5.
Провинция Каманс жила своей провинциальной жизнью, неторопливой, крепко привязанной к земле. Люди здесь умели и любили трудиться, но и отдыхать тоже умели и любили. Везде нас встречали радостным ожиданием праздника, и нигде не скупились на оплату. К концу весны мы добрались до столицы Каманса. Остановились мы поблизости от маленькой деревеньки, принадлежащей герцогу Каманскому. Несколько таких деревень, разбросанных вокруг города, обеспечивали герцогский замок всем необходимым для жизни. Постоялого дома в пригородном поселении не оказалось, поэтому мы расположились лагерем неподалёку, в лесочке.
Прежде чем идти в город, как поступали большинство бродячих балаганов, наша труппа обошла все эти деревеньки. Тамошние жители, обделённые вниманием акробатов, но не достатком, всегда щедро платили тем, кто заглядывал к ним. Наш хозяин давно это понял и всегда начинал своё путешествие и заканчивал его в этих поселениях. Работали мы только по вечерам, когда крестьяне возвращались с поля. Так что у нас образовалось немного свободного времени для всех.
На первой же остановке я, пользуясь возможностью, решил поприветствовать герцога Каманского. Прилично одеться для визита в замок оказалось не так просто. Туники, что летом были широки (я специально такие носил, чтобы казаться крупнее), теперь стягивали рёбра, мешая дышать. С короткими брюками было бы проще - заправить в сапоги и всё, если бы они на меня налезли. Пришлось оставаться акробатом. Я долго думал, надевать перстень или нет. С одной стороны, не хотелось мне пока раскрывать себя, с другой стороны - неизвестно, как повернётся разговор. В результате надумал я третий вариант: спрятать перстень в маленький кожаный кошелёк. Пусть будет под рукой. Пригодится - достать не долго, а при этом зазря меня он не выдаст.
За время пути у меня было достаточно времени, чтобы обдумать всё, что говорил мне Фабьо о действиях регента, присоединить к этому раздобытые им списки и записать это, сведя все сведения в единую картину. Я предполагал, что потенциальная оппозиция вряд ли столь чётко представляет себе ситуацию. Возможно, у них есть сведения новее, но, скорее всего, они не видят картины целиком. Для этого нужно знать регента так хорошо, как знаю его я, и владеть краеугольным камнем текущей интриги и главным секретом регента: он хотел убить меня, но я сбежал, и он не знает, где я. Потому то я и рассчитывал на успех. Только бы удалось заинтересовать Генриха!
Имя мастера Альверика открыло для нас массивные ворота древней крепости. Впервые мне довелось попасть в замок, столь не похожий на мой дворец. Двойное кольцо стен осаждающим пришлось бы преодолевать очень долго, если только стены поддерживали в хорошем состоянии. Я разобрать этого не успел, уж больно быстро нас провели в замок.
Внутри ощущение древности усилилось. Как будто весь груз прожитых лет, выдержанных осад, выигранных битв осел на стенах из плохо обработанного камня. Насколько я помнил, Каманская цитадель ни разу не была взята. Вот и узкие окна, хотя и заделанные стёклами, своей похожестью на бойницы напоминали о неспокойных временах, когда шальная стрела вполне могла залететь на огонёк. Что-то подсказывало мне, что мирные годы не изменили грозного характера цитадели: чужие стрелы здесь встречать не разучились. Этот замок был и остался крепостью.
Нас куда-то привели, а я пропустил куда. С трудом усмирив разыгравшееся чутьё, я вернулся к реальности. Вовремя. Нас пригласили в кабинет герцога.
В рабочем кабинете перемешались две роли Генриха: политик и воин. Рядом с чернильницей лежали наручи; карты, развешенные на стенах, отделяли друг до друга мечи, секиры, кинжалы. На почётном месте висели меч и щит герцога. Первого воина Каманса. Моё чутье, как всегда, меня не обмануло. Жаль, что оно промолчало, когда я собирался на встречу.
Лорд Генрих встретил моего учителя настороженно. Они обменялись положенными приветствиями. Я же просто поклонился герцогу, вызвав его потрясённый взгляд. Он, хоть и не видел меня несколько лет, сразу увидел сходство. Даже усы не спасли. Я откровенно уставился на герцога. Простолюдины так себя не ведут, зато акробаты - не обычные простолюдины. Им прощают незнание этикета и отсутствие должного смирения перед сильными мира сего.
– Тони, веди себя прилично! - Одёрнул меня наставник.
Тут же, будто вспомнив, кто я сам, и с кем я разговариваю, смущенно опустил голову.
– Не гневайтесь на него, Ваша светлость. Его родители не утруждали себя обучением его правилам этикета.
– И кто же его родители? - Безразлично так спросил Генрих, но глаз не отвёл. Будто меня можно так напугать!
Я пожал плечами, вспомнив, что как-то довелось мне побывать бастардом.
– Мой отец не удосужился сообщить мне об этом! - Дерзко, с лёгким вызовом, опередив старшего. Юнец, не знающий отца, но никому не позволяющий усомниться в его… благородстве? доблести? Кто знает? Главное, чтобы сомнений не осталось.
У Генриха их и не осталось. Правда, выводы он сделал не те, что хотелось бы мне. А вот Альверик удивился, но пререкаться со мной не стал. Тем более что Генрих заговорил о том, что действительно считал важным.
– По правде сказать, мастер Альверик, не ожидал увидеть Вас у себя. О Вас ходят разные слухи.
Мастер печально усмехнулся:
– Не сомневаюсь, один из них связан с тем, что я готовил покушение на государя Антуана.
– Нет, это не слухи, это - документ, подписанный регентом.
Вот значит как! Регент не смог разыскать нас своими силами, вот и привлёк их милостей и светлостей к поиску. Альверик только головой качнул.
– Не столковались мы с регентом, Ваша светлость. Вот он и злится, что я его стражу учить отказался. А мне теперь деваться некуда. Если Вам интересен хороший меч - могу предложить его. Да и сведения у меня кой-какие есть.
Меня бы его светлость слушать не стал, в этом я не сомневался, поэтому кое-что из своих записей скопировал для Альверика. Правда, я не предполагал, что мастер просто отдаст бумаги герцогу. Счастье моё, что мой почерк кроме моих учителей и регента больше никто не видел!
Герцог бегло просмотрел записи. Там, я точно знал, были новости и о его сыне. То, что этим новостям уже больше двух месяцев, ничего не значило. В провинции с новостями всегда было туго, а уж теперь… Регент не позволял заложникам радовать свои семьи письмами. Вот и страдали их родственники от неизвестности. И дело ведь не только в семейных узах. Интересы Домов значат куда больше отцовско-сыновьей привязанности. Генриху ещё повезло. Его сын был жив, и регенту не удалось его сломить.
Будущий герцог Каманса, как заложник, гарантировал регенту невмешательство Генриха в его дела. Как соратник же он отдавал узурпатору богатства одной из важнейших земель королевства и поддержку могущественного Дома. Но чем купить молодого лорда регент так и не придумал. А силой и угрозами склонять Наследника могущественного Дома на свою сторону не безопасно: не простили бы ему такого. А смерть его ничего не давала узурпатору.
Судя по тому, как дрогнули руки герцога, и окаменело его лицо, именно о своём сыне он сейчас читал. Очень быстро совладав с собой, он попросил разрешения оставить бумаги у себя, чтобы ознакомиться с ними наедине. За ответом он пригласил нас прийти через пару дней. Конечно, для ознакомления столько времени не нужно. Но ведь в тех бумагах были сведения, полезные для других людей, которым тоже небезразлична судьба близких.
А по дороге в балаган у нас с учителем состоялся серьёзный разговор.
– Что за представление ты разыграл, Тони?
– Вы о чём? О том, что мой отец не сообщил мне, кто мои родители? Так ведь это правда.
Мой отец действительно не поставил меня в известность, что они с мамой и есть мои родители. Это как-то подразумевалось само собой. Но ведь не сообщил же. Так что я не солгал. Только наставник шутки не понял:
– А кто-то утверждал, что он законнорожденный!
– И сейчас буду утверждать. Просто не хочу, чтобы кто-то другой знал, кто я такой. Вы же сами понимаете, как я мешаю жить регенту.
– И что ты планируешь делать? - Вдруг заинтересовался он.
