Дон Альфонсо и падре Эстебан совещались довольно долго, казалось, они в чем-то убеждали друг друга. В конце концов, священник в сердцах воскликнул:

— Ну, будь по-вашему! Я попробую! Но я не отвечаю за последствия!

И он решительно направился к двери.

— Я с вами, святой отец! — ринулся молодой хозяин вдогонку.

И они плотно закрыли за собой дверь, ничего нам не объяснив.

— Аленушка, как ты? — бросился ко мне брат.

— Ничего, Коленька, жива, — улыбнулась я. — Вкусила прелести тюремной жизни. Не понимаю, как ты выдержал там больше двух недель?

— Ко всему привыкаешь. Ну, да бог с ним! Давай лучше обсудим наше будущее, — перевел разговор Николай.

— Наше будущее — в прошлом, наше прошлое — в будущем! — грустно пошутила я. — А есть ли у нас будущее?

— Пока мы еще живы, а значит, способны размышлять и действовать.

— Ты — оптимист!

— И не скрываю этого, — заявил Коля.

— Хорошо. Давай размышлять, — согласилась я. — Во-первых, приговор известен и завтра будет приведен в исполнение. Во-вторых, на помощь нам рассчитывать не приходится. Сюда нас привели позаботиться о спасении души. Святогор не имеет понятия, где нас искать. Отсюда нас вернут в казематы вместе. К этому времени наш единственный друг уже уедет. Недаром падре Эстебан так поддержал святого старца и торопил Святогора с отъездом. Теперь у него развязаны руки. Он давно до нас добирался.

Николай задумался.

— Так, значит, дела обстоят таким образом, — медленно начал он рассуждать. — Я же все это время находился возле доброго старика Ансельмо, посветлел душой рядом с ним и совсем упустил из виду, что бывают и люди, совсем по-другому настроенные. — Он помолчал. — Погоди, разве этот молодой хозяин не питает к тебе нежные чувства?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Ведет он себя странно. То мне кажется, что я могу на него положиться, а то он оказывается заодно с моим заклятым врагом. Скажи, например, куда они пошли? Почему оставили нас здесь? Я никак не нахожу логики в их поведении.

— Да уж, — подтвердил Коля. — Если падре Эстебан против нас, то уж дон Альфонсо, или как его там…, должен был бы, по крайней мере, бездействовать…

— Он мне кандалы вчера ослабил, — вставила я не к месту.

Мы оба умолкли и погрузились в раздумья. Николай расхаживал по часовне и, наконец, решительно шагнул к двери и попробовал ее открыть.

— Нам надо попытаться бежать, — сказал он, продолжая поиски секрета потайной двери. — Я сначала еще надеялся, что сам здесь все же приму участие в поисках тайны Тартесса. Это же обо мне говорил старец Ансельмо, как о человеке из страны снегов, из грядущего. Он сам мне объяснил, что ему ведомо, кто я и зачем я здесь.

— Коленька! — воскликнула я. — Но ведь из рукописи мы знаем, что святыня хранится в замке. Значит, Святогор все-таки найдет ее. Конечно, неплохо было бы выяснить, где ее спрячут. Но я думаю, что если мы сумеем вернуться обратно, то святыню мы отыщем обязательно.

— Ты права, Аленушка. Я уже тоже осознал, что нам пора уходить, и из манускрипта мы точно знаем, что дома у нас есть дела поважней: нас ждет поиск и расшифровка загадочной святыни. Надо бежать. Сколько сейчас времени?

Каким-то чудом на мне уцелели мои наручные часы. Я приблизилась к источнику света, яркому факелу, горевшему на стене:

— Полпятого.

— Самое время! Ого! Бежим! — вскричал брат, потому что дверь подалась.

Я собрала все свои силы и кинулась за Колей. В дверях мы столкнулись с падре Эстебаном и доном Альфонсо.

— Куда вы? — испугался наследник. — Ну, куда вы?!

— Все правильно, Альфонсо, — засмеялся священник ехидно. — Как раз вовремя. Нам пора. Пойдемте.

Мы обреченно побрели за падре, а молодой хозяин замыкал наше маленькое шествие. Мне показалось, что идем мы не в ту сторону: мы почему-то удалялись от подземных казематов. Впрочем, в этом подземном лабиринте, наверняка, имеется какое-нибудь помещение пострашнее, вроде карцера или камеры пыток, где содержат приговоренных к смерти.

