Берк чувствовал легкое головокружение — такое, словно его опьянили эйфорическим наркотиком. Он лежал на низком упругом коврике в камере, похожей на ту, где его содержали раньше.

Он подумал о последних моментах сознательного существования — об истязании на решетке — и приподнялся, испуганный диким воспоминанием. Дверь была открыта, ее никто не охранял. Берк напряженно смотрел в коридор — мысли о возможностях побега обгоняли одна другую. Он начал вставать — и услышал шаги. Возможность была потеряна. Берк снова улегся на коврик.

В дверном проеме стоял и наблюдал за Берком Пттду-Апиптикс — жесткий и массивный, как чугунная статуя. Через несколько секунд Берк медленно поднялся на ноги, готовый почти ко всему.

Пттду-Апиптикс приблизился. Берк следил за ним с тревожной враждебностью. Тем не менее... Был ли это действительно Апиптикс? Он казался прежним; на нем был шлем с шестью шипами, коробка аппарата-переводчика висела у него на груди. Это был Пттду-Апиптикс — и все же это был не он, что-то изменилось в его внешности. Он больше не казался воплощением зла.

Коробка-переводчик произнесла: «Следуй за мной. Тебе дадут поесть, и я тебе кое-что объясню».

Берк не находил слов; судя по всему, личность его похитителя полностью изменилась.

«Ты в замешательстве? — спросил Апиптикс. — Для этого есть основательные причины. Пойдем».

Ошеломленный Берк последовал за ним в большое помещение, служившее трапезной. Апиптикс жестом пригласил его сесть, подошел к раздаточному аппарату и вернулся с мисками бульона и печеньем из темной субстанции, напоминавшей прессованный изюм. «Вчера этот ксаксан меня пытал, — думал Берк. — Сегодня он играет роль гостеприимного хозяина». Берк внимательно рассмотрел бульон. Он не был брезглив в том, что касалось еды, но пища на чужой планете, приготовленная из неизвестных ингредиентов, не возбуждала у него аппетит.

«У нас синтетическая пища, — сказал Апиптикс. — Естественные продукты обходились бы слишком дорого. Ты не отравишься — наши метаболические процессы сходны».

Берк отбросил опасения и попробовал бульон. Он оказался довольно-таки безвкусным — отвращения не вызывал, но и приятным его нельзя было назвать. Берк ел молча, краем глаза наблюдая за Апиптиксом. Никакое внезапное — и, возможно, иллюзорное — улучшение манер ксаксана не оправдывало нелицеприятный характер его действий: напротив Берка за столом сидел убийца, похититель и палач.

Апиптикс покончил с трапезой, поглотив бульон и печенье поспешно и неизящно, после чего выпрямился на скамье, словно погруженный в мрачные размышления, ощупывая Берка глазами. Берк отвечал ему угрюмым взглядом, вспоминая увеличенную фотографию головы осы, которую он когда-то видел. Глаза осы — выпученные, жесткие, фасетчатые, неподвижные, походили на глаза ксаксанов.

«Само собой разумеется, — заметил Апиптикс, — что ты озадачен и возмущен. Ты совершенно не понимаешь, чтó с тобой происходило. Ты спрашиваешь себя: почему я выгляжу сегодня не так, как вчера. Не правда ли?»

Берк признал правоту своего похитителя.

«Разница не во мне — она в тебе. Взгляни! — Апиптикс указал наверх. — Посмотри в воздух».

Берк посмотрел на потолок. У него перед глазами плавали темные пятнышки; он несколько раз моргнул, чтобы от них избавиться. Ничего не заметив, он вопросительно взглянул на Апиптикса.

Тот спросил: «Что ты видел?»

«Ничего».

«Посмотри снова, — Апиптикс указал пальцем. — Вот туда».

Берк посмотрел, вглядываясь сквозь размытые полоски и пятна, плававшие в глазах. Сегодня они особенно ему досаждали. «Я не вижу...» — он запнулся. Ему показалось, что он заметил уставившиеся на него совиные глаза. Когда он попытался снова их найти, они помутнели и рассеялись, превратившись в плавающие пятнышки.

«Продолжай смотреть, — сказал Апиптикс. — Твой ум еще не подготовлен. Через некоторое время ты их будешь четко различать».

