Покидая на этот раз дом физика, Боб не испытывал ни малейшего сомнения в его виновности. То, что он почерпнул из работ профессора, и сведения о его последних открытиях объясняли происхождение невидимок. Конечно, в его версии еще зияли дыры, но углубленное официальное расследование могло бы их закрыть.

«Моя роль сыграна, — думал Боб. — А вернувшись домой, я все сообщу Жаку Принцу. Уж полиция вместе с ним разберется с профессором Марсом».

Однако, придя домой, он не смог связаться с Жаком Принцем. Сотрудник, с которым он разговаривал по телефону, сообщил, что Жак находится в провинции, где заканчивает одно расследование, и вернется только завтра.

Предупредив сотрудника детективного агентства, чтобы Принц немедленно связался с ним, как только вернется, Боб повесил трубку. Подумав немного, он сказал сам себе:

— Судьба против меня! Я собрал все нити этого дела, а Жак в это время, как на грех, уехал в провинцию.

Он опять поразмыслил, борясь с желанием связаться с комиссаром Ферре, но вскоре отказался от этой мысли. Дело было не в том, что его обидела вчерашняя стычка с комиссаром в ювелирном магазине Родеса, а в том, что Ферре никогда бы не поверил в его гипотезу и объяснения, а рассмеялся бы ему в лицо. Так что Боб предпочел дождаться возвращения Жака Принца.

Однако Морана волновал один вопрос. Не заподозрил ли физик, что раскрыт? Ибо в этом случае он примет все меры предосторожности, чтобы избежать угрозы разоблачения и себя самого, и невидимок. Хотя до последнего момента Боб не думал, что профессор предпримет что-либо лично против него. Он просто не представлял, что может сделать Марс, хотя его и несколько беспокоили результаты ночного визита.

Этой ночью Морана не мучили кошмары, но проснулся он от того, что что-то тяжелое навалилось ему на грудь. Он открыл глаза и увидел в нескольких сантиметрах от своего лица силуэт человека в форме средневекового рейтера, но очень маленького, шести-семи сантиметров, который держал в поднятых руках длинную иглу, направленную ему, Бобу, прямо в сердце. Ожидая, что игла вот-вот вонзится в его тело, Моран, еще полностью не избавившись ото сна, почувствовал, как холодный пот оросил его лоб. Он хотел пошевелиться, чтобы схватить видение, но не смог этого сделать. Левая рука ему не повиновалась. Он почувствовал, что кисть этой руки к чему-то привязана, скорее всего крепкой нейлоновой леской.

Тут уж Моран совсем проснулся и увидел вокруг себя подобие кишащего муравейника и понял, что его атакуют солдаты профессора Марса.

Рейтер, устроившийся на груди Боба Морана, уже совсем собрался пустить в ход свою иглу, когда Боб резко дернулся. Человечек потерял равновесие. Он покатился на постель, и Моран попытался схватить его. Оловянные солдаты связали его во время сна, а рейтер пытался его убить. На каждую руку Морана навалилось по несколько человечков, которые весили, как нормальные люди. Однако он, хоть и не обладал силой Геркулеса, тем не менее был человеком тренированным, а к тому же в состоянии нервного подъема. Вывернувшись, Боб использовал свою правую руку как хлыст, но почувствовал резкую боль. Он скатился на ковер, вскочил на ноги и попытался освободиться от двух человечков, вцепившихся в его кисть. Нейлоновая леска резала ему кожу, пижама треснула на плече, но в конце концов карлики отлетели в сторону. Ноги Морана были связаны, но он нырнул вперед головой, перевернулся через плечо, как дзюдоист, пытаясь освободиться. Это ему удалось, и он бросился к двери, чтобы включить свет и воспользоваться оружием, африканским кривым мечом, висевшим на стене.

Вспыхнул свет, и Моран увидел около десятка оловянных солдатиков, которые разбегались во все стороны по комнате. Размахивая мечом, он помчался за ними. В этот момент два человечка бросились ему под ноги, а поскольку они обладали нормальным человеческим весом, Боб упал, успев увидеть, как остальные шмыгнули в полуоткрытую дверь. Там все они и исчезли, за исключением ландскнехта, который запутался в леске. Он бы тоже сбежал, если бы Моран в невероятном прыжке не захлопнул дверь, плечом защелкнув задвижку. Ландскнехт хотел спрятаться, но вновь запутался в леске и упал. Боб подскочил и еще крепче окрутил его нейлоном. Бросив пленника, Моран побежал по квартире, чтобы успеть схватить еще кого-нибудь. Но сколько он ни искал, человечков нигде не было. Боб понял, что они успели скрыться. Каким образом? Это он понял позже. У одного стекла в кухонном окне был отбит уголок, и там свисала наружу толстая капроновая нить, способная выдержать килограммов триста. Вдали завелся мотор «ситроена». По звуку было ясно, что машина перегружена. Еще бы! Ведь она выдерживала вес шофера и еще десяти оловянных солдатиков, каждый из которых весил не меньше нормального человека.

Моран, конечно, узнал машину профессора Марса и вовсе не был этим удивлен.

«Ситроен» скрылся. Сначала Боб хотел вскочить в свою машину и броситься преследовать противника, но, подумав о пленнике, подавил это желание. Смирив свое нетерпение, он закрыл окно и вошел в комнату.

