Верёвкина Александра

Холодный почерк души

 

Пролог

Я сидела в углу своей комнаты в пансионате, пытаясь справиться с охватившим меня возбуждением. Просто невероятно! Этого не может быть!

Но с реальностью не поспоришь, она слишком авторитарна. В голове разлился бурный водопад мыслей, они постоянно сталкивались между собой, перебивая одна другую. В произошедшее трудно было поверить… Даже сейчас, когда у меня были ответы на все вопросы.

Как я не догадалась раньше? Слепо верила всему сказанному, ни разу не прислушавшись к собственным чувствам и ощущениям. Долгие месяцы я изнывала от боли, которую могла разрушить в одну секунду, лишь протянув руку. Вот только я не могла этого сделать.

— Елена! — позвал меня мужской голос.

Я улыбнулась. Стефан… Нельзя передать словами ту благодарность, которую я к нему испытывала. Ведь именно он…

— Елена! — настойчиво повторил вампир. — Спустись, пожалуйста.

Нет, не сейчас. Я не смогу сдержаться. Мне надо немного побыть наедине с собой и своими эмоциями. Надо успокоиться и взять себя в руки, в конце концов.

Восстанавливая дыхание, я отбросила в сторону назойливые воспоминания. Безудержный смех рвался из груди, и вот с ним было сложнее всего. Я понимала, что это всего лишь признак надвигающейся истерики, но контролировать себя было очень сложно.

Меня обманули, но как искусно! Я ведь доверяла каждому слову… Видимо, это и было фатальной ошибкой. Не стоило доверять, не стоило верить.

— Елена, милая, — раздалось возле двери, которая после короткого стука тут же распахнулась.

Я повернула голову, ожидая увидеть Стефана, и все мысли разом покинули голову.

С хищным оскалом на лице в комнату вошла Кэролайн. Если я скажу, что была удивлена, то безбожно солгу. Благо, что я уже сидела, иначе бы непременно произошло нечто экстраординарное с моей стороны. Думаю, звук упавшей на пол челюсти услышали мы обе.

— У меня есть один разговор, — по-деловому холодно начала моя гостья.

Я кивнула, давая ей понять, что жду продолжения. Неужели она надеялась на то, что я буду способна к членораздельному общению в данный момент? Слишком много потрясений для одного дня.

— Хорошо, тогда сразу к сути, — стоя на пороге, продолжила она свой монолог. — Я знаю, где Дамон.

Я хмыкнула. Да уж, свежие новости.

— Тебе неинтересно? — вздернула изящные брови бывшая подруга.

— Как видишь, нет, — саркастично ответила я, поднимаясь на ноги. — Ты только за этим пришла?

Я в упор уставилась на ее вмиг изменившееся выражение лица. Она явно растерялась.

— Тогда нам пора прощаться, — отвернувшись к окну, добавила я.

Прошло не меньше двух минут, прежде чем мне удалось расслышать, как жалобно скрипнули дверные петли. Растирая раскрасневшиеся щеки ладонями, я кое-как добралась до кровати и с высоты своего роста рухнула на нее, раскидывая руки в стороны. Громкий смех вырвался из горла, а в голове медленно, но четко стал вырисовываться план.

— Он будет моим, — выделяя каждое слово, пообещала я себе.

 

Глава 1

"Сегодня ровно месяц с того дня, как мы вернулись из Италии. Не знаю, как мне удалось прожить это время без него. Больно. Страшно. Одиноко. Это лишь пустые слова по сравнению с тем, что я чувствую на самом деле. Вакуум. Внутри меня он надежно поселился, с каждым днем все сильнее разрушая воспоминания о мужчине, которого я очень люблю. Ты знаешь, мне тяжело называть его имя. Достаточно уже того, что я каждую ночь плачу (если только можно так назвать капли крови, которыми истекает мое сердце), когда закрываю глаза и вижу перед собой красивое бледное лицо с правильным чертами. Черные глаза с их бесконечной глубиной, которую я уже и надеюсь увидеть. У меня не получилось сохранить то, что я имела, но я обязательно отыщу его. Чего бы мне это не стоило!".

— Елена, невозможно вечно просидеть взаперти, подскакивая к окну всякий раз, когда видишь ворону! — донесся до моего слуха укоризненный голос Бонни. — Ты не понимаешь, чем это может закончиться?

Конечно, я понимала. Рано или поздно это случится. Мое сердце разорвется на части от тоски, не поддающейся осмыслению подруге, которая искренне счастлива. У них с Мэттом все очень удачно сложилось. Италия стала тем самым переломным этапом в отношениях, которые увенчались всепоглощающей любовью. Я была рада за них. Но, видимо, недостаточно.

— Похоже, тебе приятно издеваться над нами, — с сожалением произнесла подруга, выходя из моей спальни, но на пороге обернулась и резко добавила, — Подумай хотя бы о Стефане!

"Я думаю о нем!" — хотела было крикнуть я ей в спину, но не стала этого делать. Яркое выражение эмоций давно потеряло для меня всякий смысл. Что толку с ними спорить? Они уверены в собственной правоте, а я уверена лишь в одном своем желании: он мне нужен. Мой глупый и ревнивый вампир, который бросил меня здесь совершенно одну. Первые недели я ждала, потом появилась надежда в тот самый светлый и радостный день, когда дверь моей комнаты распахнется, а на пороге будет стоять Он. С легкой улыбкой на лице, небрежно прислонившись спиной к косяку, весь в черном, который так ему идет… Просто позовет меня по имени. И я брошу все и всех, лишь бы быть рядом с ним! Без оглядки уйду из дома, который стал мне ненавистен, оставлю его брата, которого давно разлюбила, покину друзей, которых все еще очень люблю. Я готова лишиться всего, чтобы приобрести то, что не по силам дать мне никому. Лишь Он один может дать мне то, что так необходимо каждой девушке — любовь.

Сейчас все стало гораздо хуже. Надежда есть, но с каждым днем она становится прозрачнее, и в скором времени просто исчезнет. Мне необходимо узнать…

— Елена, милая, спустись, пожалуйста! — позвал меня мелодичный мужской голос, разрушив цепочку размышлений.

— Иду, — отозвалась я, не чувствуя никакого желания видеть перед собой стойкое напоминание о том, кого люблю.

Но делать нечего, придется, скрипя сердце, выходить из любимой комнаты, чтобы провести еще один "чудесный" вечер в обществе совершенно другого Стефана Сальваторе, столь же сильно ненавидевшего своего брата, как люблю его я.

Не знаю, чем я руководствовалась, когда решила, будто вернуться в Феллс-Черч светлая мысль. Что я здесь нашла? Сумасшедшую миссис Флауэрс, которая то и дело терзала меня расспросами о дате свадьбы? Услышав ее вопрос впервые, я буквально впала в истерику. Стефан тогда попытался объяснить этой женщине, что подобного рода любопытство стоит оставить при себе, но его излишне вежливый в данной ситуации тон, по-моему, не дал никаких результатов. Поэтому впредь я стараюсь держаться от хозяйки пансиона на как можно более почтительном расстоянии.

Так что же я все-таки здесь нашла? Ничего. Мое сердце и душу унес с собой вампир, которого я буду вынуждена любить вечно. Да, именно вынуждена, потому как это чувство настолько широко и безгранично распространилось во мне, что до сих пор заставляет меня жить. Человек ведь не может без кислорода, он вынужден дышать. А я любить. Любить того, чьи чувства предала и недооценила, кому сделала больно, но он простит меня, я уверена. Просто потому, что любит.

— Елена, — позвал меня Стефан, благоразумно решивший не подходить слишком близко. Все правильно, потому как я сама просила его об этом.

— Я тут, — жаль, что приходилось разговаривать вслух, это всегда очень мешало моим мыслям. Значит, надо предпринять очередную попытку. — Стефан, научи меня пользоваться Силой.

Впервые произнеся эту фразу я чуть было не сошла с ума от боли, вспоминая тот волшебный день в Италии… И мой первый урок. Жаль, что единственный.

— Мы уже говорили об этом, моя милая, — спокойно ответил мне юноша. По-прежнему "милая"… Видимо, некоторые мои просьбы никогда не достигнут цели. — Я не могу.

— Думаю, — холодно отозвалась я, устраиваясь за столом, — Я прекратила бы терзать тебя, если бы услышала истинную причину отказа. Что именно ты не можешь?

Я знала, что разговариваю слишком грубо, но на светские реверансы просто не было сил. Каждое утро, просыпаясь ото сна, который лишь я одна могла назвать "кошмаром", мне приходилось несладко. Нет, сейчас об этом не стоит думать.

— Давай просто поедим, — невозмутимо предложил он мне, садясь напротив. Сам он, конечно же, ничего не ел. Все делалось из соображений контроля за мной. Чтобы ела, спала, дышала, не плакала — как будто это вообще было возможно! — жила, в общем.

Этот план целиком и полностью принадлежал Бонни, о чем я очень часто умудрялась ей напоминать. Понимаю, вынужденные меры, но мне все равно становилось не по себе. Все вокруг считали меня несмышленым ребенком, за которым нужен глаз да глаз, и никто не хотел признавать одну простую вещь — мне физически необходим Дамон. Ох, нет…

Отшвырнув от себя тарелку, я на крейсерской скорости влетела по лестнице на второй этаж, толкнула плечом дверь комнаты и рухнула на кровать, пряча лицо в подушку. Зачем было его называть по имени?

И даже сейчас, когда сердце было готово разорваться от боли, а душа распрощаться с телом, меня не оставляли в покое.

— Хорошо, — раздалось где-то в стороне двери, — Я сделаю то, что ты просишь.

Прошу? Да я умоляю тебя это сделать! Но вслух я, конечно, произнесла другое.

— Стефан, я хочу побыть одна, — даже не пришлось делать жалостливый тон, в голосе итак было полно слез, которых явно недоставало глазам. — Пожалуйста.

Все же немного вежливости мне не помешает. Он ведь уже извинился за все.

Дверь тихонечко скрипнула, напоминая о несмазанных петлях, и я осталась в полной тишине. Сколько сейчас времени? Семь вечера. А число? Впрочем, какая разница. Для меня каждая секунда длится вечность.

Не знаю, сколько я так пролежала, бездумно разглядывая складки на подушке. В очередной раз мир потерял для меня все краски, став истинным воплощением вселенского кошмара. Я понимаю, что заслуживаю все это, но…

Неожиданно захотелось подышать свежим воздухом, насладиться приближающейся ночью, сидя за рулем любимой машины. Почему любимой? Потому что очень многое случилось именно в ней.

Я подбежала к окну, резко распахнула его и втянула в себя воздух полной грудью. Никогда не замечала, насколько прекрасен вечер, когда солнце еще не село, но уже отчетливо видно луну. Так и хотелось схватить куртку и вылезти в окно, минуя извечные беспокойные взгляды Стефана и его циклически повторяющиеся вопросы. Но я этого не сделала по нескольким причинам. Во-первых, он будет переживать, во-вторых, обязательно нажалуется Бонни, и тогда мне уж точно несдобровать. Зная ее пыл и целеустремленность, точно окажусь под домашним арестом на неделю — причем в лучшем случае. Ну и, в-третьих, ключи от машины были внизу, следовательно, окно отпадает за ненадобностью.

Весело рассмеявшись (это было мне свойственно с некоторых пор — резкая смена настроений), я оделась потеплее, предвидя довольно холодный вечер, надела удобные тенисски и спустилась на первый этаж.

— Я хочу прогуляться немного перед сном, — без особого энтузиазма отрапортовала я, хватая ключи. — Вернусь через пару часов.

И выскочила за дверь, не став дослушивать до конца "Елена, я…".

Вот он, мой красавец! Ярко алый, словно пожарная машина, изящный Ягуар. От одного запаха внутри салона кружилась голова. Так пахло от него, моего любимого…

Тряхнув головой, я быстро отбросила воспоминания в сторону, до предела опустила стекло, позволив теплому ветру обдувать лицо, завела мотор и тронулась с места на третьей передаче. Невольно вырвавшийся из горла крик восторга был единственным свидетелем моего безумного счастья. Я знаю, почему вдруг полюбила скорость, ночь, ветер, свободу, без которых вполне пристойно жила раньше. Потому что мне не хватает Дамона.

Иногда, точнее именно в такие минуты, я позволяла себе вспомнить все, что между нами было. Даже его имя вызывало бурю восторга. Наверное, это сумасшествие, но мне так не казалось. Во всяком случае, мне удалось себя в этом убедить.

Проехав около сотни километров, я решила возвращаться назад. Мысли были приведены в порядок, желание жить возвращено на место, а сердце собрано воедино. Цели достигнуты, так я это называю.

Осталось лишь сосредоточиться на приближающейся ночи. Каждый раз, просыпаясь утром от невыносимо томительной порции очередных "кошмаров", я боялась засыпать на следующую ночь. Потому что опять будет больно. Ведь сегодня он не придет ко мне.

Два раза отчаянно хлопнув по рулю, я включила музыку и уделила максимум внимания пустынной дороге. Не надо думать, не надо… Как жаль, что самовнушение — обман!

Добравшись наконец до дома, я пожелала Стефану спокойной ночи и поднялась наверх, изо всех сил веря в то, что моя сегодняшняя ночь будет самой неспокойной — иначе я просто умру. Я продолжала себя уверять в этом пока готовилась ко сну, но внутренний голос спорил со мной до хрипоты, предвещая всяческие ужасы. Опять будет больно. Что ж, придется терпеть. Ради Него я согласна и на это.

— Я люблю тебя, — прошептала я в темноту. Всегда так делала перед сном. Даже если Он не слышит, то обязательно чувствует.

"Он лежал рядом, такой же красивый, как и всегда. Хотя в сравнении с этим мужчиной слово "красивый" бесспорно проигрывало. Он был не просто красив, а прекрасен. Нет, опять не то… В общем, со мной рядом лежал мой Дамон. Темные волосы небрежно растрепаны, глаза теплее самого яркого пламени, брови немного сведены вместе, как и всякий раз, когда он только появлялся. Это всегда свидетельствовало о том, что он очень внимательно всматривается в меня, пытаясь уловить каждую эмоцию. Хотя, что могло измениться с прошлой нашей встречи? Я также безумно его ждала, также скучала, вот только люблю еще больше! Легкая ухмылка коснулась самых уголков губ. Он практически никогда ничего не говорит, лишь испытующе смотрит. А жаль… Я так соскучилась по звуку его голоса! По волнующим и ленивым интонациям, на которые способен только он. Так и хочется кинуться ему на шею и попросить произнести всего лишь мое имя, хотя бы шепотом. Но я не могу. Это сон…".

— И я люблю тебя, — неожиданно раздалось над моим ухом.

Я дернулась на звук голоса, испытывая огромное желание закричать. По крайней мере, я должна была свалиться с кровати от неожиданности, но почему-то продолжала спокойно лежать. Даже головой пошевелить оказалось невозможно. И только глазами мне удалось найти хозяина недавно прозвучавших слов.

Не знаю, по какой причине я до сих пор не ослепла. Сошла с ума я однозначно давно, но вот зрение меня не подводило ни разу. Рядом со мной лениво растянулся весь смысл моей жизни — Дамон.

Я чувствовала его тепло каждой клеточкой своего тела, ощущала легкий аромат кожаной куртки, по моему мнению самый дурманящий запах в мире, и все мыслимые и немыслимые крики застряли в горле. Вместо того чтобы произнести что-то поистине важное и значимое, я пролепетала нечто нечленораздельное и залилась румянцем.

Он улыбнулся мне, приложив палец к губам. Моим губам.

— Я ненадолго, — предупредил он, разрушив часть моих надежд. Очень хотелось услышать лишь короткое: "Навсегда".

Я понимающе посмотрела на него, пытаясь пошевелиться. И очень быстро сдалась. Меня не слушались даже собственные веки — вполне знакомая ситуация. Правда, я не ожидала столь скорого возвращения моих любимых "кошмаров", но ничуть не переживала по этому поводу. Это завтра будет больно, а сейчас мне очень хорошо.

— Я скучал, — тихо прошептал мне вампир. Я хотела безвольно кивнуть, но вместо этого растянула губы в отвратительно глупой улыбке — благо, что мимика была мне подвластна, пусть и в самой незначительной степени. Что поделаешь, если рядом с ним я превращалась в лишенное воли подобие девушки? Перед ним никто и никогда не мог устоять, а я была первой в этом бесконечном списке.

Дамон все также спокойно сантиметр за сантиметром приближался к моему лицу, обжигая кожу горячим дыханием. Несколько раз я чуть было не закрыла глаза, но вовремя запретила себе подобные штучки. Терять из виду само совершенство — увольте, это не мое. Я готова спать сутками напролет, лишь бы смотреть такие сны!

— Не надо больше гонять с такой скоростью, — попросил он, касаясь прохладными губами моей щеки. — Хорошо?

У меня не было ни малейшего желания спорить. Даже во сне я была согласна на любые его условия. Перестать испытывать спидометр Ягуара? Пожалуйста. Только скажи мне, что это не сон, и когда я проснусь, то обязательно увижу тебя рядом!

Так и не дождавшись ответа, он обнял меня и глубоко вздохнул, словно сожалея о чем-то. В моей голове роились вопросы, но задавать я их не спешила. Было банально страшно. Никогда прежде он со мной не разговаривал, и сейчас я очень боялась, что стоит мне издать хоть звук, он тут же уйдет. Если настоящий Дамон всегда удивлял меня своей непредсказуемостью, то в моих снах его поступки предугадать было и вовсе невозможно. Но все же моя недальновидность подняла голову, и я осмелилась произнести:

— Когда ты вернешься?

Господи, более глупого вопроса представить трудно. Ну почему меня интересует именно это? Не его настроение, чувства, переживания, а то, когда он снова будет моим! Ты прав был, любимый, я эгоистка.

— Не сегодня, — сухо ответил он. Жаль, что я не видела его лица. Видимо, я умудрилась расстроить не только себя. В дальнейший уточнениях не было смысла, поэтому я позволила себе расслабиться и просто наслаждаться тем, что он рядом.

Я предприняла еще одну попытку повернуться, но потерпела сокрушительное поражение и не смогла сдержать разочарованного вздоха.

— Раздражает? — со смешком в голосе спросил вампир, разглаживая мои волосы.

Его проницательности мог позавидовать любой медиум, поэтому я не стала отвечать.

— Хотя бы сегодня… — надавила я на жалость, не особо надеясь на успех.

— Нет, — последовал категоричный отказ. И снова в его голосе было столько льда и холода, что я невольно поежилась. Как же с ним иногда тяжело! Не знаешь, что делать и говорить.

— Мне пора, — начал он, отодвигаясь.

Моей щеки коснулись бледные пальцы. Я закрыла глаза, стараясь унять дрожь во всем теле. Почему он всегда уходит? Раз за разом мне приходится терпеть одно и то же! Это просто… так…

— Отвратительно, — закончил за меня Дамон.

Да, это было отвратительно. И…

— Больно.

Я лежала с закрытыми глазами, но могла поклясться, что он улыбается.

В безмолвной тишине спальни раздался шорох, который было невозможно спутать ни с чем. Этот звук я отличу от тысячи подобных, и именно он предвещает самую страшную часть моего "кошмара". С точностью до секунды я могла предугадать дальнейшие события. Сначала он долго будет всматриваться в мое лицо, едва заметно хмурясь, потом покачает головой, закроет глаза, как бы собираясь с мыслями, и поцелует.

Но сегодня все явно шло не по "сценарию". Я почувствовала, как сильные руки вытягивают меня из-под одеяла, прижимают к груди, и только тут догадалась открыть глаза. Он внимательно смотрел на меня, словно дожидаясь одобрения. На глубине черных глаз плясали бесята. Видимо, сегодняшний сон должен стать чем-то поистине зверским. Не знала, что мое подсознание способно творить такие вещи, но с ним я решила разобраться позже.

— Как мне надоела эта игра, — пожаловался Дамон, зарываясь лицом в мои волосы.

— Игра? — переспросила я, продолжая удивляться степени собственного сумасшествия.

Вместо ответа он еще крепче прижал меня к себе, чмокнул в нос и, весело подмигнув, исчез. Я несколько мгновений разглядывала измятую подушку, на которой буквально только что лежала его голова, стараясь справиться с удивлением. Рой вопросов закружился в голове, пытаясь подыскать себе пару в виде ответов, но тщетно. Объяснений происходящему просто не существовало в природе. Первый раз в жизни мне захотелось проснуться, но как это сделать? Очередная загадка, у которой не будет отгадки. И кто после этого сможет сказать, что жизнь прекрасна? Либо все промолчат, либо мне везет больше других. Может, хоть во сне мне удастся вдоволь выплакаться? Выходит, второе мне ближе, потому как слез нет.

На этой безрадостной ноте я позволила телу расслабиться, и погрузилась в блаженное забытье, с горечью представляя, какая проснусь утром. Пустая.

Дамон сидел на подоконнике, уделив все свое внимание спящему лицу Елены. Из чуть приоткрытого окна в комнату временами врывались порывы ночного ветра, позволяя сохранить ясность рассудка. Прошел уже месяц со дня возвращения в этот маленький и неповторимо скучный городок, в котором не произошло никаких изменений. А рана в груди по-прежнему отчаянно отказывалась затягиваться. Боль не смягчило ничто: ни то, что его Принцесса (которая осталась ею исключительно в мыслях вампира, потому как вслух он этого больше не произносил) теперь думает лишь о нем, ни то, что братец вдоволь получил по заслугам, полностью игнорируемый Еленой, ни страдания самой девушки. Он уже и сам не знал, для чего продолжает свою игру. Местью это назвать было трудно. Скорее глупостью и полнейшим нежеланием быть счастливым. Но ему так не казалось.

Каждую ночь, приходя сюда, он ощущал спокойствие. Ему нравился здешний запах, нравилась звенящая тишина комнаты, нарушаемая легким дыханием девушки, нравились ее сны. Яркие, четкие, осязаемые — они вызывали улыбку, а в душе поселялось такое умиротворение, какого никогда не было прежде. Всегда раздражало одно: назойливое присутствие братца в соседней комнате. И хоть он крепко спал (что всегда вызывало здоровую долю скептицизма со стороны старшего Сальваторе — бессмертный, которому требуется сон), использование Силы он мог ощутить, а значит, ему впору было и вмешаться. Именно этого и не хотел допускать Дамон. Он не был до конца уверен в том, что, завидев на горизонте вечно печальное выражение лица Стефана, сможет сдержаться. И если банальная драка двух вампиров могла показаться всего лишь легким развлечением, то убийство одного другим было уже из разряда "нехороших поступков", за которые придется гореть в Аду. Впрочем, эта перспектива вовсе не пугала мужчину. Там у него будет масса друзей и почитателей.

Выходит, к Елене близко подходить нельзя. У этой девушки была одна особенность — она сводила его с ума. А сумасшедшего Дамона стоило побаиваться многим.

Он улыбнулся собственным мыслям и неслышно соскользнул с окна, лениво вытягиваясь во весь рост. Пора уходить. Он итак уже наделал кучу ошибок, показавшись девочке сегодня. Ведь давал себе обещание не заигрываться! Но его так удивила ее вечерняя поездка и та мысль о том, ради чего она полюбила скорость, ветер, ночь и свободу, что все клятвы рухнули в один момент. Неожиданно для себя юноша отметил, что превращается в маньяка. Такая мастерская слежка и гипертрофированное внимание к одной особе могут плохо сказаться на его репутации! Хотя… плевать! О ней надо было задумываться в день знакомства с этой милой барышней.

Дамон подошел вплотную к кровати, небрежно поправил одеяло, упорно рассматривая лежащую рядом подушку, а не до боли в груди любимое лицо, и мысленно пообещал, что вернется очень скоро. Нужно ведь всего лишь немного подготовиться, чтобы кое-что изменить в своих осточертевших планах мести.

Вампир в последний раз окинул взглядом комнату, полной грудью вдыхая ее запах, и уже отвернулся, когда девушка пошевелилась во сне, неловко раскинув руки в сторону. Острое зрение зацепилось за мимолетные блеск. Пришлось присесть рядом, чтобы рассмотреть причину этого сверкания. На безымянном пальце левой руки Елены было кольцо с небольшим бриллиантом.

Этот факт поразил его до самой глубины души. Свой подарок он снял с ее руки в тот же день, когда застал их со Стеф… В общем, неважно. Он забрал его. И что перед ним сейчас? Очередное подтверждение искренней и светлой любви братишки и девушки, которая лжет искуснее его самого?

Зарычав от ярости, мужчина, не обращая внимания на то, что может разбудить или сделать больно, перевернул ладонь и онемел. Кольцо было сломано. Ровно посередине. Он даже с легкостью мог назвать имя того, кто испортил явно дорогое ювелирное изделие. Но "якать" всегда было некрасиво, поэтому он облегченно вздохнул и поцеловал запястье любимой. Думать о чем-либо больше не хотелось.

На лестнице раздались шаги. Видимо, домой пожаловал один насытившийся свежей кровью бурундуков постоялец, который так весьма кстати отсутствовал сегодня всю ночь. Безостановочно посыпая проклятьями всю светлую фамилию Сальваторе, Дамон встал у окна, пытаясь понять, чего он в данный момент жаждет больше всего — смерти родственника или спокойного окончания довольно безрадостного дня. Странно, но второе желание пересилило.

Стефан уже подошел к двери спальни Елены, чуть приоткрыл ее, убедился, что все в порядке (присутствие вампира в комнате, видимо, было главным составляющим этого самого "в порядке") и притворил створку.

Юноша удивился подобной беспечности. Его братец явно был расстроен похоронами невинно убиенной семьи кротов, которыми завтракал. Другого объяснения для этого псевдовампира у него просто не нашлось.

Пообещав себе при первой же встрече отвернуть брату не только голову, Дамон обернулся вороном и вылетел в окно.

Франческа повернула голову на звук шагов, раздавшихся за спиной, и, совершенно по-кошачьи встряхнувшись, спрыгнула с дерева.

— Ты улыбаешься! — провозгласила она округу звонким мелодичным голосом. — Хвала Создателю! Кому я обязана этой бесподобной возможностью лицезреть все твои тридцать два клыка, Дамон?

Вампир тут же нахмурился, изображая на лице четкую сосредоточенность.

— А не укоротить ли мне язык одной дамочке, возомнившей себя бессмертной? — со всей серьезностью спросил он, вытащив из кармана нож из красного дерева.

— Я в панике, — торжественно провозгласила девушка, зажмуривая глаза. — Мне встать перед вами на колени, сеньор Сальваторе? И хотелось бы узнать перед смертью, — притворно жалостливо сложила она руки на груди. — Ты задушил блондинку, как я советовала?

Юноша тяжело вздохнул. Так и подмывало спросить, когда она наконец повзрослеет, но делать он этого не стал. Все равно ответ его не порадует.

— Ладно, не дуйся, — пошла на примирение подруга. — Кстати, с какой радости Стеф убил суслика? Он опять травояден?

Она весело засмеялась, подхватывая друга под руку. Ночные прогулки по лесу, откровенные разговоры ни о чем и легкая толика юмора — единственные радости в ее жизни на данном этапе. Вампир привез ее сюда для каких-то своих целей, о содержании которых ей не удалось узнать и по сей день. Расспросы не давали ответов, а вот упорство, с которым она их задавала, изрядно злили и без того чрезмерно раздражительного Дамона.

— Да, я тоже это заметил, — думая о своем, пробормотал мужчина. — По-твоему, есть что-то странное?

— Нет, — отрицательно помотала головой Фрэнки, прижимаясь к его плечу. — Когда речь идет о твоем братце, слово "странное" невольно висит в воздухе. По всей видимости, эта особенность передается у вас из поколения в поколение.

Последнее предложение возымело ожидаемый эффект. Юноша смерил болтливую знакомую презрительным взглядом и процедил:

— Ты портишь мне настроение.

— А ты мою жизнь, — весело отбила подачу девушка. — И все-таки, что со Стефиком?

Она подняла изучающий взор на собеседника, краем глаза отмечая, что близится рассвет. Вот и пережит еще один неимоверно скучный день в этом захолустье. Можно смело прощаться с небольшой толикой вечности, растраченной впустую.

— Скорее всего корчит из себя доброго вампира, — пожимая плечами, ответил Дамон. — Очередной фокус в его исполнении. "Я прежний, поэтому ты должна вернуться ко мне Елена", — стал он передразнивать печальный тон брата, но на последнем слове его голос заметно дрогнул.

Фрэнки только вздохнула, но не стала комментировать отвратительную попытку пошутить. Все, что касалось этой человеческой девушки, являлось неприкосновенным. И если вампир мог снести насмешки в ее сторону, когда был благодушен, то в расстройстве подобные трюки могли закончиться плачевно. Поэтому благоразумие стало чуть ли не единственным и бессменным ее спутником здесь на протяжении вот уже целого месяца.

— Зачем мы здесь? — решила сменить тему вампирша. Схожие вопросы задавались ею неоднократно, но вот ответить на них никто не спешил. Друг раздавал лишь четкие указания, видимо, забывая о том, что объяснения иногда жизненно необходимы. "Следи за Еленой" — вот что слышала она чаще всего остального. Следи ночью, потому как у меня дела, следи днем, потому как я устал (смешной аргумент, который на деле всегда оказывался правдой — бывали такие моменты, когда на приятеля смотреть становилось тошно). И, разумеется, следи, потому как я голоден. Почему он не брал кровь у блондинки? Остается лишь гадать. Да, он играл в эти свои "прятки", и следы на шее могут выдать его в два счета, но ведь можно пойти очень простым путем — укусить, а потом дать своей крови, которая в секунду заживит любые раны. Очевидно, прописные истины стали для мужчины чем-то из разряда "непонятное". Или же он просто боялся синдрома клинической глупости, которым страдала Елена.

Хихикнув, девушка воззрилась на Дамона, каждой черточкой своего идеально красивого лица выражая недовольство. Должен же когда-нибудь наступить этот момент "Икс", когда он соизволит честно ответить хотя бы на десяток вопросов!

— Как ты думаешь, почему она приехала именно сюда? — ушел от ответа мужчина.

— Очередной каприз? — вяло предположила Франческа.

— Ты же женщина! — словно укорил ее юноша. — Должна понимать логику ее поступков.

— Знаешь, — обиженно произнесла она. — По женщинам спец у нас ты. И Елена всегда была очень далека от логики.

За разговором они добрались до Бугатти, с которой вампир не захотел расставаться и приволок ее сюда на частном самолете. Он небрежно облокотился на капот гордости немецкого автопрома и пояснил:

— Она знала, что я обязательно за ней поеду. Именно в Феллс-Черче на ее голову так и сыплются неприятности, значит, нужен своего рода телохранитель. А после всего, что я увидел сегодня ночью, как мой драгоценный братишка беспокоится о ее безопасности… — он хмыкнул, вспоминая то, как Стефан даже не удосужился воспользоваться Силой. — Ее расчеты полностью оправданы. Я здесь.

— Тогда почему она живет с ним? — пренебрежительно выделив местоимение, девушка села на пассажирское сиденье, откинув голову назад. — Ты вроде говорил, что у нее есть деньги.

Дамон устроился рядом, оставив дверцу открытой.

— Есть, — подтвердил он. — Вот только она ими практически не пользуется. Пару раз расплатилась карточкой за бензин и больше ничего. Люди, — добавил он, словно это полностью объясняло ситуацию.

— Из нее выйдет чудная жена, — подлила масла в огонь девушка. — Экономная, верн…

— Хватит.

Всего одно слово, произнесенное едва ли не шепотом, вернуло Фрэнки в реальность. Она сболтнула лишнего, и уже сама это поняла. Если друг кричит, угрожает, распинается проклятьями — ничего страшного, а вот когда он переходит на шепот… Стоит "крутить педали, пока не дали".

— Прости, — залебезила вампирша, нашаривая рукой дверную ручку. — Я всего лишь хотела сказать, что ты вроде как собирался на ней жениться… Ну вот я и подумала… подбодрить немного… только хотела… что в общем-то она… как бы наверное хорошая…

Мысли спутались. Впервые за более чем три сотни лет жизни ей стало страшно. Она вовсе не хотела задеть за живое, просто в очередной раз недооценила степень влюбленности приятеля. И чего уж таить, просто не подумала над тем, что говорит.

— Не будет никакой свадьбы, — глядя куда-то вдаль, произнес Дамон. — Даже если я прощу.

Девушка удрученно молчала, Так и подмывало спросить "Почему?", но язык отказывался слушаться, и внутренний голос был с ним солидарен.

— Фрэнкс, ты слишком много думаешь, — уже более мирно сказал юноша. — Я отвечу на твой вопрос — потому что не хочу. И о планах на завтра… — резко сменил он тему, опять переходя к дотошным инструкциям.

Подруга слушала его вполуха, пытаясь разобраться в истинной причине его заявления. Возможно, он действительно не хотел, но что-то ей мешало поверить в его искренность. Вот уже месяц она была вынуждена наблюдать за тем, с какой тщательностью он следит за Еленой. И это пугало. Он не оставлял ее одну ни на секунду. Если не мог сам, то слежкой (самое подходящее слово) занималась она. Каждую ночь мужчина проводил в ее спальне, чаще всего просто сидя на подоконнике. И возвращался он, мягко говоря, убитым. Бледный, измотанный, в одном из самых отвратительных настроений, он просто садился в Бугатти и уезжал. Она не знала, где он бывал, куда ездил, но по возвращении им можно было долго любоваться. Потому как он становился прежним: тем, кого она знала много десятков лет. Что служило причиной этих необъяснимых трансформаций? Хотелось бы знать…

 

Глава 2

"Трудно описать словами то, что я испытала, когда не смогла найти кольцо. Этот ужас, паника, испуг, последовавшая за ним истерика, были всего лишь выражением малой толики эмоций, которые переполнили душу. Я перебрала все вещи, привезенные из Италии, тщательно вытряхнула карманы, позвонила в Италию той милой женщине, которая встречала нас в день приезда, попросила ее (нет сил на описание нашего животрепещущего диалога — языковой барьер оказался безграничен) дотошно обыскать все комнаты, не особо веря в успех мероприятия. И лишь после ее ответного звонка сдалась. Я слишком поздно заметила пропажу, но это уже было неважно. Только один человек мог забрать его, и я знала его имя. Как и то, когда именно лишилась своего подарка. Только сейчас стало ясно, чем для меня являлось это кольцо — надеждой. Оно позволяло верить в то, что еще не все потеряно, что есть путь назад, что возможно вернуть его… Любой ценой".

Меня разбудил яркий солнечный свет, бьющий из незанавешенного окна. Захотелось тут же подняться, задернуть драпировки и вновь провалиться в сон, лишь бы не поддаваться реальности.

— Елена, — услышала я голос Бонни. — Ты спишь больше двенадцати часов. Думаешь, это нормально?

Нормально, когда тебя мучают "кошмары", хотела ответить я, но промолчала. О моих снах я никому не рассказывала по вполне весомым причинам — в моем душевном здравии и так сомневаются практически все. И стоит мне начать описывать, какие чудные видения посещают меня в темное время суток, подруга незамедлительно кинется к утюгу, дабы погладить смирительную рубашку.

— Ненормально, — сонным голосом пробормотала я, переворачиваясь на другой бок. Натянуть одеяло на голову мне не дали.

— Выглядишь ты ужасно, — отвесила комплимент девушка.

Чудное утро! Ночью я умудрилась испортить Ему настроение, а сейчас узнала нелицеприятные вещи о своей внешности.

— Открывай глаза, соня, — потрепала она меня по щеке.

Ну что за люди меня окружают? Почему бы просто не оставить в покое человека, который испытывает на себе с утра синдром "Эмо" и активное желание удавиться?

Но я послушно распахнула веки, щурясь от ярчайшего света, который искрился в огненно-рыжих волосах подруги.

— Рада, что ты решила заглянуть ко мне, — все же проявила вежливость я. Бросив взгляд на будильник, глухо застонала, — Бонни, восемь утра! Где твоя совесть?

— Осталась с Мэттом, — улыбнулась ведьма, срывая с меня одеяло. — Вставай, я хочу тебя немного помучить.

Да уж, спасибо за честность.

— Кстати, а почему Мэтт с тобой не приходит? — спросила я, рукой нашаривая халат. Действительно, мы не виделись с ним со дня приезда в Феллс-Черч… Да и в аэропорту нам не удалось поговорить. А все потому, что кто-то был слишком угрюмым!

— Тебе правду ответить или промолчать? — неуверенно поинтересовалась подруга, хвостиком следуя за мной в ванную.

— Давай откровенно, — пожала я плечами, хватаясь за зубную щетку. В зеркало я благоразумно смотреть не стала. Зачем расстраивать себя еще больше?

— Он не хочет тебя видеть, — скороговоркой выпалила моя гостья, опуская глаза в пол.

Чудная новость! Мой друг теперь придерживается всеобщих норм поведения?

— Почему? — мне удалось задать вопрос довольно безразличным тоном.

— Может, ты сама с ним об этом поговоришь? — чуть ли не плача, предложила она. — Я старалась его переубедить, но…

— Да знаю я, что он думает обо мне! — начиная злиться, пробормотала я. — Что я зажралась. Именно так он выразился в последнюю нашу встречу.

Мне до сих пор было обидно от его слов, произнесенных с таким отвращением, что мне стало дурно.

— Пойми его, пожалуйста, — взмолилась девушка. — Ему с трудом удалось пережить твои чувства к Нему, — с намеком выделила она. — И то, что случилось, когда вернулся Стефан… Он не может простить тебя.

Бонни замолчала так резко, словно сболтнула лишнего. Конечно, она, как моя подруга, поддерживает меня, понимает. А вот в Мэтте, по-моему, вопит мужская солидарность, которая вообще не имеет границ. Успокаивало одно — Стефан тоже подвергся жесточайшему остракизму. С ним мой некогда лучший друг даже не разговаривает.

— Не бери в голову, — отмахнулась я от грустных мыслей. — Лучше расскажи, что за мучения меня ждут сегодня?

Я подошла к окну, позволив солнечным лучам скользить по лицу. Неожиданно стало очень тепло и легко. Пусть весь окружающий мир отвернулся от меня, я не стану обращать внимание. В жизни каждого случаются сложные периоды, а мне хотелось бы вынести все с гордостью. Я верну то, чего лишилась. За свое счастье надо бороться.

— Давай проедемся по магазинам? — уже без прежнего воодушевления в голосе предложила подруга. — Тебе стоит немного развеяться, а мне столько всего нужно купить…

Она тяжело вздохнула, доставая из сумочки список.

— Дай-ка глянуть, — в приступе глупого ребячества вырвала я у нее из рук листочек и пробежалась по нему глазами.

Причины расстроенного выдоха стали мне ясны практически сразу.

— Тридцать два пункта? — позволила я себе засомневаться. — Я так понимаю, что ты решила убить меня шопингом! Честно признавайся, всю ночь выдумывала?

Тут мой взгляд зацепился за одну строчку, и веселье прошло.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась подруга, садясь на кровать. — Мне действительно надо по магазинам.

Я уже ее не слышала. Перчатки, шарфы, шапки, теплые куртки, обувь для холодов… Как можно было забыть? И неужели все так скоро? На глаза навернулись слезы.

Дело в том, что Бонни и Мэтт недавно получили два письма из университета "Браун" с сообщением о зачислении. Знаю, мне нужно радоваться за них, и я искренне рада… Во всяком случае пресловутую искренность мне удалось изобразить очень реалистично, когда подруга, с сияющими глазами и полыхающими щеками принеслась ко мне, дабы поделиться "сногсшибательной", как она сама выразилась, новостью. Насколько мне известно, они уже сняли квартиру недалеко от университета и в скором времени планировали туда переехать. Моя ведьмочка, конечно, расплакалась в тот день, говорила, что будет приезжать на каждые каникулы…

— Ладно уж, — наигранно бодро сказала я, направляясь к гардеробной. — Я готова терпеть тебя целый день, если ты пообещаешь, что ни в коем случае не станешь разводить сырость!

Девушка кивнула, стараясь незаметно для меня вытереть мокрые глаза. Как же я люблю ее!

— Обещаю! — услышала я за спиной. Вот и отлично, истерики окончены.

Проходя мимо кровати, я машинально посмотрела на время и удивилась. В голове заворочались какие-то неясные обрывки сегодняшнего утра. Вот я просыпаюсь от ослепительного солнечного света, ворчу на Бонни за то, что разбудила меня в несусветную рань, бросаю взгляд на будильник…

— Солнышко, шторы ты открывала? — как бы невзначай поинтересовалась я, отыскивая подходящую пару туфель.

— Я, — коротко ответила она, отрываясь на секунду от своего отражения в зеркале. Видимо, стирала следы растекшейся туши.

А разве вчера я их задергивала? Нет. Очень хорошо помню, что когда закрывала глаза, из окна хорошо было видно практически идеально круглую луну, а через плотные портьеры ее точно не разглядишь! Может, Стефан? Надо будет спросить.

— Все готово! — покрутилась я перед зеркалом лишнюю секунду, затем схватила подругу за руку и повела к двери. — Только поедем на моей машине, — сразу предупредила я, мимоходом кивнув Стефану головой, как бы приветствуя. — Меня пугаешь ты за рулем БМВ.

Мы уже вышли во двор, и я сразу почувствовала облегчение. Меня всегда расслабляли ранние прогулки. Но на голову тут же навалились все ужасы предстоящего дня, напоминая о том, какие кошмары меня ждут впереди.

— Торговый центр? — весело захохотала Бонни, настроение к которой начало возвращаться с завидной скоростью. Она безропотно заняла пассажирское место в моем любимом Ягуаре и тут же пристегнулась. Настала моя очередь смеяться — она уже успела познакомиться с моими новыми привычками в вождении!

— Давай лучше отправимся в соседний город, — предположила я, отъезжая от пансиона. — А по дороге ты мне расскажешь, почему именно "Браун"?

Внимательно вслушиваясь в звонкий голос девушки, я медленно и верно погружалась в воспоминания о своем сне. Тут уже невозможно ничего поделать, мне хотелось каждую свободную секунду думать о нем, моем любимом. И все-таки у меня из головы никак не желала выходить эта ситуация со шторами…

Кэролайн блаженно улыбалась, изо всех сил сжимая пальцами ладонь Кайлеба. Они размеренным шагом гуляли по парку, наслаждаясь безлунной ночью. Ей до сих пор не верилось в собственное счастье, которое пришлось выгрызать у судьбы, чуть ли не в прямом смысле этого слова. И все-таки она справилась. Кайл стал разительно другим. Не со всеми, конечно, но с ней уж точно.

— Пойми, пожалуйста, — умело скрывая ярость, увещевал девушку вампир. — Я не могу взять тебя с собой. Это условие Алекса.

— Ты ведь знаешь, — нежным голосом пропела она в ответ. — Я поеду в любом случае. Алекса я боюсь в последнюю очередь. Уж не вышвырнет ли он меня из самолета? — Кэр недоверчиво посмотрела своему спутнику прямо в глаза, в очередной раз отмечая, насколько изменился их цвет, и улыбнулась.

— Если только вместе со мной, — буркнул юноша, отворачиваясь.

Как с ней бороться он не знал. За последний месяц она кардинально изменилась, превратившись из пугливого котенка в дерзкую кошку, которая по любому поводу выпускала когти. И царапалась она временами больно.

— Отлично, милый, — просияла девушка, почувствовав приближение победы. Осталось уговорить лишь Корвинуса. Задача, конечно, не из легких, но она умела пользоваться той благосклонностью, которую питал к ней мужчина.

— Брось, — посоветовал асассин. — Отец тебе не по зубам. И еще одно, — в миг посуровев, добавил он. — С Дамоном буду разговаривать я.

Девушка позволила себе залиться громким смехом.

— Да уж, — выдохнула она, присаживаясь на ближайшую скамейку. — И что ты ему скажешь? "Не будешь ли ты так любезен, поучаствовать в очередной войне с китсунами? Мы ведь друзья с тобой, верно? А то, что я чуть было не съел твою маленькую подружку, сочтем стечением обстоятельств!" — по-прежнему задыхаясь от смеха, выдавила из себя Кэролайн. — Тебе сейчас сказать адрес, по которому придется наведаться, или до утра потерпишь?

Юноша прикрыл веки, концентрируясь на сердцебиении девушки. Ради этого звука он готов был простить ей все.

— Я сказал уже, — четко проговорил Кайлеб. — Что ты остаешься здесь. Тебе нечего делать рядом с вампирами.

И тут же пожалел о сказанном. Формулировка получилась глупой, хоть она и поняла, что именно он имел в виду.

— Ладно, не сердись, — пресекла она дальнейшие споры. — Мне просто не нравится то, что ты пытаешься ставить мне условия. И твой тон мне неприятен.

— Тебе все нравится, моя маленькая, — вампир присел рядом с ней на корточки. — В особенности злить меня. Ты ведь специально это делаешь, чтобы в очередной раз убедиться, что нужна мне больше всего на свете. Может, стоит сменить тактику? Ты повторяешься.

Она закусила губу, пряча улыбку, и обняла юношу за шею.

— Я подумаю над твоим предложением, Кайл, — прошептала девушка ему в плечо.

— А может мне стоит перестать сдерживаться? — сам у себя спросил асассин. — Во всяком случае, в эмоционально-чувственном плане уж точно.

Он огляделся по сторонам, остановив свой взгляд на слегка светящемся в темноте лице Кэролайн.

— Безлунная ночь, спящий парк без единого фонаря, молодая красивая девушка, которая очень любит жизнь, и вампир, — тихо перечислил мужчина, смотря ей прямо в глаза. — Интересная картина выходит.

— Ты забыл уточнить, — как бы пожурила его Кэр. — Девушка любит еще и самого вампира. А вот что любит он?

— Кровь, — последовал логичный ответ. — И ее, потому как она — его жизнь.

— Ты нравишься мне таким, — совсем не к месту произнесла она, закрывая глаза. — Думаю, небольшая благодарность с моей стороны не будет лишней.

Девушка убрала длинные волосы за спину и отодвинула воротник кофты в сторону.

Кайлеба не надо было просить дважды.

— Вообще-то я хотел расценивать это как извинения… — себе под нос пробормотал он, медленно подбираясь к горлу своей "жертвы".

Усыпанная мелкой сеточкой голубых вен шея так и манила. Тонкий аромат ее кожи полностью заполнил легкие, заставляя дышать все чаще. Девушка неловко вцепилась пальцами в светлые волосы, ожидая укуса. Она боялась боли, но напрасно. Он уловил секундный перерыв между двумя вдохами и вонзил зубы в пульсирующую жилку. Одна волна Силы, призванная успокоить безумно колотящееся в груди сердце, и Кэролайн расслабилась.

Вот почему он любил ее. Внутри она была совершенно другой. Робкой, ранимой, очень неуверенной в себе маленькой девочкой, которой всегда недоставало любви и внимания. Вся ее жизнь состояла из маленьких и больших трагедий. Никто не знал настоящей мисс Форбс, потому как ее похоронили много лет назад с одной единственной целью — доказать этому миру, что ничто ее не сломает. И на ее месте появилась холодная и расчетливая девушка, которая ставила перед собой четкую цель, и всеми средствами ее добивалась. Она прятала свою обиду и слезы от окружающих за толстой маской стервозности, что вызывало в нем огромное уважение и одновременную жалость.

И она понимала его. Всегда. Не просто слепо любила красивого мужчину, а именно чувствовала его, как никто другой. Ей удалось разглядеть в нем человека тогда, когда он даже не подозревал о существовании хоть какой-то светлой стороны в своей душе. Ради нее он изменился. Он научился заменять страх — нежностью, боль — страстью, смерть — жизнью, и сейчас она гордилась им.

Асассин улыбнулся, отодвигаясь от девушки.

— Я тебя люблю, — разом произнесли они и засмеялись.

"Сегодня я разбирала свои вещи, потому что не знала, чем еще себя занять. Никакого плана действий у меня нет и по сей день. Где Он может быть? Как мне Его найти? Нарваться на очередную порцию неприятностей, а потом спокойно дожидаться моего любимого Спасителя? Хм, неплохо, вот только я не уверена в том, что Он здесь. Прошло всего три дня с момента отлета из аэропорта Рима, и вероятность Его пребывания здесь слишком ничтожна.

Но я отвлеклась. Процесс распаковки багажа занял большую часть утра. Руки механически выполняли эту скучную работу, а голова была полностью поглощена обдумыванием сложившейся ситуации. То и дело ко мне заходил Стефан, предлагая чай или кофе, настаивая на завтраке-обеде, и вообще проявляя слишком настойчивую заботу. Я старалась быть вежливой, поэтому со всей учтивостью отказывалась от его предложений. В конце концов он понял, что я желаю побыть в одиночестве и перестал стучаться через каждые пять минут. Знаю, что мне стоило бы быть чуточку приветливее, но я просто не способна на это. Моя жизнь рухнула в одночасье только благодаря ему. И хоть осознание абсурдности данного заявления не раз посещало меня, я ничего не могла с этим поделать. Мне, как и большинству людей, нужен был виноватый. И я его нашла.

К обеду чемоданы опустели, а я уже совсем уговорила себя спуститься вниз, дабы побаловаться заслуженной чашечкой кофе, когда взгляд зацепился за золотой прямоугольник, сиротливо лежавший на дне кофра.

Это была пластиковая карточка одного из крупнейших европейских банков. Пальцы тут же пробежались по выбитому на ней имени: "Дамон Сальваторе", а к горлу подступил огромный комок. Память не осталась в долгу и услужливо подсунула яркое воспоминание…Вот мы стоим рядом в нашей спальне. Я пытаюсь справиться одновременно и с колотящимся сердцем, и с невоспитанно громким дыханием, которое вполне могло бы принадлежать какому-нибудь спринтеру, пробежавшему по меньшей мере две сотни километров. И я счастлива, как никогда прежде. А Дамон… От него просто невозможно оторвать взгляд! Пылающий румянец на всегда бледных щеках, ослепительная улыбка, как признак его безграничного самодовольства, взъерошенные темные волосы, спутанными прядями спадающие на лоб, а вот ниже смотреть мне не стоит. Просто потому, что его фигуру можно поедать глазами вечно, а вот словами ни за что не описать. Идеал. Он помогает мне одеться, оглушая комнату удивительно мелодичным смехом, а потом дает вот эту самую карточку. Ведь мы с Бонни собираемся по магазинам…

Я прижала к губам выступающие буквы, испытывая огромное желание закричать. Он был в моей жизни, а я не сумела удержать…"

Чувствовала я себя ужасно, садясь за руль Ягуара. Всегда любила походы по магазинам, но сейчас почему-то была совершенно выбита из колеи. Бонни же наоборот весело щебетала и излучала такую волну радости, что я невольно позавидовала ей.

Пристегнувшись, я быстро пробежалась глазами по толпе, плавно вытекающей из дверей огромного гипермаркета. Практически на каждом лице сияла улыбка, и только я одна выделялась из общей массы. Вот, например, эта девушка. Высокая, стройная, с длинными вьющимися темными волосами, одетая с исключительной элегантностью, бойко цокала каблуками, прижимаясь к плечу светловолосого молодого человека. Почему я не могу быть такой же непринужденной и радостной? Почему не могу так же наслаждаться жизнью? Я уже хотела отвернуться, когда она чуть повернула голову, заливаясь громким смехом. Отчетливо стал виден ее профиль: правильные черты лица, загорелая кожа насыщенного оливкового оттенка, идеальной формы рот чуть приоткрылся и стали заметны столь же безупречные зубы… Я определенно видела ее раньше! Красавица скосила на меня взгляд и тут же отвернулась.

— Господи! — обхватила я голову руками и выскочила из машины в одну секунду. — Фрэнки! Фрэнкс! Стой же!

Я кинулась в шумный поток людей, пробивая себе дорогу локтями. Это она! Точно она!

— Франческа! — громче прежнего завопила я, переходя на бег. Прохожие то и дело шарахались в сторону, явно принимая меня за сумасшедшую.

Чувствуя, что начинаю задыхаться, я изо всех сил старалась бежать быстрее, при этом не теряя из виду густую гриву темных волос итальянки.

— Могу я вам чем-то помочь, мисс? — остановил меня полицейский, неожиданно возникший прямо перед моим лицом.

— Простите, я увидела свою знакомую, — попыталась я оттолкнуть бравого блюстителя порядка. — Очень спешу.

Но он не давал мне пройти.

— Объясните ситуацию, мисс, — сказал он и осторожно взял за руки, словно нарочно мешая продолжить преследование.

— Елена, что происходит? — обеспокоено спросила Бонни, подбегая к нам.

— Ничего, — печально произнесла я, понимая, что за резвой вампиршей мне уже не угнаться. У нее было достаточно времени, чтобы просто раствориться в воздухе. — Поехали, — взяла я подругу за руку и поволокла к машине, чувствуя болезненное покалывание в боку.

По дороге я объяснила, что именно заставило меня кинуться в толпу, но девушка мне не поверила.

— Ты обозналась, — уверенно произнесла она, наградив меня сочувственным взглядом. — Что ей было делать на людной площади перед магазином? Я сильно сомневаюсь, что она могла совершать здесь какие-то покупки… Тебе показалось! Это была не Франческа.

На этом наш спор прекратился, потому как я была твердо уверена в своей правоте, но не хотела расстраивать подругу.

Значит, они оба здесь. Почему вместе? Зачем он привез ее с собой? И действительно, что она делала рядом с гипермаркетом? Ладно, допустим, что она смотрит за мной… Потому как ей точно было известно, что я рядом, иначе бы она не прятала своего лица. Но зачем ей это? Может быть, ее попросил Дамон?

От количества вопросов у меня закружилась голова. И все-таки мне было неясно, почему он привез ее с собой. То, что мой любимый здесь, я приняла за факт. Решив подумать над всем позже, в более спокойной обстановке, я опустила стекло и расслабилась, уделяя все свое внимание обратной дороге.

Через два часа я остановила автомобиль возле дома Бонни, помогла ей занести в дом ворох пакетов и сумок, заверила, что со мной все в полном порядке, и на автопилоте добралась до пансионата.

— Почему так долго? — обеспокоено начал Стефан.

Да что за день?! Мало мне встречи с подругой твоего брата, которая теперь везде и всюду таскается с ним? Дайте мне уже спокойно упиваться собственной ревностью!

— Немного задержались, — выдавила я жалкую улыбку, проходя на кухню. Знаю ведь, что все равно заставит ужинать, поэтому стойко проглочу все, что подадут. Лишь бы поскорее получить возможность запереться в своей спальне и никого не видеть. — Что у нас сегодня?

Получилось неплохо. Лицо вампира смягчилось, он нежно улыбнулся мне и стал доставать приборы. Я молча наблюдала за его неторопливыми манипуляциями, испытывая огромное желание подтолкнуть в спину. И что Дамон в ней нашел?

Я уже не обращала никакого внимания на то, как жалостливо сжималась сердце при упоминании его имени. Все равно во мне столько эмоций, что какую-то одну выделить просто невозможно. Хотя ревность была преобладающей…

— Как съездили? — прервал тягостное молчание Стефан.

— Хорошо, — бодро отозвалась я, твердо решив держать лицо. Мне надоело, что все вокруг меня жалеют и беспокоятся. Пусть думают, что я в полном порядке. — Бонни столько всего накупила, что с трудом удалось разместить все пакеты в багажнике. — Порадовав юношу очередной порцией улыбки из ряда "я самая счастливая", я завесила лицо волосами. Во мне явно пропала актриса!

Вампир неспешно поставил передо мной тарелку и сел рядом, вцепившись в меня проницательным взглядом. Я безропотно наложила себе какой-то еды и стала ковыряться в ней вилкой, не испытывая ни малейшего голода. Так прошло минут десять. Я жевала нечто, сильно напоминающее по вкусу мокрую вату, полностью погрузившись в себя.

— Что с тобой происходит? — неожиданно произнес мужчина.

— А что со мной не так? — снова улыбнувшись, спросила я, отодвигая от себя тарелку.

— Все, — многозначительно ответил Стефан. — Я не понимаю, почему ты не хочешь откровенности со мной. Ты делаешь все, чтобы не подпускать меня к себе. Но я ведь всего лишь хочу помочь, избавить тебя от страданий, как-то загладить свою вину… Мы здесь уже больше месяца, а ты и двух слов мне не сказала.

Хочет двух слов? Ну что ж…

— Я спать, — твердо ответила я, вставая из-за стола.

Юноша спокойно кивнул, сделав вид, что моя грубость его не задела, и пожелал спокойной ночи. Я же, испытывая синдром никем не понятого подростка, поднялась по лестнице, ругая себя последними словами.

Приняв твердое решение извиниться за все завтра утром, я, не раздеваясь, легла на кровать и стала разглядывать потолок. Все тело сжималось от боли, но я заставила себя терпеть ее. Это цена, которую приходится платить за собственные ошибки. Где-то читала, что любовь нужно выстрадать, только тогда она превратится в искреннее чувство. Что ж, оно того стоило.

Перед глазами снова появилось безупречное лицо подруги Дамона с поразительно светлыми карими глазами. Предавала ли она его когда-нибудь? Наверное, нет. И они знакомы столько лет… К тому же она красива, очень красива, чего уж тут таить. Умная, сильная, темпераментная — как раз в его вкусе. В ней много эмоций, она яркая…

Отбросив в сторону эти издевательства над самой собой, я поднялась на ноги и подошла к окну. Мне нужно его найти! Прямо сейчас!

Схватив сумочку, которую бросила на пол возле двери, я вытряхнула ее содержимое на кровать и широко улыбнулась. Вот они, ключи от Ягуара. Пальцы машинально сжались на брелке. Я тут же кинулась к гардеробной, вытащила наружу кроссовки, теплую кофту и легкую куртку, когда внезапно услышала тихие шаги на лестнице. Быстро запихав все обратно в шкаф, я залезла под одеяло и отвернулась от двери, надеясь, что он не нарушит своего обещания не входить ко мне в комнату без приглашения.

В очередной раз восхитившись честностью Стефана, который даже не попытался войти, я почувствовала укол совести. Мне стоит задуматься над своим поведением, все-таки он этого не заслуживает.

Пришлось временно выбросить из головы планы побега, потому как попасться мне не хотелось. Тем более, что Бонни наверняка рассказала о моем странном поведении у магазина.

Я долго вертелась с боку на бок, неустанно споря с внутренним голосом, который раздавал бесчисленное множество разумных советов, но в итоге победила. Быстро переодевшись, я бесшумно подняла оконную раму и глянула вниз. К горлу подступил комок, который я судорожно сглотнула в приступе безумного героизма. Пальцы нащупали холодный металл ключей в кармане джинсов, глаза зажмурились, и я на ощупь перекинула ногу через подоконник. Однажды я уже выпрыгнула из окна второго этажа, а потом горько об этом пожалела. Но сейчас мне отчего-то казалось, что ничего страшного со мной просто не может произойти.

— И ты права, — раздалось за моей спиной.

От неожиданности я вздрогнула и точно свалилась бы с окна, если бы не сильные мужские руки, которые с легкостью удержали меня в комнате. Я сошла с ума! Здравствуй, безумие!

Почему? Да потому что этот голос мог принадлежать только одному мужчине в целом мире — Дамон.

Вампир аккуратно опустил вторую ногу Елены на пол и попытался отойти, когда она вцепилась в него железной хваткой. Со все еще закрытыми глазами, девушка прижала голову к его груди и быстро заговорила.

— Я так ждала тебя… Дамон… каждый день… прости меня!!! Прости за все, пожалуйста! Я понимаю, что это практически невозможно сделать, но… это невыносимо… я умираю каждый день, секунда за секундой. Не могу без тебя… люблю… слишком сильно для простой смертной… больно… и тебе тоже.

Казалось, что она и сама не понимает того, что бормочет. Юноша словно оцепенел, вслушиваясь в свистящие звуки ее горячего шепота. Нормальным голосом она, видимо, говорить не могла.

Девушка буквально повисла на его плече, с трудом втягивая в себя воздух. Сердце ее билось настолько быстро и часто, что он испугался.

— Тише, успокойся, — попробовал он привести Елену в чувство. — Я здесь, слышишь?

Нет, она не слышала. В ушах стоял леденящий кровь звон, но она отчаянно боролась за реальность, шепча себе под нос какие-то слова, суть которых не удалось уловить.

Мужчина трижды проклял сегодняшний день, прижимая к себе девушку. Ему очень не хотелось этого делать, но ее надо было успокоить прежде, чем проснется дорогой братец.

— Дыши глубже, — посоветовал он, чувствуя, что ему самому скоро понадобится помощь. Она была совсем близко, такая хрупкая, теплая, совершенно беспомощная, мягкая и любящая. Всего один шаг, наплевав на весь мир, одно титаническое усилие, и он счастлив. Но…

Юноша взял себя в руки, обхватил девушку за талию и выпрыгнул в окно, стараясь производить минимум шума.

На свежем воздухе ей стало намного лучше. Лицо и губы порозовели, и она перестала судорожно хватать ртом воздух.

— Как ты? — все также немногословно поинтересовался вампир.

Девушка помотала головой из стороны в сторону, вцепившись ему в руку чуть повыше локтя.

— Только не уходи, — сказала она, проглатывая окончания слов.

Дамон возвел глаза к ночному небу, но промолчал. Он ненавидел весь мир, себя самого, эту девушку, Феллс-Черч, Катрину, своего брата, сегодняшнюю ночь и план, ради которого он сегодня пришел. Елена всегда все портила, рядом с ней невозможно быть ни в чем уверенным! И об этом стоило помнить, когда собирался устраивать себе маленький праздник души, превратившийся в очередную порцию издевательств над ними обоими.

Взяв ее на руки, потому как самостоятельно передвигаться она была не в состоянии, юноша спокойно пошел в сторону Бугатти. Возвращать девушку в комнату не было смысла, сейчас он хотел всего, о чем мечтал, в сотни раз больше, нежели когда находился у нее в спальне. Пути назад не было.

Она по-прежнему плохо понимала действительность, что только играло ему на руку. Осторожно усадив ее на сиденье, он присел рядом и тихо спросил:

— Ты как?

— Ты ведь настоящий? — с трудом выговорила она, все еще цепляясь за его руку. — Живой?

Вампир хмыкнул.

— Был им, пять сотен лет назад, — ответил он, улыбаясь. Пришлось самому проверить ее состояние с помощью Силы. Дышала она гораздо ровнее и в целом выглядела очень неплохо, если не обращать внимание на излишнюю бледность. А вот в голове у нее творилось нечто невообразимое. Мужчина даже слегка закашлялся от огромного потока мыслей и вопросов, которые теснились у нее в голове. — Мы можем ехать?

— Да, — хотела крикнуть Елена, но не получилось. Вместо восклицания из горла вырвалось прерывистое шипение, больше похожее на свист.

Она осторожно вытянулась на сиденье, поворачивая голову в сторону Дамона, который за всю дорогу ни разу на нее не посмотрел. И впервые за эти бесконечные несколько недель по ее щекам телки слезы. От радости. Потому что он вернулся.

 

Глава 3

Большую часть пути проехали в полном молчании, которое лишь изредка прерывалось всхлипами Елены. Вампир не знал, куда и зачем они едут. В голове было на удивление ясно и одновременно пусто. Никаких мыслей, целей, идей — только назойливое желание послушать тишину.

— Прекрати, пожалуйста, — не выдержал Дамон, с отвращением отворачиваясь от очередной порции слез.

Девушка со страхом посмотрела на него и стойко попыталась взять себя в руки, но ожидаемое спокойствие никак не желало приходить. Да и откуда ему было взяться? Все эти дни она жила лишь мыслью о том светлом дне, когда он наконец вернется. И вот он рядом — холодный, словно лед, раздражительный и безумно красивый.

— Чего ты этим добиваешься? — зло спросил мужчина, останавливая машину. — Хочешь, жалости? Могу разочаровать — ее ты не дождешься.

Она молча опустила глаза и стала увлеченно разглядывать свои ногти. Что говорить? Он злится, и это вполне понятная реакция.

— Я хочу все тебе объяснить, — неуверенно начала девушка.

— Я не собираюсь слушать, — категорично отказался от правды юноша. Зачем был нужен этот разговор? Что она собиралась рассказать? Что запуталась в себе и своих чувствах? Что совершила ошибку, о которой жалеет и по сей день? Что никого и никогда не любила больше, чем любит его? Что готова на все, лишь бы он был рядом? Бред, который он слышал уже много раз. Даже если все это правда, какой от нее толк? Станет легче? Не верилось. Забудется та боль, которую ежедневно сопровождает его на протяжении целого месяца? Смешно! Конечно, нет. Тогда стоит поставить жирную точку.

Елена подавила тяжелый вздох и осторожно выбралась из машины, неловко цепляясь за дверцу автомобиля. Ноги по-прежнему ее не слушались. Она огляделась по сторонам, но не поняла, где они находятся.

— Озеро, не помню названия, — пояснил вампир, подходя к ней. — Пойдешь?

Он указал головой куда-то за спину и протянул руку. Говорил он отрывистыми предложениями, таким тоном, будто приходилось вытягивать из себя каждое слово.

Девушка тут же согласилась и, чувствуя стадо бегающих по спине мурашек, взялась за его ладонь. Мужчина очень спокойно отреагировал на прикосновение и, отвернувшись от ее лица, медленно стал спускаться вниз по довольно покатому склону, потянув за собой девушку.

Где-то далеко в свете луны мерцала вода, но Елена с трудом осознавала реальность. Она не замечала ничего, все ее внимание было уделено безразличному лицу Дамона. Поэтому очень скоро она отбила себе ноги, то и дело спотыкаясь о камни.

— Можно хотя бы иногда смотреть, куда наступаешь? — недовольным тоном поинтересовался юноша, поддерживая ее за талию, когда она в очередной раз чуть было не разбила коленку о высокий валун, который не заметила в темноте. По его лицу сразу становилось ясно, что делает он это с огромной неохотой. Либо ему действительно неприятно, либо он изо всех сил старается держаться от нее на самом дальнем расстоянии.

— Прости, — пролепетала девушка, стараясь заглянуть ему в глаза, но он тут же отвернулся.

— Устала? — участливо спросил он все тем же чрезмерно холодным тоном, на который настроился с самого начала.

— Немного, — прошептала она, на этот раз внимательно смотря под ноги.

— Постой здесь минуту, я сейчас, — услышала девушка, с ужасом осознавая, что ее рука сжимает пустоту. Подняв голову вверх, она не заметила рядом с собой никого. Одна. Тут же стало безумно страшно. Неужели он сделал это специально? Привез ее сюда только ради того, чтобы бросить? Холодной ночью, да еще и неизвестно где! Она в панике завертела головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть в кромешной темноте. Когда отчаяние достигло пика, а из горла готов был вырваться крик…

"Ты делаешь потрясающие выводы", — ворвался в ее сознание голос вампира. "Я же сказал, минуту постой одна. И прекрати делать из меня этакое чудовище из чьих-то ночных кошмаров".

Елена прикусила губу, с удовольствием вслушиваясь в его слова. Настроение стало улучшаться с каждой секундой, а улыбка была уже не за горами. Особенно ей понравилось упоминание о кошмарах. Был бы он хоть немного похож на того Дамона, который снился ей в течение целого месяца! Но нет… Он сердится на нее, и она вполне заслужила не только гнев с его стороны.

— Садись, — юноша кинул на землю клетчатый плед, за которым возвращался к машине.

Девушка послушно опустилась на покрывало, мучаясь бесчисленными вопросами, которые очень боялась задать вслух. Оттого приходилось постоянно молчать, что очень тяготило обоих. Между ними чувствовалась неловкость, которую можно было смело потрогать руками, настолько плотной она представлялась.

— Я не знаю, зачем привез тебя сюда, — словно сам с собой заговорил мужчина, стоя к ней спиной. Взгляд его был устремлен на отображающуюся в спокойной воде луну, которая нависла над озером, как будто хотела немного искупаться. — Я не хочу разговаривать о том, что было в Италии. Мне не нужны твои оправдания. Просто побудь немного со мной, — грустно добавил он, оборачиваясь.

На последних словах Елена приросла к тому месту, где сидела, не в силах произнести ничего осмысленного. Она смотрела на него, позабыв о том, что надо дышать. Конечно, она знала, что сделала больно, но только сейчас ей представилась возможность увидеть последствия своих поступков, и стало страшно. Даже за маской безразличия, которой он привычно пользовался, можно было различить, какие чувства испытывает он в данный момент. Вампир действительно не хочет к ней подходить, но лишь потому, что боится ей вновь доверять. И, разумеется, опасается своих желаний. Ситуацию надо было исправлять, вот только подходящего способа ей никак не удавалось найти. Извиняться нельзя, оправдываться тоже, а что тогда делать?

Дамон улыбнулся.

— Иди сюда, — тихо позвал он.

Девушка неловко поднялась и подошла к нему, слушая тихий шелест ветра и собственное неровное сердцебиение. Хотелось что-то сказать, но на языке вертелись лишь глупые слова, которые могут испортить все в одно мгновение, а ей очень этого не хотелось. Она растеряно остановилась рядом с юношей, разглядывая носки его ботинок. Он поднял ее лицо за подбородок и, чуть склонив голову, долго рассматривал ее глаза с такой тщательностью, что у нее затекла шея.

— Зачем ты это сделала? — неожиданно спросил он, заметно нахмурившись. — Опустим то, что мне было больно, но ведь и тебе тоже. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — эхом отозвалась Елена. — Я не знаю, как ответить на твой вопрос, хотя не раз себе его задавала.

Ей стало неловко. Она понимала, что врет ему сейчас, но разве можно было рассказывать правду? О том, что Стефан заставил ее себя целовать. Разумеется, нет. Хотелось лишь верить в то, что он не станет с помощью Силы отыскивать ответ на свой вопрос. Пусть лучше винит ее, потому как убийство брата (тут не было других вариантов) он себе никогда не простит. А вот ее очень даже может быть…

Юноша молча ждал от нее еще каких-то слов, но видимо напрасно. Она все еще смотрела ему в глаза, пытаясь проникнуть чуть дальше холодной отчужденности.

— Хватит, — решительно произнес он, посылая все к близкой родственнице черта.

Девушка на секунду растерялась от количества ярости, сквозившей в его голосе, но не успела и подумать о причине ее появления, как оказалась крепко прижата к груди вампира, часто вздымающейся от глубоких вдохов.

— Я знаю, зачем привез тебя сюда, — прошептал он, поднимая ее на руки.

— Зачем? — спросила Елена. По одной причине — он ждал этого вопроса.

— Неважно, — ухмыльнулся Дамон, пройдясь губами вдоль ее щеки. Сейчас надо было выбирать, как вести себя дальше: потакать желаниям или же благоразумно отказаться от глупых затей и отвезти девушку обратно. Оба варианта отталкивали ценой, которую придется заплатить, но, лишь подумав о возвращении в пансионат, мужчина зарычал от безумного количества ревности. Вернуть ее Стефану тогда, когда она всеми силами старается остаться с ним? Нет уж, лучше солнечный пляж в жаркий полдень без кольца.

Он несколько минут прислушивался к своим ощущениям, решая, сумеет ли вовремя остановиться, и спросил:

— Поедешь ко мне?

Девушка оторвала взгляд от его губ и кивнула. Она совершенно ничего не понимала, но спорить не хотела. Даже мысль о том, что ее ждет встреча с Фрэнки, не пугала.

Мужчина опустил ее на землю и услышал разочарованный вздох. Довольная улыбка появилась на его лице — она ждала поцелуя, и не получила его. Что ж, жизнь вообще несправедливая штука.

"Сегодня один из тех дней, когда приходится горько жалеть о том, что в нас нет такой кнопки, которая бы выключала мысли. Весь день проведя за рулем, сейчас хотелось не думать о том, насколько сильно я ошибалась, когда полагала, что в маленьком городке мне будет проще найти Его, нежели в незнакомой стране. Могу твердо сказать, что шансы мои равны нулю в любом месте, потому как Он не хочет, чтобы я его нашла, а, следовательно, у меня нет ни малейшей возможности это сделать. Но не сидеть же мне, сложа руки?! Не могу же я просто ждать, когда Он сможет меня простить и вернется?! Это глупо и бесперспективно.

Отчаянье растекалось по моему телу вместе с кислородом, поступая к каждой клеточке. Надо обязательно отыскать действенный способ, иначе очень скоро я просто сойду с ума. Но в голове было на удивление пусто. Я объехала все гостиницы, наивно полагая, что могу натолкнуться там на него. Расспрашивала всех, кого встречала, довела себя до нервного срыва и вернулась домой. Такие поиски не дадут никаких результатов, потому как я ищу вампира, а не обычного человека, для которого существует очень много всего невозможного".

Я сидела в салоне Бугатти и постоянно щипала себя за руку, не веря в происходящее. Столько дней и ночей я ждала его, и вот он рядом. Невероятно. Еще и потому, что сейчас он везет меня к себе. Честно, мне совсем неинтересно, куда это — "к себе". Главное, чтобы навсегда.

— Не знал, что ты его сохранила, — кивнул мне головой Дамон, взглядом указывая на безымянный палец. Он старался избегать смотреть мне в глаза, по пока неясным для меня причинам.

— Да, оно мне очень нравится, — ответила я голосом больного гномика. Волнение, что тут еще скажешь? — А можно мне попросить тебя вернуть и другое кольцо? — робко спросила я, протягивая руку.

Он засмеялся и отрицательно покачал головой.

— У меня его нет, — коротко ответил вампир, искоса наблюдая за моей реакцией.

Жаль, но я не буду настаивать. Я уже пообещала себе, что все будет только так, как захочешь ты. Вообще во мне было столько спокойствия, которое никак не вязалось с моим дрожащим и неестественно высоким голосом, но я не стала искать этому объяснений. Наверное, не стоит напоминать себе лишний раз, что я нахожусь в обществе вампира. Мне приятнее было думать, что выдержка и самообладание являются лишь моей заслугой.

— Расскажи, куда ты рвалась на ночь глядя? — весело спросил Дамон, бросая на меня снисходительный взгляд.

Ответить ему честно? Думаю, на сегодня уже хватит лжи.

— Искать тебя, — по-прежнему строя из себя дурацкого эльфа, пропищала я. Несколько раз откашлявшись, предприняла еще одно попытку произнести что-то вслух. — Я сегодня видела Фрэнки на площади перед магазином.

Я могла себя поздравить — в моем ответе буквально все указывало на логичность поступков. Ну что за день? И хоть голос стал чуточку грубее, все-таки слабо напоминая мои прежние интонации, я отчетливо расслышала в нем обиду, горечь и, к огромному своему ужасу, ревность. Вот только ее сейчас не хватало!

— Мы приехали, — странно улыбнулся мне мужчина, выходя из машины.

Бугатти замер возле неприметного на вид двухэтажного дома с облупившимся фасадом, давно нестриженным газоном и прочими атрибутами здания, в котором никто не живет на протяжении по меньшей мере сотни лет. И этот факт у меня никак не хотел вязаться с тем, что здесь живет Дамон. Видимо, что-то очень похожее на удивление, появилось на моем лице, потому как он произнес:

— Внутри лучше.

Я послушно согласилась с ним, неуверенно направившись в сторону двери. Он шел рядом, не пытаясь обнять или просто взять за руку. Мне стало немного неловко от этих новых правил "держать дистанцию", но я промолчала.

Дойдя до входной двери, которая выглядела под стать дому — поцарапанная, с облезшей полировкой — смотрелась она жалко, я замерла, но потом решительно схватилась за ручку. К моему удивлению вампир сделал тоже самое, и его ладонь мягко легла на мою. Наверное, не стоит упоминать о том, что сердце мое ускакало в пятки? Я чувствовала его дыхание на своих волосах и спокойно прощалась с реальным миром, не испытывая никакого сожаления.

— Мы войдем до рассвета? — саркастично прозвучало над самым моим ухом.

С трудом справившись со своими чувствами, я кивнула и, не рискуя оглядываться, вошла. Внутри все оказалось действительно иначе. Большой холл с мраморным полом, дорогой мебелью и коврами. Красиво, со вкусом, но слишком вычурно и неуютно. Так выглядят интерьеры на обложках глянцевых журналов — они пустые и безликие.

