Annotation

У моих биологических родителей нет ничего общего, кроме одной ночи... и меня. В детстве я редко видела отца, но теперь решила это исправить. Я попала на стажировку в его компанию, чтобы заявить о своих способностях артефактника. Но всё оказалось не так просто. Коллектив попался не самый дружный, да и руководитель готов три шкуры содрать. Он не любит, когда кто-то задирает нос. Ему не нравится, когда к кому-то появляется "особое отношение". Он намерен поставить меня вровень с остальными. Он ещё никогда так не ошибался.ЗАКОНЧЕНО

Вернер Анастасия

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 10

Глава 11

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 8

Глава 9

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Вернер Анастасия

Артефаки

Анастасия Вернер, "Артефаки" (нет, в названии нет ошибки).

ЭТАП 1. ИДУ К МЕЧТЕ, ПОКА МАМА НЕ ВИДИТ

Глава 1

"Покупайте наши артефакты, и тогда "Берлингер" решит все ваши проблемы", -- призывно улыбаясь, обещала восхитительная девушка с плазменного экрана.

Я нервно взяла бокал с шампанским и сделала несколько глотков. Напиток был хоть и игристым, но горьким. Вокруг собралось множество выпускников известного университета Акамара. Они, также как и я, не чувствовали уверенности в себе. Даже те, кто, казалось, давно может купить себе место в "Берлингере", понимали: у них нет сто процентной гарантии, что их возьмут на стажировку.

-- У тебя очень красивое платье, -- сквозь негромкие переговаривающиеся голоса, я услышала один мягкий, довольно приятный.

Повернула голову, с удивлением поняла, что обращаются ко мне.

-- Э... спасибо. У тебя тоже.

-- Где купила?

Я проскользила взглядом по собравшимся и после небольшой заминки улыбнулась.

-- Честно говоря, не запомнила, как магазин называется.

Глупая вышла отмазка. В Акамаре не так много бутиков, чтобы забыть их название.

-- Ничего себе, -- хмыкнула моя собеседница. -- А я вот в "Энни Флат" одеваюсь. -- Она не хвасталась, просто решила унизить.

Похоже, даже в коротком тёмно-зелёном платье, плотно облегающим талию и слегка приподнимающим грудь, я не вписывалась в "золотую молодёжь".

-- Тебе очень идёт, -- кисло сказала я и выпила шампанское до дна.

Этой девушке на вид было лет двадцать, у неё была идеально ровная белоснежная кожа, сочные персиковые губы, приправленные блестящим гелем, большие накладные ресницы, подчёркивающие чёрно-фиолетовый растушёванный макияж. Она была похожа на идеальную куколку. Весь её вид -- точёная фигурка, словно из воска, вызывающий разрез на ноге, фиолетовое платье с глубоким декольте -- указывал на то, что она с оранжевой ветки.

Компания "Берлингер" была знаменита тем, что давала шанс пробиться не только мальчикам и девочкам с богатыми родителями. И хотя официально сохранялась такая политика, я знала, что это лишь частичная правда. Оставалось только надеяться, что не все места ещё куплены.

Отбор стажёров вели младшие партнёры, которые на собеседовании формировали списки претендентов. Решающий голос всегда был за основателем компании, председателем совета директоров Рупертом Берлингером. Он не пропускал ни одного набора стажёров.

-- Ты -- артефактник? -- обратилась ко мне "куколка".

Я тяжёлым взглядом смотрела на пластиковую дверь, которая автоматически отъезжала в сторону каждые десять минут -- сначала запуская претендента, а затем выпуская его.

Десять минут. Разве можно за это время показать всё, на что способен?

-- Да. А ты? -- Я покосилась в сторону девушки, и с завистью посмотрела на её блестящий золотой маникюр.

-- Я -- физмаг, -- самодовольно ответила она.

-- Ты?! -- случайно удивилась я.

На меня посмотрели с высокомерным непониманием.

-- А что?

-- Ничего.

Я собиралась схватить ещё один бокал шампанского, но в этот момент на табло высветилось моё имя. Моё и ещё троих потенциальных стажёров.

Нервно сглотнув, вцепилась в сумочку, где лежали рекомендации от подставного лица, резюме с несуществующими достижениями и четыре чёрно-белых фотографии 3х4 -- настоящие.

Пока шла к двери сто раз пожалела, что надела туфли на пятисантиметровой шпильке. Никогда бы не подумала, что пять сантиметров могут когда-нибудь навредить женщине. Настоящая пытка!

Помимо меня на собеседование отправились ещё два парня. Один высокий, в идеально отполированном сером костюме, от его плеч свет отражался сотнями лучиков. Другой худой, на лицо неприятный, в чёрном, будто траурном костюме.

Парни синхронно облепили меня заинтересованными взглядами, убедились, что платье -- бездарная подделка под известную фирму, туфли давно натёрли пятки, грудь не такая уж большая, а лицо так вообще неправильной масти, и мгновенно потеряли всякий интерес.

В комиссии было шесть младших партнёров и, собственно, Руперт Берлингер. Я всех знала по именам. Не потому, что была знакома лично, просто фанатела по этой компании, и к собеседованию подготовилась основательно. Интересно, мои соперники могли похвастаться таким же энтузиазмом?

Комната была небольшой, серой, но выполненной с дизайнерским подходом. Стол комиссии имел изогнутую форму, пол отражал наши растерянные лица, а с потолка падал холодный, но не режущий глаза свет.

Руперт Берлингер сидел во главе комиссии, что-то писал. Когда мы вошли, он вздохнул, поднял взгляд и удивлённо посмотрел на меня. Сперва на лицо, будто приглядывался, затем на короткое тёмно-зелёное платье. В его глазах промелькнуло неодобрение.

-- Добро пожаловать на собеседование в компанию "Берлингер", -- сухим голосом проговорил заученную речь один из младших партнёров. -- Прежде чем мы начнём, просим вас подписать документ о неразглашении. Вы также соглашаетесь с тем, что собеседование будет проходить на наших условиях, мы имеем право задавать вам любые вопросы, и у вас нет и не будет судебных притязаний к компании относительно собеседования. Если по каким-то причинам вас не примут в команду стажёров, вы имеете право отправить запрос, чтобы выяснить, почему вас не взяли.

Пока мужчина монотонно говорил, к нам подошла хорошенькая ассистентка и сунула под нос нужную бумагу. Мы принялись чиркать ручкой, вырисовывая свои подписи.

-- Представьтесь, пожалуйста, -- негромко попросил Руперт Берлингер.

Парни по одному назвали имена и фамилии, в которых знающие люди тут же услышали причастность к влиятельным династиям.

-- Эрин Шэдли, -- сказала я, чем заставила членов комиссии озадаченно переглянуться.

Шэдли? Что ещё за Шэдли?!

-- Собеседование будет проходить следующим образом: мы будем задавать вопрос, ваша задача отвечать на него не только правильно, но и быстрее другого кандидата, который находится в этой комнате. После этого вы оставите нам свои резюме, и мы примем окончательное решение, которое огласим позже.

Я позволила себе удивлённо приподнять бровь. Да, мы подписывали договор о неразглашении, но в Инфранет всё равно сливали информацию, как проходят собеседования. Поэтому правила каждый год менялись. Никогда не знаешь, на что попадёшь.

В этом году мы попали на скотобойню.

Атмосфера резко накалилась.

-- Что нужно, чтобы перенаправить магический сгусток в артефакт?

-- Игольная доска!!! -- одновременно воскликнули парни.

Я нервно сцепила ладони и попыталась придать голосу уверенности, хотя то, что они были первыми, стало сильным ударом:

-- Нужно расщепить магию на нити, скрепить их с угольным ушком, и аккуратно соединять нужные. Только после этого получится объединить магию с предметом.

На меня злорадно зыркнули, мол, ты всё равно не первая!

-- Как понять, какие магические сплетения совместимы, а какие нет? -- вопрос задал Руперт Берлингер.

-- Инструкция!

-- Интуиция! -- мы с лощёным красавчиком попытали счастья одновременно.

Даже если его голос и не прозвучал раньше, тембр у него был ниже моего, следовательно, его услышали первым. Чёрт.

-- Что будет, если артефактник создаст неправильное сплетение?

-- В лучшем случае пострадает артефакт, в худшем -- его создатель! -- на одном дыхании выпалила я, не понятно каким чудом вспомнив строки из учебника.

Прозвучало глупо, но хотя бы раньше всех.

Руперт Берлингер что-то чиркнул у себя на бумажке, а затем меланхолично объявил:

-- Ваше время вышло. Прошу, ожидайте результатов собеседования в холе.

Три вопроса! Три детских вопроса, ответы на которые есть в каждом пособии по артефактике! Как они теперь узнают, на что я способна?! Каким образом с таким подходом можно проверить реальные знания кандидатов?!

Мы выходили из помещения растерянные -- и этими своими глупыми мордами напоминали ещё сотню таких же, которые выходили отсюда до нас, и выйдут после.

Я почувствовала себя какой-то букашкой в пищевой цепи. Меня только что пожевали гиппопотамы. На ватных ногах добрела до ближайшей стены и облокотилась на неё -- сидячих мест не было. Придётся ждать, пока пройдёт весь поток, только после этого опубликуют списки счастливчиков.

Нет, ну я же ответила на все вопросы. Сперва меня опередили, но мой ответ был самым верным. Второй раз я ответила одновременно с одним из парней. Но это же ничего? Все ведь заметили, что я знала ответ? Третий раз я блеснула.

В холе находилось не меньше сотни претендентов. Из них только тридцать попадут на стажировку. Каждый младший партнёр выберет себе по пять ребят и будет курировать их до конца лета.

Вряд ли мои ответы будут лучшими -- уж из сотни-то?..

Я отчаянно ударилась затылком о стену.

... результаты объявили спустя четыре часа.

Все претенденты тут же кинулись к табло. Я быстро пробегала глазами по именам, не читая их, просто пыталась добраться до конца алфавита, чтобы найти свою фамилию. При первом просмотре её не обнаружилось.

Я стала искать ещё раз. Рядом слышались счастливые вопли тех, кто попал на стажировку. Кто-то заплакал, но от радости или горя, я не разобрала. Мне нужно было найти своё имя, но сколько бы я не шерстила глазами по списку, его там не было.

Я внезапно подумала, что меня записали не так... что, возможно, не на "ш", а "б"... но нет.

-- Аха-ха-ха, такого я не ожидала! -- рассмеялась какая-то девушка.

Я хмуро взглянула на неё, досадуя, что она -- вся такая из себя красивая -- прошла, а я -- у кого реальные знания есть -- нет. Но оказалось, эту девчонку тоже не приняли.

-- Пойдём к автоматам, надо узнать, почему нас не взяли, хи-хи, -- миловидно прощебетала она.

Её молодой человек в явно не просто радостном порыве стиснул девушку в объятиях и зарылся носом в её ухоженные волосы.

-- Идём, глянем.

Я посмотрела на их кулоны. Летящие друг к другу птички. Для невооружённого глаза покажется жуткой ванилью, но я сразу определила артефакты счастья. А у парня, скорее всего, ещё и желания.

В такие моменты начинаешь искренне жалеть, что твою жизнь не финансируют богатые родители. Здорово испытывать радость и возбуждение, провалив собеседование на важнейшую стажировку в карьере.

Я тоже поплелась к автоматам, ввела все необходимые данные в анкету и нажала "отправить". Перед глазами, из которых, уверена, через некоторое время польются горькие слёзы, пока стояло лишь злорадное лицо мамы, которая сперва будет в ярости. Она думает, что в данный момент я прохожу собеседование на практику от колледжа. Потом она закричит: "Ты совсем дура, что ли?! Я же тебе сто раз говорила! Ему плевать на меня, на тебя, у него есть только эти артефакты! А то, что я дочь одна воспитывала, сколько трудностей я пережила, работала на двух работах, на последние крохи давала тебе образование -- ему нет до этого дела!".

Ответ пришёл спустя минуту. Из специального окна вылезла бумажка, на которой печатными буквами было написано:

"Эрин Шэдли, при рождении -- Берлингер. Мы не можем принять вас в компанию по этическим соображениям. Вы -- дочь председателя совета директоров, что создает неудобный для фирмы прецедент. Компания "Берлингер" чтит свою репутацию независимого участника рынка и не может предать свои традиции. Мы уверены, вы сможете попытать удачу в других фирмах, занимающихся созданием артефактов. Желаем всего доброго".

Глава 2

Мне вот всегда было интересно: отец помнит, когда у меня день рождения? Я имею в виду не благодаря всплывающим окнам на гаджетах "сегодня день рождения у вашей дочери!", а сам по себе -- помнит?

То, что он пропал из нашей жизни, я воспринимала уже как должное. Раньше он приходил ко мне в школу, когда я выступала в драматическом кружке. Потом стал появляться только на праздники. Когда мама вышла замуж, а у меня появился отчим, Руперт Берлингер, видимо, решил, что его участие, как отца, завершилось.

Сегодня впервые за последние семь лет я увидела его так близко.

С одной стороны я знала о нём всё, но с другой -- совершенно ничего. Я прочитала все его интервью, смотрела все его видеоконференции, я следила за всеми инновационными разработками, которые вёл мой отец. Но я так и не смогла до конца понять, какой же он человек? Гений или сумасшедший? И то и другое? В его жизни есть место семье? Или хотя бы дочери?

Компания "Берлингер" началась двадцать пять лет назад, когда двум шестнадцатилетним подросткам ударила в голову идея: что, если творить волшебство смогут не только маги? Руперт Берлингер и его друг Дерек Юргес положили начало коммерческой артефактике. Эта наука всё ещё развивается, в ней делается множество открытий. Фирма моего отца способствует этому. И находится в лидерах.

"Берлингер" занимает целое здание в шестьдесят этажей высотой -- по меркам Акамара это невероятный масштаб, который очень многое может рассказать о компании. Говорят, если подняться на крышу, можно коснуться неба. В этом здании множество отделов. Все офисные работники сидят на средних этажах, на первых располагается производство, а на высших -- корпоративное СМИ "Берлингер".

На нулевом этаже находится бар, причём круглосуточный. Многие отделы существуют в двадцати четырёх часовом режиме, и некоторые люди могут позволить себе расслабить только утром.

Сейчас часы на планшете показывали 14:22, но я уже влила в себя два стакана рома. В "Берлингере" не было дешёвых напитков, как, собственно, и еды, поэтому эта бутылка сильно ударила по моему скудному финансовому состоянию. Но какая теперь разница. Мамино "я же тебе говорила!!!" нельзя встречать на трезвую голову.

-- Не рановато для алкоголя? -- с лёгким привкусом удивления спросил мужчина, присаживаясь рядом.

Стулья перед барной стойкой были одиночными, но расставлены по схеме "наши попы далеко, а руки почти договорились уединиться". Меня моментально окутало ароматом дорогого парфюма, лоском идеально начищенного костюма, свежестью пены для бритья и чужим любопытством.

Я вяло повернула голову и уставилась на мужчину.

-- У меня уважительная причина, -- ответила, не смутившись.

Он идеально вписывался в обстановку, будто был частью проекта по строительству этого здания. Дизайнеры превратили бар в соединение декоративного произведения искусства и борделя. Этот мужчина был продолжением чьей-то креативной задумки. В помещении сплелись тёмно-синие и коричневые тона. Пиджак моего неожиданного собеседника был тёмно-синим, а его волосы -- каштановыми. В баре чувствовались усталость, тяжёлая расслабленность и страстные флюиды, которые оставляли после себя работники. В этом мужчине всё это тоже было.

Он был привлекательным, но не настолько, чтобы при входе все девушки поворачивали голову в его сторону. Я бы сказала, что у него красивое лицо, но не оно завораживает. Завораживает потрясающая манера "держать лицо". Он был из тех людей, чьё истинное очарование познаётся лишь при личном разговоре.

-- Мы с вами в довольно неравнозначном положении, -- с лёгкой усмешкой проговорил он. -- Я знаю, кто вы, но сам представиться не удосужился.

-- Не нужно. Я знаю, кто вы.

-- В самом деле? -- Он приподнял брови.

-- Эван Дэппер. Младший партнёр. За прошлый месяц вы закрыли двадцать сделок, что довольно неплохо превышает норму.

В его глазах и раньше мелькали головастики интереса, но теперь зелёные радужки полностью обросли неподдельным интересом. Эван Дэппер повернулся ко мне всем корпусом, вальяжно оперевшись локтём на стойку.

-- Довольно неплохо? -- уточнил он, словно бы не расслышал с первого раза.

Я хитро улыбнулась и посмотрела ему в глаза.

-- Неплохой результат. Но можно и лучше.

-- Не боитесь говорить такие слова младшему партнёру?

-- Мне всё равно не светит работать здесь даже уборщицей, так что... нет, не боюсь. -- Я меланхолично пожала плечами.

-- Комиссия была удивлена не меньше вашего, -- сказал Эван, разглядывая моё лицо, словно пытаясь найти в нём схожие черты с гендиректором компании.

-- Чего удивляться. Вы же независимая фирма. Блата ни у кого нет.

Мой собеседник хмыкнул и жестом заказал себе выпивку, вместе с тем бросив занятную фразу:

-- Если вы настолько наивны, что верите в это, то вам здесь действительно не место.

-- Всё же есть? -- Об этом можно было догадаться, но когда такое произносят вслух, становится очень грустно.

-- Примерно половина. Или больше.

Половина стажёров купили себе здесь места. Супер. Я в который раз пожалела, что не родилась в семье миллиардера. Хотя странно, наверное, когда об этом думает дочь гендиректора крупнейшей компании по производству артефактов.

-- Никто здесь даже не знал, что у Берлингера есть дети, -- слегка сощурив глаза, сказал младший партнёр.

-- Один. Деть.

Я тупо посмотрела на свой пустой бокал. Глупость ситуации поражала подпьянённое воображение.

-- Берлингер был женат? -- полюбопытствовал Эван Дэппер.

-- Подсели ко мне, чтобы выведать тайны моего отца?

-- Подсел к вам, потому что вы не создаёте впечатление тупой девочки.

Я взглянула на собеседника: он говорил с налётом флирта, но по лицу казалось, что какой-то процент честности в его словах всё же есть.

-- Они не были женаты. Они просто не предохранялись, -- хмуро сказала я, медленно пытаясь дотянуть конец платья хотя бы до середины ляжек.

Младший партнёр внимательно следил за моими движениями. Когда я подняла взгляд, он позволил себе ещё секунду поглазеть на мои ноги, и только после этого приподнял голову и вернулся к разговору.

-- Почему Шэдли? Почему не Берлингер? -- задал он вопрос.

-- Спросите у моей матери.

-- Ладно, Эрин Шэдли. Что ты здесь делаешь? Отец явно был не в курсе, что ты собираешься стажироваться в его компании.

-- Отец вообще не в курсе, что мне уже двадцать, -- хмыкнула в ответ. -- Во-первых, я неплохо разбираюсь в артефактике. Во-вторых, я хочу, чтобы он меня заметил. Наконец.

Эван Дэппер наклонился ближе. Я почувствовала острое напряжение, которое исходило от него. Попыталась обыскать мужчину взглядом, но никакого артефакта не увидела. Неужели это его собственные чувства?

-- Послушай, я хочу сделать тебе предложение. В моей команде осталось одно свободное место. Ты можешь занять его. Станешь моим стажёром.

Я удивлённо вскинула брови и в этот же момент заметила, как в бар вошёл ещё один младший партнёр. Он цепко проскользил взглядом по присутствующим, заметил меня, заметил своего коллегу и... нахмурился. Медленно прошёл к вип-столикам.

-- Дайте угадаю... все младшие партнёры внезапно не добрали себе по одному стажёру?

-- Соглашайся. Лучше предложений не будет. Да и ты не в том положении, чтобы выбирать, -- спокойно сказал Эван Дэппер. Он внимательно разглядывал меня, даже показалось, что он запоминает каждый прыщ на моём лице.

-- Как раз таки в том. Вас шесть, а я одна.

-- Рядом со мной ты действительно чему-нибудь научишься. Я не сторонник теории, для меня на первом месте всегда практика. Статистику ты знаешь. Я -- лучший. И я не играю против твоего отца.

-- Откуда мне знать, что вы не врёте?

-- Ни откуда. Подопечный должен верить на слово своему наставнику.

-- Ещё чего, -- фыркнула я.

-- Ладно. Спишем всё на то, что в тебе слишком много рома. Ты хочешь попасть в фирму или нет? С отцом встретиться хочешь?

-- Хочу, -- буркнула я.

-- Тогда я беру тебя.

-- Э-э... -- Я растерянно уставилась на собственные коленки. Отказываться глупо. Но и соглашаться тоже!

-- Завтра в семь ты должна стоять рядом с моим кабинетом. Принеси все документы, тебя нужно будет оформить.

-- Мой отец против, забыли, что ли? -- негодующе спросила я.

-- Это больше не твоя забота. Вызвать тебе машину? -- внезапно нахмурился он. -- Ты, кажется, слишком много выпила.

Я едва не расхохоталась, но вовремя сдержалась.

-- М-м... нет. Я доберусь до дома на поезде.

-- Где ты живёшь?

-- На... -- Я запнулась, сглотнула и выдавила: -- На оранжевой ветке.

-- Отлично. Значит, до офиса тебе добираться недолго.

Я вымученно улыбнулась. Мой дом находился на синей ветке, среди гниющих от сырости и затхлости домов; среди драных, вонючих кошек на каждой мусорке; среди спящих на лавочках бомжей; среди грубых разнорабочих; среди тех, кто не знает, что значит доезжать до дома на машине.

Глава 3

В более менее приличных зданиях Акамара всегда велась круглосуточная вентиляция. Стоило выйти на улицу, нос тут же забивал запах земли. Он был повсюду. Ежесезонно пахло и сырой, и гниющей, и промёрзлой почвой. Местные жители могли определить, сколько травы выросло на поверхности, благодаря лишь только нюху.

Мы были окружены землёй.

Наш город -- это маленькая экосистема в сердце огромной планеты.

Если верить слухам, с крыши здания, принадлежащего моему отцу, можно увидеть всю пустыню, простилающуюся на много километров. Мне бы очень хотелось посмотреть. Я никогда не была на поверхности. Подниматься туда было опасно из-за нашей неприспособленности к солнцу. Тепловой удар -- самое безобидное, что может случиться с жителем Акамара. Если до кожи доберутся солнечные лучи, в скором времени она покроется язвами. Не получив помощи, человек может умереть.

Многие сравнивают Акамар с очень, очень глубоким лабиринтом. Город в земле.

Страна Эль-Нат разрослась и разжилась на самом дурацком из всех существующих материков. Одиннадцать месяцев в году здесь стоит засушливая погода, солнце выжигает даже самые стойкие растения, пустыня поглотила собой весь материк.

Чтобы построить наш город, пришлось глубоко копать. Очень глубоко. Грунтовые воды -- вот, что позволяет нам выживать. Акамар строили не как привычный человеческий город. Местных жителей с тем же успехом можно именовать "кротами".

Нас окружает десяток широких оврагов, переплетающихся между собой. "Овраги" строились длинной в несколько километров, они извиваются, как змейки, но в них нет неожиданных поворотов, параллельных улиц и прочего. Здания располагаются по обе стороны "оврага". Дорога между ними заасфальтирована. По ней в основном ходят пешеходы. Редко можно встретить на улицах автомобиль -- город не предназначен для постоянного движения транспорта, поэтому одна семья может позволить себе только одну машину. Сейчас это -- дорогой раритет.

Для тех, кто не может купить себе персональное средство передвижения, власти озаботились созданием железнодорожных линий. На наших улицах двум машинам-то тяжело разъехаться, поэтому было принято решение построить верхний ярус.

Между домами втиснули огромные колонны, которые послужили опорой для "верхней дороги". Поезда ходили прямо над нашими головами. Иногда можно было идти по улице, а бренчание состава оглушало всё, что ты пытался сказать своему собеседнику.

Запах земли, озона и палёной резины впитался в каждую молекулу города.

Рисовать карту Акамара было тяжело. На бумаге это было похоже на какое-то безумное переплетение линий. Для того, чтобы люди могли хоть как-то ориентироваться, линии выделяли цветом. А потом в народе как-то прижилось, что каждую улицу стали именовать по цвету на карте.

Компания "Берлингер" находилась на красной ветке. Эта линия города состояла сплошь из офисных зданий, которые расположились в два параллельных ряда. Примерно на тридцатом этаже они достигали линий электропередач, но строились выше, выше, выше, словно пытались достать неба. Это был элитный район. Если закинуть голову и долго смотреть ввысь, то покажется, будто углы небоскрёбов сливаются с облаками. Многие здания настолько высоки, что достигают поверхности земли, а иногда даже возвышаются над ней. Как компания моего отца.

Я жила на синей ветке. Пролетарский район. Он был одним из самых протяжённых и густонаселённых. Бедняков в любых городах большинство.

Мои родители познакомились на этой ветке. У мамы всегда здесь был дом, отец раньше жил тут, потом разбогател и переехал.

-- На вашей карте недостаточно средств, чтобы оплатить проезд! -- прилюдно опозорил меня автомат.

Я поспешно начала тыкать кнопками, открывая другое вирт-окно, лишь бы женский голос заткнулся. Баланс и впрямь не радовал. Я посмотрела на свои туфли, жалостливо простонала и оформила поездку до зелёной ветки -- она находилась выше, и тариф до неё стоил дешевле.

Днём поезда ходили раз в двадцать минут, вечером каждые десять. Я присела на скамейку и принялась ждать. Вокруг было людно. Приближалось окончание рабочего дня, платформа постепенно забивалась уставшими служащими. Поездами пользовались даже те, кто работал на красной ветке. Это, во-первых, быстрее, во-вторых, не все, кто трудится в элитных офисах, зарабатывают достаточно, чтобы содержать личный транспорт.

Бросалось в глаза, что здесь было много пожилых людей и лощёного молодняка. Старушки на меня смотрели с неодобрением -- на них я производила впечатление "ой фу, развратная девчонка". Молодняк мог пробежать заинтересованным взглядом, но неизменно приходил к выводу: "Фи, я всё равно лучше!". Парни сливались в однотипные пятна: сплошь в белых футболках и серых шортах, в чёрных очках, с большими сумками, напоминающими женские -- всё это великолепие по тону совпадало с тёмной платформой. Девчонки, наоборот, пестрили летними нарядами, ветер очень любил их волосы, от чего женские ручки постоянно убирали локоны набок.

-- Будьте внимательны! К первой платформе прибывает поезд! -- из динамиков зазвучал голос диктора.

Я поднялась со скамьи и подошла к яркой белой линии. Рассеянным взглядом осмотрела мыски чужих ботинок, которые приблизились к краю на такое же расстояние. И внезапно заметила очень даже красивую обувь. Заинтересованно подняла глаза, чтобы посмотреть на её обладателя.

В нескольких метрах от меня стоял Руперт Берлингер.

Его лицо не светилось на рекламных роликах, в последние несколько лет он не появлялся в ток-шоу, не давал телевизионных интервью, а его презентации не крутили по новостям. Лишь немногие знали его в лицо -- именно поэтому рядом с ним никогда не бывало толп фанатов.

Руперт Берлингер выглядел, как обычный госслужащий. Если специально не присматриваться, то и не заметишь, что он одет от ведущих дизайнеров Акамара. Этот сгорбившийся мужчина вообще не производил впечатления гендиректора. Его виски покрылись лёгкой сединой, тёмные короткие волосы были растрёпаны, пиджака не было, клетчатая рубашка мятой тряпкой заправлена в штаны.

Руперт Берлингер уткнулся в планшет и что-то увлечённо в нём печатал. Мужчина даже не заметил, как подошёл поезд. Он очнулся, только когда его стали толкать с разных сторон. Неровной походкой зайдя в вагон, он пристроился в углу и продолжил печатать.

Я с жадным любопытством разглядывала отца, гадая, что же он там строчит? Формальный разговор с партнёрами? Любовная переписка? Может, он придумал новую формулу для очередного артефакта?

Руперт Берлингер почувствовал на себе чужой взгляд и внезапно оторвался от планшета. Мы удивлённо уставились друг на друга.

-- Станция "Оранжевая"! -- оглушил нас диктор.

Отец поспешно подошёл к дверям, и, не глядя на меня, вышел.

Я успела заметить, что на планшете он раскладывал пасьянс.

Мне предстояло проехать ещё розовую, жёлтую и зелёную ветки -- это по билету. Голубую уже без билета. И только потом я смогу выйти на своей синей.

Мой район находился почти в самом конце города. После нас оставалась только фиолетовая ветка, однако, несмотря на крайнее положение, трущобами всё равно считалась синяя. Фиолетовый район был своего рода учебным городком. Целую ветку отвели под детские сады, школы, колледжи и институты. Когда-то планировалось, что все здания будут выстроены с точки зрения градации знаний. Но пока власти отстраивали муниципальные учреждения, арендодатели по-быстрому продали свободные места частникам. В итоге там получилась куча мала. Например, по одну сторону от моего колледжа располагался престижный Акамарский университет, а по другую -- ясли.

Поезд брынчал, вагоны тряслись, пассажиры, уставшие от повседневной суеты, уткнулись кто куда: в электронные книги, в смартфоны, в своё подсознание (уснули, бедняги). Были и те, кто предпочитал наслаждаться обществом друг друга даже в душном поезде.

У парня и девушки были часы с фирменным логотипом "Берлингер" -- изящная буква "Б", обведённая кругом. Часы-артефакты. Я присмотрелась к влюблённым внимательнее. Интересно, какие эмоции они себе купили? Счастье? Страсть?

-- Станция "Розовая"!

Освободилось сразу несколько сидячих мест. Убедившись, что никто не хочет их занять, я присела. Платформа была крытой -- от солнца пассажиров защищал светло-зелёный пластик. На нём из окна поезда была видна огромная надпись "ТЕПЕРЬ ПРЕДМЕТЫ ЛЮБЯТ ЗА ТЕБЯ". Ещё не успели стереть.

Если оранжевая ветка отводилась под элитное жильё, то в розовом квартале располагались дорогие бутики, рестораны, театр, теле- и радиостудия. Весь модельный бизнес был сосредоточен на этой ветке.

Мне доводилось тут гулять всего два раза. Один из них по чистой случайности -- контролёры высадили с поезда за безбилетный проезд, перебежать в другой вагон я не успела, и, пока ждала следующий рейс, решила прогуляться.

Человеку, который родился и вырос среди покосившихся от сырости домов, среди серых улиц и сгорбленных людей с бездонными глазами, тяжело воспринимать такие элитные кварталы. Вспоминая о розовой ветке, мне до сих пор кажется, будто меня измазали в меду, искупали в сладкой вате и окатили карамелью. От этих ощущений неумолимо тянуло мыться.

Когда мы приближались к жёлтой ветке, по вагону прошлись контролёры. Выпроводив безбилетников, удалились дальше. Увы, в течение поездки они проверяют пассажиров по нескольку раз. Перебегать придётся в любом случае.

Жёлтую ветку ещё называют мэрогеддон. Всё потому, что этот район отведен под чиновничьи нужды. Мэрия, департаменты, здание полиции, суд, тюрьма, военная поликлиника, даже жилой квартал -- всё здесь. За порядком на этой ветке следили строго. Никаких надписей от антиартефаков и в помине не было. А если кто и пытался влезть со своим граффити, то его быстро отправляли в тюрьму -- обычно на 15 суток.

Когда мы доехали до зелёной ветки, во мне зародилось привычное чувство стыда. Из вагона вышло большинство пассажиров. На зелёной ветке сосредоточено всё наше здравоохранение -- государственные, частные клиники, реабилитационные, стоматологические, пластические и другие центры.

Стоило дверям закрыться, в тамбуре появились лица контролёров. Я вздохнула, сняла туфли с пятисантиметровым каблуком, закинула сумку на плечо и побрела с потоком таких же безбилетников, как и я.

Осталось проехать лишь голубую ветку. На синей уже выходить.

Мне было стыдно.

Глава 4

Покосившийся аул -- так я мысленно называла свой дом. Одна его часть вросла в земельную стену, другая выглядывала на улицу. Перед входом даже был невысокий заборчик, краска на гниющих досках давным-давно потрескалась.

