«Кто весел — тот смеется,

Кто хочет — тот добьется

Кто ищет — тот всегда найдет», (с)

Прицепив кончик серебряной нити к ручке от двери повозки, я пробормотала магическую формулу. Лиловые, невидимые простому взгляду веревки окутали клубок, выталкивая его из моих рук. Тот завис в воздухе, напитываясь магией и прощупывая магический след, оставленный на ручке. После дернулся, определяя направление, и, отцепившись от ручки, закружился в воздухе. Работал клубок по принципу поиска следа человека, что применил магию. Мы с Бираном называли подобные вещицы «ищейками», но использовать старались только в самых крайних случаях. Отдел мог позволить себе закупку таких клубков не чаще, чем раз в несколько месяцев. По одному на следователя.

Ищейка взяла след, перед этим на мгновение замерев в воздухе. Ну что же, забег начинается. Махнув рукой Гили, я побежала за резко стартовавшим серебристым клубком. Он стремительно направлялся вдоль главной улицы, отталкиваясь от стен домов, тем самым задавая себе быстрый темп. Прохожие расступались, едва завидев бегущего следователя — на ищейку мало кто обращал внимание. Несколько раз я чуть не упала, зацепившись за брусчатку. Сумка нещадно стучала по спине, а дыхание сбилось. Пожалуй, надо уделить более пристальное внимание тренировкам.

Клубок замер возле одного из проулков, а после, вильнув хвостиком, скрылся из виду. Чуть сбавив скорость, последовала за ним. Улочка была настолько узкой, что я сама с трудом помещалась. Плечи цеплялись за облупившуюся отделку, на пиджаке оставались белые следы. Ищейка тоже сбавила обороты, все чаще зависая на одном месте. Видимо, магия феммаинки тут оставляла более слабый след.

Гомон улиц утоп в наступившей тишине. Легкие саднило от витавшей в воздухе сырости. Ищейка плавно летела по воздуху, кончиком нити прощупывая остаточный след магии. Вдруг клубок вздрогнул и метнулся в узкий оконный проем у самой земли. Дладж!

Наклонившись, я заглянула внутрь. Серебристый кругляш мелькнул, а потом и вовсе пропал из виду. Вроде не так уж там и глубоко, можно попробовать спрыгнуть. Зацепившись за раму, я села на землю и свесила ноги в подвал, а после спрыгнула. Под ногами треснули осколки стекла. Видимо, кто-то выбил окно.

В носу защипало от пыли. Я, аккуратно перешагивая через осколки, подошла к проему. Темным — темно. Прикрыв глаза, прислушалась — тишина. Ни единого вздоха, всхлипа, шажочка. Либо феммаинка применила какую-то магию, чтобы скрыть свое присутствие, либо — ее тут нет, и ищейка ошиблась.

Я вошла во вторую комнату, пустив вперед себя крохотный светящийся огонек. Смердящее тряпье, деревянные балки, пустые ведра. Складывалось впечатление, что этот подвал облюбовали бездомные, но после куда-то ушли. В следующей комнате было еще больше всякого мусора, но воняло меньше. Ищейка замерла сверху, освещая пустой угол комнаты. Видимо, и правда, феммаинская магия.

— Лорейн? — тихонько позвала я девочку. Она явно где-то тут. — Помнишь меня? Тишина.

— Лорейн, я знаю, что ты тут, — мягко произнесла я в воздух. — Я с большим трудом тебя нашла, и очень сильно переживала, что ты угодишь в неприятности.

— Лучше бы не находили! — тихонько всхлипнула девочка. Морок спал. В углу сидела черноволосая малышка, в ее глазах застыли крупные слезы.

— Почему? — спросила я, подходя чуть ближе и присев на корточки. — Разве ты не хочешь домой?

— Мама говорила, что там все злые! — выкрикнула девочка, размазывая сопли по лицу.

— Мама? — переспросила я.

— Да, — протянула Лорейн. — Мама говорила, что на родину нельзя возвращаться, что там плохо!

— Может, маме было плохо, а тебе будет хорошо? Ты же там не была ни разу, может, стоит посмотреть хотя бы?

— Если я туда вернусь, потом меня не отпустят!

— Ну мама же твоя как-то оттуда ушла, — улыбнулась я.

— Она сбежала! — снова всхлипнула девочка. — Она сбежала и встретила папу, он помог ей скрыться. А потом… потом она ушла, в царство Великой Матери. И папа ушел, но я не знаю, куда именно…

Видимо, как только перестали действовать врожденные нары феммаинки, он не захотел чувствовать себя причастным к судьбе девочки. Еще и наверняка побоялся возмездия от ее рода.

