэрокар, неограниченное питание, жилье высоко над землей... Мечты, мечты... Люк был жертвой своего языка, своего горячего темперамента, своего упрямства. В сердце он не был нонконформистом — нет, кричал Люк, никогда! Люк происходил из семьи магнатов, и поначалу, замолвленным словом здесь, намеком там, с высоким статусом был введен в Организацию. Но недостаток гибкости и хроническое упрямство привели его в оппозицию к предначертанным путям и опустили по Статусному Листу: через профессионального ученого, должность технического инструктора, ученика ремесленника, все разновидности подмастерьев и техников-операторов. Теперь он, Люк Грогач, Чернорабочий Класса D Неопытный, — перед лицом последней деклассификации. Но тщеславие все еще не позволяло ему смириться с бесполезной переноской лопаты. Нет, Люк исправит себя. Он уничтожит тщеславие, вместе с глупыми мечтами. Все, что осталось, это гордость, право употреблять слово «Я» в соединении с самим собой. Если он согласен с политической директивой 6511, ему надлежит отказаться от этого права, раствориться в массах Организации как брызги пены падают и растворяются в океане... Люк нервно вскочил на ноги. Он теряет время, сидя здесь. Джудиат Рипп со злорадством морского угря поманил его директивой Комиссара Коммунальных Услуг. Очень хорошо, Люку стоит получить эту директиву и бросить ее под бледный рипповский нос.

Как?

Люк задумчиво поскреб подбородок. Он дошел до центра связи и уточнил направление. Как он и предполагал, Комиссия по Коммунальным Услугам помещалась в Центральной Башне Организации, на Сильверадо, Район 3666, в девяти милях к северу.

Люк стоял в вялом солнечном свете, надеясь на вдохновение. Бесполезные старики, обсиживающие скамейки, как воробьи в конце зимы, смотрели на него удивленно. Еще раз Люк мрачно насладился приобретением новой одежды. Он уверил себя, что представляет собой внушительную фигуру.

Как? — недоумевал Люк. — Как добиться встречи с комиссаром? Как убедить его изменить взгляды?

Никакого намека на ответ не приходило в голову.

Он взглянул на часы: была только середина утра. Достаточно времени для визита в Центр и возвращения вовремя для доклада дежурному... Люк слегка скривился. Получается, он столь бессилен? И в конце концов скользнет ночью в тоннель, неся ненавистную лопату? Люк медленно склонил голову. Он не знал.

На пересадочной станции Брамблебури Люк Грогач погрузился на скоростную магистраль на север до станции Сильверадо. Блестящая металлическая лента, свистя и повизгивая, текла вперед, на 13 уровень, на огромной скорости она неслась к северу, сверкая на солнце и в тени, сквозь тоннели, через бездны, между башнями, оставляя далеко внизу нервно кипящий город. Четыре раза экспресс останавливался на станциях: Университет IBM, Бремере, Великая Северная Развязка и, наконец, спустя три минуты от Брамблебури, на Сильверадо Централ. Люк вышел. Экспресс понесся дальше среди башен, гибкий, как угорь в толще воды.

Люк вошел в фойе на десятом уровне Центральной Башни, богато отделанной мрамором и бронзой. Толпы мужчин и женщин проходили мимо: улыбающиеся, широко шагающие магнаты, отмеченные печатью судьбы, личности Высшего Эшелона, их ассистенты, ассистенты ассистентов, функционеры ниже по списку, все послушно носящие одежды высокого статуса, малый народец, надеющийся сойти за начальников. Все торопливые, с резкими и напряженными лицами, спешашие по привычке. Люк вошел, продрался сквозь толпу и проложил путь до указателя, где уточнил маршрут.

Паррис де Викер, комиссар по Коммунальным Услугам, занимал офис на 59 уровне. Секретарь Общественных Дел, мистер Севелл Сепп, находился на 81 уровне. В этот раз я собираюсь на самый верх, подумал Люк. Если кто-нибудь может решить дело, так это Севелл Сепп.

Он сел в лифт и вышел в передней Департамента Общественных Дел — милом местечке, сверкающем строгим цветным псевдоантичным орнаментом. Стены были из полированного молочного стекла с разноцветными вставками, которые блестели хитрым калейдоскопом. Пол был покрыт голубовато-белым искристым камнем. В комнате доминировали несколько бронзовых статуй, массивные фигуры символизировали основные общественные службы: связь, транспорт, образование, водоснабжение, энергетику и санитарию. Люк прошелся вдоль пьедесталов и вышел к приемной, где через каждые шесть футов стояли по стойке «смирно» десять молодых женщин в коричневых нарукавниках и черной униформе. Люк выбрал одну из девушек, которая раздвинула губы в автоматической пустой улыбке.