Дверь открылась с привычным скрипом.

-- Это я! Есть кто? -- проголосила, кидая туфли в прихожей.

Мне, конечно же, никто не ответил. Прямо семейная традиция -- игнорировать друг друга. Мама с отчимом точно не дома, но младший сводный брат, скорее всего, здесь.

Синяя ветка. Пролетарский район. Бедные жители. Весь квартал был серым, унылым -- тусклые одежды, преимущественно потёртые джинсы и клетчатые рубашки; плотно стоящие друг к другу двухэтажные домики, где-то просевшие в землю, где-то с облупившейся краской, где-то с огромными заплатками на крышах. Ни одного счастливого лица. Громкие соседи, крикливые знакомые, уставшие и озлобившееся от тяжёлой жизни прохожие.

Мой дом разваливался. В подвале слышался плеск воды, первое время отчим ещё пытался вручную её откачать, но потом забил. Туда мы больше не спускаемся. Половые доски скрипели от каждого вздоха, одна ступенька вообще провалилась -- теперь приходится переступать широким шагом. Крыша покосилась, сыростью пропитался каждый угол. Дом гнил и снаружи, и изнутри, но никому до этого не было дела.

Я поднялась на второй этаж, зашла в свою комнату. В одной её части потолок был нормальным, в другой наклонён на сорок пять градусов. Именно здесь располагалась постель, и за все двадцать лет не было и дня, чтобы я не стукнулась головой о доски (ну ладно, в детстве, может, и было).

Открыв шкаф, уставилась на собственное отражение. Зеркало висело на внутренней стороне двери, показывая мне какую-то уставшую девчонку в облегающем зелёном платье. Не отрывая взгляда от себя, принялась откалывать булавки. Я скрепила их точно по шву, чтобы никто не заметил, что одежда мне велика. Сняв мамино платье, аккуратно повесила его на вешалку и, натянув домашний халат, вернула зелёное "сокровище" на законное место.

Платье было дешёвым по меркам красной линии и невероятно дорогущим по меркам синей.

Не дай Бог мама узнает, что я его брала.

-- А я всё видел! -- заявил Кайл.

Младший брат натужно скрестил руки на груди и обличающе смотрел на меня снизу вверх.

-- Ты голодный? -- меланхолично спросила я, выходя из родительской комнаты.

-- Да! -- Кайл поплёлся за мной. Мы спустились вниз, предусмотрительно переступая через дыру в ступеньке.

Я заглянула в холодильник, попеременно пощёлкала дверцами шкафчиков.

-- Печёные яблоки с сыром? -- сделала вывод.

-- Давай!

Кайл быстро уселся за стол и начал хрустеть орешками, что ещё остались в блюдце.

-- Уроки сделал? -- спросила у него, когда порезала яблоки пополам, положила на них ломтики сыра и сунула всё в пароварку.

-- Нет! -- У брата был такой возмущённый вид, словно в этом я была виновата. -- Инфранет не работает!

-- Опять кабель? -- нахмурилась.

-- Ы-ы-ы! -- пожаловалось девятилетнее дитятко.

-- А что задали?

-- Географию, -- скривился Кайл. -- Надо рассказать про нашу страну.

-- Что, без Инфранета не можешь? -- хмыкнула я, погружая руку в орешки и хватая столько, сколько получилось уместить в ладони. Кайл недовольно наблюдал за моим движением.

-- Нет!

-- Ну это же просто. -- Я злорадно похрустела. -- Эль-Нат. Расположена на южном материке. 90% суши -- пустыня. С севера омывается океаном. А ты живёшь в городе Акамаре. И мы расположены глубоко в земле, потому что на поверхности мы бы не выжили.

-- Знаю-знаю, плохое солнце, всё такое, -- раздражённо перебил Кайл. Ему не нравилось, когда я начинала умничать.

-- Не просто плохое, -- нравоучительно сказала, с удовольствием отмечая стиснутые зубы брата. -- В полдень солнце опаснее всего, без защиты на улицах никто не появляется. У нас генетически плохо активные ферменты, которые должны бороться с ультрафиолетом.

-- Я зна-а-аю!

-- Так и пиши про это.

-- Да нет! Ты не то говоришь!

-- Вроде то, -- пожала я плечами.

-- Не то! Мне не это надо!

-- Как знаешь, -- хмыкнула. Упрямый младший брат. Сводный. Будет вопить до последнего, лишь бы сделать всё по-своему. -- Где мама?

-- В салоне, -- буркнул Кайл.

-- Волосы? Массаж? Маникюр? Всё сразу?

-- Да не знаю я!

Кайл был... своеобразным ребёнком. Я искренне старалась найти с ним общий язык, но, если честно, он немножко чудовище. Вот правда. Мы поначалу крупно ссорились, ибо он с какого-то перепуга решил, что все вокруг ему должны. Я должна сделать для маленького Кайла и то, и это, и обязательно вот это. А ещё можно отнести к нему мой стол, ведь на нём писать удобнее; отдать свою постель, ведь подрастающему организму нужна более мягкая; поделиться комнатой, ведь в своей Кайлу тесно.

Я даже церемониться не стала. Просто послала на три буквы. Всех. В итоге рассорилась с отчимом, с мамой, с Кайлом, конечно же. Все были за него, но... комнату я ему не отдала.

Ладно, стол не больно-то нужен. За постель пришлось воевать, но бой был проигран. Комната -- моя.

-- Чай будешь? -- спросила, когда мы слопали все орешки.

-- Хочу кофе.

-- Кофе для взрослых, а тебе можно чай.

-- Я уже взрослый! Хочу кофе!

-- Ой, хоти. -- Я раздражённо встала со стула и подошла к плите. Проверила яблоки, поставила чайник.

Чтобы не разговаривать с братом, решила эмитировать полезную деятельность: включила воду и принялась мыть посуду. Руки рассеяно водили губкой по тарелкам, а воображение уже проектировало мою будущую деятельность в "Берлингере".

Эван Дэппер. Неплохо. Очень даже неплохо. У него действительно были лучшие показатели среди младших партнёров. Насколько я знала, он вырос в семье врачей. Помню одно его интервью, где он говорил, что все родственники были против того, чтобы он занимался артифактикой. Они в один голос заявляли ему, что родиться с даром -- ещё не значит, что нужно ему следовать. Они были уверены, что у сына ничего не получится. А когда получилось, сказали, что всегда в него верили.

Это была поучительная история. Она мотивировала не сдаваться.

Я дочь Руперта Берлингера, но это не даёт никаких привилегий. В его компании я нежеланный гость. Хотя бы потому, что туда берут студентов только из ГАУ [Государственного Акамарского университета, прим. автора.]. У меня за спиной колледж.

-- Яблоки готовы! -- громко крикнул Кайл.

Я выключила воду, вытерла руки и принялась накладывать еду. Сыр расплавился и плотным коконом облепил половинки фрукта. Я порезала их на кусочки и сунула под нос брату.

-- У мамы вкуснее получается! -- вынес он вердикт спустя несколько минут.

Глава 5

Роксана Шэдли в свои сорок до сих пор старается выглядеть на все восемнадцать. У неё не получается. Моя мама обожает в этой жизни две вещи: жаловаться, что один гадкий мужик бросил её двадцать лет назад с ребёнком на руках, и тратить его алименты.

Годы её не пощадили, она сильно располнела. Лицо начало медленно покрываться морщинами, а с учётом того, что мама любила выпивать, её кожа обвисала и на ней выскакивали красные пятна.

Сейчас она не работала. Деньги в семью приносили отчим и, как ни странно, мой отец. Раз в полгода он выплачивал огромные алименты -- на моё обучение, что, по словам мамы, именно её заслуга. Если бы она не настояла, "он бы вообще и не вспомнил о своём ребёнке".

Я вовсе не хочу сказать, что мама плохая. Она растила меня одна, ей приходилось работать на двух работах, пока не появился отчим. С отцовских алиментов она оплачивает мне колледж, заботится о моём будущем.

Размышляя о своей семье, я вообще каждый раз прихожу к выводу, что просто выросла неблагодарной сволочью, вот и всё. Мама вроде не сделала мне ничего плохого, но я всё равно отчаянно стремлюсь быстрее уехать из этого дома. От неё. От отчима. От брата.

Хочу к родному отцу. Глупо, наверное, думать, будто с ним моё существование станет... чуточку легче. Дело не в деньгах. Дело в самой жизни.

-- Эрин, посмотри, какой комбинезон я купила! -- увидев меня на кухне, завела привычную шарманку мама.

Это был летний леопардовый комбинезон. Она надела его прямо с этикеткой. Он выпячивал её широкие бёдра, не скрывал полной груди, подчёркивал жировые отложения на животе.

-- Очень красиво! Тебе идёт! -- вымученно улыбнулась я, закрывая на планшете вкладку с сайтом "Берлингер".

-- Продавщица была в восторге, как оно на мне смотрится! -- "Ещё бы" -- подумала я. -- Ой, я так устала. Весь день отстояла в очереди в маникюрный салон, представляешь?

Она продемонстрировала мне когти той же расцветки, что и комбинезон, после чего полезла в холодильник.

-- Ну и чего сидим, кого ждём? -- недовольно осведомилась она. -- У нас еды дома нет. Я что, до конца жизни буду за всеми вами ухаживать? Так трудно было чего-нибудь приготовить к моему приходу? Ты брата хотя бы покормила?

-- Мы ели печёные яблоки с сыром.

-- Замечательно! У меня ещё и маленький ребёнок голодный.

-- Я сейчас поставлю макароны вариться.

-- Да уж, будь добра!

Она отправилась наверх -- переодеваться, разложить покупки по полкам и поцеловать Кайла. Я поставила воду кипятиться, уселась на стул и вновь принялась копаться на сайтах по артефактике.

Мама вернулась спустя четверть часа, болтая по телефону с какой-то из своих бесконечных знакомых. Они обсуждали невероятно важные проблемы, связанные с их друзьями. Кто-то что-то сделал, и теперь микшер из женских ртов перемалывал сплетни.

Когда она закончила телефонный разговор, то обратилась ко мне:

-- Ну? Что там со стажировкой?

-- Меня вроде как взяли, -- чуть улыбнулась я.

-- Вроде как?

-- Боюсь загадывать. Завтра подпишу бумаги, тогда смогу сказать точно.

Она с гордостью поцеловала меня в макушку.

-- Вот! Я вырастила прекрасного ребёнка! Твой отец должен смотреть на тебя и завидовать, что его не было рядом, когда ты добивалась успеха!

-- Это точно, -- кисло проговорила я.

-- Так, а куда тебя определили? Что от тебя требуется?

Вряд ли в мире найдётся хоть один ребёнок, который не врал родителям. За мной такое водилось часто. Я освоила искусство лжи с блестящим результатом. Слова полились мягким журчащим потоком:

-- На швейную фабрику. Буду помогать главной швее. Мне, конечно, дорогие костюмы не дадут шить, но хотя бы посмотрю, как там всё работает. Я считаю, что это большая удача. Главное, что по профессии.

-- Главное, что по профессии, -- зачем-то повторила мама. -- Обзаводись связями, знакомься там с самыми влиятельными людьми, поняла?

-- Да, так я и собиралась сделать.

-- Умничка моя, -- похвалила она. Встала возле плиты, начала помешивать макароны и рассуждать вслух: -- Будешь шить костюмы всему городу. У меня как раз есть несколько знакомых на примете, они точно будут делать заказы. Ну а что? Все мы начинали с малого. Потихоньку будешь расширять клиентскую базу, а там, глядишь, всю оранжевую ветку обеспечишь своей дизайнерской одеждой. Уверена, откроешь собственный магазин, или даже сеть магазинов, можно даже салон...

-- Да, точно. Мне придётся приходить туда к семи утра, -- словно невзначай сказала я.

-- К семи утра? А почему так рано?

-- Это даже поздно, фабрика открывается ещё раньше, -- развела я руками.

-- Логично. Они же шьют одежду для всего города. Даже странно, что не работают круглосуточно.

-- Я тоже удивилась.

-- Ну ладно. Тебя потихоньку устраиваем, надо теперь ещё Кайла пропихнуть в институт. Рэмми говорит, что этим стоит озаботиться уже сейчас. Даже не знаю, хоть деньги начинай копить, чтобы по блату попасть...

-- Угу. А... мам, дашь мне денежку на неделю? -- осторожно спросила я.

Она сильнее, чем следовало бы, ударила крышкой по кастрюле, и удивлённо повернулась.

-- Я же тебе давала денег! Ты что, всё потратила?!

-- Да, -- с неизбежностью утопающего, который понял, что спасательного круга уже не дождётся, созналась я.

-- Эрин! Ты хоть понимаешь, что мы не живём на оранжевой ветке? У нас нет личного автомобиля! Твой родной отец богат, но ему плевать на дочь, он не осыпает нас горой денег! Работает только Рэм! На эти деньги мы содержим тебя, Кайла, и заботимся, чтобы вам было, где спать и что есть.

-- Да, я знаю. Прости, пожалуйста.

-- Куда ты транжиришь деньги? Это уже переходит все границы!

-- Прости.

-- Ты что там, шоколадки покупаешь, что ли? Или с подружками шляешься по магазинам?

-- Прости. Я знаю, что мы в тяжёлом положении. Но у меня на счёте вообще ничего не осталось.

-- Замечательно! Совершенно никакого уважения ни к моему труду, ни к труду Рэма!

-- Прости.

-- Может, хочешь попроситься к родному папочке? Уверена, он может давать тебе много денег. Только ему плевать и на меня, и на тебя. Между прочим, в твоём возрасте я уже работала, и зарабатывала на жизнь сама!

-- Прости, пожалуйста.

-- Двадцать лет. Взрослая девчонка. Нормальные девушки в двадцать не сидят на шее у родителей, они либо работают, либо замуж выходят.

Я молчала. Мне под нос кинули золотую карточку.

-- На! Переведи по моему номеру себе 50 э.е. [электронных единиц, прим.авт.]. И уж постарайся не транжирить, ладно?!

-- Ладно.

Я устало открыла на планшете нужное окно и приняла вбивать идентификационный номер. Затем услышала, как хлопнула входная дверь. Рэм вернулся с работы.

-- Привет всем! -- низким басом проголосил он на всю квартиру.

-- Папа!!! -- заорал Кайл и побежал со второго этажа. Нас оглушил его топот.

Рэм прошёл на кухню и поставил пакет на стол. Из него выглянули две полуторалитровые бутылки пива.

Мой отчим выглядел, как типичный житель синей ветки. Высокий, крупный мужчина, не умеющий воспринимать предложения, в которых больше семи слов. Сам он выражений не подбирал, за что часто получал полотенцем от мамы, считающей, что Кайлу таких слов знать еще рано.

Рэм поцеловал жену, потом подхватил сына и чмокнул того в лоб.

-- Ты мне что-нибудь купил?! -- капризно осведомился ребёнок.

-- Конечно. В пакете сюрприз!

-- Сюрприз!!!

Я перепечатала номер, взяла планшет и отправилась к себе в комнату. Не хотелось нарушать семейную идиллию.

Глава 6

Я жутко трусила. Не стоит загадывать что-нибудь о сегодняшнем дне. У меня всегда так: только представлю хорошее, как оно тут же обломится.

На красной ветке мне приходилось покупать билет. Перед платформой были турникеты, и при небольшом количестве людей прошмыгнуть в них невозможно. Зато на моей синей ветке турникетов не было, билет можно было не покупать. Я выезжала в шесть утра, чтобы к семи быть в офисе. Это время -- час пик, людей много, так что затеряться в толпе несложно.

Вагон поезда покачивался, убаюкивая сонных пассажиров. Я держалась за поручень и рассматривала чужую обувь. Меня забавляло, что мыски моих синих тряпичных кед почти соприкасались с чужими изящными туфельками на каблуке. Это был стык несочетаемого. Новое и сияющее против старого и потрёпанного.

Я выбрала кеды, потому что в них, во-первых, удобно бегать от контролёров; во-вторых, они лучше всего подходят к шортам и футболке; в-третьих, можно взять с собой рюкзак вместо сумки. Наблюдая в окно за переплетениями железных балок, из которых состояла железная дорога, я искренне надеялась, что не вспотею, и на розовой кофте не проступят характерные пятна. Вот позорище-то будет.

-- Приготовьте билеты, пожалуйста! -- злорадный голос одного из контролёров заставил вздрогнуть.

Я удивлённо уставилась на вход в вагон, мои ошарашенные мысли сопроводил громкий хлопок дверей. На голубой ветке?! Так рано?!

Мимо тут же прошла линейка из парней и девушек. Я хмуро присоединилась к потоку безбилетников.

Вот и не вспотела...

Контролёры терпеть не могли таких, как я. Слишком бедная, чтобы содрать штраф; слишком шустрая, чтобы высадить из поезда. Я не оплачивала труд этих людей, впрочем, как и целая колонна "зайцев".

Нас таких неправильных в час пик собиралось непозволительно много. Несмотря на то, что Акамар был относительно небольшим городом, я каждый раз встречала всё новые и новые лица. Когда пассажиры вываливались из поезда, казалось, что из них можно создать армию.

Единственный человек, кто, как и я, перебегал по платформе едва ли не каждое утро -- это рыженький парень. Запомнить его удалось лишь благодаря ярким кудрям. Он был выше меня, спортивного телосложения, с крепкими руками, быстрыми ногами и победоносным упрямством. Он бегал от контролёров с таким видом, словно играл в салочки.

Мы добрели до тамбура, столпились в нём, словно бараны в загоне. Когда поезд остановился, а двери распахнулись, мы стадом ломанулись на платформу и побежали. Оглушающий слоновий топот заставил честных пассажиров приковать взгляды к окнам. Это был бесплатный цирк: встревоженные, сонные и злые человечки совершали марафон, размахивая друг перед другом сумками. Толстенькие человечки смотрелись особенно смешно, потому что их лица краснели от напряжения. Сдаться никто не мог. Поражение означало, что двери закроются перед твоим носом, и ты надолго застрянешь на платформе.

Контролёры караулили тамбур предыдущего вагона, поэтому приходилось бежать дальше. Машинист старался тронуться вовремя, но самые быстрые "зайцы" влетали в пустующий тамбур и организованно придерживали двери для всех остальных.

Мы один за другим попадали в вагон, словно шарики в лунку.

Контролёры дойдут до конца поезда, методично выгоняя тех, кто не оплатил проезд, а затем пойдут в обратную сторону.

Я прислонилась к железной стене тамбура и устало поправила задравшуюся от бега футболку. Переводя дух, внезапно поймала на себе взгляд рыжего парня. Он задорно подмигнул, видимо, намекая, что война безбилетников и контролёров пока идёт в нашу пользу.

До красной ветки добрались немногие. Мы перебегали из вагона в вагон на каждой платформе, кто-то выбился из сил и решил поспорить с контролёрами. А это гиблое дело. С быком не ведут переговоров, особенно, когда закон на его стороне.

-- Станция "Красная"! -- объявил диктор, и " выжившие зайцы" облегчённо выдохнули.

Мы с рыжим парнем вышли, то и дело переглядываясь. Он впервые так откровенно пялился, хотя нам уже давно приходилось вместе бегать. Пялился и улыбался. Я старалась не смотреть в упор, чтобы не нарваться на знакомство.

Толпа людей приблизилась к турникетам, из безумного стада выстраивались организованные колонны. Я быстро вычленила для себя человека, который держал карту наготове, приблизилась к его спине. Он приложил документ к сканирующему окошку, пластиковые двери разъехались в стороны. Я переставляла ноги в два раза быстрее и прошмыгнула вслед за мужчиной.

Уже наученным движением плавно ушла в сторону, стараясь скорее скрыться в стороне, но внезапно замерла. Мне навстречу бежал работник в спецодежде. Чёрт, заметили!

Смыться от них ещё труднее, чем от контролёров. Если контролёры -- это быки, то охранники у турникетов -- церберы.

Я действительно подумала, что мне конец. Если они стребуют штраф, то у меня не останется денег, а если попытаться убежать, то с вероятностью в девяносто девять процентов я опоздаю в "Берлингер".

Внезапно нас оглушил бойкий свист, заставивший удивлённо повернуть головы. Компания озорных парней, во главе которых был тот самый рыжий из поезда, весело прыгала через пластиковые дверцы. Охранник зло развернулся и кинулся останавливать беспридельников.

Я пригнулась и бросилась в другую сторону, теряясь в толпе.

Спасибо тебе, рыжий парень.

Глава 7

Я поражённо пялилась на "Берлингер" и испытывала глубочайший трепет. Если такими "бабочками" проявляется любовь, то это была именно она. Мне не верилось, что я действительно стала одним из стажёров в этой компании.

Не стоило, конечно, загадывать наперёд, но предвкушение росло, а вместе с ним и фантазия. Вот как приду... как всех поражу... как докажу отцу, какая у него на самом деле суперская дочь... как все стажёры будут от меня в восторге.... как Эван Дэппер выделит меня среди всех...

Я ступала по плиточному полу очень аккуратно, словно боялась, что мои кеды сильно его заляпают. Нерешительно приблизилась к стойке регистрации и пролепетала:

-- Здравствуйте, я стажёр. На меня должны были оформить пропуск.

-- Давайте карту с личными данными, -- вежливо попросила работница.

На ней выделялись строгий синий пиджак, лакированный бейджик и зелёный ободок в блондинистых волосах. Я нервно постучала пальцами по стойке и, пока девушка идентифицировала мою карту, огляделась.

"Берлингер" можно было сравнить со статным бизнесменом. В нём не было вычурности, показушной броскости, выпячивания дороговизны. Лишь только изящный дизайнерский подход к выбранной одежде, потрясающая выдержка и безукоризненная репутация надёжности.

Сюда было тяжело пробиться. Не каждый подходит этой компании, не всем дано слиться с белыми плиточными полами, кожаными диванами, офисами с прозрачными дверями, лифтами, отливающими металлическим оттенком. Ведь сотрудники "Берлингера" -- это не красивое дополнение компании, а полноценное её продолжение.

-- Проходите. -- Со стандартной улыбкой девушка протянула мне пропуск.

Мне не нужно было спрашивать, на какой этаж подниматься. Я прекрасно знала, где работает Эван Дэппер.

После турникетов меня ждали лифты, и вот тут, если честно, я впервые впала в конкретный ступор. Людей столпилось много, некоторые пропихивались к какому-то вирт-окну. Я непонимающе нахмурилась, но решила посмотреть, чего они там тыкают.

До меня дошло не сразу. Лифты именовались A, B, C, D, E, F. На вирт-окне нужно было нажать на нужный этаж, и система сама подбирала лифт.

Да уж, когда ты живёшь на синей ветке, тебе непросто ориентироваться в суперсовременных зданиях. Но ничего. Освоюсь.

Конечно, я немного боялась разочароваться. Страшно было увидеть, как рухнут призрачные мечты о моменте, когда я попаду в "Берлингер". Но реальность оказалась даже лучше фантазий.

Это была любовь не с первого взгляда -- с первого вздоха. Мне нравилось чувствовать спиной холодную стену лифта, с невероятным удовольствием я нажала кнопку "30". Мужчины, которые вошли вместе со мной, выглядели, как актёры фильма про финансовых монстров. Идеально выглаженные пиджаки из качественной ткани, затянутые по стандарту галстуки, ни одного изъяна на воротничках, из-под манжет у всех выглядывали сверкающие деньгами часы.

На меня не косились странными взглядами, меня просто не замечали.

Я восторженно втянула воздух и прикрыла глаза. Пахло крупными сделками, лоском после химчистки, идеально начищенными ботинками, дымом от дорогих сигар и "высшим классом".

Тридцатый этаж встретил звуками щёлкающего степлера, печатающих пальцев, гудящего принтера и тихих, неторопливых шагов. Я подошла к офису "301", сквозь стеклянную дверь увидела, что он пустует. Только схватилась за ручку двери, как услышала:

-- И куда это мы направляемся?

Обернулась. Рядом с офисом находился стол для секретаря. За ним сидела очаровательная женщина лет, примерно, тридцати с виду. Тёмные локоны уложены в приподнятую прическу, лицо красивое, с небольшим носиком, цепкими карими глазами, подмечающими каждую деталь, и улыбчивым ртом.

-- Вы что-то хотели? -- Секретарь встала и сложила руки на груди, насмешливо задрав бровь. На ней была белая блуза, заправленная в чёрную юбку на талии.

-- Я к Эвану Дэпперу, -- спокойно ответила я, впрочем, двери больше не касаясь.

-- Его сейчас нет.

-- Да, я вижу. Я его подожду.

Почему-то в этот момент мне показалось, что мои слова звучат в наивысшей степени глупо и смешно.

-- Дорогая моя, -- она подошла ближе, принижая меня каждым ударом каблуков о пол, -- посмотри на этот офис. Ты же понимаешь, что такое местечко просто так не получить?

-- Понимаю, -- настороженно ответила.

-- Представь, что это Рай, -- посоветовала секретарь. -- Вход туда возможен только, когда Бог уже сидит там. Смекаешь?

Так, всё ясно. Она -- язва.

-- Ладно, а тут есть Чистилище, где Бога можно подождать? -- не самым дружелюбным образом задала я вопрос.

-- Конечно. -- Секретарь подарила мне скупую улыбку, развернулась и поцокала к своему месту.

Я понимающе поджала губы, уставившись вглубь коридора. Мда. Ждать, судя по всему, нужно было прямо здесь. И чем больше стажёр будет страдать и маяться, тем выше настроение будет у Эвана Дэппера.

-- Здравствуйте! Простите, я опоздал! Меня зовут Уош Линч, я пришёл на стажировку! -- голосом истинного задрота отчитался первый из моих будущих конкурентов.

Я пришла в 6:52. Он -- в 7:01. Уоша Линча послали даже некультурнее, чем меня несколько минут назад. Этот парень сразу создавал неприятное впечатление, поэтому неудивительно, что всем вокруг хотелось побыстрее от него отделаться. У него было глупое вытянутое лицо, длинный нос, маленький подбородок, небольшие глаза, а верхняя губа выпирала сильнее, чем нижняя. Из-за неправильного прикуса некоторые слова он шипилявил. Спустя пять секунд общения начинало казаться, будто он брызжет слюной, хоть это было и не так.

В моём колледже похожие парни водились едва ли не в каждой группе, так что я сразу поняла, что это за фрукт и внутренне расслабилась. Ботаники хоть и умные, но частенько бесят руководителей.

На часах высветилось 7:30. Мы с Уошем устало поприжимались спинами ко всем стенам в радиусе десяти метров. Эванна Дэппера ещё не было.

Вторым моим конкурентом объявилась девушка. Рыжая. Очень даже привлекательная, что мне не понравилось. Всё-таки наш руководитель -- мужчина, а это значит, что, как ни крути, первоначальные симпатии будут на её стороне. У неё были длинные волосы персикового цвета, лицо усеяно веснушками, ресницы и брови выцветшие. Она была не накрашена, одета на строгий манер: юбка до колена, белые чулки, чёрные туфельки без каблука, клетчатый пиджак.

Её звали Джул Макомбер. Она казалась скромной девушкой, но я тут же пропиталась к ней сильнейшим недоверием. Скромные и тихие люди -- самые опасные, ибо большую часть времени молчат, а значит, непонятно, какие тараканы роются у них в голове.

На часах появились цифры: 8:00. Я не выдержала и первой уселась на пол, подложив в качестве пледа рюкзак. Джул и Уош стоически держались на ногах. Эвана Дэппера ещё не было.

В 8:02 нас осветили своим присутствием ещё два стажёра. Они пришли вместе, что заставило меня напрячься. Вдвоём всегда психологически легче появляться в незнакомых местах. Спланировали заранее или так случайно получилось? В любом случае, они будут вести себя увереннее всех, и внимание сконцентрируют на своих персонах.

Девушка представилась, как Айрис Кэмбрелл. Я разглядывала её чуть ли не минуту, просто потому, что не могла поверить своим глазам. Она была чернокожей девушкой альбиносом. И к тому же невероятно худой. Её темная кожа на руках была усеяна родинками, пышные волосы стояли торчком, как у дикобраза, но их цвет завораживал. Кристально-снежные. Её глаза были похожи на бриллианты. При взгляде на эту девушку, казалось, что заглядываешь в сверкающее бездонное озеро. У неё была вовсе не красивая, изящная фигура. Она анорексик -- на это намекало её плоское, как доска, тело. Айрис, судя по всему, это вовсе не смущало, потому что она пришла в коротких шортах и топике, не скрывающим самый тощий живот из всех, что я когда-либо видела в своей жизни.

Стоя рядом с ней, создавалось впечатление, что ты разожравшаяся корова. Хорошо, что я сидела, а вот Джул не повезло.

Парень, который пришёл рядом с темнокожей альбиноской, сразу получил прозвище "мажорчик". Ну, без ботаников и мажоров не обходится ни одна группа, так что удивляться было нечему. Я моментально разгадала "глубокую" сущность этого парня и не удержалась от кривой улыбки. Красавчик, высокий, темноволосый, кареглазый, подкаченный, модный -- в общем, мечта. Хорошо, что привлекательная мордашка не гарантировала наличие энтузиазма и желания пахать.

Расслабляться, конечно, было ещё рано, но по первому впечатлению становилось ясно, что реальных конкурентов тут нет.

Ставлю на то, что мажорчик сольётся первым. За ним будет альбиноска, потому что без друзей продержаться трудно. Потом потухнет скромная девочка. Хотя, конечно, спорно, про тихонь говорить сложнее всего. Ну, а ботаник дойдёт до конца, но победить я ему не позволю.

Я пошла на большие жертвы ради этой стажировки и просто так сдаваться не собираюсь!

-- Привет, Элис, -- припечатал нас низкий голос Эвана Дэппера. -- Как дела? -- Вопрос был задан с таким прозрачным намёком, что мы тут же напряглись.

Мужчина уверенным, но не широким шагом подошёл к столу своего секретаря и с размаху плюхнул на гладкую поверхность кейс.

Мы синхронно вздрогнули.

-- У кого-то будет тяжёлый день. -- Элис красноречиво покосилась в нашу сторону. Эван Дэппер тоже посмотрел на нас и заметил, что я единственная сижу на полу. Он обвел мою фигуру красноречивым взглядом, от чего я смущённо уставилась на собственные коленки. -- Тут есть опоздавшие.

-- Кажется, я даже знаю, кто это мог быть. -- Руководитель пристально смотрел на меня.

-- Не угадал. Она пришла самой первой.

Только после этих слов Эван Дэппер прекратил выжигать во мне дыру и уставился на других стажёров.

-- Опоздала она. -- Секретарь ткнула пальцем в сторону альбиноски. -- И он. -- Прицел сменился на Шэйна.

-- А эти двое? -- Эван Дэппер кивнул в сторону Уоша с Джул.

-- Молчуны, -- пожала плечами Элис.

Наверное, лица у нас покраснели от смущения, начиная напоминать свежие морковки.

-- Пришли вовремя? -- спокойно осведомился руководитель.

-- Я... оп-поздал... -- пролепетало чудо под кодовым прозвищем "ботаник". Нет, может, лучше называть его "дурачок"?

-- Он пришёл в 7:01, -- хмуро сказала я, глядя на Эвана Дэппера снизу вверх.

Я конкурента выгораживать не собиралась, просто озвучила правду, вот и всё. Сам-то он явно не в состоянии двух слов нормально связать.

-- Супер, -- сказал младший партнёр, хватая кейс. -- Эрин и Уош идут за мной. Айрис и Шэйн отправляются домой.

-- Что?! -- опешил мажорчик. -- В смысле "домой"?!

-- Вы опоздали, -- сухо проговорил Эван. -- Опоздания не поощряются. Хочешь работать здесь, научись приходить раньше начальника и уходить позже него. В наказание сегодняшний день стажировки вы пропускаете.

-- Да вы тоже опоздали! Сказали прийти в семь, а сами пришли в девять!

-- Мой рабочий день начинается в одиннадцать. Если тебя что-то не устраивает, уступи место тем, кто готов на всё ради работы в "Берлингере".

