Звездолет ксаксанов представлял собой продолговатый уплощенный цилиндр с параллельными рядами турелей, устроенных вдоль верхнего края. Внутри отсутствовали какие-либо удобства, все поверхности были жесткими и шершавыми; здесь пахло ксаксанскими техническими материалами и самими ксаксанами — от них исходил кисловатый душок отсыревшей кожи. Наверху решетчатые мостки позволяли перемещаться между турелями. В носовой части находились какие-то приборы управления, индикаторы, регуляторы, инструменты; в кормовой части под выпуклыми оболочками из розоватого металла были установлены двигатели. Трем людям не отвели никаких помещений; команда корабля также, по-видимому, не пользовалась никакими персональными каютами. Если ксаксаны не были заняты, выполняя те или иные функции, они неподвижно сидели на скамьях у стены, время от времени обмениваясь краткими трескучими фразами.

На всем протяжении полета Апиптикс сам обратился к людям только один раз: «В каком направлении находится гхырр?»

Тарберт, Берк и Маргарет согласились в том, что гхырра можно было найти в направлении созвездия Персея.

«Можете ли вы определить, как далеко он находится?»

Никто из трех даже не попытался высказывать какие-либо догадки на этот счет.

«В таком случае мы будем лететь, пока не станет заметным изменение направления к цели», — ксаксан решительно удалился.

Тарберт горестно спросил: «Мы когда-нибудь вернемся на Землю?»

«Хотел бы я знать!» — откликнулся Берк.

Маргарет сказала: «Здесь даже зубной щетки нет! И сменить белье тоже невозможно».

«Ты могла бы надеть что-нибудь из гардероба ксаксанов, — попытался пошутить Берк. — А Тарберт мог бы позаимствовать у Апиптикса электробритву».

Маргарет криво улыбнулась: «Твое чувство юмора не совсем соответствует характеру ситуации».

«Я хотел бы знать, как все это работает, — сказал Тарберт, озираясь по сторонам. — Никогда не видел ничего подобного их двигателям». Физик подозвал Апиптикса; тот приблизился — совершенно безучастно, без всякого интереса.

«Может быть, вы согласились бы разъяснить нам, как функционируют ваши двигатели?» — предложил ему Тарберт.

«Я ничего об этом не знаю, — ответила коробка-переводчик. — Это древний корабль, его построили до начала великой войны».

«Но мы хотели бы узнать, в чем заключается принцип функционирования ваших двигателей, — поддержал Тарберта Берк. — Как вам известно, наши ученые считают, что передвижение быстрее скорости света невозможно».

«Можете рассматривать все, что есть на корабле, — сказал Апиптикс. — Но вы не увидите ничего существенного. Не думаю, что ксаксаны поделятся с вами технологическими достижениями. Люди — непредсказуемая и непокорная раса. Мы не хотели бы предоставить вам возможность заполонить всю Галактику». Пттду-Апиптикс удалился без дальнейших слов.

«Невоспитанные варвары!» — прорычал Тарберт.

«Им не хватает любезности и очарования, — согласился Берк. — С другой стороны, им не свойственны многие из человеческих пороков».

«Благородная раса! — откликнулся физик. — Ты выдал бы свою сестру за ксаксана?»

Говорить стало не о чем. Берк попытался заглянуть в паракосмос. Ему удалось различить тусклый аналог космического корабля — но это могло быть следствием способности мозга формировать изображения знакомых объектов, а не «ясновидения» как такового. Больше вокруг ничего не было — только темная пустота.

Изнеможенные событиями прошедшей ночи, все трое задремали. Когда они проснулись, их накормили, но в остальных отношениях полностью игнорировали. Люди могли беспрепятственно бродить по звездолету, разглядывая странные механизмы непонятного назначения и причудливых форм, изготовленные неизвестными методами.

