Jack Vance

The Houses of Iszm

 

ГЛАВА 1

Было принято как само собой разумеющееся, что туристы прилетают на Исзм с единственной целью — украсть женскую особь дома. Космографы, студенты, богатые недоросли, негодяи всех сортов... Циничный критерий исзмийцев был для всех один, и все как один подвергались детальному обыску, вплоть до микроскопической инспекции мозга. Эту процедуру могло оправдать лишь то, что благодаря ей исзмийцы обнаружили огромное количество воров.

Издали казалось, что украсть дом не очень сложно. Семечко размером с ячменное зерно легко спрятать в поясе, можно поместить в ракетный снаряд и отправить в космос небольшой побег, можно завернуть в платок рассаду — подобных способов находились тысячи, все они испробовались и все окончились провалом. В результате воры-неудачники оказывались в сумасшедшем доме и эскорт аборигенов оставался предельно вежлив с ними до конца. Будучи реалистами, исзмийцы сознавали, что придет день (год, век, эра) — и монополия рухнет. Но будучи фанатичными блюстителями монополии, они стремились отодвинуть этот день как можно дальше.

Эйли Фарр был высоким, худощавым мужчиной лет тридцати, с веселым жилистым лицом, большими ладонями и ступнями. Его кожа, глаза и волосы имели один пыльный оттенок. И, что имело гораздо более важное значение для исзмийцев, он был ботаником, то есть автоматически становился объектом для крайних подозрений.

Подозрительность, с которой он столкнулся, прибыв на атолл Джеспиано на борту ракеты «Юберт Хоноре» серии «Красный шар», была выдающейся даже для Исзма. Возле люка его встретили двое «сзекров», служащих элитарной полиции, проводили, словно арестованного, вниз по трапу и повели по необычному проходу, по которому идти можно было лишь в одну сторону. Из стен в направлении движения росли гибкие иглы, так что в проход можно было войти, но нельзя было передумать и вернуться. В конце пути коридор перекрывался прозрачным стеклянным щитом, и уже с этой точки Фарр не мог двинуться ни назад, ни вперед.

Исзмиец со скрещенными лентами винно-красного и серого цветов вышел вперед и принялся изучать его через стекло. Фарр чувствовал себя как препарат под микроскопом. Недовольно отодвинув перегородку, служащий провел ботаника в маленький кабинет. Там, чувствуя за спиной взгляд сзекра, Фарр показал корабельную регистрационную карточку, справку о состоянии здоровья, заключение о благожелательном характере, а также прошение на въезд Карточку клерк опустил в размягчитель, справку и заключение, внимательно рассмотрев, вернул Фарру,,а сам уселся читать прошение.

Глаз исзмийца, расчлененный на большие и малые сегменты, был приспособлен к двойной фокусировке Читая его нижними секциями, клерк верхними внимательно разглядывал Фарра.

— Род занятий... — Он направил на Фарра обе пары секций сразу, затем опустил нижние и стал читать дальше:

— ... исследовательские разработки. Место работы: Лос-Анджелесский университет. — Отложив бумагу в сторону, он спросил: — Могу я узнать о мотивах вашего прибытия на Исзм?

Терпение Фарра готово было лопнуть. Он указал на бумагу:

— Здесь они подробно изложены.

Клерк читал, не сводя с него глаз. Зачарованный такой ловкостью, Фарр; в свою очередь, не сводил глаз с исзмийца.

«Я провожу отпуск, — читал клерк. — Я посетил множество миров, где растения приносят людям пользу...», — он сфокусировал на Фарре обе секции. — Для чего вам это нужно? Считаете, что эта информация практически применима на Земле?

— Я заинтересован в непосредственных наблюдениях.

— С какой целью?

— Профессиональное любопытство, — пожал плечами Фарр.

— Надеюсь, вы ознакомились с нашими законами?

— А куда я мог деться? — раздраженно спросил Фарр. — Меня ими напичкали еще до того, как корабль покинул Стархольм.

— Вы понимаете, что никаких особых прав ни на полное, ни на частичное изучение вам не предоставят? Вы понимаете?

— Конечно.

— Наши правила строги, я должен это подчеркнуть. Многие посетители об этом забывают и навлекают на себя серьезное наказание.

— Ваши законы, — сказал Фарр, — я теперь знаю лучше, чем свои.

— Противозаконно выдергивать, отрывать, отрезать, присваивать, прятать или вывозить любую растительность, любой растительный фрагмент, семена, рассаду, побег иди дерево, безразлично, где бы вы это ни нашли.

— Ничего противозаконного я не замышляю.

— Большинство посетителей говорят тоже самое, — отозвался клерк. — Будьте любезны пройти в соседний кабинет и оставить там одежду и личные принадлежности. Перед отъездом их возвратят.

Фарр озадаченно взглянул на него.

— Но мои деньги, камера, мои...

— Вас снабдят местными эквивалентами.

Безропотно пройдя в белую эмалированную камеру, Фарр разделся. Сопровождающий упаковал одежду в стеклянную коробку и заметил, что Фарр забыл снять кольцо.

— Если бы у меня были вставные зубы, вы бы и их потребовали, — буркнул Фарр.

Исзмиец моментально обозрел прошение.

— Вы совершенно определенно заявили, что ваши челюсти естественны, и без сомнений, — верхние сегменты обличительно уставились на Фарра. — Или здесь допущена неточность?

— Нет, конечно, — возразил Фарр, — они естественны. Я всего лишь пытался пошутить.

Клерк что-то пробормотал в переговорное отверстие Ботаника отвели в соседнюю комнату, и там его зубы подверглись самому тщательному досмотру. «Здесь, пожалуй, отучишься шутить, — сказал себе Фарр. — Чувство юмора у этих людей полностью отсутствует».

Наконец врачи, недовольно покачав головами, вернули Фарра на прежнее место, где его встретил фельдшер в тесной белой с серым форме. В руке он держал шприц для подкожных впрыскиваний.

Пациент отшатнулся.

— Что это?

— Безвредный радиант.

— Не нуждаюсь.

— Это необходимо для вашей же безопасности, — настаивал исзмиец. — Многие туристы нанимают лодки и пускаются в плавание. Случаются штормы, лодки сбиваются с курса, радиант укажет на главной панели ваше местонахождение.

— Я не хочу такой безопасности, — сказал Фарр. — Я не хочу быть лампочкой на панели.

— Тогда вы должны покинуть Исзм.

Фарр покорился мысленно, проклянув фельдшера за длину иглы и количество содержимого.

— А сейчас, будьте любезны, пройдите в соседнюю комнату для трехмерной съемки.

Ботаник пожал плечами и вошел в другую дверь.

— На серый диск, Фарр-сайнх. Ладони вперед, глаза шире.

Он стоял не двигаясь, пока по телу скользили плоские щупальца. В стеклянном куполе сформировалось его трехмерное изображение шести дюймов высотой. Фарр хмуро посмотрел на него.

— Благодарю, — сказал оператор. — Одежду и личные принадлежности вам выдадут в соседней комнате.

Гость облачился в обычный костюм туриста: мягкие белые брюки, смокинг в серую и зеленую полоску, просторный темно-зеленый вельветовый берет. Берет сразу же провалился на уши.

— А теперь я могу идти?

Сопровождающий смотрел в отверстие. Фарр заметил быстро мелькавшие буквы.

— Вы, Фарр-сайнх, ботаник-исследователь?

Это прозвучало так, словно он сказал: «Вы, Фарр-сайнх, легальный преступник?»

— Да, это я.

— Вас ожидают некоторые формальности.

Формальности заняли три часа. Фарр еще раз был представлен полицейскому, и тот его вновь тщательно допросил.

Наконец его выпустили. Молодой человек в желто-зеленой полосатой сзекровской форме проводил его до гондолы на берегу лагуны. Это было тонкое длинное судно, сделанное из одного стручка. Фарра посадили на скамью и переправили в город Джеспиано.

Так началось его первое знакомство с исзмийским городом, который оказался богаче, чем рисовало Фарру его воображение. Дома росли через неравные отрезки длины вдоль каналов и улиц. Их тяжелые шишковатые кривые стволы поддерживали нижние стручки, массив широких листьев и, наконец, верхние стручки, наполовину утопавшие в листве. Что-то мелькнуло в памяти ботаника, какое-то воспоминание. Та же пролиферация ветвей, стручки — точь-в-точь увеличенный спорангий. Та же криволинейная нестрогая симметрия Те же характерные цвета: темно-синий на мерцающем сером фоне, пламенно-оранжевый с алым, доходящий местами до пурпурного, черно-зеленый, белый с розовым, слабо-коричневый и черный.

По улицам бродили жители Исзма — тихие бледные люди, надежно разделенные на гильдии и касты.

Гондола причалила. На берегу уже поджидал сзекр, видимо, нижний чин, в желтом берете с зелеными кисточками. Формального представления не последовало, но сзекры тихо обсудили персону Фарра между собой.

Фарр, не видя более причин задерживаться, двинулся к гостинице для космических туристов. Его никто не остановил. С этой минуты исследователь вновь стал вольной птицей, оставшись лишь объектом для слежки.

Почти неделю он отдыхал и слонялся по городу. Путешественников из внешних миров здесь было немного: руководство Исзма, не запрещая туризм полностью, чтобы не нарушать договора о доступности, тем не менее ухитрилось снизить его до минимума. Фарр зашел было к председателю «Совета по экспорту», надеясь взять у него интервью, но был вежливо и непреклонно выставлен секретарем, решившим, что инопланетянин намерен обсудить экспорт низкокачественных домов. Ничего иного Фарр и не ожидал. Он исходил все улицы вдоль и поперек, пересек на гондоле лагуну. И на него тратили время, по крайней мере, три сзекра; они теперь следовали за ним по улицам или, наблюдая, сидели в стручках на общественных террасах.

Однажды он прогуливался вокруг воды и оказался на дальней стороне острова, на песочно-каменистом участке, открытом всем ветрам и всей силе солнечных лучей. Здесь, в скромных стручковых зданиях, стоящих прямо на корнях и отделенных друг от друга полосками желтого песка, жили представители низших каст, Дома были нейтрально-зеленого цвета, а сверху пучок крупных листьев бросал на стручки черную тень.

Дома эти для экспорта не предназначались, и Фарр, человек с развитым социальным сознанием, был возмущен. Какой стыд!

Миллионы землян ютятся в подземельях, когда из ничего, из зернышка, можно построить целый жилой район! Фарр подошел к одному из домов, заглянул в низко висящий стручок. Ветка вдруг обрушилась, и не отскочи он вовремя, его бы искалечило. Все же упавший плод успел хлопнуть его по голове. Сзекр, стоящий в двадцати футах, медленно приблизился.

— Не советую досаждать деревьям.

— Я никому и ничем не досаждал.

Сзекр пожал плечами.

— Дерево думает по-другому. Оно приучено с подозрением относиться к чужим. Между низшими кастами, — сзекр презрительно сплюнул, — ссоры и вражда не прекращаются, и присутствие чужих дереву не по вкусу.

Фарр повернулся и с любопытством посмотрел на крепкий ствол.

— По-вашему, дерево обладает сознанием?

Сзекр неопределенно пожал плечами.

— Почему они не вывозятся? — спросил Фарр. — У вас был, бы огромный рынок. Очень многие нуждаются в жилье, а такие дома были бы им по средствам.

— Вы сами и ответили, — сказал сзекр.

— Кто торгует на Земле?

— К.Пенче.

— Он богат?

— Исключительно.

— А был бы он так богат, если бы продавал дома наподобие этих?

— Возможно. Однако в любом случае выгоды нам не будет. Эти дома выращивать, воспитывать и перевозить не сложнее, чем дома класса АА, которыми мы торгуем, но и не проще... Советую впредь не подходить к кронам очень близко. Можете получить серьезные травмы. Дома не столь терпимы к посторонним, как их обитатели.

Фарр продолжал путь вокруг острова, мимо плодовых деревьев, сгибающихся под тяжестью фруктов, мимо приземистых кустарников, похожих на вековые растения Земли. Из центра этих ветвей росли кисти черных, как смоль, прутьев десяти футов высотой и диаметром не тоньше дюйма, гладких, лоснящихся, ровных. Когда Фарр подошел поближе, сзекр вмешался.

— Но ведь это же не дома-деревья, — запротестовал Фарр. Кроме того, я не собираюсь причинять им вреда. Меня, как ботаника, интересует необычная флора вообще.

— Все равно, — сказал лейтенант сзекров. — Ни растения, ни метод их выращивания вам не принадлежат и, следовательно, не должны вас интересовать.

— Исзмийцы, видимо, имеют плохое представление о профессиональном любопытства, — заключил Фарр.

— Зато в качестве компенсации мы имеем хорошее представление о жадности, воровстве, присвоении и эксплуатации чужих идей.

Фарр не ответил и, улыбнувшись, пошел по берегу дальше, к многоцветным стручкам, ветвям и стволам города.

Один из этапов слежки привел Фарра в смущение. Он подошел к лейтенанту и указал на соглядатая, находящегося в нескольких ярдах.

— Почему он гримасничает? Я сажусь — он садится, я пью — он пьет, я чешу нос, и он чешет нос.

— Специальная методика, — пояснил сзекр. — Мы предугадываем ваши мысли.

— Не получится, — уверил исследователь.

Лейтенант кивнул.

— Фарр-сайнх, может быть, совершенно прав!

Фарр покровительственно улыбнулся.

— Вы что, всерьез думаете, что сможете угадать мои планы?

— Мы вправе поступать так, как нам кажется правильным.

— После обедал собираюсь нанять морскую лодку. Вы в курсе?

Лейтенант вытащил бумагу.

— Чартер для вас готов. Это «Лхайз», и я нанял экипаж.

 

ГЛАВА 2

«Лхайз» оказался двухмачтовым барком в форме деревянного детского башмака, с пурпурными парусами и просторной каютой. Вместе с главной мачтой его вырастили на специальном корабельном дереве — носовая мачта в оригинале являлась черенком стручка. Остальные мачты, рангоут и такелаж программировали отдельно — процесс для исзмийцев столь же утомительный, как для земных инженеров-электронщиков — механическая работа.

«Лхайз» держал курс на запад. Атоллы выныривали над горизонтом и тонули за кормой. На некоторых из них находились небольшие безлюдные сады, другие были отданы разведению, посадке, почкованию, прививкам, сортировке, упаковке и отправке домов.

Как ботаника, Фарра очень интересовали плантации. Но при приближении к ним слежка усиливалась, превращаясь в досмотр за каждым его движением. На атолле Тжиери его раздражение возросло настолько, что он едва не сбежал от стражников. «Лхайз» причалил к волнолому, и пока двое матросов возились со швартовыми, а остальные убирали паруса и спускали снасти, Фарр легко спрыгнул с кормы на волнолом и направился к берегу. Со злорадством он услышал за спиной ропот недовольства; его охватило злобное веселье.

Перед ним раскинулся сплющенный прибоем берег; склоны базальтового кряжа утопали в зеленой, синей и черной растительности Это была картина нерушимого мира и красоты. Фарр едва удержался, чтобы не броситься вперед и не скрыться среди листвы, но Сзекры были хотя и обходительны, но быстры в обращении со спусковыми крючками.

От пристани к нему направлялся высокий стройный мужчина. Его.тело и конечности опоясывали с интервалом в шесть дюймов синие ленты; между кольцами виднелась мертвенно-бледная кожа. Фарр замедлил шаг. Свобода закончилась.

Исзмиец поднял лорнет — стеклышко на эбонитовом стержне. Такую оптику носили представители высших каст, и она была столь же привычна, как собственные органы. Фарра лорнировали уже не раз, и не было еще случая, чтобы он при этом не взбесился. Как и у любого посетителя Исзма, как и у каждого туземца, у него не было выбора: ни укрыться, ни защититься он не мог. Теперь ему указали на его место и сделали доступным всем, кто хотел бы на него взглянуть.

— К вашим услугам, Фарр-сайнх, — исзмиец использовал язык, на котором говорят дети, прежде чем выучить речь своей касты.

— Жду вашей воли, — ответил исследователь стандартной фразой.

— Владельца пристани оповестили, чтобы он приготовился к встрече. Вы, кажется, чем-то обеспокоены?

— Мой приезд — невелика важность. Прошу вас не затрудняться.

— Друг-ученый вполне может рассчитывать на такую привилегию, — помахал лорнетом исзмиец.

— Это мой радиант вам сейчас сообщил, где я нахожусь? — хмуро спросил Фарр.

Исзмиец обозрел сквозь стеклышко его правое плечо.

— Криминальных регистраций вы не имеете, интеллектуальный индекс 23, уровень настойчивости соответствует четвертому классу... Здесь есть и другая информация.

— И с кем же я имею честь говорить?

— Я себя зову Зхде Патасз. Я достаточно удачлив, чтобы кое-что культивировать на этом атолле.

— Плантатор? — переспросил Фарр человека в голубую полоску.

— У нас будет о чем поговорить, — повертел лорнетом Зхде Патасз. — Надеюсь, вы у меня погостите.

Подошел самодовольный хозяин пристани. Здхе Патасз помахал лорнетом и удалился.

— Фарр-сайнх, — сказал владелец пристани, — вы серьезно намерены избавиться от гласного эскорта? Это глубоко печалит нас.

— Вы преувеличиваете.

— Вряд ли. Сюда, сайнх!

Он промаршировал по цементному скату в широкую канаву. Фарр плелся позади, и столь неторопливо, что хозяину пристани приходилось через каждые сто футов останавливаться и дожидаться его. Канава уводила под базальтовую гряду, где превращалась в подземный ход. Четыре раза хозяин пристани отодвигал панели зеркального стекла, и четырежды двери закрывались за ними. Фарр понимал, что как раз сейчас всевозможные экраны слежения, зонды, детекторы, анализаторы изучают его, устанавливают излучение, массу и содержание металлов. Он равнодушно шел вперед. Им ничего не найти. Одежду и личные вещи у него отобрали, взамен выдали форму визитера: брюки из белого шелка, пиджак, разлинованный в серое и зеленое, и огромный темно-зеленый вельветовый берет.

Хозяин пристани постучал в изъеденную коррозией металлическую дверь. Та, словно средневековая спускная решетка, разъехалась на две половинки, открыв проход в светлую комнату. Там за стойкой сидел сзекр в обычной желто-зеленой полосатой одежде.

— Если сайнх не возражает, мы сделаем его трехмерное изображение.

Фарр спокойно встал на серый металлический диск.

— Ладони вперед, глаза шире.

Фарр стоял неподвижно. Щупальца обследовали тело.

— Благодарим, сайнх.

Фарр шагнул к стойке.

— Это не такое, как в Джеспиано. Позвольте взглянуть.

Клерк протянул ему прозрачную табличку. В центре ее находилось коричневатое пятно, очертаниями напоминающее человека.

— Не очень-то похоже, — сказал Фарр.

Сзекр опустил карточку в прорезь. На поверхности возникла трехмерная копия Фарра. Если бы ее увеличили в сотни раз, на ней можно было бы исследовать что угодно, будь то отпечатки пальцев, поры кожи, конфигурация ушей или строение сетчатки глаз.

— Мне бы хотелось иметь это в качестве сувенира, — сказал Фарр. — Эту копию в одежде. Та, что в Джеспиано, всему миру показывает все мои достоинства.

Исзмиец пожал плечами.

— Возьмите.

Фарр опустил копию в кошелек.

— А сейчас, Фарр-сайнх, вы позволите один нескромный вопрос?

— Один лишний вопрос мне не повредит.

На его мозге был сфокусирован цефалоскоп. Фарр это знал. Любое учащение пульса, любой всплеск страха тут же окажется на мониторе. Он создал в воображении призрак горячей ванны.

— Собираетесь ли вы украсть дом, Фарр-сайнх?

Итак: прохладный уютный фарфор, ощущение теплого воздуха и воды, запах мыла.

— Нет.

— Известно ли вам, хотя бы косвенно, о подобном плане?

Теплая вода, лечь на спину, расслабиться...

— Нет.

Сзекр втянул губы в гримасе вежливого скептицизма.

— Известно ли вам о наказаниях, предусмотренных для воров?

— О да, — сказал Фарр. — Сумасшедший дом.

— Благодарю вас, Фарр-сайнх. Можете продолжать путь.

 

ГЛАВА 3

Владелец пристани оставил Фарра под присмотром двух младших сзекров в бледно-желтых и золотых лентах.

— Сюда, пожалуйста.

Поднявшись вверх по скату, они оказались в аркаде со стеклянными стенами. Фарр задержался — посмотреть на плантацию. Его филеры, встревожившись, неуклюже подались навстречу.

— Если Фарр-сайнху угодно...

— Одну минуту, — сердито сказал Фарр. — Спешить некуда.

Справа от него располагался лес, полный спутанных теней и непонятных окрасок — город Тжиери. За спиной росли здания обслуживающего персонала, но их трудно было разглядеть за великолепными домами плантаторов, сзекров, селекционеров и корчевщиков, растущими вокруг лагуны. И каждая из этих построек выращивалась, обучалась, оформлялась с применением секретов, которые исзмийцы держали в тайне даже друг от друга.

Фарру они казались очень красивыми, но все же он колебался в оценке: так трудно порой разобрать, нравится тебе или нет букет неизвестного ранее вина. Пожалуй, эта окружающая обстановка делает его пристрастным, подумал Фарр. Ведь на Земле дома Исзма выглядели вполне пригодными для жилья. Но это была чужая планета, и все на ней казалось чужим.

Он взглянул на поля повнимательнее. Они переливались различными оттенками коричневого, серо-зеленого, зеленого цветов, в зависимости от возраста и сорта растений. На каждом поле находилось длинное приземистое строение, где созревающие саженцы отбирались, отмечались этикетками, рассаживались по горшкам и упаковывались, чтобы отправиться в разные концы Вселенной.

Двое молодых сзекров заговорили между собой на языке касты. Фарр отвернулся к окну.

— Сюда, Фарр-сайнх.

— Куда мы идем?

— Вы — гость Зхде Патасз-сайнха.

Прекрасно, подумал Фарр. Ему уже были знакомы дома класса АА, которые экспортировались на Землю и которые затем продавал К.Пенче. Их вряд ли можно было сравнивать с теми, что плантаторы выращивали для себя. Внезапная перемена в поведении молодых сзекров привела его в замешательство. Они стояли неподвижно, как статуи, и глядели в пол аркады.

— В чем дело? — спросил Фарр.

Полицейские тяжело дышали. Фарр опустил глаза на пол. Вибрация, тихий гул. «Землетрясение», — подумал он. Гул стал громче, зазвенели стекла. Нахлынуло чувство опасности. Он взглянул в окно. На ближайшем поле почва вдруг стала трескаться, вспучиваться уродливым бугром и взорвалась. Тонны земли обрушились на неясные саженцы. Наружу полез огромный металлический стержень, поднялся на десять, на двадцать футов. С лязгом открылась его дверь. Из удивительного корабля на поле посыпались коренастые, мускулистые коричневые люди и стали выдергивать саженцы. В распахнутой кабине остался еще один человек, который, скалясь в неестественной улыбке, выкрикивал непонятные приказы.

Фарр как зачарованный смотрел на этот набег невиданных масштабов. В городе Тжиери заиграли горны: раздался свист осколочной стрелы. Двое коричневых людей превратились в кровавые сгустки. Человек на корабле закричал, грабители бросились обратно, под защиту металлической оболочки.