«Кого?»

«Нопалов».

«Но вокруг никого нет».

«Разве ты не видишь призраков, неосязаемые формы? Землянину легче — гораздо легче — замечать нопалов, чем ксаксану».

«Я вижу пятнышки перед глазами. Больше ничего».

«Внимательно наблюдай за пятнышками. Вот за этим пятнышком, например».

Не понимая, каким образом Пттду-Апиптикс мог замечать пятнышки, плававшие у него в глазах, Берк изучил воздух над столом. Пятнышко, казалось, сфокусировалось, сконцентрировалось: снова на него уставились угрожающе выпученные глаза; Берк заметил в них мелькающую, трепещущую перемену оттенков. Он воскликнул: «Что это? Гипноз?»

«Это нопал. Несмотря на все наши усилия, нопалы заполонили Иксакс,. Ты больше не голоден? Пойдем, теперь ты снова пронаблюдаешь за тем, как очищают читумихов».

Они вышли наружу, в заполненное ливнем черно-серое пространство — на этой планете дождь, по всей видимости, шел почти непрерывно. Среди развалин блестели лужи, бледные, как ртуть; зазубренные горы скрылись за пеленой низких туч.

Не обращая внимания на дождь, Пттду-Апиптикс решительно направился к загону для читумихов. Там остались только две дюжины узников. Они смотрели сквозь покрытую каплями воды сетку ограждения глазами, полными ненависти — и теперь они ненавидели не только Апиптикса, но и Берка.

«Последние из читумихов, — заметил Апиптикс. — Посмотри на них снова».

Берк пригляделся к фигурам за сеткой. Воздух над головами читумихов помутнел. В нем плавали... Берк испуганно вскрикнул. Теперь он безошибочно различал оседлавших читумихов странных, ужасных наездников, прилепившихся к их шеям и черепам с помощью желеобразных ластов. Над головой каждого читумиха дерзко топорщилась щетинистая грива с темным мохнатым выростом, по форме напоминавшим мяч для игры в регби. Между ушами существа, похожими на человеческие, выпучились два шара, очевидно выполнявшие функции глаз. Если это были глаза, они сосредоточились на Берке с вызывающей ненавистью, характерной для физиономий читумихов.

Берк обрел дар речи. «Кто они? — глухо спросил он. — Нопалы?»

«Да, нопалы. Мерзкие паразиты». Апиптикс обвел небо широким жестом: «Ты увидишь других — их много. Он летают над нами, им не терпится к нам прилепиться. А нам не терпится избавить от них всю планету».

Берк разглядывал небо. Если в нем летали нопалы, их трудно было заметить за завесой дождя. Нет, там кто-то был! Берку показалось, что он заметил одну из тварей, плывущую по воздуху подобно медузе в морской воде. Эта особь, судя по всему, была мелкой и недоразвитой — ее щетина была не такой густой, как у паразитов на головах читумихов, а ее глаза — если это были глаза — выглядели, как пара лимонов. Берк моргнул, растирая лоб ладонью. Нопал исчез — в небе не осталось ничего, кроме холодного сырого ветра и рваных туч. «Это реальность или игра воображения?» — спросил он.

«Нопалы существуют. Следовательно, они реальны. Разве это не так в любом уголке Вселенной? Но если ты спросишь, из чего они сделаны, я не смогу тебе ответить. Война отнимала у нас все время и все силы больше ста лет — у нас не было возможности как следует их изучить».

Пригнувшись, чтобы дождь не летел прямо в лицо, Берк повернулся к узникам-читумихам. Раньше он считал их вызывающую готовность к сопротивлению благородной; теперь они казались ему грубыми, вульгарными существами. Странно! А таупту, вызывавшие такое отвращение у заключенных? Берк думал о том, что Пттду-Апиптикс похитил его, нарушив весь устоявшийся порядок его жизни, и к тому же убил Сэма Гиббонса. Трудно было испытывать к такому существу какие-либо теплые чувства — тем не менее, отвращение Берка поубавилось, и к неприязни прибавилось нечто вроде неохотного восхищения. Таупту были суровы и жестоки — но их бескомпромиссная решимость расправиться с паразитами теперь встречала в Берке понимание.

