Каучо умел бывать быстрым. Не прошло и часа, как шум мотора, дал знать, что лодка возвращается. В ней, кроме Кнатца и доктора — был еще и высокий широкоплечий человек. На молчаливый вопрос капитана, Нунец ответил:
— Пигот! Он разберется в деле. Я никогда не имел под своим началом более сметливого помощника.
Инспектор, Пигот был человек лет тридцати, с открытым лицом, сплошь усеянном веснушками, которые проступали особенно явственно, когда он напряженно над чем-нибудь задумывался. Красотой фигуры он не блистал: при виде его почему-то вспоминались чурбаны, грубо отесанные первобытными людьми.
Он производил впечатление большой силы. Но был, у него и недостаток: он терялся в присутствии молодых женщин.
Он шел впереди. Менее проворный Каучо следовал за ним, с уже готовым отчетом в руках.
— А следователь? — спросил Нунец.
— Отсутствует, — ответил Пигот. — Вызван в Сан Педро де ля Бранья по сложному делу об убийстве. Я просил предупредить его, как только он вернется.
— Здешнее дело не менее сложно. Каучо, вероятно, вкратце ознакомил вас с ним.
— Да, синьор. Не угодно ли вам будет прочесть результат анализа.
Родериго громко прочел:
«В жидкости, находившейся в пузырьке с этикеткой „ Тейа “ , найдены следы цианистого калия. В обоих других никаких ядовитых веществ не обнаружено.Педро Суарец».
— Каучо не ошибся, — заметил Нунец. — Действительно, имело место отравление.
— Прежде всего, — заявил Пигот, — я составлю план помещения.
Это был человек методический. При виде того, как он снимал план, можно было вполне оценить то доверие, которое оказывал ему Нунец.
Рубка, как и всегда, находилась на корме. Длина ее равнялась 9 метрам, а ширина семи. Она состояла прежде всего из квадратного центрального помещения, из которого шла лестница на палубу. На него открывалось пять дверей.
Первая вела в кухню, которая при ширине в два метра занимала всю глубину рубки. В ней была только одна дверь, как раз посередине, и по иллюминатору по бокам. К кухне примыкали находившиеся друг против друга бар и кают-компания, длиной в три метра с четвертью и шириной в один метр три четверти. Наконец, задняя часть рубки, которую обыкновенно делают сплошной, была разделена перегородкой на два помещения — гостиную и столовую. В каждой из этих кают было по два иллюминатора и по одной двери в центральное помещение.
Таково было довольно необычайное расположение помещений на яхте, построенной по плану первого ее владельца, дона Карло Родериго, дяди Фернандо.
Измеряя помещение, Пигот заодно исследовал их, чтобы установить, что в них не скрывается никого, и что из них нет никаких выходов, при помощи которых можно было бы миновать лестницу.
Окончив осмотр, он повернулся к Родериго и сказал:
— Посмотрим, что даст нам бар.
Несмотря на трагизм положения, Родериго невольно улыбнулся. Он знал, что бар не может дать ровно ничего.
Синьора Лаура осталась в столовой, а Родериго, Каучо, Нунец и Пигот прошли в бар.
Бар был, конечно, просто каютой, приспособленной для распития спиртных напитков. В середине стоял небольшой стол со стульями; у одной из боковых стенок возвышался прилавок.
Пигот склонился к трупу, но не задержался над его осмотром, так как понимал, что не мог бы извлечь из этого никакой пользы. Он тщательно обследовал толстый ковер, приделанный гвоздями к полу. На нем валялось несколько обожженных спичек, обрывки тонкой бумаги, пробка и немного пепла, рассыпанного Тейа при падении.
Другая пепельница находилась на столе. На прилавке было три стакана, футляр с соломинками, капельница для крепких ликеров. На блюдечке было несколько зерен кофе. За прилавком стояла мороженица.
Пигот был так добросовестен, что поднял ее крышку и заглянул внутрь — конечно, безрезультатно.
Он перешел к столу и стульям. Это были самые обыкновенные предметы, которые должны были служить верой и правдой во время морских переходов.
На стенах висело четыре картины, изображавших морские сражения. Пигот перевернул рамки, но обнаружил за ними только прочные и отнюдь не подозрительные стенки. Затем он отложил в сторону зерна кофе, капельницу и соломинку.
По мере того, как продвигалось расследование, становилось ясным, что Пигот теряет надежду найти нить, которая могла бы оказаться путеводной при дальнейшем расследовании.
Он топнул ногой. Пол отдал полный звук. Увидев, что как раз над столом висит электрическая лампочка, он встал на стул, отвинтил ее и тщательно исследовал. Как и следовало ожидать, этот осмотр не дал ничего.