Дверь щелкнула, но один из налетчиков опоздал. Он ударил кулаком в оболочку, затем забарабанил изо всех сил, не выпуская из рук саженцев, которые ломались при ударах.

Стержень задрожал и стал приподниматься. Стрелы, летящие из форта Тжиери, уже стали отщеплять от корпуса металлическую лучину, когда в нем открылось отверстие, похожее на бычий глаз, и оружие выплюнуло голубое пламя. В Тжиери снаряд угодил в большое дерево, во все стороны полетели щепки и оно просело.

Фарру показалось, что он тонет в страшном беззвучном крике... Молодой сзекр, задыхаясь, упал на колени.

Дерево опрокинулось. Огромные стручки лиственной террасы, причудливые балконы плыли в воздухе и рушились в жуткой неразберихе. Из развалин, корчась и извиваясь, выскакивали исзмийцы.

Металлический стержень приподнялся еще на десять футов. Казалось, он вот-вот вырвется из земли и умчится в космос. Коричневый человек, отбрасываемый выпирающей землей, упорно и без всякой надежды стучал в оболочку корабля.

Фарр посмотрел на небо. Сверху пикировали три уродливых, жутких аппарата, похожих на металлических скорпионов.

Возле корабля осколочная стрела вырыла воронку. Коричневый человек отлетел на шесть футов, трижды перевернулся и остался лежать на спине.

Металлический стержень стал зарываться в землю, поначалу медленно, затем все быстрее и быстрее. Вторая стрела, словно молот ударила его в нос. Металл покоробился и дал параллельные трещины Но корпус корабля уже скрылся под землей, и комья земли шевелились над его верхушкой.

Следующая осколочная стрела взметнула вверх облако пыли.

Молодые сзекры поднялись. Они глядели на искореженное поле и причитали на незнакомом Фарру языке. Один из них схватил Фарра за руку.

— Идем, мы должны спасти вас, Фарр-сайнх! — причитали они. — Опасно! Опасно! Мы отвечаем за вашу жизнь!

— Я здесь в безопасности, — сказал он. — Я хочу посмотреть.

Три «скорпиона» медленно проплыли вперед и назад и зависли над кратером.

— Похоже, бандиты удрали, — сказал Фарр.

— Нет! Невозможно! — крикнул сзекр. — Это конец Исзма!

С неба падал тонкий корабль. Он был значительно меньших размеров, чем скорпионы, и больше напоминал осу. Он сел на кратер и стал медленно, осторожно, словно зонд, погружаться в развороченную почву. Он ревел, дрожал и наконец исчез полностью.

Вдоль аркады пробежали несколько исзмийцев, их спины на бегу плавно извивались Побуждаемый внезапным импульсом и не обращая внимания на протестующие крики юных сзекров, Фарр бросился за ними.

Исзмийцы по полю бежали к кратеру. Пробегая мимо обмершего тела коричневого человека, Фарр остановился. У налетчика были тяжелые льняные волосы, грубые черты лица, и в руках он все еще сжимал измочаленные саженцы. Как только Фарр остановился, пальцы разжались и в ту же секунду открылись глаза. В них был разум. Фарр склонился над ним — отчасти из жалости, отчасти из любопытства.

Чьи-то руки обхватили его. Он заметил желтые и зеленые полосы, разъяренные лица и оскаленные рты с острыми зубами.

— Стойте, — кричал Фарр, когда его волокли прочь с поля. — Отпустите! — Пальцы сзекров впились в руки и плечи. Лица их были безумны, и Фарр придержал язык. Под ногами громыхнуло. И земля закачалась.

Сзекры вели его в Тжиери, но затем свернули в сторону. Фарр стал сопротивляться, попытался тормозить ногами. Что-то твердое сзади сдавило шею. Полупарализованный, он прекратил борьбу. Его отвели к одинокому дереву возле базальтовой стены. Дерево было очень старое, с шишковатым черным стволом, тяжелым зонтом листьев и двумя-тремя высохшими стручками. В стволе имелось неправильной формы отверстие. В эту дыру сзекры без всяких церемоний запихнули Фарра.

 

ГЛАВА 4

Хрипло крича, Эйли Фарр падал во тьму. Он пинал и хватал воздух. Голова ударилась обо что-то твердое и острое. Затем стукнулось плечо, бедро, и вот уже все тело пришло в соприкосновение с поверхностью. Там, где труба изгибалась, падение становилось скольжением. Ноги ударили в мембрану, которая, видимо, не выдержала, затем еще и еще раз. Через какие-то секунды он врезался в эластичную стену. Удар его парализовал. Он неподвижно лежал, собирая остатки разума.

Пошевелившись, он ощупал голову. Шрам на темени вызывал ноющую боль. Он услышал характерный звук: беспорядочные удары и шорохи скользящего по трубе предмета. Фарр быстро отполз к стене. Что-то твердое и тяжелое ударило его по ребрам и с глухим ударом и стоном врезалось в стену. Наступившую вслед за этим тишину нарушало лишь сдавленное дыхание.

— Кто здесь? — осторожно спросил Фарр.

Ответа не последовало.

Фарр повторил вопрос на всех знакомых языках и диалектах, но безрезультатно. Он с трудом заставил себя подняться. У него не было ни фонаря, ни других способов добыть свет.

Дыхание становилось ровнее, спокойнее. Фарр наощупь пробрался во тьме и наткнулся на скрюченное тело. Он опустился на колени и уложил невидимого человека ровно, выпрямив ему руки и ноги, а сам сел рядом и стал ждать Прошло минут пять Стены комнаты едва заметно дрогнули, и издалека донесся глубокий звук, похожий на далекий взрыв. Через минуту или две звук и содрогание повторились. Подземная битва в полном накале, подумал Фарр. Оса против крота. Схватка не на жизнь, а на смерть.

Стены задвигались Фарр услышал новый, более мощный взрыв. Появилось ощущение близкого финала. Человек во тьме судорожно вздохнул и закашлялся.

— Кто здесь? — окликнул Фарр.

Яркий лучик света уперся ему в лицо. Фарр вздрогнул и отодвинулся. Лучик последовал за ним.

— Убери эту чертовщину! — проворчал Фарр.

Луч прошелся вверх-вниз по его телу, задержавшись на полосатом посетительском пиджаке. В отраженном сиянии Фарр разглядел коричневого человека — грязного, измученного, в кровоподтеках. Свет исходил из пряжки на его плече.

Коричневый человек заговорил низким хриплым голосом. Язык Фарру был неизвестен, и он отрицательно покачал головой. Незнакомец еще несколько секунд рассматривал Фарра, как тому показалось, оценивающе. Затем, болезненно постанывая, незнакомец поднялся на ноги и минуту или две исследовал стены, не обращая на Фарра внимания. Он тщательно изучил пол и потолок камеры. Наверху, вне досягаемости, находилось отверстие, через которое они сюда попали. В стене имелся плотно закрытый лаз. Фарр был зол и обижен, и, кроме того, очень болел шрам Активность коричневого человека действовала на нервы. Яснее ясного было, что бежать отсюда непросто. Сзекры немногого бы стоили, если бы не предусмотрели всего.

Рассматривая сотоварища, Фарр решил, что он, наверное, тсорд, представитель наиболее человекоподобной из трех арктурских рас. О них ходили не самые лучшие слухи, и Фарру было не очень-то по душе иметь одного из них в качестве приятеля по камере, и тем более во тьме.

Закончив обследование стен, тсорд вновь переключил свое внимание на Фарра. Глаза у него были спокойными, глубокими, желтыми и холодными и светились, словно грани топаза. Он заговорил странным полусухим голосом:

— Это не настоящая тюрьма.

Фарр был изумлен. В данных обстоятельствах замечание выглядело более чем странным.

— Кто вы, чтобы так говорить?

Тсорд рассматривал его добрых десять секунд, прежде чем произнести следующую фразу.

— Наверху большое волнение. Исзмийцы бросили нас сюда для безопасности. Значит, в любую минуту нас могут забрать. Нет ни дыр для подслушивания, ни звуковых рецепторов. Это камера хранения.

Фарр с сомнением поглядел на стены. Тсорд издал низкое стонущее бормотание, вновь приведя Фарра в замешательство. Тут же он понял, что тсорд просто выражает веселье столь странным образом.

— Вас беспокоит, откуда я об этом знаю, — сказал тсорд. — У меня такая способность — чувствовать чужое внимание.

Фарр вежливо кивнул. Неотвязный взгляд тсорда становился гнетущим. Тсорд забормотал себе под нос напевный, монотонный звук. Жалоба? Погребальная песнь? Свет погас, но траурное бормотание не прекращалось. Фарр неожиданно задремал и вскоре заснул. Это был тревожный сон, и он не давал отдыха. Голова раскалывалась и горела. Он слышал знакомые голоса и приглушенные крики: он был дома, на Земле, и кого-то должен был повидать. Друга. Зачем? Во сне Фарр ворочался и разговаривал. Он знал, что спит, он хотел проснуться. Пустые голоса, шаги, неугомонные образы стали таять, и он заснул здоровым сном.

В овальную дверь ворвался свет, очерчивая силуэты двух исзмийцев, Фарр проснулся. Он был крайне удивлен, обнаружив, что тсорд исчез. Да и вся комната казалась другой. Он не был более в корне старого черного дерева.

Он с трудом принял сидячее положение. Глаза были затуманены и слезились, и мысли разбегались. Им не за что было зацепиться. Мозг при падении словно раскололся на части.

— Эйли Фарр-сайнх, — сказал исзмиец, — вы способны нас сопровождать? — На них были желтые и зеленые ленты. Сзекры.

Фарр поднялся на ноги и прошел к овальной двери. Один из сзекров шел впереди, другой — позади. Они шли по извилистому коридору. Идущий впереди сзекр отодвинул панель, и Фарр оказался в аркаде, по которой уже шел однажды.

Они вывели его наружу, под ночное небо. Звезды мерцали. Фарр разглядел родное Солнце и несколькими градусами ниже звезду, которую знал под именем Бета Ауригью. Они не вызвали в нем ни боли, ни ностальгии. Он не испытывал никаких чувств и просто смотрел, не вглядываясь. Ему было легко и покойно.

Обогнув рухнувший дом, они подошли к лагуне. Впереди из ковра мягкого мха поднимался могучий ствол дерева.

— Дом Зхде Патасз-сайнха, — сказал сзекр. — Вы его гость Он держит слово.

Дверь скользнула в сторону, и Фарр на подгибающихся ногах шагнул внутрь ствола. Дверь тихо закрылась. Фарр остался один в просторном круглом холле. Он прислонился к стене, чтобы не потерять сознание, внезапно раздосадованный собственной слабостью и замедленностью восприятия Он сделал попытку сосредоточиться: осколки разума медленно начали собираться, соединяться воедино.

Вперед вышла женщина-туземка. На ней были черные и белые ленты и черный тюрбан. Розово-фиолетовая кожа между лентами слабо отсвечивала. Черная линия вокруг головы подчеркивала горизонтальный разрез глаз. Фарр вдруг смутился, вспомнив, что он всклокочен, грязен и небрит.

— Фарр-сайнх, — сказала женщина, — позвольте проводить вас.

Она отвела его к шахте подъемника. Диск поднял их на сто футов, и на этой высоте у Фарра закружилась голова. Он почувствовал холодные ладони женщины.

— Сюда, Фарр-сайнх.

Фарр шагнул вперед, остановился, прислонился к стене и подождал, пока в глазах не прояснится.

Женщина спокойно ждала.

Пятно исчезло. Они стояли в сердцевине ветви, рука женщины придерживала его за талию. Он посмотрел в ее блеклые глаза-сегменты. Она безразлично поглядела на него.

— Ваши люди подмешали мне наркотики, — пробормотал он.

— Сюда, Фарр-сайнх.

Она пошла по коридору. Движения ее были столь мягкими и волнообразными, что казалось, будто она плывет. Фарр медленно пошел следом Он чувствовал себя немного лучше, ноги окрепли.

Женщина остановилась возле последнего люка, повернулась и сделала руками широкий церемониальный взмах.

— Вот ваша камера. У вас ни в чем не будет недостатка. Для Зхде Патасза дендрология — открытая книга. Он может вырастить все что захочет. Входите и располагайтесь в его изысканном доме.

Фарр вошел в камеру — одно из четырех соединенных помещений самого совершенного стручка из всех, какие он видел. Это была гостиная. Огромный стол вырастал из пола, на нем высилась дюжина подносов с продуктами.

Следующее помещение, устланное голубыми ворсистыми коврами, видимо, служило комнатой отдыха, а соседнее с ним по лодыжку было заполнено бледно-зеленым нектаром. За спиной у себя Фарр неожиданно обнаружил маленького подобострастного исзмийца в белых и розовых ленточках мажордома. Он ловко стянул с Фарра перепачканную одежду. Фарр шагнул в ванную, и слуга хлопнул ладонью по стене. Из небольших отверстий ударили струи жидкости со свежим запахом и зябко пробежали по коже Слуга зачерпнул ковшом бледно-зеленый нектар, полил Фарру на голову, и он вдруг оказался покрыт пощипывающей и пузырящейся пеной. Она быстро растворилась, оставив кожу чистой и свежей.

Слуга принес початок бледной пасты. Ее он осторожно наложил на лицо Фарра, растер мочалкой, и борода растаяла.

Прямо над головой вырос пузырь жидкости, удерживаемой тонкой оболочкой. Он становился все больше, качался и подрагивал. Слуга поднял острый шип. Пузырь лопнул, пролив на Фарра жидкость с мягким запахом гвоздики. Жидкость быстро высохла. Фарр перешел в четвертую камеру, и там слуга помог ему одеться, а затем прикрепил на ногу сбоку черную розетку. Фарр, кое-что знавший об обычаях народа исзмийцев, был удивлен. Будучи персональной эмблемой Зхде Патасза, розетка была не просто украшением. Она удостоверяла, что Фарр является почетным гостем Зхде Патасза, который, следовательно, берет на себя обязанность защищать его от любых врагов. Фарру предоставлялась свобода действий внутри дома и добрая дюжина прав, обычно принадлежащих хозяину. Фарру позволялось манипулировать некоторыми нервами дома, его рефлексами, импульсами, он мог пользоваться трубопроводами. Он даже мог распоряжаться некоторыми из сокровищ Здхе Патасза и имел довольно широкую возможность поступать так, словно был его «альтер эго». Случай был необычный, а для землянина, пожалуй, уникальный. Фарр задумался, чем же он заслужил такую честь? Скорее всего, это было просто попыткой загладить вину за неприятности, которые ему причинили в связи с нападением тсордов. Да, подумал Фарр, это, пожалуй, может служить объяснением. Он надеялся, что Зхде Патасз поглядит сквозь пальцы на то, что он не соблюдает в ответ громоздких ритуалов исзмийского этикета.

Женщина, которая отводила его в камеру, появилась вновь. Она торжественно преклонила перед ним колени. Фарр был недостаточно знаком с местными манерами, чтобы решить для себя, была в этом жесте ирония или нет. Очень уж неожиданной показалась ему перемена статуса. Мистификация? Непохоже. Чувства юмора у исзмийцев не существовало.

— Эйли Фарр-сайнх, — провозгласила женщина. — Теперь, когда вы освоились, не желаете ли присоединиться к хозяину, Зхде Патасзу?

Фарр вяло улыбнулся.

— В любое время.

— Тогда позвольте показать вам путь. Я провожу вас в личный стручок Зхде Патасза, где он ожидает с великим нетерпением.

Фарр последовал вслед за ней по трубе, расширявшейся по мере приближения ветви к стволу, затем проехал на лифте вверх, вылез и пошел по другому проходу. Возле люка провожатая остановилась, поклонилась и широко развела руками.

— Зхде Патасз-сайнх ожидает вас.

Люк отодвинулся, й Фарр нерешительно вошел в камеру. Патасза он в первый момент не увидел. Фарр медленно двинулся вперед, поминутно оглядываясь. Стручок насчитывал тридцать футов в длину и открывался балконом с перилами по пояс высотой. Стены и куполообразный потолок были украшены орнаментом из шелковистого зеленого волокна. На полу густо рос темно-фиолетовый мох. Прямо из стен вырастали причудливой формы лампы. Здесь имелись четыре кресла-стручка, выстроенных вдоль одной из стен. Посередине на полу стояла высокая цилиндрическая ваза с водой, растениями и черными извивающимися угрями. На стенах висели картины древних земных мастеров — изысканные курьезы чужого мира.

Зхде Патасз спустился с балкона.

— Фарр-сайнх, надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?

— Достаточно хорошо, — осторожно ответил Фарр.

— Присядете?

— Как прикажете, — Фарр опустился на один из мягких фуксиновых пузырей. Гладкая кожа застыла по форме тела.

Хозяин присел рядом. Последовала пауза, во время которой они пристально изучали друг друга. Зхде Патасз был в голубых лентах своей касты; кроме того, сегодня его бледные щеки украшали глянцевые красные крути. Фарр догадался, что это не просто случайные украшения. Любой атрибут внешнего вида исзмийцев был тем или иным символом. Сегодня на голове Зхде Патасза не было обычного просторного берета. Шишки и складки на его темени образовывали почти правильной формы крест — признак аристократического происхождения и тысячелетней родословной.

— Вы получаете удовольствие от визита на Исзм?

Фарр немного подумал, затем заговорил официальным тоном:

— Я здесь вижу много интересного для себя Кроме того, я здесь столкнулся с назойливостью, которая, надеюсь, не будет продолжаться непрерывно.

Он осторожно пощупал кожу на голове.

— И лишь ваше гостеприимство способно компенсировать болезненные ощущения, которые заставили меня испытать.

— Это печальные новости, — сказал Патасз. — Кто причинил вам вред? Назовите имена, и я позабочусь, чтобы их наказали.

Фарр пришел к выводу, что вряд ли он способен опознать сзекров, бросивших его в темницу.

— В любом случае, они были возбуждены налетом, и я не держу на них зла. Но после, судя по всему, меня отравили наркотиками, этому я объяснений найти не могу.

— Ваши замечания правильны, — вкрадчиво заговорил Зхде Патасз. — Сзекры, естественно, подвергли тсорда действию гипнотического газа. Похоже, лишь благодаря нелепой ошибке вы были брошены в ту же камеру и разделили с ним эту неприятность. Нет сомнения, участвовавшие в этом сейчас испытывают угрызения совести.

Фарр заговорил с оттенком оскорбленности:

— Мои законные права попраны. Договор доступности нарушен.

— Надеюсь, вы нас простите, — сказал Зхде Патасз. — Вы ведь, конечно, понимаете, что мы должны защищать свои поля.

— Я не имел ничего общего с налетом.

— Да. Мы это понимаем.

Фарр горько улыбнулся.

— Пока я был под гипнозом, вы из меня выжали все, что я знал.

Раздел между сегментами глаз Зхде Патасза превратился в ниточку, что Фарр счел проявлением насмешки.

— Случайно я узнал о вашем несчастье.

— Несчастье? Оскорблении!

Зхде Патасз сделал успокаивающий жест.

— Ничего особенного нет в том, что сзекры применили гипнотический газ к тсорду. Эта раса обладает большими психическими и физическими способностями, кроме того, она печально известна моральным несовершенством. В частности, именно поэтому их наняли для налета.

Фарр был удивлен.

— Вы полагаете, тсорды работали на кого-то?

— Да. Организовано все было очень аккуратно, рассчитано очень точно. Тсорды — раса неспокойная, и нет гарантий, что экспедицию снарядили не они, но у нас есть основания думать по-другому. Мы крайне заинтересованы в том, чтобы найти подлинного виновника налета.

— И потому допросили меня под гипнозом, в нарушении договора о доступности.

— Уверяю вас, вопросы вам задавались лишь те, что имели непосредственное касательство к набегу. — Зхде Патасз старался умиротворить Фарра. — Сзекры сверхприлежны, но и вы могли оказаться глубоко законспирированным агентом. Вы производите такое впечатление.

— Боюсь, вы ошибаетесь.

— Разве? — Зхде Патасз казался удивленным — Вы прибыли на Тжиери в день нападения На пристани пытались избавиться от эскорта. Во время встречи вы все время пытались контролировать свои эмоции и реакции, простите, что я указываю на ваши ошибки.

— Не за что, валяйте дальше.

— В аркаде вы еще раз пытались покинуть эскорт. Вы выбежали на поле — явная попытка принять участие в нападении.

— Чепуха, — сказал Фарр.

— Для нас этого достаточно. Мы удовлетворены. Налет окончился не в пользу тсордов: мы разрушили «крота» на глубине тысячи ста футов. Никто не выжил, кроме типа, с которым вы делили темницу.

— Что с ним случилось?

Зхде Патасз помедлил. Фарру показалось, что в его голосе прозвучала неуверенность.

— В нормальных условиях он действительно мог бы оказаться самым удачливым из них. — Он помолчал, подбирая нужную фразу. Мы верим в превентивное воздействие наказания. Его бы заключили в сумасшедший дом.

— Что же с ним случилось?

— Покончил с собой в подземелье.

Фарр был сбит с толку столь неожиданным поворотом событий. Что-то, видимо, успело связать его с этим человеком, и что-то оказалось теперь потерянным.

— Вы, кажется, потрясены, Фарр-сайнх? — заботливо спросил Зхде Патасз.

— С какой стати?

— Вы устали или чувствуете слабость?

— Сейчас я более или менее пришел в норму.

Женщина принесла поднос с угощением: листики орехов, горячая ароматная жидкость, сушеная рыба.

Фарр ел с удовольствием, он был голоден. Зхде Патасз с любопытством его разглядывал.

— Странно. Мы с вами принадлежим к различным мирам, мы эволюционировали по разным направлениям; но наши цели, желания и опасения часто похожи. Мы защищаем свою собственность, то что обеспечивает наше благосостояние.

Фарр почувствовал больное пятно на голове. Оно все еще саднило и пульсировало. Он задумчиво кивнул.

Зхде Патасз подошел к стеклянному цилиндру и стал разглядывать танцующих угрей.

— Порой мы излишне тревожимся, но что делать? — Опасения заставляют нас превосходить самих себя. — Он повернулся. Долгое время они не сводили глаз друг с друга: Фарр, сгорбившийся в кресле-стручке и исзмиец — высокий, стройный, с большими двойными глазами на орлиной тонкой голове.

— Так или иначе, — сказал Патасз, — я думаю, вы простите нам эту ошибку. Тсорды и их руководитель (или руководители) могущественны. Но для них ситуация лучше не станет. И пожалуйста, не смотрите свысока на нашу чрезмерную заботу. Налет был предпринят с огромным размахом и почти привел к цели. Кто задумал, кто составил столь тщательный план операции? — Это мы должны выяснить. Тсорды действовали очень уверенно. Указания хватать как семена, так и саженцы со специальных участков они получили, видимо, от шпиона, скрывавшегося под видом туриста. Вроде вас, например, — Зхде Патасз вырвал клочок волокна.

— Взгляните на этот шелк. Мы инъектируем жидкость в орган рудиментарного стручка. Жидкость содержит такие компоненты, как толченый нерв аммонита, золу кустарника «франз», изохромил ацетат натрия, порошок метеорита Фанодано. Жидкость подвергается шести критическим операциям и вливается только через хоботок, силимпида. Скажите, — обратился он к Фарру, — сколько пройдет времени, прежде чем ваши земные исследователи научатся выращивать в стручке зеленый ворс?