Ему пришла в голову внезапная мысль — Берк с подозрением покосился на Апиптикса. Не стал ли он, ошеломленный землянин, жертвой умелого, изощренного промывания мозгов, позволившего ксаксанам преобразовать его ненависть в уважение и навязать ему иллюзию существования призрачных паразитов? В сложившихся обстоятельствах это была не слишком правдоподобная гипотеза — но что могло быть причудливее нопалов как таковых?

Он снова повернулся к читумихам — нопал глазел на него, как прежде. Берк чувствовал, что ему было трудно думать; тем не менее, кое-что в окружающем мире стало понятнее. «Нопалы паразитируют не только на ксаксанах?» — спросил он.

«Конечно, не только».

«И один из них сидел на мне?»

«Да».

«И меня пристегнули к решетке, чтобы очистить меня от нопала?»

«Да».

Берк переваривал полученные сведения; струйки холодного дождя текли по его спине. Из коробки на груди Апиптикса донесся бесстрастный голос: «Ты заметишь, что твои нерациональные позывы к ненависти и необъяснимые интуитивные стимулы станут не такими частыми. Перед тем, как обсуждать с тобой наши дальнейшие планы, тебя необходимо было очистить».

Берк решил не спрашивать о том, какого рода планы имел в виду его похититель. Он взглянул наверх, чтобы найти мелкого нопала, плававшего в воздухе поблизости и смотревшего на него блестящими зеленовато-желтыми глазами. На каком расстоянии он находился? Двух метров? Трех? Пятнадцати метров? Определить было трудно — может быть, невозможно; само понятие расстояния в данном случае представлялось субъективным. Берк спросил: «Почему нопал не спускается на меня снова?»

Лицо Апиптикса поморщилось свойственной ему странной гримасой: «Рано или поздно один из них это сделает. После чего тебя придется снова очищать. Но в течение примерно тридцати суток после чистки они держатся поодаль. Возможно, они чего-то боятся; возможно, на протяжении такого срока мозг способен защищаться от их влияния. Мы еще не раскрыли эту тайну. Но рано или поздно нопалы снова принимаются за свое — тогда мы становимся читумихами, и нас снова приходится очищать».

Нопал вызывал у Берка болезненное любопытство — от него трудно было отвести глаза. Одна из этих тварей поселилась у него на голове — подумать только! Берк содрогнулся, чувствуя довольно-таки непоследовательную благодарность к «очистившим» его таупту — несмотря на то, что таупту насильно привезли его на Иксакс.

«Пойдем! — сказал Апиптикс. — Ты узнáешь, чтó от тебя требуется».

Промокший и озябший, хлюпая полными воды ботинками, Берк последовал за Апиптиксом обратно в трапезную. Он чувствовал себя жалким и несчастным. Апиптикс, игнорировавший дождь и сырость, снова пригласил его сесть.

«Мне нужно рассказать тебе кое-что о нашей истории. Сто двадцать лет тому назад Иксакс был другим миром. Наша цивилизация была сравнима с вашей, хотя в некоторых отношениях мы развились быстрее. Мы давно исследуем космос и знали о существовании вашей планеты уже несколько столетий.

Сто лет тому назад группа ученых... — Апиптикс прервался и вопросительно взглянул на Берка. — Тебя беспокоит влага? Тебе холодно?» Не ожидая ответа, он что-то прощелкал и прожужжал денщику. Тот принес кружку из толстого синего стекла, наполненную горячей жидкостью.

Берк выпил содержимое кружки; горькая горячая жидкость очевидно оказывала стимулирующее действие. Через некоторое время Берк взбодрился, даже почувствовал себя слегка навеселе, хотя вода все еще текла с его одежды и собиралась в лужу на полу.

Коробка-переводчик продолжала размеренным монотонным голосом, тщательно сопровождая щелчками и трелями звуки «л» и «р»: «Сто лет тому назад группа наших ученых изучала то, что вы называете «псионной энергией» — и обнаружила нопалов. При этом Мауб Киамкагкс, — так произнес имя ученого аппарат на груди Апиптикса, — отличавшийся высокой телеосязательной чувствительностью, оказался запертым внутри неисправного аппарата, модулировавшего потоки энергии. В течение нескольких часов он был окружен разрядами энергии и поглощал эту энергию. Его спасли, после чего ученые продолжили испытания; им не терпелось узнать, повлиял ли этот инцидент на способности и восприятие их коллеги.

