Джаро вернулся в Приют Сильфид по дороге Катцвольда на старой двухместной машине Фатов, когда солнце уже заходило за пологие западные холмы. Он зашел в дом и задержался в прихожей, ощущая беспокойство и нерешительность. Слишком многое произошло, должно было вот-вот произойти или могло случиться; неизбежность висела в воздухе, и Джаро не находил себе места. Он решил, что проголодался, и направился в кухню — было бы неплохо подогреть суп, съесть кусок хлеба с сыром и какой-нибудь салат. Заглянув в продуктовый шкаф, Джаро вынул пакет, повернулся и застыл, прислушиваясь. Кто-то взбежал на крыльцо: послышался отзвук легких поспешных шагов. Звонок не заставил себя ждать. Джаро спустился к входной двери и распахнул ее — перед ним, улыбаясь, стояла Лиссель Биннок. Джаро озадаченно уставился на нее — из всех, кого он знал, он меньше всего ожидал увидеть Лиссель.

Лиссель спросила, весело и нараспев: «Могу ли я зайти, глубокоуважаемый господин сирота?»

Джаро с сомнением смерил ее взглядом, но отступил, и Лиссель, искоса бросив на него лукаво-вызывающий взгляд, прошмыгнула в дом. Она применяла весь арсенал самых обольстительных телодвижений, что свидетельствовало о том, что ее появление объяснялось какой-то насущной практической целью.

Джаро задумчиво прикрыл дверь и повернулся к незваной гостье. Сегодня на ней были розовая блузка и серовато-белые брюки, туго обтягивавшие бедра, но свободные ниже колен. Ее волосы, перевязанные на затылке розовой лентой, покачивались легкомысленным «конским хвостом».

«Чему я обязан честью твоего неожиданного визита?» — вежливо поинтересовался Джаро.

Лиссель беззаботно махнула рукой: «О! Не придавай этому особого значения. Мне просто стало интересно — как ты тут справляешься один, всеми покинутый и забытый?» Джаро смотрел на нее так, словно перед ним было странное существо с далекой планеты. Лиссель рассмеялась: «Ну что ты на меня так уставился, будто у меня рога выросли? Или я настолько состарилась с тех пор, как мы виделись в последний раз?»

Джаро недоуменно покачал головой: «Не притворяйся, Лиссель! Чего ты ожидала? В последний раз мы виделись несколько месяцев тому назад. Ты обращалась со мной невыносимо высокомерно, как с прокаженным. А теперь влетаешь ко мне в дом, смеясь и улыбаясь, беспечная, как бабочка-однодневка. Невольно приходится задуматься о твоих намерениях».

Лиссель скорчила гримасу, поджала губы, сморщила нос: «Джаро! Ты меня удивляешь!»

«Почему же?»

«Я всегда считала тебя любезным молодым человеком, а теперь ты стоишь, набычившись, и заставляешь меня стоять в холодной прихожей. С твоей стороны было бы гораздо галантнее проводить меня в гостиную, где мы могли бы присесть у камина».

«Ну хорошо, пойдем», — Джаро сделал приглашающий жест и последовал за девушкой в гостиную, где та сразу же пристроилась погреться у камина.

«Здесь пустовато, — признался Джаро. — Я выбросил почти всю старую мебель. Если я останусь здесь, придется купить что-то новое».

«Так ты решил тут остаться? Или все-таки продашь этот дом?»

«Я еще ничего не решил».

«На твоем месте я продала бы его — например, дядюшке Форби. Он предложит тебе самую лучшую цену».

«Он уже сделал предложение».

«И что ты ему ответил?»

«Я ему отказал».

Лиссель помолчала несколько секунд, глядя в огонь, после чего повернулась к Джаро и положила ему руку на плечо: «Я чего-то не понимаю, Джаро».

«Чего ты не понимаешь?»

«Ты изменился! В тебе появилось что-то жестокое и мрачное. Что случилось с милым мечтательным Джаро, вечно блуждающим мыслями в облаках? Мне тот Джаро очень нравился».

«И ты пришла для того, чтобы это мне сказать?»

«Нет, конечно! — Лиссель обидчиво отвернулась, заставив золотистый «конский хвост» метнуться в сторону. — Могу я позволить себе еще одно наблюдение?»

