Поразмышляв некоторое время, Скирль решила, что обращение с ней работников банка выходило за рамки приемлемого пренебрежения. Она позвонила в комитет «Устричных кексов» и описала возникшую оскорбительную ситуацию. Она заявила, что банк, проявив презрение к ней и к ее статусу, тем самым подрывал непреложные основы цивилизованного общества.

Председатель комитета попросил ее немного подождать и набраться терпения, обещая немедленно заняться решением этого вопроса. Он позвонил уже через десять минут, сообщив, что банк признал ошибку и приносит глубокие извинения. Работники банка не будут возражать, если Скирль, в любое удобное для нее время, вернется в Сассунское Эйри и заберет, по своему усмотрению, все личные вещи. Более того, работники банка будут рады оказать при этом любую необходимую помощь.

Скирль поблагодарила председателя комитета, отметив, что членство в клубе «Устричных кексов» — замечательное преимущество, с чем председатель всецело согласился.

Джаро и Скирль тут же поехали в Сассунское Эйри, где охранники, нанятые банком, поспешили продемонстрировать готовность к сотрудничеству. Скирль упаковала самую полезную и желательную с ее точки зрения одежду, после чего прошлась по усадьбе, собирая предметы, которые можно было считать сувенирами — в том числе собранную ее отцом коллекцию древних миниатюр с планеты Колости и окаменевшего трилобита с Древней Земли. Когда Джаро и Скирль вернулись в Приют Сильфид, Джаро отнес чемоданы наверх, в спальню, отведенную девушке. Затем Джаро оставил ее одну; Скирль с облегчением распаковала остатки своего гардероба и переоделась в длинное темно-зеленое платье. Она задержалась у зеркала, изучая отражение, взяла гребень и привела в порядок растрепанные локоны. «Во мне что-то изменилось, — думала она, глядя в зеркало. — Что-то исчезло или что-то появилось. К добру это или не к добру? Кто знает?»

Задумчиво отвернувшись от зеркала, Скирль спустилась по лестнице в гостиную. Джаро взглянул на нее мельком, после чего снова пригляделся: «Ты выглядишь на удивление хорошо! Что ты с собой сделала?»

«Переоделась и причесалась. Кроме того, я больше не злюсь на банкиров».

«В тебе что-то изменилось, — заявил Джаро. — Что именно, не совсем понимаю. Может быть, потому, что...» Поколебавшись, Джаро решил не продолжать обсуждение этой темы.

С подозрением покосившись на него, Скирль сказала: «Насколько я понимаю, у тебя есть проблемы, нуждающиеся в решении».

«Верно. Нужно выяснить, где Фаты меня нашли».

«Ах да. Они тебе так ничего и не сказали».

«Ничего. Когда я спрашивал, они только смеялись и говорили, что это было очень далеко, очень давно и не имеет никакого значения».

«Почему они уклонялись от ответа?»

«Причина проста. Они хотели, чтобы я закончил Институт, получил ученую степень и занимался, так же, как они, исследованиями и преподаванием. Больше всего они не хотели, чтобы я отправился в космос в поисках своего прошлого».

«Я бы назвала это несколько своевольным, даже капризным ущемлением твоих прав».

Джаро согласился: «Тем не менее, они всего лишь хотели устроить меня в жизни наилучшим, по их мнению, образом».

«Полагаю, ты уже просмотрел все их записи?»

Джаро рассказал о своих многолетних поисках: «Я ничего не нашел».

Скирль понимающе кивнула: «Тебе потребуются услуги квалифицированного следователя».

«Возможно. У тебя есть кто-нибудь на примете?»

«Я могла бы заняться твоим делом, если получу достаточный гонорар».

«О достаточном гонораре, к сожалению, не может быть речи. По сути дела, о гонораре вообще не может быть речи».

«Неважно! — заявила Скирль. — Этого следовало ожидать. Я все равно займусь твоим делом, на благотворительных началах и с целью приобретения профессиональной репутации. Так что не беспокойся! Все твои проблемы будут решены».

«Надеюсь — хотя сомневаюсь. Хильер был человек аккуратный и дотошный. Я обыскал все, что можно».

«Вполне вероятно, что ты искал не там, где следовало — в то время как факты смотрели тебе в лицо».

«Увидим! — вызывающе отозвался Джаро. — С чего бы ты хотела начать?»

«Сначала я хотела бы задать несколько вопросов».

«Задавай».

«Где ты искал?»

«Я изучил все записи, относящиеся к поездкам Фатов. Записи, относящиеся к тому времени, когда они меня нашли, отсутствуют. Я просматривал заметки, счета и квитанции, аккредитивы, полученные в Институте, даже сувениры — в том числе меню из ресторанов — и ничего не нашел. Я перерыл все на чердаке. Возникает впечатление, что в этом доме никто ничего не выбрасывал как минимум сто лет. Я нашел отчеты о результатах сельскохозяйственных экспериментов, школьные домашние задания Альтеи и кучу сломанной мебели — но там не было ничего, относящегося к полетам на другие планеты. Я обыскал кабинет Хильера пядь за пядью, пролистал каждую книгу из библиотеки Фатов. Я заглянул во все места, где они могли бы спрятать соответствующие записи, а потом и во все остальные, самые маловероятные места. И ничего не нашел. Никакого намека, никаких признаков интересующих меня сведений. Я снова просмотрел все их дневники и журналы, строчку за строчкой, надеясь натолкнуться на какое-нибудь полезное упоминание — но там ничего нет. Все впустую».

«Ты мог пропустить какой-нибудь намек, какое-нибудь закодированное указание».

«Может быть — но вряд ли».

«Я начну с их путевых журналов».

Джаро пожал плечами: «Как тебе угодно. Боюсь, ты только потеряешь время».