-- Ой, да ну. -- Красавчик Шэйн раздражённо выругался и с обиженным лицом пошёл к лифту. Альбиноска Айрис по уровню актёрской игры ему не уступала.

-- За мной, -- насмешливо приказал Эван Дэппер, энергично взмахнув кейсом.

Мы с Уошем и Джул затравленно переглянулись.

Ну... мы же знали, на что соглашались... Или нет?

ЭТАП 2. ПОД КРЫЛОМ У ДЬЯВОЛА

Глава 1

Я всегда понимала, что родилась с даром артефактника. В "Берлингер" меня привело не только желание доказать отцу, что его дочь тоже для чего-то годится в этой жизни. Я хотела создавать артефакты.

Мне делали генетический тест, так что маме было известно о моих способностях. Однако учиться в этой области я так и не смогла. В Акамаре было всего одно высшее учебное заведение, в котором функционирует факультет артефактики. Мама сразу сказала, что поступить туда на бюджет нереально, а платить огромные суммы она не собирается. Лучше в колледж -- денег меньше, толку больше.

Меня не должно было быть в "Берлингере" и тому накопилось аж несколько причин:

1.Эрин Шэдли. Ни тебе знатной фамилии, ни университетских наград, по которым в фирму набирали умников.

2.Место проживания: синяя ветка. Без веских причин людей с этого района просто не воспринимают, даже как потенциальных работников "Берлингера".

3.Я учусь в колледже. Для стажировки в "Берлингере" нужен Государственный Акамарский университет. Из других учебных заведений "свежую кровь" банально не берут.

4.Мой отец -- глава фирмы, который очень не хочет видеть здесь свою дочь.

Помимо всего прочего, я знаю об артефактике только теорию. Так как за спиной у меня нет специального образования, это исключало практику.

В общем, трудно представить себе более лишнего человека в компании.

-- Сейчас я создам группу в чате, в неё буду скидывать всю важную информацию.

Мой планшет завибрировал, намекая, что Эван Дэппер быстро претворил свои слова в действие.

-- Вы знаете наши телефоны? -- Я удивлённо подняла брови.

Руководитель посмотрел на меня со смешинкой.

-- Странно, что вы до сих пор не знаете моего.

-- Теперь знаем, -- шумно вздохнула я.

Уош молча переминался с ноги на ногу, ожидая дальнейших инструкций. Джул тоже была тише воды, ниже травы.

Эван Дэппер присел на краешек своего стола и рассматривал нас некоторое время. Ботаник честно старался сделать вид, что ничего не происходит, но было видно, как он нервничал. Я же только выпрямилась и посмотрела на Эвана с вызовом. Нет, серьёзно?! Ему же не пятнадцать лет, чтобы приставать к молодым девчонкам!

Интересно, он извращенец или просто долбанутый? Надо было выбирать другого младшего партнёра. Стоп. О чём это я? Мне выпал шанс один из миллиона. Хочет поглазеть? Пожалуйста. Лишь бы только я взамен получила то, что...

-- Переоденься, -- перебил поток моих мыслей Эван Дэппер.

-- Что? -- Я моргнула.

-- Ты хотя бы примерно понимаешь, куда пришла?

Он не смотрел со злостью, или раздражением, или брезгливостью. У него было абсолютно будничное выражение лица, но своим тоном он втоптал меня в грязь.

-- Я понимаю. -- Мне хотелось воскликнуть, что никто не знает об этой фирме больше, чем я, но от удивления нужные слова не подобрались.

-- Если бы ты понимала, что находишься в крупнейшей фирме по производству артефактов, у которой безупречная репутация, то выбрала бы сегодня другую одежду.

Вот это номер. Я ошеломлённо смотрела на своего руководителя и пыталась придумать, как выкрутиться.

-- Простите, -- сказала с вежливостью, -- я не подумала. Завтра я оденусь с... э-э... нормально. Официально.

-- Ты собираешься весь день ходить по компании в шортах? -- Эван Дэппер высоко задрал бровь.

Я стиснула зубы. Он давно понял, что со мной делать, а теперь своими убийственными репликами подталкивал меня к нужной мысли.

-- Вы отправляете меня домой? -- довольно спокойно спросила у него.

Младший партнёр слегка улыбнулся.

-- Нет. Элис принесёт тебе платье на сегодня. Переоденься.

Это было унизительно. Отчитать меня на глазах у других стажёров. Сообщить секретарю, что я оделась слишком развратно и попросить её достать мне одежду. Самое паршивое, что я даже не могла спросить, нужно ли мне платить за это платье. Это будет самым ярким доказательством того, что финансы для меня играют важную роль. А Эван Дэппер думает, что я живу на оранжевой ветке, значит, заботиться о таких вещах мне не положено.

-- Спасибо, -- сказала поникшим голосом.

-- Теперь, что касается вашей стажировки. Она длится всё лето, то есть три месяца. Вот тут расписан план того, чем мы с вами будем заниматься.

Эван Дэппер протянул нам с Уошем и Джул по листочку и продолжил:

-- Первую неделю вы проведёте здесь, познакомитесь с офисом. У вас будет немного бумажной работы, чтобы вы не слонялись без дела. Цель этой недели -- дать вам время освоиться. Привыкнуть к раннему подъёму и начать приходить без опозданий. Как вы уже поняли, Элис докладывает мне обо всех ваших промахах. Чем больше будет промахов, тем больше вероятность, что вы вылетите со стажировки.

-- Вылетим? -- непонимающе переспросил Уош, пристально изучая листочек.

-- Стажировка не оплачивается. Ни с нашей стороны, ни с вашей. Мы будем давать вам знания, опыт и даже рабочее место. Вы взамен должны приносить пользу компании, пока находитесь здесь. Если от вас нет пользы, то это место займёт тот, от кого польза будет.

-- А что мы будем делать сегодня? -- осторожно спросила я, взглянув на Эвана Дэппера.

-- Я выдам вам договоры о неразглашении коммерческой тайны. Подпишите, и я посажу вас в отдельный офис. У нас есть база клиентов, эту неделю будете работать с ней.

-- А что нужно делать? -- Уош явно напрягся.

-- Многие имена там заполнены неправильно. Вам нужно будет брать бумажные дела из архива и сверять их с теми, что есть в электронном виде. Если карточки клиента нет, то вы будете её заводить. Ничего сложного.

Да уж, ничего сложного. Обычная секретарская работа. Супер.

-- Простите, -- нерешительно влезла я, -- тут написано, что "желательное время начало работы: восемь часов утра".

-- Да, -- мне подарили кивок.

-- А время окончания -- одиннадцать вечера.

Эван Дэппер пожал плечами.

-- Это для самых ленивых. Уверен, если постараться и не отлынивать, то вы управитесь намного быстрее. Обратите внимание, что там есть норматив, который желательно выполнить за день. Если к концу недели у вас скопится большой долг, то мы с вами попрощаемся.

Я уныло уставилась на свою бумажку. Чёрт! Как же это тяжело, когда твоя жизнь завязана на расписании поездов. Сидеть тут до одиннадцати я, само собой, не собиралась.

-- Какие-нибудь вопросы? -- Эван Дэппер вновь принялся нас разглядывать.

-- А можно будет у вас оформить дневник практики? -- вспомнил Уош.

-- Конечно, компания проставит все печати. Ещё что-нибудь?

Я молчала. Ботаник и тихоня тоже. Мы синхронно разглядывали план нашей дальнейшей жизни на три месяца.

-- Что ж, отлично. Идём в ваш новый офис.

Глава 2

Я чувствовала, как у меня начинает сводить ноги, пятки пульсировали болью, словно в них вбивали гвозди, из груди вырывалось запыхавшееся дыхание.

-- Простите! Извините!

Люди не хотели расступаться. Перед глазами мелькали костюмы: синий, серый, синий, синий, серый. Широкие плечи, твёрдые портфели, которые без жалости оставляли синяки на моих руках и ногах -- смотря чем я их задевала.

Двери открывались с ленивой неохотой, не имея ни малейшего желания пропускать меня. Турникеты сонно реагировали на пропуск, мигая зелёным огоньком лишь спустя несколько секунд после контакта.

Я вылетела на улицу, в нос тут же впился ночной воздух, пропитанный сыростью и остатками выхлопных газов. Было непривычно тихо, мои кеды шлёпали по асфальту, а громкое тяжёлое дыхание разносилось по всей красной ветке.

Шум приближающегося поезда заставил сердце забиться в панике. Я хотела нестись ещё быстрее, но и так выкладывалась на пределе своих возможностей. Мне нужно было пробежать между офисными зданиями, повернуть к лестнице, ведущей на мост. Подняться по ней, купить билетик, пройти через турникеты и вбежать в вагон. Стоп! Какой, к чёрту, билетик?! Контролёров уже давно нет!

Гул от поезда был устрашающим. Когда проезжал состав, всё вокруг тряслось, как от землетрясения. Вагоны замерли на месте, в ночной тиши разнёсся голос диктора: "Следующая станция "Оранжевая"!".

Лестница была сделана из кованых прутьев, каждый шаг заставлял их звенеть и резонировать. Под этот аккомпанемент я взобралась наверх и увидела, как двери поезда закрылись с мягким шипением.

23:01. Последний рейс. Единственная на сегодня возможность добраться домой.

Я некоторое время простояла на последней ступеньке, глупо переглядываясь с автоматом для выдачи проездных билетов. Его вирт-окно было выведено прямо на меня, и светилось оно полной безмятежностью.

Ветер, оставленный уезжающим поездом, заставил взвиться вверх маленькие бумажки, разбросанные по платформе. Он растрепал мои волосы, вынудил на мгновение прикрыть глаза.

Стало очень тихо.

Я присела на ступеньку, устало помассировала пульсирующие икры. Когда вокруг собралось огромное количество мошкары, поднялась, и, поежившись, пошла к турникетам. Автомат для выдачи билетов неодобрительно светил мне в спину.

Я умела перебегать из вагона в вагон, могла пристроиться позади человека и прошмыгнуть через ограждения, но я никогда не перепрыгивала через препятствия. Это был мой первый раз; в полном одиночестве я схватилась за стену, к которой примыкал один из турникетов, подтянулась и встала ногами на него. Стараясь не оступиться, быстрыми шагами перебралась на другую сторону. Спрыгнула.

Ух.

Огни на платформе освещали чёрные рельсы. Те идеальными линиями устремлялись в ночную мглу. Я спрыгнула с платформы, и, чувствуя, как от усталости гудят ноги, побрела по шпалам.

Зрение постепенно привыкало к темноте. Яркие шарики фонарей оставались позади. Ночь потихоньку подбиралась к коже, охлаждая её и заставляя выступать мурашки. Я поёжилась. В тишину особенно остро врывались звуки проезжающих машин. Можно было опустить взгляд и с железнодорожного моста увидеть прошмыгнувший внизу транспорт. Людей на улицах уже не было. Красная линия уходила в спячку, оранжевая уже наверняка полностью пустовала. А вот на синей, уверена, ещё можно встретить бодрствующих личностей.

Я шла, стаптывая и без того старые кеды, морщась от холодного ветра. Сырость заполнила собой весь воздух, приевшись сильнее любого дерзкого аромата.

Мне казалось, время остановилось, рельсы тянулись вдаль, словно плавленый сыр, который поднимаешь всё выше, а он никак не хочет отрываться.

Внезапно впереди показались яркие красные огни. Я замерла, пригляделась. Рядом с большими красными огоньками мелькали крохотные синие. В воздухе остро чувствовалась духота, оставленная разогретыми рельсами.

Я прибавила шаг, но осторожно, чтобы не споткнуться. Приблизившись, убедилась: поезд застыл на месте и не двигался.

У края платформы появился машинист с дубинкой и заорал:

-- Пошли к чёрту! Убирайтесь! Я сейчас полицию вызову! Я сейчас отлуплю вас!

Он размахнулся и зарядил деревяшкой прямо по корпусу вагона. Я вздрогнула. Внезапно с поезда посыпались люди. Компания подростков с весёлым смехом и грязными ругательствами спрыгивала с креплений и бежала в темноту. Прямо на меня.

Их было четверо. Они приближались так стремительно, что я даже не успела придумать, куда деваться. Буквально несколько секунд и вот, самый первый из них разглядел в ночи меня. Он удивлённо замер; щурясь, начал вглядываться, видимо, гадая, что я собираюсь делать. А потом вдруг сорвался с места, подбежал и схватил на плечи.

-- Пригнись!

Я успела лишь вскрикнуть, как внезапно меня с силой заставили присесть. Всё было как в тумане. Я думала о том, что меня собрались насиловать, и что нужно звать на помощь. Но вместо этого я никак не реагировала, обращая внимание только на боль в согнутых коленях.

-- Это кто?! -- запыхавшись, спросил один из парней. Он подбежал и присел рядом.

-- Это девчонка из поезда, -- шёпотом отозвался тот, что держал меня за плечи.

Я удивлённо подняла голову и извернулась, чтобы посмотреть на него.

Рыжий. Пока не приглядишься, ночь не позволит определить цвет его волос.

-- Что вы делаете? -- хрипло выдавила я, сама не понимая, что испытываю. Облегчение? Страх? Любопытство? Наверное, усталость и желание поскорее добраться до дома.

-- Прыгаем. -- Он мне подмигнул, как тогда, в поезде.

Я заметила, что машинист ушёл с платформы. Мы сидели в темноте около минуты, чего-то ждали. Поезд издал шипящий звук, словно с силой выдохнул долго сдерживаемый воздух, и это был сигнал. Парни сорвались с места.

-- Давай, скорее! -- Он не хватал меня за руку, я вскочила сама и побежала за ними.

Что я делала? Использовала возможность попасть домой. Для них это было ежедневное развлечение: перепрыгнуть через турникеты, убежать от охранников, забраться на едущий поезд. Для меня -- шанс не брести в ночной мгле до синей ветки.

Мы бежали на пределе возможности. Поезд начал отъезжать, между нами всё ещё оставалось несколько метров. Рыжий приблизился к составу первым, ухватился за железный выступ, который находился прямо под окном пустующей кабины машиниста. Одним лёгким движением он зацепился и подтянулся. За ним начали прыгать и остальные ребята. Поезд набирал скорость.

-- Эй! Скорее! -- крикнул кто-то из парней.

Ветер болезненно впивался в лицо, глаза слезились, ноги отказывались бежать. Я увидела, как ко мне протянулись сразу несколько рук. В панике из груди вырвался мученический стон. Внезапно обе мои ладони сжали сильные пальцы. Моё тело поднялось в воздухе и мотнулось вперед. Под ногами оказалась устойчивая опора, грудь прижалась к железному поезду.

-- Спасибо, -- выдохнула я, с трудом переводя дыхание.

-- Как тебя зовут? -- с улыбкой спросил рыжий. Его волосы развивались от стремительного ветра, голос едва долетал до меня.

-- Эрин! -- крикнула я сквозь гул.

-- Очень приятно, Эрин!

Я рассмеялась, он за мной. После нас засмеялись ещё два парня. Свежесть перемешалась с запахом палёной резины. От поезда было жарко, но нас быстро остужали прохладные порывы. Я крепко ухватилась за поручни и прикрыла глаза, наслаждаясь скоростью от мчащегося состава. Казалось, мы устремились в млечный путь.

Это была одна из самых тяжёлых недель за последние лет десять. Даже сессия с этим не сравнится. Я не успевала делать базу клиентов от слова "совсем".

Эван Дэппер выдал каждому пятьсот имён. По сто на один день недели. Красавчик Шэйн и альбиноска Айрис понедельник пропустили, но при этом мажор всё равно всё успел!

Я не знала, чего хочется больше: рвать и метать от отчаяния или выведать у него "секрет успеха". Шэйн весь день мог жаловаться на свою бедную и несчастную жизнь, ведь ему -- о, ужас! -- приходится вставать в шесть утра, чтобы потом -- о, ужас! -- прийти сюда к семи и ждать -- о, ужас! -- целых два часа своего руководителя. Его постоянное нытьё уже в печёнках сидело. Но, чёрт возьми, он каким-то образом умудрялся быстро заполнять карточки клиентов.

Я сидела в офисе до упора, мало ходила в туалет и столовку (явно меньше, чем Айрис), по компании гуляла только до архива, даже от плана встретиться с отцом на этой неделе отказалась, впритык бегала на последний поезд, и что же? Где справедливость?!

Почему безалаберным людям всё так легко даётся? А я стараюсь и мне в ответ кукиш с маслом?

-- Эрин! Ты чего так поздно?! -- опешила мама, когда я появилась в прихожей.

-- Так получилось, -- устало буркнула в ответ.

Тяжёлым взглядом обвела кухню. Тусклый свет отдавал желтизной, окрашивая мебель в неприятные тона. На столе стояли две огромные коричневые бутылки пива, рядом с лампой беспорядочно суетились мотыльки. Отчим с мамой пыхтели сигаретами, наполнив помещение едким дымом.

-- Ты на последнем поезде?

-- Э-э... да, -- пробормотала я.

-- Есть будешь?

-- Нет, спасибо. Я спать. Завтра рано вставать.

-- Иди сюда, поцелуй маму, -- уже подпьянённым голосом обратилась она ко мне. Я вздохнула и на негнущихся ногах подошла к столу, чмокнула маму в щеку, а она в ответ притянула меня за шею и оставила на лбу слюнявую метку от своих губ. -- Я эту девочку одна вырастила, хотя у нас тогда вообще ничего не было, -- сказала она Рэму. Тот в ответ только что-то промычал.

-- Спокойной ночи, -- вздохнула я.

-- Иди, отдыхай, бедный уставший ребёнок, -- с искренней жалостью она потрепала меня по руке.

Примерно в два часа ночи меня разбудил звук бьющейся посуды. Я вздрогнула и распахнула глаза, чувствуя, как гудит голова от усталости и недосыпа. Что происходит сообразила практически сразу, в отчаянии укрылась одеялом и тихо застонала.

-- Да я одна всё на себе тащила!!! А ты шляешься непонятно где! Только и можешь бухать и трахать каких-то шлюх!

-- Я один деньги зарабатываю! Я вас всех на себе тащу! Могла бы хоть спасибо сказать, сука неблагодарная!

-- Да вали отсюда, козлина! Чтоб ноги твоей в моём доме больше не было! Мне про тебя всё рассказывают! Ты думаешь, я не знаю, с кем ты кувыркаешься?!

-- Я тут вообще-то всю семью на себе тяну! И дочь твою одеваю я! И на жрачку я денег даю!

-- Хоть бы скрывался нормально, весь район знает о твоих похождениях! Меня уже как только не называли из-за тебя! Все почему-то думают, что я слепая дура, но я всё знаю!

После ночного забега у меня страшно гудели ноги. Я физически ощущала боль от прерванного сна. Но в то же время понимала, что должна пересилить себя: откинуть одеяло, спустить ступни на ледяной пол, сонно добрести до двери. Выйдя в коридор, сделала несколько шагов и открыла противоположную комнату.

-- Идём, -- тихо сказала Кайлу.

Тот лежал, отвернувшись к стене. Услышав мой голос брат быстро сел, закутался в одеяло и спешно выбрался из кровати. Шлёпая голыми пятками, перебежал коридор и залез ко мне в постель, свернувшись в постельном белье так, словно спрятался в кокон.

Я тихо закрыла дверь и легла рядом, обняв ребёнка.

Это было необходимо. Если я не вставала и не звала его к себе, когда родители устраивали пьяные ссоры, самостоятельно он никогда не приходил.

Глава 3

"Ох, товарищи. Вас ждёт серьёзный разговор.", -- взбодрило нас после выходных сообщение от Эвана Дэппера в чате. Он написал с точкой! С точкой!

Я ехала в "Берлингер" с таким настроем, что в одной руке у меня должна была быть верёвка, а в другой мыло. В вагоне поезда моя убийственная мина не сильно отличалась от других гримас, которые с трудом можно было назвать человеческими лицами. А вот в компании на меня начали подозрительно коситься. В "Берлингер" не положено приходить с таким отвратительным настроем.

Эван Дэппер по такому случаю приехал не в девять, а в восемь и даже заказал переговорную.

Когда мы расселись, он сухо сказал:

-- Я просмотрел всё, что вы сделали за ту неделю. -- Он поднял в руках листочек, который принёс с собой и зачитал: -- Шэйн сделал пятьсот клиентов. Айрис -- четыреста девяносто пять. Уош -- пятьсот. Джул -- четыреста девяносто. Эрин... четыреста.

Мне достался уничижительный взгляд.

-- Как я уже говорил, эта стажировка не оплачивается ни с нашей стороны, ни с вашей. Вас никто не будет держать тут просто так. Если вы не делаете ничего полезного для компании, то вам тут банально не место. Пятьсот клиентов -- это немного. Почему-то предыдущие стажёры справлялись с этой нормой. А тут я захожу в статистику и вижу, что кто-то из вас позволил себе расслабиться. Если я сказал "сделать пятьсот клиентов", это значит сделать пятьсот клиентов. Не четыреста девяносто девять, и уж тем более -- не четыреста. Пятьсот.

Эван Дэппер лёгким движением придвинул к себе стул и сел, закинув ногу на ногу. Одна его штанина задралась, обнажив чёрные носки. Мужчина недовольно положил листок на стол.

-- Вы не первые, кто думает, будто здесь можно похалявить. Нельзя. В прошлых группах тоже были личности, которые пришли сюда сразу стать генеральными директорами. Просто так лавры с неба никто никогда не хватает, запомните это раз и навсегда. У меня уже были ребята, с которыми мы отказались сотрудничать и действительно выгоняли их со стажировки. Хотите оказаться на их месте?

Мы отрицательно замотали головами.

-- Так как норму сделали только мальчики, значит, с ними мы и будем двигаться дальше, -- холодно сказал Эван Дэппер.

-- А мы? -- тут же воскликнула альбиноска Айрис.

Ей посмотрели прямо в сверкающие кристаллами глаза. Причём взгляд нашего руководителя даже как-то подобрел. Словно получив порцию эстетического удовольствия, мужчина смягчился.

-- А вы должны будете доделать свою базу. И я скину вам ещё сто штрафных клиентов. Всё это вы сделаете к завтрашнему вечеру. Мальчиков я сейчас поведу знакомиться с руководителем отдела артефактики. Он объяснит вам, как функционирует система, покажет, чем вы будете заниматься. Завтра, думаю, уже поработаете с магом.

-- Класс! -- довольно воскликнул Шэйн, победно крутясь на стуле из стороны в сторону.

Эван Дэппер сделал вид, что ничего не заметил. С бесстрастным лицом он поднялся, что-то напечатал на видеофоне, потом вновь посмотрел на нас.

-- Значит так. Девушки, идите обратно в офис, садитесь за компы и открывайте почту. Элис скинет вам новые имена. А парни идут за мной. -- Он приложил пропуск к идентификатору, дверь с шипением отъехала в сторону, и тут руководитель будто вспомнил: -- Тут ни у кого нет особого статуса. Если вы думаете, что связи или деньги помогут вам халявить, то вы сильно ошибаетесь. -- Он пристально посмотрел на меня и холодно бросил: -- Я жду двести клиентов к завтрашнему вечеру.

Его спина исчезла в проёме, за ней хвостиками засеменили парни. Шэйн, дурачась, насмешливо покривлялся для Айрис, пытаясь изобразить что-то вроде "лу-у-узер!". Уош просто сосредоточенно покинул переговорную.

Я огорошено разглядывала идеальную поверхность стола.

-- Баран! -- возмущённо высказалась альбиноска.

-- Кто? -- тихо переспросила Джул.

-- Руководитель, кто ж ещё! Супер просто! Спасибо ему большое!

-- Он и правда строгий, -- признала тихоня, причём она сказала это так, словно не верила своим словам, но ей хотелось задобрить нашу анорексичку.

-- Никто в туалет не хочет? -- с лёгким раздражением спросила она.

-- Пошли, -- тут же поддержала Джул.

Они поднялись и начали выбираться к выходу, отодвигая мешающие стулья.

-- Эрин, ты пойдёшь? -- ко мне обратилась Айрис.

Я моргнула, раз, другой, вздохнула и вымученно улыбнулась.

-- Да, иду.

Мы брели по коридору, разглядывая прозрачные офисы, в которых кипела жизнь.

-- Я считаю, что это нечестно, -- наконец, не выдержала альбиноска. -- То есть я понимаю, наказывать, если кто-то сделал четыреста клиентов. Но я сделала четыреста девяносто пять, ты вот... ну, сколько там! В общем, тоже почти пятьсот! Мы вообще-то старались, кучу времени на это угробили, и в итоге? Опять будем прозябать в этом офисе.

Я слегка отстала от девчонок, Джул это заметила и сочувствующе сказала:

-- Не переживай из-за его слов. Он просто тебя явно невзлюбил, вот и всё. Такое бывает.

Ага. Сам пригласил. Сам невзлюбил. Самостоятельный парень, ничего не скажешь.

-- Я в порядке. Наказал и наказал, -- спокойно проговорила в ответ, пожав плечами. -- Сделаем базу и тоже будем работать с магами.

-- Он так на тебя посмотрел, когда сказал про связи. Нас тоже пробрало, -- поделилась наблюдениями Айрис.

Меня этот разговор стал откровенно доставать, но ведь не развернёшься и не сбежишь.

-- Он вообще какой-то странный, -- как бы поддержала я.

-- Да уж. Вы заметили, что он не отводит взгляд?

-- Ой, да, -- пискнула Джул, словно ей наступили на больную мозоль, -- мне с ним очень тяжело разговаривать. Он как начнёт смотреть... по-моему, он даже перестаёт моргать.

Айрис рассмеялась, я хмыкнула.

-- Может, мы ему нравимся, -- лукаво сказала альбиноска. -- Вдруг у него девушки давно не было?

Я насмешливо приподняла бровь и уничижающим взглядом прошлась по её фигуре. Айрис была в облегающей белой блузе и короткой чёрной юбке. Кости с натянутой кожей -- это про неё. Её ноги напоминали сухие ветки, иссохшие, без единой жиринки. Они слегка кривились в области коленок, кости выпячивали друг к другу. Её талия была действительно плоской, как и грудь, и попа.

Чем дольше я на неё смотрела, тем сильнее понимала, что не хочу быть, как она. Айрис привлекала внимание за счёт необычной внешности: тощая девчонка, с шоколадной кожей и белоснежными волосами, с кристальными глазами. Это выглядело экзотично и помогало притягивать сотни мужских и женских взглядов.

Постоянно находясь в центре всеобщего внимания, Айрис привыкла считать, что, если кто-то поступил с ней незаслуженно, значит, она ему понравилась и это, возможно, просто какая-то игра по "укрощению строптивой".

-- Мне кажется, у него есть девушка, -- скромно сказала Джул. -- Ну, он же такой... красивый и богатый. Тем более ему лет тридцать, у него, наверное, уже и жена есть.

-- Кольца нет, -- синхронно опровергли версию мы с Айрис. Переглянулись, поразившись хитрой наблюдательности друг друга и хмыкнули.

-- Но девушка, думаю, у него есть, -- сказала я.

-- Девушка -- не жена, отобьём, -- шутливым тоном высказалась альбиноска.

Мы приблизились к туалету. Наши голоса стали отражаться от кафельных стен, получив двойное эхо. Девчонки перешли на пониженные тона.

-- Мне бы не хотелось себе такого парня, -- заметила Джул.

-- Почему? -- спросила я.

-- Не знаю, мне кажется он очень требовательный. Если что-то идёт не так, как он хотел, то он будет психовать.

Айрис зашла в кабинку и начала отвечать оттуда:

-- Нет, не психовать. Он будет долго смотреть, пока тебя не хватит инфаркт.

Джул тоже закрылась. Я осталась стоять перед зеркалом и слушала приглушённую болтовню стажёрок:

-- Ой, нет, с таким встречаться себе дороже. Никакие деньги этого не стоят, -- это была Айрис.

-- По-моему, быть с человеком из-за денег вообще очень низко, -- это Джул. Всё с тем же непримечательным голоском.

-- Нет, ну если мужчина тебя привлекает, то почему бы и нет. Приятный бонус.

-- Может быть, -- тут же пошла на попятную тихоня.

-- Я считаю, что мужчина должен быть обеспеченным, -- нравоучительно вещала Айрис из кабинки. -- Хочет рядом красивую женщину, пусть тратится.

Я пустым взглядом разглядывала собственное отражение. На мне было чёрное платье, вкупе с тёмными волосами и довольно бледной кожей, казалось, словно я пришла на похороны. Я не любила это платье, у него были некрасивые рукава, зрительно увеличивающие мои плечи, юбка до колена, как у старушки, да и в талии смотрелось не очень. Под него я надела кеды, чтобы уйти от полностью делового стиля, давая возможность представить, будто этот фасон таким нелепым и задумывался.

-- Народ, идите в офис без меня, мне надо позвонить, -- сухим голосом я перебила болтовню Айрис.

-- Ага, -- прозвучало в ответ.

В этот же момент услышала слив и кинулась к двери, чтобы успеть скрыться до того, как одна из них выйдет.

Я торопливо шагала по коридорам "Берлингера", цепляясь взглядом за таблички на дверях. Цифры начали сливаться в одно некрасивое пятно. Мне нужна была лестница, чтобы подняться на пролёт выше. А лучше на два. Или на три.

Я сама не заметила, как оказалась на тридцать восьмом этаже. Остановилась возле огромного окна, открывающего вид на однообразную красную линию, на людей в деловых костюмах, офисные здания, редкие машины. Устало облокотилась на подоконник, вытащила планшет и набрала маму. У меня не было видеофона, поэтому я старалась не показываться людям, когда прикладывала "кирпич" к уху. Это выглядело довольно нелепо.

-- Дочь, я у стоматолога, что случилось? -- сходу огорошила она.

-- Э-э... у стоматолога? У тебя что-то с зубами? -- удивилась я.

-- Надо поставить две пломбы. Скоро мне сделают анестезию, говори скорее, что случилось.

-- Мам, -- убийственным голосом сказала я. -- Мам. Всё очень плохо.

-- Что плохо? Где плохо? Объясни нормально.

-- На стажировке всё плохо. Меня тут... в общем, я всё делаю, стараюсь, но ничего не получается. Руководитель готов меня убить.

-- За что? -- вздохнула мама в трубку.

-- Ни за что! Ты же сама видела, как поздно я возвращалась на той неделе. Я делала задание, я очень старалась, мам! А он взял и отчитал меня перед всеми. Как будто я одна дура, которая ничего не делает. Но я ведь делаю. Я столько времени тут просидела. А он взял и выставил всё так, словно я ищу халявы.

-- Ну так скажи ему, что ты стараешься.

-- А что он, сам не видит?!

-- Видимо, нет. Эрин, прояви настойчивость.

-- Да какая настойчивость, мам. Он ко мне предвзято относится из-за отца!

-- Что? В каком это смысле?

Я невидящим взглядом посмотрела в окно и севшим голосом сказала:

-- Он знает, что мой отец -- Руперт Берлингер. Он думает, что я ничего не делаю, потому что благодаря отцу мне за это ничего не будет.

-- Эрин! -- возмущённо воскликнула мама, и, видимо, уже не мне: -- Подождите секунду, мне надо с дочерью договорить. Эрин, -- вновь обратилась она, -- ты не должна позволять такое о себе говорить. Да что эти люди возомнили! Соберись и докажи, что ты умная и талантливая девочка. Какой-то там Берлингер тут вообще ни при чём!

-- Я и так стараюсь, но это не работает.

-- Значит, старайся сильнее. Всё, Эрин, мне пора. Не дай Руперту ещё раз запятнать свою жизнь!

-- Мам! -- быстро воскликнула я, пока она не отключилась.

-- Да?

-- Мам, слушай, возможно, я сегодня останусь у подруги. Хорошо? Просто, скорее всего, задержусь допоздна, поездов уже не будет.

-- Конечно, главное, старайся на все сто. Всё, пока.

Экран с разговором свернулся и погас. Я вздохнула и положила планшет на подоконник. Рассеянно повернула голову, да так и застыла. Буквально в паре метров от меня рядом с лифтом стояла Айрис и улыбалась какому-то парню.

Мы пересеклись взглядами, она скупо взмахнула рукой, мол, привет.