Дамон несколько минут подождал, давая мне немного освоиться и осмотреться, а потом взял под локоть и повел куда-то вглубь помещения. Я безропотно шла рядом со смыслом моей жизни и в итоге очутилась на кухне. Довольно странный выбор комнаты для… А правда, для чего? Зачем он привез меня сюда? Чего хочет?

— Для начала я просто накормлю тебя, — словно подслушав мои мысли (к чему я, собственно, привыкла), сказал он.

— Дамон, — решила я подать голос. Все-таки это было уже лишним. Неужели он не понимает, насколько сильно я соскучилась? О какой еде может идти речь? — Прекрати, пожалуйста.

Он удивленно повернулся ко мне, как будто только что вспомнил о моем существовании. От одного его холодного взгляда мне захотелось умереть прямо тут же, лишь бы никогда не чувствовать на своем лице настолько безразличного взора. Наплевав на осторожность, я подошла вплотную и взяла его за руку.

— Знаю, что ты злишься, — бормотала я себе под нос, прекрасно понимая, что он слышит каждое слово. — И ты прав во всем, я не заслуживаю прощения. Но все же очень на него надеюсь. Пусть не сейчас, но тогда, когда ты сможешь. Я люблю тебя.

На последних словах его ладонь крепко сжала мою, до боли сдавив пальцы.

— Ты это уже говорила, — процедил он сквозь зубы, стараясь отодвинуть меня в сторону.

Сейчас или никогда, решила я для себя и потянулась свободной рукой к его лицу.

Он не должен был позволять ей этого делать, но искушение было слишком велико. Елена мягко провела ладонью по его щеке и улыбнулась. Никогда прежде ей не приходилось видеть, как Дамон чего-то боится. И уже совсем дико было осознавать, что именно ее присутствие пугает его. Он словно застыл, напряженно наблюдая за ее действиями.

Потянувшись на носочках, девушка хотела было поцеловать его, когда услышала громкий смех и открыла глаза, которые закрылись сами по себе.

— Что? — непонимающе спросила она, вслушиваясь в леденящие кровь звуки хохота.

— Ты думаешь, все будет так просто? — сузив глаза, спросил он, резко выдернув свою руку из ее теплой ладони.

Его злили собственная беспомощность и то, насколько легко ей давалась победа нам ним, но он не мог этого допустить. "Только по моим правилам" — нерушимое условие, которому мужчина собирался следовать и в дальнейшем.

— Дамон, — прекрасно понимая его чувства, начала девушка. — Забудь хоть на секунду обо всем. Мне больно смотреть на тебя такого, и я всего лишь хочу исправить то, что сделала, пусть и в самой незначительной степени.

Ее удивило то, с каким пылом и четкой уверенностью в собственной правоте прозвучали слова.

— Стефан дает тебе недостаточно эмоций? — холодно спросил он, практически касаясь губами ее шеи. — Соскучилась по настоящей страсти?

Едва умолкнув, вампир горько пожалел о сказанном. Выглядело это отвратительно. Зачем было унижать ее, оскорблять? Ведь он прекрасно знал о том, что брат и близко не подходит к его принцессе, потому как она однозначно дала понять, что не желает этого. Получается, что влюбляясь, вампир перестает быть самим собой, и медленно превращается в жалкое подобие человека, который опускается до подобных вещей. Желание зацепить и обидеть — так по-людски мерзко…

Елену сильно задели его вопросы, но она не дала волю своей гордости, решив подыграть мужчине.

— Соскучилась, — прошептала она, разглаживая пальцами темные спутанные пряди его волос. — По тебе, по страсти, по твоим губам, — стала перечислять она, чувствуя, как подгибаются ноги.

— Елена, — первый раз за вечер произнес он ее имя. У него больше не было сил бороться с ней и самим собой одновременно. Он любил ее, и это все осложняло. Сейчас ему надо было объяснить ей, что он не вернулся, нет… Что пока не сможет быть с ней… Но слов у него не нашлось.

Девушка скинула с себя куртку, бросив ее на пол, и всем телом прижалась к вампиру.

— Я делаю это не ради прощения, а потому что хочу, — внесла она ясность, и без дальнейших предисловий, поцеловала.

И тут же встало на свои места. Не было никакой боли, обиды, ревности, только они в огромном доме, да и в целом мире, пожалуй.

Дамон, покорно признавая свое поражение, осторожно обнял девушку, чувствуя, как горят пальцы в тех местах, где они касались открытых участков кожи. Он совсем не хотел отвечать на ее поцелуй, но губы слушались лишь эту девочку, а не своего хозяина, как следовало бы ожидать. Глухо застонав от бессилия, юноша легко приподнял Елену, закинул ее ноги себе на талию, и на ощупь стал выбираться из кухни, пытаясь по дороге вспомнить о местонахождении спальни. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он почувствовал, что девушка задыхается. Тут же перейдя с ее губ на шею, он мысленно обрушил на нее весь свой гнев.

"Ты пожалеешь о том, что делаешь" — холодным шепотом увещевал он, стараясь привнести в ее сознание крупицы логики. Вампир действительно ее не пугал, а предупреждал. Потому как не знал, чего от себя ожидать. И боялся этого больше всего остального, боялся потерять контроль в самой безграничной степени. Слишком много времени прошло, одно желание сменялось другим с ужасающей скоростью. Он не мог сейчас уверенно сказать, что вовсе не хочет ее крови. Скорее наоборот, вот только какое количество ему понадобится?

— Я люблю тебя, — скорее простонала, нежели произнесла девушка, откидывая голову назад. — И только тебя.

Ей казалось важным — донести эти слова до него, но полной уверенности в том, что он слышал их, у нее не было. Потому как все было слишком: слишком кружилась голова, слишком громко билось сердце, слишком часто она дышала, слишком сильно по нему скучала, слишком сильно любила, слишком долго ждала, уже порядком сошла с ума от того, что он с ней делал. Казалось, что столько всего невозможно чувствовать одновременно, но ей это удавалось. Каждый его поцелуй помогал затягиваться огромной ране в груди, которая за один месяц приняла вселенские масштабы.

Сейчас девушке хотелось вопить от счастья, а еще лучше раскинуть руки в сторону и полететь — что в принципе осуществилось довольно скоро. Пинком открытая дверь и она получила возможность "полетать", прижатая к мускулистой груди Дамона, который спиной упал на кровать, наделав неимоверное количество шума.

Елена осторожно пошевелила ногами, а затем руками, пытаясь понять, не ее ли кости издали характерный звук "кряк".

— Отвратительная мебель, — выругался мужчина.

Облегченно вздохнув, девушка потянулась руками к теплому свитеру, намереваясь его снять, когда ее остановили.

— Не сегодня, моя принцесса, — покачал головой юноша, бросая взгляд на окно. Приближался рассвет. — Сейчас ты должна быть у себя в комнате, в своей кровати.

— Но… — она тут же начала ярое сопротивление.

— Тш-ш, — прижал ее голову к себе вампир. — Не надо. Я не могу тебе ничего объяснить. Просто запомни: ты не видела Фрэнки, не видела меня. Хорошо?

Она безвольно кивнула, чувствуя безграничную усталость во всем теле. Больше всего ей хотелось сейчас спать, а все важные разговоры оставить на потом. Только чуть-чуть отдохнуть, потому как она не спала почти целые сутки. Глаза тут же закрылись, и наступила чернота.

Дамон нежно прижал к себе спящую девушку, проклиная весь мир. Все было настолько идеально, а потом рухнуло, как карточный домик. И дело было не в мести, точнее не в ЕГО мести, а в том, что пока она со Стефаном — она в безопасности. Довольно путаная мысль, которую трудно было осознать, но она его пугала. Ради Елены он готов был лишиться всего, даже ее самой, только бы с ней все было в порядке.

Отбросив в сторону размышления, он поднялся на ноги и быстро пошел к машине. "Ты ведь понимаешь, что сейчас своими руками отдашь братцу ту, которую любишь? Добровольно передаешь ее ему прямо в руки, когда она поверила в то, что ты простил! Шире шаг, мистер Сальваторе! Разбрасывайся счастьем, словно оно для тебя ничего не значит!" — громко вопил внутренний голос, который никак не желал повеситься от собственной раздражительности.

Всю дорогу он не сводил с лица девушки внимательного взгляда, то и дело наклоняясь к ней, чтобы прижаться губами к теплу ее кожи.

— Моя принцесса, — вновь повторил он, словно пробуя эти слова на вкус. Подобно настоящему вину, которое со временем становится все лучше, обзаводясь целым букетом вкусов, они изменились. В душе появилась какая-та часть, реагирующая на них гулкими и продолжительными овациями. Еще никогда прежде боль не была для него такой сладкой…

Уже подъезжая к пансионату, Дамон почувствовал, что все идет не так. Брат не спал, хотя часы показывали около шести утра, а это настораживало. Мало того, он мерил шагами коридор возле спальни Елены, обдумывая какую-то очередную порцию сопливых глупостей, которыми собирался поделиться с ней за завтраком. Не особо вслушиваясь в содержание этих душераздирающих заявлений, вампир настороженно припарковал автомобиль на соседней улице и аккуратно вытащил из него спящую девушку.

Он прижал ее к своей груди и только тут заметил, что на ней нет куртки. Беззвучно выругавшись, юноша продолжил свой путь, внимательно осматриваясь по сторонам.

— Вау! — раздалось где-то в стороне.

Вампир резко развернулся, перехватив девушку одной рукой и машинально пряча ее за спину, и увидел обладательницу столь громкого для раннего утра восклицания.

— Ты ведь убил ее, да? — весело спросила Фрэнки, спрыгивая с дерева. — А сейчас крадешься, чтобы спрятать следы преступления! О, Дамон, можно я тебя поцелую? Ровно на одну блондинку в этом мире стало меньше — чем не повод отпраздновать? Я сегодня познакомилась с одним…кхм…юношей, наверное. Так вот, он вполне ничего. Рассказывал о своей сестричке, она должна тебе прийтись по вкусу — только закончила школу, глупая, жизни не знает… В общем, самое то для тебя. И коли уж мы определились с меню… — несло вампиршу на волне фантазий.

— Заткнись, — смерил ее презрительным взглядом друг. — За одну минуту ты успела меня утомить, так что сделай одолжение — убери Стефа. Он мне будет мешать.

Подруга уже собралась молча кинуться исполнять указание (скорее просто по привычке, нежели из желания угодить), когда до нее дошел смысл ситуации.

— То есть ты тащишь ее не оттуда, — она кивнула головой в сторону двухэтажного здания, запрятавшегося в высоких деревьях. — А туда? Она нормально спит или по принуждению?

Мужчина спокойно продолжил идти, тихим шепотом поясняя:

— Да, на оба вопроса. Так нужно, я пока ничего не могу объяснить. И прекрати вопить, вся округа выслушивает твои вопли. Так ты уберешь Стефана?

— Ха! — победно крикнула Франческа и тут же зажала себе рот рукой, как бы извиняясь за вырвавшиеся эмоции. Она быстро подскочила к ближайшему дереву и отломала от него довольно увесистую ветку.

— Черт тебя, — выругался вампир, — Что ты творишь? Убери — это не значит убей. Фрэн, блондинка среди нас ты, — отвесил он ей комплимент и отвернулся, уделяя все свое внимание лицу Елены. За его спиной раздалось громкое шипение, на которое он никак не отреагировал. Вот только его ужасно заинтересовало окончание фразы: "Все Сальваторе сущие…", но так и не удалось узнать, что же она думает о его родственниках.

В спальню попасть не составило никакого труда — окно осталось открытым, а вот уйти оттуда никак не удавалось. Он снова и снова бросал "последний", как уверял себя мужчина, взгляд на любимое лицо, и не мог… НЕ МОГ! Потому что не хотел!

Вытащив из кармана куртки блокнот и ручку, он быстро написал несколько строчек, вырвал листок и положил его под подушку.

— Обещаю тебе, — добавил он, целуя девушку в щеку, и исчез.

С первого этажа послышался грохот и звон разбитого стекла. Стефан тут же вынырнул из своих размышлений и быстро сбежал по лестнице. Его взору открылась гостиная, усыпанная мелкими осколками кем-то разбитого окна. Вампир бросил короткий взгляд на напольные часы и, удивившись чрезмерно рано встающей детворе, принялся убирать беспорядок, первым делом задернув плотные шторы, чтобы запретить холодному ветру вольготно разгуливать по дому. Ни Елену, ни миссис Флауэрс не разбудили громкие звуки. Обе все также мирно спали в своих комнатах. Отправив в спальню девушки небольшую волну Силы, юноша убедился, что с ней все в порядке, и продолжил собирать едва различимые осколки, вновь погрузившись в свои мысли.

Тихий шорох на втором этаже отвлек его от размышлений. Что бы это могло быть? Причем в комнате Елены… Уже больше месяца она прячется от него, по возможности стараясь не оставаться наедине. Несомненно, вполне ожидаемое поведение, потому как брат всегда умел "пудрить головы". Но все же она была умной девушкой, которой вполне под силу отличить правду от лжи, которой очень умело пользуется Дамон. и все-таки факты не оспоришь. За все эти дни она ни разу не попыталась заговорить, не подошла, не поделилась своими чувствами. Притом не только с ним, но и с Бонни, своей лучшей подругой. Она пряталась от всех, часами просиживая в безмолвной тиши комнаты и наслаждаясь болью, которую принес ей его брат. Вообще, временами она стала напоминать юноше старшего Сальваторе — никакого намека на откровенность, жажда скорости, любовь к ветру (он много раз заставал ее сидящей на подоконнике у распахнутого настежь окна, и всегда в очень ветреную погоду), эти прогулки, совершаемые в темное время суток, звериный взгляд некогда очень нежных глаз… Елена становилась практически точной его копией, в плане характера, разумеется. Она стала холодной, совсем как в сказке о Снежной Королеве. В ее сердце появился кусочек льда, который с каждым днем все увеличивался и увеличивался… А имя этому осколку — Дамон.

Не хотелось бы признавать, но Стефан потерял свою любовь. И все благодаря брату. Ведь юноша всего лишь хотел получить возможность быть рядом с любимой, иметь возможность стареть подле нее… О каком бессмертии может идти речь, когда ты уже нашел свою Вечность?! Для него она выражалась именно в лице этой девушки, она являлась для него Жизнью. А сейчас он вынужден говорить обо всех своих чувствах в прошедшем времени, потому как они утрачены и лишены взаимности. Нет, они украдены. Тем, кто никогда не познает любовь. Тем, кто всегда будет желать то, что ему не принадлежит. Тем, кто никогда не будет достоин настоящих чувств. Тем, кто свою гордость ставит превыше любви и уважения. Дамоном.

— Стефан, мальчик мой, — неожиданно прозвучало над его ухом. — Ты слишком рано сдаешься.

Мужчина обернулся и нос к носу встретился с хозяйкой пансиона. Как он умудрился не расслышать ее шагов осталось загадкой. Впрочем, эта женщина и сама была полна всяких тайн. Откуда ей известно и его мыслях? И вообще, она вроде считает, что они с Еленой по-прежнему пара!

— Доброе утро, миссис Флауэрс, — вежливо поприветствовал ее вампир.

— Брось их, — указала она головой на небольшую горстку осколков стекла на полу. — Разбитые окна как души, которые потеряли друг друга. Ты ведь рядом, и она это прекрасно понимает. Будь же чуть смелее, заставь забыть. Думаю, стоит позвать стекольщика, — непонятно изъяснялась пожилая дама, заставив юношу в который сомневаться в своем душевном здравии. — И последнее, — неожиданно добавила она, внимательно всматриваясь в глаза Стефана. — Зло не может быть идеальным. Тавтология.

Гордо вздернув голову, с поразительно прямой для ее возраста спиной, женщина удалилась на кухню, оставив ничего не понимающего постояльца в одиночестве.

Бонни проснулась от оглушительной телефонной трели. Бросив беглый взгляд на будильник, она решила, что звонит Елена, которая решила отомстить ей за вчерашнее ранее пробуждение.

— Слушаю тебя, мое солнце, — сонно пробормотала она в трубку, с неохотой поднимая голову с подушки.

— Мне больше нравилось обращение Мэтти, но и это звучит неплохо, — раздалось на том конце. — Доброе утро, моя мисс Предусмотрительность. Мама только что принесла мне ворох пакетов, которыми ты заставила нашу гостиную. Решил выразить благодарность.

Девушка широко улыбнулась, невольно ощутив, как часто забилось сердце.

— Тебе понравилось? — задала она самый главный вопрос, который терзал ее большую часть вечера. Все-таки она полагалась на свой вкус, но уверенности в том, что угадала, не было. — Я брала в основном вещи в спортивном стиле, думала, что так будет правильнее всего, — невесть зачем стала она оправдываться.

— Все в порядке, — загоготал парень, и понизив голос спросил, — Ты вроде одна сегодня, я приду? По телефону все равно не получится отблагодарить как следует. Ах, да, мне все нравится! Одно расстроило — где же валенки?

У Бонни отлегло от сердца, поэтому она в шутку добавила:

— Я их решила вручить лично. Сестра уже должна была умчаться на работу, мама и папа уйдут минут через двадцать. Так что я жду тебя к завтраку. Пока!

Они быстро распрощались, чтобы как можно раньше получить возможность поговорить глядя друг другу в глаза. Ведьмочка быстро поднялась с кровати, привела себя в порядок и спустилась вниз, чтобы получить подтверждение своим словам.

Кое-как соорудив для себя и Мэтта завтрак, она спокойно дожидалась звонка в дверь, покусывая от нетерпения ногти. Сегодня у нее был один очень важный разговор, который непременно состоится. Во всяком случае, она очень на это надеялась.

Девушка уже была у входа, когда парень только протянул руку к звонку.

— Привет! — без промедлений распахнула она дверь. Густо покрасневшие щеки выдавали ее волнение, поэтому американец растянул губы в снисходительной улыбке и чмокнул в щеку, переступая порог квартиры Маккалогов.

— Могу тебя поздравить, — смеясь, начал он, — Ты сегодня офигительно выглядишь! Цвет щек полностью совпадает с оттенком волос. И мне нравится!

— Комплименты — явно не твоя стихия, — смущенно пробормотала девушка, закрывая дверь за своим парнем. — А теперь шагай на кухню, у меня есть к тебе разговор.

— Можно узнать о чем? — неловко обнимая ее за плечи, спросил юноша.

— О ком, — поправила его Бонни. — О Елене.

 

Глава 4

Настроение утреннего гостя и атмосфера встречи переменились тут же. Мэтт заметно нахмурился, свел брови в одну угрожающую линию, и как будто бы растерял свою ребячливость и невозмутимость. Сейчас он выглядел заметно старше, и значительно злее.

— Не знал, что меня касаются ее дела, — буркнул он, отворачиваясь от проницательного взгляда своей девушки.

— Нельзя же быть таким черствым! — попыталась урезонить его ведьма.

— Давай сразу уточним, мы говорим обо мне, о Елене или о булочках к завтраку? — в привычной для себя манере произнес парень. — Мы уже много раз пробовали вести светские беседы на эту тему, и всегда они заканчивались одинаково — ссорой. А мне очень хочется получить валенки, — решил он обратить все в шутку, но получилось, прямо скажем, отвратительно.

Оба спокойно расселись за небольшим столом на уютной кухне и напряженно всматривались друг в друга в течение нескольких минут. Первым не выдержал Мэтт.

— Хорошо, — сдался американец. — Я выложу тебе все, что думаю. Вот только потом не надо обижаться, ты сама захотела этого разговора. Почему я не хожу к твоей подружке? Почему не поддерживаю бедную и всеми брошенную Елену? Не утираю ее слезы, не подбадриваю ее дружескими похлопываниями по спине, не говорю, что все образуется, Дамон вернется, и она будет счастлива?! Да потому что ей это не нужно! Я знаю ее лучше других и прекрасно понимаю, что вы делаете только хуже. Вспомни, как все было изначально. Мы встречались с ней до ее поездки во Францию, когда она приезжает, я из каких-то сплетен узнаю о том, что у нее там был парень. Согласись, немного странно еще и оттого, что она сама распространяет эти слухи. Не буду сейчас описывать тебе свои чувства на тот момент, было очень неприятно. И тут появляется Стефан. Елена хватается за голову, из кожи вон лезет, чтобы он хоть немного обратил на нее внимание. К слову, мы уже расстались к тому времени или же, если быть точным, она меня бросила. А потом, что я от нее слышу? "Не мог бы ты помочь мне встретиться с ним?". Честно, я всегда знал, что Елена немного зациклена на себе, но в тот день просто уронил челюсть на пол, и она еще пару метров проскакала по наклонной, потому как предела моему удивлению не было. Звезда в шоке, как говорится. И ты знаешь, что я помог ей. Далее у нас начинается прямо-таки мексиканский сериал. Кипят нешуточные страсти, оказывается, что все вокруг вампиры, среди них успевает оказаться и сама виновница всех событий. Ну это уже известная сторона истории. Затем Елена умирает, спасая наших драгоценных Сальваторе, ее имя становится нарицательным, а любовь к Стефану превращается в местную легенду о Ромео и Джульетте. На дальнейшее описание событий у меня просто нет слов, лишь желание достать сопливчик, так все трагедийно складывается. А вот дальше следует выход Дамона на сцену. Он, как в корне изменившийся злодей, превращается вдруг в этакого принца на красном Ягуаре, который в дальнейшем немного видоизменится и превратится в самую крутую тачку мира, — Мэтт завистливо вздохнул. — И что же делает наша героиня? По логике ей бы не мешало проявить беспокойство о Стефане, которого лисы уволокли к черту на кулички, но она и тут не изменяет себе и своим принципам. Елена, о Боже мой, влюбляется в Дамона. Занавес. Громкие и продолжительные овации, потому как у меня закончились слова. Я пытался как-то открыть ей глаза, хотя должен признать, что был не прав во многом в отношении старшего из этой семейки кровососов. А когда ушел, как выяснилось — не зря, потому как наша сладкая парочка вообще потеряла мозг — понял, что просто не могу оставить Елену наедине с ним. На тот момент я был уверен, что пиявке ничего, кроме крови от нее не нужно. Вернулся, но было уже слишком поздно. Знаешь, — решил он быть полностью откровенным. — Именно тогда я понял, что все напрасно. В плане того, что продолжать любить ее глупо. Когда она была со Стефаном, я никак не мог перестать думать о ней, строил какие-то мечты, верил в лучшее, а с Дамоном вышло все совсем иначе. Глядя на него, понимаешь, что шансов у тебя, дружище, минус ноль. Ведь он все делал, стоило ей только пальцем щелкнуть. И я тебе точно могу сказать, что в тот день, когда он привез все эти травы в горшочках и бутыльки с антивампирщиной, я его зауважал по-настоящему. Да, продолжал над ним прикалываться и все такое, но именно в тот день понял, что он действительно любит ее. И, черт меня, но я видел, что и она его любит. А что в итоге? Мы приезжаем с тобой в их чудный домик с бассейном и прочей мегакрутизной и никого не застаем. Елена заперлась у себя в комнате, какого-то черта дверь нам открывает Стефан с архибледной физиономией, а Дамона нет. Да там к гадалке не надо было ходить, чтобы понять, что произошло. И что после всего о нашей подруге можно сказать? Какое такое лаконичное определение подобрать, чтобы полностью отразить суть ее поступков? Не знаешь? А я знаю. Кэролайн уже произносила его вслух. Очень подходящее словечко для практически полной характеристики. Елена снова и снова демонстрирует то, чем больна с самого детства — эгоизм, перемешанный с глупостью и желанием получить все разом. Но так не бывает! Это жизнь, в которой невозможно получать одни лишь подарки. Когда-нибудь наступает такой момент, который заставит заплатить за все улыбки Фортуны, — закончил юноша свою пламенную речь и уставился на тарелку с тостами.

Бонни сидела, как громом пораженная. В словах Мэтта был резон, да что там! Почти каждая фраза в точности выражала то, о чем она и сама не раз думала. И все-таки Елена была ее подругой, а поэтому она решила, что имеет полное право не соглашаться со своим парнем. Хотя и спорить она не собиралась.

— Лучше скажи, ты уже сообщил родителям, что мы будем жить вместе? — сменила ведьма тему.

— Странный вопрос, — пробормотал он, делая большой глоток свежесвареного кофе. — Я сказал им еще до того, как снял квартиру. Можешь не сомневаться, они не против. А ты? — чуть прищурился американец, испытующе вглядываясь в ее лицо.

— Пока только маме, — невозмутимо ответила девушка. — Папу надо немного подготовить. Он считает, что мне и в колледж-то рано ехать!

— Тогда пригласи меня на ужин, а я уже сам разберусь, — предложил Мэтт, и неожиданно добавил, — Елена еще спит?

— Думаю, да, — странно скосив взгляд на парня, ответила Бонни. — Ты хочешь ее проведать?

— Только чтобы выразить восхищение степенью ее идиотизма, — стал он яро отбиваться, и, сочтя дальнейшие разговоры пустой тратой времени, принялся за завтрак.

"Утро. Пожалуй, с некоторых пор это время суток стало для меня чем-то ненавистным. Каждый раз, просыпаясь, я вздрагиваю от того количества ужасов, которые видела ночью. Хотя их и ужасами-то назвать очень трудно. Но в утреннем свете я вижу их именно такими — чудовищно скользкими, мерзкими, липкими, с множеством пупырчатых лап, они обволакивают мое тело, липкими пальцами добираясь до сердца. И мне всегда хочется закричать, наверное, в надежде на то, что от громкого звука они исчезнут, растворятся в лучах солнца, которыми питаются. Ох, животрепещущие описания, достойные Говарда Лавкрафта".

Проснулась я сегодня на удивление спокойной и в то же время, совершенно потерянной. В голове было столько всяких мыслей, но они были совершенно пустыми. Довольно странное чувство, которое мне не понравилось с самого начала. Вчерашний день вообще как будто бы выпал из моего сознания. Но ведь что-то же я вчера делала… Или опять весь день провела в своей комнате?

С гудящей от усиленных воспоминаний головой, я добралась до ванны и умылась. Стало немного легче. Холодная вода привела меня в чувство, вытолкнув из души паническое ощущение тревоги.

Неторопливо одеваясь, я бросила взгляд на постель и застонала. Однако, сон мне снился чудный. Все подушки разбросаны по полу, одеяло скомкано и чуть ли не в узел завязано… Неудивительно, что я похожа на сонную муху. Пришлось нехотя наводить порядок. Первым делом я решила начать с подушек, которыми бросалась всю ночь. Взяв ту, что была ближе всего ко мне, я застыла на месте. Листок… Мне даже не надо брать его в руки, чтобы сказать, какой он на ощупь. Я прекрасно знала, откуда он. Самый дорогой сорт белоснежно белой бумаги, с водяными знаками, без всяких линий и клеточек. Это страница из Его блокнота. Стоит присесть, иначе мне станет плохо.

Я бережно взяла листочек в руки, мелко дрожащими пальцами провела по краям, но все не решалась перевернуть его, чтобы прочесть записку. Кто знает, что там написано? Вдруг он решил уехать от меня навсегда? И я держу в руках нечто вроде прощального письма? Господи, только не это!!!

А если он разлюбил меня? Понял, что ему больше подходит Фран… Нет! Она отвратительная, болтливая, мерзкая… И вообще, такое просто невозможно! Он знает, как я его люблю! Он должен!

Так и не разобравшись в своих чувствах до конца, я решила прекратить убивающие душу фантазии о содержании написанного, поэтому просто перевернула листок, положила его на колени и зажмурила глаза. Хоть убейте, глянуть на него я не в состоянии. Согласна, Мне казалось, что в руках я держу смертный приговор, а все, что остается совершить после прочтения — это лишь схватить себя за волосы и выкинуться в окно. Хотя не помешало бы забраться чуть выше, как-то несолидно уходить из жизни со второго этажа.

В общем, будь что будет!

"Не ищи меня больше,

я сам тебя найду. Д."

Первый вопрос, который посетил мою голову, звучал очень незамысловато: "Это все?". Ни "я люблю тебя", ни "скучаю" — вообще ничего. Даже имя не захотел писать полностью. А это значит…

Да какая теперь разница! Разумеется, я не ждала того, что он начнет выражать свои чувства ко мне, но надеялась, чего уж тут скрывать. И как она попала ко мне под подушку?

Какой кошмар! Вот о чем надо было думать с самого начала! Дамон (пришлось пропустить острый укол в сердце, сейчас некогда отвлекаться на такие мелочи) был здесь! Мне стало жарко. В этой комнате, рядом со мной был Он? И я спала?!

Очень жаль, что невозможно осуществить многие свои желания в ту же секунду, когда они нас посещают. Вот сейчас я хотела умереть. Провалиться сквозь землю, чтобы никогда больше не испытывать к себе такую всепоглощающую ненависть! Я столько дней потратила на то, чтобы его отыскать! Столько сил убила на бесплодные поиски, и тут он появляется в моей комнате, что называется "протяни руку, и я твой", а что я делаю?! Сплю! Восхитительно. Самый чудесный день в году.

Твердо решив разбить зеркала во всем доме, только бы не видеть саму себя, я стала одеваться. Что мне теперь делать? Вообще не спать? И превратится в вампира без всякой посторонней помощи! Ха. Заманчиво, конечно, но боюсь, что успеха я не достигну.

Ну почему он не разбудил меня? Почему не позвал? Он же должен понимать, как мне сейчас больно! Да что там больно. Словами мое состояние не передать. Такое чувство, будто я вновь его потеряла, причем в этот раз у меня нет уверенности в том, что он вернется. Совсем даже наоборот, я точно знаю, что это навсегда.

Я не хочу больше думать, не хочу чувствовать.

— Елена, — нерешительный стук в дверь. — Я не хотел тебя беспокоить…

Тогда зачем приперся? Что всем вечно от меня надо?!

Пришлось открывать дверь, двигаясь на автопилоте. Перед глазами до сих пор стояли красиво вычерченные дорогой ручкой буквы, которые складывались в совершенно непонятные для меня слова. Почему не искать? Ведь я люблю тебя! Когда ты найдешь меня? Когда простишь? Зачем оставил здесь? Столько вопросов, на которые мне стоит отыскать ответы, иначе я просто свихнусь.

— Доброе утро, Стефан, — поздоровалась я с вампиром, стоящим на пороге. Его лицо скрывалось наполовину в тени коридора, и я прекрасно знала, что не стоит этого делать, но все-таки подняла на него взгляд. Как же они похожи!

"У меня дельный совет, Елена" — решил поболтать со мной внутренний голос. "Вытри слюни и захлопни рот, он тебя неправильно понимает". Я послушно выполнила лишь вторую часть и опустила глаза в пол. Не из скромности, конечно, а из соображений разумного поведения.

— Вообще-то уже полдень, — поправил меня юноша. — И я очень беспокоюсь. Ты много спишь.

Мы, как и всякий раз, разговаривали через порог. В комнату мне его приглашать не хотелось, а сам он, видимо, не обладал чрезмерной решительностью. Чему я была несказанно рада. А насчет сна… В самом деле странно. Сегодня я побила даже собственный рекорд. Не знаю, во сколько я вчера легла, но думаю, было около восьми-десяти вечера. И что же, проспала больше двенадцати часов, и все еще хочу спать? Слово "странно" здесь не подходит, скорее "ненормально".

— Но я пришел не за этим, — наконец перешел он к сути, с поразительным упорством пытаясь смотреть мне в глаза. — Ты на днях просила кое о чем… Ну я и подумал, что сегодня подходящий день.

Долгих пять минут я старалась понять, о чем он, и тут до меня дошло! Ну разумеется, уроки. Что ж, это один из самых верных способов отвлечься. Может, когда-нибудь я все же научусь пользоваться тем, что досталось мне от рождения. Сила. Жаль, что не физическая.

— Спущусь через десять минут, — пообещала я и захлопнула дверь, привалившись к ней спиной. Нужно привести в порядок свою голову, "причесать" мысли и вперед, за знаниями. Хотелось бы еще знать, что именно меня ждет сегодня. Все-таки два разных преподавателя…

Я хихикнула, вспоминая о том дне в Италии, и тут же пожалела об этом. Все моменты счастья в прошлом сейчас отдаются во мне такой болью, что впору возненавидеть само слово "воспоминание". Оставив беспорядок на более трудоспособное время, я оделась и спустилась вниз. Стефан уже ждал меня у входной двери. Да, свежий воздух способствует концентрации сознания — это я уже знаю.

Франческа нехотя подняла голову, когда дверь пансиона открылась, выпуская наружу Стефана, следом за которым удрученно шла Елена. Девушка выглядела настолько уставшей, разбитой и печальной, что вампирше стало ее по-своему жалко. Хоть она и маленькая пакость, перелопатившая одним разом сразу несколько жизней (ее в том числе), но Дамон перебарщивает с местью. Зачем же так издеваться над девчонкой? Она сильно похудела, и раньше-то бледная кожа сейчас приобрела нездоровый синюшный оттенок, волосы перестали блестеть, выглядели тусклыми и совершенно безжизненными. Можно и носовой платок достать, чтобы дать волю искренним рыданиям, но она не стала этого делать, внимательно наблюдая за происходящим. Ей не было никакой необходимости смотреть на все своими глазами, да и слишком это утомительно в такую погоду. Яркое солнце постоянно лезет в глаза, раздражая своей назойливостью. Поэтому Фрэнки решила воспользоваться своими сильными сторонами и бесцеремонно залезла в сознание Елены.

— Что именно ты хочешь получить от Силы? — занудным тоном начал Стефан.

— Я хочу научиться говорить без слов, — вяло отозвалась девушка, садясь на траву и подставляя свое лицо под лучи солнца.

"Замечательная формулировка, милочка" — себе под нос пробормотала подруга Дамона.

— Хорошо, — после секундного молчания, произнес вампир, присаживаясь рядом с ней на корточки. — Для начала тебе нужно сосредоточиться — это обязательное условие. Отключиться от всего, чтобы уделить свое внимание лишь словам, которые ты собираешься донести до кого-то.

Девушка послушно закрыла глаза, попеременно отключая все органы чувств. Она называла это "настроиться на себя".

— Правильно, — похвалил ее юноша. — Дыши глубже и думай только о том, что именно собираешься сказать. Ты должна увидеть эти слова у себя в голове очень четко, а потом как бы прокричать их, стараясь не пользоваться голосом. Сначала будет трудно, но потом ты поймешь суть. Попробуй.

Елена изо всех сил сосредоточилась на поиске фразы, которую необходимо "сказать". Решив остановиться на вопросе, терзающем ее не одну неделю, она кивнула головой Стефану и постаралась выполнить все то, о чем говорил мужчина. С первой же попытки она поняла, насколько это трудно.

Фрэнки стало скучно. Эти двое явно нашли занятие, которое не подходит обоим. Стеф учит пользоваться тем, чем сам не владеет. О какой Силе он говорит? В пятистах метрах от него сидит вампир, а он спокойно разглагольствует о каких-то талантах в этой области! Елена тоже хороша. Занимается бредятиной, вместо того чтобы найти способ раз и навсегда отловить своего "ночного гостя". Да и вопрос она придумала чудный! "За что ты ненавидишь Дамона?". Отпад просто. Как будто она не знает этого! Он маленький, эгоцентричный, заклиненный на себе вампирчик, который за всю свою отнюдь не короткую жизнь ни разу не удосужился понять брата. Да что там понять! Он его даже не знает, и никогда не знал. И наличие девушки, за которую оба готовы рвать друг другу глотки, только усугубляет ситуацию, доводя ее до состояния "драма".

К слову, наша юная любительница знаний особых успехов пока не достигла. Выбрав не лучший вопрос, и каждый раз натыкаясь на огромную рану в сердце, которая становилась еще больше при упоминании Его имени, она никак не могла сосредоточиться и уже начала злиться. Не слишком конкретные пояснения и заведомо наигранные подбадривая со стороны Стефана она расценивала как предательство и еще больше расстраивалась.

— У меня не получается! — чуть ли не закричала девушка, сжимая кулаки. — Не знаю, что вы… — секундная заминка. — Ты увидел во мне, но никакой Силы я не чувствую. Хотя если она похожа на раздражение, тогда у меня ее через край.

— Елена, милая, — попытался успокоить ее вампир. Удивительно, но слово "милая" звучало в его исполнении не ласково, а как-то приторно сладко, отчего Франческа тут же ощутила тошноту. Но ее порадовало то, что она не видела выражение его в лица в эту секунду. — У тебя все получается. Просто ты хочешь всего и сразу, а это невозможно. Немного больше терпения.

Вампирша хмыкнула. Выслушивая такие вот наставления, так и хочется швырнуть что-нибудь легколетучее в сторону неудавшегося преподавателя. И ее очень удивило то, что девушка, сидящая не так уж далеко от нее, явно испытала то же самое желание.

— На сегодня мой небезграничный запас терпения иссяк, — довольно мягко подвела Елена итог разговору, поднимаясь на ноги. — Я хотела бы побыть немного одна, если ты не против. Спасибо, я не голодна, — как будто читая мысли юноши, ответила она на еще не заданные вопросы и быстро скрылась за дверью.

Стефан спокойно проводил ее взглядом, в котором очень ясно читалась обида, но даже мысленно отказался от комментариев. Видимо, эта ситуация была ему знакома и в своем роде стала чем-то похожим на привычку.

Фрэнки переключила свое внимание на Елену, потому как вовсе не собиралась жалеть никому не нужного и всеми брошенного младшего Сальваторе. "Меньше пакости" — подумала она про себя. Девушка вбежала по лестнице на второй этаж, предусмотрительно заперла дверь своей спальни и легла на кровать, стеклянными глазами рассматривая потолок. У нее из головы не выходила какая-то записка, содержание которой оставалось загадкой. Лишь одна фраза вертелась у нее в голове: "Больше не ищи меня". Вполне понятно, кто автор этих строк. А вот и он сам.

— Ты пропустил спектакль, — сразу стала вводить его в курс дел подруга. — Елена решила научиться пользоваться Силой. Довольно забавно получилось, — с каждой произносимой фразой ее веселость заметно угасала, потому как стало отчетливо видно лицо Дамона. Для его описания можно употребить всего одно слово, которое полностью передаст все, что увидела девушка: неживое.

— Дьявол, — вяло выругался вампир, бросая взгляд на пансион. — Все очень некстати. У нее получается?

— Я бы скорее ответила нет, но Силы в ней действительно на порядок больше, чем я когда-либо видела, — ответила Фрэнки. — Что с тобой?

Она напряженно всматривалась в черные глаза, пытаясь хоть что-то понять. Он был уставшим, недовольным, явно голодным и расстроенным. И последнее стало решающим фактором его отвратительного расположения духа.

— Неважно, — привычно отбился от ее вопросов юноша, прислоняясь спиной к дереву. — Ей не стоит сейчас пользоваться Силой. Это привлечет внимание, и добавит мне проблем, — сам с собой разговаривал Дамон. — Как она?

Девушка прикусила губу и, взвешивая каждое слово, ответила:

— Паршиво. И я хотела поговорить с тобой об этом. Ты прекрасно знаешь, что я всегда на твоей стороне, но сейчас все немного иначе. И не надо сейчас меня перебивать своими: "Не зли меня" и "Ты действуешь мне на нервы". Как давно ты смотрел на нее? Видел, во что она превратилась всего за какой-то месяц? Я не фанатка Елены, но даже мне не нравится ее внешний вид. Хотя, если ты добиваешься ее смерти, тогда все в полном порядке. Девчонке недолго осталось мучиться, — единым духом выпалила Фрэнки, внутренне сжавшись от предчувствия надвигающейся бури. — Поверь, она ничуть не краше тебя — бледная, с синяками под глазами, совсем измотанная. Я понимаю твои чувства, но месть — блюдо, которое подается холодным. А у тебя, уж прости за прямоту, все покрылось плесенью, причем отнюдь не благородного происхождения.

— Фрэн, — попытался урезонить мужчина подругу, но она лишь отмахнулась от него, решив идти до конца.

— Да, она поступила подло, предала тебя, разочаровала, и ты не готов прощать такие обиды, но то, что ты делаешь — неправильно. Зачем ты над ней издеваешься? Каждый раз ищешь способ сделать как можно больнее! Если ты планомерно добиваешься ее смерти, то очень скоро увидишь ее. Люди ломаются, и тебе бы стоило об этом помнить. Я дам тебе один дельный совет, которым можно воспользоваться прямо сейчас. Забери ее, сделай вампиром, и ты больше никогда не вспомнишь о том, что такое быть несчастным. Решение, конечно, будет только за тобой, но это лучший способ. Спасешь сразу две жизни: свою и ее.

— Я не могу, — зло бросил ей в лицо юноша.

— Чудесно! — стала выходить из себя Франческа. — Ты мне все объяснил. А теперь совет номер два: когда просишь друзей о помощи, стоит быть с ними откровенным. Мне надоело слушать твои "не могу" и "так надо". Если ты не доверяешь мне, напрашивается резонный вопрос — что я вообще здесь делаю? — окончательно потеряла контроль над собой девушка.

Дамон молча смотрел на нее несколько секунд, прекрасно понимая степень ее обиды. Она все неправильно истолковала, но у него нет сейчас возможности оправдаться. Разумеется, он ей доверяет, причем полностью, иначе бы не привез ее сюда.

У девушки чесались руки немного встряхнуть вампира, дабы хоть в малой степени привести его в чувство, но она сдержалась. Бросив на мужчину полный ярости взгляд, она развернулась и быстрым шагом пошла к машине, которую совсем недавно купила. Ей хотелось, чтобы друг пошел за ней, все объяснил, может быть даже извинился (что поразило бы ее до глубины души), но ничего этого не было. Он все также стоял к ней спиной и смотрел в сторону пансиона, не испытывая никаких чувств. Холодный и безразличный, как камень, он дорого заплатит за то, чтобы она его простила. В этом она себе поклялась.

Вампир просидел в тени деревьев до захода солнца. Из головы никак не желали выходить резонные упреки подруги, окончательно испортившие и без того отвратительное настроение. Он был согласен с каждым словом, но в его планы никак не вписывалось столь скорое возвращение к Елене. Даже не смотря на то, что он сам этого хотел. Ее нельзя было подвергать такой опасности, но и "продолжать в том же духе" было неправильно. Невыносимо больно смотреть на ее мучения, точно так же, как и чувствовать их на себе.

Девушка весь день провела у себя в комнате, терзая себя бесчисленным множеством вопросов. И Дамон все на свете был готов отдать только за то, чтобы она перестала думать о нем. Каждый раз, натыкаясь в ее мыслях на свое имя, ему хотелось тут же оказаться рядом, объяснить ей все, попросить перестать мучить их обоих, или же просто воспользоваться Силой на худой конец. Но он продолжал спокойно стоять, прислонившись к дереву, потому что все это невозможно.

Около десяти вечера к ней в комнату зашел Стефан и пришлось распрощаться с надеждами о более радужном расположении духа.

"В последние дни я настолько запуталась в себе, что совершенно перестала понимать происходящее. Мне с трудом удается вспомнить даже то, что было, например, вчера вечером. И это назойливое чувство тревоги, которое стало мне практически родным, оно теперь постоянно сопровождает меня. Я что-то упускаю, но никак не могу определить что именно. Стоит возникнуть одному вопросу, как следом за ним появляется еще с десяток разномастных загадок, объяснить которые я просто не в состоянии. Наверное, я схожу с ума, но меня уже не так сильно огорчает данный факт. Намного приятнее быть милым умалишенным, чем убитой горем влюбленной девушкой, которую бросил вампир, оставив на попечение другому вампиру. Я очень надеюсь, что этих строк никогда не коснутся чьи-то любопытные глаза, потому как бред психопата выглядит гораздо логичнее и последовательнее, нежели мои скромные заметки для самой себя".

Я лежала на кровати и с интересом разглядывала потолок. Безумно увлекательное занятие, которое помогает понять, насколько ты ничтожна и одинока. Целый месяц я стараюсь добиться успеха в поисках моего глупого вампира, и он прекрасно об этом знает, вот только помогать мне не спешит. Не надо задавать себе вопрос: "Почему?", ведь я и так знаю на него ответ. "Ты не нужна мне". Холодно и страшно, как и положено звучать смертному приговору. Он не считается с моими чувствами, точно так же, как я не обратила внимания на боль, которую ему причинила. Он прав во всем…

Бросив бесплодные рассуждения на тему "Дамон", которые грозили окончательно растерзать мое сердце, я решила просто полежать в тишине, наслаждаясь одиночеством. Оно заключалось не только в том, что я находилась в комнате одна. Уже несколько недель подряд я ощущала себя единственным человеком в этом недобром мире, который отвернулся от меня в тот памятный день в Италии. Ведь все ошибаются, но продолжают пользоваться благосклонностью судьбы. Почему же тогда я стала исключением? У меня нет ни единого шанса оправдаться, а все потому, что не перед кем это делать.

Тяжело вздохнув, я перевернулась на другой бок и уставилась в окно. Солнце медленно ползло по границе горизонта, ласково прощаясь с верхушками деревьев. Еще один прожитый день. Без него.

Злясь на саму себя за избыток пессимизма, я поднялась на ноги, задернула плотные шторы и села на пол, обхватив руками колени. Где в нас находится кнопка "думать"? Мне уже осточертело целыми днями заниматься бесплодными думами! Какой от них толк? Жалеть себя мне не за что, я сама виновата во всем случившемся. Ждать и надеяться тоже бессмысленно, Он слишком жесток и безжалостен в гневе. Надо действовать, но как? Все, что приходило в голову я уже испробовала, не добившись никаких результатов, кстати. Сейчас мой план состоял из одного пункта (к сожалению единственного) — составить план. А это уже маразм, пусть и не старческий.

В дверь постучались. Решив изо всех сил стараться быть вежливой и приветливой, я распахнула створку, натянув на лицо приторно-радостную улыбку.

— Хотел спросить, — неуверенно начал Стефан, во все глаза пялясь на мою отвратительную актерскую игру, — Ты не голодна?

Мило, даже очень, но я опять тебя разочарую.

— Спасибо, нет, — буду надеяться, что ответ получился не очень уж грубым. И поддавшись неуместному альтруизму, я отошла в сторону, жестом предлагая вампиру войти. — Проходи.

Он молча проследовал за моей рукой, а я осталась на пороге, гадая над тем, зачем все это делаю. Разумного объяснения у меня на данный момент не было.

— Я хотела извиниться за свое поведение, — невольно сорвалось с языка. Оказывается, я теперь говорю совершенно не то, что думаю. Приятное событие.

— Я все понимаю, Елена, — миролюбиво отозвался юноша, садясь в кресло. — У тебя есть свои причины для обид, но я все могу объяснить. В тот день в Италии…

— Не надо, — на полуслове оборвала его я. — Мне не хочется вспоминать тот день, и вообще ничего вспоминать не хочется!

Моя реакция его немного удивила, как и тон, которым я все это произнесла, но спорить он не стал. Хоть в чем-то мне сегодня везет.

— Хорошо, извини, — поспешно произнес мужчина, глядя на мое хмурое выражение лица. — Тогда объясни мне, пожалуйста, что между нами теперь будет? Не могу сказать, что мне с легкостью удается соблюдать все твои условия, поэтому хотелось бы получить пояснения. Ты меня боишься?

Судя по голосу, который предательски дрогнул на последнем вопросе, Стефан нервничал, причем довольно сильно.

— Я тебя не боюсь, — немного покривила я душой. Конечно, я боялась его, а может быть саму себя, но он ведь не имел в виду тот страх, который я испытываю. — И первый твой вопрос, — мне пришлось на секунду замолчать, собирая в голосе всю уверенность, чтобы слова прозвучали очень убедительно. — Между нами ничего нет. И не будет. Я люблю Его.

Единым духом произнеся все три предложения, я сжалась в комок и мелкими шагами засеменила к кровати. Едва мне удалось присесть, как в спальню ворвалась ожидаемая буря.

— Его? — зловеще переспросил вампир, поднимаясь на ноги. Странно скосив взгляд на занавешенное окно, он повернулся ко мне лицом. — Да как ты можешь его любить? После всего, что он сделал! Посмотри на себя! У меня сердце на части разрывается от одного твоего взгляда! Ты не понимаешь, что он с тобой делает! Все игра, слышишь меня? Все! Ему нравится издеваться, нравиться делать больно! Он получает удовольствие от того, что с тобой происходит! Как ты не можешь понять одну простую вещь — он чудовище, монстр без души, который питается всем прекрасным, что есть в этом мире! Зачем, Елена? Зачем ты позволяешь ему проделывать это с собой? Забудь его, вычеркни, вырви из сердца, в котором ему не место! Все его слова ложь, все обещания неправда! — он схватил меня плечи, заставляя смотреть себе в глаза. — Ты никогда не знала настоящего Дамона. Он не умеет любить и не знает жалости. Это хищник, которому чуждо все человеческое. В нем нет эмоций, он пустой, слышишь?

Я кивнула, делая шаг назад. Не боюсь? Какая нескромная ложь с моей стороны! Тебя стоит опасаться, Стефан, ты болен. Никогда прежде я еще не видела в его глазах такое огромное количество лютой ненависти — звериной, кровожадной, всепожирающей ненависти. Меня бросило в жар от одного осознания того, на кого вся эта злоба направлена. Невероятно.

— Как ты можешь так о нем говорить? — севшим голосом пролепетала я, отходя все дальше. — Он же твой брат!

— Ты права, — непонятно с чем согласился юноша. Он заметно успокоился, но мне все равно было не по себе рядом с ним. — Он мой брат, а именно поэтому я знаю его лучше других.

Что-то я сильно в этом сомневаюсь. Судя по моим ощущениям, он его вообще не знал. Согласна, у Дамона очень много недостатков, притом довольно серьезных, но все, что перечислил Стефан, к нему не имеет никакого отношения. Если мой любимый вампир не умеет любить, тогда никто в мире не знает этого чувства. Если все его слова ложь, тогда во всем свете ни найти того, кто говорил бы правду. Если в нем нет эмоций, тогда мне пора в клинику. Или предложить свое место кому-то другому?

Я глянула на вампира, который сейчас явно сожалел о том, что не сумел сдержаться. Пусть думает, что хочет, у меня нет сил его разубеждать.

— Я, пожалуй, пойду, — буркнул он, поворачиваясь ко мне спиной. Милой беседы у нас так и не получилось, но моей вины тут нет, а это уже радует.

Проводив взглядом печальную фигуру мужчины, я пошла в ванную, чтобы остудить холодной водой пылающие щеки. Только сейчас во мне подняла голову ярость, вызванная несправедливостью слов Стефана. Он не прав был в каждом слове! И сам это знает.

Позволив своему возмущению громко вопить внутри себя, я наскоро умылась, кое-как вытерла лицо и, не удостоив свое отражение даже подобием улыбки, забралась под одеяло. Забыться, уснуть и не думать, только бы гневная тирада вампира поскорее перестала эхом отдаваться в ушах.

Ворочаясь с боку на бок, я долго лежала без сна, раз за разом пересчитывая толпища овец. Бездейственный способ, если быть совсем откровенной, но я упорно продолжала занимать мысли хоть чем-то, чтобы не погружаться в обдумывание подоплек младшего брата. Он просто не знает Его и точка.

Неожиданно мне стало очень жарко, а сердце забилось с утроенной силой. Я скорее почувствовала, чем поняла, что происходит. Он рядом.

— Он ревнует, — довольным тоном произнес Дамон, лежащий в нескольких сантиметрах от меня.

Я боялась даже голову повернуть, чтобы посмотреть на него. Только часто-часто втягивала носом воздух, в надежде найти в нем спокойствие. Все тело сотрясалось от безудержной дрожи, которая не удостоилась никакого внимания, а в душе разразился вулкан эмоций. Вот только крик мне никак не удавалось держать при себе.

— Д…

— Тихо, — рукой закрыл мне рот вампир, нависая надо мной. — Иначе я уйду. Хочешь этого?

Я отрицательно мотнула головой, всматриваясь в бездонные черные глаза. Кто сказал, что этот цвет мрачный? Он ярче, теплее и нежнее любого существующего в природе оттенка!

— Хорошая девочка, — похвалил меня мужчина, убирая ладонь с моего лица. — А теперь слушай меня внимательно.

 

Глава 5

Елена, нещадно ругая себя на все лады за ужасно глупую улыбку, смотрела в глаза вампиру, очень внимательно вслушиваясь в каждое его слово.

— Ты должна пообещать мне несколько вещей, — не терпящим возражения тоном, начал Дамон. — Ты не плачешь, не мучаешь себя, не ищешь меня, не делаешь глупостей. Это первое. Второе, сегодня я молча снес то, что братец посмел прикоснуться к тебе. В следующий раз я не буду таким милым и человеколюбивым. Так что внуши, пожалуйста, эту мысль Стефу. Третье, не пользуйся Силой. Не могу объяснить почему, просто поверь на слово — не надо этого делать. О четвертом пункте я позабочусь сам, — добавил он, кончиками пальцев пройдясь вдоль щеки девушки. Она невольно вздрогнула от прикосновения и блаженно закрыла глаза, изо всех сил сжимая в ладони край кожаной куртки. Ей казалось, что стоит лишь на секунду разжать хватку, как он тут же раствориться в темноте спальни, а это единственное, чего она не могла себе позволить. Упустив его один раз, во второй она решила идти до конца, даже если придется вовсе отказаться ото сна и целыми сутками караулить свою любовь.

— Я никуда не уйду, — мягко разжал мужчина сцепленные пальцы. — Во всяком случае, пока не вернется мой драгоценный родственник, — он хмыкнул, с улыбкой вспоминая о том, с каким лицом Стефан выбежал из комнаты, одолеваемый гневом и жаждой. Все-таки сила воли у него была слабенько развита. Всего одно прикосновение, а он уже ни о чем, кроме крови и думать не может. Дамон не стал акцентировать внимание на том, чьей именно крови он хотел.

Девушка открыла глаза, стараясь успокоить разбушевавшийся в душе ураган. Действительно, выглядела она самым отвратительным образом, что ничуть не сказалось на ее красоте. Она была совершенством, хоть и сильно измученным.

— Ты так и будешь на меня смотреть, словно я привидение? — спросил у нее юноша.

Елена вздрогнула от его вопроса, но все же сумела взять себя в руки, и севшим голосом ответила.

— Я обещаю, — вернулась она к началу их разговора. Все пункты у нее давно вылетели из головы, но ведь это не имело никакого значения. Ей надо было успокоиться, а потом все объяснить, извиниться, настаивать, если понадобится, только бы он стал слушать! — Дамон, послушай меня, пожа…

Она приподнялась на локтях, чувствуя безграничную усталость во всем теле, но договорить не успела.

— Я знаю все, что ты собираешься мне сказать, — перебил ее вампир. — Ты меня любишь, хочешь быть со мной, тебе искренне жаль, что все так получилось, ты не хотела сделать мне больно. Правильно?

Девушка кивнула. Бессмысленно обращать внимание на холодное безразличие, с которым были сказаны слова. Он злится, и вряд ли когда-нибудь сумеет ее простить по-настоящему.

— Тогда разреши добавить маленький комментарий, — словно спрашивая, сказал мужчина, и, не дожидаясь ее согласия, ехидно добавил, — Я тебе не верю.

— Я знаю, — пролепетала она, прикусывая губу. Посмотреть на него она не могла, но ощущала его внимательный взгляд на своем лице. Ее терзали на части собственные желания, но даже прикоснуться к нему она боялась. Стоит ей увидеть, с каким отвращением он теперь к ней относится, как ее душа разорвется на части.

— Ты думаешь, что знаешь, — неожиданно зло произнес мужчина, хватая ее за руку. Резким движением, но так, чтобы не сделать больно, он притянул ее к себе и крепко обнял. — Я понимаю Стефана, — тихо прошептал он, вдыхая аромат ее волос. — От твоего запаха легко можно сойти с ума, особенно когда жутко голоден.

Его шепот окутал Елену с ног до головы, легкой дрожью пробежался по всему телу, густым туманом застилая сознание. Она уже не боялась, вся превратившись в чувства и ощущения. Запах его куртки, его кожи, мягкая шелковистость волос, нежные руки, скользящие по ее телу, одуряющий по своей страсти поцелуй, вкус его крови…

Девушка тут же пришла в себя и непонимающе посмотрела на Дамона, прижимающего ее к неглубокому кровоточащему порезу на своей шее.

— Я ведь могу заставить, — хищно улыбнулся он, в одно мгновение выравнивая дыхание.

Конечно, он не собирался ее заставлять. Все дело было в тоске. Вековой, бесконечно долгой и мучительной разлуке, которая за тридцать с небольшим дней успела искалечить обе души. Вампир не отдавал отчета своим действиям и желанием, и только страх причинить Елене боль, все еще заставлял его отзываться на реальность. И эта жажда! Она терзала горло с такой силой, что казалось, будто никакая любовь не сможет ей противостоять.

Девушка долго всматривалась в его лицо, затем улыбнулась и нежно коснулась губами шеи, зарываясь пальцами в темные волосы.

Она уже успела позабыть, какой он внутри. Теплый, светлый, чистый… Словами просто невозможно описать ее ощущения. Никакой боли, страха, переживаний, волнений, ужасных дней, проведенных в одиночестве, горьких слез, которых и не было — ничего. Лишь любовь. Настолько яркая, огромная и всепоглощающая, что занимала практически все его мысли. Она не старалась разобраться в том, о чем он думает. На это не было сил. Хотелось прижаться еще крепче, утонуть в его сильных руках, а потом раствориться без остатка в мужчине, который стал для нее всем.

И все-таки за одну мысль она успела зацепиться. Он простил ее.

Елена подняла веки и осторожно отстранилась, чтобы очень внимательно всмотреться в любимые черты лица. Ее восторгу и ликованию не было предела, но она решила оставить в тайне то, что нечаянно "подслушала". Она могла поклясться, что сейчас к ней снова вернется холодный и безразличный Дамон, которого она любила ничуть не меньше, чем "другого" Дамона.

Юноша продолжал сидеть с закрытыми глазами и окаменевшим выражением лица. И только слегка подрагивающие уголки губ говорили девушке о том, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться во весь голос.

Она неуверенно подняла ладонь, самыми кончиками пальцев касаясь его щеки. Затем, отыскав в себе невиданный доселе запас храбрости, Елена заключила лицо мужчины в объятия ладоней и прижалась к нему всем телом.

— Я так скучала по тебе, — дрожащим голосом прошептала она. — И каждый день боялась.

— Чего? — также тихо спросил он, мысленно отбив себе все руки, которые уже потянулись ее обнять.

— Того, что ты разлюбишь меня, — выдохнула девушка ему в щеку, чувствуя на спине огромное беснующееся стадо мурашек.

— Я тебя никогда и не любил, — спокойно сказал мужчина, открывая глаза. В течение нескольких минут он молча смотрел на растерянное лицо своей принцессы, а потом добавил, — По словам Стефана.

Девушка шумно выдохнула и позволила своим чувствам взять верх над боязнью ошибиться и сделать что-то не так. Она обвилась руками вокруг шеи Дамона и расслабленно повисла на нем, жадно вдыхая запах его кожи.

— Никогда так больше не говори, — жалобно попросила она, прижимая голову к его плечу. — Ты ведь больше не уйдешь?

Вампир уже подготовил самый неутешительный ответ на этот вопрос, но, едва посмотрев ей в глаза, раздумал озвучивать его.

— Не уйду, — помимо воли сорвалось с языка. И внутренний голос тут же поинтересовался, каким именно образом он собирается остаться?

Елена заметно расслабилась и широко улыбнулась ему, заставив заткнуться этот ехидный голос правды. Затем резко откинула волосы за спину, подставляя свое восхитительное горло юноше.

— Нет, — с искренним отвращением отвернулся он, крепко сцепив зубы и закрыв глаза. Об этом он даже подумать не мог. Взять у нее сейчас хоть каплю крови равносильно убийству младенца. Она выглядела слишком слабой.

— Дамон, — едва слышно прошептала она, нежно целуя повернутую к ней щеку. — Пожалуйста…

— Я сказал "нет", — грубо оборвал он ее на полуслове.

Девушка слегка поежилась от металла, зазвеневшего в его голосе, и безропотно сдалась. С ним и раньше очень трудно было спорить, а сейчас и вовсе невозможно.

— Хорошо, прости, — спешно выговорила она, стараясь не разреветься. Все-таки ей удалось дождаться самой страшной части этой ночи. Он изменился, причем в основном именно для нее, стал жестким, холодным и недосягаемым. А еще в нем появилось безразличие… в устрашающем количестве. Она рядом, крепко прижимается к нему, но он даже не пытается ее обнять. Зловещий признак.

Коротко всхлипнув, Елена отодвинулась, опуская голову вниз. Безвыходная ситуация, из которой ей не удастся так просто выбраться. Если он и простил ее, то лишь в мыслях.

— Только не надо слез, — повернулся к ней мужчина, закатывая глаза к потолку. — Ты же знаешь, что это бесполезно.

Она кивнула, не решаясь посмотреть на него.

— Я не могу тебе ничего объяснить, — неожиданно ласково сказал Дамон, поднимая ее лицо за подбородок. — Я люблю тебя, — добавил он, обводя пальцами контур ее губ. Сегодня он сам себя не понимал. Его разозлил брат, бесцеремонно схвативший девушку за плечи, изрядно повеселил тот бред, который он нес о чудовище и бесчеловечности, но больше всего его раздражало двоякое отношение к Елене. С одной стороны, он готов был отдать все, чтобы даже близко к ней не подходить. С другой — не раздумывая продал бы душу за один час наедине с ней. И сейчас у него был этот час, а возможно и больше, но он не спешил им пользоваться. Что-то внутри мешало дать волю чувствам, жадно сжать ее в объятиях и расцеловать.

Девушка внимательно смотрела на него, боясь громко вздохнуть. Она видела, что с ним происходит. Он пытается не поддаваться ей, соблюдает дистанцию, нарочно строит невидимые баррикады между ними, чтобы только не потерять голову. И ее осенило.

Сделав ставку на скорость, она с глухим стоном прижалась к вампиру губами, стараясь заставить его ответить на поцелуй. Ее порадовало уже то, что он не отодвинулся от нее, хотя сдаваться не спешил. И только его участившееся дыхание вселяло в девушку надежду на пусть небольшую, но победу.

Вложив в поцелуй всю свою нежность, она медленно придвигалась все ближе, стараясь не наделать ошибок. Юноша раз или два пытался от нее отодвинуться, но делал это без особого энтузиазма. Наконец он сдался и со злобным рычанием обнял ее.

Елена мысленно поздравила себя с завоеванием награды "За упорство в достижении целей" и тут же приступила к части два своего плана.

Самым кончиком языка она коснулась внушительно острого клыка вампира, немного надавила и почувствовала во рту характерный металлический привкус. Подобный фокус вряд ли удался бы ей, будь Дамон обычным мужчиной, но ведь он таковым не являлся, что безумно радовало и одновременно пугало.

Он на секунду напрягся, плохо отдавая себе отчет в происходящем, а потом пришел в бешенство. Таких криков в своей голове девушка не слышала никогда. "Я же ясно сказал тебе" — не надо было знать его несколько лет, чтобы понять, насколько он зол. "Нельзя. Что именно тебе было непонятно?". И не смотря на эти чрезмерно эмоциональные возгласы, он все крепче прижимал ее к себе. Она чувствовала, как гулко и надрывно бьется его сердце, как часто и прерывисто он дышит, как нежно и в то же время требовательно его руки скользят под ночной рубашкой.

Мужчина оторвался от нее только для того чтобы наградить полным ненависти взглядом, эффект от которого был ровно противоположный. Елена ослепительно улыбнулась ему, осторожно ложась на спину, и потянула за собой.

— Ты можешь сколько угодно рычать, — шелестящим голосом произнесла она. — Я готова терпеть, а вот ждать не намерена.

Девушка подставила ему горло и глубоко задышала, прогоняя из себя страх.

Дамон в который раз удивился ее способности находить все его слабые места. Сейчас он больше всего хотел именно ее крови, которая заткнет наконец гордость, и даст ему возможность забыть все, что было, оставив их с Еленой наедине.

— Тебе невозможно доверять, — произнес юноша часть своих мыслей вслух.

— Зато я тебе доверяю, — заверила она его дрожащим голосом.

Он и сам не понял, что заставило его наклониться и укусить, наслаждаясь расплавленным безумием, которого всегда было предостаточно в ее крови. Все мысли разом покинули его. Рядом осталась только она — его любовь, его жизнь, его принцесса. Похолодевшими пальцами он разорвал сорочку, скрывающую от него безупречную красоту любимой девушки, и окончательно потерял голову от желания, больше напоминающего физическую потребность.

"Только моя" — как угроза прозвучало у Елены в голове, но она не стала искать тайного смысла в этих словах.

"Легко и спокойно. Два слова, с которыми я теперь просыпаюсь. Не знаю, с чем это связано, но мне действительно стало заметно лучше. Проснулся интерес к жизни. А случилось это в тот момент, когда я поняла, что в любом случае сумею найти Дамона. Да, слишком много изменений для одной недели, но мне гораздо проще называть его по имени, нежели использовать дурацкую путаницу "Он" "Не ОН" и т. п. Вся боль как будто испарилась единым духом, оставив меня на попечение счастью, причем настолько безграничному и светлому, что я начинаю бояться саму себя. Но больше всего меня страшит то, что я почти не тоскую по нему. Нет, думаю я о нем ежесекундно, но… Даже не знаю, как правильно описать свои чувства. Я как будто точно знаю, что он рядом, ощущаю его… Приятно быть довольным жизнью умалишенным!".

Я лежала с закрытыми глазами и молилась только об одном — чтобы все было правдой. Не знаю, сколько времени прошло с момента ухода от меня реальности. Час, два, три, пять? И сейчас я не понимаю, что со мной происходит. Тело дрожит, но вовсе не от холода, голова кружится с такой интенсивностью, что я ощущаю себя моряком дальнего плавания, только ступившим на твердую землю после трехгодового путешествия. Какой-то глупый и неуместный смех рвется наружу, собираясь сообщить всей округе о клинической картине заболевания, которым я страдаю. И мне так хорошо, чего последнее время со мной не случалось. Обычно все просто отвратительно, потому что рядом нет Дамона…

Неожиданно я все вспомнила и подняла голову, безбоязненно поднимая веки.

— Нет! — панический крик, который я издала, очень трудно описать словами. Это был самый настоящий вопль ужаса, способный свести с ума любого здравомыслящего человека.

Не успела я зажать рот рукой и дать волю слезам, как дверь спальни открылась, и показалось взволнованное лицо вампира.

— Почему ты кричишь? — шепотом спросил Дамон, бесшумно ступая по мягкому ковру.

Я во все глаза смотрела на него, пытаясь произнести хоть что-то, но получалось отвратительно. Издавая странные мычащие звуки, я указала взглядом на пустую половину кровати, объясняя тем самым причины моего испуганного вопля.

Он долго и внимательно смотрел на мое зареванное лицо (когда только успела развести сырость?), а потом сел рядом и обнял.

— Я же обещал тебе, принцесса, — успокаивающе погладил он меня по волосам, давая возможность спрятать лицо у него на груди. Смутно помню все, что было между нами всего несколько часов (а может и минут) назад, но мой мужчина определенно изменил свое отношение ко мне. И я снова стала "принцессой"! Давайте сюда договор, я готова скрепить его кровью! Честно, за это слово, произнесенное моим любимым, я, не раздумывая, продам душу самому черту или другим его родственникам! — А вот ты обещала не плакать больше! — сурово добавил он, посмотрев мне в глаза.

Пришлось промолчать. Не могла же я ему сказать, что все обещанное мной невыполнимо по одной простой причине — понятия не имею, что именно он от меня требовал на тот момент. Я "счастливый" обладатель одной маленькой особенности: внимательно слушаю, но не слышу. И с этим уже ничего не поделаешь!

— Не уходи, пожалуйста, — взмолилась я, изо всех сил цепляясь за воротник расстегнутой рубашки.

— Думаешь, братишка не будет против моего присутствия? Проявит должное гостеприимство, после того, как я радушно принял его в Италии? — мне стало не по себе. Начав говорить бодрым и веселым тоном, к концу второго вопроса Дамон заметно нахмурился и побледнел, крепко сжав челюсти.

Лихорадочно пробежавшись по своей голове в поисках более подходящей темы, я поняла размеры грядущей бури. Мне совершенно нечего было ему сказать. Начну извиняться, подбадривать, клясться в любви, заверять в том, что только он единственный и неповторимый — сделаю лишь хуже. Промолчу — проявлю безразличие, которому вообще не место между нами.

— Ты знаешь, что Бонни и Мэтт вместе поступили в Браун? — ляпнула я первую пришедшую на ум глупость. Если хотела мягко сменить тему, то ничуть в этом занятии не преуспела, но мне все же удалось снять напряжение, висящее в воздухе.

— Знаю, — с готовностью поддержал мою инициативу мужчина. Он усадил меня к себе на колени и жадно вглядывался в мои глаза с таким видом, будто впервые увидел и хотел сейчас запомнить на много столетий вперед. Возможно, я что-то и преувеличила, но мне стало не по себе при одной мысли о правдивости этих выводов. — У подростка было такое слабое сочинение, что пришлось немного вмешаться в процесс зачисления.

Ну теперь мне многое стало ясно. Не сказать, чтобы я была сильно удивлена, но что-то жалобно екнуло в груди. Наверное, мой вампир всегда будет для меня загадкой, которую мне никогда не разгадать до конца. А потом в душу закралось вполне ожидаемое чувство собственной ничтожности. Как я могла отвернуться (малоподходящее слово, но назвать это предательством у меня не получалось — слишком больно звучит) от него?

— Я люблю тебя, — не к месту вставила я, отмечая в голосе чрезмерную нежность, которая могла показаться неискренней. Но он в очередной раз прекрасно понял все, что я пыталась вложить в эти простые слова.

Дамон никак не ответил мне, продолжая испытующе смотреть прямо в душу (на самом деле, конечно, в глаза, но ощущение было именно таким). Не знаю, о чем я думала в тот момент, и думала ли вообще, потому что следующий мой вопрос звучал настолько глупо и необдуманно, как только можно себе представить.

— Как ты простил меня?

Поздравляю тебя, Елена! Новая награда в номинации "Мисс придурковатость" досталась именно твоей персоне.

Вопрос был неожиданным не только для меня. Его ладони тут же сжались в кулаки, больно впиваясь костяшками мне в спину, но он ответил.

— Ты ведь однажды простила мне то, что я себе никогда не прощу, — сухо произнес юноша.

Испугавшись до потери сознания, я сначала не совсем поняла, что именно он имеет в виду. И только потом до меня дошел смысл его слов. Да быть этого не может! Неужели он до сих пор помнит ту ночь в лесу, когда был не совсем самим собой?

Я изо всех сил старалась не делать ошибки сегодня, но все-таки их наделала. Увидев это в темных глазах, которые наполнились таким количеством боли, я готова была на все, лишь бы он прекратил вспоминать.

— Дамон, милый мой, любимый, — быстро зашептала я, целуя идеальное лицо. — Прости меня. Я не подумав спросила, — да уж, веский аргумент. Мне явно стоит попрактиковаться сначала думать, а потом говорить. Хотя лучше было бы вообще молчать большую часть времени.

Мне хватило одного его взгляда, чтобы понять — все испорчено. Он по-прежнему обнимал меня, вот только был уже не со мной, а со своими мыслями. Настолько пустыми и безразличными я еще не видела эти черные глаза.

— Все нормально, — сквозь зубы процедил он, тряхнув головой, и посмотрел прямо на меня.

Неожиданно у меня перед лицом запрыгали черные точки, а из легких пропал весь кислород. Было полное ощущение, что воздух превратился в вязкий кисель, который с трудом проникает в меня и с огромным усилием выталкивается назад.

Губы вампира шевелились, но я не слышала ничего из того, о чем он говорил, кожей чувствуя его горячее дыхание и нежные поцелуи.

— Я люблю тебя, моя принцесса, — сквозь темноту донеслось до меня и все исчезло.

Франческа вертела в руках ножик, сидя на корточках перед Бугатти. Чудовищное чувство мести разрывало ее изнутри на части, громко вопя о предательстве со стороны вампира. Сейчас она была занята обдумыванием одной насущной проблемы, нетерпящей отлагательств — просто поцарапать крыло машины или же лишить его парочки шин? Колеса заменить не проблема, а вот с царапиной придется повозиться! "А ведь к ней можно добавить еще и вмятину!" — совсем уж замечталась девушка и не заметила стоящего прямо за ее спиной мужчину.

— Колюще-режущие детям не игрушка, — поучительно заметил Дамон, ловко выхватывая у нее из рук складной нож.

— Салют предателям! — поприветствовала его Фрэнки, оборачиваясь. — Фу! Чем от тебя воняет?

Она сморщила аккуратный носик и картинно закашлялась.

— Похотью! — еще больше скривилась вампирша, изо всех сил скрывая улыбку. Вот таким она его любила: довольный, словно кот, вдоволь объевшийся сметаны, ироничный, в меру самовлюбленный (если в его случае это вообще бывает возможным), с чертовски сексуальной улыбкой на лице и пылающими глазами. Добро пожаловать назад, старина Сальваторе! — Неужели даже вампиры не могут обойтись без похабщины? Я понимаю, ты ее любишь и все такое, но мешать кровь с сексом… О, это выше моего понимания!

— Ханжа, — припечатал друг, протягивая девушке руку, чтобы помочь подняться.

Франческа фыркнула и ударила его по ладони, быстро выпрямляясь без посторонней помощи.

— Забыла тебе напомнить, — хлопнула она себя по лбу. — Я с тобой не разговариваю. Ты мелкий и эгоистичный кровосос, который расстроил меня своим недоверием.

— Ну Фрэн! — юноша состроил на лице скорбно-печальную гримасу. — Я готов просить прощение до наступления темноты! — он коротко выдохнул, набрал в грудь побольше воздуха и выпалил, излишне рисуясь и кривляясь, — Извини!

Да уж, блестящие "пардоны"! Как и всегда, стойкая уверенность в том, что на Само-Совершенство, коим он является, невозможно обижаться, вновь дала о себе знать. Девушка глянула на него из-под опущенных ресниц и от всей души простила его. Что толку скрывать то, как именно она его любила?! Она никогда не была злобной и мстительной, что тоже прекрасно ему известно.

— Проехали, — весело отозвалась она, вычеркивая из списка дел пунктик с пометкой "месть Дамону". — Теперь я жду правды, причем в полном объеме. Ты ее простил, потом вы…

— Без подробностей! — тут же перебил ее мужчина, мгновенно становясь серьезным.

— Ладно, — легко согласилась подруга. — Не очень-то мне интересны были ваши амурные делишки. Так что вокруг происходит?

— Прокатимся? — вновь ушел от ответа вампир, распахивая перед ней дверцу пассажирского сиденья.

Фрэнки по-кошачьи сузила глаза, но покорно села, складывая руки на груди. "Пусть делает, что хочет" — решила для себя она. "От разговора ему не отвертеться".

— Ты знаешь, что братец в курсе моих ночных вылазок? — злорадно поинтересовался юноша, расслабленно откидывая голову назад.

— Серьезно? — вздернула брови девушка.

— Да, и меня сильно тревожит эта ситуация, — откровенно признался Дамон. — Сначала я не совсем разобрался в том, что происходит, был немного занят, — многозначительным тоном пояснил он. — Так что мы проедемся немного по округе, я все тебе расскажу, а потом ты вернешься к Елене. Постарайся очень внимательно следить за ней, потому как я лишь примерно представляю себе размеры бешенства Стефана. Если предположить, что он действительно мой брат, то… — договаривать не имело никакого смысла. "Занятие", за которым его застал родственник, не способствовало ничему оптимистичному и радужному. — Он будет мстить, — добавил мужчина то, о чем только что подумала подруга.

— И лучше бы он мстил тебе, — холодея, закончила за него она.

— Я боюсь лишь одного, — странно было слышать от него этот глагол, но он не кривил душой. — Он расскажет ей о том, что происходит, и тогда мне придется делать очень много неприятных вещей. В том числе и ему.

