Баркван Блаздель, его супруга, две старшие дочери и их любовники, вместе с Люком Робине и Видалом Ричем, пропали, похитив надежный коракл. Их дерзкий план был тщательно продуман и безукоризненно осуществлен. Несколько недель они тайком запасали провизию в заросшем кустарником дальнем уголке плота, неподалеку от школы Мерил Рохан. Кроме того, они тайно изготовили весла, мачту и парус. Затем они ждали поимки второго крагена, правильно допустив, что этим событием будет отвлечено всеобщее внимание.
Два молодых человека, супруги дочерей Блазделя, угнали коракл. Даже когда краген висел на канатах в воздухе, присутствие Блазделя в коракле сразу вызвало бы подозрения, но двух юношей в лодке никто не заметил. Отвязав коракл, они проплыли к южной стороне плавучего острова. На борт погрузили припасы, беглецы залезли в лодку, гребцы взялись за весла, и коракл поспешно отдалился от Нового плота. Лишь по счастливой случайности беременная женщина, чувствовавшая себя нехорошо, когда все остальные были заняты умерщвлением крагена, отошла к дальнему краю плота и заметила, как коракл беглецов огибал Орущий плот.
Файрал Бервик сразу отправил вдогонку десять кораклов, но к тому времени уже вечерело, причем поднялся необычно свежий ветер. У беглецов был парус, все они лихорадочно работали веслами — обнаружить их коракл в сумерках среди десятков необитаемых плотов было практически невозможно. Кроме того, Блаздель мог направиться даже на север или на юг, чтобы скорее скрыться.
Поиски продолжались всю ночь. Восемь кораклов сновали черными призраками по озаренным звездами проливам вокруг плавучих островов, а две лодки помчались на запад с максимальной скоростью, какую могли обеспечить самые сильные гребцы из махинаторов. Когда море озарилось жемчужным рассветом, преследователи уже едва видели новые плоты на восточном горизонте, но в открытом океане больше никого не было. Коракл Барквана Блазделя исчез. Поиски вокруг новых плотов тоже оказались тщетными. Все участники погони вернулись на Новый плот, пользуясь утренним бризом.
Созвали совет старейшин и мастеров, чтобы обсудить возникшую ситуацию. Некоторые сожалели о снисхождении, оказанном беглым заступникам. «Зачем мы позволили состраданию нанести нам поражение? — жаловался Робин Мэграм. — Надо было положить конец этой мерзости и задушить их всех!»
Файрал Бервик терпеливо кивнул: «Возможно, ты прав. Но я не мог заставить себя совершить убийство — даже несмотря на то, что это было бы явно в наших интересах».
Мэграм ткнул большим пальцем в сторону хижин, где ютились оставшиеся на плоту заступники: «Как насчет этих? Каждый из них желает нам зла. Каждый замышляет не меньшую подлость, чем Блаздель. Убьем их сейчас — тихо, спокойно, беззлобно — но покончим с ними раз и навсегда!»
Скляр Хаст недружелюбно возразил: «Теперь это ничему не поможет. Кроме того, это сделает нас убийцами в буквальном смысле слова. Дело сделано, потерянного не вернешь. По сути дела, лучше было бы освободить заступников — отдать им коракл и попрощаться с ними».
«Не спеши с этим! — возмутился Ролло Барнак. — Вполне может быть, что Блаздель не доберется до Родных плотов!»
«Ему достаточно плыть под парусом, пользуясь вечерним бризом, и грести на запад, — сказал Хаст. — Так и быть, однако. Подождем, пока не станет ясно, к чему приведет этот побег».
«Если Блаздель вернется на старые плоты, — прорычал Робин Мэграм, — нет никаких сомнений в том, к чему приведет его побег. Придется ожидать нападения. Этот человек пышет ненавистью».
«Не обязательно, — возразил Файрал Бервик. — Не забывай, что жители Родных плотов, в общем и в целом — разумные люди, наши собратья по кастам, друзья, родственники. Почему бы им было выгодно на нас напасть?»
«Мы сбежали от Царя-Крагена, мы не признаём его власть, — пессимистически заметил Хаст. — Унижением порождаются зависть и ненависть. Заступники могут разжечь эти эмоции, довести их до безрассудной ярости». Он изобразил увещания заступников издевательским гнусавым фальцетом: «Нечестивые предатели! Как они смеют не выполнять обязательства перед Царем-Крагеном? Как они смеют возмутительно надругаться над меньшими крагенами? Все в кораклы! Накажем инакомыслящих!»
«Возможно, так оно и будет, — сказал Кельсо. — Но влияние на плотах оказывают не только заступники. Арбитры вряд ли согласятся с такими призывами».