Полет продолжался, и только движение стрелок на наручных часах позволяло получать представление о течении времени. Дважды ксаксаны выполнили какой-то маневр, возвращавший их корабль в обычное межзвездное пространство — с тем, чтобы люди могли снова указать им направление, в котором находился гхырр — после чего курс корректировался, и звездолет снова устремлялся в путь. Во время этих кратковременных остановок людям казалось, что гхырр успокоился — по меньшей мере, больше не ощущалась исходившая от него раньше злобная концентрация воли. Желтая сфера гхырра плавала на поверхности черного пространства, как желток — в чаше, заполненной чернилами. Расстояние, отделявшее корабль от гхырра, все еще не поддавалось точному определению; в паракосмосе термин «расстояние» в принципе был неприменим в том смысле, в каком он применялся в физической вселенной, и Берк с Тарбертом тревожно подумывали о возможности пребывания физического аналога гхырра в какой-нибудь далекой галактике. Во время третьей остановки, однако, гхырр больше не находился «впереди», но оказался за кормой, точно в направлении тусклой красноватой звезды. Теперь гхырр представлялся в паракосмосе огромным и мрачно-задумчивым; пока они его разглядывали, темное образование, скрывавшееся внутри его «желтка», всплыло на обращенную вверх поверхность; трудно было избавиться от ощущения, что это был какой-то орган восприятия.

Ксаксаны развернули корабль и стали возвращаться. Когда они снова вынырнули из квазипространства, красная звезда горела внизу; вокруг нее вращалась единственная холодная планета. Сосредоточив внутренний взор, Берк увидел гхырра — его аналог мерещился на диске планеты.

Здесь было логово гхырра. Его окружал странный темный ландшафт: подернутые тусклым радужным свечением болота, пустыни, покрытые спекшейся, растрескавшейся грязью. В средоточии этого запустения устроился гхырр, распустивший волокна во всех направлениях; его желтое «яйцо» перекатывалось и пульсировало.

Корабль ксаксанов занял орбиту вокруг этой планеты. Увеличенная телескопом, ее поверхность выглядела ровной, практически лишенной ориентиров — за исключением нескольких маслянистых болот. Разреженная холодная атмосфера была ядовита. На полюсах наблюдались беспорядочные скопления застывшего черного вещества, напоминавшего обугленную бумагу. Ничто не указывало на наличие жизни — здесь не было никаких артефактов или развалин, никаких огней. Единственным привлекавшим внимание объектом на всей планете был гигантский провал в высоких широтах — пропасть, подобная трещине в старом мяче для игры в крикет.

Берк, Тарберт, Пттду-Апиптикс и три других ксаксана облачились в скафандры и зашли в космический челнок. Челнок отделился от звездолета и стал опускаться на поверхность планеты. Разглядывая плоскую панораму, Берк и Тарберт окончательно определили местонахождение гхырра — небольшое озеро или пруд в центре обширной низины, озаренной длинными косыми лучами красноватой звезды.

Челнок стремительно проник через верхние слои атмосферы и приземлился на пологом холме метрах в восьмистах от пруда.

Два человека и четверо ксаксанов вышли на сухую глинистую поверхность, местами усыпанную щебнем и бледно освещенную вечерним красным солнцем. Неподалеку чернела, как увеличенное пятно лишайника, поросль чего-то вроде испепеленных пожаром лопухов, в высоту не достигавших колен — хрупкая, рассыпающаяся при прикосновении растительность. Лиловато-багровое небо над головой приобретало сернисто-коричневый оттенок ближе к горизонту. Солнечный свет придавал мрачной равнине каштановый оттенок. В центральной части низина становилась влажной и черной — там глина превращалась сначала в блестящую грязь, а затем, наконец, становилась жидкой. Из-под поверхности этой жидкой грязи выпячивался кожистый черный горб.

Тарберт указал на него: «Вот он, гхырр!»

«Не так уж он велик, — заметил Берк, — по сравнению с его аналогом».

Глаза Апиптикса затянулись кожистой пленкой, как у ящерицы: он вглядывался в паракосмос: «Гхырр знает, что мы здесь».

«Конечно, знает, — согласился Берк. — И очень возбужден».

Апиптикс, с оружием в руке, стал спускаться по склону. Берк и Тарберт последовали за ним, но остановились, озадаченные происходящим. В паракосмосе гхырр конвульсивно вздымался и опадал, после чего начал испускать пар, постепенно формировавший высокую тень — напоминавшую человеческую фигуру тень, поднимавшуюся — как далеко? На километр? На миллион километров? Гхырр, казалось, растворялся и растекался, в то время как созданная им тень конденсировалась, впитывая сущность гхырра. Тень становилась плотной и жесткой. Берк и Тарберт испуганно позвали ксаксана. Апиптикс обернулся «В чем дело?»

Берк указал на небо: «Гхырр что-то сооружает. Какое-то оружие».

«В паракосмосе? Как это может нам помешать?»