— Вероятно, мы бы и пробовать не стали. Нас бы удовлетворили дома из пяти-шести стручков, а владельцы бы обставляли их как душе угодно.

— Но это же грубость! — воскликнул Зхде Патасз. — Вы это понимаете или нет? Жилище должно быть единым целым — стены, дренаж, украшения, выращенные в нем! Зачем тогда нужны наши огромные здания, две тысячи лет напряженной работы? Любой невежда способен наклеить зеленый ворс, один лишь исзмиец может вырастить его!

— Да, — сказал Фарр, — я вам верю.

Зхде Патасз продолжал, убеждающе покачивая лорнетом:

— И если вы украли женскую особь дома, если ухитрились вырастить пятистручковый дом, — это только начало. В него нужно войти, его нужно подчинить, его нужно обучить. Паутина должна быть обрезана: нервы вакуляции должны быть изолированы и парализованы. Сфинктеры должны открываться и закрываться от прикосновения. Искусство благоустройства дома не менее важно, чем искусство выращивания. Без правильной обработки дом неудобен и скучен, даже опасен.

— К.Пенче не обрабатывает ни одного дома из тех, что вы присылаете на Землю.

— Пах! Дома Пенче бездушны и покорны. Их ничего не интересует. Им не хватает красоты и изящества. — Он помолчал — Я не могу говорить. В вашем языке нет слов, которыми можно было бы выразить чувства исзмийца к своему дому. Он растит его, и сам растет в нем. Его прах достается дому, когда умирает. Он пьет его кровь, он дышит его дыханием. Дом защищает его, чувствует цвет его мыслей. Одушевленный дом способен отогнать чужака, разгневанный дом способен убить. А сумасшедший дом... в нем мы содержим преступников.

Фарр зачарованно слушал.

— Все это хорошо для исзмийцев, но землянин не настолько требователен, во всяком случае, землянин с низким доходом или низкой касты, чтобы вам было понятно. Дом ему нужен всего лишь затем, чтобы в нем жить.

— Вы можете приобретать наши дома, — сказал Зхде Патасз, мы будем рады вам их предоставить. Но вы должры использовать услуги аккредитованных распространителей.

— Вы имеете в виду Пенче?

— Да. Он наш представитель.

— Кажется, мне пора спать, — сказал Фарр. — Я устал, и голова болит.

— Жаль. Но отдохните хорошенько, и завтра, если хотите, мы посетим мою плантацию. Чувствуйте себя свободно: мой дом — ваш дом.

Молодая женщина в темном тюрбане отвела Фарра в его камеру. Она церемонно омыла ему лицо, руки и ноги, побрызгала и воздух ароматными духами.

Фарр погрузился в прерывистую дремоту. Ему мерещился тсорд. Он видел грубое коричневое лицо, слышал тяжелый голос. Ссадина на голове горела, и Фарр ворочался.

Лицо коричневого человека исчезло, словно погасший огонь, и Фарр, наконец, крепко заснул.

 

ГЛАВА 5

На следующий день Фарра разбудили вздыхающие и шепчущие звуки музыки исзмийцев. Свежая одежда висела рядом. Он оделся и вышел на балкон. Вид отсюда был изумительно, сверхъестественно красив. Солнце, Кси Ауригью, еще не взошло. Небо цвета «электрик» нависало над разноцветным зеркалом моря, темнеющего к горизонту. Справа и слева стояли огромные, замысловатые дома аристократов Тжиери, и на солнце отчетливо вырисовывались силуэты их крон, а цвета стручков были приглушены: темно-синий, темно-бордовый и глубокий зеленый — такой бывает у старого вельвета. Вдоль канала дюжинами крейсировали гондолы. За каналом располагался базар Тжиери. Здесь распределялись изделия и инструменты промышленных систем Южного континента и некоторых внешних миров, при этом использовались способы обмена, в которых Фарру еще не удалось до конца разобраться.

Из апартаментов послышался звук, словно кто-то дернул за веревку, Фарр обернулся и обнаружил двух служителей — они несли высокий, со многими отделениями буфет, полный еды. И пока Кси Ауригью выпячивалось над горизонтом, Фарр успел позавтракать вафлями, фруктами, морскими клубнями и пастилой.

Едва он закончил, вновь выскочили служители. Их расторопность и проворство немного развеселили Фарра. Они уволокли буфет, и вошла женщина, которая прислуживала ему накануне вечером. Сегодня ее обычный костюм из черных лент был дополнен непонятным головным убором из таких же лент, который маскировал шишки и складки на темени и неожиданно делал женщину привлекательной. Исполнив изысканный ритуал приветствия, она сообщила, что Зхде Патасз готов к услугам Фарр-сайнха.

Вместе с ней Фарр спустился в холл у основания огромного ствола. Здесь его ожидал хозяин дома, а рядом с ним стоял исзмиец, которого он представил как Омона Бозхда, главного агента кооператива Доморастителей. Ростом тот был выше Патасза, с более широким и менее выразительным лицом, да и характер у него был, видимо, более живой и прямолинейный. Он носил синие и черные ленты и черные кружки на щеках — одежда, которая навела Фарра на мысль о его принадлежности к одной из высших каст. В отношении к нему Патасза сквозили одновременно снисходительность и уважение — во всяком случае, так показалось Фарру. Эту позицию Фарр приписал противоречию между кастой Омона Бозхда с его мертвенно-бледной кожей жителя одного из южных архипелагов и плантаторами Дездха, чья кожа отличалась слабым голубоватым оттенком. Фарр, достаточно сбитый с толку тем чрезвычайным вниманием, которое ему все время оказывали, более его не разглядывал.

Зхде Патасз проводил гостей к шарабану с мягкими сиденьями, который поддерживали над землей сотни почти бесшумных воздушных струй. Шарабан не имел никаких украшений, но и сама по себе коробка, выращенная вместе с перилами, изогнутыми и сплющенными дугообразными сиденьями и свисающей бахромой темно-коричневого меха весьма впечатляла. Слуга в красных и коричневых лентах нажал выступающий вперед шип, включая контроль. На заднее сиденье сели еще двое слуг с инструментами, эмблемами и прочей амуницией, о предназначении которой Фарр не догадывался.

В последнюю минуту к ним присоединился четвертый исзмиец в синих и серых лентах, которого Зхде Патасз представил как Удира Че главного архитектора.

— Настоящее исзмийское слово, — сказал Зхде Патасз, — Разумеется, другое и включает в себя элементы многих других значений; это и биохимик, и инструктор, и поэт, и провозвестник, воспитатель и так далее. Конечный эффект, тем не менее, тот же, так что его смело можно назвать создателем новых домов.

За архитектором, как само собой разумеющееся, появились трое вездесущих сзекров на другой, меньшей по размерам платформе. Одного из них Фарр вроде бы узнал — он охранял его во время налета тсордов и затем от него же Фарр натерпелся всяческих оскорблений. Но, может быть, это был другой сзекр — непривычному глазу все они казались на одно лицо. Фарру пришло в голову забавы ради пожаловаться на него Зхде Патасзу. Тот клятвенно обещал наказать виновных, но он тут же справился с побуждением: Зхде Патасз, судя по всему, относился к своим обязанностям серьезно.

Платформы проскочили между массивными жилищами — домами городского центра и вылетели на дорогу, что вела вдоль ряда небольших полей. Здесь росли серо-зеленые саженцы — дома-дети, решил Фарр. «Дома классов ААА и ААБР для контролеров работ с Южного континента, — пояснил Зхде Патасз весьма покровительственным тоном — Вон там — четырех — и пятистручковые деревья для мастеровых. Каждый район выполняет свои специальные задания, описанием которых я не хочу вас утомлять. Разумеется, продукция, идущая на экспорт, не доставляет нам столько хлопот: мы продаем немногочисленные, легко выращиваемые и стандартные структуры».

Фарр поморщился. Покровительственные оттенки в голосе Зхде Патасза становились все более отчетливыми.

— Если бы вы решили разнообразить ассортимент, вы могли бы необычайно увеличить вывоз товара.

Зхде Патасз и Омон Бозхд, похоже, развеселились.

— Мы вывозим столько домов, сколько хотим. К чему стремиться вперед? Кто оценит уникальные, исключительные свойства наших домов? Вы же сами говорите, что для землянина дом — не что иное, как коробка, в которой можно укрыться от непогоды.

— Вы и в самом деле нерациональны, Фарр-сайнх, — сказал Омон Бозхд, — если только мне удалось подобрать слово с наименее обидным звучанием. На Земле, вы говорите, для жилища не нужно ничего. В то же время жилище на Земле — излишек богатства, и излишек столь значительный, что на обширные проекты тратится неисчерпаемая энергия. Богатство это может позволить решить проблему дефицита домов очень легко — вернее, тем, кто контролирует это богатство. Понимая, что подобный курс для вас нереален, вы обращаетесь к нам, относительно бедным исзмийцам, которые, по вашему мнению, должны быть почему-то менее черствыми, чем люди вашей планеты. А увидев, что у нас есть собственные интересы, вы возмущаетесь — именно в этом состоит иррациональность вашей позиции.

Фарр засмеялся:

— Это искаженное отражение действительности. Мы богаты, верно. Потому что постоянно стараемся выпустить максимум продукции при минимуме усилий. Ваши дома и могут служить этим фактором обеспечения минимума усилий.

— Интересно, — пробормотал Зхде Патасз. Омон Бозхд глубокомысленно кивнул. Глайдер свернул и поднялся, чтобы перелететь через заросли остроконечных кустарников с черными шарами наверху. Вдали, за каймой берега, лежал спокойный мировой океан, голубой Фездх. Глайдер разрезал носом низкие волны прибоя и заскользил к острову.

Зхде Патасз заговорил мрачным, чуть ли не замогильным голосом:

— Сейчас вам покажут то очень немногое, что вам разрешено видеть: экспериментальную станцию, где мы задумываем и создаем новые дома.

Фарр собрался было дать соответствующий ответ, высоко оценить и выразить заинтересованность, но Зхде Патасз более не обращал на него внимания, и он промолчал.

Платформа неслась над водой, вода под ней кипела струями, за кормой оставалась пена. Лучи Кси Ауригью искрились в голубой жидкости, и Фарр подумал, что все выглядело бы так по-земному, если бы не этот глайдер — странной формы, не эти долговязые молочно-белые в полосочку люди за спиной и не эта необычная растительность на острове впереди. Домов наподобие этих он еще не видел: тяжелые, низкие, с плотно сплетенными черными ветвями. Листва, только что освобожденная от коричневой паутины, непрестанно шевелилась.

Глайдер замедлил движение у берега и остановился в двенадцати футах от земли. Удир Че, архитектор, выскочил с черной коробкой в руках. Он оказался по колено в воде и смешно потащился к берегу. Деревья не остались равнодушными к его приходу, они поначалу склонились к нему, затем расплели и расцепили ветви. Через секунду в растительности образовался проем, достаточно широкий для глайдера. Оказавшись за стеной деревьев, Удир Че вновь забрался на борт, а ветви сомкнулись наглухо, закрывая проход.

— Деревья уничтожат любого, кто правильно не представит сигнал — он излучается из коробки. В прошлом плантаторы часто отправляли друг против друга экспедиции, сейчас этого, разумеется, нет, и в караульных деревьях нет, стало быть, особой необходимости. Но мы очень консервативны и храним старые обычаи.

Фарр огляделся вокруг, стараясь не проявлять излишнего любопытства. Зхде Патасз спокойно и весело глядел на него.

— Когда я прибыл на Исзм, — сказал наконец Фарр, — я надеялся, что представится удачный случай посмотреть наши способы защиты деревьев, но такого даже не ожидал. Должен признаться, что я озадачен. Почему вы мне это показываете? — Он пристально посмотрел на бледные хрящеватые лица исзмийцев, но ничего не мог прочесть в них.

Зхде выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Скорее всего, вы ищете ответ там, где его быть не может. Это вполне нормальное отношение хозяина к почетному гостю.

— Возможно, — согласился Фарр, вежливо улыбнувшись. — Но если иные мотивы все же существуют?

— Допустим. Налет тсордов все еще заботит нас, и мы не против получить больше информации. Но давайте все же не будем затруднять себя подобными вопросами. Думаю, вас как ботаника должны заинтересовать наши изобретения.

— О да, конечно. — И последующие два часа Фарр рассматривал дома со стручками на опорах для планет с высокой гравитацией систем Сливо-8 и Форта-Мантинона, просторные сложные конструкции со стручками-баллонами для Феи, где сила тяжести вдвое меньше, чем на Исзме. Были деревья, у которых от центрального ствола-колонны отходили, изгибаясь, четыре широченных листа, опускались до земли и создавали, таким образом, четыре куполообразных здания, освещенных бледно-зелеными лампами. Были помещения с прочным стволом, единственным стручком-башенкой сверху и копьевидной листвой у основания: эти дома служили наблюдательными башнями феодальным племенам Эты Скорпиона. В огражденном стенами пространстве росли деревья разной степени подвижности и разумности.

— Новая, многообещающая область исследований, — сказал Фарру Зхде Патасз. — Мы обыгрываем идею выращивания деревьев для выполнения специальных задач, таких как караульная служба, садовый надзор, разработка простейших механизмов. Не думайте, что я шучу, на атолле Дюрок, насколько мне известно, мастер-плантатор у себя в резиденции вывел дерево, которое поначалу вырабатывает разноцветные волокна, а затем сплетает их в ковер желаемого образца. Да и сами мы вносим свою лепту в создание подобных чудес. К примеру, — вон тот купол, — мы добились создания удивительного биохимического соединения, в которое никогда бы не поверил человек, не знакомый с основами адаптации.

Фарр издал вежливый возглас удивления и восхищения. Он заметил, что Омон Бозхд и Удир Че внимают словам плантатора с исключительным уважением, словно они присутствовали при чем-то значительном И Фарру вдруг показалось, что, каковы бы ни были мотивы необычного гостеприимства Зхде Патасза, ему скоро удастся в них разобраться. А тот продолжал с ломким, хрипловатым аристократическим акцентом:

— Механизм получения соединения, если можно так выразиться, в теории несложен. Животное тело зависит от пищи и кислорода, плюс некоторые поддерживающие компоненты. Растительная система, разумеется, продуцирует эти субстанции и перерабатывает отходы животного. Оно стремится стать закрытой системой, нуждаясь лишь в притоке энергии от внешнего источника. Наши достижения, к сожалению, далеки от идеала. Совершенной цепи синтеза еще нет: весь обмен осуществляется через полупроводниковые мембраны, отделяющие растительные флюиды от животных. Тем не менее, начало положено. — Рассказывая, Зхде Патасз направился к бледной желто-зеленой полусфере, над которой вращались и трепетали длинные желтые ветви. Он вытянул руку, и открылся проход в виде арки. Омон Бозхд и Удир Че из осторожности остановились в тылу. Фарр с сомнением посмотрел на них.

Зхде Патасз еще раз наклонился:

— Думаю, вы как ботаник будете восхищены нашими успехами.

Фарр напрягал взгляд, стараясь хоть что-то разглядеть внутри. Там, в глубине, было нечто, к чему исзмийцы исподволь подводили его, что-то такое, что ему следовало испытать... Опасность? Им не было нужды его обманывать, он и так целиком был в их власти. Тем более, что Зхде Патасз был связан всеобщими законами гостеприимства, и в этом положении он ничем не отличался от, скажем, шейха бедуинов. Опасности здесь, видимо, не было. Фарр сделал шаг вперед и оказался внутри дома.

В центре пространства под растением находился слегка выступающий пласт земли, жирной почвы, на котором покоился крупный пузырь, мешок желтой камеди. Поверхность мешка была изборождена нитями сосудов и трубками вен, защищенных оболочкой, которая в верхней части переходила в светло-серый ствол, от которого симметрично вырастала крона ветвей с широкими листьями в форме сердца. Все это Фарру удалось увидеть за мгновение, хотя с того момента, как он вошел, его внимание было привлечено тем, что содержалось в капсуле со смолой — обнаженное тело тсорда. Ноги его были погружены в темный, желтый осадок на дне мешка, голова располагалась в непосредственной близости от ствола. Верхушка черепа была отделена, обнажая массу оранжевых шариков мозга. Руки трупа были подняты до уровня плеч и вместо ладоней оканчивались клубками спутанного серого ворса, который так же скручивался в веревки, уходящие к стволу. Над обнаженным мозгом висел какой-то странный нимб. Приглядевшись, Фарр понял, что это сетка почти невидимых нитей, так же сплетавшихся в веревку и исчезавших в стволе. Глаза покойника затянулись темно-коричневой пленкой, заменявшей веки.

Фарр сделал глубокий вдох, стараясь совладать с отвращением, смешанным с жалостью. Он почувствовал внимание исзмийцев и резко обернулся. Раздвоенные глаза всех троих были устремлены на него. Фарр изо всех сил старался держать чувства под контролем. Чего бы исзмийцы от него не ожидали, он обязан их разочаровать.

— Должно быть, это тсорд, вместе с которым меня заперли.

Зхде Патасз шагнул вперед, его губы изогнулись.

— Вы его узнаете?

Фарр покачал головой.

— Я с трудом мог его разглядеть. Он для меня ничем не отличается от любого другого человека этой расы. — Он поближе подошел к мешку с янтарной массой. — Мне кажется, он жив?

— В известной степени.

— Зачем вы меня сюда привели?

Зхде Патасз выглядел обеспокоенным, возможно, он был даже рассержен. Фарр догадался, что какой-то сложный план пошел насмарку. Он вгляделся в мешок. Неужели покойник двигался? Омон Бозхд, стоявший слева, очевидно, тоже заметил почти неразличимое движение мускула.

— Тсорд обладает большими жизненными и психическими ресурсами, — сказал Омон Бозхд, двигаясь вперед.

Фарр повернулся к Зхде Патасзу.

— Я полагал, что он умер, — сказал он.

— Так и есть, — сказал Зхде Патасз. — Он уже не Чайон Тентесский Четырнадцатый, барон замка Баникристи. Он перестал быть личностью и превратился в орган, придаток дерева.

Фарр вновь оглянулся на тсорда. Глаза того.открылись, лицо приняло странное выражение. Фарру показалось, что несчастный слышит их разговор, понимает его. Омон Бозхд замер и напряженно ждал. Так же выглядели Зхде Патасз и Удир Че. Последний разразился фразой на языке исзмийцев, указывая на листву. Фарр посмотрел и увидел, что листья шевелятся. В доме не было ни малейшего сквозняка. Фарр опустил взгляд на лежащего, и тут их глаза встретились. Лицо тсорда было напряжено, мускулы вокруг рта затвердели. Фарр никак не мог заставить себя оторвать от него взгляд. Но вот окаменевший рот открылся, зашевелились губы. Над раскроенной головой скрипнули и застонали тяжелые ветви.

— Невероятно, — вскричал Омон Бозхд. — Реакция дерева неверна!

Ветви качнулись и накренились. Послышался ужасный треск, и вся масса листвы обрушилась на Зхде Патасза и Удира Че. Во второй раз раздался стон ломающейся плоти; ствол раскололся и все здание упало. Лопнул мешок, и тсорд вывалился наружу и повис над землей, удерживаемый ворсистыми канатами, которыми оканчивались его руки. Голова его откинулась назад, рот страшно оскалился.

— Я не дерево! — выкрикнул он горловым булькающим голосом Я — Чайон Тентесский — Изо рта его потекли струйки желтой лимфы. Он конвульсивно закашлялся и уставился на Фарра. — Беги, беги отсюда! Оставь этих проклятых древожителей Выполни то, что должен!

Омон Бозхд бросился помогать Зхде Патасзу выбраться из-под рухнувшего дерева; Фарр оторопело смотрел на них. Висящий узник обмяк.

— Теперь я умираю, — произнес он гортанным шепотом, — не как дерево Исзма, а как тсорд, Чайон Тентесский!

Фарр отвернулся и стал помогать Зхде Патасзу и Омону Бозхду извлекать Удира Че из-под листвы. Но безуспешно. Сломанная ветвь проткнула ему шею. Зхде Патасз издал крик отчаяния.

— Существо убивает после смерти, как вредит при жизни! Оно уничтожило самого талантливого из наших архитекторов! — Зхде Патасз повернулся и пошел прочь из дома. Омон Бозхд и Фарр последовали за ним.

В молчании и унынии они возвратились в город Тжиери. От расположения плантатора к Фарру не осталось ничего, кроме обычной вежливости. Когда глайдер скользил по центральной улице, Фарр произнес:

— Зхде Патасз-сайнх, сегодняшнее событие глубоко взволновало вас, и думаю, мне не стоит более злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Фарр-сайнх вправе поступать, как считает нужным, — тактично ответил Зхде Патасз.

— Я на всю жизнь сохраню воспоминания о пребывании на атолле Тжиери, — сказал Фарр. — Вы позволили мне заглянуть в проблемы, которые интересуют плантаторов Исзма, и я благодарю вас.

Зхде Патасз поклонился.

— Заверяю Фарр-сайнха, что у нас, в свою очередь, никогда не сотрется память о вашем визите.

Глайдер остановился на площади, рядом с которой росли три гостиницы, и Фарр высадился. Чуть помедлив, Омон Бозхд сделал то же. Последовал финальный обмен формальными благодарностями и столь же формальными возражениями, затем глайдер отъехал.

Омон Бозхд подошел к Фарру.

— Что вы теперь намерены делать? — спросил он важно.

— Мой чартер все еще действует, — сказал Фарр и поморщился, не испытывая ни малейшего желания посещать плантации на других атоллах — Вероятно, я вернусь на Джеспиано. А потом...

— А потом?

Фарр раздраженно пожал плечами.

— Еще не знаю.

— Как бы то ни было, желаю приятного путешествия.

— Благодарю вас.

Когда он отправился в ресторан на ужин, сзекры вновь оказались за спиной, и Фарр почувствовал удушье. После ужина — типичных исзмийских блюд из морских и растительных паст — Фарр спустился по улице к причалу, где попросил, чтобы «Лхайз»немедленно подготовили к отплытию.

Капитана на борту не оказалось: боцман возразил, что раньше следующей зари отплыть никак невозможно. Чтобы убить вечер, Фарр отправился на прогулку вдоль берега. Прибой, теплый ветер, песок были как на Земле, но силуэты чужих деревьев и двое сзекров за спиной совершенно портили картину, и Фарр ощутил приступ ностальгии. Он постранствовал уже достаточно. Пора было возвращаться на Землю.

 

ГЛАВА 6

Фарр оказался на борту «Лхайза» прежде, чем солнце Кси Ауригью окончательно осветило горизонт, и, когда перед ним раскинулись свободные просторы Фездха, Фарр вновь обрел хорошее расположение духа. Экипаж был за работой: пропускали тросы, разворачивали паруса, и «Лхайз» был охвачен лихорадкой отправления. Фарр забросил тощий багаж в каюту, разыскал капитана и велел ему отчаливать. Капитан поклонился, затем отдал экипажу несколько распоряжений Прошло полчаса, а «Лхайз» все еще стоял у причала. Фарр подошел к капитану, стоявшему на носу.