Его помощь мне бы пригодилась, но воина можно склонить на свою сторону только доверием. Я рассказал о своих планах, что мог и как мог:
– Пока жив регент, мне не жить, это точно. Я хочу помочь Антуану вернуть трон, тогда регент перестанет быть для меня проблемой. Антуану нужно найти людей, на которых он смог бы опереться. По моим сведениям, лорд Генрих возглавляет что-то вроде оппозиции. Если разберусь, что они такое, можно будет понять, рассчитывать ли на них, или искать поддержку где-то ещё.
– Антуан жив?! Где он?
– Там, где регент до него не доберётся.
– Ты мне не доверяешь?
– Вас разыскивают по обвинению в измене. Если Вас схватят, Вами очень заинтересуется регент. И уже не для обучения стражи. И если его маг возьмётся за Вас…
– Я понял. А тебе самому такая участь не грозит?
– Нет. Меня он убьёт сразу.
Альверик вздохнул и больше не приставал ко мне с расспросами.
А вечером мы работали. Как обычно.
На следующий день мы перебрались в соседнюю деревню, так же разбили лагерь. Нас увидели местные дети, и скоро к лагерю стали подходить жители деревни.
Разговоры обстоятельные, неспешные всегда занимали меня. Теперь же я впитывал буквально каждое слово. То, что происходило в провинции, многое говорило о том, что такое Хозяин этих земель.
Я уже слышал, что Генрих старался приструнить разбойников, и у него это отчасти получалось. Полностью с ними он справиться не мог, а королевским войскам, как и Канцелярии Охраны Закона, на разбойников было плевать. Если куда-то едешь - нанимай охрану, и никакие разбойники не страшны. А если денег на охрану нет, то и нечего ездить тут! В Камансе обстановка была получше, потому что солдаты герцога следили за порядком. Но они не всесильны, так что разбойников опасаться всё равно следовало. Хотя какие могут быть разбойники в двух шагах от города?
А вообще на жизнь в Камансе не жаловались. Земля родит, солнце светит, герцог здоров. Чего ещё желать? И, пожалуй, промолчим о том, что в некоторых местах желали как раз нездоровья Хозяевам.
И почти везде, где громче, где тише, желали всяческого неблагополучия регенту. В этом смысле Каманс ничем не отличался от других земель.
Наслушавшись вволю, я пошёл прогуляться в деревню, надеясь найти там травника. Наставник проводил меня многозначительным взглядом, от которого вспыхнуло моё бедное ухо. Я скромно опустил глазки. Чтобы не объяснять, что мне ингредиенты для краски для волос купить нужно, я не стал разубеждать подозрений мастера. Ну почему всякий раз, как я отлучаюсь куда-то из труппы, он думает, что у меня свидание?!
Как ни странно, свидание состоялось. Правда, ни такое, как думал Альверик. Но такое, на какое я не смел и надеяться.
На окраине деревни, куда так целенаправленно шёл, я увидел того, кто не смог бы не узнать меня, будь я даже седым или лысым. Мы замерли посреди дороги напротив друг друга. Поверить в то, что мы видим действительно нас, сразу не удалось.
Сержант Александр, командир отряда Королевских телохранителей. Тех десяти человек, что не должны были выжить в ту ночь. Но если выжил я, почему бы и им не спастись? Хоть кому-то.
Александр подошёл ближе, недоверчиво рассматривая меня. Я улыбнулся. И сержант вздрогнул, порываясь обнять, но тут же остановил себя, оглянулся. Он был прав. Бурная встреча на глазах любопытной деревни нам была не к чему. Александр развернулся обратно к деревне. Ухватив меня за плечо, он повёл меня мимо прочных, на века построенных домов, отделанных по фасадам весёлой резьбой.
Мы долго шли молча. Разговаривать на улице не хотелось, и Александр привёл меня в кабак. По причине дневного времени посетителей там было мало, и мы без помех расположились за отдельным столиком, выбранным телохранителем. Меня Александр посадил спиной к стене, а сам сел так, чтобы видеть и входную дверь, и дверь на кухню. Вспомнив, что с утра толком не ел, я заказал обильный обед. Сержант предпочёл красное вино и сыр. Глядя, как он медленно тянет вино, я пожалел, что не могу последовать его примеру. Александр протянул мне кувшин, угощая. Я помотал головой.
– Нет, спасибо, мне нельзя. - Бесхитростная фраза будто сбросила камень с моего языка, что мешал мне говорить. - Простите меня, сержант! - Выдохнул я.
– Мой принц?! - Еле слышным шёпотом воскликнул Александр.
– Я думал, вас убили. Всех. Я даже не пытался разыскать вас. - Слёзы выступили у меня на глазах.
– Спасибо, мой принц. Вы нам верили, а мы боялись, что Вы решите, будто мы продались…
– Нет!
– Спасибо Вам!
– Как Вы спаслись?
– Тех, кто были на страже у Ваших покоев, опоили. Нас тоже хотели. Что-то добавили в воду, которую мы пили. А зелье, видно, не сразу действовало. Ребята глотнули и пошли на смену. Те, кто сменились, воды не захотели. Да и понятное дело, кто же будет пить воду, если можно уже выпить вина. Достали они кувшин, а тут я нагрянул. Первым дело разнос устроил за выпивку в казарме. Мы с Марутом не должны были в тот вечер приходить, да он с невестой поссорился, ну я и привёл его. Думал, в казарме в себя придёт, а там уж наши зубоскалы если и не подскажут, как помириться можно, так хоть от хандры спасут. В общем, выпили уже вместе.
А тут эти твари… не предполагали они, что мы их с оружием встретим! Кто-то из них вино углядел и вякнул, что, мол, воду мы не пили, придётся драться. Сволочи! Ранили кое-кого из нас, виноват, не сразу сообразили что к чему. Но мы вырвались. Пока до Ваших покоев из казармы добрались… это ж Вы у нас по тайным ходам как по своей спальне разгуливаете, а нам не привычно это. Короче, опоздали мы. Видим, вылетает с лестницы регент, толпа приспешников за ним. Никто не ранен, вроде. Затаились, ждём. Там за лестницей ниша такая есть очень удобная… да что я Вам говорю, это ж Вы нам её показали! Вот там мы и сидели. А как мимо нас протащили четыре завёрнутых тела… ушли мы. Через подземный ход.
Оставаться рядом с городом опасно было, вот мы и пошли сюда. Лорд Генрих, вроде, как кость в горле регенту был. Думали, он нам обрадуется. Ну, он и обрадовался, в некотором смысле. Живём здесь неподалёку. Охотимся. Преимущественно на разбойников. Хоть какая-никакая, а польза от нас есть.
– Сколько Вас выбралось?
– Сюда мы вчетвером добрались, да только трое выжило. И Серж совсем плох, боюсь, и он долго не протянет.
– Где он? Я могу его видеть?
– Мы живём здесь недалеко. Думаю, он будет рад Вас увидеть…
Сержант замолчал, в воздухе повисло несказанное "увидеть перед смертью".
– Пойдёмте, я посмотрю, что можно сделать. Если не возражаете.
– Как можно, мой принц!
Как же ласкало слух забытое обращение. Верный мне десяток, мои друзья и учителя, отказавшиеся почти от всех привилегий благородного происхождения ради опаснейшей службы телохранителей Королевского Дома. Даже сейчас, считая, что я погиб, лорд Александр продолжал коротко стричь волосы в знак служения королю. Долгое время они были для меня кусочком надёжной земли среди болота равнодушия. А всё, что я мог теперь сделать для них, это "увидеть перед смертью"!
Хорошо знакомая ярость поднялась в груди. Такое со мной бывало, когда очередное упражнение Кота не давалось мне. Я всё равно добивался своего, дорогой ценой: синяками, перетруженными мышцами, болью во всём теле. Но добивался! Так неужели я отступлю сейчас? Александр еле удержал меня, заставив поесть.
У двери лесной хижины, что заменила моим солдатам дворцовые казармы, нас встретил Марут, приветствуя меня долгим молчанием. Я вволю насладился его потрясением.
– Что, Марут, не ожидали меня увидеть?
– Мой принц!
Кажется, он собрался пасть на колени. Я остановил его.
– Да, это именно я. Я не мерещусь, не кажусь и не являюсь после седьмой чарки. Как Серж?
– Плохо.
Я зашёл в спальню. На одном из трёх тюфяков лежал мужчина. Я присел на край его постели.
– Здравствуйте Серж.
– Мой принц? Вы пришли за мной?
– Да, Серж. Мне нужны верные мечи. Вы ведь не бросите меня?
– Как можно, мой принц!
– Отлично. - Я сбросил тёплоё одеяло. Серж, кажется, только тут понял, что я не призрак. - Помогите мне снять рубашку с него.
