До самого утра Джек Скар был в полузабытьи, стучал зубами, бормотал какие-то непонятные слова и фразы, иногда произнося имя Золтана в связи с семью свинцовыми крестами.
Однако на рассвете благодаря лекарствам из предусмотрительно захваченной аптечки лихорадка прекратилась и больной смог немного поесть, несколько восстановив свои силы. Билл, использовав все свои познания в медицине, смазал следы от ударов бича, так что Джеку Скару стало немного лучше.
В течение нескольких часов они старались как можно дальше отплыть от «Тайпея», идя на моторе. Затем, экономя горючее, Билл с Бобом поставили мачту и подняли парус, а легкий бриз доделал все остальное.
Джек Скар, закутанный в одеяло, сидел, опираясь спиной о борт, и с удивлением разглядывал Морана и Баллантайна.
— Ну, как вы себя чувствуете? — спросил Боб.
Джек медленно повернул голову справа налево, как будто даже такое простое движение давалось ему с трудом.
— Лучше, — ответил он. — Конечно, я еще слаб, но это скоро пройдет, как мне кажется. И этим я обязан вам…
Говоря так, Скар продолжал с нескрываемым любопытством разглядывать своих спасителей, потом снова заговорил:
— Мне непонятно, почему вы, сообщники бандита Золтана, действовали таким образом…
— Сообщники!.. — возмутился Билл, правивший лодкой. — Не судите так поспешно, старина. Поспешность нужна при ловле блох.
— Однако же вы из экипажа «Тайпея»…
— Это так, но мы стали членами экипажа вопреки нашему желанию…
Моран не имел никаких причин скрывать от Джека Скара обстоятельства, благодаря которым они с Биллом сопровождали Золтана, и тут же все выложил.
Когда Боб закончил, Скар медленно кивнул:
— Это все в стиле негодяя Леонида. Он вас захватил силой; меня он хотел заставить говорить силой, силой вырвать сведения о местонахождении семи свинцовых крестов. Я предпочел бы быть убитым, но не сказать ни слова…
— Но к чему этакое упрямство? — спросил Моран. — Почему бы вместо того, чтобы умирать, не разделить сокровище с Золтаном?
Скар засмеялся, и его лицо исказилось от боли.
— Разделить с Золтаном! — воскликнул бывший каторжник. — Вы, уважаемый джентльмен, просто его не знаете. Получив сокровище, он поубивал бы нас всех до последнего…
Ни Боба, ни Билла это заявление не удивило, поскольку они придерживались того же мнения.
— Одним словом, — заключил Баллантайн, — остается только порадоваться, что мы оттуда вырвались.
— Мы еще не совсем выпутались, Билл, — заметил Моран. — Полагаю, что они уже кинулись в погоню за нами.
Баллантайн засмеялся и, сунув руку в карман, вытащил несколько деталей и подбросил их на ладони.
— Говоришь, что они кинулись в погоню за нами, командан?.. Полагаю, что они еще ищут неисправность.
— Все, может, и так, но на лаврах почивать рано, потому что и сантима нельзя дать за нашу шкуру, если Золтан нас догонит.
Показав на одну из точек на горизонте к северо-западу, он продолжал:
— Где-то там должно быть побережье Новой Гвинеи. Нам следует добраться туда как можно скорее, а сейчас будем ловить ветер…
Пока Боб маневрировал парусом, а Билл рулем, Джек Скар продолжал разглядывать их с нарастающим удивлением. Наконец он проговорил, обращаясь к обоим:
— Что меня удивляет, так отсутствие у вас вопросов лично ко мне и о семи свинцовых крестах, о которых последние дни было столько разговоров…
Установив парус как нужно, Боб пожал плечами.
— Уточнять что-то о вас?.. А что это изменит? Что касается семи свинцовых крестов и сокровища, то нам сейчас нужно думать о другом. В первую очередь добраться до побережья и ускользнуть от Золтана с его пиратами…
— Конечно, — согласился Джек Скар, — но мне хотелось бы оправдаться в ваших глазах. Вы спасли мне жизнь, и взамен я должен рассказать вам всю правду. В частности, почему я был в Йелюк-Йелюк, хотя я не преступник…
Баллантайн, который был любопытен как дюжина котов, вмешался:
— Если уж вы хотите говорить, то помешать вам мы не можем… Ну а если ваша история к тому же и интересна, то скажу прямо, что мы любим любопытные истории… Не так ли, командан?