— Да, сэр?

— Я хочу видеть мистера Сеппа, — надменно сказал Люк.

Улыбка девушки замерзла, хотя она продолжала смотреть на него ошарашенными глазами.

— Мистера кого?

— Севелла Сеппа, Секретаря по Общественным Делам.

Девушка мило спросила:

— У вас есть представление, сэр?

— Нет.

— Это невозможно, сэр.

Люк раздраженно кивнул.

— Тогда я хотел бы увидеть комиссара Парриса де Викера.

— У вас есть представление на прием у мистера де Викера?

— Нет, боюсь, что нет.

Девушка качнула головой, теперь с оттенком забавы.

— Сэр, вы не можете просто так пройти к этим людям. Они крайне заняты. Каждый посетитель должен иметь представление.

— О, минутку, — рискнул Люк. — Конечно, можно вообразить, что...

— Определенно нет, сэр.

— Тогда, — сказал он, — я хотел бы сделать представление. Я хотел бы видеть мистера Сеппа прямо сейчас, если возможно.

Девушка потеряла интерес к Люку. Она свела свои манеры до безличностного обращения.

— Я вызову офис секретаря мистера Сеппа по представлениям.

Она поговорила в микрофон, затем обернулась к Люку.

— На сегодняшнее утро открытых представлений нет, сэр. Вы хотите поговорить с кем-то еще? С кем-то из подчиненных?

— Нет, — сказал Люк. Уже готовый развернуться, он в последний момент спросил: — Кто выдает эти представления?

— Адъютант первого секретаря, который составляет список обращающихся.

— Тогда я поговорю с первым адъютантом.

Девушка вздохнула.

— Вам необходимо представление, сэр.

— Мне нужно представление, чтобы получить представление?

— Да, сэр.

— Нужно ли мне представление, чтобы сделать представление для получения представления?

— Нет, сэр. Просто пройдите направо.

— Куда?

— Кабинет сорок два, внутри ротонды, сэр.

Люк прошел через двенадцатифутовые стеклянные двери и спустился в небольшой холл. Летящие всплески света следовали за ним, как тени, вдоль обоих стен в гротесковом стиле кубизма, пародируя движения тела: причуда, которая удивила Люка, и которая могла бы доставить ему удовольствие в менее критичных обстоятельствах.

Он прошел сквозь другую пару хрустальных порталов в ротонду. Шестью уровнями выше разноцветное стекло потолка комплекса было разрисовано сценами из легенд. Позади кольцо из обитых диванной кожей дверей открывало путь в расположенные по кругу офисы. На одной из этих дверей, прямо напротив входа, были выдавлены слова:

ОФИС СЕКРЕТАРЯ ДЕПАРТАМЕНТА

ОБЩЕСТВЕННЫХ ДЕЛ.

На диванах с различной степенью нетерпения ожидали полсотни мужчин и женщин. Они осторожно окидывали друг друга надменными взглядами, время от времени посматривая на часы, показывая, что сожалеют, что тратят здесь время, и в любой момент готовы уйти.

Мягкий голос прозвучал из громкоговорителя:

— Мистер Артур Кофф, пожалуйста, в Офис Секретаря.

Полный джентльмен, периодически бросавший по сторонам сердитые экзаменующие взгляды, вскочил на ноги. Он дошел до двери из бронзы и черного стекла и вошел внутрь.

Люк завистливо посмотрел на него, затем повернул в сторону под арку, отмеченную как Кабинет 42. Швейцар в коричневой с черным униформе вышел вперед. Люк изложил свое дело, и его провели в маленькую квадратную комнатку.

Молодой человек за металлическим столом пристально смотрел на него.

— Садитесь, пожалуйста. — Он придвинул стул. — Ваше имя?

— Люк Грогач.

— А, мистер Грогач. Могу я поинтересоваться вашим делом?

— У меня есть что сказать Секретарю Общественных Дел.

— Касательно какого предмета?

— Личное дело.

— Сожалею, мистер Грогач. Секретарь более чем занят. Он связан с важнейшим делом Организации. Но если вы изложите ситуацию мне, я порекомендую вам, к кому из членов руководства обратиться.

— Это не поможет, — сказал Люк. — Я хочу проконсультироваться у Секретаря относительно выпущенной политической директивы.

— Выпущенной Секретарем?

— Да.

— Что является темой этой директивы?

Люку не хотелось говорить так много.