— Лорейн, давай так, если тебе там не понравится, то я тебя заберу. По рукам? — я хитрила. Разумеется, забрать я ее не смогла бы, но и сильно сомневалась, что Лорейн там не понравится. По слухам, общины рода Фемма Инн отличались красотой полей, рек и озер. Уютные теплые домики с белыми крышами, школы для девочек, множество невиданных, но безопасных зверей. Каждый хотел бы жить в таком месте.

— Ты не сможешь, — на мгновение перестав лить слезы, выдохнула девочка, — они не отпустят!

— Думаю, если ты скажешь, что тебе там плохо, то отпустят, — пробормотала я, стараясь поверить в свою ложь. Одно я знала точно — лучшего места для девочки, чем община рода Фемма Инн не придумаешь. И нигде ей не будет так же спокойно, нигде не станут заботиться в той же мере, и никто не сможет окружить ее большей безопасностью.

— Точно? — Лорейн подняла на меня заплаканные глаза.

— Точно, — улыбнулась я. — А теперь пойдем, нас уже заждались.

Девочка поднялась, стараясь отряхнуть от старой серой юбки соринки. Белая рубашка тоже была измазана в грязи — и как ее только занесло в этот подвал?!

— Лорейн, ты не против, если я магией чуть-чуть почищу твою одежду? — спросила я.

Девочка кивнула, размазывая сопли и слезы по лицо. Мда, покажи я сейчас Хранительницам их пропажу, меня, скорее всего, четвертуют. Любовь феммаинок к своим чадам безгранична.

Выход из подвала был заколочен с противоположной стороны. Сломать вручную не получилось, а примени я магию, пришлось бы после заполнять рапорт и отчитываться перед начальством о том, что я позабыла в захламленном подвале. Надо бы сюда потом стражников отправить, пусть разбираются с заброшенным местом.

Я подсадила Лорейн к окошку, та выбралась на свет. Зацепившись за раму, подтянулась и я. Ладонь пронзила острая боль. Шипя от боли, я выбралась на свет и оглядела руку. На раздолбанную брусчатку стекали капли крови, а из самой ладони торчали крохотные осколки стекла. Прекрасно.

— Я могу помочь, — произнесла девочка, подходя ближе. Потом, без разрешения, взяла меня за руку и что-то прошептала. Крохотные ранки стали затягиваться на глазах, плоть выталкивала осколки, руку защипало как после зелья обеззараживания.

— Спасибо, — кивнула я. Чуть позже надо объяснить девочке, что нельзя без позволения человека применять на нем магию. Или оставить это Хранительницам?

Клубок выскользнул из оконного проема и завис над нашими головами. Дотронувшись до него указательным пальцем, я выпустила магический импульс, деактивируя ищейку. Он мгновенно скукожился, словно из него высосали все соки, окрасился в тусклый серый цвет и разлетелся по воздуху тончайшими ниточками.

— А что это было? — широко распахнув глаза, поинтересовалась девочка.

— Я тебе в повозке расскажу, — устало выдохнула я, — если ты, конечно, обещаешь больше не сбегать.

— Обещаю, — кивнула феммаинка и схватила меня за руку.

— Я сообщила лорду Арне, — пискнул Гили, как только мы с Лорейн добрались до повозки. Или пискнула — я еще не определилась, какого пола наш извозчик.

— Зачем? — вкрадчиво поинтересовалась я, открыв перед девочкой дверцу.

— А если бы вы ее не нашли?

— Если бы я ее не нашла, тогда бы и сообщили, — буркнула в ответ. — А теперь лишний раз на ковер. Причем и мне, и тебе. Рапорты заполнять будешь самостоятельно!

— Он был уверен, что вы ее найдете и приказал вернуться к повозке и ждать, — ответил Гили, теребя платок. Нет, точно девчонка — ну какой парень будет носить с собой ажурный платочек.

— Ну вот и дождалась, — улыбнулась я и прикусила язык. А если все же парень? — Так, Гили. Прости, конечно, за вопрос, но… ты парень или девушка?

Щеки Гили налились румянцем, глаза забегали, руки непроизвольно сжались в кулачки.

— А кажется, что девушка? — расстроенно произнес он.

— Немного, — не стала кривить душой я.