Смочив губы водой, Джек Скар начал:
— В течение ряда лет я был мирным чиновником в администрации в Лондоне. Жил средне, чтобы не сказать бедно, с женой и дочерью. Так бы и дожил до пенсии, если бы не встретил одного старого, больного и, можно сказать, полумертвого человека, которому помог. Будучи солдатом, он еще в 1900 году во время восстания Боксеров участвовал в его подавлении в императорской столице, в Пекине. В этот период Мелони — таково имя этого человека — вместе с другими солдатами награбил огромное количество красивых драгоценных камней. Но как вывезти их из Китая? После периода хаоса и беспорядка военные власти установили жесткий контроль, и сообщники ломали головы, как вывезти добычу. А тут как раз в Пекин прибыли семь миссионеров, направлявшихся в Новую Гвинею, чтобы приобщать к церкви папуасов. Тогда Мелони и иже с ним решили воспользоваться представившимся случаем. Они связались с миссионерами и под всякими предлогами вручили им семь свинцовых крестов, в которые были упрятаны драгоценные камни. План солдат был не слишком сложен: тут же выехать вслед за миссионерами в Новую Гвинею, обменять кресты на подобные, и дело с концом.
Первая часть плана прошла, как по писаному. Миссионеры покинули Пекин с крестами и добрались до Новой Гвинеи. А вот дальше получилось несколько иначе, чем рассчитывали сообщники. Их не сразу отпустили с военной службы, и, когда они прибыли в Новую Гвинею, оказалось, что миссионеры уже перебрались на небольшой соседний архипелаг Афю. Солдаты последовали туда, но узнали, что миссионеры убиты аборигенами и наверняка съедены. Как же узнать, что случилось с крестами?.. Мелони и его друзья направились в глубь острова, где сгинули миссионеры, но попали в плен к папуасам и были принесены в жертву их богам. Один только Мелони избежал этой ужасной участи, тайно покинув на пироге остров. Судьба крестов так и оставалась загадкой. Может быть, папуасы после смерти миссионеров разбили их или просто бросили в море?.. Мелони не осмелился вернуться на зловещий остров и добрался до Англии, где влачил жалкое существование. Но его мучила мысль о семи свинцовых крестах. Он попытался заинтересовать кое-кого своими проектами поисков сокровищ, но ему смеялись в лицо.
Когда я встретил Мелони, жизнь его уже клонилась к закату, и он рассказал мне подробно эту историю лишь только для того, чтобы не унести с собой в могилу эту тайну.
Мелони умер, а я и думать забыл о семи свинцовых крестах. Но как-то, заболев, я вспомнил эту историю и решил проверить хотя бы отдельные ее детали. Выздоровев, я выяснил, что Мелони действительно находился в экспедиционном корпусе в 1900 году в Пекине, так же как и солдаты, имена которых он мне назвал. Правдой было и то, что в Новую Гвинею направились семеро миссионеров, которые там пропали.
И вот после того, как я уверовал в историю семи свинцовых крестов и сокровища, меня стала сверлить одна мысль — найти их. Оставив некоторое количество денег, которое могло обеспечить существование жены и дочери на время моего отсутствия, я отправился в Китай, где продолжил свое расследование, а после в Новую Гвинею. Там я время от времени работал, посылая деньги родным. В конце концов удача мне улыбнулась. В Порт-Морсби, работая на расчистке леса, я познакомился с одним метисом, который долгое время находился в плену у папуасов на одном из крупнейших островов архипелага Афю. Однажды этот метис упомянул, что побывал на кладбище этих папуасов, находящемся в пещере в центре острова, и увидел там семь довольно старых могил, в каждую из которых был воткнут большой свинцовый крест, которые у аборигенов считались табу.