«Как тебе будет угодно».

«Ты стал слишком язвительным. Почему ты смеешься?»

«Просто мне пришла в голову одна мысль — даже не слишком смешная, по сути дела».

Встревоженная Лиссель слегка успокоилась: «Как бы то ни было, я рада, что пришла». Повернувшись, она обвела глазами гостиную: «Бедный Джаро! Тебе, наверное, здесь одиноко. Но ты всегда сторонился общения. Даже в ущерб себе, я могла бы заметить».

«Может быть».

«Знаешь, что я думаю? Думаю, что тебе нужно продать эту старую развалюху, сколько бы за нее ни предлагали, и переехать в маленькую аккуратную квартиру неподалеку от Института».

Джаро покачал головой: «Здесь не так уж плохо — причем мне не приходится платить за проживание».

«Какой смысл жить отшельником в лесу? Разве не лучше поселиться в фешенебельном квартале, где всегда можно куда-то зайти, с кем-то поговорить? Отсюда до Института — целый час езды!»

«Форби Мильдун почему-то не усматривал никакого недостатка в отсутствии фешенебельности. Напротив, он отчаянно пытался купить этот, как он выразился, «старый сарай, окруженный бесполезной пустошью». В любом случае, я не собираюсь поступать в Институт».

Лиссель подвинулась ближе, ее голубые глаза искали в его глазах, полные наивного доверия и надежды: «Когда-то мне казалось, что ты находил меня привлекательной, помнишь?»

«Конечно, помню. Ты все еще весьма привлекательна».

«И ты говорил, что хотел бы меня крепко обнять и затащить в постель».

«Говорил. Тогда мне было бы трудно отказаться от такой возможности».

Лиссель притворилась, что ее охватило отчаяние: «Разве я настолько подурнела с тех пор?»

«Нет, но теперь я боюсь леди Винзи».

«Чепуха какая! Забавная старая карга, в ней нет ничего страшного. Сейчас она, наверное, опять играет в карты с кухаркой».

Джаро отвернулся, чтобы подбросить в камин еще одно полено. Лиссель, напряженно следившая за ним, живо вскочила, пересела на софу и похлопала ладонью рядом с собой: «Садись, Джаро! Не обижай меня».

Джаро подчинился. Лиссель прислонилась к нему: «Поцелуй меня, Джаро. Ты же хочешь меня поцеловать, правда?»

Джаро послушно поцеловал ее, и Лиссель, вздохнув, прижалась к нему плотнее. Джаро с трудом удавалось сохранять остатки самообладания, хотя он только что решительно намеревался относиться к происходящему с хладнокровной предусмотрительностью.

От близости голубых глаз все таяло внутри. Лиссель прошептала: «Ты сделаешь все, что я попрошу?»

«Не могу ничего обещать».

«Джаро! Почему ты такой упрямый? Поцелуй меня снова».

Джаро поцеловал ее и спросил: «А теперь о чем ты меня попросишь?»

Лиссель вздохнула: «Не знаю. Никогда раньше так себя не чувствовала. Можешь делать со мной все, что хочешь».

«Замечательная мысль! Я так и сделаю. Точнее говоря, мы этим займемся вместе». Джаро начал расстегивать ее блузку. Лиссель смотрела вниз, наблюдая за его движениями. Одна пуговица — две — три! За отворотом блузки показалась обнаженная грудь. Джаро наклонился, чтобы поцеловать ее, после чего принялся расстегивать остающиеся пуговицы. Лиссель удержала его: «Прежде всего, Джаро, нужно, чтобы ты согласился мне помочь, а потом уже делай, что хочешь».

«Помочь тебе — каким образом?»

Лиссель отвела глаза, глядя в огонь, и ответила — задумчиво и тихо: «Сегодня мне пришел в голову чудесный план. Я хочу, чтобы он осуществился, больше всего на свете — больше, чем быть принятой в клуб «Кванторсов», больше, чем стать владелицей роскошной усадьбы на Лесмондском холме. Но мне нужна твоя помощь. Тебе это тоже будет выгодно, потому что ты получишь большие деньги за Приют Сильфид».

«Ты рисуешь сказочные перспективы. Во все это трудно поверить».