Её леденящий взгляд прожигал насквозь.

Глава 4

Я знала, что не успею сделать двести клиентов к завтрашнему вечеру. Это означало, что, либо я позволю Эвану думать, будто действительно рассчитываю на покровительство Руперта Берлингера, а затем получу пинок под зад; либо буду стараться не на сто, а на двести процентов.

Мне больше приглянулся второй вариант.

Офисы компании не закрывались, так как она работала в круглосуточном режиме. Эван Дэппер обычно уходил в девять, Айрис и Джул в одиннадцать. Элис могла пробыть тут и до двенадцати, но в конечном итоге даже она покидала свой пост.

Этой ночью домой не ушла только я.

"Берлингер" жил двадцать четыре часа в сутки, он никогда не отдыхал. По нему сновали люди, отовсюду слышались чужие голоса и звуки печатающих принтеров. Если не смотреть в окно, то казалось, будто сейчас день.

На двадцатом этаже было несколько комнат отдыха. Когда глаза начинали болеть от экрана компьютера, а пальцы уже отказывались печатать, я спускалась туда. Заводила будильник, чтобы проснуться ровно через час, и старалась немного подремать. Полноценно погружаться в мир морфея не получалось, так как беспокойство от невыполненной работы грызло изнутри. Поэтому я открывала глаза раньше, чем звенел заведённый сигнал, вставала и шла заполнять карточки клиентов.

Другие ночные работники один за другим брали кофе в автоматах. Этого я не могла себе позволить, иначе к концу недели деньги точно кончатся, и мама меня убьёт. Я старалась утешать себя тем, что работать ночью без кофе -- это моя суперспособность.

В 7:22 все двести имён в электронном виде были перенесены в базу клиентов.

Я поднялась из-за компьютера и сонно побрела в туалет. Нужно было ополоснуть лицо холодной водой, немного привести себя в порядок и проснуться к приходу Эвана Дэппера.

Коридор казался невероятно долгим, ноги шли медленно. Я почувствовала себя бактерией, которая перемещается по кишке.

-- Да ладно?! -- услышала полный удивления голос.

Оторвала взгляд от пола и уставилась на Эвана. Моргнула.

-- Чёрт! -- негодующе сказал он. Вытащил из кармана видеофон и начал в нём щёлкать.

-- Ха! -- услышала я ещё один голос. Медленно повернула голову и осознала, что рядом с моим руководителем стоит ещё один мужчина. Высокий, прилежно одетый, узкоглазый. Он улыбался, из-за чего его и без того маленькие глазки утонули в складках мимических морщин.

-- А я говорил, что дочь Берлингера нас ещё удивит, -- довольно проворковал он.

-- Как ты это сделала? -- хмуро спросил меня Эван Дэппер.

Вместо того, чтобы ответить... нет, вместо того, чтобы понять, о чём он вообще толкует, я вытащила планшет и разблокировала экран. 7:38. Не ошиблась.

-- Не отвечай, -- посоветовал мне узкоглазый, -- пусть будет твой секрет.

-- Я всё равно по камерам видеонаблюдения проверю, -- насмешливо ответил Эван Дэппер.

Я чувствовала себя так, словно смотрю зарубежный фильм без субтитров. Что вообще происходит?!

-- Ладно, иди в мой офис, -- попросил меня младший партнёр. -- Я скоро подойду.

-- Эван, -- обратилась я к нему, когда он начал обходить мою поникшую фигуру стороной.

-- Что? -- Он остановился, вопросительно взглянул на моё лицо. Как обычно внимательно, подмечая малюсенькие детали.

-- Можно мне тоже в отдел артефактики?

-- С тебя ещё двести клиентов, не забыла? -- Он явно был недоволен моей наглостью.

-- Я сделала, -- сказала спокойно.

-- Сделала? Всех?

-- Да.

Угу. Я вас всех сделала! Выкуси!

-- Ты же понимаешь, что я проверю?

-- Ладно, -- безразлично пожала плечами.

Эван Дэппер вперил в меня ещё более недоверчивый взгляд.

-- Идём, не смущай девчонку. -- Узкоглазый потянул моего руководителя в сторону.

-- Да. Жди в моём офисе, -- кинул он вдогонку.

Я послушно поплелась в указанное место. Подошла к столику Элис и устало присела рядом с ним. Секретарь недоумённо перевела на меня красноречивый взгляд.

-- Ты чего?

-- Жду, когда Бог откроет Рай, -- вздохнула в ответ.

Элис хмыкнула и закатила глаза.

-- Так как ты оказалась хитрее всех, то ввиду большого исключения, сегодня можешь зайти, -- с довольно доброй интонацией сказала она.

Я? Хитрее всех? Что?!

-- В смысле -- зайти и сесть на диван? -- уточнила на всякий случай.

-- Да, -- ещё раз хмыкнула секретарь.

-- И меня даже не оштрафуют?

-- Иди уже.

Я поспешно вскочила на ноги и с невероятным трепетом в душе открыла стеклянную дверь. Уселась на мягкий диван, облокотилась на его подлокотник и прикрыла глаза.

Не знаю, сколько прошло времени, но, полагаю, не меньше получаса, так как, когда щёлкнула дверь, я открыла глаза с ощущением, что успела поспать.

Эван Дэппер подошёл к своему столу, присел на него и, засунув руки в карманы брюк, принялся гипнотизировать меня взглядом. Я поспешно пригладила волосы и села прямо. Молчание затянулось, но начинать говорить первой мне было страшно. Вдруг он пришёл ругать?

-- Ты действительно закончила базу, -- сказал он наконец.

-- Угу.

-- Ты не уходила из офиса? -- Он изящно выгнул бровь.

-- Эм... с чего ты взял? -- огорошено спросила я.

-- Во-первых, судя по камерам наблюдения, ты не заходила с утра в компанию. Во-вторых, в базе сохранилось время твоих посещений.

По его голосу было непонятно, он мной доволен, или сейчас будет буря?

Я почесала лоб и попыталась объясниться:

-- То, что мой отец -- Руперт Берлингер, ещё ничего не значит. Я работала всю прошлую неделю, а в пятницу вообще опоздала на последний поезд. Я здесь не только потому, что хочу наладить связь с отцом. Я люблю артефактику и хочу ей заниматься.

Эван чуть прищурился, словно обрабатывал мои слова, оценивая их правдивость.

-- Ты молодец, -- в итоге сказал он.

Я моргнула.

-- Правда?

-- Правда. Сегодня можешь идти домой. Поспать.

-- Что? -- Я ошарашено застыла. -- Нет, я не хочу домой. Я не устала, могу работать сколько угодно!

-- Верю. -- Эван не удержался от улыбки. -- Сегодня другие девочки должны закончить работу. Распределять вас по магам без них я не могу, так что этот день всё равно выпадает. Иди домой и отдохни.

-- Ладно, -- разочарованно кивнула я. Уже подходя к двери, вдруг обернулась. -- А что происходит? Про что вы говорили с тем мужчиной в коридоре? И, кстати, где все наши?!

-- Иди домой. -- В глазах руководителя внезапно заплескалось столько хитрости, что я даже начала подозревать, что он затеял какую-то игру.

-- Ладно. Пока.

Я подавила в себе любопытство и вышла из офиса. Буквально в эту же секунду планшет начало разрывать от скорбных сообщений в нашем чате:

"Мой пропуск не работает!".

"У меня тоже".

"Народ, я на улице. У меня тоже с утра не получилось зайти. Охрана не пускает!".

"Эван, что нам делать?".

Глава 5

Акамар -- странный, необычный город. Из-за огромного навеса из железной дороги его нижний ярус купался в тени. С одной стороны -- это хорошо. Можно без опаски выходить на улицу без защиты, не боясь, что солнце оставит на коже непоправимые следы. Исключение составляло лишь двенадцать часов дня, когда даже поезда переставали курсировать.

Но не все города такие, как Акамар. Вот, к примеру, столица Эль-Ната находится на поверхности пустыни. Её окружает защитный купол, который не позволяет солнечным лучам вредить местным жителям. Я знаю, что у нас есть сторонники такого же купола, но пока у властей нет средств на его строительство. Поэтому мы выживаем, как можем.

Я возвращалась домой со странным воодушевлением. Это очень приятно, когда кто-то может оценить твои усилия. Я ни секунды не жалела, что не спала всю ночь и провела её в "Берлингере".

-- Какие люди и без охраны! -- проголосил на весь вагон Джош.

Тот самый рыжий парень, что спас меня от охранника у турникетов, а также помог запрыгнуть на поезд. Если появлялся Джош, значит, где-то поблизости бесновали контролёры.

Я поднялась с места и пристроилась рядом.

Мне не нравилось ездить утренними поездами. Если в час-пик контролёрам самим было лениво пробираться через толпу ради нас, то когда народ рассасывался, они гоняли безбилетников не на шутку.

Сегодня Джош был без друзей, обычно они шутили и смеялись. Мы вышли в тамбур, дождались, когда двери с ленцой разъедутся в стороны и бросились бежать. Джош, как и всегда, был впереди. Во время забега он любил что-нибудь прокричать. Мы перебежали один тамбур, за ним ещё один. Время катастрофически заканчивалось, диктор уже начал объявлять следующую станцию.

Подбежав к третьему тамбуру, с ужасом увидели, что и там стоит контролёр!

Некоторые из толпы перетрухнули и начали забегать, обещая заплатить.

-- Давай дальше! -- крикнул Джош, бросился вперёд, я припустила за ним. Мы не успели добежать даже до середины вагона, как двери закрылись.

-- Чёрт! Ненавижу это время! -- в искреннем негодовании воскликнула я.

Мы с ним были не единственными, кто не успел. Запыхавшись, ещё несколько человек согнулись пополам. У них на лицах проглядывалась досада, у некоторых даже отчаяние. Новички.

Мы с Джошем меланхолично переглянулись. Такие ситуации случались, да. Со временем привыкаешь к закрывающимся перед носом дверям. Бывалые "зайцы" такие неприятности встречают с флегматичным выражением лица.

-- Ну что, ждём следующего? -- уточнила я.

-- Тебе на синюю ветку? -- спросил рыжий.

-- Ага.

-- Пойдём пешком?

Я огорошено огляделась. Нас высадили на зелёной ветке, здесь было сосредоточено всё здравоохранение. Если в пролетарском районе на платформе ещё могли допустить отсутствие турникетов, то здесь такой халявы не было.

-- Нет, я не хочу от охранников бегать, -- сказала честно.

-- Да ну, мы не будем через турникеты прыгать. Просто вниз спустимся и дойдём. Как тебе идея?

-- Спустимся вниз? -- не поняла я.

Джош подмигнул и направился к краю платформы. Она была огорожена высоким зелёным забором из пластика. Парень подпрыгнул, схватился за балку, начал подтягиваться. На его руках отчётливо проступили бицепсы. Он опирался одной ногой на выступ, и его "восхождение" заняло не больше минуты.

Уже сидя на заборе, он поманил меня рукой.

-- Я так не смогу! -- тут же воспротивилась. -- Да и потом-то куда?!

-- Потом вниз! Давай, Эрин, ты же не хочешь одна ждать поезда? А со мной будет весело!

-- Да уж, зашибись весело, -- проворчала я, но всё же подошла к забору.

Джош спустил руки.

-- Я буду тебя подтягивать, а ты опирайся вон на ту штуку, ладно?

-- Ладно, -- уныло ответила.

Мне казалось, он свалится, если будет тянуть меня вверх. Всё-таки вешу я не то что бы много, но прилично, чтобы парень запросто потерял равновесие. Однако Джош оказался крепким малым, он с необычайной прытью оторвал меня от земли, аж в плечах что-то хрустнуло.

Спустя несколько мгновений я уже сидела рядом с ним и взирала на оставшихся "зайцев" с высока.

-- А теперь вниз!

Этот рыжий, скорее всего, был чокнутым. Он решил спуститься с железнодорожного моста на нижний ярус. Я была человеком не робкого десятка, всё-таки жизнь на синей ветке обязывает. Но даже мне такой план казался сумасбродным.

Нет, экстрим, это, конечно, здорово, однако мне ещё нужно стажировку закончить! Я не могу умереть так нелепо!

Мы хватались за железные прутья, вставали на бетонные плиты, и очень осторожно спускались вниз по огромным колоннам, на которых держалась железная дорога. Нам крупно повезло, что в это время не ехал поезд. Иначе вибрация могла сбросить двух идиотов на асфальт, и всё закончилось бы совсем печально.

-- Вы больные, ребята, -- выдохнула я, когда мои ноги почувствовали устойчивую опору.

-- А у тебя юбка красивая! -- улыбнулся рыжий во все тридцать два зуба.

-- Ну, если тебе нравятся старушечьи юбчонки... -- Я закатила глаза.

Джош расхохотался. Он был выше меня и ощутимо крупнее. Его подтянутая фигура не могла не радовать глаз, но в этом не было ничего удивительного, учитывая, сколько за день он совершает экстремальных поступков.

Мы неспешно побрели по зелёной ветке.

-- Ты какая-то уставшая, -- заметил парень.

-- Я только что спустилась со второго яруса, -- напомнила с ощутимой иронией.

-- Нет, у тебя взгляд усталый, -- обаятельно улыбнулся Джош. Он вообще любил улыбаться.

-- Я не спала всю ночь.

-- Ого. Тусила?

-- Что? Нет! Я работала.

-- Где? -- с любопытством уточнил Джош. Он знал, что я выхожу на красной ветке по утрам.

-- Я стажёр в "Берлингере".

Парень внезапно замер и удивлённо уставился на меня.

-- Что?! Не-е-ет! Ты что, артефак?!

Я искренне поморщилась. Ненавижу это слово.

-- Артефактник вообще-то.

-- А-а-а.... -- разочарованно протянул парень. -- А я хотел с тобой замутить!

-- Я не ослышалась? Нашей любви не быть? -- возмущённо взмахнула руками.

-- С артефаками не вожусь, -- повел носом рыжий.

-- Ты только что мою юбку похвалил.

-- Если точнее, старушечью юбчонку!

Мы прыснули со смеху и на секунду даже позабыли о гадком слове "артефак".

-- Нет, серьёзно, с чего бы такая нелюбовь? -- уточнила я, когда мы просмеялись и даже пошли дальше.

-- Фу, гадкие ребята, -- скривился Джош, словно ему в рот сунули лимон с солью.

-- Я тоже гадкая?

-- Ты прикольная. Кстати, ты, получается, в ГАУ учишься? Я слышал, только оттуда можно в "Берлингер" попасть.

-- Э-э... да.

-- Да ты крутышка!

-- Сам-то чем по жизни занимаешься? -- хмыкнула я, пытаясь увернуться от скользкой темы.

-- Сейчас учусь. Кстати, тоже в ГАУ. Да-да, привет сестра по разуму! -- Надеюсь, он не увидел, как недовольно я поморщилась. Такие "тесные связи" мне были ни к чему -- велик риск, что моя ложь раскроется.

-- А какой факультет? -- спросила с довольно неестественной улыбкой.

-- Инженер по строительству железнодорожный путей.

-- Ого. -- Я уважительно присвистнула.

-- А ты как думала, -- распушил павлиний хвост парень. -- Ну вот... а в свободное время помогаю "антиартефакам".

Я ошарашено замерла.

-- Серьёзно?!

-- Да, -- пожал плечами Джош, весело глядя на меня.

-- Так вот почему ты меня не любишь, -- хмыкнула в ответ.

-- Тебя люблю. А артефаков нет.

Зелёная ветка была одной из немногих, где сновали люди, но при этом вели они себя до подозрительного тихо. Мы шагали по тёмному асфальту, через тонкие подошвы моих кед прощупывались камушки. Я чувствовала привычную ограниченность пространства. По обеим сторонам улицы располагались здания, похожие на медведей, с выпуклыми животиками-крылечками. Они стенами прилегали к земельному склону, и, казалось, словно эти животные выбираются из берлоги. Одни были крупными и растягивались и в длину, и в высоту; другие больше напоминали медвежат, ещё маленьких, но очаровательных.

На ветке здравоохранения нечасто можно было встретить улыбающихся личностей. Либо замученные бесконечными очередями, либо болезненные от перенесённых процедур.

Тут было много родителей с детьми.

Ребёнку тяжелее всего приспособиться к солнцу. Несмотря на то, что Акамар по большей части погружен в тень от второго яруса, это не спасало молодую кожу о солнечных ожогов, от перегрева, от язв.

-- Слушай, раз уж свела нас нелёгкая часа на два вместе, придётся мне терпеть артефака рядом, -- мученически высказался Джош, -- может, расскажешь, что вообще заставляет людей становиться артефаками?

Я недобро посмотрела на парня.

-- А вас тогда что заставляет бороться против нас?

-- Мы боремся не против вас, а против того, что вы создаёте.

Я взглянула на крыльцо одной из больниц, где, облокотившись на перила, курили врачи в тёмно-синей форме. Рядом с ними стояли несколько пациентов в больничных одеждах. Медленно и лениво падали к земле крошечные песчинки, принесённые ветром с поверхности. Хрустящие кристаллики стали настолько обыденным явлением, что к ним давно привыкли. Картина была до безобразия безмятежной.

Мне не нравились беседы, в которых слова приходилось подбирать тщательно, чтобы переубедить собеседника. Я никогда не горела желанием кого-либо переубеждать. Наш разговор грозил вылиться в нешуточный спор. Тема довольно скользкая, а мы по разные лагери, и каждый уверен в собственной правоте.

-- Лично я мечтала об этом с детства, -- сказала ровным голосом. Повернула голову, взглянула на сосредоточенный профиль Джоша, чуть улыбнулась, когда ветер потрепал его рыжие волосы. -- Это мой дар, и я всегда его чувствовала. Не знаю, как тебе объяснить. Это как... родимое пятно. Оно не приносит дискомфорта, ты его даже не замечаешь какое-то время, но оно у тебя есть, и ты об этом знаешь.

-- Нет, ну это ладно, -- отмахнулся парень от скучного объяснения, -- чем вам люди-то не угодили?

-- В каком смысле?

-- Я просто правда понять не могу, зачем надо было уродовать чувства. То есть ты понимаешь, что теперь даже не получится переживать? Купил себе артефакт счастья и наслаждайся жизнью.

-- Мы всего лишь несём свой дар людям. Принимать его или нет, это уже их выбор. Никто не заставляет тебя покупать этот артефакт.

-- Не заставляют? А постоянная реклама? Люди ведутся, а потом впадают в зависимость!

-- Ну, у тебя же есть своя голова на плечах. Или нет?

Спустя некоторое время стало понятно, что зря я волновалась.

Мы не повышали голоса. В Джоше не чувствовалось той беспардонности, которая заставляет некоторых до посинения отстаивать свою точку зрения. Он умел слушать, даже иногда прислушивался. Я тоже не давила со своей колокольни. Мы обсуждали артефакты, и в какой-то момент ушли в философский вопрос: а что же будет, если человеку предоставить выбор, какие чувства испытывать в данный момент?

Район кончился незаметно. Мы даже и не поняли, когда свернули вправо. Сама ветка обычно тянулась вдаль волнообразно. Когда наступал резкий поворот, значит, начинался другой район.

Моментально запахло кондитерскими изделиями, печёным хлебом, сладким шоколадом и орехами.

Голубая ветка представляла собой пролетарскую торговую улицу. В принципе, по виду магазины не сильно отличались от тех, что были на розовой ветке. Но сами товары и цены на них здесь были значительно ниже и по цене, и по качеству.

Люди заполонили собой всю улицу. На асфальте не оставалось свободного места. Было много криков, громких разговоров. Часто человек останавливался внезапно и начинал с кем-нибудь болтать или фоткаться. Между магазинами, в свободном пространстве, несколько студентов с театрального факультета зачитывали стихотворения известных поэтов. Перед ногами ребят стояли маленькие сенсорные панели, к которым предлагалось приложить карточку и в один клик заплатить немного э.е. молодым энтузиастам.

Джош внезапно взял меня за руку и слегка притянул к себе.

-- Это чтобы ты не потерялась, понимаешь ведь, да? -- озорно улыбнулся он.

Я закатила глаза и лукаво осведомилась:

-- Что, всё ещё не хочешь быть моим парнем?

-- Будешь так прижиматься, и захочу, -- припугнул он.

-- Я же артефак.

-- Попробую с этим жить, -- парень обратил глаза к небу. Вернее, к железной дороге.

В этот же момент мы услышали устрашающих гул, за ним донеслось и ударное бренчание колёс. Разговоры на ветке тут же смолкли, а если кто решил перекричать поезд, то у него всё равно не вышло. Трясучка была жёсткая, шум повыбивал все пробки из ушей. Песок с земли взметнулся вверх, я поспешно уткнулась лицом Джошу в плечо, чтобы скрыться от пустынной стихии.

Вагоны остановились, мы с Джошем быстро пошли дальше, пока люди возвращались к своим делам. Пропихнуться через не пришедшую в себя толпу оказалось достаточно легко. Когда поезд тронулся, мы уже отошли от платформы, которая проглядывалась снизу.

-- Слушай, -- сказала я, когда состав покинул голубую ветку, -- ты ведь так и не сказал, почему стал "антиартефаком"?

-- Ой, ну вот всё тебе расскажи!

-- Конечно, твоя будущая девушка хочет всё знать о своём парне!

-- Ну вообще, -- возмутился Джош, -- а что дальше? Я приду в общагу, а там твоя зубная щётка?!

-- Конечно, и зубная паста тоже, не твоей же пользоваться, -- с каменным лицом подтвердила я. И добавила спустя секунду: -- Ты в общаге живёшь?

-- Что, не твой уровень?

-- Ага. Всё, что не мусорка, не мой уровень.

Джош взглянул на меня смеющимися глазами, улыбнулся широко и открыто, а потом зачем-то сжал мою ладонь ещё крепче.

-- Ну так что? Почему ты подался к "антиартефакам"? -- напомнила я.

-- Чёрт, так надеялся, что ты забыла, -- проворчал он. Вздохнул. -- Что тебе сказать? Туда не приходят от счастливой жизни.

-- Если тебя это утешит, то артефаками тоже от переизбытка счастья не становятся.

-- Всё равно разные вещи, -- покачал он головой. -- Вы чувствуете свой дар и идёте творить. А мы страдаем от вашего дара.

-- Это личное, да? Извини, -- я почувствовала себя невероятно глупо.

Джош неопределённо пожал плечами, а потом поделился:

-- Родители, которые купили артефакты, чтобы больше никогда не ссориться и не довести всё до развода. Друзья, которые больше не чувствуют страха. Девушка, которая хочет секса только тогда, когда надевает артефакт. Некоторые знакомые, которые решили воспользоваться услугами рациомагов, а потом умерли от эпилепсии. Много разных причин.

Я удивлённо смотрела на серьёзное лицо парня. Кажется, зря я спросила.

-- Никогда не слышала о случаях эпилепсии после вмешательства мага, -- пробормотала тихо, выделив самую безопасную тему из всех, что он перечислил.

-- А я не только слышал, но и видел. Страшное зрелище, честно.

-- Чем ты занимаешься у "антиартефаков"? -- осторожно задала вопрос.

-- Да так, по мелочи, -- Джош пожал плечами, -- граффити рисую в основном.

-- Так раскрашенные платформы -- твоих рук дело? -- хмыкнула.

-- Не только платформы, но и офисы тоже! -- Он гордо задрал подбородок.

-- Я сохраню твой секрет, -- пообещала клятвенно.

-- Конечно, моя-будущая-девушка, -- улыбнулся он, потом, правда, вновь стал серьёзным и покосился на меня. -- А больше я тебе ничего не расскажу. Артефак.

-- Тоже мне, будущий парень. С таким отношением я не буду с тобой встречаться, -- наморщила я носик.

-- Утю-тю-тю. Я с артефаками всё равно не встречаюсь.

-- А я с "антиартефаками", -- не осталась в долгу. Мы некоторое время назад свернули на синюю ветку, а теперь окончательно приблизились к моему дому. -- Кстати, наш путь окончен. Раз ты живёшь в общаге, значит, тебе на фиолетовую ветку?

-- Ага, -- вздохнул Джош.

-- Что ж, иди дальше, а меня оставь здесь, -- патетично сказала я.

-- Знаешь, -- с задоринкой проговорил он, -- а ведь мы не так плохо пообщались, что скажешь?

-- Скажу, что не так плохо, -- подтвердила я, опустив взгляд и посмотрев на наши руки. Джош крепко сжимал мою ладонь, явно не собираясь её отпускать.

-- Может, продолжим общение? Не хочешь меня на чай пригласить?

-- А ты, я смотрю, скромный парень. Увы и ах, дома у меня нет чая.

-- Кофейку?

-- Закончился.

-- Фильмец?

-- Отродясь таких зверей не водилось.

Джош рассмеялся, а я почувствовала, как он довольно интимным движением начал поглаживать мою кожу.

-- Что, Эрин, даже не поможешь подобрать предлог зайти к тебе домой?

-- Джош, я и моя старушечья юбчонка очень хотим отдохнуть. Мы зверски устали.

-- Злая ты.

-- Тут по статусу положено, я же артефак.

С этими словами мне наконец удалось выдернуть свою ладонь из его крепкой хватки.

-- Ладно, Джош, чеши в общагу и ищи там мою зубную щётку.

-- Ладно-ладно, ещё увидимся, -- он прощально отсалютовал.

Я рассмеялась и пошла в сторону дома. Парень двинулся дальше, направляясь на фиолетовую ветку. Остановившись на крыльце, я ещё некоторое время понаблюдала за рыжей макушкой.

Ужас, он действительно рассчитывал, что после такого короткого знакомства у нас будет секс? Что творится с этим миром?

Глава 6

У меня всегда с собой была бутылочка с водой. По выходным я закупалась самой дешёвой в супермаркете на голубой ветке, и каждый день брала из холодильника по одной. У меня не было средств, чтобы питаться в столовой "Берлингера". Бутылка с водой здорово выручала -- я распивала её за день, тем самым обманывая желудок, чтобы он не бурчал от голода.

Не знаю, какого чёрта сегодня я решила изменить своим привычкам. Зависимости от коллектива у меня никогда не было, когда всё стадо собиралось кушать (а собиралось оно часто), я обычно оставалась в офисе вместе с Уошем. Хотя он был совсем уж не компанейским человеком.

Проверив с утра свой баланс, мне почему-то показалось, что идея позавтракать в столовой со всеми не такая уж плохая. Я взяла салат и чай, и уже несла их за столик, где собрались наши ребята, как вдруг услышала:

-- Она дочурка Берлингера. Ну, давайте, рассказывайте мне, как "честно" она сюда попала. И кто-то ещё будет говорить, что тут нет блата? Серьёзно?!

Первым меня заметил Шэйн. Он сделал страшные глаза для Айрис, но альбиноска этого не увидела, продолжив изливать яд:

-- Заметили, как Эван её для себя выделил? Даже домой вчера отпустил!

Шэйн возмущённо пнул подругу под столом. Джул вздрогнула от боли, Шэйн виновато извинился.

-- Чего она вообще сюда пришла? Её ведь и так на работу возьмут в любое время. Знаете, мне не жалко, что её папаша -- Берлингер. Просто она же чьё-то место занимает! Кто-то ведь действительно хотел бы артефактником стать! Ещё и нам не даст даже шанса на победу!

-- Привет, Эрин, -- сконфуженно поздоровался Шэйн.

Я видела, как Айрис вздрогнула и обернулась, взглянув на меня. Джул жутко покраснела. С каменным лицом я прошла мимо их столика и быстро выбрала другое место.

-- Тут свободно? -- спросила чисто из вежливости, плюхнувшись рядом с каким-то парнем.

Он разговаривал по видеофону не в режиме голограммы, так что на меня особого внимания не обратил. Я уставилась на салат и принялась его гипнотизировать, ожидая, похоже, что он превратится в огромный торт. Чай постепенно остывал. Человек, что сидел со мной за одним столиком, долго обсуждал какую-то сделку, вернее, проблемы, связанные с ней.

Я пялилась на салат.

-- Ты в порядке? -- внезапно этот незнакомец отложил видеофон и обратился ко мне.

-- А? Да. Извините, -- зачем-то пробормотала я.

-- Ты случайно не у Эвана Дэппера стажируешься? -- вдруг спросил он.

Я оторвалась от созерцания еды и посмотрела на соседа по столику. Красивый, обходительный, темноволосый, кареглазый, молодой. Не стажёр точно. Но и не из "лиц" компании, которых я знала наизусть, тоже.

-- А вы..?

-- Я Карим, -- вежливо представился он.

Очень вовремя я сказала:

-- Здравствуйте.

Он улыбнулся и поддержал:

-- Здравствуйте. Так чего грустим? Эван загонял?

-- Нет, он над нами не сильно издевается.

-- Не сильно? -- Карим удивился. -- По мне так такие развлечения, которые он вам устраивает, просто неэтичны.

Я непонимающе нахмурилась, но сразу играть в дурочку поостереглась.

-- Бывает и хуже. А мы тут ради работы, так что можем и потерпеть.

-- Да ну, -- отмахнулся Карим. -- Знаешь, в прошлом году они также развлекались, и терпеть это было очень тяжело.

-- Так ты стажёр с прошлого года?

-- Ага. Не грусти. Я тоже раньше грустил, но потом понял, что делу это не поможет. Как видишь, в итоге упорство оказалось полезнее меланхолии.

Я уныло вздохнула.

-- А ты уверен, что издевательства над стажёрами всегда были одинаковые? -- состроив недоверчивое лицо, спросила у него.

-- Я сам видел, как вчера младшие партнёры развлекались перед камерами видеонаблюдения.

-- Значит, это ежегодная процедура?

-- Да, скучно им, видишь ли. Ты главное сиди до упора, не уходи никогда, иначе проверку не пройдёшь. Через несколько часов пропуски всё равно заработают.

-- Получается, это фетиш не только нашего Эвана? -- хмыкнула я.

-- Аха-ха-ха, нет, младшие партнёры тоже любят посоревноваться, у кого стажёры лучше.

-- Забавно. А Руперт Берлингер об этом знает?

-- Думаешь, они бы смогли такое устраивать, если бы он знал? Ты главное не стучи. Серьёзно. Стукачи тут не жильцы.

-- На Эвана не получится настучать, -- закатила я глаза. -- Его секретарша всё узнает и три шкуры сдерёт.

-- Ой, Элис. -- Карим так хмыкнул, что стало ясно: он уже успел и пообщаться с ней, и получить от неё много лестных эпитетов. -- Жуткий человек. Элис знает обо всём, что творится в компании. Ты с ней поосторожнее.

-- Да я уже поняла. Осталось только гадать, где Эван её нашёл.

-- Ну, Эван всегда получает всё самое лучшее, -- пожал плечами Карим. Я тут же насторожилась. Зависть? Презрение? Восхищение? -- Говорят, он себе даже дочь Берлингера заполучил.

-- В смысле -- заполучил?!

-- Нет, я не имею в виду, что он её... ну... Я просто к тому, что она у него в команде стажёров. Хотя это лишь слухи, -- поспешно сказал Карим.

-- И чего все так помешались на дочери Берлингера? -- хмуро буркнула я.

-- Смеёшься, что ли? Никто даже не знал, что у него есть дети!

-- Да какое кому дело?

-- Подруга, любопытнее надо быть, -- хмыкнул Карим. -- Без сплетен будет очень тяжело работать, а такие новостюшки помогают отвлечься. Ты выбрала тяжёлую профессию. Кстати, вас уже к магам определили?

-- Неа.

-- Ну, ничего, скоро распределят. Если ты с Эваном хорошо общаешься, попроси, чтобы тебя к рациомагу не определяли, -- посоветовал Карим.

-- Почему?

-- Будет ОЧЕНЬ тяжело. С ними труднее всего, серьёзно. Они читают мысли, от них ни одного секрета не утаить. Если сразу не сработаетесь, то всё, провалишься.

-- Что-то мне подсказывает, что я и без рациомага уже провалилась, -- удручённо проворчала я.

-- Э-э-эй! Ты что! Отставить депрессию! Ты со всем справишься, слышишь? -- с невероятной добротой подбодрил меня Карим. -- Всё будет отлично! Ты, главное, поешь, а то будешь такой же худой, как вон та девчонка. Жуть какая.

