Через два дня госпожа Макриди постучалась в дверь квартиры Берка — деликатно, как настоящая леди, но, тем не менее, решительно. Берк угрюмо поднялся на ноги и открыл дверь.

«Доброе утро, господин Берк! — с ледяной вежливостью произнесла госпожа Макриди; ее абсурдно огромный нопал взъерошился при виде Берка, как распушивший перья индюк. — Боюсь, что у меня для вас неприятные новости. Дело в том, что мне потребуется ваша квартира. Я была бы очень благодарна, если бы вы как можно скорее подыскали себе другое жилье».

Берк печально кивнул. Это требование его нисколько не удивило; по сути дела, он уже установил в углу мастерской компании «Электродайн энджиниринг» раскладушку и печку, работающую на бензине. «Хорошо, госпожа Макриди, я перееду завтра или послезавтра».

Совесть очевидно беспокоила госпожу Макриди. Если бы только Берк устроил сцену или хотя бы выразился невежливо, она могла бы оправдать перед собой свое решение. Домохозяйка раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но, поколебавшись, смогла выдавить только три слова: «Спасибо, господин Берк».

Берк медленно вернулся в гостиную. Этот эпизод вполне соответствовал его ожиданиям. Формальным отказом госпожи Макриди предоставлять ему жилье демонстрировался антагонизм не менее интенсивный, чем насилие со стороны четырех хулиганов. Ральф Тарберт, которого профессионализм и темперамент заставляли сохранять объективность, признавал, что ему постоянно приходилось сопротивляться злобным порывам.

Маргарет Хэйвен позвонила Берку в замешательстве и смятении. Что случилось? Она понимала, что ее внезапная ненависть к Берку была неестественной. Неужели Берк чем-то заболел? Или она сама поддалась приступам паранойи? Берку трудно было ответить на ее вопросы; несколько секунд он боролся с собой и молчал. Он не мог причинить ей ничего, кроме горя — в том или ином виде: в этом он не сомневался. Будучи порядочным человеком, он обязан был порвать с ней любые отношения. Запинаясь, он попытался последовать этому принципу, но Маргарет отказывалась слушать. «Нет! — заявила она. — Что-то, от нас не зависящее, несет ответственность за происходящее. Вместе мы могли бы преодолеть это препятствие».

Отягченный ответственностью и почти невыносимым одиночеством, Берк не мог больше спорить. Он пригласил ее навестить его в помещениях компании «Электродайн энджиниринг» — этот телефонный разговор имел место на следующий день после того, как госпожа Макриди попросила Берка выселиться. Берк пообещал Маргарет, что все ей объяснит.

Маргарет, все еще недоуменно, сказала, что немедленно приедет.

Через полчаса она постучалась в дверь приемной. Берк вышел из мастерской и отодвинул засов входной двери. Маргарет вошла медленно и неуверенно — так, словно спускалась в бассейн, заполненный холодной водой. Берк видел, что она боялась. Даже ее нопал выглядел необычно возбужденным; его щетина отливала красными и зелеными искорками. Маргарет остановилась посреди приемной — одна эмоция сменяла другую на ее чудесно выразительном лице.

Берк пробовал улыбнуться; судя по испуганной реакции Маргарет, ему не удалось ее успокоить или развеселить. «Пойдем! — сказал он притворно жизнерадостным тоном. — Покажу тебе, что тут делается».

В мастерской Маргарет сразу заметила раскладушку, стол и походную печку: «Что это? Ты здесь живешь?»

«Да, — кивнул Берк. — Госпожа Макриди теперь испытывает ко мне такую же неприязнь, какую испытываешь ты».

Маргарет ошеломленно взглянула на него и отвернулась. Она напряглась, застыла. «А это что? Какая-то машина?» — глухо, сдавленно спросила она.

«Денопализатор», — ответил Берк.

Она бросила на него испуганный взгляд через плечо; ее нопал искрился и корчился: «Зачем он?»

«Он денопализирует».

«Я боюсь этого аппарата, — сказала Маргарет. — Он выглядит, как дыба, как пыточный механизм».

«Не бойся, — отозвался Берк. — Несмотря на то, что аппарат выглядит угрожающе, он не опасен».

«Тогда в чем его назначение?»

