Задребезжал дверной звонок.

Кто бы это мог, быть? Как бы отвечая на вопрос Зу, тот, кто до этого звонил в дверь, теперь дважды в нее постучал. Так давал о себе знать только Тони.

Девушка нахмурилась. Это как-то не вязалось ни с обручальным кольцом, лежащим на туалетном столике, ни с белым подвенечным нарядом, висящим на дверце шкафа. Однако настроение Зу объяснялось просто: она только что приняла душ, не успела как следует вытереться, мокрые волосы тяжело ниспадали на влажное тело. Вряд ли прилично невесте принимать жениха в таком виде в самый канун свадьбы. Но, к полному своему ужасу, Зу вдруг поняла, что впускать Тони ей не хочется отнюдь не только из-за старомодных предрассудков. Она попыталась подавить в себе излишнюю щепетильность. Ну и что, если она предстанет перед ним именно в таком виде? Ведь все равно после завтрашнего дня…

Ее мысли прервал новый, уже настойчивый стук. Зу вздохнула, накинула короткий купальный халат, сунула ноги в мягкие шлепанцы и пошла открывать дверь, на ходу пытаясь просушить волосы полотенцем.

И вдруг у Зу перехватило дыхание. Что вы тут делаете? Эти слова она собиралась адресовать Тони, который намеревался провести весь вечер на холостяцкой пирушке с друзьями. Однако жениху она задала бы вопрос не так воинственно. Этот тон вполне соответствовал фразе, которую Зу произнесла сразу после своего резкого вопроса.

— Ну, Мэт Хантер, ваш трюк просто отвратителен.

— Какой трюк?

— Сами знаете, какой.

— Вы имеете в виду то, как я постучался?

— А что же еще? Вы ведь отлично знали: я подумаю, что это Тони.

— Откуда я мог это знать?

Полное равнодушие, с каким Мэт произнес эти слова, никак не вязалось с его пламенным взглядом. Хантер с нескрываемым удовольствием взирал на наспех прикрытую наготу невысокой складной фигурки Зу, на ее стройные ноги. В его взгляде не было ничего оскорбительного. Тем не менее Зу почувствовала где-то внутри странное ощущение беспокойства. И до нее вдруг дошло, что все, касающееся Мэта Хантера, она воспринимает особенно остро. Взгляд его устремился к лицу Зу. Глаза Хантера, черные как ночь, не скрывали чисто мужского интереса к ее персоне.

— Вы гораздо красивее, чем я вас помнил.

— А вы гораздо наглее, чем я вас помню. Завтра я выхожу замуж. Зачем вам понадобилось вновь возникнуть именно теперь, после столь долгого отсутствия? Разве нельзя было проявить хоть немного такта и не появляться тут? Почему из всех ночей вы выбрали именно сегодняшнюю?

— Вы все неверно поняли. Я появился здесь именно потому, что думаю не о себе, а только о вас. Мне казалось, вам будет не так тяжко, если мы встретимся не на церемонии в церкви, а в тишине вашей квартиры.

Зу прикусила губу.

— Значит, вы собираетесь присутствовать на венчании?

— Ваш тон не очень-то дружелюбен. И если вы так уж не хотели когда-нибудь снова со мной встретиться, вам не следовало связывать свою жизнь с моим племянником. Между прочим, ваша будущая свекровь как-никак доводится мне родной сестрой. Так что избежать венчания Тони я просто никоим образом не могу.

— Я и не думала, что вы с ним так близки.

— А мы вовсе не близки. Наверное, мне надо было сказать иначе — мне никоим образом не удалось бы избежать присутствия на свадьбе Тони.

Слова эти как ножом ранили сердце Зу. Много лет тому назад она мечтала и всей душой надеялась, что Мэт непременно будет на ее свадьбе, но только не в качестве гостя; роль, отводимая для него в мечтах, была гораздо более важной.

— Зачем вам понадобилось прийти ко мне, Мэт? — с нескрываемой болью спросила Зу.

— Чтобы вручить мой свадебный подарок, — совсем прозаично ответил он. — Я подумал, может быть, вам захочется его завтра надеть. Это нечто голубое, приносящее счастье.

— Боже, какая предусмотрительность!

— А вы так и не хотите пригласить меня в дом? Вы не совсем… тщательно одеты. И волосы у вас мокрые, — произнес Мэт. Взяв из рук Зу полотенце, он быстро, умело начал вытирать ее голову. — Мне бы не хотелось испытывать угрызений совести, если из-за меня вы простудитесь.

— Я гораздо крепче, чем кажусь, а совести у вас просто нет, — парировала Зу, вырывая полотенце. Однако дверь не захлопнула, давая ему возможность войти.

— М-м! В вашем гнездышке изменения к лучшему, — сказал Мэт, с интересом оглядывая гостиную. — Разумеется, я всегда знал, что вы в этом мире не пропадете.

— Как всегда, от вас я слышу одни оскорбления, мистер Хантер.

— Я и не думал вас оскорблять, мисс Форчн. Просто констатирую очевидный факт. Как вы полагаете, Тони что-нибудь знает?

— О том, что мы с вами были когда-то друзьями? Вы это хотели спросить? Лично я ему ничего не говорила. В самом начале мне казалось, что это ни к чему, а потом…

— А потом вы уже ничего и не могли ему сказать, потому что получилось бы, что вы его ловко обманули, ведь так? — изрек Мэт, и на устах его появилась усмешка.

