— Лара, как ты очутилась здесь одна, без сопровождения?

— Тебя искала, — вырвалось, прежде, чем она успела сообразить. Ее зрачок, так же как и его, был черным, от близости притягательного и сексуального тела. Кончики пальцев зудели от желания провести вдоль чешуйчатых скул.

— Так ты выбираешь меня? — с надеждой в голосе спрашивал он.

— Выбираю? — очень удивилась Алекса. — А ты этого хочешь?

— Мечтаю с того момента как услышал твой запах в посольстве, — не отрывал своего пронизывающего взгляда с желанной женщины.

И тут, их животрепещущий разговор прервал такой родной голос давно потерянной подруги. Он нехотя спустил серебрянку с рук и отодвинулся, освобождая место для нетерпеливой девушки.

— Я так рада тебя видеть живой и невредимой!! — обнимала свою подругу Элизабет Чиннон. — Уже не надеялась на возможность нашей встречи.

Вцепилась в нее своей левой не поврежденной рукой. Давняя подруга боялась выпустить Алексу из поля своего зрения и одновременно, поверить в реальность своих ощущений. Хотела прикасаться к ней и боялась, что видение развеется. Здесь та, кто всегда поддерживала ее в трудных ситуациях, та кто связывала с прошлой жизнью, та кого Лизи уже не надеялась увидеть живой. Пусть она немного изменилась, но все еще являлась любимой и единственной подругой.

— Девушки! Вы знакомы? — выразил свою заинтересованность к незнакомке Дредхейм ла Лирейн, невольно отвлекая их от задушевной беседы.

— Естественно! — радостно проговорила Елизабет. — Это та самая доктор Шварц, которую мы уже не надеялись обнаружить живой.

— Что? Как? — послышалось со всех сторон.

— Так уж получилось, — смущенная вниманием такого количества тхархов, тихо проговорила Алекса.

— Но это невозможно!

— Как невозможно?! Ты же видишь ее перед собой, — стала защищать ее Лизи.

— Вы сами сделали это с собой? — спросил синеволосый тхарх.

— Нет. Так получилось.

— Так-так-так. Хватит вопросов. Зачем ее смущаете? Дайте ей освоиться! Сначала мы поговорим от вас в сторонке, а уж вы потом, со своими допросами. Она с вами коршунами и слова не выговорит! — вновь вступилась доктор Чиннон.

— Прошу. Вы можете уединиться в каюте и поболтать по душам, — Дредхейм, краем глаза, уловил нахмурившийся взгляд своего начальника. — Вам ничего не угрожает на нашем корабле.

Как же не хотел Алишер выпускать из вида такую привлекательную для себя особь женского пола.

— Дредхейм, позволь им решить самим, где и что делать! — сузил глаза в сторону своего зама эль Варион.

— Ой, простите! Разреши представить тебе этих мужчин, — предложила Лизи, пробуя урегулировать внезапно возникшее напряжение.

— Это капитан нашего корабля и по-совместительству глава делегации, Алишер эль Варион, — он галантно склонился перед поданной рукой такой невероятно притягательной женщины. Ее запах сводил с ума. У него началась перестройка организма как у их ученого для Элизабет. Эта перестройка заметна только представителям их расы. Он теперь выделял из своих чешуйчатых покровов такой волнующий аромат именно для этой женщины. Влияя на нее своими флюидами, чтобы она приняла решение в его пользу. Именно таким способом они воздействовали на своих женщин. У них было право отказаться, только вот у Алексы его не было — она не знала как, и вообще, что за притяжение вдруг возникло между ними. Она не могла противиться этому и спокойно вдыхала этот «любовный яд», что вызывал в ней непреодолимое желание спариваться именно с этим мужчиной. Другие представители сильного пола исчезли с ее горизонта. Она видела только его. Как бы она не сопротивлялась этому сильному неожиданному чувству! Взгляд фокусировался только на нем, подмечая черты его лица, его призывно горящие глаза, его напряженное тело… — Просто Алишер!

— Это Дредхейм ла Лирейн, помощник капитана и главный судья на Хардане. Обстоятельства вынудили покинуть их свою родную планету, — представляла дальше Чиннон, пытаясь заполнить звенящую тишину своим голосом.