— Жаль, значит, маскировку не сдала, — протянула Гили. — Девушка я… Практику в ведомстве прохожу. Лорд Арне наказал проявить чудеса маскировки и притвориться парнем так, чтобы даже феммаинки поверили. Теперь путь в цикадки заказан…

Я с сожалением посмотрела на девушку. Мало того, что замаскироваться грамотно не смогла, так еще и не знает, что обмануть феммаинок обыкновенными переодеваниями невозможно — подобное они чувствуют на уровне физиологии.

— Ладно, — не найдя, что ответить, произнесла я, — поехали. И так много времени потеряли.

Я залезла в кабину и пристроилась напротив девочки. Та перекидывала из левой руки в правую крохотную магическую искорку. Видимо, потенциал у девочки очень высокий. Хорошо, что обнаружили мы ее в таком юном возрасте.

На мосту из околодворцового района столпились повозки, но знак ведомства на боковине сотворил чудеса — остальные извозчики пропускали вперед. Представляю, какими при этом поливали словами, но иначе поступить не могли. Ландивичево встретило знакомой суматохой и снующими туда-сюда прохожими. Гили, выбирая правый выезд из города, медленно везла повозку по брусчатке. Как только город остался позади, а дорога выровнялась, Лорейн заснула. С комфортом по городу не покатаешься — из-за крупной брусчатки повозку то и дело потряхивало, но тракты радовали ровным настилом. Когда я только приехала в столицу, это мне показалось жутко нелогичным. Но потом стало понятно, что подобное решение было принято исключительно для того, чтобы в столице не было гонщиков. Попробуй разогнаться, когда каждая выбоина угрожает оставить тебя без колеса.

Сквозь приоткрытые окошки проникал свежий лесной воздух, доносилось заливистое пение птиц — тишь да гладь. Последовав примеру девочки, я скинула ботинки, вытянула на сиденье ноги, подставила лицо струям воздуха и задремала. Путь обещал быть долгим — можно попробовать выспаться.

Проснулась я от того, что повозку сильно тряхнуло. Лорейн тихо сидела напротив и смотрела в окошко. Сгущались сумерки.

— Доброе утро, — кивнула она, расплываясь в улыбке. — Точнее вечера.

— Доброе, — ответила я, продирая глаза. Слабость растекалась по всему телу, в голове поселилась неприятная тяжесть.

— Гили сказала, что мы почти на месте, — сминая край юбки, произнесла феммаинка.

— Долго проспала, — пробормотала я, взъерошив волосы, а после стараясь пальцами их прочесать. Выходит, я не слышала разговора. И, возможно, пропустила остановку. Теряю хватку — раньше просыпалась от малейшего шороха. Хотя был период, когда приходилось прозябать на работе круглосуточно, и во время ночного дежурства я заснула прямо за столом. Не услышала, как пришли стражники, приведя нарушителей ночного спокойствия. Вот они тогда повеселились, наблюдая, как я с пустым взглядом, пытаюсь понять, где нахожусь и кого, собственно говоря, занесло в отдел.

Лорейн заметно нервничала, то и дело поглядывая в окошко.

— Мама тебе рассказывала про поселения? — издалека начала я, подавляя зев. Надо постараться объяснить девочке, что не так ужасны общины, как могла расписать обиженная феммаинка.

— Немного, — с грустью в голосе ответила Лорейн. — Она рассказывала про Великую Матерь, про Хранительниц. Про то, что они часто поступают так, как им вздумается. И их взгляды на мир устарели. Мама говорила, что нам надо дружить с миром, а не жить в болоте.

— А я слышала, что в общинах очень здорово, — постаралась улыбнуться я, в словах матери Лорейн была доля правды. Феммаинки и правда излишне скрытные.

— Поговаривают, что в некоторых общинах живут удивительные лошади с блестящим рогом во лбу. А там, куда ступает их копытце, вырастают красивые цветы, из которых потом делают венки на разные празднества. И раз в году эти лошадки скидывают рог, он тут же рассыпается серебристой пылью, из которой потом делают разные зелья.

Лорейн внимательно слушала. Было заметно, что девочке интересно — подобного мать ей явно не рассказывала.

— А раз в месяц, — продолжила я, — они устраивают гуляния, во время которых вся община собирается в одном месте и приносит дары Великой Матери. А после та одаривает их.

Лорейн отвлеклась. Так, а вот гуляния ее не интересовали.

— А еще там есть школы, в которых юных феммаинок обучают разным магическим искусствам, — девочка вновь с интересом на меня уставилась. — И такие искорки, с которыми ты играла, это самое начало.