Маленький ландскнехт лежал на бюро, подпертый с двух сторон огромными словарями, и на него падали потоки света от настольной лампы.

Вооружившись мощной лупой, Моран несколько минут разглядывал гомункулюса. Это был настоящий человек, только очень маленький. Черты лица он имел очень четкие, и все, даже самые маленькие волосочки, были на месте. Он обладал нормальным цветом лица и настоящими живыми и подвижными глазами величиной с булавочные головки. При касании тело его казалось очень плотным и напоминало свинец. Однако не было никакого сомнения, что человечек не металлический, а тем более не автомат. Известный цирковой владелец Барнум умер бы от зависти, увидев такое чудо. Одежда на человечке была из настоящей материи, но очень-очень тонкой. Что касается оружия и другого снаряжения, оно было точной копией настоящего, только в уменьшенном масштабе.

Моран разглядывал солдатика, как энтомолог редкое насекомое. Конечно, все это имело рациональное объяснение, а точнее говоря, научное. Профессор Марс был ученым, а вовсе не колдуном.

«Первое, что нужно сделать, — подумал Боб Моран, — это допросить пленника. Но как это осуществить?»

Держа увеличительное стекло над ландскнехтом, Боб спросил в полный голос:

— Кто ты такой?

Пока он говорил, лицо человечка искажалось, как от нестерпимой боли. Потом губы его зашевелились, но вместо нормального голоса раздался какой-то мышиный писк. Боб снова спросил:

— Кто ты такой?

Новая гримаса боли, потом новое движение губ и тоненький писк. Моран понял, что уменьшившееся ухо принимает звуки в несколько другом диапазоне, а гром человеческого голоса заставляет его испытывать страдания. Скорее всего ему нужен ультразвуковой диапазон.

Боб задумался, прикидывая, как бы услышать речь пленника и понять ее. Наконец, все-таки имея диплом инженера и разбираясь в электронике, он нашел выход. Он достал из шкафа магнитофон и вставил в него батарейки. Затем отрегулировал скорость движения ленты до четырех с половиной сантиметров в минуту. Взяв микрофон, Моран повторил свой вопрос:

— Кто ты такой?

После этого отмотал ленту назад и пустил магнитофон со скоростью девятнадцать сантиметров в минуту. Нормальный человеческий голос достиг ультратона. Так он проделал несколько раз, следя через лупу, как шевелятся губы человечка. Таким образом он получил следующую запись:

— Меня зовут Альбер Сингран. Я готов отвечать на вопросы.

Так было найдено переговорное средство. Диалог зазвучал, хотя и довольно медленно.

— Как вы попали на службу к профессору Марсу?

— По профессии я плотник. Однажды Марс пригласил меня починить ему дверь. Потом он сделал мне укол и я уснул, а когда проснулся, то оказался связанным. Марсу помогал Жюстиньен, так зовут слугу. Меня отвезли в лабораторию и там превратили в лжеоловянного солдатика.

— А Марс не опасался, что кто-нибудь знает о том, что вы пошли к нему?

— Нет… Ему было известно, что я холостяк. К тому же я работал без помощника, и это он учел…

— Как же он уменьшил вас до такого размера?

— Этого я не знаю… Меня поместили в какой-то аппарат, я почувствовал какое-то непонятное воздействие, а потом потерял сознание. Очнувшись, я уже был таким, каким вы меня видите. А в течение двух месяцев нас стало пятнадцать. Теперь уже двадцать. С другими лжесолдатиками я проникал в ювелирные магазины и утаскивал небольшие ценные вещицы, в основном драгоценные камни.

— Пытались ли вы отказаться от этого занятия?

— Нет, так как профессор Марс обещал, что если мы будем верно ему служить, пока он не достигнет своей цели, то он вернет нам нормальный рост. Этим он нас и держит, а мы должны повиноваться.

— А речь-то, между прочим, идет о преступлениях…

— Разрешите, я вам объясню… Марс привлек на свою сторону несколько известных преступников, скрывающихся от правосудия, бежавших с каторги, и тоже их уменьшил. Им и поручено совершать убийства, если они почувствуют что-нибудь неладное…

— Рейтер, который пытался проткнуть мне сердце иглой, из них?

— Да…

— Но вы ведь тоже становитесь участниками их преступлений?

— Мы не можем иначе. Профессор Марс отдает приказы, а мы не хотим навсегда оставаться такими, какие мы сейчас…

— Это, конечно, кое в чем вас оправдывает… А если я вам скажу, что пущу в ход все, чтобы помешать профессору Марсу совершать новые преступления, и в то же время постараюсь помочь вам, будете ли вы на моей стороне?

Альбер Сингран заколебался.

— Может быть, — сказал он наконец, — но при условии, что вы поможете нам вернуть нормальный рост.

Тут заколебался Боб Моран.

— Я преодолею все препятствия, — наконец проговорил он. — Если профессор Марс знает средство вернуть вам нормальный человеческий рост, я вырву у него этот секрет…

Разговор закончился, так как Боб Моран знал уже достаточно и ему не терпелось начать действовать. Нужно было спешить, так как преступник мог уничтожить все следы своего преступления. Моран сунул магнитофон в шкаф, а затем сказал, обращаясь к все еще связанному пленнику:

— Пора, пожалуй, нанести тайный визит профессору и оплатить кое-какие счета.