Во дворце наступила тишина. Локлоры покинули его. Мэйхак понимал, что домовые вот-вот вернутся. Он выполз на террасу перед входом во дворец, посмотрел по сторонам — и с изумлением заметил вдалеке, на набережной, строение, очертания которого показались ему знакомыми. Неужели это Фондамент? Он на окраине Ромарта? Кое-как поднявшись на ноги, Мэйхак побрел по берегу к городу. Через некоторое время он повстречался с группой кавалеров. Его отвели во дворец династии Рейми, где ему предоставили уход, кров и пищу.

Неслыханный подвиг — способность выжить в плену у локлоров на протяжении трех лет — позволил Мэйхаку приобрести популярность и привлек к нему всеобщую симпатию. От Джамиэль, с тех пор, как она улетела с Отмира, не поступало никаких вестей. Старейшины клана Урдов отстранились от Асрубала и его сообщников. В настоящее время Асрубала в Ромарте не было. Урды признали, что Асрубал организовал преступное нападение на Мэйхака, Джамиэль и Джаро, и что Асрубал, вкупе с единомышленниками, нес ответственность за убийство младенца Гарлета. Все они должны были понести надлежащее наказание. Клан Урдов принес Мэйхаку извинения и предложил ему возмещение в размере пяти тысяч сольдо. Кроме того, Мэйхак потребовал, чтобы ему предоставили документ, обязывающий представителей династии Урдов оказывать ему содействие в Лури и в других местах. Поначалу советники-Урды отказывались выполнить это требование: по их мнению, поставленные Мэйхаком условия были слишком неопределенными и могли быть истолкованы слишком широко. Мэйхак указал на тот факт, что широкие полномочия могли оказаться необходимыми ему в поисках Джамиэль, отбывшей в Лури на борту корабля конторы Лоркина. В конечном счете старейшины династии Урдов уступили давлению общественного мнения и выдали Мэйхаку желаемый документ, а также обеспечили его перелет во Флад на аэромобиле конторы Лоркина, а затем перелет в Лури на борту грузового космического корабля той же конторы. Мэйхак отправился в Лури, не теряя времени. Пролетая над степью Тангцанг, он разглядывал проплывавшие внизу знакомые очертания ландшафта и пытался представить себя снова в компании локлоров. Его преследовали яркие воспоминания о таборах, кострах и кормушках, о повседневном существовании, полном боли, страха и ничтожества — но в то же время реальность степи Тангцанг была уже слишком далека от действительности цивилизованной жизни.

В свое время Мэйхак прибыл в Лури. В конторе Лоркина он предъявил импозантной леди Уолдоп подтверждавший его полномочия документ. Та внимательно изучила бумагу, после чего с тяжелым вздохом спросила: «Каковы ваши потребности в настоящий момент?»

«Три года тому назад молодая женщина прибыла сюда из Ромарта с двухлетним сыном. Вы ее помните?»

«Помню, но смутно. Она показалась мне несчастной».

«Вы говорили с ней?»

«Мы всего лишь обменялись парой слов. Она спросила, где находится Натуральный банк. Я объяснила ей, как туда пройти, и она ушла с ребенком на руках. Вот и все, что я могу сказать».

«Благодарю вас. А теперь — где Асрубал?»

В голосе леди Уолдоп появилась резкая нотка: «По этому поводу мне ничего не известно. Его нет в Лури; насколько я понимаю, на нашей планете его давно не видели».

«И у вас нет никаких сведений о том, куда он направился?»

«Не имею ни малейшего представления. Он со мной не делится своими секретами».

«В таком случае я хотел бы расспросить вашего клерка — может быть, он что-нибудь знает».

«Сомневаюсь! — подняла брови леди Уолдоп. — Вы только зря потратите время». Но Мэйхак уже повернулся к Оберту Ямбу, сгорбившемуся над столом и притворявшемуся, что ничего не слышит. Мэйхак сделал вид, что читает стоявшую на столе табличку: «Насколько я понимаю, вас зовут Оберт Ямб?»