— Дредхейм, если позволите, — просто склонил голову он. Приближаться он не решился, учуяв возможную опасность от своего капитана. Пока тот не получит отказ, никто другой не имеет права на решительные действия. Иначе случится поединок. В этом противостоянии победит сильнейший, а на данный момент, на корабле именно Алишер является таковым. Никто из членов экипажа не видел его таким возбужденным. Он, до этого времени, не отдавал предпочтения в выборе и не демонстрировал готовности к брачному союзу. Сначала необходимо оставить заявку, а уж затем Великие Матери осуществляют выбор для своих дочерей. Красно-чешуйчатый тхарх слишком горд, чтобы обратиться в храм матери прародительницы Хардана за матерью ребенка. А тут такой накал страстей. Аж воздух трещит от напряжения.

— Это Марера дэль Крин, главный ученый их расы, — заметно потеплел голос Елизабет.

— Очень интересно! — подумала Александра. Она впервые видела такой смущенной свою Лизи.

— Очень приятно, Александра, — пророкотал сине-чешуйчатый тхарх. — Как вообще такое возможно? Вам удалось стать представительницей нашей расы! Это удивительно! — в его холодных замораживающих почти безжизненных глазах появилась надежда на лучшее. Он метнул взгляд на свою будущую женщину и обратно.

Возможно, она согласится!

С остальными членами экипажа доктор Шварц познакомилась постепенно, в условиях рабочей обстановки.

— Пойдем, я провожу тебя в каюту. Ты наверно, желаешь отдохнуть, а мы набросились на тебя! — потащила свою слегка заторможенную подругу Элизабет, не спускающую взгляда с красного тхарха.

— А. Да. Спасибо, — отвечала ей односложно.

C уходом девушек, установилась давящая тишина. Каждый думал о своем. Мечтал о возможном будущем. Размышлял об упущенных возможностях. Совсем недавно они желали одно — уничтожить их ДНК в чужих руках, их наработки, выводы и возможных подопытных. Кто ж знал, что перспективой может стать возвращение былого величия. Наконец, они смогут выйти из тени, возродить из руин их нацию.

Она просто замечательная, такая чувственная и нежная. Только моя. Мои железы уже открылись, в столь короткий срок. Я начал наступление. Мой организм меня поддержал и делает все возможное, чтобы привлечь внимание такой беззащитной и такой нуждающейся во мне женщины. Даже не думаю проявлять благородство — давать время на адаптацию или привыкание. Дождусь своего знака, который обязательно скоро проступит на ней. Это единственное, что ей «светит». А ведь она могла опоздать! По возвращении с этой поездки, я должен был обратиться к жрице Великой Матери. После заявки, просмотреть невест, будущую мать рода эль Варион. Какой она была бы, даже не хочу думать. Отцу все равно, ему нужен наследник. Очень уж он не доволен, что я влез во внешнеполитические интриги, переживает. Я знаю одно, больше некому. Возможно, этим мог бы заняться Дредхейм, но много позже. Опыта маловато. Я сам долго учился сдерживаться. Эти наивные человеки, не понимают всей опасности нахождения рядом с нами. Единственное исключение Элизабет Чиннон, но она уже под защитой, а чужую невесту никто не тронет. Она сделала выбор. Все вопросы решает будущий муж, по крайней мере, до двухлетнего возраста совместного ребенка. Всем мужчинам-тхархам приходится ломать себя, отпуская мать своего ребенка. Что за дурной закон придумали предки? Такое наворотили, а нам теперь расхлебывать. Тем более теперь, когда решение проблемы так близко, на моем корабле.

Моя жена будет только МОЕЙ, и даже не посмеет посмотреть в сторону другого мужчины. Кандидатка на эту роль у меня уже есть и ей меня не удастся оставить. Слава Богине, не придется идти на поклон этим возомнившим незнамо что, жрицам. И я добьюсь своего. Никто не посмеет выставить себя на выбор, наравне со мной. Все может решить поединок. Только я знаю точно — на моем корабле таких идиотов нет. А вот дураки на Хардане могут найтись, поэтому буду действовать быстро и бескомпромиссно. Я хочу дать настоящую мать своим детям, которая останется с ними и со мной, на всю жизнь и не будет рваться в этот… храм, чтоб ему пусто было. Наверно стоит отправиться в Верзер для предстоящих лабораторных работ. Там мешать никто не будет.