«По сути дела, — заключил Файрал Бервик, — мы не располагаем достаточными сведениями и рассуждаем на пустом месте. Баркван Блаздель может потеряться в океане и никогда не вернуться на старые плоты. Он может столкнуться со всеобщей апатией. Он может спровоцировать всеобщее возбуждение. Мы не знаем, о чем говорим. Мне кажется, следует принять меры, позволяющие добыть фактическую информацию о положении дел — короче говоря, послать на старые плоты шпионов, чтобы они вернулись и сообщили о происходящем».
В конечном счете все согласились с предложением Бервика. Решили также, что оставшихся на плоту заступников следует охранять бдительнее — пока не станет точно известно, сумел ли Блаздель вернуться на старые плоты. Если так, местонахождение Нового плота перестало быть тайной — никто не возражал против того, чтобы в таком случае позволить остальным заложникам тоже вернуться домой, если таково будет их желание. Робин Мэграм, однако, продолжал считать такое решение чрезмерно снисходительным: «Неужели вы думаете, что они обошлись бы с нами таким же образом в подобной ситуации? Не забывайте: они замышляли натравить на нас Царя-Крагена!»
«Совершенно верно, — устало отозвался Аррель Праведник, — но что с того? Остается либо убить их, либо сторожить, либо отпустить домой, причем последний вариант — самый простой и самый добросовестный».
Мэграм больше не протестовал, и совет занялся обсуждением подробностей разведывательной операции. Ни один из имеющихся кораклов не сочли подходящим для этой цели — решили построить коракл особой конструкции: длинный, легкий, низкобортный, с двумя парусами, способными улавливать малейшие дуновения ветра. Шпионами назначили трех человек; все они были уроженцами плота Альмак, небольшого дальневосточного плавучего острова, находившегося рядом со Сционой, крайним плотом вереницы. Никого из этих трех не знали на Смотрине, что сводило к минимуму вероятность их распознания.
Коракл построили немедленно. Легкий киль из нескольких слоев клееных прутьев изготовили с помощью столбиков, вбитых в толщу плавучего острова; согнули и обвязали веревками ребра коракла; к поперечным ребрам присоединили диагональные, после чего всю конструкцию покрыли четырьмя слоями лакированной оболочки морской поросли.
Поздно утром на четвертый день после побега Блазделя коракл, напоминавший каноэ, отплыл на запад, легко и быстро скользя по озаренным солнцем водам. Шпионы взяли с собой горн, экспроприированный в хижине Блазделя на островке около Смотрины.
Три часа коракл разведчиков стремительно плыл вдоль вереницы новых плотов, каждый из которых, окруженный семьей маленьких островков, увенчивался шапкой синей, зеленой, багровой, оранжевой и черной растительности под дугообразными каскадами листвы, окружавшей центральный шпиль. Коракл миновал последний остров архипелага, и разведчики направились в открытое море на запад, вспенивая длинными веслами искристую воду.
Наступил вечер; нахмурились, понеслись по небу грозовые тучи, волочащие темные хвосты дождя. После дождя солнце стало заходить, устроив великолепное зрелище среди обрывков облаков. Подул вечерний бриз. Подняли паруса; гребцы сложили весла и отдохнули. Коракл мчался на запад, с шипением разрезая воду носом и оставляя за собой пузырящуюся струю. Наступили красновато-сиреневые сумерки; в небе зажглись созвездия. Спустилась ночь — звезды пылали, отражаясь в гладком черном море. Разведчики спали по очереди, и ночь прошла. Перед рассветом подул встречный ветер; стараясь экономить силы, гребцы работали медленно — лишь для того, чтобы коракл не относило на запад.
Второй день прошел примерно так же. За кормой, чуть к северу, осталась вереница «диких» плотов, первая встретившаяся флотилии мигрантов. Дикари не появлялись; по-видимому, населенные ими плавучие острова коракл миновал ночью. Перед рассветом четвертого дня разведчики опустили горн в воду и прислушались.
Ни звука.
Разведчики поднялись на ноги, глядя на запад. Учитывая быстроту их движения, впереди скоро должен был показаться Транк. Но горизонт был чист.
В полдень разведчики, теперь уже полные тревожных сомнений, перестали грести и снова обыскали горизонт. Как прежде, они не смогли ничего увидеть, кроме линии, отделявшей темно-синее море от ярко-голубого неба. К тому времени старые плоты давно должны были оказаться в поле зрения. Неужели они отклонились слишком далеко на север или на юг?