«Так меня зовут».

«Вам приходилось встречаться с Асрубалом дин-Урдом?»

«Приходилось. Очень важный и строгий господин. Когда он говорит «Нет», ему не приходится трубить в рог или звенеть колокольчиком, чтобы подчеркнуть окончательный характер своего отказа».

«Где он сейчас?»

«Асрубал улетел на...»

«Ямб, не сплетничайте! — громко прервала клерка леди Уолдоп. — Найдите другой способ привлекать к себе внимание».

«Хорошо, леди Уолдоп! — Ямб покорно склонил голову над бухгалтерской книгой, но тут же снова поднял ее и почесал кончик носа самопишущим пером. — Я сообщу вам то, что знаю, а вы можете надлежащим образом передать эту информацию господину Мэйхаку. Асрубал заказал билет до Окноу, космического порта планеты Флессельриг».

Леди Уолдоп раздраженно прищелкнула языком и развернулась на каблуках: «Ямб, вы превысили свои полномочия! Я давно замечала в вас склонность совать нос не в свои дела, но до сих пор терпела ваши выходки, потому что опасалась, что ваша болтливость обойдется мне еще дороже, если за вами некому будет присматривать. Но сегодня вы в последний раз вмешались в дела, не имеющие никакого отношения к вашим обязанностям, и переполнили чашу моего терпения! Короче говоря, вы уволены — без рекомендаций!»

«Очень сожалею, что не оправдал ваши ожидания, — отозвался Ямб. — Я всего лишь хотел оказаться полезным посетителю».

«Все это замечательно, но если вы надеетесь добиться успеха в этом мире, вам придется понять, что иногда гораздо полезнее держать язык за зубами, чем высовываться с самоуверенностью деревенского нахала!»

«А, теперь я осознал свою ошибку! Могу ли я продолжать работу?»

«Ни в коем случае! То есть, сегодня выполняйте обязанности, как обычно. Перед тем, как уходить, аккуратно сложите бумаги в архив и выключите телефоны. Кроме того, если вам придется задержаться до вечера, проследите за тем, чтобы все поступления и затраты, в том числе сегодняшние, были учтены до последнего сольдо».

«Будет сделано. Я выплачу себе жалованье наличными, отведенными на мелкие расходы».

«Как вам угодно. Не забудьте оформить квитанцию, подтверждающую получение».

Мэйхака больше ничто не задерживало в конторе Лоркина, и он удалился. Задержавшись в тени сине-зеленого дендрона, он задумался над тем, как радикально изменилась его жизнь с тех пор, как он в последний раз проходил по главной улице Лури. Он представил себя таким, каким был тогда, и сравнил это представление с собой сегодняшним. Результаты сравнения нельзя было назвать радостными или воодушевляющими, но он заставил себя забыть о сомнениях и сожалениях. Для того, чтобы задача, поставленная им перед собой, могла быть эффективно выполнена, важно было сдерживать эмоции и не поддаваться вспышкам отчаяния. Три года, проведенные среди локлоров, научили его самодисциплине. Блуждая по степи Тангцанг, он не раз говорил себе, что, если он каким-то чудом выживет и вырвется из плена, он никогда больше не позволит себе падать духом и поддаваться мрачному настроению.

Мэйхак взглянул налево — туда, где улица кончалась у космического терминала, а потом направо — туда, где дорога, окаймленная причудливыми, слишком высокими дендронами, скрывалась в лесу. Здесь, в пределах видимости, находился весь городок Лури, прибежище нескольких тысяч скрытных обывателей, заговорщицки бормотавших друг с другом, встречаясь на улице, и осторожно ступавшими так, чтобы никто не слышал их шагов. Мэйхак направился в местное отделение Натурального банка. Прилавок кассиров тянулся вдоль одной стены просторного полутемного помещения с высоким потолком. Противоположная стена была обшита узкими планками пористой золотистой коры пустоствольных деревьев. У этой стены стояли стол и пустое кресло. Рядом со столом находилась дверь с вывеской:

«ХУБЕР ТВАН

Директор».

