Настоящий кортеж из трех машин покинул Мадрид рано утром и двинулся на запад. Возглавлял колонну «Мерседес» Молиносов. Российская делегация вся собралась во втором автомобиле. За рулем «ВMW» сидел Андрей, рядом с ним — Игорь, а мы с Людой опять устроились вместе на заднем сидении. Замыкал шествие «Рено» Росалеса с группой поддержки, состоявшей из археологов: семьи Росалесов, Мигеля Альвареса и присоединившегося к поисковой команде Серхио Риверы.

За окном мелькал разнородный пейзаж испанского нагорья — Месеты, но впереди, словно воображаемая стена, не то дымкой, не то завесой угадывалась горная гряда. Она еще даже не просматривалась и не создавала смутные очертания, она лишь слегка туманила горизонт. Но по мере нашего продвижения эта непонятная туманность на горизонте начинала обретать форму, и вот уже отчетливо виделся силуэт горной цепи Сьерра де Гредос. Вскоре мы свернули с основного шоссе на узкую дорогу. Местность поражала своей необычностью. Мы ехали по равнине, но вдалеке справа и слева нас будто защищали довольно высокие горы, и что самое потрясающее — целью нашего путешествия, куда нас стремительно вела дорога, оказывались горные кряжи. Получалось, что мы находились в огромной холмистой долине, с трех сторон окруженной горной цепью.

Возле маленького указателя «Сантрелья» наша колонна повернула налево и въехала в небольшое селение, укрывшееся между двумя холмами, которые в свою очередь находились под защитой горных стражей. На вершине дальнего холма просматривались какие-то руины не то замка, не то крепости. У меня заколотилось сердце. Несомненно, это и был конечный пункт нашей поездки, ареал наших поисков.

Наш кортеж затормозил около трехэтажного белого здания, напоминавшего резиденцию местной администрации. Возле здания стояли полицейская машина и «Скорая помощь». В довольно просторном кабинете нас ожидал инспектор полиции, который вел расследование. Он предложил нам присесть и доложил о ходе дела:

— Ровно неделю назад, в пятницу, сеньор Быстров прибыл в Сантрелью. Он некоторое время знакомился с селением, встречался с местными жителями. Мы опросили несколько человек, кто разговаривал с сеньором Быстровым. По их словам, он искал что-то, по названию напоминавшее не то латынь, не то итальянский. По оценкам жителей, около полудня сеньор Быстров на машине покинул селение и направился по дороге, ведущей к горным деревушкам. Уже около шести вечера один из жителей обнаружил пустую машину, припаркованную у дороги в полукилометре от Сантрельи. Сеньора Быстрова никто больше не видел. Однако с уверенностью сказать, в какую сторону он отправился, никто не может. Моя команда прибыла на место в субботу днем, вызванная обеспокоенными жителями. Вскрыв машину, мы обнаружили документы на аренду автомобиля, оформленные на имя сеньора Николаса Быстрова. По указанному в документах телефону мы связались с его друзьями и супругой.

Людмила дернулась, будто ее вызвали к доске. От инспектора не ускользнул этот нервный жест. Он мягко улыбнулся ей и вежливо осведомился:

— Вы, вероятно, сеньора Быстрова. Я рассказывал вам все подробно по телефону, поэтому вам это должно быть известно, но я должен отчитаться перед всей вашей спасательной командой.

— Спасибо, инспектор, — пробормотала она в ответ и потупилась.

— Итак, в субботу мы приступили к опросу окружающих и поискам. Моими полицейскими были прочесаны все подвальные помещения в самой Сантрелье, осмотрены все соседние деревушки, опрошены все местные жители. Далее мы приступили к обследованию оливковой рощи, подножия холма и даже прочесыванию местности до самых предгорий.

— Простите, — перебил инспектора Карлос, — а нет ли сведений, что Николас собирался осмотреть руины замка.