Вскоре мы подошли к развилке — и это оказалась та самая, уже давно знакомая мне развилка! — и свернули в сторону покоев Святогора. А вот и он, собственной персоной!

Я оглянулась и пристально посмотрела на дона Альфонсо. Он улыбался. Но верить я боялась, ведь впереди шел падре Эстебан. Как среди друзей наших мог оказаться этот непримиримый священник?

— Сакромонт! — воскликнул падре. — Я предпринял последнюю попытку убедить дона Ордоньо. Он непреклонен. К тому же он заявил, что, посылая тебя в Кордову, он уже пошел на поводу у полоумного, больного старика. Элена чем-то очень насолила Беренгарии, и отец исполняет прихоть дочери. Я рассчитывал на донью Эрменехильду, но она не вмешивалась, а лишь ответила, что я как святой отец должен хорошо знать, что на все воля Божья. Да, это мне ведомо. Вот Божью волю я и выполняю сейчас.

— Тьфу! — ругнулся дон Альфонсо. — Сестрица влюбилась в тебя, Сакромонт, без памяти и ревнует. Черт ее дери! Столько лет знакомы: с детства ты ее учил, и вроде не замечала тебя, а тут — как с цепи сорвалась. И теперь топает ногами и требует казнить Элену.

— Не злись, Альфонсо, я знаю, — улыбнулся Святогор. — Я сам этим несказанно удивлен. Видит Аллах, с моей стороны не…

— Да никто тебя и не обвиняет, — перебил его падре.

Мы с Николаем недоуменно переглядывались, пока наши "похитители" вели этот странный диалог.

— Простите, святой отец, — хриплым от волнения голосом обратилась я, — как? Вы?

— Старец падре Ансельмо разъяснил мне кто вы. Мне известно теперь, зачем вы здесь, пожалуй, лучше, чем вам самим. Но сейчас надо спешить, чтобы наша общая миссия достигла цели.

— Да, оставаться здесь долее вам нельзя, — поддержал дон Альфонсо, — это крайне опасно. Давайте прощаться. А Сакромонт поведает Николасу, где будет храниться святыня.

Святогор подозвал Колю, и они о чем-то шептались. А тем временем молодой хозяин продолжал:

— Элена, мне жаль расставаться с тобой. Но я рад, что судьба свела нас. Я счастлив, что сумел быть тебе полезным и доказать, что ни одного мгновения я не сомневался в твоей невиновности. И я очень надеюсь, что теперь ты поверишь мне и снимешь с меня свои подозрения.

Краска стыда залила мое лицо. Я протянула ему руку, он радостно схватил ее и крепко сжал.

— Простите, дон Альфонсо, за мою слепоту, — промолвила я. — И спасибо вам за все. Вы благородный человек и настоящий друг!

И я поцеловала его в щеку.

За нашими спинами внезапно вспыхнула стрелка, она указывала в сторону выхода из подземного хода на холм.

— Боже всемогущий! Так вот как это выглядит! — изумился падре. — А я все еще сомневался. Пора, дети мои, прощайте. — И он перекрестил нас.

Впервые испытала я к этому человеку теплые чувства.

— А вдруг она не сработает? — резко спросил Коля.

— Все может быть, — спокойно ответил Святогор. — Попробуйте.

Я на мгновение забыла обо всех присутствующих и, не обращая ни на кого внимания, повисла у него на шее. Он крепко обнял меня, и долгий, мучительный поцелуй не позволял нам оторваться друг от друга. Но Святогор опять обладал большим мужеством, чем я, и тихонько оттолкнул меня.

Мы с братом шагнули на стрелку и прошли по ней. Но ничего не изменилось. Стрелка не действовала.

— Все! Приплыли, черт возьми! — выругался Коля.

— В чем же все-таки дело? — недоумевал Святогор. — Ведь кубок исчез вчера. Однако падре Ансельмо оказался прав, не так ли, святой отец?

— Да, пожалуй, — откликнулся священник. — Что ж, действуем по плану?

— И немедленно, — согласился дон Альфонсо. — Сакромонт, ты уже должен быть в дороге.

Святогор всем поклонился, а мне шепнул:

— Я не прощаюсь, мы скоро увидимся. Ничего не бойся.

И он ушел в свои покои. Дон Альфонсо стал деловито разъяснять нам наши дальнейшие действия:

— Вы выходите отсюда через подземелье на холм и осторожно спускаетесь вниз, стараясь оставаться незамеченными. Под холмом, с южной стороны, мы с падре будем ждать вас с лошадьми. Да, кстати, возьмите обратно ваши приборы: вот — для определения сторон света, вот — часы, а вот — загадочный светильник. Думаю, все это вам может пригодиться.