В отсутствие секретаря Мэйхаку пришлось открыть эту дверь без приглашения. Он оказался в еще одном просторном помещении с высоким потолком; стены здесь были облицованы радующим глаз узорчатым зеленым деревом. Высокие окна выходили в сад; на полу лежал толстый ковер бутылочно-зеленого цвета. За обширным лакированным столом восседал Хубер Тван — приземистый, крепко сложенный человек с круглым краснеющим лицом, носом пуговкой и вызывающими усиками. Его волосы, буровато-ржавого оттенка, были артистически причесаны так, чтобы над ушами образовывалось нечто вроде надкрылий. Блестящий темно-коричневый костюм директора банка выглядел слишком роскошно в скромной и приглушенной атмосфере провинциального Лури; такое же впечатление производили его яркий шейный платок, расшитый цветочным орнаментом, и начищенные до блеска желтые башмаки с двухдюймовыми каблуками и заостренными носками. Увидев Майхака, директор слегка нахмурился, словно посетитель ввалился в святилище Твана, не соблюдая каких-то формальностей, и при этом не соответствовал представлению директора о респектабельном клиенте. Действительно, с точки зрения Хубера Твана, Мэйхак отличался многими нежелательными характеристиками.

«Впредь будьте добры позаботиться о том, чтобы о вашем посещении заранее объявляла моя секретарша! — строго заметил директор. — Общепринятая точка зрения заключается в том, что такой порядок приема посетителей свидетельствует о взаимном уважении заинтересованных сторон».

«Обязательно учту ваши замечания, — отозвался Мэйхак. — Я только что прибыл из Ромарта и еще не успел достаточно цивилизоваться».

Тван с подозрением покосился на Мэйхака, его усики взъерошились: «Из Ромарта, говорите? Очень любопытно! И каким образом я мог бы вам помочь?»

«Все очень просто. Я хотел бы просмотреть записи, относящиеся к состоянию финансовых счетов династии Урдов — в частности, счетов Асрубала дин-Урда».

У Твана отвисла челюсть. Несколько секунд он просто не мог найти слов, после чего воскликнул: «Совершенно исключено! Откуда вы взяли, что я позволю вам просматривать какие-либо счета? Конфиденциальность наших клиентов неприкосновенна».

«Не сомневаюсь. Тем не менее, у меня есть документ, уполномочивающий меня провести такое расследование. У вас не может быть никаких возражений по этому поводу».

Тван возмутился: «Это неслыханно! Не могу себе представить, чтобы подобное разрешение было получено законными средствами!»

«Судите сами», — Мэйхак бросил документ на стол директора. Хубер Тван отшатнулся, словно Мэйхак предложил его вниманию ядовитое насекомое. Нагнувшись над бумагой, он внимательно прочел ее, что-то тихо бормоча себе под нос. Закончив чтение, он прочел текст заново, словно не верил своим глазам, после чего тяжело откинулся на спинку кресла: «Ничего не могу сказать. Ваши полномочия определены однозначно. Разумеется, я хотел бы сохранить копию этой доверенности в моем архиве».

«Разумеется».

Хубер Тван превратился в олицетворение лживого гостеприимства: «Что ж! Вы хотели просмотреть счета Урдов? Нет ничего проще, это можно сделать сию минуту». Панель обшивки стены отодвинулась в сторону; за ней оказался большой экран. Директор банка произнес пару слов, и на экране появились столбцы цифр.

Мэйхак просматривал эти цифры минут пять. Он задал директору несколько вопросов; Тван отвечал кратко, но вежливо. В конце концов Мэйхак сказал: «Не вижу записи, отражающей выплату трехсот тысяч сольдо получательнице по имени Джамиэль Мэйхак».