«Но такая возможность существует, она достижима! Взаимопомощь — все, что от нас потребуется».

«И в чем будет заключаться взаимопомощь?»

Лиссель с подозрением посмотрела по сторонам, словно боялась, что ее подслушают: «Расскажу тебе великую тайну! Гильфонг Рют — владелец компании «Лумилар вистас». Он задумал построить огромный, роскошный, ужасно дорогой комплекс загородных вилл под наименованием «Левиан Зарда». Рюту может понадобиться земля, окружающая Приют Сильфид, но из него трудно вытянуть большие деньги, для этого потребуется вмешательство специалиста, а у дядюшки Форби большой опыт ведения таких переговоров. В качестве комиссионных дядюшка выговорит себе космическую яхту Рюта — великолепный корабль «Фортунатус» серии «Мерцающий путь», как новенький! Рют все равно им никогда не пользуется. Если Форби удастся заполучить «Фарсанг», он возьмет меня с собой в путешествие по далеким планетам: мы увидим Радужные миры Пандоры, Полимарку и, может быть, даже Ксантенор! Представляешь? Разве это не чудесно?»

«Чудесно во всех отношениях! Но какую роль я играю в этих планах? Меня пригласят сопровождать тебя в путешествии?»

Лиссель задумалась. Такая мысль, по-видимому, не приходила ей в голову. По мере того, как Джаро наблюдал за выражением ее лица, овладевшая им эротическая лихорадка начала охладевать. Лиссель слегка махнула рукой, словно отбрасывая какую-то мелочь: «Не могу ничего обещать от имени дядюшки Форби — в конце концов, это будет его яхта. Но зачем заглядывать так далеко — кто знает, что случится?» Лиссель обняла Джаро за шею и снова прижалась к нему: «Зачем обсуждать второстепенные вещи? Прежде всего нужно, чтобы ты заслужил доверие — все остальное приложится».

«Да, но то, что может показаться второстепенным с твоей точки зрения, имеет первостепенное значение для меня. Например, собираются ли твои мать и бабка принять участие в вашей развлекательной поездке?»

Лиссель нахмурилась: «О чем ты говоришь, Джаро? Ты задаешь самые удивительные вопросы! Вполне возможно, что они захотят к нам присоединиться, почему нет?»

«И они не будут возражать против того, чтобы мы с тобой занимали одну и ту же каюту?»

Лиссель поджала губы, надула щеки и раздраженно выпустила воздух: «Это было бы в высшей степени затруднительно! Не знаю, как это можно было бы устроить. Разве что тебя наняли бы в составе экипажа — в таком случае мы могли бы тайком встречаться, хотя дядюшке Форби это вряд ли понравится. Как бы то ни было, ты получишь круглую сумму за Приют Сильфид — скорее всего больше, чем ты смог бы выручить в любом другом случае».

«Этот вопрос можно обсудить потом. Сейчас лучше заняться более приятными вещами», — Джаро расстегнул четвертую и пятую пуговицы.

«Нет, Джаро, нет! — воскликнула Лиссель, закрывая расстегнутую блузку. — Мы должны договориться о серьезных вещах, прежде чем продолжим развлекаться».

«Мне непонятны твои замыслы — они слишком сложны. Давай пока что о них забудем».

«Мой план очень прост!» — возразила Лиссель. Она достала из кармана сложенный вчетверо лист, монету и самопишущее перо: «Не нужно ни о чем думать. Возьми сольдо и подпиши эту бумагу. После этого дело будет в шляпе, и мы сможем нежиться и тешиться, сколько угодно».

«Что я должен подписать?»

«Ничего особенного. Мы только что об этом говорили. Беспокоиться не о чем — подпишись, и все тут».

Приподняв брови, Джаро искоса взглянул на девушку и прочел документ:

«Я, Джаро Фат, получив возмещение в размере одного сольдо, передаю Лиссель Биннок или назначенному ею представителю действительный в течение пяти лет опцион на покупку недвижимости, известной под наименованием «Приют Сильфид» и включающей дом и окружающий его земельный участок, по цене, подлежащей дальнейшему согласованию в зависимости от рыночных условий, но составляющей не менее шестнадцати тысяч сольдо и не более двадцати тысяч сольдо».