— Давай без загадок, — попросила Франческа. — Меня уже тошнит от безмерного количества недомолвок. Расскажи все подробно. Что тебе известно о планах Стефа? И почему ты продолжаешь "прятаться" от Елены? Я уже поняла, что дело не в мести. Тогда в чем?

Юноша внимательно посмотрел на нее, удивляясь серьезности ее тона и волнению, неожиданно засквозившему в голосе. О ее чувствах к принцессе он был наслышан, но сейчас она не проявила ни грамма сарказма в ее сторону, лишь беспокойство, а это было уже странным. Даже более того — бессмысленным. Однако времени на уточнение не было. Братишка в самом деле мог не слишком благосклонно отнестись к столь откровенной сцене, которую видел практически своими глазами (в действительности, конечно, с помощью Силы, которая вообще непонятно откуда взялась).

— Тогда слушай, — великодушно позволил мужчина. — До приезда в Италию у меня были небольшие сложности с одним существом, название которому китсун. Слышала про них когда-нибудь? Поясню: откровенно несимпатичные твари, которые питаются эмоциями. Чаще всего используются человеческие чувства, такие как страх, боль, обида, ненависть и прочий букет негатива. Но мой рыжий "друг", — с нескрываемой злобой произнес он последнее слово, — Решил пойти дальше себе подобных. Он захотел устроить небольшую глобальную войну между вампирами, чтобы вдоволь насытить свой непомерный аппетит. В его планы оказались замешаны вампиры-ассасины, или проще говоря, просто стадо неудачников, которое прибилось к лису. А развязать эту резню предстояло именно мне, потому как Шиничи решил вписать мое имя в список участников. Он послал одного из своих горе-киллеров за Еленой. Следом наступил конец истории. Корвинус… Ты ведь слышала о нем? — утвердительный кивок Фрэнки. — Убил китсуна. Только осталась одна маленькая неприятность, зовут ее Мисао. Она приходится сестрой маленькой твари и жаждет мести. И опять же, мое имя в списке. Видимо, лисы считают меня неотъемлемой частью своих пакостей. Я знаю, что она уже здесь, причем довольно давно. Вот только поймать ее у меня не выходит, потому как она чует меня за милю и умеет вовремя рвать когти. За сегодняшний день я не почувствовал ее ни разу, и уже начинаю нервничать.

Говорил он очень спокойно, попеременно улыбаясь, но девушка нутром чуяла, что это лишь показное. На самом деле он был близок к панике, и причины подобного состояния ей были предельно ясны.

— Она решила начать с Елены? — задала Франческа ненужный вопрос. — Когда в этом мире переведется подлость? Почему бы этой сестренке не начать с меня? Или она не в курсе, что ты меня любишь гораздо больше всяких человечков? — картинно захлопала она пушистыми ресницами.

— Фрэнкс, — за одну секунду Дамон умудрился испепелить ее полным ненависти взглядом дотла. — Я не особо настроен…

— Знаю-знаю, — мрачно согласилась подруга. — Но от серьезности меня всегда начинает тошнить. Прости, — спешно добавила она, похлопав юношу по плечу. — Почему ты сразу мне не рассказал? И чего добивается этот ходячий материал для манто?

— Я специально привез тебя сюда, — ответил вампир. — И сейчас рассказываю все это по двум причинам. Первое, лисицы нет рядом. Второе, мне нужна твоя помощь.

— А чем по-твоему я все это время занимаюсь? — тут же взъелась девушка.

— Когда ты научишься слушать взрослых? — с намеком подчеркнул он последнее слово и хищно улыбнулся. — И ты не спросила, что за помощь. Мне нужно заставить Мисао поверить в то, что Елена меня привлекает лишь кровью, а люблю я тебя.

— Благословенный Ад! — искренне ужаснулась вампирша. — Как твоя светлая некогда голова сумела додуматься до таких пошлостей? Представь мне, пожалуйста, свою логическую цепочку, иначе я реально поверю в то, что бессмертные способны потерять рассудок после славного коктейля "Секс и эритроциты".

— Не подскажешь, где я брал силы, чтобы терпеть тебя три сотни лет? — ехидно поинтересовался мужчина и начал объяснять свой план. — Китсуны не верят в любовь, но очень хорошо умеют различать ее подвиды. Шиничи давно почувствовал во мне привязанность к Елене, но слабо верил в то, что я действительно ее люблю. Он видел, с какой ревностью я смотрел на них со Стефаном в лесу, в тот же день, когда отправил братца на незапланированные каникулы в Ши но Ши. Тогда он решил, что это проявление эгоизма, зависти и прочей дряни, которая обычно бывает между братьями, тем более когда они оба вампиры. Я не сомневаюсь, что Мисао думает примерно также, и сейчас собираюсь делать ставки именно на это. Мне нужно, чтобы она перестала пытаться задеть меня при помощи Елены.

Фрэнки надменно хмыкнула.

— Пусть лучше поохотится за мной! Я давно хотела поменять коврик в ванной, а рыжий мех неплохо впишется в интерьер, — она уже представила себе, как сможет наконец немного выпустить пар и отомстить хоть одному существу, маниакально портившему ее другу настроение в течение последних дней. — Только спать я с тобой ни за какие литры крови не стану! — тут же поставила она условие. — Целоваться и все такое я согласна, в конце концов мы уже баловались этой ерундой неоднократно, но не…

— Слушай, Фрэн, — не стал дослушивать ее Дамон. — Ты явно зациклилась на одной теме. Вампирам это не нужно. Или ты забыла, кем являешься? Пару раз сыграем на публике, съедим кого-нибудь не слишком удачливого и все. А теперь объясни-ка мне одну вещь, — он повернулся к ней лицом и провел пальцем по подбородку. — Какого Дьявола ты показывалась Елене у торгового центра?

Девушка в одно мгновение растеряла всю свою веселость и беспечность и постаралась как можно сильнее вжаться в сиденье, в надежде стать незаметной.

— Там все так случайно получилось, — тихо пробормотала она, натянув на лицо самое невинное выражение. — Мы просто гуляли, а тут… Я почти сразу исчезла, но она сумела меня разглядеть!

Юноша закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Я уже начал верить. Ты специально это сделала, мелкая пакость! — произнес он, однако гнева в его словах было порядок больше, чем во взгляде. — Зачем?

— А сколько было можно смотреть на твою боль? — яростно стала отбиваться девушка. — Ты замучил себя до такой степени, что я просто не выдержала! Думаешь, приятно смотреть на тебя неживого? Даже для вампира ты выглядел погано. Сколько угодно можешь злиться на меня, я ничуть не раскаюсь! Если ты уверен, что недостоин счастья, то я имею противоположную точку зрения! И коли понадобится, то сама напою девчонку своей кровью, а потом задушу, чтобы у нее раз и навсегда пропало желание делать тебе больно. Елена-вампир будет гораздо послушнее!

— Только посмей ее тронуть, — очень тихо пригрозил Дамон, едва Фрэнки умолкла, чтобы перевести дыхание. — Меня не остановит даже дружба, и ты это знаешь.

Она упрямо глянула на друга и безвольно кивнула, признавая правоту его слов.

— Сгоряча ляпнула, — как бы извинилась вампирша. — Когда у нас первое свидание?

Смена темы благотворно повлияла на обстановку в машине.

— Пока не знаю, — задумавшись на мгновение, ответил мужчина. — Мне надо разобраться вначале со святым представителем нашей фамилии. Убивая сусликов, невозможно иметь столько Силы, даже если часть ее принадлежит ярости. А это значит только одно… Он по-прежнему пьет человеческую кровь, и зачем-то скрывает этот факт. И когда он только перестанет быть моей головной болью? — задал он риторический вопрос, высаживая девушку недалеко от пансионата. — Внимательно смотри за ней, Фрэнкс.

Она подмигнула в ответ и тут же скрылась в предрассветной тьме, окутавшей деревья.

 

Глава 6

Стефан беспокойным шагом мерил комнату, позволив себе полностью сосредоточиться на жажде мести. Да, для него это слово было новым, как и чувства, переполняющие сердце, но оно того стоило. До сегодняшнего дня он и представить себе не мог, что сможет когда-нибудь возненавидеть брата до такой степени. Сейчас ему прежде всего нужно остыть и сосредоточиться, чтобы в порыве мимолетной ярости не наделать ошибок. Елена… Милое доверчивое создание, которое попало в руки к самому отвратительному существу на этой планете. В страшном сне ему никогда не снилось то, что он увидел несколько часов назад. Невероятно. Немыслимо. Низко и подло. Воспользоваться ей для удовлетворения столь низких потребностей, а потом вновь внушить, что все сон и неправда? Даже для Дамона это перебор.

Теперь для него все стало предельно ясным. Конечно, Елена не любит его брата! Он сумел добиться своего, правда, пока непонятно, что именно он сделал. Определенно не с помощью Силы. Тогда как? Поиском ответа на этот вопрос стоит заняться в первую очередь.

Вампир улыбнулся, тщательно продумывая свой дальнейший план действий. Об увиденном говорить девушке не стоит, потому как нет никакой уверенности в том, что она помнит произошедшее. Настраивать против брата и пытаться раскрыть ей глаза также бессмысленно. Она списывает все на ревность, не желая признавать очевидные вещи. Но как же все-таки тяжело сдерживать себя! Он уже несколько недель знает о том, кто находится в соседней спальне… Сколько раз у него была превосходная возможность раз и навсегда избавиться от того, кто сеет вокруг себя смерть и боль?! И он не мог! Что-то постоянно останавливало его, мешая проткнуть колом спину вампира, которого по воле насмешливой судьбы он вынужден называть родным братом. В этот раз все будет иначе. Простым убийством невозможно утолить ту жажду отмщения, которая раздирала мужчину изнутри. Он сделает все, чтобы Елена отвернулась от него, забыла, вновь вернулась к нему, Стефану — это будет первым шагом. Затем не мешало бы, конечно, убрать и итальянку, слишком рьяно защищающую Дамона во всем, но хватит и первого пункта. Умирая, его брат должен быть уверен в том, что он недостоин такого чувства, как любовь.

Остановившись в центре комнаты с такой резкостью, будто наткнулся на кирпичную стену, юноша вновь ощутил голод. Сегодня жажда была неизбежна, потому как ему не следовало столь близко подходить к Елене. Ее кровь, запах, красота, нежность… Все это сводило с ума, пробуждая в нем неизбежную потребность в крови. Именно ее крови, но он даже боялся подумать о том, чтобы попробовать хоть каплю. До сих пор ему не удалось научиться контролировать свои потребности. Всякий раз, когда кровь "звала" его, невозможно было предугадать, какое именно количество потребуется. Один раз он уже совершил убийство и очень боялся повторения того страшного вечера.

В то время, когда он изо всех сил боролся со своей новой сущностью, которую приходилось неизменно скрывать, в голове сложился четкий план. Он не станет ничего рассказывать своей любимой, а позволит ей самой докопаться до истины, покажет, что представляет собой Дамон и какой он в действительности. Это будет правильнее всего.

Острый слух зацепился за рев мотора, затем раздался практически неуловимый звук шагов, и размеренное дыхание, которые подсказали Стефану, что пора бы заканчивать с размышлениями. Франческа обладала врожденным любопытством, неплохо замешанным с довольно внушительными способностями к чтению мыслей.

"Я смело могла поздравить себя с новым этапом в жизни, вот только не спешила этого делать. "Кошмары" закончились, но стало только хуже. Теперь я вообще не помню ничего из того, что мне снится. Причем последнее время это относится не только к снам. Я с трудом могу собрать воедино любой день этой утомительной недели, что очень меня пугает. Каждое мгновение внутри меня растет чувство неуверенности в окружающей реальности. Разумного объяснения мне отыскать не удается, что еще больше меня настораживает и одновременно расстраивает. Если бы рядом был Дамон…".

— Елена! — сквозь остатки сна донеслось до меня. — Елена!

Я почувствовала, как кто-то усиленно трясет мое плечо. Стефан на такие подвиги не способен, значит…

— Доброе утро, Бонни, — пробормотала я, с усилием распахивая глаза. Солнечный свет тоже ринулся меня поприветствовать, на секунду лишив всякой способности видеть.

— Утро? Дорогая моя, ты с ума сошла! — ой, как приятно, а я-то все время гадала, что это такое со мной странное происходит?! Но подруга решила добиться моего полного пробуждения и добавила децибел в голос. — Три часа дня на дворе. И я жду объяснений!

Я бросила взгляд на будильник и глупо захлопала ресницами, пытаясь избавиться от оптического обмана. Невероятно! Я сплю теперь по пятнадцать часов? Сумасшедшие все такие лежебоки?

— Каких именно объяснений? — зевая, спросила я.

— Где ты была ночью? — тут же напустилась на меня ведьма, внимательно осматривая комнату в поисках, как я понимаю, улик.

— Я была здесь, спала без задних ног, — проворчала я, задетая ее недоверием.

— И почему я по-прежнему сомневаюсь? — ничуть не убежденная моей правдой, спросила девушка.

— Сама с удовольствием послушаю ответ на этот вопрос, — подколола я Бонни и пошла одеваться, чувствуя себя самым отвратительным образом. Вялая, уставшая и растерянная — именно такой я себя видела со стороны, а зеркало лишь подтвердило мои догадки.

— Ладно, прости, — примирительно сказала подруга, заглядывая в ванну. — Ты поругалась со Стефаном?

Она решила добить меня странными вопросами? Сначала прямым текстом заявляет, что я не ночую дома (назовем это место таким образом, хотя мне теперь не так уж и уютно здесь), теперь винит меня в чем-то непонятном. Разве вчерашний разговор о Дамоне можно назвать руганью? Я не спорила, не отстаивала свою точку зрения, пусть даже мне пришлось приложить к этому все усилия. Вела себя примерным образом, а что получила взамен?! Маловато справедливости для одного дня!

— Почему ты спрашиваешь? — искренне удивилась я. — Да, у нас состоялся не очень приятный разговор вечером, но я была сама корректность.

— Просто когда я пришла, — начала объяснять ведьма. — Он выглядел… Я даже не знаю, какое слово подобрать. Он привычно улыбался и был мил со мной, но взгляд… Что-то было в нем ненормальное, звериное и опасное… — она добавила последнее слово шепотом и поежилась, словно ее обдало ледяной водой.

— Бонни, — отмахнулась я от ее ощущений. — Ты преувеличиваешь. Возможно, он немного обижен на меня, потому как я однозначно дала ему понять, кого именно люблю. Это было жестоко с моей стороны, но я больше не хочу вселять в него надежду на какое-либо светлое будущее. Как только вернется Дамон, мы раз и навсегда отсюда уедем, — выпалила я и примолкла. Откуда во мне уверенность в том, что все будет именно так?

По лицу подруги мне сразу стало ясно, что первым ее желанием было схватить в руки телефон и вызвать неотложку. Разумеется, она не поверила моему заявлению и решила, будто со мной не все в порядке. Но я-то знаю, что вполне адекватна! Осталось только разобраться в деталях: где Дамон? Когда вернется? И что со мной происходит? Право слово, такие мелочи!

— Елена, — голосом лечащего врача начала она. — Скажи мне, пожалуйста, что с тобой происходит? Еще несколько недель назад ты взяла с меня обещание о том, что Его имя произносить не стоит. И я дала тебе слово, потому как прекрасно понимала твои чувства. А сейчас ты называешь его по имени и утверждаешь, что вы вместе собираетесь уехать. Прости, что говорю все это, но ты меня обманываешь. Ты виделась с ним? Разговаривала?

Девушка испытующе пробежалась по мне глазами, упирая руки в бока. Я знала, что меня ожидает в течение следующих часов — допрос с пристрастием. И дернул же черт ляпнуть… Виделась ли я с моим вампиром? Разговаривала ли? Да, но это был сон. Мучительно прекрасный, незабываемый и очень чувственный мираж, который преследовал меня долгих четыре недели. Стоит произнести это вслух, и пожизненная путевка в психиатрическую лечебницу мне обеспечена. Так что лучше промолчать.

— Ты прекрасно знаешь, — театрально отвернулась я к зеркалу. — Что не было ни того, ни другого. Просто мне хочется верить в то, что я произнесла. Самовнушение, понимаешь?

Она кивнула, но лишь для виду. На самом деле убедить ее в своей правоте мне не удалось, что в принципе не так уж и важно.

— Какие планы у нас на сегодня? — сменила я тему.

— Небольшая прогулка, — как-то странно посмотрела на меня ведьма, а ее излишне искренний тон поселил в душе сомнение. Что-то тут не так… — И давай вернемся к разговору о Стефане. Мне очень и очень не понравился его взгляд, — продолжала она настаивать на теме "Он опасен".

Мне слабо верилось в реальную возможность этого словосочетания, поэтому я отнеслась к ситуации довольно скептически.

— Тебе показалось, Бонни, — попыталась я вернуть подругу на бренную землю. — Он вероятно расстроен, подавлен, но не более того. Ты же знаешь, что он вновь стал прежним.

К моему огромному удивлению, она все еще продолжала твердить обратное.

— Не ты ли мне говорила, что больше не чувствуешь себя рядом с ним в безопасности? Что он изменился и временами тебя пугает его взгляд?

— Говорила, — согласилась я, спокойно подыскивая себе одежду. — И мне действительно несколько раз становилось страшно при виде его глаз, но это нормально. Он перестал пить человеческую кровь, поэтому иногда его терзает жажда. Раньше мне было с ним спокойно, но сейчас все поменялось. Я постоянно ощущаю внутри себя тревогу и знаю причины ее возникновения. Дамон. Мне каждую секунду приходится о нем волноваться, переживать, гадать. Я ведь совершенно ничего о нем не знаю! И давай закончим на сегодня? Так хочется хотя бы на несколько минут забыть о том, во что превратилась моя жизнь, когда в ней появились они. Сегодня я хочу вернуть миру прежнюю Елену — веселую и беззаботную девушку, которая верила в предпраздничные распродажи, а не в существование вампиров! Один день, ладно? — молитвенно сложила я руки на груди.

Девушка заулыбалась и с легкостью позволила мне исполнить эту маленькую прихоть.

— Хорошо! — проворковала она, хватая меня за руку и вытягивая из комнаты. Вниз по лестнице мы спустились чуть ли не бегом, так что я даже не сумела как следует рассмотреть сюрприз, поджидающий меня у входной двери.

Скрестив руки на груди, у порога стоял Мэтт. Как и следовало ожидать, выглядел он самым несчастным образом, а на лице застыло такое выражение, словно ему несколько минут назад торжественно вручили пару килограммов лимонов, которые предстояло тут же съесть. Его приветствие красноречиво говорило само за себя.

— Привет. Отвратно выглядишь, — буркнул он, даже не поворачивая голову в мою сторону. Все мои надежды на предстоящий день рухнули в тот же момент, когда он искоса глянул на меня полными ненависти глазами. Ну что я ему сделала? К чему такой негатив?

— Привет, Мэтт, — старалась произнести жизнерадостно, но получилось плохо. К горлу подступил комок, под глазами образовалась сырость, а обида толкала в спину, заставляя вернуться в свою комнату, запереть дверь, лечь на кровать и навсегда забыть о том, что я Елена Гилберт. Сейчас я мечтала быть человеком-невидимкой без чувств, боли и страданий. Как говорится: "тонкой, звонкой и прозрачной".

Видимо, Бонни заметила, что именно я собралась предпринять, потому как еще крепче сжала мою ладонь и невозмутимо зашагала к выходу, на ходу нашептывая мне на ухо:

— Он сам напросился, а я ничего не смогла поделать. Я знаю, что он невыносим, но вы оба скучаете друг по другу. Так что заканчивайте комедию и попробуйте общаться в привычной манере, — интересно, в привычной для кого? Если для Мэтта, то я не собираюсь расставаться с планом стремительного бегства от друзей. Кто я теперь для него? Подружка кровососа — кровососка? Или может он подберет нечто более обидное?

— Елена, — раздалось за моей спиной. Я оглянулась, ожидая увидеть Стефана, приготовившего напутсвенно-волнительную речь о том, как мне следует себя вести, и во сколько я обязана показаться ему на глаза, дабы развеять тревоги. Но вместо этого я встретилась глазами с Мэттом, который очень пристально меня разглядывал. — Я пообещал Бонни, что постараюсь вести себя в рамках приличия. Поэтому можешь не беспокоиться, разговоров о Нем не будет.

Все это было сказано с такой серьезностью, которая редко дает о себе знать в моем друге.

— А вот о Нем, — кинул он головой в сторону кухни. — Я бы поговорил с вами.

Ведьма закатила глаза к потолку, бросила на него укоризненный взгляд, ясно говорящий о том, что сейчас лучше молчать, и мы все вместе вышли во двор.

— Я позже тебе все расскажу, — пообещала мне подруга, садясь возле меня на заднее сиденье БМВ.

— Куда поедем? — беззаботно спросил парень, поворачиваясь к нам. — Мороженое, конфетки и развлечения оплачиваю я. Так что выбирайте, дамы!

— На кладбище, — помимо воли вырвалось у меня.

Если их и удивило место, которое я выбрала для планируемого "веселья", то мне об этом узнать не удалось, потому как Мэтт безропотно кивнул и завел машину.

Франческа покачала головой и неодобрительно хмыкнула. Все же с Еленой творится что-то странное. Зачем ей на кладбище? На улице чудесная погода (для людей, разумеется), светит солнце, поют птицы, никакого ветра, а она собирается устроить прогулку по погосту. "Левая резьба" — мысленно объяснила себе девушка, потянувшись за телефоном.

— Да, — тут же ответил Дамон.

— "Да, милая", — поправила она вампира. — Девочка поехала на кладбище, — позволяя своему голосу обзавестись здоровой долей скептицизма, добавила она. — Это тебе о чем-нибудь говорит? Или же в этой дыре так называется какое-то милое романтичное местечко?

— Я понял. Она одна?

Получив ответ на вопрос, мужчина хотел закончить разговор, но Фрэнки оказалась проворнее.

— У меня есть пара вопросов, — остановила она друга. — Ты ведь все равно сейчас ничем не занят. Какое время кровь вампира сохраняется в организме человека? — проявила девушка странное любопытство.

— Фрэн, — попытался урезонить ее собеседник. — Если тебе скучно, могу дать дельный совет: в городе есть оборотни…

— Ладно уж, — перебила его девушка. — Потом скажешь мне, какая я умница и как сильно ты меня любишь. Ответь на вопрос! Как долго?

— Неделя, может и больше, — устало сказал юноша. — Зачем тебе это?

— Любимый, ты неподражаем, — пропела в трубку вампирша, полностью вошедшая в роль. Затем более серьезно добавила. — Почему так мало? Я думала месяц-другой…

— Потому что человеческий организм ее отвергает, — все тем же скучающим тоном пояснил Дамон. — Все зависит от количества выпитой крови, состояния здоровья, обмена веществ и прочей дряни, о которой тебе лучше расспросить нашего умника Стефа. А теперь объясни, к чему ты клонишь? — в его голосе отчетливо слышалась злость, поэтому Франческа решила открыть перед ним карты.

— Твоя кровь, — начала пояснять она. — Поишь ее Елену с периодичностью раз в неделю и навсегда забываешь о том, что рискуешь ее жизнью. Понимаю, тебя и этот вариант слабо устраивает, потому как ты слишком эгоистичен и сходишь с ума по большей части именно от ее человечности, но так будет лучше. Даже если с ней что-то произойдет, — понизив голос до едва различимого шепота, осторожно произнесла она. — Она станет вампиром.

Юноша мысленно содрогнулся от этой затеи, но вынужден был признать правоту подруги. Такое в голову ему не приходило, но почему собственно не попробовать?

— Только вот одна неувязочка имеется, — все так же тихо говорила девушка. — В твоей крови Сила, и я понятия не имею, что случится с запретами "не вспоминать". Либо она окончательно двинется, что по моему мнению уже давно произошло, либо поймет все раньше, чем ты успеешь произнести ее имя.

— Оставь это мне, — успокоил ее мужчина. — И спасибо, — искренне добавил он.

— Всегда пожалуйста, любовь моя, — сладко проворковала Фрэнки и отключилась.

Расслабленный вздох не заставил себя ждать. Теперь она могла заняться чем-нибудь более подходящим, чем охрана ненавистной блондинки, которая заставила ее здорово переживать за себя. Она всегда думала, что с людьми не стоит связываться, и теперь эти мысли переросли в четкую уверенность в собственной правоте. Со вчерашнего дня у нее не выходила из головы вся эта ситуация, грозящая обернуться настоящим кошмаром для нее же самой. Если что-то произойдет с Еленой… Или не произойдет… Девушку удивляли размеры испытываемого беспокойства. Неужели она успела привязаться к этой девчонке? Какой ужас!

С чувством выполненного долга итальянка решила немного развлечься (что в этом городе довольно сложно было сделать) в награду за чрезмерную эмоциональность, которая не давала себя знать уже несколько сотен лет, а теперь вот подстерегала ее на каждом шагу.

"Очеловечивание" — неожиданно пришло в голову, заставив Франческу залиться задорным смехом.

Бонни тяжело вздохнула, обменявшись с Мэттом многозначительным взглядом. Совсем не так они предполагали провести этот день. Во всяком случае, о кладбище речи точно не было.

— Как думаешь, это заразно? — шепотом спросил парень, глядя, как Елена опускается на колени перед могилами родителей, чтобы аккуратно разместить на них по дороге купленные цветы.

— Она с самого утра такая, — пояснила девушка. — Если можно назвать утром послеобеденное время. Когда я зашла к ней в комнату, она очень крепко спала. Но по словам Стефана, вчера она легла около десяти вечера. Получается, что на сон у нее уходит около семнадцати часов. Неплохая причина для волнения, да? Или же она обманывает нас всех. Сегодня она заявила мне, что как только вернется Дамон, они вместе уедут отсюда. Знаешь, я начинаю подумывать о психоаналитике. Это ведь не шутки, она действительно очень странная, — ведьма с беспокойством посмотрела на подругу, что-то тихо бормотавшую себе под нос.

— И откуда же Клычок собирается возвращаться? — с сомнением поинтересовался Мэтт, попеременно окидывая взглядом печальное лицо Елены и обеспокоенное Бонни. — Кстати, ты не пробовала его искать? Ну с помощью своих способностей… Думаю, я бы мог кое-что ему объяснить, если уж картина такая мрачная.

— Пробовала, — устало согласилась девушка. — Но это Дамон. Он во много раз сильнее Стефана, а значит, все не так-то просто. Я даже не могу настроиться на него, не говоря уж об остальном.

— Кстати, — вклинился в ее размышления юноша. — Что-то мне не нравится то, как выглядит младшенький. С ним определенно произошло нечто гадостное, потому как он сильно изменился. Не могу точно выразить свои ощущения, но мне рядом с ним не по себе стало. И я не хотел бы, чтобы ты ездила навещать Елену без меня.

Она послушно кивнула, занятая своими мыслями об увиденном. Ей до сих пор было непонятно чувство настороженности, внезапно возникшее в тот момент, когда вампир посмотрел прямо в глаза. Есть в нем что-то такое, что заставляет сердце биться чаще от всепоглощающего ужаса. Никакой конкретики, все на уровне инстинктов, но именно это и внушало панический ужас.

Елена расслабленно сидела на траве, бессмысленными глазами уставившись в большие буквы, высеченные на гранитной плите. Она так давно не навещала их, что забыла, как ей здесь хорошо и уютно.

— Мне есть, что рассказать тебе, мама, — доверительно произнесла она. — Я влюбилась, притом настолько безнадежно и отчаянно, что меня пугает это чувство. Он понравился тете Джудит, — добавила она, вспоминая тот памятный день, когда поругалась с ней именно из-за Дамона. — И очень понравился бы тебе. Когда-нибудь я обязательно приведу его сюда, чтобы ты смогла убедиться в моих словах. Он замечательный, самый лучший мужчина из всех! Хотя… Наверное, так говорят все влюбленные девушки. Вот только у меня совсем другой случай, потому как каждое мое слово — правда.

Она несколько секунд помолчала, а затем решилась на откровенность и рассказала обо всем, что творится в ее душе. Как больно и одиноко ей стало, насколько сильно она научилась ценить то, что раньше считала само собой разумеющимся. Ей пришлось отдать несоизмеримую плату за то, чтобы наконец разобраться в самой себе. Сейчас она знала, чего именно хочет — быть счастливой рядом с мужчиной, которого любит всем сердцем. Никакого выбора, вариантов, терзаний себя, лишь он один. Дамон.

Девушка даже не заметила слез, тихо скалывавшихся по щеке на подбородок. Впервые за несколько недель ей удалось выговориться, и стало значительно легче. Из души пропал огромный камень, тяжким грузом давивший на сердце. Мир вокруг стал как будто чуточку проще и ближе, а внутри появились силы на дальнейшую борьбу. Пусть не сегодня и не завтра, но она обязательно его найдет! Надежд на его возвращение с каждым днем становится все меньше. Слишком велика та боль, которую причинила ему Елена, а значит, ситуацию исправлять ей придется в одиночку. "Ты не нужна мне" — словно наперекор ее мыслям эхом прозвучало в голове. "Зато ты нужен мне" — она твердо решила отстаивать свою точку зрения и добиваться целей любыми путями.

Мэтт и Бонни все это время сидели неподалеку, не спуская глаз с девушки, и тихо переговаривались о том, как поступить, ведь всего через несколько дней им придется уехать. Оставлять ее со Стефаном они оба боялись, потому как сегодня воочию смогли убедиться в том, что с ним не все так гладко, как пытается уверить их подруга.

— Думаю, на убийство он все же не способен, — откровенно заявил парень, — Это на него непохоже. Пиявки все бесятся от голода возле Елены, но я не замечал, чтобы хоть один из них пытался ее убить. Вот изнасиловать — да, но на жизнь никто из них не покушался.

— Твои выводы меня просто добивают, Мэтти, — вздохнула ведьма. — Ты только на секунду представь, что Стефан доведет ее до слез, а потом подумай, насколько трагичны будут последующие события, если Дамон, вопреки моим ощущениям, действительно здесь. Ты понимаешь, чем грозит нам эта ситуация?

— Клычок убьет братишку? — недоверчиво спросил американец. — Я пошел сомневаться! Да он как ошпаренный носился по Италии, чуть ли не локти кусал от расстройства, потому как найти его не мог, а теперь колышек в сердце и забудем о родстве? Брось! Неужели ты не поняла кто такой Дамон? Показушник! Он говорит гораздо больше, нежели делает.

— По-моему это ты что-то недопонял, — мягко произнесла девушка. — Я сомневаюсь, что родился такой человек, вампир или другая какая нечисть, который сможет обидеть Елену и при этом остаться невредимым. И все же я очень боюсь. У меня такое предчувствие плохое… Что-то здесь не так! Вот, например, сейчас. Чувствуешь? Пахнет болью… — она втянула носом полные легкие воздуха и сморщилась.

Парень хотел было рассмеяться над своей подругой, когда ощутил нечто странное. Действительно, этот запах можно было охарактеризовать одним словом — боль. Было в нем что-то щемящее душу, тоскливое, тягучее и одновременно очень жалостливое. Он тряхнул головой, прогоняя неожиданные впечатления, и повернулся к своей девушке.

— Бонни, — строго сказал он. — Выдумщик ты замечательный! Но давай лучше поторопим Елену, потому как я замерз, раздражен, голоден и у меня застыло одно место, о котором не принято говорить вслух.

Ведьма кивнула ему и двинулась в сторону неподвижно сидящей подруги, внимательно смотря себе под ноги.

Дамон последний раз посмотрел на Елену, покорно залезающую на заднее сиденье БМВ, и сердце сжалось от невыносимой тоски. Несколько часов подряд он был вынужден наблюдать за ней, не имея даже малейшей возможности подойти. Она до сих пор страдает, мучает себя (как и его), а он ничего не может с этим поделать. Фрэнки была права — когда в ней его кровь, Сила лишь увеличивается. Сейчас он очень ясно ощутил, как всего одна яркая эмоция создала очень мощную волну. Почему все так некстати?! Он не может показываться ей из желания запудрить голову лисе, но невольно приходится это делать, потому как просто не в состоянии держаться на расстоянии. Следовательно, приходится пользоваться Силой, чтобы она ничего не знала. Но какой от этого толк? Его кровь постепенно будет рушить все преграды. И он опять же вынужден давать ей ее, потому что это единственный способ сохранить жизнь своей принцессе. А чем больше в ней Силы, тем реальнее возможность того, что Мисао сумеет ее найти. Замкнутый круг, который не имеет начала.

Все же Франческа сумела немного скрасить сегодняшний день. Ее план был великолепен, за исключением парочки недостатков: первым делом придется искать возможность раз в неделю увозить Елену из цепких лапок братца, который теперь в курсе всего происходящего, а значит отчаянно будет мешаться под ногами; второе — опять эта боль… Ведь ее необходимо возвращать назад, но как это добровольно сделать?! Раз за разом проходить через адские муки, только чтобы она была в безопасности? Что ж, цель оправдывает средства.

Мужчина быстро прикинул, какое время займет у Мэтта возвращение в пансионат, и решил выбрать небольшой подарок для Фрэнки, которая хоть и является самым невыносимым вампиром из всех ему известных, все же помогла избавиться от проблемы под номером один — безопасность Елены.

В считанные секунды добравшись до Бугатти, юноша воспользовался Силой, чтобы максимально сузить круг поисков и остановил свой выбор на прелестной молодой девушке, сидящей в паре километров от него на автобусной остановке. Главным критерием отбора был цвет волос, потому как вампирша питала вполне объяснимую ненависть ко всем представительницам племени светловолосых и голубоглазых.

Никакого желания пользоваться обаянием не было, так что юной леди пришлось быстро смириться с тем фактом, что дорогу до "адресата" ей придется проделать в глубоком сне.

Он даже не обратил внимания на то, как выглядит его "сувенир". Заметил только, что она шатенка с ярко-зелеными глазами — этого было вполне достаточно.

Достав из кармана куртки телефон, Дамон поднес его к уху и тут же спросил:

— Ты где?

— Какой ты грубый! — стала возмущаться Франческа. — Ни "здравствуй!", ни "Как дела, любимая?", я начинаю раздражаться!

— Тебе не кажется, — начал злиться юноша. — Что ты слишком уж вошла в роль?

— Да что ты? — съехидничала подруга. — Нам нужна полная искренность, поэтому я весь день посвятила мыслям о тебе, мой котик!

Она умолкла на секунду, а потом едва слышно добавила:

— Честно, саму тошнит уже, — призналась девушка, с беспокойством вслушиваясь в звенящую тишину. Видимо, до уменьшительно-ласкательных прозвищ ей все-таки не стоило опускаться. А ну как этот "котик" разозлится до такой степени, что схватится за кол?! — Я сейчас недалеко от твоего братишки драгоценного. Пытаюсь понять, чего этот чебурашка мудрит. Успехов пока не достигла, — скороговоркой выпалила она и, не дожидаясь ответа от друга, разъединилась.

Убрав телефон, Дамон посмотрел на крепко спящую рядом девушку и улыбнулся. "Котик"… Какой бред! Его очень порадовал тот факт, что Елена всегда обходилась без этих дурацких словечек, а вот Фрэнки еще предстоит понять, как именно себя стоит вести и каких рамок придерживаться.

Как и следовало ожидать, стоило вампиру только подъехать к милому обиталищу братца, к машине тут же подскочила чрезмерно радостная девушка с приклеенной на лицо улыбкой явно искусственного происхождения. Ей недоставало только хвоста, которым необходимо было усиленно мести землю, а в остальном этюд "Я — подлиза" удался на славу.

— Привет! — облегченно произнесла она, внимательно всматриваясь в глаза друга. — Я думала, ты приедешь с колом.

— Я тоже так думал, — поддакнул ей мужчина. — Но вместо этого привез тебе небольшой подарочек. Правда, на свой вкус, так что с удовольствием обойдусь без комментариев.

Он как бы машинально провел ладонью по щеке итальянки и отошел в сторону, давай ей возможность порадоваться "сюрпризу".

Первым желанием, промелькнувшим в голове девушки, было громко рассмеяться, но она взяла себя в руки, быстро обошла автомобиль сзади, рывком открыла дверцу пассажирского сиденья и втянула носом запах в салоне.

— Все-таки ты странный, — скорее сама с собой заговорила вампирша, внимательно разглядывая "находку" друга. — Какой интерес есть столь молодых и непроходимо глупых особ? У них же вместо мыслей сплошное сопливо-розовое месиво, включающее в себя две проблемы: "Что одеть завтра?" и "Как закадрить этого парня?".

— Давай не будем обсуждать вкусы, — скривился Дамон. — Если ты предпочитаешь есть почтенных дамочек столетней давности с профессорскими корочками в области астрофизики, то я запомнил. В следующий раз привезу именно такую. Елена уже приехала? — тут же сменил он тему, становясь полностью серьезным.

— Да, она у себя в комнате, — кивнула головой Франческа. — Утром она собиралась вернуть миру прежнюю Елену, которая не верила в существование вампиров, а в итоге весь день провела на кладбище. Знаешь, мне ее жалко. Может, ты заберешь ее, увезешь куда-нибудь, а я разберусь с лисичкой? У меня каждый раз при взгляде на нее аппетит пропадает напрочь, — она с надеждой посмотрела на мужчину, пытаясь показать ему, что четко уверена в своих словах. Ну что толку оттого, что они оба вертятся вокруг девушки? Эта Масяо или как там ее… все равно не показывается в пределах досягаемости, как будто играет с ними. А если он уедет, прихватив с собой свою драгоценную принцессу, станет в разы легче. Она сможет попросить Стива о помощи, обратится еще к кому-нибудь из огромного списка бессмертных знакомых, которые наотрез откажутся помогать Дамону, а вот ей — запросто.

— Нет, — категорично отказался юноша. — Я должен понять, что происходит с милым братом, а заодно выяснить, как избавиться от этой его двуличности.

— Ты опять начинаешь? — стала выходить из себя Фрэнки. — Плевать на Стефана! Он пять веков живет только одной эмоцией — ненависть к тебе! Думаешь, такое поведение заслуживает внимания? Почему ты постоянно печешься о нем так, будто… Я даже не знаю, каким словом назвать твое поведение!

— Я обещал матери, — просто ответил вампир. — И, пожалуйста, когда будешь распечатывать подарок, вытащи ее из машины. Испачкаешь мне салон — заставлю мыть вручную!

— С тобой приятно разговаривать! — бросила девушка в спину удаляющейся фигуры.

Она поняла, в чем причина его резкого ухода, но тем не менее огорчилась. У ее друга столько больных тем, что все разом упомнить практически невозможно: мама, детство, Катрина, отношения с отцом (иными словами старым дураком Сальваторе), Стефан, предательство Елены, а сейчас вообще все, что касается этой девушки. Но самым непонятным для нее всегда оставались обещания. Дамон был буквально зациклен на том, чтобы сдержать данное им же слово. На него всегда можно было положиться, потому как играет он исключительно по правилам, а если уж удалось заполучить его слово, то гарантия становилась железобетонной.

Тяжело вздохнув, Франческа вытащила свой "презент" из машины, мягко опустила на траву и уже наклонилась, чтобы укусить, когда внутри нее раздался повелительный голос: "Не забудь отвезти ее домой. Живой. Я не убиваю ради крови". Девушка презрительно фыркнула. Как будто она убивает! Но на споры не осталось времени, потому как жажда уже успела добраться до самого горла, где вольготно расположилась на ближайшие несколько минут.

 

Глава 7

Кэролайн собрала длинные темные волосы в хвост и повернулась лицом к Кайлебу.

— Так и будешь молчать? — недоверчиво изогнула она изящную бровь.

Последовал короткий кивок в знак согласия.

— Тогда поясни, что такого может со мной случиться, когда я рядом с тобой? — продолжала настаивать на своем девушка. — Здесь, как мне кажется, я в гораздо большей опасности.

— Каждый остался при своем мнении, — обиженно бросил ассасин, выходя за дверь.

Она послала ему в спину гневный взгляд, который должен был заставить вампира хотя бы обернуться, и упрямо сложила руки на груди. Пусть злится, если так уж хочется. Для нее это уже не имеет никакого значения. Она представить себе не могла, каково будет сидеть здесь, зная, что твой мужчина рискует жизнью ради… Даже непонятно ради чего! С Алексом все предельно ясно — он переполнен ненавистью и желанием отомстить, а вот Кайл ведет себя как большой ребенок. За прошедшие семь дней это отнюдь не первая их ссора, и с каждым днем ей становится все труднее убедить юношу в своей правоте.

И ведь по-прежнему ничего неизвестно о том, что вокруг происходит. Отец с сыном неизменно запираются по ночам у Главного в кабинете, но вот о чем они разговаривают? Подслушивать не имеет никакого смысла, потому как оба переходят на неразличимый для слуха обычного человека шепот. И никто из них не считает нужным пояснять хоть что-либо.

— Что ж, — вслух заговорила девушка. — Придется самой кое-что разузнать.

Она вышла из комнаты, воровато осмотрелась по сторонам, пытаясь по возможности избежать встречи с Кайлебом, и двинулась в сторону кабинета Корвинуса, на ходу продумывая свою речь.

— Прошу, — раздалось из-за двери, едва она коснулась ладонью ручки.

— Добрый день, — опустив глаза в пол, приветствовала она Александра.

— День добрый, моя милая, — просиял мужчина в ответ, вмиг становясь ласковым. — Проходи, не стесняйся, — продолжал излучать он радушие, поднимаясь из-за стола.

— У меня к вам одна просьба, — нерешительно стала подбираться к своей цели Кэролайн, затылком ощущая чей-то внимательный взгляд. Ей даже не надо было оборачиваться, чтобы назвать имя сидящего в углу комнаты вампира.

— Я бы назвал это шантажом, — вмешался в разговор Кайл. — Объясни мне, чего ты добиваешься?

Девушка уже подготовила развернутый ответ, когда за нее его произнес Алекс.

— Разве ты не догадываешься, сынок? — со смехом спросил он. — Ей необходимо, чтобы ты считался в первую очередь с ее мнением и желаниями. Но давайте-ка по порядку. Начнем с вас, мисс, — великодушно дал он Кэр возможность высказаться первой.

— Ничего сверхъестественного я у вас не прошу, — сразу пресекла она любые недопонимания со стороны мужчин. — Ни вам, Алекс, ни тебе, — она посмотрела на юношу, который не пытался скрыть того, что совсем не слушает свою девушку. — Не удастся уговорить Дамона помогать. А вот меня он послушает.

— Откуда такая уверенность? — насмешливо спросил младший вампир. — С чего ты взяла, что сумеешь уговорить его протянуть нам руку помощи?

— Я знаю, — просто ответила она. — Вы ведь согласны со мной? — обратилась она к Главному.

— Согласен, — честно признался он, стойко выдержав полный ярости взгляд сына. — Но у нас по-прежнему нет никаких сведений о том, где искать Сальваторе. Сегодня утром мне доложили, что Елена в Феллс-Черче, живет с младшим из них, а вот о том, где находится старший, мне пока узнать не удалось.

Кэролайн окинула победным взором лицо Кайлеба и с нескрываемым восторгом произнесла:

— Там же. Я уверена, что он рядом со своей подружкой. Почему ты не сказал мне, что она опять выкинула фокус под названием "Коронный прием мисс Гилберт"? — спросила она у юноши. — И теперь я точно уверена в том, что мне стоит поехать. Главным образом потому, что это и мой город тоже, а я очень давно не виделась с родителями.

Она внимательно посмотрела на Александра, едва заметно кивнувшего ей в знак согласия, а потом переместила взгляд на его сына и победно вскинула руки вверх.

— Что и требовалось доказать! — прокричала она, выбегая из комнаты.

— Зачем ты ей во всем потакаешь? — спросил Кайл у отца таким тоном, будто тот только что его предал.

— Потому что ей невозможно отказать, — туманно ответил Корвинус, пытаясь скрыть улыбку. Он не смог произнести вслух то, что понял уже довольно давно. Эта девочка заставляет его чувствовать себя живым, она принесла радость в его сердце, заполнила собой ту пустоту, которая образовалась в нем в день смерти супруги. И он был ей за это благодарен. Любовь вновь сыграла с ним злую шутку. Отняв у него любимую жену, Вечность подарила ему дочь.

Дамон присел на корточки возле кровати, на которой мирно спала Елена, и улыбнулся. Ему понравилось все, что он сегодня услышал. Она любит его! И пусть он слышал эту фразу уже много раз, всегда что-то мешало поверить в искренность ее слов. Но сейчас все было иначе.

Девушка неловко повернулась во сне, поворачиваясь к нему лицом, и что-то тихо пробормотала. Он осторожно коснулся губами внутренней стороны ее ладони и блаженно закрыл глаза, наслаждаясь самым лучшим запахом в мире — ароматом ее кожи.

Стоило ему только подойти к пансиону, как сразу стало ясно, что братишка благоразумно решил смыться. Точнее для Стефана этот поступок являлся благоразумным, Дамон же расценил его как ничтожное проявление трусости. Чего он испугался? Встретиться с ним? Наделать глупостей при виде чрезмерно довольного лица старшего брата? Или же в порыве ярости выдать себя с головой, невольно предоставив ему ответы на все интересующие вопросы? Гадать над причинами поведения младшего можно было часами, но у вампира не было ни малейшего желания заниматься этой ерундой. Его ждала Елена.

И сейчас он был рядом с ней, с маниакальной жадностью вслушивался в каждый ее вздох, наслаждался умиротворенным выражением лица и готов был просидеть так всю ночь. Прижавшись щекой к ладони девушки, мужчина позволил себя расслабиться, и, видимо, очень рано. Вторая рука Елены легла ему на волосы, а сама она тихо прошептала:

— Я знала, что ты придешь.

Юноша растянул губы в довольной улыбке, мгновенно превратившей его красивое лицо в нечто еще более прекрасное.

— Привет, — все также не открывая глаз, сказал он.

— Привет, — эхом повторила за ним девушка, избавившись от последних остатков сна. — Вот почему я сплю сутками напролет. И давно ты так делаешь?

Она придвинулась ближе к Дамону, и теперь их лица разделяло всего пара сантиметров.

— С того дня, когда только приехал сюда, — честно ответил он, медленно открывая глаза, чтобы ненадолго потерять голову от пугающей близости с ней. — И откуда же ты знала, что я приду?

Ему хотелось бы понять, где именно вышел прокол.

— Я почувствовала тебя на кладбище, — не веря собственным словам, произнесла Елена. — Сначала я просто не поняла, что это ты. Мне стало так тепло, спокойно, как бывает только рядом с тобой, а еще ты был счастлив, — как-то уж совсем неуверенно закончила она и замолчала, с интересом всматриваясь в черные глаза, которые "говорили" гораздо красноречивее слов. Вряд ли на свете есть кто-то, способный смотреть с такой же нежностью, любовью и лаской. Только он один. Ее идеал.

— Я и сейчас счастлив, — подтвердил вампир ее ощущения. — Ты хочешь спать?

Ответ он получил едва успев задать вопрос. Интенсивное покачивание головой из стороны в сторону ясно говорило о том, что девушка не чувствует и намека на усталость.

Позволив себе один невинный поцелуй, юноша тут же оказался на другом конце комнаты, отыскивая подходящую одежду для своей принцессы. Кроссовки, джинсы и теплая кофта (ее куртка лежит у него в машине).

— Ты меня похищать собрался? — засмеялась девушка, с интересом глядя на действия мужчины.

— Думаешь, не имею на это никакого права? — обернувшись, спросил он.

— Прав у тебя более чем предостаточно, — спешно вставила Елена, испугавшаяся резкой смены его настроения. Без дальнейших предисловий она стянула с себя ночную рубашку и поднялась на ноги, чтобы спокойно одеться.

— Ты нарочно это делаешь? — чуть охрипшим голосом поинтересовался Дамон, окидывая взглядом идеальные изгибы ее фигуры. — Мы ведь можем никуда не уехать, — предупредил он, усилием воли заставляя себя отвернуться. — И даже хуже того… Вообще не доехать.

Девушка быстро оделась, чувствуя как пылают щеки, и наигранно спокойным тоном сообщила, что полностью готова.

Вампир облегченно повернулся на звук ее голоса и позволил себе целую минуту любоваться той, которую любил настолько безгранично, что иногда его пугало это чувство. Ничего вызывающего в ее одежде не было, но что-то постоянно заставляло его думать о том, какой она была несколько мгновений назад — полностью обнаженной, безумно притягательной и такой желанной…

— Со мной что-то не так? — перебила его мысли девушка, с беспокойством оглядывающая свое отражение в зеркале.

— Это со мной не так, — улыбнулся ей мужчина. — А ты великолепна, моя принцесса.

Он подошел ближе и нежно обнял Елену, задним числом отмечая невыносимый жар ее тела, который ощущался даже через одежду.

— Почему на кладбище ты сделала вид, что ничего не происходит? Ты говорила, что всеми способами готова добиваться меня, — он довольно улыбнулся, — А оказывается, и не собиралась ничего делать.

Нельзя сказать, что его обидела или как-то задела эта ситуация, просто надо было говорить о чем-то, чтобы не думать о ней: ласковой, влюбленной, милой и одновременно очень опасной соблазнительнице.

— Даже если бы я попробовала подойти, — глухо ответила девушка, всем телом прижимаясь к вампиру (без чего он собственно с удовольствием бы обошелся ближайший час). — У меня был шанс увидеть тебя, а может быть, поговорить?

Она немного отодвинулась назад, чтобы посмотреть в глаза юноше, и получила ответ гораздо раньше, чем услышала его.

— Ты права, — согласился Дамон. — Я бы не позволил тебе увидеть себя.

— Мне тоже так показалось, поэтому я решила не рисковать своей репутацией, — туманно пояснила Елена. — Я о том, что все вокруг итак считают меня сумасшедшей. И начни я выкрикивать твое имя, сломя голову проносясь между памятниками, тебе бы пришлось посещать не дом своего брата, а какую-нибудь милую психиатрическую лечебницу.

— Не такая уж плохая перспектива, — рассмеялся мужчина, целуя ее в щеку. — Ты помнишь вчерашний вечер? — неожиданно спросил он и чуть прищурил глаза в ожидании ответа.

— Ты имеешь в виду ночь? — залившись ярким румянцем, уточнила девушка. — Помню.

Юноша не позволил своему удивлению отразиться на лице, но в глубине души понял размеры проблемы. Разве это реально? За один день полностью избавиться от вмешательства Силы…

— Когда мы возвращались домой, я все время думала о том, что почувствовала на кладбище, гадала, действительно ли это был ты или я сошла с ума, — путано стала рассказывать она. — И заметила вот это, — она спустила вниз горло свитера, демонстрируя вампиру два едва заметных следа от его клыков. — А потом как будто что-то щелкнуло внутри. Картинки закружились перед глазами с калейдоскопической скоростью. Во многом я даже не успела разобраться, но в общем и целом мне все стало понятно. И я понимаю, что буду самой мерзкой девушкой на свете, если спрошу, но все-таки объясни мне, пожалуйста, — она замолчала, пытаясь отыскать в себе силы для произнесения вопроса, который терзал ее с того самого момента, как только она открыла глаза.

— Спрашивай, принцесса, — решил поторопить ее Дамон.

— Это месть? За то, что я сделала с тобой, да? — прозвучало скорее утвердительно, но без всякого намека на отвращение или обиду, как-то немного безразлично и покорно.

— Сначала была месть, — нехотя выдавил из себя мужчина правду. Ему не хотелось больше лгать ей, но ведь все равно придется. Почему бы тогда не попытаться быть предельно искренним?! — А сейчас у меня немного другие причины. Тебе опасно находится рядом со мной. Не спрашивай почему, Елена, просто поверь. И нам уже пора, иначе мы никуда не успеем.

Продолжая крепко прижимать девушку к своей груди, мужчина направился в сторону окна, когда она начала вяло сопротивляться.

— Что? — не понял ее вампир. — Ты боишься прыгнуть со мной со второго этажа?

— Разумеется, нет, — улыбнулась она. — Но ты настолько привык входить в эту комнату исключительно через окно, что напрочь позабыл о существовании двери.

Это была ее очередная затея доказать всему миру, что любит она только его. Юноша сразу понял ее намерения, поэтому спорить не стал. И ему определенно понравилось то, что Елена не знает об отсутствии его брата. Именно для него она собралась устроить спектакль: "Мы с Дамоном вернемся нескоро". Жестко, грубо и цинично, но она делала это для "моего любимого", что как будто бы подталкивало его в спину, заставляя ускорить шаг.

— Кстати, — нарочно громко заговорила она, изо всех сил сжимая ладонь вампира. — Я никогда не боялась рядом с тобой. Как и тебя.

— Принцесса моя, — перешел юноша на ласкающий шепот. — Боялась. Я даже могу напомнить день и час.

— Ты меня не слушаешь, — обиженно протянула девушка, спускаясь по лестнице. На последних ступеньках она, наконец, перестала усиленно топать. — Мне всегда нравился страх, который сопровождал каждую нашу встречу в прошлом. Моя жизнь зависела от тебя, и я настолько к этому привыкла, что решила целиком отдать ее в твое пользование. Но ты не предупредил, что заберешь вдобавок и сердце с душой.

Она состроила ему скорбную гримасу, а потом так весело и заразительно рассмеялась, что перебудила не только обителей пансионата (точнее одну миссис Флауэрс), но и добрую половину квартала.

— Почему я только сейчас узнаю о твоих претензиях? — спросил мужчина, придерживая для нее входную дверь.

— Не знаю, — пожала Елена плечами, выходя в ничем не освещенный двор. — Может быть потому, что я не считаю это претензиями? — она остановилась в ожидании вампира, задумчиво идущего позади нее. — Дамон?

— Все хорошо, — отозвался он, предлагая девушке взять себя под руку. — Просто ты в очередной раз нарушила мои планы, к чему я уже начинаю привыкать. Куда ты хочешь поехать?

— Можно честно ответить? — удивленная его вопросом, спросила она. Получив улыбку, заменяющую собой не только ответ, но и солнце в самый жаркий летний день, она решилась на откровенное признание. — Мне совершенно все равно куда ехать. Если ты будешь рядом, это будет единственным идеальным местом в мире.

Какая напыщенная лесть, но мужчине она пришлась по вкусу. Долго раздумывать над конечным пунктом не пришлось, потому как ему было необходимо минимум условий для осуществления задуманного. Милый пейзаж, покрытый густым покровом ночи, едва заметный силуэт луны в небе, обязательное присутствие Елены (в противном случае и стараться не для кого), а остальное будет зависеть только от него и его способности противостоять своим чрезмерно назойливым желаниям.

— Хочешь? — Дамон кивнул головой на водительское сиденье, едва они подошли к Бугатти.

— Только если ты на деле решил доказать мне свое бессмертие, — искренне ужаснулась девушка. У нее не было ни малейшего желания опробовать себя в качестве водителя этого чуда автомобильной промышленности. А вот предчувствие того, что поездка закончится, едва успев начаться, присутствовало в полной мере. Поэтому она без дальнейших споров заняла пассажирское место и с наслаждением вдохнула знакомый до боли запах дорогого одеколона, кожаной обивки и почувствовала еще что-то цветочное, немногое сладковатое и пряное. Не составило никакого труда догадаться о том, откуда здесь взялся этот аромат.

— Фрэнки тоже здесь? — как можно более равнодушно спросила девушка, пристегиваясь.

— Да, — после недолгих раздумий ответил юноша. Раздался оглушительный рев мотора, который заставил Елену вздрогнуть от неожиданности.

— Зачем ты ее привез? — безразличие отказало девушке, но она решила не обращать внимание на этот факт. Удушающая ревность густой дымкой окутала сознание, заставив ее позабыть обо всем на свете. С каких пор эта вампирша играет одну из главных ролей в его жизни? Несколько лет она не знала о ее существовании, а теперь ей предлагают мириться со столь назойливым присутствием! Хотя бы какое-то логическое объяснение должно присутствовать!

Мужчина без труда догадался о причине испортившегося настроения своей принцессы, но не спешил с пояснениями. Лгать не хотелось, а рассказать правду не представлялось возможным.

— Отвык от одиночества, — туманно ответил он, поворачиваясь лицом к девушке. — Хотя если ты рассчитывала на откровенное признание с моей стороны, то могла бы и сама обо всем догадаться. Ты ведь не случайно живешь со святым родственником.

Елена не поняла, вопрос это был или же утверждение, а предельно ясный издевательский тон вампира еще больше ее запутал. Разумеется, она не случайно поселилась именно со Стефаном. Бонни предлагала ей пожить у нее, и она отказалась по многим причинам. Во-первых, мисс Гилберт уже давно числилась в списках без вести пропавших, и ее появление в доме МакКалогов выглядело бы по меньшей мере странным. Во-вторых, целью приезда в родной город было возвращение Дамона, и на ревность он откликался лучше всего, а значит, участие его брата было одним из основных условий. В-третьих…

— Ты слишком много думаешь, — отвлек ее немного раздраженный возглас юноши. — Фрэнкс — друг. Коротко и ясно.

Девушка заметила в его голосе намек на то, что тема для обсуждения закрыта, и мгновенно взяла себя в руки. О каких оскорбленных чувствах с ее стороны может идти речь? После того, что случилось в Италии…

— Прости, — сама не понимая, за что извиняется, пролепетала она. — Наверное, я самая эгоистичная особа, которая…

Но ей не удалось договорить до конца, потому как вампиру порядком надоели эти пустые слова. Несколько недель он мечтал о том, чтобы все было также просто, как сейчас. Она рядом, понимает и осознает все, что происходит вокруг, ему не надо постоянно пользоваться Силой, чтобы избежать ненужных догадок, можно просто наслаждаться ее близостью, любовью и нежностью, частично потакая своим желаниям.

— Мне нравится твой эгоизм, — прошептал он, уделяя все свое внимание глазам девушки, сердце которой тут же пропустило несколько ударов подряд от одного его взгляда.

Дальнейшие слова оказались ненужными. В салоне автомобиля, по мнению Елены, явно недоставало воздуха, а когда ее лица коснулись губы вампира, он и вовсе пропал.

— Дамон, — выдохнула она любимое имя, забывая обо всем на свете. В частности о том, что они едут по опустевшей ночной трассе, стрелка спидометра планомерно приближается к отметке "250", а водитель обращает на дорогу гораздо меньше внимания, чем следовало ожидать.

"Оказывается, вспоминать очень легко. Необходимо лишь найти в себе точку опоры, оттолкнуться от нее и с головой уйти в водопад воспоминаний, основанных на очень ярких впечатлениях.

Я сидела в машине, бездумно разглядывая свое отражение в стекле, и пыталась понять, насколько верны мои ощущения. Все выглядело довольно странно и нелепо, мало напоминая по своей природе правду, но я чувствовала, что не могла ошибиться. Всего в нескольких метрах от того места, где на кладбище сидела я, был Дамон. Его невозможно с кем-то спутать! Сердце надрывно билось в груди, как бы поддерживая мои догадки. Огонь и тепло — все, что мне удалось различить в ту секунду. Затем пришло спокойствие, умиротворение и безмятежность, заставив меня наконец задуматься над тем, что происходило вокруг в тот момент. Шестое чувство (иными словами, интуиция) подсказывало, что это не игра моего воображения, а признаки присутствия рядом моего любимого. Не знаю, отчего я пришла к подобным выводам, но практически стопроцентная уверенность в своей правоте не давала как следует обдумать происходящее.

Первым желанием было броситься в темноту, окутавшую кладбище со всех сторон, раскинуть руки в стороны и громко выкрикнуть его имя, заставив показаться мне на глаза. Но меня как будто что-то останавливало, а внутренний голос очень тихо нашептывал о том, что гораздо разумнее спокойно сесть в машину и уехать отсюда, оставив глупую затею в стиле "Я давно не в себе". Сейчас я не могу сказать, будто рада тому, что послушалась этих указаний.

И тут мой взгляд зацепился за две едва различимые отметины от… укуса. Я лихорадочно провела ладонью по стеклу, желая стереть с него крохотные точки бледно-розового цвета, но не достигла никакого успеха. Они действительно были на моей шее!

Сама удивляюсь тому, как мне удалось сдержаться и не завопить от счастья в ту секунду. Думаю, сейчас причины искать бессмысленно.

Я коснулась ранок кончиками пальцев и закрыла глаза, чтобы немного успокоиться. Именно в это мгновение все и началось. Картинки, голоса, обрывки фраз, холодные губы, касающиеся моего горла, сильные руки, прижимающие меня к часто вздымающейся груди, полный ярости возглас… Честно, мне казалось, что я окончательно двинулась. Разобраться в том, что со мной творится не представлялось возможным. Слишком быстро, непонятно и шумно — очень напоминает водопад.

И только благодаря счастливой случайности мне удалось скрыть свое состояние от друзей. Притворившись спящей, я прислонилась головой к окну и усилием воли заставила себя успокоиться. Когда сердце перестало отбивать ритм обезумевшей сороконожки, решившей побаловать себя чечеткой, я смогла "замедлить" течение изображений и внимательно вглядеться в каждое из них по отдельности.

Понимание не заставило себя долго ждать. Мне хватило одного лица (хотя четко я видела только глаза — черные, смеющиеся и непередаваемо прекрасные), появившегося в подсознании. Мой Дамон".

Я напоминала себе глупую плюшевую игрушку, которая попала в руки к любопытному ребенку. Знаете же, что есть такие медвежата, зайчата и прочие симпатяжки, которые поют песенки, улыбаются, танцуют, двигаются и читают стихи, едва задеваешь нужную кнопку? Вот и я превратилась в нечто подобное рядом с Дамоном. Он явно задался целью вдоволь наслушаться моего отвратительно-неправдоподобного хихиканья, применяя при этом удивительно действенный способ: касался губами моего лица, а потом неслышно что-то шептал. После десятого смешка, вырвавшегося из моего горла, я решила прекратить безобразные издевательства над своей персоной и попыталась его поцеловать (на этот раз по-настоящему!), но не достигла успеха. Даже не стоит спрашивать почему, ответ слишком очевидный.

За пару часов, прошедших с того момента, когда я села в Бугатти, мне пришлось сдаться и полностью смириться с происходящим. С моим вампиром просто невозможно спорить, а уж если он впал в детство, к слову таким я его никогда не видела, то вернуть в него хотя бы толику серьезности может лишь он сам. Мне же оставалось надеяться, что этот большой ребенок довольно скоро вспомнит о том, что является еще и чертовски привлекательным мужчиной, от общества которого я не откажусь ни за какие сокровища мира.

— У меня маленькая просьба, — прижимаясь губами к моей щеке, произнес он.

Торжественно похоронив внутри себя глупое хи-хи, я провела ладонью по темным волосам, порадовалась исчезновению шепота, который заставлял меня дрожать (не от холода, разумеется) и тихо спросила:

— Какая?

— Посиди пару минут в машине, — ответил Дамон, решивший дать волю рукам.

Честное слово, иногда он невыносим! Два часа терзаний дурманящими поцелуями, граничащими с насмешкой, теперь вот эти наэлектризованные прикосновения… Может, стоит ему напомнить о том, что я сказала ему однажды в лесу?

— С заходом солнца ты превращаешься в чудовище, — жалобно промямлила я, с особым удовольствием вслушиваясь в его звонкий смех. Почему мне не удается так же мелодично смеяться? — Я согласна подождать тебя, но с одним условием.

Коварно, конечно, плюс ко всему еще и совершенно неправдоподобно, потому как ждать его я согласна без всяких условий. Просто мне хотелось хотя бы в самой незначительной степени завладеть инициативой.

— Условия, моя принцесса, ставлю я, — еще громче рассмеялся вампир, сбавляя скорость.

Не последней загадкой для сегодняшнего вечера стало для меня и то, каким образом ему удавалось все это время вести машину. Я, конечно, понимаю, что у него все выходит идеально, но должен же быть какой-то предел у его талантов? Хотя бы в области соблазнения меня!

Спасение пришло неожиданно быстро. Довольно заунывная трель мобильного заставила Дамона отодвинуться от меня и приложить трубку к уху.

— Привет, любимый! — довольно отчетливо донесся до меня звонкий голос Фрэнки. В тот же момент мое настроение упало до критической отметки, к лицу прилила кровь, а ладони непроизвольно сжались в кулаки.

— Фрэнкс — друг? — повторила я, не веря собственным ушам. Это меня просили перестать ревновать без повода?

Вампир явно растерялся, не зная, с кем именно разговаривать. Замешкавшись долю секунды, он припарковался у обочины и вылез наружу, с такой силой хлопнув дверцей, что вместе со мной задрожали стекла.

Я не видела его лица во время телефонного разговора с "подружкой" и не слышала ни одного сказанного им слова, но ощущала ярость моего мужчины, полностью заполнившей собою воздух. У меня даже не было времени как следует подумать над тем, что произошло. В течение одной минуты я бездумно разглядывала его спину, а сейчас вот смотрю в черные глаза и пытаюсь скрыть от них злые слезы.

"Добилась своего? Предала того, кого любишь больше жизни, а теперь наслаждайся результатом! И помни: любовь проходит очень быстро, особенно когда ее убивают" — либо мое подсознание решило немного поиграть со мной в палача и жертву, либо я все это произнесла вслух. Я не понимала, что происходит, чувствовала лишь огромную усталость, безысходность и тоску.

— Ты можешь меня послушать? — услышала я далекий отголосок вопроса. — Между нами ничего нет. Просто у Фрэн извращенное чувство юмора. Елена?

Между ними ничего нет… Почему так тяжело поверить? Предельно понятная фраза, но она не желает укладываться у меня в голове. Итальянка с самой первой встречи показалась мне той самой идеальной претенденткой, счастливой завоевательницей сердца Дамона Сальваторе. Все в ней говорило о том, что именно она достойна пьедестала с номером один. Можно и по пунктам перечислить: красива, обаятельна, умна, никакого намека на скромность, бессмертна, в меру иронична, преданна (почему-то больше всего меня цепляла эта ее особенность), любит его. Продолжать дальше вовсе не обязательно, потому как мне уже хочется уйти из жизни. Невозможно сравнивать две противоположности, а мы с ней диаметрально разные, как две стороны монеты.

— Посмотри на меня, — сурово велел мне вампир.

Перед глазами внезапно появилось четкое изображение. Я моргнула несколько раз, возвращаясь в реальность, и поняла, что стою возле автомобиля, вцепившись в поддерживающие меня руки мужчины. В легких напрочь отсутствует кислород, и я жадно пытаюсь поймать его крупицы ртом, делая короткие вдохи.

— Ты слышишь меня? — снова задал он мне вопрос, смысла которого я не поняла, но на всякий случай кивнула. — Это была очень глупая шутка одной очень недалекой бессмертной. Обещаю, что она горько пожалеет о сегодняшнем вечере и том дне, когда превратилась. Я люблю только тебя, моя принцесса, — добавил он, прижимая мою голову к груди.

Несколько минут я осмысливала услышанное, стойко складывая произнесенные слова в предложения, дабы уловить их суть. Успехом похвастаться не могу, потому как в моей голове, где эхом звучало лишь одно: "Любимый", явно было маловато места.

— Я никому тебя не отдам, — выпалила я, впиваясь ногтями в его теплые ладони. Легче мне, конечно, не стало, но равномерный стук его сердца медленно помогал возвращаться в этот ужасный мир. Таковым я его считала, потому что было очень больно.

— Можно подумать, найдется желающий заполучить твое сокровище, — раздалось за спиной моего вампира.

Я тут же поняла, кому принадлежит этот звонкий голос, буквально переполненный жизнерадостными интонациями. Франческа. По всей видимости, мой мужчина тоже догадался о том, кто стоит за ним.

— Какого черта ты явилась? — зло спросил он, даже не пытаясь повернуться. Еще крепче прижав меня к себе, он часто задышал, без особо успеха стараясь скрыть свою ярость за показным спокойствием и безразличием.

— Привет, Елена, — не обратила она на друга никакого внимания.

Здороваться с ней у меня не было никакого желания, а вот изменить ее прическу однозначно хотелось. Только как вырваться из цепких объятий Дамона?

— Ой, какие вы все нервные! — засмеялась девушка. — Тебе я все объясню, — обратилась она к вампиру. — А тебя могу заверить в том, что твой мужчина интересует меня в последнюю очередь. Скорее Ад замерзнет дважды, чем я влюблюсь в него. Ну и ответ на довольно невежливый вопрос: мне осточертела скука, поэтому сегодняшнюю ночь я решила провести рядом с вами. У вас вроде нечто романтическое намечалось? Я могу помочь с организацией!

Она щебетала без умолку, попеременно обращаясь то ко мне, то к своему другу, то к нам обоим. И неожиданно мне стало очень спокойно. Я позволила себе расслабиться и повернулась лицом к своей предполагаемой сопернице.

— Рада видеть тебя, Фрэн, — слегка неискренне произнесла я, что тут же разрядило обстановку. Оба вампира облегченно выдохнули, прекратив сверлить друг друга глазами, и с удовольствием переключили свое внимание на меня.

— Я правда пошутила, Елена, — довольно правдоподобно пояснила мне итальянка.

Не стану говорить, что дыма без огня не бывает. Просто потому, что мне ее жалко. Все-таки гнев Дамона, с которым мы обе сталкивались неоднократно, вещь не самая приятная.

— Ладно, это была не шутка, — по-своему истолковала она мое молчание. — Ты маленькая эгоистичная пакость, которая умудрилась в сотый раз предать моего друга. Мы обе прекрасно знаем, что он простил тебя. Но в реальном мире таких святых маловато, поэтому чтобы ты знала: сделаешь нечто подобное еще раз, я буду очень огорчена. Не люблю убивать, тем более таких молоденьких и красивых, но ради него потуплюсь принципами. И еще одно, — итальянка смерила меня презрительным взглядом. — Ревность — довольно болезненная штука. Теперь ты это и сама знаешь.

У меня не нашлось слов для достойного ответа. Оказывается, я была не в курсе того, что играю заранее подготовленную роль в спектакле с дивным названием "Месть вампира". Мужчина рядом со мной удрученно молчал, видимо, чувствуя себя довольно неловко. Я посмотрела ему в глаза, стараясь передать взглядом то, что не в силах была произнести вслух. "Виновата, очень виновата перед тобой, и безумно хочу рассказать правду, но, как и ты, не могу. И я понимаю твой поступок". Хотя нет, понимания в себе я не смогла отыскать. Доводы разума оказались бессильны перед жалобно сжимающимся сердцем.

— Мы отойдем ненадолго, — бросил вампир подруге, отводя меня в сторону. — Прости ее за это. Она слишком эмоциональна и зациклена на справедливости. Я клянусь тебе, что понятия не имел об этой затее и уж тем более не принимал в ней участие. Я обещал, что больше никогда не сделаю тебе больно, и держу слово. Веришь?

У меня возникло странное ощущение того, что он чего-то недоговаривает, но я отбросила его в сторону. Даже если бы он говорил это, повернувшись ко мне спиной, а не смотрел прямо в глаза, я безропотно приняла на веру каждое его слово. За последние месяцы я многому научилась, в частности безграничное доверие Дамону стало одним из основных навыков.

— Я знаю, что ты никогда бы так не поступил, — искренне заверила его я, подтягиваясь на носочках, чтобы поцеловать. — И очень люблю тебя.

Мужчина улыбнулся, ласково притягивая меня ближе к себе, и с легкостью ответил на поцелуй, заставляя меня распрощаться с непонятными сомнениями. Меня сильно задело то, что он никак не отреагировал на угрозы Франчески. Может, он не хотел пугать меня? Решил разобраться с ней позже, чтобы это не происходило у меня на глазах? Вполне вероятно, но в груди что-то продолжало болезненно дрожать. Я всегда видела между ними нечто большее, нежели дружбу, и сейчас стала медленно погружаться из области догадок в атмосферу уверенности.

— Тебе пора, — прямым текстом заявил ей мужчина, едва мы подошли к автомобилю. — Смею напомнить, что Бугатти двухместная, поэтому потопаешь назад так же, как явилась сюда.

— Я не имею ничего против того, чтобы она осталась, — проявила я чудеса человечности. Разумеется, мне известно о том, что бессмертные не устают, но заставить ее проделать обратную дорогу пешком слишком жестоко. И не последнюю роль сыграл тот факт, что я своими глазами хотела увидеть подтверждение их недавних заверений.

Вампир недоверчиво посмотрел на меня и понимающе улыбнулся.

— У тебя очень странные понятия о ревности, — словно укорил он меня и предостерег девушку. — В багажнике есть парочка кольев, которые я намерен использовать в том случае, если ты испортишь настроение мне или моей принцессе ближайшие несколько часов. И еще одно: помни, тебя сюда никто не звал. Начнешь комментировать…

Договаривать он не стал, потому как нам обеим стало ясно, что именно он собрался предпринимать.

 

Глава 8

Стефан с тяжелым грузом на душе возвращался в пансионат, предполагая, что сегодня он точно не сумеет сдержаться. Второй раз стать свидетелем сцены с участием Елены и этого чудовища… Нет, он просто не выдержит повторения вчерашнего потрясения.

Мужчина не знал, зачем ушел, едва почувствовав приближение брата, и сейчас нещадно корил себя за чрезмерную эмоциональность. Гораздо проще было бы решить все проблемы одним действенным способом. Он ведь не такой, каким был прежде. В нем достаточно Силы для убийства одного зарвавшегося вампира, который вообразил себя всемогущим и непобедимым. Дамон и понятия не имеет о том, насколько изменился его брат, что выступит бесспорным козырем в борьбе против него.

Но он все-таки ушел, предоставив родственнику очередную возможность наслаждаться своей властью над обманутой девушкой. Почему же она до сих пор не разобралась в нем? Что ей мешает признать правоту Стефана? О какой любви она постоянно твердит?

Вопросы, вопросы, вопросы и ни одного ответа! Осталось слишком мало времени для поисков истины, необходимо действовать, пока он окончательно не потерял свою любовь.

Уже подходя к входной двери, юноша понял масштабы собственной беспомощности. Елены не было в доме.

Глухо зарычав от бессилия, он с нечеловеческой скоростью поднялся на второй этаж, без стука распахнул дверь в спальню девушки и опустился рядом с ее кроватью на колени. Неужели слишком поздно? Куда он мог ее увезти? Что сделать?

Он достал из кармана брюк телефон, дрожащими пальцами набрал номер и поднес аппарат к уху.

На том конце бесконечным потоком раздавались длинные гудки, но отвечать не спешили. Прокляв весь белый свет, Стефан уже готов был прекратить бесплодные попытки соединиться с любимой девушкой, когда на том конце раздалось:

— Однако в тебе появилось кое-что и от меня, братец. Такой настойчивый, — явно издевательски протянул Дамон. — Чем обязан?

— Где Елена? — сцепив зубы, спросил он, проигнорировав веселящегося родственника.

— Моя принцесса спит, но я с удовольствием передам ей твое сопливое послание, — продолжил насмехаться над ним мужчина.

— Если ты хотя бы пальцем ее тронешь, — перешел к откровенным угрозам младший Сальваторе. — Я… тебя…

Он часто задышал, пытаясь побороть в себе внезапно возникнувшее чувство безграничной ненависти.

— Неужели ты до конца жизни будешь заикаться при разговорах со мной? — в притворном ужасе воскликнул его брат. — Помилуй, Стефан, ты слишком жесток ко мне!

— Верни ее! — в бешенстве закричал юноша. — Немедленно! Иначе я убью тебя, сукин сын!

— Рот закрой! — с легкостью перекричал его старший вампир. — Я предупреждал тебя, что необходимо думать, прежде чем оскорблять меня. И теперь слушай меня внимательно, жалкий представитель семейства трусливых. Еще раз прикоснешься к моей, — он выделил последнее слово. — Моей Елене, я позабочусь о том, чтобы ты не отказывал себе в лекарствах. Приятно было поболтать.

Раздались короткие гудки. Юноша яростно сжал кулаки, превратив мобильный аппарат в груду бесполезных запчастей.