Глава 7

Эван написал, чтобы мы ждали его на пятнадцатом этаже возле лифта.

Собраться было легко, а вот стоять и молчать, гадая, когда же придёт руководитель и разрядит обстановку -- намного труднее. Джул прижалась к стене и вперила взгляд в пол. Уош делал вид, что погрузился в себя, хотя иногда поглядывал на лица остальных. Айрис и Шэйн перебрасывались красноречивыми взглядами.

-- Эрин, -- в итоге первой заговорила альбиноска, -- мне тут один парень конфеты дал. Хочешь?

Я посмотрела на неё, как на полную дуру, после чего огрызнулась:

-- Тебе подарили, сама и ешь.

Шэйн хмыкнул.

-- Не прокатит, -- весело сказал он. -- Она уже три года ничего не ест.

Эти слова заставили и Уоша, и Джул перестать разглядывать пол.

-- Серьёзно?! -- опешил ботаник.

Айрис зло посмотрела на товарища, явно недовольная тем, что он раскрыл такую информацию.

-- Да, -- закатила она глаза.

-- А как же ты... а чем ты... -- Уош не мог нормально сформулировать мысль.

-- Она только пьёт, -- пояснил за подругу Шэйн, -- вы хоть раз видели, чтобы она ела? У неё в руке всегда либо кофе, либо горячий шоколад, либо сок, либо энергетик. Причём энергетики она любит больше всего, да, Айрис?

-- Ой, заткнись.

-- А тебе ну... как бы... плохо не бывает? -- деликатно уточнил Уош.

-- Да нормально всё со мной. Жива, как видите.

-- То есть ты совсем-совсем не ела эти три года? Вообще? -- тихо спросила Джул, во все глаза разглядывая альбиноску.

-- Хватит так на меня смотреть. Да, я не ем, и что? Я просто поняла, что мне это не нужно.

Я ещё раз прошлась взглядом по Айрис, но теперь с осознанием того, что она не родилась с анорексией. Она сама довела себя до такого состояния.

Мне даже расхотелось на неё обижаться: когда у человека в голове ТАКИЕ тараканы, глупо ждать от него адекватных поступков.

Двери лифта открылись в миллионный раз, но наконец из них вышел Эван Дэппер. Он быстро окинул нас оценивающим взглядом и удовлетворённо кивнул.

-- Отлично. Все здесь. Идём?

Мы поспешно закивали и двинулись вслед за нашим руководителем.

Он вёл нас по этажам, на которых располагалось производство. Это было сердце "Берлингера". Благодаря этому ядру компания дышала, жила, развивалась. Здесь было сосредочие всего.

Если на средних этажах здания находились офисы, и они разделялись прозрачными стенами, то в этом помещении такого не было. Во всю длину растянулись столы с перегородками, без всяких кабинетов и тому подобного. На каждом столе лежали разные предметы, из которых в дальнейшем создавались артефакты. По одну сторону стола сидел маг, по другую -- артефактник.

Помещение было огромным, столы расставлены в идеальные линии, которые тянулись вперёд, упираясь в противоположную стену. Пока мы поражённо вертели головами туда-сюда, к нам навстречу вышел руководитель отдела.

Я сфокусировала на нём взгляд и внезапно узнала в мужчине того самого узкоглазого дядьку, который позавчера встретил меня вместе с Эваном.

-- Стажёры, познакомьтесь, Хуан Хи. Он знает об этом месте всё, именно на его плечи возложена обязанность распределить вас по магам. Так что не портите с ним отношения. -- Эван хитро улыбнулся.

Хуан Хи громко хлопнул в ладоши, мы синхронно вздрогнули.

-- Привет всем! -- радостно поздоровался он. Мы неразборчиво замычали в ответ. -- Сегодня очень важный для вас день. Думаю, нам лучше начать знакомство с небольшой вводной лекции. Эван, ты не против?

-- Конечно нет. В час у меня встреча, но пока я тоже буду приглядывать за вами, -- с довольно отстранённым лицом сказал он, и было совсем уж не понятно, это шутка? Уже пора смеяться?

-- Ладненько, пройдёмте за мной! -- Узкоглазый оказался на редкость радостным типом.

Тут был только один кабинет, видимо, специально для начальника. Все остальные сотрудники трудились за открытыми рабочими местами. Мы поплелись в офис, который располагался в самом неприметном углу помещения, его с первого раза и не увидишь.

Нас рассадили на мягкие стульчики, предложили кофе, от которого мы вежливо отказались, и принялись допрашивать, причём с пристрастием:

-- Ну ладно. Расскажите, что вас привело в "Берлингер". По очереди, -- повелительно попросил-приказал Хуан Хи.

Мы озадаченно переглянулись.

-- Мой отец заместитель мэра, -- первым взял на себя слово Шэйн. Ему хотелось не просто что-то поведать о себе и своих мотивах, а сразу намекнуть о больших связях. -- Я пришёл сюда по собственному желанию. С одной стороны мне хочется продолжить дело отца, но с другой мне нравится артефактика. Хотелось бы открывать новые артефакты, узнать предел магии, как говорится.

Хуан Хи высоко задрал бровь и взглядом пробуравил в парне огромную дырень.

-- Не всем везёт в этом деле, -- сухо проговорил он, -- сюда многие приходят с большими амбициями, но когда у них что-то не получается, сдаются и уходят.

-- Я не из таких, -- самодовольно хмыкнул Шэйн.

-- Ну ладно. А ты, красавица? Тебя какая нелёгкая сюда занесла? -- Хуан Хи обратился к Айрис. Та закинула ногу на ногу, очаровательно улыбнулась и эффектно выгнулась, начав энергично говорить:

-- Я вообще учусь в ГАУ на артефактника, но последний год занималась модельным бизнесом. Честно, я уже решила, что поступила не на ту профессию. Но родители меня уговорили попробовать свои силы в артефактике. Так что я не гонюсь за славой и успехом, я пока пробую себя.

-- Пытаешься понять, твоё или нет? -- понимающе кивнул Хуан Хи.

-- Да, точно.

-- А ты знаешь, что в "Берлингере" жёсткая конкуренция? Сюда приходят люди, которые точно уверены в своих силах и собираются бороться за место здесь до победного.

-- Ну... знаю...

-- Не боишься, что тебя тут загрызут?

-- Меня никто не загрызёт, уж скорее я всем короны посрываю, -- лукаво сказала альбиноска.

-- Так, а ты? -- Хуан Хи перевёл взгляд на Уоша. -- Ты тут какими судьбами?

Уош почему-то не отрываясь смотрел в пол. Он плотно сжал губы, стиснул кулаки, и, когда к нему обратились, ощутимо вздрогнул.

-- Я... выиграл сертификат на прохождение стажировки.

-- И? -- выгнул бровь узкоглазый.

-- Поэтому я здесь.

-- А цель твоего пребывания?

-- Стать работником компании, -- скупо пробормотал ботаник.

-- Ясно, ты разговорчивый парень, -- хмыкнул Хуан Хи и переключился на Джул. -- А ты?

-- Я подала документы на стажировку, чтобы от папы сбежать, -- скромно улыбнулась рыженькая девчонка.

-- То есть сама ты не хочешь тут быть?

-- Хочу, просто я пока не понимаю, действительно ли это моё.

-- Всё с вами ясно. Студенты, плывущие по течению. Сами не знаете, чего хотите. -- Хуан Хи переглянулся с Эваном, но выражение их лиц было каким-то непонятным. -- Ну а ты?

На мне скрестились взгляды всех собравшихся.

-- Я хочу быть артефактником. Я точно знаю, что это моё. Об этой компании я мечтала с детства, мне здесь всё нравится. И я хочу быть частью этой жизни, -- спокойно выговорилась словами, которые успела заготовить, пока отвечали другие.

Айрис насмешливо фыркнула. Естественно, это ни от кого не укрылось. Я сжала губы, зло взглянула на неё и сухо уточнила:

-- Тебе что-то не нравится?

-- Мы все честно сказали о себе и о своих мотивах, -- с прозрачным намёком высказалась она.

-- Ах да, извините, -- ледяным тоном продолжила я. -- Руперт Берлингер. Это мой отец. Надо же, какая новость, правда? -- Я заметила, как внимательно на меня смотрит Эван Дэппер. Из-за этого чуть не сбилась. -- Руперт Берлингер двадцать лет назад сделал ребёнка моей матери, а потом бросил нашу семью. Последние семь лет я его вживую ни разу не видела. И если некоторые считают, будто он обеспечил мне блат на этой стажировке, то это не так. Он написал официальное письмо, в котором сказал, что не хочет меня тут видеть, потому что я помеха, неприятный инцидент, или как он там сказал! В общем, да, мой отец -- гендиректор компании. Но это никак не влияет на то, что я просто стремлюсь творить великие вещи. Хочу, чтобы мой дар приносил пользу людям. Это всё, что мне надо.

Хуан Хи разглядывал нас, как необычных зверьков в зоопарке.

-- Значит, ты у нас хочешь, чтобы твой дар приносил пользу, -- задумчиво повторил он. Руководители вновь переглянулись, но на этот раз я не выдержала:

-- Что? Это плохо?

-- Нет, -- сказал Эван. Я хмуро взглянула на него, удивляясь, откуда в нём столько выдержки. -- Просто так любит говорить Руперт.

-- Я об этом не знала.

-- Мы тебе верим, -- снисходительно ответил Хуан Хи. -- Смотри. Если ты действительно так любишь артефактику, как говоришь, возьмёшься за моё задание?

-- Конечно, -- незамедлительно подтвердила я.

-- Что скажешь, если я попрошу закрепить трилсы?

-- Конечно, -- уверенно кивнула. -- С радостью всё сделаю.

-- Ну что ж, -- довольно улыбнулся Хуан Хи. -- Мне нравится твоё упорство. Не подведи и в этот раз, хорошо?

Я едва не встала по стойке смирно и не отдала ему честь.

-- Спасибо большое, -- выдохнула, -- вы хотите, чтобы я уже пошла?

-- Да, на четырнадцатом этаже есть отдел информации, попроси, чтобы они выдали тебе ключ.

-- Ладно, попрошу. Спасибо ещё раз.

Я поспешно поднялась, и, чувствуя, как четыре взгляда выжигают у меня на спине кратер ненависти, вышла из кабинета. Закрыв дверь, выдохнула и огляделась.

Так. Теперь осталось выяснить, что такое трилсы и куда их крепить.

Глава 8

На четырнадцатом этаже прямо напротив лифта располагался широкий изогнутый стол, за которым сидели четыре девушки. Каждая из них -- привлекательная блондинка, в деловой одежде, разговаривающая по корпоративному видеофону. Я некоторое время помялась рядом, пока ко мне не обратились:

-- Вы что-то хотели?

-- Да, здравствуйте, -- встрепенулась я и поспешно подошла к одной из блондинок. -- Мне нужен ключ, чтобы закрепить трилсы, -- хоть и говорила уверенным голосом, но чувствовала себя иностранцем.

-- Кто дал распоряжение?

-- Хуан Хи, -- мне стало немного смешно от всей это ситуации, и у меня случайно вырвалось: -- Хи-хи.

-- Что?

-- Ничего.

-- Вот, возьмите ключ. -- Она протянула мне идентификационную карточку. -- Это собственность компании, поэтому за его утерю вам придётся выплатить штраф.

-- Э-э... ясно. Скажите, а куда мне теперь?

-- До конца коридора и направо. Там будет металлическая дверь, откроете её ключом.

-- Спасибо.

Я рассеянно побрела в указанном направлении. С одной стороны было здорово, что меня так выделили среди всех, но с другой -- кто знает, какими это проблемами обернётся. Я пробила в Инфранете, что такое трилсы, но так ничего конкретного и не нашла.

Ключ спокойно синхронизировался с системой безопасности, дверь отъехала в сторону. В комнате горел слабый фиолетовый свет, искажая истинные оттенки предметов. Помещение было большим, возле каждой стены расположились непонятные прозрачные коробки, в которых на бархатной поверхности лежали какие-то вещи. Я непонимающе пригляделась. На стёклах было написано "Trills". А, так это и есть трилсы? Надо же, как всё сложно.

Я посмотрела на кнопки, которые располагались рядом с каждой коробкой, и поняла, что под "закрепить", похоже, подразумевалось "потыкать в квадратики, чтобы что-то произошло". Понимая, что я в этом деле дуб дубом, и запросто что-нибудь сломаю, решила не рисковать. Даже отступила на шаг от трилсов.

Но что теперь делать? Это задание ведь возложили на мои плечи!

Внезапно послышался тоненький писк, а затем с шипением дверь отъехала в сторону. В помещение зашёл парень, облачённый во всё чёрное -- чёрные брюки, чёрная рубашка, чёрные волосы, какие-то жуткие кольца на руках, маленький пирсинг в носу. Я удивлённо разглядывала его, а он хмуро посмотрел на меня. У него в руках были ещё трилсы, и он, недолго думая, протянул их мне.

-- Э? -- не поняла я.

Он побуравил меня недоверчивым взглядом, а потом презрительно отвернулся.

-- Понаберут всяких, -- брезгливо сказал он и подошёл к свободному месту возле стены. В специальные выемки начал складывать свои стеклянные коробки.

Я удивлённо наблюдала за его движениями и пыталась быстро запомнить, на какие кнопки он нажимал.

-- Это тебе всё равно не поможет, -- насмешливо сказал он.

На всякий случай я огляделась: мало ли, он обращался не ко мне. Но нет. Ко мне.

-- Почему? -- озадаченно уточнила.

-- Ещё и дочь Берлингера, -- совсем уж скривился парень. -- Просто жесть. Нет, не выпадет. От таких, как ты, он не выпадает, -- ядовито проговорил он.

Я совсем перестала что-либо понимать. Кто не выпадет? Куда? Зачем? О чём он вообще?

-- О, нет-нет, я с тобой разговариваю, -- желчно хмыкнул незнакомец и устремил на меня такой взгляд, из которого молнии готовы были прибить меня на месте.

Так. Стоп. Секунду назад я подумала, что мой вид его настолько бесит, что у него скоро пирсинг отвалится. А сейчас я была уверена, что он разговаривает не со мной.

-- Ой, ну вы только посмотрите, какая догадливая!

Маг. Если быть точнее: рациомаг. Телепат.

-- Не буду я тебе помогать, сама разбирайся, -- отмахнулся он, хотя я вообще ничего не говорила.

-- Не говорила, но подумала, -- добавил он. -- И хватит так на меня пялиться. Бесишь.

Господи, каких же дебилов набирают в эту компанию! И чего все такие злые? Куда не пойдёшь, везде тебя пытаются втоптать в грязь.

-- Ой, ну только не плач.

Я зло взглянула на самодовольную морду незнакомца.

-- Не-е-е-ет, от меня не защититься, и хватит думать о белых медведях, это всё равно не поможет. -- Он потыкал кнопочками, провёл пятёрней по волосам и размял плечи. Затем хмыкнул. -- Да, знаю уже все твои секреты. Бедняжка. Не бойся, я никому не скажу, что ты живёшь на синей ветке, хотя всем сказала, что на оранжевой.

Мой взгляд как-то неосознанно начал искать предметы потяжелее.

-- Издеваешься? -- рассмеялся он. -- Придумай что-нибудь пооригинальнее. -- Телепат повернулся и пошёл к выходу. Приблизившись ко мне, он добавил: -- Не бойся, мне плевать на твои проблемы и тайны. Их тут у всех так много, что вам всем проще застрелиться.

Не прощаясь, он покинул помещение.

Я удивлённо посмотрела на закрывшуюся дверь и лишь только после этого позволила себе выдохнуть. Мне было комфортно считать, что мужчины в деловых костюмах и эффектные женщины -- это все, из кого состоит "Берлингер". Теперь приходилось привыкать к столкновениям с такими вот личностями.

Я вернулась в офис Хуана Хи, но никого там не обнаружила. Пришлось поплутать по помещению. Узкоглазый помогал одному из артефактников раскладывать магический узор.

-- Сделала? -- спросил мужчина, когда заметил меня.

-- Опять вы меня проверяли? -- ответила вопросом на вопрос.

-- Откуда такие мысли? Я дал вполне чёткое задание.

-- Да, но с магом-то я ещё не работала.

-- То есть ты не сделала? -- Хуан Хи выпрямился и посмотрел на меня с разочарованием.

-- Сделала.

-- Сколько?

Я припомнила количество трилсов, которые принёс телепат.

-- Два.

-- Неплохо, -- похвалил он. -- Не обижайся, мне просто нужно было проверить твой уровень и понять, насколько ты опережаешь ребят.

-- Эм... -- пробормотала я. А что было бы, если бы я не справилась?

-- У кого ты взяла трилсы?

-- У... такого тёмненького рациомага.

-- У него? -- Хуан Хи кивнул мне за спину.

Я почувствовала, как сердце пропустило удар. Обернулась и с ужасом поняла, что да, это именно он!

-- Угу...

-- И он тебе их отдал?

-- Угу...

-- Ладно, что ж, -- мужчина посмотрел на меня с примесью уважения. -- Эван повёл ребят на семнадцатый этаж, там ещё один отдел артефактики. Иди к ним, я скоро присоединюсь.

-- Хорошо, -- я кисло улыбнулась и направилась к лифту.

На вирт-окне нажала кнопку "17". Мне высветился лифт "B". Я встала напротив него и с сожалением поняла, что, похоже, буду единственной, кто на нём поедет. С другой стороны, всего два этажа вверх. Не так и много времени, чтобы любоваться бизнесменами.

-- Привет, стажёрка Эвана, -- весело поздоровался Карим.

Я вздрогнула и повернула голову. Он был всё также обаятелен, обходителен и вежлив. Откуда в нём столько радости и доброты, которой веет за километр? Вроде бы никаких артефактов на нём нет.

Понимая, что своей миной напоминаю грустного клоуна, решила всё же не портить человеку поездку по этажам своими проблемами. Я улыбнулась ему в ответ.

-- Привет.

-- Ну что, как проходит этот скучный день?

-- Скучный? -- хмыкнула. -- Для тебя он скучный?

-- Для меня скорее печальный. Две сделки сорвались.

-- Ты не выглядишь расстроенным, -- заметила я.

Карим пожал плечами и двумя пальцами немного ослабил галстук.

-- Ничего, сегодня не повезло, зато завтра всё точно сложится.

-- Откуда в тебе всегда столько оптимизма? Поделись секретом, молю.

Карим рассмеялся, и, видимо, слегка подавившись воздухом, закашлялся.

-- На самом деле, кхе-хке, -- он прочистил горло, -- нужно просто верить в лучшее. Если хотя бы ты веришь, то всё обязательно будет хорошо.

-- Твои наставления как нельзя кстати, учитель, -- патетично сказала я.

На экране высветилась цифра "15". Двери лифта разъехались в стороны. Карим пропустил меня вперёд, сам зашёл спустя мгновение. Уже пристроившись у стены, я заметила, как он покачнулся и опёрся рукой на кнопки с этажами.

Так как нужные цифры уже были внесены в программу, он не отправил нас по другому адресу.

-- Ты в порядке? -- настороженно уточнила я, делая шаг в мужчине.

-- Да. Что-то я...

Двери закрылись, оставив нас наедине. Мы почувствовали лёгкий подъём, означающий, что кабинка поехала вверх.

Внезапно ноги Карима подкосились. В одно мгновение он потерял сознание, и обмякшим мешком брякнулся вниз. Его голова с размаху ударилась о железный пол.

-- Карим! -- испуганно воскликнула я, но не успела сделать и шага, как его схватили судороги.

Мужчину трясло, словно в него пускали электрические заряды. Его руки дрожали, пальцы неестественно выгнулись, глаза закатились, голова билась о пол, а изо рта потекла пена.

Всё длилось буквально несколько секунд. Я чувствовала, как от страха не могу даже выговорить его имя. Мне понадобилось два-три мгновения, чтобы собраться с силами и сесть рядом с ним. Я видела в фильмах, как людей держали при судорогах. Пена капала на пол. Удержать трясущегося мужчину за плечи у меня не хватало сил. Он дёргался так резко, что чуть не свернул мне руки.

Рядом с его головой расползалась бордовая лужа крови.

Внезапно он затих. Обмяк. Пена продолжила стекать по его щеке. Двери лифта разъехались в стороны. Мы прибыли на семнадцатый этаж.

-- Эрин?! -- ошарашено воскликнул Эван Дэппер. В час у него была назначена встреча. Он собирался ехать на тридцатый этаж.

-- Кажется, Карим умер, -- мёртвым голосом выдавила я, глядя на бледное, неживое лицо, которое ещё минуту назад дарило миру ослепительную улыбку.

Мои колени утопали в луже крови. Она расползалась дальше.

ЭТАП 3. ПОЙТИ НА ВСЁ РАДИ СТАЖИРОВКИ?

Глава 1

Не знаю, верю ли я в Бога, но даже если это сделал и не он, а мироздание, или провидение, или судьба, или природа, или несчастное стечение обстоятельств -- при любом раскладе это было жестоко.

Кариму отвели всего несколько секунд: сперва чтобы почувствовать недомогание, затем осознать, что боль слишком сильна. Он успел сделать несколько вздохов и умер. Его тело ещё билось в конвульсиях, но разум отключился почти мгновенно с потерей сознания.

Раз -- и всё.

Вспоминать об этих двух этажах было тяжело, особенно спустя некоторое время. Поначалу я даже казалась самой себе очень стойкой. У меня не было ощущения, словно это сон или всё произошло не со мной. Нет. Я знала, что такое страх, шок, смерть. Вид крови не вызывал у меня нервную трясучку, даже если её было так много, что она заполнила собой весь пол в лифте, словно какой-то сосуд.

Таких, как я, школьные психологи обычно называют "выходец из неблагополучной семьи". Я никогда не произносила самого словосочетания "мои родители алкоголики". Его приятнее было заменять на "мои родители любят выпивать".

Бил ли отчим маму? Бывало. Я видела скандалы, неадекватное поведение, мне не раз приходилось успокаивать двух взбешённых людей, которые совершенно не понимают, что творят. Я видела, как можно беспорядочно размахивать ножом; я знаю, что такое кровавые синяки -- они иногда бывали у мамы. Знаю многое о серьёзных ранах -- с ними иногда возвращался Рэм после очередной склоки среди якобы друзей. Знаю, как вызывать скорую, знаю, чем отличается артериальное кровотечение от венозного, знаю, как накладывать жгут.

Знаю, что значит плакать в подушку по ночам и изо всех сил сдерживать всхлипы.

Мне, конечно, в страшном сне не могло привидеться, что однажды я стану свидетелем чужой смерти прямо в лифте. Мне было жутко. Смерть идеально вписалась в секундные рамки. Карим упал ровно в тот момент, когда двери закрылись, и умер, когда двери открылись.

-- Эрин Шэдли, всё верно? -- спросил у меня следователь.

Он был очень грузным мужчиной, с широкими плечами, на которых форма смотрелась довольно нелепо. У него выглядывал животик, а ноги были короткими. Он оказался ниже меня, но взгляд профессионала сразу давал понять, что низким ростом обманываться не стоит. Этот человек мог выжать что угодно из кого угодно, не заботясь о методах проведения допроса.

-- Вы проживаете на синей ветке?

-- Да, всё верно, -- хрипло подтвердила я. -- Простите, не дадите мне воды, пожалуйста? -- Я неловко поёрзала на стуле.

Не отрываясь от заполнения бумаг, мужчина обратился к ассистенту.

-- Принеси воды! Так. Эрин, как хорошо вы знали покойного?

"Покойного".

-- Мы разговаривали всего два раза, -- тихо ответила я. -- Один сегодня утром, а другой прямо в момент... ну...

-- То есть вы не были друзьями?

-- Нет, -- покачала головой. -- Я его почти не знала. Он меня тоже. Но... -- Я внезапно хмыкнула и покрутила головой.

-- Что? -- тут же насторожился следователь.

Я нервно рассмеялась.

-- Знаете, так забавно! Мы с ним общались всего два раза. Ну, кто он мне? По сути никто. А он... он... понимаете, он единственный из всей фирмы в меня поверил. В меня отец не верит, и мама тоже не верит, и даже руководитель не верит, а Карим сказал, что всё обязательно получится.

В этот момент принесли воды. Следователь хмуро наблюдал, как я пью. Сглотнув слюну, по-прежнему сиплым голосом спросила:

-- Скажите, вы думаете, что это я его убила, да?

Мужчина удивлённо поднял брови.

-- Почему вы спрашиваете? Вас это волнует?

-- Просто обычно...

Мне не дали закончить фразу. Широким жестом дверь в кабинет распахнулась, быстрым шагом к нам влетел Руперт Берлингер и с порога хмуро осведомился:

-- По какому праву вы задержали мою дочь?!

-- Она фигурант уголовного дела, -- менторским тоном отчитался следователь и откинулся на спинку стула, поняв, что "вот и начались проблемы".

Вслед за Рупертом зашли Эван Дэппер и ещё один мужчина, которого я видела впервые.

-- Она несовершеннолетняя! Вы не имеете права держать её здесь!

-- Мне двадцать, пап, -- тихо напомнила я.

-- Да, -- уже более спокойно сказал Берлингер. -- Ей двадцать и она совершеннолетняя. Но на все вопросы она будет отвечать только в присутствии адвоката. Так понятнее?

-- Она обязана дать показания. Она свидетель, -- сухо сказал следователь.

-- Мой клиент воспользуется пятнадцатой поправкой [та самая поправка, которой любой уважающий себя герой прикрывает собственную... прим.авт.], -- таким же тоном отозвался, судя по всему, наш адвокат. Тот самый третий незнакомый мне мужчина.

Следователь собирался возмутиться, но тут слово на себя взял Эван Дэппер:

-- Вы всё слышали. Эрин ответит на ваши вопросы только после официального запроса, и только после того, как мы убедимся, что её психике ничего не угрожает.

-- Вы вообще понимаете, что у меня уголовное дело?

-- Идём. -- Руперт нервным движением потрогал меня за плечо, видимо призывая встать.

Я послушно поднялась и вышла вместе с отцом из полицейского участка.

Самой даже трудно вспомнить, как я тут оказалась. Пока Эван с папой разбирались с телом Карима, меня быстро сгрузили в служебную машину и отвезли на жёлтую ветку -- для допроса в правоохранительных органах.

Теперь же из их здания я вновь оказалась в служебной машине, но уже принадлежащей компании "Берлингер".

Мы забрались в чёрный кожаный салон. Сидения тут располагались друг напротив друга. На меня уставились все трое мужчин, словно я опять оказалась на допросе.

-- Эрин, расскажите, что произошло в лифте? -- мягко попросил адвокат.

-- Вы думаете, это я сделала? -- спросила тихо.

-- Нет, нам всего лишь важно услышать вашу версию, -- прикинулся дурачком этот дядька.

-- Если вы думаете, что это я, то так и скажите! Чего ходить вокруг да около!

-- Эрин, в лифте есть камеры видеонаблюдения, -- спокойно сказал Эван. -- Тебе нечего бояться.

Я даже как-то выдохнула.

-- Извините. -- Надеюсь, они не решат, что я с катушек слетела. -- Карим меня поддержал, -- проговорила негромко, разглядывая ногти на руках, под которым осталась засохшая кровь. -- Сегодня утром я села к нему за столик.

-- Это было первое знакомство? -- осторожно уточнил адвокат.

-- Да. Всё как-то случайно получилось. С утра ребята обсуждали меня, сказали, что я попала в "Берлингер" только благодаря отцу.

Говоря эти слова, я внимательно наблюдала за Рупертом. Он что-то печатал на планшете, и в этот момент его пальцы дрогнули. Никак более он своих эмоций не выразил.

-- Я от них отсела. Мы с Каримом разговорились, он дал несколько советов. Потом я была вместе с Эваном и остальными стажёрами у Хуана Хи. Второй раз мы с Каримом встретились у лифта. И это произошло.

-- Послушай, ты сможешь нам сейчас рассказать, что было? Попытаешься вспомнить?

-- Ладно.

Я посмотрела на отца, который занимался не пойми чем в своём планшете, перевела взгляд на Эвана. Тот как раз сидел с присущей ему выдержкой, спокойно наблюдая за мной и благоразумно помалкивая.

-- Ему стало плохо раньше, чем он зашёл в лифт, -- сказала не слишком уверенно, -- он... он пытался ослабить галстук, а потом начал кашлять. И ещё он еле стоял на ногах, а затем вдруг упал. Там по всему полу разлилась кровь, его трясло и у него ещё изо рта пена потекла. Наверное, это была эпилепсия.

Адвокат посмотрел на Руперта. Когда он заговорил, отец оторвался от электронной игрушки:

-- Конечно, огласки не избежать, но скандал от фамилии Берлингер мы отведём. Вины твоей дочери нет, она просто оказалась не в том месте, не в то время. Обсуди всё с пиар-отделом, но в принципе даже я понимаю, что нужно сделать пресс-подход и наговорить чего-нибудь долгого, но бессмысленного. На счёт суда... думаю, его не будет. Если родственники Карима попытаются предъявить нам иск, можно будет откупиться.

-- Моя компания тут не при чём, -- хмуро сказал Руперт. -- Если они предъявят иск, мы будем судиться и докажем, что невиновны.

-- Думаю, разумнее дождаться судмедэкспертизы и уже потом строить планы, -- резонно заметил Эван. Он вздохнул и запустил руку во внутренний карман пиджака. Выудив оттуда салфетку, протянул её мне.

-- Зачем? -- огорошено спросила я.

-- Вытри колени.

Только сейчас я заметила, что они все были в кровавых разводах. Пока мои пальцы рассеяно вытирали кожу, в машине повисла тишина, и мне показалось уместным спросить:

-- Это всё появится в СМИ, да?

-- Вероятнее всего, -- хмуро подтвердил отец.

-- Можешь маме ничего не говорить? -- тихо попросила я.

-- Эрин, ты собираешься от неё это скрывать?

-- Пап, -- недовольно посмотрела на него. -- Ты ведь её знаешь. Она будет психовать.

-- Я несу за тебя ответственность, -- зло проговорил он. -- Твоя мать должна знать о таких вещах.

-- Да ничего она не должна! Пожалуйста! Я тебя умоляю, не говори ей ничего!

-- Эрин, -- спокойно вмешался Эван Дэппер, -- твоя мама всё равно узнает. Акамар достаточно небольшой город, чтобы такие новости разносились в мгновение ока.

-- Я же и не спорю с этим, -- огрызнулась на руководителя, -- я просто прошу самостоятельно ничего не говорить! Господи, я правда не понимаю, пап, тебе так хочется слушать её пьяные речи в два часа ночи? А ведь так и будет! Она будет тебе названивать и говорить, какой ты плохой отец!

-- Мне кажется, сейчас это не самая главная проблема, -- осторожно сказал адвокат.

-- Конечно, вы же мою маму не знаете, поэтому вам и кажется! Пап. Пожалуйста. -- Я обратила на Руперта умоляющий взгляд.

-- Ты просишь, чтобы самостоятельно я ей об этом не сообщал?

-- Да!

-- Но она всё равно узнает.

-- Ну и ладно. Главное ты не говори ей ничего.

-- Хорошо, -- хмуро буркнул он, напомнив в этот момент обиженного ребёнка, а не главу крупнейшей компании по производству артефактов.

-- Эрин, сейчас тебе лучше всего поехать домой и отдохнуть. Я разрешаю тебе эту неделю пропустить стажировку. В силу обстоятельств это никак не отразится на твоём личном рейтинге, -- проговорил Эван, внимательно глядя на меня.

-- Что? -- Я возмущённо уставилась на руководителя. -- Нет!

-- Нет? -- удивился он.

-- Конечно нет! Я в порядке!

-- Это психологически тяжёлая ситуация. Повторюсь, твой пропуск нигде не отразится.

-- Я же сказала, что мне не нужен отгул, -- выдавила сквозь зубы, раздражаясь от того, что он не может понять такие элементарные вещи и приходится всё объяснять. -- Эван, я не собираюсь на целую неделю отставать от остальных. Я в порядке, понятно? И я могу продолжить стажировку. Почему ты никак понять не можешь, что я не ищу халявы?! Я, как и все, пришла в "Берлингер" бороться!