Возражать не имело смысла.

— Да, именно так.

— А ведь мы с вами были куда ближе, чем просто друзья, Зу. Наши отношения казались мне гораздо более сердечными, нежели дружба.

— Я никогда в вашей постели не была!

— А запросто могли бы! Я помню, что однажды, в нашу самую последнюю встречу, между нами не существовало никаких барьеров. В ту ночь вы чуть не стали моею. Искушение брало верх над здравым смыслом. Но вы тогда были еще такой юной, и к тому же…

Пальцы на правой руке Зу заныли, так крепко она их сжала, чтобы не исцарапать ему лицо. Девушка разжала кисть, потерла ее о ткань халата и стиснула зубы.

— Говорите все до конца.

Фамилии Мэта и Зу, по злой иронии случая, имели определенное смысловое значение: Хантер — охотник, Форчн — судьба, удача и богатство. Именно последнее Мэт выделял особо: в его представлении, Зу искала счастливого случая, чтобы обрести богатство, охотилась за ним. Ей бы следовало называться Зу Хантер! Она восхищалась тем образом жизни, который вел Мэт. Да и у кого не вызвали бы восхищение его постоянные поездки в разные страны или автомобиль последней модели, которым он управлял сам? Кто мог бы оставаться равнодушным к его особому лоску и уверенности в себе, присущим только очень богатым людям? Однажды Мэт спросил у Зу, изменилось бы ее к нему отношение, если бы машина его была старой развалиной, а вместо роскошных ресторанов он мог бы позволить себе пригласить ее только на чашечку кофе в дешевое кафе. В то время Зу была настолько наивной, что ей и в голову не пришло хоть чуть-чуть слукавить, и она чистосердечно призналась, что это очень изменило бы их отношения. Она тогда подумала о его волевом характере и настойчивом стремлении к цели. Если бы Мэт не добился в жизни того, что имел, он никогда и не стал бы для нее тем Мэтом, который ее околдовал. Зу привлекал отнюдь не толстый бумажник. Притягивали его сильная натура, незаурядный ум, острый, как рапира, язык. Тогда Зу просто не нашла нужных слов, чтобы объяснить Мэту свои истинные чувства к нему. А может быть, тогда она еще не созрела для того, чтобы противостоять его чрезмерному цинизму, от которого приходили в замешательство куда более зрелые, чем она, люди. Многие, не только женщины, но и мужчины, стремились сблизиться с Мэтом только из-за богатства и могущества этого человека. И редко кто тянулся к нему искренне, от души, признавая его бесспорные личные достоинства.

— Честно говоря, только что вы сами спустили курок, — сказал Мэт. — Когда я спросил, знает ли что-нибудь Тони, то совсем не имел в виду нас с вами. Я имел в виду другое — знает ли он, что вы выходите за него только из-за денег?

— Его денег?

Боже, какая нелепость! Тони считает, что деньги созданы для того, чтобы их тратить. У него деньги мгновенно просачиваются сквозь пальцы, накопить их ему никогда не удавалось.

— Ну, если вы хотите предельной точности, я выражу свою мысль иначе. Скажем так — из-за его блестящих перспектив.

— Хотя вы — его босс, я бы сказала, что перспективы у Тони весьма средние.

— Тони получает по справедливости. Я свои обязательства выполняю: даю ему работу и за нее хорошо плачу. Он же, со своей стороны, каждый день честно трудится, за что получает немалые деньги. Я сам за этим слежу. Но сейчас я имел в виду совсем другое. Вы ни словом не обмолвились о важном обстоятельстве. Разве вы не знаете, что Тони — мой наследник?

— Для меня это новость. Но, в любом случае, даже если бы я об этом знала, что это могло бы изменить? Давайте спокойно взглянем правде в глаза. Вы ведь отнюдь не старик, он моложе вас всего на десять лет. Вы женитесь, и у вас будут свои дети, так что вашим наследником Тони не будет.

— Так могло бы случиться, только это маловероятно. Мне уже тридцать пять. Я привык к своей свободе. И лишиться ее только ради того, чтобы приобрести прямого наследника? Нет, для меня это не слишком веский довод.

Мэт стоял совсем близко от Зу, сосредоточенно разглядывая ее в упор. Губы Мэта были невероятно чувственными, но он больше не улыбался. Лицо его, бронзовое от загара, казалось сумрачным и напряженным. Девушка подумала, что в эти огромные черные как ночь глаза лучше не заглядывать. И в тот самый момент эти глаза превратились в узкие щелочки, а приводящие в полное замешательство губы Мэта сжались.

— Как давно все это было, Зу? Женщины, как правило, помнят даты куда лучше, чем мужчины.

Ощутив во рту невыносимую сухость, Зу закашлялась.

— Пять лет назад, — хрипло произнесла она.

— Целых пять лет! Поразительно! И вам тогда было…

— Мне было девятнадцать.

— Вам не дашь ни на год больше и сейчас.

— Вы застали меня врасплох.

В этом для Зу не было ничего нового. Мэт всегда заставал ее врасплох. Сейчас она имела в виду то обстоятельство, что Мэт был одет изысканно, а потому куда лучше мог владеть ситуацией, нежели сама Зу. В отличие от Мэта, на ней одежды почти не было, и девушка чувствовала себя весьма уязвимой. Однако, как ни странно, стеснения не испытывала. Все вернулось на круги своя: при Мэте она всегда ощущала себя женщиной и была раскованна. Стоило ему лишь взглянуть, как все ее чувства до крайности обострялись, а пульс начинал неистово биться. Точно такой же бешеный ритм пульса она изо всех сил старалась успокоить в данный момент.