Он понятия не имел, как поступить. Найти брата ему было не под силу, но бездействовать он тоже не собирался. Необходимо дать девушке возможность разобраться во всем самой, потому как все зашло слишком далеко. Очень скоро она полностью забудет о том, что такое настоящая любовь, и превратится в послушную игрушку в руках его брата. А этого он не мог допустить.

Что же потом? Она узнает, каков Дамон на самом деле, сумеет принять правоту Стефана, но ведь вампир так просто не сдастся. Остается лишь один выход — убить его. Ну почему он не сделал этого раньше? Любая ночь в этом месяце могла стать последней для его родственника, но он постоянно искал оправдания для него. И напрасно!

Франческа без всякого интереса наблюдала за целующейся парочкой, с удовлетворением отмечая разительные перемены в лице друга. Такого блеска в черных глазах она давно не замечала, а не сходящая с его красивого лица улыбка ясно свидетельствовала о том, что для него наконец наступили счастливые времена. И это радовало девушку.

Она чувствовала себя довольно комфортно, сидя возле костра, где всего в нескольких метрах от нее не могли насытиться друг другом Дамон и Елена, которая по началу очень стеснялась, а потом быстро вошла во вкус прилюдных лобызаний. Не последнюю роль в потере скромности сыграл тот факт, что за этим процессом наблюдала Фрэнки, которая сумела угодить в список предполагаемых охотниц на сердце вампира.

Сейчас ей оставалось лишь надеяться на то, что очень скоро им обоим надоест делать вид, будто они одни. И по нелепой случайности судьбы первой опомнилась девушка.

— А почему ты привез меня сюда? — задала она шепотом вопрос, видимо надеясь на отвратительный слух вампирши. — Я думала, мы к тебе едем… Ты только пойми меня правильно, я вовсе не против небольших ночных прогулок по лесу, и мне все нравится, просто немножко неловко… — она бросила извиняющийся взгляд на подругу мужчины, которая была так увлечена подслушиванием, что совсем не заметила, как небольшая ветка в ее руке практически полностью сгорела, и теперь огонь нежно щекотал пальцы.

— Разве ты не догадалась? — хмыкнула итальянка, отбрасывая в сторону догоревшие остатки дерева. — По его поведению предельно ясно, чего он добивается. Само-Совершенство, верно, Дамон? — она подмигнула юноше и засмеялась, услышав в голове его рассерженный голос. "Ты слишком часто стала лезть не в свое дело".

— В каком смысле? — растерялась Елена, наблюдая за многозначительным переглядыванием вампиров.

— Спасибо, Фрэн, — язвительно поблагодарил мужчина. — Я второй раз тебе напоминаю о запасе кольев в Бугатти. Добьешься третьего, увидишь их своими глазами.

— Ой, да брось, — отмахнулась она от угроз. — Ты так плохо его знаешь?

Этот вопрос она адресовала девушке, сидящей на коленях у ее приятеля, которая терялась в догадках.

— По-моему, она хочет спать, — вынесла вердикт Франческа, так и не дождавшаяся ответа. — И я поясню. Дамон временами перегибает палку, всеми силами стараясь как можно сильнее привязать тебя к себе. Не знаю, когда ты умудрилась ляпнуть ему о своей симпатии к принцам на белом коне, но он теперь старательно пытается быть на них похожим. Слышала бы ты его вчерашние терзания по поводу бесчестного поведения! — она возвела глаза к ночному небу, старательно пряча улыбку за серьезным выражением лица. — Когда-то он осуждал своего милого братишку за то, что увидел между вами в лесу. Помнишь ту ночь? Ты была еще духом и вы вместе со Стефиком развлекали малочисленную публику, состоящую из ревнивого вампира и подлого лиса. Тогда он места себе не находил от ненависти, полагая, что младший Сальваторе вел себя как последний негодяй, воспользовавшийся твоей наивностью и совершенно детским восприятием мира. А вчера повел себя ничуть не лучше, — недоверчиво хмыкнула она, мимоходом прислушиваясь к мыслям друга, и продолжила. — Забрался к тебе в спальню, воспользовался твоей любовью по своему усмотрению, заставил все забыть, а потом просто улетел на крыльях счастья. Ну разве достойное поведение для по-настоящему любящего мужчины?

Елена пропустила эту колкость мимо ушей и постаралась разобраться в чувствах своего вампира. Он винит себя за вчерашнее? Или она что-то недопоняла?

— Дамон? — решила настоять она на объяснениях. Пусть лучше расскажет все сам, потому как ей не слишком понравился насмешливый тон Фрэнки.

"Мило с твоей стороны" — проворчал вампир, пославший злобный взгляд в сторону подруги. "А теперь исчезни на пару часов, пока я окончательно не уверился в твоей никчемности, мисс Болтливость".

Девушка так и поступила, на бегу выхватывая из кармана кожаной куртки друга ключи от Бугатти. "Это чтобы ты от меня не сбежал!" — раздался в его голове задорный смех.

— Она, конечно, многое переврала, — пожал плечами мужчина, возвращаясь к любопытству своей принцессы. — Но мне действительно кажется, что у нас с тобой все не совсем правильно.

— Почему? — дала она волю крайней степени удивления.

Вампир не знал, как именно объяснить ей свои ощущения. Ему казалось, что он слишком мало внимания уделяет романтической стороне, полностью подаваясь своему темпераменту (вслух он этого точно никогда не произнесет!).

— Я очень боюсь тебя потерять, — сказал он совсем не то, что собирался. Нещадно посыпая голову подруги страшными проклятиями, он попытался отвертеться от разговора. — Может быть, в другой раз?

— Я не совсем понимаю… — отчаянно старалась разобраться во всем девушка. — Ты думаешь, что меня оскорбило твое вчерашнее поведение?

Он и сам не понял, зачем кивнул.

— Дамон! — Елена скрыла от него улыбку, настроившись на укоризненный тон. — Я устала объяснять, что люблю тебя таким, какой ты есть. Не нужно ничего делать для меня, пытаться быть лучше, чем ты есть на самом деле. Зачем ты усложняешь все? — мягко спросила она, обнимая его.

— Значит, я могу наконец перестать притворяться, что мне достаточно этих дразнящих поцелуев? — пришел к неожиданным выводам мужчина, игнорируя заданный вопрос.

— Никогда не имела ничего против, — поддержала его девушка. Она представила себе, что будет, останься она без куртки (на начальном этапе, разумеется) и покрылась мурашками. — Только вот у меня одна проблема… Холодно, — пожаловалась она, зябко поежившись.

— Об этом ты могла и не упоминать, моя принцесса, — прошептал ей вампир. — О тебе я думаю в первую очередь. Если ты уже привыкла к свидетелям, я предлагаю выбрать симпатичный домик неподалеку.

Он поднялся на ноги, все также прижимая девушку к себе, словно боялся выпустить ее из объятий хоть на мгновение, и быстро затушил костер.

— А без свидетелей никак? — с надеждой спросила Елена, чувствуя себя маленькой и беспомощной. Ее всегда удивляла эта особенность мужчины буквально всюду носить ее на руках. Приятно, конечно, но в скором времени это грозит превратиться во вредную привычку.

— Тогда я просто их убью, если ты не возражаешь, — вполне серьезно заявил Дамон, отыскав с помощью Силы очень уютный особнячок всего в паре километров от того места, где они остановились.

Девушка согласно кивнула, приняв его заявление за безобидную шутку.

Дамон бесшумно закрыл за собой дверь спальни, выходя в коридор.

— Она всегда такая забавная, когда спит? — послышался голос Фрэнки, стоящей на первом этаже.

— Ты о чем? — уточнил мужчина, одновременно пытающийся убрать с лица самую довольную в мире улыбку.

— О ее снах, разумеется, — надменно ответила девушка. — Я может и люблю подслушивать, но вот подсматривать… Нет, мне дорого мое зрение!

— Всегда, — категорично отрезал друг, не желавший вдаваться в подробности. — Особенно если ей не портят настроение жалкие кровососущие, вроде тебя. Зачем ты солгала ей?

— Ты о "любимом"? — моментально стала серьезной она. — А что мне оставалось делать? Твоя идея с шуткой выглядела откровенно идиотской. Я виновата во всем, но хоть оправдание придумала правдоподобное.

— Оскорблять было обязательно? — продолжил нападки вампир. Выглядели они немного комичными, потому как благоприятное расположение духа, в котором он находился последние несколько часов, очень мешало разозлиться по-настоящему.

— Ты меня слушаешь вообще? — подруга села на диван, поджав под себя ноги, и обиженно отвернулась. — Я хотела, чтобы она мне поверила. Ты тоже виноват в произошедшем. Трудно было предупредить меня? Пока я развозила твой подарок, удостоверялась в ее жизнеспособности и немного отдыхала от бесконечной работы няньки Елены, ты исчез в неизвестном направлении. Представь мою панику, когда я вернулась к пансионату и застала там лишь сумасшедшую бабульку, которая предложила мне "поскорее возвращаться на родину, чтобы избежать многочисленных свершений". Стефа нет, тебя тоже, блондинка отсутствует! Да я чуть умом не двинулась, гадая, куда вы могли подеваться все разом. Если ты считаешь меня крайней, то я не собираюсь больше оправдываться. И извиняться, кстати, тоже.

Она замолчала, чувствуя, как изнутри ее пожирает несправедливость. Два часа непрерывных извинений с ее стороны, миллион заискивающих улыбок, а он по-прежнему строит из себя оскорбленную добродетель. По меньшей мере низко с его стороны, ведь она всегда его прощала, стоило ему только захотеть снисхождения.

— Как ты не понимаешь, — Дамон сел рядом, поворачивая ее лицо к себе. — Я просто обязан был отреагировать на твои оскорбления, но не сделал этого, потому что понял твою идею с самого начала. Представь, каково было Елене? Она ведь специально тебя оставила, чтобы убедиться в моей верности, — он улыбнулся, с особым наслаждением вспоминая переполненные ревностью голубые глаза.

— Ты не злишься больше? — по-детски наивно спросила Фрэнки.

Мужчина задумался на секунду, отыскивая в душе хоть каплю злости, и решительно ответил:

— Нет.

— Спасибо, — искренне сказала девушка. Она уже собралась перевести разговор на более волнующую тему, когда услышала едва различимый шум в спальне Елены.

Оба тут же кинулись наверх, сшибая мебель, попадающуюся на пути, и на втором этаже облегченно выдохнули, отыскав источник шума. Им был мобильный телефон, едва слышно потрескивающий на полу. Видимо, он был поставлен на бесшумный режим и сейчас тихо вибрировал в кармане джинсов.

Вампирша бесшумно прокралась в комнату, вытащила аппарат и с трудом удержалась от надменного фырканья.

— Стефик беспокоится, — давясь смехом, одними губами произнесла она.

Пулей вылетев в коридор, она прислонилась спиной к стене и молитвенно прижала руки к груди.

— Можно мне ответить? Пожа-а-а-лу-у-уйста!!!

Подавив в себе отчаянно вертящиеся на языке колкости, мужчина выхватил у нее из рук телефон.

— Вернись в комнату и никуда оттуда не выходи, — сказал он девушке и стал спускаться вниз, одновременно подыскивая в себе безграничное количество спокойствия для разговора с братом.

На поиски ушло довольно много времени, и к тому моменту, когда юноша сумел подобрать самый ироничный и издевательский тон для беседы, на телефоне оказалось более десяти пропущенных вызовов.

— Однако в тебе появилось кое-что и от меня, братец, — вместо приветствия произнес Дамон, выходя в ухоженный дворик.

Милой болтовни, как и следовало ожидать, не получилось. Стефан сумел-таки вывести старшего Сальваторе из себя, чем заработал себе гарантированный подзатыльник при встрече.

— Какой невоспитанный у нас малыш Стефи, — покачала головой Франческа, едва юноша оказался на пороге комнаты, где мирно спала Елена. — Он английский учил в обществе пьяных матросов?

У вампира не было ни малейшего желания шутить, внутри него все клокотало от ярости. Поэтому он пресек дальнейшие подтрунивания со стороны девушки, послав в ее сторону взгляд, ясно говорящий о степени его раздражительности.

— Верни мне ключи от Бугатти и возвращайся к пансионату, — он протянул руку, в которой тут же оказался брелок с витиеватой буквой "В", и отвернулся, всеми мыслями возвращаясь к Елене. Ему опять предстоит добровольно вернуть ее в потные лапки брата, что всегда действовало на него не самым благотворным образом. В такие моменты весь мир становился его врагом номер один, а жажда убийства занимала самую значимую часть его сознания. Сейчас он готов был отдать все, чтобы иметь возможность поступить как-то иначе, отыскать выход из повторяющейся ситуации, но… Этот мир всегда отвечал ему взаимностью, потому как точно также ненавидел Дамона, полагая, что он не заслуживает счастья.

За тягостными раздумьями мужчина даже не заметил, как безропотно покинула спальню подруга, оставив его наедине с любимой девушкой. Он присел на край кровати, с маниакальной жадностью всматриваясь в лицо Елены, и долго не мог себя заставить разбудить ее. Разумеется, просыпаться ей вовсе не обязательно, но ему так этого хотелось…

Придя к выводу о безграничности собственного эгоизма, он поднял ее на руки, прихватил парочку одеял и медленно побрел к выходу, пытаясь отогнать мысль о шествии к месту казни.

Вампир израсходовал практически всю свою Силу, в надежде с ее помощью отыскать любимую девушку и достиг совершенно неутешительных результатов. Мысль о том, будто брат сделал с ней что-то, он отмел сразу же, потому как она была невыносима по своей природе. Значит, оставался лишь один вариант — он специально увез ее довольно далеко, чтобы лишить Стефана возможности отыскать ее.

За окном комнаты, в которой беспокойно ходил из стороны в сторону вампир, поднималось солнце. Мужчина прекрасно понимал суть происходящего, что отнюдь не помогало ему расслабиться. Дамон затеял очередную игру, от которой решил получить максимум удовольствия. Правила ее были предельно просты: терпи все, что собирается выкинуть старший Сальваторе или проиграешь. Очередная попытка мести за единственную ошибку в жизни юноши — любовь к Катрине. Если бы он только мог изменить прошлое, исправить то, что превратило брата в неуправляемого монстра, из души которого исчезло все светлое и человеческое… Но это было невозможно.

Через пару часов Стефан потерял последние остатки самообладания. Паника удушающей волной накрыла сознание, заставив его поклясться самому себе в том, что его родственник очень долго будет жалеть о содеянном. Он снова и снова пробовал применить Силу, но перестал что-либо чувствовать с ее помощью. Неспешным шагом к нему подкрадывалась жажда, грозящая обосноваться в горле в самый неподходящий момент, но до нее мужчине не было дела. Перед глазами то и дело всплывало бледное лицо Елены-вампира, которая нежно шепчет ласковые слова его брату… Единственное, чего он не должен допустить! Она должна остаться человеком!

От очередной порции гнева, выраженного в чудовищных разрушениях, комнату спас негромкий стук в дверь. Без всякого промедления, мужчина сбежал по лестнице на первый этаж, резко распахнул дверь, пропуская в гостиную яркий солнечный свет, на долю секунды ослепивший его, и онемел от увиденного.

На пороге спокойно стоял Дамон, держащий на руках безжизненное тело Елены, и отвратительно улыбался.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался он, делая шаг вперед. Говорил он очень тихо, чтобы ненароком не разбудить девушку, которую его больной на всю голову родственник принял за мертвую. Юноша мысленно поежился от этого умозаключения и крадучись стал подниматься наверх, прекрасно зная, что спине ничего не угрожает, потому как его страховала Фрэнки (сама вызвавшаяся помогать).

— Привет, Стеф, — следующим гостем стала итальянка, решившая вылезти из укрытия сразу же, как только стихли шаги друга. — Пригласишь войти?

Она внимательно смотрела в растерянное лицо младшего Сальваторе, испытывая нечеловеческое желание пнуть его для ускорения мыслительного процесса. Так прошло долгих десять секунд, за которые ее друг успел несколько раз приложиться губами к Елене, а его брат сменить ничего не понимающее выражение лица на серьезно-яростное, но приглашать ее никто не спешил.

"Дамон, он меня не пускает" — плаксиво протянула она, сверля глазами Стефана. "Я через минуту спущусь. Можешь войти" — получила она лаконичный ответ, произнесенный таким тоном, будто спускаться он будет с жаждой двойного убийства.

Девушка подняла победный взгляд на родственника своего друга и сделала театральный шажок вперед, всем видом показывая вампиру, кто командует парадом. Ей ведь нужно было приглашение, а по их законам его совсем не обязательно получать от хозяина дома, достаточно услышать это от любого другого существа, имевшего право входить сюда.

— Что тебе здесь понадобилось? — ожил младший вампир, только что отошедший от сильнейшего потрясения. Он действительно подумал, что Елена мертва, и чуть было не потерял рассудок от этой мысли.

— Как же я могу обойти вниманием своего старинного приятеля? — сделала большие глаза девушка. — Чтобы я и не заглянула тебя проведать?

Она испустила глупый смешок, в несвойственной ей манере похлопала ресницами, и кинулась обнимать Стефана, полностью освоившись с ролью любящей его особы.

Юноша настолько ослаб за последние несколько часов, что справиться с удивительно сильной девушкой ему оказалось не под силу, поэтому пришлось стойко терпеть ее рядом с собой несколько секунд, одновременно всеми способами стараясь показать ей, какое количество ненависти он испытывает на данный момент.

— Дружеский поцелуйчик? — внутренне содрогнулась от подобной перспективы Франческа, поднимая взгляд на перекошенное от злости лицо мужчины. И тут же испытала огромное желание провалиться сквозь землю, попадись ей когда-нибудь хоть один свидетель сегодняшней встречи.

"Сделай крепкого чаю" — вновь раздался в голове раздраженный до крайней степени голос друга. "Это уже слишком!" — тут же вспылила девушка. Мало того, что он попросил ее заняться отвлечением Стефана, так еще решил остаться ненадолго и побаловаться распитием чая, который отчего-то преподнести должна была именно она. Ей пришлось потрать слишком много Силы, чтобы удержать рядом стоящего вампира на месте и потаканием капризам Елены она вовсе не собиралась заниматься!

"Ты офигел?!" — продолжала недоумевать подруга. "Охота хлебать воду с танином и поить ею свою принцессу, спустись вниз, прихвати братца и сколько угодно убивай время всякой дурью! В твоих спектаклях мне надоело участвовать" — единым духом выпалила она, оттолкнув в сторону юношу.

"Фрэн, пожалуйста" — более вежливо попросил мужчина, буквально остановив итальянку на половине пути. В его голосе появилось что-то, очень сильно напоминающее мольбу, смешанную с тревогой, и это заставило ее немного остыть.

"И как я понесусь на кухню, дабы вскипятить вам чайничек? Стефа мне куда деть?" — чуть спокойнее спросила она.

"Дай ему крови и пусть убирается утолять свою жажду!" — с особой злостью проинструктировал ее Дамон. "Ты же чувствуешь его жажду" — добавил он и словно пропал, будто они разговаривали по мобильному телефону, у которого довольно неожиданно села батарейка.

Вампирша молча прокусила запястье, по-прежнему стараясь удерживать младшего Сальваторе рядом с собой, протянула ему руку и с отвращением отвернулась к стене. Несправедливость этого мира скоро окончательно ее доконает. Сколько еще ей придется вытерпеть, чтобы закончился столь пресловутый кошмар? Сколькими вещами нужно пожертвовать, дабы наконец дойти до своей конечной цели — счастье друга? Расставание со Стивом, боль после которого ей с трудом удалось изгнать из сердца, глупая игра во влюбленных вампиров, чрезмерная эмоциональность, успевшая стать ее главным недостатком, безобразное вранье, презираемое ею в течение нескольких столетий, странная привязанность к Елене, сводящая с ума почище крови, и боль, боль, боль, царящая вокруг! Ей не по вкусу подобный стиль жизни! А теперь к этому ограниченному списку (и притом удивительно противному) добавилась еще парочка пунктов, включающие в себя удовлетворение потребностей Стефана! Если она и надеялась на счастливое завершение событий, то теперь точно уверена в одном: безумно хочется застрелиться! Желательно прихватив с собой на тот свет и этого оголодавшего соплежуя!

— Хватит уже, — сладко пропела девушка, собираясь кинуться в ванную, едва за младшим вампиром закроется дверь, чтобы прополоскать рот с мылом и тщательно вымыть руку.

Юноша долгих несколько секунд смотрел на нее жаждущими глазами, а потом скрылся из виду, подталкиваемый в спину мощной волной Силы Франчески.

"Фрэн" — едва слышно напомнил о себе друг. "Несусь" — на бегу бросила она, по пути уронив какую-то антикварную вазу. Сейчас было не до грациозности. Голос у мужчины был настолько обеспокоенным и взволнованным, что приготовление крепкого напитка заняло гораздо больше времени, чем на то потребовалось, если бы у нее не дрожали руки.

— Да что случилось? — спросила она, быстро входя в пустую спальню Елены. Поставив поднос на прикроватную тумбочку и быстро оглядевшись по сторонам, она уже решила распрощаться с самообладанием и устроить другу концерт с битьем посуды, когда из ванной вышла белая, как простынь, девушка, поддерживаемая под руки мужчиной.

Итальянка несколько раз моргнула, подыскивая в себе слова для повторения вопроса, и выдавила из себя нечленораздельное:

— ЧТОСНЕЙ?

Ее удивление и страх были вполне обоснованы — так отвратительно маленькая принцесса еще не выглядела никогда. Выражение: "Краше в гроб кладут" полностью толковало суть увиденного. Мертвецки-бледная, со слезящимися красными глазами и посиневшими губами, на лбу выступила испарина, видимо, у нее было нешуточная температура…

— Не знаю, ей плохо, — истерично высказался вампир, явно пребывающий на последней стадии "Я не в себе". Не хватало только неестественно высокого голоса, заламывающихся рук и девичьих всхлипов.

— Ты бессмертный или кто? — мигом вышла из себя подруга, подходя ближе к Елене. С легкостью подняв ее на руки, словно она весила несколько граммов, Фрэнки прижала ее к себе, задним умом отмечая сильный жар.

Дамон на удивление спокойно подпустил ее к девушке, что тут же порадовало его приятельницу. На пререкания времени у них однозначно не было.

— Ее тошнит? — по-деловому спросила итальянка.

Кивок.

— Где болит, моя дорогая? — заворковала над ней девушка, осторожно укладывая на кровать и прикладываясь губами к мокрому от пота лбу. Нет, не для измерения температуры. Ей необходимо было выяснить, что именно болит, а действие Силы значительно увеличивалось при тесном контакте.

— Я беременна, да? — с трудом выговорила Елена, бросая испуганный взгляд на мужчину, внешне довольно похожего на нее.

Франческа повернулась лицом к другу, тихо съезжающего по стене, к которой прислонился для надежности, и категорично ответила:

— Разумеется, нет! Твой вампир забыл рассказать тебе о том, что умер несколько столетий назад? Или ты упустила из виду сей факт? Откуда у мертвеца, пусть и довольно правдоподобно играющего роль живого человека, могут быть дети?

Она говорила очень мягко и тихо, всеми способами пытаясь отвлечь девушку от боли. То, что ей действительно худо, вампирша поняла мгновенно.

"Дыши глубже" — посоветовала она мужчине. "Банальный желудочный грипп, который подхватила твоя обоже, еще не причина для паники. У меня имеется парочка вопросов, поэтому начинай приходить в себя".

Юноша не стал объяснять ей реальное положение вещей, потому как не видел в этом никакого смысла. Что толку объяснять подруге то, что он сам очень плохо понимает? Каким образом он чувствует на себе все, происходящее с любимой девушкой? Не надо упоминать и о тошноте, потому что бессмертных никогда не касались болезни людей.

Без труда запихав в Елену горсть антибиотиков и напоив ее крепким чаем без сахара, итальянка заботливо укутала ее теплым одеялом и села рядом, негромко напевая какую-то старинную колыбельную песню из своего детства.

— Ты как? — одними губами спросила она у друга, который отчетливо расслышал каждый звук.

— Паршиво, — отозвался Дамон, с опаской поглядывающий на измученное лицо спящей девушки. — Мне можно к ней подойти?

Франческа милостиво кивнула, с тяжелым вздохом отказываясь от безупречной роли лечащего врача — спасителя человечества.

Мужчина опустился на корточки рядом с кроватью, легонько сжал в руках ладонь своей принцессы и мысленно стал подыскивать ответы на все интересующие вопросы.

— Стефан решил перекусать половину города? — негромко произнесла подруга, осматривающая "территорию" сквозь щелку в тяжелых драпировках, специально задернутых для того, чтобы солнечный свет не беспокоил сон девочки.

— Плевать, — безразлично ответил вампир. — Как она могла заболеть? В ней моя кровь.

— Это и я хотела бы знать, — задумчиво пробормотала девушка, бросая взволнованный взгляд на Елену. — Ты кусал ее сегодня?

— Я похож на идиота? — мгновенно завелся мужчина.

— Фу, как грубо, — поморщилась его подруга. — Тогда подыщи для меня разумное объяснение случившегося. Я с удовольствием подожду.

Она сложила руки на груди, приготовившись выслушать более правдоподобное объяснение, которого не существовало в принципе.

— Не знаю, — нехотя признался он. С подобным ему еще не приходилось сталкиваться, что внушало животный ужас. Как он мог теперь оставить ее одну даже на пару секунд? Что нужно отдать, дабы навсегда распрощаться с возможностью быть вдали от нее? Почему именно она, его принцесса, должна страдать? Где она будет в безопасности? Он собирался найти решение всех проблем в течение следующих минут, потому что уже начинал сходить с ума от беспокойства, а что же будет через пару часов? В конец потерявший разум вампир вряд ли сумеет обеспечить неприкосновенность своей девушке, чего ни в коем случае нельзя допускать.

— У меня для тебя несколько вариантов — выбирай любой, — решила придти ему на помощь Франческа. — Первый. Увозишь ее отсюда на край света, предварительно до беспамятства напившись кровью, чтобы в разы увеличить Силу. Прячешь ее и убиваешь всякого, кто появится в радиусе десяти километров. Второе. Превращаешь ее в вампира, пока еще не совсем поздно. Если у тебя рука не поднимается, то я с легкостью выполню эту грязную работенку, потому что сильно полюбила девочку. Третье. Разбираешься во всей истории в кратчайшие сроки, предварительно лишив братишку жизни. Поясню: пока этот голодающий пил мою кровь, — она дернулась от отвращения. — Я видела кое-что в его голове. Поганые мыслишки, сразу могу заявить. Так вот, в одной из картинок странно мелькнуло рыжее лицо, и я начинаю подозревать, что мерзкая мордашка принадлежала лисице с именем Масяня или как там ее. На мою помощь и тут можешь рассчитывать.

Дамон никак не ответил ей, с головой уйдя в осмысливание только что услышанной новости. Братец опустился до помощи Мисао? Быть того не может! Да, он сам был вполне способен на подобные "подвиги", но святой Стефан, на каждом углу кричащей о своей принадлежности к канонизации? Ради Елены? Но ведь она в первую очередь находится в опасности, пока жива китсунша! Разве этот напыщенный недовампир не понимает настолько очевидных вещей?

— Думаю, кое-что мне нужно узнать прямо сейчас, — процедил мужчина, медленно шагая по направлению к двери. Его драгоценный брат только что вернулся домой, и очень скоро пожалеет об этом.

 

Глава 9

Вампир медленно спускался по лестнице на первый этаж, нарочно используя человеческую скорость, чтобы получить хотя бы малую толику времени на осмысление поведения братца. У него никак не желала складываться четкая картинка, согласно которой Стефан действительно пытается навредить Елене. Пусть он был эгоистичным, полным ненависти и зависти существом, но он любил девушку ничуть не меньше его, Дамона. Или же мужчина ошибается настолько, насколько это вообще возможно в их случае. Вот только жалеть о своей чрезмерной доверчивости он не собирался, поэтому и спускался сейчас вниз. Чтобы расставить все точки над "i" и выяснить, что на самом деле произошло с его принцессой, и по какой причине кровь бессмертного не оказала должного действия.

С каждой преодоленной ступенькой в нем все отчетливее закипала ярость. Мужчина перестал что-либо видеть и слышать, потому что перед глазами вновь появилось измученное лицо девушки без единой капли крови… Оставалось только надеяться, что виновником ее страданий окажется не святой Стеф. В противном случае на человечность и родственные чувства нет никакой надежды.

— Во двор, бесшумно и быстро, — скомандовал он брату, рассеянно озиравшемуся по сторонам. Настроение было слишком отвратительное, чтобы привычно пользоваться шуточками и безразличием.

Дамон не почувствовал удивления или непонимания со стороны младшего родственника, который покорно проследовал в самый дальний угол двора, находящийся на границе с лесом. В Стефане ощущалась небывалая уверенность в себе и немного самонадеянная вера в собственное превосходство.

— Ты знаешь, о чем я хотел поговорить? — старшему вампиру надоело копаться в подсознании брата. Говорил он очень холодно, сдержанно и в тоже время с нескрываемой ненавистью.

— Догадаться несложно, — в тон ему ответил юноша. — Что тебе нужно от Елены?

Он резко развернулся, взглядом вцепившись в спокойно-безразличную маску, которая должна была выполнять роль лица мужчины. С того самого дня в Италии прошло больше месяца, и за это время обоюдная неприязнь друг к другу стала еще отчетливее. Глядя на них со стороны очень легко было назвать их братьями из-за поразительного внешнего сходства, но гораздо проще считать их врагами. Лютую злобу, попеременно принадлежащую то одному, то другому, видно было невооруженным глазом.

— Встречный вопрос, Стеф, — снисходительно улыбнулся Дамон. — Чего ты добиваешься? Она моя, и останется ею вечно. Или же ты настолько глуп, что веришь в обратное?

— Она никогда не была твоей, — категорично заявил юноша. — Во всяком случае, по своей воле. Что ты с ней сделал?

Он пытался с помощью неожиданности уловить хоть что-то в лице брата, но не добился успеха. Тот слишком хорошо контролировал свои эмоции.

— А должен был сделать? — насмешливо поинтересовался мужчина. — Мне вовсе не обязательно пользоваться твоими сопливыми штучками. Теперь расскажи-ка о своих планах, Стефан. Зачем ты ищешь Мисао?

Вопрос был чистой воды блефом, но иного выхода у вампира просто не существовало. Он не мог опираться на нечеткие воспоминания, увиденные Фрэнки в не самый лучший момент ее жизни. О ее предвзятом отношении к младшему Сальваторе известно большинству присутствующих в этом городе. И все же хотелось бы получить максимально честный ответ, поэтому он тут же применил Силу, полностью полагаясь на ее действие.

— Ты действительно считаешь, что сможешь добиться этим чего-либо? — в голос засмеялся юноша, изящно отбивая слабенькую волну брата мощным потоком. За тот короткий период времени, что ему пришлось провести в безрезультатных поисках любимой девушки, он очень многому научился. В частности, забирать большую часть жизненной силы из крови жертв, оставляя их при этом живыми. Поэтому натренированные навыки старшего на данный момент выглядели сущей посредственностью рядом с его могуществом. — Сегодня я преподам тебе урок, Дамон, — зловеще пригрозил он, делая два быстрых шага по направлению к ближайшему дереву. — И знаешь почему?

Мужчина не выказал и малейшего намека на страх, которого на самом деле не чувствовал. А вот удивление… Ему с трудом удалось устоять на ногах, настолько концентрированной оказалась Сила Стефана. В любом случае, даже если он и не питался больше кровью животных, обычными людьми здесь тоже не пахло.

— Потому что рядом нет моей Елены, — ответил он, пытаясь сделать хотя бы небольшой шаг вперед. К его огромному удивлению, столь простое действие оказалось ему не подвластно. Нечто подобное уже происходило с ним однажды, когда он умудрился угодить в лапы Шиничи. И вряд ли в этот раз обошлось без китсуна. В одном он был абсолютно уверен — обычному вампиру (а брат всегда был более чем серостью и посредственностью) такое не по плечу. — Ты всегда был жалким, и сейчас вновь демонстрируешь это. Самостоятельно справиться со мной тебе не по зубам, поэтому решил подключить рыжую братию к семейным разборкам? Низко, братишка, и подло, — театрально сморщился мужчина, скрывающий за насмешливым тоном попытки отыскать поблизости лисицу.

— Она не твоя и никогда не будет твоей! — во всю мощь легких прокричал младший вампир, бегающим взором отыскивающий самую острую ветку. У него осталось не больше десяти минут, прежде чем Сила начнет угасать. Этого времени вполне достаточно для настоятельного вдалбливания в голову брата насущной порции сведений, правил и ограничений касательно Елены.

— Она уже моя! — победно провозгласил округу Дамон. Ему нужно было вывести родственника из себя. Достаточно будет всего одной отвлеченной мысли и кое-кто начнет жалеть о маленьком спектакле, на который решился от безграничной глупости.

Стефан проявил чудеса выдержки, пропустив мимо ушей торжествующий тон брата. Он сумел отыскать необходимый предмет, ловко поднял его с земли, пользуясь отточенной до мелочей грацией хищника, и повернулся лицом к своему врагу.

— Ошибаешься, — возразил он. — И всегда ошибался, считая себя достаточно сильным. Ты слаб, потому что в тебе нет ни грамма любви.

Вампир внимательно посмотрел на беспомощного брата, как бы решая, куда именно нанести первый удар. Ни о каком убийстве на данный момент речи не было, потому что это было слишком просто. Сейчас ему хотелось доказать старшему Сальваторе, насколько тот заблуждается, принимая его за жалкое подобие бессмертного. Болью отплатить за свои страдания, расквитаться за то бесценное чувство, которое отнял у него мужчина.

— Может быть, это семейное? — продолжал насмехаться над ним родственник. — Возомнил себя творцом справедливости, а, Стефи? Так отбрось уже свою трусость и попытайся побыть настоящим мужчиной! Пары минут мне будет вполне достаточно!

Дамон не сумел правильно рассчитать степень озлобленности стоящего рядом юноши. В одно мгновение его гнев превратился в мощную волну Силы, а лицо исказила гримаса ненависти. Тяжело дыша, он замахнулся для сокрушительного удара, крепко сжимая в руках толстую ветвь дерева с обломанными краями, но воспользоваться ей не успел, потому как оказался лежащим на земле.

— Когда же ты научишься уважать взрослых, Стефчик? — рассмеялась Франческа, отбирая у него "опасную игрушку" со словами, — Давай-ка это сюда, а то еще поранишься ненароком.

Девушка резко размахнулась и запустила деревяшку в сторону леса, поворачиваясь к другу. Он все также стоял на месте, явно обездвиженный с помощью Силы, которая принадлежала однозначно не младшенькому.

— Скверная история, — пробормотала она себе под нос, полностью контролируя ситуацию, что удавалось ей с большим трудом. Стефан изо всех сил сопротивлялся ее вмешательству, пытаясь подняться на ноги. Дамон был более сдержан, но ярость все выше поднимала в нем голову, грозя с минуты на минуту вырваться наружу, что чревато нежелательными последствиями. Его брат слишком заигрался в угрозы, а мстить он любил, как говорится, "на месте". И в окрестностях находился еще кто-то, достаточно могущественный для сдерживания одного вампира и затуманивания сознания другого. Стоит ему переключиться на Фрэнки и дело приобретет скверный запах.

"Фрэн, кровь" — с трудом выдавил из себя друг. Голос его был таким глухим, что больше напоминал слабое эхо.

Девушка не стала удивляться уж слишком часто повторяющемуся решению любых проблем. В конце концов они были вампирами, следовательно, довольно тесно связаны именно с этой тягучей красной жидкостью. Гораздо больше ее заинтересовал сам способ выхода из ситуации. Всего в нескольких метрах лежит слабая Елена, которую совершенно некому защитить.

У нее было не больше одной секунды для выбора логически правильного поступка, поэтому она отбросила в сторону размышления, полностью отдаваясь интуиции. В следующий миг она прижимала к себе несопротивляющегося Дамона, страстно впиваясь в него губами. Судя по его реакции, поступила она верно, что тут же подтвердилось участившимся сердцебиением мужчины. Позволив ему надкусить губу, вампирша и дальше старалась удерживать ситуацию под контролем, не забывая о реалистичности их наигранной любви друг к другу.

— Сейчас я тебя отпущу, а ты спокойно останешься стоять на месте — тихо шепнула ему Франческа.

— Предварительно оторву голову Стефану! — прорычал он в ответ.

Его подруга начала осознавать безвыходность ситуации. На расстоянии в несколько сотен метров от них находится этот ходячий коврик, которая всеми силами пытается вновь вернуть себе власть над происходящим, а она вынуждена уговаривать в конец обозлившегося приятеля, решившего простится с мечтой о любящем его брате. Плюс ко всему в самом эпицентре событий оказалась совершенно беспомощная Елена, не способная моргнуть по-человечески, что уж тут о собственной защите размышлять… А Фрэнки далеко не такой талантливый вампир, как могло бы показаться со стороны.

— Елена! Черт возьми, Мисака рядом! — чуть не закричала девушка, но вовремя вспомнила о необходимости шептаться, чтобы не дать в руки лисице еще парочку преимуществ. — Оставь их со Стефом на меня и обходи дом с другой стороны, чтобы не попасться на глаза рыжей гадине. Не думаю, что сумею ее поймать, но испугаю по полной программе. Ей будет не до тебя, мой дорогой, — последние слова она произнесла достаточно громко, чтобы привлечь как можно больше внимания к их спектаклю о безумной страсти двух вампиров.

Задним числом отмечая безумный жар, исходящий от рук мужчины, итальянка оттолкнула его с наигранным кокетством и повернулась ко все еще лежащему на земле младшему Сальваторе.

— Вставай, разгневанный подросток, — она протянула ему изящную ладонь и помогла подняться на ноги, очень надеясь на то, что ангел хороших дел, сидящий у нее на плече, достаточно сильно отвлекся, чтобы упустить этот поступок из виду. Дамона рядом уже не было, что вселяло малую толику уверенности в его благоразумии. Девушке безумно не хотелось отправлять его в таком состоянии к Елене, но уже ничего не поделаешь. Оставалось только верить довольно искренним словам о том, будто он любит ее больше жизни. Одолеваемый жаждой, с гудящей от ярости головой и желанием зверского убийства, он был сейчас наихудшим вариантом "сиделки".

Времени оставалось слишком мало, потому что Мятака почувствовала неладное и медленно начала уходить все дальше. Франческа уже не ощущала вокруг себя расплавленные волны мощи, лишь слабые ее отголоски. Чертыхнувшись сквозь зубы, она набрала в грудь побольше воздуха, медленно выдохнула его, освобождая сознание от бесчисленного множества тревог и сомнений, посмотрела в зеленые глаза, как бы растолковывая им план дальнейших действий, и побежала. Даже если поймать эту хвостатую дамочку ей не удастся, вымотает она ее окончательно. А заодно преподаст пару уроков выносливости Стефану, который по ее мнению еле переставлял ноги.

Дамон быстро обошел дом вокруг, занимаясь подсчетом шагов, и вошел в пансионат через парадную дверь. Взлетев по лестнице на второй этаж, он остановился возле спальни девушки и понял, что войти не может. Как он смеет переступить порог комнаты, где находится весь смысл его существования, которое рядом с ней обретало все симптомы настоящей жизни, когда испытывает совершенно неконтролируемую жажду? На борьбу со зверским голодом у него просто не осталось сил, ни обычных, ни сверхъестественных. Но даже если опустить эту глобальную проблему под номером один, оставалась еще одна: в нем проснулся хищник, который вполне способен напугать девочку (в лучшем случае). А подобного поворота событий он никак не мог допустить.

О Стефане и обо всем случившемся он старался не думать, чтобы не спровоцировать в себе пробуждение еще нечто более ужасного и мстительного.

— Мальчик мой, ты прекрасно себя контролируешь, — спокойно произнесла женщина, появляясь за спиной вампира. Выглядела миссис Флауэрс такой же невменяемой, какой он видел ее несколько раз: полностью седые волосы собраны в старомодный пучок, из которого выбилось несколько прядей, потускневшие глаза блестят совершенным безумием, губы непрерывно шевелятся, но даже очень острый слух не способен уловить хотя бы подобие звука, а в руках она держала миску с теплой водой, и плавающими в ней обрезками ткани. — Думаю, вы сильно ошиблись насчет болезни юной леди. Чувствуешь? — она повела носом на манер поисковой собаки и вздрогнула. — В этот дом снова вернулась смерть.

Сказано это было без малейшего намека на страх, скорее с благоговейным восторгом. Мужчина хотел уже прекратить этот поток несуразных глупостей, когда его щеки коснулась морщинистая рука.

— Ты знаешь, что я права, Стефан, — доверительно прошептала она, большим пальцем касаясь губ Дамона. — Мы должны спешить, пока не стало слишком поздно. Откинь злобу и спокойствие придет к тебе. А вот это мы уберем, — она аккуратно стерла с его рта небольшую каплю крови Франчески и распахнула дверь, первой входя в спальню Елены.

Юноша попытался следовать совету выжившей из ума старухи, вплоть до того момента, когда его взгляд коснулся лица любимой девушки.

Дальше все закружилось у него перед глазами с такой силой, что с трудом удалось устоять на ногах. О чем твердила хозяйка пансиона? О смерти? Она оказалась права — его принцесса умирала. За те несколько минут, что понадобились ему для несостоявшегося разговора с младшим братцем, ее состояние ухудшилось в разы.

— Успокойся, — повторила миссис Флауэрс, с удивительной легкостью удерживая вампира на месте, когда тот попытался кинуться к беспокойно спящей девушке. Его до глубины души поразила неимоверная сила пожилой женщины, что слегка отвлекло сознание новой загадкой. — Я все сделаю, только не мешай мне.

Она споро засеменила к кровати, продолжая что-то бормотать себе под нос. Только сейчас мужчина заметил, что в комнате повсюду расставлены горящие свечи и удушающее пахнет тлеющим сеном. Вслух спросить он ничего не мог, потому как справиться с дрожащим голосом у него не было ни малейших шансов.

"Ведьма?" — с надеждой задал он вопрос. Ответом ему послужил утвердительный кивок.

— Помолчи и внимательно послушай меня, — взялась за объяснения женщина, делая странные пассы руками. — Возьми тарелку с водой и вытирай лоб бедной девочки. Вы ведь не боитесь святой воды? — хмыкнула старуха, скрюченной рукой протягивая ему емкость с прозрачной жидкостью.

Он не имел ни малейшего желания спорить или задавать вопросы, поэтому молча выхватил у женщины все необходимое, осторожно подобрался к лицу своей принцессы и, стараясь не смотреть на нее, принялся нежно выполнять указания. В голове неожиданно появилась одна пугающая мысль. Он не чувствует ничего, словно рядом лежит не Елена, а совершенно посторонний ему человек. Быстро отбросив в сторону ужасающие догадки, мужчина принялся слушать неразборчивое бормотание хозяйки пансиона.

— Ты был невнимателен, мой мальчик, — донеслось до напряженного слуха. Все верно, именно он виноват в случившемся. — От нее пахнет тобой, давал ей свою кровь? — быстрый кивок головой. Пожилая дама внимательно посмотрела ему в глаза, понимающе улыбнулась и успокоила. — Не стоит плакать, юноша. У нас есть все шансы. Если бы я вернулась домой чуть раньше, твоя принцесса была бы уже вне опасности. Почему сразу не приняли меры? Проклятье слишком древнее…

— Что древнее? — переспросил вампир шелестящим голосом, с неимоверным усилием заставляя себя быть предельно спокойным. На безмолвно текущие по щекам слезы он не обратил никакого внимания.

— Проклятье, — повторила ведьма, что-то нашептывающая трем зажженным церковным свечам. — Разве ты не догадался, Дамон?

Вместо ответа он наклонился к груди девушки и неистово стал молиться только об одном — ее жизни. Он готов был пойти на все, поклясться Богу и Черту одновременно отдать душу, только чтобы ее сердце стало биться спокойнее.

— Моя кровь, — выдавил из себя обрывок фразы юноша.

Его предложение было тут же понято.

— Она не поможет, — печально покачала головой миссис Флауэрс. — Попробуй Силой заставить ее очнуться. Она должна бороться, иначе у меня ничего не получится.

Он содрогнулся от одной мысли о том, что ему придется сейчас сделать. Как только к ней вернется сознание, придет и боль.

— Девочка справится, — с большой долей неуверенности в голосе, подбодрила его женщина. — Помогай ей, отводи в сторону ощущения, делай что угодно, лишь бы она начала бороться. Заставь пообещать тебе, что выдержит, — жестко проинструктировала она мужчину, поворачиваясь к небольшой горке засушенных трав, которые разложила на полу.

Проклиная все на свете, он дотронулся холодными пальцами до посиневших губ и очень тихо стал звать ее по имени, медленно расходуя при этом довольно ограниченные остатки Силы. Теперь он в полной мере мог ощутить, что происходит с его любовью. Внутри нее как будто появилась сама Тьма, медленно поглощающая Жизнь. Она растеклась по ее телу, заполнив собой кровь и большую часть органов. Яд…

— Быстрее, — нервно поторопила его ведьма.

— Прости меня, моя принцесса, — шепнул ей на ухо Дамон, заливая непрошенными слезами осунувшееся лицо Елены. На мгновение закрыв глаза, он сделал то, о чем его просили.

Девушка несколько раз тяжело вздохнула, прощаясь с остатками кошмара, и тут же заплакала, вначале от испуга, а потом ее пронзила такая волна боли, что с трудом удалось не закричать во всю мощь легких. Она раскрыла глаза, судорожно осмотрелась по сторонам и зажала рот рукой, чтобы в самой необходимой степени скрыть от любимого мужчины свой ужас и панику.

— Прости меня, — вновь шепотом произнес вампир, наклоняясь ближе к ней. Он изо всех сил старался держать себя в руках, чтобы помочь ей хоть чем-то. — Скоро все пройдет, — пытался успокоить он девушку, но сам уже перестал верить в эти слова. — Я рядом и очень люблю тебя…

Он хотел добавить еще что-то, когда ее тело прошило волной судороги такой силы, что она не сумела удержать рвущийся наружу крик.

— Дамон, больно, — заходясь плачем, пожаловалась принцесса.

— Знаю, милая, знаю, — проглатывая окончания, забормотал вампир. Бросив всего один уточняющий взгляд на хозяйку пансиона, он крепко прижал к себе девушку, медленно вытягивая ее из-под одеяла. — Потерпи, пожалуйста. Все очень скоро закончится, моя принцесса. Я с тобой, тебе нечего бояться.

Он зарылся лицом в ее волосы и заплакал, стараясь заглушить остатками Силы любую боль. Самообладание начало сдавать, потому что с каждой секундой ей становилось все хуже. Медленно стали рушиться кости… Он слышал, как одно за другим лопаются ребра, острые осколки впиваются в легкие и сердце, негромко хрустят суставы на пальцах, не выдерживают давления крови сосуды. Елена несколько раз впивалась зубами в его плечо, но боль становилась все сильнее.

— Ради меня, любимая, — севшим голосом обратился к ней мужчина. — Ты должна, понимаешь? Я не смогу без тебя.

— Деточка, все почти закончилось, — пришла ему на помощь пожилая дама. — Думай о чем-нибудь приятном, а я пока закончу.

Девушка с трудом могла расслышать их наставления. Вокруг и внутри нее все горело, ломалось и рушилось с таким шумом, что его должны были слышать все в радиусе одного километра. О приятном она думать не могла, потому как это казалось слишком сложным. Ей хотелось спокойствия, умиротворения и чтобы все исчезло. Только мысли о Дамоне мешали ей осуществить желаемое. Он не должен плакать, во всяком случае не из-за нее.

Подсознательно зацепившись за его образ, она медленно стала возвращаться к нему. Жить без его любви ей уже не удастся, но ведь у нее есть это самое чувство! Неужели она так легко сможет расстаться с ним, променяв его на покой? Без его страсти, нежности, ласки, аналогов которым не существует в природе? Свое счастье променяет на отсутствие боли? Никогда!

— Ненавижу! — сквозь зубы процедил вампир, прижимая голову своей принцессы к часто вздрагивающему плечу.

Все закончилось. Она рядом. Будь проклят этот мир. Он будет мстить.

"Я постараюсь навсегда позабыть этот день. Самый страшный день в моей жизни. Сегодня я чуть было не умерла на руках у любимого мужчины, который вновь спас мне жизнь. И меня отнюдь не пугает мысль о смерти, но действительно страшно становится тогда, когда я понимаю, что пришлось пережить моему Дамону. Смутно помню события предыдущих часов, но без труда могу рассказать о них по глазам вампира. Никогда прежде мне не доводилось видеть нечто более ужасное. Холодные, погасшие и безжизненные — такими я увидела их, едва ко мне вернулась реальность.

Думаю, со временем мне удастся забыть ту боль, которую пришлось вынести, но вот этот взгляд… Нет, его мне не вытеснить из памяти.

Больше всего на тот момент меня пугало присутствие любимого мужчины. Борясь со своим "внутренним мучителем", который снова и снова находил во мне еще не полыхающие огнем участки тела, я старалась скрыть ощущения. Потому что он не должен был этого видеть".

Очнулась я также неожиданно, как и потеряла окружающий мир. Сначала мне даже не удалось разобраться, где я нахожусь и что делаю, но потом тихие голоса, переговаривающиеся в паре сантиметров от меня, завладели моим вниманием, и я вся превратилась в слух.

— Мальчик мой, да ты с трудом держишься, — голос был смутно знакомым, и в тоже время совершенно неестественным. С небольшим намеком на хрипотцу, он определенно принадлежал пожилой женщине, скорее всего хозяйке пансиона. — Отпусти девочку и утоли свой голод, если не хочешь навредить ей. Ты мне очень скоро понадобишься, потому что мы всего лишь остановили процесс. Слышишь ее сердце? Оно очень беспокойно.

Про кого она говорит? Чье сердце неспокойно?

— Спасибо, вам, миссис… — мне даже не надо было задумываться над тем, чей голос я сейчас слышу. Мой мужчина! Мой вампир! Дамон.

— Флауэрс, — величественно представилась она.

— Миссис Флауэрс, — почтительно повторил за ней мужской голос. — Дело отнюдь не в жажде. Рядом с ней я всегда себя контролирую.

Сильные руки переместились со спины на талию, и тут только я поняла, что вовсе не лежу на кровати, а стою на коленях, прижатая к телу любимого. При этом не испытываю ни малейших неудобств. Он специально поддерживает меня так, чтобы дать возможность полностью расслабиться.

— Сейчас я говорю совершенно о другом, — с нажимом заявила старая леди, шурша чем-то. — Мне понадобится твоя Сила и кровь.

По моим ощущениям мы обе почувствовали его раздражение, поэтому дальнейших споров не последовало. Я уже решилась произнести несколько малозначительных слов, когда женщина вновь вступила в разговор.

— Подними ее, но так, чтобы не сдавливать ребра, — проинструктировала она. — А потом ступай за мной.

Раздались шаркающие шаги, а следом я как будто взлетела вверх на пару метров и тут же опустилась назад. Ощущение было довольно необычным, но совершенно безболезненным.

Я хотела рассмеяться, чтобы показать, что со мной все в порядке, и… закашлялась. Тут же вернулось все: боль, страх, паника и бесконечное желание прятать это от моего мужчины. С каждым надсадным вдохом внутри меня расползалась горячая волна чего-то вязкого, липкого и очень неприятного, заставляя крепче сжимать ладони в кулаки. Я мечтала только об одном — чтобы Дамон ушел. Сейчас же! Немедленно покинул дом своего брата и не возвращался в него до тех пор, пока я не научусь держать слезы при себе.

— Делайте же что-нибудь! — сквозь свист воздуха раздалось над самым моим ухом. — Нужна кровь? Берите! Если понадобится жизнь — я отдам ее. Да что вы стоите?! — никогда прежде мне еще не приходилось слышать такой безысходности в его голосе. Я даже забыла на несколько секунд, что внутри меня, словно на лифте, вверх-вниз путешествует невыносимая боль, изучая каждую клеточку моего организма. В данный момент, например, происходило освоение области груди, и намечалась жаркая война с кислородом, который теперь с огромным трудом проходил через легкие и с шумом вырывался на волю.

— Юноша, немного больше спокойствия, — попыталась утихомирить его женщина. — Она полностью в сознании, вот только говорить не может, правда, деточка?

У нее был такой мягкий, убаюкивающий голос, что я опять отвлеклась, с восторгом вслушиваясь в шелестящие нотки. Получается, если не думать о боли, совершенно ее не чувствуешь?

— Да-да, — пробормотала престарелая дама себе под нос, но я восприняла это как ответ на мой непроизнесенный вопрос.

— Принцесса, ты меня слышишь? — тут же ухватился за предоставленную возможность вампир. Сколько же волнения в его голосе! Милый мой, я справлюсь, просто помогай мне.

— Она вам не ответит, — развеяла его надежды миссис Флауэрс. — Но ей приятно слышать твой голос. Помнится, в молодости мой супруг очень часто говорил, что лучшего лекарства, чем "Ерунда", не существует в принципе. Попробуй воспользоваться житейской мудростью старика, — ну вот, что и требовалось доказать! Тетя явно не в себе.

Я запретила себе смеяться или хотя бы пытаться совершить нечто подобное, но ответа мужчины ждала с особым нетерпением. Интересно, мы вместе понесемся в аптеку? И продают ли "Ерунду" без рецептов?

— Сегодня уезжают Мэтт и Бонни, — на ухо зашептал мне ласковый голос. — Я обязательно отвезу тебя в вокзал, чтобы ты попрощалась с ними. Обещаю, любимая. И как только все закончится, мы можем переехать в тот же город, чтобы ты всегда была рядом с ними. Я все сделаю ради тебя, только продолжай бороться. Ты ведь сильная, моя принцесса!

Вот теперь я разревелась от счастья! Наверное, мне никогда не выяснить, чем я заслужила такую благосклонность судьбы.

— Не плачь, пожалуйста, — взмолился мой мужчина, чем-то мягким вытирая соленые дорожки на щеках. Странно… Мне только сейчас удалось заметить, что вокруг меня темно. И с самого начала света не было. Что происходит? Почему я ничего не вижу?

— Тише, тише, тише, — убаюкивающим тоном произнесла старушка. — Все будет в порядке, это просто небольшая необходимость. Тебе надо побыть немного в покое, чтобы расслабиться. Давайте-ка выпьем вот это, юная мисс, — видимо, она что-то протянула вампиру. Судя по запаху, гадостью назвать сей "напиток" будет очень правильным делом.

Отбросив ненужные страхи и переживания, которые возвращали меня к насущной проблеме о видах мучений, я переключилась на обдумывание одного забавного наблюдения. Когда становишься девушкой бессмертного, все время под нос подсовывают всякую мерзость и с самым невинным выражением лица просят испробовать смесь. Честно, сегодня мне однозначно не хотелось глотать пакостные "чаи" и делать счастливый вид. И я очень надеялась, что Дамон догадается спросить о моих желаниях.

— Принцесса моя, — заворковал он. — Это обязательно.

Я не сомневалась, любимый!

— Пожалуйста, ты должна выпить, — продолжал настаивать мужчина, поднося к моим плотно сжатым губам вонючее пойло. Да от одного запаха мне полегчало стократно! Может, на этом и закончим игру в "Больничку"? — Елена!

Вот теперь в его голосе появилась строгость. Не знаю, что на меня повлияло, его повелительный тон или же убранная от лица кружка, но я несколько раз сжала ладонь в просительном жесте "Дай", каким пользуются маленькие дети. Пошевелиться оказалась практически невозможно, да и очень уж страшно. Если желание посмеяться принесло за собой такую невыносимую муку, то каково будет, попытайся я двигать конечностями.

К моим губам прикоснулась что-то холодное, прямо-таки морозное, и я уже совсем приготовилась к выполнению спартанских глотков, которые необходимы для распития чрезмерно гадостных напитков, когда поняла, что ошиблась. Это были губы любимого.

Он нашел прекрасную замену всяким гадким эликсирам! Лечебные свойства у его поцелуев гораздо продолжительнее, никаких противопоказаний за несколько месяцев у меня не наблюдалась, зависимость стопроцентная, а уж какой эффект сногсшибательный! Дышать стало очень легко, к лицу прилила кровь, ладошки вспотели, и я поймала себя на мысли о том, что отнюдь не против немного "пошевелиться".

Ох, какой ужас! Я превратилась в совершенно неадекватное существо, явно озабоченного склада ума.

И тут же в горло полилось что-то вязкое, терпкое, немного солоноватое и на удивление знакомое. Правда пахла эта смесь отвратительно, но на вкус была довольно… В общем, я даже не успела разобраться в своих ощущениях, как опять оказалась в плену у совершенно бесподобных губ моего мужчины.

До слуха вновь долетел странный по своей природе свист, который смутно напомнил о катании на американских горках, потом раздался леденящий душу скрип двери, и все успокоилось. Теперь вокруг меня было только сердцебиение вампира, его сладкое дыхание и сырость. Странно, но последнее свое ощущение я объяснить не смогла.

— Маленькая моя, — продолжал лучиться нежностью Дамон. — Очень скоро все пройдет. Сейчас тебе нужно немного поспать, ты слишком устала.

В самом деле? По моему мировосприятию я с абсолютной точностью могла утверждать обратное. Видимо, проходить все стало гораздо раньше его ожиданий, потому что на меня разом напала армия чувств и желаний. Мне хотелось всего и сразу, но в первую очередь я жаждала увидеть его глаза, чтобы лично удостовериться в удовлетворительном состоянии своего идеала. С первой же минуты моего странного "пробуждения" мне не понравился его голос и настороженно-аккуратные прикосновения, словно я превратилась в фарфоровую куклу.

— Я положу тебя на кровать, а ты уж постарайся не шевелиться, — со всей возможной властностью и серьезностью попросил он, действительно отодвигая меня от себя. Возможно, именно боязнь потерять тепло его тела придала мне сил, а может быть я уже давно могла начать разговаривать, просто слова невольно сорвались с губ, не причинив мне никакой боли.

— Только если ты будешь рядом!

Да, я шантажистка, и меня это вполне устраивает. Во многих случаях мой бессменный эгоизм казался самым правильным решением огромного множества проблем. Мужчина сам научил меня этому, потому что всегда выполняет мои условия, хоть зачастую и делает вид, будто все иначе.

Не успела я дослушать до конца участившийся ритм его сердца, как "включили" свет. И лучше бы этого не происходило. Никогда! Всего один взгляд, сопровождаемый бесконечным полетом пушистых темных ресниц и я действительно умерла. Причиной столь скорой кончины следует считать любимое лицо, а точнее то, что от него осталось.

Перед моими глазами действительно был пятисотлетний вампир. В нем ничего не напоминало о том красивом мужчине, которого я любила всем сердцем и душой. Он был бледен, изможден, явно безумен, голоден и все в превосходной степени. И плакал. Тихо, неэмоционально и покорно, словно уже давно свыкся с этой слабостью. Хотя я таковой ее никогда не считала, потому что держать все в себе невозможно. Иногда надо давать волю своим чувствам, чтобы впоследствии почувствовать облегчение.

На ум пришел странный отрывок: "…Когда слезы ровно делят на три части лицо, и не осталось надежды на себя самого. Надежда — самообман, но это все, что у нас есть. Она ходит по рукам, продавая свою честь… Она будет уходить и возвращаться много раз, всегда держа на расстоянии заветный алмаз. Я без надежды убит, тоской на вылет прострелен, потому что я надеялся, а не был уверен…"*. Однако, я продолжаю удивлять себя!

Занимаясь дурацкими размышлениями, я осторожно провела рукой по его щеке, ощущая ладонью неимоверный холод его кожи, коснулась кончиком пальца немного вытянувшегося клыка и с душераздирающим всхлипом кинулась Дамону на шею.

— Не надо, любимый, никогда, — понесла я полный бред, прижимаясь губами то к одной мокрой щеке, то к другой. Где справедливость? Почему она никогда не обращает внимание на то, что мой мужчина получает страданий в разы больше счастья? Зачем ему было становится свидетелем этих ужасных событий? Разве он пережил недостаточное количество горя? Кто сказал, что ему постоянно необходимо находится в атмосфере боли, печали и мучений? Мой милый вампир, мое Само-Совершенство…

— Ты согласна уехать вместе с Бонни и Мэттом? — дрожащим голосом спросил он, стараясь отвернуться. Видимо, хотел спрятать свое лицо, чтобы не напугать. Но о каком страхе может идти речь? Если мне и стоит испытать ужас, то явно от своего отражения, потому что плакала я чаще него. — Я куплю там квартиру, дом и все, что захочешь. Уговорю переехать туда твою тетю, чтобы ты хотя бы издалека могла видеть сестру. Только умоляю тебя, не отказывай, принцесса. Тебе трудно представить, что я пережил.

Он продолжал что-то шептать, по-прежнему отказываясь на меня смотреть.

— Я могу изменить память Джудит, чтобы она не помнила о твоей смерти, — не дал он мне вставить хоть слово. — Будешь жить с ними, если хочешь. Елена, пожалуйста! Я больше ничего не прошу, всего лишь уехать отсюда! Навсегда. Тебе не обязательно быть со мной, я ни на чем не настаиваю. Безопасное место — любое по твоему усмотрению.

Впечатляющая беседа с самим собой! Интересно, каким образом он сумел обычный вопрос превратить в утверждение о том, что стал мне не нужен? Идея с тетей мне очень понравилась, а вот остальное… Любимый, нам пора на групповые занятия к психоаналитику. Хотя, нет. Лучше пройти домашний курс терапии по специальной программе, основанной на личных потребностях. Только он и я.

— Дамон, — пришлось зажать ему рот рукой, чтобы получить возможность выговориться. — Прямо сейчас можешь везти меня куда угодно. У меня минимум условий — ты навсегда остаешься моим. Точка. Я буду жить только с тобой. Восклицательный знак.

От подобной перспективы у меня закружилась голова. Каждое утро иметь возможность просыпаться рядом с любимым мужчиной, все время проводить с ним… Он полагает, что я способна отказаться? Думаю, в этом виновата Фрэнки, которая уверила его в моей неисправимой блондинистости!

Пока я предавалась удивлению, вампир получил исключительную возможность рассматривать мое покрасневшие глаза, синие губы и прочую атрибутику "красоты" недавно умиравшей особы.

— Знаешь, о чем я иногда жалею? — тихо спросил он, позволяя мне безропотно утонуть на глубине черных глаз.

Я быстро прокрутила в голове свой обычный набор глупостей и ляпнула самое вероятное, по моему мнению.

— О том, что я — человек? — ну о чем, спрашивается, может думать вампир с таким выражением на лице? У меня вариант был только один — кровь. При всем этом, я прекрасно понимала, что фатально ошибаюсь.

— Почти, — согласился Дамон. — О том, что я — вампир.

— Это ведь можно исправить! — с воодушевлением предложила я.

Он догадался, что говорю я о себе, но поддерживать мой восторг не спешил. Выдержав долгий и пристальный взгляд, медленно сползающий с глаз на губы, я получила самый неутешительный ответ.

— Мне всегда нравились женщины постарше, — мучительно выдавил он из себя улыбку, точнее ее жалкое подобие.

Хотя бы надежду оставил, и на том спасибо! Главное, чтобы его вкусы ограничивались порогом лет этак в двадцать пять. Мне не особо хотелось быть вечно пятидесятилетней, да и глупо мы будем смотреться вместе.

— Например, Фрэнки, да? — судя по всему, я более чем стремительно прихожу в себя. Уже и ревность проснулась.

— Только ты, — покачал он головой, касаясь холодными губами моего носа. Видимо, он вспомнил о чем-то важном, потому что тут же похлопал себя по карманам, вытащил мобильный телефон и поднес его к уху, свободной рукой прижимая меня к груди.

— Ты где? — нервно спросил мужчина. Несложно догадаться, чей голос я услышу на том конце.

— В гребаной дыре, — завопила трубка голосом Франчески. — Эта тварь носится на третьей космической скорости, а твой брат ползает, как пресмыкающиеся! Я злая, голодная и уставшая. Как девочка?

— Сейчас хорошо, — быстро произнес ее друг. — Возвращайся назад, к черту все. Стефу передай кол в сердце и пожелание скорейшей смерти. Попадется мне на глаза — убью не раздумывая. Успеешь за два часа?

— Охренеть можно, — продолжала негодовать итальянка. — Я, знаешь ли, как раз стою в магазине и никак не могу выбрать между Ламборджини Мурселагро и Погани "Зонда Эр"! Каким боком мне успеть?! Тут даже машины нормальной нет!

— Тогда спросишь у хозяйки пансиона, где нас найти, — пропустил мужчина мимо ушей ее крики. — Мы уезжаем. Никакой мести. Никому.

— Ладно, — растеряно пробормотала девушка, мгновенно потеряв всю свою агрессию. — Постараюсь уложиться в сто двадцать минут. Поцелуй от меня Елену.

И тут же отсоединилась, позволяя другу беспрепятственно выполнить ее напутствие. Не успела я как следует насладиться его небывалой нежностью, вновь ожил телефон. На этот раз пришло сообщение, содержание которого заставляет меня истерично всхлипывать и по сей день. "Два часа тебе, братец, на дорогу сюда. Возьмешь с собой Елену — распрощаешься с глупой подружкой. Нью-Мехико, заброшенный ангар на севере штата". Подписи не было, поэтому мне не сразу удалось понять имя отправителя. На презрительное слово "братец" я вначале не обратила никакого внимания, и только потом, в давящей тишине и одиночестве до меня дошло — это Стефан.

________________________

*На самом деле Елене не могли придти в голову эти слова, потому как это текст песни Дельфина "Надежда". Просто мне захотелось добавить в книгу этот яркий образ о лице, разделенном слезами на три части.

Не осталось ни сил, ни ощущения боли.

Тоской изъедена душа, как личинками моли.

Все катится в пропасть, причем уже не в первый раз,

И равен нулю смысл дружеских фраз.

Все кому-то подарено, потеряно, продано,

И сердце кровью облитое за ужином подано.

Осталась только грязь на дне карманов одежды

И какое-то чувство, что-то вроде надежды.

Она слышит шаги, они все тише и тише.

Он снова стал журавлем, и будет жить где-то выше.

Она его не ждет, она простила и плачет,

А тупая подруга ее надежды дурачит.

Время тихо уходит, и наивная ложь

К запястью левой руки примеряет свой нож.

Надежда была и осталась напрасной,

Она капает на пол липкой жидкостью красной.

Ты изначально один, но даже если есть друг,

Он не увидит всех бед на ладонях твоих рук.

Она за тебя не станет смелым, если ты оторопел,

И за тебя сказать не сможет то, что ты сказать хотел.

Он может только помочь, если что-то не так,

Когда глаза твои застелет безысходностью мрак,

Когда слезы ровно делят на три части лицо,

И не осталось надежды на себя самого.

Надежда самообман, но это все, что у нас есть.

Она ходит по рукам, продавая свою честь.

Эта лживая тварь пыль пускает глаза,

Исчезая в тот момент, когда она так нужна.

Она будет уходить, и возвращаться много раз,

Всегда держа на расстоянии заветный алмаз.

Я без надежды убит, тоской на вылет прострелен,

Потому что я надеялся, а не был уверен.

 

Глава 10

Вампир сжал в руке телефон, испытывая огромное желание закричать. И только боязнь напугать любимую девушку позволила ему сдержать рвущийся наружу поток ругательств и бесконечных угроз. Прошло не больше получаса с того момента, как он поклялся себе, что мстить не будет. Причин на то было более чем предостаточно, но основной стали довольно путаные слова пожилой ведьмы: "Зло всегда возвращается злом". Он не хотел подвергать Елену еще какой-либо опасности, необдуманно рисковать их жизнями ради удовлетворения жажды отмщения. Все потеряло смысл, потому что она страдала.

Секунду назад Дамон готов был бросить все. Он настолько близко подобрался к счастью, что оно действительно стало казаться реальным. А сейчас ничего этого нет. Фрэн…

Полностью погрузившись в свои мысли, мужчина даже не заметил, как нежные пальцы выхватили у него из рук телефон, и только испуганный вскрик помог понять истинные масштабы трагедии. Он не оставит девушку! Одну? После всего пережитого ею? Совершенно беззащитную? Об этом и речи быть не может!

— Что происходит? — спросила она, в сотый раз пробегая глазами незамысловатый текст послания.

Говорить юноша не мог, поэтому отделался машинальной улыбкой, которая выглядела по меньшей мере кощунством с его стороны. "Выход, выход, выход" — пульсировало в голове. Помощь, ему нужна была помощь.

Елена пристально посмотрела на отсутствующее лицо вампира и почувствовала, как внутри нее растет всепоглощающая ненависть к этому миру.

— Я хочу поехать с тобой, — решительно произнесла она, сдавливая его ладонь. — У нас не так уж много времени, поэтому, пожалуйста, не спорь. Я понимаю, что здесь ты не останешься, и полностью поддерживаю тебя в этом. Но один ты не поедешь.

Сейчас это был не очередной каприз эгоистичной мисс Гилберт, а вынужденная необходимость. Она просто не сумеет оставить его в такой момент, а одна сойдет с ума от беспокойства. Имя отправителя сообщения оставалось для нее загадкой, на решение которой не нашлось достаточного количества сил.

— Никто не собирается спорить, — прорычал мужчина в ответ, поднимаясь с кровати. — Ты остаешься здесь, остальное моя забота.

Едва договорив до конца, он вышел из комнаты, плотно притворяя за собой дверь. Ему нужно успокоиться, желательно в кратчайшие сроки. Забыть о мести, об убийстве, о жажде и немного подумать о настоящем. Франческа в опасности, что еще не мешало бы проверить.

Предприняв несколько бесплодных попыток дозвониться до подруги, он принял на веру послание брата. Далее. Елена отнюдь не в лучшем положении. Оставить ее одну невозможно, но можно попытаться найти…

— Мне нужна твоя помощь, — быстро произнес мужчина, едва на том конце раздалось резкое: "Да".

— А представляться не учили? — зло бросил Мэтт.

— Думал, ты узнал, — в тон ему выдал собеседник.

— Дамон? — судя по шороху в трубке, американец сейчас наклонился подобрать челюсть с пола.

— Так как насчет помощи? — у вампира совершенно не было желания затягивать разговор.

— Э-э… Ну да, конечно, — совсем уже растерялся парень.

— Отлично, — печально улыбнулся мужчина. — Через двадцать минут жду тебя и Бонни в пансионате. Понял?

— Через пятнадцать буду, — со всей ответственностью пообещал друг Елены и отсоединился.

Юноша не почувствовал и намека на облегчение, потому что сейчас ему предстояло выполнить самую сложную часть мгновенно возникшего плана — уговорить любимую остаться. В том, что сопротивляться она будет до последнего, он даже не сомневался. А еще не мешало бы извиниться за свою грубость.

Пару минут ушло на поиски самообладания и железной выдержки, чтобы ни одним словом не обидеть принцессу, и только затем он потянул на себя дверь.

Девушка все также сидела на кровати, немигающим взором рассматривая край кружевной простыни. Появление мужчины она заметила только тогда, когда ее щеки коснулась мягкая ладонь.

— Прости, я не хотел на тебя кричать, — виновато опустил голову он.

— Это ведь Стефан! Он написал сообщение! Его рук дело! За что? Что она ему сделала? Почему он так поступает? Из-за меня? Но я не могу разорваться пополам! Я люблю тебя! Так трудно понять мои чувства? Принять мой выбор?! Это месть тебе? За Ши но Ши? — она явно находилась на грани истерики. С каждым вопросом в ее голосе все отчетливее проступал гнев, отчаяние и несправедливость. Даже если она права во всем, то какое отношение ко всей истории имеет Франческа? Она не делала никому плохого, да и скорее всего вообще не способна на это.

Дамон обнял девушку, безуспешно пытаясь успокоить ее. Как ответить на вопросы он не знал. Подруга была всего лишь действенным способом заставить его приехать, и он прекрасно понимал это. Его брат перешел все мыслимые и немыслимые границы, а теперь просто обязан пожалеть о своей склонности к новым методам решения проблем, которые были явно позаимствованы у старшего Сальваторе.

— Почему ты не хочешь брать меня с собой? — начала новый виток вопросов Елена, не дождавшись ответа на предыдущие.

— Ты же понимаешь, что я просто не могу взять тебя! — чуть громче, чем следовало бы, ответил вампир. — Хотя бы раз послушай меня! Останься здесь со своими друзьями, а когда я вернусь, мы вместе уедем отсюда. Я обещаю тебе, принцесса.

Он поднял ее на руки, прижал к себе и горячо зашептал на ухо:

— Это лучший вариант на данный момент. Не заставляй меня выбирать между тобой и Фрэн, потому что я выберу тебя.

Девушка содрогнулась от боли, засквозившей в голосе ее мужчины. Ей и в голову не могло придти поставить подобное условие. Разумеется, она понимала его чувства, и не имела ничего против вампирши, но остаться здесь одной, гадать, вернется ли назад ее любимый… Должен же быть иной выход!

Она отклонилась назад, обхватила ладонями безжизненное лицо юноши, несколько бесконечных секунд рассматривала его глаза и решилась.

— Ты должен пообещать мне, что вернешься, — выдохнула она, отводя взгляд. Эти слова дались ей с огромным трудом, и еще тяжелее стало от плохо скрыто ликования мужчины, который тут же торжественно произнес все необходимые ее сердцу слова.

— Я люблю тебя, моя принцесса, — с явным облегчением произнес он, укладывая девушку на кровать. — Я вернусь раньше, чем ты успеешь проснуться.

— Я тоже люблю тебя, — севшим голосом ответила Елена, ощущая вставший в горле комок. Сейчас не время плакать, потому что ему будет сложнее уйти.

Спасение пришло довольно неожиданно, вытеснив из головы безрадостные мысли о прощании. После короткого стука в дверь, на пороге замаячила внушительная фигура Мэтта, а за его спиной ярким огоньком вспыхнула рыжая шевелюра Бонни.

— И кто мне не верил? — укоризненно посмотрел парень на свою девушку. — Вот он, сидит себе спокойненько! Страшный правда до жути, но узнать можно. Ты проспорила!

Ведьма во все глаза смотрела на вампира, сидящего у кровати лучшей подруги и пыталась скрыть свое удивление от окружающих.

— Привет, — очень тихо поздоровалась она, мимоходом отмечая ужасное состояние Елены и не менее отвратительное Дамона. Причем в первую очередь это относилось не к настроению. Оба были измотаны до последней стадии, а мужчина ко всему прочему еще и мучился невыносимой жаждой.

— Дайте мне две минуты, — попросил он, вновь поворачиваясь к любимой. Не дожидаясь, когда за ними закроется дверь, он быстро наклонился, расцеловал бледное лицо, прижал ее ладонь к своей щеке и закрыл глаза. — Я вернусь до того, как сядет солнце.

И исчез. Мгновенно и бесшумно, оставив девушку совершенно одну с безмолвно текущими по лицу слезами.

Спустившись вниз, вампир поймал на себе взгляд Мэтта и сделал несколько пояснений.

— От Елены не отходите ни на шаг. Сразу звоните мне, если что-то произойдет. И Стефан… — при упоминании этого имени его глаза загорелись такой яростью, что желающих вставить хоть слово не нашлось. — Как только здесь появится… бегите, не раздумывая. Увозите ее куда угодно, я сам вас найду. Бонни, — он повернулся к ведьме, смотрящей на него с нескрываемым ужасом. — Я рассчитываю на тебя.

Мужчина подошел ближе к перепуганной до смерти девушке, провел ладонью по теплой щеке и, наклонившись, добавил:

— Мне больше не на кого положиться. Пожалуйста, позаботься о ней.

Американец в порыве ревности дернулся было в его сторону, но не успел и глазом моргнуть, как потерял из виду фигуру в черном.

— Чудесно, блин, — заворчал парень, оглядываясь по сторонам. — Каким образом мы успеем на вокзал? И что вообще происходит вокруг?

Его назойливое любопытство осталось без внимания, потому что девушка очень серьезно восприняла слова вампира, и уже поднималась вверх по лестнице, дабы подробно расспросить обо всем подругу, если та конечно в состоянии связно рассказывать.