Отец примиряюще положил ладонь на колено младшему партнёру.

-- Эван, не трогай её сейчас. Завтра на свежую голову она сама примет решение.

-- Я просто пытался сделать, как лучше.

-- Что удивительно, -- хмыкнул Руперт, вновь доставая планшет. Тыкая пальцами по экрану, он обратился ко мне: -- Эрин, мы тебя на синюю...

-- ... фиолетовую! -- поспешно перебила я. -- Фиолетовую ветку. Мне надо... э-э... брата из школы забрать.

-- Какого брата? -- удивился Эван.

-- Не моего, -- открестился отец. -- В смысле, он ей не родной брат. Кайл, если не ошибаюсь?

-- Не ошибаешься, -- кисло подтвердила я.

Беседа плавно перетекла в скучное, но безопасное русло, а затем и вовсе стихла.

В какой-то момент мне удалось подглядеть, чем же Берлингер занимался в своём планшете. Он раскладывал пасьянс.

Глава 2

Создавалось такое впечатление, словно у меня выросла борода. Или рога. Или прыщ на пол-лица. В "Берлингере" КАЖДЫЙ считал своим долгом с любопытством покоситься на меня, а иногда даже позволял себе не стесняясь пялиться.

В лифте люди -- те самые, статные, выдержанные, в идеальных пиджаках и галстуках, -- пялились. Я привыкла ездить возле дальней стены, то есть позади всех, и меня никогда не замечали. Теперь десятки взоров были обращены к зеркалу, якобы чтобы посмотреть на своё отражение, но я чувствовала, как прилипли ко мне все эти взгляды.

Ехать в лифте и так для меня было пыткой. Я раз за разом погружалась в ужасные воспоминания и осторожно присматривалась к собравшимся: никому не плохо? Никто не поправляет галстук? Теперь же помещение стало ещё меньше, воздуха совсем перестало хватать. Ещё и пол, и стены были сделаны из железа. Я не могла отделаться от мысли, что один удар может стоить кому-нибудь жизни.

Не выдержав этой пытки, я вылезла (пришлось проталкиваться) на десятом этаже и ещё двадцать лестничных пролётов поднималась пешком.

-- Ты в порядке? -- спросил Шэйн, когда я, запыхавшаяся и раскрасневшаяся приблизилась к кабинету Эвана Дэппера.

-- А по мне не видно? -- хмуро огрызнулась и съехала вниз по стене, пытаясь отдышаться.

Все остальные тоже были здесь. Уош -- как обычно нелюдимый, что-то просматривал в видеофоне. Айрис -- она смотрела на меня с жалостью, и это раздражало. Джул -- её взгляд был непонятным. Я была уверена, что жалеть меня будет как раз тихоня, но та вела себя как-то странно.

Она мягкой поступью приблизилась ко мне и, аккуратно подмяв под себя юбочку, присела.

-- Ты его хорошо знала? -- тихо спросила она.

Я очень надеялась, что с такими вопросами меня доставать не будут, но на случай, если всё же такта у моих одногруппников не хватит, заготовила пространные ответы, вроде "да, грустно, но его родителям сейчас намного хуже, чем мне" и т.д.

Джул смотрела на меня так, словно прекрасно понимала, что я переживаю. В ней не было ни жалости, ни сочувствия, ни желания утешить, только странное спокойствие.

-- Мы общались всего два раза, -- таким же тоном проговорила я.

-- Он тебе нравился?

Я задумалась и вздохнула. Даже и не знаю, с чего вдруг начала говорить:

-- Знаешь, хуже всего от того, что я знаю, какой это был светлый человек. Мы не были друзьями, но он мне помог, когда все остальные отвернулись.

-- Понимаю, -- грустно улыбнулась Джул, её щёки в веснушках даже приобрели очарование. -- Хочешь почитать?

Она достала свой видеофон, настроила его на режим голограммы и вывела картинку авиатехнического журнала.

-- Зачем? -- не поняла я.

-- Это очень интересно. Тут рассказывается о характеристиках разных самолётов. Вот ты, например, знаешь, что самолёты поколения "М" обладают плохой манёвренностью? А ещё при взлёте у них больше всего риск, что откажут двигатели. Самолёты обычно взлетают носом в небо, то есть корпус сильно накренён. А если отказывают двигатели, то самолёт замирает в воздухе и начинает падать хвостом вниз. Было три таких случая за последние пятьдесят лет.

Я огорошено перевела взгляд на Айрис, Шэйна, Уоша. Все смотрели на Джул, как на душевнобольную.

-- Э-э... спасибо, -- опасливо пробормотала я, начиная рассматривать журнал чисто для вида.

-- Эрин, как тебе вчерашнее задание? -- подал голос Шэйн, вставая рядом.

-- Какое задание?

-- Ну, на которое тебя Хуан Хи отправил.

-- А... да нормально.

-- А что ты делала?

Я присмотрелась к мажорчику и поняла, что он спрашивает не из желания перевести тему или отвлечь, а из искреннего любопытства. Ему хотелось знать, с чем он сам в скором времени может столкнуться.

-- Трилсы -- это такие коробки, в которые складывают артефакты. Их относят в специальное помещение, только я не очень поняла, зачем.

-- Чтобы магия, которую вы привязываете к предмету, пропиталась в каждую молекулу, -- спокойно пояснил Эван Дэппер, появляясь рядом с нами. Мы все ощутимо вздрогнули. -- Как ты? -- обратился он ко мне, глядя сверху вниз.

Я зло поджала губы. Да что ж такое, у меня на лбу будто табличка висит "поинтересуйся, как мне плохо".

-- Я в порядке.

-- Готова работать с магом?

-- Конечно. -- Я тут же вскочила на ноги. За мной поднялась и Джул, аккуратно приглаживая клетчатую юбочку.

-- А нас распределите? -- ревниво спросил Шэйн. -- А то уже второй день обещаете и всё никак.

-- Сегодня все поработают с магами, не переживайте.

А стоило бы, на самом деле.

Нас вновь повели к Хуану Хи. Он тоже оценивающе оглядел меня, но спрашивать ни о чём не стал. Вместо этого скинул нам на почты номера столов, за которым сидели "наши" маги, вместе с их именами и характеристиками.

Я глупо рассматривала экран своего старенького планшета, раз за разом вчитываясь в чёрные буквы.

-- Вы определили меня к рациомагу? -- в итоге переспросила сиплым голосом.

Хуан Хи заметил моё выражение лица и растолковал его как-то по-своему.

-- Эрин, не переживай. Никто на тебя не давит, рациомаг никак не связан с... э-э... вчерашними событиями.

Я осмотрела лица остальных стажёров и хмуро спросила:

-- А у кого-нибудь ещё есть рациомаг?

Они озадаченно переглянулись, что, похоже, означало "нет".

-- Ты сама сказала, что подружилась с одним из телепатов. Это самые трудные маги, установить с ними контакт не каждый сможет, поэтому я отдал его тебе.

-- Я не говорила, что подружилась с ним! Я сказала, что он мне трилсы отдал!

Да и то, это неправда!

-- Эрин, если ты не готова, то я настоятельно попрошу тебя пойти домой и отдохнуть несколько дней, -- холодно сказал Эван Дэппер.

-- Нет, я в порядке, -- тут же остудила собственный пыл. -- Всё нормально. Я справлюсь. Во всяком случае, я в это верю, так что всё будет хорошо.

Глава 3

Подняться по карьерной лестнице в "Берлингере" можно было двумя способами: стать хорошим артефактником или стать хорошим продавцом. У обоих этих путей было общее правило: ты начинаешь, как создатель артефактов. Люди без дара сюда попадали редко.

Артефактник -- не маг, не волшебник, не творец; он не может колдовать, разговаривать с животными или читать чужие мысли. Для этих задач есть маги.

Во всём мире магия делится на три категории: та, что воздействует на физическую оболочку, на чувства и на разум. Магов первой категории именуют физмаги; остальных -- филмаги и рациомаги соответственно.

В них с рождения заложена магическая энергия, она выглядит, как сгусток волшебных сил, который периодически вырывается наружу. Если маг не учится его контролировать, то в конечном итоге это может привести к разрушительным последствиям. Физмагам повезло больше всего, они ничем не отличаются от обычных людей. Филмаги -- безнадёжные кинестетики и эмпаты. И если чужие чувства ещё как-то можно в себе заглушить, то рациомагам повезло меньше всех, потому что они не могут прекратить читать чужие мысли.

Все эти чародеи по сути своей лишь слегка управляемая бомба замедленного действия. Они не понимают, что конкретно создают, для них волшебная сила -- лишь причудливое сияние.

Для того, чтобы контролировать и преобразовывать это сияние, природа создала артефактников. Одна из причин, почему артефактика начала развиваться недавно, заключается в том, что люди просто не догадывались о существовании ещё одной категории магов.

Артефактник -- это тот, кто видит в чужой силе не просто сияющий шарик, а сложное переплетение магических линий. Именно артефактник способен вычленять их, менять на собственное усмотрение и связывать с предметом. Так, дар того же рациомага перемещается в красивый кулон, который позволяет даже обычному человеку читать чужие мысли.

Из эмоций филмаг создаёт энергию, а артефактник перенаправляет её в артефакт. Люди забывают о горе, нося счастье в своём кармане.

Руперт Берлингер совершил революцию в понимании человеческого образа жизни, и за это им и восхищаются и ненавидят его одновременно.

Артефактники начинают с создания примитивных артефактов, которые уже кем-то открыты. Они действуют по шаблону, изготовленному кем-то другим. Чем выше профессионализм артефактника, тем больше вероятности, что он создаст свой артефакт с новым свойством. Многие тратят на это не одно десятилетие, но так ничего и не изобретают. Сложность состоит ещё и в том, что маг-новичок тут не помощник. Для этого дела нужен тот, у кого с годами вырос энергетический потенциал.

Поэтому второй путь в карьерной лестнице: приносить пользу через расширение клиентской базы. Если ты сможешь продавать тот продукт, что создаёшь, то твоя должность будет расти, и офис переместится не одним этажом выше.

Таким методом Эван Дэппер стал младшим партнёром. Если его показатели будут расти, то в конечном итоге он станет старшим партнёром. Несмотря на то, что наш руководитель занимается заключением сделок, он по-прежнему артефактник. Он показывает нам, что представляет собой эта наука, и как создание артефактов происходит в "полевых условиях".

Не иначе как по иронии судьбы моим партнёром стал рациомаг, который вчера обругал меня в помещении для трилсов. Когда я села к нему, он особо не удивился -- видимо успел прочитать чьи-то мысли.

Мы с самого начала не поладили, и, судя по отсутствующему выражению лица, ничего менять он не собирался. Этот парень был по большей части молчаливым, но его тёмные глаза пробирались в твою душу и открывали в ней самые потаённые уголки. Он выглядел, как фанатик из секты: чёрная одежда, татуировки, которые выглядывали из-под рубашки на запястье и шее, худое телосложение, черничные волосы до плеч, бледная кожа. Находясь рядом с ним хотелось обвеситься оберегами от зла.

Он молча просканировал меня пугающим взглядом, скрестил руки на груди и тяжело вздохнул. Я сидела напротив, делая вид, что занята разглядыванием стола. Мы ждали Эвана, но того всё не было. Время тянулось ужасающе медленно.

Перед нами стоял наш рабочий предмет. У него было две выемки -- та, что ближе к рациомагу предназначалась для его энергии, во вторую клался предмет. Возле меня была небольшая платформа, усеянная иголками, как у йогов. Именно к игольному ушку крепились нужные энергетические линии.

-- Привет, -- поздоровался Эван, появляясь рядом и беря стул у наших соседей. Он уверенно сел и обратился ко мне: -- Эрин, скажи, какие плетения вы уже создавали в институте?

-- Э-э... ну... -- Я покосилась в сторону телепата и заметила, как вытянулось его лицо от удивления. -- Что скажете, то и буду делать, -- ответила уклончиво.

-- Ну а что ты умеешь?

-- Если я что-то не умею, то я этому научусь.

Эван хмуро посмотрел на меня, видимо, недовольный тем, что я так туплю и не могу нормально ответить на вопрос.

-- Ладно, Шэйн взялся за артефакт надёжности, тебе я дам что-нибудь из этой же области. -- Он внимательно посмотрел на моего соседа и что-то для себя решил.

Телепат нервно хмыкнул и язвительно высказался:

-- Она с этим не справится.

-- С чего ты взял?

-- Я её мысли могу читать и точно знаю, что она умеет, а что нет.

-- И как это связано с её желанием что-то делать? Ты знаешь, что она умеет, но понятия не имеешь, что она может, -- спокойным голосом Эван Дэппер поставил его на место. -- Как тебя зовут?

-- Корни, -- хмуро буркнул парень.

Я тихонько хмыкнула, злорадствуя, что у него такое глупое девчачье имя.

-- Корни, я тебя настоятельно прошу не тащить моих стажёров на дно, -- сухо проговорил Эван.

Телепат насмешливо оглядел нас с руководителем, и его взгляд стал каким-то подозрительно понимающим. Парень примиряюще поднял руки.

-- Простите.

-- Твоя задача помогать артефактнику. От ваших совместных результатов будут зависеть твои личные показатели. Не забывай об этом, -- сказал Эван и повернулся ко мне: -- Начнём с самого примитивного. Создай плетения улучшения памяти первой стадии. Справишься?

-- Конечно.

-- Как только закончишь, найди меня и я проконтролирую, чтобы ты правильно связала их с артефактом. Без меня этого не делать, ясно? Если накосячишь, это может плохо кончится.

-- Хорошо, я не подведу, -- пообещала клятвенно.

Эван кивнул и встал, вернув стул за соседний стол. Мы с телепатом остались почти один на один -- не считаю людей вокруг, которым не было до нас дела. Корни смотрел на меня так, словно я только что увела у него девушку, подкинула наркотики и с милой улыбкой сдала его полиции, а потом нагадила в тюремной камере.

-- Эм... -- неловко пробормотала я.

-- Ну ты даёшь, -- с явным восхищением моим поведением сказал он. -- То, что этот мужик привёл тебя в фирму, ничего не значит. Ты реально думаешь, что все будут закрывать глаза на то, что ты не артефак от слова "совсем"?

-- Так, э-э... послушай. Успокойся, дай мне всё объяснить.

-- Не надо говорить столько слов, я прекрасно обхожусь без них, -- огрызнулся он и вскочил из-за стола.

Я не на шутку перетрухнула.

-- Корни, стой! Что ты собрался делать?

-- Откажусь от тебя, что ещё!

-- Ладно, отказывайся, только не надо говорить им...

Корни уже грозно шлёпал по семнадцатому этажу, направляясь к лифту. Я тоже поднялась и побежала за ним. В последний момент он свернул в сторону. Я с ужасом увидела, что Хуан Хи, как на зло, оказался у нас. Надежда на то, что у меня в запасе есть ещё несколько секунд, рухнула.

-- Корни, ты чего? -- удивился руководитель отдела артефактики.

-- Дайте мне кого-нибудь другого!

Я быстро подошла к ним и хотела уже вставить свои две копейки. Но вместо того, чтобы спросить, почему Корни требует таких мер, Хуан Хи лишь устало вздохнул:

-- Сядь, успокойся.

-- Она ничего не умеет!

-- Корни, прошу тебя. Давай не будем горячиться. Уверен, Эрин отлично справляется.

-- Вы меня слышите вообще? Она НЕ УМЕЕТ! НИЧЕГО!

-- Ладно, -- устало вздохнул Хуан Хи. -- Давай вспомним, кто из артефактников для тебя хоть что-нибудь умел? Неделю назад ты отказался работать с девочкой, потому что она думала только о парне. Через два дня ты закатил скандал мальчику, который опять "что-то не умел". Через день тебе снова не понравилась девочка, и она опять ничего не умела. Эрин прекрасно справилась с моим заданием, так что извини. Прекрати на неё давить и попытайся наладить отношения хоть с одним из артефактников, иначе ты просто не выдашь никаких результатов и вылетишь со стажировки.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. Корни наверняка прочитал мысли руководителя и узнал, что никакое задание я не сделала, более того: приписала себе его заслуги. Ох... мне конец.

-- Уж извините, что я уточняю. Ваша защита не даёт мне залезть к вам в голову. Я правильно понял: от этой дуры мне не избавиться? Даже если я скажу, что в ГАУ она не училась?

Хуан Хи снисходительно потрепал парня по плечу.

-- Сочиняй что угодно. При любом раскладе вам с Эрин придётся провести ещё много приятных часов вместе.

Глава 4

Я усиленно пялилась в учебник и рассматривала линии, которые пошагово крепились к игольным ушкам и именовались "линия А", "линия В", "линия С". Я читала теорию и знала, что такие названия даются в соответствии с сиянием. Но на практике оказалось, что энергия -- это клубок спутавшихся волос, и как из него вычленить то, что нужно мне, я не имела ни малейшего понятия. В учебнике давались лишь стандартные фразы "чутьё артефактника позволяет ему распутывать энергетические потоки".

Авторы, походу дела, никогда в жизни не видели эти "энергетические потоки"!

-- Ну что, мы весь день так просидим? -- ядовито осведомился Корни.

-- Ты мне не помогаешь, -- хмуро пробурчала я.

-- А ты что, не знаешь таких элементарных вещей? -- наигранно удивился парень. -- Тебе ведь в институте преподавали основы профессии, объясняли нюансы. Ой, точно, ты ведь не училась на артефактника.

-- Пожалуйста, говори потише, -- прошипела я.

-- А что? Тебя не по блату сюда пропихнули? Я видел, как красавчик-руководитель сам пригласил тебя на стажировку. -- Корни нагло хмыкнул, а потом вдруг улыбаться перестал. Он прищурился, глядя на мой лоб, словно полез в мою голову ещё глубже, перебирая мысли и воспоминания. Я поспешно вскочила на ноги.

-- Пойду на обед!

И как можно скорее сбежала подальше от этого телепата. Ох, не зря Карим меня предупреждал!

Надо сказать, паника от осознания, что я не знаю, как распутывать все эти линии, на время помогла хорошенько отвлечься. Самое лучшее лекарство в мире -- это занятость, в этом я убедилась на собственном опыте.

Вот только когда работа больше не занимала голову, все тревоги вернулись. Я не стала подходить к лифту, сразу направляясь к лестнице.

Прийти в столовую и ничего в ней не купить было бы странно, поэтому я заплатила за бутылочку с водой, мысленно прикидывая в какой из дней буду прыгать через турникеты, потому что денег на билет мне теперь точно не хватит. Как всегда сотрудников тут была тьма тьмущая, свободных мест практически не было, поэтому заметив, что Шэйн и Айрис тоже здесь, я присела к ним.

-- Привет ещё раз, -- поздоровалась первой, радуясь компании с уже знакомыми тараканами в голове.

-- Привет, -- поздоровалась Айрис, улыбнувшись так, словно мы с ней подруги с детства. Да уж, люблю, когда человек делает вид, будто ничего не было. Ну, да ладно. Не могу же я вечно винить её за то, что она плохо отзывается о конкурентах.

Она не стала укладывать причёску, и сейчас была похожа на одуванчик. Её волосы пружинками торчали в разные стороны, заставляя гадать, не тяжело ли её голове носить такую ношу. В руке у темнокожей альбиноски был очередной энергетик. Она потягивала красную жидкость через трубочку.

-- Как дела? Как вам ваши маги? -- полюбопытствовала я.

-- У меня вообще шикарный чувак. -- Шэйн сладко потянулся.

-- У тебя физмаг?

-- Ага. Он тоже только стажируется здесь, а в ГАУ перешёл на последний курс. Мы шутим, обсуждаем всякую шнягу. Весёлый парень на самом деле.

-- Эта сволочь аж бесит, -- скривилась Айрис. Я подумала, что она говорит про своего мага, но фраза предназначалась другу. -- Почему тебя все любят? Ты же гавнюк.

-- Я не виноват, что я всем нравлюсь, -- развёл руками Шэйн и рассмеялся. Они частенько общались на своей волне, я воспринимала это как должное.

-- А у тебя как? -- обратилась к Айрис.

-- У меня тоже парень. Уже на свидание приглашает.

-- Красивый? -- спросила, чтобы поддержать беседу.

-- Нет, он странный. У него жуткая футболка с монстрами, он поклонник видеоигр. И пригласил меня на какой-то фантастический фильм, а мне даже неудобно сказать, что я это ненавижу, аха-ха-ха.

-- Заметили, что магам дресс-код не писан? -- поморщился Шэйн.

-- У них почему-то больше привилегий, чем у артефактников, -- кисло согласилась Айрис.

-- Ну, у вас хотя бы более менее адекватные. У меня вообще рациомаг, -- скривилась я. -- Это просто ужас. Он все мои секреты растреплет.

-- Неа, не растреплет, -- покачал головой Шэйн, доставая видеофон и нажимая на кнопку разблокировки экрана. -- Есть какой-то закон, по которому они не могут говорить личную информацию, если ты сама не разрешишь. Ну, или если это не помогает в поимке террориста или как-то так. Оп-па! Эван написал!

-- Что написал? -- Айрис с любопытством нагнулась к плечу мажорчика.

Тот поспешно отвёл видеофон в сторону.

-- Всё-то тебе расскажи! Мы просто переписываемся.

-- Вы переписываетесь? -- удивилась я.

-- Ага. Он вообще классный. Заметили, что у нас в чате он всегда с точками пишет? А мне он смайлики иногда отправляет, гы-гы.

-- И о чём вы общаетесь? -- хмуро осведомилась я.

-- Да так, обо всём. Шутим, обсуждаем мероприятия, работу, ну вообще болтаем.

Я почувствовала, что начинаю ненавидеть весь этот мир. Мажор выбрал очень удачную тактику и подмазался к руководителю. Именно Эван Дэппер будет рекомендовать одного из своих стажёров правлению.

Чёрт подери! Да что ж такое! Почему я везде отстаю?! В артефактике ничего не получается, с Эваном контакт не наладила, и внешностью, как та же Айрис, точно не выигрываю.

Мне захотелось залезть на свою скрипящую кровать, завернуться в одеялко, есть мороженое и смотреть сериалы, чтобы больше никогда не появляться на людях. Я почувствовала себя ничтожеством.

-- Ладно, мне пора возвращаться в Ад, -- вздохнула с видом мученицы. -- Удачи вам.

-- А ты почему ничего не ешь? -- нахмурился Шэйн, глядя на мою бутылочку воды. -- Решила с Айрис пример взять?

-- Я ем, просто дома. Тут слишком дорого.

-- Дорого? -- Альбиноска изящно подняла брови. -- У тебя же отец Руперт Берлингер.

-- И что? -- хмыкнула в ответ. -- Для меня теперь не бывает дорогой еды?

Я честно поднималась на семнадцатый этаж, ступенька за ступенькой. Но в итоге так и не смогла вернуться за стол, на котором осталось не распутанное энергетическое плетение. Не было никакого желания сидеть и выслушивать замечания Корни. К тому же у меня не хватало смелости показать Эвану, как я доказала свою профнепригодность.

В итоге вместо семнадцатого этажа я свернула на пятнадцатом, зашла в туалет и закрылась в кабинке.

Усевшись на крышке унитаза, открыла на планшете учебник и принялась читать с самого начала.

Очень хотелось сбежать домой, но тогда придётся засветить пропуском и Эван узнает, что я нагло ушла со стажировки. Он решит, что мне наплевать, или что я рассчитываю на поддержку отца и потому позволяю себе такие вольности. Или поймёт, что я бездарность и сам выгонит.

Время текло непозволительно медленно, вокруг хлопали двери других кабинок, слышались чужие женские голоса, одни сотрудницы сменяли других. Я просидела в туалете до самого вечера, почитав учебник, послушав музыку, немного переписываясь с друзьями из колледжа, и в итоге полностью посадив зарядку на планшете. Когда он от такого издевательства отключился, я вышла.

Поднимаясь на семнадцатый этаж, готовилась к тому, как всё объясню Эвану. Он наверняка будет недоволен. Когда я подошла к столам, за которыми сидели маги и артефактники, то вдруг заметила, что мой руководитель уже стоит рядом с Корни.

Сама не знаю почему, я испугалась. Почувствовав жуткие угрызения совести, мне перехотелось подходить. Я спряталась за углом и наблюдала за лицом Эвана. Его губы шевелились, что-то говоря Корни. Телепат сидел с жутко довольным видом. По лицу Эвана так и читалось: "Я её защищал перед тобой, верил в её талант, но она меня подвела и опозорила. Что ж. Впредь буду умнее".

Мой руководитель посмотрел на часы, кивнул Корни и пошёл дальше. Телепат поднялся и начал собирать сумку. Ясно. Ему разрешили уйти.

Мне больше не хотелось зарываться в одеяло и смотреть сериалы. Теперь захотелось повеситься.

Я обречённо прикрыла глаза, постояла недолго на одном месте, решая, как поступить. В итоге подумала, что наилучшим решением будет объяснить всё Эвану Дэпперу. Только не здесь, а в его кабинете -- там никто не будет отвлекать, да и в знакомой обстановке ему будет легче принять новость.

Поднимаясь на тридцатый этаж, я почувствовала, как начинают гудеть ноги. Всё-таки такие внеплановые занятия спортом явно не для меня. Я делала шаг за шагом, и когда увидела на двери табличку "этаж 30", не отпустила перила и продолжила шагать.

Я снова не смогла.

Как мне сказать, что все слова о борьбе за право находиться здесь -- одно лишь лицемерие? Как мне объяснить, что у меня не получилось простое плетение, и я тут же сдалась? Что он подумает обо мне, когда узнает, что я подделала документы об обучении и всё это время врала?

Нет уж. Я не могу.

Попросить у него совета тоже было бы странно. Этим стоило заняться днём, а не когда он увидел, что я ничего не делала, разозлился и теперь считает меня какой-нибудь халявщицей.

У меня остался только один человек, который мог бы помочь.

Глава 5

Комната отдыха была овальной, что несколько выбивалось из общей атмосферы строгих прямоугольных офисов компании. Стены были цвета платины, в середине стояли зелёные пуфики, а по углам расставлены спальные места -- длинные оранжевые капсулы с откидными крышками. Внутри были датчики твёрдости/мягкости перины, а также возможность регулировать температуру. На самой крышке высвечивался таймер, через сколько минут прозвенит будильник, который указал отдыхающий работник.

Я посмотрела на четыре капсулы. На двух из них горели зелёные огоньки, значит, они свободны. Мне предстояло выбрать из оставшихся двух. Подойдя к левой, я осторожно приподняла крышку. Вздрогнув, человек проснулся и удивлённо посмотрел на меня.

-- Простите ради Бога! -- тихонько извинилась и поспешно закрыла крышку.

Подошла ко второй капсуле и по чуть-чуть начала её открывать.

-- Папа, привет. Прости, пожалуйста, что разбудила, -- шёпотом проговорила я, чувствуя себя на редкость паршиво. Уж кому, как не мне, жительнице синей ветки с чокнутой семейкой, знать, насколько важен сон. -- Прости-прости-прости. Просто ты весь в делах, и я с тобой поговорить нормально могу только здесь.

Отец сонно открыл глаза, не совсем осмысленным взглядом посмотрел на моё раздосадованное лицо.

-- Что-то случилось? -- Он потёр глаза, хотел было сесть, но я откинула крышку не полностью, так что он ощутимо стукнулся головой.

-- Мне нужна твоя помощь.

Я отошла в сторону, позволяя ему самому открыть капсулу и сесть в полный рост. Руперт Берлингер выглядел неважно: уставшее лицо, заспанные глаза, осунувшаяся на щеках кожа. Он горбился сам по себе, и это только усугубляло впечатление от его состояния.

-- Что такое? -- тихо спросил он.

-- Помоги мне с плетением, умоляю. Большинство сотрудников ушли домой, а все остальные придут сюда ближе к ночи. Никто нас не увидит. Тебе не скажут, что ты плохой начальник и помогаешь дочери.

Руперт нахмурился.

-- С плетением? А что у тебя не получается?

-- У меня ничего не получается, -- вперив глаза в пол удручённо сказала я.

-- А... где артефакт? На каком этаже? -- пытаясь собраться с мыслями, отец постучал себя по щекам.

-- Я его сюда принесла.

Мой палец уткнулся в конструкцию, которая стояла на полу рядом с капсулой и немножко подсвечивалась из-за энергии мага. Руперт моргнул несколько раз, а затем нахмурился:

-- Это же элементарно.

-- Ну что я могу сделать, что я тупая, и не понимаю этого! -- раздосадовано прошипела. -- Я не знаю, что с этим делать!

-- Почему ты не попросила Эвана объяснить?

-- Надо было, но я... немножко настроила его против себя. Боже, пап, умоляю, помоги. Иначе завтра я вылечу со стажировки.

-- Тебе вообще не стоило сюда идти, -- хмуро проговорил он и поспешно добавил: -- Не из-за твоих навыков, а из-за того, что мы... родственники.

-- Если я вылечу, то все будут говорить, что твоя дочь тупая. А значит, у тебя бракованные гены.

Руперт посмотрел на моё лицо, и в его взгляде промелькнуло веселье.

-- А они не бракованные?

-- Я очень умная вообще-то. А если ты мне объяснишь, что делать с этими плетениями, то стану ещё умнее.

-- Ладно, ставь сюда, -- вздохнул отец.

Он слез с перины, на освободившееся место мы поставили громоздкую конструкцию для производства артефактов. Отец встал по одну сторону капсулы-кровати, я пристроилась напротив.

-- Знаешь, какие существуют линии?

-- Да, A, B, C. В теории я всё знаю. У меня с практикой проблемы.

-- Хорошо. Найди мне линию А.

-- Э? Вот в этом вот комке?! -- Я красноречиво указала на шедевр, который создал мой рациомаг. Даже наушники, повалявшись в кармане, не могли бы так запутаться.

-- А ты как думала? Мы тут не пончики печём, -- сонно улыбнулся отец, склоняясь ниже. -- Это ювелирная работа. Нужны ловкие руки и хорошие мозги. Присмотрись. Опиши, что ты видишь?

Я тоже наклонилась и вгляделась в плетение.

-- Вижу много линий.

-- Какие они?

-- Яркие и не очень. Есть те, что крупнее, а есть совсем тоненькие.

-- Угу. Линии А самые тусклые и самые тонкие. Ищи их. Я обычно выделяю их первыми, чтобы легче было работать с остальными. Линии А не играют важной роли в самой магии, они нужны, чтобы закончить рисунок. Самые важные -- линии В и С.

-- Я вижу, -- победно отозвалась я, тыча пальцем в комок энергии.

-- Угу. Бери её. Аккуратно. Не порви, иначе придётся создавать новый сгусток. А твой маг, я так понимаю, уже ушёл.

Дрожащей рукой я подцепила одну из линий и начала вытягивать её из общего вороха.

-- Хорошо. Ты читала инструкцию?

-- Да.

-- Помнишь, на какую иголку цеплять?

-- Да, на номер три.

-- Правильно. Вытягивай нежнее, это очень тонкая материя.

-- Ох-х...

-- Не бойся. Чуть-чуть... да, так, молодец. -- Руперт осторожно накрыл мою руку своей и показал, с какой силой стоит тянуть. -- Давай, я нацеплю, ты посмотришь и следующую сама сделаешь.

Он действовал так складно, словно играл на струнах гитары. Его пальцы аккуратно сцепили энергетические линии с игольным ушком.

-- Теперь сама.

Я нашла ещё одну линию А и уже с большей уверенностью вытянула её из плетения, а затем закрепила на игле.

-- Ну, в принципе без генетического теста понятно, что ты моя дочь.

-- В смысле?! -- тихо возмутилась я.

-- Я имею в виду, что ты схватываешь на лету. Так же, как и я в молодости.

-- Ты и сейчас не старый. Стой... а ты делал генетический тест?

-- Конечно.

-- И..?

-- Думаешь, я бы отказался от сна, будучи не уверенным, что ты моя дочь? -- Он выгнул бровь.

-- Логично, -- согласилась я. -- Теперь линии В?