Не скрывая издевки, Мэт, едва разжав губы, изрек:

— Неужели?

— Если вы хотите остаться, я должна привести себя в порядок.

— Да вы и так в полном порядке. Сожалею, но остаться я не могу — еду на холостяцкую вечеринку, которую устраивает ваш жених. Тем не менее… спасибо за приглашение.

— Я и не думала вас приглашать. Просто проявила вежливость по отношению к моему будущему… — Зу не могла удержаться, от колкости, — дяде, ведь в вашем лице я приобрету дядю после замужества, не так ли?

Мэт стиснул зубы. Слова Зу ему совсем не понравились. Она отлично понимала — для ликования у нее нет причин, наоборот, все свидетельствовало о том, что Мэт снова будет действовать ей на нервы. Она должна, просто обязана думать только о Тони, надо постоянно помнить, что они с Тони отлично ладят друг с другом. Ведь с самого начала их отношений Тони все время говорил о женитьбе. Он очень чист во всех своих помыслах и делах, в нем столько благородства. Тони будет ей прекрасным мужем. А Мэт никогда не делал ей предложения. Видимо, и тогда о семейных узах он даже не помышлял. Скажите, пожалуйста, ему достаточно того, что Тони станет его наследником! Конечно, в женщинах для удовлетворения чисто физических потребностей у Мэта никогда не будет недостатка. Зу все это прекрасно понимала, но, к великому сожалению, утешения от этого было куда меньше, чем ей того хотелось.

— Я вручу вам свой подарок и уйду, — сказал Мэт.

— Вы говорили, это что-то голубое? — Зу была явно заинтригована.

— Под цвет ваших глаз. Я не думал покупать для вас что-нибудь голубое для завтрашнего торжества, это предложила Нерисса. Мне бы хотелось самому надеть на вас этот подарок, если, конечно, вы позволите.

— Надеюсь, это не подвязка? — спросила Зу с иронией.

Губы Мэта скривились в улыбке.

— Увы, не подвязка. К сожалению, я как-то об этом не подумал. Наверное, стал куда медленнее соображать, чем в прежние годы.

— Вряд ли этому можно поверить!

Мэт достал из кармана пиджака плоскую продолговатую коробочку.

— Сначала я было решил подарить вам обеденный сервиз, а потом подумал, что подарок мой должен быть более личным, конечно, не настолько, как подвязка, — сухо объяснил Мэт. Он щелчком раскрыл коробочку и извлек из нее изящный сапфировый кулон на тонкой золотой цепочке.

— Какая красота! — невольно воскликнула Зу.

— Повернитесь-ка, — попросил Мэт.

Девушка встала к нему спиной и подняла волосы, чтобы было легче застегнуть цепочку. Когда его пальцы слегка дотронулись до кожи Зу, все внутри у нее затрепетало и ей стало ужасно стыдно. Так она должна реагировать только на прикосновения Тони! И вдруг, к немалому удивлению невесты, ее шеи коснулись уже не пальцы, а губы Мэта. Казалось, у нее просто не было сил сбросить со своих плеч его руки, которые развернули ее так, что теперь они стояли лицом к лицу. И точно так же Зу не нашла в себе силы отвергнуть страстный поцелуй, от которого по всему телу пробежала горячая волна.

Гибкое тело Зу ничего не забыло и жаждало теперь прикосновения этих рук, сжимающих ее в крепком объятии. Женственная мягкость уступала огромной мужской силе, исходившей от Мэта. Однако, когда Зу наконец овладела собой, оказалось, что вырваться из рук гостя совсем нетрудно. Освободилась она от его объятий так быстро, что сразу же сообразила — Мэт ожидал отпора, какого-то знака протеста, если его поцелуй будет ей неприятен. А не сопротивлялась, потому что просто не смогла вовремя отреагировать. Надо же — она и не собиралась от него отодвигаться! И спасалась в этот миг не от объятий Мэта, а от неустанно напоминавшей о себе собственной совести. Тело Зу так остро воспринимало происходящее и испытывало такое блаженство, возможности которого и не подозревала, когда ее обнимал Тони. Такого прежде она не испытывала и с Мэтом, если не считать одного случая, забыть который была не в состоянии. Пять лет тому назад поцелуи и ласки, которые дарил Хантер, были осторожными и весьма сдержанными. Тогда этого было вполне достаточно. Ничего похожего на возникшую в ней сейчас острую потребность чего-то большего раньше никогда не бывало. Но шок, поразивший Зу в данный момент, оказался не единственным. Она заглянула в глаза гостя, и у нее вдруг перехватило дыхание — в них недвусмысленно читалось ликование победы! Все, что Мэт только что сделал, было заранее обдумано и направлено к определенной цели — он хотел доказать ей, что в ней самой беспредельна потребность такой близости с ним; ему надо было, чтобы она взглянула правде в глаза. Такой реакции Тони у нее никогда не вызывал. Проклятый искуситель это прекрасно знал!

О Боже Правый! Как она только могла позволить себе сравнивать подобное, чисто животное, поведение Мэта со сдержанными манерами своего милого жениха? Нет, назвать Мэта животным — значит оскорбить прекрасный мир фауны. Такое прощать нельзя: Зу была абсолютно уверена, что он вел себя столь нагло отнюдь не из-за охватившего его порыва, а по заранее обдуманному плану. Скорее всего, он до мелочей прокрутил в уме эту сцену еще у ювелира, когда покупал злосчастный кулон. Так он хотел наказать ее за то, что она выходит замуж за его племянника.