«Такая выплата не производилась. Я хорошо помню сложившуюся ситуацию. Несколько лет тому назад молодая женщина предъявила мне вексель на эту экстраординарную сумму. Мне пришлось сообщить ей, что в местном отделении банка никогда не бывает такого количества наличных денег — это было бы обременительно и небезопасно. Я предложил ей два варианта. Я мог переслать вексель в главное управление Натурального банка в Окноу на планете Флессельриг и ожидать доставки наличных под охраной в Лури, что могло занять несколько месяцев. С другой стороны, она могла сама предъявить вексель к оплате в главном управлении Натурального банка в Окноу, где требуемую сумму с таким же успехом могли перевести со счета династии Урдов. Насколько мне известно, на счете Урдов в Окноу гораздо больше денег, чем в Лури. Я объяснил посетительнице, что такое решение вопроса заняло бы гораздо меньше времени, чем ожидание доставки наличных. Насколько я понимаю, она решила последовать моей рекомендации».

«Она ничего не сообщила о своих дальнейших планах?»

«Ничего. Предполагаю, что она вылетела в Окноу на следующем пассажирском судне».

«И она не оставила никаких сообщений?»

«Никаких».

Мэйхак скорчил недовольную гримасу и снова взглянул на экран: «На местном счете Асрубала всего лишь восемь тысяч сольдо — не слишком внушительная сумма».

Хубер Тван согласился с тем, что состояние счета Асрубала не свидетельствовало о завидном финансовом положении.

«Значит, он открыл отдельный счет в Окноу?»

Усики директора взъерошились — ему явно не понравился вопрос. «Не могу назвать точную цифру, — холодно сказал он, — но, по имеющимся у меня сведениям, центральное отделение Натурального банка предоставляет Асрубалу огромный кредит, а это было бы невозможно в отсутствие соответствующего обеспечения».

«Последний вопрос. Встречались ли вы с Асрубалом в последнее время? Или, может быть, от него поступали какие-нибудь сообщения?»

«Нет. Я его довольно давно не видел — по меньшей мере несколько месяцев, а то и пару лет. В последний раз, когда Асрубал здесь появлялся, он тоже направлялся в Окноу».

Мэйхак поблагодарил Твана и удалился. Выйдя из банка, он задержался, чтобы разобраться в полученных сведениях. Добытые им скудные данные нельзя было назвать обнадеживающими. Присев на скамью, Мэйхак наблюдал за тем, как скрытные обитатели Лури украдкой занимались своими делами. Солнце, Чайная Роза, опускалось в вечернем небе, отбрасывая вдоль улицы длинные тени. Мэйхак заметил леди Уолдоп, покинувшую помещения экспедиторской конторы Лоркина — в отличие от большинства местных жителей, она передвигалась решительными размашистыми шагами, гордо рассекая воздух внушительным бюстом. Ее приближение производило любопытный эффект: одетые в черное прохожие наклоняли головы, отходили в сторону и замирали, искоса наблюдая за ней из-под полуприкрытых век, пока она не проходила мимо.

Мэйхак тоже подождал, пока леди Уолдоп не скрылась за углом, после чего перешел на другую сторону улицы и заглянул в окно конторы. Оберт Ямб все еще сидел, уныло сгорбившись за столом. Дверь конторы была закрыта на замок; когда Мэйхак постучал, Ямб неохотно поднялся и подошел к двери. Отодвинув засов, он приоткрыл дверь настолько, чтобы в проем можно было просунуть голову, и близоруко уставился на Мэйхака: «Контора закрыта. Завтра утром леди Уолдоп сможет ответить на любые ваши вопросы».

Мэйхак протиснулся внутрь и закрыл за собой дверь: «Я хотел бы поговорить именно с вами».

«Меня уволили, — сообщил Ямб. — Я не могу официально представлять контору Лоркина».

«Это ничему не помешает. Меня интересуют определенные сведения, и я готов за них заплатить».

«Даже так? — поднял брови Ямб. — О какой сумме идет речь?»

