Выйдя из дверей Замка Иф, Марио взял аэротакси, доставившее его к дому 19 на Сеафон Плейс. Это устрашающего вида здание из розового мрамора, украшенное немыслимыми завитушками, вполне соответствовало вкусу Ральстона Эбери. Марио приложил большой палец к замочной скважине. Отпечатки совпали, дверь открылась, и Марио вошел в дом.

Фотография подготовила его к встрече с семейством. Флоренс Эбери поздоровалась с ним с легкой настороженностью, сыновья держались отчужденно, со скрытой враждебностью. Дочь, казалось, уже родилась с этим озадаченно-изумленным выражением на лице. За обедом Марио надругался над телом Эбери, съев только немного салата из латука с морковью, политого уксусом. Семья была поражена.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Ральстон? — спросила жена.

— Прекрасно.

— Но ты же ничего не ешь.

Восемь выпученных глаз, четыре пары ножей и вилок, застывших в воздухе.

Марио безмятежно разглагольствовал:

— Нам надо кое-что изменить в нашей жизни. Слишком легкая жизнь — это вредно. — Он обратился к двум молодым людям с одинаковыми бело-розовыми лицами, надутыми щеками, полными губами.

— Вот что, парни… Мне не хотелось бы вас принуждать. В конце концов, вы ведь не виноваты, что родились сыновьями Ральстона Эбери. Но знаете ли вы, что значит добывать хлеб в поте лица своего?

Лютер, старший из сыновей, с достоинством заявил;

— А мы и работаем в поте лица своими мозгами.

— Ну-ка, расскажи подробнее, — сказал Марио. Глаза Лютера засверкали гневом:

— Да я за одну неделю делаю больше, чем ты за целый год.

— Где?

— Где? Как где? На стекольном заводе. Где же еще?

Такого отпора Марио не ожидал.

— Мы платим тебе за комнату и еду, — сердито буркнул Ральстон-младший, — мы не должны тебе ни одного паршивого цента. Если и это тебя не устраивает, мы уходим.

Марио поморщился. Он явно недооценил сыновей Эбери. Белая кожа и пухлые щеки совсем не обязательно свидетельствуют о слабости духа. «Придержи-ка язык, — сказал сам себе Марио, — и лучше не суйся с непрошеными советами».

— Извините, ребята, — сказал он примирительно, — я не хотел вас обидеть. Забудем про плату за стол и комнату. Потратьте-ка эти деньги на что-нибудь полезное.

Он недоверчиво посмотрел на дочь Эбери, Клаудиа.

Этакая простушка. Лучше держать язык за зубами. Вполне может оказаться, что она по двадцать четыре часа в сутки трудится на благо общества.

Несмотря на все усилия, Марио никак не мог освоиться в доме Эбери, привыкнуть к этому телу, прикосновению его одежды, не говоря уж о других интимных деталях. Он не мог представить, как будет пользоваться бритвой Эбери или его зубной щеткой. Необходимость удовлетворять естественные потребности тела Эбери вызывала у него каждый раз чувство омерзения. К своему облегчению, Марио обнаружил, что его спальня находится отдельно от спальни Флоренс Эбери.

На следующее утро он проснулся очень рано, едва лишь рассвело. Поспешно покинув дом, он позавтракал в небольшом ресторанчике стаканом апельсинового сока и подсушенным ломтиком хлеба. Сердито урча, брюхо Эбери запротестовало против такого скудного пайка. Ноги Эбери жалобно взвыли, когда он решил пройтись пешком вместо того, чтобы вызвать аэротакси.

Марио вошел в пустынное здание офиса Эбери Аэрокар, рассеянно прошелся по кабинетам, погруженный в свои мысли. Все еще размышляя, он зашел в свой личный кабинет. Его передернуло при виде беспорядочного нагромождения дорогих и безвкусных вещей.

Марио вызвал швейцара, обвел рукой комнату:

— Очистите кабинет от всего этого немыслимого барахла. Если хотите, можете забрать это себе домой. Или просто выбросите прочь. Оставьте только стол и пару стульев, остальное — вон!

Он сел, задумался. Что делать? Что предпринять? Каким оружием он мог бы воспользоваться?

Он рассеянно делал пометки на листе бумаги. Как он мог бы напасть сам? Может ли закон помочь ему… хоть как-нибудь? Обратиться в АНН? Но разве Мер-вил Аллен нарушил закон? Марио не мог припомнить ни одной подходящей статьи для его случая. Замок Иф продает приключения. Клиент купил не совсем то, на что рассчитывал в этой сделке, — что ж, пусть пеняет на самого себя. Деньги, деньги, деньги. Но и они не помогут ему- вернуть собственное тело. Ему нужно найти средство давления, способное вынудить Мервина пойти на уступки.

Марио обратился к информационной службе, затребовал файл под названием «голазма». Такого не было.