Брови Джаро поднялись еще выше; он снова покосился на Лиссель, привстал и аккуратно положил бумагу в камин — она тут же вспыхнула и превратилась в пепел. Прижав ладонь ко рту, Лиссель испуганно вскрикнула. Джаро сказал: «С этим препятствием покончено! Вернемся к нашим пуговицам».

Лиссель отшатнулась: «Тебе нет никакого дела до моих чувств! Ты только хочешь лапать мое тело и залезть ко мне в штаны, больше ничего!» Дрожащими пальцами она застегивала блузку.

«Разве ты не для этого пришла?» — с неубедительной наивностью поинтересовался Джаро.

Из глаз Лиссель катились слезы: «Почему ты меня унижаешь и оскорбляешь?»

«Прошу прощения, — ухмылялся Джаро. — Не имел в виду ничего подобного».

Лиссель уставилась на него горящими глазами — лицо ее сморщилось и раскраснелось. Прежде чем она успела выразить возмущение, однако, зазвенел телефон, стоявший на столе в углу гостиной. Джаро нахмурился. Кто мог звонить в такое время? «Говорите!» — отозвался он.

На экране появилось лицо господина средних лет с дружелюбной, располагающей внешностью: «Если это возможно, я хотел бы поговорить с Джаро Фатом». Тон и произношение незнакомца свидетельствовали о воспитанности и привычке вращаться в избранном обществе.

«Я вас слушаю».

«Господин Фат, меня зовут Абель Шелкович, я представляю корпорацию «Лумилар вистас»».

Джаро услышал, как возбужденно ахнула Лиссель. «Джаро! — послышался ее напряженный полушепот. — Не говори с этим человеком, он нас погубит!»

Абель Шелкович продолжал: «Проезжая мимо Приюта Сильфид по дороге Катцвольда, я подумал, что с моей стороны не будет слишком большой смелостью попросить у вас позволения заехать к вам на несколько минут, чтобы обсудить вопрос, способный вас заинтересовать?»

«Сейчас?»

«Если это вас не затруднит».

«Нет, нет! — вполголоса яростно возражала Лиссель. — Не разрешай ему приходить! Он нарушит все наши планы!»

Джаро колебался — у него все еще маячили перед глазами расстегнутая блузка и открывавшиеся в связи с ней перспективы. Но пламя возбуждения уже почти погасло. Лиссель продолжала бормотать: «Джаро! Подумай! Только подумай, что это значит! Подумай о нас — о нас двоих, о нас вдвоем!»

«Ты ставишь слишком много условий».

«Никаких условий! Возьми меня! А потом, когда я буду твоя, сделай то, о чем я тебя прошу».

Джаро поморщился. Его ни во что не ставили! Они считали, что его можно заманить в клетку приманкой, как тупое животное. Это было настолько унизительно, что у него пропало всякое желание иметь дело с Лиссель Биннок.

С экрана доносился голос Абеля Шелковича: «Господин Фат? Вы меня слышите?»

«Я здесь», — ответил Джаро. Лиссель уловила в его словах решительность и поняла свое поражение. Ее мечты разлетелись в прах, радужное сияние надежд стало мучительным воспоминанием: тусклым, душным и скучным. Не оборачиваясь, Джаро слышал, как она выбежала из гостиной в прихожую, толкнула плечом выходную дверь и спустилась по ступеням крыльца. Обращаясь к телефону, Джаро сказал: «Господин Шелкович? Приезжайте, если хотите. Не думаю, что ваш визит закончится плодотворно, так как я не готов брать на себя какие-либо обязательства — но, по меньшей мере, я вас выслушаю».

«Я скоро прибуду», — экран погас.

Через пять минут прозвучал дверной звонок. Джаро впустил Абеля Шелковича и провел его в гостиную. Ему снова пришлось извиниться за временное спартанское отсутствие удобств. Шелкович ответил рассеянным жестом, означавшим, что его нисколько не интересовало состояние дома. На нем был прекрасный жемчужно-серый костюм, почти того же оттенка, что и его глянцевые серые волосы. Холеная и любезная физиономия Шелковича не отличалась выдающимися особенностями — у него была желтоватая кожа; небольшой бледный рот был скромно поджат под тонкими серыми усиками, мягкие глаза внимательно смотрели из-под лысеющих, словно вопросительно приподнятых бровей.

