Аллергия у принцессы протекала всегда очень серьезно. Сперва она покрывалась пятнами, спустя полчаса распухала до состояния миледи Вон. А потом могла неделю отлеживаться в постели. Но это только в том случае, если лекарь вовремя вмешался и дал настойку, а если нет…

То день рождения королевы бы омрачало очень неприятное известие. Те чары, которые применила я, были последней разработкой моей матери. Разработкой, специально для принцессы, которую она очень любила. Я очень долго их тестировала, прежде, чем рискнуть здоровьем Ее Высочества. B cегодня я впервые применила эти чары в действии.

Я шла по коридору, гонимая праведным гневом. Что это за лекарь такой?! Если мои подозрения окажутся верны, то быть ему на плахе. Потому что это покушение на принцессу. Если же выясню, что это просто ошибка, то приложу все усилия, чтоб этот Маним оказался подальше от королевского двора, а лучше — и от королевства. Пускай травит принцесс других государств.

Стража, расставленная по коридору, не обращала на меня внимания. Видимо, кто-то из монарших особ предупредил, что я могу передвигаться по дворцу без ограничений. Черт, а приятно! Приятно, что помнят, любят, доверяют и по-прежнему заботятся. От этого становилось тепло.

Лекаря я застала за проведением какого-то опыта. Он смешивал разные жидкости, в колбах, параллельно их зачаровывая. Решив не отвлекать, я присела на стул, сиротливо стоящий сбоку от всех этих столов с колбами, и принялась наблюдать.

Насколько я поняла, то в данный момент он пытается разработать универсальное средство, которое помогает при мигрени и кашле. Немного странно — ведь два этих недуга мало связаны друг с другом — но тот сбор трав, которые он использовал, помогают именно от этого.

В комнату вошла молоденькая девушка и, удивленно на меня посмотрев, молча поставила какие-то разноцветные колбы в шкаф. Так же, не сказав ни слова, удалилась.

По комнате развеялся приятный запах, который доказывал, что изготовление лекарства закончилось, и я решила, наконец, дать знать о своем присутствии.

— Добрый день, лекарь Маним — твердо произнесла я — Я бы хотела прояснить для себя несколько вопросов…

— Здравствуйте, леди… эмм? — он вздрогнул, не заметив меня до этого (вот это человек увлекается своей работой!) и вопросительно посмотрел на меня.

— Ланари Лис — представилась, не став разубеждать его в том, что леди.

— Какая приятная встреча! — радостно произнес он, поднимаясь со своего места. Лекарь Маним выглядел достаточно типично для своей профессии: невысок, полноват, возраст… ну… думаю, около шестидесяти, хотя с лекарями никогда не поймешь наверняка.

— Прошу прощения, — немного резко произнесла я. — Я тут не для светских бесед. Не могли бы вы мне напомнить, какой ингредиент ни в коем случае нельзя использовать при изготовлении препаратов для Ее Высочества Корнелии.

— Мёд, леди… — немного удивленно сквозь очки-половинки уставился он на меня. — Все во дворце об этом знают.

— Тогда почему, при изготовлении маски для волос, вы об этом забыли?

Он как-то странно побледнел, покосился на дверь.

— Принцесса, с ней все в порядке?.. — спросил он, спешно начиная собирать по закромкам травы от аллергии.

— Не суетитесь, я вмешалась, — не меняя тона ответила я. — Ей сейчас больше ничего не угрожает. Кроме лекарей, которые почему-то забывают о подобных вещах. Ах, да! — я резко встала со своего места и шагнула в сторону мужчины. — Так почему вы так грубо пренебрегли тем фактом, что у принцессы аллергия на мед?

— Леди Лис… — он облегченно вздохнул и присел на еще один сиротливый стульчик. — Благодарю вас за помощь принцессе Корнелии. И я клянусь благословением Каниса, что никогда не забывал про аллергию Ее высочества… Я бы ни в коем разе не стал добавлять туда мед! У меня просто в голове не укладывается, как он мог там оказаться! Все препараты для королевской семьи я изготавливаю лично. Учитывая их особенности организма.

А он не врал. Для такого случая я специально взяла амулет, который помогал видеть, лжет человек или нет. Амулет, конечно, экспериментальный, но тут даже моя женская интуиция, которая еще ни разу меня не подводила, горланила, что этот лекарь не виновен.

— Кто еще имел доступ к вашей лаборатории и мог незаметно подмешать опасный ингредиент?

Дело, похоже, попахивает государственной изменой. Час от часу не легче!

— Никто… Ох, боги! Не может быть! — он с неожиданной для такого тела скоростью подбежал к стене и зазвонил в небольшой колокольчик, закрепленный на ней. — Моя помощница… Мелли…, — с каждым сказанным словом он словно начинал задыхаться от страха. — Она единственная, кто мог находиться тут, пока меня не было…

Сигнал, поданный для вызова помощницы, сработал быстро. Буквально через минуту в комнату вошла та самая девушка, которая не так давно заносила сюда колбы.

— Мелли, что ты натворила? — возмущенно проговорил лекарь.

— Мастер, о чем вы? — потупила взгляд девушка.