— В чем дело?

Капитан указал вниз, где матрос в плоскодонке что-то делал с бортом.

— Корпус ремонтируется, Фарр-сайнх. Мы скоро отправимся.

Фарр вернулся на приподнятую корму и уселся в тени под навесом. Прошло еще пятнадцать минут. Он успокоился и стал даже получать удовольствие от окружающей обстановки, от суеты на причале, от прохожих в полосках и ленточках всевозможных цветов... Трое сзекров подошли к «Лхайзу» и взошли на борт. Они переговорили с капитаном, тот повернулся и дал экипажу команду.

Паруса наполнились ветром, отдали швартовы, заскрипела оснастка. Фарр, неожиданно разъярившись, выскочил из кресла. Он собрался было приказать сзекрам высадиться на берег, но остановился. Результат можно было предугадать заранее. Заставив себя успокоиться, Фарр вернулся в кресло. Разрезая и вспенивая голубую воду, «Лхайз» выходил в море. Атолл Тжиери уменьшился, превратился в тень над горизонтом и исчез из виду. Парусник, подгоняемый ветром, летел на запад. Фарр нахмурился. Насколько он мог припомнить, он не давал никаких указаний насчет места назначения. Он подозвал капитана.

— Я вам не давал приказов. Почему мы держим курс на запад?

Одна из пар сегментов глаз капитана переместилась.

— Наше место назначения — Джеспиано. Разве не этого желает Фарр-сайнх?

— Нет, — агрессивно ответил Фарр. — Мы поплывем на юг, на Виджэнх.

— Но, Фарр-сайнх, если мы не будем держать курс прямо на Джеспиано, вы можете пропустить вылет корабля!

От изумления Фарр с трудом мог говорить.

— Да вам-то какое дело? — сказал он наконец. — Я что, упоминал, что хочу лететь на космическом корабле?

— Нет, Фарр-сайнх. Я не слышал.

— Тогда будьте добры не предугадывать более моих желаний Мы отправимся на Виджэнх.

Капитан помедлил.

— Ваши приказы, Фарр-сайнх, должны быть тщательно взвешены. Но следует учитывать еще и приказания сзекров. Они хотят, чтобы «Лхайз» плыл на Джеспиано.

— В таком случае, — сказал Фарр — пусть сами сзекры и оплачивают чартер. От меня вы ничего не получите.

Капитан медленно повернулся и отправился за советом к сзекрам. Последовал короткий спор, в ходе которого капитан и сзекры бросали пристальные взгляды в сторону Фарра, стоявшего поодаль. Все же «Лхайз» повернул на юг, а рассерженные сзекры прошли на нос.

Путешествие продолжалось. Вскоре Фарр лишился покоя. Экипаж был бдителен, но уже менее исполнителен. Сзекры следили за каждым его шагом и при любом удобном случае с откровенной наглостью обыскивали, каюту. Фарр чувствовал себя более арестантом, чем туристом. Было очевидно, что его сознательно вызывают на провокацию, словно хотят внушить отвращение к Исзму. «Не так уж это и сложно, — сказал себе Фарр мрачно. — День, когда я покину эту планету, будет счастливейшим в моей жизни».

Над горизонтом выросла группа островов. Это был атолл Виджэнх, похожий на Тжиери, как брат-близнец. Фарр заставил себя выйти на берег, но не нашел там более интересного занятия, чем сидеть на террасе гостиницы с кубком «марциза», терпкого, чуть солоноватого напитка из морских водорослей. Выходя, он обнаружил плакат с фотографией корабля и расписанием прилетов и вылетов. Звездолет «Андре Саймик» должен был покинуть Джеспиано через три дня. Затем вылетов не предусматривалось целых четыре месяца. Фарр с большим интересом изучил плакат. Вернувшись в порт, он аннулировал чартер, после чего предпринял воздушный перелет на Джеспиано.

Он прибыл в тот же вечер и тут же взял билет до Земли, после чего сразу ощутил покой и уверенность. «Восхитительная ситуация, — говорил он себе. — Полгода назад я не мог думать ни о чем, кроме путешествия на неведомую планету, а сейчас мечтаю лишь о возвращении домой».

Гостиница аэропорта представляла собой огромную поросль, созданную дюжиной сцепившихся между собой деревьев. Фарру предоставили удобный стручок, нависавший над каналом, который соединял лагуну с центром города Джеспиано. Узнав, наконец, время отправления, Фарр успокоился. Ресторанные блюда в импортной фасовке вновь казались ему вкусными. Посетители, жившие в гостинице, принадлежали преимущественно к антропоидным расам, было здесь также с дюжину землян.

Единственным раздражающим фактором оставалась непрекращающаяся слежка сзекров, и притом столь назойливая, что Фарр пожаловался сначала администрации гостиницы, а затем лейтенанту сзекров — и в том и в другом случае ответом ему было лишь слабое пожатие плечами. В конце концов он пересек отгороженную площадку и вошел в маленькое бетонное бунгало, офис районной администрации по договорам, одно из очень немногочисленных неорганических зданий на Исзме. Администратором оказался толстый коротышка-землянин со сломанным носом, ершиком черных волос и суетливыми повадками. У Фарра немедленно возникла неприязнь к нему. Тем не менее он спокойно и убедительно изложил свои претензии, и чиновник обещал принять меры.

На следующий день Фарр явился в Административный дворец, большое величественное здание, возвышающееся над центральным каналом. На этот раз глава администрации был с ним лишь подчеркнуто вежлив, хоть и пригласил на ленч. Они ели на балконе. Внизу по каналу проплывали стручки-лодки, полные фруктов и цветов.

— О вашем случае я звонил в Сзекр-Центр, — начал хозяин. Они напустили туману, что для них необычно. Обычно они выражаются ясно и безоговорочно: турист шпионил.

— Я до сих пор не могу понять, за что они меня так преследуют.

— Вероятно, вы присутствовали, когда компания арктуриан...

— Тсорды.

Администратор поправился:

— ... когда тсорды совершили массированный налет на плантацию Тжиери.

— Верно, я там был.

— Видимо, этого оказалось достаточно, чтобы возбудить их подозрения. — Администратор рассеянно вертел в руках кофейную чашечку. — Они считают, что один или несколько туристов планировали и руководили набегом, и, похоже, вас выбрали как одну из наиболее подходящих кандидатур.

Фарр откинулся в кресле.

— Это неправдоподобно. Сзекры накачали меня гипнотиками и допросили. Они знают все, что знаю я. И, наконец, плантатор на Тжиери сделал меня своим гостем Он и его друзья не верят, что я замешан во что-то, это просто невозможно.

Администратор уклончиво пожал плечами.

— Может быть, сзекры договорились, что конкретных претензий к вам они не имеют. Но так или иначе, вам удалось превратиться в объект для подозрений.

— Выходит, виновен я или нет, мне никуда не деться от их назойливости? Это противоречит букве и духу договора.

— Полагаю, что я, так же как и вы, знаком с требованиями договора. — Администратор был раздражен. Он пододвинул Фарру вторую чашку, метнув на него любопытный взгляд. — Надеюсь, вы не виновны... Но, возможно, вам что-то известно. Вы общались с кем-нибудь из тех, кого они подозревают?

Фарр беспокойно зашевелился.

— Они бросили меня в один погреб с тсордом. Я с трудом мог с ним говорить.

Было очевидно, что его ответ администратора не убедил.

— Тогда, должно быть, вы сделали что-нибудь не так. Что бы вы ни говорили, исзмийцы никогда никого не беспокоят просто ради каприза.

У Фарра лопнуло терпение, и он воскликнул:

— Кого вы защищаете? Меня? Или сзекров?

— Попробуйте моими глазами взглянуть на ситуацию, — холодно произнес администратор. — В конце концов, нет никакой гарантии, что вы тот, за кого вас принимают.

— Прежде всего полицейские должны доказать мою вину. Но даже в этом случае вы — мой законный представитель Зачем еще вас здесь держат?

Администратор перевел разговор:

— Я разговаривал с комендантом. Он уклончив. Может быть, он считает вас жертвой, приманкой или курьером. Возможно, сзекры ждут, когда вы сделаете неверный шаг и выведете их на того, кто вами руководит.

— Им долго придется ждать. Кроме того, они меня оскорбили.

— Как так?

— После налета меня бросили в погреб. Я имею в виду, меня заключили в полом корне под землей. Я сильно ушиб голову. Ссадины до сих пор дают себя чувствовать.

Он пощупал темя, где наконец начали прорастать волосы, и вздохнул. Ясно было, что администратор ничего делать не будет. Он обвел взглядом балкон.

— Это место, должно быть, звукоизолировано?

— Мне нечего скрывать, — чопорно ответил администратор. — Они могут слушать днем и ночью. Что они, возможно, и делают. — Он встал. — Когда уходит ваш корабль?

— Через два или три дня, в зависимости от окончания погрузки.

— Советую вам терпимо относиться к слежке. Так будет лучше.

Фарр небрежно поблагодарил и вышел. Сзекры уже ждали. При виде него они вежливо кивнули. Фарр сделал глубокий вздох. Он уступал. Поскольку в его положении не предвиделось улучшений, оставалось только смириться.

Он вернулся в гостиницу и принял душ в полупрозрачном утолщении на стене стручка. Вместо воды из форсунки, необычайно похожей на коровье вымя, струился прохладный сок со свежим запахом. Переодевшись в чистую одежду, выданную гостиницей, Фарр отправился на террасу. Ему наскучило одиночество, и он с интересом оглядел столики. Он имел некоторое слабое представление о других постояльцах. Мистер и миссис Эндервью, странствующие миссионеры; Джонас Ральф и Уилоред Уиллеран, инженеры, возвращавшиеся на Землю с Большой экваториальной автострады Капеллы 12 и в эту минуту сидевшие вместе с группой путешествующих школьных учителей, только что прибывших на Исзм; трое округлых коммерсантов из Монаго, потомков землян, но в условиях Монаго или Тауруса 61-111, модифицированных в собственный соматический тип.

Справа от них сидели трое ниницев — высоких, стройных, почти не отличимых от людей, подвижных, прозорливых и многоречивых. Затем двое молодых землян (Фарр решил, что они студенты); за ними — группа велиарктуриан, представителей расы, от которой отделились и через миллион лет развились на другой планете тсорды. По другую сторону от монагиан сидели четверо исзмийцев, значение которых Фарра не интересовало, и неподалеку от них, озабоченно потягивая из кубка «марциз», еще один исзмиец в голубом, белом и черном. Фарр опешил. Он не был уверен — все исзмийцы казались ему похожими друг на друга — но этот почти наверняка был не кто иной, как Омон Бозхд.

Почувствовав его взгляд, тот повернул к нему голову и вежливо кивнул, затем встал и подошел.

— Могу я к вам присоединиться?

Фарр указал на кресло.

— Я не ожидал, что так скоро буду иметь удовольствие возобновить наше знакомство, — сухо сказал он.

Омон Бозхд произвел один из туманных местных жестов, значение которого было за пределами понимания Фарра.

— Вам известно о моем намерении посетить Землю?

— Нет, конечно.

— Странно.

Фарр промолчал.

— Наш друг Зхде Патасз просил передать вам сообщение, — сказал Омон Бозхд. — Первое: он посылает со мной свой искренний привет и говорит, что испытывает чувство стыда за неприятное происшествие, омрачившее ваш последний день на Тжиери. Для нас до сих пор загадка, откуда у тсорда взялась такая психическая сила, позволившая ему совершить подобное действие. Второе: он рекомендует вам в ближайшие несколько месяцев как можно осторожнее выбирать знакомства. И третье: на Земле, где я буду чужестранцем, он поручает меня вашему покровительству и гостеприимству.

Фарр размышлял вслух:

— Откуда Зхде Патасз-сайнх узнал, что я собираюсь вернуться на Землю? Покидая Тжиери, я не имел такого намерения.

— Я говорил с ним не позднее, чем вчера ночью по телекому.

— Ясно, — недовольно произнес Фарр. — Да, естественно, я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам. Какую область нашей планеты намерены вы посетить?

— Мои планы еще не окончательны. Я буду инспектировать дома Зхде Патасза на различных участках, и, скорее всего, мне придется много попутешествовать.

— А что значит «осторожно выбирать знакомства в ближайшие несколько месяцев»?

— Только одно. Похоже, слухи о налете тсордов достигли Джеспиано, а значит, будут распространяться и далее. Определенные преступные элементы могут заинтересоваться вашей деятельностью. Впрочем, я говорю слишком свободно. — Омон Бозхд встал, поклонился и вышел. Фарр в недоумении смотрел ему вслед.

На следующий вечер главная администрация гостиницы, обратив внимание на большое число гостей с Земли, организовала банкет с привычной им кухней и человеческой музыкой. Явились почти все гости, земляне и прочие.

От скотча с содовой Фарр быстро захмелел и вскоре принялся ухаживать за самой юной и миловидной из приезжих учительниц. Она не отвергала его, и вскоре они прогуливались рука об руку по террасе, нависавшей над берегом и болтали о пустяках. Затем она вдруг бросила на него лукавый взгляд.

— Насколько я могу видеть, вы определенно не относитесь к общему типу.

— К типу? Какому типу?

— Ну, вы понимаете, к типу людей, способных дурачить туземцев и красть деревья у них из-под носа.

— Инстинкт вас не подводит, — рассмеялся Фарр, — и верно, не отношусь!

Она вновь посмотрела на него искоса.

— А я слышала о вас кое-что другое.

— Вот как? И что же вы слышали? — спросил Фарр, стараясь, чтобы голос его звучал легко и небрежно.

— Разумеется, все это секрет, потому что, если туземцы узнают, вас отправят в сумасшедший дом, так что вполне естественно, что вы не хотите об этом говорить. Хотя человек, который мне это сказал; вполне надежен, и я, конечно, никому не скажу ни слова. Но я вас только приветствую.

— Совершенно не понимаю, о чем вы говорите, — раздраженно сказал Фарр.

— Конечно, вы никогда не сознаетесь, — с сожалением произнесла молодая женщина — В конце концов я могу оказаться агентом туземцев — они нас используют, вы знаете.

— Повторяю вам в последний раз, — сказал Фарр, — я не понимаю, о чем вы говорите.

— О налете на Тжиери, — сказала молодая женщина. — Говорят, что вы руководили им извне. Что вы контрабандой вывозите деревья с Исзма на Землю. Все об этом говорят.

— Что за нелепая чушь, — печально рассмеялся Фарр, — если бы это было так, неужели я был бы на свободе? Разумеется, нет. Исзмийцы значительно умнее, чем вы о них думаете. Откуда возникла эта идея?

Молодая женщина пришла в замешательство. Наверняка невинному, заурядному Эйли Фарру она бы предпочла похитителя деревьев.

— Не знаю, уверяю вас.

— Где вы об этом слышали?

— В отеле. Некоторые из гостей говорили.

— Любовь к сенсациям.

Молодая женщина фыркнула, и ее отношение к Фарру стало заметно холоднее. Когда они вернулись и сели, комнату пересекли четверо сзекров в головных уборах, говоривших о высоком ранге владельцев. Они остановились перед столиком Фарра и поклонились.

— Если Фарр-сайнху угодно, требуется его присутствие в одном месте.

Фарр откинулся на спинку кресла. Он осмотрелся, но все отводили лица. Учительница пребывала в крайней степени возбуждения.

— Где же требуется мое присутствие? — произнес Фарр голосом, полным бешенства. — И зачем?

— Нужно сделать обычные формальные уточнения, связанные с вашими легальными занятиями на Исзме.

— Они не могут подождать хотя бы до завтра?

— Нет, Фарр-сайнх, прошу вас, пройдемте.

Кипя от негодования, Фарр встал и в окружении сзекров покинул террасу.

В четверти мили от гостиницы на берегу стояло маленькое трехстручковое древо. Внутри на диване сидел старый туземец. Он указал Фарру садиться напротив и представился. Его звали Юзимр Адислж, он принадлежал к касте ученых теоретиков, философов и прочих, формулирующих абстрактные принципы.

— Узнав о вашем пребывании на Джеспиано и о том, что вы очень скоро улетаете, я счет своим долгом немедленно с вами познакомиться. Я знаю, что на Земле вы работаете в области, непосредственно связанной с нашим полем деятельности.

— Все верно, — сказал Фарр. — Я чрезвычайно польщен вашим вниманием, но хотелось бы, чтобы оно выражалось в менее настойчивой форме. В гостинице теперь все уверены, что сзекры арестовали меня за попытку украсть дом-дерево.

Юзимр Адислж равнодушно пожал плечами:

— Страстная тяга к нездоровым сенсациям — характерная черта этих человекообразных потомков обезьяны. Думаю, лучше к ним относиться с презрением.

— Верно, — сказал Фарр. — Я согласен. Но была ли необходимость посылать четырех сзекров передать ваше приглашение? Это неблагоразумно.

— Не имеет значения. Люди нашего положения не должны заботиться о таких пустяках. А теперь расскажите о ваших мотивах и о сути ваших интересов.

Четыре часа они спорили об Исзме, о Земле, о Вселенной, о людском многообразии и о будущем. Когда сзекры, чье количество и ранг сократились до двух нижних чинов, наконец проводили Фарра в отель, он почувствовал себя вознагражденным.

На следующее утро, выйдя на террасу к завтраку, он вызвал у окружающих нечто вроде благоговейного трепета. Миссис Эндервью, симпатичная молодая жена миссионера, сказала:

— Мы были совершенно уверены, что вас посадили в тюрьму. Или даже в сумасшедший дом. И мы удивлены, что вы сейчас же не подняли администратора.

— В этом нет необходимости, — сказал Фарр. — Всего лишь ошибка. Но благодарю вас за участие.

Монагиане спросили его:

— Правда, что вы с тсордами сумели полностью перехитрить сзекров? Если так, то мы поможем вам очень выгодно сбыть свое дерево.

— Я ни с кем не хитрил, — сказал Фарр. — У меня нет никаких деревьев.

— Разумеется, разумеется, — кивнул, подмигивая, монагианин. — Здесь, на Исзме, даже трава имеет уши.

На следующий день звездолет «Андре Саймик» спустился с небес, и час вылета был установлен окончательно: через два дня в 9 утра. В течение этих дней сзекры были еще более прилежны. Вечером перед вылетом один из них подошел и церемонно сообщил:

— Если Фарр-сайнх обладает временем, его просят подойти в портовую контору.

— Очень хорошо, — сказал Фарр, готовясь к худшему. Он отправил багаж в космопорт и явился в портовую контору, ожидая, что его подвергнут последнему, самому интенсивному допросу.

Сзекры полностью разочаровали его. Его отвели в стручок, где помощник коменданта после долгого допроса сказал в завершение:

— Фарр-сайнх, на протяжении последних недель вы чувствовали нашу заинтересованность.

Фарр выразил согласие.

— Я не имею права открывать перед вами подоплеку происходившего, — сказал сзекр, — но слежка была вызвана соображениями вашей же безопасности.

— Моей безопасности?

— Мы подозреваем, что вы в опасности.

— Вот как? Восхитительно.

— Отнюдь Совсем наоборот. В тот вечер, когда давали концерт, мы извлекли отравленный шип из вашего кресла. Или другой случай, пока вы пили на террасе, вам в кубок добавили яд.

От изумления челюсть Фарра отвисла. Где-то кем-то была совершена чудовищная ошибка.

— Вы в этом уверены? Это невероятно.

Сзекр, развлекаясь, сузил щелочки двойных глаз.

— Вспомните правила, связанные с прибытием на Исзм. Они позволяют нам держать под запретом ввоз оружия. Яд — другое дело. Щепотку пыли можно заразить миллионами вирусов и спрятать без всякого труда. Далее, любой приезжий, замысливший убийство, может воспользоваться удавкой или ядом. Бдительность сзекров предупреждает акты физического насилия, так что встревожить нас может только яд. Каковы вспомогательные средства? Еда, питье, инъекции. Классифицируя подобные способы и приспособления, мы всегда можем найти соответствующий раздел уголовного кодекса и прочитать: «Отравленный шип, заноза или зазубрина, предназначены для прокола бедра или ягодицы посредством вертикального давления под действием силы тяжести». Следовательно, в нашу слежку неизменно входит проверка мест, на которых вы любите посидеть.

— Понятно, — сказал Фарр сдавленным голосом.

— Отраву у вас в питье мы обнаруживаем с помощью реагента, который темнеет в случае любого изменения первоначального материнского раствора. Когда помутнел один из бокалов скотча с содовой, мы его заменили.

— Это крайне непонятно, — сказал Фарр. — Кому понадобилось меня травить? Чего ради?

— Я имею право вас только предупредить.

— Но против чего вы меня предупреждаете?

— Детали ничем не помогут вашей безопасности.

— Но я же ничего не сделал!

Помощник коменданта показал лорнетом.

— Вселенная существует восемнадцать миллиардов лет и последние два миллиарда производит разумную жизнь. За это время не наберется и часа, когда торжествовала бы полная справедливость. Не исключено, что состояние ваших личных дел вполне согласуется с происходящими событиями.

— Другими словами...

— Другими словами — ходите беззвучно, глядите по углам и не позволяйте соблазнительным самочкам увлечь себя в темные комнаты — Он дернул тугую струну, вошел молодой сзекр. — Проводите Эйли Фарр-сайнха на борт «Андре Саймика». Мы отменяем все дальнейшие проверки.

Фарр недоверчиво воззрился на него.

— Да, Фарр-сайнх, — сказал сзекр. — Мы чувствуем, что вы были честны.

Совершенно запутавшийся, Фарр покинул стручок. Что-то было не так. Исзмийцы отменили проверки. Такого не бывало никогда и ни с кем.

Оказавшись в каюте на борту корабля, он улегся на эластичную панель, служившую койкой. Итак, он был в опасности. Так сказал сзекр. Эта мысль никак не укладывалась в голове. Фарр был человек не робкого десятка. Он не побоялся бы вступить в бой с явными врагами. Но знать, что в любую минуту тебя могут лишить жизни и не подозревать, кто, зачем и как... От таких раздумий в желудке поднималась тошнота. Конечно, думал Фарр, помощник коменданта может и ошибаться. Может быть, он воспользовался таинственной угрозой, чтобы заставить Фарра держаться подальше от Исзма.

Он встал и тщательно обыскал каюту, но не обнаружил ни скрытых механизмов, ни шпионских тайникоа Затем он навел порядок в своем имуществе таким образом, чтобы сразу можно было заметить нарушение. Отодвинув ворсистую панель, Фарр выглянул в коридор. Он был пуст. Фарр вышел и торопливо прошел в комнату отдыха.

Там он изучил список пассажиров. На борту, включая его самого, находились двадцать восемь путешественников. Некоторые из имен были ему знакомы: мистер и миссис Эндервью, Джонас Ральф, Уильфред Уиллеран и Омон Бозхд; прочие приблизительные транскрипции чужеродных фонем не значили для него ничего.

Фарр вернулся в каюту, запер дверь и улегся на кровать.