Он исчертил листок пометками, бессмысленными каракулями. Где, в чем уязвимое место Мервина Аллена? Замок Иф? Эмпайр Тауэр? Марио снова обратился к информационной сети, затребовал все данные, связанные с Эмпайр Тауэр. По экрану побежали строчки:

«Эмпайр Тауэр будет многофункциональным зданием, расположенным в Медоулендсе. Самый верхний этаж будет расположен на высоте трех миль над поверхностью земли. Проект архитекторов из ассоциации Кубал Инкорпорейтед, из Ланчестера. Главные контракты заключены с Лури и Лейбл…»

Марио нажал клавишу переключения: на экране появился карандашный эскиз архитектора — изящная конструкция пронизывала слой облаков и устремлялась в ясное, голубое небо. Марио переключился обратно к тексту.

Теперь последовала подробная информация о весе и пространственных размерах в сравнении с Египетскими пирамидами, Чилийской плотиной, Скаттерхольмским комплексом на Роне, Пилоном Хауке, мировым торговым Центром в Дар-эс-Саламе.

Марио нажал кнопку вызова на селекторе. Никто не отвечал. Еще слишком рано. Сгорая от нетерпения, он заказал кофе, выпил две чашки, возбужденно зашагал по кабинету. Наконец, на его звонок ответили.

— Передайте мистеру Корреасу, когда он придет, что я хотел бы переговорить с ним.

Через пять минут Корреас постучался в дверь.

— Здравствуйте, Луис, — сказал Марио.

— Доброе утро, мистер Эбери, — сдержанно и настороженно ответил Корреас, будто ожидая подвоха.

— Луис, — сказал Марио. — Я хотел посоветоваться с вами… никогда не слышали об ассоциации Кубал Инкорпорейтед? Архитекторы?

— Нет, что-то не могу припомнить.

— Мне бы не хотелось отрывать вас от работы, — сказал Марио, — но я хочу приобрести контрольный пакет акций этой компании. Не афишируя свое участие. Можно сказать, даже секретно. Я бы хотел попросить вас навести кой-какие справки. Не упоминая моего имени. Скупите как можно больше акций с правом голоса, которые продаются. Платите столько, сколько просят, но приобретите контрольный пакет. И не упоминайте моего имени.

У Корреаса горько опустились уголки рта, лицо сделалось похожим на клоунскую маску:

— Откуда прикажете взять деньги? Марио поскреб обвислые складки своих многочисленных подбородков.

— Что, на счету ничего нет? А резервный фонд? Корреас как-то странно посмотрел на него:

— Вы же должны знать.

Марио отвел глаза. Верно, он должен знать. Перед Луисом Корреасом сидел привычный для него Ральстон Эбери: властный, надменный босс.

— Пожалуйста, Луис, прикиньте, сколько мы можем собрать?

— Одну минутку, — сказал Корреас. Он вышел из комнаты и вернулся с пачкой документов.

— Я рассчитал, во сколько нам обойдется смена оборудования. Мы должны будем влезть в долги. То, что вы сделали с фондами, меня не касается.

Марио ответил черство и сухо:

— Вы совсем не понимаете меня, Луис. Что бы я ни говорил, вы пропускаете это мимо ушей. Ладно, не будем ссориться. Вернемся к делу.

— Южно-африканское агентство вчера прислало чек на сумму чуть больше миллиона долларов. Этого все равно недостаточно, чтобы начать переоборудование.

Марио нетерпеливо махнул рукой.

— Сделаем заем. Главное, что сейчас у нас есть миллион. Узнайте, сколько мы можем скупить акций Кубал Ассошиэйтед.

Корреас, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Марио прошептал себе под нос: «Думает, что у меня мозги набекрень. Представляю, какими словами он меня поминает…»

Все утро Марио гонял по своему настольному экрану старые файлы, стараясь понять суть бизнеса Эбери. Он нашел множество доказательств поспешных и грабительских действий Эбери: обращение облигаций в наличные деньги, продажа недвижимости по бросовой цене, передача резервных фондов на его личный счет. И все же несмотря на это мародерство, компания Эбери Аэрокар казалась вполне здоровой в финансовом отношении. Ее поддерживали закладные, налоговые льготы, контракты — все это стоило гораздо больше, чем наличность, которую обчистил Эбери. Оторвавшись от своего занятия, Марио заказал себе еще кофе, зашагал по кабинету. Мысли его обратились к дому 19 на Сеафон Плейс. Ему вспомнились укоризненные глаза Флоренс Эбери, враждебность Лютера и Ральстона-младшего. И Марио пожелал Эбери место в аду. Семья Эбери была тут ни при чем, Марио не имел к ней никаких претензий. Он вызвал Флоренс Эбери.

— Флоренс, я больше не буду жить дома. — Он старался говорить доброжелательно.

— Я так и думала, — ответила она.