– Он постоянно мёрзнет.
– Ничего удивительного. - Я осмотрел выпирающие кости. - Он что, совсем не ест?
– Если и ест, сразу отдаёт обратно.
– Нужен бульон. Или нет! Я кое-что вспомнил: это ведь над ним подшучивали из-за его любви к молоку? - Солдаты переглянулись. - Принесите кружку чуть тёплого молока. И откройте окно, здесь душно. Теплым одеялом будете накрывать его только на ночь. Да-да, Серж, хватить нежиться в тепле, ты же стражник, а не избалованная девица!
Александр вытащил кувшин из сумки, с которой ходил в деревню. Марут налил молоко в большую глиняную кружку. Я принялся поить больного.
– Пей, Серж. Это приказ. - Я не стал давать ему много, оставив кружку рядом с постелью. - Слушай меня, Серж: Ты должен есть, чтобы поправиться. Ты меня понял? Ты нужен мне, у меня на счету каждый меч! Поэтому обещай, что поправишься так быстро, как только сможешь. Ты обещаешь?
– Да, - еле слышно ответил солдат.
– Да?
– Да, я обещаю, мой принц! - Отчеканил стражник.
Я одобрительно улыбнулся.
Когда мы вышли в общую комнату, я бессильно привалился к стене.
– Что с ним?
– Его сломил плен, - вздохнул Марут. - Он сопротивлялся, пока был в плену. Он боролся, пока мы шли. А на то, чтобы жить мирно сил у него не осталось.
– Что ж, мирной жизни я вам обещать не могу.
– Спасибо за добрые вести, мой принц.
– Чему Вы радуетесь, Александр?
– Вы вернулись! Мы боялись, что Вас нет в живых, но всё равно ждали.
– Вот и дождались! - Попробовал пошутить я, но воины шутки не поддержали. Александр протянул мне меч рукоятью вперёд, встав на колено.
– Вы нашли верные мечи, государь. Мой меч, как и моя жизнь, принадлежат Вам.
Я накрыл ладонями его руку, сжимающую рукоять меча. Марут повторил его жест, и я принял присягу и у него.
– Государь! - Донеслось из спальни. Серж попытался сесть на кровати. Я удержал его:
– Серж, нельзя, ты ещё слаб.
– Я должен, государь. - Он потянулся к мечу.
Его оружие было сложено так, чтобы его легко можно было схватить, но слабость мешала королевскому стражнику. Я вложил меч в его руку, стараясь не порезаться самому, и не дать порезаться ему. Он сжал рукоять.
– Мой меч и моя жизнь принадлежат Вам.
– Жизнь оставьте себе, а вот меч мне пригодится. Я помню: Вы - отличный мечник. - Я легонько сжал его руку, принимая присягу.
Обретя своих телохранителей, я обнаружил, что от них трудно отделаться. Они никак не хотели отпускать меня одного, готовы были сопровождать меня повсюду, чтобы уберечь, прикрыть, защитить… словом, сделать то, что не смогли сделать во дворце. Но я отбился! Я велел им ждать меня, ни в коем случае никуда не отлучаясь. Интересно, если бы я не предупредил, что за продуктами они могут выходить, они бы так и сидели голодными? Судя по выражению их лиц, даже повеление самого Альтоса, покровителя воинов, не заставило бы их уйти.
По возвращению в балаган меня встретили подозрительный взгляд Альверика, многозначительные усмешки мужчин-акробатов и неодобрительное покачивание головой хозяина. Единственное, с чем я был согласен, так это с неодобрением хозяина: близился вечер, времени на тренировку почти не оставалось.
А через день Альверик пошёл на новую встречу с герцогом Каманским. Без меня. Не рискнул я снова на глаза бывшему председателю Совета Короны попадаться. Воспользовавшись тем, что некому было запретить мне долгую прогулку, я отпросился у хозяина на весь день.
– Нам не нужны неприятности, - с нажимом произнёс он.
– Неприятностей не будет. Я друзей встретил, которых давно не видел. Хочу поговорить о том, о сём. К вечеру вернусь.
– А не врёшь? А, впрочем, я не твой учитель, чтобы следить за тобой. Верхом ездить умеешь? Возьми лошадь, быстрее обернёшься.
Лошадь - это хорошо. Я думал нанять телегу в деревне, но долго бы мне на ней трястись пришлось. Да и наши лошадки, конечно, не походные кони королевского войска, но всё ж таки быстрее пешего путника бегают.
Сказать, что телохранители обрадовались, увидев меня, это ничего не сказать. Воины, они умели прятать эмоции, но их счастье от моего появления им скрыть не удалось. Да и я не стал скрывать, что рад их видеть. Но больше всего порадовал Серж. Он встретил меня у хижины вместе со всеми, а Марут шепнул потом, что он снова стал нормально есть.
Но приехал я не просто проведать их. И не только попросить перебраться в город, куда мы, наконец, собрались прийти. Мне нужно было узнать, что за человек Генрих Каманский, и можно ли на него опереться. Мои телохранители, хоть и жили в лесу, таясь от заинтересованных людей, основные события умудрялись отслеживать. И кое-что смогли выяснить. Картина неутешительная складывалась. Если бы не встреча со старыми друзьями, можно было бы пожалеть, что я сюда пришёл.
Вокруг бывшего председателя Совета Короны кипели такие интриги, что бедному королю впору свариться! Начнём с того, что в оппозиции не было единства. Точнее, оппозиции не было как таковой. Это гордое имя носила кучка недовольных лордов. Были среди них и Хозяева владетельных Домов, и лорды подвластных им Свободных Домов, и неподвластные никому Дома целиком. И у каждого - свои интересы: получить кого-то под власть, освободиться от давящей руки владетельного Дома, сохранить независимость, сместить существующего Хозяина.
И при всём этом - избавиться от регента, у которого свои взгляды на правление Домами и их взаимоотношения, часто не соответствующие мнению Домов (или некоторых их представителей). Вот только регент правил именем Королевской Воли, а короля всё нет. То есть, нужен новый король. Вокруг Генриха собрались те, кто возражал против коронации регента. Возражать то они возражали, но никак не могли договориться, на чью голову цеплять корону. Реально претензии были у нескольких Свободных Домов. Но именно эти Дома регент подчинил первыми. Вот и получалось, что те, кто играли на стороне Генриха, выступали против своих родственников, поддерживающих узурпатора.
У Каманса оснований для таких претензий не было, а поводов не любить регента накопилось предостаточно. Вот и скучковались их светлости и их милости вокруг него. Герцог умудрялся сдерживать их воинствующий напор, направленный, пока что, друг на друга. И позволял им выяснять, у кого больше прав занять трон, вербовать себе сторонников из числа не претендующих на корону лордов и строить планы свержения регента. Но не давал им эти планы реализовать.
Александр, дольше всех прослуживший при дворе, объяснил, почему медлит Генрих. Пока в "оппозиции" нет единства, им сложно нанести согласованный удар. А удар должен быть один. Мощный и совершенно беспроигрышный. Второй удар нанести регент им не даст.
Но даже если у них получится скинуть регента, нерешённые миром разногласия перенесутся дальше. И все претензии, обиды, долги, накопившие в процессе борьбы с регентом или припомнившиеся с прежних времён, рухнут на плечи нового короля. Из-за чего он сам может рухнуть. А оно Генриху надо - по два короля в год короновывать? Если ему позволят и впредь заниматься этим хлопотным делом, а не отодвинут от него простым и эффективным способом.
Да, было о чём подумать. Вот уж не предполагал, что бороться за корону придётся не только с регентом, но ещё и с посторонними претендентами! В свете всего услышанного было очень любопытно узнать, что Генрих сказал Альверику. А ведь предупреждали меня, что любопытство - опасное чувство!
Учитель принёс две новости, поразившие его настолько, что он даже не устроил мне выволочку за долгую прогулку. Меня новости тоже равнодушным не оставили. Во-первых, Генрих попросил поделиться информацией. Вывод герцога, что Альверик знает больше, чем передал, меня не удивил. Да и поделиться я мог. Не всем, конечно. Нельзя отдавать всё, что знаешь, иначе ни с чем и останешься. То, что можно было отдать, у меня уже было скопировано. Хорошо, что я не отдал бумаги Альверику сразу. Раз он свой интерес проявил, значит, за них можно поторговаться. Что бы я мог попросить у Генриха взамен, пока было неясно, но Александр мог бы подсказать. Если бы я успел с ним посоветоваться.