Мисао отбросила в сторону раскладушку Франчески, послала сияющую улыбку Стефану и почувствовала удушающую волну раздражения. Все шло совершенно не так, как планировалось. Эта итальянка с самого начала путалась у нее под ногами, на корню пресекая любые ее попытки развлечься. Сегодня все должно было пойти, как по маслу, а в итоге ничего конкретного не произошло. Бесполезная болезнь Елены, которая не принесет никаких трагически-приятных результатов, глупые слезы Дамона, и тупая ярость лежащей неподалеку итальянки. А где спрашивается удовольствие?

Вампир молча занимался своим делом, раскладывая вокруг бессознательного тела девушки дурно пахнущие цветы. Вербена — банальная вещица, но неплохо помогала сдерживать суетливую особу. Пару секунд назад она жестоко поплатилась за чрезмерную храбрость, получив изрядную порцию дерева в плечо от младшенького Сальваторе. При этом на лице ее появилось такое умильное удивление, что впору как следует выплакаться.

— Все, — глухим эхом разнесся по ангару мужской голос.

Лиса сосредоточенно осмотрела плоды его деятельности, лично убеждаясь в надежности "сдерживания" и подмигнула своему юному помощнику.

— Твоя Елена ждет тебя, — проворковала она и потеряла к нему всякий интерес.

Сейчас ей необходимо сосредоточиться, немного передохнуть и восстановить силы для предстоящей встречи со следующим представителем итальянской фамилии. Потирая ладони от предвкушения будущего веселья, она погрузилась в раздумья.

Выходит, эта несостоявшаяся мисс Справедливость испортила ей относительно приятный день. Елена жива только благодаря ей и той совершенно дурацкой идее с кровью бессмертного. Мисао не учла наличие Силы, воспользовавшись довольно слабеньким проклятьем и теперь вынуждена кусать локти от расстройства. А ведь все могло бы так животрепещуще получиться: безутешный Дамон, убитый горем, скитается по свету, отыскивая виновников смерти своей обожаемой принцессы. Направо и налево швыряется кольями, истребляя и без того малочисленную нацию перерожденных (в этом лиса собиралась оказать ему всяческое содействие, своевременно подсовывая предполагаемые списки виноватых), а потом водворяется покой. Миром будут править ламии, правда, не столь жалкие, как эта заносчивая итальянка. То, что она рождена вампиром, китсунша поняла практически сразу. Вот только на этом все и заканчивалось, потому что благородная кровь никак себя не проявляла. И все же убивать ее не имело смысла. Хотя бы какое-то время.

Старший Сальваторе тоже оказался подпорченным со всех сторон фруктом, от которого в будущем следует ожидать сплошных неприятностей. С чего он взял, что Мисао вернулась в Штаты за местью? За что мстить-то? Шиничи сам виноват в своей смерти, потому что всегда был глупым и недальновидным существом. Решил устроить войну между двумя расами вампиров, при этом сделав ставку на Дамона?! И после всего вышеперечисленного какой из него стратег? Вмешать Алекса в войну, а потом дожидаться его поражения? Братишка всегда был глупцом, не способным на реальную оценку окружающей действительности. За что, собственно, и поплатился своей жалкой жизнью.

У нее были более грандиозные и широкомасштабные планы, направленные на завоевание мира. Китсуны изрядно засиделись в тени, о чем свидетельствует бесконечный список факторов. Они вынуждены впутывать в свои игры людей, учиться питаться радостью, счастьем, слушать смех и получать удовольствие — разве это жизнь?! В былые времена их боялись, уважали и преклонялись перед могуществом, а сейчас безостановочно высмеивают, называя жалким подобием лесных гадов.

А еще ее позабавила театральная любовь, разыгранная специально для ее персоны. Спору нет, смотреть на сие действие довольно интересно, особенно когда вампиров передергивает друг от друга, но это явно был не тот случай.

И последним в очереди на обдумывание оказался Стефан. Интересный экземпляр, наполненный такими разрозненными чувствами, что на его изучение ушел довольно внушительный запас времени. С одной стороны его переполняла любовь, нежность, влечение, доброта, забота, потребность (относительно Елены, разумеется), а с другой он был полярно другим: злой, агрессивный, безжалостный, преисполненный ненавистью и завистью (чаще всего в отношении своего брата). Впечатляющие наблюдения, которые бесспорно воодушевили лису на создание более утонченного плана, в котором с похвальным энтузиазмом стал отмечаться младший вампир. До чего же интересно будет наблюдать за смертельной схваткой двух врагов, связанных кровным родством! Шедевр, который достоин кисти лучшего художника. За последние несколько столетий Сальваторе стали чуть ли не самым драгоценными экземплярами в коллекции китсунши, хотя эта находка целиком принадлежала Шиничи. Но теперь эти двое поступили в ее личное пользование, а уж она-то сумеет извлечь из них максимум удовольствия.

В предвкушении нескончаемого веселья, лиса молниеносно покинула ангар, с наслаждением вслушиваясь в чудотворный звук капающей крови. Болтливая вампирша не должна была посетить Ад до возвращения своего драгоценного дружка, но помучиться ей предстояло вдоволь. В следующий раз будет умнее и гораздо сообразительнее.

— Знание номер раз, — припечатала она, растворяясь в потоке ветра.

Дамон всерьез задумался над покупкой самолета, потому что ограниченная скорость Бугатти, равная четыремстам километрам в час его уже явно не устраивала.

Прошло не больше получаса с того времени, как он со сжимающимся от плохих предчувствий сердцем вынужден был покинуть любимую девушку, оставив ее на попечение друзей. Он запретил себе думать, чувствовать, слышать, чтобы иметь полный контроль над собой. Сейчас необходим холодный расчет, способность ясно мыслить и достаточная доля отрешенности. Что бы ему не пришлось увидеть, как бы больно не было — в первую очередь ему нужно как можно быстрее вернуться к Елене, потому что именно ей угрожает нешуточная опасность.

Несколько минут назад мужчине с трудом удалось собрать в себе крупицы человечности, дабы не нарушить свое главное условие: "Не убивать ради крови". Пять прелестных созданий чуть было не поплатились жизнью, а причиной тому стал его чрезмерный голод и ярая неспособность к выдержке. Сегодня был поистине тяжелый день, который закончится еще более плачевно.

Стефан подписал себе смертный приговор, позволив себе дотронуться до самого дорого в жизни брата — Елена и Фрэнки. Даже если он и подумать не мог о последствиях своего сотрудничества с китсунами, это ничуть не умаляет в глазах старшего вампира его вину. Он всегда расплачивается по счетам, и ни для кого не делает исключений.

Осталось только разобраться в мотивах младшенького, чтобы полностью убедить себя в необходимости принятия столь кардинальных мер. Разговор, который должен был состояться между ними с утра, не дал мужчине ни одного ответа. Действительно ли младший Сальваторе стал играть черными фигурами, отбросив наконец свою святость? Правда ли то, что увидела в его мыслях Франческа? Если предположить, что ответы на оба вопроса станут положительными, то этому следует положить конец. Циничность Стефана, как и он сам, зашла слишком далеко. Он забыл о предполагаемой грани между Добром и Злом, но, быть может, ему помогли? Ведь Дамон сам испытал на себе все умения лисов, был одержим малахом, пытался изнасиловать Елену (на этой мысли он сжал руль с такой силой, что у обычного человека вряд ли выдержали бы кости), и вообще был антиподом добродетели. Такой поворот событий вполне возможен, вот только как можно выяснить правду? Откровенно спросить: "А в своем ли ты уме, братишка? Сам себя контролируешь?". Глупее, конечно, ничего не придумаешь.

Вполне вероятно, что Мисао этого и добивается — ей нужна смерть одного из братьев, которая практически полностью выбьет из колеи другого. Мужчина пытался себе представить, каково будет ему жить дальше с осознанием того, что ЭТИ руки стали причиной гибели его брата, что именно он нанес тот самый удар, который унес с собой жизнь Стефана. Сможет ли он после этого считать себя кем-то хотя бы отдаленно похожим на человека? А достойным Елены?

К своему огромному ужасу он осознал, что не сможет. Нет, разумеется, ему приходилось убивать, иногда в приступе неукротимой злобы (как это было со школьным учителем истории), иногда ради спасения чьей-то жизни (как и своей собственной, например, в случае с охотниками), но никогда — для забавы. Дамон Сальваторе всегда был выше этого.

И сейчас ему предстояло хладнокровно воткнуть кол в тело вампира, с которым его связывает нечто гораздо большее, нежели кровное родство. Любовь…

Самому себе лгать было бессмысленно. Он всегда любил младшего братишку, заботился о нем, он был его слабостью. Слабостью из того разряда, которые принято скрывать за маской безразличия и неприязни. До встречи с Еленой мужчина считал открытое проявление чувств чем-то постыдным, грязным и неестественным, и только она одна смогла показать ему, каким безграничным в действительности бывает счастье, интуитивно понятное окружающим. Когда ты не боишься заявить о том, что любишь кого-то всей душой — это Сила, способная не разрушать, а строить. Именно в этой Силе и состоит величие человечества.

Выходит, ему придется отыскать какой-то другой не менее действенный способ вправить братишке мозги, потому что от убийства он решил на время отказаться. Если с Фрэн все в порядке, а братец всего лишь решил побаловаться чужим телефоном… Что ж, дети вообще шаловливые создания.

Но мужчине по-прежнему не давала покоя одна пугающая мысль: "Чем питается Стефан?". В его новых способностях он сумел убедиться воочию, и теперь угодил в область догадок и совершенной фантастики. Такого количества Силы он не встречал прежде, да и вряд ли мог встретить, потому что это было невероятным. Логическое объяснение могло существовать, будь младший Сальваторе более взрослым и опытным вампиром, но это не так. Во что на сей раз он переключился? Африканские слоны? Кровь невинно убиенных девственниц? Истребление ведьм? Несуразица, которая должна иметь хотя бы одно правдоподобное объяснение.

И что спасло жизнь Елене?

Юноша не мог похвастаться глубокими знаниями в области проклятий и всякого рода заклинаний, но ответ его очень интересовал. Ему уже приходилось однажды своими глазами увидеть последствия подобного рода "сглаза", поэтому с уверенностью можно говорить о том, что Сила и кровь бессмертного перед ним бессильны. Значит, кровь Дамона не могла стать той самой соломинкой, от прочности которой зависела жизнь принцессы. Сам напрашивается вывод о том, что ее Сила представляет собой нечто отличное от аналога бессмертных. Если предположить, что внутри девушки находится Свет (называть это можно по-разному: Добро, Любовь и прочий набор банальностей, которые имеют реальное воплощение в человеке), то ситуация становится предельно ясной. Мужчине довелось своими глазами увидеть сущность "болезни" любимой девушки, которая сводилась к наличию Тьмы в ее теле. Она должна была как бы "отравить" ее организм, заставить сердце остановиться, но Мисао, как и сам вампир, не учла некоторых завидных особенностей Елены. А что делала старая ведьма? Церковные свечи, святая вода, заговоры, нашептывания и прочая ересь, оказавшаяся на поверку довольно действенной. Иными словами, хозяйка пансиона помогла девушке, заставив ее саму бороться.

Юноша слабо верил в реальную возможность подобного развития событий, но факты говорили сами за себя. Он давно заметил то, на что его братец не обратил ни малейшего внимания — Елена обладает Силой, причем отличной от его собственной.

За всеми размышлениями, он успел немного "остыть", поэтому выезжая за пределы славного города Нью-Мехико не чувствовал даже сотой части того гнева, который одолевал его полутора часами ранее.

Съехав с главного шоссе на второстепенную дорогу, пришлось значительно сбросить скорость и уже более внимательно прислушиваться к своим ощущениям. Вокруг царила мертвая тишина, что в принципе было обычным явлением. Вампир находился в промышленной зоне, которая по всей видимости уже много лет не использовалась. Через пару километров его ждала новая неприятность в виде насмешливого знака об отсутствии проезда. Прихватив с собой внушительных размеров сумку, с лежащими внутри кольями и небольшим запасом наборов "Анти-Лис", позаимствованный у Дориана, он перекинул поклажу через плечо и торопливо осмотрелся по сторонам. По его ощущениям до ангаров оставалось около двух-трех километров, времени было еще предостаточно, но что-то подталкивало его в спину, заставляя ускорить шаг. Этим "что-то" стало самое отвратительное предчувствие того, что с подругой приключилась беда.

В человеческой скорости никакой необходимости не было, потому как свидетелей в подобного рода местности очень проблематично найти. Чувствуя себя невольным участником дурацкой видеоигры о постапокалипсическом мире, Дамон выбрал северо-восточное направление и побежал. Силой он пользоваться не стал, чтобы не привлекать внимания возможно затаившейся неподалеку лисицы, и полностью положился на сверхчуткий слух.

Ангары он увидел через три минуты, а вот выбрать подходящий не представлялось возможным. Причина была проста — ни в одном из них никого не было. Мужчина остановился, чтобы спокойно обдумать ситуацию, напряг все органы чувств и почти уговорил себя послать слабенькую волну, когда расслышал то, чего не заметил прежде. Тихий "ка-ап", сопровождаемый тяжелым ударом сердца, настолько редким, что явно не мог принадлежать человеку или же вампиру. Если только…

Он в одну секунду оказался внутри помещения, забыв на мгновение о необходимости скрываться, и сразу же почувствовал запах крови, смешанный с чем-то тошнотворно сладким. Все вокруг было окутано мраком, что никак не повлияло на ясность видения мужчины. Острое зрение зацепилось за темную фигуру, лежащую на полу, а обоняние подсказало имя несчастной — Франческа. Она лежала лицом вниз, неестественно подобрав под себя ноги.

— Как же тебя так угораздило? — вмиг оказался рядом с ней мужчина. Ему хватило одного взгляда на ее спину, чтобы вновь потерять над собой контроль. На правой стороне, немного ниже лопатки, торчала рукоятка ее же собственного ножа из красного дерева, который она так любила. Каким-то чудом Стефан сумел не задеть сердце, нанося этот гнуснейший удар в спину. — Фрэн, слышишь меня?

Вампир наклонился к лицу девушки и только тогда расслышал ответ:

— Подлый подросток, — прохрипела она, отплевываясь от крови.

— Я сейчас вытащу эту штуковину, а ты потерпи, ладно? — дрожащим от волнения голосом попросил он. Схватившись за резную ручку трофея, он резко потянул ее вверх, вызвав этим нечеловеческий крик. Девушка неестественно изогнулась в приступе боли и выдала совершенно непарламентскую речь, состоящую в основном из непечатных выражений.

— Тише-тише, — попытался умерить ее пыл друг. — Зря тратишь силы, лучше иди сюда.

Он притянул к себе ослабленное тело, потому что двигаться она была не в состоянии, прижал к своему горлу перемазанное кровью лицо и чуть отклонил голову в сторону, позволяя укусить себя.

— Я и не думала, что ты приедешь за мной, — откровенно заявила ему девушка, выговаривая слова с огромным трудом.

— Пей, — с нажимом произнес он, начиная выходить из себя. Даже сейчас, находясь одной ногой на пороге милого особнячка Дьявола, она не изменяла своим привычкам. Неужели пустые слова важнее жизни?

На этот раз подруга обошлась без комментариев, жадно нашаривая губами пульсирующую жилку. С первого раза укус не очень-то удался, что порядком разозлило обоих. Дамону не слишком понравилось отсутствие у нее Силы, без которой обмен превращался в настоящую муку, а девушка подверглась жестокой жажде, решившей добавить ей еще немного боли. Через пару минут ей все же удалось немного насытить голод, и с тяжелым вздохом отодвинуться от мужчины.

— Спасибо, — искренне произнесла она, грязной рукой вытирая губы. — Ты у меня вкусненький!

Юноша молча провел ладонью по ее спине, лично убеждаясь в довольно скором заживлении раны.

— Что вообще произошло? И откуда столько вербены? — он вновь сморщил нос, бросая брезгливый взгляд на то место, где совсем недавно лежала полуживая подруга.

— Стефик, видимо, подслушал наш разговор и взбесился, услышав о том, что ты увозишь Елену, — пробормотала итальянка, стараясь подняться на ноги. К ее огромному удивлению, сделать она этого не смогла.

На помощь тут же пришел мужчина, без труда поднимая ее на руки.

— Ну а дальше я ничего не помню, — закончила девушка, обвиваясь руками вокруг его шеи.

— Черт бы побрал этого Стефана! — зарычал он, подхватывая свободной рукой сумку и направляясь к выходу.

Оставаться здесь было бы неразумным поступком по многим причинам. Фрэнки все еще очень слаба, ангар пуст, что говорит об отсутствии здесь и лисы, и его драгоценного родственника, а это уже заставляет волноваться. Куда мог направиться братик? Ответ слишком очевидный, чтобы произносить его вслух.

— Знаешь, я тут пока лежала, о многом сумела подумать, — разрушила она цепочку размышлений друга. — И вот что могу сказать: хреново дело.

Вампир хмыкнул, удивляясь проницательности девушки.

Он уже подходил к машине, когда итальянка повела носом и радостно потерла ладони, молниеносно спрыгивая на землю.

— Сводишь меня в ресторан? — заливаясь хриплым хохотом, спросила она. Проснувшийся внутри нее хищник как нельзя лучше помог придти в себя, а жажда крови придала сил.

— Платишь ты, — подмигнул ей мужчина, учуявший то же, что и она: группа парней из пяти или шести человек, рыскающих по округе в поисках приключений, которые сами нашли их.

Франческа выбрала самый подходящий наряд для себя из той кучи тряпья, которую в этом магазине было принято считать "Модной одеждой из Европы", судя по вывески на двери сомнительного бутика, и бросилась переодеваться, на бегу скидывая с себя вконец испорченные дизайнерские вещи. Не стоит упоминать тут о том, с каким огромным трудом ей удалось уговорить Дамона остановиться на пару секундочек, потому что он обеспокоен одной проблемой: "Отсутствие Стефика в ангаре". И она полностью разделяла его тревоги, вот только никак не могла позволить себе творить добро и справедливость на планете в неподобающем виде.

Через пару мгновений она выпорхнула из кабинки, почувствовав себя настоящим человеком — довольная, сытая, отдохнувшая, она готова была любить весь мир за исключением нескольких тварей, не заслуживающих этого чувства.

Забравшись в Бугатти, она кинула извиняющийся взгляд на лицо друга, опустила глаза в пол и покончила на этом со светскими реверансами. Положив голову на плечо мужчины, она закрыла глаза, возвращаясь к их незаконченному разговору.

— Так почему ты все-таки приехал за мной?

— Ты думала, мне плевать? — оскорбился вампир. — Не ты ли всегда утверждала, что я целиком человечный?

— Я и сейчас так говорю, — спокойно согласилась девушка. — Просто мне давно стало казаться, что для тебя не существует выбора: "Я или Елена". Поэтому я еще час назад приготовилась умирать.

— Рад, что удивил тебя, — довольно улыбнулся друг, на секунду позабывший о своих тягостных раздумьях и необходимости безостановочно гореть огнем злобы.

Фрэнки ухватилась за столь прекрасную возможность хоть на один час отвлечься от размышлений о мести, поэтому решила продолжить дурачиться.

— Кстати, я тебе еще там хотела сказать, — как бы только что вспомнила она. — Я люблю тебя.

Жаль, что не удалось увидеть его лицо в этот момент! По всей видимости ей удалось очень искренне и ненавязчиво произнести фразу, которую она всегда считала более чем глупой.

— И что мне прикажешь делать? — нахмурился он.

— Схватить меня в охапку и расцеловать мое счастливое лицо! — пропела девушка и залилась хохотом, на всякий случай отодвигаясь подальше.

— Поганое чувство юмора, — буркнул Дамон, пронзая ее презрительным взглядом.

— Ой, да брось! Ты вечно такой серьезный, что иногда меня заносит, — поддела она его. — Еще скажи, что совсем меня не любишь! Или ты думаешь, что я не заметила твоей тревоги за свою персону, когда ты вбежал в ангар?

Каким-то непостижимым образом ей действительно удалось почувствовать все, что происходило с другом в тот момент. Он был на грани отчаяния, пытаясь напоить ее своей кровью, сыпал бесконечными угрозами, обещая братцу милые каникулы длиною в вечность, билеты на которые обязательно приобретет в ближайшее время, а конечным пунктом назначения поставит Ад. И это понравилось девушке.

Злобное рычание заставило ее подыскать иную тему для разговора. Что ж, пора привыкнуть. Ведь рядом с ней не белый и пушистый котенок, а кровожадный вампир Дамон Сальваторе (точнее тот, кем он всегда старался казаться).

— Ладно, молчу. Хотя нет, давай-ка разберемся еще с одним дельцем, — с особым наслаждением причмокнула она губами, и выпалила давно терзающий ум вопрос. — Как насчет отцовства?

Мужчина повернулся к ней лицом, позволив своему удивлению перейти всяческие границы.

— Ты о чем? — решил уточнить он.

— О ком, дружище, — просияла в ответ подруга. — О маленьких Дамонах, продолжателях славного рода итальянской фамилии.

— Стеф тебя по голове ударил? — продолжал он теряться в догадках. — Какие дети?

— Маленькие такие, с пухленькими щечками и умильными глазками, — не внесла никакой ясности девушка. — Просто я не знаю, могут ли быть у вампира дети. Мне нужно было успокоить твою принцессу, вот и ляпнула первое пришедшее в голову.

Юноша окинул ее взором практикующего психиатра, понимающе покачал головой, а потом со смехом ответил.

— Даже если и могут быть, то только между вампирами. Человек не в состоянии выносить бессмертного ребенка. Перед тем, как убить Стефана, обязательно задай ему этот вопрос, — посоветовал он, позволяя нахальной подружке вновь склонить голову у него на плече. — Братец у нас великий всезнайка, поэтому с радостью введет тебя в курс дела и…

— Подожди, — остановила его девушка. — А если Елена реально залетит? Коли уж теоретически сие возможно, то где гарантия безопасного секса?

— Фрэн, ты занимаешься глупостями, — отбросил шуточки мужчина. — Не забывай о частной жизни, пожалуйста, и ее неприкосновенности.

— Ладно-ладно, — примирительно произнесла итальянка. — Так как насчет роли главы большой и шумной семьи? У тебя такое лицо было, когда блондиночка задала мне свой офигительный вопрос, что я чуть от любопытства не умерла.

Она повернула к себе голову друга за подбородок, чтобы получить возможность своими глазами увидеть ответ на вопрос. Если исходить из ее ощущений, то категоричное "Нет" не должно слишком уж удивить, но что-то подсказывало, будто ответ будет чуточку другим.

 

Глава 11

Дамон уже приготовил отрицательный ответ, который должен был полностью удовлетворить любопытство подруги, когда раздумал произносить его вслух.

— Зачем тебе это? — раздраженно спросил он, вновь уделяя все свое внимание обратной дороге.

— Не поверишь, я просто хочу знать, — ехидно отозвалась Фрэнки. — Мы столько лет знакомы, но иногда мне кажется, что я совершенно чужой тебе человек. Не устаешь держать все в себе? Так ведь и крыша может поехать.

Девушка обиженно отодвинулась от него и уставилась в окно немигающим взглядом. Привычка друга принимать все как должное давно начала ее утомлять, а постоянное напряжение, в котором он находится круглые сутки, ощутимой стеной возникло между ними. "Фрэн, сделай то/сделай это, и никаких разговоров обо мне!". Действительно, проще днями напролет говорить и думать только о Елене. Нет, понятно, что он безумно ее любит, по всей видимости, еще и гораздо больше, чем себя, но… С появлением этой девочки в его жизни как будто что-то сломалось окончательно, да и в нем самом. У него появилась цель, а уже она в свою очередь преобразилась до идеи "Фикс". И формулировка данного пунктика звучала следующим образом: "Елена должна быть счастлива". И сделать это предстояло именно ему, причем, не руководствуясь логикой. Бред какой-то! Неужели он этого не замечает?

Вампир слышал каждую мысль своей рассерженной подруги, но не спешил с извинениями. Сейчас его гораздо больше волновала более насущная проблема с именем "Стефан". Он до сих пор не нашел в себе объяснений тому, что произошло между ними утром, и каким таким непостижимым образом братишка стал вдруг сильнее него?

— Давай сделаем так, — решительно развернул он лицом к себе итальянку. — Как только все закончится, я обещаю тебе ответить на любые вопросы. А пока расскажи о том, что ты увидела сегодня возле пансиона?

— Да там все было проще некуда, — начала она объяснения, когда раздумала затрагивать эту тему. Во всяком случае, пока некто не удосужится перестать делать вид, будто ее вопросов не существует в принципе. — Но я отвлеклась. Да или нет?

Мужчина тут же переменился в лице и с особой злостью бросил ей прямо в лицо предельно ясное: "Нет!".

Девушка потерла ладони и с похвальным рвением ухватилась за предоставленную возможность.

— То есть ты у меня вовсе не мечтаешь о семье? — вцепилась она в него взглядом. — Не представляешь себе нечто типа: огромный особняк где-нибудь в глуши мира, где радостно хлопочет по хозяйству в разы поумневшая блондинка-вампир, скромное солнышко светит исключительно в окошечки уютного гнездышка двух ополоумевших от страсти бессмертных и вокруг царит счастье, любовно выпестованное чудесной парой Елена и Дамон. Ты возвращаешься в сею обитель, правда пока неизвестно откуда… Ну скажем из донорского пункта. Тяжелый выдался денек, под мышкой у тебя три пакета с кровью и букет роз для любимой женушки. Кровово-красных, как и подобает всякому уважающему себя кровопийце.

— А почему три пакета? — помимо воли вырвалось у друга, о чем он тут же пожалел. Не стоило поддерживать ее глупости, потому что это слишком дорого будет стоить.

— О-о-о, — совсем уже погрузилась в мир фантазии Франческа. — Это самая завидная часть истории. У нас ведь счастливая семейка: ты, она и дитя. Такой шаловливый карапуз с румяными щечками, который с нечеловеческой скоростью несется встречать одуревшего от счастья папашу. Нет, не потому что так сильно любит тебя, а подталкиваемый жаждой.

— Это действительно мой ребенок? — вновь удивился юноша. — Знаешь, никогда бы не стал кормить его дрянью в пакетах.

— Что и требовалось доказать! — задорно рассмеялась девушка. — А насчет этой крови ты прав. Пробовала однажды данный напиток и с уверенностью могу сказать: вампиры такое не употребляют. Даже Стеф бы не осмелился… — ляпнула она и тут же замолчала, понимая, что время шуточек подошло к концу.

— У него теперь излишек смелости, — друг яростно сжал ладони в кулаки. — Так что ты видела?

— Да много всякой гадости, — сморщилась итальянка, вмиг становясь полностью серьезной. — Ты, когда был там, все терялся в догадках, откуда у него столько Силы. И вот что я могу тебе на это ответить: нет у него ничего подобного. Эта тварь длиннохвостая все подстроила. Она каждый раз посылала волну вслед слабенькой мощи Стефика, и ты чувствовал, будто братишка в кунг-фуисты записался. На самом же деле все было совершенно по-другому, хотя он и сам не догадывается, что его способности принадлежат отнюдь не выдающимся талантам мистера Сальваторе. Плюс ко всему прочему, он и не подозревает о том, что находится под строгим контролем мохнатой дамочки, которая ежесекундно из кожи вон лезла, помогая ему в разы увеличивать ненависть к тебе. Она нашла его слабость довольно забавной игрушкой, сделала правильные ставки, но я лишила ее победы на самом финише. Сомневаюсь, что малыш Стефи собирался тебя убить, хотя и был недалек от подобной низости, а вот в том, что я теперь кандидат в преисподнюю под номером один — можно даже не сомневаться. Лисице очень не понравилось мое вмешательство.

Дамон жадно вслушивался в каждое слово, лишь подтверждающее его догадки об истинном положении дел. Выходит, он оказался прав, полагая, будто младший вампир связался с плохой компанией. Осталось только найти способ вытащить братишку из-под "дурного влияния". А с этим могут возникнуть довольно неоднозначные трудности.

— Вы одни были, когда он…? — мужчина указал взглядом на лежащий на приборной панели нож, решив приберечь на более мирное время эти обстоятельные разговоры о поведенческой линии брата.

— Я точно никого не чувствовала рядом, иначе бы не позволила себе мило болтать с тобой о живой Мисоке, — пожала точеным плечиком девушка, делая особый акцент на слове "живой".

— Выходит, он сам задался целью достать меня, — задумчиво пробормотал друг, нервно постучав пальцами по рулю. — Как ему вообще удалось с тобой справиться, если ты говоришь, что Силы у него нет?

— Ты меня не слушаешь, — покачала головой Фрэнки. — Меньше всего я ожидала от него подлости, потому что мне стало его банально жалко. У нас по дороге выдалась минутка для небольшого разговора о Елене, и я готова была поклясться, что он все осознал. Да, младшенький ненавидит тебя до потери пульса, считает абсолютно бесчувственным, злобным монстром, который привык владеть тем, что ему никогда не будет принадлежать, но мне казалось, будто моя аргументация как-то повлияла на его точку зрения. Сводилась она к тому, что блондинка сама тебя выбрала и лично позволила тебе все те вольности, свидетелем которых стал малыш Стефан. В кои-то веки я готова была назвать его чуть ли не другом, протянуть руку помощи, дабы вытащить эту подлость из болота, в которое он угодил благодаря своим чувствам к девчонке, а потом звонишь ты и говоришь об отъезде. Я даже понять ничего не успела, как оказалась на полу. Кстати, — она хлопнула себя ладонью по лбу, только что вспоминая о последних расслышанных ею словах. — Он ведь что-то бросил мне в лицо… Нечто типа: "Подавись, тварь. И дружку своему передай, чтобы даже не пытался искать Елену".

— И ТЫ ТОЛЬКО СЕЙЧАС ОБ ЭТОМ ГОВОРИШЬ? — во всю мощь легких заорал мужчина, мгновенно изменившись в лице.

— Дамон, — пропищала итальянка, сжавшись в комок в надежде спрятаться от наполнившего салон автомобиля гнева. — Я это буквально секунду назад вспомнила.

Он никак не отреагировал на попытки подруги успокоить его. О чем он размышлял полчаса назад? Что не будет мстить? Все верно, просто убивать.

Кайлеб с показным спокойствием наблюдал за сборами своей девушки, испытывая непреодолимое желание вырвать из ее рук сумку. Ему категорически не нравилось то, что она поедет с ними "на охоту", как называл их затею Алекс, иными словами — глупость чистой воды. К чему приведет его жажда мести? Станет легче? Арнетт уже ничем не вернуть, а вот потерять они могут очень многое. Именно поэтому юноша несколько дней подряд без устали твердил одно и то же условие: Кэролайн остается здесь. Да, она скучает по родителям, своей прошлой жизни и всему тому набору обыденностей, которые в ней присутствовали. Но разве это повод необдуманно вмешиваться в разборку между вампирами и еще более сверхъестественными существами, со странным имечком китсуны? Он с радостью привез бы ее родных сюда или же в любой другой город, в котором живут обычные люди, а не сборище оживших мифов и городских легенд. Однако девушка оставалась непреклонной, точнее, решила до победного конца пользоваться природным нежеланием идти на уступки. В ход в данном случае шло все: шантаж, угрозы, лесть, соблазнение, капризы, истерики, вновь лесть и уговоры. В течение последнего месяца их отношения претерпели несколько стадий кардинальных изменений, и с каждым днем с ней становилось все сложнее. Она чувствовала, какую привязанность испытывает к ней ассасин, и пользовалась ей вовсю. Уже не впервые ему пришлось пожалеть о своей симпатии к стерзвозным характерам, и он все чаще стал замечать, что влюбился отнюдь не в достоинства этой девочки, скорее именно в недостатки. Ощущая раздражение от бесчисленного множества споров, возникающих практически на пустом месте, он ловил себя на мысли о том, что действительно счастлив рядом с ней. Как-то естественно и по-настоящему. Возможно, причиной тому служили головокружительные последствия мгновенных перемирий, когда обе стороны вывешивали белые флаги, чтобы от упреков перейти к взаимным признаниям.

— Злишься? — Кэролайн повернулась к нему лицом, заставляя вновь вернуться в пределы комнаты.

— Отнюдь, — процедил сквозь зубы юноша, делая вид, будто совсем не замечает ее попыток сменить его гнев на милость.

— Кайл, — возвела она глаза к потолку. — Я устала тебя уговаривать. Ты как маленький ребенок, которого не касаются взрослые дела. Неужели трудно поставить себя на мое место? Я живу здесь около двух месяцев, а уехала из дома недели на две раньше. Разумеется, соскучилась по родным. Мне осточертело торчать здесь, изображая из себя послушную девушку вечно всем недовольного вампира. Я хочу жизни, понимаешь? Настоящей, а не той иллюзии, которой ты заставляешь меня жить. Вокруг меня полчищами вьются жадные до крови бессмертные, вечно сравнивая меня с аппетитной котлетой. А потом уносятся прочь с одной мыслью, четко выведенной на лбу: "Она дочь Корвинуса". Запретный плод, что называется. Я тебя ни в чем не виню, — добавила она уже более нежно, смягчая тем самым эффект от высказанных претензий. — Мне действительно хорошо с тобой, но я не та, кто может радоваться уединенной жизни на краю света. Это сложно, любимый, не иметь возможности бесстрашно выйти на улицу без сопровождения. Я постоянно оглядываюсь, словно за углом меня кто-то поджидает. Другая жизнь — вот что мне необходимо.

Она обошла разложенный посредине комнаты чемодан, села рядом с мужчиной на диван, подобрав по себя ноги, и положила голову ему на плечо.

— Подумай над этим, пожалуйста, — прошептала девушка.

— А при чем тут поездка с отцом? — удивился он, обнимая ее за плечи. — Как она связана с твоим желанием начать другую жизнь?

Свою предыдущую речь она отрепетировала дважды, а вот ответа на этот довольно безобидный вопрос у нее не имелось. В действительности ее словно магнитом тянуло назад, особенно, когда выяснилось, с кем именно вновь живет Елена. Она и сама не могла себе ничего объяснить, резонно полагая, будто интуиция ее не подводит. Ей просто необходимо быть там, без всяких оговорок о возможной опасности. И больше всего девушку удивил тот факт, что едет она туда не ради забавы или из желания посмеяться над некогда лучшей подругой. Ее ждал Дамон. Да, именно так ей казалось. Интуиция, внутренний голос, предчувствие — называть можно как угодно, суть остается прежней. Он ее ждал.

— Мы ведь еще вчера все решили, — привычно стала отбиваться она от нападок ассасина.

— Я задал вопрос, — холодно произнес он. — Думаю, в надежде услышать ответ. Почему ты так рвешься в Феллс-Черч? Только ли из-за родителей?

Кэролайн не поверила своим ощущениям. Неужели все эти бесконечные споры велись по одной предельно смехотворной причине: он ревнует?! Практически привыкнув к откровенному выражению своих чувств, она незамедлительно задала этот вопрос юноше, в глубине души надеясь на положительный ответ.

— Ревную? — откровенно рассмеялся над ней он. — Даже если и так, это мое право.

Девушка мысленно поаплодировала своей персоне, развернула его лицом к себе, наблюдая как холодные темно-карие глаза медленно наливаются нежностью и светом, превращаясь в светло-золотистые очи, без единого намека на присутствие в них пресловутых красных точек.

— Когда мы поедем? — спросила она, не сводя с Кайлеба гипнотического взгляда.

— Завтра, — буркнул он, изо всех сил стараясь отвернуться. Ему совсем не понравилось то, что он сейчас чувствовал. Каким образом ей всегда удавалось добиваться своих целей? Почему именно рядом с ней он переставал быть одним из самых кровожадных вампиров в клане, и превращался в подкаблучника? Что она с ним делает?

— Я просто люблю тебя, — ответила она на все вышеперечисленные вопросы, легко догадавшись о сути его размышлений. — Страсть, помнишь? "Между вампиром и человеком она неизбежна", — немного переиначила она недавно вычитанный отрывок из старинной книги, которую не так давно отыскала в огромной библиотеке Алекса. Прочитать до конца она ее так и не сумела, но некоторые моменты дали ответы на огромное множество вопросов. В частности ее интересовала сама возможность отношений между обычной девушкой и бессмертным мужчиной. В книге ясно говорилось о том, что подобного рода чувства заканчиваются довольно плачевно, потому как обоим приходится очень тяжело рядом друг с другом. Для вампира кровь любимой женщины становится своего рода наркотиком, вызывающим мгновенное привыкание, но потом "дозу" приходится увеличивать и увеличивать, чтобы насытить все возрастающий голод. Чаще всего это приводит к смерти человека. Обмен кровью, бывали случаи, помогал избежать подобного исхода, однако обойти смерть можно только путем превращения. У бессмертных противоположного пола все происходит гораздо проще, потому что они более спокойны и уравновешены, нежели мужчины. Все это было изложено довольно путано и непонятно, из-за почти полувековой давности фолианта, но общую суть можно было ухватить, воспользовавшись любезными объяснениями Александра.

Еще девушку очень заинтересовала глава о ламиях (дети, родители которых оба являются вампирами) и их связи с ассасинами. Корвинус рассказал ей о том, что большую часть клана составляют как раз Рожденные, и что раньше превращение считалось допустимым лишь в случае с женщинами, которых специально отбирали среди человеческой расы. Им предназначалось стать своего рода начальной ветвью той или иной фамилии, говоря современным языком, они были суррогатными матерями. По Закону Хашишинов они не имели никаких прав на своего ребенка, и в большинстве своем их либо убивали, либо они добровольно выходили на солнце (действенный способ самоубийства, как поняла Кэролайн). Ее до глубины души тронула эта история, особенно потому, что отец Кайлеба сам был из числа рожденных подобным образом детей. Правда, как только ему удалось стать Главным, этой варварской традиции положили конец и вообще запретили вмешивать людей в дела клана. По какой-то нелепой случайности один пункт Правил, заставляющий стынуть кровь в жилах, заменили его братом-близнецом. По крайней мере, так показалось девушке. Убивать людей за опасное знание и заставлять женщин отдавать своих детей в жадные руки убийц — разницы не существовало.

Ламии во многом отличались от превращенных вампиров. Они не боялись солнечного света, имели гораздо большую Силу, были более терпимы к крови, потому что с детства учились контролировать жажду. На этой части повествования старший ассасин сделал изящную паузу, многозначительно переглянулся с девушкой, и пояснил, что до наступления совершеннолетия маленьких вампиров стараются ограничивать в крови. Если взрослому ламии она нужна около одного-двух раз в неделю, то ребенка поят ей не чаще двух-трех раз в месяц. Все остальное время они употребляют привычную для большинства людей пищу, разве что с некоторыми нюансами — обязательное наличие свежей крови (будь то животная или же человеческая). Девушка довольно смутно себе представляла подобное меню, поэтому удовлетворилась емким сравнением со стороны мужчины о соли, которая присутствует практически во всех блюдах.

С достижением восемнадцатилетнего возраста Рожденному предлагается выбор: взрослеть дальше или же остановить старение, тем самым окончательно закончив свое превращение. Сам Алекс не видел никакой необходимости в постоянной молодости, поэтому ограничился порогом в тридцать один год.

— А Кайлеб? — задала она вполне логичный вопрос. Он ведь сам рассказывал, будто его превратили, хотя ту беседу с большим трудом можно назвать откровенной. В тот памятный день юноша добивался своей привычной цели: нарушение Закона с последующим убийством глупой девушки, которая решила выслушать его якобы "правду" до конца. — Он — ламия?

В тот момент ей казалось, что более неподходящего названия для этого мужчины просто не существует. Вампир — звучало зловеще, гордо и загадочно; ламия — сухо, туманно и смешно.

Отрицательный ответ Главного позволил свободно вздохнуть лишь на секунду, потом к ней вновь подкралось любопытство.

— Как же он может находиться на солнце?

Ответ оказался настолько путаным, что ей по сей день не удалось полностью понять суть услышанного. Превратил его Корвинус, сам же научил всему, чем владел, а вот остальным занимался с ним Шиничи. Именно он отбирал среди новорожденных самых сильных, выносливых и злых ("как будто речь шла о собаках" — подумалось девушке), "воспитывал", показывал, как питаться эмоциями. Если опустить все животрепещущие подробности, которые ей в большинстве своем пришлось пропустить мимо ушей, то Кайлу пришлось пройти нечто вроде "курса молодого китсуна" по ускоренной программе. Разумеется, добродетели и человечности это отнюдь не способствовало. В конце каждого "семестра", если только можно назвать подобным словом кромешный Ад, через который проходили молодые вампиры, самым лучшим из них делались татуировки. Здесь их называли "Метками", но суть от этого не менялась. Молодых людей клеймили каким-то особым составом, и именно данный "знак отличия" позволял им беспрепятственно находиться на солнце круглые сутки, чем отнюдь не могут похвастаться обычные превращенные. Александр считал, что дело вовсе не в татуировках, а в особом заклинании, используемом Шиничи, но факт оставался фактом — солнечный свет не оказывал на них никакого губительного действия.

— Но я не видела на нем татуировок, — растерялась тогда девушка. Может, она и не была самой внимательной особой на свете, но доскональным знанием идеального по своей красоте тела Кайлеба могла похвастать перед окружающими.

— Затылок, моя дорогая, — благодушно ответил Главный. — Оттого и любовь к длинным волосам.

….Она машинально провела ладонью по светлым прядям, выплывая из воспоминаний, и только сейчас поняла, что находится под пристальным вниманием двух удивительно красивых и очень любопытных глаз.

— Как же я тебя люблю! — покачал головой мужчина, наклоняясь к ее губам.

Дамон вбежал в дом с такой скоростью, что даже не расслышал наставительного оклика подруги: "Тише будь, ты ведь ее напугаешь!", за свистящим шумом ветра в ушах. На время он позабыл обо всем на свете, за исключением своей принцессы, и не обратил никакого внимания на ее сон. Просто подхватил на руки, прижал к себе и с облегчением позволил сердцу и дальше надсадно биться о ребра.

Елена, вопреки заверениям Франчески, не испытала и намека на испуг. Она расслабленно повисла на плечах мужчины, бросая быстрый взгляд за окно. Солнце действительно еще не успело сесть, а это значит лишь одно: он в тысячный раз сдержал данное ей слово.

— Фрэнки? — тихо прошептала ему на ухо девушка, тут же вспоминая о причинах спешного отъезда.

— Все окей, солнышко! — раздалось от двери. — Вы друг друга не задушите? — с наигранным волнением поинтересовалась итальянка, взглядом знатока оглядывая тесные объятия сладкой парочки.

— Тебе не о чем волноваться, — парировал вампир, еще крепче сжимая в ладонях смысл всего своего существования. Ему не надо было напоминать себе о том, что стоит быть осторожным, потому что это правило уже вошло в привычку.

— А Стефан? — с нескрываемым отвращением произнесла девушка имя младшего брата. Сегодня в ней окончательно умерло все, что раньше связывало ее с этим… Странно, но человеком она больше не могла его назвать. Мужчиной — тоже. Она могла смириться с чем угодно, готова была побывать на месте подруги любимого, выдержала бы любое предательство с его стороны, молча снесла несправедливые нападки на Дамона, но только не то, что сегодня произошло.

Ответить ей хотел мужчина, однако первой сумела завладеть ее вниманием его приятельница.

— Зря ты винишь его во всем, — как ни в чем не бывало неслась она на волне лжи. — Стефик избалованный подросток, который решил поиграть во взрослые игры. Побаловался чужим телефоном, заставил старшего брата сгрызть ногти, а потом голыми пальцами выточить кол для своей персоны, перепугал тебя, но на этом его ограниченная фантазия закончилась. Я лишилась любимой раскладушки, твой вампир двух килограммов нервов, ты получила массу разочарования, потому что даже у бессмертных существует порог подлости. На этом и порешили, — примирительно закончила она, поворачиваясь к ним спиной. — Я повезла детишек на вокзал, а то они уже рвутся наверх, дабы порвать в клочья одного неудачливого бессмертного, у которого сегодня явные нелады с гороскопом. Блондиночка, люблю, целую. Дружище, помни о безопасности своих постельных подвигов.

И залившись хохотом, умчалась вниз по лестнице, жизнерадостным криком призывая Мэтта и Бонни поторопиться.

Мужчина решил быть с собой предельно честным, поэтому оставил свое недоумение на более подходящее время. Он не понял ни слова из того, о чем сейчас разглагольствовала знакомая, оттого и переключил все свое внимание на растерянные фиалковые глаза.

"И не вздумай увозить ее отсюда" — строго предупредила его вампирша. "Я все объясню позже, а пока умерь свой пыл любым из предложенных Еленой способов".

— То есть он ничего не сделал Фрэнки? — практически одновременно услышал он еще и вопрос. — Ты приехал и что?

— Мы встретились с ней по дороге, — туманно пояснил юноша, совершенно не понимая, зачем обманывает ее. Что задумала его подруга? И почему так трудно было сообщить о своих планах заранее? — Как ты себя чувствуешь?

Он обеспокоенно пробежался глазами по ее лицу, затем бросил внимательный взгляд на постель, лично убеждаясь в наличии спокойного сна, которым баловала себя девушка до его возвращения, заметил на прикроватной тумбочке тарелку, повел носом воздух и разочарованно вздохнул.

— Тебя даже покормить успели, а ведь я гораздо лучше сумел бы приготовить куриный суп.

Рядом с ней как нельзя лучше удавалось одно трудновыполнимое действие — он умел отвлекаться. В этом способствовали многочисленные желания, которые сменяли друг друга с едва уловимой скоростью. Каждый ее вдох заставлял думать о чем-то гораздо более отвлеченном, нежели окружающая реальность или нечто подобное.

— Немного болит все тело, но в целом я довольно бодрая, — запоздало ответила девушка, одновременно пытаясь понять причины происходящего вокруг нее кошмара.

— Тогда тебе нужно поспать, — безапелляционно заявил ей вампир, разбирая постель. — Обещаю, что все время буду рядом.

К его удивлению споров не последовало. Елена безропотно кивнула головой, залезла под одеяло, с огромным трудом сумела дождаться вампира, обвилась рукой вокруг его груди, свернулась клубочком и мгновенно заснула. Все это говорило о ее безграничной усталости, что отнюдь не удивительно после того, что ей довелось пережить сегодня.

Дамон строго следовал данному ей обещанию, поэтому и в мыслях оставался исключительно подле нее. Ему не хотелось заниматься бесконечными размышлениями на тему младшего Сальваторе, а гадать над словами итальянки и вовсе казалось бессмысленным занятием. Гораздо больше его беспокоил тот факт, что сегодня увезти принцессу не получилось. Не смотря на строгое предупреждение подруги, у которой явно созрел какой-то новый план, он собирался поступить по-своему. И если бы девушка чувствовала себя хотя бы чуточку бодрее, они бы уже сидели в машине, направляясь в сторону какого-нибудь милого местечка на краю света. Мужчине надоело необдуманно рисковать жизнью своей девушки ради каких-то призрачных целей, направленных на спасение подлых "утопающих". Франческа довольно однозначно дала понять, что во всем случившемся с ней виноват исключительно Стефан, правда, при этом тут же всеми способами высветлила его образ в глазах Елены. Пока совершенно неясны причины подобного альтруизма, но одно вампир решил для себя точно: его здесь больше ничего не держит. Собирался ли он мстить за страдания любимой? Стопроцентно, но чуть позже. Как и за ножичек в спине подруги.

Так прошло долгих несколько часов, показавшихся юноше парой минут. Ближе к часу ночи в окно комнаты тихо постучались, а отдернутая занавеска явила ему улыбающееся лицо Фрэнки.

— Мне к тебе или ты ко мне? — одними губами спросила она, ловко балансируя на отогнутой ветке дерева, растущего почти впритык к дому.

Друг беззвучно поднял оконную раму, протянул руку и помог ей оказаться в комнате.

— Что происходит? — зашипел он на девушку, внимательно осматривающую безмятежно спящее лицо Елены.

— Потерпи две секунды, — с нескрываемым раздражением ушла от ответа она. — Знаешь, мало похоже на грипп, да и на человеческую болезнь тоже. Насколько я могу судить, у нее были сломаны как минимум три ребра, осколками задето легкое и сердце. Притом ее еще и какой-то гадостью поили, судя по запаху, ведьмовские примочки. Ты забыл мне о чем-то рассказать?

Мужчина кивнул, не имея ни малейшего желания вдаваться в подробности. Вряд ли когда-нибудь ему удастся забыть сегодняшний день, но все же стоило бы попытаться. Во второй раз пережить то, что пришлось вынести сегодня — даже самому себе он не позволит вспоминать.

Итальянка задержалась у постели еще на пару секунд, потом закрыла окно, положила на подоконник вынутый из кармана засушенный букетик цветов, плотно задернула шторы и указала взглядом на дверь, как бы приглашая приятеля на небольшую прогулку.

Он заворожено проследил за ее манипуляциями, удивился наличию вербены, поцеловал спящую девушку и прокрался к выходу.

— Откуда цветочки? — юноша позволил своему голосу стать немного громче, хотя в этом не было никакой необходимости.

Уходить далеко не имело никакого смысла, поэтому они тут же уселись на пол в какой-то паре метров от двери в спальню. Отсюда было прекрасно слышно даже размеренное дыхание Елены.

— В ангаре прихватила парочку, — пожала плечами вампирша. — Значит, я натупила с болезнью? И что же это было на самом деле?

— Проклятье, — безразлично ответил Дамон, сжимая ладони в кулаки. — Давай сменим тему. Стефан у тебя чуть не ангелом получился, поэтому я жажду аргументации. Зачем делать вид, будто он белый и пушистый?

Фрэнки предполагала, что именно такой будет его реакция на все сказанное ей, поэтому уже заранее приготовила пламенную речь, переполненной фактами и уговорами.

— Я все сделала правильно, — начала она, стараясь избежать скептических взглядов друга. — Подумай хоть на секунду о том, что могло бы произойти, расскажи мы ей правду. Во-первых, Стефика ей действительно не стоит бояться, потому что он и пальцем ее не тронет. Нет, ты уж выслушай, а потом начинай говорить мне о моей непроходимой глупости, — остановила она бурную реакцию со стороны мужчины. — Я точно тебе говорю, что во всем происходящем с ней вины подростка нет. Мы немного поболтали о ее состоянии здоровья, поэтому я точно могу тебе сказать, что он готов был на коленях ползти к ней, кланяться тебе в ножки, просить прощения и прочая-прочая, лишь бы ты подпустил его к девочке. Выходит, этот страх будет лишним. Скажи тогда, зачем ее пугать? Верно, лучше промолчать. Теперь далее. Нам придется оставить ее здесь, потому что это единственный вариант спасения для нее. Думаю, Мусяо оставит ее в покое, если ей постоянно будет мозолить глаза кто-то из нас. Один сидит рядом с девочкой, нежно сжимая в объятиях восхитительно красивое тело, вторая охотится за воротником. Стефан молча будет терпеть, потому что я сумею уладить поганое дельце. А теперь хоть на секунду представь, что случилось бы, окажись он здесь в наше отсутствие. Елена начнет нападать на него, обвинять во всех смертных грехах, кричать, что ненавидит его больше всех на свете, будто он — ничтожество, и она желает ему поскорее скорчиться на солнце. Блондинка слишком эмоциональна, а твой братец не лучший пример уравновешенности. Боюсь, он наделает глупостей, прежде чем поймет, что пугает ее.

— Давай разберемся в логике событий, — перестал сдерживаться вампир. — Зачем нам оставлять ее здесь? Ты ведь можешь увезти ее куда угодно, а я спокойно решу все проблемы.

— И ты думаешь, что я подпишусь на это дело? — вздернула брови вверх девушка. — Если она чихнет по дороге, ты же меня на ремни пустишь! А я очень и очень люблю свою бессмертную жизнь. Поэтому уж прости, но везешь ее либо ты, либо она остается здесь. Ты ведь никуда не поедешь? Следовательно, мой план полон правильных идей.

Мужчина на секунду онемел от подобного поворота событий, но потом все же сумел признать правоту итальянки. Действительно, уехать он просто не может. По крайней мере, пока не выяснит все причины, согласно которым Стефан превратился в приспешника китсунши.

— И все-таки для меня осталось очень много непонятного, — задумчиво протянул он, цепляясь взглядом за лицо девушки. Что-то она не договаривала, вот только ему никак не удавалось понять, что именно. — Я ведь хотел увезти ее отсюда, а ты не дала мне этого сделать. Почему?

Франческа на секунду задумалась, пытаясь вспомнить о причинах своей же просьбы, более похожей на четкие указания. Странно, но ей в тот момент это казалось предельно ясным, простым и правильным решением. Сейчас же оставалось только недоумевать.

— Честно, Дамон, я не знаю, — откровенно призналась она, предполагая, что последует ответом в следующую секунду. Хорошо, если он обойдется полным ненависти взором, а ведь может случиться и нечто гораздо хуже.

— Я не удивлен, — вздохнул вампир. — Что-то идет не так, и мне очень это не нравится.

Итальянка готова была разрыдаться от счастья и кинуться ему на шею, но вовремя сумела взять себя в руки.

— Думаешь, стоит действительно увезти ее отсюда? — напряженно вслушиваясь в спокойное дыхание Елены, полушепотом спросила она.

— Нет, — отрицательно покачал мужчина головой, поднимаясь на ноги. — Утром заглянешь к нам на секунду, мне нужна будет помощь. И еще, — он ненадолго замолчал, пытаясь подобрать правильные слова, а потом с помощью Силы добавил: "Завтра вернемся к моему первому плану. Можешь уже начинать готовиться к свиданию".

Он послал ей сияющую улыбку и повернулся спиной, с небольшой долей иронии вслушиваясь в участившееся сердцебиение подруги.

 

Глава 12

Стефан бродил по округе, пытаясь разобраться в своих чувствах. За последнее время он настолько запутался в себе, что перестал отделять одну эмоцию от другой. Ежесекундно ему приходилось испытывать на себе волны расплавленной ярости, смешанной с тягуче-невыносимой ненавистью. И это нравилось юноше в последнюю очередь. Он сильно изменился за последние месяцы, и только сегодня его стали пугать столь кардинальные перемены. Ему как будто пришлось стать совершенно другим человеком, вот только непонятно ради чего. Вокруг и внутри него царил хаос и полная разруха, вытеснившие собой любые светлые чувства. Он постоянно думал о брате, и все реже возвращался мыслями к своей любимой.

Что о ней болтала итальянская вертихвостка? Она больна, причем довольно серьезно. По одному из предположений этой сомнительной дамочки, Елена беременна. Господи, разве подобное возможно?!

Ему лично хотелось убедиться в бредовости подобной идеи, но сделать он этого не смог. Не сейчас, когда он способен до смерти перепугать ее, в очередной раз потеряв остатки самообладания. Нужно найти немного времени, успокоиться, как следует утолить жажду и только тогда вернуться к ней, чтобы предпринять меры. Проблемы надо решать по мере их поступления.

Сейчас главной задачей было найти в себе силы для дальнейшей борьбы, продумать более совершенную модель поведения, попытаться обговорить все с братом, как-то объяснить ему случившееся, попробовать добиться доверия. В любой другой день он жестоко рассмеялся бы, услышь нечто подобное, но теперь было не до шуток. Любимой девушке угрожает смертельная опасность, о которой она даже не подозревает. Дамон со своими играми зашел дальше некуда, и только Стефан может положить этому конец.

В первую очередь необходимо сорвать с лица старшего Сальваторе злополучную маску принца из сказки, чтобы показать Елене, насколько сильно она заблуждается на его счет. Но как сделать это незаметно для парочки, которая станет следить за каждым его шагом, даже в случае удачно продуманного оправдания? Они и близко его не подпустят, если почуют хоть малейший намек на фальшь. И если с итальянкой еще можно договориться, то родственник настроен будет самым скептическим образом, именно для него нужна полностью реалистичная картина истинности поступков мужчины. Ладно, этот пункт он постарается как-нибудь обойти в будущем.

А вот о разговоре с девушкой предстояло начать задумываться прямо сейчас. С ней будет сложнее всего, потому что она настолько прониклась мыслью о своей предполагаемой любви к старшему вампиру, которая давно перешла границы вседозволенности, и теперь очень трудно убедить ее в обратном. Возможно, она даже сумела полюбить его по-настоящему. Юноше до сих пор не удавалось поверить в это, но ведь все может случиться. Особенно если речь идет о его брате.

Он остановился возле ничем не примечательного на вид домика, несколько раз постучался и вошел сразу же, едва перед ним появилась узкая полоска света, падающего из чуть приоткрытой створки.

— Не знала, что ты решил ослушаться меня, — вместо приветствия произнесла Мисао. — Я ведь довольно ясно сказала, что тебя ждет Елена.

— Я не могу, — побелевшими губами выдавил из себя вампир. — Не знаю, что делать. Как ее вернуть?

Лиса возвела глаза к потолку, бесчисленное число раз коря себя за крайнюю глупость. Связаться с этим бесхребетным существом было ужасно опрометчивой идеей. Она до мельчайших подробностей вспомнила тот день, когда он появился на пороге ее дома. Тогда ей с трудом удалось узнать в нем главную надежду и опору Шиничи. Он практически забыл обо всем, что внушал ему китсун: о необходимости убить Дамона, о том, кто запрятал его в Ши но Ши, а кто вызволил оттуда, вернул кольцо и был предельно ласков с ним в течение достаточного количества времени. Этот поганец окончательно вернулся в себя, вновь перешел на животную кровь и чуть не разрушил кропотливо отточенный до мелочей план Великой-Борьбы-Двух-Братьев. И все же отрепетированная до автоматизма ненависть давала о себе знать и все, что потребовалось от Мисао в тот злополучный вечер, это лишь немного подкорректировать воспоминания младшенького.

Она задумалась ненадолго, вспоминая о причине, подтолкнувшей его на сотрудничество, и тут же загоготала в голос. Действительно, что может быть проще и понятнее? "Елена любит Дамона" — вот оно, яблоко раздора двух вампиров. Не могут поделить одну девчонку, грызут за нее друг другу глотки, бросаются кольями, плюются ядом и прочий бред, не достойный осмысления. Ей и в голову не могло придти поставить себя на место Стефана, да и зачем, собственно, заниматься подобной низостью? Он пришел за помощью и обязательно ее получит. Цена? Об этом она решила умолчать на первое время. Мальчишке ведь нужна блондинка? Он ее получит, но условие "Живая" ей никто не ставил.

Лиса посмотрела в полные тревоги зеленые глаза, прокрутила в подсознании возможные ходы и решила сделать Сальваторе небольшой подарок. Обоим сразу.

— Хочешь ее? — льстиво спросила она, всем своим видом давая понять, что вполне способна осуществить любую его прихоть.

Ответа не последовало, потому как его заменил разом вспыхнувший жаждой взгляд.

— Чудесно, — заликовала китсунша. — Через два дня у тебя появится способ ее заполучить. Но в обмен на это ты должен принести мне одну вещь, которая мне крайне необходима.

Юноша облизал пересохшие губы, сжал дрожащие ладони в кулаки и осипшим голосом спросил:

— Что?

— Сущий пустячок, сладенький, — подмигнула она ему. — Кольцо Дамона.

"Я забрал твой дневник, моя принцесса. Как только все закончится, я обязательно его верну,

Дамон".

Проснулась я неожиданно посреди ночи, словно по звонку будильника, немного рассеянно осмотрелась по сторонам и расплылась в довольной улыбке.

— И что тебе помешало? — тихо спросил вампир, возвращая мою голову обратно на свою грудь. — Хотел бы я смотреть такие же сны, — мечтательно вздохнул он, терпеливо дожидаясь моего ответа.

— Именно в этих снах все дело, — нещадно зевая, пробормотала я. — Последние месяцы мне чаще всего снишься ты, но какой-то совершенно другой. Я бы даже сказала чужой.

Он непонимающе посмотрел на меня, видимо, собираясь засмеяться, но передумал.

— Чужой? — решил уточнить он не совсем правильно подобранное слово.

Не знаю, как и описать мои ощущения. Я всегда точно знала, что это мой любимый, хотя лица практически никогда не могла разглядеть. Каждый раз он ждал меня, был рад видеть, вот только я не могла сказать о себе того же. Делая мучительно неторопливые шаги ему навстречу, мне хотелось лишь одного: убежать. Но я упорно шла вперед, расстояние между нами сокращалось, страх постепенно исчезал, а потом мое тело оказывалось зажато в крепких объятиях, от которых становилось откровенно не по себе. Я знаю, что рядом со мной самый дорогой и единственный, и все же вновь начинаю испытывать ужас. Мне страшно, одиноко и хочется кричать, чтобы получить наконец возможность вырваться из железной хватки, втянуть полной грудью воздух и раз и навсегда покончить с этими встречами. Странно, неправда?

— В тебе из сна есть что-то такое, заставляющее меня дрожать от страха, — кое-как сумела сформулировать я, и решила перевести тему. Все-таки мои глупости должны заслуживать гораздо меньше внимания, особенно сегодня. — Я не хочу спать. Идеи есть?

Мужчина засмеялся, притом довольно неестественно, но в его глазах на секунду мелькнула самая искренняя искорка веселья, что позволило мне расслабиться. Прежде чем говорить о своих дурацких кошмарах, стоило бы задуматься над его самочувствием. У него был самый ужасный день, который только можно представить, и разумеется, сейчас ему хочется забыть обо всем на свете, и лучше вообще никогда не вспоминать. А мне следовало бы изо всех сил постараться помочь, вместо того чтобы жаловаться.

— А у тебя? — дал он мне возможность первого выбора. Долго колебаться не пришлось, поэтому я уже готова была выпалить самую-самую лучшую задумку, когда он отрицательно покачал головой. — Нет, моя принцесса. Сейчас время капризов, и я согласен исполнить любой.

— Можно считать это капризом? — с надеждой спросила я, прекрасно понимая, что подобные фокусы вряд ли прокатят.

— Ни в коем случае! — театрально ужаснулся он, со смехом разглядывая мои обиженно надутые губы. — Потерпи немного, иначе я принесу зеркало.

Это намек на что?

— Я такая страшная? — только этого мне не хватало! У нас уже никакого равенства в паре не наблюдается, и данный факт начинает меня тревожить.

— Глупенькая, — чмокнул он меня в щеку, при этом не позволяя залезть с головой под одеяло. — Ты такая забавная, хочешь покажу?

И он удивительно похоже скорчил мое обиженно-несправедливое выражения лица, но так, чтобы все выглядело забавно. Хорошо, что мой не слишком-то мелодичный смех потонул в раскатах самого неповторимого хохота на свете, а то у меня бы появился новый повод для серьезных раздумий.

— Так чего моя принцесса желает? — продолжал приставать с вопросами Дамон.

Мистера Сальваторе! Единственного в своем роде упрямца, которого невозможно переубедить в чем-либо, особенно если он решил, будто мне нездоровится.

— Горячего шоколада, — мрачно пожелала я, надеясь утопить свое расстройство на глубине тягучей коричневой жидкости.

Он с готовностью поднялся на ноги и уже дошел до середины комнаты, когда его остановило мое гневное: "Эй!". Знаю, полнейшая некультурность с пещерными замашками, но я просто не ожидала подобного поворота событий.

— А я? — удивительно, потому что мне никогда не могла и в голову придти мысль о том, будто придется напоминать о своем существовании.

Мужчина виновато улыбнулся, вернулся обратно ко мне и по-хозяйски закутал в одеяло, намотав его на манер тоги. А потом как обычно поднял на руки.

— Дамон, — осторожно начала я высказывание возмущения. — Вовсе необязательно везде и всюду носить меня на руках, иногда я и сама вполне бойко переставляю конечности.

Укоризненного тона, хвала актерскому искусству, не прозвучало, но дозволенную долю капризности в голос я все же добавила.

— Особенно в темноте и после этого? — ехидно спросил он, губами касаясь мочки уха.

Я невольно вздрогнула, задним числом отмечая подкрадывающееся головокружение, но продолжила отстаивать свою точку зрения, пока имею возможность более-менее связно излагать мысли.

— Просто я чувствую себя маленькой девочкой, — привела "веский" аргумент я и пожалела о нем в ту же минуту. — Какой-то беспомощной и жалкой, что ли…

Все, словарный запас иссяк, поэтому пришлось замолчать. Сколько раз я зарекалась спорить с ним, но продолжаю это делать.

— А мне кажется совсем наоборот, — заявил мужчина, ни на секунду не отрываясь от своего коварного занятия в области доведения меня до истерических всхлипов. У моего вампира появилась одна очень вредная привычка: ему нравится играть со мной в недотрогу. По правилам этой отвратительной забавы ему дозволено все, а мне отводится роль безынициативного участника. — Ты моя, всегда рядом, и я никому тебя не отдам. По-твоему, есть какой-то другой столь же действенный способ выразить…

Договаривать он не стал, просто поставил на пол и прижал к стене с такой силой, что я охнула от боли. В следующую секунду меня ослепило яркой вспышкой неожиданного загоревшегося света, и пока я безостановочно щурилась, пытаясь сфокусировать зрение, до слуха донесся разъяренный шепот:

— Отпусти меня, — голос принадлежал Фрэнки. — Если бы я услышала вас раньше, давно бы смылась. И не надо так на меня смотреть, психоаналитик мне сейчас не требуется.

— Фрэн, успокойся на пару минут, — старался усмирить он девушку. Говорили они слишком быстро для моего ограниченного слуха, поэтому в интонациях я разбиралась с огромным трудом.

— Не трогай меня! — еще больше разошлась итальянка. Честно, я уже начала сомневаться, а она ли это? Никогда не слышала, чтобы она говорила с такой агрессией и нескрываемой ненавистью. — Со мной все отлично! Вам желаю того же! Дай пройти.

Мимо меня пронесся порыв ветра, созданный торопливым исчезновением вампирши, она остановилась в конце коридора, посмотрела прямо в глаза, кривовато улыбнулась, смахивая со щеки слезу, и исчезла за входной дверью.

В каком-то бессознательном состоянии я вошла в кухню и аккуратно села на стул, с трудом переставляя ватные ноги. Дамон стоял возле раковины, остекленевшими глазами рассматривая пустую бутылку, насколько я поняла из-под виски, и полную нестерпимо воняющих окурков пепельницу. При взгляде на них мое беспокойство усилилось стократно. Оказывается, я достаточно многого не знала о бессмертных.

— Разве вампиры курят? — тихо спросила я, прекрасно понимая, что мое любопытство сейчас является чем-то неуместным и кощунственным, но сдержаться не смогла.

— Даже если я отвечу нет, ты ведь теперь не поверишь, — усмехнулся мужчина, поворачиваясь лицом ко мне. Задумчивое выражение тут же сменилось безграничной радостью, а сияющая улыбка немного сгладила впечатление от произошедшего. — Горячий шоколад, да, принцесса? — утвердительно спросил он, подходя ближе и вновь поднимая меня на руки только для того, чтобы посадить на стол. Наверное, будь я чуточку менее шокированной, обязательно отпустила бы какую-нибудь колкость, но сейчас в моей голове было подавляющее большинство вопросов, ответы на которые мне требовалось отыскать в кратчайшие сроки.

Я кивнула в знак согласия, а вслух произнесла:

— Что случилось?

— Это слишком сложно объяснить, — красиво ушел он в сторону от обсуждения, отыскивая необходимые ингредиенты в шкафчиках.

— А если постараться, потому что я очень прошу? — с воодушевлением предложила я.

— Ты можешь себе представить, что такое жить вечно? — издалека начал он, одновременно занимаясь приготовлением горячего напитка. — Мне больше пятисот лет, но тебе это ни о чем не говорит. Глухие цифры, вызывающие восторг. Для нас же все иначе. Каждый день происходит одно и то же: кровь-голод-кровь-тоска. Замкнутый круг, который принято называть жизнью. У нас нет планов на завтра, нет мечты, нет цели, мы живем реальностью. Сейчас я говорю не о себе, Елена, — поправился он, заметив мое вытянувшееся от удивления лицо. — Но и со мной происходило нечто подобное до встречи с тобой. Фрэн запуталась в себе окончательно. Она не помнит себя человеком, и всегда старалась держаться от людей подальше, считая их жалкими созданиями, пропитанными слабостями. Теперь же ей приходится большую часть времени проводить в окружении человеческих чувств, эмоций, и это ее раздражает. У нее есть одна способность, которая портит настроение: она читает мысли практически без использования Силы. С вампирами, конечно, гораздо сложнее, а вот вы поддаетесь ей очень легко.

Мне на секунду показалось, что он старательно уходит от темы, а потом пришла четкая уверенность. Откровенного ответа на свой вопрос я сегодня точно не услышу. Судя по моим ощущениям, все гораздо путанее обычного срыва от переизбытка чувств, и почему-то именно мне не позволено знать истинное положение вещей. Если вспомнить, каким тоном разговаривала Франческа, то становится понятно, кого именно она считает виноватым. А чем мог провиниться перед ней Дамон? И почему она с таким сожалением на меня посмотрела, будто пыталась оправдаться?

— Она ревнует тебя? — без промедления спросила я и напряглась в ожидании пояснений.

— Ты так думаешь? — с улыбкой спросил вампир, при этом отвернувшись к плите, на которой начало закипать молоко.

— Я знаю, — вру, конечно. Мне остается только догадываться о том, что на самом деле происходит между ними. И каждый раз в голову лезут все большие ужасы. — Она ведь любит тебя.

— Не как мужчину, — внес он ничего не значащие пояснения. Когда мы уже соизволим повернуться?

— Она ревнует, так? — решила я идти до победного конца. Вот только чего мне это будет стоить? Ладно, правда всегда предпочтительнее лжи.

— Не так, моя принцесса, — через плечо бросил он, игриво подмигивая мне.

Стоп, стоп, стоп. Я запуталась окончательно. Может же он по-человечески все объяснить, а не ходить вокруг да около!

— Елена, — снизошел он до признания моего присутствия на кухне, наконец поворачиваясь ко мне лицом. — Ты делаешь выводы на пустом месте. У истеричной бессмертной небольшой нервный срыв, потому что не привыкла она жить такой невыносимо скучной и однообразной жизнью. Извиняющийся взгляд она изобразила, оттого что ей действительно стыдно. Не каждый же день тебе приходится сталкиваться с буйными вампирами. А сейчас посмотри на меня и скажи, будто я обманываю, — он поднял мое лицо за подбородок, заставив выдержать его внимательный взор. — Умница.

Даже если я и собиралась начать сомневаться в его искренности, то на сравнение своих ощущений с его рассказом у меня просто не осталось времени. Теплые руки заскользили под одеялом, а голова медленно и верно пошла кругом.

До сегодняшней ночи я никогда не обращала внимания на то, КАК он целуется. Разумеется, идеально, впрочем как и все, за что он берется. Вот только поцелуи и все, что с ними связано, относятся к разряду "восхитительно". Мне даже не удалось заметить, каким образом я оказалась лежащей на столе, но уже через пару секунд реальность вернулась ко мне, жалобно звякнув об пол. Получается, горячего шоколада сегодня больше не будет.

— Не очень-то и хотелось, — пробормотала я, бросая опасливый взгляд на груду стеклянных осколков, потонувших в коричневой луже дымящегося напитка.

— Если будешь паинькой, я сделаю еще, — одуряющим шепотом вернул меня к себе Дамон.

Шантаж! Видимо, вся моя в последующем вечная жизнь будет неразрывно с ним связана, так что привыкать к выполнению условий лучше прямо сейчас.

Утром Франческа, как и обещала, тихо поскреблась в дверь спальни Елены и после двух минут томительных раздумий вошла. Где-то глубоко внутри нее подняла голову отнюдь не белая зависть, которую она привычно закопала на ближайшие несколько часов.

Девушка умиротворенно посапывала, всем телом прижимаясь к Дамону, лежащему с закрытыми глазами.

— Ты же знаешь, что я не в настроении играть в эти игры, — хмуро произнесла она, обращаясь к якобы спящему вампиру. — Зачем ты меня просил зайти?

Ни следа от былого задора в ней не осталось. Вчерашний день как будто бы перечеркнул все, с чем она успешно боролась последние несколько лет. Сейчас она хотела одного — уехать, вернуться назад в Италию, купить домик на берегу моря (странно, но почему-то она не сделала этого раньше) и вычеркнуть из жизни старшего Сальваторе. На этот раз навсегда.

— Сначала ты поможешь мне, — спокойно ответил друг, ничуть не встревоженный ее безрадостным состоянием. Он уже знал причину, как и способ "излечения" от страшной напасти, которая приключилась с его подругой. — Нужно, чтобы она забыла обо мне на время. Вообще, словно меня никогда и не существовало в ее жизни. Сможешь?

Говорили оба настолько беззвучно, что вряд ли сумели бы своим "даже не шепотом" разбудить Елену.

— А может лучше вообще стереть из ее головы все? — ехидно поинтересовалась итальянка. — Пусть перестанет думать, и целыми днями пускает слюни в подушку. Ты больной? Знаешь, чем все может закончиться? Смею напомнить, что она хоть и сильная, все же является по сути человеком, причем довольно слабым. Расшатанную психику никто не отменял.

— Что ты предлагаешь? — угрожающе свел брови вместе вампир. — Моя Сила все рано не даст никаких результатов, я уже давал ей свою кровь. И если в прошлый раз действия моего внушения хватило на сутки, то сейчас оно вообще не работает.

— Во всяком случае, — более мирно проговорила девушка. — Убирать все воспоминания опасно. Я попробую что-нибудь сделать, но полностью вычеркивать тебя из ее головы не собираюсь. Елена-блондинка — не так уж и страшно, по сравнению с Еленой-дебилкой.

Мужчина поднялся с кровати, неодобрительно хмыкнул над демонстративно отвернувшейся подругой и быстро оделся. Настроение Франчески вовсе перестало нравится ему, но как-то исправить положение пока было невозможно. Несколько раз пообещав себе стойко терпеть ее до самого заката, он сел рядом и стал наблюдать за нервными попытками девушки что-то внушить.

— Выйди, пожалуйста, — сквозь зубы попросила она, сжимая трясущиеся руки в кулаки.

Вампир надменно фыркнул, но покинул комнату, однако далеко уходить не стал. Ему не хотелось думать о том, что предстоит пережить сегодня. Во-первых, он вновь должен оставить Елену, причем отнюдь не в благородной компании, состоящей всего из одного существа — Стефана. Во-вторых, свидание с Фрэнки. С этой разъяренной кошкой, готовой выпустить когти при любом удобном случае. И у него есть несколько довольно подлых по отношению к ней идей, нуждающихся в воплощении. Плюс ко всему их обоих ждал предельно откровенный разговор, потому что кое-кто зашел слишком далеко в своих глупостях. Возомнить себе, будто она любит…

В-третьих, не спускать глаз с братишки, который обязательно воспользуется первой же возможностью вернуться "домой", дабы в своих целях использовать новое исчезновение Дамона. Но он и не догадывается, что именно этого и добивается старший Сальваторе. Ему всего лишь нужен повод, чтобы раз и навсегда избавиться от единственной на данный момент головной боли.

Итальянка гладила спящую девочку по голове, мысленно соглашаясь с принятым решением. Ей действительно нужно уехать, причем в кратчайшие сроки. Она больше не может обманывать всех, потому что все зашло дальше некуда. Сейчас девушке предстоит выбрать: оставаться ли человеком, безропотно уступив тем самым первенство, или же грызть глотки до последнего, а это уже грозит ей потерей самой себя. И она не осмелится поступить наперекор совести, поэтому еще вчера ночью побеспокоилась о билетах. Мужчина поймет ее, главное, доходчиво объяснить. Даже в безвыходных ситуациях можно, как правило, отыскать спасительную дверь. Просто нужно чуточку усердия.

— Прости меня, — шепнула она на ухо Елене. — Когда-нибудь ты поймешь, что я сейчас чувствую. Береги его всеми силами, он действительно заслуживает самой большой любви.

И вышла из комнаты, цепляя на лицо чудовищно неправдоподобную улыбку, напоминающую хищный оскал.