Теперь Берк должен был сказать ей правду — теперь или никогда. Но он не мог заставить себя говорить. Зачем обременять ее лишними тревогами и неприятностями? Даже если допустить, что она ему поверит? По сути дела, как она могла ему поверить? Его история была просто-напросто невероятна. Его похитили и увезли на другую планету. Обитатели этой планеты убедили его в том, что все люди на Земле заражены исключительно отвратительными пиявками, питающимися психической энергией. Он, Берк, и только он мог видеть этих паразитов: даже теперь это ужасное призрачное существо сидело у нее на плечах и глазело на него с бешеной ненавистью! Ему, Берку, поручили уничтожить никому, кроме него, не известных паразитов; если он не справится с поручением, обитатели далекой планеты вторгнутся на Землю и превратят ее в безлюдные руины. Конечно же, он сошел с ума и страдал манией величия! Долг Маргарет состоял бы в том, чтобы вызвать скорую помощь и проследить за тем, чтобы его заперли в палате с мягкими стенами.

«Так ты скажешь мне, в чем дело?» — спросила Маргарет.

Берк стоял, глупо уставившись на денопализатор: «Хотел бы я придумать убедительную ложь — но у меня не получается. Но если я скажу тебе правду, ты мне не поверишь».

«А ты попробуй».

Берк покачал головой: «Ты должна поверить в одно: ненависть, которую ты ко мне испытываешь, внушена извне. В этом не виноваты ни ты, ни я. Это результат гипнотического внушения, вызванного чуждой нам обоим силой — существом, которое хочет, чтобы ты меня ненавидела».

«Как это может быть, Пол? — всплеснула руками Маргарет. — Ты изменился! Я знаю, что ты изменился! Ты совсем не такой, каким был раньше».

«Да, я изменился, — кивнул Берк. — Но не обязательно в худшую сторону — хотя с твоей точки зрения может казаться, что я стал хуже». Он мрачно взглянул на решетку денопализатора: «Если я не приведу в действие этот аппарат, я снова стану таким, как раньше».

Маргарет импульсивно схватила его за руку: «Я хочу, чтобы ты стал таким, как раньше!» Она тут же отдернула руку, отступила на шаг и ошеломленно уставилась на него: «Я не могу понять себя, не могу понять тебя...» Повернувшись, она быстро вышла из мастерской в приемную.

Берк глубоко вздохнул, но даже не попытался следовать за ней. Он сверился с чертежами, подготовленными Пттду-Апиптиксом, с их символами, коряво подражавшими английским, и вернулся к работе. Времени оставалось мало. Над головой постоянно парили два нопала — иногда их было даже трое или четверо; они ждали какого-то таинственного сигнала или признака, позволявшего им сесть Берку на шею.

Через некоторое время Маргарет вернулась и встала в дверном проеме, наблюдая за работой Берка. Еще через несколько секунд она прошла к столу, взяла кофейник Берка, заглянула в него и наморщила нос. Она отнесла кофейник к раковине, вымыла его, наполнила водой и заварила свежий кофе.

Пришел Ральф Тарберт; они вместе выпили кофе. Присутствие Тарберта придало Маргарет некоторую уверенность, и она попыталась выудить из него информацию: «Ральф, что такое денопализатор? Пол мне ничего не говорит».

Тарберт смущенно рассмеялся: «Денопализатор? Машина для денопализации — что бы это ни было».

«Значит, ты тоже не знаешь».

«Нет. Пол не раскрывает свои тайны».

«Тайное скоро станет явным, — пообещал Берк. — Еще два дня, и все будет ясно. Тогда мы вместе здорово повеселимся».

Тарберт рассматривал пыточную решетку, стеллажи с аппаратурой, силовые кабели: «Можно было бы предположить, что это коммуникационное оборудование — но чтó оно передает или принимает, не могу понять».

«Меня этот механизм пугает, — призналась Маргарет. — Каждый раз, когда я на него гляжу, у меня что-то сжимается внутри. Я слышу какие-то звуки, вижу какие-то странные огоньки. Огоньки на чем-то, напоминающем множество шевелящихся червей».

«Я испытываю такие же ощущения, — заверил ее Тарберт. — Странно, что один взгляд на механизм может оказывать на человека такое влияние».

«Не так уж странно», — сказал Берк.

Маргарет покосилась на него и поджала губу. Отвращение почти заставляло ее потерять контроль над собой: «Твои слова прозвучали, как заклинание злых дýхов».

Берк пожал плечами — этот жест показался Маргарет бессердечным, жестоким. «У меня нет никакого намерения творить зло, — Берк поднял глаза к летавшему над ним нопалу, похожему на огромную темную медузу; этот конкретный экземпляр преследовал его днем и ночью, выпучив немигающие глаза и судорожно шевеля щетиной от голода. — Мне нужно вернуться к работе. Времени почти не осталось».

Тарберт поставил на стол опустевшую чашку. Наблюдая за выражением его лица, Маргарет поняла, что Тарберт тоже начинал не выносить присутствие Берка. Что случилось с прежним Полом Берком, с приятным, добродушным человеком, никогда никого не раздражавшим? Маргарет подумала о возможности опухоли мозга — не приводила ли такая опухоль иногда к внезапным изменениям характера? Ее наполнила горячая волна стыда: Пол Берк оставался таким, каким был всегда, он заслуживал сочувствия и понимания.