Пять лет назад Зу испытывала к Мэту очень сильное чувство, но с его стороны все оказалось лишь насмешкой, игрой, которую ей не следовало воспринимать всерьез. Тогда в течение нескольких месяцев она была для него приятным развлечением, а потом Мэт ее совершенно неожиданно бросил, и это очень больно ранило. Ну что же, хватит, все это кончилось целых пять лет назад. После этого Зу решила, что не стоит поощрять попытки Тони установить с ней более близкие, интимные отношения. Правда, иногда ей казалось, что она придает всему этому слишком большое значение. Хантеры особенно тесных семейных связей не поддерживали. Пять лет назад Мэт не предпринял никаких шагов, чтобы ввести Зу в свой круг, да и вообще о родне говорил крайне редко. Тем не менее Зу смирилась с мыслью, что, если выйдет замуж за Тони, ей не удастся избежать встреч с Мэтом. Она предвидела, что при этом может возникнуть неловкость, надеялась, что это не приведет к каким-либо серьезным последствиям.

— Вы поступили скверно, Мэт Хантер. Как вы только могли?

— Да все было так просто, совсем просто. Хотите, чтобы я сделал это еще раз?

— Конечно нет! Уходите!

— Просить прощения я не собираюсь.

— Я бы крайне удивилась, если бы вы попросили. Ведь подобный джентльменский поступок для вас немыслим!

— Будь я на вашем месте, не стал бы столь презрительно относиться к поведению других. Да и то, что себе позволил, не так уж оскорбительно, — всего лишь вас обнял и поцеловал. А пробежавшие между нами искры, вы не можете этого отрицать, были сладостны. Я не прошу у вас прощения, потому что никоим образом не хочу вас обманывать — я ни о чем не сожалею. Когда вы открыли мне дверь, на вас не было косметики, пожалуй, вы даже не успели как следует одеться. И я от души наслаждался — так вы прелестны!

Мэт с нескрываемым восхищением оглядел короткий купальный халатик Зу. Ей показалось, что его глаза проникают сквозь тонкую ткань, и без того едва прикрывающую тело. Потом он посмотрел на лицо девушки; щеки ее порозовели, а глаза всячески избегали пристального взгляда. Мэт был уверен, что угадал мысли, которые вихрем пронеслись в сознании Зу. Напряженное выражение на ее лице заставило его рассмеяться.

— Целовать вас очень приятно. И мне ничуть не стыдно в этом признаться. Если бы вы были честны с собой, то сознались бы, что и вам это тоже доставило удовольствие.

Зу подумала, что надо бы ему возразить, но только зачем?

— Да, мне было приятно, — согласилась она. — Вы всегда отличались особой привлекательностью.

— Порою ее во мне так много, что вы не можете противиться?

Разговор принимал опасный характер. Зу лениво пожала плечами, хотя пульс снова стал бешено набирать скорость. Мэт никогда ни на что ее не толкал. Он ни разу не перешел тех рамок, которые установило чрезмерно строгое воспитание Зу. Однако она всегда ощущала, что ему хотелось гораздо больше того, что была готова ему дать. Она понимала, что Мэт, вне сомнения, может получить это где-то на стороне. Иногда Зу даже думала, что отчасти именно из-за ее юности и чистоты мужчина утратил к ней интерес и прекратил всякие отношения. Зу вовсе не хотела разрыва, но переделать себя не могла, а требовать от Мэта, чтобы он изменил свои взгляды на жизнь, пожертвовал чем-то ради нее, было бы несправедливо. Он был сильным и решительным во всех своих делах и поступках. Это касалось, конечно, и его отношений с женщинами. Этот человек никогда не ждал, чтобы жизнь приносила ему свои дары; он знал, чего хотел, и получал все, что ему нужно. Такова его натура — подчинять себе все и всех. Тогда Зу была совсем молоденькой девушкой, а Мэт приближался к тридцатилетию. Разница в возрасте была весьма и весьма существенной. Да, он правильно заметил, что для нее слишком сложен, ей с ним не справиться!

Мэт прикрыл глаза и неожиданно высказал вслух свои мысли. Они, казалось, двигались в том же направлении, что и мысли Зу.

— Могу поспорить, что теперь вы со мной справились бы без всякого труда.

— Очень жаль, что этого нам узнать не дано. Слишком поздно вы об этом подумали.

Теперь атмосфера раскалилась до предела, хотя электрический разряд ворвался в комнату уже в тот момент, когда гость возник у порога. Зу собиралась еще кое-что сказать, но поняла, что он все истолкует по-своему, любые ее слова воспримет как вызов.

Мэт пронзил девушку таким испепеляющим взглядом, что у нее перехватило дыхание.

— Вам не удастся никого обмануть, даже если вы выйдете замуж за Тони.

— Я не собираюсь обманывать Тони. То, что произошло сейчас, просто случайный срыв. Теперь я прозрела и вряд ли приму подобный эпизод за проявление истинных чувств. Между нами возникло мимолетное низменное физическое влечение, и мне, как любому нормальному человеку, это было приятно. Теперь же я сделаю все, чтобы больше такое никогда не повторилось. Так что тревожиться о родственнике вам не стоит. Я буду вести честную игру.