 

ГЛАВА 7

Своих спутников он смог увидеть не раньше, чем «Андре Саймик» вышел в межзвездное пространство, и капитан пришел в комнату отдыха, чтобы огласить, как полагается, список корабельных правил. Здесь к тому времени собрались семеро исзмийцев, девять землян, трое коммерсантов с Монаго, трое монахов с Кодайна, совершавших ритуальное паломничество по планетам и еще пятеро с различных миров. Большинство пассажиров прибыли на Исзм этим же кораблем. Исзмийцы, за исключением Омона Бозхда, были наряжены в золотые и черные ленты — форма агентов плантаторов, людей высокопоставленных и строгих, более или менее равных по рангу. Фарр предположил, что по меньшей мере двое из них сзекры. Группу землян составляли двое словоохотливых юных студентов, седеющие санитарные инженеры, возвращавшиеся на Землю, супруги Эндервью, Ральф и Биллеран, а также Карто и Мабел Влевски, молодая путешествующая пара.

Фарр изучил всех, пытаясь представить каждого в отдельности в роли потенциального убийцы, но вскоре окончательно запутался. Попавшие на борт корабля словно автоматически становились источниками подозрений, особенно кодайнские монахи и торговцы с Монаго. Не было никаких причин подозревать исзмийцев, да и землян — какой им смысл причинять ему вред? Какой смысл кому бы то ни было убивать его? Он рассеянно почесал голову, с огорчением обнаружив, что шрам, оставшийся от падения в полость корня на Тжиери, никуда не делся.

Путешествие было скучным — монотонные часы прерывались лишь трапезами и периодами сна, которые каждый пассажир мог назначать по собственному желанию. Чтобы избавиться от скуки, а может быть, потому, что скука не давала думать ни о чем другом, Фарр затеял невинный флирт с миссис Эндервью. Муж ее был погружен в написание многотомного доклада об успехах миссии на Дана Куури, что на планете Мазен, и появлялся только во время еды, оставляя миссис Эндервью на попечение себя самой и Фарра. Это была очаровательная женщина, с чувственным ртом и провоцирующей полуулыбкой. Усилия Фарра не заходили далее игры ума, теплоты в голосе, многозначительного взгляда или двух — и он был весьма удивлен, когда миссис Эндервью (он так и не запомнил ее имени) однажды вечером спокойно явилась в его каюту с улыбкой пугливой и безрассудной.

Фарр сидел на кровати, моргая.

— Можно войти?

— Вы уже вошли.

Миссис Эндервью медленно кивнула и затворила за собой панель. Фарр вдруг обнаружил, что она гораздо милее, чем он позволил себе заметить, и что она пользуется духами непреодолимой сладости: алоэ, кардамон, лимон.

Она присела рядом и сказала:

— Я так скучаю! — Ночь за ночью Меррит пишет и думает только о своем бюджете. А я — я люблю жизнь...

Приглашение вряд ли могло быть более откровенным. Фарр прикинул так и этак. Он кашлянул. Миссис Эндервью, слегка покраснев, смотрела на него.

Раздался стук в дверь. Фарр вскочил на ноги, словно уже был в чем-то виновен, и отодвинул панель. Снаружи стоял Омон Бозхд.

— Фарр-сайнх, можно вас на секунду? Я понимаю, что сейчас не самое удобное время.

— Да, — сказал Фарр. — Как раз сейчас я занят.

— Дело безотлагательное.

Фарр повернулся к женщине.

— Одну минутку. Я сейчас вернусь.

— Поспешите! — она выглядела очень неспокойно. Фарр с удивлением поглядел на нее и открыл было рот, чтобы заговорить.

— Шш! — предостерегла она. Он пожал плечами и вышел.

— В чем дело? — спросил он исзмийца.

— Фарр-сайнх, вы хотите сохранить жизнь?

— И даже очень, — сказал Фарр. — Но..

— Тогда пригласите меня в каюту. — Омон Бозхд сделал шаг вперед.

— Это едва ли возможно, — сказал Фарр. — И вообще...

— Вы поняли меня или нет? — серьезно спросил исзмиец.

— Нет, — сказал Фарр. — Я хочу, но, видимо, не могу.

Омон Бозхд кивнул.

— Галантность следует отбросить. Давайте войдем в каюту. Времени мало. — Отодвинув панель, он шагнул внутрь. Фарр прошел следом, чувствуя себя очень глупо.

Миссис Эндервью вскочила.

— О! — воскликнула она, заливаясь краской — Мистер Фарр!

Фарр беспомощно развел руками. Миссис Эндервью попыталась выйти из каюты, но исзмиец загородил ей путь. Он улыбнулся — рот раскололся, обнажая серое небо и дугу острых зубов.

— Прошу вас, миссис Эндервью, не уходите, ваша репутация в безопасности.

— Я не хочу терять время, — резко ответила она. Фарр вдруг увидел, что она совсем не миловидна, что у нее помятое лицо, а глаза злые и себялюбивые.

— Прошу вас, — сказал исзмиец. — Не сейчас. Сядьте, если угодно.

Стук в дверь. Голос, хриплый от бешенства.

— Откройте, эй, вы, там, откройте!

— Конечно же, — сказал Омон Бозхд и широко распахнул панель. В дверном проеме стоял Эндервью, сверкая белками глаз. В руке он держал шуттер, рука его дрожала. Он увидел исзмийца и плечи его поникли, а челюсти лязгнули.

— Извините, что не приглашаю войти, — сказал Фарр. — У нас слегка тесновато.

Эндервью возобновил атаку.

— Что здесь происходит?

Миссис Эндервью шагнула вперед, держась за перила.

— Ничего, — произнесла она сдавленным голосом. — Совсем ничего. — Она выбралась в коридор.

— Для вас здесь ничего нет, — небрежно сообщил Омон Бозхд Эндервью. — Вам бы следовало присоединиться к вашей даме.

Эндервью медленно повернулся на каблуках и отошел.

Фарр почувствовал слабость в коленях. Он не мог измерить глубину причин, не мог разобраться в водоворотах мотивов и целей... Он сел на койку, краснея от мысли, что его провели, как простака.

— Отличный способ вычеркнуть человека из жизни, — сказал Омон Бозхд. — По крайней мере, не противоречит земным установкам.

Фарр быстро вскинул глаза, уловив в этом замечании сарказм.

— Что же, вы спасли мою шкуру — по меньшей мере два или три квадратных фута.

— Пустяки, — ответил Омон Бозхд, покачивая несуществующим лорнетом.

— Для меня не пустяки, — сказал Фарр. — Я люблю свою шкуру.

Исзмиец повернулся, чтобы выйти.

— Постойте, — окликнул его Фарр, поднимаясь. — Я хочу знать, что происходит.

— Все и так очевидно.

— Может быть, я дурак.

Бозхд задумчиво посмотрел на него.

— Наверное, вы слишком близки к происходящему, чтобы увидеть картину целиком.

— Вы — сзекр?

— Все иностранные агенты — сзекры.

— Ладно, что же все-таки происходит? Что от меня нужно Эндервью?

— Они тщательно взвесили пользу и опасность, которую вы можете принести.

— Это совершенно фантастично!

Омон Бозхд сфокусировал на нем обе фракции глаз и заговорил, размышляя:

— Каждая секунда бытия — новый мираж. Осознание ежесекундно ожидающих нас бесчисленных вариаций и возможностей — улицы в будущее. Мы идем по одной из них, но кто знает, куда приведут другие. Это вечное волшебство, таинственная неопределенность в последующие секунды вкупе с минувшей и есть непрерывно разворачивающийся ковер развязки.

— Да, да, — сказал Фарр.

— Разум наш немеет перед чудом жизни, перед мощью ее и величием. — Омон Бозхд отвел наконец глаза. — В сравнении с ней происходящее сейчас имеет не больше внутреннего значения, чем один единственный вздох.

— Вздыхать я могу, сколько захочу, — сказал Фарр жестко. — А умереть могу лишь однажды, так что, видимо, практическая разница тут все же имеется. Очевидно, вы думаете так же, и я признаю, что нахожусь у вас в долгу. Но — почему?

Омон Бозхд помахал отсутствующим лорнетом.

— Конечно, рациональность для исзмийцев — совсем не то, что для землян. Тем не менее мы подчиняемся некоторым инстинктам, таким как благоговение перед жизнью и стремление помогать знакомым.

— Ясно, — сказал Фарр. — Значит, ваш поступок — не более чем дружеская услуга?

Омон Бозхд поклонился.

— Можно сказать и так. А теперь я пожелаю вам спокойной ночи. — Он вышел из каюты.

Фарр в оцепенении опустился на койку. За последние несколько минут чета Эндервью из добродушного миссионера и его привлекательной супруга превратились в пару безжалостных убийц. Но почему? Почему?

Фарр в отупении покачал головой. Помощник коменданта, сзекр, упоминал ядовитый шип и отравленное питье: очевидно, на них лежит ответственность и за это. Он гневно вскочил на ноги, подбежал к двери, отодвинул ее и посмотрел вдоль перил. Вправо и влево уходили полосы серого стекла. Наверху такие же перила давали доступ к следующим каютам. Фарр добрался до конца перил и через арку заглянул в комнату отдыха. Двое исзмийцев и двое молодых туристов — санитарных инженеров — играли в покер. Исзмийцы одной парой сегментов смотрели в карты, другой — на противников и выигрывали.

Фарр вернулся. Он поднялся по трапу на верхнюю палубу. Тишину нарушали звуки механизмов — заглушенные вздохи насосов, бормотание вентиляции, неразборчиво болтали в комнате отдыха пассажиры.

Фарр подошел к двери с табличкой «Мэррит и Антея Эндервью» и подождал, прислушиваясь. Он ничего не услышал, ни звуков, ни голосов. Он поднял руку, чтобы постучать, но задержал ее, вспомнив объяснение жизни Омоном Бозхдом — бесконечность улиц в будущее... Он мог постучать, а мог и вернуться к себе в каюту. Он постучал.

Никто не ответил. Фарр поглядел вдоль перил. Еще можно было вернуться. Он тронул дверь. Она открылась. В комнате было темно. Фарр нащупал локтем выключатель, свет залил комнату. Меррит Эндервью жестко сидел в кресле и глядел на него бесстрастными глазами.

Он был мертв. Антея Эндервью лежала на нижней койке, расслабленная и совершенно недвижимая.

Фарр не стал подходить ближе, она тоже была мертва. Шуттер, поставленный на нижний уровень вибрации, гомогенизировал их мозги; их мысли и память превратились в сероватую массу, а улицы в будущее, которые они избрали, рухнули в небытие. Фарр не двигался. Он пытался удержать дыхание, но знал, что беда уже случилась. Он вышел и затворил за собой дверь. Стюардесса, видимо, вскоре обнаружит трупы.

Через некоторое время он стоял в своей каюте и думал с растущим беспокойством. Он может оказаться в центре подозрений. Этот дурацкий флирт с Антеей Эндервью, возможно, стал уже достоянием гласности. Его присутствие в каюте легко можно установить На всех предметах в комнате должна остаться пленка от его дыхания, и если никто из пассажиров на борту не обладает той же группой дыхания, все станет ясно.

Фарр решился. Он вышел из каюты и прошел через комнату отдыха. Никто на него не смотрел. Он поднялся по трапу мостика и постучал в дверь каюты капитана.

Капитан Дорристи отодвинул панель Это был приземистый молчаливый мужчина с косящими черными глазами. За его спиной стоял Омон Бозхд Фарр заметил, что мускулы щек у него напряглись, а рука сделала движение, словно крутанула лорнет. Внезапно Фарр почувствовал облегчение. Он увернулся от удара, который Омон Бозхд старался ему нанести.

— Двое пассажиров мертвы. Это чета Эндервью.

— Интересно, — сказал Дорристи. — Входите.

Фарр шагнул в дверь. Омон Бозхд глядел в сторону.

— Господин Бозхд сказал мне, что вы убили их, — мягко сказал Дорристи.

Фарр обернулся и взглянул на исзмийца.

— Возможно, он самый искусный лжец на корабле. Он сам все это подстроил.

Посмотрев на одного и на другого, Дорристи ухмыльнулся.

— Он говорит, что вы ухлестывали за этой женщиной.

— Это было лишь вежливое внимание. Путешествие было скучноватым до сегодняшнего дня.

Дорристи взглянул на исзмийца.

— Что вы скажете на это, господин Омон Бозхд?

Исзмиец продолжал вертеть несуществующий лорнет.

— Что-то иное, чем вежливость, привело миссис Эндервью в каюту Фарра.

— Что-то иное, чем альтруизм, заставило Омона Бозхда прийти в мою каюту и не дать Эндервью убить меня.

Омон Бозхд выразил удивление.

— Я ничего не знаю о вашей связи.

Вспыхнув от гнева, Фарр повернулся к капитану.

— Вы ему верите?

Дорристи угрюмо улыбнулся.

— Я не верю никому.

— Вот что произошло. В это трудно поверить, но это правда. — Фарр рассказал ему свою историю. — ...Когда Бозхд вышел, я задумался. Я собирался докопаться до сути тем или иным путем и потому я пришел в каюту Эндервью. Открыв дверь, я увидел, что они мертвы. И сразу же пришел сюда.

Дорристи ничего не сказал, но теперь рассматривал Омона Бозхда пристальнее, чем Фарра. Наконец он пожал плечами и сказал исзмийцу:

— Я опечатаю каюту. Полиция вскроет ее Вы получите свои вещи, когда мы вернемся на Землю.

У Омона Бозхда помутнели нижние части глаз. Он небрежно покачал отсутствующим лорнетом.

— Я слышал рассказ Фарра, — сказал он, — он убедил меня в своей искренности. Думаю, что я ошибся. Непохоже, что он способен совершить преступление. Приношу свои извинения. — Он вышел из кабины. Фарр с триумфом глядел ему вслед.

Дорристи взглянул на Фарра.

— Выходит, вы их не убивали?

— Разумеется, нет! — оскорбился ботаник.

— Тогда кто?

— Полагаю, что кто-то из исзмийцев. А почему — не имею ни малейшей догадки.

Дорристи кивнул, затем грубовато пробурчал уголком рта:

— Ладно, разберемся, когда сядем в Барстоу. — Он искоса взглянул на Фарра. — Я буду благодарен, если вы поменьше будете об этом говорить. Ни с кем этого не обсуждайте.

— Я и не собирался, — коротко ответил Фарр.

 

ГЛАВА 8

Тела сфотографировали и отправили на холодное хранение, каюту опечатали. Корабль гудел сплетнями, а Фарр обнаружил, что случай с супругами Эндервью не так-то просто сохранять в тайне.

Земля приближалась. Особых опасений Фарр не испытывал, но беспокойство и ощущение таинственности оставались: почему Эндервью не кому-нибудь, а именно ему устраивали ловушку? Будет ли и на Земле оставаться опасность? Он начал злиться. Эти интриги — не его дело, он не желает в них участвовать. Но неприятное убеждение давило на сознание: он вовлечен, как бы стойко он ни отрицал эту мысль. У него хватало работы: его занятия, тезисы, подготовка стерео, которые он надеялся продать одной из широковещательных сетей.

Но оставалось что-то еще, странная безотлагательность, воздействие чего-то, что непременно следовало сделать. Это тревожило Фарра, вносило в его душу неудовлетворенность... Словно где-то глубоко, глубоко в мозгу оставалась неясная извилина. Это не было связано ни со смертью Эндервью, ни со всем происходившим. Что-то следовало сделать, что-то, о чем он забыл... или не знал никогда?

Омон Бозхд заговорил с ним лишь однажды, подойдя в комнате отдыха. Он сказал:

— Вы должны знать, что находитесь лицом к лицу с угрозой. На земле я буду бессилен вам помочь.

Негодование Фарра еще не прошло.

— На Земле вы, возможно, понесете наказание за убийства.

— Нет, Эйли Фарр-сайнх, мою причастность не докажут.

Фарр вгляделся в его бледное узкое лицо. Исзмиец и землянин, имея различное происхождение, после эволюции подошли к одному гуманоидному приближению: обезьяноподобной амфибии. Но между этими расами никогда не существовало контакта или симпатии. Фарр спросил с любопытством:

— Вы их не убивали?

— Разумеется, человеку с интеллектом Эйли Фарра нет необходимости повторять очевидное.

— Не стесняйтесь, повторяйте. Повторяйте и переповторяйте. Я глуп. Вы их убили?

— С вашей стороны неучтиво требовать ответа на такой вопрос.

— Очень хорошо, не отвечайте. Но зачем вы пытались свалить это убийство на меня? Вы ведь знаете, что я этого не делал. Что вы против меня имеете?

Тонкий рот Омона Бозхда растянулся в улыбке.

— Совершенно ничего. Преступление, если преступление было совершено, никогда бы не приписали вам. Следствие доказало бы вашу невиновность в два или три дня, а вместе с тем выявило бы еще кое-какие детали.

— Почему вы сняли свои обвинения?

— Я увидел, что сделал ошибку. Я всего лишь человек — и далек от непогрешимости.

Внезапно на Фарра напал гнев:

— Почему вы говорите намеками и недомолвками? Почему не скажите прямо, если вам есть, что сказать?

— Фарр-сайнх сам утверждает за меня. Мне нечего сказать. Сообщение, которое я должен был сделать, я сделал. Он не должен ожидать, что я буду кривить душой.

Фарр кивнул и ухмыльнулся.

— В одном вы можете быть уверены: если я найду способ сорвать вам игру, я это сделаю.

С каждым часом Солнце становилось ярче: и с каждым часом Фарр становился ближе к дому. Он не мог заснуть. В желудке образовался кислый комок. Травма головы, замешательство, беспокойство привели к психическому недомоганию. Вдобавок шрам никак не заживал: он болел и чесался. Фарр опасался, что на Исзме в рану попала инфекция. Он встревожился — рисовались картины выпадения волос и приобретения кожей молочно-белого, как у исзмийцев, оттенка. Не исчезла также таинственная внутренняя неудовлетворенность. Он порылся в памяти, пересмотрел день за днем, месяц за месяцем, стараясь выделять и подчеркивать, обобщать и проверять — но без успеха. Он скомкал проблему, все замечания и пометки в один гневный ком и отшвырнул его.

Но, наконец, после самого долгого, самого изводящего из путешествий, какие только совершал Фарр, звездолет «Андре Саймик» вошел в Солнечную Систему.

 

ГЛАВА 9

Солнце, Земля, Луна... Архипелаг ярких островов после долгого пути в море тьмы. Солнце проплыло по одну сторону корабля, Луна промелькнула по другую. Прямо по курсу раскинулась Земля: серая, зеленая, желтовато-коричневая, белая, в облаках и ветрах, в закате и льдах, сквозняках, морозах и пыли — пуп Вселенной, склад, конечная станция, расчетная палата, куда представители внешних рас прибывают как провинциалы.

Была полночь, когда корпус звездолета коснулся Земли Сквозь дрожь доносились тенор, баритон, бас и многие другие, неведомые человеческому уху голоса генераторов.

Пассажиры ожидали в салоне, и среди них, как выбитые зубы в челюсти, были Эндервью. Нервы каждого, кто неподвижно сидел в креслах или стоял, были напряжены до предела.

Насосы вздыхали, нагнетая внешний воздух. В иллюминаторах светились фонари. Входной люк лязгнул, открываясь: послышались приглушенные голоса, капитан Дорристи впустил высокого человека с резкими, интеллигентными чертами лица, коротко подстриженными волосами и темно-коричневой кожей.

— Это детектив, инспектор Кирди из специальной бригады, — сказал Дорристи. — Он будет расследовать смерть мистера и миссис Эндервью. Прошу оказать ему помощь: от этого зависит, насколько быстро мы освободимся.

Никто не заговорил. С одной стороны, словно ледяные статуи, стояли исзмийцы. Из уважения к земным нарядам они были одеты в брюки и накидки. В выражении их лиц читались подозрение и недоверие, чувствовалось, что даже здесь, на Земле, они намерены хранить от посторонних свои секреты.

Трое младших по званию детективов вошли в комнату, огляделись. Напряжение возросло.

Инспектор Кирди заговорил приятным голосом:

— Я постараюсь вас не затруднять. Я бы хотел поговорить с мистером Омоном Бозхдом.

Омон Бозхд изучал Кирди через зрительный прибор, который на этот раз у него оказался с собой, но, видимо, правое плечо инспектора не содержало никаких полезных сведений, он никогда прежде не посещал Исзм и вообще не путешествовал дальше Луны.

Омон Бозхд сделал шаг вперед и представился. Кирди пригласил его в каюту капитана. Прошло десять минут. В дверях появился помощник.

— Мистер Эйли Фарр!

Фарр встал и последовал за вошедшим.

Кирди и Омон Бозхд сидели лицом друг к другу. Они разительно отличались друг от друга: один — бледный, с аскетическим орлиным профилем, другой — темный, горячий, прямой.

Кирди обратился к Фарру:

— Я хотел бы, чтобы вы выслушали рассказ мистера Бозхда и сказали мне, что вы об этом думаете. — Он обернулся к исзмийцу. — Не были бы вы так добры повторить свое заявление?

— По существу, — сказал Омон Бозхд, — ситуация такова. Еще до вылета с Джеспиано у меня были основания подозревать, что Эндервью замыслили причинить вред Фарр-сайнху. Этими подозрениями я поделился с друзьями.

— С остальными джентльменами с Исзма? — уточнил Кирди.

— Совершенно верно. С их помощью я установил в каюте Эндервью следящую ячейку. Мои опасения оправдались. Они вернулись в каюту и были убиты. Находясь у себя, я был свидетелем происшедшего. Разумеется, Фарр-сайнх не имеет к этому отношения. Он был и есть абсолютно невиновен.

Они внимательно рассматривали Фарра. Тот нахмурился. Неужели он оказался столь простодушен, столь непроницателен?

Омон Бозхд вновь обратил фракцию глаз на Кирди.

— Фарр, как я сказал, совершенно невиновен. Но я счел разумным оградить его от дальнейшей опасности, и потому ложно обвинил его. Разумеется, Фарр-сайнх отказался сотрудничать и предупредил меня. Мои обвинения не вызвали доверия у капитана Дорристи, и я от них отказался.

Кирди повернулся к Фарру.

— Вы продолжаете верить, что Омон Бозхд убийца?

Фарр боролся со злостью.

— Нет, — процедил он сквозь зубы — Его история до такой степени фантастична, что я в нее верю. — Он посмотрел на исзмийца и спросил:

— Почему раньше вы об этом не говорили? Вы сказали, что все видели. Кто же убил их?

Омон Бозхд вертел в руке свой зрительный прибор.

— Я знаком с вашими процессуальными уголовными законами, — сказал он. — Мои обвинения не обладают достаточным весом, авторитеты потребуют решающих улик. Такие улики существуют. Когда вы их обнаружите, мое заявление станет ненужным, в лучшем случае окажет косвенную помощь.

Кирди обернулся к помощнику:

— Возьмите мазки кожи, образцы дыхания и пота у всех пассажиров.

Когда образцы были собраны, Кирди вышел в середину салона и заявил:

— Я буду спрашивать каждого отдельно. Тем пассажирам, что согласятся давать показания с помощью цефалоскопа, разумеется, будет больше доверия. Напоминаю, что этот прибор не может помочь доказать вину — он способен лишь подтвердить невиновность. Самое худшее, что он сможет сделать — это не сумеет оградить вас от подозрений. Напоминаю, что многие считают отказ от цефалоскопа не только своим правом, но и моральной обязанностью. Следовательно, те, кто предпочтет давать показания без верификации с помощью инструмента, не должны опасаться предвзятости.