На следующий день Генрих назначил встречу, на которую очень попросил мастера привести ученика. Эта новость понравилась мне гораздо меньше первой. А уж когда учитель рассказал, что герцог мной интересовался сильнее, чем сведениями из дворца…
Что Генриху нужно от незаконнорожденного акробата, Альверик узнать не смог. К счастью, некоторые подробности о моей жизни и моих знакомых он утаил. Раз Генрих скрытничает, он тоже не рискнул откровенничать. В результате герцог ждал отвергнутого бастарда, зарабатывавшего на жизнь в балагане до тех пор, пока не познакомился с известным наставником. Сам процесс нашего знакомства мастер расписал, наоборот, очень подробно. Чтобы стала ясна причина такой глубокой благодарности: взять в ученики безродного мальчишку. О нашем бегстве из города Альверик рассказал только, что это я нашёл труппу, пользуясь знакомством с акробатами. Плохо то, что, когда Генрих поинтересовался, а можно ли мне доверять, учитель, защищая меня, обмолвился, в числе прочего, о моих разногласиях с регентом. Хорошо хоть уточнять их содержание не стал. И вдвойне хорошо, что предупредил меня.
Чуял я, что своим рассказом наставник только подогрел интерес герцога ко мне. И чуял, как всегда, верно.
Генрих заинтересовался мной настолько, что принял меня одного, оставив мастера ждать в приёмной. Я не стал разыгрывать нагловатого акробата, хотя искушения было велико, очень уж величественно Генрих выглядел. Он пристально рассматривал меня, от чего всегда смущался маленький принц Антуан, и чем невозможно смутить акробата Короля. Поскольку интерес наш друг к другу был взаимным, я тоже принялся изучать его. Лет под пятьдесят, а воинская выправка чувствуется. Ни полноты, ни слабости осанки - настоящий воин. Лорд. В волосах благородная седина, на лице - холодная невозмутимость, а в глазах… азарт?
Что он увидел во мне? Не знаю. Но мою выходку он оценил. Глаза, правда, не отвёл. Говорить, когда тебе так пристально смотрят в глаза, тяжело. Но мы-то изводили друг друга одинаково, что давало мне шанс выдержать этот поединок. Иначе, как поединком, я тот разговор назвать не могу.
– Тони? Это твоё настоящее имя?
– Да, Ваша светлость. - Я не солгал.
– Кто твой отец?
И не соврёшь, что не знаю, под таким-то въедливым взглядом. Выручило лёгкое лицедейство: опустить глаза, будто смутившись, и тут же вскинуть их, разыгрывая дерзость бастарда:
– Это имеет значение?
– Может быть.
Оп ля! Я растерялся, и даже забыл скрыть это. Но Генрих моё смятение понял по-своему.
– Где ты воспитывался, до того, как стал акробатом?
– Я с детства акробат! - Надёжная ложь. Юнец, не доверяя никому, защищает свои позиции. А опытный интриган якобы открывается, чтобы сломить недоверие:
– Твой учитель рассказал о твоих фехтовальных умениях. В балагане такому вряд ли научат.
Я опустил голову, признавая поражение. Пойман на лжи - теперь не отвертишься.
– Это из-за разногласий с регентом ты стал акробатом?
Н-да! Не предупреди меня мастер - и пропустил бы я этот удар. А так просто вздрогнул, не поднимая головы. Удачно вздрогнул, убедительно.
Мне нужно было, чтобы Генрих хоть немного прояснил, что он от меня хочет. Признания, что я - Антуан третий? Бред! Но он прояснять ничего не стал, а попросил рассказать всё. Тихо так, доверительно. Мол, понимаю, плохо тебе пришлось, так поплачь на плече дяди герцога. Ага! Так я и стал плакать! Я принялся врать. Легко, самозабвенно и талантливо. Кое-что о своём прошлом я заранее придумал, теперь же импровизировал на тему.
Ждёте отвергнутого бастарда - пожалуйста. Меня воспитывали в одном поместье, принадлежащему Свободному Дому. Но я не сын Хозяина. Я вообще никому там не родственник. Мне капитан стражи рассказывал. Плохо, Генрих заинтересовался Домом. Ну, стражи - это громко сказано. Так, два десятка солдат, включая телохранителей и сборщиков податей. Отлично. Такой мелкий Дом Генриха не заинтересовал. Ему интересна рука. Точно, спросил, кому Дом подвластен. А откуда такие тонкости может знать мальчишка-воспитанник? Пожимание плечами проходит, мальчишка действительно может не знать. Видно, спросил на всякий случай: вдруг чего слышал.
Так, что Вы ещё обо мне знаете, Ваше светлость? А, фехтовать я умел. Получите! Со мной капитан много занимался. Фехтование, конный бой, стрельба из лука. Обычный набор умений стражника. Правда, лук я впервые у мастера Альверика взял, да и конному бою меня не учили, на самом деле. Так что нужно пожалеть, что только в фехтовании успехов добился. И это полная правда, подтверждающая рассказ моего наставника.
И что теперь? Ах, да. Маму я тоже не знал. Капитан по секрету сказал, что она вышла замуж, а меня пришлось оставить. Не тащить же чужого ребёнка с собой. А капитану мой опекун рассказывал. Он воином был, на службу в Дом попросился, да погиб скоро. Я его и не помню толком. Всё больше капитана.
По-моему, съедобно получилось. Мать не может убить собственное дитя, которое мешает устроить жизнь. Проблема решается просто: отдать ребёнка верному воину, пусть воспитает вдали от матери, чтоб никто ничего не заподозрил. Воин погибает, такая у них работа. Ребёнок достаётся другу воина, который что-то знает, но не всё. Из этого "не всё" получается такая сумбурная история.
Вот только как к ней регента приплести? Помог герцог.
– А ты пытался мать разыскать? Или отца?
– Нет, Ваша Светлость. А зачем? Да и кому я нужен?
– Может быть, отец не знал, что ты у него родился, и был бы рад тебя видеть.
– А как бы я смог разыскать? Я ведь ничего о нём не знаю. О матери тоже. Капитан, что знал, рассказал мне. Я иногда сомневаюсь, что правда всё это. Может, просто придумал он сказку для маленького сироты, а я и поверил в благородного отца. Бастард звучит красивее, чем подкидыш нагуленый. - Я изобразил лёгкую печаль, и с грустной усмешкой завершил своё жизнеописание: - Я ведь не знал, что у благородных внебрачные дети тоже разные бывают. Теперь то понимаю, что быть безродным сиротой не всегда хуже, чем отвергнутым бастардом.
Бастардом! Ой, мама моя! Как же я сразу не догадался! Вот влип, так влип!
С другой стороны, придумал, какие неприятности с регентом у меня могли возникнуть. Но эти неприятности лишь подтвердят подозрения Генриха. А оно мне надо? Определиться мне не дали.
– А что у тебя с регентом?
– Да я и сам не понял. Года три или четыре назад они останавливались у нас на ночлег. - Три года назад регент навещал свои земли, когда принимал Дом после смерти отца, прежнего Хозяина. В дороге его караван часто останавливался не на постоялых дворах, а в поместьях. Вполне мог и в моём вымышленном остановиться. - Мы с мальчишками выбрались посмотреть. Они-то струсили, близко не подошли, а я почти вплотную прошёл по коридору ему навстречу! - Бравирую? Почему нет? Главное после правильно себя высмеять. - Я же жутким подвигом свой поступок считал! А уж когда регент и его лорды из его свиты меня увидели и прямо-таки остолбенели, вообще к небесам воспарил. Только жизнь меня на землю быстро вернула. Кто-то из стражников слышал, как регент приказал убить какого-то мальчишку. Капитан как о том узнал, сразу сообразил, у кого бы хватило наглости на глаза его светлости попасться. Он меня спас. Двое меня подкараулили. Я чудом увернулся, да убежать не смог, стал отбиваться. Повезло ещё, что они с мечами на меня не пошли! Только долго бы против воинов я не продержался. Слабоват я был против воинов. А тут капитан вмешался. Кажется, он их убил, не рассмотрел. Потом собрал меня в дорогу и выпроводил из поместья.
– А в столицу чего подался?
Хороший вопрос! Спасибо учителям моим, что заставляли умные книги читать.
– Так говорят, что темнее всего под пламенем свечи.
Генрих хмыкнул.
– А почему акробатом стал?
– Ну не в воины же идти было. Молод я для того был. А в акробаты с моей подготовкой в самый раз.