«Господин Фат, прежде всего позвольте мне выразить искренние соболезнования — как от меня лично, так и от имени корпорации «Лумилар вистас»».

«Благодарю вас», — откликнулся Джаро. Шелкович производил впечатление опытного и опасного человека, хотя и не столь жуликоватого, как Форби Мильдун.

«Тем не менее, жизнь идет своим чередом, и всем нам приходится плыть по течению неизбежной последовательности событий, каковы бы ни были уготованные нам судьбой потери или выгоды».

«В этом отношении говорите сами за себя, — возразил Джаро. — Я не спешу плыть по течению, каким бы неизбежным оно не представлялось с вашей точки зрения. Плавайте на здоровье, но не лишайте меня возможности позагорать на берегу».

Господин Шелкович позволил себе блекло усмехнуться и обвел глазами помещение: «Насколько я понимаю, вы планируете капитальный ремонт, чтобы впоследствии сдавать жилье в аренду или продать дом?»

«У меня еще нет окончательных планов».

«Но вы собираетесь начать обучение в Институте?»

«Нет, не собираюсь».

«По меньшей мере, у вас есть какое-то представление о том, что вы будете делать со своей недвижимостью в ближайшее время?»

«Некоторое время я буду жить здесь. А потом, возможно, сдам помещения в аренду и отправлюсь путешествовать».

Шелкович кивнул: «Корпорация «Лумилар вистас» могла бы предложить справедливую цену за вашу недвижимость».

«Не затрудняйтесь. Меня могла бы заинтересовать только очень высокая цена. Настолько высокая, что вы, скорее всего, назовете ее несправедливой».

«Насколько высокая? О какой сумме идет речь?»

«Еще не знаю. Как я уже упомянул, я не готов принять окончательное решение по этому вопросу. Ко мне уже обращались другие лица, отчаянно стремящиеся заполучить Приют Сильфид. По-видимому, рыночная стоимость моей земли в последнее время существенно повысилась».

«Я уполномочен предложить вам тридцать тысяч сольдо. Сомневаюсь, что наши конкуренты способны на такую щедрость».

«Мне придется обсудить ваше предложение с наследниками, поименованными в моем завещании, — серьезно ответил Джаро. — Естественно, их интересуют условия любых сделок, касающихся Приюта Сильфид».

Шелкович удивился: «У вас, оказывается, есть завещание! И кто, если не секрет, ваши наследники?»

Джаро рассмеялся: «В данный момент их имена не имеют значения — важно только то, что они существуют. Всего хорошего, господин Шелкович».

Абель Шелкович направился к выходной двери, но задержался в прихожей: «Прошу вас не вести переговоры с другими сторонами, не уведомив нас об этом, так как наша корпорация, по сути дела — потенциальный конечный покупатель, а не посредник».

«Если я приму решение продать свою собственность, — вежливо ответил Джаро, — я, несомненно, продам ее стороне, предложившей наилучшие условия».

Шелкович слабо улыбнулся: «Принимайте во внимание масштабы и возможности корпорации «Лумилар вистас», в том числе почти устрашающие средства убеждения, которыми она располагает. Спокойной ночи, господин Фат!»

«Спокойной ночи».

Дверь закрылась. Джаро услышал размеренные шаги агента, спускавшегося по ступеням. Приподняв щиток смотровой прорези двери, Джаро видел, как Абель Шелкович садился в роскошный черный экипаж. Машина бесшумно отъехала от дома, повернула на дорогу и скрылась из вида.

Джаро вышел на крыльцо. Вокруг было темно и тихо — только шелестела листва. Джаро стоял неподвижно, пытаясь различить бормотание призраков за камуфляжем вздохов ветра; у него по спине пробежали мурашки.

Ночь обещала быть холодной. Дрожа, Джаро вернулся в дом.