Тарберт сказал: «Завтра я не приду — буду занят весь день».

Берк кивнул: «Это ничему не помешает. Но во вторник я буду готов, и мне потребуется твоя помощь. Ты появишься?»

Маргарет снова едва сдержала отвращение. Берк казался ей одичавшим безумцем! Да, безумцем! Несомненно нужно было принять меры для того, чтобы его подвергли обследованию, чтобы он прошел курс лечения...

«Да, — ответил Тарберт. — Во вторник я буду здесь. А ты, Маргарет?»

Маргарет хотела что-то сказать, но Берк покачал головой и сухо прервал ее: «Нам лучше заняться этим вдвоем — по меньшей мере в первый раз».

«Почему? — полюбопытствовал Тарберт. — Это опасно?»

«Нет, — сказал Берк, — безопасно для нас двоих. Но присутствие третьего человека может привести к осложнениям».

«Ладно», — сдержанно уступила Маргарет. В других обстоятельствах она могла бы обидеться, но сегодня ей почему-то было все равно. В любом случае, эта машина, скорее всего, была не более чем делом рук сумасшедшего, бессмысленным сочетанием компонентов... Но если это было так, стал бы доктор Тарберт относиться к проекту Берка с такой серьезностью? Конечно же, Тарберт заметил бы бесполезность аппарата с научной точки зрения — но он не проявлял никаких признаков скептицизма. Может быть, механизм не был изобретением безумца. Но, в таком случае, в чем заключалось его назначение? И почему Берк настаивал на том, чтобы она не присутствовала при первом испытании этого механизма?

Маргарет прошла мимо Берка и Тарберта, проскользнула в старый склад. Почти незаметная, в углу была дверь, закрытая пружинным засовом. Маргарет отодвинула засов и закрепила его так, чтобы пружина не возвращала засов в прежнее положение — теперь эту дверь можно было открыть снаружи.

Она вернулась в мастерскую. Тарберт уже уходил, и Маргарет ушла вместе с ним.

Этой ночью она очень плохо спала и на следующий день чувствовала себя вяло, почти не обращая внимания на то, что делала на работе. Утром в понедельник она позвонила Ральфу Тарберту, надеясь, что он ее подбодрит. Но его не было, и Маргарет провела еще одну беспокойную ночь. Что-то говорило ей — какой-то инстинкт? — что завтра наступит исключительно важный день. В конце концов ей удалось заснуть, но проснулась она в состоянии нерешительного отупения. Она сидела с потускневшими глазами и пила кофе; через некоторое время уже поздно было ехать на работу — она позвонила начальнику и сообщила, что больна.

В полдень она снова попыталась связаться с доктором Тарбертом, но никто из его помощников не знал, где его можно было бы найти.

Побуждаемая смутной тревогой, Маргарет выехала из гаража и поехала на юго-восток по дороге в Легхорн; вскоре впереди появились серые корпуса компании «Электродайн энджиниринг». Охваченная все тем же непонятным беспокойством, Маргарет повернула на боковую дорогу, поехала быстрее и бесцельно промчалась несколько километров. Только после этого она притормозила, остановилась на обочине и собралась с мыслями. Она вела себя непоследовательно, нерационально: откуда взялись, ни с того ни с сего, эти дурацкие побуждения? И эти странные звуки у нее в голове, эти нелепые галлюцинации?

Она развернулась и поехала обратно. На перекрестке она задержалась, сомневаясь в своих намерениях, но сжала зубы и повернула направо, к закрытому предприятию компании «Электродайн».

На стоянке перед входом были запаркованы старый черный «Плимут» с откидным верхом — машина Берка — и «Феррари» доктора Тарберта. Маргарет тоже заехала на стоянку и просидела за рулем еще минуты две. Она не слышала никаких звуков, никаких голосов. Осторожно выйдя из машины, она снова ощутила сильнейшее внутреннее противоречие. Следовало ли смело зайти в приемную с парадного входа — или обойти здание и украдкой проникнуть в него через склад?

Она выбрала склад.

Дверь осталась незапертой; она открыла ее и зашла в полутемное помещение. Несмотря на ее попытки передвигаться как можно тише, шаги по бетонному полу склада отдавались гулким эхом.

На полпути к мастерской она ослабела и остановилась подобно пловцу, достигшему середины озера, но не уверенного в том, что теперь он сможет доплыть до берега.