Допрос длился три часа. Вначале ему подверглись исзмийцы. Они по одному покидали салон и возвращались с одинаковым выражением терпеливого спокойствия на лицах. Затем были допрошены кодайниане, потом монагиане, за ними все прочие неземляне, и, наконец, Фарр. Кирди указал на цефалоскоп.

— Воспользоваться прибором выгоднее прежде всего вам.

— Нет, — сказал Фарр с горькой усмешкой. — Я терпеть не могу разных приспособлений. Можете принимать или не принимать на веру мои показания, как хотите.

Кирди вежливо кивнул.

— Очень хорошо, мистер Фарр. — Он сверился с записями.

— Вы впервые встретили Эндервью на Джеспиано, на Исзме?

— Да, — Фарр описал обстоятельства.

— Вы никогда не видели их прежде?

— Никогда.

— Насколько мне известно, во время визита на Исзм, вы были свидетелем набега?

Фарр рассказал об этом случае и о своих дальнейших приключениях Кирди задал еще один-два вопроса, затем позволил Фарру вернуться в салон.

Один за другим были допрошены оставшиеся земляне: Ральф и Виссеран, супруги Влевски, юные студенты. Остался лишь Пол Бенгстон, седовласый санитарный инженер. Кирди проводил студентов в салон.

— Итак, — сказал он, — цефалоскоп и другие методы позволили снять подозрение со всех допрошенных Очень существенно, что ни у кого из пассажиров, с которыми я беседовал, компоненты дыхания не совпадают со снятыми с браслета миссис Эндервью.

Все в комнате заволновались. Взоры устремились на Пола Бенгстона, к лицу которого то приливала, то отливала кровь.

— Не пройдете ли со мной, сэр?

Тот поднялся, сделал несколько мелких шагов вперед, оглянулся направо, налево, затем прошел вслед за Кирди в каюту капитана.

Прошло пять минут. Затем появился помощник инспектора.

— Мы приносим извинения, что заставили вас ждать. Можете высаживаться.

Комнату отдыха охватил гул Посреди всеобщей суматохи Фарр сидел неподвижно. Что-то давило изнутри — гнев, разочарование, унижение. Это нарастало и наконец выплеснулось, наполнив разум яростью. Фарр вскочил, пробежал через комнату и поднялся по ступенькам в каюту капитана.

Помощник Кирди остановил его.

— Извините, мистер Фарр, я думаю, вам лучше не вмешиваться.

— Мне все равно, что вы думаете, — огрызнулся Фарр. Он надавил на дверь. Она была заперта. Он стал стучать. Капитан Дорристи отодвинул ее на фут и высунул квадратное лицо.

— Ну? В чем дело?

Фарр уперся рукой в подбородок капитана, толкнул его внутрь. Затем распахнул дверь и вошел в каюту. Дорристи замахнулся, чтобы нанести удар, и Фарр был рад — это давало повод бить в ответ, крушить, калечить. Но один из помощников встал между ними.

Кирди стоял, глядя на Пола Бенгстона. Он повернул голову.

— Да, мистер Фарр.

Дорристи с красным лицом, кипя от негодования и невнятно бормочачто-то, отошел.

— Этот человек — преступник? — спросил Фарр.

Кирди кивнул.

— Улики очевидны.

Фарр взглянул на Бенгстона. Лицо его стало неясным, оплыло, и, казалось, изменилось, как при комбинированных съемках: искренность, добродушный юмор сменились жестокостью и бессердечием. Фарр удивился, как он мог так обмануться. Он подался вперед. Пол Бенгстон встретил его взгляд с неприязненным вызовом.

— Почему? — спросил он. — Почему все это случилось?

Бенгстон не ответил.

— Я хочу знать, — сказал Фарр. — Почему?

Молчание.

Фарр смирил гордыню.

— Почему вы не хотите отвечать? — спросил он снова.

Пол Бенгстон пожал плечами и глуповато рассмеялся.

Фарр стал умолять:

— Это из-за чего-то, что я знаю? Из-за того, что я видел?

Бенгстона охватило нечто похожее на истерию. Он сказал:

— Мне просто не нравится твоя прическа, парень!

И он расхохотался до слез.

— Больше я от него ничего не могу добиться, — мрачно сказал Кирди.

— Что его побудило к этому? — жалобно спросил Фарр.

— Какие причины? Почему Эндервью хотели меня убить?

— Если узнаю, я сообщу вам, — сказал Кирди. — Где я могу вас найти?

Фарр подумал. Что-то ему нужно было сделать... Это придет к нему в свое время.

— Я собираюсь в Лос-Анджелес. Остановлюсь в отеле «Император».

— Дурак! — сказал Бенгстон.

Фарр сделал полшага к нему и замахнулся.

— Полегче, мистер Фарр! — сказал Кирди. — Я вам сообщу.

Фарр взглянул на Дорристи. Дорристи кивнул:

— Ничего, не стоит извиняться.

 

ГЛАВА 10

Когда Фарр вернулся в комнату отдыха, пассажиры уже высадились и теперь проходили через иммиграционную контору. Фарр заторопился вслед, его охватил приступ клаустрофобии — звездолет «Андре Саймик», величественная птица космоса, превратился вдруг в клетку, в стальной гроб. Фарр не имел больше сил ждать; он должен был скорей ступить на твердую землю.

Наступило утро. Порыв ветра дунул в лицо, принеся запах шалфея и пустынную пыль, и мерцали звезды, тускнея на востоке. На верхней площадке трапа Фарр машинально посмотрел вверх, разыскивая Кси Ауригью. Вон там — Капелла, а вокруг нее вращается яркая звезда и рядом — Изсм. Фарр спустился по трапу и ступил на асфальт. Он вновь был на Земле. В голове неожиданно и быстро вспыхнула мысль: конечно же, подумал он, успокаиваясь, ему нужно повидать этого человека, К.Пенче.

Но не сейчас. Завтра. Сначала в отель «Император». Ванна. Сто галлонов горячей воды. И сто галлонов скотча — «ночной колпак». И — в постель.

Подошел Омон Бозхд.

— Было приятно с вами познакомиться, Фарр-сайнх. И мой совет вам — будьте осторожны. Я боюсь, что вы еще в очень большой опасности.

Он поклонился и отошел. Фарр проводил его взглядом. У него не было желания смеяться над предостережением. Он быстро оформил въезд и отправил багаж в «Император». Обогнув ряд гелимобилей, он вошел под свод общественного туннеля. Под ногами появился диск (он всегда вызывал вибрацию в шахте, и постоянно возникала мысль: а что, если на этот раз он не появится?).

Диск медленно остановился. Фарр заплатил за проезд в док на одноместной машине, сел, набрал на пульте место назначения и развалился на сиденье. Он не мог разобраться с мыслями. В памяти оживали картины недавнего прошлого: районы космоса, Изсм, Джеспиано, многостручковые дома. На борту «Лхайза» он шел к атоллу Тжиери. Он вновь испытал ужас набега на поля Патасза, падение в темницу-корень, заключение в паре с тсордом Он вспомнил поведение жуткого островка для экспериментов Патасза... Картины сменяли одна другую, и они были отчетливы, хотя Исзм остался далеко, во многих световых годах отсюда.

Гудение машины убаюкало его. Веки отяжелели, он задремал.

Он заставил себя проснуться, заморгал. Все происшедшее казалось призрачным, фантасмагоричным. Но так было на самом деле. Фарр пытался собраться с мыслями, но разум отказывался рассуждать и строить планы. Здесь в туннеле, в самом обычном туннеле, убийство казалось невозможным.

На Земле ему мог помочь один человек — К.Пенче. Земной агент по продаже домов Исзма, человек, которому Омон Бозхд вез плохие новости.

Машина вздрагивала, ревела и неслась по главному туннелю к океану. Дважды она притормаживала в лабиринте местных ответвлений и, наконец, остановилась.

Дверца распахнулась, и служитель в форме помог ему выйти. Он зарегистрировался в будке со стереоэкранами: лифт поднял его на двести футов до поверхности, затем еще на пятьсот футов до этажа, на котором находилась его комната. Он оказался в длинном зале, где преобладали уютные оливково-зеленый, соломенный, красновато-коричневый и белый тона. Одна стена была из стекла, и отсюда открывался вид на Санта Монику, холмы Биверли и океан. Фарр довольно вздохнул. Дома Исзма, во многих отношениях более замечательные, никогда не смогут заменить ему отель «Император».

Фарр принял ванну и плавал в горячей воде, приятно пахнущей глиной. Ритмично выбрасывались и прохладные струи, массируя ноги, спину, ребра, плечи... Он едва не заснул. Дно мягко поднялось, поворачивая его вертикально, и поставило на ноги. Потоки воздуха высушили тело; лучи солнечной лампы быстро придали коже приятный загар.

Он вошел в комнату и нашел высокий сосуд скотча с содовой на сто галлонов, постоял у окна, потягивая виски и наслаждаясь чувством крайней усталости.

Солнце взошло. Его свет, словно прилив, затопил огромные просторы города. Где-то там, где находился прежде Сигнальный холм, а теперь размещался богатый район, жил К.Пенче. Фарр вдруг почувствовал замешательство. «Странно, — подумал он, — почему с ним должно быть связано решение всего?» Ладно, в этом он разберется, когда увидит этого человека.

Фарр поляризовал окно, и свет в комнате погас. Он установил сигнализатор стенных часов на полдень, упал на кровать и заснул.

Когда окно деполяризовалось и дневной свет залил комнату, Фарр сел в кровати и поискал меню. Он заказал кофе, грейпфрут, бекон и яйца, затем соскочил с кровати и подошел к окну. Величайший город мира простирался, насколько хватало глаз. Белые шпили пронзали городскую дымку, повсюду суетилась и вибрировала торговля и жизнь.

Стена вытолкнула стол с завтраком. Фарр отвернулся от окна, уселся, стал есть и смотреть новости по стереоэкрану. Через минуту он позабыл о своих заботах. За долгое время отсутствия он был лишен возможности следить за происходящим. События, которые год назад его не интересовали, теперь казались значительными. Он почувствовал упоение. Это было хорошо — находиться дома, на Земле.

Голос с экрана сказал:

— А теперь сообщения из открытого космоса. Только что стало известно, что на борту пакетбота серии «Красный шар» «Андре Саймик» погибли двое пассажиров, выдававших себя за миссионеров, возвращающихся со службы в созвездии Матрэм.

Фарр смотрел, забыв о завтрака. Упоение исчезло.

Голос излагал суть происшествия. Экран смоделировал звездолет: сначала внешний вид корабля, затем камера пробралась внутрь и направилась прямо к «роковой каюте». Как мил и непосредственен был комментатор! Каким второстепенным и незначительным выглядело событие в его изложении!

— Как установлено, обе жертвы и убийца принадлежали к преступной корпорации «Плохая погода». Очевидно, они посетили Исзм, третью планету Кси Ауригью с целью похитить женскую особь дома.

Голос прервался. Появилось изображение супругов Эндервью и Пола Бенгстона.

Фарр выключил экран и убрал столик обратно в стену, затем встал и вновь подошел к окну взглянуть на город. Нужно было срочно встретиться с К.Пенче.

Из стенного шкафа он извлек белье, бледно-голубой волокнистый костюм, новые сандалии. Одеваясь, он намечал, как проведет этот день. Прежде всего, конечно, Пенч... Фарр призадумался, застегивая сандалии. Что он должен сказать ему? И вообще, какое отношение Пенче может иметь к его заботам? Что он может сделать? Его монополия зависит от исзмийцев: он вряд ли рискнет противодействовать им.

Фарр вздохнул и отбросил раздражающие размышления. Идти было нелогично, но наверняка совершенно правильно. Он был уверен в этом, он чувствовал это всем нутром.

Закончив одеваться, он подошел к стереоэкрану и набрал оффис К.Пенче. Появилась эмблема фирмы Пенче — обычный импортный дом Исзма с вертикальными полосами массивных букв: «К.Пенче-дома». Инстинктивно, на всякий случай, Фарр не стал нажимать на кнопку, которая бы включила его изображение на экране К.Пенче.

Женский голос произнес:

— Предприятие К.Пенче.

— Это... — Фарр помедлил и решил не называть своего имени. — Соедините меня с К.Пенче.

— Кто говорит?

— Мое имя — тайна.

— Какое у вас дело?

— Тайна.

— Я соединяю вас с секретарем Пенче.

Появилось изображение секретаря. Это была молодая, томная, обаятельная женщина. Она взглянула на экран.

— Пришлите, пожалуйста, свое изображение.

— Нет, — сказал Фарр. — Соедините меня с К.Пенче. Я буду говорить непосредственно с ним.

— Боюсь, что это невозможно, — сказала секретарша. — Это противоречит правилам нашего учреждения.

— Сообщите мистеру Пенче, что я только что прибыл с Исзма на борту «Андре Саймика».

Секретарша отвернулась и заговорила в микрофон. Через секунду ее изображение растаяло, и на экране появился К.Пенче. У него было крупное, властное лицо. В глубоких прямоугольных впадинах пылали глаза, бугры мускулов обрамляли рот. Брови изгибались в сардонические дуги; выражение их не было ни приятным, ни неприятным.

— Кто говорит? — спросил он.

Ответ всплыл из глубины мозга, как пузыри со дна темной цистерны. Это были слова, которые он никогда не собирался произносить.

— Я прилетел с Исзма. Я достал... — Фарр слушал себя с изумлением. Слова пришли опять. — Я прилетел с Исзма... — он изо всех сил стиснул зубы.

— Кто это? Где вы?

Фарр откинулся, выключил экран и бессильно рухнул в кресло. Что это было? Он ничего общего не имел с Пенче. Он ничего не имел для Пенче «Ничего», естественно, означало женскую особь дома. Фарр мог быть наивным, но не до такой степени. У него не было ни дома, ни саженца, ни побега, ни семени, ни черенка.

Зачем ему необходимо было увидеть Пенче? Пенче не сможет помочь ему, но голос из другой части мозга доверительно шептал: «Пенче известны все нити, он даст добрый совет...» «Ну что ж, — вяло подумал Фарр. — Вполне может оказаться и так.»

Фарр расслабился. Да, конечно — это могло быть его мотивом. Но, с другой стороны, Пенче — бизнесмен, зависящий от Исзма. Если Фарру и следовало к кому-нибудь обращаться, то лишь в полицию, в спецбригаду.

Он сидел, почесывая подбородок. Конечно, ничего страшного не случится, если он его повидает... Да и гора с плеч...

Фарр вскочил с возмущением. Это было бессмысленно. Зачем ему надо видеть Пенче? Хоть бы одну логичную причину... Причин не было вообще. Он принял окончательное решение: он ничего общего не имеет с Пенче.

Он покинул комнату, прошел в главный коридор отеля и подошел к стойке, чтобы получить деньги по банковскому купону. Изображение отправили в банк, ждать нужно было всего несколько секунд. Фарр барабанил пальцами по углу стойки. Рядом с ним дородный мужчина спорил с клерком. Мужчина хотел передать постояльцу сообщение, к чему клерк относился скептически. Мужчина стал гневно выкрикивать слова; клерк стоял за стеклянным бастионом, чопорный, привередливый и качал головой. Уверенный в своих силах, защищенный правилами и инструкциями, он наслаждался.

— Если вы не знаете его имени, почему вы уверены, что он проживает в нашем отеле?

— Я знаю, что он здесь, — сказал мужчина. — Это очень важно, чтобы он получил сообщение.

— Очень странно, — размышлял клерк. — Вы не знаете, как он выглядит, вы не знаете его имени... Вы легко можете свое сообщение передать не по адресу.

— Это мое дело.

Клерк с улыбкой покачал головой.

— Очевидно, все, что вам известно, это что он прибыл в пять утра. В это время у нас остановились несколько гостей.

Фарр подсчитал деньги. Беседа вторглась в сознание. Он замер с раскрытым бумажником в руке.

— Этот человек прибыл из космоса. Он только что высадился с «Андре Саймика». Теперь вы понимаете, кого я имею ввиду?

Фарр тихо отошел. Он совершенно ясно представлял, что случилось. Пенче выяснил, откуда шел вызов: для него это было важно. Он послал человека в «Император», чтобы установить с ним контакт. Из дальнего угла комнаты он наблюдал, как крупный мужчина в ярости отошел от стойки. Фарр знал, что на этом он не остановится. Кто-нибудь из боев или горничных информирует его за деньги.

Фарр отошел к двери и оглянулся. Женщина с невыразительной внешностью шла вслед за ним. Он встретился с ней взглядом, она отвела глаза. В походке ее случилась едва заметная заминка, но и без того подозрения Фарра уже возросли до предела. Женщина быстро прошла мимо, ступила на ленту у выхода и, миновав парк с орхидеями возле отеля, выехала на Бульвар Заката.

Фарр направился следом, стараясь не потерять ее в толпе. Он поравнялся с транспортным навесом и свернул налево к стоянке гелитакси. Ближайший экипаж, стоявший под навесом, был пуст. Фарр вскочил и сказал наугад:

— Лагуна Бич.

Экипаж взлетел. Фарр смотрел в иллюминатор. В сотне ярдов за кормой поднялся еще один экипаж.

— Сверни к Риверсайд, — сказал Фарр водителю.

Экипаж позади тоже повернул.

— Высади меня здесь, — сказал Фарр.

— Южные ворота? — спросил водитель, подозревавший, наверное, что у Фарра не все дома.

— Да. Южные ворота.

Не очень далеко от оффиса Пенче, подумал Фарр. Совпадение.

Экипаж опустился. Фарр заметил, что преследовавший их экипаж не отставал. Он не испытывал особых опасений: отделаться от хвоста — дело крайне простое, это может легко сделать даже ребенок, который смотрит стерео.

Белая стрелка указывала вход в подземку. Фарр вошел в шахту. Диск подхватил его и мягко закачался, остановившись. Подземку сделали будто специально для того, чтобы можно было избавиться от тени. Он набрал место назначения и удобно уселся в кресле. Машина разгонялась, гудела, тормозила, покачивалась. Дверца открылась Фарр вылез и на лифте поднялся на поверхность. Он заметил следы и замер — что же он делает? Это ведь Сигнальный Холм, некогда утыканный нефтяными вышками, а теперь потерявшийся под валами экзотической зелени: десять миллионов деревьев и кустарников, окутывавших особняки и дворцы. Здесь были бассейны, водопады и тщательно ухоженные клумбы с цветами: алый гибискус, пламенно-желтый флажок, гардения цвета сапфира, — в сравнении с этим висячие сады Семирамиды были ничто. Бейль-Эйр казался помойкой, а Топанга — выскочкой.

В общей сложности К.Пенче владел двенадцатью акрами Сигнального Холма. Свои земли он расчистил, не обращая внимания на протесты и вежливые просьбы и побеждая на судебных процессах. Ныне Холм был переполнен домами-деревьями с Исзма, шестьюдесятью разновидностями четырех основных типов, единственным, что ему было позволено продавать.

Фарр медленно брел вдоль тенистой аркады, которая прежде звалась Атлантик-Авеню. Интересно, — думал он, — что совпадение все же привело его сюда. Что ж, он ведь был рядом, и может быть, повидать Пенче — неплохая идея...

— Нет! — сказал упрямо Фарр. Он принял решение, и никакое иррациональное побуждение не заставит его передумать. Странное дело, невзирая на огромную величину Лос- Анджелеса, он оказался почти у дверей К.Пенче. Слишком странно, слишком мало шансов на случайность. Видимо, работало подсознание.

Он оглянулся. Возможно, никто не следил, но минуту или две он вглядывался в сотни людей, проходивших мимо, молодых и старых, в нарядах всех фасонов, величин и цветов.

По неуловимым признакам он выделил стройного человека в сером костюме: тот создавал странное впечатление. Фарр изменил направление, бросился в лабиринт открытых магазинов и киосков под аркадой, подошел к кафетерию, утопавшему в тени пальмовых листьев, и спрятался за стеной зелени.

Прошла минута. Наконец появился человек в сером костюме: он спешил. Фарр вышел и тяжелым взглядом уставился в холодное, напомаженное лицо.

— Не меня ли вы ищете, мистер?

— Чего ради? — сказал человек в сером костюме — Я вас никогда в жизни не видел.

— Надеюсь, и я больше вас не увижу, — сказал Фарр. Он отправился к ближайшей шахте и сел в машину. Подумав минуту, он набрал Альтадену. Машина загудела. Фарр неудобно сидел на краешке кресла. Как они сумели его выследить? В туннеле? Немыслимо.

На всякий случай он снял Альтадену и набрал Помону.

Через пять минут он бесцельно брел по бульвару Долины. Еще через пять минут он засек хвост — молодого рабочего с пустым лицом. «Или я сошел с ума? — спросил себя Фарр. — Или у меня развилась мания преследования». Он задал тени суровую задачу, обходя кварталы, словно искал какой-то конкретный дом. Молодой рабочий не отставал.

Фарр зашел в ресторан, вызвал по стереоэкрану специальную бригаду и попросил, чтобы его соединили с инспектором Кирди. Тот вежливо приветствовал Фарра. Он отрицал, что приставил к нему человека, но, похоже, заинтересовался этим сообщением.

— Подождите немного, — сказал он. — Я свяжусь с другими департаментами.

Прошло три или четыре минуты. Фарр увидел, что безликий молодой человек вошел в ресторан, занял местечко поукромнее и заказал кофе.

Кирди вернулся.

— Мы не имеем к этому отношения, — сказал он. — Возможно, частное агентство.

Фарр выглядел разочарованным.

— Я могу что-нибудь предпринять?

— Вам досаждают все это время?

— Нет.

— Мы ничего не можем сделать. Спуститесь в туннель, стряхните его.

— Я спускался в туннель дважды — они не отстают.

Кирди был в замешательстве.

— Надеюсь, позже они расскажут мне, как этого добились. Мы, например, более не следим за подозреваемыми — они слишком легко нас смахивают.

— Я попытаюсь еще раз, — сказал Фарр. — А затем будет фейерверк.

Он вышел из ресторана. Молодой человек допил кофе и быстро вышел следом.

Фарр спустился в туннель. Он ждал, но молодой человек не появлялся. Это было уже слишком. Он вызвал машину и оглянулся вокруг. Вообще никого не было поблизости. Фарр сел и набрал Венчиа. Машина тронулась. Разумного способа, каким его могли бы выследить в туннелях, не существовало.

В Венчиа его тенью оказалась привлекательная молодая домохозяйка, якобы вышедшая за покупками.

Фарр забрался в шахту и отправился на Лонг-Бич. Там оказался стройный человек в сером костюме, который впервые привлек его внимание на Сигнальном Холме. Он был непробиваем, когда Фарр узнал его, и безучастно пожал плечами, словно хотел сказать: «А чего вы ждали?» Сигнальный Холм опять оказался неподалеку, в какой-нибудь миле-двух. Может быть, это все же хорошая мысль — в конце-концов заглянуть к Пенче.

— Нет!

Фарр зашел в кафе внутри аркады, сел на виду у «хвоста» и заказал сандвич.Человек в опрятном сером костюме уселся за столик неподалеку и запасся чаем со льдом. Фарру очень захотелось выколотить правду из этой ухоженной физиономии. Но не стоит: можно кончить тюрьмой. Кто организовал эту слежку? Пенче? Фарр сразу же отбросил эту мысль. Человек Пенче появился в гостинице, когда он уходил, и ему тогда удалось уклониться от встречи.