«Возможно, вы получите больше, чем ожидаете, — Мэйхак положил на стойку двадцать сольдо. — Начнем с начала. Примерно три года тому назад я намеревался заняться в Лури некоторыми делами и сообщил жене о своих планах. Я сказал ей, что, как только мы прибудем в Лури, я обращусь к вам в связи с конфиденциальным поручением, которое могло бы оказаться выгодным для вас в финансовом отношении. По сути дела, я хотел получить копии документов, чтобы впоследствии использовать их в ходе уголовного расследования. Мне пришлось, однако, надолго задержаться, и Джамиэль приехала в Лури раньше меня. Я почти не сомневаюсь в том, что она не забыла о моих намерениях и при первой возможности связалась с вами. Я не ошибаюсь?»

Притворно-туповатое лицо Ямба оживилось проницательной усмешкой. Он изучал Мэйхака из-под полуопущенных век: «Как звали упомянутую вами особу?»

«Джамиэль Мэйхак. Я — Тоун Мэйхак. Сколько она вам заплатила?»

«Тысячу сольдо — и этого было едва ли достаточно, учитывая риск, которому я подвергался».

«Но вы сделали то, о чем она просила?»

Ямб тревожно оглянулся — дверь конторы была плотно закрыта: «Да, я скопировал бухгалтерские книги, отражавшие финансовые операции конторы на протяжении интересовавшего ее периода времени, то есть за пять лет. Она была вполне удовлетворена результатом».

«Хорошо. Теперь, будьте добры, скопируйте те же учетные книги для меня. Я заплачу столько же».

Физиономия Ямба вытянулась: «Невозможно. Даже если бы я мог это сделать, я не посмел бы, учитывая последствия моего первого нарушения субординации».

«Что вы имеете в виду?»

«Асрубал прилетел с Отмира через несколько дней после вашей супруги — злой, как черт. Он вихрем ворвался в контору и потребовал, чтобы я принес бухгалтерские книги. Уверяю вас, у меня душа ушла в пятки. Тем не менее, я изобразил полное безразличие и вежливо вручил ему учетные записи. Он тут же принялся их просматривать, что-то бормоча в сторону леди Уолдоп — та стояла рядом, явно ничего не понимая. Асрубал внезапно нагнулся и понюхал страницы. Выпрямившись, он впился глазами в лицо леди Уолдоп — у меня от одного воспоминания об этом взгляде кровь стынет в жилах! «Кто-кто копировал учетные книги!» — сказал он низким, хриплым голосом.

«Не может быть! — воскликнула леди Уолдоп. — Кто и зачем стал бы их копировать? Пойдемте, проверим показания счетчика, и все выяснится».

Они зашли в подсобное помещение, где стоит копировальная машина — но мне нечего было опасаться, потому что я, разумеется, отсоединил счетчик, когда делал копии без разрешения. Когда они вернулись, леди Уолдоп гордо расправила плечи: «Как видите, на этот раз нюх вас подвел! Никто ничего не копировал с тех пор, как я сама в последний раз регистрировала показания счетчика».

Асрубал повернулся ко мне, явно пытаясь заметить у меня на лице признаки смущения или страха: «Так что же, Ямб! Вы копировали учетные книги?»

«Разумеется! — с готовностью ответил я. — Каждую неделю я сканирую их с помощью вычислительной машины. Таковы мои обязанности — данные считываются и загружаются в запоминающее устройство, чтобы вы, ваша честь, могли получать к ним немедленный доступ! Это очень просто. Например, я могу выбрать заголовок «Экспорт», указав определенный период времени, и на экране появятся даты и суммы, отражающие экспортные операции, осуществленные на протяжении этого срока. Очень удобная система, вы не находите?»

«Надо полагать. Мой вопрос, однако, относится к копировальной машине. Отвечайте: вы пользовались этой машиной? Важность документов, о которых идет речь, невозможно переоценить!»