— Средства должны соответствовать процессу, — сказал адъютант решительно. — Если вы заполните эту форму — не здесь, а в ротонде — опустите ее в ящик для предложений справа от двери, куда вам выходить...

С внезапной яростью Люк схватил листок и бросил его обратно на стол.

— Неужели у него нет пяти свободных минут...

— Боюсь, что нет, мистер Грогач, — сказал адъютант ледяным голосом. — Если вы заглянете в ротонду, вы увидите сколько очень важных людей ждут — некоторые месяцами — пяти минут у Секретаря. Если вы желаете заполнить обращение, изложите ваше дело в деталях, я посмотрю, что можно сделать.

Люк вышел из комнатки. Адъютант посмотрел ему вслед с холодной улыбкой презрения. Этот нагловатый тип, очевидно, имеет нонконформистские тенденции, думал он... следовало бы за ним присмотреть...

Люк стоял в ротонде, бормоча: «Что теперь? Что теперь? Что теперь?» почти гипнотическим шепотом. Он обошел вокруг ротонды, помпезного народа Высшего Эшелона, принимая на свой счет сочувственные взгляды и топот ног.

— Мистер Джеппер Принн! — позвал мягкий голос из репродуктора. — Офис Секретаря, к вашим услугам.

Люк наблюдал, как Джеппер Принн шел к порталу из бронзы и черного стекла.

Люк опустился в кресло, потер длинный нос, осторожно огляделся. Ближе всех сидел громадный человек с бычьей шеей и красным лицом, выпяченными губами ровно подстриженными светлыми волосами — магнат, излучающий ауру абсолютного авторитета.

Люк поднялся, прошел к столу, стоящему в удобном для ожидающих месте, взял несколько листков бумаги с логотипом Башни и тихо обогнул ротонду, пробираясь ко входу в Кабинет 42. Бычья шея не обратила на него внимания.

Люк подтянул ремень, застегнул воротничок, одернул жакет. Глубоко вдохнул, и, когда румяный человек скользнул в его направлении, с официальным видом пошел вперед. Он пристально оглядел кольцо стоек, заглянул в свои бумаги: затем захватил взгляд магната, с хмурым видом и косым взглядом спешащего мимо него.

— Ваше имя? — спросил Люк официальным голосом.

— Я Хардин Артур, — скрипнул магнат.

Люк кивнул, справился по бумагам.

— Время вашего представления?

— Одиннадцать десять. В чем дело?

— Секретарю хотелось бы знать, будет ли вам удобно провести с ним ланч в час тридцать?

Артур подумал.

— Кажется, это возможно, — буркнул он. — Мне придется передвинуть некоторые другие дела... Неудобно, но я могу это сделать, да.

— Отлично, — сказал Люк. — Секретарь чувствует, что за ланчем он сможет обсудить ваше дело более детально и более продолжительно, чем в одиннадцать тридцать, когда может уделить вам только семь минут.

— Семь минут! — негодующе грохотнул Артур. — Я с трудом могу втиснуть мои планы в семь минут.

— Да, сэр, — сказал Люк. — Секретарь предвидит это, и убежден, что вы не откажетесь принять приглашение на ланч.

Артур резко хлопнул себя по ноге.

— Очень хорошо. Ланч в час тридцать, правильно?

— Правильно, сэр. Если вас не затруднит, подойдите прямо к офису Секретаря в это время.

Артур покинул ротонду, и Люк уселся на его место.

Время шло очень медленно. В десять минут двенадцатого мягкий голос вызвал «Мистер Хардин Артур, пожалуйста. В Офис Секретаря».

Люк встал, с огромным достоинством проследовал через ротонду, и вошел в заветную дверь из бронзы и черного стекла.

Секретарь восседал за длинным черным столом. Это был довольно незначительный человечек с серыми волосами и колючими серыми глазами. Он поднял брови, когда вошел Люк: он явно не соответствовал его представлению о Хардине Артуре.

Секретарь заговорил:

— Садитесь, мистер Артур. Я могу сказать вам прямо и откровенно, мы думаем, что ваш проект непрактичен. Под «мы» я подразумеваю себя и Совет Планирования, который, конечно, имеет доступ к документам. Во-первых, чрезмерная стоимость. Во-вторых, нет гарантий, что вы сможете согласовать ваш проект с другими магнатами. В-третьих, Совет Планирования сообщил мне, что вызывает сомнения, действительно ли нам нужно так много новых возможностей.

— А, — с умным видом кивнул Люк. — Вижу. Нет проблем. Это неважно.