— Как это ни странно, я имел в виду вовсе не Тони, а вас. Он для вас слишком слаб, Зу. Племянник сам себе не хозяин, а потому никогда не будет принадлежать вам целиком. Он мальчишка и останется им навсегда. А вам нужен не мальчик, а мужчина.

— Мне вовсе не хочется, чтобы муж мною командовал. Я хочу, чтобы наши отношения строились на равных началах.

— Я считаю, что мужчина и женщина — противоположно направленные силы, поэтому в отношениях лучше всего добиваться равновесия. Равенство мужчины и женщины во всех сферах просто невозможно. В чем-то верх одерживает женщина, в чем-то — мужчина. Если сделаете правильный выбор, добьетесь полного равновесия.

— А выбрать мне следует вас? — с издевкой спросила Зу. — Не стоит притворяться, будто я для вас представляю хоть какой-нибудь интерес. За последние пять лет вы ни разу не пожелали даже приблизиться к моему дому!

— На то были причины, — сказал Мэт.

Он непроизвольно провел пальцем по тонкому, как волосок, почти незаметному шраму. Начинаясь над правым глазом, он шел вниз по веку и щеке. Пять лет назад этого шрама не было, отметила Зу.

— Вы ведь знали о моей помолвке с Тони. Зачем же вам понадобилось ворошить прошлое именно сегодня?

— Я знал, что Тони собирается жениться. По его словам, на девушке «что надо». Странно, но он ни разу не называл вашего имени. Я так его и не знал, пока не появился как-то у Нериссы, которая раскрыла мне эту тайну. Если бы все знал, примчался бы к вам гораздо раньше, чтобы успеть спасти вас от себя самой.

— Прямо собака на сене! По крайней мере, для себя лично вы меня не желаете…

— Хочу кое-что пояснить, пока вы не закончили свою мысль. Я мог бы очень и очень желать вас для себя лично, но вернусь к вашим словам об обычном низменном физическом влечении. Слово «низменное» выбрали вы, между прочим. По-видимому, оно вызывает у вас отвращение. Я же считаю, что если между двумя людьми возникают такие отношения, то этому надо только радоваться, а не воротить нос! Потому что они — сама жизнь!

— Лично мне только физические отношения с вами не нужны, да, по правде говоря, и ни с одним другим мужчиной. Пять лет назад вас привлекал только легкий флирт, мне же роман на миг вовсе не по душе. И с тех пор мои принципы нисколько не изменились. Мне нужны отношения прочные, вечные; мне нужно законное супружество, мне нужны дети. Именно это я и буду иметь, выйдя замуж за Тони. И в моей жизни нет ничего, абсолютно ничего важнее замужества. Я отношусь к этому очень серьезно. Даже оставила работу в гостинице, чтобы вечерние дежурства в отделе приема гостей не отрывали меня от семьи. Когда Тони будет приходить с работы, я всегда буду дома.

Зу и не думала, что ее речь окажется такой страстной. Просто прорвались вызванные приходом Мэта силы, заставившие задрожать. Да, ей очень приятны поцелуи и объятия Мэта, но в жизни важен не только секс.

— Вы Тони любите?

Зу готова была отдать жизнь, только бы получить право честно и прямо ответить «да». Но возвращение Мэта перепутало все карты. И потому ответила она уклончиво:

— Разве я согласилась бы выйти за него замуж, если бы не любила?

Ухмылка на губах Мэта выражала сомнение, и он спросил:

— А как насчет Тони? Он вас любит?

— Говорит, что любит. И пока что не дал мне ни единого повода ему не верить.

На какое-то мгновение их взгляды слились. У Зу замерло сердце. И тут же Мэт изобразил на лице полное безразличие.

— В таком случае, мне сказать больше нечего.

С этими словами он повернулся и вышел.

Тем не менее Зу не верила, что ему и впрямь нечего сказать ей. Она закрыла за Мэтом дверь и без всякой цели пошла в спальню. Захотелось взглянуть на свой свадебный наряд… Дотрагиваясь до него, девушка надеялась вновь обрести твердость и уверенность в правильности своего решения, но этого не случилось. Платье было прекрасно. Поскольку матери у Зу не было, Нерисса поехала с ней в магазин, чтобы помочь в выборе свадебного туалета. Но на самом-то деле невеста ни в чьей помощи не нуждалась. Первое же платье, которое она примерила, зная заранее, чего бы ей хотелось, оказалось не только впору, но и подходило во всех отношениях. Цвета слоновой кости, оно отличалось классической простотой. В нем изящная фигура выглядела безупречно. Именно такой наряд как нельзя лучше соответствовал предстоящей свадебной церемонии.

Довольно давно у Зу появилось ощущение, что все складывается слишком уж хорошо; у нее даже возникло какое-то недоброе предчувствие. Оставаясь наедине с Тони, Зу никаких земных волнений не испытывала. Она всегда питала к нему глубокую и теплую привязанность. И когда Тони сделал предложение, ей казалось вполне естественным его принять.