Глаза девочки зажглись. Она махнула рукой, прошептав короткую магическую формулу. По воздуху разлетелись искорки, после сливаясь в одну фигуру — белоснежный конь с тонким рогом во лбу. Он замер, а после выбил из ниоткуда еще больше разноцветных искорок.

— А так они могут? — жадно спросила девочка.

— Думаю, да, — протянула я, не отрывая взгляда от морока. Похоже, Лорейн настоящий талант!

Повозку вновь тряхнуло, она замерла. Лошадь рассыпалась сонмом искр, которые потухли при соприкосновении с поверхностью. Мы с Лорейн переглянулись. Я постучала по стенке, с обратной стороны которой сидела Гили. Та, открыв небольшое окошко, пробормотала:

— Дальше не едет.

— То есть? — нахмурившись, уточнила я.

— То есть не едет, — немного раздраженно пояснила она, — магия накрылась, колеса увязли непонятно в чем. Поломка какая-то непонятная.

— Непонятная поломка, — раздраженно буркнула я под нос, натягивая обувь и открывая дверь. Дладж бы побрал этого лорда Арне! Неужели на такую важную миссию необходимо отправлять зеленого новичка типа Гили и следователя из захолустья — меня? Неужели нельзя было дать задание более ответственным и опытным людям?! Людям, у которых бы с самого начала не убежал ребенок, а после не увязла в какой-то дряни повозка.

Резко хлопнув в ладоши, я призвала небольшой световой шар, выпуская его наверх. Тот замер прямо над моей головой, освещая путь.

— И что делать с этой… — глянув на испуганную Лорейн, я проглотила ругательство,

— повозкой.

— Не знаю, — мрачно ответила Гили. — В принципе, нам недолго осталось. С холма спуститься, а там уже община.

Девушка махнула рукой, показывая направление.

— Может, вы по-быстрому ее отведете, а потом мы уж что-нибудь придумаем? А то мало ли?..

Гили с опаской посмотрела на густой лес позади. «А мало ли»… волки, отшельники, неконтролируемые маги. И верно — нечего девочке феммаинке тут делать. А мы с Гили, наверное, потом как-то управимся.

— Если вдруг что, тут же отправляй мне вестника, — произнесла я. — Лорейн, выпрыгивай, дальше прогуляемся.

Девочка послушно выбралась из повозки, чуть не зацепившись юбкой за ступеньку. Кто только додумался ее в юбку наряжать, представительницы рода Фемма Инн почти всегда ходили в брюках. Ох, нелегкий мне предстоит разговор с представительницами общины…

Повозка с Гили осталась далеко позади. Лорейн испуганно жалась ко мне, вздрагивая от каждого шороха.

— Это заяц, — утешала девочку я, стараясь успокоить и саму себя. — Всего лишь заяц.

Шарик послушно плыл над нашими головами, освещая путь. Впереди распласталась низина с множеством крохотных домиков и фонарей. Общину пересекала узкая речка, а вдали темной гладью блестело озеро. Казалось, что между нами и низиной словно надули мыльный пузырь — картинка по ту сторону смазывалась. Вероятно, подобным образом феммаинки выстраивали защиту поселения.

Вдали показалась фигура в светлых одеждах, над головой которой тоже застыл световой шарик. Узкие светлые брюки, высокие сапоги и короткий белый балахон с капюшоном. Темные длинные волосы были переплетены в сотню косичек, свисающих по сторонам. На поясе блестел кинжал.

Лорэйн вцепилась мне в руку, замедляя шаг.

— Не бойся, — пробормотала я, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Против магии феммаинок нечего поставить.

Женщина дружелюбно помахала нам рукой и откинула капюшон за спину. Мы медленно подошли.

— Доброго пути, странницы, — с улыбкой поклонилась она. — Мы вас ждали.

— Ээ, здравствуйте! — я растерялась. Не так часто стоишь на пороге поселения, о котором когда-то писала курсовую и в которое не так часто пускают простых смертных.

— Мое имя Афма! А тебя как зовут, дитя, — феммаинка присела перед Лорейн, с интересом вглядываясь в ее лицо. Девочка всем телом вжалась в мою ногу и крепко вцепилась в руку.

— Лорейн, — прошептала она.

— Лорейн! — торжественно повторила феммаинка, — что значит «способная». Твоя мама выбрала для тебя чудесное имя, — тут Афма помрачнела, — жаль, что ее больше нет с нами. Она была достойной представительницей рода…

О как! Отличный ход! Чтобы втереться в доверие к девочке, остальные будут говорить исключительно приятные вещи о ее матери, которая была тонкой связующей ниточкой между Лорейн и общиной. Хотя на самом деле, феммаинки крайне болезненно относятся к отступницам от их веры и образа жизни.