— Неважно? — Секретарь подскочил в кресле, с удивлением уставясь на Люка. — Я не ожидал услышать такое от вас.

Люк сделал легкий жест.

— Забудьте. Жизнь слишком коротка, чтобы переживать из-за такой ерунды. Актуально другое дело, которое я хочу обсудить с вами.

— А?

— Оно может показаться тривиальным, но крайне запутанным. Мое внимание к нему привлек наш бывший сотрудник. Он теперь чернорабочий в одной из Тоннельных групп Секции Отвода Сточных Вод, замечательный парень. Вот ситуация. Несколько идиотов, клоунов на службе, выпустили директиву, которая заставляет человека каждый день, до и после работы носить лопату взад-вперед до склада. Я взялся расмотреть эту проблему, и цепочка привела сюда. — Он показал три директивы.

Нахмурившись, Секретарь просмотрел их.

— Здесь все кажется совершенно правильным. Что вы от меня хотите?

— Выпустите директиву, отменяющую прежнюю директиву. Мы же не можем заставить этих бедолаг работать три часа сверхурочно из-за дурости.

— Дурости? — Секретарь был недоволен. — Трудно это, мистер Артур. Директива об экономии пришла ко мне из Совета Директоров, от Председателя Совета лично, и если...

— Вы неверно меня поняли... — торопливо исправился Люк. — Я не против экономии, я просто хочу полиса, составленного разумно. Хранение лопаты на складе — где здесь экономия?

— Учтите, что лопат миллионы, мистер Артур, — холодно сказал Секретарь.

— Замечательно, их миллионы, — согласился Люк. — У нас миллионы лопат. Как много из этих миллионов лопат сохранится благодаря вот этому распоряжению? Две или три в год?

Секретарь разозлился.

— Очевидно, что в генеральных директивах такого сорта не все равнозначно. Я выпустил директиву в пределах своих полномочий, потому что мне указали это сделать. Если вы хотите ее изменить, консультируйтесь с Председателем Совета.

— Отлично. Могу я просить о представлении для меня?

— Давайте устроим дело даже скорее, — сказал Секретарь. — Вы правы. Мы поговорим с ним по видеофону, хотя, как вы говорите, это кажется тривиальным делом...

— Деморализация рабочей силы — это не тривиально, Секретарь Сепп.

Секретарь пожал плечами, тронул кнопку, сказал в микрофон:

— Председателя Совета, если он не занят.

Экран мигнул. Председатель Совета Директоров смотрел на них. Он сидел в удобном кресле на крыше своего пентхауза на вершине башни. В одной руке он держал стакан шипучего напитка. За его спиной открывался вид на залитый солнечным светом город.

— Доброе утро, Сепп, — сердечно сказал Председатель, и кивнул в сторону Люка. — Доброе утро вам, сэр.

— Председатель, вот мистер Артур оспаривает директиву об экономии, которую вы спустили нам несколько дней назад. Он заявляет, что буквальное исполнение приводит к трудностям и деморализации рабочих. Надо что-то делать с лопатами.

Председатель задумался.

— Экономическая директива? Я с трудом припоминаю, о чем именно речь.

Секретарь Сепп описал директиву, исходящий код и ссылочный номер, растолковал распоряжения, и Председатель кивнул, припоминая.

— Да, металлосодержащие вещи. Боюсь, я не могу помочь вам, Сепп или вам, мистер Артур. Это прислал Совет Планирования. Видимо, у нас осталось мало минералов, что мы еще можем сделать? Затянуть старые пояса? А кому легко? Так что там насчет лопат?

— В этом-то все и дело, — внезапно пронзительно крикнул Люк, так что Секретарь и Председатель испуганно переглянулись. — Беготня с лопатой взад-вперед, на склад и обратно — три часа в день! Это не экономия, это дезорганизующий фарс!

— Не так скоро, мистер Артур, — с улыбкой проворчал Председатель. — Раз не вам лично носить лопату, к чему волноваться? Эти рабочие — просто черти в своем деле. Пока Совет Планирования коллективно не передумал — как это часто бывает — слушаться его нам придется. Нельзя идти вопреки Совету Планирования, вы же знаете. Там люди, владеющие фактами и цифрами.

— Ни здесь, ни там, — пробормотал про себя Люк. — Таскай лопату три часа...

— Возможно, момент-другой для людей и затруднительны, — сказал Председатель с намеком на понимание. — Но нужно смотреть на вещи с дальним прицелом. Сепп, вы будете у меня на ланче? Чудесный день, ленивая погода.