— Мне кажется, — поспешно сказал Марио, — что тебе лучше подать на развод. Я не буду возражать, и ты получишь столько денег, сколько пожелаешь.

Она молча в упор смотрела на него бездонными глазами.

— Я так и думала, — сказала она наконец. Экран погас.

Корреас вернулся вскоре после ленча. Было тепло, Корреас, видимо, шел пешком, все лицо было покрыто мелкими капельками пота.

Швырнув на стол черную, украшенную резьбой пластиковую папку, он осклабился в торжествующей ухмылке.

— Вот они! Я не знаю, зачем они нужны вам, но они здесь. Пятьдесят два процента основного капитала. Я откупил их у племянника старого Кубала и двух его компаньонов. Мы попали в удачный момент, они рады были избавиться от своей доли. Им не нравится, как идет дело. Старик Кубал тратит все свое время на Эмпайр Тауэр и не получает за работу ни цента. Говорит, что ему достаточно сознания почетности этой работы. Племянник не отваживается конфликтовать со стариком Кубалом, но он определенно был рад продать свои акции. То же самое сделали Кон и Чивер, компаньоны. За работу над Эмпайр Тауэр не получают платы даже руководители фирмы.

— Хм. Сколько лет Кубалу?

— Что-то около восьмидесяти. Старичок-бодрячок, из которого песок сыплется.

«Почетная работа! — думал Марио. — Черта с два! Старик Кубал получит в уплату молодое тело».

Вслух он произнес:

— Луис, вы сами-то видели Кубала?

— Нет, он почти не вылезает из конторы. Он руководит строительством, и все проектирование делают именно там.

— Луис, — сказал Марио, — вот что я хочу сделать. Зарегистрируйте акционерный капитал на ваше собственное имя, а мне передайте право пользования без даты, оформлять ничего не будем. Вы будете официальным руководителем фирмы. Позвоните в контору, попросите главного менеджера. Скажите ему, что пришлете меня. Что я ваш друг и что вы вполне мне доверяете. Скажите ему, что вы даете мне неограниченные полномочия на любую работу, которой я сочту необходимым заняться. Идет?

Корреас во все глаза смотрел на Марио, как будто ждал, что это толстое тело сейчас взлетит на воздух.

— Как прикажете. Наверное, вы знаете, что делаете. Марио печально усмехнулся.

— Я не могу сейчас думать ни о чем другом. Занимайтесь пока выпуском новой модели. Вы за это отвечаете.

Облачив тело Ральстона Эбери в скромный синий костюм, Марио заявился в контору Кубал Ассошиэйтед, которая занимала целый этаж Роттенбург Билдинг. Марио спросил секретаря, где найти менеджера фирмы, и ему показали на высокого мужчину лет сорока с небольшим, с подобострастным неприятным лицом. У него был веснушчатый лоб, тонкие светлые волосы, и на вопросы Марио он отвечал резко и неприязненно.

— Меня зовут Таузиг… Нет, я всего лишь менеджер фирмы… Кон вышел проветриться, Чивер — к проектировщикам… Никого нет… В конторе все вверх дном… Я здесь уже двенадцать лет.

Марио постарался внушить ему, что вовсе не намерен встать у него поперек дороги.

— Нет-нет, мистер Таузиг, вы тут главный. Я говорю от имени нового руководства. Вы управляете конторой — текущие дела, новые заказы — все как обычно. Ваша должность по-прежнему генеральный управляющий. Я бы хотел поработать над Эмпайр Тауэр… без всяких помех. Я не буду мешать вам, вы мне. Хорошо? Когда закончится строительство Эмпайр Тауэр, я уйду и управление всей фирмой останется в ваших руках.

У Таузига на прояснившемся лице не осталось ни тени прежней подозрительности.

— Ну, мы почти ничем не занимаемся, кроме Эмпайр Тауэр. Конечно, это чудовищная нагрузка, одному человеку ее не осилить.

Марио заметил, что вовсе не собирается взвалить всю работу целиком на свои плечи, и лицо Таузига снова приобрело непроницаемое, с налетом сарказма, выражение.

— Вы не так меня поняли, — сказал Марио, — я просто хочу взять на себя роль последней инстанции, чтобы свести воедино все пожелания строителей… И последнее, — сказал Марио. — Будем считать этот разговор, — он подмигнул Таузигу одним глазом, — строго конфиденциальным. Вы ввели меня в курс дела, как нового служащего, вот и все. Ни слова о новом руководителе. Ни слова о наших с ним дружеских отношениях. Забудем об этом. Устраивает?

Таузиг согласился с кислым видом.

— Я хочу спокойно работать, — сказал Марио задумчиво. — Я не желаю связываться ни с какими воротилами бизнеса. Все интервью для прессы — вы берете на себя. Конференции со строителями, изменения, перестановки — всем этим будете заниматься вы. Я буду оставаться за кадром.

— Как прикажете, — ответил Таузиг.