— У меня есть еще дела, — сказала Фрэнки, обращаясь к ботинкам вампира. — Вечером я вернусь.

Мужчина странно посмотрел на нее, а затем кивнул в знак согласия. Он знал, в чем состоит суть этих дел, но докапываться до истины не стал. Сегодня вечером и без вмешательства Силы все станет предельно ясно.

Вампир большую часть дня провел над дневником Елены, который читал не ради любопытства, а скорее исходя из привычки. Так уж получалось, что каждый из них (а это был второй по счету) оказывался в его руках по воле случая, и отказать себе в исследовании записей любимой девушки, он был просто не в состоянии. Вот и сейчас он бережно листал страницы, исписанные аккуратным почерком девочки-отличницы, и буквально переполненные их общей болью. Он всегда считал ведение дневников дурацким занятием, уделом слабых и беспомощных людей, не способных держать свои эмоции и чувства под контролем, но если бы вдруг его точка зрения изменилась, то его записи выглядели очень похоже на то, что он держал в руках. Каждое слово подходило к той ране в сердце, которой суждено было зажить еще очень нескоро, словно вместе они были единой головоломкой.

Девушка проснулась лишь к полудню и долго не могла придти в себя от количества непонятного, поселившегося у нее в голове. Дамону оставалось только разводить руками и постоянно напоминать себе о необходимости не вмешиваться. Он сидел в каких-то тридцати метрах от нее в густых зарослях садовых кустарников и с трудом сдерживал свои желания. Подходить было нельзя, иначе весь план по изучению реальной картины происходящего пойдет насмарку, а все усилия, которые прикладывает к его осуществлению вампир, будут потрачены впустую.

Именно поэтому мужчина вынужден был кусать локти от досады и довольствоваться жалкой ролью наблюдателя. Когда в окнах появилось отражение заходящего солнца, а на улицу окутало сумеречной тенью, юноша почувствовал раздражение. Он весь день потратил на бесплодные ожидания, и сейчас вынужден уходить, если не желает распрощаться с подругой, которая по логике вещей вообще сошла с ума, и весь день потратила на упаковывание чемоданов. С одной стороны беззащитная Елена, с другой ополоумевшая от любви Франческа… Как будто ему не хватает постоянных проблем со Стефаном! Решив подождать еще часок, он бесшумно прокрался к окну гостиной и с замиранием сердца наткнулся взглядом на улыбающееся лицо девушки. Она лежала на диване перед включенным телевизором, но думала о чем-то своем. Тут же безумно захотелось узнать о ее мыслях, но рисковать вампир себе не позволил. Он слишком дорого заплатил за сегодняшнюю возможность поймать наконец Стефика, и теперь обязан дойти до конца.

— Может быть, мы здесь поговорим? — нервно поинтересовалась итальянка, стоящая всего в нескольких шагах от мужчины. — Ты ведь наверное уже понял, что я не согласна ни на какие свидания?

— Понял, — согласился Дамон, с неимоверным трудом отрывая свой взгляд от любимого лица. — Ты хотела попрощаться? Красиво с твоей стороны, Фрэнни.

Он и не скрывал того, что прекрасно осведомлен о ее планах. Более того, он считает их глупым проявлением вселенского эгоизма, выстроенного исключительно на собственных желаниях и потребностях. В его голосе было столько отвращения, разочарования и неприкрытой злобы, что девушке пришлось пожалеть о своем решении откровенно все объяснить.

— Я знала, что ты разозлишься, — неуверенно начала она, медленно шагая в сторону леса. Меньше всего ей сейчас хотелось смотреть в глаза мужчине, выискивая там крупицы понимания. Он считает ее поступок предательством, и оправдываться совершенно бессмысленно. — И никогда не предполагала, что нечто подобное может произойти со мной. Я уже смирилась с мыслью о том, что не сумею полюбить кого-либо. Но Елена… Не будь ее я бы наплевала на весь мир, сделала бы все возможное, и в итоге обязательно добилась своего, потому что никто лучше меня не знает Дамона Сальваторе. Но она есть, а значит, меня не должно быть рядом. Думаю, лет через двести я сумею убедить себя в обратном, и обязательно отыщу вас обоих, чтобы лично убедиться в осуществлении моего напутствия, однако сейчас я не могу. Внутри меня все рушится, вокруг — сплошная мгла из боли и безысходности. Еще тогда, в машине, когда ты спас меня, я пыталась быть откровенной, и вовремя поняла, что всегда буду для тебя лишь другом.

— И тогда же ты решила уехать? — холодно уточнил мужчина, неотрывно шагающий вслед за ней. — Чтобы избавиться от ревности и тихо упиваться кровью где-нибудь на берегу моря? Хороший план, который я хотел бы отметить.

Он остановил ее за руку, резко развернул к себе лицом, а другой притянул за талию и с силой прижал. Девушка часто задышала и попыталась вырваться, избегая при этом смотреть в глаза.

— Только не говори мне, что шла сюда не за этим, — яростно прошептал Дамон, без всяких усилий удерживая ее рядом с собой. — Мы знаем друг друга достаточное количество времени, чтобы угадывать желания с полуслова.

Он с первой секунды понял правила игры, которыми руководствовалась вампирша, и собирался дойти до финиша, раз уж она так воинственно настроена. Что было ее конечной целью? В этом ему еще предстояло разобраться, а сейчас он решил удовлетворить собственное любопытство.

— Будешь сопротивляться — сделаю больно, — глядя прямо в глаза, пообещал он подруге.

Она покорно кивнула, начиная бояться его по-настоящему. Спору нет, она не человек, который вообще не имеет никаких преимуществ перед бессмертным, но и не настолько сильная, чтобы пытаться "спорить" с ним. Успокоив себя тем, будто в самом деле пришла сюда не только ради разговора, она безропотно дала себя поцеловать и попробовала расслабиться. Девушка запуталась в своих чувствах окончательно, и уже не различала одно от другого. Что сейчас происходит? Очередная запланированная игра на публику или же они оба сходят с ума? Чье сердце колотится в совершенно невероятном ритме? И к чему такая пылающая нежность? Она задавала себе один вопрос за другим, пытаясь заставить себя думать, но вопреки всем законам логики, это не помогало. Лишь сверхъестественное чувство осязания смогло ей подсказать, что она уже не стоит на ногах, а спиной лежит на холодной земле. И что-то острое больно впивается между лопаток.

Юноша запретил себе думать о Елене, что оказалось довольно трудновыполнимым. Никогда прежде ему не приходилось изображать любовь, и сейчас внутри что-то болезненно сжималось от того количества низости, которую он совершает. Он не просто целует другую женщину, а делает это ради нее же самой. Не хотелось бы когда-нибудь признаться в подобных вещах, но ему нравится. Рядом с Фрэн необязательно себя сдерживать, постоянно напоминать себе об осторожности, можно просто наслаждаться моментом.

Быстро справившись с пуговицами на жакете, он стянул его с девушки, расстегнул пару застежек на блузке и собрался укусить, отодвинув воротничок в сторону, когда понял всю глупость происходящего. К своим мыслям ее подпускать нельзя, пока он не удостоверится в одном факте: рядом с ним действительно Франческа.

Итальянка, казалось, слабо отдает себе отчет в том, что делает. Она забыла о цели своего прихода, ввязавшись в глупую забаву, придуманную Дамоном, и теперь не могла вылезти из того болота, в которое угодила по собственному желанию. Видимо, Стефан точно ударил ее по голове, раз она добровольно готова заняться сексом с вампиром, особенно если учесть факт принадлежности инициативы самому вампиру. Все, она решила больше не думать — это отвлекает.

Ей не удалось понять, когда именно она лишилась рубашки и жакета, и захотелось тут же прекратить дурацкую забаву, которая превратилась в нечто более серьезное и грозила закончиться самым неутешительным образом. Всего лишь попытавшись оттолкнуть мужчину от себя, она поняла, что его рядом нет.

Девушка открыла глаза и тут же натолкнулась взглядом на довольную улыбку чеширского кота, которую мгновенно стерла звонкая пощечина.

— Ненавижу тебя! — процедила она сквозь зубы, стараясь не разреветься в голос. Сейчас предстояло выполнить самую мерзкую часть задуманного, но она боялась быть слишком резкой. Подыскивая каждое слово, девушка собрала в кулак всю волю, и выпалила единым духом. — Зачем ты это сделал? Чтобы было еще больнее? Тебе всегда нравилось делать другим больно, но я никогда не думала, что попаду в этот список. Можешь и дальше получать удовольствие, потому что я люблю тебя, Дамон. И так же сильно ненавижу! — с досадой закончила она, застегивая последние пуговицы на воротничке. Слезы не заставили себя ждать, но она даже не обратила внимания на соленые дорожки, весело стекающие по щекам. Почему-то ей всегда казалось, что вампиры не могут плакать, а сейчас она сама разводила сырость перед мужчиной, который один на всем свете по-настоящему достоин этих бесценных капель. — Через два часа у меня самолет, — глухо добавила итальянка, отворачиваясь. — Поэтому очень прошу, отпусти меня. Я больше не могу смотреть на твои отношения с Еленой. Прости меня, ладно?

Возможно, ей не стоило оборачиваться слишком резко, но увиденное ее шокировало. Вампир спокойно смотрел на нее. Ничуть не расстроенный слезливым прощанием, пощечина и вовсе оказалась незамеченной, он широко улыбался, а потом и вовсе захохотал в голос.

 

Глава 13

Дамон протянул девушке руку, продолжая смеяться. Видела бы она себя со стороны!

— Чего ты ржешь? — стала выходить из себя Фрэнки, злобно поглядывая на протянутую ладонь.

— Ты бездарная актриса, — покачал он головой, наклоняясь к сидящей на земле подруге. — Я думал все будет выглядеть гораздо более правдоподобно, а тут уж извини, но попахивает откровенной халтурой. Или ты считаешь меня идиотом?

— Не понимаю, о чем ты, — отвернулась от него девушка.

— О твоей любви, — пояснил мужчина, поворачивая ее лицо к себе. — Какая экспрессия! Долго училась рыдать на публику?

Он вновь позволил своему хорошему настроению растянуть губы в улыбке, а потом осторожно прижал к себе неудавшуюся лгунью.

— Что случилось? Рассказывай, — без всякого намека на иронию попросил юноша, разглаживая спутанные пряди темных волос.

— Я не верю себе, — начала она каяться. — Все, что я говорю, как будто принадлежит не мне. И меня это уже пугает. Я зачем-то сказала Стефу о возможной беременности Елены, запретила тебе увозить ее отсюда, но сама не знаю причин. Понимаешь? Рядом с тобой сейчас не я.

Вампир кивнул. Да, он понял, причем еще гораздо раньше самой девушки.

— Почему ты сразу обо всем мне не сказала? — продолжал допытываться он.

— Испугалась, — призналась итальянка, изо всех сил прижимаясь к мужчине. — Мне кажется, что лучше действительно уехать. Пока не закончится действие той дряни, которая со мной происходит. Что это вообще за чертовщина? Я не помню ничего из того, что произошло в ангаре до твоего появления. Темнота, как будто я пролежала все время без сознания, но ведь подобное невозможно!

— Не знаю, Фрэн, — вздохнул он. — Одно могу сказать точно: ты не одержима. Видишь ли, с моей стороны было не слишком красиво так поступать, но раз уже ты тоже решила водить меня за нос, я себе кое-что позволил. Раздевал я тебя специально. Малахи оставляют следы на коже в виде неглубоких царапин. Будь ты человеком, возможно, заметила бы их через пару-тройку дней, но для нас они несущественны. Можно было, конечно, обойтись внимательным взглядом, — многозначительно пояснил он, отодвигаясь подальше на всякий случай. — Но ты настолько разозлила меня своими глупыми признаниями, что я решил немного отыграться.

— Ладно уж, — примирительно пробормотала девушка. — Не сказать, чтобы мне совсем не понравилось. Скорее наоборот. Теперь я знаю, за что тебя любит Елена. Любовник из тебя первоклассный.

Она улыбнулась, вспоминая свои мысли на тот момент. Осталось только найти в себе способность открыто смотреть в глаза блондинке, не испытывая при этом желания утопиться. Все-таки они оба вели себя подло по отношению к ней.

— На самом деле тебе не досталось и сотой части того, что я даю ей, — съязвил вампир, вытирая мокрые от слез щеки. — Но с тобой определенно легче.

— Ну да, — согласилась подруга. — Тебе не надо бояться сделать мне больно. И как ты все-таки догадался?

Ей пришлось потратить столько сил для того, чтобы все выглядело искренне. Она с содроганием вспомнила свои геройские попытки в области распития спиртных напитков и тяжкие испытания сигаретным дымом. И если виски оказался просто отвратительным на вкус, то запах табачных изделий до сих пор не мог выветриться из горла, заставляя кашлять от одного упоминания.

— Ты ведь очень хотела, чтобы я понял тебя, — улыбнулся вампир, одновременно прислушиваясь к происходящему в пансионе. Елена по-прежнему находилась одна в огромном доме, и данный факт его уже немного тревожил. Если братишка не появится до полуночи, ему ничто не помешает провести эту ночь противоречащим планам образом. Правда, вначале придется отрыть довольно глубокую могилу, в которой будет похоронена совесть. — Еще в машине, когда мы возвращались назад к принцессе, я понял, что с тобой происходит что-то не то. Ты не могла вспомнить, что именно произошло. Тогда я списал это на злость, но и на следующее утро не услышал откровенного рассказа. Более того, ты решила поиграть в настораживающие игры. Запретила мне увозить Елену, представив при этом настолько смешные аргументы, что я и не пытался тебе поверить. Ну а когда я увидел тебя пьяной, тут уже все встало на свои места. Знаешь, тебе повезло, что рядом была моя девочка, иначе бы кое-кому откровенно не поздоровилось. Я все готов простить, но…

— …ложь ненавидишь, — закончила за него подруга, понуро опуская голову. — Я знаю, и мне действительно стыдно. В свое оправдание могу добавить лишь то, что я и правда тебя люблю, но чуточку иначе, чем хотела показать. Как мужчина ты мне совершенно неинтересен, хотя еще пару минут назад я откровенно пожалела о том дне, когда отказала тебе. Все-таки у меня была прекрасная возможность попользоваться тобой по своему усмотрению, — она и не пыталась делать серьезное лицо, что вселяло в сердце мужчины крохотную, но надежду на ее "нормальность" (другого слова он просто не смог подобрать). — Я знала, что ты меня ни за что не отпустишь, потому что одному тебе не справится. Прости, ладно?

Она поднялась на ноги, неловко отряхнулась от налипшей на одежду листвы, собрала длинные волосы в узел и спокойно стала ждать "вердикта суда", надеясь на его объективность и многолетнюю дружбу.

— Я не отпустил бы тебя по совершенно другим причинам, Фрэн, — после минутного раздумья, произнес мужчина. — Да, ты очень сильно мне помогаешь, но это отнюдь не главное. Пожалуй, я нарушу одно свое правило, — задумчиво протянул он, подходя ближе к девушке. Резким движением он притянул ее лицо к себе, обхватив ладонью затылок, и, глядя прямо в глаза, прошептал:

— У меня никогда не было никого дороже вас с Еленой. И я действительно ценю это.

А потом так же резко отдвинулся, поворачиваясь спиной, и очень отчетливо пригрозил:

— Если кто-нибудь узнает о том, что я тебе сказал… Обещаю, твоя смерть будет для меня большой утратой. И напоследок: я не злюсь. Точнее забуду об этом дне, но с одним маленьким условием — ты поможешь мне исполнить одну маленькую прихоть.

Вампирша с готовностью отозвалась, начиная догадываться о сути небольшого мужского желания, включающего в себя все прелести обычной супружеской жизни молодой пары. Ее уже не удивлял подобный способ проведения досуга, видимо, эти двое пары минут рядом друг с другом провести не в состоянии, чтобы не оказаться в постели. Банальные разговоры и совместные прогулки их совершенно не устраивали, хотя они и не пробовали ни разу. Но, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не суются, поэтому она решила ограничиться многозначительным "Угу".

— Отпусти меня в казино! — неожиданно сорвалось с языка, потому как ей отчаянно нечем было занять сегодняшний вечер. Сожалеть о несостоявшейся поездке она вовсе не собиралась, в основном из-за нежелания уезжать на самом деле. — Я обещаю, что буду паинькой, никого не съем, явлюсь трезвой и отдохнувшей. Пожалуйста! — молитвенно сложила она руки на груди, цепляясь взглядом огромных наивных светло-карих глаз за упрямое выражение лица друга.

— Тебя уже близко не подпускают к Монте-Карло, — покачал головой Дамон. — Выгонят из Лас-Вегаса, потом не жалуйся мне на бесконечно скучную вампирскую участь. И имей совесть, оставь Джек-Пот на месте. Куда тебе столько денег?

— А ты никак на работу в налоговую полицию устроился? — тут же съехидничала Франческа, хватая мужчину под руку, и изобразила на лице самую преданную в мире улыбку. — Должна же я позволять себе иногда небольшие шалости. Кстати, занимаюсь благотворительностью, поэтому никаких претензий у налоговой ко мне быть не должно.

— Да уж, — вздохнул юноша, медленно шагая по направлению к пансиону. — Вампир, спонсирующий донорские пункты — это так трагедийно. Из-за карт у тебя одни проблемы, впрочем, еще и мужчины всему виной. Злит, когда тебя считают хорошенькой и непроходимо глупой?

— Кто это меня считает хорошенькой? — искренне вознегодовала девушка. — Смею напомнить, что красивее меня женщины нет. Хотя у тебя свои понятия о степени привлекательности.

Она повернула голову в сторону дома Стефана, без труда отыскала "голову" Елены и тихо засмеялась.

— Вы прямо дети малые, — растрогалась итальянка. — Один сутками напролет думает о своей принцессе, другая занята мыслями о Дамоне. Как вам не надоедает подобное однообразие?

— Без Силы, Фрэн, — строго напомнил мужчина, в глубине души завидуя подобной возможности. Сейчас он готов был отдать что угодно, дабы получить шанс на несколько секунд оказаться рядом с мыслями своей девочки. За прошедший день он успел настолько по ней соскучиться, что уже не отделял тоску от любви. Оба чувства были слишком безграничны.

— Ой, я прямо нуждаюсь в твоих нотациях, — показала ему язык девушка. — И все-таки ты не объяснил мне, что со мной происходит, и насколько опасна для нас троих эта штуковина? Чего мне ждать от самой себя? И можешь ли ты мне теперь доверять?

Она резко остановилась, словно налетела на невидимую преграду, и внимательно стала рассматривать длинные носки изящных туфель, будто увидела их впервые. Вампира слегка удивила столь быстрая смена настроения, но он прекрасно понимал ее состояние. Когда-то ему самому пришлось прочувствовать на себе всю "прелесть" так называемой одержимости и то, насколько болезненным бывает понимание. До сих пор он так и не сумел простить себе то количество боли, которую пришлось вынести на себе Елене. И каждый раз, оказываясь рядом с ней спящей, он представлял себе, что могло бы произойти, не сумей он отыскать ее в ту страшную ночь. На словах все выглядит довольно безобидно и даже в некоторой степени смешно, но на деле все оказывается совершенно иначе. Когда ты знаешь, что эти руки смели дотрагиваться до самого дорогого в твоей жизни, причиняли боль, заставляли страдать, а эти зубы грубо рвали нежную кожу, чтобы утолить голод ненавистного хищника, сидящего внутри тебя. Существует ли оправдание для подобного монстра? Придумано ли для него прощение? Нет, он заслуживает одного предельно понятного чувства: ненависти.

Поэтому он если не знал наверняка об эмоциях подруги, то догадывался уж точно. Впервые мысль об одержимости малахами пришла ему в голову в тот момент, когда они вместе сидели возле двери в спальню и обсуждали дальнейший план действий. Тогда ее "не знаю" показалось ему по меньшей мере странным, а это уже настораживало. Оттого и пришлось вернуться в первоначальной идее о свидании, ведь лучшего повода для раздевания и не найти.

— Я не знаю ответов на твои вопросы, — наконец смог произнести мужчина. — Доверять я тебе могу, потому что иного выбора у меня нет. Попробуй вспомнить, что именно ты чувствовала, когда говорила о якобы беременности Елены любопытному братцу? У тебя ведь были свои причины для глупой откровенности?

Он говорил подчеркнуто вежливо, чтобы в самой незначительной степени показать, насколько ее "болтливость" осложнила ситуацию. Как бы сам Дамон поступил, услышь он когда-нибудь нечто подобное? Он повторил про себя: "Елена беременна от Стефана", и расхотел выяснять истину. Убил бы обоих, не задумываясь над последствиями. Только вот кем являлись эти "обоих" осталось загадкой.

— Честно, дружище, я понятия не имею, — окончательно расстроилась Фрэнки. — Мне как будто хотелось высказаться, открыть глаза этому неуравновешенному подростку, поделиться радостью что ли… Я дура!

Девушка сжала ладони в кулаки и обхватила ими голову, медленно и грациозно оседая на землю. Уровень неприязни к самой себе достиг критической отметки, и впервые в жизни ей захотелось пожить несколько лет где-нибудь в глуши, чтобы больше не встречаться ни с одним живым существом. И никогда не иметь возможности предавать вампира, который стал тебе дороже вечности.

— Ты истеричка, — грубо поправил он ее цепочку размышлений и присел рядом. — И еще ты портишь мне настроение второй день подряд, а это уже перебор, согласись? За три столетия моей корыстной любви к тебе я расстраивался реже, чем за последнюю неделю.

Итальянка подняла на него чудовищно грустный взгляд всеми брошенного щенка, а потом через силу улыбнулась, мысленно смахивая с лица выражение вселенской мученицы. Действительно, она становится невыносимой. Мисс Гилберт позволено размазывать сопли по щекам, кидаясь на шею мужчине, а вот с ней подобный фокус не прокатит. Жалость — это чувство Дамон люто ненавидел на протяжении всей своей далеко не короткой жизни, и всегда демонстрировал свою неспособность к состраданию.

— Я в казино? — с надеждой спросила она. Первое, что ей сейчас могло помочь, так это хорошая порция развлечений, с дальнейшей пробежкой по магазинам. Нужно кое-что купить для Елены, иначе она просто сгорит со стыда, смотря в доверчивые голубые глаза.

— Без неприятностей обойдешься? — с большой долей неуверенности в голосе поинтересовался юноша. — Я хочу спокойно расслабиться, а не гадать над тем, в какую лужу ты вступишь на сей раз. И запомни, Фрэнни: если только твоя ножка ступит на трап самолета, я обязательно отыщу тебя и заставлю горько пожалеть о желании сбежать.

Угроза была понята без необходимости переспрашивать. Что-то в его глазах очень ясно говорило об искренности, но проверять на своей шкуре не хотелось.

— К утру вернуться? — тихо уточнила девушка, пытаясь отвернуться. Ну не нравился ей этот предостерегающий взор. Пару десятков минут назад она готова была поменяться ролями с блондинкой, иметь возможность заполучить в личное пользование самого бесподобного мужчину на свете, а теперь мечтала быть как можно дальше от него. В довесок к явным пряникам прилагались удушающие кнуты. Нет, все-таки Елена несчастное создание. Терпеть рядом с собой вечно всем недовольного вампира — видно, в прошлой жизни девочка отчаянно грешила.

— И соизволь постучаться, — соблаговолил он дать свое королевское согласие, поднимаясь на ноги. Затем повернулся к ней спиной и, тихо насвистывая себе под нос какую-то довольно жизнерадостную мелодию, пошел в сторону парадного входа.

Франческа фыркнула, всем своим видом давая понять свое истинное отношение к показному стуку в дверь пансиона, а потом словно растворилась во тьме.

Вампир повернул голову на тихий звук шагов, двигающихся по направлению ко входу, и с замиранием сердца следил за медленно открывающейся дверью. Первое, что он увидел — ослепительная улыбка любимой девушки и ее лучащиеся счастьем небесные глаза.

Несколько секунд Дамон и Елена беззвучно разглядывали друг друга, а потом она с нечеловеческой силой вцепилась в края кожаной куртки, затягивая его в дом. С громким стуком входная дверь захлопнулась, давая Стефану возможность отвернуться и быстро отключить все сверхъестественно развитые чувства, чтобы оставаться по-прежнему спокойным. Какое еще количество времени ему придется терпеть подобное положение вещей? Почему он молча должен сносить то, что позволяет себе старший брат?

Он не желал слышать, но словно в отместку до его слуха доносились обрывки смеха и тяжелого дыхания. Они целовались. Боль.

Ему не хотелось чувствовать, но он ощущал на себе волны расплавленной страсти, беспощадно пожирающие девушку, заставляющие ее стонать от наслаждения. Вновь она рядом — боль.

Юноше без всякого использования Силы была дана возможность видеть, но он отчаянно не желал. Всего несколько минут назад этот мужчина готов был рвать одежду на теле подруги, прижимал к себе ее податливое тело, целовал идеальные губы, а теперь проделывал то же самое с влюбленной в него человеческой девушкой. И он был нежен, черт возьми, действительно ласков. Но разве это обеляет его? Делает непохожим на животное с низменными потребностями в удовлетворении самого себя? Ненависть. Вот и она!

Кольцо! Ему нужно забрать его, украсть, сорвать с пальца — достать любыми путями, потому что именно оно положит конец всем страданиям Елены. Его бедной, беззащитной, маленькой и доверчивой Елены, окончательно запутавшейся в огромном количестве лжи. Дамон умел нравиться женщинам, и легко добивался их расположения к себе. Взять хотя бы его итальянскую подружку — она жизнь готова отдать за его счастье. Подобно преданному псу, она тенью следует за ним всегда и везде, забывая про сон и отдых. Отчего-то его брат считает подобное отношение дружбой, но со стороны прекрасно видны истинные мотивы этого якобы приятельства. Беспрекословное повиновение. Вот что подходит гораздо лучше. Фрэнки была на должности "принеси-подай" и никогда не "дослужится" до чего-то большего. Стефану ее было искренне жаль. Ее любовь так и останется всеми незамеченной на протяжении вечности.

Почему же юноша бездействует, когда в голове уже сложился четкий план? Сейчас не время. Ему необходимо дождаться той самой возможности, которую пообещала Мисао, и только тогда у него окончательно развяжутся руки. Лиса предупредила, что в нем достаточное количество Силы для убийства старшего вампира, но ему даже не потребуется этого делать. Всю грязную работу она брала на себя, от него требовалось лишь одно: снять защиту с руки брата. Как это сделать? И эта часть плана оказалась продумана до мелочей. А недавно увиденная сцена давала младшему Сальваторе превосходные козыри на руки. Именно в этот раз все выйдет так, как он задумал. Даже вездесущий Дамон не сможет переломить ход событий.

Юноша спешно зашагал в обратном от пансиона направлении, надеясь скрыться от рвущих сердце на части звуков. Он уверенно мог заявить, что ушел на достаточное расстояние, чтобы потерять малейший шанс расслышать что-либо, но в ушах продолжало эхом отдаваться с придыханием произнесенное: "Любовь моя". Она не должна была этого говорить! Разве он хотя бы одним своим поступком заслужил подобное? "Он монстр, Елена, опомнись!" — хотелось крикнуть во всю глотку, но он не совершил столь очевидной ошибки. Достаточно того, что он ввязался в эти глупые разборки брата с китсунами. Попав в их сеть однажды, он надолго потерял любимую девушку. Оказавшись в их лапах во второй раз, ему пришлось проститься с большей частью человечности. И вина за оба случая целиком и полностью лежала на плечах его родственника. Всего в своей жизни тот добивается путем обмана, лжи, внушения и услуг Смерти, которыми никогда не брезговал воспользоваться.

Он четко вспомнил тот страшный день, когда Елена во всеуслышание заявила ему, что любит…Дамона. И он ни секунды не сомневался в том, чья именно Сила заставила ее произнести эти слова вслух. Он ведь был рядом в тот вечер, стоял под ее окном и с жадностью вслушивался в каждое слово. Стефан его чувствовал, но ничего не мог поделать. Тогда он и не предполагал, каким огромным количеством Силы обладает. Вампир знал, что ему ни в коем случае нельзя было уходить, но оставаться рядом с любимой девушкой, целиком состоящей из притягательной крови, было неразумно. Он ушел, чтобы найти выход, вернуть в себя желание бороться, добиваться и так же отчаянно любить, а потом встретил Мисао. И она согласилась помочь, протянула ему дружеское плечо в тот момент, когда он нуждался в нем больше всего. Точно также поступил Шиничи, когда юноша рассказал ему о предательстве брата, о своем беспокойстве за девушку, которая оказалась в полном распоряжении ненасытного хищника. И китсун дал ему шанс на спасение, вернул кольцо, без которого Стефан бы просто погиб, частично помог справиться с провалами в памяти и объяснил несколько наиболее важных вещей. Именно лис предостерег его от дальнейших встреч с Дамоном, дав в его руки завидное множество причин, состоящих в основном из его же воспоминаний.

Беспокоило ли его то, чем в конечном счете закончится эта бесконечная битва за сердце одной девушки? Вероятно, раньше бы он смог найти в себе частичку оправдания для брата, попробовал бы отыскать в себе понимание, постарался бы поставить себя на его место, но сейчас… Нет. Обратной дороги не существует, когда навстречу тебе движется беспощадный монстр, крушащий все на своем пути. Победи или будешь побежден. У старшего брата всегда было завидное количество правил, которым он неукоснительно следовал на протяжении всех пяти сотен лет жизни. "Без сострадания" — было одним из главных. "Всегда плати по счетам" — что-то наподобие девиза чудовищного существования, которое он выбрал для себя. Выходит, Стефану действительно есть чему поучиться у него.

Кэролайн не могла поверить в свое небольшую, но довольно значимую для нее победу, поэтому то и дело бросала на сидящего за рулем вампира ликующие взгляды. Скольких усилий ей стоила эта поездка! Какое огромное количество истерик пришлось вытерпеть, сколько отнюдь не лестных комплиментов выслушать, и все-таки она едет. Навстречу чему? Пока неизвестно. Странное предчувствие появилось у нее около недели назад и продолжало терзать по сей день. С чего она решила, что ее помощь необходима Дамону? Зачем берется помогать мужчине, которого практически не знает? Очень правильные вопросы, по мнению самой девушки, но ответы на них она искать не спешила. Главным аргументом сейчас служила интуиция и какое-то звериное чутье, наподобие инстинкту самосохранения. Она понимала, что может довольно сильно заблуждаться, однако не могла позволить себе остаться в стороне. Алекс полностью поддерживал ее, а Кайлеб решил на время зарыть топор непримиримой войны и в какой-то ограниченной степени довериться своей девушке.

Легкое покалывание в кармане джинсов напомнило ей о необходимости позвонить родителям, чтобы предупредить их о скором приезде любимой дочери. Она вытащила телефон и тут же заметила непрочитанное сообщение. Покосившись на рядом сидящего юношу, она быстро нажала на кнопку, и перед глазами всплыл следующий текст: "Позвони мне. Никто не должен услышать нашего разговора. Это важно. Дамон".

— Что-то случилось? — мгновенно отреагировал Кайл на ее изменившееся выражение лица.

— Нет, — пробормотала она, на всякий случай убирая телефон подальше. — Мама ответила на мое утреннее сообщение. Она спрашивает, одна ли я еду. Что ей сказать?

Она невинно посмотрела на ассасина, в глубине души надеясь на свои актерские способности, потому что правду рассказывать ей совсем не хотелось. То же пресловутое шестое чувство подсказывало девушке, что стоит сдержать содержание послание в тайне от любимого мужчины. Резонный вопрос: "Почему?", заботливо подсунутый внутренним голосом, она оставила без внимания.

На самом деле она вовсе не отсылала матери никаких смс, и уж тем более не ждала от нее ответа, просто ей необходим был повод для смены темы.

— Скажи, что едешь со своим будущим мужем, — на полном серьезе заявил вампир, вроде как поверивший в ее показную искренность. — Про Алекса можешь не упоминать, он не большой любитель появляться в человеческих домах.

Слово "человеческих" прозвучало из его уст как-то странно и слишком агрессивно, будто он нарочито старался подчеркнуть, что не имеет к людям никакого отношения. Девушку это немного задело, но она не стала делать каких-либо замечаний. Перевоспитать его всего за пару месяцев — самовлюбленного, эгоистичного, жестокого и кровожадного бессмертного — такое ей явно не под силу, даже учитывая огромную любовь, которая жила в его сердце.

— Хорошо, — обворожительно улыбнулась ему Кэролайн. — Остановишься у ближайшего магазина, я хотела бы купить воды.

Мужчина жестом фокусника вытащил из кармана своего сиденья запотевшую от прохлады бутылку минеральной воды и протянул ей.

— Кайл, — капризно поджала она губы. — Ваша любовь к минералке у меня уже знаешь где? Хочу нормальной воды: сладкой, газированной, отвратительной на вкус и безусловно вредной! Или это слишком большая просьба? — язвительно поинтересовалась она.

— Кэр! — взмолился юноша. — Можно хотя бы сейчас обойтись без твоих иголок? Я знаю, что ты не белая и пушистая, но побудь такой до возвращения назад. Очень прошу.

Девушка с интересом посмотрела на своего спутника, а потом мысленно согласилась с его правотой. Она могла лишь примерно представлять себе количество и качество переживаний, разом навалившихся на мужественные плечи. Конечно, он привык думать только о себе, беспокоиться исключительно о своей жизни, а теперь ему приходится мириться с постоянным присутствием в этой самой некогда "своей жизни" Кэролайн, переживать за нее, волноваться, стараться защитить от всех и вся. Возможно, для кого-то это предельно просто и понятно, а ему приходится очень нелегко. И она закопала поглубже несносный характер и неуемную страсть к постоянным спорам. Тем более что они как раз подъехали к сомнительному на вид магазинчику.

Она распахнула дверцу кабриолета, вылезла на покрытый ямами и колдобинами асфальт, боязливо огляделась по сторонам, жалея о собственной недальновидности, благодаря которой вырядилась в изящные лаковые туфли на высоких каблуках, а не кроссовки, и бойко зашагала в сторону входной двери. Осталось только найти способ остаться наедине и перезвонить Дамону. На словах звучит крайне просто, а вот на деле попробовать отвязаться от навязчивого внимания двух вампиров оказалось не так уж просто.

В итоге путем нещадного вранья и призрачной тени замаячившей на горизонте ссоры, она все-таки оказалась одна в женском туалете, где незамедлительно вытянула телефон из кармана и по памяти набрала незнакомый до этого дня номер.

— Ты одна? — мгновенно ответили на том конце.

— Да, — зашептала в трубку девушка. — К чему эти игры?

— Я позже все объясню, — галантно ушел от ответа вампир. — Когда вы приедете?

Ее немного удивила чрезмерная осведомленность старшего Сальваторе об их планах, но на лишние расспросы совершенно не было времени.

— Завтра, — совсем уже перешла на шелест Кэролайн. — Тебе ведь что-то от меня нужно?

— Да, детка, — рассмеялся мужчина. — Ты должна мне кое-что, поэтому взамен я попрошу оказать одну маленькую услугу. Не волнуйся, о рамках приличия я еще помню.

— И что же я тебе должна? — сразу решила уточнить мисс Форбс, чтобы в дальнейшем не угодить в довольно неприятную историю.

— Точнее обязана, — поправил сам себя собеседник. — Мне своей жизнью. Ты сможешь завтра приехать туда, куда я скажу? Опять же одна.

Девушка задумалась на мгновение, пытаясь на ходу составить хотя бы некое подобие плана бегства от двух внимательных наблюдателей.

— Думаю, смогу, — не слишком-то уверенно пробормотала она. — А мне действительно стоит приехать одной? Дело в том, что…

— Помолчи, — грубо оборвал ее на полуслове Дамон. — Меньше народу — спокойнее жизнь. Я буду ждать тебя.

И тут же разъединился, оставив девушку в полной растерянности. Если она и могла до этого момента связно думать, то сейчас в голове воцарился хаос. Она не поняла ничего, а весь разговор представился ей сплошной пьесой абсурда.

Кэролайн несколько раз повторила про себя цифры уже запомнившегося номера и тут же стерла любые возможные упоминания о нем: журнал вызовов и история сообщений. Ей не слишком понравилась ситуация, но делиться подробностями своей беседы с вампиром она не желала. Пока сама во всем не разберется, Кайлеба она вмешивать не станет. Хватило и того, что эти двое устроили в прошлый раз в доме Корвинуса.

Я бросила самый счастливый взгляд на будильник. Четыре утра, но мне вовсе не хочется спать. Наверное, когда встречаешься с вампиром, начинаешь путать день с ночью. Быстро перекатившись с одной половины кровати на другую, я нашарила рукой халат и совсем уже собралась пойти на поиски явно потерявшегося Дамона, когда он вошел в спальню с самым серьезным выражением лица.

— Я думал, ты уже спишь, — зачем-то зашептал он.

— Ты на это надеялся, — поддела я его, нарочно говоря очень громко. — Что с тобой?

Мужчина ненадолго замялся, будто решая, стоит ли мне говорить о своих мыслях, а потом сел рядом.

— Мне не нравится то, что происходит, — буркнул он, отворачиваясь.

Чудесно, я даже комментировать ничего не стану. Несколько минут назад я попросила его принести воды, он с готовностью понесся на кухню, мне же оставалось спокойно дождаться его, медленно тая от счастья и удовольствия. Возвращается он через десять минут (не знаю, что именно так сильно отвлекло его и заставило плестись по дому со скоростью пожилой черепахи), в абсолютно другом настроении и возвещает о том, что ему все не нравится. Никогда не думала, что во мне может появиться такое количество гнева, но он явно заслуживает звонкую оплеуху.

— Давай разберемся: что именно тебе не по душе? — с напускным спокойствием поинтересовалась я. Кого благодарить за испорченный вечер, точнее ночь?

— Принцесса моя, все неправильно, — трагедийным тоном произнес он, обнимая меня самым невинным образом. Кажется, начинаю догадываться…

— Тебя беспокоит наша очередная встреча, — осенило меня. — За пять с лишним часов мы только сейчас обратились к разговорам. Это по-твоему неправильно?

На вопрос он мог бы и не отвечать, потому что я все поняла по сжатым в кулаки ладоням.

— Так не должно быть, — мне показалось, что он с трудом держит себя в руках. Интересно, его одного вообще нельзя никуда отправлять? Получил возможность подумать пару минут и вот до чего довел себя! — Понимаешь? Я знаю, что выгляжу сейчас глупо, но…

— Не просто глупо, а отвратительно! — перебила я вампира. — Пока ты все мне не объяснишь, я отказываюсь слушать твои "Понимаешь?" и "Видишь?". Нет, не вижу и не понимаю. И мне кажется, что тебе просто очень нравится все портить.

Ну вот, выговорилась. Кому лучше сделала? Пришлось выпутываться из сомнительных объятий, чтобы залезть к нему на колени. Мое бессмертное несчастье, какой он все-таки умильный, когда расстраивается!

— Опять не тянет на идеальность? — шутливо спросила я, кончиками пальцев поднимая вверх опустившиеся уголки губ.

— Дело не в этом, — попытался он начать спорить, но разве со мной можно пререкаться?

— В этом, любимый, — упрямо заявила я. — Что на сей раз заставило тебя вновь вернуться к этой теме?

— Фрэн, — неохотно ответил мужчина. — По ее меткому наблюдению, мы пары минут вместе не можем провести, чтобы не оказаться в постели.

— И что? — неожиданно растерялась я. — Какое другим дело до того, как именно мы проводим вечера? Дамон! Мне вытягивать из тебя правду или сам начнешь каяться?

— Другие тут ни при чем, — все тем же безмерно убитым голосом сказал он. — Меня волнуешь только ты, моя принцесса. Умом я понимаю, что все делаю неправильно, но не могу вовремя остановиться.

Он удрученно замолчал и уткнулся носом мне в плечо. Я не знала, что говорить, потому как все слова казались предельно глупыми. Как же все-таки объяснить ему свои чувства?

— Почему ты винишь во всем одного себя? — только и сумела выдавить из себя я. — Мы с тобой особенная пара, которой плевать на общепринятые правила. Кто сказал, что мы должны часами напролет заниматься психоаналитическим разбором жизни каждого? У нас будет на это целая вечность! Ты берешься додумывать за меня, но при этом совершенно не желаешь разобраться во мне самой. Мне нравится…да что там! Я обожаю тебя таким: горящие огнем глаза, трясущиеся руки, частое дыхание и ты шепчешь что-то, шепчешь, а я понимаю, что нахожусь на грани обморока. Для женщины нет ничего прекраснее ощущения того, что она желанна. Просто слова, Дамон, но они так много для меня значат. И я очень огорчусь, если когда-нибудь мы потеряем эту часть себя. Страсть, помнишь? Только у нас она аномальная.

Вампир рассмеялся, на этот раз по-настоящему.

— Аномальная? — давясь хохотом, повторил он. — Ты неподражаема, моя Елена! У меня больше нет ни одного веского аргумента, чтобы продолжать настаивать на своем. Тогда ответь мне на вопрос: чего тебе не хватает?

Пришлось надолго задуматься, чтобы оставить при себе свой более чем предсказуемый ответ: "Тебя". Чего мне может не хватать, когда он рядом? Что за вопросы, ей Богу! Он издевается?

— Тш-ш, — прошептал мужчина мне на ухо. — Не надо злиться. Ты представить себе не можешь, как сильно я люблю тебя и насколько мне важно твое счастье. Я не хочу, чтобы ты через несколько лет, оглядываясь назад, подумала, будто нас связывали исключительно схожесть темпераментов и банальная химия.

— Да какая химия? — не выдержала я. — Мне нравится быть твоей! Все. Точка. Я люблю тебя и секс, доволен? И если ты еще хоть слово скажешь, я тебя ударю!

Оказывается, иногда на него стоит повышать голос, только тогда мы становимся милым и послушным. Не знаю, что именно на него так подействовало — угроза или же мой командный тон — но он перестал выводить меня из себя путем чрезмерной умственной деятельности. Словами я пользоваться запретила, поэтому следующие несколько часов стойко принимала извинения губами.

 

Глава 14

Утром первым делом Фрэнки решила заглянуть в комнату Елены, чтобы с готовностью выдержать отчет об отсутствии подвигов с ее стороны, хорошем расположении духа, и торжественно возвестить о возвращении всеми любимой Фрэн в самою себя.

Решив, что ничего страшного не произойдет, если она "забудет" постучаться, девушка рывком распахнула дверь и замерла на пороге с раскрытым ртом. Ее бы ничуть не удивило, например, то, что сладкая парочка самозабвенно занимается исключительно греховными делишками, однако…

Если бы кто-нибудь сказал ей, что придя ранним утром в спальню Елены и Дамона, она застанет их за ЭТИМ занятием — пришлось бы долго смеяться. Эти двое читали книгу. Занавес.

Точнее читал вампир, а девушка очень внимательно его слушала.

— Я же просил тебя постучаться, — прервался на секунду друг, не удостоив ее даже взглядом, быстро перевернул страницу и продолжил.

Итальянка присела на всякий случай в кресло, чтобы вернуть на свое лицо какое-то подобие осмысленного выражения, и не сумела сдержаться. Ее всю просто разрывало на части от любопытства. Она внимательно оглядела комнату, цепляясь глазами за повсюду разбросанные книги, и машинально читала названия. Брэм Стокер "Дракула" (отброшена дальше всех), Энн Райс "Интервью с вампиром" (о да, Дамон ее просто "обожал"! Дочитал ровно до того момента, когда Луи ложился в гроб с Лестатом и сжег в камине), парочка томиков Майер, "Рассвет" лежит на кровати, возле ног девушки. Видно, к этому произведению они все же решили обратиться в скором времени, потому как других книг поблизости не наблюдалось. А в руках мужчина держал "Одиссею" Гомера и завораживающим голосом выводил гекзаметром написанные строки:

Девять лет мы, ахейцев сыны, воевали под Троей.

В год же десятый, как город высокий Приама мы взяли,

Морем домой мы отплыли, и бог всех ахейцев рассеял.

Мне, несчастному, злое замыслил Кронид-промыслитель.*

________________________

*перевод с древнегреческого В. Вересаева

Спору нет, получалось у него непередаваемо. Греческий поэт скончался бы от зависти, услышь он когда-нибудь столь безупречное исполнение своей поэмы, но девушку продолжали одолевать сомнения. Не надо было читать мысли, чтобы сделать правильные выводы из происходящего. Блондинка с замиранием сердца вслушивается в голос любимого вампира, но не понимает ничего из того, о чем он читает. Сам же талантливый чтец подыскивает веский повод закончить это бредовое занятия и жадными глазами поглядывает на пересохшие губы своей девочки. И кому они что доказывают? Хватайте "Рассвет" и вперед — доказывать всему миру реальное существование более чем близких отношений между вампиром и девушкой.

— Меня умиляет, когда она теряет дар речи! — шепнул мужчина своей принцессе.

— С чего это я его потеряла? — тут же кинулась в атаку Франческа. — Сижу себе спокойненько, любуюсь пасторальной картиной будущего семьи Сальваторе и просто таю от нежности. Вы такие симпатяжки! Румяные щечки, довольные улыбки, счастливые глазки, а всего-то прилегли вместе книжку почитать! Ну что за прелесть, в самом деле! — растрогалась она до слез.

— Да, занимаемся самообразованием, — подхватил ее ехидство юноша, захлопывая книгу. — У тебя какие-то претензии к выбору литературы? Вини во всем Стефана — явного фаната вампирской тематики. Ни одной нормальной книги у него в комнате не нашел, — пожаловался он девушкам, уделяя все свое внимание голубым глазам.

— Вы бы еще просмотром мелодрам занялись, — покачала головой подруга, со все возрастающим интересом наблюдая за гляделками сладкой парочки (до чего же меткое словосочетание). Казалось, что они просто поедают друг друга глазами, медленно теряя остатки рассудка. Лидировал, разумеется, Дамон, но Елена не слишком-то отставала от своего принца (а кто еще может быть у принцессы?).

Наконец, тяжелый стон, сорвавшийся с губ мужчины, возвестил о том, что пора бы ей оставить их на пару десятков минут наедине.

Она выскользнула за дверь и спустилась на кухню, где наткнулась на пожилую женщину, бойко снующую по помещению с деловитым видом.

— Здрасти, — ошалело поздоровалась девушка. Меньше всего она ожидала увидеть здесь ту сумасшедшую старую кошелку, которая несколько дней назад сыпала дурацкими предсказаниями.

— Доброе утро, милочка, — ласково отозвалась миссис Флауэрс. — Будешь чай?

— Спасибо, нет, — от всей души отказалась итальянка, зарекаясь брать из рук ведьмы что бы то ни было. Она уже хотела развернуться и уйти, когда хозяйка придержала ее за руку чуть повыше локтя.

— Ты ведь подруга Дамона? — утвердительно спросила она, с удивительной для своего возраста силой подтягивая вампиршу ближе к себе.

— Да, — настороженно ответила та, пытаясь добраться до мыслей старухи. К ее огромному удивлению, столь простое действие оказалось невыполнимо. Либо дамочка глушит вербену ведрами, либо она очень сильная колдунья.

— Тогда у меня есть к тебе разговор, — кивнула она головой в сторону обеденного стола, давая понять, что не желает говорить стоя. — Вы вместе охраняете эту девочку от Мисао?

Фрэнки поперхнулась от удивления. Да откуда вообще ей известны такие подробности? Вампир по ночам изливает ей душу? Нет, конечно, последнее предположение бредовая идея.

— Почему вы спрашиваете? — взяла себя в руки девушка, внимательно смотря прямо в подернутые пеленой старческие глаза мутно-серого цвета.

— Потому что мне нужно предостеречь мальчиков до того, как случиться трагедия, — с высоко поднятым вверх подбородком произнесла женщина. — Ты должна предупредить их об опасности. Девочка скоро умрет.

— ЧТО? — подскочила на ноги Франческа. Ее можно было понять, не каждый день слышишь якобы пророческие высказывания из уст неизлечимо больной шизофренией тети.

— Не кричи, старший из них не должен слышать того, о чем я говорю, — шикнула на нее хозяйка пансиона. — Здесь необходимо действовать, причем безотлагательно. А его голову очень трудно назвать холодной.

Девушка окончательно потеря нить обсуждения. Она несколько раз глубоко вдохнула, сделала медленный выдох и стала засыпать пожилую леди четкими вопросами.

— С чего вы решили, что Елене угрожает опасность?

— Моя девочка, ты и сама это знаешь, — погладила ее по щеке морщинистая рука с грязными обломанными ногтями. — Она давно должна была умереть.

— Так вы имеете в виду превращение? — рано расслабилась подруга Дамона. — Не вижу в этом ничего страшного. В вечной жизни есть свои прелести, хотя и недостатков хватает.

— Нет-нет, — пропела бабулька, качая головой в разные стороны, словно пыталась жестами объяснить девушке ее неправоту. — Она умрет навсегда.

— Да с какого перепуга? — потеряла человеческое лицо Фрэнки, переходя на яростный шепот, хотя на самом деле ей хотелось кричать. — С чего ей умирать?

— Она обречена, — все тем же елейным голосом возвестила "прорицательница", по-прежнему избегая всяческих объяснений. Казалось, ее совсем не беспокоит сам факт смерти девочки, а просто тянет поболтать.

— Кем обречена, когда и где? — итальянка схватилась за запястье женщины, пробуя заставить ее с помощью Силы придти к откровенности.

— Братьями, — коротко пояснила ведьма, а потом понесла откровенную чушь. — Она никогда не будет в безопасности, пока оба находятся рядом с ней. Это старое родовое проклятие, погубившее ее родителей. В ее жизни всегда что-нибудь случается, когда Сальваторе оказываются в непосредственной близости с ней. Запомни, деточка, мои слова и передай их братьям: один из них должен добровольно отказаться от нее, иначе… — она понизила голос до трагического шепота — предвестника скорой беды, и шепнула девушке на ухо, — Смерть. Елена умрет до конца этого месяца.

Едва договорив, хозяйка пансиона зашаркала к выходу, оставив растерянную вампиршу совершенно одну на съедение собственным противоречивым мыслям. С одной стороны ей необходимо было немедленно нестись наверх, чтобы пересказать этот разговор другу, с другой… Она не могла найти в себе сил, чтобы подняться со стула. Как правильно поступить? Однозначно, Дамон должен знать правду, в противном случае он никогда не простит ей подобного рода предательства. Но какими словами воспользоваться? Запастись сначала канистрой валерьянки, опоить его, и только потом стать честной? А Елена? Бедная девочка, которой уже пришлось пережить столько ужасов! Как ее предостеречь? И что за дурацкий способ выхода из ситуации? Почему один из них должен добровольно отказаться от блондинки? При чем тут вообще братья-вампиры? Какое к черту проклятье? Чье оно?

Голова девушки лопалась от огромного количества мыслей и вопросов. Острый слух цеплялся за сбивчивый хохот и горячее дыхание, возвещающие всей округе о страстной любви чрезмерно занятой друг другом парочки, а сама она хотела недельку побыть обычным человеком, без вороха осложнений, который приносит за собой вечность.

Просидев так около двадцати минут, она смогла подняться на ноги и с камнем на шее поплелась наверх, растаскивать влюбленных по разным углам кровати. Сейчас ей необходим был тот пятисотлетний вампир, который внимательно выслушает ее кровь (свой рассказ вслух она точно никогда не осмелится произнести), и начнет действовать. Сама она была не в состоянии принимать решения и искать выход, потому что являлась слабым и никчемным существом, напуганным до коматозного состояния.

Дамон быстро застегнул на груди рубашку, потому что секундой назад расслышал крадущиеся шаги подруги, уже стоявшей под дверью.

— И зачем ты это сделал? — сквозь смех пробормотала Елена, отряхиваясь от перьев. Словами передать то состояние счастья, в котором она находилась, было просто невозможно.

— Романтика, моя принцесса, — склонился над ней донельзя довольный вампир. — Насколько я понял, это один из твоих любимых моментов в книге. А чем я хуже Каллена?

Девушка обхватила его лицо горячими ладонями и прижалась к нему щекой.

— Никогда себя ни с кем не сравнивай, — укоризненно прошептала она, боковым зрением оглядывая пол спальни, усыпанный остатками разорванной подушки. — Для меня ты всегда будешь лучше всех, любимый!

В комнату тихо постучались.

— Заходи, прилипала, — недовольным тоном пригласил он подругу, ладонью смахивая с кровати перья. Его немного удивила ее неожиданная вежливость, выраженная в неуверенном стуке, поэтому он с интересом повернулся к двери.

Увиденное испугало в ту же секунду. На пороге стояла лишь сомнительная копия Франчески, больше напоминающая приведение. "Что?" — на выдохе спросил он, машинально касаясь губами щеки Елены, чтобы почувствовать ее тепло. Оно всегда успокаивало.

"Жизнь — дерьмо" — возвестила итальянка, изображая ехидство. Вампир сделал вид, что поверил в ее упавшее до нулевой отметки настроение, и повернулся обратно к принцессе.

— Нужно поспать, любовь моя, — начал он уговаривать девушку, мгновенно начавшую таять от его нежных поглаживаний. — Я вернусь вечером и мы обязательно "дочитаем" эту книгу, — лукаво подмигнул он, с огромной неохотой поднимаясь с кровати.

Теперь он точно знал одно: никакая месть не стоит той боли, которая появлялась в такие моменты. Необходимость прощаться — вот то, что он ненавидел сейчас больше всего. Стефан со своими играми мерк на фоне его нежелания уходить.

— Тогда я буду ждать тебя здесь, — еле ворочая языком, пообещала Елена. Из последних сил она сжала ладонь своего вампира и отбыла в царство Морфея, не без помощи Фрэн, конечно.

— Прости меня, принцесса, — расстроено прошептал Дамон, кончиками пальцев касаясь повернутой к нему щеки. — Это очень скоро закончится. Я обещаю тебе.

И резко вышел из комнаты, оставив девушку на попечение подруги. Он больше не мог смотреть, как ей изменяют память только потому, что это необходимо. Не мог раз за разом извиняться, потому что во всем виноват только он один. Не хотел уходить, чтобы в скором времени вернуться, потому что он жить без нее не может.

Подумать только, несколько часов назад его беспокоила такая мелочь, как отсутствие у них с Еленой общих тем для разговоров. Собственно, темы-то могли найтись, вот только никто из них не спешил их искать. И тогда его это действительно испугало. Он представил себе, какой будет их жизнь лет через пять и ужаснулся. Невозможно выстроить вечную любовь (а другой вариант им не подходил) на одной лишь страсти. Доверие, дружба, искренность в отношениях — все это необходимые условия, наличием которых они пока не могут похвастать. И он пообещал себе, что сделает все для их появления. Если для этого нужно будет разбередить старые раны, откровенно рассказать о своей первой любви, об отношениях с братом и отцом, о матери — он перешагнет через себя и свои принципы, просто потому что дорожит тем чувством, которое живет в сердце.

Сейчас же все это показалось мужчине жалким нытьем, не заслуживающим и сотой доли внимания. С Фрэн опять произошло нечто экстраординарное, и ему очень хотелось бы разобраться во всей этой истории с якобы одержимостью. Отсутствие малахов в ее теле уже внушало надежду, но общую картину не меняло. Лисица, наглая рыжая морда, каким-то образом сумела вытянуть из нее нужные фразы, при этом даже не удосужившись порадовать их своей непосредственной близостью к происходящему. Как она ухитряется "контролировать" вампиршу на расстоянии? Опоила дрянью? Опять занялась мерзким нашептыванием? Мисао уже заработала себе гораздо большее количество неприятностей, чем может представить. Дамон выяснил, каким именно способом можно убить жалких длиннохвостых, поэтому отнюдь не завидовал печальной участи мохнатой дамочки. Два самых дорогих ему человека (он не стал поправляться, резонно полагая, что Франческа с легкостью потянет роль самого гуманного бессмертного из всех ныне живущих) пострадали от ее пакостей — подобного он не прощает. Плюс ко всему она перетянула на свою сторону податливого на уговоры братишку, что тоже относится к разряду очень, очень плохих поступков.

— Память чиста, — вывела его из раздумий девушка. — И знаешь что?

— Что? — поинтересовался мужчина, подходя ближе к ней.

— Обними меня, — тихо попросила Фрэнки. — Никогда в жизни мне не было так по-настоящему погано.

Его слегка удивила просьба подобного рода, потому как подруга всегда довольно отрицательно относилась ко всякого рода телячьим нежностям — она так это называла. А сейчас с огромным облегчением прижималась щекой к сильному плечу, чувствуя себя самой защищенной.

— Давай соберем колья и перережем весь город к чертовой матери, — с надеждой предложила она, впиваясь ногтями в мягкую ткань черной рубашки. — Я их ненавижу! Что им всем надо от бедной девочки? Какого рожна они суются туда, куда не следует?

— Кто "они"? — постепенно начиная звереть, спросил вампир.

— Твари! Вампиры, чтоб их! Китсуны! Малахи! Просто уроды, мешающие жить! — яростно перечислила итальянка, чувствуя медленно расползающуюся по телу дрожь. — Мы не будем выяснять кто добрый, а кто плохой. Убьем всех и дело с концом.

— Рассказывай! — отодвинул ее от себя юноша и энергично встряхнул несколько раз, словно проверяя на быстроту реакции, которой вовсе не последовало. Она не стала привычно шипеть и огрызаться, полностью повиснув у него на руках, словно была тряпичной куклой. — Что произошло?

Вместо ответа она стянула через голову кофту с высоким воротником, бросила ее на пол и убрала длинные волосы за спину.

— Вслух не повторю, — извиняющимся тоном пробормотала она, возвращаясь обратно к крепким объятиям. И почему ей никогда раньше не приходила в голову мысль превратить их дружбу в нечто большее? Конечно, сейчас поздно об этом задумываться, но мечтать ведь не вредно?

Мужчина не стал упоминать о том, что гораздо проще было бы протянуть запястье, чем устраивать представление с последующим раздеванием. Он притянул к себе стройное тело и медленно погрузил зубы в приятно пахнущую полевыми цветами кожу, одновременно отходя как можно дальше от двери в спальню. Ему меньше всего хотелось сейчас думать над тем количеством подлости, которой пропитаны поступки. А потом все отошло на второй план, потому что он начал видеть причины истинного настроения подруги.

— Ты уверена? — отрывисто спросил Дамон, неспешно отодвигаясь. Все ведь неправда? Ей показалось! Это внушение! Такого не может быть! Конец месяца… ДВЕ НЕДЕЛИ?

Нет, он этого не допустит! Елена, его маленькая девочка, бесценное сокровище! Вся его жизнь заключается в этом хрупком теле, только благодаря ей он может назвать себя по-настоящему живым…

— Я уверена, — подтвердила Фрэнки, мгновенно хватая друга за руку. — Стой! Даже не вздумай ее сейчас пугать! Ты себя в зеркало видел? Отойди от двери, живо!

Вампир послушно сделал два шага назад и с облегчением прислонился спиной к стене.

— Ты не могла видеть ведьму, — по-детски наивно начал спорить он. — Она в Нью-Йорке, я сам привозил ей билеты.

— Я еще не сошла с ума, — тяжело дыша, встала рядом с ним девушка. — При чем тут Нью-Йорк?

— Она спасла Елене жизнь, — не к месту произнес мужчина. — Я не привык оставаться в долгу. Купил квартиру ее дочери в самом центре города. Вроде она мечтала там жить.

Итальянка внимательно вслушивалась в его скрипящий голос, пытаясь не акцентировать внимания на дрожащих губах и бегающих глазах. Ей было также плохо, как и ему, вот только кому-то надо было сохранять хотя бы внешнее спокойствие, чтобы не поддаваться коллективному психозу. Поступок был в стиле ее друга — никому ни слова, молча сказал свое "спасибо" и заботливо отошел в сторону, чтобы одурманенный счастьем человек не запнулся о него, когда будет бежать навстречу бескрайнему везенью. Остается разобраться с одной неувязочкой: где старая ведьма? И если она разгуливает по Большому Яблоку, то с кем она вела беседу на кухне? Уж не с зеленым ли человечком?

— Сила, Дамон! — находясь на грани истерики, напомнила она другу. — Ищи старую кошелку!

— Ее здесь нет, и не было, — с готовностью ответил он, не спуская взгляда с двери в спальню. — Я сразу проверил, как только увидел ее в твоем сознании. Даже запах, Фрэнни! За прошедшие сутки здесь никого не было, кроме нас с тобой и принцессы.

По мнению вампирши, в данный момент он занимался самовнушением. Никогда прежде ей не приходилось слышать такой огромной неуверенности в его голосе.

— Хорошо, давай немного успокоимся, — решила она взять инициативу в свои руки. — Пусть ничего не было на самом деле, пусть я сошла с ума и мне видится всякая дрянь. Какой резон рыжей меня дурачить? Чего она добивается этим?

Приятель странно покосился на нее, как будто только сейчас начал действительно понимать происходящее. И девушку бы очень порадовало, если бы он перестал воспринимать все ее слова в штыки. Поэтому она сделала два неуверенных шага вперед, прижала ладонь к щеке мужчины и отчетливо произнесла каждое слово.

— Как только я пойму, что ты не можешь больше мне доверять, — она перевела дыхание и продолжила. — Обещаю, что уеду в этот же день. Сейчас я спущусь вниз, принесу нам что-нибудь выпить, а ты, пожалуйста, подумай над моими словами. Я никогда не желала тебе зла, и всегда буду на твоей стороне. Мне не нравится то, что происходит, и еще меньше нравится отведенная мне роль в этом надуманном спектакле. Мы со всем справимся, если ты перестанешь вписывать мое имя в список предполагаемых врагов.

Франческа бросила на него последний умаляющий взгляд и спустилась на кухню, чтобы отыскать спиртное. Вампирам трудно опьянеть, а вот расслабиться вполне возможно. Порывшись по шкафчикам, она не нашла ничего, кроме двух бутылок кулинарного хереса и столового вина. В пансионе явно не уважали алкоголь. Пришлось возвращаться наверх с пустыми руками, брать у мужчины ключи от Бугатти, в багажнике которого всегда найдется пара-тройка емкостей с отменным виски.

— Держи, — протянула она вампиру бутылку скотча.

— Я верю тебе, — признался он, накрывая ее пальцы своими. — Не думаю, что мохнатая гадина настолько сильна, что в состоянии заниматься внушением бессмертному. В этой истории много странностей, с которыми нам предстоит разобраться. Нужна ведьма, — задумчиво протянул юноша, делая огромный глоток крепкого напитка.

— Ты имеешь в виду другая ведьма? — на всякий случай уточнила подруга, садясь на пол рядом с ногами мужчины.

— Да, Фрэн, — тихо согласился Дамон, тоже опускаясь на корточки. — И очень сильная, чтобы сумела растолковать мне все, что происходит. Какое проклятье? И почему оно должно сработать именно тогда, когда мы оба оказываемся в ее жизни?

— Я вообще о таких вещах никогда не слышала, — поддержала его негодование девушка. — А уж условие о том, что она останется жива, если один из вас добровольно от нее откажется… Тушите свечи! Возможно ли подобное?

Она с интересом посмотрела в глаза выбитому из колеи другу, а потом спешно отвернулась. Ей давно стоило бы привыкнуть к тому, что любая эмоция прежде всего отражается в его взгляде. И боль всегда выделалась ярче всего остального.

— Ты сможешь отыскать действительно сильную ведьму? — пропустил он ее вопрос мимо ушей, задав свой.

— А Бонни тебе не подходит? — чрезмерно удивилась Франческа.

— Нет, она медиум и очень сильный, но в таких вещах нужен опыт, — отрицательно покачал головой мужчина. — А он приходит с возрастом. И я не хотел бы вмешивать в это дело друзей Елены.

— Почему? — побелевшими губами пробормотала вампирша, догадываясь о том, какой ответ услышит через пару мгновений.

— Я не могу гарантировать им жизнь.

Кэролайн проснулась посреди ночи ровно за пять минут до того, как должен был прозвенеть предусмотрительно поставленный на четыре утра будильник. Кайлеба рядом не оказалось, что дало ей возможность спокойно вздохнуть. Она схватила телефон, лежащий на тумбочке, вновь по памяти набрала номер и поднесла трубку к уху.

— Какая пунктуальность, детка, — тут же похвалил ее мужской голос.

— Прекрати меня так называть! — зло бросила она, мгновенно теряя остатки сна. — Сразу было трудно сказать, куда необходимо приехать или ты думаешь, что мне приятно обманывать Кайлеба?

— Не злись, Кэр, — моментально переменился в голосе вампир, став предельно вежливым. — Я и сам не знал, где мы сможем увидеться. Ты дома?

— Нет, в мотеле, — спокойно ответила девушка, окидывая взглядом пафосно обставленную комнату. — А ты случаем не в гости ко мне намылился?

— Почему бы и нет? — засмеялся мужчина. — Что за мотель?

— Не пошел бы ты?! — окончательно потеряла контроль над собой Кэролайн.

— Взрослым не надо грубить, — перешел на угрожающий шепот юноша. — Когда находишься в комнате одна, а дверь не закрыта, надо быть очень осторожной в общении с незнакомцами. Ты ведь не хочешь пожалеть о своей грубости?

Девушка изменилась в лице и с опаской посмотрела на дверь.

— Ты…

— Да, детка? — заботливо переспросил Дамон. — Что-то не так?

Она подскочила с кровати, кинулась к входной двери, навалившись на нее всем телом, и успокоилась только тогда, когда услышала тихий щелчок замка.

— Я никуда не поеду, — бросила она в трубку. — Можешь искать другую дуру.

И разъединилась, с головой залезая под одеяло. Все тело сотрясала мелкая дрожь, а к горлу подступил огромный сухой ком. Зачем она ввязалась в эту игру? Кому и что решила доказать? Не смогла придумать ничего глупее, как связаться с чертовым вампиром из такой же чертовой итальянской семейки!

Телефон зазвонил через минуту, но она не стала отвечать. На сегодня хватит угроз, а утром девушка все расскажет Кайлу. Отключив мобильный аппарат от сети, она повернулась к стене и попыталась немного успокоиться. Ничего страшного, про дверь ведь он мог просто выдумать. Его здесь нет и быть не может! До Феллс-Черча как минимум пять часов езды.

Из размышлений ее вывел вновь оживший телефон, на этот раз стационарный. Чувствуя приближение истерики, она сорвала трубку и со всей силы бросила ее в стену.

— Пошел вон! — во всю мощь легких завопила она.

Едва умолкнув, девушка повернулась к двери и зажала рот рукой. На пороге стояла темная фигура, узнать которую не составило никакого труда.

— Глупо пытаться прятаться от меня, — покачал головой старший Сальваторе. — Я всего лишь попросил оказать мне услугу.

Он медленно подошел к съежившейся от страха девушке, не забыв при этом запереть дверь на ключ, который тут же убрал в карман, и сел на самый край кровати.

— Не бойся, я правда не кусаюсь, — все также невозмутимо продолжал говорить он, не спуская взгляда с перепуганного выражения лица Кэролайн. — Где твой дружок?

— На охоте, — севшим голосом ответила она. — Дамон, прости, пожалуйста. Но я не могу.

— Да что ты? — театрально удивился вампир, придвигаясь ближе. — Я ведь смог не убить тебя тогда в лесу, хотя начинаю жалеть об этом. Две небольших услуги, Кэр.

— Какие? — только и сумела выдавить из себя девушка, изо всех сил стараясь не разреветься. Что-то подсказывало ей, что плакать сейчас не стоит.

— Для начала иди сюда, — похлопал он рукой по одеялу рядом с собой. — Я жду, — пришлось повторить ему, потому что она и не думала шевелиться.

Она нехотя придвинулась, крепче прижимая к груди одеяло. Происходящее стало по-настоящему ее пугать.

— Ты очень огорчила меня своей грубостью, — поделился с ней вампир, с особым блеском в глазах поглядывая на нежную шею. — Надо как-то исправлять свои ошибки.

Девушка молчала, стараясь унять колотящееся на всю комнату сердце. Он сидел всего в нескольких сантиметрах от нее и с показным безразличием медленно стягивал одеяло на пол. Она цеплялась за него из последних сил, словно это был ее единственный путь к спасению, и до последнего надеялась на то, что именно в эту секунду дверь в номер распахнется, являя ее взору разъяренного Кайлеба. Но ничего такого не произошло, и в тот момент, когда покрывало упало на пол с тихим шелестом, а холодные руки заскользили по ее ногам, она поняла безвыходность своего незавидного положения. Как и то, что она никогда не знала настоящего Дамона Сальваторе, который в это мгновение наслаждался ее животным страхом.

— Зачем ты это делаешь? — зажмурившись, тоненьким голосом пропищала девушка. — Что тебе от меня нужно?

— Немного больше уважения, — ласково ответил мужчина, кончиками пальцев откидывая назад длинные волосы. — О, да твой блондинистый друг любит как следует приложиться!

Кэролайн попыталась отодвинуться, чем только усугубила ситуацию. Юноша крепко сжал пальцы на ее запястьях и зло прошипел:

— Прекрати дергаться. Я не собираюсь тебя кусать, и ты понимаешь это. Нам ведь не нужно, чтобы твой дружок узнал о моих ночных визитах?

Она кивнула.

— Молодец, — похвалил он ее. — А теперь внимательно слушай и запоминай. Завтра ты должна будешь приехать на старое кладбище, там неподалеку есть небольшой домик надсмотрщика. Зайдешь в него, и спокойно будешь ждать меня. Приедешь не одна, горько об этом пожалеешь. Скажешь хоть слово своим кровососущим приятелям, я убью тебя. Ты же веришь мне, Кэр?

Мужчина склонился над ее лицом, внимательно вглядываясь в расширенные от ужаса глаза с таким видом, будто видел ее насквозь. Ответ ему не потребовался, потому как он уже увидел все, что было необходимо.

— И не вздумай меня расстраивать, — доброжелательно добавил он, поднимаясь с кровати.

Девушка боялась даже вздохнуть, глядя на повернутую к ней спиной фигуру, бодро шагающую по направлению к двери.

— Спокойной ночи, — пожелал ей вампир, хватаясь за ручку. — И да, совсем забыл. У тебя открыто окно, собственно, за этим я и приходил. Будь осторожна, — добавил он, посылая воздушный поцелуй.

Как только за ним закрылась дверь, она вскочила с кровати, защелкнула все замки, плотно закрыла окно, и, в голос разрыдавшись от пережитого страха, опустилась на ковер.

 

Глава 15

Пробуждение оказалось как никогда приятным. Глаза я открывать не спешила, а вот довольной улыбке позволила отобразиться на лице. Мой вампир решил вернуться раньше? А кто собственно против?

Я повернулась на другой бок и сонно прошептала:

— Доброе утро, любимый.

Ответа долго не было, поэтому я наслаждалась его неожиданным приливом нежности, выраженным в основном в сводящих с ума поглаживаниях. За несколько минут мне пришлось буквально растаять под теплом его ладони, неспешно скользящей где-то в области живота. Честное слово, иногда я сама себе начинаю завидовать. Никто из ныне живущих на Земле людей не может похвастаться наличием настолько идеальной второй половинки. И только я одна, его принцесса…

— Доброе утро, Елена, — мгновенно разбил мои блаженные мысли бархатный голос Стефана.

Веки распахнулись сами собой, причем отнюдь не с человеческой скоростью, благодаря чему я на несколько секунд потеряла возможность что-либо видеть из-за ослепительно-яркого солнечного света, льющегося в незанавешенные окна. И только когда удостоверилась, что в самом деле нахожусь не рядом со своей жизнью и судьбой, а с его братом, я быстро отодвинулась к противоположному краю, со всей возможной силой цепляясь за одело.

— Что ты себе позволяешь? — чуть ли не закричала я в порыве раздражения. Плевать, что он вампир и гораздо сильнее меня, сейчас ему стоит бояться, а не мне.

— Я просто кое-что проверял, — немного изменился он в лице, но при этом я что-то совершенно не заметила смущения. Скорее наоборот, ему понравилось.

— Основная проверка приходилась на мое терпение? — продолжала негодовать я. Сколько раз мне пришлось повторить просьбу о том, чтобы он даже не смел переступать порог моей комнаты? Всегда полагала, что с его патологической честностью и воспитанностью у меня не возникнет никаких проблем. Оказывается, сильно ошибалась.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — теперь я слышала в его голосе столько искренности и вины, что невольно почувствовала жалость. Однако она ничуть не притупила мой праведный гнев.

— Ты не напугал меня, а разозлил, — продолжила я нападать на окончательно растерявшегося от моей агрессивности юношу. — Думаю, будет очень правильно, если ты прямо сейчас покинешь мою комнату и впредь станешь по нескольку раз переспрашивать разрешение войти, — тоном Снежной Королевы продекламировала я и нарочито демонстративно отвернулась.

Не знаю, чего он ожидал от меня, но подобная реакция ему явно пришлась не по душе. Я знала, что поступаю по-настоящему отвратительно, и мне действительно было немного стыдно за подобного рода хамство, однако приносить свои извинения я вовсе не собиралась даже в ближайшем будущем. Во-первых, прикасаться ко мне спящей — поступок из разряда низких, попахивающий откровенной подлостью. Во-вторых, я и представлять не хотела, что будет, если Дамон узнает о визите своего младшего брата ко мне в спальню. В-третьих, мне откровенно стало не по себе, когда я поняла, кому принадлежит эта ласкающая ладонь. И может быть я смогла бы придти к снисхождению, обнаружь его за более скромным занятием.

В общем, настроение было испорчено на весь день. Мне оставалось лишь терпеливо ждать вечера, чтобы вновь вернуть в свою душу толику улыбки и теплоты, которая самостоятельно объявится одновременно с появлением моего любимого мужчины.

Грея этими мыслями немного заледеневшее сердце, я наспех оделась, кое-как причесалась, решив после обеда как следует заняться собой, чтобы наповал сразить своего вампира, умылась и спустилась вниз, подталкиваемая в спину огромным чувством голода.

Стефан сидел на кухне с отсутствующим выражением на лице и нервно крутил между пальцев вилку. Заговорить он даже не пытался, чему я была искренне рада. Никогда прежде нам не приходилось ругаться, но сейчас правда целиком и полностью была на моей стороне, поэтому я даже близко к себе не подпустила чувство вины за излишнюю грубость. Вместо этого я выхватила с сушки симпатичную на вид кружку с танцующими собачками по бокам, включила кофеварку и отправилась на разведку по холодильнику, до отказа набитому всякой всячиной.

— Елена, — перебил мои мысли о бутербродах мужской голос. — Я хотел бы поговорить…

Ага, сначала потрогал, теперь будем беседовать.

— О чем же? — без намека на любопытство, поинтересовалась я. Ей Богу, скоро мне придется смириться с ролью стервы, столько во мне появилось язвительности.

— О Дамоне, — с отвращением выдавил из себя вампир, хлопая по столу кулаком с такой силой, что я подскочила на месте и ударилась виском о боковую полку рефрижератора.

— Блин, — выругалась я, потирая ушибленное место ладонью, а потом резко оглянулась, чтобы смерить юношу поистине презрительным взглядом.

Оказывается, он не кулаком нагонял жути на стол, а со всей силы воткнул в него вилку, пробив столешницу насквозь. Ну вот есть у мужчин ум? Или все ограничивается банальным набором ревности и излишком тестостерона?

Видимо, он даже не заметил моих недавних попыток выпить кофе на кухне, ровно как и того, что я потеряла аппетит, глядя на его способы "держать себя в руках".

— И что ты хочешь мне о нем рассказать на этот раз? — скептически спросила я. — Дамон-де чудовище, которое лестью и обманом добралось до моего сердца, а теперь ищет подходящее время для изъятия души из моего обманутого тела?

Ха, это звучит настолько же нелепо, как и то, что несколько минут произошло у меня в комнате. Только вот это никак не могло быть правдой, потому что я уверена в своем мужчине и том безграничном чувстве, которое испытываю к нему.