«Не знаю. Если он сосредоточит достаточное количество псионной энергии — миллиарды эргов...»

«Он этим и занимается! — воскликнул Тарберт. — Смотрите!»

Метрах в тридцати перед ними появилось плотное черное двуногое тело, нечто вроде безголовой гориллы трехметрового роста. У тела были длинные руки с клешнями на концах, а ноги были вооружены кривыми когтями. Ковыляя по грязи, существо стало угрожающе приближаться.

Апиптикс и другие ксаксаны подняли оружие и прицелились. Лиловые лучи вонзились в создание гхырра, но не нанесли ему никакого заметного ущерба. Внезапным прыжком оно набросилось на ближайшего ксаксана. Движимый суровой дисциплиной, фанатической отвагой или истерическим инстинктом, ксаксан принял вызов и схватился с черной тварью врукопашную. Схватка была короткой и ужасной. Куски тела и внутренности ксаксана разлетелись по серой высохшей глине. Его оружие упало к ногам Тарберта. Тарберт схватил это устройство и прокричал Берку: «Гхырр!» Спотыкаясь на щебне, он побежал к пруду. У Берка подкашивались колени. Огромным усилием воли он заставил себя последовать за физиком.

Чудовище стояло, покачиваясь на черных ногах; его торс сверкал лиловыми вспышками ксаксанских залпов. Повременив немного, чудовище развернулось и пустилось в погоню за Тарбертом и Берком, бежавшими по топкой грязи — происходящее казалось Берку нереальным, самым страшным из всех возможных кошмаров.

Дымящаяся, волочащая лохмотья своего тела, черная тварь догнала Берка и нанесла ему удар с такой силой, что он несколько раз перекувыркнулся в воздухе, прежде чем растянулся в трясине. Тварь сосредоточила внимание на Тарберте — тот бежал с большим трудом, на каждом шагу увязая в блестящей жидкой грязи. Чудовище было плотнее и тяжелее человека — оно тоже вязло в трясине, но упорно продвигалось частыми рывками. Берк поднялся на ноги и дико озирался по сторонам. Тарберт уже достаточно приблизился к гхырру, чтобы открыть огонь — он направил незнакомое ксаксанское оружие на кожистый горб, выступающий из пруда. Черная тварь настигала его; Тарберт испуганно оглянулся; все еще пытаясь понять, каким образом работал ксаксанский лучемет, он бросился в сторону. Ноги его завязли в трясине, он упал. Чудище прыгнуло вперед, топча Тарберта ногами, после чего нагнулось, чтобы разорвать его клешнями. Берк пробрался к черной твари по грязи и схватил ее за ноги, чуть выше ступней. Чудовище было твердым и тяжелым, как каменная статуя, но Берку удалось вывести его из равновесия отчаянным рывком, и оно тоже рухнуло в жидкую грязь. Берк искал оружие — нашел его и лихорадочно пытался отыскать курок или кнопку. Чудовище вскарабкалось на ноги и бросилось к Берку, растопырив клешни. Рядом с головой Берка воздух вспыхнул пучком лиловых лучей. Лучи вонзились в горб гхырра, и тот взорвался. Безголовая черная горилла мгновенно стала пористой и распалась на лохмотья и струйки дыма. Паракосмос раскололся гигантским всплеском беззвучной энергии — зеленым, голубым и белым сиянием. Когда Берк снова сумел сосредоточиться на псионном ландшафте, гхырр уже исчез.

Берк подобрался к Тарберту, помог ему подняться; вместе они побрели назад, к «берегу» затвердевшей глины. У них за спиной остался плоский, безжизненный пруд.

«В высшей степени любопытное существо, — все еще напряженным, сдавленным голосом заметил Тарберт. — И в высшей степени неприятное».

Они стояли и смотрели на пруд. Холодный ветерок поднимал на его поверхности вялую рябь. Пруд казался пустым, безжизненным, лишенным того значения, какое ему придавало присутствие гхырра.

«Надо полагать, он здесь прозябал миллионы лет», — сказал Берк.

«Миллионы? Думаю, что гораздо дольше». И Берк, и Тарберт взглянули на тусклое красное солнце, думая о прошлом и пытаясь представить себе историю этой планеты. Ксаксаны стояли неподалеку тесной группой — они тоже смотрели на пруд, где раньше обитал гхырр.