«Что-то должно было остаться!»

«Хильер методичностью не уступал вычислительной машине. В том, что касалось документов, он никогда ничего не пропускал».

«Посмотрим, что у меня получится».

Джаро предоставил девушке возможность рыться в любых бумагах, присоединился к Мэйхаку, вышедшему на крыльцо, и завел разговор о различных попытках приобрести Приют Сильфид и окружающую землю — в частности, о нетрадиционных методах, применявшихся в этом отношении Форби Мильдуном и его племянницей Лиссель.

«Когда я об этом вспоминаю, у меня кровь бросается в голову! — говорил Джаро. — Они хотели обвести вокруг пальца наивного простофилю-профана, готового уступить землю за гроши. А потом, выставив ограбленного профана на дорогу Катцвольда, они собирались вынудить Гильфонга Рюта обменять на эту землю его роскошную космическую яхту. Абель Шелкович выдвинул более разумное предложение, но оно сопровождалось угрозами. Меня эти люди просто бесят!»

«Не думаю, что Шелкович посмеет осуществить свои угрозы — особенно после того, как мы познакомим его с Нейтцбеком».

Несколько ободренный этими словами, Джаро вернулся в дом, чтобы проверить, как идут дела у Скирли. Та безутешно перелистывала бумаги, лежавшие во всевозможных архивных папках — каждую из них Джаро уже просматривал несколько раз.

«Ты что-нибудь нашла?» — спросил Джаро.

«Ничего. Действительно, возникает впечатление, что Хильер хладнокровно и безжалостно изымал все документы, способные навести тебя на след».

«Хильер не был хладнокровным и безжалостным человеком».

«Может быть, я неправильно выразилась, — Скирль указала на полку. — Путевые журналы пронумерованы. Журналы 25 и 27 остались. Журнала 26 нет. Он относится именно к тому времени, когда тебя нашли».

«Надо полагать, он в пакете, который Имбальд готов мне отдать, как только я откажусь от безрассудных фантазий и приму единственное разумное решение, то есть закончу Институт».

Скирль отложила бумаги: «Ты прав. Хильер ничего не пропустил. Просматривать записи бесполезно».

«Может быть, что-нибудь найдется в Институте — хотя Мэйхак уже проверил все, что осталось в рабочих кабинетах Фатов. Давай пока что отложим поиски. Пора устраивать наш первый праздничный ужин. Придет Гэйнг Нейтцбек. Ты умеешь хорошо готовить?»

«Не сказала бы».

«Тогда готовить буду я, а ты накрывай на стол. Парадные скатерти Альтеи — в этом стенном шкафу, а фаянсовая посуда и всякая утварь — в шкафчиках на кухне».

«Хорошо, — согласилась Скирль. — Что ты собираешься готовить?»

«Рагу».

«Звучит неплохо. Может быть, в один прекрасный день ты научишь меня кулинарии».

«Обязательно! Рагу очень просто делается. Кладешь в горшок кучу разных вещей, заливаешь водой и варишь. Когда все готово, добавляешь соль и перец и ставишь горшок на стол, чтобы каждый брал, сколько хочет. Работает безотказно».

Скирль открыла стенной шкаф, выбрала веселую голубую скатерть с красным клетчатым узором и расстелила ее на столе. В кухне она нашла тарелки с узором примерно той же расцветки и аккуратно расставила их, разложив столовые приборы и салфетки, а посреди стола установила один из подсвечников Альтеи, внешний вид которого, на ее взгляд, подходил к случаю.

Когда пришел Гэйнг, компания расселась вокруг стола. Ужин подавали при свете свечей: салат из огородной зелени, рагу, хлеб с оливками, а также пару бутылок столового красного вина Хильера, под наименованием «Эмильоне». Скирль подкреплялась с аппетитом, но мало говорила, погруженная в свои мысли. Мысли эти очевидно носили забавный характер, так как Скирль время от времени с трудом сдерживала ухмылку, грозившую нарушить торжественную серьезность, которую она старательно на себя напускала. Джаро внимательно следил за ней, пытаясь угадать, что именно ее так веселило.

Мэйхак снова наполнил бокалы всех присутствующих и откинулся на спинку стула: «Остается только расспросить других профессоров в Институте».

«Я уже спрашивал, — уныло отозвался Джаро. — Никто уже не помнит, где Фаты были двенадцать лет тому назад».

«В таком случае похоже на то, что мы в тупике».

«В таком случае было бы полезно проконсультироваться со следователем, нанятым с целью решения этой проблемы — причем на исключительно выгодных условиях», — беззаботно заметила Скирль.

Джаро повернулся к ней, охваченный внезапным подозрением: «Ты нашла ответ? Поэтому ты только и делаешь, что молчишь и ухмыляешься?»

«Может быть».

«Расскажи! Зачем ты заставляешь нас ждать?»

Скирль пригубила вина из бокала: «Тебя нашли в месте, которое называется «Сронк», на планете Камбервелл».

«Неужели? И каким образом ты добыла эти сведения?»

«Методом дедукции, с последующим индуктивным умозаключением».

«Да-да, разумеется! Может быть, ты снизойдешь до более подробного объяснения?»

«Что ж, пожалуй, снизойду. Когда я взяла с полки подсвечник, стоящий на столе, я заметила на донышке ярлык с номером и названием — в данном случае «21: Промозглая Лужа, Моберли». Немного поразмыслив, я порылась в архиве и нашла путевой журнал под номером 21. В нем сразу же нашлось упоминание о посещении села Промозглая Лужа на планете Моберли. Тогда я вернулась к полке с подсвечниками и стала просматривать ярлыки у них на донышках, пока не нашла подсвечник под номером 26. На ярлыке написано: «Сронк, Камбервелл». Вот и все».