Девушка не могла бы сказать, почему согласилась пойти на первое свидание. Она знала, что Тони племянник Мэта. Но даже если бы ей это не было известно, сама догадалась бы об их родстве, ведь дядя и племянник внешне очень похожи. Оба высокого роста и широкоплечи. У Мэта талия и бедра поуже, чем у Тони, но он больше занимался спортом, меньше пил и гораздо меньше ел. Тони тоже надо будет умерить свой аппетит и привычку к выпивкам, иначе к тому времени, когда ему будет столько лет, сколько сейчас Мэту, у него обязательно появится брюшко. Правда, любящая женщина сможет помешать этому, если возьмет все под свой контроль. Зу была уверена, что, когда станет женой Тони, ее любовь и забота решат все проблемы с его избыточным весом. Волосы жениха не были такими вьющимися и такими темными, как у Мэта, а глаза не черные, скорее коричневые, как у спаниеля. И все-таки сходство дяди и племянника было столь велико, что Зу иногда при взгляде на Тони испытывала щемящую боль.

Честно говоря, Зу по-настоящему так и не оправилась после разрыва с Мэтом. Она нередко задавала себе вопрос: не потому ли встречается с Тони — более тусклым отражением дядюшки, — что первый как бы заменяет второго? А может быть, жених послан ей в наказание за то, что она так долго не может выздороветь, освободиться от своей безнадежной, безрассудной страсти? Как бы там ни было, но с течением времени Зу постепенно осознала, что Тони достаточно интересен сам по себе. Она уже не искала в нем сходства с Мэтом, принимая таким, каким тот был, со всеми его достоинствами и недостатками. Он нравился ей все больше и больше.

Ради Тони Зу сделала все, что было в ее силах, чтобы полюбить его мать. Нерисса Толбот не так давно овдовела и, вполне естественно, еще более привязалась к своему единственному сыну. Зу все это учитывала, догадываясь, что мать и раньше излишне опекала Тони, чем и объясняется некоторая его слабохарактерность. Нерисса перехватила ветер с натянутых Зу парусов. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы они с невесткой стали настоящими друзьями. Нерисса решила, что изо всех сил будет стараться не вмешиваться в жизнь молодоженов, а когда придет время, станет доброй бабушкой своим внукам. Такие планы вполне устраивали Зу, создавали ей необходимый душевный комфорт. Правда, где-то еще оставался камень преткновения — Мэт. Но Зу не сомневалась, что сумеет заглушить в себе любые, даже самые слабые проявления тревоги.

Как ни странно, Тони никогда ничего не говорил ей о Мэте. В конце концов, тот был его непосредственным начальником, а не только дядей. И в тех редких случаях, когда имя Мэта все-таки всплывало в разговоре, голос Тони сразу становился каким-то неприятным. Рискуя проявить нелояльность к жениху, Зу объясняла его враждебность к дяде своеобразным чувством ревности.

В свое время Хантер, в отличие от многих других, не получил в наследство акций крупного концерна и почетной и выгодной должности в нем. Он начинал скромным служащим в одной из фирм по перевозке грузов. И прежде чем создал свое собственное транспортное агентство, ему пришлось скрупулезно изучить все особенности этого бизнеса. Сначала его контора была небольшой, но со временем дело разрослось, фирма приобрела широкую известность в Англии и за рубежом. Сейчас на вывеске стояло лишь его имя, но в те дни, когда Мэт встречался с Зу, рядом с его именем было и другое — Толбот. Может быть, это был какой-то родственник Тони по отцовской линии, поэтому Мэт объявил Тони своим наследником? Что же тогда произошло с этим деловым партнерством?

Размышления девушки прервал телефонный звонок. Она сняла трубку и слегка заволновалась, узнав голос Нериссы. Общение с ней не приносило Зу желанного покоя.

— Мне хотелось убедиться, что у моей будущей невестки все в порядке.

— В полном порядке, большое спасибо, миссис Толбот. Как мило, что вы обо мне вспомнили!

— Я не так уж стара, чтобы забыть ночь перед собственной свадьбой. Я тогда была в ужасном состоянии. Вы даже не поверите.

О, наоборот, Зу в этом не сомневалась. Ее будущая свекровь, поддаваясь панике из-за любого пустяка, умела все перевернуть, все запутать.

— Я очень рада, Зу, что вы сегодня такая спокойная.

Если Нерисса впрямь так думает, то одно из двух: либо она не очень-то правильно воспринимает реальную действительность, либо Зу куда большая актриса, чем считала себя до сих пор.

— Мой братец еще не приходил к вам, чтобы представиться?

— Приходил. И даже принес свадебный подарок.

— Мэт никогда не соблюдал принятых в обществе норм поведения. Любой другой человек отложил бы знакомство с будущей невесткой до завтра, но только не он. Мой брат страшно упрям, ему лучше не возражать.

— Да… Я… Мне… Могу себе представить.

— В свадебном ритуале он ничегошеньки не смыслит. К тому же у него очень жесткий график работы. Вам должно льстить, милая Зу, что Мэт все-таки выбрал время и приехал на вашу с Тони свадьбу. Хотя, честно говоря, почему?..

Видимо, Нерисса ожидала, что Зу скажет, насколько она польщена, восхищена и осчастливлена тем, что Мэт собирается присутствовать на завтрашней церемонии. Но подобные слова просто застряли бы у нее в горле. А как следует понимать интригующие слова Нериссы — «честно говоря, почему»?

Пауза затягивалась. Нерисса прервала ее, спросив:

— Вам понравился подарок Мэта?

Ну, на этот вопрос ответить гораздо легче.

— Просто прекрасный! Он не может не понравиться!

— Безумно рада! Мэт купил подарок и для Тони. Запонки. Еще вы можете рассчитывать на традиционный банковский чек.

— Ваш брат очень щедр.

— Быть щедрым вовсе не трудно, если у тебя огромное состояние.