Берк снова нарушил молчание: «Скорее всего, он больше не мог питаться веществами физического мира, обратился к паракосмосу и стал в нем паразитировать».

«Странная эволюция! — отозвался Тарберт. — Нопалы, наверное, развивались примерно таким же образом — возможно, в сходных условиях».

«Нопалы... Теперь они кажутся такими ничтожными». И Берк снова обратил внутренний взор на паракосмос, чтобы проверить, можно ли было заметить нопалов на этой планете. Как прежде, он увидел напластования ландшафтов, разветвлявшихся, расщеплявшихся, соединенных сложными структурами, обменивающихся пульсирующими огнями. Где-то далеко были нопалы — кого они оседлали? Людей или ксаксанов? Берк не мог сказать с уверенностью... Нопалы наблюдали за ним с недоверием и злобой. Где-то еще летали другие нопалы, с выпученными глазами и шевелящимися гривами. Но эти небольшие нопалы, судя по всему, были недоразвиты — возникало впечатление, что они проплывали мимо торжественной чередой. Опять же, оценка расстояния в обманчивых перспективах паракосмоса могла быть ошибочной. Пока Берк разглядывал нопалов, размышляя об их природе и происхождении, он услышал голос Тарберта: «У тебя не возникает представление о каком-то гроте или о какой-то пещере?»

Берк пригляделся к паракосмическому ландшафту: «Я вижу утесы — неровные, зубчатые стены. Расщелина? Уж не та ли это пропасть, которую мы видели с орбиты?»

Апиптикс позвал их: «Пойдем, вернемся в корабль!» Его поведение казалось неприязненным: «Гхырр уничтожен. Таупту больше не осталось. Остались только читумихи. Читумихи победили. Но мы еще посмотрим, кто кого!»

Берк поспешно обратился к Тарберту: «Теперь или никогда! Пора действовать!»

«Что ты имеешь в виду?»

Берк указал на ксаксанов кивком головы: «Они готовы истребить нопалов. Мы должны их задержать».

Тарберт колебался: «У нас есть какой-нибудь выбор?»

«Разумеется. Ксаксаны не могли найти гхырра без нашей помощи. Они не смогут сами найти нопалов. Это зависит от нас».

«Если у нас это получится... Возможно, уничтожив гхырра, ксаксаны успокоятся, и с ними можно будет договориться на разумных основаниях...»

«Можно попробовать. Но если их не удастся убедить, придется попробовать что-то другое».

«Например?»

«Хотел бы я знать».

Они стали подниматься по склону вслед за ксаксанами, к космическому челноку. Берк неожиданно остановился: «У меня возникла идея». Он объяснил свой план Тарберту.

Тарберт сомневался: «Что, если сценические эффекты не подействуют?»

«Должны подействовать! Я возьму на себя словесные доводы, а ты займись внушением».

Тарберт невесело рассмеялся: «Не знаю, хватит ли у меня способностей к внушению».

Пттду-Апиптикс, стоявший ближе к челноку, поманил их решительным жестом: «Пойдем, нам предстоит последнее великое свершение: мы должны уничтожить нопалов».

«Это не так уж просто», — осторожно заметил Берк.

Апиптикс широко развел руки в стороны, сжав кулаки — каждая костяшка его пальцев превратилась в белую костяную шишку: таким образом ксаксаны выражали восторг или торжество. Тем не менее, голос, доносившийся из коробки-переводчика, оставался ровным и бесстрастным: «Так же, как у гхырра, у них должны быть аналоги в обычной вселенной. Вы легко обнаружили гхырра — вы сможете найти нопалов».

Берк покачал головой: «Из этого не выйдет ничего хорошего. Нужно придумать что-нибудь другое».

Апиптикс резко опустил руки и присмотрелся к Барку топазовыми глазами-окатышами: «Не понимаю. Мы обязаны победить в этой войне».

«В этой войне замешаны две планеты. Мы обязаны учитывать интересы обеих планет. Для людей внезапное уничтожение нопалов обернется катастрофой. Наше общество основано на взаимодействии индивидуальностей, конфиденциальность мыслей и намерений играет огромную роль. Если каждый человек неожиданно обретет способность к псионному восприятию, наша цивилизация превратится в хаос. Естественно, мы не хотим подвергать нашу планету такой катастрофе».

«Ваши предпочтения несущественны! Нам был нанесен огромный ущерб, и вы обязаны выполнять наши указания».

«Мы не обязаны выполнять неразумные, безответственные приказы».