— Спасибо, мистер Председатель. Разумеется, с большим удовольствием.

— Замечательно. В час или час тридцать, если вам удобно.

Экран погас. Секретарь Сепп встал на ноги.

— Это все, мистер Артур. Я не могу сделать большего.

— Все хорошо, мистер Секретарь, — кисло сказал Люк.

— Сожалею, что не могу ничем больше помочь, но как я говорю...

— Это не имеет значения.

Люк развернулся, покинул элегантный офис, вернулся в ротонду сквозь двери из бронзы и черного стекла. Сквозь арку в Кабинет 42 он видел громадного человека с бычьей шеей и томатной краснотой на лице, перегнувшегося через стойку. Люк проворно устремился вперед, убираясь из ротонды, как раз когда туда направились настоящий мистер Артур и адъютант, увлеченные взволнованным разговором.

Люк остановился у информационной доски.

— Где находится Совет Планирования?

— Двадцать девятый уровень, сэр, в этом здании.

В Совете Планирования на 29 уровне Люк поговорил с вежливым и элегантным молодым человеком с шелковыми усами и должностью Координатора Плана.

— Конечно! — воскликнул молодой человек в ответ на вопрос Люка. — Авторитетность информации — основа авторитетности организации. Поступающий материал сверяется и обрабатывается в Бюро Рефератов и посылается нам. Мы сводим его и представляем на Совет Директоров в форме ежедневного резюме.

Люк выказал интерес к Бюро Рефератов, и молодой человек сразу же поскучнел.

— Черви статистические, насилу способные сформулировать интеллигентную фразу. Если бы не было нас... — Его бровки, шелковые, как и его усы, намекнули на катастрофу, которая случилась бы, исчезни Совет Планирования из Организации. — Они работают внизу, на шестом уровне.

Люк спустился до Бюро Рефератов и обнаружил, что получить доступ в главный офис довольно просто. По контрасту с довольно туманным интеллектуализмом Совета Планирования, Бюро Рефератов показалось будничным и прозаичным. Веселая толстушка средних лет осведомилась о деле Люка, и когда Люк назвал себя журналистом, провела его по службам. Они вышли из главного фойе, оштукатуренного под старину в кремовые тона и увешанного позолоченными дипломами, прошли затхлые кабинетики, где за рабочими столами сидели клерки, просматривая нескончаемые строчки знаков. Извлечение последовательности идей, внесение поправок, объединение, перекрестные ссылки, окончательный вывод для подачи в Совет Планирования... Толстушка, водившая Люка по комнатам, заварила им по чашке чая. Она задавала вопросы, на которые Люк отвечал общими фразами, изо всех сил стараясь казаться искренним и компетентным. Он сам тоже задавал вопросы.

— Меня интересуют данные статистики по недостатку металлов, или руды, или еще чего-нибудь подобного, которые недавно передавались в Совет Планирования. Знаете ли вы что-нибудь об этом?

— Боже мой, нет! — ответила женщина. — К нам приходит так много материалов — со всей Организации.

— Откуда мог прийти такой материал? Кто послал его вам?

Дама изобразила смешную гримаску отвращения.

— Снизу, из Отдела Документов, с двенадцатого подуровня. Большего не могу сказать, потому что мы не общаемся с кем-либо персонально. У них низкий статус: клерки и тому подобное. Настоящие автоматы.

Люк выразил интерес к этим источникам информации Бюро Рефератов. Женщина пожала плечами, как если бы он выказал дурной вкус.

— Я вызову старшего клерка Отдела Документов, его я знаю, ничего примечательного.

Сташий клерк, мистер Сидд Ботридж, выглядел самодовольным и грубым, как будто зная о малом почтении, которое ему оказывали в Бюро Рефератов. Он отмел вопросы Люка с каменным лицом безразличия.

— Я действительно не имею понятия, сэр. Документы, индексы и кроссиндексы мы храним в Банке Информации, но очень мало интересуемся исходными данными. Мои обязанности, фактически, чисто административные. Я вызову одного из индексных клерков, он сможет сказать вам больше.

Индексный клерк, который ответил на призыв Ботриджа, был низеньким человечком с лицом, похожим на репу, и ярко-рыжими волосами.

— Проведите мистера Грогача во внешний офис, — раздраженно сказал старший клерк. — Он хочет задать вам несколько вопросов.

Во внешнем офисе, вне досягаемости ушей старшего, индексный клерк стал гораздо важнее и помпезнее, словно почуял уровень статуса Люка. Он представился как проводник, звание клерка явно казалось ему оскорбительным. Работа его состояла в сидении перед панелью, на которой мигали и светились тысячи оранжевых и зеленых лампочек.