— После вашего звонка вчера, сеньор Молинос, — кивнул инспектор, — мы еще раз провели ряд опросов. Показания противоречивы. В основном все утверждают, что о замке речи не шло. Однако кое-кто показал, что сеньор Быстров искал, якобы, проводника для посещения замка, но его отговорили от этой затеи. Кстати, все в один голос утверждают, что замок этот пользуется дурной славой. В окрестностях Сантрельи бытует предание, что уже несколько веков бывали случаи, когда люди не возвращались после знакомства с этим замком. С тех пор холм этот слывет проклятым, а местные жители даже не приближаются к нему. Из-за этого суеверия местность, прилегающая к холму абсолютно пустынна: там никого не бывает, там ничего не выращивают…

— Это интересно! — воскликнул Росалес. — И что же так-таки никто там и не бывает? Даже туристы?

— Так-таки никто, — отрезал инспектор. — Впрочем, можете побеседовать с местным населением и убедиться в моих словах.

— Это неважно, — решительно произнесла вдруг Люда. — Мы должны приступить к поискам немедленно. И у нас теперь нет сомнений, где они будут проходить.

— Вы настолько уверены, что речь идет все же о замке? — четко выговаривая слова, поинтересовался инспектор.

— Да, уверены, — вмешалась я.

— И все же…, — колебался полицейский.

— Господин инспектор, — прервал его Карлос, — мы теряем драгоценное время.

— А местное суеверие вас не смущает? Ведь по некоторым данным, сеньора Быстрова отговорили…

— Господин инспектор, — повысил голос Карлос, — местное суеверие нас не смущает, даже если исчезновение Николаса служит подтверждением тому. Мы должны разобраться во всем и найти Николаса. Речь идет о жизни человека.

— Что ж, — пожал плечами инспектор. — Наша команда и врачи «Скорой» в вашем распоряжении.

Он поднялся из-за стола и вышел в центр комнаты. Чувствовалось, что он волновался, возможно, он все же опасался местного предания, а, может быть, его угнетало что-то еще.

— Это хорошо, что нас много, — поборов волнение, уверенно проговорил он. — Мы разобьемся на группы и прочешем весь холм от подножия до вершины и переберем каждый камень руин. Но…

Он вздохнул и, секунду помедлив, продолжал чуть тише и не столь торжественно, как начал:

— Прошла ровно неделя. Сегодня пятница. Мы должны быть готовы ко всему. Надежды терять не надо. Однако, у нашей экспедиции может оказаться и … неблагоприятный исход.

Последние два слова он произнес как-то особенно мягко, видимо, взвешивая каждое слово. Я поежилась. Люда вскинула голову, как будто протестуя. Сидевший рядом со мной Игорь, как только Андрей перевел ему слова инспектора, напрягся. Моли-носы с тревогой посмотрели на меня и Люду. А наши друзья-археологи как-то неловко заерзали на своих местах. Не то, чтобы эта мысль никому не приходила в голову раньше, просто все старательно гнали ее прочь, а полицейский озвучил ее. Оценив реакцию на свои слова, он потупился, а затем четко, почти по слогам провозгласил:

— Мы не теряем надежды! Вперед!

Мы вышли на улицу, разместились по автомобилям, и наш кортеж, пополнившийся «Скорой» и полицейской машинами, направился в сторону «проклятого» холма, где высился замок. Слева от дороги, которая пролегла между двумя холмами, долина, раскинувшаяся до подножия холма, была засажена оливковой плантацией. Стройные ряды оливковых деревьев поднимались и по пологим склонам холма. Эта роща причудливых деревьев, каждое из которых напоминало пляшущих человечков, оживляла довольно суровую местность: серо-желтую почву, кое-где перемежающуюся валунами. Справа от дороги, до самого холма простиралась невеселая каменистая пустыня. Издалека склоны правого холма, клоками поросшие зеленью, казались круче соседнего. Мы остановились у обочины. К холму предстояла пешая прогулка по пустоши. То, что справа не выращивали оливки, свидетельствовало о распространении суеверия, но нас уже ничего не могло напугать. Нас было много, и какой бы ужасный великан, огнедышащий дракон или злой колдун ни обитал в этих руинах, он был нам не страшен.