И он передал нам все "колдовские предметы", включая диктофон.

— Одежда для вас — у Сакромонта, — добавил он. — С ним вы встретитесь позже.

— А теперь ступайте, — поторопил падре Эстебан. — Здесь вам оставаться не стоит.

Стрелка все еще отражалась на полу, однако, очертания ее стали блекнуть. А мы покидали подземелье, покидали замок Аструм Санктум, — мы удалялись от того единственного места, которое связывало нас с нашим временем и, возможно, все же могло вернуть нас туда, так или иначе. Мы вынуждены бежать из замка, уехать подальше от его хозяев, отправиться на арабскую территорию, углубиться в одиннадцатый век. Это означало конец надежд. Это было равносильно казни.

Николай, похоже, придерживался другой точки зрения. Он бодро шагал по коридору, поддерживая меня, и весело рассуждал:

— Что же, Аленка, как видишь, Богу все же угодно, чтобы я лично доставил святыню в замок. Все к лучшему. Мы живы. Мы обрели двух новых союзников. И мы направляемся за святыней, а значит — приближаемся к тайне Тартесса.

— Но мы отдаляемся от своего времени, — уныло возразила я.

— Мы же вернемся в замок! — ободряюще воскликнул Коля.

— Может быть, а может быть, и нет. Мы можем погибнуть, кто-то из нас может погибнуть, — настаивала я на своем унынии.

— Да, я полагаю, путешествие будет опасным, но я почему-то уверен в его благополучном исходе.

— Блажен, кто верует, тепло ему на свете, — обреченно съязвила я.

Брат приобнял меня за плечи и слегка встряхнул. Мы как раз подходили к выходу, и следовало быть осторожнее.

— Аленка, не вешай нос! — уговаривал Коля. — Есть ведь хорошее и для тебя в этой ситуации. Во время путешествия ты будешь рядом с любимым человеком. И надо определенно сказать — с замечательным человеком!

— Святогор — необычный человек, — согласилась я, — очень цельный, настоящий, если так можно сказать. Но находиться рядом с ним — для меня одновременно и счастье и погибель. Я все глубже погружаюсь в это чувство, которое заранее обречено. Мне необходимо забыть его, выкинуть из головы, а я…я, наоборот, все больше растворяюсь в нем. Это ужасно!

— Почему обреченное чувство? Возьмет Святогор тебя в жены, положишь начало его гарему, — шутил он.

Я капризно застучала кулаками по его груди:

— Не смей насмехаться надо мной, дурак!

— Насмехаться? Я серьезен, как никогда. Святогор может вернуться когда-нибудь в Россию, тьфу, в Древнюю Русь. И ты станешь русской боярыней, — продолжал дурачиться Николай, пытаясь развеселить меня.

Я замотала головой и все-таки улыбнулась:

— Я и так русская. К тому же, не дай бог, оказаться на Руси в начале одиннадцатого века!

— Ах, ну, да, братоубийственная война за престол. Святополк Окаянный versus Ярослав Мудрый.

— До нее еще несколько лет, — поправила я брата.

— Учителка, — огрызнулся он. — Пойдем, Аленка, надо выбираться отсюда.

И мы вылезли из подземелья на залитую вечерним солнцем поверхность холма. Стояла осень, и дневное тепло быстро сменялось вечерней прохладой. Скрываясь в желтеющем кустарнике, перебегая от одного валуна к другому, мы, сориен-тировавшись по компасу, спустились с холма строго на юг.

— Слава богу! — вскричал дон Альфонсо, ожидавший нас в компании падре Эстебана. — Мы уже волновались, не схватили ли вас. — Пора. Нам необходимо вернуться в замок, а вам — догонять араба. Двигайтесь строго на юг до горной гряды. Это недалеко. Сакромонт будет ожидать вас.

— А как же вы без лошадей? — забеспокоилась я.

— Мы возвратимся через подземный ход. А в замке будем держать ответ перед отцом.

— Вам грозит немилость?

— Ни в коем случае! — гордо заявил падре. — На все воля Божья, считают они. Так вот Господу угодно было, чтобы мы спасли вас.

