Соединившись по телефону с библиотекой Института, Джаро просмотрел информацию о планете Камбервелл, в том числе описание ее физических характеристик, несколько географических карт, обзор местной флоры и фауны, сведения о привычках и обрядах народов Камбервелла, перечень населенных пунктов с указанием численности населения, а также краткий исторический очерк. Главный космический порт находился в городе Танциге, в десяти милях к югу от реки Бласс. Сронк был обозначен на карте в сорока милях к востоку от Танцига, за Ворожскими холмами.

«Еще проблема: как туда добраться? — сказал Джаро. — Для этого нужны деньги».

«Деньги и время, если пользоваться коммерческим транспортом, — отозвался Мэйхак. — Камбервелл в стороне от магистральных линий. Придется делать пересадку и ждать попутного рейса».

«Нам нужен космический корабль! — заявил Джаро. — Я могу продать землю Шелковичу как минимум за тридцать тысяч сольдо. Может быть, удастся выручить больше — в зависимости от того, насколько Рюту не терпится приобрести этот участок. Сколько стоит «Искатель» модели 11-В?»

«От пяти тысяч за драндулет с дырявым корпусом до двадцати пяти или тридцати тысяч, если корабль в приличном состоянии. Но в «Искателе» будет тесно. Попробуем купить что-нибудь получше», — посоветовал Мэйхак.

Позвонил телефон. «Говорите!» — отозвался Джаро. На экране появилась приятная, благодушная, обходительная физиономия пожилого субъекта с аккуратной серебристой шевелюрой.

«Добрый вечер, господин Шелкович!», — приветствовал его Джаро.

Абель Шелкович расплылся в извиняющейся улыбке: «Прошу прощения, если позвонил слишком поздно. Мне было бы любопытно узнать, однако, успели ли вы рассмотреть мое вчерашнее предложение?»

«Да, — сказал Джаро, — успел».

«Надеюсь, вы решили его принять?»

«Не совсем. Я посоветовался с господином Тоуном Мэйхаком, и теперь он представляет мои интересы. Если у вас нет возражений, вы могли бы с ним поговорить».

Улыбка Шелковича стала несколько менее благодушной, но доброжелательный тон его голоса нисколько не изменился: «Разумеется. От того, кто ведет переговоры, однако, условия не изменятся».

Мэйхак занял место перед экраном: «Меня зовут Тоун Мэйхак. Джаро попросил меня быть его представителем в том, что касается продажи его недвижимости. Вы работаете на Гильфонга Рюта?»

«Точнее говоря, я работаю на компанию «Лумилар Вистас»», — осторожно ответил Шелкович.

«Понятно. Значит, переговоры следует вести с владельцем компании, то есть с Рютом. Если он навестит нас завтра в полдень в Приюте Сильфид, я выслушаю его предложение».

Шелкович развел руками: «Господин Мэйхак, вы предъявляете несусветные требования! В такой манере невозможно серьезно обсуждать какой-либо вопрос».

«Забудьте о манерах. Гильфонг Рют, надо полагать, где-нибудь поблизости? Спросите его, согласен ли он заехать к нам завтра в полдень. Сделка может быть заключена только с ним лично, и ни с кем иным».

«Один момент», — экран погас. Примерно через три минуты на экране снова появилась физиономия Шелковича, теперь уже несколько растерянная: «Господин Рют сообщил, что прибудет к вам завтра в полдень». Губы Шелковича растянулись в подобии болезненной улыбки: «Он высказал еще несколько замечаний, передавать которые было бы бесполезно. Должен предупредить вас о том, что господин Рют не потворствует тем, кто пытается злоупотреблять его доброй волей».

«Ему не о чем беспокоиться. Завтра мы не будем заниматься пустяками».