Карлос и Андреас раздали всем по небольшому рюкзаку для провизии и личных вещей. Я восхитилась их практичности, хотя и недоумевала, когда они успели подготовиться к операции. Это оказалось делом Серхио Риверы и Марты Росалес. В рюкзаке уже лежали три небольшие пластиковые бутылочки с водой, яблоки, апельсины и крекеры. Из необходимых вещей там уже находились небольшая аптечка и фонарик. Дальше каждый сам определял, что еще взять для себя лично. Я наполнила рюкзак всякой личной мелочевкой, а затем, подумав, сунула туда еще и папку с древней рукописью, на всякий пожарный, даже не знаю зачем. Может быть, подсознательно я все же побаивалась оставлять ее без присмотра, хотя, с другой стороны, кому она могла понадобиться?

Инспектор попросил нас разделиться на пары. В глубине души я была уверена, что Игорь захочет составить компанию мне. Каково же было мое изумление, когда я услышала, как он решительно распорядился:

— Я пойду с Людмилой. Андрей, ты будешь сопровождать Лену. А испанцы, вероятно, распределятся самостоятельно.

Я не поверила своим ушам. Эта деловитость, этот приказной тон человека, всегда знающего, как кому надо поступить, разозлили меня, а тот факт, что он даже не пытался пойти со мной, больно кольнул меня в душе. Я понимала, что он, Колин друг, обязан был поддержать Люду, Колину жену. Я и сама бы ему объяснила, где его место в трудную минуту, предложи только он пойти со мной в паре. Сейчас было не время для личных объяснений, и я, опасаясь, что разочарование отразится на моем лице, бодро повернулась к Андрею:

— Вы готовы? Мы с вами в одной связке?

Он кивнул. Люда обняла меня, словно прощаясь, и покорно встала рядом с Игорем: она явно нуждалась в опоре, а на него всегда можно было положиться.

Получилось семь групп: две пары полицейских, Карлос и Анхелес Молиносы, Андреас и Марта Росалесы, Альварес и Ривера, Игорь и Люда, Андрей и я. Инспектор раздал каждому руководителю группы по рации: он тоже подготовился к экспедиции. Нам следовало поддерживать связь с инспектором, друг с другом и с врачами, в случае необходимости. Защемило сердце. Наконец-то мы начинали решительные действия, но от возможности самого печального исхода становилось жутко, отнимались ноги и опускались руки. На мгновение у меня промелькнуло малодушное желание пустить все на самотек, оставить все, как есть, жить надеждой, что Николай вернется сам, пребывать в неизвестности, лишь бы только не предстать перед ужасной правдой. Я набрала воздуха в легкие, собрала волю в кулак. Андрей, видимо, заметил мою растерянность и похлопал меня по плечу:

— Ничего, Лена, все будет хорошо.

Я улыбнулась с благодарностью, и мы договорились перейти на «ты», чтобы было удобнее в походных условиях. Поисковый отряд двинулся в сторону холма. Преодолевая каменистую пустыню, мы никак особо не выстраивались, шли нестройной линией, чтобы охватить максимальное пространство, иногда скучивались, иногда рассредоточивались без всякой системы. Я упорно шла рядом с Андреем. Со мной пристроилась Анхелес. У нас с ней практически не было времени пообщаться до сего момента, и она торопливо рассказывала мне о пребывании в Кадисе моего брата с женой, о его отъезде, о Люде, каким она держалась молодцом, и о том, что они только ни передумали.

Я слушала ее вполуха, потому что была занята своими мыслями, разбиралась со своими чувствами. Игорь шагал с Людой чуть сзади. Он не смог или не захотел оттеснить моих друзей, но почему-то я ощущала его присутствие, словно получала распространяемые им флюиды. Я опять злилась, что он ничего не предпринимал, и опять ругала себя, что придавала всему этому такую незаслуженную важность.

Наконец, мы подошли к подножию холма, где инспектор полиции вновь взял бразды правления в свои руки. Нам предстояло окружить холм и начать постепенный подъем как бы по спирали, в направлении направо, таким образом, мы сможем прочесать весь холм. Затем, по его плану, около замка мы все соберемся и, войдя внутрь, разбредемся по его территории.