— Оранжевые лампочки показывают информацию, уходящую в Банк, — сказал клерк. — Зеленые показывают, что кто-то из верхнего уровня выгружает информацию из Банка — обычно в Бюро Рефератов.

Люк окинул взглядом оранжевые и зеленые огоньки.

— Что за информация передается сейчас?

— Не могу сказать, — пробормотал клерк. — Все закодировано. Внизу, в старом офисе, у нас есть контролирующая техника, но мы никогда не пользуемся ей. Слишком много других дел.

Люк задумался. Индексный клерк начал проявлять признаки недовольства. Ум Люка торопливо работал. Он спросил:

— Так я правильно понял: вы храните информацию, но больше ничего с ней не делаете?

— Мы сохраняем ее и кодируем. Когда кто-нибудь хочет загрузить информацию в программу и поработать с ней, информация выдается ему. Мы никогда не увидим этого, если не пойдем и не посмотрим на контролирующую машину.

— Которая до сих пор внизу, в вашем старом офисе?

Клерк кивнул.

— Это называют теперь камерой передачи. Там ничего нет, кроме труб ввода и вывода, монитора и сторожа.

— Где эта камера?

— Ниже всех уровней, за Банком. Это слишком низко для моей работы. У меня много амбиций, — для выразительности он сплюнул на пол.

— Вы сказали, там охранник?

— Старик, Подсобный Разнорабочий, по имени Додкин. Он там лет сто.

Люк проскочил тридцать уровней на скоростном лифте, затем перешел на эскалатор для других шести уровней до подуровня 46. Он вышел в мрачном подземелье со столовой для бедных на одной стороне и соответствующим общежитием на другой. Воздух нес знакомые испарения глубокого подземелья — густую смесь сырости, фенола, меркаптана и отдельных человеческих ароматов. Люк с горькой улыбкой заметил, что вернулся на родную территорию.

Следуя указаниям, неохотно детализированным индексным клерком, Люк шагнул на поверхность поскрипывающей транспортной ленты с надписью «902 — Хранилища». Теперь он прибыл на ярко освещенную платформу, на которой висел черно-желтый знак: «Информационное Хранилище. Техническая Станция». За дверью несколько механиков сидели на табуретках, болтая ногами, другие праздно шатались, перебрасываясь беззлобными шутками.

Люк перебрался на боковую ленту, еще более развалившуюся, почти не подлежащую ремонту. На втором соединении — здесь не было ни одного указателя — он оставил дорожку и повернул вниз в узкий проход к далекой желтой лапмочке. В проходе было тихо, чуть ли не зловеще по контрасту с жизнью города.

Под одинокой желтой лампочкой была открывающаяся внутрь металлическая дверь, украшенная надписью:

ХРАНИЛИЩЕ ИНФОРМАЦИИ

КАМЕРА ПЕРЕДАЧИ

НЕ ВХОДИТЬ

Люк толкнул дверь и обнаружил, что она закрыта. Он постучал и подождал.

В переходе царило молчание, прерываемое только слабыми звуками с отдаленной бегущей дорожки.

Люк постучал еще, и теперь изнутри пришел намек на движение. Дверь скользнула назад, и мутный безжизненный глаз уставился на него. Довольно слабый голос вопросил:

— Да, сэр?

Люк придал манерам некоторую солидность.

— Вы охранник Додкин?

— Да, сэр, я Додкин.

— Откройте, пожалуйста. Я хотел бы войти.

Мутный глаз мигнул с легким удивлением.

— Здесь только камера передачи информации, сэр. Здесь не на что смотреть. Комплексы хранилища перед вами, если вы пойдете к перекрестку...

Люк перебил поток слов.

— Я только что спустился из Отдела Документов, и хочу видеть именно вас.

Мутный глаз мигнул еще раз; дверь, скользя, открылась. Люк вошел в камеру передачи, длинную, узкую и с бетонным полом. Тысячи каналов спускались с потолка, сгибались, извивались, переплетались и уходили в стену, каждый был помечен качающимся металлическим ярлычком. В одном конце комнаты стоял древний диван, на котором Додкин, очевидно, спал; в другом был длинный черный стол; контролирующая машина? Сам Додкин был маленьким и сгорбленным, но двигался проворно, несмотря на солидный возраст. Седые волосы были грязны, но тщательно расчесаны; пристальный взгляд, бессильный и водянистый, обнаруживал детскую бесхитростность. Он уперся в Люка с внимательностью астронома.