Огонь в камине уже догорал. Джаро расшевелил угли и подкинул пару поленьев. Направившись на кухню, он наконец поужинал супом, хлебом с сыром и салатом, после чего вернулся посидеть у камина. Он думал о Лиссель, несомненно бушевавшей от ненависти и огорчения. Странное, изменчивое, противоречивое существо! Она явилась в Приют Сильфид, готовая ко всему, кроме поражения. Скорее всего, замысел готовился не без участия ее матери и дядюшки Форби. Их план просто не мог провалиться — простой, прямолинейный, безошибочный план! Лиссель должна была кружить голову незадачливому желторотому профану, пока тот не покроется испариной от похоти и не подпишет, поспешно и охотно, обязательство о предоставлении опциона.

Несмотря на легенды, носившиеся у нее за спиной на протяжении многих лет, Лиссель была сексуально недоразвита — даже, возможно, фригидна. У нее семейный проект должен был вызывать множество возражений. Глядя на языки пламени в камине, Джаро живо представил себе беседу трех заговорщиков, определявших стратегию соблазнения.

Лиссель (капризно): «Все это слишком интимно, потно и противно! Не уверена, что смогу на это решиться, если он будет настаивать».

Мильдун : «Добудь опцион — не мытьем, так катаньем!»

Леди Ида : «Сделай все необходимое. Мимолетное совокупление вполне приемлемо, если оно приводит к желаемому результату».

Лиссель (надув щеки): «Я окажусь в глупом положении! Что, если он даже после этого откажется подписать?»

Леди Ида (презрительно): «Уверяю тебя, такие вещи делаются на каждом шагу — не ты первая, не ты последняя».

Мильдун (настойчиво): «Думай о «Фарсанге»! Так или иначе, добейся своего!»

Леди Ида : «У тебя есть все необходимые данные. Пользуйся ими, пока не поздно. Они не улучшаются со временем».

«Примерно в таком роде, — думал Джаро, — они представляли себе события сегодняшнего вечера. Теперь Лиссель, конечно, сможет оправдать свой провал внезапным появлением на сцене Абеля Шелковича».

В принципе, замысел этот созрел уже давно, и они пытались осуществить его неоднократно. Еще во время Суматошной попойки, в толпе, когда Лиссель наткнулась на него, одетого в костюм «Аркадских фигляров», она рассматривала его как средство проникновения в Приют Сильфид, как марионетку, манипуляция которой помогла бы убедить Хильера и Альтею продать дом Форби Мильдуну. Этот план тоже провалился; кроме того, Ангелы Тьмы переломали Джаро все кости. Но Лиссель не сдавалась, доблестно жертвуя собой во имя сохранения статуса своей семьи, и сегодня вечером позволила Джаро расстегнуть пять пуговиц блузки и поцеловать свои груди.

Лиссель Биннок больше не вернется. Игра закончена. Больше никогда голубоглазая блондинка не будет соблазнять Джаро ужимками и поцелуями. Учитывая все обстоятельства, это был любопытный эпизод, позволивший Джаро многому научиться, хотя и не всему, чему хотелось бы. Мысли Джаро самым естественным образом сосредоточились на Скирли Хутценрайтер. Сердце его стало биться чаще. Что, если бы Скирль явилась в Приют Сильфид и предложила себя в обмен на подпись под каким-нибудь документом? Что тогда? Подписался бы он? Джаро скорчил гримасу, недовольный внутренними противоречиями, вызванными таким вопросом.

Он вскочил на ноги и снова расшевелил угли в камине. Конечно, нет! Нелепая идея. Никогда, ни при каких обстоятельствах Скирль не стала бы вести себя таким образом.

Или, может быть, стала бы, если бы возникла необходимость?

Джаро сидел и смотрел в огонь.

Прошел примерно час. Джаро решил, что, пожалуй, пора было спать. Какой-то шум? Джаро наклонил голову, прислушался. Снова шаги на крыльце? Кто мог явиться к нему посреди ночи? Конечно же, это не Лиссель пришла просить прощения! Джаро подбежал к выходной двери, включил свет над крыльцом и выглянул в смотровую прорезь. Фигура на крыльце ничем не напоминала промокшую, дрожащую от холода Лиссель.

Джаро открыл дверь. Прислонившись к поручню крыльца, снаружи стоял Тоун Мэйхак. Несколько секунд Джаро и Мэйхак смотрели друг на друга, после чего Мэйхак спросил: «Можно войти?»