Вместо ответа, я вытащила из ворота рубашки амулет и продемонстрировала ей. Не думаю, что она знала его назначение. Но все же побледнела, стрельнула глазками в сторону лекаря, а после бухнулась в ноги.

— Я… Я… не хотела… Но мой жених — Лан… Он… — залепетала она, размазывая слезы по лицу. — Он с нее глаз не сводит…

Влюбленная дура! И кого эти они с Корни не поделили? Не того ли самого садовника, который так резво срезает розы?

Эта Мелли даже не погнушалась покушением на принцессу королевства. При этом подумать о том, что ее в любом случае вычислят, она не захотела. Это конечно забавно, когда "Я, конечно, не ревную, но думаю, что без волос ей будет лучше", я бы даже могла посмеяться. Но Корни не простая барышня, она принцесса! А по совместительству еще и моя подруга.

Интересно, я когда-нибудь полюблю так, что мне захочется напакостить сопернице? Навести порчу, отравить, вызвать на поединок. Это какие чувства надо испытывать к мужчине, чтобы пойти на подобное?!

Фу. Надеюсь, что нет. Любовь, судя по всему, отбирает не только мозги, но и чувство самосохранения.

— Мелли, знаешь, о чем гласит народная мудрость? — задумавшись, сказала я ревущей девушке, до которой лишь сейчас дошло, что она натворила. — Чтобы быть счастливым, нужно просто побороть три порока — жадность, зависть и ревность.

— Простите меня… — жалобно просипела она.

— Прощения надо просить не у меня. А у принцессы, у ее братьев, у короля с королевой. У всего королевства. Потому что из-за тебя могло произойти непоправимое! И то, очень сомневаюсь, что тебя простили бы! Знаешь, как карается измена короне? Нет? Я напомню. Смертью!

— Она очень старательная и умная девушка. Работает со мной уже год, — разбито произнес лекарь в аккомпанемент к подвываниям Мелли. — Я ей доверял. Даже открыл доступ к лаборатории. Девочка, ты ведь сломала свою жизнь этой глупостью!

Мне даже на мгновение стало ее жаль. Вот так сломать свою судьбу ради мужика, который ее не ценит. Если он стал ее женихом, то не должен заглядываться на других! Пусть хоть трижды принцесс!

Кажется, я только что возненавидела этого садовника.

— Позвольте мне хотя бы проститься с матерью, и я проследую на казнь, — сухим и совершенно безжизненным голосом проговорила Мелли. Слезы все еще текли по ее лицу, но в глазах образовалась полнейшая пустота и отрешенность. Буквально за минуту помощница лекаря прошла через все стадии принятия неизбежного.

А я стояла, смотрела на нее и не могла принять решение. По-хорошему, следовало бы незамедлительно проводить Мелли к стражникам, сообщить королю и уже завтра лицезреть, ее повешенное тело на площади. И я бы даже так и поступила, но каким-то шестым чувством я осознала, что эта девушка и так наказана. Ее руки были в мозолях, что доказывало, что она действительно много работает, под глазами залегли синяки, на платье несколько заплаток, извещающих о том, что ее семья бедствует. Что странно, потому что быть помощником главного лекаря, это престижно и высокооплачиваемо. Мне было ее жаль. По-человечески жаль.

— Мелли, я, конечно, не вправе выносить такие решения, — я сомневалась в правильности своих действий. Но подвести эту девушку к эшафоту, я бы не смогла. Именно сейчас осознала — не по мне это. Вот шандарахнуть какими-нибудь чарами — это пожалуйста. — Мы поступим так. Сейчас ты направляешься домой. Собираешь все пожитки и отправляешься в глухую деревню, подальше отсюда. Чтоб твоего духу тут не то, чтоб не было, чтоб ты даже мысль о возвращении не допускала. Разумеется, я расскажу обо всем Его Высочеству Маркусу, постараюсь объяснить твою глупость и раскаянье, но если он решит, что это слишком мягко, то я ничего поделать не смогу. О женихе своем забудь. Найдешь нового.

— Спасибо, леди! — она неверующим взглядом ощупывала мое лицо, будто ожидала, что я сейчас расхохочусь и скажу, что пошутила. — Я не знаю, как благодарить вас за это. А Лан? Что будет с ним? Я люблю его…

— Как полюбила, так и разлюбишь, — твердо произнесла я. — Если он согласится покинуть дворец вместе с тобой, то ради Каниса, но тут ты не останешься.

Ага, а если садовник не согласится, то с ним разберусь я. Ишь, что удумал! Королевским дочкам мозги пудрить, при живых-то невестах!

При всем этом я знала, что Маркус не станет настаивать на казни. Да, он будет в бешенстве, отошлет дуру подальше. Но убить не сможет. Нет в нем той жесткости, она воспитывается только королевским троном.

На этом проблема была решена. Побледневший главный лекарь капал себе успокоительный настой, а Мелли спешно собирала в заплатанную сумку какие-то травы, что пригодятся ей в дальней дороге. Я оставила их и поспешила в свои покои. Не сказать, что была довольна принятым решением. Но другого у меня не нашлось.