Мауб Киамкагкс стал первым таупту. Когда другие ученые приблизились к нему, он взглянул на них с ужасом; его коллеги, в свою очередь, испытывали к нему необъяснимую враждебность. Недоумевая, они пытались обнаружить причину своей неприязни, но безуспешно. Тем временем Мауб Киамкагкс пытался разобраться в своих ощущениях. Он осознал присутствие нопалов, но сперва приписывал это обстоятельство искажению своего телеосязательного восприятия, даже рассматривал их как своего рода галлюцинацию. По сути дела, однако, он стал «очищенным» — таупту. Он разъяснял свое восприятие другим ученым, но те ему не верили. «Почему ты раньше не замечал этих ужасных тварей?» — спрашивали они.

Мауб Киамкагкс сформировал гипотезу, которая в конечном счете привела к нашей победе над читумихами и их нопалами: «Воздействие разрядов в генераторе энергии убило паразитировавшее на мне существо. Таково мое предположение».

Был проведен эксперимент. Преступника «очистили» сходным образом. Мауб Киамкагкс объявил, что преступник освободился от нопала. Ученые ощущали одинаковую необъяснимую ненависть к обоим «очищенным», но их умение приходить к правомерным заключениям... (здесь Апиптикс сослался на свойственную ксаксанам способность интуитивно ощущать математическую и логическую непреложность, но его ссылка осталась непонятной Берку...) заставило их усомниться в целесообразности этой эмоции в том случае, если заявления Мауба Киамкагкса соответствовали действительности.

«Очистили» двух других ученых. Мауб Киамкагкс объявил, что они — таупту. Затем процедуру «чистки» претерпели остальные ученые, входившие в ту же группу — и таким образовалось первоначальное ядро фракции таупту.

Вскоре началась война, разрушительная и жестокая. Таупту превратились в жалкую шайку беженцев, прозябавших в ледяных пещерах, ежемесячно мучивших себя разрядами энергии, а также «очищавших» тех читумихов, каких им удавалось захватить. Мало-помалу таупту стали преобладать в этой войне, завершившейся всего лишь месяц тому назад. Снаружи ожидают «чистки» последние читумихи.

Такова, вкратце, история, которую я хотел рассказать. На нашей планете мы победили. Мы сломили сопротивление читумихов, но нопалы остались, и каждый месяц каждому из нас приходится подвергаться мучительной процедуре воздействия энергетических шоков на металлической решетке. Ситуация невыносима, и мы не прекратим борьбу с нопалами, пока они не будут уничтожены окончательно. Это означает, что для нас война не кончилась, что всего лишь начался ее следующий этап. На Иксаксе не так уж много нопалов, но это не их планета. Их цитадель — Нопалгарт, гнездо паразитов. Там они живут и процветают в несчитанных количествах. С Нопалгарта они прибывают на Иксакс со скоростью мысли и садятся нам на шею. Ты должен отправиться на Нопалгарт. Ты должен положить начало уничтожению нопалов. Таков следующий этап войны с нопалами — войны, в которой мы обязаны когда-нибудь победить».

Некоторое время Берк молчал. Наконец он спросил: «Почему вы сами не можете отправиться на Нопалгарт?»

«Там ксаксаны слишком заметны. Прежде, чем мы успеем достигнуть цели, нас будут преследовать, убивать, изгонять».

«Но почему вы выбрали меня? Какую пользу я мог бы принести — даже если допустить, что я соглашусь вам помочь?»

«Ты не будешь так заметен. Ты сможешь добиться большего».

Берк с сомнением кивнул: «Обитатели Нопалгарта — как они выглядят?»

«Они выглядят в точности так же, как ты. И это не удивительно, так как Нопалгарт — наше наименование Земли».

Берк недоверчиво усмехнулся: «Вы ошибаетесь. На Земле нет нопалов».

На физиономии ксаксана появилась характерная гримаса: «Земляне еще не осознали заражение своей планеты».

К горлу Берка подступила тошнота: «Не вижу, каким образом это может быть правдой».

«Это правда».

«Вы имеете в виду, что нопал уже сидел на мне до того, как вы привезли меня сюда?»

«Он сидел на тебе всю жизнь».