Генрих кивнул и велел позвать наставника. Я позвал и не ушёл. Генрих меня не прогнал. Что он задумал?
Разговор с Альвериком прошёл довольно спокойно. Герцог взял новые бумаги, пообещал ознакомиться и снова пригласил прийти. Нас обоих.
По дороге в балаган наставник всё выпытывал, о чём мы так долго говорили с герцогом. Соврать чего-нибудь сходу не получилось, пришлось признаваться, что Генрих расспрашивал меня о моей жизни. Мастер хмыкнул:
– Придумал?
– А что, был выбор?
– А зачем ему твоя жизнь?
– Знал бы, намного бы лучше себя чувствовал.
Пока мы гостили в герцогском замке, хозяин оформил разрешение на выступление в городе, и акробаты начали устанавливать шатёр. Я присоединился к ним, но мысли мои оставались в кабинете Генриха. Что же ему от меня надо?
После завершения установочных дел Белка подошла ко мне.
– Проблемы?
– С чего ты взяла?
– Обычно ты говорил: "Нет, с чего ты взяла?" Выходит, теперь есть.
– Выходит. Наперекосяк всё выходит!
– Рассказать можешь?
– Нет.
– Как обычно. Загадочности в тебе много. Не надоела она тебе?
– Ой, надоела! Но без неё никак. Какой же я тогда акробат, без загадочности?
– Самый обычный акробат.
– Не, не годится. Кот утверждал, что я - талантливый акробат!
– Ну, если Кот утверждал… не загордись только, талантливый ты наш!
За нашим разговором внимательно наблюдал хозяин. Я указал на него Белке, и девушка тут же убежала куда-то по своим делам. Эта проблема донимала меня всё путешествие. По нашим с Белкой предположениям, Хозяин вознамерился поженить нас. Не сейчас, разумеется, а когда я подрасту. Но даже в отсроченном варианте эта перспектива не вызывала у меня воодушевления. У моей партнёрши тоже. Вот мы и старались лишний раз не попадаться на глаза её отцу. В принципе мне переживать было особо не о чем, всё равно скоро из балагана уходить. Даже если хозяин заломит запредельную для меня сумму отступных, я смогу найти деньги. Особенно пока есть информация, которую можно продать. А всё равно неловко себя чувствовал.
Два выступления в день - вполне нормально для бродячей труппы, первый день остановившейся в городе. Позднее дают обычно четыре-пять, а то и шесть выступлений. В первый же день можно немного погулять. Что было очень кстати. Мне срочно требовалось разыскать моих воинов, чтобы обсудить разговор с герцогом.
Постоялый двор, про который они говорили, найти удалось быстро. Марут, спустившись в зал до того, как я начал расспрашивать о трёх охотниках, объяснил, что видел меня из окна комнаты. Они там установили наблюдение за входом, чтобы меня не пропустить. Удобно, я запомнил на будущее.
Они расположились в маленькой комнате третьего этажа, где их мало кто стал бы тревожить. Покой и незаметность, что ещё нужно беглецам? А я с порога огорошил воинов главной новостью:
– Сидите крепче, друзья! Меня считают незаконным братом меня самого.
Они не сразу поняли, что я им сказал. Пришлось повторить:
– Лорд Генрих считает меня внебрачным сыном моего отца, о котором он и сам не знал.
– А что Вы ему сказали?
– На эту тему - ничего. Я же не знаю, что он так думает, я об этом догадался. А обо мне он знает ровно столько, сколько я смог придумать.
Я пересказал в двух словах печальную историю своей жизни, повеселил телохранителей.
Александр посоветовал пока не разубеждать Генриха, который наверняка, попытается использовать меня, как средство примирить разных претендентов на корону. Кровь прежней династии - самый сильный претендент, остальным придётся смириться. Естественно, лорд Генрих видит меня куклой на троне, а себя - мудрым Советником. Реальным правителем, проще говоря. Против чего у меня были свои возражения. Во-первых, быть куклой на троне я уже один раз не согласился. Во-вторых, служить символом объединения оппозиции можно только в том случае, если есть гарантии, что никто не сдаст меня регенту.
Не понравился мне план Генриха, хоть он ещё и не предлагал мне ничего. И очень надеялся, что не предложит. На всякий случай я попросил Александра быть поблизости от замка. Маловероятно, что бы меня попытались удержать силой, но кто их знает, этих оппозиционеров!
На следующий день в перерыве между выступлениями мы снова отправились на аудиенцию герцога. В этот раз в кабинете он встретил нас не один. Ещё трое лордов придирчиво изучали меня. Все, вроде, незнакомые, но кто знает… Вдруг один из них заметил:
– Пожалуй, это действительно решение проблемы. Но давайте сначала послушаем, что нам скажет уважаемый мастер.
Что им скажет мастер, мы обсудили заранее. Дальше за просто так разбазаривать сведения я не собирался.
– Милорды, а что Вы хотите услышать?
Милорды переглянулись, потом Генрих махнул рукой, предлагая нам сесть. Альверик сел сразу, я - дождавшись разрешающего кивка учителя. Пусть не думают, что они тут главные! Для меня, юнца непонятного роду-племени, выше учителя никого нет и быть не может. Лорды и это заметили. Замечательно. Пусть думают, что за меня всё решает наставник. И переговоры ведут с ним. Я временно самоустранился, как бы со стороны наблюдая за разговором.
Генрих: "Для начала, мастер, расскажите, как дела в столице. Мы очень мало знаем о том, что там происходит."
Альверик: "Если смотреть в целом, то тоже, что и обычно. Интриги, дуэли, поиски выгодных браков и мягких постелей."
Лорды сдержанно посмеялись. Мастер долго и подробно рассказывал, кто с кем и против кого на какую тему интриговал. Я сначала удивился: откуда у наставника такие сведения. Потом вспомнил, кто были его клиенты, и всё стало ясно. То, что мастер знал, кто с кем и из-за чего дрался, я вообще принял как должное. С его-то ремеслом - и не знать?! Когда дошли до обсуждения, у кого с кем романы, я понял, что не знал о собственном дворце ничего. О жизни столицы вообще молчу. Неудивительно, что меня скинули!
Получив ворох полезных слухов (мастер абы-что никогда не говорил) лорды ненадолго задумались, а потом Генрих вытащил хорошо знакомые мне бумаги.
Генрих: "Мы бы хотели обсудить с Вами кое-что."
Альверик: "Я слушаю Вас, Ваша светлость."
Генрих: "Вы готовы поручиться за достоверность этих сведений?"
Альверик (после вдумчивой паузы): "С поправкой на более чем двухмесячную давность."
Генрих: "Видите ли, мастер, кое-что у нас вызывает сомнения."
Альверик: "Вы сомневаетесь в моём слове, милорды?"
Генрих: "Нет, что Вы, мастер! Я сомневаюсь в том, кто Вам их передал."
Альверик: "Почему?"
Генрих: "Кое-что нам представляется невозможным узнать. Откуда у Вашего осведомителя доступ к таким сведениям?"
Альверик (засмеявшись): "Ваша светлость, Вы что же, думаете, я сдам Вам своего осведомителя только для того, чтобы развеять Ваше недоверие? Если я скажу так: моя жизнь и свобода - свершившееся подтверждение его честности."
Генрих: "Это он предупредил Вас?"
Альверик неопределённо качнул головой.
Генрих: "Хорошо. Объясните, почему Вы пришли в Каманс?"
Альверик: "Смесь судьбы и расчёта. Нужно было уходить из города, с балаганом выбраться было безопаснее всего. Балаган шёл в Каманс, и я подумал, что здесь найдутся люди, с которыми можно говорить."
Генрих: "Мудрые люди всегда найдут, о чём поговорить. Что Вы можете ещё рассказать?" Кивок в сторону бумаг.
Альверик (улыбаясь): "Милорды, не кажется ли Вам, что странная ситуация складывается: я делюсь информацией, но ничего не получаю взамен?"
Милорды переглянулись.
Генрих: "Сколько Вы хотите?"
Альверик: "А кто говорил о деньгах? Регент мешает мне жить. Если Вы сильно помешаете жить ему, я поделюсь с Вами ещё кое-чем. В противном случае - я буду искать дальше."
Незнакомый лорд: "Мастер, Вы, по-моему, не поняли ситуацию. Вы - изменник. Мы можем Вас сейчас связать и отправить господину регенту. Не в Ваших интересах торговаться!"
Альверик: "Отправите меня к регенту - ничего больше не узнаете."
Генрих: "Не спешите, лорд Валиэн. Мастер Альверик в чём-то прав." Герцог задумался.