Он сверлил меня взглядом, словно проникавшим в мозг, но за многие годы я выработал манеру изображения простодушной невинности, способную убедить самого проницательного инквизитора в том, что я полный тупица, и что моя совесть не обременена ничем, кроме чрезмерного употребления чеснока. Насколько я понимаю, мне удалось произвести такое впечатление на Асрубала; ему не удалось найти никакого подтверждения своим подозрениям, хотя он и готов был наброситься на любую улику, как шипящая змея, свернувшаяся в клубок. Асрубал задавал вопросы, а я только глупо ухмылялся и елейно облизывал губы — что неизменно вызывает отвращение, побуждающее собеседника прекратить разговор. Асрубал не выдержал и отвернулся, с раздражением воздев руки к потолку. Еще несколько минут он продолжал приставать к леди Уолдоп, но та решительно отвергала любые обвинения. В конечном счете Асрубал стер все данные из памяти вычислительной машины, схватил мои бухгалтерские книги и в ярости ушел из конторы. Он побледнел настолько, что его лицо казалось вырезанным из кости».

«Джамиэль не упоминала о своих дальнейших планах?»

«Нет. Она отправилась на космодром и улетела. Я знаю, что Асрубал долго наводил справки по этому поводу, но, насколько мне известно, ему не удалось узнать ничего определенного».

Мэйхак протянул клерку сто сольдо. Оберт Ямб наклонил голову набок: «Вы расстаетесь с деньгами с небрежностью вельможи, которому все равно, сколько он платит — сотню или тысячу».

«Это не совсем так. Вы можете сообщить мне что-нибудь еще?»

«Я мог бы поведать не слишком занимательную историю моей жизни. Кроме того, однажды мне удалось подсмотреть, какого цвета трусы у леди Уолдоп — когда она поскользнулась на фруктовой кожуре и грохнулась на спину. Я оставил кожуру на полу у входа».

«Больше ничего?»

«Ничего», — с сожалением вздохнул Ямб.

Вложив ему в руку сотенную бумажку, Мэйхак сказал: «Вам эти деньги пригодятся, пока вы будете искать новую работу».

«Не беспокойтесь, — благодушно отозвался Ямб. — Пару дней мне придется помогать тетушке Эстебель в синдикате Примроза, после чего леди Уолдоп обнаружит ряд таинственных затруднений, делающих мое сотрудничество незаменимым. У нее из ушей дым пойдет, она будет проклинать меня, на чем свет стоит — но в конце концов прикажет мне вернуться на работу. Что не вызовет у меня никакого энтузиазма, уверяю вас. На этот раз она зашла слишком далеко; я объясню ей, что ни один уважающий себя человек не стал бы беспрекословно терпеть некоторые из ее инсинуаций. Если она надеется и впредь пользоваться моими услугами, ей придется существенно увеличить мой оклад, предоставить мне новый удобный стол рядом с окном и установить на этом столе табличку с надписью «Главный бухгалтер» или даже «Финансовый директор»».

«Ваша жизнь полна опасностей и приключений, — сказал Мэйхак. — Напомните мне, пожалуйста, где находится местное отделение МСБР?»

Ямб открыл дверь конторы — дело уже шло к вечеру. Клерк указал пальцем: «Дойдите до второй поперечной улицы. Там с одной стороны будет салон, где делают педикюр, а с другой, за большим черным браслетным деревом — единственное представительство МСБР на планете Нило-Мэй».

В отделении МСБР Мэйхак представился молодому агенту и спросил, не оставлял ли кто-нибудь для него какое-нибудь сообщение. Как он и ожидал, сотрудник протянул ему конверт, помеченный надписью «Передать лично в руки Тоуну Мэйхаку».

В конверте лежала записка:

«К сведению Тоуна Мэйхака.

Я нанялся на звездолет «Люстшпрангер» компании «Деметр». Адресованные мне сообщения посылай в управление компании «Деметр» на Древней Земле. Мы можем встретиться в назначенном тобой месте.

— Гэйнг Нейтцбек».