— Нет, что ты! — спешно вставил Стефан, бесцеремонно вклинившись в цепочку моих размышлений. — Я просто хотел тебе рассказать о том, что происходит. Понимаю, что своими речами и недавними поступками потерял твое доверие, поэтому постараюсь быть предельно сдержанным. Дамон тебя обманывает.

Ох, кинулась верить.

— Интересно, в чем же? — проявила я лишь малую толику того недоверия, которое на самом деле испытывала, и поплелась наливать себе кофе.

— Где он сейчас по-твоему? — вопросом на вопрос ответил юноша.

— Он говорил, что у него дела, — не стала я вдаваться в подробности. Мне и в самом деле было неизвестно о его местонахождении, а вот в том, что вечером мы вновь окажемся вместе, я не сомневалась и секунды. У моего вампира есть одно завидное качество: он всегда сдерживает свои обещания. И это мне безумно нравится!

— Да, — спокойно согласился его брат. — С Франческой.

Я повернулась к нему лицом, стараясь понять, к чему эта ирония в голосе. Даже если дела с Фрэнки, какое к этому отношение имеет младший Сальваторе? Если мне все равно, тогда и ему стоило бы проявить чуточку уважения и не лезть…

— Ты на что-то пытаешься намекнуть? — невольно вздрогнула я от появившихся в голове мыслей. Да нет, быть того не может… Дамон бы никогда так со мной не поступил!

— Я прямо говорю о том, что он не заслуживает твоего доверия, — поднимаясь на ноги, сказал Стефан. Он отнял у меня до сих пор пустующую кружку, быстро повернулся к кофемашине, нажал на кнопку и спокойно ждал того момента, когда ароматная жидкость доберется до краев. А я глупо молчала. — Держи, — чуть ли не силой втолкнул он в мою ладонь горячую чашку, вновь возвращаясь на свое место.

— Думаю, твои слова я тоже поставлю под сомнение, — пробормотала я, делая осторожный глоток. — Или у тебя имеются объяснения?

В глубине души я до последней секунды надеялась на отрицательный ответ и по-настоящему сильно огорчилась, увидев решительный кивок головой. Стоит ли слушать? Моего отношения к старшему вампиру уже ничто не изменит. Пусть он зверь, чудовище, монстр, лжец, насильник, маньяк, лишающий жизни младенцев — мне все равно. Со мной он кардинально другой: милый, нежный, ласковый, заботливый, чистый и немного загадочный. Да, я не знаю всей правды о нем, не могу похвастать детальным знанием его биографии, не имею возможности читать его мысли и угадывать поступки, но я люблю. Люблю его таким, каков он есть. Люблю всей душой и телом. И всегда буду любить.

Да уж, явный перебор со словом "люблю", но по-другому и не скажешь. Это звукосочетание стало близнецом имени Дамон, они теперь вечно будут вместе. Как и мы.

— Дай мне свою руку, пожалуйста, — вежливо попросил Стефан, осторожно протягивая мне через стол свою ладонь. Долю секунды я смотрела на нее с опаской, а потом рассмеялась над собственной глупостью. Уж в обычном рукопожатии нет ничего предосудительного, поэтому я тут же схватилась за нее.

Не знаю, что произошло в этот момент, но едва коснувшись кожи вампира, я почувствовала настоящую слабость, а потом тихо провалилась в забытье.

Кэролайн колотило мелкой дрожью, когда она поднималась по высоким ступенькам на крыльцо покосившегося от старости дома надсмотрщика. Сама лестница выглядела ничуть не лучше, поэтому ей постоянно приходилось изо всех сил цепляться за давно некрашеные перила, чтобы ненароком не сломать ногу, если она случайно оступится или нога уйдет в стремительно образовавшуюся дыру в прогнивших половицах. Благополучно миновав это нешуточное препятствие, она остановилась рядом с дверным проемом без всякого намека на саму дверь (даже петли отсутствовали), и все никак не могла заставить себя войти внутрь ничем не освещенного помещения. День сегодня выдался солнечный, однако после обеда погода решила проявить строгость и затянула небо бескрайними черными тучами.

Окна в домике оказались заколочены досками, поэтому разглядеть что-либо во мраке обычному человеку просто не представлялось возможным. Оттого девушка и решила дождаться вампира снаружи. Меньше всего ей хотелось встречаться с этим душевнобольным мужчиной в кромешной мгле. При свете дня все же как-то чуточку спокойнее.

Два часа назад они с Кайлебом приехали в гости к ее родителям, чем вызвали одуряющую волну восторга со стороны миссис и мистера Форбс, которые все никак не могли нарадоваться на свою красавицу-дочь и новоиспеченного зятя, который буркнув им довольно невежливое "Рад встрече", уселся в гостиной на диван и решительно отказывался участвовать в разговорах, да и вообще двигаться с места. Тем не менее, родителям девушки он чрезвычайно понравился, что тут же насторожило саму юную особу, которая в лоб спросила своего вампира о том, не пользовался ли он Силой, едва представилась такая возможность.

Ответ ее не слишком порадовал, чего она и не пыталась скрыть, спустив на юношу всех собак. А потом в приступе негодования уехала вместе с матерью по магазинам, запретив ассасину даже пытаться следовать за ними. Она резонно полагала, что внушать родителям симпатию к своей персоне с его стороны оказалось гадким поступком, заслуживающим самого жестокого наказания.

И вот сейчас она стоит невдалеке от старого кладбища, полчаса назад расставшись с миссис Форбс на крыльце их любимого бутика. Честно признаться матери о планах на день она, конечно, никак не могла, поэтому "сбежала" под предлогом встречи с Тайлером, по которому якобы сильно соскучилась.

Страх — единственное, о чем девушка могла думать в эту минуту. Она не сказала никому об этой встрече, скрыла реальное положение дел от всех, а теперь вынуждена была с показным равнодушием дожидаться старшего Сальваторе, избегая воспоминаний о вчерашней ночи. Приходило ли ей в голову, что она связалась с самым жестоким и беспощадным хищником? Да, и не раз. Но как исправить ситуацию? Он довольно недвусмысленно дал понять, что убьет ее сразу же, как только она откроет рот. Сообщить Алексу правду не представлялось возможным, Кайлебу и подавно. Она уже знала последствия его прошлой встречи с Дамоном и повторения не хотела. Ассасин был ей слишком дорог, скорее всего, даже дороже собственной жизни.

Оставалось только верить заверениям вампира о том, что он не сделает ей ничего плохого, если она сумеет помочь ему.

Сейчас же Кэролайн прокляла свою никчемную интуицию, благодаря которой угодила в эту яму с неприятностями, и навсегда зареклась прислушиваться к злосчастному шестому чувству.

Она прохаживалась вдоль полуразрушенной от древности веранды, внимательно смотря себе под ноги, чтобы не угодить ногой в одну из бесчисленных дыр в полу, и попеременно поглядывала то на тропинку, ведущую к домику, то на судорожно зажатый в руке мобильный телефон.

Через двадцать минут бесплодных ожиданий на смену страху пришло раздражение. Сколько его еще можно ждать? Она не может весь день провести, бесцельно слоняясь по кладбищу! Как только мама вернется домой, ее жалкие попытки скрывать от Кайла правду потеряются в бескрайнем океане его гнева.

— Переживаешь? — насмешливо раздалось над ее ухом.

Девушка быстро развернулась и практически нос к носу столкнулась с улыбающимся лицом мужчины.

— Красиво здесь, правда? — чарующе улыбаясь, спросил он.

— Очень, — подчеркнуто вежливо согласилась Кэр, отодвигаясь как можно дальше. Пятиться назад, не глядя под ноги, было безумно страшно и одновременно глупо, но ей не хотелось стоять так близко к юноше. — Что я должна для тебя сделать?

— Сущий пустяк, — жизнерадостно ответил вампир. — Привези мне Елену.

— Что, прости? — явно не расслышала девушка, недоверчиво поглядывая в сторону собеседника.

— Привези мне Елену, — на этот раз очень четко повторил он, медленно начиная злиться. Ее слегка удивили разительные перемены в голосе, но отчетливее всего его гнев отразился в глазах. На какую-то долю секунды они стали полностью красными, словно налились свежей кровью.

— Хорошо, — моментально приняла правильное решение Кэролайн. — Где она?

— Какая ты умница, — искренне восхитился Дамон, делая несколько шагов навстречу ей. — Я знал, что у нас обязательно получится договориться. Она в пансионате у Стефана. Ты должна будешь уговорить братишку впустить тебя, поднимаешься к ней в комнату и сообщишь, что знаешь, где меня найти. А потом привезешь ее сюда. Видишь, как просто, детка? Одна небольшая услуга и ты останешься довольна.

Девушка не стала ничего переспрашивать, потому что все поняла с первого раза и уже собиралась уходить, когда юноша придержал ее за руку, медленно поворачивая лицом к себе.

— Так не пойдет, — отрицательно покачал головой он, не спуская внимательного взгляда с подрагивающей верхней губы мисс Форбс. — Ты должна пообещать мне, что все сделаешь правильно. В противном случае я могу очень сильно расстроиться, а ты ведь не собираешься меня огорчать?

Опасность, исходившую от него, можно было увидеть невооруженным взглядом. Каждая черточка его безупречно красивого лица буквально кричала о том, что именно этого бессмертного стоит бояться гораздо больше всех остальных.

— Я все сделаю, обещаю тебе, — проблеяла девушка, пытаясь отвернуться. Она знала, что он делает, и изо всех сил старалась не поддаваться внушению, вот только он думал иначе. Крепко сжимая ее локоть в стальных объятиях, мужчина медленно и верно притягивал ее к себе, точно паук особо сочную муху, при этом совершенно по-звериному облизывая губы кончиком языка.

Кэр предприняла очередную попытку сделать шаг назад и уперлась спиной в хрупкие перила лестницы, жалобно задрожавшие под напором ее тела.

— Дамон, я упаду, — испуганно предупредила она, с отвращением цепляясь за воротник кожаной куртки. Казалось, именно этого и добивался старший Сальваторе, потому как в ту же секунду тесно прижал ее к себе с неимоверной силой.

— Я даю тебе один час, — нежно прошептал ей на ухо мужчина. — Ровно через шестьдесят минут ты должна быть здесь вместе с Еленой. Затем я тебя отпущу. В противном случае ты вспомнишь о том, какими жестокими бывают вампиры.

И неспешно отодвинулся, заботливо придерживая Кэролайн за талию, дабы она ненароком не свалилась с крыльца.

Девушка понимающе закивала в ответ, резко рванула в сторону и практически слетела по лестнице вниз, не обращая никакого внимания на полный задорных интонаций мужской смех, который еще очень долго будет преследовать ее по ночам.

Очнулась я лежащей на чем-то жестком и тут же схватилась рукой за нестерпимо болящую голову. Виски буквально разламывало пополам, а под черепной коробкой устроило задорный пляс целое стадо маленьких бегемотиков на коньках, острые лезвия которых то и дело впивались в мой воспаленный мозг. Внутри и вокруг меня было все разбросано и сломано, целым осталось только одно имя, вызывающее целый водопад воспоминаний: Дамон. Милый и любимый вампир, мужчина, которому я доверяла каждую свою эмоцию, которого отчаянно любила и готова была любить на протяжении всей своей в будущем вечной жизни.

— И который обманул тебя, — расстроено констатировал Стефан, пройдясь чем-то теплым по моему лбу. — Он всегда тобой пользовался, просто ты этого не замечала.

Да? Я кое-как повернулась, чтобы заглянуть в глаза рядом сидящему юноше. Мне с трудом удалось справиться с этой легкой задачей, но я не увидела ничего из того, о чем мечтала: зависть, ненависть, желание преувеличить, жажду преукрасить, может быть, даже солгать ради моего же так называемого блага… Нет, он просто говорил о фактах. И я верила ему. Его брат меня обманул, он заставлял меня делать то, чего я совсем не хотела.

Я представить себе не могла, каким монстром и одновременным чудовищем надо быть, чтобы целый месяц изводить меня глупыми надеждами на скорое возвращение! Сколько бесконечно длинных и тяжелых дней я провела за рулем Ягуара, старательно отыскивая того, кто являлся в мою спальню каждую ночь, только чтобы вновь поиздеваться. Он игрался с моими чувствами, заставлял меня все забывать сразу же, едва лишь появлялось такое желание. Я была послушной игрушкой в жестоких руках, а все потому, что искренне полюбила. Полюбила зверя, не достойного этого искреннего чувства.

Мне захотелось спрятаться от окружающего мира, чтобы никогда больше не чувствовать себя настолько обманутой и преданной. Я попыталась сесть, но все никак не получалось. Каждая клеточка моего организма молила о пятиминутном отдыхе, и я перестала бороться. К чему действия, когда нет желания жить? Можно просто расслабиться и навсегда забыть о восприимчивости. Больно. Страшно. Холодно. И жестко, что самое удивительное.

Превозмогая себя, я заставила свои конечности подчиняться хозяйке, поэтому с огромным трудом все же сумела сесть, и ошалело огляделась по сторонам. Я была на кухне, лежала на столе, а рядом на полу валялась разбитая чашка с кофе. Вдруг в голове что-то щелкнуло, быстро и резко, словно удар молнии.

Совершенно по-детски свесив ноги, я болтаю ими, сидя на столе, и с наслаждением принюхиваюсь к запаху кипящего горячего шоколада. Рядом стоит стройная фигура, обтянутая черной рубашкой, под которой буграми выделяются умопомрачительные мышцы, а потом она медленно начинает поворачиваться…

— Зачем ты поднялась? — обеспокоено спросил Стефан, вбегая в комнату с тарелкой в руке.

— Что происходит? — прошелестела я, спрыгивая со стола. Как только босая нога коснулась кафельной плитки, еще одна "молния" с шумом пронеслась вдоль моего сознания.

На этот раз я точно так же лежу спиной на столе и бросаю немного огорченный взгляд на пол, по которому медленно растекается ароматная лужица коричневого напитка. "Не очень-то и хотелось" — бормочу я себе под нос в тот момент, и прекрасно понимаю, что совершенно искренна с собой. Правильно, горячий шоколад волнует меня на тот момент в последнюю очередь. Рядом со мной он, мой…

— Елена! — осторожно коснулась моего плеча теплая ладонь. — Что с тобой?

Я посмотрела прямо ему в глаза и чуть не расплакалась от облечения! Ну конечно же, вот он, мой любимый! Темные волосы, такие же глаза, хотя нет… Они зеленые.

— Мне нужно прилечь, — взмолилась я, ощущая себя конченой психопаткой. Дяденька доктор, со мной явно что-то не так.

— Да-да, — тут же засуетился вампир, подхватывая меня на руки. И опять эта "вспышка".

Мне так хорошо у него на руках! И одновременно очень неловко. Никогда в моей жизни не было настолько путаных ощущений. Я чувствую себя рядом с ним совершенным ребенком, жалким и беззащитным, и в то же время настоящей женщиной, которая достойна того, чтобы ее носили на руках. Принцессы ведь именно этого достойны…

— Милая, ты точно хорошо себя чувствуешь? — продолжал отвлекать он меня вопросами.

— Да, — едва слышно ответила я, головой кивая на дверь комнаты. — Оставь меня на пару минут. Мне нужно побыть одной, пожалуйста.

Стефан бережно уложил меня на постель, накрыл ноги одеялом и бесшумно прокрался к двери, продолжая бросать в мою сторону обеспокоенные взгляды. Через минуту я осталась одна и поддалась, наконец, тому, что происходило со мной в течение последних пятнадцати минут. Парнем из воспоминаний был однозначно не младший Сальваторе, потому как он никогда не называл меня своей принцессой. Тогда кто он? Ответ у меня имелся, причем в единственном экземпляре — это Дамон.

Мужчина, который меня предал. Он пользовался мной, как игрушкой, заставлял вспоминать и забывать по своему усмотрению. "И что?" — с любопытством спросила я у себя самой. "А ничего". Для меня уже нет разницы. Даже если он меня не любит, свое чувство я не смогу похоронить где-нибудь на задворках души. Оно всегда будет бескрайним, широкомасштабным и пылающим. Да, в нем стало меньше света, и тем не менее… Я люблю.

Его брат на многое открыл мне глаза, заставил понять, переосмыслить и взглянуть на себя со стороны. Но нужна ли была мне эта правда? Хотела ли я ее получить? Такой ли ценой?

Ответ на все три вопроса будет более чем лаконичен и слишком предсказуем: нет. Даже если мой вампир решил отвернуться от меня, у него должны быть на это какие-то причины. Он просто обязан мне все объяснить, глядя прямо в глаза! А до того времени мне нужно постараться взять себя в руки. Вечером, когда он придет (в этом я не сомневалась ни секунды), между нами состоится один из главных разговоров в моей жизни, от которого будет зависеть, умру я или нет. Без Дамона — да.

И я уже знаю, каким образом смогу заставить его быть откровенным. Мистер Сальваторе всегда терял голову по моей "вине", и в этот раз у него не останется ни одного шанса. Он сильно ошибся во мне, когда подумал, будто я сдамся без боя. За свое счастье надо бороться до победного конца, никаких капитуляций и отхождений назад, всегда вперед! Любыми средствами! Оно ведь того стоит.

Кэролайн прижалась плечом к стене пансиона и заплакала. Что она могла сделать? Запихнуть Елену в машину силой? Она сказала ей все, о чем упоминал Дамон, но результата не добилась. Похоже, мисс Гилберт плевать (если выражаться по-простому) на свою любовь под сладким номером одна тысяча пятидесятый. Вот только в данный момент речь идет не об армии парней блондинки, а о жизни самой Кэр, которая решилась две минуты назад.

С трудом переставляя стокилограммовые конечности, она доплелась до машины и опустилась на заднее сиденье. У нее был единственный выбор: позвонить Кайлебу и все честно рассказать или же возвращаться на кладбище к Дамону с "пустыми руками". И она не знала, что именно ей покажется страшнее.

Девушка достала из кармана телефон, посмотрела на время и окончательно потеряла контроль над собой. Всегда невозмутимая, холодная и расчетливая мисс Форб канула в лету, уступив место маленькой девочке, обиженной, непонятой и очень ранимой, которая в очередной раз угодила в жирный клубок неприятностей. И сегодня вряд ли все закончится так же радужно, как это бывало раньше. Что ей пообещал вампир? Что она вспомнит, какими жестокими иногда бывают бессмертные? Разве ей необходимы напоминания? Достаточно было посмотреть на горло девушки, чтобы понять всю "прелесть и красочность" ее новой жизни с ассасинами. Один след от зубов накладывался на другой, вместе создавая какой-то странный витиеватый рисунок на ее коже, выделяющийся своими бледными оттенками. Разумеется, принадлежали эти отметины Кайлу, вот только винить его она не спешила. Именно ей нравился сам момент укуса и сладковатая боль, разливающаяся по телу. Она находила обмен безумно привлекательным, волнующим и настолько ярким, что готова была отдать последнюю каплю крови, только бы вновь ощутить на себе всю гамму чувств и эмоций.

И все-таки ее жизнь была неизмеримо проще до того, как в ней появились вампиры.

Продолжая предаваться безрадостным мыслям, она приняла решение и поднесла телефон к уху в надежде услышать раздраженное: "Да". А следом на ее голову прольется водопад упреков и пустых угроз, воплощением коих никто не собирается заниматься на самом деле. Она уже привыкла к чему-то подобному всего за полтора месяца жизни с ним. Кайлеб был на удивление постоянен в своих реакциях, неизобретателен в попытках напугать и непредсказуем в приступах нежности. Девушка знала, что живет с двумя полярно разными бессмертными и искренне любила обоих. Хороший — был ее идеалом, тем самым совершенством, о котором мечтает каждая девочка. Злой — всегда нравился ей больше, потому что становился еще красивее, когда терял "человеческое лицо". И обоими она умела управлять, вот только сейчас немного другой случай.

Ответа не было, поэтому пришлось повторять попытку соединиться с любимым мужчиной. После двадцати минут непрерывной смены длинных гудков на короткие, ее сердце стало биться совсем уже неровно. Что-то случилось, причем явно плохое.

Кэролайн уже собралась звонить Алексу, когда телефон неожиданно ожил в ее руке. Она настолько обрадовалась, почувствовав легкое покалывание в ладони, что тут же поднесла мобильник к уху и весело защебетала:

— Я уже думала, что никогда до тебя не дозвонюсь!

— Приятно это слышать, Кэр, — ответил ей Дамон. — А теперь порадуй меня хорошей новостью.

— Я…так вышло, что…не… — зашептала девушка, начиная истерически всхлипывать. Она проиграла! Стоит ей только упомянуть о том, что Елены нет рядом, как путь к спасению окажется отрезан. Разумеется, Александру она уже не дозвонится.

— У тебя нет Елены? — голос его почти не изменился, но она поняла, что ее ожидает в следующую секунду. Просто почувствовала это.

Дверь в машину открылась, и ее словно окатило холодной волной страха. Медленно сполз по щеке телефон и упал на сиденье, а рядом с ним свалились несколько кристально прозрачных капель и тут же впитались в обивку.

Вампир сел на заднее сиденье автомобиля миссис Форбс, практически бесшумно захлопнул за собой дверцу и вцепился пылающими красными глазами в испуганное до последней стадии лицо.

— Она не захотела с тобой ехать, — злобно прошипел он, сквозь затемненные стекла поглядывая на виднеющуюся среди деревьев крышу пансиона. — А вот я с радостью составлю тебе компанию. У меня есть для тебя небольшой сюрприз.

Старший Сальваторе растянул губы в плотоядной улыбке и жестом указал девушке на водительское сиденье, предлагая ей устраиваться поудобнее.

— Старое кладбище, детка, — благодушно проинструктировал он, спокойно наблюдая как она перелезает вперед. — Устроим небольшой фуршет на природе.

Кэролайн не сразу поняла смысл последней фразы, а когда до нее "дошло", то в груди уже не осталось места для нового страха.

Я продолжила свои уговоры сразу же, как только дверь за Кэролайн захлопнулась. Что происходит вокруг, мне было непонятно, а вот в себе я уже начинала разбираться. Дамон меня обманул, заставил верить каждому своему слову, пользовался мной, но разве это на него похоже? Я имею в виду на того Дамона, которого мне довелось узнать совсем недавно. Без сомнения, пару лет назад я приняла бы на веру подобный поступок, и в который раз убедилась в том, что старший Сальваторе самое отвратительное существо во всем мире. Но сейчас у меня были основания для недоверия.

В комнату зашел Стефан. Без стука.

— Елена, — ласково обратился он ко мне. — Что происходит?

Я приподнялась на локтях, чтобы встретиться с ним взглядом, и вновь обессилено упала на кровать, получив еще одну очень яркую картинку.

Зеленые глаза, настолько искренние и бескрайние, что кажутся неестественными. Они смотрят на меня с нескрываемым восторгом и радостью, и я знаю почему. Он так меня искал! Так ждал этой встречи! И вот мы рядом, нас ничто не разделяет. Я лежу у него на руках и пытаюсь придти в себя от только что пережитого шока. Мне так спокойно, так тепло рядом с ним, что постепенно я начинаю успокаиваться. Казалось, время остановилось специально ради нас, чтобы дать возможность двум влюбленным сердцам настроиться на ритм друг друга. Медленно и в то же время очень быстро я начинаю терять окружающую действительность, потому что вновь оказалась в своем мире, переполненном любовью и светом. Там, где никогда не было боли и страданий, где всегда светит солнце и царит покой. И чтобы хоть немного продлить это ощущение всезащищенности и безмятежности, я судорожно сжимаю в кулак край кремового цвета рубашки, а затем понимаю, насколько сильно ошиблась. Это не мой мужчина, предпочитающий исключительно черные тона в одежде. Его брат.

— У меня встречный вопрос, Стефан, — грубо бросила я ему прямо в лицо, начиная понимать суть происходящего. — Что ты со мной сделал?

Слова сорвались с языка гораздо раньше, чем я сумела разобраться в своих выводах.

— Я? — удивился юноша. — Милая моя, с тобой все хорошо?

Он издевается? Как у меня может быть все хорошо, если час назад я узнала о том, что мужчина, которого полюбило мое глупое сердце, ничтожество, не заслуживающее подобного чувства?! А кто мне "открыл глаза"? Зачем он это сделал? Я не хотела знать! Не хотела видеть! Мне не нужна такая правда!

— Елена, любовь моя, пойми, пожалуйста, — заворковал вампир, осторожно подходя ближе. — Ты не любишь его, это всего лишь внушение. Да, я говорил тебе, что чувства не поддаются действию Силы, но ведь речь идет о Дамоне. Он гораздо сильнее меня и вполне способен на последнюю подлость.

Он присел рядом и осторожно сжал мою ладонь, стараясь своим теплом согреть мои заледеневшие пальцы. Я все слышала, все понимала, но не верила. Нет, он не способен на такое! Только не мой Дамон! У него есть свои причины для подобных поступков, он сможет мне все объяснить! Я просто уверена в этом.

Почему меня так задевают его ночные визиты в мою спальню? Он решил пользоваться внушением, чтобы стирать воспоминания о себе, но вряд ли делал это ради забавы! Пусть он больше меня не любит — сейчас уже неважно. Моей любви хватит на двоих! Ему ведь это нужно? Все делается только ради любви, о которой он мечтает. И я дам ее ему! В любых количествах!

Я настолько увлеклась своими мыслями, что не заметила больших изменений в атмосфере комнаты. Стефан уже отпустил мою руку и сейчас явно позволял себе лишнее. Я попыталась убрать его ладонь со своего лица, когда столкнулась с сопротивлением, которого вовсе не ожидала.

— Что ты делаешь? — негодующе спросила я, гневно поглядывая на сосредоточенное выражение лица мужчины. Он с каким-то безумным блеском в глазах рассматривал меня, словно с минуты на минуту готов был накинуться. И я меньше испугалась бы, будь в его взгляде жажда крови. — Стефан, — попробовала докричаться до него я. — Ты пугаешь меня.

И я ничуть не лукавила. Мне не раз приходилось ловить на себе такие же хищные взоры, принадлежащие черным глазам, и я знала, что они значат. Только вот сейчас это было неуместным. Даже если я разочаровалась в Дамоне, это еще ничего не значит. В конце концов я не переходящее от одного к другому знамя!

Окончательно разозлившись, я потеряла всякое желание видеть перед собой ближайшие два часа кого-нибудь по фамилии Сальваторе, поэтому с силой оттолкнула юношу и поднялась с кровати.

— Уходи! — указала я ему на дверь, в самой незначительной степени повышая голос. И гордо вздернув подбородок, отвернулась.

Я услышала тихий скрип половиц под ногами младшего брата, но усиленно продолжала корчить из себя оскорбленную до глубины души особу. Уму непостижимо! Мой вампир мог удивлять меня сколько вздумается, я уже успела привыкнуть к этому, но Стефан! Глубоко порядочный, воспитанный, вежливый и вдруг такие…

Сильные руки резко развернули меня за плечи, а потом с легкостью посадили на подоконник, у которого я стояла.

— Я покажу тебе кое-что, — дрожащим от возбуждения голосом произнес юноша, не отрывая взгляда от моих губ.

— Только посмей ко мне прикоснуться, — севшим голосом пригрозила я, ощущая себя полной психопаткой. В моей жизни что-то сломалось, причем нечто довольно значимое, потому как все вокруг сошли с ума! Если я правильно поняла намерения Стефана, то это точно не он.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты меня поняла, — извиняющимся тоном пояснил он, наклоняясь ближе ко мне.

Мне пришлось по инерции отклониться назад, что оказалось не слишком-то действенно. Два сантиметра и я уперлась лопатками в оконную раму. Я сжалась в маленький комочек и мечтала только об одном: проснуться от этого бредового сна, в котором все поменялись местами.

— Тебе незачем меня бояться, — успокаивающе зашептал вампир. — Я никогда не причиню боли, — он предпринял еще одну попытку дотронуться до моей щеки, провел большим пальцем по губам и нежно улыбнулся. — Моя Елена.

Почему-то именно это словосочетание подействовало на меня самым лучшим образом. Я мгновенно расслабилась и закрыла глаза, задним числом отмечая прикосновение холодных губ к своим. Он не пытался поцеловать, просто прижался ко мне, словно утопающий к спасательному круг, и очень часто задышал. А я уже запуталась в своих чувствах настолько, что перестала отделять одно от другого, мне даже трудно было сказать, кто именно рядом со мной стоит.

И я не знаю, зачем поцеловала первой. Может быть, потому что хотела. Вероятно, где-то в глубине души было что-то, что продолжало меня крепко связывать со Стефаном.

Буквально через минуту я почувствовало разочарование. Этот поцелуй был чем-то из прошлой жизни, и никак не подходил теперешней Елене Гилберт. В нем не было страсти, огня, головокружения, сводящей с ума нежности, которая заставляла мое сердце колотиться в бешеном ритме. Он был пустым и безвкусным, словно теплая вода в палящий полдень. И только потом мне удалось понять, что это не поцелуй пустой, а я. Во мне умерло все, выгорело дотла, сломалось, рухнуло и испортилось. Я стала другой и любила другого мужчину. Теперь уже только его одного.

Знал ли о моих мыслях младший брат? Думаю, да. С одной стороны, меня это безумно обрадовало, потому что я наконец сумела разобраться в себе и разложить все по полочкам. С другой, я сделала ему по-настоящему больно. За что и поплатилась буквально сразу же.

Губы Стефана медленно стали спускаться вниз, к горлу, при этом переставая быть нежными. Нет, он не делал мне больно, но и не старался быть ласковым. Я невольно дернулась в сторону, когда острые зубы прорвали кожу, и почувствовала теплую струйку крови, медленно стекающую на грудь. Именно в этот момент мне стало страшно.

— Не надо, — взмолилась я, стараясь оттолкнуть его от себя. — Дамону…

Договорить я не успела, потому что тишину комнаты разрушило звериное рычание, от которого по коже понеслись ледяные мурашки. И только сейчас я поняла, что значили его слова о "покажу тебе кое-что". Он действительно показывал.

Дамон и Франческа. Она стояли посреди леса, тесно прижавшись друг к другу и неотрывно смотрели в глаза. Рука вампира мягко покоилась на тонюсенькой талии девушки, что заставляло ее еще плотнее прижиматься к нему.

— Ты ведь за этим сюда пришла, — эхом донеслось до меня, точно из сломанного динамика.

А затем он поцеловал ее, медленно и осторожно, словно сжимал в объятиях бесценное сокровище всей своей вечной жизни. Я с уверенностью могу сказать, что со мной он никогда не был таким… естественным, настоящим и безрассудным. Они с высоты своего роста упали на землю, при этом не отрываясь от поцелуя ни на секунду. Фрэнки впилась длинными ногтями в кожаную куртку моего вампира, грациозно выгнув спину, и безропотно позволила снять с себя жакет.

Мужчина тут же приступил к мелким пуговицам на блузке, и медленно расстегивал их одну за одной с такой жадностью, будто избавлялся от обертки самого желанного подарка. И когда шелковая ткань полетела в сторону не смог удержаться, чтобы не окинуть взглядом безупречное тело итальянки, которому позавидовала бы любая модель. Длинная тонкая шея, точеные плечи, сияющая в свете луны оливковая кожа, идеальная по форме грудь в самом откровенном бюстгальтере — не удивлюсь, если она и сама себе завидует, разглядывая отражение в зеркале.

Казалось, Дамон окончательно потерял способностью себя контролировать. Он легко приподнял подругу с земли, чтобы еще сильнее прижать к себе, и изучающее стал "бродить" губами по ее телу, будто старался в мельчайших подробностях запомнить его идеальные изгибы и формы.

Все это заняло не больше двух минут, но я успела заметить все детали.

— УЙДИ! — заорала я на Стефана, понимая, что давно уже плачу. Не составило никакого труда вырваться из его объятий, и я тут же "стекла" на пол, хватаясь руками за штору. — Я ненавижу тебя! И твоего брата! Вас обоих! Вон! Из моей комнаты! Из моей жизни! Из моей души! Проваливайте!

Честно скажу, надрывные крики мало мне помогли на тот момент, но я не задумывалась над этим. Мне было больно. Настолько по-настоящему больно, что я хотела умереть. Но не могла этого сделать, пока вампир находился в комнате. Он ведь не даст мне наделать глупостей?

Как он мог?! После стольких обещаний, уверений в том, что между ними ничего нет! Я просила его быть откровенным, не раз давала шанс все рассказать, но он продолжал обманывать! Милый мой, что я сделала?

Ответ пришел буквально сразу же, мгновенно остановив поток истерики. "Тебя предали, Елена? А ты случаем давно перестала заниматься этими же гадостями?" — злобно проворчал голосок внутри, и я приняла его правоту. "Дамон не мстит. Он сводит счеты" — пришли на память эти слова Стефана.

Неужели он таким образом решил "отплатить" мне? Если да, то вправе ли я строить из себя оскорбленную добродетель? Разумеется, нет! Зато теперь я точно знаю, о чем будет наш вечерний разговор. Человеку не справиться с вампиром, а ведь силы должны быть равны. Фрэнки безусловно красивая женщина с умопомрачительным количеством достоинств, но у меня есть один маленький козырь: я похожа на Катрину. И после превращения сходство станет фотографическим.

Я огляделась по сторонам и только сейчас поняла, что вновь осталась наедине со своими мыслями. А через две секунды дал о себе знать мой мобильник.

 

Глава 16

Дамон застекленевшими глазами смотрел на дорогу, полностью погрузившись в размышления. Вопросов у него имелось гораздо больше ответов, что отнюдь не способствовало спокойному течению мыслей. Что за проклятие?

Ему никогда не приходилось слышать о чем-то подобном, что лишний раз мешало поверить в реальное существование такого рода вещей. При чем тут они со Стефаном? Как связано их одновременное появление в жизни Елены с ее же, собственно, жизнью? И это условие… Один из них должен добровольно отказаться от нее. Какого черта! Мужчина был уверен в том, что не сумеет сдаться именно сейчас, когда девушка целиком и полностью принадлежит ему. Нет, это было бы так глупо и слишком просто. Потратить все силы на то, чтобы первым оказаться у финиша и остановиться в шаге от главного приза, только ради сопливого братца и его якобы счастья? Он никогда не был таким глупцом! И дело даже не в этой бесконечной борьбе за сердце одной девушки или в его бескрайнем эгоизме. Елена стала его жизнью, его сердцем, его душой — неотделимой частью его самого.

Он представил себе на секунду, что будет, если ее не станет. Что? Ответ был настолько простым, четким и в то же время пугающим. Смерть. У него просто не останется иного выбора. Как только ее маленькое сердечко перестанет биться, он снимет кольцо и с наслаждением станет дожидаться первых же лучей солнца. Его Силы должно хватить на то, чтобы разогнать тучи в пасмурный день, поторопить рассвет поздней ночью и все, что потребуется в этом случае. Жить без своей принцессы он не собирался. Только не тогда, когда он почувствовал вкус настоящего счастья, отведал напиток расплавленной страсти, научился дышать любовью.

А если она останется жива, но не с ним? Если за ее жизнь придется заплатить ценой собственной души? Готов ли он к подобному? Сможет ли произнести заветные слова, зная, что делает это ради Елены? Дамон не знал и изо всех сил надеялся на то, что ему никогда не придется узнать ответ на этот вопрос. Его жизнь ничего не стоила по сравнению с ее бесценным дыханием — в этом он не сомневался и доли секунды.

Две недели…четырнадцать дней. Вот срок, который уготовила ему судьба. Он может приобрести все, о чем мечтает, по истечении этого времени, а может лишиться этого самого всего в одно мгновение. Умирать очень страшно, особенно когда ты знаешь, что есть путь к спасению.

Казалось, стрелки часов неумолимо отсчитывают секунды до того мгновения, которое разъяснит тебе всю несправедливость этого мира. В том, что Стефан никогда не совершит столь значимого "подвига", его брат не сомневался. Младший вампир окончательно потерял свою человечность, когда связался с китсунами. У него никогда не было жесткого стержня внутри, чтобы достойно противостоять льстивым тварям. В конечном счете он обязательно поймет свою неправоту, вот только произойдет ли это раньше наступления злосчастного "поздно"? Вероятнее всего, нет.

Что происходит с Фрэнки? Она под контролем, точно так же, как была в свое время Елена. Вот только Шиничи был заметно слабее своей талантливой сестренки. То, что происходило вокруг в данный момент, не могло присниться мужчине и в страшном сне. Он не понимал половины происходящего, да и оставшуюся часть мог объяснить с огромным трудом. Мисао плетет настолько искусные козни, что Дамону пора покрываться завистью от подобного количества хитростей. У нее все спланировано, расставлено и высчитано, но иногда она все же допускает слишком уж явные ошибки, появляясь в тех местах, где ее может настигнуть его Сила. И когда-нибудь события пойдут совсем не тем чередом, который запланировала лиса.

Насколько сильно может осложнить ему жизнь Франческа? Глобально. Ему больше некому доверять и не на кого положиться. Поэтому и пришлось оставить ее рядом с Еленой, а самому отправиться на поиски ведьмы, способной развязать чертов узел из тайн и загадок. Отправить ее одну он просто не смог. Она настолько потеряна, что становится неимоверно легкой мишенью, по которой можно ударить в любую минуту. А лиса ведь именно этого добивается? Вывести мужчину из игры любыми известными способами.

Что касается мифического появления миссис Флауэрс (довольно легко было запомнить имя человека, спасшего жизнь Елене), то можно утверждать наверняка, что ее не было на самом деле. Он не знал, способны ли китсуны внушать что-либо вампирам, но не откидывал подобную возможность. По его ощущениям, рыжая сестрица была очень сильной и безусловно одаренной тварью. Хотя когда-то ему казалось совсем иначе…

Определенно, последнее время с Фрэн творится что-то неладное. С того самого дня, как он забрал ее из ангара, в ней как будто начало что-то меняться. Она становилась другой, и дело было не только в ее, скажем так, "странностях", чрезмерной болтливости, которая должна в ближайшем будущем довольно-таки печально отразиться на и без того отвратительных отношениях братьев, или реалистичных видениях (что еще требовалось доказать). Девушка что-то чувствовала к нему. И это была не та любовь, которой он дорожил на протяжении вот уже двух с половиной сотен лет. Франческа влюбилась.

Вот теперь вампир позволил себе усомниться в собственных умозаключениях, но правдивый голосок внутри не позволял ему отделаться от этой мысли. Все, что произошло между ними за прошедшую неделю, давало обильную пищу для размышлений и подталкивало на давно напрашивающиеся выводы. Она женщина, а не просто друг, каковой он всегда ее считал. День ото дня ей приходится находиться рядом с переполненной любовью Еленой, и вполне логично, что в ней начали "оттаивать" некоторые человеческие слабости. Она хочет ласки, внимания, теплоты — вполне доступные для понимания чувства, вот только выбор ее пал на совершенно неподходящую кандидатуру. Для Дамона существовала только одна женщина — Елена. Остальные были если не пустым местом, то чем-то очень похожим по своей природе.

Безусловно, произошедшее в лесу немало ему понравилось, но… Их было слишком много, этих самых "но". Подруге он никогда не признается в том, что ему просто было легко рядом с ней. Приятно на несколько минут забыть об осторожности, о своей сущности, аккуратности и окружающей действительности. Просто побыть самим собой. Однако мистер Сальваторе никогда не боялся трудностей, и давно уже перестал обращать внимания на небольшие сложности в так называемом общении со своей принцессой.

А вот с итальянкой сложности только обещали возникнуть. Тогда в лесу мужчина был настолько удивлен ее реакцией на "спектакль", что даже не удосужился подумать над причинами подобной покорности. Как минимум он ожидал сопротивления, злобного шипения и вороха проклятий, но надежды были перечеркнуты жирным крестом. Причины? Довольно неоднозначны, а последствия так и вовсе перестали радовать. Девушка, по его мнению, пока не заметила в себе изменений, но очень скоро обратит на них внимание. "Как мужчина ты мне совершенно неинтересен" — вспомнились эти ее слова. До настоящего момента она верила в них, и хотелось бы верить, что они вновь станут правдой.

— Да, — поднес Дамон к уху телефон, зазвонивший только для того, чтобы прервать цепочку безрадостных размышлений.

— Дамон, — простонала трубка голосом Фрэнкс. — Что я наделала?!

Вампир не понял, вопрос это был или утверждение, поэтому стальным тоном поинтересовался:

— И что ты наделала?

— Я убила ее! — закричала девушка, заходясь рыданиями. — Убила девочку!

Ответа на свое заявление ей не суждено было дождаться, потому что именно в эту секунду переднее колесо Бугатти превратило дорогой мобильный аппарат в груду бесполезных запчастей и осколков, а сам автомобиль на бешеной скорости развернулся посреди пустынной федеральной трассы, принимая обратное направление.

Франческа лежала на чем-то мягком с закрытыми глазами и отказывалась шевелиться. Все тело налилось блаженной истомой и категорически отказывалось подчиняться своей хозяйке в течение ближайшего часа. В голове не было мыслей, желаний, чувств, ощущений, что было само по себе новым для девушки. Безумно хотелось лишь двух вещей: крови и спать. Да, именно восьмичасовой отдых казался ей самым необходимым действием. Просто прилечь, сладко потянуться и закрыть глаза, забыв о реальности. Чем она собственно и занималась.

Ее ничуть не удивило это новое для более чем трехсотлетней особы состояние. В последнее время она чувствовала себя разбитой, морально съеденной, подавленной и такой глубоко несчастной, что вполне ожидала подобного поворота событий. Даже вампирам необходим отдых.

В тот памятный день, когда она чуть было не поплатилась жизнью за чрезмерную доверчивость, лежа на полу в заброшенном ангаре, ее спас Дамон и, видимо, совершенно зря. Что-то сломалось в ней в ту секунду, когда она увидела его обеспокоенное лицо. Какая-то важная часть нее все же погибла от удара Стефана. Скорее всего, это была очень разумная часть ее, которая три века давала возможность быть самой собой. Она бы назвала ее частичкой "Не вздумай влюбиться в Дамона".

Но сейчас было поздно. Слишком поздно, и она не знала, как поступить. Нельзя сказать, чтобы у нее окончательно сорвало крышу от старшего брата, но и равнодушием это уже не называлось. Хотя итальянка никогда не была к нему равнодушна.

Она тяжело застонала, понимая размер собственной глупости. Прилегла отдохнуть на пару минут (причем непонятно где), занялась идиотским обдумыванием своих якобы чувств к другу, и совершенно забыла о необходимости следить за Еленой.

Усилием воли девушка заставила себя открыть глаза и тут же ослепла от палящего солнца. Чертыхнувшись сквозь зубы, она поднялась на ноги, машинально провела рукой по волосам и немного растерялась. Вообще-то ей полагается быть сейчас в доме, охранять любимую блондинку приятеля, а не валяться посреди леса… Что?

Вампирша быстро огляделась по сторонам, не обращая никакого внимания на резь в глазах от чрезмерно яркого света, и запаниковала. Она и в самом деле находилась в лесу, каком-то слишком редком и грязном для симпатичной на вид чащи вблизи пансионата. Мимолетный взгляд на место, с которого она поднялась, заставил ее закрыть рот рукой, чтобы подавить истеричное желание завопить от ужаса. В паре сантиметров от примятой травы лежало неестественно скрючившееся тельце. Руки разбросаны в разные стороны, светлое платье изрядно разодрано, словно она попала в лапы к хищнику, длинные светлые волосы разметались по земле вокруг, белоснежным покрывалом устилая немного сыроватую траву, и задорно блестят в свете палящих лучей послеполуденного солнца. Голубые глаза широко распахнуты от ужаса и невидящим взором смотрят прямо в душу своей убийцы.

Фрэнки отчаянно заплакала и опустилась рядом, пытаясь нащупать пульс у уже окоченевшего тела. Она пробежалась тонкими дрожащими пальцами вдоль запястья, ничего не услышала, поэтому постаралась добраться до шеи малышки, аккуратно отодвинула мешающиеся волосы и мгновенно дернулась назад. Только сейчас ей удалось заметить то, на что раньше она не обращала внимание. Синюшная бледность говорила о том, что девочка обескровлена, а ее горло (точнее то, что от него осталось) лишь подтверждало догадки. Это сделал вампир, а если быть предельно точной, то это ее рук дело. Зубов.

Девушка отползла в сторону, испуганно сжавшись в огромный комок боли, дрожащими руками выудила из кармана сотовый телефон и попыталась по памяти набрать знакомый номер. Получилось только с десятой попытки, потому как пальцы ее отчаянно дрожали и все время ошибались кнопкой. На том конце ответили мгновенно, а она не смогла выдавить из себя ничего более конкретного, чем: "Я ее убила". И только когда аппарат заталдычил о недоступности абонента, ей на ум пришла мысль о том, что Дамон понял все совершенно не так. Разумеется, в паре метров от нее лежала не Елена.

Елена с трудом добралась до телефона, резко выхватила его из сумочки и непонимающе уставилась на дисплей. Кто звонил, ей не удалось определить, потому что номер оказался скрыт, но она до последнего отчаянно верила в лучшее, и когда поднесла телефон к уху не смогла сдержаться, поэтому ляпнула:

— Дамон!

К ее огромному удивлению, это и в самом деле оказался он, вот только в каком состоянии…

— Принцесса, — тяжело прохрипел в трубку вампир. — Помоги мне, — чудовищный кашель, рвущий на части и без того искалеченную душу. — Пожалуйста… — затем какой-то шорох, скрип и стало непривычно тихо.

Вмиг посиневшими губами она попыталась расспросить мужчину, но поняла, что говорит слишком тихо, чтобы он мог расслышать хоть слово и быстро прокашлялась.

— Дамон, что? Что случилось? Где ты?

Вся обида и злость на него исчезла тут же, потому что он очень тихо ответил:

— Не знаю. Я… мираю… стара…ерма…стрее…Елена! — отчетливо прокричал он последнее слово, и раздались частые гудки.

Девушка медленно, как во сне, опустила руку, все еще судорожно сжимавшую трубку, и резко подскочила на ноги, на бегу подхватывая куртку и ключи от Ягуара. И только когда добралась до входной двери, она поняла, что не знает куда ехать. Из всего услышанного двумя мгновениями ранее ей удалось разобраться всего несколько слов: ему нужна помощь, он умирает, и сделать это необходимо как можно быстрее.

— Стефан! — на волне паники закричала Елена, вбегая на кухню. — Стефан!!!

Там его не оказалось, поэтому она понеслась наверх и без стука ворвалась в спальню, навалившись на дверь плечом. Комната была пуста.

— СТЕФАН! — еще громче закричала она, чувствуя режущую боль в легких.

Девушка бежала по длинному коридору, не переставая выкрикивать его имя, и только когда вновь очутилась в гостиной, смогла наконец признаться самой себе в том, что вампира нет в доме. Она совершенно одна.

Едва эта мысль коснулась сознания, как затрезвонил зажатый в кулаке сотовый.

— Да, Дамон, где ты? — закричала она раньше, чем успела поднести его к уху. — Я уже еду, только скажи мне куда?

— Не стоит спешить, Елена, — вонзился в ее сознание спокойный мужской голос. — Мне нужно приготовиться к твоему приезду. Расслабься, успокойся, выпей кофе, и через час приезжай ко мне. Думаю, твой вампир сумеет пережить шестидесятиминутную разлуку. А вот если ты начнешь глупить, ему будет чуточку больно.

— Кто ты? — сквозь слезы выдавила из себя девушка, садясь прямо на пол. Ноги перестали держать ее.

— Какая у людей отвратительная память, — продолжал журчать мягкий голос собеседника. — Мы с тобой не так уж и давно познакомились. Кайлеб. Помнишь меня, вкусняшка?

— Да, — одними губами ответила девушка, забывая о том, что ассасин не имеет возможности ее видеть. — Куда мне приехать? Я все сделаю, только умоляю, не трогай его! Пожалуйста! — взмолилась она, не обращая внимания на нечленораздельную речь.

— Я и не собирался делать старшенькому больно, — подражая детским интонациям, засмеялся юноша. — Через час, к северу от федеральной трассы, третий поворот налево, заброшенная ферма. У нас с тобой есть одно незаконченное дельце, а потом я отпущу твоего хлюпика, если ты согласишься составить мне компанию.

— Отпусти его сейчас, — жалобно попросила Елена. — Я обещаю, что приеду.

— Нет, — жестко отказал Кайлеб. — Одному мне будет скучно. Я жду тебя, — якобы дрожащим от волнения голосом добавил он и разъединился.

Кайлеб закрыл раскладушку, аккуратно положил на пол и подтолкнул ее к ногам Дамона.

— Отпусти ее, умоляю тебя, — взмолился он, с тревогой поглядывая на сжавшуюся в противоположном углу фигуру Кэролайн. — Я сделал все, что ты просил.

— Запомни, хашишин, — угрожающе произнес мужчина, ловко поднимая с пола свой мобильный телефон. — Я никогда ни о чем не прошу. Ты хотел видеть свою девку живой, поэтому согласился потрепаться немного с моей принцессой, — с явной издевкой выделил он слова "моей принцессой". — И я выполню свое обещание. Убивать ее не стану.

Он приблизился к девушке, грубо поднял ее за волосы с пола, прижал к стене и жадно стал всматриваться в воспаленные красные от слез глаза.

— Страшно, не правда? — участливо поинтересовался вампир. — Но меня тебе бояться не стоит, детка. Ты ведь так старалась мне помочь, а я благодарный. Поэтому мы, знаешь, как поступим? — мысленно потирая руки, спросил он.

Кэр неоднозначно мотнула головой, стараясь не смотреть на своего мучителя. Все ее тело невыносимо болело от безумного количества синяков и ссадин. Около часа назад Сальваторе привез ее сюда только ради того, чтобы немного развлечься (он сам так выразился). "Веселье" состояло в основном из издевательств над девушкой и ассасином, которого великодушно допустили к просмотру, но участвовать строго запретили. Тридцать бесконечно долгих минут, показавшихся ей вечностью, старший из братьев пользовался своей бурной фантазией без всяких ограничений, как и ее телом.

— Я ведь обещал тебе сохранить жизнь? — утвердительно спросил Дамон, с интересом обводя контур губ Кэролайн, покрытых запекшейся кровью. — То есть, мне нельзя тебя убивать, — явно огорчился он, понимая, что попал в плен собственного слова. — Тогда мы поступим иначе.

Едва договорив, он достал из кармана складной нож, неразличимым движением выдвинул лезвие, яркой вспышкой блеснувшее в полумраке заброшенного дома, и медленно провел им вдоль щеки девушки, как бы лаская.

Кайлеб зарычал, словно раненый зверь, и попытался кинуться на старшего Сальваторе, когда тот окинул его злобным взглядом, ясно дающим понять, что всего одна маленькая ошибка, и он никогда больше не услышит дыхания своей девчонки. А затем вернулся к своему предыдущему занятию, выбирая самое правильное место для пореза.

Наигранно нежными прикосновениями пальцев он добрался до запястья Кэр, поднял его на уровень глаз и очень ласково спросил:

— Ведь можно?

Девушке было уже все равно, лишь бы он прекратил это. Она даже не вскрикнула, когда острое как бритва лезвие разрезало кожу, а теплая струйка крови весело заструилась на пол. Вампир нарочно не стал делать глубоких надрезов, чтобы она не умерла от кровопотери до того момента, когда он вдоволь сумеет насладиться ее страданиями.

— А теперь пойдем, — шепнул он на ухо теряющей сознание мисс Форбс. — Твой вампир выглядит таким слабым и беспомощным, — Дамон театрально огорчился, крепкой рукой обвивая ее за талию. Самостоятельно идти она не могла, поэтому пришлось тащить ее до "конечной станции" чуть ли не на руках, что отнюдь не добавило ему радости.

Он уже начинал скучать от отсутствия реакции с ее стороны. Боли она не чувствовала, плакать перестала и, по его мнению, вообще собралась умирать, что вовсе не входило в планы. По крайней мере, ближайшие двадцать минут ей необходимо было подышать.

Подойдя к Кайлу на допустимое расстояние, он перехватил девушку другой рукой, а потом с силой толкнул ее прямо в руки к ассасину, и мгновенно закрыл их обоих в специально оборудованной для этой цели комнате. Задвинув засов на огромной железной двери толщиною в добрых десять сантиметров и весом более двух центнеров, он прислонился к ней спиной и заговорил:

— Твоей девчонке ни за что не открыть эту дверь, — издевательским тоном начал вампир. — А вот тебе это под силу, если сумеешь сделать правильные выводы и вопьешься своими молочными зубками во вкусно пахнущее тельце. Она все равно умрет через несколько минут, а так ты получишь возможность отомстить! Решай, хашишин, а я подожду тебя снаружи.

И покинул помещение раньше, чем услышал в ответ громогласный рев.

Кэролайн открыла глаза и застонала. Все тело было утыкано иголками боли, которые все глубже и глубже уходили под кожу, стоило ей сделать очередной вдох.

— Тише, — взмолился мужской голос, находящийся все в нескольких сантиметрах от ее уха. — Я прошу тебя, потерпи немного.

— Кайл, — она вновь позволила слезам заструиться по измазанным грязью щекам. — Что это было? Я ничего не понимаю…

Ей с трудом удалось поверить в случившееся. Она помнила, как приехала на старое кладбище вместе с Дамоном, как безропотно шла за ним следом между могил, пробираясь к заброшенной церкви, а потом с ним словно что-то произошло. Глаза налились кровью, все тело передернуло волной судороги, он резко развернулся к ней, схватил за волосы, и ударил по лицу с такой силой, что она тут же потеряла сознание. А потом в памяти всплыли такие ужасы, что верить в их реальное существование она не желала. Звук рвущейся одежды, сопровождаемый смачными шлепками по лицу и чудовищный смех, заставляющий кровь стынуть в жилах. И только крики Кайлеба заставляли ее молчать, а не заходиться криком от боли.

— Я убью эту тварь, — клокочущим от ярости голосом пообещал себе вампир. — За все, что он сделал.

И он нежно прижал к груди все еще дрожащую девушку, старательно напоминая себе о необходимости быть ласковым. Ей пришлось пережить достаточное количество ужасов, но он обязательно отомстит. Так, чтобы мерзкий кровосос (который кстати ни разу не прикоснулся к крови Кэр, хотя ее было более чем предостаточно) умирал неделями.

Несколько минут назад она, истекающая кровью, оказалась в его объятиях. И у него был только один выбор.

— Ты напоил меня своей кровью? — словно прочитав его мысли, спросила Кэролайн.

— У меня был другой вариант? — зло глянул на нее ассасин.

— Но он ведь сказал, что забрал у тебя всю Силу, — с ужасом вспомнила она обрывок разговора. — А когда у бессмертного ее недостаточно, его терзает жажда…

Так и не договорив до конца, девушка подняла взгляд опухших глаз на лицо своего мужчины, и тут же пожалела об этом. Он был в ярости, причем настолько концентрированной, что подобной степени злости ей еще не приходилось видеть в его глазах. Она представила себе, каково пришлось Кайлу рядом с ней истерзанной, насквозь пропахшей свежей кровью, с неглубоким порезом на запястье, и постаралась отодвинуться, чтобы хоть немного облегчить его страдания. То, что его мучает жажда, она почувствовала сразу же. Это выражалось в практически неразличимом движении грудной клетки, которая слишком часто сокращалась, словно ее хозяин делал малюсенькие вдохи, стараясь впустить в себя достаточное количество кислорода и не обращать внимание на запахи. Вампир хмуро улыбнулся и еще крепче прижал к себе.

— Не глупи, — шепнул он ей на ухо. — Я вполне способен терпеть. Зачем ты меня обманула?

Девушка судорожно сглотнула. Этого разговора она боялась больше всего на свете. Что ей ему сказать? Мисс Форбс полная дура, которую подвела собственная интуиция? А теперь она сожалеет о своем желании поехать с мужчинами? И уже жестоко наказана за своенравие? Он и сам прекрасно это знает, потому что стал единственным свидетелем того самого "урока жизни", который преподнес ей старший Сальваторе.

— Хорошо, — осторожно целуя ее в лоб, примирительно произнес мужчина. — Давай тогда начну я, а потом ты расскажешь мне то, о чем мне следовало бы узнать гораздо раньше.

Он неловко сел поудобнее, продолжая сжимать в руках девушку, точно боялся выпустить ее из виду даже на мгновение, и неожиданно хрипло рассмеялся:

— Хашишин без Силы — жалкое зрелище.

Кэр не стала ничего говорить, потому что просто не могла подобрать слов в свое оправдание, да и не заслуживала она прощения в этот момент. От одного взгляда в его переполненные яростью и болью глаза ей хотелось убежать как можно дальше. Как вообще ей могло придти в голову что-либо скрывать от своего мужчины? Неужели за два месяца он не сумел доказать ей, что достоин доверия? Да, их встреча была более чем экстравагантной, но с той поры прошло достаточное количество времени, чтобы следы его бесчеловечности сошли не только с тела. Тем более, что Дамон показал, какими иногда бывают бессмертные. Животное.

— В первую очередь, — вернул ее в мрачную реальность деланно спокойный тон Кайлеба. — Я хотел бы извиниться за встречу с родителями. Понимаю, что поступил по-свински, когда внушил им симпатию к себе с помощью Силы, но, думаю, ты простишь меня, когда узнаешь причину. Возможно, она покажется тебя странной или неправдоподобной, потому как… В общем, я банально перенервничал.

— Что? — не сумела сдержать удивленного возгласа девушка. — Перенервничал?

— Смешно, правда? — все также невесело улыбнулся юноша. — Я боялся им не понравиться, а когда увидел мысли твоей немного заносчивой матери, то просто потерял над собой контроль. Разозлился, ну и в общем… — он виновато опустил голову, испытывая самое искреннее на вид раскаяние. — Знаю, что тебе было неприятно, поэтому и извиняюсь сейчас. Затем ты уехала, — стал подходить он к самой пугающей теме. — И хоть ты запретила мне ехать следом, я все-таки поступил по-своему. Я видел вас у магазина, слышал разговор о… Тайлере, — мгновенно нахмурился ассасин. — Кто это?

Вот теперь ей не надо было переспрашивать или сомневаться в своих ощущениях, он буквально задрожал от ревности.

— Мой бывший парень-оборотень, — как на исповеди ответила Кэр. — Тот еще урод, к слову. И мне в последнюю очередь хочется видеть его мерзкую морду. Просто необходим был повод отвязаться от мамы, чтобы… — и она замолчала, прекрасно понимая, что продолжить дальше не сумеет.

— Сбежать к Дамону, — сухо закончил за нее мужчина. — Я еще сегодня утром заметил, что с тобой что-то не так. Ты нервничала, все время поглядывала на телефон, суетилась, как-то странно косилась то на окно, то на дверь, и теперь я начинаю догадываться… ОН ПРИХОДИЛ К ТЕБЕ?

Девушка не знала, куда спрятать глаза, вновь наполнившееся слезами. Что ответить? Приходил, и по сравнению с недавно произошедшим "инцидентом" он был предельно ласков и мил?

Кайл понял ее без слов. Что ж, у него появился лишний повод дать миру спокойно вздохнуть, избавив его от этой ошибки природы по фамилии Сальваторе. Хотя он и секунды не сомневался в том, что вполне достаточно было увиденного. Ни одна тварь на Земле не смеет причинять боль Кэролайн, о которой потом не будет жалеть до скончания века.

— Прости, я не хотел тебя пугать, — спустя пару минут взял он себя в руки и продолжил свой рассказ. — Мне пришлось поехать за тобой, хотя правильнее было бы вытянуть тебя из машины матери и кое-что объяснить об искренности в отношениях. Я видел его, идущего тебе навстречу, и уже приготовил крепкий кол, чтобы та тварь навсегда попрощалась с жизнью, как потерял сознание. А очнулся я уже здесь.

Он окинул головой странного вида комнату с высоким потолком, полным отсутствием окон, каменными стенами и массивной железной дверью. Судя по назойливой влажности воздуха, находились они где-то под землей, но не слишком глубоко, потому как здесь было довольно-таки тепло. Девушка была практически без одежды, если не считать разодранного топика и висящих лохмотьев ткани, бывших когда-то симпатичными обтягивающими брючками. Обувь она потеряла неизвестно где, сумку тоже, мобильник так и остался лежать в машине.

— И что нам теперь делать? — дрожащим голосом поинтересовалась она, щекой прижимаясь к голой груди вампира. Только сейчас она заметила, что на нем нет футболки.

— Порвал, чтобы перевязать тебе руку, — правильно истолковал он ее вопросительный взгляд и кивнул головой на пораненное запястье. — От моей крови мало толку, когда ты теряешь свою. Тем более Силы-то в ней практически не осталось, а значит и заживляющие способности ни к черту. Глупая девчонка, как ты могла так поступить со мной? — мужчина и не пытался казаться разгневанным, потому что не чувствовал по отношению к ней этого самого гнева. Они оба виноваты в случившемся, ибо до сих пор не научились одному простому правилу: доверие и честность. Каждый был уверен исключительно в собственной правоте и не собирался слушать другого, что и сказалось в самом ближайшем будущем. — Алекса в городе нет, — вернулся он к вопросу Кэролайн. — Он рыскает по округе в поисках лисы. Дамон уехал встречать Елену, следовательно, ближайшие несколько часов не вернется. Он не объяснил тебе, зачем ему блондинка?

— Нет, — отрицательно помотала головой девушка. — Он мало со мной разговаривал, по большей части угрожал.

Ассасин едва различимо прорычал в ответ, но сумел удержать свой гнев при себе.

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил он, не спуская внимательного взгляда с тяжелой железной двери.

— На самом деле удовлетворительно, — после минутного раздумья, пробормотала Кэр. — Думаешь, сработает?

Она без труда догадалась о мыслях своего мужчины и ничего не имела против небольшого укуса. Ее не волновало, сможет ли он остановиться или нет, потому что ответ она знала: да. Если он не прикоснулся к ней, разрываемый жаждой на части, тогда ей нечего бояться.

— А если Силы не хватит? — засомневался мужчина, легким поглаживанием пальцев пройдясь вдоль манящей шейки. — Пока в тебе есть моя кровь, ты не чувствуешь боли, но после укуса станет гораздо сложнее. Понимаешь, чем я рискую?

— Понимаю, — мягко согласилась с ним девушка. — Но если мы будем тянуть, все станет гораздо хуже. Кайл, ты ведь знаешь, что он вернется. Я не выдержу этого во второй раз.

Дальнейших уговоров не последовало, потому что он безропотно принял ее правоту. Ему и самому не удастся остаться в здравом уме, если эта тварь еще хоть пальцем прикоснется к его девочке.

Юноша представил себе, какую боль причинит Кэролайн его укус, когда нет возможности заглушить ощущения Силой, и попытался быть предельно нежным. Медленно погружать клыки в пульсирующую жилку было безумно сложно, хотелось впиться со всей стремительностью хищника и вдоволь утолить отнюдь нечеловеческий голод, но он контролировал свои инстинкты как никогда прежде. Рядом с ним была не очередная игрушка, а любимая женщина, и он помнил об этом, вплоть до того самого момента, когда горло обожгло невыносимой болью, а внутри стремительно стал разгораться иезуитский костер.

— Как я сразу…об этом не подумал, — тяжело прохрипел он, выпуская из объятий сжавшуюся от страха девушку. — Ублюдок чертов…вербена.

Дамон не думал и не чувствовал, из последних сил терзая педаль газа. И внезапно посреди дороги возникла она — тварь, беспощадно отнявшая у него жизнь, льстиво забравшаяся к нему в душу, чтобы ужалить в самый неподходящий момент. Ему было все равно, подруга перед ним или злейший враг. Кольев хватит на всех, а когда они закончатся, он будет убивать голыми руками. Каждого. С особой жестокостью. За отобранную жизнь. За мертвое сердце. Свое и Елены.

Он резко остановил машину в паре сантиметров от ног итальянки, лениво выбрался из нее, взяв с сиденья необходимый предмет, и спокойно пошел ей навстречу, крепко сжимая в кулаке остро заточенную ветвь красного дерева (одна из самых крепких пород, идеально подходящая для подобного рода убийства). Ему не нужны были слова оправдания, слезы раскаяния и прочая атрибутика предполагаемого в дальнейшем прощения. Мстить и мучить он тоже не собирался. Вампир жаждал справедливости, которая должна была восторжествовать. Сначала Франческа, затем его братец, а на десерт он оставит лису. И не дай Бог, кто-нибудь попытается встать у него на пути — глубоко пожалеет об этом.

— Сначала покажи мне ее, — холодно и четко обратился он к подруге, не обращая никакого внимания на ее истерические всхлипывания. В таком состоянии ему будет очень трудно найти ее… КАК ПРОИЗНЕСТИ ЭТО СЛОВО?…тело. Он понимал, что подсознательно оттягивает момент "расплаты", давая девушке возможность сбежать (чего бы он не советовал делать), но решил дать ей возможность высказаться. Слушать ее Дамон вовсе не собирался, просто оказал ей последнюю услугу.

Он не замечал дороги, не обращал внимание на содрогающиеся от рыданий плечи итальянки, просто шел. А затем наткнулся взглядом на босую ногу, неестественно подобранную под себя, светлое платье и длинные волосы безжизненного золотисто-ржавого оттенка. И запах… Это не Елена! Даже в полубессознательном состоянии, в котором он сейчас находился, ему удалось бы распознать аромат ее кожи.

Молниеносным движением он схватил Фрэнки за плечи, разворачивая лицом к себе и вцепился ей в глотку со все возрастающей жаждой убийства.

— КАКОГО ЧЕРТА ТЫ НЕСЛА? — оглушительно заорал он, теряя всякое подобие власти над собой и своим голосом.

— Ты ведь не слушаешь меня, — слабо прохрипела девушка, даже не пытаясь сопротивляться. Она находилась сейчас не в том состоянии, чтобы бороться. Смерть действительно стала казаться ей достойным выходом.

Мужчина с трудом расслышал ее слабый голос, хотя на слух никогда не жаловался. С отвращением отбросив от себя кол, он разжал пальцы и тут же подхватил под руки плохо державшуюся на ногах горе-подругу.

— Ты дура! — продолжал он надрывать связки. — Неужели нельзя было нормально объяснить ситуацию? Какое мне дело до чертовой блондинки? Ты хоть понимаешь, что я чуть было не убил тебя?

Фрэнки кивнула, старательно пытаясь отодвинуться как можно дальше от бездыханного тела. Она хотела убежать, но ноги не слушались ее, а слезы сдавили грудь с завидной силой, мешая сделать хоть один нормальный вдох. В голове ядовитыми искрами загоралась и тухла одна и та же фраза: "Ты убила человека". Совсем маленькую девочку, на вид не старше шестнадцати лет. Возможно, для бессмертной это звучит бредово, но самой девушке так не казалось. Никогда прежде ей не приходилось испытывать нечто подобное. Да, она не раз лишала жизни людей, без этого просто невозможно обойтись, когда ты являешься вампиром, но это были охотники, оборотни, последние подонки, и никогда (НИКОГДА) — обычные люди, а тем более дети.

— Фрэнкс, — осторожно позвал ее мужчина. — Ты слышишь меня?

Очередной кивок и ни одной попытки произнести что-то вслух. Дамон уже жалел о том, что сорвался на нее. Она была в таком состоянии, что кричать, пусть даже если вина целиком и полностью лежит на ее плечах, не стоило.

— Я понимаю, что ты не в лучшем виде, — продолжал он разговаривать будто сам с собой. — Но у нас нет времени. Елена одна, понимаешь? Поэтому я очень тебя прошу, пойдем в машину.

Словно сомнамбула, девушка вновь неоднозначно мотнула головой и, опираясь на крепкие руки приятеля, неспешно зашагала к Бугатти. Ее друг не знал, что делать или говорить, потому молча уселся за руль, глядя, как она медленно опускается на сиденье, откидывает голову назад и закрывает глаза.

Несколько раз вампир пробовал разговорить ее, мягко сжимая в ладони заледеневшие пальцы, но успеха не достиг. Казалось, она позабыла все слова и перешла на язык жестов, состоящий в основном из коротких кивков и понимающих взглядов. На двадцатой минуте подобных диалогов он не выдержал.

— Она просто человек! Согласен, жалко, но ты сделала это не специально! Мы хищники по натуре и рождены для убийства! Прекрати изводить себя! — юноша старался помнить о необходимости говорить как можно тише, но получалось отвратительно. В основном по причине "радужных" мыслей подруги. Чем она собиралась заниматься ближайшие несколько часов? Сначала удостоверится, что ничего не сделала Елене, и ее отсутствие никак не отразилось на бедной девочке, а потом уедет (он же посчитал это банальным бегством), предварительно вернувшись на то место, чтобы принести тело ребенка родителям. Ей казалось, что поступить иначе было бы большой ошибкой. Она должна посмотреть в глаза людям, у которых отняла любовь и надежду, попросить у них прощения, только тогда у нее получится когда-нибудь простить саму себя.

Мужчина зарычал от безысходности, поражаясь бесконечной глупости своей итальянской подружки. И если бы не безумное волнение за жизнь своей принцессы, он обязательно бы нашел способ вывести ее из этого коматозного состояния. Но сейчас в голове не умещалось больше одной мысли, целиком пропитанной тревогой.

— Почему ты уехала из пансиона? — спросил он, чтобы хоть немного сдвинуться с мертвой точки и перейти к членораздельной речи.

— Жажда, — бесцветным голосом отозвалась Франческа. — Все горло горело огнем с такой силой, будто я не ела по меньшей мере два десятка лет. Ты же знаешь, что я прекрасно контролирую потребность в крови, поэтому делай выводы сам.

Она не грубила, просто хотела как можно быстрее отделаться от вопросов, и вновь упоенно заниматься самопоеданием.

Дамон вспомнил день, когда наблюдал за окном комнаты Кэролайн Форбс и то, что он почувствовал рядом с ней — голод. Скольких он тогда укусил, чтобы хоть немного насытить его? Вроде бы пятерых… но разве он не малахами был вызван?

— Я поняла, о чем ты думаешь, — хмуро улыбнулась Фрэн, наконец-то отвлекшаяся от своих размышлений. — Если хочешь, я могу раздеться прямо сейчас, только чтобы ты удовлетворил свое любопытство. Не знаю, доверяешь ли ты мне теперь, но все же скажу, что вчера лично проверила свое тело на наличие царапин и ничего не нашла.

И опять замолчала с такой резкостью, словно и не собиралась разговаривать.

— Тебе не надоело? — странно покосился на нее друг.

— Что именно? — тихо уточнила она.

— Доверяешь, не доверяешь, люблю, не люблю, — зло перечислил мужчина. — Прекрати, а?

— Я не просила тебя лезть ко мне в голову, — с достоинством отозвалась девушка. — И люблю/не люблю касается твою самовлюбленную персону в последнюю очередь.

Вампир хмыкнул, но не стал продолжать глупый спор. Сейчас она все равно не признается в том, что на самом деле происходит в ее душе. Но он решил не откладывать этот разговор в долгий ящик, потому как им обоим надо кое-что разъяснить друг другу.

— Я доверяю тебе, потому…

— Тш-ш, — рассерженно шикнула на него Фрэнки. — Дамон, там Елена! Останавливай машину! Господи, да в каком она состоянии!

Мужчина резко нажал на педаль тормоза и прислушался к своим ощущениям. Действительно, подруга оказалась права. В паре километров по трассе находился Ягуар, с сидящей в нем принцессой, который на бешеной скорости мчался прямо на них. Он не стал докапываться до состояния девушки, потому что на это банально не хватило бы времени, быстро развернул автомобиль, поставив его поперек дороги, и медленно выбрался наружу, нарочно становясь на пути ярко-красной машины.

— Она знает о нас с тобой, — шепнула ему итальянка. — А еще думает о твоей смерти. Скорее всего, лично приготовилась убивать, — хихикнула мгновенно повеселевшая подруга.

В следующую секунду звенящую тишину пустынного шоссе разрезал чудовищно скрипящий звук тормозов, резкий хлопок дверцы, а следом раздались рвущие сердце рыдания и тихое: "Я рядом, принцесса".

 

Глава 17

С завидным постоянством я повторяла про себя одну и ту же фразу: "К северу от федеральной трассы. Третий поворот налево, заброшенная ферма", точно боялась, что позабуду дорогу. О чем я думала на тот момент? Ни о чем, мыслям в голове не было места. Целиком и полностью я состояла из тревоги, паники, испуга и жалобной мольбы. Меня не волновала моя дальнейшая судьба, потому что если я не сумею спасти своего вампира, то и жить вовсе незачем.

Паника, паника, паника… Я плавилась в ней, горела и ничего не понимала. Зачем объявился Кайлеб? Чего он хочет от нас? Глупые вопросы, на которые мне не нужны были ответы. Толку разбираться в происходящем, когда ты едешь на собственную смерть? Он ведь сказал, что отпустит Дамона только в обмен на меня. И я была готова. Однажды мне уже пришлось озвучить слова о том, что я отдам последнюю каплю крови за мужчину, которого люблю, а сейчас пришло время доказывать это на деле.

Судорожно сжимая пальцами руль, я думала о том, что "показал" мне Стефан о своем брате. Он меня не любит, но разве это имеет хоть какое-то значение? Сколько раз он спасал мою жизнь? Думается, я сумею "отдать" лишь часть долга.

Меньше всего я обращала внимания на дорогу и, видимо, очень зря. Стоило мне всего на секунду закрыть глаза, при попытке унять ту ноющую боль в груди, которая мешала успокоиться, как прямо у меня на пути словно из неоткуда возникла темная фигура. И я ехала прямо на нее!

Кинув взгляд на стрелку спидометра, я двумя ногами надавала на педаль тормоза, и закричала. Скорость была слишком высока, чтобы Ягуар тихо замер посреди дороги. Чудовищный лязг шин, сопровождаемый моими визгами, и я должна была бы по инерции со всей силы удариться грудью о руль, когда поняла, что меня прижимает к сиденью нечеловечески сильная рука.

"Я ведь просил тебя не гонять с такой скоростью" — раздался в голове укоризненный голос… ДАМОНА! И я потеряла способность видеть, слышать и чувствовать.

Вампир без всяких усилий вытащил Елену из машины и прижал к себе. Она плакала, причем сама того не замечая, все тело колотило мелкой дрожью, точно ей было безумно холодно и страшно одновременно, и изо всех сил цеплялась ему за плечи.

— Тише-тише, — успокаивающе зашептал он. — Все хорошо, я рядом, принцесса.

Франческа тем временем парковала Бугатти у обочины, беспрерывно разбираясь в спутанном клубке из мыслей блондинки. Она не понимала всей сути, но была уверена, что произошло нечто по-настоящему страшное. Девочка буквально корчилась от невыносимой боли и никак не могла поверить в то, что Дамон в полном порядке.

"Ты хоть поцеловал бы ее что ли" — неуверенно посоветовала она другу, с тревогой пробираясь все глубже в подсознание девочки. А потом ее будто осенило, и все разом встало на свои места. Именно сейчас вампирша испугалась до потери пульса. Стоит мужчине добраться до разгадки, как случится беда.

Ее друг пропустил совет мимо ушей, продолжая бесплодные попытки успокоить окончательно впавшую в истерику девушку. Она крепко жалась к нему, захлебываясь смехом и одновременным потоком слез вплоть до того момента, пока к ней не подошла итальянка.

— Дай ее сюда, — нахмурилась она, вытягивая из рук юноши его бесценное сокровище. — От тебя никакого толку, жалкий бессмертный. Хочешь довести ее до обморока, заставляя давиться слезами? Успокоил Силой и дело с концом, правда, моя хорошая? — на этот раз очень искренне улыбнулась Фрэн, разглаживая мягкой ладонью спутавшиеся пряди длинных золотистых волос.

Стоило ей немного отодвинуть локоны с шеи, как она тут же закинула их назад, потому что увидела то, о чем никогда в жизни не должен был узнать Дамон. В противном случае он останется круглой сиротой — ни родителей, ни брата.

Но она явно недооценила быстроту реакции друга, который тут же перехватил ее руку и бросил цепкий взгляд на горло своей принцессы. Наверное, обоим девушкам никогда не удастся забыть тот крик, который вырвался из его груди в эту секунду и эхом разнесся по округе, заставляя дрожать оконные стекла автомобилей.