Ксаксан задумался: «Ты слишком много себе позволяешь. Ты понимаешь, что я могу заставить тебя подчиняться?»

Берк пожал плечами: «Возможно».

«Вы согласны терпеть этих паразитов?»

«Не бесконечно. На протяжении многих лет мы либо истребим их, либо сделаем их социально полезными. Перед тем, как это случится, нам потребуется время, чтобы приспособиться к существованию псионного мира. Еще одно соображение: на Земле мы участвуем в нашей собственной войне — в так называемой «холодной войне» против особенно отвратительной формы порабощения. Псионное восприятие позволило бы нам легко победить в этой войне, почти не проливая кровь — что было бы выгодно всем заинтересованным сторонам. В данный момент мы ничего не выиграем и все потеряем, если сразу уничтожим всех нопалов».

Бесстрастный голос ксаксанской коробки-переводчика стал почти язвительным: «Как ты заметил, затронуты интересы двух планет».

«Совершенно верно. Уничтожение нопалов нанесет Иксаксу такой же ущерб, как Земле».

Апиптикс удивленно откинул голову назад: «Нелепость! Ты ожидаешь, что после ста двадцати лет борьбы с нопалами мы остановимся, почти достигнув своей цели?»

«Вы одержимы нопалами! — сказал Берк. — Вы забыли о том, что развязали войну под влиянием гхырра?»

Апиптикс отвернулся, глядя на мрачный пруд: «Гхырра больше нет. Нопалы остались».

«Что весьма кстати, так как нопалов можно давить, используя их в качестве защитных оболочек — предохраняющих как от нопалов, так и от других паразитов, обитающих в паракосмосе».

«Гхырр уничтожен. Теперь мы уничтожим нопалов. После чего нам больше не потребуется защита».

Берк отозвался саркастическим смешком: «Мои нелепости не идут ни в какое сравнение с твоими!» Берк указал на небо: «Там миллионы миров — таких, как этот. И ты думаешь, что гхырр и нопалы — единственные существа, населяющие паракосмос?»

Апиптикс втянул голову, как испуганная черепаха: «Там есть другие?»

«Смотри сам».

Апиптикс застыл, стараясь воспринять паракосмос: «Я вижу непонятные формы. Одна из них... Мерзкое, злобное существо!» Ксаксан взглянул на Тарберта, напряженно смотревшего в небо, и повернулся к Берку: «Ты видел эту тварь?»

Берк тоже взглянул на небо: «Я вижу нечто напоминающее гхырра... У этого существа округлое, вздувшееся тело, два больших глаза, горбатый клюв, длинные щупальца...»

«Да. Я его вижу, — Апиптикс помолчал. — Ты прав. Нопалы нужны для защиты. Как минимум, временно. Пойдем, пора возвращаться».

Он промаршировал к челноку вверх по склону холма. Берк и Тарберт стали подниматься за ним.

«Ты здорово изобразил гигантского осьминога, — заметил Берк. — Я даже испугался»

«Сначала я хотел представить себе китайского дракона, — отозвался Тарберт. — Но осьминог, конечно, выглядит правдоподобнее».

Берк задержался, изучая паракосмос: «На самом деле мы его не обманываем. Должны быть другие паразиты, такие, как гхырр и нопалы. Кажется, я вижу нечто в этом роде — очень далеко... Что-то вроде клубка копошащихся червей...»

«На сегодня с меня хватит адских тварей! — с неожиданной горячностью заявил Тарберт. — Вернемся домой и напугаем до смерти коммунистов!»

«Благородная мысль! — согласился Берк. — Кроме того, в багажнике моей машины — сто килограммов золота».

«Кому нужно золото? Мы — ясновидящие! Мы можем запросто обчистить кошельки всех владельцев казино в Лас-Вегасе. Наша система — вне конкуренции!»

Космический челнок воспарил над поверхностью древней планеты, поднимаясь по диагонали над гигантской расщелиной, расколовшей ее поверхность и зиявшей неизмеримыми глубинами. Взглянув в эту пропасть, Берк увидел, как из нее поднимались взъерошенные щетинистые силуэты — один за другим они перемещались в паракосмическом пространстве, устремляясь к искаженному, но знакомому аналогу сферы, сиявшему зеленовато-желтым светом.

«Старый добрый Нопалгарт! — сказал Берк. — Мы скоро вернемся».