Поисковые пары начали огибать холм и потихоньку карабкаться наверх примерно на расстоянии метров ста пятидесяти друг от друга. Подъем был пологим, нетяжелым, однако, скалистые породы, торчавшие угрожающе острыми серыми напластованиями, заставляли нас двигаться осторожно и выверять каждый шаг. К тому же на холм, очевидно, давным-давно не ступала нога человека: никакого намека на тропинки или хотя бы тропы не было в помине. Кое-где встречался густой зеленый кустарник, достаточно колючий и непроходимый, а почва поросла сухой высокой поваленной травой, под которой успешно маскировались острые выступы пород. Мы специально надели кроссовки, но и в них иногда сбивали ноги. И все же я даже получала удовольствие от этой экспедиции. С детства я всегда любила куда-нибудь карабкаться: лазить по деревьям, скакать по кочкам, взбираться на крутой берег по размытым корням деревьев, залезать на невысокие горные склоны.

Было около одиннадцати утра, и хотя солнышко уже напомнило о себе, пока оно еще щадило нашу спасательную команду. Было просто тепло и хорошо. Андрей оказался достойным спутником. Он помогал мне забираться на высокие уступы, тщательно обследовал попадавшийся кустарник, заботливо оберегал меня от трудностей. Мы разговорились. Я, наконец, рассмотрела своего напарника. Он был невысокого роста, темноволосый и кареглазый, с темными небольшими усиками, что делало его под стать испанцам. Его испанский, насколько я могла судить, был отменным, так что жители этой страны вполне могли принять его за своего.

— Ты давно в Испании? — поинтересовалась я.

— Да уж года три.

— А домой не тянет? — этот вопрос меня всегда волновал: я любила путешествовать, но надолго уехать из Москвы мне казалось невозможным.

— Я бываю в отпуске раз в год, — ответил Андрей. — К тому же я люблю Испанию и неплохо знаю испанцев. Я бы не хотел ни в какой другой стране работать.

— Ты женат, извини за нескромный вопрос?

— Конечно. Таня здесь в Мадриде, но она устроилась на работу и не смогла поехать с нами, хотя и собиралась.

Андрей не посмел учинить мне аналогичный допрос, ибо, конечно же, был в курсе нашего с Игорем развода. Зато он расспросил меня о работе, о студентах и тому подобном. Так, непринужденно беседуя, мы продолжали понемногу карабкаться вверх. Инспектор по рации осведомился, все ли у нас в порядке, нет ли необходимости в отдыхе. Мы отрапортовали, что бодры и полны энергии.

Внезапно мы вынуждены были остановиться. Впереди показался довольно высокий и широкий уступ, что-то вроде террасы, сотворенной горной породой. Подножие этой скалистой террасы поросло кустарником, который нам предстояло прочесать, прежде чем пытаться залезть на уступ и идти дальше. Мы решили разойтись по разные концы этих зеленых зарослей и двигаться по направлению друг к другу. Андрей давно уже изготовил две приличные слеги, чтобы осторожно прощупывать почву. Здесь это казалось особенно важным, потому что в кустах могли водиться змеи и прочая нечисть. Я с опаской отодвигала каждую веточку, разгребала под ногами каждую былинку, тщательно изучая каждый сантиметр вверенного в мое ведение пространства. Вдруг послышался чей-то громкий возглас неожиданности.

— Андрей! — крикнула я. — Что случилось?

— Выйди из кустарника! — услышала я его приглушенный голос. Я выбралась и еще раз окликнула его.

— Иди к моему краю, не доходя до него примерно на треть.

Я повиновалась. Приблизившись к указанному месту, я позвала Андрея.

— Я куда-то провалился, — вновь голос его прозвучал откуда-то из-под земли. — Ты здесь?

— Да-да, — откликнулась я и стала пробираться на его голос.

Заслышав шелест кустарника, он предостерег меня:

— Осторожней, не упади. Хотя теперь ты уже должна увидеть эту яму, потому что «ловушку» из травы, прутьев и листьев я проломил тяжестью своего тела.

Я прокралась буквально несколько шагов, пригнувшись и аккуратно раздвигая ветви зарослей, как вдруг заметила отверстие.

— Ты уже здесь, молодчина! — подбодрил меня Андрей и, протянув ко мне обе руки, он бережно спустил меня вниз.