Пользуясь затишьем, я собирал волю в кулак. Валиэн, он был у меня в особом списке. В списке тех, кого регент привязал к себе через угрозы родственникам. И эти угрозы реализовал. Знает ли о том Валиэн? Вряд ли.
Генрих (решившись): "У нас появился план. Чтобы его реализовать, нам нужен человек, который примет корону по праву. (Началось! Скажет он или нет?) Мы нашли его. Теперь мы можем действовать. Вы - с нами?"
Вопрос в лоб. Всё бы ничего, но ведь мастер знал, что Антуан жив. Я затаил дыхание, ожидая его ответа.
Альверик: "Вы нашли Антуана?!"
Генрих: "Нет. Мы сомневаемся, что он жив."
Альверик: "Зря сомневаетесь."
Лорды заволновались снова. Валиэн так просто с лица спал.
Генрих: "Что Вы хотите сказать?"
Альверик (осторожно): "Видите ли, Ваша светлость, недавно я получил сведения, что Антуан жив. Самого его я не видел, и где он сейчас - не скажу. Но я могу попытаться узнать."
Генрих: "Сведения достоверны?"
Альверик: "Настолько же, насколько и всё остальное."
Генрих: "Неожиданная новость. Нам нужно всё обдумать, а потом я бы хотел поговорить с Вами. - Альверик поклонился. - Подождите в приёмной. Вас позовут."
Ждать пришлось недолго. Гости Генриха покинули его кабинет, а мастера секретарь пригласил для продолжения аудиенции. Без меня. Что было мне только на руку, поскольку давало повод сбежать. Отговорившись необходимостью бежать на представление, я получил от наставника разрешение вернуться в балаган.
А по дороге я нагнал гостей Генриха. Как обратиться к благородным лордам и при этом не схлопотать по шее? Одна надежда, что акробатам и впрямь многое прощают.
– Ваша милость, - позвал я, приближаясь.
Лорды остановились и удивлённо переглянулись. Если они видят меня решением большой политической проблемы, то должны выслушать. Наверно.
– Чего тебе? - Сразу не разгневались, что успокаивало.
– Лорд Валиэн, простите, мне нужно переговорить с Вами наедине. Я очень прошу Вас.
Лорды засмеялись. А для чего ещё нужны акробаты, как не веселить людей? Особенно такой необычной просьбой. Валиэн, всё ещё смеясь, подозвал меня.
– И что ты хочешь мне сказать такое, что не могут слышать мои друзья?
– Я знаю, что ещё было в бумагах, которые мой наставник передал герцогу Каманскому. Там не всё. Если Вы захотите задать мне вопрос, я дам Вам ответ.
– И что ты хочешь за него? - Валиэн уже не смеялся, так же как и его соратники.
– Ничего. На самом деле, я предпочёл бы ничего не говорить Вам.
Валиэн слегка побледнел. Потом сумел выдавить улыбку:
– Господа, Вы не обидитесь, если мы немного посекретничаем с лордом Тони?
Господа засмеялись. Забавная шутка - назвать неизвестного бастарда лордом. Но вполне уместная, если учесть, чьим бастардом меня считали. И очень полезная для памяти: лорды забыли о моём настораживающем обращении к Валиэну.
Мы пошли к выходу. В коридоре то и дело кто-то появлялся: то домочадцы герцога, то солдаты, то слуги. Валиэн, как и я, не хотел беседовать у них на виду. Он вдруг свернул в боковой коридор. Поплутав немного по замку, мы остановились в глухом закутке. Валиэн требовательно посмотрел на меня, но спросить ничего не успел. Я опередил его:
– Я не хотел говорить при всех. Милорд, ваши сын и жена мертвы.
– Ты лжёшь! - Взметнулся он.
– Нет. Я бы не смог использовать смерть для своих интриг.
– Я убью тебя! - Прохрипел он.
– Ага, только сохраните голову, за неё регент выделит Вам отдельную благодарность.
– Ах ты, щенок!
Валиэн набросился на меня, я увернулся. Что ж, Кот, а потом и мастер Альверик неплохо надо мной потрудились. Валиэн выдохся раньше, чем смог до меня дотянуться. Он, тяжело дыша, привалился к стене.
– Уходи, дурак! Ты не понимаешь, с кем связался!
– Уже поздно. Просто это Вы не поняли, с кем связались.
– Я буду вынужден сообщить регенту всё, что твой наставник наговорил сегодня и вчера! И про то, что Антуан жив - тоже!
– А про то, что он убил ваших родных, Вы ему тоже сообщите?
Я думал он бросится на меня, но он вместо этого упал на колени.
– Почему ты не выдал меня, раз всё знал?
– Что бы Вас растерзали на месте?
– Это было бы лучше!
– Простите, я не подумал, что Вы можете ждать встречи с ними. - Он уставился на меня. Ещё бы, такого перевёртыша он никак не ожидал! - Много времени прошло с той поры, как я полюбил жизнь, и мне трудно понять тех, кто ищет смерти. У вас остался меч, только прошу Вас, прежде чем воспользоваться им не по назначению, выведите меня отсюда, иначе, боюсь, я не найду выход.
– Ты доверяешь мне? - Он действительно был удивлён. Предатель заслуживает презрения. Иногда - жалости. Но никогда - сочувствия. И уж, тем более, доверия.
– А Вы то себе доверяете?
Он долго молчал, прежде чем выдавил из себя:
– Я ведь давно уже служу регенту.
– Насколько я знаю, Вас не было среди тех, кто ворвался в королевские покои в ту злополучную ночь.
– Я… он поймал меня, я ничего не мог сделать!
– Вы могли выжить. И Вы могли бороться за тех, кого любите.
– Но всё напрасно! Ни сына, ни чести…
И тут он заплакал. Он отвернулся, и я не видел его лица, но плечи у него вздрогнули характерно. Я присел на корточки рядом с ним.
– Лорд Валиэн! - Обращение по имени - непростительная дерзость со стороны простолюдина. Либо меня снова будут убивать, либо разговор продолжиться. Валиэн молчал, ожидая продолжения. - Вы присягали регенту?
– Нет! - От возмущения лорд даже успокоился.
– Значит, вас связывало не слово чести, а обычная сделка: Ваша служба в обмен на семью. Регент нарушил условия сделки, Вы ему больше ничего не должны.
– Не должен! - Горько воскликнул он. - Мальчику пять лет всего было! Да и жена моя, хоть и слова доброго сказать о ней не могу, но и худого тоже ведь не заслужила. Красивая дура, это на всю жизнь! Ах, приглашение в столицу! Ах, приглашение на бал! Ах, охота! Ах, приём! И почему муж запрещает развлекаться? Восторженные глаза и длинный язык! Из-за него регент мной и заинтересовался. Растрепала она лишнее. Мы же со Стефаном Каманским старые знакомые, в замок герцога я допущен, а политически веса никакого не имею. Маленький Свободный Дом, кому он нужен? На сына герцога я, конечно же, повлиять бы не смог, а вот, знакомством с ним пользуясь, в доверие к Генриху попасть - вполне. Так оно и получилось. И когда человек от господина регента мне службу предложил, а потом намекнул, что жене моей по вкусу столичная жизнь, а это удовольствие дорогое, я лишь усмехнулся. А потом он добавил, что моему сыну нужно хорошее будущее обеспечивать уже сейчас. И тут я сломался. Да, видно, усердие свое не сильно демонстрировал… вот и…
– Вы сделали всё, что от Вас зависело. Знаете, как мне передали, Ваша жена узнала о Вашей службе.
– Откуда? - Ахнул Валиэн.
– Понятия не имею. Но длинные языки при дворе - вещь распространённая. Так что, вполне могла услышать.
– И промолчать, разумеется, не смогла, кукла болтливая! Если бы я мог отомстить…
Он долго молчал, я тоже ничего не говорил.
– Спасибо Вам, лорд Тони. Надеюсь, Вы обретёте свой герб.
Я смотрел на него и вспоминал. Вспоминал, как у меня отняли надежду, бросили в одиночестве и собирались убить. Я вспоминал, как готовился умереть той ночью, как выбросил дворянскую цепь, как сгорели мои волосы в огне. Какое счастье, что король Антуан третий мёртв, потому что, будь он жив, мне бы пришлось обвинить этого лорда в измене. А Тони-Король не мог бросить беспомощного человека в одиночестве.
– Прошу Вас, лорд Валиэн, проводите меня к выходу, я боюсь заблудиться.