— Не часто оттуда приходят посетители. Это не какая-то ошибка?

— Нет, никакой ошибки.

— Сказали бы мне, если что-то неправильно, или может быть, был новый полис, которого я не заметил.

— Ничего подобного, мистер Додкин. Я просто посетитель...

— Я не выходил наверх столько, сколько сижу здесь, но на последней неделе я...

Люк притворился слушающим, хотя нытье Додкина было созвучно его горьким думам. Последовательность движения директив от Федора Мискитмена до Лавестера Лаймона, потом до Джудиата Риппа, передающего Паррису де Викеру для Севелла Сеппа и Председателя совета, затем возвращающихся вниз по классификациям, вниз по уровням, через Совет Планирования, Бюро Рефератов, Отдел Документов — эта последовательность наконец закончилась; нить, которую он прослеживал с такой жалкой надеждой, оказалась замкнута. Хорошо, сказал себе Люк, он принял вызов Мискитмена, он проиграл и теперь стоит перед тем же выбором. Подчиниться, носить треклятую лопату взад и вперед, или послать к чертям распорядок, выкинуть эту лопату, утвердить себя человеком свободной воли, и быть деклассифицированным, стать Подсобным Разнорабочим, подобно старому Додкину — который, вздыхая и сопя, все еще бормотал:

— ...Что-то неправильно? Я никогда не знаю, потому что кто же мне скажет? Год за годом я тихо сижу здесь, и нет никого, кто помог бы мне, и я только изредко могу отлучиться, да и то только по ночам. А мне бы очень хотелось увидеть небо, вдруг оно изменилось? И дивное солнце на нем...

Люк глубоко вздохнул.

— Я отслеживаю один пункт в документе, который достиг Отдела Документов. И надеялся, вдруг вы сможете помочь мне.

Мутные глаза Додкина блеснули.

— Что это за пункт, сэр? Естественно, я был бы рад помочь вам в вашем поиске, даже думаю..

— Пункт, имеющий отношение к экономии в использовании металлов и металлических инструментов.

Додкин кивнул.

— Я помню их все.

Это заставило Люка изумленно обернуться.

— Вы помните эти пункты?

— Конечно. Это же, если можно так сказать, одна из моих маленьких интерполяций. Личное наблюдение, которое я включил в другой материал.

— Не будете ли любезны объясниться?

Объясниться Додкин был только рад.

— На последней неделе у меня была возможность посетить старого друга по Клакстонскому аббатству, прекрасного конформиста, хорошо устроенного и общительного, несмотря на то, что он, увы, как и я, Подсобный Разнорабочий. Конечно, я не имел в виду неуважение к доброму Дэви Эвансу, который, подобно мне, готов хоть сейчас на пенсию — хотя мало оснований рассчитывать на это сегодня...

— Интерполяция?

— Да, конечно. По пути домой по транспортной ленте — на подуровень двадцать два, как я говорил, — я увидел рабочего с каким-то оборудованием — возможно, электротехника, — который по пути со смены бросил несколько инструментов. Я подумал, что это неряшливое действие — нехорошо! Предположим, человек забыл, где он спрятал инструменты? Они потеряются! Наши запасы необработанных металлических руд очень малы — это общеизвестно, — и с каждым годом морская вода становится беднее и жиже. Этот человек не заботится о будущем Организации. Нам нужно беречь наши природные ресурсы, вы не согласны, сэр?

— Я согласен, естественно. Но...

— В любом случае, я вернулся сюда и сделал маленькую вставку в текст, который шел наверх в Отдел Документов. Я подумал, что, возможно, индексный клерк обратит на это внимание и скажет слово кому-нибудь, кто имеет влияние — возможно, старшему клерку. Естественно, я постарался придать ей вес, ссылаясь на неизбежность уменьшения наших природных ресурсов.

— Я вижу, — сказал Люк. — И часто вы делаете такие вставки в информацию?

— Бывает, — сказал Додкин, — И иногда, я рад это сказать, люди важнее меня принимают мои взгляды. Только три недели назад я потерял семь минут на пути между Клакстоном и Киттисвиллем на подуровне тридцать. Я сделал замечание об этом, а неделю спустя заметил, что началась постройка новой восьмилинейной транспортной ленты между этими двумя точками, — действительно великолепное и современное предприятие. Месяц назад я заметил группу бесстыжих девочек, размалеванных, как дикарки, косметикой. Это не годится, сказал я себе, это тщеславие и глупость! Я многозначительно намекнул на это в маленьком сообщении, и оказалось, что я только один из многих, кто так думает, потому что два дня спустя Секретарем по Образованию было выпущено генеральное предписание, ограничивающее пользование косметическими средствами.