Кто же тогда? Омон Бозхд?

Фарр сидел неподвижно, затем рассмеялся — громким, чистым, пронзительным смехом. Люди удивленно оглядывались. Человек в сером бросил на него осторожный, оценивающий взгляд. Фарр продолжал сотрясаться от хохота, сбрасывая нервное напряжение. Хоть бы раз подумать об этом, а ведь все было так ясно, так просто!

Он взглянул на потолок аркады, представив небо над ним. Где-то в нем, в пяти или десяти милях, висел аэробот. А внутри сидел исзмиец с чувствительным зрительным прибором и радио. Куда бы ни направился Фарр, радиант в левом плече посылал сигнал. В экране-лорнете он был виден не менее отчетливо, чем маяк.

Он подошел к стереоэкрану и вызвал Кирди. Тот крайне заинтересовался его догадкой.

— Я слышал об этом способе. Очевидно, они так и сделали.

— Да, — сказал Фарр. — Очевидно. Как бы мне от них избавиться?

— Одну минуту. — Прошло пять минут. Кирди вернулся к экрану. — Оставайтесь на месте, я пришлю к вам человека.

Посыльный вскоре прибыл. Фарр прошел в туалет и перевязал плечо и грудь плетеной металлической тесьмой.

— Ну, а теперь, — зловеще сказал он себе, — теперь посмотрим!

Стройный человек в сером костюме беззаботно проводил его до туннеля. Фарр набрал Санта Монику.

На станции Сушен-Авеню он вышел на поверхность, прошел вперед по бульвару Уиллишир, затем назад в направлении Биверли Хиллз. Он был один. Он использовал все уловки, о которых знал. Никто за ним не следил. Он зашел в Клуб Единорога — просторный, пользующийся дурной репутацией салон с приятным старомодным запахом опилок, воска и пива. Он подошел прямо к стереоэкрану и вызвал отель «Император». Да, для него было сообщение. Клерк включил запись, и в следующую секунду Фарр глядел в массивное сардоническое лицо Пенче. Густой хриплый голос звучал примирительно: слова были тщательно подобраны и взвешены.

— Я хотел бы повидать вас при ближайшем удобном для вас случае, мистер Фарр. Мы оба понимаем, что необходимо благоразумие. Я уверен, ваш визит принесет выгоду нам обоим. Я буду ждать вас.

Запись кончилась, появился клерк.

— Должен ли я стереть или зарегистрировать, мистер Фарр?

— Стереть, — сказал Фарр. Он покинул кабину и направился в дальний конец бара. Бармен задал традиционный вопрос:

— Что тебе, брат?

— «Вена Штадтбрау», — заказал Фарр.

Бармен повернулся, крутанул колесо, разрисованное виноградной лозой и пестрое от этикеток. Сто двадцать положений колеса соответствовали ста двадцати бакам. Он подставил глиняную кружку, и в нее ударила струя темной жидкости. Бармен выжал группу до конца и поставил кружку перед посетителем.

Фарр сделал большой глоток и расслабился. Он потер лоб.

Он был в замешательстве. Происходило что-то очень странное. Пенче выглядел достаточно благоразумным. В конце концов, возможно, это неплохая идея — Фарр вяло отбросил эту мысль. Удивительно, как много масок находит это побуждение! Трудно оградить себя от них. Прежде всего нужно объявить для себя вето на любую деятельность, которая включала бы визит к Пенче. Во избежание компромисса — оцепенение, контрпробуждение, которое оденет оковы на свободу действий. Кутерьма. Как может человек думать ясно, если подсознательный толчок не отличает от сознательных чувств?

Фарр заказал еще пива. Бармен повиновался. Это был маленький коротышка со щеками-яблоками и тонкими усами. Фарр вернулся к своим мыслям, представлявшим интересную психологическую проблему, и при других обстоятельствах Фарр занялся бы ей с удовольствием. Он попытался объяснить это. «Что пользы мне видеть Пенче? Он гонится за выгодой. Или он уверен, что у меня есть то, что ему нужно?» Это могла быть только женская особь дома.

У Фарра ее не было. Следовательно, ему не было никакого смысла встречаться с Пенче.

Но до конца он был неудовлетворен, понимая, что упрощает положение вещей. Исзмийцы тоже замешаны в деле, и они тоже уверены, что у него есть женская особь дома. Пока они следили за ним, их не интересовало, где он должен скрывать эту гипотическую особь.

Пенче, естественно, не хочет, чтобы они об этом узнали. Если исзмийцы узнают, что Пенче участвует в деле, первое, что они сделают — разорвут договор. Или даже убьют его.

К.Пенче играет на высокие ставки. Во-первых, он мог бы выращивать собственные дома. Они стоили бы ему долларов двадцать-тридцать, а продавал бы он их в любом количестве по две тысячи за штуку. Он бы стал богатейшим человеком во Вселенной, богатейшим человеком в истории Земли. Моголы Древней Индии, магнаты викторианской эпохи, нефтяные короли, Пан-Евразийские синдикаты в сравнении с ним выглядели бы нищими.

Это было во-первых. Во-вторых, Пенче, вполне возможно, мог бы лишиться монополии. Фарр вспомнил его лицо, хрящеватый рот, нос челноком, глаза, словно закопченные стеклянные окошки в стенке доменной печи. Фарр инстинктивно понял позицию.

Это была бы интересная борьба. Пенче, возможно, недоучел проницательного мозга исзмийцев, фанатического усердия, с которым они защищают свое добро. Вероятно, и они недооценили могучего богатства Пенче и гениальности земных технологов. Древний парадокс: неистощимая сила и несокрушимый объект.« И я, — подумал Фарр, — я между ними. Если я не выскочу, меня, очень может быть, раздавят. — Он задумчиво приложился к пивной кружке — Если бы я знал точно, что происходит, если бы знал, как ухитрился впутаться в эту историю, я бы нашел способ выскочить. Еще бы — ведь я обладаю такой силой! Или это лишь кажется».

Фарр опять потребовал пива. Внезапно он резко обернулся и оглядел бар. Никто не следил за ним. Фарр взял кружку и отправился к столику в темном углу.

Ситуация — по крайней мере вовлеченность Фарра — начала проясняться с момента набега тсордов на Тжиери. Фарр возбудил подозрения исзмийцев: они арестовали его. Он делил заключение с уцелевшим тсордом. По полости корня исзмийцы пустили гипнотический газ. Наверняка они изучили его вдоль и поперек, изнутри и снаружи, разум и тело. Если бы он был соучастником, если бы прятал при себе побег или семя, они бы узнали это.

«Что же они сделали на самом деле?» Его освободили, ему облегчили возвращение на Землю. Он стал приманкой, живцом.

А на борту «Андре Саймика» — что все это значило? Предположим, они поняли опасность, которую представляет Фарр, и решили убрать его. А как насчет Бенгстона? Возможно, его функции заключались в том, что он шпионил за ними обоими. Он убил Эндервью, либо защищая интересы Пенче, либо, чтобы завладеть большим куском добычи. И провалился. Теперь он под охраной специальной бригады.

Выстроившаяся картина была гипотетической, умозрительной, но приводила к логическому заключению: К.Пенче организовал налет в Тжиери. Ему же принадлежал металлический крот, который на глубине тысячи ста футов разрушила затем металлическая оса. Налет едва не увенчался успехом. У исзмийцев, должно быть, тряслись поджилки. Они теперь без передышки будут выслеживать организаторов налета. Несколько смертей не значат ничего. Деньги тоже не значат ничего. И Эйли Фарр не значит ничего.

Легкий холодок пробежал по спине.

Очаровательная блондинка в сером наряде из блестящей кожи задержалась возле столика.

— Эй, Чарли! — Ее волосы были рассыпаны по плечам. — Ты что такой унылый? — И она упала в кресло рядом с ним.

Мысли Фарра забрели уже на беспокойную территорию, и появление девушки его испугало. Он смотрел на нее, и ни единый мускул на его лице не шевелился. Прошло пять, десять секунд.

Она заставила себя рассмеяться и поежилась в кресле.

— Ты выглядишь так, будто таскаешь в голове все беды мира.

Фарр осторожно поставил пиво на стол.

— Я пытаюсь выбрать лошадь, — сказал он.

— В такой духоте? — Воткнув в рот сигарету, она вытянула губы. — Дай-ка огоньку!

Фарр зажег сигарету, рассматривая девушку из-под век, обдумывая каждую деталь ее внешности, стараясь поймать на фальши, на нетипичной реакции. Он не заметил, как она вошла, и не видел, чтобы где-нибудь на столе оставался ее недопитый бокал.

— Со мной можно разговаривать за выпивкой, — беззаботно сказала она.

— А что будет после того, как я куплю тебе выпивку?

Она смотрела в сторону, избегая встретиться с ним глазами.

— Я думаю... Я думаю, это тебе решать.

В еще более резких терминах Фарр осведомился у нее — сколько. Она покраснела, все еще глядя в противоположную стену бара, затем заволновалась:

— Я думаю, ты ошибся. Или я ошиблась... Я думала, ты будешь так добр — поставишь выпивку...

Фарр спросил:

— Ты работаешь на бар? На должности?

— Конечно, — ответила она чуть ли не агрессивно. — Это отличный способ провести вечер. Иногда встречаешь хорошего парня... Что у тебя с головой? — Она подалась вперед, вглядываясь — Кто-нибудь стукнул?

— Если я расскажу тебе, где раздобыл этот шрам, — сказал Фарр, — ты назовешь меня лгуном.

— Валяй, попытайся.

— Некоторые люди на мне помешались. Они подвели меня к дереву и втолкнули внутрь Я падал в корень две или три сотни футов. А по пути расцарапал голову.

Девушка смотрела на него искоса, губы ее растянулись в кривую улыбку.

— А на дне ты повстречал маленьких розовых человечков с зелеными фонариками. И большого белого пушистого кролика.

— Я же тебе говорил! — сказал Фарр.

Она наклонилась к его виску.

— Тебе идут длинные серые волосы.

— Я их надеюсь сохранить, — сказал Фарр, убирая голову.

— Успокойся, — она холодно смотрела на него. — Ты что, очень спешишь? Или я должна рассказать тебе историю своей жизни?

— Одну минуту, — сказал Фарр. Он встал и направился к бару. Он указал бармену.

— Блондинка за моим столом, видите ее?

Бармен взглянул.

— И что?

— Она часто здесь болтается?

— Впервые в жизни вижу.

— А разве она не работает у вас на должности?

— Брат, я же тебе сказал. Я вижу ее впервые в жизни.

Фарр вернулся к столу. Девушка молчала и барабанила пальцами по столу. Фарр пристально посмотрел на нее.

— Ну? — буркнула она.

— На кого ты работаешь?

— Я тебе сказала.

— Кто тебя ко мне подослал?

— Не говори ерунды. — Она попыталась подняться. Фарр схватил ее за запястья.

— Пусти! Я закричу!

— Очень надеюсь, — сказал Фарр. — Я бы хотел увидеть кого-нибудь из полиции. Сиди тихо, или я сам их позову.

Она медленно опустилась в кресло, затем подалась к нему, подняв лицо вверх и обвив ладони вокруг его шеи.

— Я так одинока! Честное слово. Я вчера приехала из Сиэттла, не знаю здесь ни души. Поэтому не будь со мной таким... мы могли бы так понравиться друг другу... Правда?

Фарр ухмыльнулся.

— Сначала поговорим, а потом будем нравиться.

Что-то ранило его, что-то сзади, на шее, где касались ее пальцы. Он моргнул и схватил ее за руки. Она вскочила, вырвалась, глаза ее светились радостью.

— А теперь, что ты теперь будешь делать?

Он рванулся к ней; она отпрянула, лицо ее стало озорным. Глаза Фарра наполнились слезами, в суставах появилась слабость. Он зашатался, столик опрокинулся. Бармен взревел и выскочил из-за стойки. Фарр сделал два неверных шага вслед девушке, которая спокойно направилась к выходу. Бармен загородил ей дорогу.

— Одну минуту!

В ушах крик. Фарр услышал, как девушка чопорно произнесла:

— Пропустите меня! Он пьян. Он оскорбил меня... каких только гадостей не наговорил.

Бармен смотрел свирепо и нерешительно.

— Что-то непонятное здесь происходит.

— Тем более — не впутывайте меня в эту историю!

Колени Фарра подогнулись; сухой комок заполнил горло, рот. Он чувствовал вокруг движение, чувствовал осторожные ладони на теле, и слышал очень громкий голос бармена: «В чем дело, Джек? Что случилось?» Разум Фарра был уже не здесь, а за оградой из переплетенных стеклянных ветвей. Голос рвался из горла:

— Вызовите Пенче... Вызовите К.Пенче...

— К.Пенче, — произнес кто-то тихо. — Парень спятил.

— К.Пенче... — бормотал Фарр. — Он заплатит... Позовите его, скажите ему — Фарр...

 

ГЛАВА 11

Эйли Фарр умирал. Он погрузился в красный и желтый хаос фигур, они толпились и качались вокруг. Когда движение прекратилось, когда фигуры вытянулись и улетели, когда алые и золотые цвета расплылись и погрузились во тьму, Эйли Фарр, видимо, скончался.

Он видел, как приходит смерть, — словно сумерки вслед закату жизни... Внезапно он почувствовал неуютность, разлад. Яркий взрыв зелени нарушил гармонию красного, розового и голубого...

Эйли Фарр вновь ожил.

Доктор выпрямился и отложил шприц.

— Еще бы чуть-чуть, — сказал он, — и все.

Конвульсии прекратились, Фарра милосердно лишили сознания.

— Кто этот.парень? — спросил патрульный.

Бармен скептически взглянул на Фарра.

— Он просил вызвать Пенче.

— Пенче? К.Пенче?

— Так он сказал.

— Ладно. Позовите его. В крайнем случае он на вас может только накричать, не больше.

Бармен отправился к экрану. Патрульный посмотрел на доктора, который все еще стоял на коленях перед Фарром.

— Что с ним стряслось?

Доктор пожал плечами.

— Трудно сказать, какая-то женская болезнь. В наши дни существует столько всякой дряни, которой можно напичкать человека...

— Ссадина у него на голове...

Доктор взглянул на череп Фарра.

— Нет. Это старая рана. Его укололи в шею, вот отметка.

Бармен вернулся.

— Пенче говорит, что он уже в пути.

Они посмотрели на Фарра с новым выражением.

Санитары положили по бокам его стальные шесты, просунули под телом металлические ленты и прикрепили их к шестам, подняли его и понесли. Бармен засеменил рядом.

— Ребята, куда вы его забираете? Я должен буду сказать Пенче.

— Он будет находиться в травматологической больнице на Лонг Бич.

Пенче прибыл через три минуты после отъезда скорой помощи. Он вошел, посмотрел направо, налево.

— Где он?

— Вы мистер Пенче? — уважительно спросил бармен.

— Конечно, это Пенче, — сказал патрульный.

— Вашего друга отправили в травматологическую больницу на Лонг Бич.

Пенче повернулся к одному из людей, стоявших позади.

— Разберись, что здесь случилось, — сказал он и покинул бар.

Санитары положили Фарра на стол и сняли с него одежду. С удивлением они рассматривали металлическую полосу, опоясывающую правое плечо.

— Это что такое?

— Что бы то ни было, надо снять.

Они сняли металлическую тесьму, омыли Фарра антисептическим газом, сделали ему несколько различных уколов и отправили его в палату на отдых.

Пенче вызвал главный офис.

— Когда мистер Фарр будет транспортабелен?

— Одну минуту, мистер Пенче.

Пенче ждал. Клерк наводил справки.

— Он уже вне опасности.

— Его можно перевозить?

— Он все еще без сознания, но доктор говорит, что с ним все будет в порядке.

— Будьте добры, пусть скорая помощь отвезет его ко мне домой.

— Очень хорошо, мистер Пенче. Принимаете ли вы на себя ответственность за здоровье мистера Фарра?

— Да, — сказал Пенче. — Оформите.

Дом Пенче на Сигнальном Холме был роскошным изделием типа 4 класса АА, эквивалентным среднему традиционному земному зданию стоимостью в тридцать тысяч долларов. Пенче продавал дома четырех разновидностей класса АА в количестве, которое мог себе позволить, по десять тысяч долларов за штуку — за ту же цену, что и дома классов А, Б и ББ. Для себя исзмийцы, разумеется, выращивали дома более тщательно. Это обычно бывали старые жилища с взаимосвязанными стручками, стенами, окрашенными флоуресцентной краской, сосудами, выделяющими нектар, масло и соляной раствор, воздухом, обогащенным кислородом и всевозможными добавками, фотофобными стручками, стручками с бассейнами, в которых циркулировала тщательно профильтрованная вода, стручками, в которых росли орехи, кристаллы сахара и сытные вафли. Исзмийцы не экспортировали ни таких, ни трехчетырехстручковых стандартных домов. Выращивать эти дома было не проще, но отдача от них была велика.

Миллиард землян все еще жили в условиях ниже нормы. Северные китайцы рыли пещеры в лесу, индийцы-дравиды строили грязные хижины. Американцы и англичане занимали разрушающиеся многоквартирные дома. Пенче находил ситуацию прискорбной: огромный рынок не использовался. Пенче хотел использовать его.

Существовала практическая трудность. Эти люди не могли платить тысячи долларов за дома классов АА, АБ, ББ, даже если бы и Пенче мог бы их продавать неограниченно. Ему были необходимы трех-четырех-пятистручковые стандартные дома, которые исзмийцы отказывались поставлять.

Проблема имела классическое решение: набег на Исзм за деревом-самкой. Должным образом оплодотворенная женская особь могла дать миллион семян в год. Почти половина из них будут женскими. Через несколько лет Пенче сможет получать десять, сто, тысячу, пять тысяч миллионов семян домов.

Для большинства людей разница между десятью миллионами и ста миллионами в год кажется незначительной. Пенче, однако, оперировал в мыслях миллионами. Деньги — это не просто средство покупать, но и энергия, орудие власти, основа для убеждения и эффективности. На себя он тратил мало денег, личная жизнь его была достаточно скромна. Он жил в своем демонстраторе класса АА на Сигнальном Холме, тогда как мог бы обладать небесным островом на околоземной орбите. Он мог бы разнообразить свой стол самыми редкими мясом и дичью, изысканными консервами, коллекционными винами, необычными напитками и фруктами с других планет. Он мог бы заполнить гарем гуриями, о которых и султан не мечтал. Но Пенче питался бифштексами и пил кофе и пиво. Он оставался бакалавром, позволял себе попадаться на глаза общественности, лишь когда пресса затрагивала его бизнес. Как многие одаренные люди бывают лишены слуха, так и Пенче был почти лишен склонности к радостям цивилизации.

Он сознавал собственный недостаток и порой испытывал меланхолию. В такие минуты он сидел, сгорбившись, похожий на дикого кабана, и раскаленная топка просвечивала сквозь закопченные стекла его глаз. Но чаще всего на его лице царило кислое и сардоническое выражение. Прочих людей можно было смягчить, отвлечь, удержать под контролем с помощью добрых слов, красивых вещей, удовольствий. Пенче знал эти способы и пользовался знанием, как плотник пользуется молотком, не задумываясь о внутренней сути инструмента. Он наблюдал и действовал без иллюзий и предрассудков; именно в этом, быть может, и таилась огромная сила Пенче, то внутреннее зрение, которое позволяло ему видеть мир и себя самого в свете грубой объективности.

У себя в студии он ожидал, когда прибудет «скорая помощь» и санитары вынесут носилки. Он вышел на балкон и заговорил тяжелым хриплым голосом:

— Он в сознании?

— Приходит в себя, сэр!

— Несите его сюда.

 

ГЛАВА 12

Эйли Фарр пробудился в стручке с пыльно-желтыми стенами и темным коричневым потолком с ребристым сводом. Он поднял голову, заполненную тьмой, и, обведя стручок глазами, увидел тяжелую угловатую мебель: кресла, диван, стол, заваленный бумагами, одну или две модели домов и древний испанский буфет.

Над ним склонился тонкий человек с крупной головой и серьезными глазами. На нем был белый форменный жакет, от которого пахло антисептиками. Доктор.

За спиной доктора стоял Пенче. Это был высокий мужчина, но не столь высокий, как представлялось Фарру. Он медленно подошел и посмотрел на него сверху вниз.

У Фарра в мозгу что-то щелкнуло. Горло наполнилось воздухом, голосовые связки завибрировали: рот, язык, зубы, небо выдавили слова. Фарр был изумлен, услыхав их.

— У меня — дерево.

Пенче кивнул.

— Где?

Фарр глупо посмотрел на него.

Пенче спросил:

— Как вам удалось вывезти дерево с Исзма?

— Я не знаю, — сказал Фарр.

Он приподнялся, опершись на локоть, потер подбородок, моргнул и пробормотал:

— Я не знаю, что говорю. У меня нет никакого дерева.

— Или у вас оно есть, или у вас его нет, — нахмурился Пенче.

— У меня нет никакого дерева. — Фарр попытался сесть. Доктор помог ему, поддержав за плечо. Фарр чувствовал слабость.

— Что я здесь делаю? Меня кто-то отравил. Девушка. Блондинка в таверне. — Он посмотрел на Пенче с нарастающим гневом. — Она работает на вас.

Пенче кивнул.

— Это верно.

Фарр потер лицо.

— Как вы меня разыскали?

— Вы обращались в «Император» по стерео. В холле мой человек постоянно ждал вызова.

— Так, — устало произнес Фарр. — В общем, все это ошибка. Как, зачем и почему, я не знаю. Кроме того, я пострадал. Мне это не нравится.

Пенче взглянул на доктора.

— Как он?

— Сейчас уже все в порядке. Скоро к нему вернутся силы.

— Хорошо. Можете идти.

Доктор покинул стручок. Пенче подтащил кресло, стоявшее у него за спиной, и уселся.

— Анна работает слишком грубо, — сказал Пенче — Ей еще не доводилось пользоваться иголкой — Он пододвинулся ближе вместе с креслом. — Расскажите о себе.

— Прежде всего, — сказал Фарр, — где я?

— Вы в моем доме Я за вами присматриваю.

— Зачем?

Пенче, внутренне веселясь, качнул головой взад и вперед.

— Вы сказали, что привезли для меня дерево. Или семя. Или побег. Что бы то ни было, мне это нужно.

Фарр заговорил ровным голосом:

— У меня его нет. Я ничего о нем не знаю. Во время налета я находился на Тжиери — больше ничего общего я с этой историей не имею.

Пенче спросил совершенно спокойно.

— Вы связывались со мной, когда прибыли в город Зачем?

— Не знаю, — покачал головой Фарр. — Мне что-то нужно было сделать. Я это делал Только что я сказал, что имею для вас дерево. Почему — непонятно.

— Я вам верю, — кивнул Пенче — Мы найдем это дерево. Может быть, не сразу, но...

— Нет у меня вашего дерева! И мне до вас нет дела, — он встал, оглянулся и направился к двери — А сейчас я пойду домой.

Пенче весело смотрел ему вслед.

— Двери на запоре, Фарр.

Фарр остановился, глядя ка твердую розетку дверей. Релакс-дефи-нерв, должно быть, где-то в стене Он надавил на желтую пыльную поверхность, похожую на пергамент.