Он встал. Я пристроился рядом.
– Неужели Вы не можете думать ни о чём, кроме мести?
– У меня отняли честь, о чём ещё я могу думать?!
– Честь - это не кошелёк, который могут отобрать разбойники на перекрёстке. Либо Вы сами предаёте её, либо она у Вас есть, и никуда Вы от неё не денетесь. В отличие от совести, она даже спать не умеет!
– Как ты можешь шутить такими вещами?!
– А какими ещё вещами шутить? Уж не теми ли, что благородные лорды, которым, казалось, сам Светлый велел броситься на помощь государю, размышляют, как его возвращение соотносится с их планами? А если ему не найдётся места в ваших планах, ему что, самому под меч регента падать?
– Не торопитесь разочаровывать Его Величество. Они уже настолько привыкли к мысли, что Антуан мёртв…
– Что теперь потеряли разум от радости! - Язвительно закончил я. Я не хотел, чтобы это звучало так, но ничего не мог поделать: всё-таки, я был разочарован. - И вот ещё что. Я понимаю, доклад регенту - это дело святое, но если Вы вдруг не сможете придумать, что сказать о происходящем безобразии… я согласен помочь сотворить что-нибудь, похожее на правду. - Что-то блеснуло в его глазах, или мне показалось? Скоро выясним. - Наш балаган остановился на Ремесленной площади. Заходите. Может, ещё о чём поговорим.
Александр и Марут дождались меня за воротами замка. До балагана мы добрались быстро, я и рассказать ничего толком не успел. Договорились встретиться после выступления. Они остались ждать меня.
Представление мы отработали, выручку собрали богатую, хозяин остался доволен. В таком настроении он всех всегда отпускал без вопросов. Но визит к воинам всё равно пришлось отложить, потому что оставался ещё учитель, который мрачно на меня поглядывал. Сначала нужно было выяснить, что такого наговорил ему Генрих.
Я сел у входа в шатёр, махнув телохранителям, чтобы подождали. Наставник заметил меня и сел рядом. Он молчал, не решаясь заговорить. Оно и понятно! Такой бред на трезвую голову повторить сложно. Снова пришлось импровизировать:
– Итак, лорд Генрих изложил Вам свой план и мою роль в нём?
– Какой план, Тони? О чём ты?
– А что, он разве не хочет короновать меня как бастарда Его Величества Аларика шестого?
– А это реально?
В меру заинтригованности, в меру любопытства. Главное - не выдать своих чувств. А ведь мастера трясло от гнева. Незаметно для посторонних, но очень явно для меня. Я слишком хорошо его изучил. Понять, что так разозлило мастера, труда не составило. Мастер решил, что я обманул его.
– Не знаю. - Учителю я всё ж таки старался не врать. Не соврал и на этот раз. - Я совсем запутался. Отрицать нашу похожесть - бессмысленно. Сможет ли Генрих на её основе затолкать меня на трон? Кто ж его знает! Захочу ли я туда лезть? Сложный вопрос, ведь жив законный правитель. Я это точно знаю. Один мой друг помог ему сбежать в ночь покушения, а другой - спрятал его так, что до сих пор найти не могут.
– Зачем ты вообще эту сказку сочинил?!
– От страха! Он как на меня глянул, я так сразу и обомлел. Нужно было что-то сказать, чтобы отстал, ну я и придумал сказку о ничейном бастарде. После того, как со мной регент обошёлся, я предпочитаю к себе лишнего внимания не привлекать. А тут…
– Так насчёт регента - всё правда?! - Перебил меня учитель.
– Там всё - правда. Кроме откровенного вымысла. А насчёт сходства? Так ведь неизвестно, сколько по Интарии сейчас сводных братьев да кузенов Антуана бегает. Всё-таки Аларик не в невинном младенчестве женился. А уж его отец, Аларик пятый, по слухам, и в браке излишне неравнодушен был к женщинам, неважно замужним или нет.
Альверик расхохотался:
– Тогда ты точно из их семейки!
– Всё может быть… Ну да речь не о том. Как я понял, Генрих не собирается поддерживать законного государя?
– Не понравился ему мой намёк, что Антуана можно разыскать. По разговору я понял, что его привлекает только гарантированный вариант. Свой человек на троне, не просто обязанный ему за возвращение власти, а созданный им изначально. Марионетка послушная и безвольная, которая не будет мешать ему. Я даже в чём-то согласен с ним. Он прекрасно понимает, что нужно сделать, чтобы страну оживить после всего, что устроил регент. Специально изготовленная кукла очень удобна для подписывания приказов, составленных им. Нужно только, чтобы кукла устраивала всех. А вот человека, так разозлившего регента, сделать куклой будет затруднительно.
– Как разозлившего?
– Подробностей не знаю, но чем-то Антуан перед исчезновением ему напакостил, это точно! И Генрих это знает, тоже без подробностей. Знаешь, кажется, он опасается его. Непредсказуемый мальчишка, из-за которого политическая жизнь Интарии покатилась кувырком! Я начинаю уважать его! И такой парень долго за себя распоряжаться не позволит. Потому Генрих и предпочитает нового человека.
– Ввод новой фигуры? Это может быть интересно, а может быть не интересно совсем. В первом случае мне придётся играть по его правилам на его территории, во втором - опять бежать. Ой, как мне это надоело! Учитель, как Вы думаете, у меня есть шанс удрать от Генриха?
– Будет. Честно сказать, законный правитель на троне меня привлекает больше, чем безумный акробат!
Ну-ну! Спасибо, мастер! Уж приласкали, так приласкали!
Оставив учителя в глубокой задумчивости, я вошёл в шатёр. Чтобы выйти с другой стороны. Говорить по дороге о делах не очень удобно, особенно когда в мыслях полный сумбур. Оставив бесплодные попытки хоть немного разобраться в нём, я обратил внимание на притихших телохранителей. А ведь они впервые увидели, чем я занимаюсь! Стало понятно, какие сомнения их гложут. А бороться с чужими сомнениями гораздо легче чем с собственными, чем я и занялся:
– Что, милорды, думаете, неподобающее для принца занятие я себе нашёл? Да не смущайтесь вы! У меня ведь выхода особого не было, а потом я как-то подумал: я столько лет лицедействовал, так почему не сделать это так, чтобы никого не пришлось обманывать. Впервые мои уловки приносят радость людям, их могут увидеть и оценить. Я перестал быть бледной тенью. Если б вы знали, как я устал бояться!
– Мой принц?!
– Вы что же, не догадывались, что перед каждым выходом я уговаривал себя идти в зал, а не бежать в противоположную сторону? - Они помотали головами. - Вот, видимо, откуда у меня лицедейские способности.
На постоялом дворе я, наконец-то, сбросил груз новостей. Воинов новости озадачили. Да уж, было чем озадачиться!
После беседы с Генрихом мне увиделось сразу три пути возвращения себе короны. Первый, самый простой - подыграть Генриху. Пусть посадит на трон бастарда, как задумал. Кровь прежней династии есть, все довольны. Кроме обставленных претендентов, которым я тем самым подарю повод говорить о незаконности правления как моего, так и моих потомков, поскольку сам я незаконнорожденный. Да и перед родителями неудобно как-то.
Второй путь тоже трудным не назовёшь. Позволить Генриху короновать своего бастарда, а потом сообщить, кто на самом деле сел на трон. Возразить никто не сможет - законный наследник получил корону. Но и обмана не простят. А остаться без поддержки лордов… уж лучше сидеть в балагане и не высовываться. Там, по крайней мере, есть шанс выжить.
Ну а третий путь… расправиться с регентом самому. Я не знал, как это сделать, но на помощь Генриха в этом вопросе не приходилось рассчитывать. Так же как и на других оппозиционеров. Они уже выбрали своих ставленников, я буду им мешать. А сильным мира сего мешать жить небезопасно для здоровья. Значит, надо выкручиваться самостоятельно.
К полуночи мы поняли, что придумать ничего не можем. Что хотят от меня - ясно, что хочу я - тоже ясно. А вот как это соединить? Оставив разбор всех сложностей на следующий день, меня уложили спать, не позволив даже заикнуться о возвращении в труппу поздней ночью. В результате в балаган я вернулся к утреннему выступлению. Хозяин только хмыкнул, а вот от учителя досталось.
Днём, в перерыве между выступлениями, пришёл Валиэн. У входа в шатёр он столкнулся с Белкой и спросил меня. То есть, спросил-то он Тони, но моя партнёрша знала не только моё балаганное прозвище. Услышав её вопль: "Король! Пойди сюда!", я крикнул в ответ:
– Я занят.