Я поняла, что он вне опасности. Более того, он уже немного освоился, достал из рюкзака фонарик и во всеоружии изучал окружающее пространство. Первое, что бросилось в глаза, когда луч фонарика скользнул по потолку, стенам и полу, были ступеньки, ведущие вверх, обратно в заросли кустарника. Итак, это была не природная пещера, а рукотворная, впрочем, она могла быть и природной, но приспособленной человеком для своих нужд. Андрей направил луч света в противоположную от входа сторону, и луч затерялся в уходящем в темноту коридоре.

— Это может быть подземный ход из замка, — предположил Андрей.

— Вероятно, так оно и есть, — согласилась я, — но нам надо оповестить инспектора, прежде чем предпринимать что-либо.

Мой спутник кивнул и по рации связался с полицией. Он объяснил, куда мы попали, и долго выслушивал вполне здравые рассуждения инспектора, затем сказал:

— Нет, вход виден не был, я упал туда, как в ловушку. За неделю его бы вряд ли так завалило…

Нам посоветовали закончить обследование холма и подо-браться к замку. Николай не мог упасть в эту яму, потому что в таком случае она оказалась бы открытой взору. Но инспектор не исключал, что Николай мог попасть в этот подземный ход откуда-то из замка, так что его обследование представлялось необходимым. Если мы не обнаружим ничего раньше, то мы вернемся и приступим к осмотру подземного хода.

— Инспектор прав, давай выбираться отсюда… пока, — взвесив все «за» и «против», приняла я решение. — Только как мы потом найдем это место?

Андрей лукаво улыбнулся и достал что-то из кармана. Боже мой, это оказался обыкновенный компас!

— Откуда он у тебя? — поразилась я. — Я последний раз держала в руках такую штуку еще в школе.

— Ну и напрасно, — пожурил меня мой напарник. — Это очень полезная вещь, особенно для любителей путешествовать пешим ходом. Я в молодости был заядлым туристом, облазил все Подмосковье с рюкзаком за плечами. А компас всегда со мной. Итак, если это подземный ход, то он ориентирован строго на запад…

Я огляделась вокруг и ахнула.

— Андрей, есть еще ориентиры. Обрати внимание, подземный лаз выходит в тыл замка. Холмы с трех сторон защищены горным кряжем. Единственное открытое для врага пространство — на востоке, оттуда мы и приехали. Значит, западный склон не виден был врагу.

Андрей как-то неодобрительно покачал головой:

— Ты еще кровавое сражение себе представь. Ты что, военный историк?

— Почему военный? — удивилась я. — Просто замки — это, прежде всего, средневековые крепости, тем более в Испании, тем более в Кастилии.

— Пойдем потихоньку, — прервал мою попытку углубиться в исторический экскурс мой спутник, — а по пути ты расскажешь мне об истории этой страны.

Мы поднялись по ступенькам, выползли из кустарника и продолжили осторожно карабкаться вверх по склону, стараясь осматривать максимальное пространство. С полчаса мы шли молча. Андрей деловито поглядывал на компас, отмечал что-то в записной книжке, наверное, разрабатывал маршрут. Молчание висело как осязаемая преграда между нами, заставляя каждого при этом испытывать неловкость.

Я, подобно роботу, сосредоточенно и механически тыркалась во все кусты, шевелила палкой траву, заглядывала под каждый валун. Серо-бурые острые камни затрудняли нашу работу, пока, наконец, я не споткнулась о каменистую кочку и не растянулась на траве. От боли и досады слезы тут же выступили на глазах, и все окружающее утонуло для меня в тумане. Я ощутила осторожное прикосновение, и сильные руки Андрея оторвали меня от земли.

— Как ты? — участливо спросил он. — Ушиблась?

— Ерунда, — улыбнулась я благодарно и потупилась, часто моргая, чтобы вернуть ясность взору, — я в порядке.

— Может, ты все же поведаешь мне историю Испании? — хитро подмигнул Андрей. — В целях, так сказать, ликбеза.

Я промолчала.