— А ваше имя Кира Форн? — Афма бросила на меня менее дружелюбный взгляд.

— Старший следователь ландивического отдела по расследованию магических и немагических преступлений, — по форме представилась я.

— Кира, — повторила она, — что значит «луч света», твоя мама тоже дала достойное имя. С тобой хотят говорить Хранительницы. Следуйте за мной.

Афна развернулась и последовала к высокому забору, увитому густым плющом. Створки распахнулись, открывая нам вид на поселение. Небольшие одноэтажные домики, выстроенные в ряд, высокие деревья, нависающие сверху заботливыми чудищами, дорожки, выложенные мелким светлым камнем, несусветное количество разноцветных растений и… тишина. Ночью, видимо, феммаинки предпочитали спать.

Мы с Лорейн молча шли за Афной. Мелкий гравий приятно хрустел под ногами, а в нос ударял сладковатый запах. Вдали стрекотали сверчки, споря с филином о том, кто должен исполнять свои песни по ночам. Девочка-феммаинка с интересом оглядывала окрестности, но руку мою не отпускала.

Впереди показалось широкое зеленое строение, вокруг которого росло множество кустов, бросающих свои ветки прямо на стены. Огромные стеклянные окна были подернуты дымкой, за счет чего не представлялось возможным рассмотреть, что там внутри.

— Это дом Хранительниц, — пояснила Афна, оборачиваясь на ходу.

Лорейн замерла, ногтями впиваясь в мою руку.

— Ты чего? — шепотом поинтересовалась я.

— Я боюсь, — так же тихо ответила девочка.

— Не бойся, — строго ответила я. — Все будет хорошо, тебя тут ждали.

Мягко потянув феммаинку за руку, пошла вперед. Девочка послушно направилась следом. Как только мы подошли к широкому входу, двери, по мановению магии, распахнулись. Перед нами открылся просторный светлый зал. Вдали виднелся стол в форме полумесяца, с которым сидели пять фигур и о чем-то весело переговаривались.

— Доброго времени, Хранительницы, — Афна низко поклонилась, — гости прибыли.

Разговор тут же затих. Мы с Лорейн медленно подошли к столу и встали перед ним. Хранительницы окидывали нас оценивающими взглядами, но заговаривать не решались. Все, как на подбор, темноволосы и красивы. В шелковых зеленых рубашках с узорчатой вышивкой на рукавах, которая, казалось, живет своей жизнью.

— Доброго пути, — поприветствовала та, что сидела посередине. Похоже, самая главная.

— Доброго, — поприветствовала я.

— Здравствуйте, — буркнула Лорейн, отводя взгляд.

— Дитя, подойди ко мне, — улыбнулась женщина, протягивая руку. — Не бойся. Лорейн осталась стоять на месте.

— Ну же, — чуть нетерпеливо произнесла женщина. — Я не сделаю ничего дурного, я просто хочу посмотреть…

Девочка нерешительно дернулась вперед. Отпустила мою руку и уже уверено подошла к Хранительнице протягивая свою. Так вот как это происходит…

Время вокруг замерло, в ушах раздался тихий звон. Хранительница закрыла глаза, мягко положив ладошку Лорейн на свою. Остальные внимательно наблюдали за реакцией девочки. Афна застыла позади, не издавая ни звука. Похоже, именно таким образом феммаинки заглядывают в воспоминания.

Лицо главной хранительницы на мгновение исказила гримаса ужаса и отвращения. Я вжала в голову плечи, рассудив, что именно меня посчитают виновной в том, что пережила Лорейн.

— Достаточно, — внезапно произнесла она, отпуская юную феммаинку.

— Кира Форн, я полагаю? — жестко спросила она.

— Старший следователь ландивического отдела по расследованию магических и немагических преступлений, — заученно повторила я.

— Я верно поняла, что именно вы освободили Лорейн от цепей? — голос Хранительницы был колюч. Казалось, еще немного и эти иголки проткнут меня насквозь.

— Да, — твердо ответила я. Не боись, Кира. Это еще не самая серьезная заварушка, в которой тебе довелось побывать.

— Теперь община в долгу перед вами, — после минутной паузы произнесла Хранительница. Тяжело выдохнув, продолжила, — в неоплатном долгу…