Даже если бы я знал, кто разыскивает меня, я бы не смог подойти, прежде чем выпутаюсь из одной проблемы. Белка о моих затруднениях ничего не знала, поэтому снова крикнула.
– Король, тебя его милость спрашивает! Иди сюда!
Я бы с радостью пошёл. Если бы стоял на земле. Но я в тот момент висел на перекладине, закреплённой на шесте на высоте где-то двух с половиной человеческих ростов. И слезть никак не мог. О чём и сообщил:
– Веди его милость сюда. Я отсюда слезть не могу.
Почти тут же в зале появились побледневшая Белка и заинтригованный Валиэн. Было бы чего интриговаться! Просто немного неудачная тренировка, эка невидаль!
Хотя где бы Валиэн мог видеть акробата, припутанного к перекладине верёвкой? Я и сам такое раньше не видел, иначе бы хорошенько подумал, прежде чем проверять новое приспособление. У меня идея возникла, перенести мой номер с пола на перекладину. Не полностью, конечно. Сальто я бы делать не рискнул, но некоторые упражнения смотрелись бы не плохо. Держаться либо руками, либо ногами за тонкую опору, с которой в любой момент можно свалиться - несколько небезопасно. И я придумал, как себя обезопасить: привязал к поясу верёвку, а свободный её конец закрепил на пересечении шеста и перекладины. Теперь, если бы я сорвался, я бы повис на верёвке.
Вот только я не учёл того, что, пока я буду крутиться вокруг шеста и перекладины, верёвка запутается. И меня припутает так, что освободиться я не смогу. А из-за того, что пояс перекрутился, я ни снять его не мог, ни верёвку отвязать. Вот и висел в получившейся паутине под встревоженными взглядами коллег.
Белка, увидев меня, ахнула. Валиэн же просто онемел. Мне же удивляться было не с чего, так что дар речи я сохранил:
– Приветствую, Ваша милость! Простите, я не смог подойти к Вам. Сейчас, как только распутаюсь, я сразу слезу.
– Его можно снять? - Обратился лорд к акробатам.
Лорду объяснили, что сердобольный помощник, пытавшийся распутать меня, уже сорвался. Его поймали, так что обошлось без травм, но лучше больше не искушать судьбу.
– А если не распутывать, а перерезать верёвку?
– Хорошая идея, Ваша милость! Только я ножи с собой не взял. О! Белка! Ты же тут? Кинь-ка мне ножичек!
– Ты с ума сошёл! А если не поймаешь?
– Ребята, отойдите в сторонку и проследите, чтобы никто здесь не ходил. Кидай!
Белка осторожничала. Нож не долетел до меня, я и не пытался дотянуться.
– Недолёт! Ребята, гляньте, труп поблизости не валяется? Нет? Тогда продолжаем. Белка, представь, что кидаешь шестой нож!
Второй нож я поймал легко. И сообразил, что, перерезав верёвку, лишусь единственной опоры. Акробаты поняли это тоже и встали под перекладиной.
– Режь, Король, мы поймаем тебя!
И поймали! Я упал спиной в их подставленные руки, как-то умудрившись не поранить никого ножом.
А едва я встал на твёрдую землю, она плавненько поплыла у меня под ногами: на меня из-за кулис гневно взирали хозяин и учитель. Понурив голову, я побрёл на расправу. Пока хозяин искал подходящие слова, учитель без лишних разговоров закатил мне пощёчину. На ногах я устоял, но свет в глазах на мгновенье померк. Рассеивая звонкую тьму, в сознанье ворвался голос наставника:
– Сопляк!
И голос хозяина:
– Мальчишка! Хоть бы со старшими посоветовался!
– Да что с ним говорить! Расшибётся когда-нибудь, тогда поймёт!
– Я из-за него поседею раньше срока!
Это хозяин загнул! При его лысине, чем седеть? Однако у меня хватило ума оставить комментарии при себе. И мои няньки ушли, посчитав воспитательный процесс законченным.
Валиэн, молчаливо взиравший на это действо, хмыкнул:
– Весело! И часто у Вас так?
– Да каждый раз, как Король чего-нибудь учудит, а его поймают! - Белка промолчать не могла, и мне пришлось защищаться:
– Не так часто меня и ловят!
И чего все засмеялись? Вроде, ничего смешного не сказал! Валиэн, неожиданно легко хлопнул меня по плечу, и мотнул головой в сторону выхода.
Он был прав. О важных делах лучше говорить без свидетелей. И в более подходящем месте, коим традиционно являлся кабак. Валиэн заказал вина, я - травяной отвар. Лорд удивился. Пришлось объяснять, что перед выступлением пить нельзя. Да и вообще, акробат, который много пьёт, рискует мало прожить. Валиэн вдруг тепло улыбнулся:
– Мой наставник так же говорил о воинах. А однажды он неудачно выпрыгнул из окна, окно на третьем этаже было. И то, что он был трезв, его не спасло.
– Мой наставник, кажется, опасается того же!
– Суров он у тебя…
– Да это ещё что! Видели бы Вы его в гневе!
– Нет, спасибо!
Мы рассмеялись. Было легко говорить о неважных пустяках, вдруг оказавшихся важными. Кто я для благородного лорда? Акробат бродячего балагана? Неизвестный сын Аларика? Просто знакомый, с которым можно посидеть за кружкой вина?
– Тони, если не секрет, почему тебя зовут Король?
– Друг прозвал. Поблагодарил я его однажды как-то… высокопарно, а он посмеялся, мол "мы, наше величество, изволим благодарить", ну и прилипло прозвище с тех пор. Ваша милость, Вы ведь, наверно, по делу пришли? Извините, что так тороплю, но мне скоро выступать.
– Моя милость? Вчера ты был не столь вежлив, лорд Тони!
– Простите, лорд Валиэн!
Валиэн фыркнул:
– И Генрих думает, что сможет тебя контролировать! Твой учитель уже рассказал тебе планы герцога?
– Нет. Но я догадываюсь. И они мне не нравятся.
– Почему?
– Сейчас я - уважаемый человек, а кем я буду в случае успеха герцога?
– Ну…
– И кем я буду в случае неуспеха? Вы знаете, сколько человек из вашей оппозиции доносят регенту? И не все доносят вынужденно!
– Откуда ты это знаешь?
– А как Вы думаете, откуда у Альверика все те сведения?
– Это - ты?!
– Мой друг. И друг Антуана.
– А ты не так прост, как кажешься!
– Спасибо.
– Может, ты даже знаешь, как справится с регентом?
– Знаю. Но сделать ничего не могу.
– Почему?
– Я не могу короновать Антуана. - Валиэн удивлённо уставился на меня. - Вы можете предложить что-то другое?
Он помотал головой. И вдруг спросил:
– Что тебе в этом? Это не твоя борьба!
– Спорный вопрос, учитывая мои разногласия с регентом. Да и вообще… Скажите, лорд Валиэн, Вам нравится то, что сейчас в Интарии происходит? В целом?
– В целом? Не очень.
– Мне тоже. И если для того, чтобы что-то изменить, нужно посадить Антуана на трон, я это сделаю. Если смогу.
– А как ты это планируешь сделать?
– Пока никак. У него нет людей, на которых он мог бы опереться.
– А ты?!
– Акробат, похожий на его отца? Не смешно.
– Знаешь, попробуй поговорить с лордом Дероном. Я могу представить тебя, только разговаривать тебе придётся с ним самому. И, боюсь, моя рекомендация будет не самым надёжным подспорьем для тебя. Дерон как-то намекал мне о неравнодушных людях, да я сбежал так быстро, что он наверняка считает меня если не предателем, то уж трусом точно.
– Похоже, у Вас появился шанс доказать ему обратное.
– Ты думаешь?
– А почему нет? Вы вчера жалели, что не можете отомстить, так подарите себе хоть одну победу.
– Победу?! Да я на крючке у регента! Я должен регулярно присылать ему доклады о состоянии дел у этих горе-оппозиционеров!
– А как оппозиция относится к моим действиям?
– А ведь верно! - Он довольно улыбнулся. - Где лорд герцог, а где - бродячий балаган! Леший тебя подери, Тони! Но что скажет Его Величество? - Он встревожился.
– Думаю, спасибо. Не волнуйтесь, государя я беру на себя.
– В таком случае передай ему, что у него есть ещё один верный меч, если он сможет простить меня…
– Я передам, он будет благодарен Вам.