— Жаль, — притворно расстроился он. — Значит, я так и не узнаю, как в восьмом веке арабы захватили Вестготское королевство и оттеснили христиан на север, отвоевав даже их столицу Толедо. Не судьба мне узнать, как христиане строили замки, чтобы обороняться от мавров. Так они называли объединенные силы арабов. Обидно, я так и не узнаю, как в десятом веке арабский эмират с центром в Кордове достиг наивысшего расцвета, и был создан Кордовский халифат, не уступавший по могуществу самым блистательным арабским халифатам в Багдаде и Каире.

Он перевел дух и взглянул на мою реакцию.

— Пока все правильно, молодой человек, — подыграла я ему тоном преподавателя на экзамене.

Неожиданно заработала рация.

— Где вы, Андрес? — послышался скрипучий голос инспектора.

— Мы на восточном склоне, приближаемся к вершине, — ответил Доброхотов. — А где вход?

— Пока не знаю. Мы у вершины на западном склоне. Входа здесь нет. Здесь отвесные стены. Какова ваша тропа?

— Здесь пологий спуск, но он постепенно уводит нас на северный склон, — оглядевшись, сориентировался мой партнер.

— У вас компас? — догадался инспектор.

— Да, конечно.

— Это прекрасно. Все уже тоже подбираются к вершине. Если доберетесь первыми к входу, дайте знать.

— Непременно. Есть ли у кого-нибудь новости? — поинтересовался Андрей.

— Нет, ничего пока не найдено. Отбой.

Мы очутились как будто на широкой дороге, поросшей травой, но некогда аккуратно очищенной от острых камней. Под травой просматривалось подобие рукотворной булыжной мостовой.

— Что ж, это, очевидно, финишная прямая, — провозгласил Андрей.

— И какого же века, по-твоему, эта крепость? — полюбопытствовала я.

Андрей вскинул голову и долго всматривался в каменную кладку крепостных стен. Верхний их край был изъеден временем, сразу выдавая праздным туристам, что они имеют дело с развалинами. Но кладка была сотворена на века (века она и про-стояла): из огромных тесаных булыжников, тщательно пригнанных друг к другу.

— Я думаю, он построен был не позже десятого века… как южный форпост обороны христианских королевств, — размышляя, медленно промолвил Андрей.

— Почему не позже? — с искренним любопытством спросила я.

— Видишь вот тот тяжеловесный донжон? Он, кстати, неплохо сохранился в отличие от остальных, насколько я могу судить, — начал он разъяснение, пока мы неумолимо приближались к этому каменному гиганту. — Это явно построено до арабского влияния. Уже с конца одиннадцатого века даже христианские короли будут строить замки и дворцы в стиле mudejar /мавританский стиль(исп.)/, переняв у арабов самое лучшее в их строительной технике и эстетике. В 1085 году христиане отвоевали Толедо, что стало возможным, благодаря начавшимся в одиннадцатом веке смутам в самом халифате. Это привело его распаду на мелкие эмираты. Так что, думается, этот замок все же относится ко времени не позже начала одиннадцатого века. К тому же, исходя из облика крепостных стен, складывается впечатление, что он особенно не перестраивался и очень давно заброшен.

Я с восхищением посмотрела на моего собеседника.

— Ученик, вы превзошли учителя! — торжественно оценила я его познания. — Но откуда?..

— Я увлекаюсь этой страной очень давно, — со спокойной улыбкой ответствовал Андрей. — А замки — это моя слабость. Я угадал что-нибудь об этом замке?

— Не знаю. Если это и есть Аструм Санктум, то в начале одиннадцатого века он уже существовал, а после тринадцатого века пока упоминаний о нем не найдено.

Я вовремя закончила фразу. Мы стояли у самого парадного въезда в замок. На валуне неподалеку отдыхали Молиносы, рядом, оживленно обмениваясь впечатлениями, стояли Альварес и Ривера. Чуть поодаль расположились двое полицейских, которые уже передали инспектору информацию о место-нахождении входа в замок. Мы поспешили к испанским друзьям, и все наперебой стали рассказывать об увиденном. По про-шествии какого-то времени, продираясь сквозь заросли, вынырнули и присоединились к нашему обществу Игорь и Люда, а за ними не заставили себя долго ждать Росалесы. Последним объявился инспектор с сопровождавшим его полицейским.