Поскольку я сам никогда не рассказывал метису о семи свинцовых крестах, то меня это не могло не заинтересовать. Под предлогом интереса к захоронениям папуасов и их погребальным обрядам на Афю я получил точные данные расположения кладбища, где находились кресты. Оставалось только добраться до острова и проникнуть в пещеру. Но для этого мне нужно было судно и команда из решительных людей, способных, если придется, вступить в схватку с аборигенами. Тут я пришел к мысли, что в этом деле необходимо иметь компаньона. Вот тогда-то я и встретил Леонида Золтана. У него было судно, люди, так что не стоило и желать лучшего. Следует сказать, что по незнанию я вступил в союз с сатаной…
Тем не менее, делясь своими планами с Золтаном, я не все ему рассказал, да он сначала и не поверил в мою историю. Он заявил, что такого рода россказни можно услышать по всем островам Тихого океана, а лучшее средство обогатиться — это делать «дела», а не искать мифические сокровища. Он предложил мне пойти к нему помощником, так как в это время у него не было этого проходимца Фарнлея. С этого момента у меня только и было мыслей, чтобы накопить денег и одному отправиться на поиски семи свинцовых крестов. Так что, согласившись, хотя и скрепя сердце, с предложением Золтана, я вынужден был помогать ему в операциях на грани закона, а то и за гранью, пока однажды, после крупной сделки по продаже оружия для Индонезии, Леонид не решил присвоить мою долю, обвинив меня в преступлении, которого я не совершал. Меня арестовали и судили, но, поскольку не было прямых доказательств, дали десять лет каторги. Через десять лет я вообще бы оттуда не вернулся, если бы не обстоятельства, о которых вам известно…
Джек Скар умолк. Он долго молчал, устремив взгляд в пространство. Потом тряхнул головой и сказал:
— Остальное вы знаете. Оно достойно того, что ему предшествовало…
Несчастный вздохнул и с горечью проговорил:
— Если бы вы знали, как я жалею, что покинул Лондон! Но в то время я был просто загипнотизирован сокровищами, которые уже считал своими; мечтал о безбедном существовании для своей семьи… А что теперь сталось с женой и дочерью?.. Сколько я думал о них на Йелюк-Йелюк! Теперь у меня осталась одна мечта: добраться до Англии, чтобы встретиться с ними и умолить простить мою слепоту, трудиться до седьмого пота, чтобы заработать пусть на средненькое, но честное существование…
Пока Джек Скар все это говорил, Моран разглядывал его, размышляя: откровенен ли этот человек или что-то скрывает? Но в конце концов решил этот вопрос в пользу бывшего каторжника.
— Успокойтесь, господин Скар. Ваши мучения кончились. Скоро мы доберемся до Новой Гвинеи, а оттуда до Англии, где вы встретитесь со своими близкими…
Джек, сомневаясь, махнул рукой.
— Это если Золтан оставит меня в покое. Теперь, когда он поверил в существование сокровищ, то костьми ляжет, чтобы до них добраться…
Слова его были прерваны возгласом Баллантайна:
— Смотрите-ка, что наступает!..
С моря поднимался густой туман, окутывая горизонт, и куда бы ни смотрели пассажиры шлюпки, вокруг было то же самое.
— Туман нас окружает. Через несколько минут мы будем плавать в гороховом пюре… — проговорил Боб.
Предвидение француза оправдывалось, ибо туман густел с невообразимой быстротой. Тут же наступил полный штиль, и парус беспомощно повис.
— Остается запустить мотор, — заявил Билл.
— Нет, — возразил Моран. — Если «Тайпей» пойдет в эту сторону, то нас тут же обнаружат по звуку мотора. Лучше замереть на некоторое время…
— Господин Моран прав, — поддержал его Джек Скар. — Лучше постоять, пока туман не рассеется…
Все трое завернулись от сырости в одеяла и расположились на дне лодки.
Сколько времени длилось это ожидание? Наверное, несколько часов. Они даже задремали, когда вдруг послышался стук мотора, причем мощного дизельного мотора, свидетельствующего о солидном тоннаже корабля, и не очень далеко находящегося.
«Тайпей»! — прошептал Билл.
— Наверняка… — так же тихо проговорил Боб. — В этих местах суда проходят крайне редко.
Пассажиры в лодке замерли неподвижно, а звук мотора продолжал приближаться.
— Сейчас они поравняются с нами…
Но тут стук мотора стих, удалившись.
— Уф! — выдохнул Баллантайн. — Проехали. Счастливо мы выпутались, как мне кажется. Они нас не заметили в этом тумане…
Но Морану положение казалось не столь радужным. То, что «Тайпей» находился неподалеку от них, доказывало, что люди Золтана не такие уж плохие механики, какими посчитал их Билл.
— Скорее бы туман рассеялся, — вздохнул Боб. — Я предпочитаю смотреть опасности в лицо…
— К тому же сырость пробирает до костей, — вздрогнул под одеялом Билл. — Немножко солнечных лучиков не помешало бы…
Моран бросил беспокойный взгляд на Джека Скара, который был еще довольно слаб и для которого этот промозглый туман вовсе не был благодеянием. Но англичанин все же набирался сил и принимал все случившееся без всяких признаков недовольства и нетерпения.
Через час туман стал постепенно рассеиваться и повис клочьями, как расчесанная шерсть. Вверху появились провалы чистого неба, напоминающие зеркальца воды в грязи.
Бросая вокруг себя беспокойные взгляды, Моран и его компаньоны увидели неподалеку какую-то темную массу, и Джек первым воскликнул:
— «Тайпей»!
— Нет, — возразил Боб. — Это не «Тайпей»…
Действительно, это был не «Тайпей», а огромная черная джонка с черными обвисшими парусами, какие иногда проносятся перед вами в кошмарных снах.