Тон Нериссы был настолько сух и ядовит, что Зу сочла за лучшее промолчать.

— Вы довольны, что послушались моего совета и остановили свой выбор именно на этом платье?

Как и всякая девушка, Зу всегда мечтала о длинном свадебном платье и фате, но когда пришло время выбирать, ей захотелось надеть на свадьбу скромный костюм-двойку и шляпку. Она даже присмотрела для себя такой туалет. Все было бы совсем по-другому, если бы были живы ее родители и она выходила замуж, имея за спиной семью. Но ни мамы, ни папы уже давно нет. Не было и по-настоящему близких родственников, только кузины да одна престарелая тетка. Жили они далеко, к тому же тетка уже очень слаба и не выдержала бы дальней поездки; поэтому на свадьбу они не приедут. Зу сожалела, что по причине плохого здоровья не сможет приехать и бабушка Тони со стороны матери. Эта дама жила совсем далеко, во Франции, куда переехала много лет назад вместе с мужем, работавшим в этой стране. Бабушке нравились теплые края и доброжелательные жители Прованса, и когда ее муж умер, она, не желая покидать обжитое место, решила навсегда остаться во Франции.

Зу казалось бессмысленным устраивать слишком пышную свадебную церемонию. Но когда она намекнула об этом Нериссе, та ужаснулась и заявила, что просто несправедливо лишать ее, мать, удовольствия от настоящей, большой свадьбы. В тоне женщины появилось высокомерие, как будто в том, чтобы скромно отметить это важное событие, было что-то непристойное. Во всяком случае, мать Тони стала возражать против любого предложения Зу и даже против ее намерения пригласить на свадьбу нескольких друзей. Нерисса заявила, что гостей, которых она хочет видеть на церемонии, будет так много, что для других просто не хватит места.

— Вот и хорошо, миссис Толбот, что мы все обговорили.

— Я знала, что вы будете довольны. Матери всегда все знают лучше, чем дети.

Нерисса вновь села на своего конька. Она, по-видимому, не хотела замечать не совсем искренний тон Зу.

— А теперь, душечка, я хотела бы, чтобы вы как следует выспались и стали еще красивее. Мне надо, чтобы вы непременно предстали во всем своем блеске.

Нерисса положила трубку. Зу приготовила постель, хотя понимала, что уснуть не удастся. Ей вдруг открылась истина: сестра и племянник Мэта очень его не любят. Когда бы Нерисса ни изливала душу по поводу своего брата, она всегда тщательно скрывала неприязнь Тони к дяде. Но сейчас ослабила внимание, и ее и Тони истинные чувства к родственнику вырвались наружу. Сделав такое открытие, Зу поняла, что надо бы разобраться в собственном отношении к Мэту…

Напрасно девушка заставляла себя думать о чем-нибудь другом. Нерисса сняла с нее все заботы о приготовлениях к бракосочетанию, даже сама разослала приглашения. Поначалу Зу пыталась возражать — ведь свадьба-то ее, а получается, что она вроде бы к ней и не причастна. Но Тони, успокаивая невесту, оправдывал мать: у нее нет дочерей, а ей всегда так хотелось устроить настоящую свадьбу.

— Если бы твоя мама была жива, моей пришлось бы остаться в стороне. Но в нынешней ситуации не стоит лишать ее такого удовольствия. И если уж быть до конца откровенным, дорогая, я считаю, что, отказав маме в этом, ты поступила бы эгоистично.

Тони прав, решила Зу. Она и впрямь проявляет эгоизм, а потому, конечно, без особой радости сдалась. До нее вдруг дошло, что, посылая приглашение Мэту, Нерисса, по существу, лишь соблюла необходимые формальности. Разумеется! От него ведь ждали дорогого подарка, а вовсе не личного присутствия!

Зу усмехнулась. Мэт всегда был непредсказуем. Но тут же улыбка погасла: непредсказуемым оказался и его уход из ее жизни пять лет тому назад.

Тогда Зу не сомневалась, что Хантер встречается не только с ней. Он был слишком чувственен, и наверняка того, что давали отношения с Зу, ему было недостаточно. Мэт обладал какой-то особой привлекательностью — она снова почувствовала это сегодня вечером и отлично помнила по предыдущим встречам. Он всегда буквально завораживал ее. Весь облик Мэта наводил на мысль о том, что в сексе его возможности не знают границ. И потому Зу понимала, что у него должны быть другие женщины. Сама же она тогда была совершенно не готова к интимной близости с ним, даже радовалась, что свой жар ловелас гасит где-то на стороне и, по-видимому, вполне доволен их с Зу дружбой. Но, ничего не зная наверняка, в душе она ревновала его ко всем другим женщинам. В остальном же им с Мэтом было очень хорошо, между ними царило согласие. Иногда он вдруг начинал вести себя, как добрый дядюшка, но Зу считала, что таким образом Мэт охлаждал свой слишком горячий темперамент, и за это была благодарна ему. Когда они проводили время вместе, чаще всего все было так фантастически прекрасно, что и словами не передать. Да им порою и не нужно было никаких слов. Они настолько хорошо читали мысли друг друга, что нередко начатая одним из них фраза не требовала окончания и воспринималась другим с полным пониманием. Именно поэтому Зу не могла тогда поверить, что Мэт от нее ушел; именно поэтому ей было так больно, когда он исчез без всяких объяснений. Даже если ему не захотелось повидать ее, чтобы сказать, что между ними все кончено, мог бы написать или позвонить. В то время ему предстояла длительная, по меньшей мере на целую неделю, служебная поездка по ряду стран Европы. Накануне отъезда Мэт пригласил Зу на ужин. Он всегда водил ее в лучшие из лучших рестораны, но в тот вечер просто превзошел сам себя.