-- Да. Они более яркие, чем линии А, но не самые. И они ощутимо крупнее. В них содержится основная привязка к предмету. Они адаптируются под молекулярный строй артефакта и становятся его частью.

Я чувствовала себя так, словно крашу ресницы. У меня был такой же сосредоточенный вид; я действовала предельно аккуратно, чтобы потом не пришлось всё переправлять; и у меня был приоткрыт рот.

Пока мои руки занимались тем, что вытягивали линию В, отец задумчиво проговорил:

-- Ты только на первом курсе?

Я моргнула.

-- Нет. Уже на третьем.

-- На третьем? Неужели вас не научили таким элементарным вещам? Это же основы.

-- Ну... преподы тупые, -- не придумала ничего лучше я.

-- Я всегда знал, что институт не даёт достаточной практики, но чтобы так... Ладно, я всё равно рад, что ты поступила в ГАУ. Я советовал твоей маме именно его, хотя, если честно, мне казалось, она сделает по-своему.

-- Ты советовал? -- удивилась я, но надо отдать должное -- моя рука даже не дрогнула.

-- Да. Мы... разговаривали на счёт оплаты твоего обучения. Хотя я был уверен, что ты поступишь на бюджет.

Мой мир плавно накренился, а затем и вовсе перевернулся. Руперт Берлингер настолько верил в меня, что рекомендовал поступать в ГАУ на бюджет?!

-- Ну... я на платном, -- тихо буркнула.

-- Знаю, но это же не приговор.

В этот момент я осознала, кем являюсь в его жизни. Он не считал меня неудачей, позором, навязчивой родственницей. Для него я была просто пустым местом. Похоже, он даже не просматривал счета, которые приходили ему из колледжа раз в полгода. Отец поручал какому-то доверенному лицу их оплатить, и на этом его обязанность вспоминать обо мне заканчивалась.

-- Как мама? -- спросил он, пока я закрепляла линию на игольном ушке.

-- Ну... как всегда. Любит поругаться, и всё такое.

-- Она вчера выпила, да?

-- Откуда ты знаешь?

-- Она мне позвонила часа в два ночи. Голос у неё... как бы это сказать, слегка заплетался.

-- Да, она любит напиваться и звонить кому ни попадя. Часами может болтать, какая она бедная и несчастная. Не обращай внимания.

-- Любит напиваться? -- недоумённо перепросил Руперт.

-- Забудь. Она же ничего плохого не сказала? Меня она даже не отругала сегодня. Просто попросила держаться от тебя подальше.

-- Мне сказала, что я ломаю тебе жизнь и порочу твою фамилию.

-- В общем, как всегда.

Мы понимающе хмыкнули.

Моя мама не читала электронные СМИ и не смотрела новости. Но зато это делали её знакомые. Как только стало известно о... вчерашнем инциденте в лифте, её завалили разговорами. Я думала, она меня как минимум убьёт, но нигде в СМИ не сказали, что дочь Берлингера -- стажёр в его компании.

Мама решила, будто я туда по дороге заезжала, ведь меня всегда тянуло к родному отцу, а он, как обычно, всё испортил и подставил своего единственного ребёнка.

Если Руперт и ляпнул ей что-нибудь про стажировку, то с пьяну она либо не осознала, либо банально не запомнила.

Так что на этот раз меня пронесло.

-- Теперь ищи линии С. Они несут в себе все свойства магии. Это самые яркие и самые крупные плетения.

-- На какие иглы их закреплять? -- сосредоточенно спросила я, потом опомнилась, что сама должна знать, но Руперт не разозлился.

-- На пятнадцатую и двадцать седьмую.

-- Хорошо...

Я последовательно выполняла поставленную задачу. Руперт некоторое время молчал, внимательно контролируя мою работу, потом, словно невзначай, задал вопрос:

-- Как ты после вчерашнего?

-- Нормально. Явно лучше, чем Карим, -- мрачно пошутила, заметила промелькнувшую тревогу в глазах отца и поспешила добавить, пока он решил, что у меня поехала крыша: -- Я в порядке. Уже известно, что с ним случилось?

-- Нет, пока нет.

Я подняла взгляд и пристально посмотрела на отца. Было очевидно, что это умелое, но всё-таки враньё. Когда сам постоянно лжёшь, такие вещи считываются за секунды.

-- Ладно, -- сделала вид, что ничего не заметила. -- Надеюсь, скоро всё выяснится.

-- Да. Ну что, свой рисунок ты закончила, -- заключил Руперт. -- Молодец. Не так уж и трудно, правда?

-- Точно. Только у нас тут ещё куча линий осталось.

-- Конечно. Ты создала самое примитивное плетение, бывают намного, намного сложнее. Для них и энергии нужно больше. -- Отец внимательно присмотрелся к моему лицу. -- Эрин, ты хоть поняла, что конкретно создала?

-- Само собой. Плетение для артефакта.

-- А что это за плетение?

-- Ну... что-то там про память, -- ответила сконфуженно.

Руперт Берлингер не выдержал и рассмеялся, тихо и достаточно нервно.

-- Эрин, если ты собираешься связать свою жизнь с артефактикой, то к таким вещам нельзя относиться бездушно. Ты должна понимать, что ты делаешь и для чего. Когда я создаю артефакт, я всегда представляю себе человека, которому мой труд обязательно поможет. Благодаря плетению, которое ты создала, у кого-то из людей улучшится память. Несильно, так как рисунок простой, но всё-таки ты поможешь. Твоё дело принесёт этому миру пользу. Никогда не забывай об этом, когда в следующий раз будешь сплетать магию.

-- Я... я...

Мне не хватало слов, чтобы поблагодарить отца за помощь, и за совет, и за банальную веру в мои силы. Да и казалось, что никаких слов не хватит. Поэтому я быстро приблизилась к нему и порывисто обняла.

-- Спасибо, -- поблагодарила от всей души.

-- Н-не за что.

Он осторожно постучал меня по спине, выказывая тем самым ободрение.

Я оторвалась от его шеи и сделала шаг назад. Улыбнулась и вздохнула.

-- Ну, ладно. Понесу свою работу на место.

-- А... артефакт...

-- Эван завтра принёсет и покажет, как скрепить с ним магию, -- поспешно пробормотала я.

-- А... ладно. Что ж, удачи.

-- Спасибо ещё раз.

-- Угу. Если надо, то обращайся...

Кажется, своим объятием я выбила его из колеи. Редко мне приходилось видеть отца таким растерянным.

-- Спасибо. Большое. Теперь можешь отдохнуть, от меня в том числе.

Я схватила конструкцию и потащила её к выходу.

-- Эрин, -- негромко окликнул Руперт. Я остановилась и чуть опустила громоздкий предмет. -- Тебе ничего не нужно? Ну... там... э-э... денег? У тебя всё есть?

-- Да, пап. Всё хорошо. Я справляюсь.

Досадуя, что стесняюсь попросить финансовой поддержки у родного отца, я поспешно вышла из комнаты отдыха.

Дело было даже не в скромности, просто у Руперта было много денег, и я очень боялась, что он решит, будто я пытаюсь наладить с ним связь только из-за них.

Глава 6

"Привет. Мне очень стыдно, что вчера я ничего не сделала. У меня не получилось с первого раза создать нужное плетение, и я запаниковала. Прости, пожалуйста. Я собралась с силами и всё сделала. Можешь проверить *улыбающийся смайлик*".

Я нервно проверяла планшет всё время, что добиралась до "Берлингера". Эван был онлайн, но моё сообщение, похоже, принципиально не читал. Когда диктор объявил красную линию, значок "не прочитано" наконец исчез. Спустя несколько мгновений Эван написал: "Ок".

Я излила ему душу, а он мне в ответ -- ок?! Серьёзно?! Да он сущее чудовище!

Было только семь утра. По лестнице я поднималась в удручённом состоянии. Этой ночью у меня был очень плохой сон -- полночи кошмаров, полночи бессонницы, ранний подъём, и вот теперь это "ок"!

Вчера ребята договорились в чате, что нет смысла теперь встречаться возле офиса, проще сразу идти за столы к магам. Я поднялась на семнадцатый этаж и, когда подошла к своему месту, удивлённо уставилась на Корни. Он меланхолично тыкал пальцами в видеофон.

-- Привет, -- осторожно поздоровалась и присела на свой стул, ожидая, как телепат прокомментирует плетение. -- А...

-- Да. Мило.

-- Но...

-- Супер.

-- И...

-- Ага.

-- Но...

-- Нет.

-- Подожди, разве...

-- Нет.

-- Так значит...

-- Ага.

Вот и поговорили. Я огорошено залезла в рюкзак, пытаясь найти планшет и собираясь эмитировать полезную деятельность.

На семнадцатом этаже появилась Элис. Цокая высокими каблуками, она уверенной походкой шла между столами, словно модель на подиуме, уверенно подняв голову, отчего её идеальная причёска слегка пружинила, и виляя бёдрами так, что ей вслед уставилось множество заинтересованных взглядов. Проходя мимо каждого из стажёров Эвана, она ставила галочку у себя на планшете. Дойдя до конца столов она повернула за угол и скрылась из виду.

-- Вот это жесть, -- тихо прокомментировала я. -- От Эвана точно ничего не скрыть, с такой-то секретаршей.

-- Угум, -- уныло отозвался Корни, продолжая играть в игрушки на своём видеофоне.

Я вздохнула и принялась ждать ещё два часа до прихода своего руководителя, надеясь при этом на раннее появление Хуана Хи-хи.

-- Серьёзно? -- насмешливо уточнил Корни, не глядя на меня. -- Хуан Хи-хи?

-- Придётся тебе жить с моей тайной, -- мрачно пошутила.

-- Ага. Знала бы ты, что такое настоящая тайна.

-- Так...

-- Нет.

-- Но...

-- Нет.

-- Намёк понят, супер разговорчивый парень.

Я убрала планшет обратно в рюкзак, не собираясь тратить зарядку на то, чтобы просто убить время, и уныло уткнулась в сложенные на столе руки. Прикрыла глаза, чтобы ухватить крупицу недостающего сна, но в какой-то момент Корни не выдержал:

-- Прекрати, умоляю!

-- Что я опять тебе сделала?

-- Ты всё время прокручиваешь в голове события в лифте. Слушай, я понимаю, тебе тяжело и всё такое. Но хватит. Мне уже самому повеситься хочется.

-- Я бы с радостью об этом забыла, но увы, -- кисло ответила я.

-- Зачем ты себя изводишь? Ты ж не знала этого Карима. А теперь даже по ночам не спишь из-за него.

Парню достался недовольный взгляд.

-- Я не разговариваю на эту тему. Поройся у меня в голове и найди все ответы, а меня не трогай. Пожалуйста.

-- Делать мне больше нечего, -- недружелюбно огрызнулся он и вновь уткнулся в видеофон.

Я немножко задремала и, когда пришёл Эван Дэппер, ему предстала картина маслом: два неразговорчивых человека, один посапывает на столе, другой рубится в электронные игрушки.

-- Вы весь день собираетесь лодырничать? -- сухо уточнил младший партнёр.

Я дёрнулась и быстро села, часто моргая и прочищая горло. Корни посмотрел на моё лицо и насмешливо хмыкнул, ткнув себе в щёку. Я поспешно ощупала указанную область и поняла, что после долгого лежания на ней что-то отпечаталось.

-- Прости, -- пробормотала хриплым после дрёма голосом.

-- Почему ты вчера оставила рабочее место на полдня? -- строго обратился ко мне Эван.

-- Я... так получилось.

-- Получилось? Или, может, не получилось?

-- Да. Не получилось. У меня не вышло сделать плетение, -- тихо подтвердила я, чувствуя себя нашкодившим ребёнком. В принципе, так и было.

-- Почему ты не подошла ко мне и не попросила помощи?

-- Я... просто мне показалось... ну...

Это был затык. Я зависла, не в силах подобрать слова и произнести их достойным образом.

-- Она не хотела выглядеть беспомощной, -- внезапно сказал Корни, уверенно глядя на Эвана. -- Боялась, что ты будешь недоволен.

Эти слова были очень убедительны. Взгляд младшего партнёра смягчился.

-- Эрин, я больше недоволен, когда ты решаешь вообще ничего не делать, -- деловито сказал он и вздохнул. -- Ладно. Плетение у тебя получилось. Кто помог?

-- Никто. Я сама разобралась, -- тихо соврала. Мне не следовало распространяться о том, что выручил отец.

-- Хорошо. Внимательно следите за тем, что я буду делать. В следующий раз уже попробуете сами.

Эван взял ножницы и одним лёгким движением отрезал плетения от комка энергии. В свободную выемку он положил женскую заколку и привязал концы отрезанных линий к ней. С иголок он их не снял. Получилось, что плетение растянулось от игольной доски до артефакта.

-- Сейчас магия взаимодействует с предметом, линии потускнеют и растворятся. Как только это произойдёт, положите заколку в трилс и отнесите в нужное место. В нём магия проникнет в артефакт на молекулярном уровне. Кстати, Эрин, какие линии за это отвечают?

-- Линии В, -- ответила тут же.

-- Молодец, -- похвалил Эван. -- Теперь сбегай за трилсом. А ты держи, -- он протянул Корни ещё одну заколку. -- Повторите всё ещё раз. Плетение очень простое, так что к обеду постарайтесь закончить.

"Пойдём со мной?", -- мысленно взмолилась, обращаясь к телепату. -- "Я вообще без понятия, где эти трилсы".

Корни мученически закатил глаза, но вслух комментировать мою глупость не стал. Мы поднялись и отправились на нужный этаж.

-- Почему ты меня выгородил? -- осторожно спросила, хотя парень поморщился секундой раньше.

-- Слушай, всё очень просто. Я хочу получить премию Берлингера. Для этого мне нужны лучшие показатели. А он твой отец, и логическая цепочка, по-моему, очевидна.

-- Нас не связывают крепкие семейные узы. У меня нет никаких привилегий, -- повторила в сотый раз.

-- Ага. Ты просто артефак от Бога, и к тебе периодически спускается озарение, как делать сплетения.

-- Не спорю. Он мне помог. Но это было скорее исключение из правила.

-- Если честно, мне наплевать, -- меланхолично отмахнулся он. -- Твой отец всё равно будет где-то рядом, и мне это на руку. Так что всё честно: я молчу о том, что ты тупая, а ты будешь моим мостиком в достижении цели.

Скорее уж трамплином.

-- Что за премия Берлингера? -- уточнила я.

-- Её получает лучший стажёр среди магов. Вам обещают место в компании, а нам денежный приз.

-- Круто.

-- Не знаю, мне всё равно.

Ну, да, как же. Именно поэтому он так хочет её получить. Корни внезапно мученически закатил глаза, а я вспомнила, что любой мой мысленный сарказм теперь вовсе не личная информация.

Ужас, такими темпами я буду откладывать деньги, чтобы купить защиту от телепатического вмешательства. Это же невозможно терпеть!

Мы с Корни управились со вторым плетением даже раньше, чем наступил обед. Я прекрасно запомнила, к каким иглам какие линии крепятся, так что даже не пользовалась инструкцией.

-- Давай попозже позовём...

Корни внезапно тяжело вздохнул.

-- Слушай, -- сказал он, -- не надо озвучивать всё долгими словами. Я аж не могу по два раза одно и то же слышать, это как надоедливая пластинка. Я тебя понял. Эвана не зовём, пока ты не пописаешь и не по пожрёшь, ведь он может нагрузить нас ещё одной работой. Ладно! Иди уже.

-- Родители, наверное, тобой гордятся, -- кисло заключила я и поднялась со своего места.

В туалет и столовую собиралась сходить больше для того, чтобы размять ноги. Да и прогулка по офису поможет немного разгрузить мозги. Уже закинув рюкзачок на плечо, обернулась и открыла рот, чтобы спросить у телепата, не хочет ли он тоже сходить в столовую.

-- Нет, -- тут же отреагировал он.

-- Но...

-- Я не ем в столовой, там слишком много людей и мыслей.

-- А...

-- Я ем там, где я ем. Иди уже куда-нибудь, мне надо отдохнуть от твоей головы.

Мне не хотелось тратить деньги на еду. В моём рюкзаке лежали яблоко и йогурт, прихваченные из дома. Поэтому в столовую я спустилась, чтобы взять одноразовую ложку и заодно придирчиво оглядеть меню, сделав вид, что царскую особу яства плебейские не заинтересовали.

Уже подходя к лестнице поняла, что жутко не хочу возвращаться. К сожалению, кроме недружелюбного Корни пойти мне было не к кому. Нельзя сказать, что стажёры из моей группы были плохими -- нет. Просто иногда у меня не было настроения играть жизнерадостного человека, который со всеми готов общаться.

К тому же меня не покидало ощущение, что мы конкуренты, и кто-то может узнать мои секреты, а потом использовать их в гонке за место в "Берлингере".

На данном этапе стажировки Шэйн оказался самым проворным из нас. Мне казалось, что до скрипа в зубах стараться будет Уош, но ботаник совершенно скис. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке: если ему давали задание, он брался за него с неохотой; он не сидел в нашей компании, если мы внезапно собирались вместе; никто не замечал, когда он уходит домой, но раз Эван не ругался -- значит, вовремя.

В отличие от него Шэйн рвался вперёд, как бык. Он подлизывался к кому только мог: болтал с секретарями у самых разных офисов, общался со стажёрами из других групп и знакомился с их руководителями, обзаводясь связями среди младших партнёров. Если представлялся шанс пойти в другой отдел и помочь кому-то с чем-то, Шэйн моментально оказывался рядом. Из нас он больше всех проводил времени в "Берлингере". Раздражало ещё и то, что ему был открыт доступ на разные светские тусовки, поэтому нередко бывало, что они с Эваном начинали обсуждать какие-то проекты, в которых остальные стажёры были дуб дубом.

Айрис брала внешностью. Она была острой на язычок, но большинство людей это очень даже привлекало. Эван, например, с явным удовольствием отвечал иронией на явный сарказм -- причём в большинстве своём Айрис высмеивала какие-то невинные ситуации, так что безобидно пошутить в компании хорошенькой девушки нравилось всем. Я не видела в ней желания быть артефактником. Да, она делала все задания, общалась с разными людьми, норовя переплюнуть Шэйна, приходила вовремя, любила прикинуться дурочкой и пойти к Эвану, чтобы тот начал объяснять какие-нибудь элементарные вещи, но при этом у всего её поведения будто не было цели. Казалось, словно ей просто не нравится, что Шэйн начал её обгонять, и она решила взять реванш. Но судя по тому, как она отзывалась об артефаках, её эта профессия не привлекала совершенно.

С Джул было всё ещё хуже. Она сама призналась, что пришла сюда только потому, что ей надоело давление отца. Ребёнку захотелось немного свободы. Вполне обоснованное желание, но при этом к этой девчонке вопросы всё копились. Она не рассказывала о своём прошлом, мы даже не знали, есть ли у неё мама. Единственное, что нам было известно: тихоня живёт на жёлтой ветке, её отец военный чиновник и имеет сильное влияние в мэрогеддоне. Когда среди нас начиналась волна разговоров о прошлом, или о том, как мы учились, Джул предпочитала отмалчиваться.

Если от мажорчика хоть было понятно, чего ожидать, то тихоня была тёмной лошадкой.

-- Да чёрт! -- воскликнул Корни. -- Ты-то тут откуда?!

-- А ты? -- не менее удивлённо спросила я, глядя на телепата, который уютно расположился на ступеньках.

-- Я ем.

-- Вижу. -- Я оглядела его пластиковые контейнеры, в одном из которых ароматно попахивали рис с курицей, а в другом виднелись кружочки колбасы. -- К тебе можно?

-- Нет.

-- Спасибо, ты такой любезный, -- весело поблагодарила я и села рядом.

Телепат отодвинулся в сторону, вжавшись в перила.

-- Неужели...

-- Да!

-- А ты мо...

-- Нет!

-- Слушай, это уж...

-- Мне плевать!

-- Ладно, -- мученически вздохнула и поднялась.

Я просто хотела поесть в тишине и спокойствии, где никто не будет задавать вопросов, почему у меня не салат со шпинатом, а какой-то дешёвый йогурт. И почему я не беру дорогущий кофе, а пью обычную воду.

-- Стой, -- пробормотал Корни. -- Прости. Можешь поесть тут. Я не против.

Меня так и подмывало гордо развернуться и уйти, сказав, что второго шанса его грубость не заслуживает. Но, вздохнув, присела рядом с парнем. В конце концов, ни к чему портить отношения ещё больше.

-- Пахнет вку...

-- Знаю.

-- Хорошо, -- пробормотала я и начала ковыряться ложкой в йогурте.

Наверное, его все жутко достали. Даже представить трудно, насколько тяжкой становится жизнь, когда все самые чёрные тайны человека всплывают наружу. Интересно, а на какое расстояние действует телепатия?

-- Немного, -- пожал плечами Корни. -- Метра два. Но в той же столовке, или в поезде, это просто убивает.

-- Мои мысли тебя бесят? -- осторожно спросила я.

Всё же будет лучше оставить его одного. В конце концов, моя голова не даст ему насладиться окружающей тишиной.

-- Твои мысли очень банальные и простые. -- Корни вытащил из рюкзака термос. Когда он открыл крышку, лестничная площадка наполнилась запахом мяты и барбариса.

Я хмыкнула, больше не произнося слов, прекрасно понимая, что телепату не хочется слышать моё "да неужели?!" дважды.

-- Недавно ехал в лифте с чуваком, который все семнадцать этажей пытался придумать, как вычислить крота в "Берлингере".

-- Что?! -- я аж подавилась йогуртом.

Корни смутился.

-- Чёрт. Я не должен был этого говорить.

-- В "Берлингере" есть крот?!

-- Успокойся, в таких крупных компаниях постоянно кто-то крысячит. Просто в этот раз вроде как произошёл слив не новых разработок, а информации о будущих сделках. Из младших партнёров пока только у твоего Эвана ничего не сорвалось.

Я недоверчиво прищурилась, пытаясь понять: меня водят за нос или что? Почему Корни мне об этом говорит? Это какая-то подстава?

-- Просто мне надоело, -- хмуро буркнул рациомаг, принимаясь за колбасу.

-- Надоело?..

-- Да. -- Он глотнул немного ароматного чая. Посидел, глядя на уходящие вниз ступеньки, и пояснил: -- Бесит уже всё это знать.

-- Но ведь есть защита от телепатов, -- неуверенно проговорила. Парень насмешливо взглянул на меня ещё до того, как я закончила.

-- Понятное дело, что люди вроде Берлингера и его секретарши носят защитные артефакты. Все крупные шишки компании так делают. Но у них ведь есть рот, и они им разговаривают. А мне приходится собирать слухи от младших сотрудников.

-- Подожди... -- "но ведь мысли Эвана ты читал", -- подумала я прежде, чем договорила.

-- Он странный в этом плане. Если ты не заметила, на нём нет вообще никаких артефактов.

-- Заметила, -- не стала лукавить. Конечно, я его разглядывала: просто не в упор, как он сам любил делать.

-- Кстати, ты в его личном рейтинге заработала плюсик тем, что тоже не носишь артефактов.

-- Да? -- Я резко воспряла духом.

Корни скривился.

-- Больше ничего не скажу.

-- Стой, а какие у меня шансы по сравнению...

-- Нет.

-- Но...

-- Нет.

-- А...

-- Нет.

Я насупилась и достала яблоко. Впилась в небо зубами и принялась хрустеть. Если не обращать внимания на соседа на ступеньке, то тут очень даже неплохо. Почти никто из сотрудников "Берлингера" не пользуется лестницей, а потому это достаточно тихое и спокойное место. Можно помолчать, подумать, насладиться тишиной. А если с фантазией всё в порядке, то и петь, и стоять, и бежать -- никто тебя не увидит.

-- Пойдём к Эвану? -- спросила я, когда заметила, что Корни доел.

-- Угу, -- вздохнул он.

Мы собрали вещи и поплелись на тридцатый этаж. Мой руководитель закрылся в своём офисе и разговаривал по видеофону. Из небольшого устройства торчала голограмма, но нам был представлен лишь пиксельный затылок мужчины на другом конце провода.

-- Рай пока занят? -- уточнила я у Элис.

-- В Раю переговоры, -- выдержанно ответила секретарь. -- Что вы хотели?

-- Мы сделали артефакт, -- гордо сказала я.

-- Молодцы. Вот вам конфетки.

Мы с Корни переглянулись, озадачившись тем, что Элис действительно протянула по шоколадной конфетке. Она заметила наше замешательство и недоумённо приподняла брови.

-- Берите и топайте обратно. Эван к вам подойдёт.

Неуверенными движениями мы взяли шоколадки и поплелись к лифту. Молча. Обдумывая собственный статус в этой компании. И рассматривая фантики, отмечая, что конфеты ведь вкусные.

Эван спустился на семнадцатый этаж спустя двадцать минут, подошёл к нашему столу и придирчиво оглядел плетение, уже наложенное на артефакт.

-- Поздравляю. -- Он выпрямился с довольным видом и посмотрел на меня. -- Возьмёшься за более сложное задание?

-- Конечно! -- обрадовалась я.

-- Уверена, что справишься? Шэйн вчера тоже просил посложнее, но в итоге запутался.

-- Ну я же не Шэйн.

-- Ладно. До девяти вечера сделайте плетение на улучшение памяти третьей степени.

-- Без проблем, -- сказала, как отрезала.

Корни показушно закатил глаза.

-- Что это такое? Я же всё правильно делаю! Линия А на первую, пятую, седьмую и тринадцатую иглу. Ну?! У меня всё так и есть! Что за бред?! -- сокрушалась я спустя несколько часов безрезультатных попыток...

-- Ты самый криворукий артефак из всех, что я вообще видел, -- хмуро сказал Корни, наблюдая за моими попытками создать плетение.

-- Я не понимаю! Что не так-то?! Линия А правильно, как в инструкции сказано! Линия В тоже! И линии С я нормально расставила!

-- Так может, всё правильно? С чего ты взяла, что ошиблась?

-- Я это вижу! Рисунок он не... ну, короче, не знаю, как тебе объяснить! Всё. Не трогай меня.

Я зло уставилась на плетение. Передо мной была ясная картина: что-то тут не так. Если рисунок верный, то он покрывается мягким золотистым светом. А сейчас он был тусклым, как подвал моего дома.

-- Чёрт. -- Я обречённо откинулась на спинку стула. Хотела спросить, сколько времени, но Корни не дал мне и рта открыть:

-- Семь вечера.

-- Чёрт!

Я оглядела остальных артефаков... тьфу, артефактников. У всех были сосредоточенные лица. На некоторых из них виднелись улыбки -- эти люди нашли общий язык со своим магом, и теперь работа для них проходила в приятной, спокойной обстановке.

-- Нет! -- поспешно воспротивился Корни, стоило шальной мысли пробраться ко мне в голову.

-- Вставай, -- отрезала я.

-- Нет! Я в этом не участвую! -- прошипел он.

-- Тебе тоже влетит, если артефакта не будет к девяти вечера. Так что вставай и помоги мне донести эту штуку! Тут всего три этажа!

-- Элис обо всём узнает. А если узнает она, то узнает и Дэппер!

-- Мы не поедем на лифте. Она не узнает.

-- Я не потащу эту штуку по лестнице!

-- Потащишь, -- грозно сказала я. -- Иначе я попрошу другого мага, и тогда плакала твоя премия Берлингера.

Корни хмуро посмотрел на моё взбешённое лицо и стиснул зубы, понимая, что я говорю предельно серьёзно.

-- Да чтоб тебя! -- ругнулся он и схватил один конец платформы для создания артефактов. Я схватилась с другой стороны.

-- Идём по второй лестнице, пока Хуан Хи-хи не увидел!

Семенящим шагом мы пошаркали к выходу. Со стороны мы наверняка напоминали двух муравьёв, которые тащат всякую гадость в муравейник. Вот только у нас в руках была вовсе не гадость!

-- Вы куда? -- обратился к нам кто-то из стажёров.

Я чуть-чуть опустила свой конец платформы, обернулась и взглянула на смельчака.

-- Иду показывать артефакт руководителю, -- ответила, не смутившись.

-- Вы потащите к нему эту штуку?! -- опешил парень, вроде даже знакомый. Кажется, я с ним когда-то болтала. А может, и нет.

-- У него встреча и он не сможет спуститься сюда, -- сказала таким голосом, словно очень тороплюсь и готова прибить любого, кто возьмёт на себя смелость мне помешать. Впрочем, так всё и было на самом деле.

-- Иди осторожнее! -- прошипела я, когда мы выбрались на лестницу.

-- Приподними свой конец, платформа падает!

-- Как я тебе его приподниму?! Тут сейчас всё плетение разъедется!

-- Ну так приподними!

-- Сам приподними!

-- Я-то тут причём, это ты стоишь с той стороны!

-- Да не надо ничего приподнимать, уже дошли! -- прорычала я, с ноги открывая дверь, ведущую на этаж. Мы быстро прошлёпали по коридору и осторожно проникли в комнату отдыха.

Я сразу двинулась к крайней капсуле. Корни нахмурился.

-- Там красный огонёк, -- прошипел он.

-- Спасибо, я не слепая, -- недовольно огрызнулась.

Мы остановились рядом с предполагаемым местом нахождения Берлингера и оба услышали какой-то постукивающий звук. Недоумённо прислушались и поняли, что он доносится из капсулы, над которой мы замерли.

-- Ладно, ты держи, а я открою, -- решила я и отдала платформу Корни.

Сама схватилась за ручки крышки и начала понемногу тянуть за них вверх. Когда на тёмные очертания фигуры пролился свет, мы увидели, что мой отец лежит с видом "ну я так и знал, что теперь ты от меня не отстанешь" и насмешливо отбивает дробь на корпусе капсулы.

-- Привет, -- смущённо поздоровалась я. -- А мы тут... в общем... э-э... у меня опять плетение не получается.

-- То есть мои гены всё-таки бракованные?

Услышав это, Корни прыснул от смеха, а я зло посмотрела на него. В это время отец откинул крышку и сел.

-- Прежде, чем ты ещё что-нибудь скажешь, позволь представить тебе Корни. Он телепат.

Отец оглядел парня, правильно истолковав причину, по которой тот прознал о наших делах, и остановил свой осмотр на нашей платформе. Нахмурился.

-- Память третьей степени?

-- Угу, -- удручённо подтвердила я, борясь с желанием потыкать мыском кед в пол и надуть губы.

-- А вторую степень вы делали?

-- Нет, только первую.

Руперт выгнул бровь, выражая тем самым озабоченность такими методами преподавания.

-- Эван к тебе плохо относится? -- вдруг спросил Берлингер.

Мы с Корни озадаченно переглянулись.

-- Не знаю... он пытается меня подставить?

-- Вряд ли. А ещё кому-нибудь он давал это плетение?

-- Да, одному из нас точно.

-- Видимо, хочет вас проверить. Ладно. -- Руперт слез с капсулы и приглашающим жестом показал Корни, куда нужно поставить платформу. -- Это необычное плетение, -- проговорил отец. -- Ты всё делала по инструкции, правильно?

-- Угу.

-- Тот рисунок относится ко второму плетению. Если бы ты внимательно прочитала предисловие к главе, то увидела бы фразу "то же самое, только с наложением линий".

-- Что это значит?

-- Это значит, что ты три раза должна прикрепить линии к одному и тому же ушку.

-- Серьёзно?

-- Они должны наложиться друг на друга. Рисунок будет очень плотным и очень ярким. -- Руперт замолчал и посмотрел на меня. Я не двигалась, пытаясь понять, чего он ждёт. -- Ну? Начнёшь уже делать?

-- Я? Сама?!

-- Если Эван попросит повторить, ты же не хочешь оплошать?

-- Не хочу...

К девяти вечера мы торжественно пригласили Эвана на семнадцатый этаж и гордо продемонстрировали ему нашу работу. Нашу -- это мою, Корни и Руперта Берлингера, но о помощи последнего мы сказать не могли. Поэтому удивлённый взгляд Эвана нам выпала честь наблюдать лишь вдвоём с телепатом.

Мой руководитель был в шоке. Конечно, он держался молодцом: с прямой спиной, довольно спокойным лицом, но его выдавали нахмуренные брови и ошарашенный взгляд.