Из мастерской доносилось бормотание голосов; последовало гневное восклицание Тарберта. Маргарет подбежала к двери, ведущей в мастерскую, заглянула внутрь.

Она была права: Берк спятил, полностью обезумел! Он пристегнул доктора Тарберта к стержням дьявольской машины и закрепил на голове Тарберта массивные контактные обручи. Теперь он говорил — с жестокой дьявольской усмешкой. Маргарет не могла расслышать все, что он говорил — у нее в ушах тяжело стучала кровь: «...в гораздо более неприятных условиях, на планете Иксакс... нопал, как ты сам убедишься... теперь расслабься, ты очнешься уже очищенным, таупту...»

«Отпусти меня! — ревел Тарберт. — Что бы это ни было, я не хочу, чтобы меня принуждали!»

Побледневший и уставший, Берк больше не обращал внимания на коллегу. Он повернул рубильник. Ослепительный синевато-фиолетовый разряд озарил мастерскую трепещущими сполохами и тенями. Тарберт испустил нечеловеческий вопль невыносимой боли — он напрягся, пытаясь вырваться из хомутов.

Маргарет в ужасе смотрела, широко открыв глаза. Берк взял кусок какого-то прозрачного материала, похожего на пластиковую пленку, и набросил его на голову и плечи Тарберта. Складки пленки расправились, она вздулась над головой Тарберта, как наполненный воздухом мешок. Треск и вспышки разрядов повторялись, сопровождаемые ужасными криками Тарберта — Берк принялся разминать и расправлять прозрачную пленку.

Маргарет заставила себя собраться с мыслями. «Гхырр, гхырр, гхырр!» — что-то рычало у нее в ушах. Она искала какое-нибудь оружие — монтировку, гаечный ключ, что-нибудь... Ничего подходящего поблизости не было. Она собралась было напасть на Берка и душить его голыми руками, но передумала. Вместо этого она быстро проскочила за спиной у Берка в приемную, где стоял телефон. К счастью, он был подсоединен к линии — она сразу услышала сигнал готовности и набрала номер оператора. «Полицию, полицию! — хрипло проговорила она. — Вызовите полицию!»

Ей ответил ворчливый мужской голос; запинаясь, Маргарет назвала адрес мастерской: «Здесь сумасшедший! Он убивает доктора Тарберта, он мучает его!»

«Скоро прибудет патруль, барышня. «Электродайн энджиниринг», по дороге на Легхорн — я правильно вас понял?»

«Да, да! Скорее...» У нее перехватило дыхание. Она почувствовала присутствие за спиной и замерла от страха. Медленно, напряженно, словно преодолевая сопротивление позвонков, она обернулась.

В дверном проеме стоял Берк. Он горестно покачал головой и неторопливо вернулся туда, где лежало тело Тарберта, конвульсивно содрогавшееся в такт фантастическим разрядам. Наклонившись к прозрачному мешку, Берк продолжил работу — разминая пленку и словно оттягивая что-то от головы Тарберта.

У Маргарет подкашивались ноги; она прислонилась к дверному косяку. Несмотря на отупение, вызванное ужасом и усталостью, она удивлялась тому, что Берк не причинил ей никакого вреда. Ведь он превратился в маньяка — и должен был слышать, как она вызывала полицию... Издали послышалось завывание сирены, становившееся громче и громче.

Берк выпрямился. Он тяжело дышал; лицо его осунулось и напоминало череп. Маргарет никогда еще не видела ничего настолько дьявольского, злобного, ненавистного. Если бы у нее был пистолет, она уже застрелила бы Берка. Если бы ноги держали ее, она набросилась бы на него, молотя кулаками... Берк держал в руках прозрачный мешок — в мешке что-то было. Маргарет не видела ничего внутри мешка; тем не менее, мешок, казалось, шевелился и дрожал. В мозгу Маргарет что-то дрогнуло; прозрачный мешок облекло темное туманное облако... Она видела, как Берк топтал этот мешок. «Святотатство! — думала Маргарет. — Самое отвратительное из всех возможных преступлений!»

Полиция ворвалась в здание. Берк выключил рубильник аппарата. Онемевшая Маргарет наблюдала за тем, как полицейские осторожно приближались к Берку — изможденному, опустившему руки, потерпевшему поражение.

Полицейские заметили Маргарет: «Вы в порядке, барышня?»

Она кивнула, но не смогла ничего сказать. Опустившись на пол, она разразилась рыданиями. Два полицейских отнесли ее к креслу и попытались утешить. Через некоторое время прибыла скорая помощь. Санитары унесли потерявшего сознание доктора Тарберта; Берка увезли в патрульной полицейской машине, а Маргарет — в еще одной; один из патрульных ехал за ними в машине Маргарет.