Посовещавшись, разведчики предположили, что, хотя они взяли курс прямо на запад, первоначальный курс флотилии мог несколько сместиться на юго-восток. Подтверждением этому допущению служил тот факт, что по пути мигранты миновали промежуточную вереницу плавучих островов с южной стороны. Поэтому старые плоты, скорее всего, следовало искать за северным горизонтом. Три шпиона решили грести четыре часа на север и, если там ничего не найдется, вернуться на юг.
Когда дело уже шло к вечеру и начали собираться дождевые облака, показались далекие расплывчатые очертания плавучих островов. Теперь разведчики остановились, опустили в воду горн — и услышали поразительно громкий скрежет призывного барабана. Поворачивая трубу, они определили, откуда исходил этот звук — с севера. Пригнувшись, они прислушивались, готовые поспешно уплыть, если скрежет станет громче. Но он, пожалуй, становился тише, а его источник постепенно перемещался на восток. Через некоторое время звук стал едва различимым, и коракл снова двинулся на север.
Очертания вереницы островов, тянувшейся с востока на запад, становились четкими. Вскоре можно было уже распознать характерные контуры отдельных плотов, а затем и сигнальные башни. Прямо впереди находился Омерж, а к западу от него — Смотрина.
Разведчики поплыли вдоль архипелага, минуя плоты со знакомыми, любимыми именами, где жили и умирали их предки: Омерж, Квинкункс, Фей, Хейстингс, Четырехлистник (плот необычной формы, в плане напоминавший клеверный лист, с небольшой группой внешних островков), за ним — Полосчатый плот, а дальше, за полуторакилометровым проливом, Смотрину.
Солнце зашло, сигнальные башни стали перемигиваться, но издали невозможно было распознать символы. Разведчики подплыли ближе к Смотрине. Шапка растительности начала загораживать небо; над водой распространялись звуки и запахи Родных плотов, вызывавшие приступы ностальгии у каждого из трех гребцов. Они причалили в укромной бухточке, расположение которой объяснил Файрал Бервик, и прикрыли коракл листьями и мусором. Двое остались у коракла, а третий шпион, по имени Генри Бастафф, направился к центральному пустырю Смотрины, где проводились собрания и устраивали рынок.
Наступил приятный вечер — там собрались сотни людей, но Генри Бастаффу их общее настроение показалось утомленным и даже слегка унылым. Он приблизился к древней таверне «Смотрина»; считалось, что это было самое старое сооружение на плотах — продолговатый навес с потолочными балками из покривившихся от времени стеблей, о которых говорили, что они вырезаны на потрясающей глубине ста метров. Внутри стоял длинный вощеный сервант из клееных полос, желтовато-коричневый, блестящий от длительного пользования. На полках противоположной входу стены выстроились кувшины и трубчатые сосуды с араком, пивом и горячительными соками, а также различные деликатесы и сладости. Перед входом, в тени широкого навеса, покрытого длинными сухими листьями гарворта, расставили несколько десятков столов со скамьями — здесь отдыхали путешественники, здесь любовники назначали свидания. Генри Бастафф уселся там, где он мог наблюдать как за сигнальной башней Смотрины, так и за башней Четырехлистника на востоке. Подошла служанка таверны; Бастафф заказал пиво и ореховые вафли. Пока он пил и ел, он прислушивался к разговорам за соседними столами и считывал сообщения, мигавшие на решетках башен вдоль вереницы плотов.
Разговоры не содержали конкретных сведений; сообщения сигнальных башен представляли собой обычные сводки объявлений, корреспонденцию и просто болтовню. Затем посреди одного из сообщений внезапной вспышкой открылись все восемнадцать лампад — это означало, что предстояла передача чрезвычайно важного объявления. Генри Бастафф выпрямился на скамье.
«...Важные ...новости! ...Сегодня ...вечером ...несколько ...заступников, ...похищенных ...мятежниками, ...вернулись ...на ...плоты ...Баркван Блаздель ...с ...женой ...и ...несколькими ...домочадцами ...Видал Рич ...с ...Самбера ....Люк Робине ...с ...Парнаса ...Они ...рассказывают ...ужасные ...вещи ...Мятежники ...поселились ...на ...плоту ...на ...востоке ...Безжалостно ...и ...злобно ...убивают ...крагенов ...Планируют ...войну, ...чтобы ...уничтожить ...население ...Родных ...плотов ...Заступники ...сбежали ...Совершив ...долгий ...трудный ...путь ...по ...неведомым ...просторам ...океана, ...сегодня ...вечером ...причалили ...к ...Зеленому Фонарю ...Баркван Блаздель ...немедленно ...созвал ...Собор ...чтобы ...рассмотреть ...меры ...против ...мятежников, ...дерзость ...которых ...возрастает ...с ...каждым ...днем».