-- Эм... вы меня удивили, -- признался младший партнёр.

Моя улыбка сияла едва ли не сильнее, чем плетение на артефакте. Со стороны казалось, что я уже готова получить премию Берлингера.

-- Я же говорила, что мы справимся, -- постаралась сказать это выдержанно и скромно, но ничего не вышло.

-- Неплохо-неплохо, -- хмыкнул Эван, озорно взглянув в мою сторону. -- Признавайтесь, кто подсказал?

-- Никто! -- синхронно соврали мы с Корни.

-- А если дам ещё сложнее плетение? Что вы на это скажете? -- Кажется, руководитель решил взять нас либо на измор, либо на "слабо".

-- Эван, -- я поднялась, встала рядом с ним и скрестила руки на груди, самоуверенно взглянув на него снизу вверх, -- ты можешь приказать мне отправиться в пустыню, вскопать все пески, переплыть океан, подняться в облака и принести тебе самую яркую звезду. Я это сделаю, не сомневайся!

-- Верю, -- хмыкнул он, тоже скрещивая руки на груди и с вызовом глядя мне в лицо. Он чуть склонился и, понизив голос, добавил: -- Сегодня идите домой и отдыхайте. А завтра сделайте мне свой первый артефакт чтения мыслей. Идёт?

-- Замётано! -- Я радостно протянула ему сжатый кулак, намекая, что нужно по нему стукнуть. Мой руководитель лишь надменно задрал бровь, обогнул меня стороной и пошёл проверять работу других стажёров.

-- Ты больная, -- обречённо высказался Корни.

На следующий день я пришла раньше своего мага-партнёра, и первым делом принялась изучать инструкцию по созданию артефакта. Плетение было невероятно сложным, очень много линий, и работать придётся с сильным магическим сгустком. Это значит, что неправильно расставленные магические нити вызовут опасную реакцию: хорошо, что если просто порвутся, но может быть и сильный взрыв.

-- Привет, артефак, -- со сморщенным лицом поздоровался Корни и плюхнулся на своё место.

-- Что-то мне страшно, -- честно сказала я.

-- Да, я это знаю, -- устало напомнил он.

-- Может, мы... ну... заранее? Как бы так сказать...

-- Я прекрасно знаю, что ты хочешь сказать, -- мученически высказался он.

-- Опять будешь отговаривать? -- буркнула я.

-- Нет. На этот раз -- нет. Я почитал про этот артефакт, и это какая-то жесть. Мы с тобой такое точно не создадим.

-- Отлично. Фух. Наконец-то ты со мной согласен. Ну что, потащили?

-- Сперва сбегай и узнай, где сейчас твой отец, -- с видом "ну что ж ты какая тугодумная" выдавил Корни.

Я расценила его слова, как хороший план действий, а не оскорбление, и поспешно поднялась на сороковой этаж. Узнала у секретаря, где находится Руперт Берлингер и вернулась к Корни.

-- Идём! У нас есть отличный шанс, он как раз здесь и у него есть окно в расписании!

Всё складывалось как нельзя лучше. Мы вновь потащили платформу к лестнице, но на этот раз свидетелей вокруг было мало. Ранним утром стажёры были либо совсем сонные, либо их ещё не было вовсе. Мы быстрыми шагами перемещались по коридору, тихо шипя и поругиваясь друг на друга. Внезапно Корни остановился, как вкопанный, из-за чего я налетела на край платформы, и тот больно впился мне в живот.

-- Что?! -- возмутилась я.

-- Элис!!! -- в панике прошипел Корни.

Мы оба затравленно переглянулись, но было поздно. Стучащие по полу каблуки приблизились к нам, остановились. Их обладательница сухим голосом провозгласила:

-- В офис к Эвану. Живо.

Трудно было сказать, как так получилось, что двух вполне себе здоровых двадцатилетних людей завели в прозрачный кабинет, усадили на кожаный диван и приказали ждать так, словно нам было лет по семь, и мы только что разбили папину машину.

-- Интересно, что он сделает? -- сглотнул Корни, паническим взглядом оглядывая офис Дэппера.

-- Будет долго смотреть, -- кисло сказала я.

Нас поймали с поличным в семь утра. Руководитель приходил на работу в девять. Общая беда и ощущение, что мы вляпались по самое не могу, едва не заставили нас с Корни стать лучшими друзьями. К счастью, Эван Дэппер пришёл раньше, чем у меня с телепатом нашлись общие темы для разговора.

-- И как это понимать? -- хмуро спросил младший партнёр.

Мы с Корни переглянулись, но молчали. А что тут скажешь? Любое оправдание будет выглядеть жалко... хотя...

Телепат удивлённо покосился в мою сторону.

-- Куда вы это несли?! -- грозно повторил Эван, скрещивая руки на груди и недовольно глядя на нас.

-- К тебе, -- уверенно сказала я.

-- Ко мне?

-- К тебе! Ты же сам сказал, что я могу обратиться за помощью в любое время.

Эван начал вглядываться в моё лицо, словно искал на нём признаки лжи.

-- Да, я не справилась. Обещала, что справлюсь, и не смогла. Опять! Но ты ведь мой учитель! -- Я возмущённо всплеснула руками. -- Ты ведь мой наставник! Ты обязан меня учить!

-- А я что делаю?

-- А ты собрался нас ругать, -- сказала очевидную вещь. -- Видел бы ты свой взгляд! Так смотришь, как будто мы последние лузеры.

-- Я так не смотрю, -- попытался отвести от себя обвинение руководитель, но уже с явной неуверенностью. -- Никого из вас я не выделяю и не принижаю.

-- Но вы дали нам такое задание! -- внезапно в мою игру включился и Корни. -- Понимаю, вы хотели нас проучить...

-- ... проучить?!

-- Да, проучить, -- уверенно закивала я. -- Но ведь это же очень опасное плетение. Мы не можем его делать в одиночку, мы же только стажёры!

-- Эрин, я бы не позволил тебе плести рисунок одной, за тобой всегда приглядывали.

-- Но я-то об этом не знала! И мы пошли к тебе за помощью! И вот какая от тебя помощь, да?

Я ещё раз взмахнула руками, будто от переизбытка эмоций, обиженно развернулась и вылетела из офиса. По дороге заметила удивлённый взгляд Элис. Быстро прошмыгнув мимо неё, направилась к лифту. На середине пути меня нагнал Корни.

-- Ну ты... ну ты... -- Мы почти бежали и парень немного запыхался.

-- Что? -- хмуро буркнула я.

-- Я бы не додумался, -- признался он. -- А Эван купился. Мы что, к лифту?

-- Да, так быстрее.

Двери открылись, словно специально дожидались именно нас. Не замедляя шага, мы проскользнули в кабинку. Я ударила кулаком по кнопке закрытия дверей. В самый последний момент в щель просунулась чужая ладонь и заставила "спасительные ворота" вновь разъехаться.

-- Во-первых, вы забыли свою платформу у меня в офисе, -- спокойно сказал Эван, глядя на нас так, словно мы были смешными намокшими пандами. -- Во-вторых, я доволен вашими результатами. Вы оба хорошо постарались. Но так как мой стажёр Эрин, то эту вещь я могу предложить только ей.

Младший партнёр протянул мне конверт. Когда я его взяла, Эван отпустил двери и пошёл обратно в свой кабинет.

Я недоумённо развернула бумагу и ошарашено посмотрела на приглашение на встречу.

Чёрт возьми! Я поеду вместе с Эваном на заключение сделки!

Глава 7

Никогда ещё я не видела столько ненавистно-завистливых взглядов, направленных в мою сторону. Даже обычно меланхоличный Уош смотрел на меня так, словно я хладнокровно застрелила всю его семью.

-- Ты не говорил, что за работу с магом полагаются "плюшки", -- стараясь скрыть уязвлённость моей победой, проговорил Шэйн, обращаясь к Эвану Дэпперу.

Мы все собрались в кабинете у младшего партнёра. Я до последнего надеялась, что он не будет так во всеуслышание говорить о том, что мы полетим в Йорс на встречу с клиентом. Дело было не в том, что все остальные стажёры меня возненавидели ещё больше, а Айрис к тому же попытается выведать, считать ли меня полноценной конкуренткой в плане женского обольщения (мало ли какими способами я добилась такой благосклонности!). Я не чувствовала, что это именно мои старания. Ведь в нашей команде были ещё Корни и отец. Но их словно оставили за кадром, вручив "золотой билет" только мне.

Из-за этого было как-то не по себе.

-- А если бы сказал, ты бы старался сильнее?

-- Ну, я...

-- Именно поэтому вы ничего и не знали, -- оборвал его Эван. -- Мне было важно посмотреть на то, как вы будете стараться, даже зная, что за это вам ничего не будет.

-- А можно рассчитывать, что это не последний раз? -- уточнила Айрис, закинув ногу на ногу.

-- Само собой.

-- То есть мы тоже можем сесть с тобой в один лайнер? -- лукаво улыбнулась альбиноска.

-- С этим у вас точно не должно возникнуть проблем, -- губы Эвана чуть дрогнули в понимающей улыбке. -- Теперь перейдём к тому, зачем я вас собрал. Мне тут напомнили про дневники практики. Они ведь у вас уже есть, правильно? Мы только должны прописать вашу характеристику и то, чем вы тут занимались.

Ребята, которые честно учились в ГАУ, утвердительно закивали.

-- Хорошо. Тогда завтра принесите мне бумаги, я отдам их в специальный отдел. В конце стажировки заберёте. Договорились?

На его вопрос вновь последовали утвердительные кивки.

-- Отлично. Можете возвращаться к работе. Я попозже приду и проверю, что вы сделали.

Стажёры начали разбредаться, на их лицах читалась расстроенность, что всё так обернулось. Зависть, злость пока только проклёвывались, но и они уже скоро утопят меня в своей липкой жиже. Я продолжала сидеть на диване и наблюдала за огорчённо выходящими ребятами. Эван заметил, что я не двигаюсь.

-- Ты что-то хотела?

-- Угу, -- тихо сказала я и посмотрела на него без особой радости. -- Эм... кхм...

-- Что? -- насторожился руководитель, внимательно вглядываясь в моё лицо.

-- Ну... в общем, я бы не хотела оформлять дневник практики.

-- Почему? -- Брови Эвана закономерно поднялись в знак удивления.

-- Да мне он не нужен, -- постаралась легкомысленно пожать плечами.

-- Не нужен? -- переспросил мужчина, словно не поверил своим ушам.

Я испугалась, что разозлила его.

-- Не в том плане, что не нужен... эм, просто у меня уже есть дневник практики за этот год. Мне повезло, я зимой была в другой компании, там мне уже всё оформили.

-- В какой компании? -- Эван скрестил руки на груди.

Его зелёные глаза, изучающие душу похлеще любого телепата, начали пугать.

-- Да там, обычная компания. Ничего особенного.

-- Ничего особенного?

-- Да.

-- Тогда логичнее будет оформить дневник практики в "Берлингере", разве нет? Он-то, наверное, престижнее, чем "обычная компания".

Я почувствовала себя загнанным зайцем, волк вот-вот готов был впиться мне в шею.

-- Мои преподаватели и так знают, что я здесь. Так что престиж для меня не главное, -- пробормотала я в отчаянной попытке.

-- Какое кому дело до твоих преподавателей? Ты их будешь приводить на собеседование с работодателем? Или всё же логичнее будет сделать бумагу, которую ты сможешь вложить в портфолио?

Я поняла, что проиграла эту битву.

-- Ладно, извини, что отвлекла, -- буркнула, схватила рюкзак и быстро поднялась, намереваясь скрыться с его глаз долой.

-- Эрин, -- окликнул он меня уже возле двери. Я замерла и обернулась, вопросительно задрав бровь. -- Завтра вылет в час дня. В двенадцать ты уже должна быть тут, нужно подготовиться и нанести "вторую кожу". Не опаздывать, ясно?

-- Ясно, -- кивнула в ответ.

-- И завтра принеси дневник практики.

-- Ладно. -- Надеюсь, он не заметил, как я поморщилась?

Вроде бы я наконец добилась того, чего хотела. Эван выделил меня среди всех, причём не за то, что я к нему подлизываюсь или строю глазки, а за реальные умения. По сути, девчонка, которая никогда не училась в ГАУ, смогла обогнать тех, у кого за спиной уже был багаж знаний по профессии. И вроде бы я должна была радоваться, но...

Я пыталась придумать, где мне до завтра успеть достать 100 э.е., договориться с нужным человеком, съездить к нему, да ещё и успеть к Эвану в двенадцать.

Вытащив планшет, набрала мамин номер:

-- Эрин, я сейчас не могу говорить, -- быстро прощебетала она. -- Потом перезвоню! Целую, пока!

-- Пока, -- тихо сказала я гудкам.

После этого нашла номер отчима, но тут же поспешно закрыла всплывающее окно. Нет, он расскажет матери, что я просила у него такую большую сумму. Чёрт... в прошлый раз у меня был целый год, чтобы скопить денег, а сейчас всего день.

Я начала писать знакомым, умоляя дать в долг, но, как всегда, у всех нашлись серьёзные отговорки: "зарплату ещё не давали", "у меня нет, извини", "сам свожу концы с концами", "ты же знаешь, что я всегда тебе помогу, но сейчас реально не получается, папу уволили, мама одна тянет нас" и всё в таком духе.

Понимая, что денег мне не собрать, я вновь вернулась к офису Эвана.

-- Элис, у тебя случайно в долг не будет 100 э.е.? -- с обречённым лицом утопающего спросила я.

Секретарь удивлённо выгнула бровь.

-- Не думаю, что тебе уместно задавать мне такие вопросы.

Я кисло постучала пальцами по её столу.

-- В Рай можно? -- спросила со вздохом.

-- Можно.

-- Эван, -- тихо позвала, заходя в его кабинет, -- я могу привезти дневник не завтра, а попозже?

-- Почему? -- не отрываясь от чтения каких-то бумаг спокойно спросил он.

-- У меня его сейчас нет.

-- Как это нет? Его отдают в институте после сессии. Он у тебя дома должен быть.

-- Мой остался в ГАУ, -- буркнула я.

-- Ну так съезди за ним. Тебе завтра не к семи, а к двенадцати. Вполне успеешь.

-- Ладно, -- хмуро отбрехнулась я, вышла из офиса и поплелась к лифту.

Из всех возможный вариантов остался только отец, но, чёрт возьми, как же это было унизительно. Я нажала кнопку "40", и всё время, пока железная кабина поднималась, пыталась придумать, как объяснить свою просьбу. В голову упорно ничего не лезло.

Мы столкнулись с Рупертом Берлингером, когда он входил в свой офис. Рядом с ним стояли ещё несколько человек в пиджаках, что заставило меня замереть на месте. Лицо у отца было нерадостным, он явно был недоволен, что я так открыто заявилась к нему в кабинет. Он хмуро кивнул своему секретарю:

-- Узнай, что ей надо.

И с этими словами закрылся у себя вместе с джентльменами.

Женщина, с которой мне пришлось разговаривать, была совсем не похожа на Элис: с более полной фигурой, с не самой аккуратной причёской, накрашена по-простому, ничем не выделяется и не привлекает внимание.

-- Что вы хотели? -- сухо уточнила она.

-- Ну я... э-э... -- Чёрт! Чёрт! Чёрт!!! -- В общем, скажите моему отцу, пожалуйста, что я хотела попросить у него 100 э.е.

Если секретарь и удивилась, то никак этого не показала. Только сунула мне под нос бумажку. Я непонимающе посмотрела на женщину.

-- Напишите номер карты, -- пояснила она не слишком дружелюбно.

Я накарябала цифры, отдала ей листочек и, развернувшись, взглянула на отца. Хотела бы я быть, как он. Не надо думать о финансах, не надо притворяться, что учишься в ГАУ, не надо врать всем вокруг. Сиди, да занимайся любимым делом.

И почему у меня всё так сложно выходит? Боже, почему?!

Деньги пришли на карту поздно вечером с автоматической припиской: "На Ваш счёт переведено 100 электронных единиц от компании "Берлингер". Мы благодарим Вас за сотрудничество". Я обречённо стукнулась головой о стену в своей комнате. Настолько паршиво мне не было даже после смерти Карима. В той ситуации моя совесть хотя бы была чиста.

Я набрала номер человека, который сделал мне справку и рекомендации в прошлый раз, особо уже не надеясь связаться с ним -- время было позднее. Однако он взял трубку, но поставил условие: быть у него в половине одиннадцатого, только в это время он сможет со мной встретиться, да и раньше направление на практику никто в институте подписать не сможет.

Сверившись с расписанием поездов, убедилась, что в одиннадцать с фиолетовой ветки отправится последний поезд перед двухчасовым перерывом. Если в ГАУ мне к половине одиннадцатого, полчаса будет ещё на то, чтобы разобраться со всем, а затем придётся быстро бежать на поезд, и к двенадцати я как раз буду на красной ветке.

Что ж, неплохой план.

В Акамаре ужасное утро начинается не с пасмурной и серой погоды, а с яркого, испепеляющего солнца, от которого не спасает даже тень.

Я надела одно из своих любимых чёрных платьев -- обтягивающее талию, открывающее шею. В нём сочеталось пятьдесят процентов элегантности и пятьдесят сексуальности. Самое то, чтобы привлечь к себе внимание, но не заставить считать себя девушкой особой профессии.

Под него я надела кеды -- как всегда. Туфли на каблуке положила в рюкзак, чтобы переодеть их уже в "Берлингере". С собой также взяла зонтик, потому что погода сегодня была на редкость паршивая -- мне бы не хотелось заработать солнечные ожоги, когда на кону стоит поездка с Эваном.

Солнце жарило так, что поливальные машины начали охлаждать рельсы. Брызги воды попадали и на прохожих, но это было даже мило, ведь можно представить, будто пошёл дождик. В Акамаре такое явление природы бывает крайне редко. Даже если пустыня внезапно расщедрится и пошлёт немного влаги, возле поверхности моментально выдвигаются бочки, собирающие воду. До нас, конечно, тоже доходит, но промокает второй ярус, а нам остаётся ходить под грязными каплями, стекающими с него, даже если дождь уже кончился.

Я поднялась на платформу, села в поезд и отправилась на фиолетовую ветку.

Для меня это был один из самых привлекательных районов. Если красная линия ассоциировалась с крупными сделками, большими финансовыми операциями, статными мужчинами; на ней иногда даже появлялось сияние -- когда солнечные лучи попадали на окна и зайчиками отражались от них. Фиолетовая ветка была более свободной, более простой. Невысокие, как правило четырёхэтажные здания стояли по обе стороны от дороги, между ними сновали весёлые ребята. Их в любое время много: и совсем малютки, и школьники, и студенты; все словно собирались на одну большую вечеринку. Но на самом деле они просто существовали в эдаком студенческом городке, в собственном мире, где не было сложностей, проблем, где царило веселье и беззаботность.

Фиолетовая ветка любого окунала в детство.

Я посмотрела на студентов, которые переходили из общаги в общагу, чтобы пообщаться с друзьями; прошла мимо дворика перед детским садом с искусственным газоном, на котором дети палками били землю; переглянулась с несколькими взрослыми -- то ли учителями, то ли преподавателями, а может, просто родителями. Сходу определить не удалось.

В конце концов я подошла к Государственному Акамарскому университету. Это было самое крупное, самое статное здание из всех. На фиолетовой ветке было много более современных конструкций, но своей старинной архитектурой ГАУ как раз и привлекал. Казалось, что ты смотришь на реликвию; на что-то настолько древнее, которое веками копило в себе знания; через которое прошли несколько поколений.

Руперт Берлингер ошибся, когда поверил, будто я могу поступить сюда на бюджет. У меня бы точно не получилось. Это место не предназначено для таких, как я. С другой стороны, "Берлингер" тоже, но я там на легальных условиях и не нахожусь.

Нужный человек должен был ждать меня возле главного входа, но пока я видела там лишь студентов. Вытащив планшет, набрала нужный номер и приложила свой "кирпич" к уху.

-- Здравствуйте, ваши документы пока не готовы. Подождите ещё немного, -- ответили мне в трубке.

Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. У меня было всего двадцать минут до отбытия последнего поезда перед перерывом. Я надеялась быстро взять бумаги и бежать на платформу. Задержка вынудила меня нервно ходить перед ВУЗом туда-сюда, мысленно обращать взор к железнодорожному мосту и умолять о том, чтобы всё происходило хоть чуть-чуть быстрее.

Без десяти одиннадцать на крыльце появился высокий, худой и седовласый мужчина. Костюм на нём смотрелся нелепо, пиджак помялся от соприкосновения со стулом, на ботинках осталась дорожная пыль. Я бросилась к нему, как к Спасителю.

-- Пожалуйста, скажите, что всё готово!

-- Тише вы, девушка, -- недовольно оборвал он и медленным шагом начал спускаться по лестнице.

Я едва не начала волосы рвать от досады и нетерпения.

-- Молю, дайте документ.

-- Не здесь.

Он вальяжно пошлёпал к углу здания, делая вид, что совершает летнюю прогулку. У меня из глаз едва не катились слёзы, секунды уплывали сквозь пальцы.

-- Возьмите, -- не поворачивая головы протянул он мне белые листы с чёрными буквами.

-- Перевела, -- быстро проговорила я, нажав нужную кнопку на планшете. Платёж был совершён. Я схватила дневник практики и понеслась к платформе.

Туфли в рюкзаке пружинили, бились о какие-то предметы и бренчали. Я почувствовала, как начинаю задыхаться и потеть. При этом ноги несли меня вперёд с поразительной скоростью -- не зря столько времени расхаживала по лестнице.

Я приближалась к лестнице, ведущей на платформу, и с ужасом заметила, что поезд уже стоит на станции. Очень хорошо запомнив, чем обернулось моё опоздание на красной ветке, я перепрыгивала сразу через несколько ступенек. На турникеты даже не взглянула, сама не понимая, как умудрилась перемахнуть через них.

Эту станцию отличало то, что тут не было охранников.

На последнем издыхании я побежала к вагону, стуча кедами по пластику. В ушах звенело, голова совершенно не соображала, дышать было нечем. Я прекрасно видела, как двери начали закрываться, но всё равно продолжила бежать. Я бежала, бежала, бежала. Расстояние от турникетов до поезда было маленьким... малюсеньким... но секунды внезапно стали играть решающую роль.

-- Подержите! Подержите!!!

Но это была начальная станция. В тамбуре ещё никого не было.

Я всем корпусом влетела в закрывшиеся двери. Панически приложила руки к пластмассовым стёклам с надписью "Не прислоняться". Сердце пропустило удар, я не могла вдохнуть. Поезд тронулся, заставляя мои ладони пропускать под собой металл, словно простыню. Я быстро одёрнула руки и в ужасе уставилась на проезжающие мимо пассажирские окна.

Это был последний поезд. Если я не сяду на него, значит, не успею в "Берлингер". Я должна сесть! Просто обязана!

Пустующая кабинка машиниста ознаменовала окончание состава. Я тут же спрыгнула с платформы и побежала за поездом. Ноги не чувствовали боли от шпал, по которым ступали; это всё было неважно. Самое главное -- догнать чёртов поезд.

Я видела, как это делается. Я справлюсь. Только бы добежать. Добежать и ухватиться. Давай, Эрин!

Силы были на исходе, ладони, как и шея, и спина, пропитались потом. Дыхалки не хватало. Я гналась за поездом, понимая, что он сильно набрал скорость. Ещё мгновение, и точно ничего не выйдет.

Решившись, сделала контрольный прыжок, схватилась за балку, торчащую из корпуса кабины; вопя от страха, размахивала ногами, пытаясь найти опору, но опоры не было.

Секунда -- и мои руки соскользнули.

Глава 8

Говорят, первый вздох после падения -- самый важный. Именно он покажет, насколько серьёзны повреждения. Я не могла дышать целую вечность. Лёгкие сжались, выпустив весь воздух, но не желая его впускать.

Секунду во мне происходила борьба организма с мозгом; организм пытался добрать кислорода; мозг желал отключиться навсегда.

Мой вздох был сильным, глубоким, громким, ведь сразу за ним последовали стоны. Не один, хилый и болезненный, а несколько: они панически вырывались друг за другом. Я дышала и стонала одновременно.

Моё тело распласталось на железнодорожных путях. Я не могла пошевелиться, не потому, что не чувствовала рук и ног, я боялась сделать хоть одно лишнее движение. Боялась понять, что не могу его сделать.

Шли секунды, солнце начало ощутимо припекать. Я хрипела и пыталась позвать кого-нибудь на помощь, лежа в той же позе, как упала. Но никого не было. Ко мне никто не пришёл. Полагаю, потому что платформа была пуста. Никто не видел моего падения.

У меня осталась только я.

Понимая, что в конечном итоге просто спекусь тут, сперва решила пошевелить рукой. Ощутив, как смогла согнуть пальцы, облегчённо простонала. Только бы получилось ей двигать. Поднеся руку к лицу, увидела кровавые ссадины от запястья до локтя. Вторая рука была повреждена не так сильно: несколько красных полос, которые даже не кровоточили.

Я попыталась приподнять голову, но та отдалась жуткой болью. Постепенно боль проснулась в районе рёбер. К тому же что-то с моим плечом было явно не так.

-- Ладно. Ладно. Ладно, -- тяжело дыша, шептала я, успокаивая саму себя.

Большие пальцы ног шевелились. Как только я их почувствовала, из глаз покатились слёзы. Я рыдала в голос, чувствуя, как солёные капли текут от щёк к шее. Солнце близилось к зениту, его опасные для кожи лучи мягко подбирались ко мне, желая выжечь последнее, что от меня осталось.

-- Чёрт, чёрт...

Я с трудом подавила всхлипы, одной рукой стёрла пелену с глаз, чтобы лучше видеть, и, шмыгая носом, попыталась перевернуться. Правое плечо отдалось невообразимой болью.

-- А-а-а!!!

Слёзы брызнули с новой силой. Пришлось начинать всё с начала.

Мне понадобилось минут пять -- не меньше -- чтобы сесть и оглядеть себя, а заодно и округу. Колени были сбиты в кровь, на руках ссадины, платье порвано -- не в клочья, но мама точно заметит, голова ощутимо кружилась, с плечом что-то не так, дышать довольно трудно. С низким, болезненным стоном я всё же смогла подняться на ноги.

Находиться здесь было слишком опасно. Солнце.

Я так надеялась, что встав, смогу различить хоть кого-нибудь, кто поможет.

Но никого не было.

Спустя ещё несколько мгновений выяснилось, что я не могу забраться на платформу. Плечо повреждено, рукой без ора пошевелить не получалось, а значит, подняться не было никакого шанса.

Всхлипывая, а иногда плача, как маленький ребёнок, размазывая сопли и слёзы по лицу, я вернулась к своим вещам. На здоровое плечо закинула лямку рюкзака, раскрыла зонтик, и медленным, нетвёрдым шагом пошла по путям.

Мне нужно было попасть в "Берлингер" к двенадцати.

***

Элис была так же прекрасна, как и всегда. Её каштановые волосы мягко ложились на плечи, макияж выгодно сочетался с зелёным платьем. В "Берлингере" жизнь шла своим чередом, и это даже успокаивало, давало надежду, что не всё ещё потеряно.

Едва шевеля ногами я подошла к столу секретаря и устало опёрлась на него рукой, часто моргая, чтобы прогнать головокружение.

-- Эрин, что произошло?! -- в ужасе глядя на меня, воскликнула женщина.

-- Мне нужна твоя помощь, Элис, -- тихо сказала я, глядя в пол. -- Помоги мне, пожалуйста.

-- Я вызову "скорую"!

-- Нет, не надо. Я в порядке. Где Эван? -- твёрдо задала вопрос. -- Он ещё не уехал? Мне надо к нему.

-- Он уже час назад как уехал, Эрин, -- сглотнула Элис. -- Давай... давай ты сядешь?

-- Не переживай, я просто споткнулась и упала с лестницы. Видишь, у меня только коленки содраны и руки? А ещё платье порвалось, -- я выдавила из себя грустную улыбку.

Элис недоверчиво покосилась на меня. Она не знала, как болит моё плечо, как сильно кружится голова, не знала, как трудно мне дышать. С виду всё было не так плохо.

-- Как ты умудрилась навернуться? -- хмуро спросила секретарь.

-- Да как всегда, надела туфли, а ноги заплелись. В общем, мне очень нужна твоя помощь, -- всеми силами стараясь не заплакать, проговорила -- как мне казалось -- уверенным голосом. -- Ты для меня однажды уже нашла платье, сделай это ещё раз, умоляю.

-- Зачем? Куда ты собралась?

-- К Эвану.

-- Он уже улетел, вместо тебя взял с собой Шэйна. Не переживай, я ему позвоню и скажу, что у тебя были серьёзные обстоятельства.

Меня словно обухом по голове ударили. При моём состоянии это было равносильно смерти.

-- Он взял Шэйна? -- севшим голосом уточнила я.

-- Эрин, не переживай, -- повторила секретарь.

-- Мне нужно поехать к нему.

-- И каким же это образом? -- иронично уточнила Элис.

-- На крышу "Берлингера" постоянно садятся лайнеры. Я полечу с кем-нибудь из партнёров. -- Я подняла на женщину полные слёз глаза. Они выступили от боли, но секретарь этого не знала, а потому решила, будто я готова разреветься от того, как всё обернулось. -- Прошу тебя, ты же Элис. Ты же как... как кровеносная система этой компании, без тебя тут ни одна муха не летает. Только ты сможешь достать мне новое платье. И только ты сможешь узнать, кто ещё летит в Йорс.

-- Эрин, мне всё это не нравится, -- хмуро сказала она.

-- А мне нравится? Сегодня я должна была лететь! И полечу. Какие-то царапины меня не остановят. Это была досадная случайность, но из-за этого я не собираюсь отказываться от всего, -- под конец мой голос совсем осип.

Элис вздохнула, поразмышляла несколько мгновений, а затем с видом, словно делает мне огромное одолжение, сказала:

-- Ладно, я что-нибудь придумаю.

-- Спасибо.

Буквально за четверть часа она умудрилась раздобыть мне платье в пол. Не знаю уж, насколько дорогим оно было, но я в любом случае собиралась вернуть его в целости и сохранности.

Я переоделась в туалете. Длинная юбка скрывала ноги с содранной до крови кожей, тёмная шаль не давала разглядеть ссадины на руках. Волосы и без того были распущены, каскадом спадая до лопаток, мне осталось лишь расчесать их, а заодно умыться и избавиться от красноты под глазами.

-- Потрясающе, -- оценила Элис, когда я вернулась к её столу.

Туфли надевать не стала. Голова и без того кружилась, на каблуках мне точно не выстоять, а кеды под юбкой не видно.

-- Ну что, кто-нибудь летит в Йорс?

-- Поздравляю, тебе повезло, -- с довольным видом отчиталась Элис.

Что-что? Мне?! Повезло?! Смешная шутка.

-- Лайнер твоего отца отправляется туда через пятнадцать минут.

-- Элис, спасибо. Я никогда этого не забуду. И я... я у тебя в долгу.

Мне бы очень хотелось обнять эту женщину, но тогда плечо заставит завопить от боли, и это сломает весь образ "со мной всё в порядке".

В лифте я едва не упала в обморок, потому что от движения, хоть и плавного, внезапно укачало и затошнило. С невообразимым трудом я смогла отстоять весь путь до шестидесятого этажа, там вышла в холл и огляделась. Дверь, ведущая на крышу, была в конце коридора.

-- Эрин?! -- услышала удивлённый голос отца.

Медленно обернулась. Он шёл с другого конца, его походка была неловкой и несобранной -- разительное отличие от статных бизнесменов. По Руперту Берлингеру никак нельзя было сказать, что он гендиректор крупнейшей компании по производству артефактов.

-- Я тебя искала, -- сказала зачем-то.

-- Что-то случилось? -- нахмурился отец, нервно оглядываясь, видимо, чтобы убедиться -- нас никто не видит.

-- Я опоздала к Эвану.

-- Это трагедия? -- не понял Руперт.

-- Да. Он улетел в Йорс и т