Ресторан оказался верхом элегантности. Зу вспомнила розоватые бархатные кресла времен Регентства. Девушка чувствовала себя не очень уверенно, сидя в подобных креслах, но в тот вечер ощутила в себе какое-то царственное величие. Потягивая великолепное шампанское, она, не зная французского языка, с удовольствием наблюдала за тем, как Мэт изучает меню. Как-то слишком быстро и легко Зу поглотила изрядное количество вина и стала необычайно веселой, даже бесшабашной.

Привезя Зу домой, Мэт нежно ее обнял. Она вдруг представила себе излучающих страсть женщин, с которыми Хантер непременно встретится на континенте. Где бы он ни появлялся, его везде, даже если рядом была Зу, преследовали призывные взоры женщин. Так что не стоило особенно напрягать воображение, чтобы представить себе, что происходит в ее отсутствие. Возможно, Мэт поедет на новом большом грузовом автомобиле. Он нередко садится за руль сам, чтобы убедиться в надежности машины, выявить ее достоинства и недостатки или проверить особенности и трудности маршрута перевозок. Ему хотелось все увидеть своими глазами, лично побеседовать со своими служащими или партнерами. При этом Мэт никогда не смешивался с толпой, всегда был приметен. В тот вечер ревность и злость, накопившиеся в душе Зу, изменили ее обычную реакцию на поведение Мэта. Честно говоря, ей всегда было нелегко сдерживать свои эмоции, а тут представилась прекрасная возможность взвалить свое бремя на него. А он осыпал ее поцелуями, горячими, нетерпеливыми. Зу вспомнила терпкий запах, исходивший от него: смесь лосьона для бритья и особого аромата его горячего тела. Ее поглотила волна новых ощущений, волшебной теплоты. Язык Мэта проник в ее рот и, как бы пробуя на вкус, коснулся ее языка. Мэт будто проверял реакцию на свои поцелуи, становившиеся все более продолжительными и страстными. Соблазнитель стал расстегивать корсаж ее платья. Зу вспомнила, как он запутался в многочисленных пуговках и как напряглись ее груди от прикосновения его нежных, сильных пальцев. Губы Мэта были притягательно сладкими, руки все смелее скользили по ее бедрам, но он не пытался перейти опасный рубеж и овладеть ею. А если бы это случилось, как сложились бы их судьбы?

С тех пор этот вопрос Зу задавала себе бесконечное количество раз. Казалось, Мэт, уходя от нее, был так же потрясен, как и она сама. Зу надеялась, что, возвратясь из поездки, он тут же позвонит ей, а затем они встретятся. Однако прошла целая неделя, затем еще одна, а от Мэта не было ни слуху ни духу. Напряжение, в котором пребывала Зу, достигло апогея. Она уже стала думать, что с Мэтом что-то случилось: попал в аварию или заболел. В отчаянии Зу позвонила ему домой, но телефон молчал. Тогда она набрала служебный номер. Трубку сняла дама с ледяным голосом. Такой голос бывает у особ, которые носят унылые костюмы из твида и закрытые туфли со шнурками. Возможно, все это Зу придумала, потому что ей очень не понравилось, что сказала эта дама. Прежде чем ответить на вопрос, она настойчиво потребовала, чтобы Зу назвала себя, а потом очень четко, с режущим слух спокойствием произнесла:

— Извините, мисс Форчн, но должна вам сообщить, что мистера Хантера застать невозможно.

Почему? Что случилось? Она так ничего и не поняла. Если она Мэту была не нужна тогда, зачем же понадобилось ему вернуться теперь и так растравить старую рану? Почему он, хотя бы ради приличия, не остался в стороне? Почему лишил ее покоя накануне свадьбы?

Что же теперь делать? Отказаться от Тони? Собрав все свои силы, отменить свадьбу? Но сейчас уже ночь! И Тони всегда был с ней так мил, так добр, так нежен. Разве можно его обидеть? А его мать? Зу глубоко вздохнула. Она представила, как Нерисса в отчаянии вздымает к небу руки:

— Как же вы, Зу, могли так с нами поступить?!

А хочется ли ей на самом деле отказаться от жениха? После внезапного исчезновения Мэта у Зу появилось несколько новых друзей, но до встречи с Тони она не думала о замужестве. Неважно, по какой причине Зу впустила в свою жизнь именно Тони, но она имела полное право стать его женой. Ведь всегда мечтала встретить надежного человека, с которым можно было бы создать прочную семью.

Даже если ей удастся простить Мэта за столь жестокий разрыв их отношений, подумала Зу, поверить ему снова она никогда не сможет. Самонадеянный Мэт всегда предпочитал свободу. Постоянно окруженный толпой поклонниц, он и не думал сделать выбор и ради одной женщины покинуть остальных. А вдруг теперь он в корне переменился? Может быть, Мэт разобрался в себе и понял, что он вовсе не такая уж несокрушимая крепость, как самонадеянно считал; что сделан он из плоти и крови, как и все люди; что и ему надо иметь жену — верного и надежного друга. И тут Зу поняла, что от подобных мыслей у нее просто разорвется сердце.