— Не сюда, — сказал Пенче. — Возвращайтесь-ка обратно, Фарр...

Дверь раздвинулась. Омон Бозхд стоял в проеме. На нем был облегающий костюм в бело-синюю полоску, шляпа-колокол, щегольски надвинутая на уши. Лицо его было безмятежным, строгим, полным человеческой, но неземной силы.

Он вошел в комнату. Следом вошли двое исзмийцев, разлинованных в желтое и зеленое: сзекры. Фарр отпрянул, освобождая проход.

— Хелло, — сказал Пенче. — А я-то думал, дверь надежна. Вы, ребята, наверное, знаете все уловки.

Омон Бозхд вежливо кивнул Фарру.

— Сегодня мы потеряли вас на некоторое время, рад видеть вас. — Он посмотрел на Пенче, затем опять на Фарра. — Вашей целью, как видно, был дом К.Пенче.

— Судя по всему, — сказал Фарр.

Омон Бозхд тактично пояснил:

— Когда вы находились в подземелье на Тжиери, мы вас анестезировали с помощью гипнотического газа. Тсорд сразу понял Эта раса способна в течение шести минут удерживать дыхание. Когда вы уснули, он ухватился за возможность сделать вас исполнителем своей воли. — Он взглянул на Пенче. — Он до конца верой и правдой служил хозяину.

Пенче промолчал. Омон Бозхд вновь обратился к Фарру.

— Он захоронил инструкции в глубине вашего мозга. Затем он отдал вам украденное дерево. Шесть минут прошло. Он сделал вдох и потерял сознание. Позднее мы отправили вас к нему, надеясь, что таким образом приказ сотрется. Мы потерпели неудачу: тсорд поразил нас своими психическими возможностями.

Фарр поглядел на Пенче. Тот стоял, небрежно опершись на стол. Напряжение нарастало, и скоро должен был произойти взрыв — так при легчайшем прикосновении выскакивает чертик из коробки.

Омон Бозхд отвернулся от Фарра — тот уже сослужил свою службу.

— Я прибыл на Землю, — сказал он, — с двумя миссиями. Должен сообщить вам, что по причине налета тсордов партия домов класса АА вам отправлена быть не может.

— Так, так, — сказал Пенче кротко. — Жаль!

— Вторая моя миссия — найти человека, которому Эйли Фарр должен был передать дерево.

— Вы проверили память Фарра? — заинтересованно спросил Пенче. — Ну и почему же вы не смогли ничего узнать?

Вежливость у исзмийцев в крови, в рефлексах. Омон Бозхд склонил голову.

— Тсорд приказал Фарру все забыть и вспомнить лишь тогда, когда его нога коснется Земли. Он обладал огромной гипнотической силой: разум Фарр-сайнха отличается значительной стойкостью. Мы могли лишь следить за ним. Его место назначения было здесь — это дом К.Пенче. Таким образом, теперь я могу завершить выполнение второй миссии.

— Ну? Выкладывайте, — сказал Пенче.

Омон Бозхд поклонился. Голос его был спокоен и официален.

— Мое первоначальное сообщение к вам изменилось, Пенче-сайнх. Вы не получите более домов класса АА Если вы высадитесь на территории Исзма или его колоний, вы понесете наказание за преступление, совершенное против нас.

Пенче качал головой — так бывало всегда, когда его охватывало сардоническое веселье.

— Выходит, вы меня уволили, и я вам больше не агент?

— Правильно.

Пенче повернулся к Фарру и спросил его неожиданно резким голосом:

— Деревья? Где они?

Фарр невольно приложил ладонь к бурому пятну на темени.

— Подойдите, Фарр, присядьте, — сказал Пенче. — Дайте взглянуть.

Фарр зарычал:

— Держитесь от меня подальше, я вам не игрушка.

— Тсорд загнал шесть семян под кожу на черепе Фарр-сайнха, — произнес Омон Бозхд — Это был очень остроумный тайник. Семена маленькие. Мы искали тридцать минут, прежде чем нашли.

Фарр с отвращением ощупал голову.

— Садитесь, Фарр, — хриплым голосом сказал Пенче. — Останемся там, где стоим.

— Я знаю, где стою! — Фарр отпрянул к стене — Не с вами!

— Не хотите бросить исзмийцев, — рассмеялся Пенче.

— Я не бросаю никого. Если у меня в голове и есть семена, это касается только меня!

Пенче шагнул вперед, лицо его слегка исказилось.

— Семена были извлечены, Пенче-сайнх. Бугры, которые Фарр-сайнх может нащупать — это танталовые шарики.

Фарр ощупывал свой череп. И верно, они были здесь: твердые выступы, которые до сих пор он считал относящимися к шраму. Один, два, три, четыре, пять, шесть... Ладонь скользнула по волосам и задержалась. Он невольно взглянул на Пенче, на исзмийцев. Похоже, они на него не смотрели. Он прижал маленький предмет, который обнаружил в волосах. Словно маленький пузырек, капсула, размером не больше пшеничного зерна, и соединялось все это с кожей волокнами. Анна, блондинка, увидела лишь длинные серые...

Фарр нетвердо произнес:

— С меня достаточно... Я пошел!

— Нет, — бесцветно произнес Пенче. — Вы останетесь здесь.

Омон Бозхд вежливо сказал:

— Я надеюсь, земные законы не позволяют задерживать человека против его воли. Если мы этому задержанию не противодействуем, то в равной мере становимся виновными. Или это не так?

Пенче улыбнулся.

— В некоторых пределах.

— В целях самозащиты мы требуем, чтобы вы не совершали противозаконных действий!

Пенче агрессивно подался вперед.

— Вы уже все сказали. А теперь убирайтесь к черту!

Фарр попытался пройти мимо него. Пенче, подняв руку, уперся ладонью ему в грудь.

— Вам лучше остаться, Фарр. Вы в безопасности.

Фарр вгляделся в глубину его тлеющих глаз. Гнев и унижение мешали ему говорить. Наконец он вымолвил:

— Нет уж, я лучше пойду. Меня тошнит от игры в простака! Лучше живой простак, чем мертвый болван!

Фарр оттолкнул руку Пенче.

— А я попытаю счастья.

Омон Бозхд пробормотал что-то своим исзмийцам. Они разделились и стали по обе стороны сфинктера.

— Вы можете идти, — сказал Омон Фарру. — К.Пенче вас не задержит.

Фарр остановился.

— В ваших услугах я тоже не нуждаюсь.

Он оглядел стручок и подошел к стереоэкрану.

Пенче это одобрил; он ухмыльнулся в сторону исзмийцев.

— Фарр-сайнх! — вскрикнул Омон Бозхд.

— Все легально! — ликовал Пенче. — Оставьте его.

Фарр прикоснулся к кнопкам. Экран замерцал, и на нем возникла расплывчатая фигура.

— Дайте мне Кирди, — сказал Фарр.

Омон Бозхд подал знак. Исзмиец справа скользнул вдоль стены, перерезал соединяющую трубку. Изображение погасло.

Брови Пенче полезли вверх.

— Говорите о преступлениях, — взревел он, — а сами ломаете мой дом!

Губы Омона Бозхда стали растягиваться, обнажая бледные десны, зубы.

— Прежде чем я...

Пенче поднял левую руку. Его указательный палец выбросил струю оранжевого пламени. Омон Бозхд увернулся, огненная игла отстригла ему ухо. Двое других с поразительной скоростью бросились к двери.

Пенче вновь поднял палец. Фарр рванулся вперед, схватил его за плечо, развернул. Пенче сжал челюсти и выбросил правый кулак в коротком апперкоте. Удар угодил Фарру в область желудка. Фарр промазал круговой правой, отшатнулся назад. Пенче мгновенно развернулся, но исзмийцы уже скрылись за сфинктером и тот затянулся за ними. Фарр и Пенче остались в стручке одни. Фарр отшатнулся от стены, и Пенче качнулся назад.

— Вы спасли их; идиот!

Стручок сотрясался, дергался. Фарр, полуобезумевший от душившей его ярости, бросился вперед. Пол в стручке покрылся рябью, Фарр упал на колени.

— Спасли, я сказал! На кого вы работаете — на Землю или на Исзм? — рявкнул Пенче.

— Вы — не Земля! — задыхался Фарр. — Вы — К.Пенче! Я буду драться! Потому что меня уже мутит оттого, что меня используют! — Он постарался подняться на ноги, но слабость одолела. Он рухнул на спину, дыхание оборвалось.

— Дайте взглянуть, что у вас в голове.

— Держитесь от меня подальше. Я вам разобью физиономию.

Пол стручка рванулся вверх, подбросив Фарра и Пенче. Пенче встревожился:

— Что они делают?

— То самое, — сказал Фарр. — Они — исзмийцы, а это — дом Исзма. Они могут играть на нем, как на скрипке.

Стручок затихал, вибрируя и содрогаясь.

— Так-то лучше... — сказал Пенче. — А теперь — что у вас там в голове?

— Не подходите! Что бы то ни было — это мое!

— Нет, мое, — мягко произнес Пенче — Я заплатил, чтобы его привезти сюда.

— Вы не знаете даже, что это такое.

— Знаю. Я это вижу. Это побег. Первый росток только что вылез наружу.

— Вы спятили! Дерево не может прорасти у меня в голове!

Стручок стал стягиваться, выгибаясь кошачьей спиной. Крыша над головой заскрипела.

— Надо бы выбраться отсюда, — пробормотал К.Пенче, подошел к сфинктеру и дотронулся до открывающего дверь нерва.

Сфинктер оставался закрыт.

— Они перерезали нерв, — сказал Фарр.

Стручок продолжал стягиваться. Пол кренился. Сводчатая крыша скрипела. Трах! Ребро лопнуло, обломки посыпались вниз. Острая щепка упала в футе от Фарра.

Пенче прицелился пальцем в сфинктер: заряд ударил в диафрагму. Она отплатила облаком зловонного пара.

Пенче отпрянул назад, потрясенный.

Лопнули еще два ребра.

— Они убьют нас, если попадут, — сказал Пенче, обозревая выгнутый потолок. — Назад! Вы, Эйли Фарр, зеленый ходячий дом!..

— Вы сгинете, Пенче, прежде чем соберете урожай.

— Прекратите истерику! — приказал Пенче. — Идите сюда.

Пол опрокинулся. Мебель начала скользить в пасть — Пенче отчаянно уворачивался. Фарр поскользнулся. Стручок изгибался. Осколки ребер отщеплялись, отлетали, барабанили по стенам. Мебель громоздилась друг на друга, валясь на Фарра и Пенче, сталкиваясь, калечась, разбиваясь.

Стручок задрожал; стулья и столы запрыгали, опрокидываясь. Гость и хозяин пытались высвободиться, прежде чем тяжелая мебель не раздавила им кости.

— Они действуют снаружи! — выкрикнул Фарр. — Дергают нервы.

— Если бы мы смогли выбраться на балкон...

— Мы бы вылетели на землю.

Дрожь возрастала. Осколки мебели и ребер загрохотали, как горошины в банке. Пенче стоял, упершись руками в стол, и пытался удержать его. Фарр подхватил осколок и принялся бить в стену.

— Что вы делаете?

— Исзмийцы стоят снаружи и бьют по нервам. Я пытаюсь попасть по другим.

— Вы нас можете убить! — Пенче взглянул на голову Фарра. Не забудьте, что это растение...

— Вы больше боитесь за растение, чем за себя. — Фарр не переставал стучать, выбирая ровные места.

Он попал по нерву. Стручок вдруг застыл, страшно напрягшись. Стена начала выделять крупные капли сока с кислым запахом. Дом неистово задрожал, его содержимое загрохотало.

— Не тот нерв! — закричал Пенче. Он схватил осколок и стал им колотить. По стенам стручка прошел звук, похожий на сдавленный стон. Пол покрылся буграми, корчась в растительной агонии. Потолок начал рушиться.

— Нас раздавит! — воскликнул Пенче. Фарр заметил блеск металла — шприц доктора. Он схватил его, вонзил в зеленую выпуклость прожилки стены и надавил на поршень, но уже было поздно.

Стручок вздрагивал, трясся, пульсировал. Перегородки комнат вздувались пузырями и лопались. Сок из них стекал струями во входной канал. Стручок бился в конвульсиях, дрожал и осыпался. Фарр и Пенче выкатились на балкон вместе с обломками ребер и мебели и полетели вниз. Фарр задержал падение, уцепившись за прут баллюстрады. Прут оборвался, и Фарр упал. Лететь до газона ему пришлось не больше фута, он приземлился на кучу хлама. Под ним оказалось что-то мягкое; оно ощупало его ноги и оттолкнуло с большой силой. Это был Пенче.

Они покатились по газону. Силы Фарра были почти на исходе. Пенче сдавил ему ребра, навалился и схватил за горло. Фарр увидел сардоническое лицо в дюйме от своего. Он изо всех сил ударил коленями. Пенче вздрогнул, задохнулся, но быстро оправился. Фарр вонзил ему в нос большой палец и крутанул. Голова Пенче откинулась назад, хватка ослабла.

— Я вырвал эту штуку... — закричал Фарр. — И сломал ее...

— Нет! — захлебнулся Пенче — Нет! — закричал он. — Фроун! Карлайл!

Фигуры появились. Пенче поднялся.

— В доме трое исзмийцев. Не выпускать! Станьте у ствола, стреляйте наверняка.

— Стрельбы сегодня вечером не будет, — произнес холодный голос.

Лучи двух фонарей уперлись в Пенче Он трясся от злобы.

— Кто вы?

— Специальная бригада. Я — детектив, инспектор Кирди.

— Возьмите исзмийцев, — выдохнул Пенче. — Они в моем доме. Непрошенные гости вышли на свет. Омон Бозхд сказал:

— Мы находимся здесь, чтобы вернуть свою собственность.

Кирди недружелюбно посмотрел на них.

— Что еще за собственность?

— В голове Фарра. Росток дома.

— Вы обвиняете Фарра?

— Еще чего! — сердито сказал Фарр. — Они пялились на меня каждую минуту, они обыскивали меня, гипнотизировали.

— Виноват Пенче, — жестко произнес Омон Бозхд — Агент Пенче обманул нас. Он поместил шесть семян туда, где мы наверняка должны были их найти. У него также был тонкий корешок, он соединил его с кожей Фарра, спрятав среди волос. Мы его не заметили.

— Большая удача, — сказал Пенче.

Кирди с сомнением смотрел на Фарра.

— Эта вещь и в самом деле осталась жива?

Фарр выдавил смешок.

— Жива? Она пустила корни, наметила стручок, покрылась листочками. Она проросла. У меня теперь дом на голове!

— Это собственность Исзма, — заявил Омон Бозхд. — Я требую его возвращения.

— Это моя собственность, — сказал Пенче. — Я купил ее, заплатив за нее.

— Это моя собственность, — возразил Фарр. — В чьей голове она растет?

Кирди покачал головой.

— Пожалуй, всем вам следует пройти со мной.

— Никуда я не пойду, пока не арестован, — сказал Пенче с большим достоинством. — Говорю вам, арестуйте исзмийцев! Они разломали мой дом.

— А я сказал: пойдете со мной, вы все! — повторил Кирди и бросил полицейским: — Опустите сюда машину.

Омон Бозхд сделал выбор. Он горделиво выпрямился во весь рост, белые волосы сверкнули во тьме. Взглянув на Фарра, он порылся в одежде и извлек шуттер.

Фарр плашмя бросился на землю.

Заряд пролетел над головой. Из пистолета Кирди вырвалось голубое пламя. Омона Бозхда осветил голубой ореол. Он был уже мертв, но стрелял вновь и вновь. Фарр покатился по темной земле. Двое других исзмийцев открыли по нему огонь, не обращая внимания на пистолеты полицейских. Они высвечивались голубым сиянием, умирали, но продолжали стрелять. Заряды попали Фарру в ноги. Он застонал и остался лежать неподвижно.

Исзмийцы рухнули.

— А теперь, — удовлетворенно произнес Пенче, — я позабочусь о Фарре.

— Полегче, Пенче, — предупредил Кирди.

— Держитесь от меня подальше! — крикнул Фарр.

— Я заплачу десять миллионов за то, что растет у вас в волосах.

— Нет! — свирепо огрызнулся Фарр. — Я сам его выращу. И буду раздавать семена бесплатно...

— Рискованное предприятие, — сказал Пенче. — Если это семена самца, пользы не будет никакой.

— А если самки... — Фарр замолчал — полицейский доктор принялся перевязывать ему ноги.

— Польза будет, — сухо докончил Пенче. — Но вы встретите противодействие.

— Чье?

— Исзмийцев.

Санитары принесли носилки.

— Они будут мешать. Я даю вам десять миллионов. Я воспользуюсь этим шансом.

Усталость, боль, нервное истощение сломили Фарра.

— Ладно... Меня тошнит от всей этой возни.

— Тогда подпишем контракт! — с триумфом закричал Пенче. Эти офицеры будут свидетелями!

Фарра положили на носилки. Заметив в его волосах растительный побег, доктор склонился над ним, протянул руку и выдернул его.

— Ой! — крикнул Фарр.

— Что он делает? — закричал Пенче.

— Вам бы стоило получше следить за своим имуществом, Пенче, — слабым голосом произнес Фарр.

— Где он? — в панике закричал Пенче, хватая доктора за ворот.

— Кто? — спросил доктор.

— Дайте свет! — крикнул Пенче.

Фарр некоторое время смотрел, как Пенче и его люди шарят по кустам в поисках бледного побега, затем впал в беспамятство.

Днями позже Пенче пришел к Фарру в больницу.

— Вот, — сказал он, — ваши деньги. — Он положил купон на столик. — Десять миллионов долларов.

— Это куча денег, — сказал Фарр, посмотрев на него.

— Да, — сказал Пенче.

— Вы, должно быть, нашли побег.

Пенче кивнул...

— Он был еще жив. Он и сейчас растет... Но это... самец. — Он взял со стола купон, поглядел на него, затем положил обратно. — Я проиграл пари.

— У вас были хорошие шансы, — возразил Фарр.

— Денег мне не жалко; — спокойно произнес Пенче и посмотрел в открытое окно на Лос-Анджелес. Фарр пытался угадать, о чем он думает.

— Легко найдено, легко потеряно, — повторил Пенче и полуобернулся, собравшись уходить.

— А что теперь? — спросил Фарр. — У вас нет женской особи и нет растений, чтобы перепродавать дома.

— Женские особи есть на Исзме, — сказал Пенче. — И даже очень много. Я попытаюсь достать несколько штук.

— Еще один налет?

— Называйте, как хотите.

— А вы как это называете?

— Экспедицией.

— Рад, что я не имею к этому отношения.

— Человек никогда не может знать заранее, — заявил Пенче — Может быть, вы еще передумаете.

— Уж на этот счет не сомневайтесь, — заверил его Фарр.

 

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ

Джек Вэнс (Jack Vance; настоящее имя Джон Холбрук Вэнс) родился 28 августа 1920 года в США, городе Сан-Франциско, штат Калифорния.

После окончания Университета штата Калифорния в городе Беркли в 1942 году получил степень бакалавра (первая ступень квалификации исследователя).

Спустя 3 года, в 1945, был напечатан первый рассказ писателя “Мыслители Мира” в журнале Thrilling Worder Stories.

Джек Вэнс имел несколько псевдонимов, правда, иногда печатался и под собственным именем. Знатоки признают его одним из самых изысканных и щепетильных писателей-фантастов Америки. Автор более 50 книг и дюжины новелл-мистерий, его работы включают в себя такие жанры как фэнтэзи, научная фантастика и мистический детектив. Общепринято считать, что все истории Джека Вэнса сплетаются и направляют читателя в одну большую Вселенную будущего, чью историю и культуру исследует писатель; затем размещаются герои, о приключениях и хрониках которых повествует Вэнс; многие из этих героев друг друга знают и поэтому сливаются в один сериал. Примером такого сериала могут служить оконченные и начатые циклы Вэнса: “Принцесса демонов”; “Чай”; “Планета приключений”; “Аластор” и “Дордэн”. Эти циклы включают в себя чуть ли не половину всех повестей Вэнса. Исключением здесь видится сериал “Аластор”: (“Трильон: Аластор 2262”; “Марин: Аластор 993” (1975); “Вист: Аластор 1716” (1978), где писатель описывает часть истории каждой планеты в системе скопления Аластора. Эти новеллы показывают фантастику Вэнса как приключенческую, очень изобилующую неожиданными поворотами сюжета и пробуждающую читательскую фантазию, его герои странны, но в них можно поверить, его миры экзотичны и космополитичны. Роман “Звездный король” обладает всеми этими качествами, к тому же это — первая книга сериала из пяти романов ("Принцесса демонов"), описывающих историю человеческой цивилизации далекого будущего, представленного Вэнсом в своем развитии как динамичное и противоречивое общество. Несмотря на то, что Вэнсом написано много коротких рассказов, только две работы получили премии.

Сборник “Последний Замок” (The last Castle — 1967) отмечен премиями “Небьюла” (Nebula) за 1966 год и “Хьюго” (Hugo) за 1967 год, а за роман “Повелители драконов” (The dragon masters; 1963 год) писатель получил премию “Хьюго" 1963 года. Оба фрагмента фантастического разнообразия обычного стиля Вэнса достаточны для предположения о том, что Вэнс может быть автором множества настроений. Его сегодняшняя работа, как обычно, уносит нас из авторских традиций, особенно это заметно в “Лионессе" (1983) — длинной эпической фантазии.

В целом проза Вэнса отличается глубиной образов и яркостью воображения.

На русском языке опубликовано несколько рассказов Вэнса — “Дар речи” в ежегоднике “На суше и на море” за 1961 год; “Удар милосердия” и “Гнусный Макинч” в сборнике “Ночь, которая умирает” (Москва, Мир, 1988 год) и рассказ “Додкин при деле” в сборнике “Последнее новшество” (Москва, Профиздат, 1991 год).

Романы “Дома Исзма” (The Houses of Iszm; 1964) и “Звездный Король” (The Star King; 1964) в нашей стране печатаются впервые.

В. Пономарев

 

СОДЕРЖАНИЕ

Звездный король…5

Дома Исзма…237

Коротко об авторе…348

3-43 Звездный король: Сборник: Пер.с англ. — М.: КРИМ-ПРЕСС, Асмадей, 1992. — 352 с. с ил. — (Фантастические романы).

ISBN 5-86558-010-8

Третья книга серии «Библиотека Асмадея» вводит читателя в сложный и противоречивый мир фантастического детектива. Признанный мастер этого жанра популярный американский писатель Джек Вэнс. Его герои ведут расследование преступлений, которые совершают силы зла в далеком будущем нашей цивилизации.

ББК 84.7 США

Подписано в печать 16.03.1992. Формат 84x108/32. Бумага газетная.

Гарнитура “Таймс”. Печать офсетная. Физ.п.л. 11, усл.п.л. 18,48

Тираж 100 тыс.экз. Заказ № 2878 Переплет 7Б

Цена договорная. “С” — 7

Издательство КРИМ-ПРЕСС, “Асмадей”

103009 Москва, Тверской бульвар, 10-12

Российский государственный информационно-издательский центр «Республика»

Полиграфическая фирма «Красный пролетарий».

103473. Москва, Краснопролетарская 16.