Когда-то, совсем давно, я не понимал тусклого взгляда своей матери, направленного на меня. Ее холодность убивала, но и отец не стремился заполнить пустоту в душе, сгорая на своей работе, решая проблемы нашего народа теоретически. В этом вся суть нашей «большой шестерки» — сидят языками чешут. А как решить все на местах, так их нет, они заняты. Отец еще удивлялся моему желанию общения с другими расами, а как иначе — гнить в клоаке рассуждений? Мне всегда прочили его место, но не судьба. Вот и хочет отыграться на внуке. Я вынужден ему подчиниться — он глава рода. Должен участвовать в выборе. Ладно, хоть позволил решить проблему с исчезновением памяти одного из наших — это судьба. Подумать только, мог не встретиться с той, с кем сейчас так близко и так далеко. А эти ее объятия? Я не отпустил бы ее с рук. Весь путь, так и нес. Невообразимо прекрасная. Она отвечала мне, я видел. Жаль, она не произнесла ответа на ритуальный вопрос о выборе, но и не отказала. Иначе, не смел бы даже подойти к ней, как бы ни было печально. Наблюдал бы со стороны, смотрел бы, как кто-то более удачливый оказывал ей знаки внимания. Нет, зачем я лгу себе — этого бы не было. Я вызвал бы на поединок любого и возобновил ухаживания. Я не дам ей выбора. Я сделал его за нее, еще когда освободил ее из пут системы кондиционирования. Когда именно я, первым учуял такую желанную женщину. Для меня только она и лишь я для нее — вот наше будущее. Я не подпущу никого.

Столько «Я» бродило у него в голове, и он не собирался отступаться. А в конференц-зале уже шли немыслимые «бои» за возможные варианты событий. Что принесет их расе такая возможность, как генномодифицированные женщины? Не будет ли это опасно? Каким будет потомство? Что принесут эти изменения народу?

— Вы что, не понимаете? Это будет прорыв в наших семейных отношениях. Каждый сможет завести себе женщину, обеспечит себя потомством, — загорелись энтузиазмом глаза Господина Марера.

— Точно. Марера прав, — поддерживал его юный помощник. Другие пока не вмешивались, знали, что это несет перемены, но не знали какого свойства.

— Это Вы еще не осознаете в полной мере, — протестовал синий с рыжинкой в чешуе тхарх. — Вы подумали, каким будет это потомство? После вмешательства на генном уровне, многие родятся с уродствами. Это непоправимые изменения. Например: третья рука или хрупкий скелет. В этом случае, мы не сможем им помочь. Это необратимо. Они будут рождены такими. А если они и свое потомство оставят? Вы хоть представляете, к чему это может привести?

— Это вы, Тарсель, не понимаете! Эта девушка единственная надежда! Она впервые вспыхнула у нас на горизонте! И вы хотите отказаться от такого подарка судьбы?

— Почему же? — продолжил он уже не так уверенно, — Мы можем провести обследование, проанализировать возможные последствия. В конце концов, для того и существует генетика!

— Да. Только вот времени у нас остается все меньше и меньше. Уже сейчас, рождается мало девочек, способных родить здоровых нормальных детей, а уж монополия на женщин у храма, просто убивает все начинания, — вновь заступился за разработки новой генномодифицированной сыворотки.

— Послушайте, — прервал их советник, — Вы в своем уме? Вы что же, решили Алексу просто замучить на лабораторном столе? Вообще-то, она рассчитывала на нашу поддержку и вовсе не обязана помогать нам в решении планетарной проблемы! Что вы тут устраиваете? Делите шкуру неразделанного хищника? Что дальше? Найдете выход и будете выращивать тхархов в пробирках, абсолютно идентичных родителям? Вы сначала спросите разрешения у нее на все эти тесты! — включился инстинкт защитника у капитана.

— Ты прав, прости нас, — задумчиво поглаживал свое лицо дэль Крин. — Я не ошибся? Ты уже готов к выбору? — последовал подтверждающий кивок. В принципе, этот вопрос был риторическим и уже не был нужен, все в этой комнате чувствовали работу его разбуженных желез, — Вот видите господа оппоненты, если бы с ней, что-то было не так, разве у нашего капитана, началась бы столь сильная и бурная реакция?! Это еще раз доказывает, что это тот шанс, который мы ждем вот уже несколько сотен лет.

— Дискуссия окончена. Решение о возможности работы над ДНК Александры, будет принимать сама Александра. Я надеюсь, вы понимаете, что не позволю на нее давить, только мягкие способы уговоров и ничего более..- с металлом в голосе закончил Алишер.