— Интересно, — проворчал Люк. — Действительно интересно. Как вы делаете эти «интерполяции» в информацию?

Додкин быстро заковылял к контролирующей машине.

— Вывод из хранилища проходит здесь. Я печатаю кусочек на пишущей машинке и вкладываю туда, где его увидит Помощник клерка.

— Удивительно, — выдохнул Люк. — Человек с вашим уровнем интеллекта должен бы иметь более высокий ранг по Статусному листу.

Додкин спокойно качнул старой седой головой.

— У меня нет ни амбиций, ни способностей. Я пригоден только для этой незаметной работы, и то с великим трудом. Я мог бы начать получать пенсию хоть завтра, только Старший клерк Отдела Документов просил меня задержаться немного, пока он не найдет человека на мое место. Но кому понравится тихо сидеть здесь.

— Возможно, вы получите свою пенсию скорее, чем думаете, — сказал Люк.

Люк неспешно шел по тоннелю. Впереди было движение, блеск металла, бормочущие голоса. Вся бригада Тоннельной группы номер три лениво стояла и отдыхала.

Федор Мискитмен потирал руки с необычной горячностью.

— Грогач! На место! Ты подводишь всю смену! — Его тяжелое лицо сделалось розовым. — Мы уже на четыре минуты вне расписания.

Люк не торопясь приближался.

— Кошмар! — бушевал Мискитмен. — Что ты думаешь, тебе здесь променад на свежем воздухе?

Люк вообще остановился. Федор Мискитмен нагнул большую голову и мрачно сконцентрировал на нем взгляд. Люк спокойно стоял перед ним.

— Где твоя лопата? — спросил Федор Мискитмен.

— Не знаю, — заявил Люк. — Я здесь, на работе. Это твое дело — обеспечить меня инструментами.

Федор Мискитмен недоверчиво уставился на него.

— Ты не взял ее со склада?

— Да, — подтвердил Люк. — Я оставил ее там. Если хочешь, иди и получи...

Федор Мискитмен открыл рот. Он прорычал:

— Вон с работы!

— Как скажешь, — согласился Люк. — Ты начальник.

— И не возвращайся! — ревел Мискитмен. — Я подам на тебя рапорт еще до конца дня. Ты не получишь у меня повышения статуса, я тебе говорю!

— Статус? — Люк рассмеялся. — Пошел ты. Срежь меня до Подсобного Разнорабочего. Думаешь, я испугался? Нет. И я скажу тебе, почему. Надо кое-что сделать. А когда произойдут важные перемены, вспомни меня.

Люк Грогач, Подсобный Разнорабочий, прощался с уходящим на пенсию Додкином.

— Не благодари меня, не за что, — сказал Люк. — Я здесь по собственной воле. Хотя на самом деле это все неважно. Иди наверх, сиди на солнышке, наслаждайся воздухом.

Наконец, Додкин, со смешанным чувством радости и сожаления, проковылял последний раз мрачным переходом к мерно стучащей транспортной дорожке.

Люк остался один в камере передачи. Вокруг него почти на пределе слышимости жужжали устройства, передающие потоки информации. От задней стены шло ощущение миллиона перекликающихся реле, соединенных проводами в сложную сеть каналов передачи. Вывод из контролярующей машины шел на бобину с широкой желтой лентой. Рядом скучала пишущая машинка.

Люк уселся. С чего бы начать? Свобода для нонконформистов? Начальник тоннельной группы должен носить инструменты для всей бригады? Увеличение расчетного счета для Подсобных Разнорабочих?

Люк встал на ноги и потер подбородок. Власть... должна быть тонко приложена. Как он мог бы ее использовать? Обеспечить богатый доход для себя? Да, конечно, окольными путями это будет обязательно сделано. Но что еще? Люк подумал о миллионах мужчин и женщин, живущих и работающих в Организации. Он посмотрел на пишущую машинку. Он мог вертеть их жизнью, менять их мысли, дезорганизовать Организацию. Было ли это благоразумно? Или справедливо? Или хотя бы забавно?

Люк вздохнул. Мысленным взором он видел себя стоящим на высокой террасе и обозревающим город. Люк Грогач, председатель Совета. Возможно, полностью исполнимо. Немного времени, правильные интерполяции... Люк Грогач, Председатель Совета. Да. Это для начала. Но необходимо действовать осторожно, с величайшей деликатностью.

Люк уселся за пишущую машинку и приступил к набору своей первой интерполяции.