— А как обрадуется глупая девочка, что избавилась от тебя, Элена, не проливая крови! — добавил дон Альфонсо. — Я рад, что вы сопровождаете Сакромонта. Одному в наше время небезопасно. А он отказался от помощи Сулеймана, приказав слуге ухаживать за оставленными им пациентами. Так что он поможет вам, а вы — ему.

— Отправляйтесь в путь. И да благословит вас Господь! — подхватил падре Эстебан

— С богом! — кивнул наследник.

Святой отец осенил нас крестом. И мы с трудом вскарабкались в седло. Прямо скажем, опыта верховой езды никто из нас практически не имел. Я когда-то в студенческие годы, выступая с агитбригадой в конном полку, принадлежавшем Мосфильму, каталась верхом. Но при этом инструктор водил коня за уздечку. Коле довелось ездить верхом в археологической экспедиции. Но все это были лишь эпизоды. С тревогой взирали наши новоявленные друзья на наши неумелые действия. Но тактично промолчали, только падре шевелил губами, наверное, нашептывая молитву.

Мы медленно ехали по пыльно-каменистой пустынной местности, пока не достигли горной гряды. Без препятствий мы подъехали к подножию горы. Двигались мы по компасу на юг, но мы знали, что у Святогора такого прибора нет, и, вероятно, ехал он, ориентируясь по солнцу. Не обнаружив его в том месте, где мы подобрались к подножию гряды, мы тронулись вдоль горного хребта, выполняя указания дона Альфонсо. Вскоре мы заприметили одинокого вороного коня, мирно пасущегося у горного склона. Перед нами, откуда ни возьмись, возникла фигура Святогора.

— Слава Аллаху! Вы спасены! — обрадовался он. — Переоденьтесь, и мы тронемся в путь. Мы фактически за горным кряжем окажемся на арабской территории, где женщинам не принято разъезжать верхом. Поэтому я предлагаю вам обоим одеться в мужские одежды.

Переодевшись, мы стали походить на Святогора, но его одежда была из более тонких и богатых тканей. Мы же получили одеяния простолюдинов. Я начала возиться со стременами, чтобы мы могли тронуться в путь, как вдруг, издав возглас восхищения, застыла на месте, привлекая внимание спутников. Проследив направление моего взгляда, они тоже замерли в немом изумлении.

Огромный красный шар небесного светила, осенне-холодный, чуть отчужденный, словно выпуклый с резко очерченными краями, начисто вымытый, навис над западным горным хребтом, придавая нереальность и сказочность всему окружающему, позолотив и чуть смазав очертания горных вершин. Мягкими, золотисто-серебристыми фалдами ниспадали скалистые отроги, порождая своим скоплением тяжесть темных подножий. Огненный шар начал стыдливо прятаться за пиками гор, все глубже и глубже утопая среди склонов и скрывая от всеобщих глаз свою бесстыдно яркую чистоту. Снизу от подножия поднимался могучий, вязкий мрак, заволакивая и поглощая золотистые складки гор, подчиняя их своей мощи. Солнце скрылось, и тогда на желто-розовом прозрачно-чистом с фиолетовым отливом небосклоне четко прорисовался темный силуэт горного кряжа. И все же оно продолжало просвечивать даже из-за тяжеловесного горного массива, это ослепительно-чистое ярко красное светило.

Ласковые руки Святогора помогли мне вскарабкаться на моего скакуна. В дороге Святогор ехал рядом и внимательно следил за тем, как я держусь в седле. Он выразил беспокойство по поводу общего моего самочувствия. Конечно, мы лишь тормозили его передвижение, но он ни словом не упрекнул нас за медленную езду.

Стало темнеть, и мы приблизились к горным отрогам, а Святогор внимательно вглядывался в склоны гор в поисках удобного места для ночлега. Наконец, приют нашелся. Небольшой грот, очевидно, хорошо известный командиру нашего маленького отряда, примостился за кустарником и вместил всю нашу команду, включая лошадей, которых привязали к кустам. Грот представлял собой маленькую пещерку, в глубине которой блестел небольшой водоемчик, так что помимо крыши над головой, мы оказались обеспечены водой, и жажда нам не грозила.

Святогор расстелил на каменном полу небольшие коврики и предложил нам устраиваться. Предстоящая поездка обещала быть напряженной, и нам требовался хороший отдых. "Доктор" аккуратно обработал мои ссадины и уложил меня первой, заставив закрыть глаза. Этой ночью мой сон оберегали два очень дорогих мне человека. Вот настоящая награда за мытарства и страхи последних дней.