— Кто это сделал? — по слогам спросил он, беспардонно хватая Елену за руку и заставляя смотреть прямо себе в глаза. — Отвечай!

Фрэнки демонстративно развернулась к нему спиной, закрывая девушку от звериного взгляда, аккуратно посадила ее на пассажирское сиденье Бугатти, присела рядом и тихо попросила:

— Не бойся своего припадочного кровососа, ладно? — она погладила бледную до синевы щеку и улыбнулась, подавая ей правильный пример. — Он просто перенервничал. Я его сейчас успокою, а потом мы все объясним тебе. Согласна?

Она мотнула головой, давая итальянке возможность спокойно выдохнуть, и закрыла глаза, с трудом переживая ужасы сегодняшнего дня.

Вампирша выпрямилась, с негромким щелчком захлопывая за собой дверцу автомобиля, и пылающими яростью глазами просверлила затылок друга.

— Ты головой научишься пользоваться в этом столетии? — дала она выход злости. — Какого черта надо было орать на нее? Девочка итак в полуобморочном состоянии! Хочешь страшилки показывать, вали себе в лес и надрывай глотку до отупения!

— Кто это сделал? — продолжал талдычить свое мужчина, не обращая ни малейшего внимания на правдивость упреков подруги.

— Я отвечу на все вопросы, если ты возьмешь себя в руки, — поставила четкое условие девушка. По-другому с ним просто не получится разговаривать, потому что стоит только узнать имя зубастика, коснувшегося горла Елены, и он надолго забудет обо всем, кроме жажды убивать. Она слишком хорошо его знала, чтобы надеяться на лучшее.

— Отлично, — мгновенно согласился юноша. — Я спокоен, начинай. Чьи это зубы?

— Стефана, — точно ругательство произнесла она имя младшего и удивилась безразличию, с коим воспринял ее слова Дамон.

— Что она знает о нас? — мгновенно задал он следующий вопрос.

— Он показал ей то, что было в лесу, — с похвальной лаконичностью ответила Фрэн.

— И она думает… — задумался на секунду мужчина.

— …что ты животное, которое пользовалось ей по своему усмотрению. На данную мысль ее натолкнул подросток, когда животрепещуще описывал увиденную между нами любовную сценку без костюмов, — теперь и ей пришлось признать правоту друга, потому что гнев гораздо приятнее показного равнодушия. Сейчас они чувствовали себя примерно одинаково: переполненные ненавистью и желанием размазать младшего Сальваторе по стенке, а потом очень долго и мучительно помогать ему умирать. Мужчиной двигала ревность, итальянка же горела огнем справедливости, но в целом они сходились в едином мнении взять как можно большее количество кольев и устроить соревнование на меткость.

— Куда она ехала? — продолжал утолять свое любопытство вампир.

— А вот с этим мне не удалось разобраться, — неоднозначно пожала плечами девушка. — Она твердит о третьем повороте и каком-то Кайлебе, а потом начинается полная каша. Давай я чуть позже все выясню?

— О Кайлебе? — переспросил он, в одну секунду оказываясь рядом с машиной. — Девочка моя, не бойся. Скажи мне, пожалуйста, куда ты ехала? — очень ласково, точно разговаривал с неразумным ребенком, начал юноша, опускаясь перед ней на корточки.

— Спасать тебя, — ответила Елена, чувствуя себя полной идиоткой. — Этот вампир мне звонил, сказал, что отпустит тебя, если я приеду.

— И ты поверила? — с небольшим налетом злости удивился мужчина, бережно сжимая в руке ледяную ладонь своей принцессы.

— Да, — кивнула она головой. — Потому что сначала позвонил мне ты и попросил помощи.

— Я? — позволил он себе засомневаться. — То есть тебе показалось, что звонил я?

— Нет, Дамон, — уверенно заявила девушка. — Это был ты.

Вампиры переглянулись, точно врачи на консилиуме и, видимо, очень быстро сошлись в окончательном диагнозе.

— Солнышко, попробуй подумать об этом разговоре, — пришла ей на помощь Фрэнки. — А дальше мы сами разберемся, кто из нас более сумасшедший.

Елена закрыла глаза, стараясь как можно надежнее переплести пальцы, а потом попыталась в мельчайших подробностях припомнить весь разговор с ассасином. Ощущение, прямо скажем, не из приятных. Сидеть с умным видом, полностью сосредоточившись на своих мыслях, и при этом чувствовать на себе внимательный взгляд двух бессмертных, использующих Силу. И если к присутствию Дамона в своей голове она уже привыкла, то вмешательство итальянки заставляло нервничать.

"Фрэн, в Ягуар" — скомандовал мужчина после минутного молчания, тут же оказываясь в водительском кресле. Если ему что и удалось понять, так это имя виновника произошедшего.

— Принцесса, — осторожно обратился он к девушке. — Мне жаль, что все так вышло. Я думал, что поступаю правильно, когда скрывал от тебя правду. В итоге сделал только хуже. Очень прошу тебя, дождись вечера, и я все объясню.

Она с нескрываемым облегчением посмотрела юноше в глаза, завесила волосами заплаканное лицо и постаралась дышать как можно спокойнее, чтобы не раздражать вампира своей чрезмерной "сопливостью". Он не раз говорил, что терпеть не может слезливых девчонок, и ей очень не хотелось угодить под это понятие.

До самой входной двери в пансион мужчине так и не удалось произнести хоть слово, и он понимал, что своим молчанием заставляет девушку еще больше волноваться и терзать себя сомнениями. Однако поделать с этим ничего не мог, потому что боялся ее напугать. Все, о чем сказала (и не только) Фрэн, заставило его всеми мыслями обратиться только к одному желанию — убийство брата. Хладнокровное, вынужденное и крайне жестокое. Стефан мог творить гадости направо и налево, сеять свое "разумное, доброе, вечное", но прикасаться к его принцессе, целовать ее, впиваться зубами в нежную шейку, нарочно причинять боль дурацкими сеансами правды… Ошибка, которую необходимо исправить, пролив при этом немало крови.

— Отведи ее наверх, успокой, а через десять минут я поднимусь к вам, — вновь проинструктировал он подругу, одаряя Елену самым нежным взглядом. Ему хотелось сказать ей что-нибудь, чтобы как-то убрать ту боль, которая крепко засела в ней по вине драгоценного братца, но он просто не смог пересилить себя. Сначала необходимо положить конец жизни одного жалкого существа, поджидающего его на заднем дворе.

"Дамон, не надо!" — попыталась вразумить его итальянка, тоже учуявшая назойливый запах присутствия неподалеку младшего вампира. Но он не стал ее слушать.

Заботиться о запасе кольев было решительно некогда, поэтому он медленно двинулся вокруг дома, намереваясь в прямом смысле этого слова убивать родственничка голыми руками. Но столь кардинальные меры не потребовались, потому как на заднем дворе тут же нашелся симпатичный на вид столик и пара стульев (разумеется, деревянных). Одним неразличимым ударом о землю он избавился от ненужных частей стула, крепко сжимая в кулаке внушительного диаметра ножку, и издевательски позвал:

— Стефан, выходи, подлый трус!

Тот в свою очередь не спешил показываться на глаза разгневанному старшему брату, исходя из кое-каких личных соображений.

— Братишка, где же ты? Или не рад меня видеть? — лениво растягивая гласные, продолжал насмехаться мужчина. Он чувствовал, что уже перестает себя контролировать, но старался держать марку, чтобы ненароком не потерять голову. Решать "семейные проблемы" он собирался кардинально, вот только не хотелось бы сделать мучения младшего Сальваторе менее продолжительными.

Найти затаившегося "пакостника" не составило никакого труда — он спокойно стоял в дверях амбара, расположенного в нескольких десятках метров от дома, и слишком уж жизнерадостно улыбался, глядя отнюдь не на брата, а на слепящее глаза послеполуденное солнце.

Оба вампира заметно напряглись, едва завидев друг друга, и только один из них сумел сохранить внешнюю невозмутимость. Дамон же окончательно потерял голову сразу, как только его взгляд наткнулся на сияющую ухмылку брата. Он обещал себе хладнокровное убийство? Нет, подобное вряд ли возможно.

Мужчина в одну секунду оказался рядом с фигурой брата, чувствуя, как все внутри клокочет от ненависти и разочарования… Да, именно последнее вызывало в душе водопад эмоций. За все пять веков жизни ему никогда не приходилось задумываться над тем, что существует другой Стефан Сальваторе, которого он вовсе не знает. Это уже не тот робкий юноша, потакающий желаниям авторитарного отца, способный отказаться от человеческой крови только из чувства сострадания. Он превратился в диаметрально противоположное самому себе существо: лживое, хитрое, озлобленное, лишенное каких-либо моральных границ и рамок, готовое на все ради Елены. И старший вампир мог понять природу всех изменений, за исключением последнего. Делать ей больно — глобальная ошибка, у которой имеется одна запредельно высокая цена.

— Ты ничему не учишься, — с трудом выдавил он из себя, глядя в пылающие неприязнью зеленые глаза. — Я ведь предупреждал тебя, братец, что надо думать, прежде чем путаться у меня под ногами. Но ты…

Закончить предложение у него не вышло, потому как юноша, стоящий рядом, явно не был настроен на душевные беседы о причинах и следствиях. Он успел замахнуться для удара внушительной силы, как в следующее мгновение уже оказался лежащим на полу амбара.

— Без лисы ты ничтожество, — зло бросил ему в лицо Дамон, с настороженной грацией хищника идущий ему навстречу.

Дальнейших разговоров не последовало. Мужчина отбросил в сторону импровизированное орудие убийства и как следует дал волю рукам, решив при этом выбить всю дурь из головы младшего родственника (по всей видимости в прямом смысле). С каким-то особым остервенением работая кулаками, точно являлся не бессмертным, а обычным человеком, страдающим тягой к мордобою, он пытался заглушить внутри ту боль, которую можно было назвать общей. Его и Елены. Каждый удар сопровождался мысленным объяснением "За…".

По пунктам перечисляя все, за что собирался мстить всю эту неделю, вампир все больше и больше распалялся, теряя последнюю надежду на то, что вообще сможет когда-нибудь остановиться.

Стефан не пытался сопротивляться, медленно отпуская от себя реальность вместе с дальнейшими планами. Он и представить себе не мог, насколько мощной бывает Сила помноженная на безграничную ярость, ненависть и жажду крови. Не той крови, которая необходима для поддержания жизни вампира, а той, что оросит собою месть, жарким костром пылающую в груди старшего Сальватое.

Франческа окинула спину друга укоризненным взглядом, но не стала настаивать. С ним всегда невозможно было спорить, а в таком состоянии и подавно. Очень трудно навязывать свою точку зрения разъяренному вампиру, особенно когда ты сама не уверена в ее правильности. Стефан заслужил хорошую трепку, и было бы глупо пытаться утверждать обратное. Довести Елену до такого состояния… Для его поступка не существует оправдания, как и прощения, кстати.

Отбросив дальнейшие разговоры с самой собой на более подходящее время, она легонько сжала ладонь девочки и потянула ее на кухню, чтобы в какой-то незначительной степени привести в чувство.

— Солнышко, давай мы спокойно выпьем чаю и немного поболтаем, пока Дамон не вернулся? — с воодушевлением предложила итальянка, стараясь привлечь к себе все внимание. И мгновенно об этом пожалела. Она и забыла, что является теперь врагом номер один, благодаря красочной картинке младшего Сальваторе. — Да-а, положеньице, — пробормотала она себе под нос, усаживая более чем покорную Елену за стол.

— Стефан здесь? — тихо, но очень отчетливо, спросила девушка, категорически отказываясь смотреть на подругу своего вампира.

— А что там за история с Кайлебом? — очень неумело перевела разговор в другое русло Фрэнки, отыскивая в шкафчиках все необходимое.

— Что Дамон собрался делать? — задала свой вопрос девушка. Сейчас ей меньше всего хотелось тратить время на бесполезную болтовню, и уж тем более на животрепещущие описания той ночи, когда пришлось очень дорого заплатить за собственное упрямство.

— Давай сразу внесем ясность, — вампирша повернулась к ней лицом, не выражающим собой никаких эмоций, кроме как сосредоточенности. — Между нами ничего нет, и никогда не было, а то, что ты видела, — она на секунду задумалась, решая, какую именно часть правды лучше преподнести, а потом продолжила. — Все не совсем так, как могло показаться на первый взгляд.

Она замолчала, ощущая себя полной идиоткой. Ну что в столь откровенном поцелуе двух вампиров можно истолковать не совсем верно? Да там к гадалке ходить не надо, чтобы правильно расставить все точки над "i".

— В общем, Дамон сам все тебе объяснит, — выкрутилась девушка, избегая смотреть Елене в глаза. Она понятия не имела, что должен будет придумать друг, дабы убедить мисс Ревность в своей верности, да и не хотела над этим задумываться. Ей итак уже пришлось стать той самой третьей лишней, от которой слишком много проблем и неприятностей, а к такому повороту событий она не привыкла.

— Я знаю, что ты его любишь, — констатировала блондинка с разочарованием. — И это вовсе неудивительно. Он из тех мужчин, в которых влюбляются мгновенно. Вроде бы данный факт должен радовать, потому что такая любовь не бывает вечной, она больше похожа на влюбленность, минутное помрачение рассудка и все в этом же духе. Но именно тут и подстерегает главная опасность.

Она прикрыла на минуту глаза, чтобы сосредоточиться и как можно отчетливее сформулировать свою мысль, когда на помощь ей пришла Франческа.

— Да, тут ты абсолютно права. Его легко полюбить, еще проще возненавидеть, но равнодушной быть не получится. И если тебе повезло настолько, что в свидетельстве о рождении стоит: Елена Гилберт, то можешь смело поддаться радостному предвкушению победы. Как только он подпустит тебя ближе к себе, даст возможность узнать, понять, пусть даже в самой незначительной степени, ты забудешь обо всем на свете. Так ведь и вышло с тобой?

Елена кивнула, плохо понимания об истинной сути этого разговора. К чему ей обсуждать свои чувства к вампиру с его же подругой, которая ко всему прочему еще и неравнодушна к нему? При этом даже не старается отрицать данный факт.

— Нет больше Стефана, нет прежней Елены, нет жизни без него, — спокойно перечисляла Фрэнки, усаживаясь на рядом стоящий стул. — Это не для меня, понимаешь? Я привыкла жить своей жизнью, полагаться лишь на себя… Мне не по душе изменения, потому что я слишком люблю себя и свою яркую жизнь. Одиночка — это про меня.

— То есть, ты хочешь сказать… — в прямом смысле слова у девушки глаза на лоб полезли от безграничного удивления, которое не дало ей закончить мысль до конца.

— Все верно, — проницательно отозвалась подруга мужчины. — Мы с ним поубиваем друг друга гораздо раньше, чем ты можешь себе представить. Я не собираюсь делить его с тобой, потому что это по меньшей мере бессмысленно. У меня нет ни твоей красоты, ни человечности, ни безграничной непосредственности, а твой наивный взгляд на мир… Он же просто с ума сходит от осознания того, что ты совершенный ребенок! — она так тепло и искренне улыбнулась на этих словах, что заставила Елену растрогаться до слез.

— Нет красоты? — недоверчиво спросила она, исподлобья разглядывая свою якобы соперницу. Если вампирша считает себя некрасивой, то ей вообще стоило бы самолично уйти из жизни с криками о неисправимом уродстве.

— Твоей красоты, — мгновенно повеселела итальянка. — Румяные щечки, бледнеющие губки, бескрайняя чувственность, смущение и вся гамма эмоций, которая в тебе есть. Ты не понимаешь его чувств к себе. Для него ты не просто красивая девушка с золотистыми волосами и голубыми глазами, ты — богиня, его смысл жизни, бесценный подарок судьбы, за который пришлось отчаянно бороться. Пафосно, правда? Зато очень искренне. Бессмертные любят не глазами, а душой. А у мистера-Я-Совершенство она безграничная.

Она лукаво подмигнула девушке и решила дать ей возможность немного обдумать услышанное, поэтому занялась приготовлением обещанного чая. Для стороннего наблюдателя их разговор представлялся набором звуков, не несущих за собой никакого смысла, на самом же деле все обстояло иначе. Им обоим удалось разобраться в природе своей любви к вампиру, и Фрэн это немало порадовало. Только сейчас она поняла, что для нее значит фраза: "Я люблю Дамона". Это своего рода бомба замедленного действия, общее действие которой сводится к одной предельно понятной миссии — отравить и разрушить ее организм. А может ли она позволить себе такую "роскошь"? Отдать сердце на живодерню только ради получения сомнительного набора эмоций и малой толики якобы счастья? Учитывая при этом тот факт, что всю оставшуюся жизнь ей придется мириться с мыслями о страдающей Елене. "Закончили, проехали и забыли" — дал верную подсказку похвальный голос разума, с которым итальянка спешно согласилась.

— Расскажи мне о своем телефонном разговоре, — разрушил тишину жизнерадостный голос вампирши. Она подтолкнула к девушке кружку с горячим крепким чаем, а сама вновь уселась рядом и взяла ее за руку. — Почему ты решила, что это именно Дамон?

— Я всегда безошибочно узнавала его голос, — немного самодовольно заявила блондинка, обхватывая ладонью чашку с обжигающей жидкостью. — Фрэн, это точно был он, веришь?

Она кивнула в ответ, не сводя внимательного взгляда с уверенного выражения лица человеческой подружки.

— И он просил помощи? — утвердительно задала она вопрос, на который не требовался ответ. — Ну разве тебя это не насторожило? Он никогда бы не обратился за ней к тебе.

— У меня не было времени на обдумывание, — упрямо отстаивала свою точку зрения девушка. — Посмотри на все моими глазами. Я просыпаюсь утром в одной кровати со Стефаном, трачу половину утра на выяснение отношений, потом теряю сознание, а когда прихожу в себя, чувствую, что по мне каток проехался. Куча мыслей, океан эмоций, паника, страх и неимоверная боль. Да я забыла звучание собственного имени! Следом заявляется моя незабвенная подружка, возвещает о местонахождении Дамона и вообще непонятно что от меня требует. К тому моменту, как за ней закрылась дверь, я готова была оторвать себе голову, чтобы только перестать думать. Но нет же! Стефан решил не отставать от всех и превратить, следуя примеру других, мои мысли в рой беспрерывно жужжащих пчел. Он показывает мне вас, пользуясь этой чертовой Силой, а затем исчезает! Надеюсь, ближайшие несколько лет никто не задаст мне вопрос о моем душевном здравии, потому как я уже психопатка! — она поднялась на ноги, собираясь продолжить "выпуск пара" стоя. — И через пару минут мне звонит Дамон. Господи, не знаю, каким образом я умудрилась не умереть на месте, когда слышала этот голос переполненный болью и страданиями. И, по-твоему, я должна была пользоваться логикой? Составить причинно-следственную схему и пойти по правилам исключенного третьего? Да мне плевать было на себя в тот момент. Я слышала его слова о смерти, мольбу о помощи и бросила бы все на свете, чтобы только успеть вовремя! И перестань так смотреть на меня, потому что это точно был Дамон! — запальчиво воскликнула Елена, окончательно потерявшая контроль над собой. Она тяжело дышала, словно пробежала с десяток километров, глаза пылали безумием, а щеки раскраснелись до такой степени, что вампирше стало не по себе.

Она попыталась успокоить ее, зашептав какие-то бесполезные слова о том, что скоро все наладится и станет прежним, при этом крепко прижимая к себе девочку. Догадаться о причинах ее истерики было несложно: она устала. Устала от лжи, тайн, загадок, бесконечных ожиданий своего вампира, путаницы в голове, устала от затянувшейся борьбы за собственное счастье, устала доказывать миру свою истинную любовь. Как бы тяжело ни было Стефану, он должен признать ее выбор, попытаться отпустить ее, понять, вести себя как настоящий мужчина, умеющий признавать поражение. Однако он задался абсолютно неблагородной целью — всеми силами старается убедить ее в искусственности привязанности к старшему брату. А ведь изначально все было иначе! В тот день, когда они вернулись в Феллс-Черч, он был разительно другим. Помогал ей, заботился, поддерживал, молча сносил ее истерики и злобные нападки, потому что по-настоящему ее понимал. И если бы она задумалась в тот момент над его поведением, если бы смогла реально оценить значимость его роли в своей жизни… Все было бы совершенно иначе. Именно она превратила Стефана в неуправляемое чудовище, коим он стал.

— Елена, ты ни в чем не виновата, — попыталась избавить ее от самоистязания Франческа. — Поверь мне, им уже никогда не стать братьями. Каждый из них охотно признается друг другу в лютой ненависти, но никогда — в искренней любви. Они нарочно истребляют в себе это чувство, отделываясь едкими комментариями о невозможности мирного сосуществования. И ты тут совершенно ни при чем. Всегда есть что-то, заставляющее их стоять по разные стороны баррикад. Видимая проблема в девушке, но это только то, что находится на поверхности. Под водой же скрывается нечто действительно грандиозное и масштабное. Только вот мне никак не удается "нащупать" эту причину, — она удрученно опустила голову, легко касаясь губами приятно пахнущих волос девушки, и безрадостно улыбнулась. Сейчас она отчетливо поняла одно: очень хочется домой. Назад, в солнечную Италию, чтобы сбежать от вороха проблем, точно последняя трусиха.

— Где Дамон? — неожиданно спросила блондинка, растеряно оглядываясь по сторонам. Они потратили на бесполезные разговоры около получаса, а ведь он обещал вернуться через десять минут…

Итальянка заметно занервничала, лихорадочно отыскивая с помощью Силы малейшие признаки присутствия друга неподалеку, и с трудом удержалась от истеричного визга, когда наконец нашла его.

"Ты думал, что я позволю тебе быть с ней?" — с безумным блеском в глазах ехидно поинтересовался Стефан, медленно поднимаясь с усыпанного сеном пола. Выглядел он просто ужасно: измазанная кровью светлая рубашка, разорванная в нескольких местах, бросалась в глаза первым делом. Он с трудом дышал, делая небольшие вдохи, и старался как можно реже выдыхать, видимо, по причине сломанных ребер. Лицо же напоминало отвратительно-правдоподобную маску из тех, что пользуются большим успехом в канун Хэллоуэна и имеют красочное название: "Ни одного живого места". Разбитый нос, рассеченная в нескольких местах губа, брови превращены в нечто неописуемое. Он с видимым усилием держался на ногах только благодаря "тараканьей" живучести бессмертного. "Пользоваться ей, словно игрушкой? Она любит меня, и мне всего лишь пришлось напомнить ей об этом с помощью Силы" — тяжело прохрипел он, хватаясь рукой за ближайший столб.

"С помощью Силы?" — вновь стал заводиться немного успокоившийся Дамон. "Какого черта ты несешь? Ты что, заставил ее себя целовать?". Судя по всему, разговор шел о событиях в Италии, потому как старший вампир и секунды не сомневался в том, что все произошедшее несколькими часами ранее является виной братишки.

"Хочешь продолжить? Давай, не стесняйся" — явно издевательски протянул юноша, оплевываясь от крови. "Я заставил ее себя целовать, тварь! Чтобы сделать тебе приятное!" — с трудом удержался он от смеха, глядя прямо в глаза к тут же подскочившему к нему мужчине. Тот несколько раз моргнул, словно его до глубины души поразило неожиданное признание младшего Сальваторе, а потом зарычал во всю мощь легких. Потому что ему было действительно больно. За всю их схватку Стефан так и не удосужился нанести ему хотя бы один значимый удар, но сейчас ему удалось по-настоящему зацепить. На протяжении целого месяца он был вынужден делать больно себе и Елене только потому, что этого захотел его никчемный родственник? Только ради этого он старался вытоптать в своей душе любовь к принцессе? Корчился от боли, вынужденно покидая ее спальню? Чтобы братишка ехидно упивался своей "находчивостью"?

Вопросы молнией вспыхнули в сознании, вытесняя собой все остальные мысли. Он не заметил, как грациозно выгнул спину, откидываясь назад, чтобы нащупать рукой то, что положит конец невыносимой боли в груди. Перед глазами застыла четкая картинка ЕЕ поцелуя со Стефаном, которая до сих пор преследовала его повсюду, стоило только натолкнуться на воспоминания о том страшном дне. Она делала это под внушением.

Одинокая слеза торопливо скатилась по бледной щеке, словно старалась спрятаться гораздо раньше, чем станет заметна окружающим. Ему солгали. Ложь. Она повсюду — заставляет тебя страдать, делать больно, мстить и убивать. И ее нельзя назвать невинной, потому что всему есть предел. Человечность Дамона Сальваторе канула в лету за ненадобностью.

— Надеюсь на поздравительную открытку из Ада, — воспользовался вампир своеобразным прощанием, резко замахиваясь для смертельного удара.

Холодное "Нет!" раздалось в сантиметре от его уха, а перед глазами появилось перекошенное злостью лицо Франчески.

— Только посмей его тронуть! — злобно прошипела она, спиной закрывая беспомощно прислонившееся к столбу тело младшего брата.

— Уйди, — сухо приказал ей друг, по-прежнему держа импровизированный кол наготове.

— Даже с места не двинусь, — решительно заявила итальянка, крепче прижимаясь к Стефану. — Хочешь убивать — действуй. Только начни сразу с меня, потому что я не позволю тебе совершить самую большую ошибку в жизни. Он твой брат! — яростно выкрикнула она мужчине в лицо. — Вот уж не думала, что когда-нибудь придется об этом напоминать.

Дамон в отчаянии попытался ее оттолкнуть, но не рассчитал силы на вид довольно слабой девушки. Она тут же перехватила его руку, вырвала кол и с отвращением отбросила в сторону ненужную деревяшку, отвесив ему звонкую пощечину.

— ЧТО С ТОБОЙ ПРОИСХОДИТ? — в бешенстве закричала Фрэнки. — Решил играть по лисьим правилам? Поддался на провокацию этого идиота? Да он давно ищет смерти, потому что считает ее выходом из положения. Разве ты не видишь этого? Он сдался! Признал свое поражение! Но перед смертью захотел указать Елене на ее ошибку!

Она обвилась руками вокруг шеи приятеля, притянула его к себе и медленно стала отодвигаться от застывшего в удивлении юноши, делая неспешные шаги в сторону выхода, где их без сомнения поджидала плачущая блондинка. К ее счастью, мужчина перестал сопротивляться и с видимой покорностью безропотно позволил вести себя. Упоминание имени принцессы как нельзя лучше сказалось на его состоянии, а мысль о том, что он нужен ей, помогла немного придти в сознание. Думать о том, что буквально несколько секунд назад он чуть было не убил родного брата, отчаянно не хотелось.

Вампир сделал около трех шагов под напором итальянки, а потом благоразумно отодвинулся от девушки, памятуя о благотворительном "показе" братца и эффекте, который оказал он на Елену.

— Я в норме, — совершенно безэмоциональным голосом успокоил он подругу, нарочно поворачиваясь спиной к Стефану. Свою девочку он увидел практически сразу, вот только никак не ожидал того, что произошло с ним в следующую секунду.

Она кинулась к нему со всех ног, не замечая ничего вокруг себя, кроме измученного лица мужчины, но остановилась в нескольких шагах, натолкнувшись на полный презрения взгляд яростно блестящих черных глаз.

— Ты знала правду, — утвердительно заявил он, разочарованно отодвигаясь назад, точно боялся ее близости. — И ничего мне не сказала. Почему?

Девушка открыла было рот для самого искреннего ответа, когда младший Сальваторе решил дать о себе знать. Издав какой-то гнусный смешок, он прикрыл рот крепко сжатой в кулак ладонью и собрался озвучить свою версию событий, животрепещущее описание которой перебила Франческа.

— Я сверну тебе шею гораздо раньше, чем ты засунешь туда свой длинный нос, подросток, — на полном серьезе пригрозила она. — Если я не позволила Дамону убить тебя, это еще не значит, что у меня есть хоть одна веская причина дорожить твоей жалкой жизнью. Просто очень не хотелось бы, чтобы он брал такой грех на душу. А вот я отнюдь не прочь припомнить тебе кое-что из нашей последней встречи.

Итальянка злорадно улыбнулась, хитро прищурившись на один глаз, и потянулась рукой за пояс, где дожидался своего часа мести изящный ножик из красного дерева, которым недавно столь необдуманно воспользовался юноша.

Боевой настрой Стефана заметно поугас, вследствие чего он довольно спокойно последовал однозначному жесту Фрэнки, ясно дающему понять о срочной необходимости выматываться. Лично взявшись "проводить" его до канадской границы, вампирша, не оглядываясь, проследовала за ним попятам до самого выхода, а потом на всякий случай плотно притворила ворота амбара, создавая для сладкой парочки нечто наподобие интимной обстановки. Разговор им предстоял более чем серьезный, в котором остальные участвующие будут признаны крайними, и немедленно подвергнутся жесточайшему наказанию.

 

Глава 18

Кэролайн попыталась взять себя в руки, чтобы держаться как можно увереннее под внимательным взглядом ассасина, но особого успеха не достигла. Ею всю передернуло от страха, когда по лицу "пробежался" цепкий взгляд голодного хищника.

Она не знала, сколько часов прошло с того момента, как Кайлеб сухо приказал ей отодвинуться и ни в коем случае не приближаться к нему ближе одного метра. Окон в их импровизированной тюрьме не было, часов, как нетрудно догадаться, тоже. Каждая минута казалось вечностью, потому что именно по прошествии этих шестидесяти секунд вампиру становилось все хуже. Он уже не мог спокойно дышать, не отвлекаясь при этом на беспокойный стук сердца девушки, давно забыл о возможности разговаривать, потому что с губ срывалось лишь звериное рычание, и вообще перестал быть человеком пусть даже в какой-то самой незначительной степени.

Тяжелее всего давалось осознание того, что от ее крови отнюдь не станет легче.

— Он давал тебе что-нибудь пить? — полушепотом спросил мужчина, медленно поворачивая голову в сторону Кэр. Даже столь простое действие оказалось трудновыполнимым по причине всепоглощающей слабости.

— Воду, чтобы успокоилась, — с готовностью ответила девушка, с щемящей болью в сердце разглядывая пугающие черные глаза. — Ты как? — помимо воли сорвалось с языка, хоть она и понимала, что своими расспросами может лишь ухудшить ситуацию.

— Бывало лучше, — отшутился вампир, растягивая губы в самой неискренней улыбке. — Не замерзла? — только сейчас догадался спросить он, внимательно глядя на посиневшие губы.

— Нет, — неумело соврала она, для пущей убедительности стараясь говорить чрезмерно весело и бодро, чтобы на корню пресечь сомнения.

Кайл тяжело вздохнул вместо того, чтобы уличить ее во лжи (на словесное выражение гнева и недоверия просто не осталось сил), осторожно вытянул ладонь, жестом намекая на вполне реальную возможность подойти к нему, и сосредоточился на своих ощущениях. Кусать он ее точно не станет, потому что это будет самой большой глупостью в его довольно продолжительной вечной жизни, а с остальным они вместе как-нибудь справятся.

— Может не надо? — неуверенно поинтересовалась Кэролайн, медленно приподнимаясь с ледяного пола. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться в теплых объятиях мужчины, чтобы хоть ненадолго унять непрерывную дрожь во всем теле, и одновременно она боялась сделать мучения вампира совсем уже невыносимыми.

Он пропустил ее жалкие сопротивления мимо ушей и судорожно прижал к себе, как только девушка оказалась в пределах досягаемости.

— Так лучше? — довольным тоном полюбопытствовал ассасин, осторожно усаживая ее на коленях. Ожидаемых сложностей не возникло, если только не считать таковыми чудовищно-манящий запах нежной кожи бесподобного оливкового оттенка и настойчивый звук струящейся по венам крови, который был вполне способен свести с ума в считанные доли секунды. — Скажи мне, как много ты пила? — не дождавшись ответа на первый вопрос, задал он следующий.

— Глоток, может два, — прошептала она в ответ, блаженно закрывая глаза. — А что происходит с вампиром, когда у него недостаточно крови?

Эта загадка мучила ее уже не один час, заставляя представлять себе такие ужасы, о которых и думать бы не хотелось.

— Мы не называем это голодом по многим причинам, — туманно начал объяснять юноша, занимаясь тем временем решением разительно другой задачи под названием: "Как выбраться отсюда живыми". — Жажда — вот что испытывает бессмертный, когда чувствует кровь. Она сродни вашей потребности в воде, но ощущается нами немного четче, потому что именно ей досталась главная роль в управлении всеми инстинктами. Так вот… — он замолчал на секунду, старательно отыскивая в себе последние остатки мужества для спокойного тона. — Симптомы примерно такие же, как у человека при отсутствии жидкости. Когда начинаешь чувствовать жажду — сдают нервы. Может тошнить, учащается пульс, начинаются головные боли, теряется сознание, следом притупляется зрение. Трудно ходить и разговаривать, язык распухает, кожа сморщивается, начинаются судороги и…глохнешь. А затем, — Кайлеб отвернулся к стене, словно подыскивал другую тему для разговора. — Затем смерть.

Кэролайн сумела подавить довольно неуместный всхлип и задала вполне логичный вопрос:

— То есть как смерть? Ты же вампир!

— Девочка моя, — развеселился мужчина. — В этом мире не существует даже вечного двигателя, а ты надеешься на вечную жизнь. Все относительно. Меня трудно убить, но способов более чем предостаточно. Мы совершеннее людей, но тоже отнюдь не боги. В обычное время все происходит очень медленно и практически незаметно, вот только во мне нет Силы, которая во много раз притупляет потребность в крови.

— И как долго это продолжается? — шепотом спросила Кэр, будто произнеси она этот вопрос вслух, накликала бы беду.

— Три-четыре дня, — подчеркнуто безразлично бросил он. — Думаю, Алексу стоило бы поторопиться.

И оба замолчали, пытаясь как можно менее красочнее представить себе свое дальнейшее будущее. У девушки в голове никак не укладывался ответ ассасина. Тошнота, головокружение, слабость — вроде как людские пороки, не имеющие никакого отношения к бессмертным. Ей отчего-то казалось, что смерть созданий Ночи выглядит более изящной, а на самом деле она будет совершенно обычной.

— Кайл, он ведь найдет нас, да? — по-детски наивно стала допытываться она.

— Конечно, моя хорошая, — с готовностью поддержал ее глупости юноша. — Через недельку-другую мы будем подыскивать себе квартиру где-нибудь на берегу океана, раз уж ты так хочешь новой жизни, — он развернул ее лицом к себе, осторожно прижался щекой к теплым губам и мысленно пообещал, что сделает все от него зависящее, только бы вытащить ее отсюда живой и невредимой. — Поспи немного и ни о чем не думай.

Стоило ему договорить, как залязгали замки на тяжелой железной двери, а следом в комнату проникла тоненькая полоска света.

Елена не обратила никакого внимания на попытки Стефана обратить на себя ее взор, потому что с трудом осознавала реальность. Она солгала. Обманула Дамона. В чем же? О сути их разговора догадаться было довольно-таки просто — то, что на самом деле произошло в Италии. А ей ли не знать, что существует всего одна вещь на свете, которую он никогда не сможет простить — неправда. Потому как только закрылись тяжелые ворота амбара, а вокруг воцарилась темнота, она позволила себе испугаться по-настоящему. Сейчас ей необходимо найти достаточно весомые слова, которые в состоянии унять гнев вампира, полностью пояснив ему истинную мотивацию поступка девушки.

— Я не могла тебе рассказать, — зашептала она едва ли громче шелеста листьев в безветренную погоду. Голос отчаянно сопротивлялся, не желая приобретать более громкие интонации, и все по причине нечеловеческого страха. Нет, гнева своего мужчины она не боялась, а вот его явная неспособность спокойно выслушать действительно заставляла нервничать.

— Давно ты об этом знаешь? — процедил он сквозь плотно сжатые зубы, не особо вслушиваясь в невнятное бормотание.

— Со дня отъезда из Италии, — призналась девушка, опуская глаза в пол. У нее осталась одна единственная надежда на собственное благоразумие, потому что в голове раненой птицей забилась мысль о бегстве. Прошло всего пару минут с того момента, как помещение покинули Фрэнки и Стефан, а ей уже хотелось раствориться в воздухе, чтобы только эти беспощадные черные глаза перестали смотреть на нее с таким презрением.

— И что тебе помешало рассказать мне об этом? — мужчина и не старался быть вежливым или же просто говорить чуть более мягче. Он ведь спрашивал у нее, что произошло на самом деле — в ту ночь, на озере. И получил взамен короткое: "Я не знаю".

— Я испугалась, — с трудом выдавила из себя она. — Он…он твой брат, а я просто не могла…было бы неправильно, понимаешь? Только я виновата в том, что случилось. Мне требовалось время, которого не существовало в принципе. Выбор необходимо было сделать в ту же ночь, когда я поняла, что люблю тебя. Люблю не просто красивого мужчину и вампира, способного свести с ума одним взглядом, а человека, — стала путаться в объяснениях Елена, нервно теребя пальцами вязки на кофте, при этом отчаянно отказываясь смотреть куда-то, кроме как на усыпанный свежей соломой пол. — Я превратила его в это чудовище, потому что всеми силами старалась показать свою любовь к тебе, не обращая внимания на ту боль, которую доставляю ему. Он отчаялся вернуть меня или получить хотя бы толику логического объяснения тому факту, что всего за несколько недель я сумела полюбить тебя больше жизни. Стефан не знает своего старшего брата.

Дамон внимательно слушал, с каждой секундой все больше начиная приходить в себя. Он не знал, зачем затеял эту глупую ссору, и чего хотел добиться своим пренебрежительным тоном. Умом он понимал абсурдность упреков, как и ситуации в целом, а вот сердце по-прежнему кричало о "великом обмане", жертвой которого ему пришлось стать по воле обстоятельств. Разве ему не в чем себя упрекнуть? Ведь он не дал ей ни единого шанса оправдаться еще тогда, в Италии, а сейчас настаивает на безотлагательной исповеди.

И тем не менее, предельно простые для произнесения слова извинений озвучить ему не удалось даже через две минуты после того, как удрученно замолчала девочка. А вот подойти и обнять, крепко сжав в самых нежных объятиях хрупкое тело, получилось с первой попытки. С ней всегда было просто, потому что никто и никогда прежде не отзывался с таким удовольствием на его ласку. По сути Елена была милым котенком, который в темное время суток превращался в хищную тигрицу.

— Мне тоже есть что тебе объяснить, — мгновенно переменился он в голосе, радуя девушку своей фирменной полуулыбкой, которая даже в кромешной мгле слепила ярче самого солнца.

Мужчина начал рассказ с того самого дня, как вновь оказался в Феллс-Черче — этом невыносимо скучном городке, притягивающий словно магнитом всякого рода нечисть. Он спокойно поведал о своих ночных визитах, без всякого стеснения рассматривая лазурные глаза своей принцессы, на глубине которых то и дело плескалось небольшое удивление. Она с трудом удержалась от радостного вскрика, когда вспомнила ту ночь на озере. Он был тогда таким…обиженным, и в то же время неповторимо красивым.

— Выходит, ты все это время был рядом со мной? — с трудом переваривая очередную порцию правды, пробормотала девушка, только сейчас обращая внимание на происходящее вокруг. Видимо, чтобы не доставлять ей лишних неудобств, вампир решил вести разговор лежа на сваленном в углу стогу сена (или соломы?). От сухой травы шел умопомрачительный запах, к которому примешивался не менее дурманящий аромат кожаной куртки с насыщенными нотками одеколона.

— И днем, и ночью, — нахально улыбнулся юноша, начиная испытывать искреннее разочарование. Он специально начал рассказ с подробного описания своего довольно невоспитанного поведения, превратившееся в по-настоящему хамское на фоне недавно открывшейся истины, чтобы столкнуться с любимым проявлением в характере девочки: "Гнев Елены Гилберт". И только получив ее сияющую улыбку в ответ, вынужден был признать свое поражение. Минус одно удовольствие. — А теперь о Фрэн, — перешел он к части два неразгаданных загадок.

Девушка внимательно слушала немного суховатый пересказ всех событий и не переставала удивляться присутствию режущей боли в груди. Каждый раз, когда юноша произносил имя итальянки вслух, пользуясь многочисленными интерпретациями типа: "Френни", "Френкс" и даже "Фрэнсис", в душе поднимала голову первобытная ревность. Ей постоянно приходилось подавлять глупые возгласы, вроде: "А как же я?" и всего прочего, чтобы окончательно не потерять "лицо". И только когда повествование подошло к той страшной (во всяком случае, Елене так казалось) ночи в лесу, тон мужчины разительно переменился.

— Зачем ты так с ней? — не сдержала она своего негодования, в сотый раз отмечая про себя излишне пренебрежительное отношение к итальянке. Она осторожно приподняла голову, упираясь локтем в грудь вампира, чтобы наградить его самым укоризненным взглядом.

— А что не так? — удивился он в свою очередь. Ведь нарочно преподнес все так, чтобы лишь в самой незначительной степени затронуть ревность. И вот опять: Дамон — чудовище, не ведающее и капли сострадания или человечности.

— Она любит тебя, — попыталась устыдить его девушка. — Хотя бы чуточку уважения к чувствам других людей, хорошо? Пусть даже они и не люди вовсе.

— По-твоему, я недостаточно стойко терплю ее истерики? — "надулся" мужчина, в защитном жесте скрещивая руки на груди. Нападки Елены — это уже что-то новенькое, а уж когда она задается целью уличить его в недостаточной сдержанности… Определенно, это разговор нравился ему все больше и больше. Она была такой настоящей, переполненной эмоциями, совершенно бесподобными в природной искренности, когда старалась добиться справедливости, что заставляло его чаще дышать. Ему никогда не приходила в голову мысль о том, что она копия Катрины, только по этим нескольким причинам. Глядя на нее, он видел Елену, обнимая ее — обнимал Елену, и никогда не вспоминал рядом с ней эгоистичную до мозга костей вампиршу. Его принцесса была сладким сном, райской мечтой, нереальной фантазией самого искушенного ценителя истинной красоты, Катрина — суровой реальностью, заставляющей принимать жизнь со всеми ее недостатками.

— Просто мне кажется, что ты вновь стал "слишком", — немного сбавила обороты девушка, неизменно тая под ласковым взглядом черных глаз. — Я сама очень долгое время боролась с твоей двойственностью, поэтому не понаслышке знаю, как ты умеешь делать больно. Понимаю, что звучит глупо, особенно если учесть мое искреннее нежелание говорить все это тебе, но…. чуть мягче, Дамон. Хотя бы ради меня.

Мужчина на долю секунды потерял дар речи от услышанного, но сумел обойтись без комментариев. Он решил не вдаваться в объяснения о том, что старался исключительно ради ее спокойствия — больше пренебрежения, меньше смысла в сравнении самой себя с итальянкой. У них осталась лишь одна тема для обсуждения, которую необходимо было бы затронуть в первую очередь, если бы не назойливое желание убить кого-либо просто за одно упоминание ненавистного имени.

— Стефан, — надменно протянул вампир, мгновенно теряя любые проявления веселья в голосе. Остается только надеяться, что сегодняшняя трепка пошла младшенькому на пользу, а ему больше никогда не придется заходить так далеко в своей ненависти к родственнику. Именно сейчас он четко осознал, что несколькими десятками минут ранее чуть было не убил родного брата. — Знаешь, когда ему было лет пять, он впервые задал мне вопрос о том, где наша мама. Она ведь умерла, когда ему было всего два года, поэтому вполне естественно, что он ничего не понял на тот момент. И в тот день я просто растерялся, не зная, как стоит отвечать…

Елена забыла о необходимости дышать. И не просто от удивления, хотя оно занимало большую часть ее мыслей, а от неожиданной откровенности и страха. Огромного животного ужаса, который не поддается осмыслению. Впервые за несколько месяцев он сам затронул одну из самых больных для себя тем, и она молилась только о том, чтобы ничего не испортить своей явной склонностью к глупостям.

— Наверное, именно тогда я совершил свою самую большую ошибку, — пробормотал юноша, остановившимися глазами разглядывая светлую прядь, выбившуюся из наскоро собранных в косу волос принцессы. Он словно был сейчас не с ней, а там, в далеком прошлом, когда они со Стефаном оба были детьми, три года назад потерявшими мать и отца. Да, Джузеппе был жив, но уже не являлся собой. — Я не рассказал ему правды, потому что не хотел ее признавать. Для меня произнести вслух: "Она умерла", означало похоронить ее во второй раз. Думается, с тех самых пор мы никогда не говорили друг другу правды, — немного более высоким тоном подвел он итог, растягивая губы в хищной улыбке. — И на сегодня хватит душевной болтовни. Наверху нас ждет одна увлекательнейшая история, которую стоит осилить до рассвета. Пойдем?

— Конечно, — бездарно изобразила воодушевления девушка, с готовностью подскакивая на ноги. Она взялась за галантно протянутую руку и покорно двинулась следом за ним, стараясь как можно глубже закопать в себе малейшие воспоминания о последней части поистине долгого разговора. Тема младшего Сальваторе еще не исчерпала себя до конца, но Елена не решилась настаивать. Она уже поняла, что тянуть из Дамона правду не представляется возможным. Он ведь обещал ей все рассказать со временем, и, как видно, собирался сдержать данное слово. Просто ему нужно чуть больше времени и ласки. Последнее, судя по всему, очень благотворно влияло на его расположение духа.

Стефану наконец удалось отвязаться от Фрэнки с ее злобным шипением и беспрерывным ворчанием о несчастной доли зависимой бессмертной. Из ее слов ему удалось понять лишь ту малочисленную крупицу истины, которая относилась к Елене, и именно эти отголоски правды по-настоящему испугали. Он и раньше задумывался над теми изменениями, что произошли в нем со дня возвращения в небольшой городок, а сейчас они стали перерастать в четкую уверенность.

Юноша уже не мог, глядя на свое отражение в зеркале, сказать, что знает самого себя. Он изменился, причем отнюдь не в лучшую сторону, и выход, найденный братом, казался ему удивительно разумным способом положить конец этой истории.

Вампир присел под раскидистым деревом неизвестной породы, рассеяно огляделся вокруг, словно пытался определить свое местоположение, но так и не сумел ничего разобрать. Он уже начал понемногу приходить в себя, неимоверная боль во всем теле отступала, уступая место отнюдь не наигранным душевным страданиям. Каждое резкое слово, брошенное Дамоном, эхом отдавалось в голове, заставляя все серьезнее задуматься над происходящим. Елене причинили боль…и это был не просто безликий некто, а он сам. Тот, кто клялся ей в безграничной любви, обещал себе всегда и во всем защищать и оберегать — Стефан.

Тряхнув волнистыми волосами, точно желал проверить голову на наличие осознанности, он достал из кармана брюк серебряное кольцо с небольшим камнем посредине и задумчиво стал крутить его между пальцев. Ему пришлось подтолкнуть старшего брата к этой драке, чтобы получить единственно-верную возможность раз и навсегда избавиться от проблемы вселенского масштаба под номером один — старший Сальваторе. И сейчас стоило бы заняться поисками лисы, чтобы вручить ей данный трофей, а взамен потребовать исполнения второй части их сделки, однако делать этого он не спешил. Его сильно удивило то, что идея задуматься над своими поступками появилась буквально секунду назад.

— Уж не подумываешь ли ты вернуть сию безделицу ее законному владельцу? — вкрадчивым шепотом поинтересовался тоненький голосок, через мгновение являя взору растерянных зеленых глаз его обладательницу.

— Что ты со мной делаешь? — тут же подскочил на ноги юноша, убирая украденную вещицу в нагрудный карман рубашки. — Я не мог причинить Елене и сотой части той боли, которую описала мне итальянка.

— В самом деле? — округлила чуть раскосые глаза Мисао. — Бедненькую девочку обидел обожаемый всеми Святой Стефан? Как же такое произошло? — гнусно захихикала она, жеманным жестом прикрывая рот немного детской на вид ладошкой.

— Прекрати паясничать! — перешел на повышенные тона вампир. — Я доверял тебе, думал, ты действительно можешь помочь. Чего ты добиваешься на самом деле?

Он чувствовал, что переходит некие границы дозволенности, но отступать не собирался. Впервые за эти несколько недель ему пришлось признать правоту Дамона — лисы не так просты, как хотели бы показать. И если Шиничи на самом деле пытался помочь, то его сестра преследует исключительно собственные цели, в осуществлении которых решающую роль должен сыграть он. Вот только сценарий вырисовывался отнюдь не радужный и человечный. Неважно было даже то, что его Силы будет явно недостаточно, если вдруг дойдет до открытой борьбы.

— Я прямо сейчас выдам тебе список, с изложенными в нем по пунктам планами, — зло рассмеялась над ним лиса. — Давай сюда кольцо и проваливай. Через два дня я отдам тебе девчонку, по уши влюбленную в твою храбрую душонку. Красиво, неправда? — еще громче захохотала она, невольно отмечая незапланированную рифму. — Надо бы мне подумать на досуге о поэтических виршах. Кольцо, Стефан, ну же!

Китсунша вытянула руку вперед, старательно напоминая себе о извечной необходимости везде и всюду подталкивать этого нытика. Додумался, наконец, до истины! Открылись глазки у вечно слепого бессмертного! "Что со мной происходит?" — эхом отдалось у нее в подсознании. Она и представить себе не могла, что с ним может возникнуть такое количество проблем. Что он за вампир? Ни грамма находчивости, одни сплошные размышлизмы. И всегда что-нибудь у него выходит не так, кое-что срывается, нечто идет не по плану! Как же она устала от этой утомительной игры в прятки!

Стефан решительно вынул перстень брата, собираясь тут же избавиться от него, когда нащупал рукой пустоту. Секунду назад холод металла приятным покалыванием расползался между пальцев, и уже через миг это ощущение пропало. Как и лиса.

Франческа брела по тихим улицам уже впавшего в спячку городка, хотя часы показывали всего десять вечера, и думала о том, чем бы занять сегодняшнюю ночь. В пансион ей явно не стоит возвращаться, чтобы не наткнуться на повторяющиеся упреки друга: "Вечно ты лезешь не в свое дело". Она считала наоборот, поэтому и бродила на как можно дальнем от домика Стефана расстоянии, дабы даже нечаянно не натолкнуться на злого Дамона. В том, что он пребывает в последней степени ярости, и сомневаться не приходилось. Ей хорошо был знаком этот надменный взгляд черных глаз, которого удостоилась Елена, а значение его заключалось в одной предельно простой мысли: меня обманули. И все, дальше следует паника, истерика, ненависть к окружающим, осознание того, что доверия вообще никто не достоин и прочая ерунда, которой развлекает себя вампир на досуге.

Неожиданно девушке вспомнились слова приятеля о наличии в этом захолустье оборотня, и широкая улыбка — предвестница чьего-то напрочь испорченного вечера — засияла на лице, подобно полной луне на ночном небе. Она резко развернулась, чуть привстав на носочки, втянула носом воздух, проверяя его на наличие самого отвратительного в мире запаха немытой псины, опустила веки, чтобы лучше сосредоточиться и, не глядя по сторонам, сделала два быстрых шага вперед. И тут же ударилась лбом обо что-то твердое.

— Ох, простите мне мою неуклюжесть, — извинился бархатный баритон.

По всей видимости, итальянку угораздило врезаться в мимо проходящего мужчину. Она мгновенно сориентировалась, осторожно приоткрыла глаза и на всякий случай схватилась ладонью за предполагаемое место ушиба, пытаясь правильно его определить.

— Ничего страшного, — усиленно изображала из себя человека девушка, жадно рассматривая незнакомца.

Красив он был чрезвычайно: короткие русые волосы торчат в разные стороны, точно иголки дикобраза, гладкий лоб без малейшего признака морщин, изящные брови темно-русого цвета запросто бы могли принадлежать заправской кокетке, немного выступающие скулы, волевой подбородок, аристократический нос и губы… Даже Фрэнки было чему позавидовать! Настолько идеального по форме и чувственного на вид рта она еще никогда не встречала. Впечатление этакого красавца с обложки глянцевого издания портил взгляд — потухший, бледный, затянутый волной горя и переживаний, он не мог появиться у довольного жизнью человека. Единственное, что мгновенно насторожило девушку в его глазах, так это их цвет. Никогда прежде ей не приходилось видеть радужную оболочку-хамелеон. За те несколько секунд, что ушло у нее на изучение внешних данных чрезмерно обаятельного мужчины, они поменяли окраску раза четыре, постепенно превращаясь из светло-голубых в темно-фиолетовые. Было чему удивляться!

— Позвольте угостить вас чашечкой кофе, чтобы хоть как-то загладить свою вину, — продолжал заливаться соловьем обладатель пугающего взгляда.

— Большое спасибо, но меня ждут дела, — соблюла светские приличия вампирша, медленно затыкая свою подозрительность. Даже если с этим дядькой что-то не так, то какое ей до него дело? Ее ждут великие свершения (ну или убийство одного нахального оборотня, если быть точной)!

Она уже собралась обойти мужчину, когда тот легонько придержал ее за руку и с той же безукоризненной вежливостью спросил:

— Хотя бы ваше имя я могу узнать?

— Фрэнки, — чуть склонила голову набок девушка, игриво прищуривая один глаз. — Но я действительно опаздываю.

— Да-да, конечно, — заулыбался ее собеседник, мгновенно становясь в разы привлекательнее всех богов красоты вместе взятых. Родись он где-нибудь в древнем Риме, однозначно пал смертью храбрых от бесконечного количества зависти не только мужчин, но и женщин. — Алекс, — представился он, галантно целуя протянутую руку итальянки. — Еще раз прошу меня великодушно простить за доставленные неудобства. Может, я смогу вас подвезти? Если, разумеется, вы не боитесь столь нахальных незнакомцев.

— Да мы вроде познакомились уже, — глупо хихикнула она в ответ, чувствуя, как краснеют щеки. А вот это уже было чем-то новеньким! Последний раз она ощущала нечто подобное…да никогда! Определенно, этот странный мужчина с не менее странными глазами ей нравился.

— Я в этом городе недавно, — спокойно заговорил Александр, неспешно вышагивая по направлению к своему автомобилю. Франческа ошалело семенила следом, гадая над маркой машины, которую ей предстоит увидеть.

Ей непонятно было собственное состояние, поэтому она и решила заняться немного психологией, чтобы хоть немного отодвинуть от себя непонятно откуда взявшуюся дрожь во всем теле. Мужчина выглядел более чем состоятельным, а значит на тротуаре ее поджидает… Нет, все-таки представители сильного пола удивительно предсказуемы. Лаково-черный Мерседес.

— Как и я, — единственное, что смогла выдавить из себя итальянка, подходя к пассажирскому месту.

Новый знакомый вновь проявил чудеса воспитанности, распахивая перед ней дверцу, а потом сел за руль, не глядя по сторонам завел машину и на внушительной скорости выскочил на дорогу.

— Разве я говорила, куда ехать? — удивилась Фрэнки, начиная подозревать неладное.

— А разве вы не догадались? — лучезарно улыбнулся вампир. — Мы едем к Дамону.

Мы вышли из амбара, взявшись за руки, и я замерла в удивлении. Оказывается, разговор занял намного больше времени, чем я предполагала. На небе давно сияла луна в окружении бесчисленного множества звезд, а довольно солнечный день закончился как минимум пару-тройку часов назад.

Дышать свежим ночным воздухом было удивительно легко и приятно, поэтому мне даже не удалось заметить, как вампир встал прямо передо мной, с каким-то лихорадочным блеском в глазах рассматривая мою самопроизвольную улыбку. Вызвана она была безграничной легкостью во всем теле. Он здесь, рядом со мной, между нами нет больше никакой железобетонной конструкции из обид и недопонимания, ложь похоронена в самой торжественной обстановке, и сейчас мне спокойно, как никогда. Я понимала, что все ужасы мести Мисао нам только предстоит пережить, но просто не хотела думать о них в такую минуту.

Мужчина все продолжал "бродить" взглядом по моему расслабленному лицу, нарочно не давая мне опустить глаза, двумя пальцами придерживая подбородок.

— Куда ты хочешь поехать? — наконец спросил Дамон, убирая руку.

— В каком смысле? — удивилась я.

— Ты же не думаешь, что я смогу теперь оставлять тебя здесь? — поддержал мое недоумение он. — Я увезу тебя отсюда, а потом вернусь, чтобы раздать парочку заслуженных оплеух некоторым хвостато-волосатым. Так куда?

— Тот дом, — задумчиво пробормотала я, вспоминая обшарпанное здание, расположенное не так уж и далеко отсюда. — Он ведь твой?

— Нет, это слишком близко, — отрицательно помотал головой мужчина, открывая передо мной парадную дверь пансиона. Видимо, на ночь глядя он решил никуда не ездить. — Может, ты хочешь к Бонни?

— Давай-ка кое-что уточним, — отбросила я в сторону желание угодить ему, как только поняла реальную причину неожиданно проснувшейся проницательности. Разумеется, по своей рыжеволосой ведьме я уже успела соскучиться неоднократно, как и по старому ворчуну Мэтту, вот только вампир беспокоится отнюдь не о моем душевном комфорте. — Тебе нужно, чтобы я была как можно дальше отсюда? Поддерживаю тебя, любовь моя, вот только с одним условием: ты тоже будешь рядом. Иначе можешь даже не рассчитывать на согласие. Я или с тобой, или никак.

Да уж, последнее предложение мне особенно удалось.

— Елена, — устало прислонился он к шкафу, до отказа набитому странноватыми по содержанию книгами. Большая часть из них являлась справочниками по ботанике, только вот изданы они были в мезозойскую эру. — Мне необходимо будет уехать. Обещаю, что больше недели это не займет.

— Неделя? — я осмотрелась по сторонам, отыскивая самый тяжелый предмет из всех, чтобы предать своему негодованию все признаки доморощенной истерики. — Целых семь дней? Ты издеваешься?

— Ничуть, — мгновенно посуровел его голос. — Так надо, и больше я не стану с тобой спорить, — на этих словах он демонстративно отвернулся от меня, всем своим видом давая понять о крайней степени раздражения, которое якобы спровоцировала я.

Вернув брови на место, я постаралась подавить обиду. Понимаю, у него выдалась не самая лучшая неделя, оттого и бездна плохого настроения, которое принято вымещать на мне. Хотя я тоже хороша, зачем начинать с ним препираться? Ну увезет он меня куда-нибудь за два штата отсюда, а вернуться обратно не сможет. Почему? Да очень просто, я не позволю этого сделать. У меня уже даже четкий план есть, каким именно образом можно обойти его невыносимый характер, чтобы уговоры подействовали должным образом.

— Знаешь, а ведь я могла бы и обидеться, — медленно протянула я, делая несколько неспешных шагов ему навстречу. Мы еще посмотрим, чья взяла. — Но не стану этого делать, исходя из сугубо корыстных мыслей.

— Интересно, каких? — смерил меня недобрым взглядом мужчина, искоса наблюдая за моими ухищрениями. По одному его тону мгновенно становилось ясно, что злость прошла окончательно, и нам осталось только вдоволь наиграться в непримиримую парочку.

— Об этом позже, — отмахнулась я от расспросов, остановившись в какой-то паре шагов от вампира. — Я всегда тебя внимательно слушаю, а сейчас предлагаю сделать тоже самое. Первое. Мне безумно нравится то, что ты всегда берешь ответственность на себя, но я уже не маленький ребенок, нуждающийся в постоянной опеке. Второе. Твое отношение к утаиванию правды меня просто восхищает. Тебе можно иметь от меня секреты, а мне полагается каждый раз вести себя, как на исповеди. Чувствуешь несправедливость? Третье. Я дала тебе возможность оправдаться, и, как видишь, довольно спокойно отнеслась к вольному походу "налево", пусть и пропитанному исключительно благими намерениями. В будущем мне хотелось бы надеяться на столь же ангельское терпение и с твоей стороны. Четвертое. За весь день ты не удосужился поцеловать меня хотя бы в знак приветствия, и, откровенно говоря, это совершенно не подходит ни мне, ни моему чрезмерно чувственному телу, избалованному твоей же лаской. Пятое. Попытайся хотя бы раз поставить себя на мое место. Сможешь ли ты спокойно дожидаться того светлого момента, когда все зло в мире исчезнет моими стараниями? Шестое, — я "пробежалась" по первым пяти пунктам, вспоминая о формулировке следующей претензии, но она надежно спряталась от меня при виде загоревшихся диким огнем черных глаз. Да я и сама бы поступила точно также, потому что думать, говорить и одновременно чувствовать рядом с собой его близость — вещи невыполнимые. Не знаю, что на меня подействовало больше всего: зарождающаяся в уголках губ нахальная улыбка, медленно потянувшиеся к моим плечам руки или же просто присутствие Дамона Сальваторе в радиусе одного километра, но следом я вытворила вообще нечто невообразимое (во всяком случае, для меня). Вытянула дрожащую руку вперед и с совершенно несвойственной мне агрессией схватилась за пряжку его ремня похолодевшими пальцами. Долго думать над происходящим не было времени, потому я со всей силы рванула на себя мгновенно растерявшего всю свою спесь вампира и плотоядно улыбнулась, каким-то шестым чувством отмечая безумный ритм его сердца. Не надо уметь читать мысли, чтобы понять насколько ему понравились мои шаолиньские навыки борьбы с бессмертным упрямством.

— Шестое, — вкрадчивым шепотом стала доносить я до него свое истинное настроение. — Когда в следующий раз будешь злиться на меня, вспомни о сегодняшнем вечере. Ответ на твой будущий вопрос: "Зачем?" я собираюсь наглядно демонстрировать.

Не знаю, откуда во мне берется это, но оно всегда появляется вовремя. Я быстро пробежалась пальцами вдоль молнии неизменной черной кожаной куртки и, старательно пряча улыбку, прикусила губу. Вообще-то своей речью мне хотелось добиться какой-то определенной реакции, а вместо этого я получила совершенно деморализованного мужчину, который, судя по всему, окончательно перестал дышать. Ладно, так и быть, поцелуй принцессы должен вывести из ступора запутавшегося в своих ощущениях вампира. Я успела только привстать на носочки, когда сильные руки легли на плечи, в одно мгновение разворачивая меня на сто восемьдесят градусов.

— Не стану комментировать твой внушительный список, — тихо произнес мне на ухо Дамон, обжигая кожу неимоверно горячим дыханием, от которого мурашки неслись вниз по телу со скоростью Бугатти. — Потому что сейчас неподходящий момент. Я сделаю это утром, на трезвую голову. А теперь посмотри-ка сюда.

Он легко прикоснулся к шее, медленно поворачивая мою голову в сторону… Разумеется, дивана. Этакого семейного варианта мягкой мебели, занимающего собой внушительную часть довольно просторной гостиной. Чудесного кремового оттенка, он прекрасно вписывался в общую остановку комнаты, зазывая каждого находящегося в ней бесчисленным множеством удивительно приятных на ощупь подушек. Только вот в этот момент меньше всего хотелось тратить время на изучение интерьера, особенно когда свободная рука моего мужчины позволяет себе безнаказанно бродить по телу.

— Давно хотел тебе это показать, просто удобного случая не было, — решил он в какой-то степени опередить мои негодующие возгласы. — Я не буду повторять дважды, так что смотри внимательно.

Он прижал меня крепче к себе, явно наслаждаясь моим чрезмерным нетерпением. А мне не оставалось ничего, кроме как скучающим взглядом бродить по гостиной. Тяжелый вздох, невольно вырвавшийся из груди, заставил вампира рассмеяться над моей реакцией. Он чмокнул меня в макушку, а потом лениво протянул:

— Ну любуйся.

Ощущая себя, мягко скажем, не в своей тарелке, я глупо уставилась в одну точку, с трудом подавляя зевание. Вот все же было замечательно, у меня по коже носились огромные мохнатые мурашки, а в голове творилось что-то неимоверное: хотелось всего и сразу. Но он нашел способ превратить мое взвинченное состояние в тягомотное желе из бескрайней тоски. Не успела я начать злиться, как мной овладело удивление. Одна из симпатичных диванных подушечек насыщенного золотого оттенка приподнялась над обивкой на несколько сантиметров и задорно крутанулась в воздухе, словно попала в озорную воронку. Руки машинально потянулись к глазам, желая избавить меня от насыщенного "глюка", когда тоже самое сотворили еще несколько думок и валиков, а следом живо сталкиваясь друг с другом, воспарили ввысь. Рот мой от удивления открылся сам по себе, и меня это отнюдь не беспокоило.

— Твоих рук дело? — восхищенно спросила я, нарочно закидывая голову назад, чтобы одновременно слегка толкнуть своего доморощенного Гарри Поттера, и в тоже время неотрывно наблюдать за красочным представлением с идиотским названием "Новый полет пернатых".

— Да, — довольно растянул губы вампир, легонько щелкая меня по носу. — Нравится?

— Ага, — совершенно искренне подтвердила я. — Классно смотрится. Как ты это сделал?

— Сила не только здесь, — он крепче сжал меня в объятиях, явно намекая на свои сверхспособности. Хвастун. — Она здесь, — склонил мужчина голову чуть набок, едва ощутимо касаясь губами моего виска. — Просто надо правильно питаться и не тратить попусту время в бесцельном истреблении популяции кроликов.

Да уж, камень в огород Стефана. О нем мы точно не будем говорить, потому что все необходимое для возвращения настроения зверски голодной хищницы я уже увидела.

Как-то не совсем ловко, но мне все же удалось развернуться в этой в железной хватке, и без всяких предисловий наградить своего болтуна заслуженным поцелуем.

Не успела я вдоволь насладиться произведенным эффектом, как за спиной стали раздаваться мягкие удары чего-то не слишком весомого об пол. Здорово, его концентрация сделала нам ручкой, а значит рядом со мной вновь самый обычный (если можно так выразиться в сторону моего божества) мужчина, легко идущий на поводу у безграничной страсти.

— Обожаю тебя, — невнятно пробормотала я, лишь на секунду позволяя себе прервать самое дурманящее в мире занятие. Единственное, что он должен был услышать до того, как мое сознание поднимет небывалый бунт и надолго распрощается с реальностью. Мой Дамон…

 

Глава 19

Кэролайн в страхе повернула голову на лязг двери и для надежности крепче прижалась к юноше, как бы подыскивая в его теплых руках защиту. Она уже не надеялась на благосклонность судьбы, поэтому ничуть не удивилась появлению их отнюдь не долгожданного гостя.

— Привет, ребятки, — жизнерадостно возвестил Дамон, безбоязненно переступая порог окутанной мраком комнаты, в которую вслед за ним проник и дарящий надежду солнечный свет. — Какие вы хмурые, — укоризненно протянул он, так и не дождавшись хоть одного приветственного возгласа в ответ.

Девушка со все возрастающим страхом ожидала дальнейших событий, которые никак не могли закончиться для нее чем-то хорошим. Кайлеб был явно не в том состоянии, чтобы защитить ее от очередной порции издевательств этого выродка.

Вампир вновь покачал головой, с нескрываемой иронией разглядывая тесно прижавшуюся друг к другу парочку, а потом решил нарушить их безоблачную идиллию.

— Кэр, детка, — ласково обратился он к девушке, приседая на корточки за ее спиной. Ему удалось безошибочно определить то место, где жаждущие убийства руки ассасина до него не дотянутся. — Составишь мне компанию?

Она прикусила губу, чтобы не зареветь в голос, и в ужасе закрыла глаза, твердя себе о самом ужасном кошмаре в жизни, который очень скоро закончится. Ну не может быть такого на самом деле — это всего лишь страшный сон! Она уже не чувствовала на себе крепких рук своего мужчины, а вот ледяные пальцы ненавистного Сальваторе мягко вплетались ей в волосы, заставляя все тело покрываться липким потом.

Юноша нарочно выпустил Кэролайн из объятий, пытаясь найти в себе последние остатки сил на ярое сопротивление. На словесное выражение переполняющего его гнева их оказалось недостаточно, а вот подняться на ноги ему удалось со второй попытки.

— Ты драться со мной удумал? — весело поинтересовался вампир, одаряя "живчика" недоверчивым взором. — Мило, но я примерно представляю себе твою кровососущую натуру, поэтому… — сделал он театральную паузу, с жалостью рассматривая посиневшее лицо хашишина.

Голод довел его до крайней точки, что было заметно даже при беглом осмотре. Щеки ввалились, нос чуть заострился, губы сравнялись по цвету с пергаментно-белой кожей, но самым страшным были глаза. Глаза затравленного хищника, вынужденно умирающего в неволе по совершенно независящим от него причинам. В них уже не было пылающего огня борьбы или жажды к жизни, они погасли, потому что он смирился со своей участью. И только огромная боль в груди от осознания беззащитности девушки заставляла его идти на крайние меры.

— Держи! — громко крикнул Дамон, бросая что-то прямо в руки немного растерявшемуся Кайлу. Выглядел этот жест примерно так же, как поощряют провинившуюся перед хозяином собаку лакомой косточкой.

Тот машинально поймал посланный в его сторону предмет и судорожно сглотнул, когда узнал в нем пакет с кровью. Холодной, обработанной в лаборатории жидкостью, не привлекающей вампиров ни вкусом, ни цветом, ни запахом. Но сейчас для него не было ничего желаннее, а все мысли свелись к банальным условным рефлексам.

— Пойдем, Кэр, — поднял ее Сальваторе с пола, по-отечески заботливо придерживая под руки. — Ты же не хочешь стать сладким десертом у этой пиявки?

Она неоднозначно мотнула головой, не решаясь посмотреть на своего мужчину. Ей совершенно не хотелось думать над тем, чем закончится эта глупая покорность, с которой она медленно переставляла ноги, на сей раз безбоязненно цепляясь за плечи брата Стефана. Уже было все равно, убьет он ее или вновь будет издеваться, потакая своей безграничной садисткой фантазии, главное, чтобы делал это быстро.

Словно во сне, девушка брела рядом с неожиданно подобревшим мужчиной, не разбирая куда и зачем они идут. Пару минут назад ей удалось расслышать лязг тяжелых засов, сопровождаемый душераздирающим скрежетом дверных петель, но она так и не поняла, что происходит. Вампир что-то задорно бормотал ей на ухо, то и дело касаясь пальцами волос, следом накинул на плечи нечто вроде приятно пахнущего одеколоном покрывала, а потом земля ушла у нее из-под ног, прихватив с собой и реальность.

Очнулась она лежащей на кровати, кем-то заботливо укутанной в непередаваемо теплое одеяло. Не успела девушка задать самой себе и пары вопросов, как рядом с ней возникло до отвращения красивое лицо Дамона.

— Как спалось? — с кривой ухмылкой на лице поинтересовался он, пристально вглядываясь в изменившееся лицо Кэролайн. Еще секунду назад она ощущала небывалую легкость во всем теле, которая мгновенно прошла от одной противной возможности лицезреть подле себя хищную улыбку этого монстра.

— Пошел к Дьяволу! — злобно посоветовала она, резко отодвигаясь от него. Сейчас ей уже нечего было бояться. Поблизости нет Кайлеба, ради которого постоянно приходилось сдерживать себя, чтобы ненароком не наткнуться на неукротимую озлобленность выжившего из ума вампира. Боли она не боялась, потому что к любому ощущению привыкаешь мгновенно, особенно когда тебя раз за разом заставляют испытывать одно и то же. Плакать, умолять и взывать к жалости она не собиралась, чтобы лишить всех мыслимых благ это мерзкое чудовище.

— Грубо, но справедливо, — по-прежнему пребывая в стадии сама галантность, спокойно отреагировал на ее выпад мужчина. — Есть будешь?

Девушка не позволила удивлению отобразиться на лице, поэтому категорично отказалась от радушного приглашения раздраженным покачиванием головы из стороны в сторону. Говорить вслух она боялась по причине полной потери контроля над собой. Странные перемены в настроении вампира немало ее поразили, о чем он должен был догадаться в последнюю очередь.

— А я говорю, хочешь! — чуть прикрикнул он на нее, нетерпеливо протягивая ладонь, дабы помочь подняться на ноги.

— Чего ты добиваешься? — попыталась наладить словесный контакт Кэр, не без отвращения берясь за теплую руку. Как оказалось, подняться на ноги самостоятельно не представлялось возможным. Все тело неимоверно болело, жалобно выпрашивая у своей хозяйки еще хотя бы пару минут заслуженного отдыха. — Что тебе от нас надо?

— По-моему, ты задаешь слишком много вопросов, — туманно намекнул ей юноша о небольшой необходимости чаще держать язык за зубами. — А еще ты злишься на меня… — как-то немного обиженно протянул он, с сожалением (во всяком случае, выглядело это так) поглядывая на покрытое ссадинами лицо.

— Действительно низость с моей стороны так к тебе относиться! — не упустила случая съехидничать девушка.

— Обиделась на безобидный флирт? — проницательно спросил он, бережно подводя ее к кожаному дивану — завсегдатаю затрапезных мотелей.

Рядом на странной формы журнальном столике с уродливо изогнутой ножкой стоял поднос с чайником, парой кружек и аппетитными на вид булочками. Удивление переросло в бескрайнее непонимание. Что с ним произошло? Откуда такая заботливость и внимание?

— Безобидный флирт? — эхом повторила за ним Кэролайн. — Ты так это называешь?

— Ой, да брось! — задорно рассмеялся мужчина, усаживая ее возле себя. — Ты сладенькая, и мы всего лишь немного развлекли тамошнюю публику легкой страстью. Или тебе казалось, что у бессмертных она более человечна? — пуще прежнего развеселился он, словно только что произнес по-настоящему удачную шутку.

Девушка потеряла дар речи, судорожно отодвигаясь как можно дальше от явно ненормального Дамона. Либо она окончательно выжила из ума, либо в этом мире все перевернулось вверх ногами. Синяки по всему телу — признаки его искренней симпатии? Господи, где в этой комнате дверь? Еще бы вспомнить телефон психиатрической лечебницы…

— Где Кайлеб? — задала она действительно важный вопрос, пропустив мимо сознания глупые мысли о скором побеге. Пока ей не удастся разузнать что-то о местонахождении любимого, и речи быть не может о спасении своей жизни.

— Может, сначала поешь? — мгновенно нахмурился юноша, всовывая ей в ладонь горячую чашку с дымящимся кофе. — Или твой кровосос такая важная персона?

— Да нет, что ты, — пробормотала Кэр, делая небольшой глоток ароматной жидкости. Только сейчас внутренний голос начал давать верные подсказки о манере поведения, которая обязательно спасет ей (и не только) жизнь, в случае игры по правилам явного психопата. Она постаралась немного расслабиться, старательно отвлекая себя от ярких картинок вчерашнего вечера, и откинулась назад, вольготно располагаясь на довольно неудобном диване.

— Уже лучше, — похвалил ее мужчина, искоса поглядывая на изорванную одежду, беспорядочно покрытую бурыми пятнами засохшей крови пополам с грязью.

Девушка постаралась как можно более надежно прикрыть ноги напрочь испорченными брюками и ниже опустила топик, заметив на себе странный по своей природе взгляд черных глаз, хотя сейчас, в свете дня, они казались больше темно-карими, нежели насыщенного цвета воронового крыла.

Вампир улыбнулся, изображая на лице некое подобие смущения, а потом медленно отвернулся. В тягостном молчании прошло около пяти минут, за которые в голове Кэролайн родилось множество самых безумных идей относительно ее дальнейшего будущего. Планы Дамона были совершенно ей не ясны, а та игра, которую он сейчас вел, изрядно действовала на нервы. Она не знала, что говорить и как себя вести, поэтому лихорадочно прокручивала в подсознании все возможные и невозможные шансы выбраться из этой истории живой.

Стоило ей допить последние остатки кофе, как чашку тут же вырвали из рук, а все внимание юноши переключилось на ее растерянное лицо.

— Я не сделаю больно, если ты будешь правильно себя вести и очень четко отвечать на вопросы, — пообещал он, без всякого стеснения пробегаясь пальцами вверх по шелковистой на ощупь шее. Огромным усилием воли девушка заставила себя молча снести импровизированную ласку, и даже выдавила некое подобие улыбки.

— Хорошо, — невнятно пробормотала она, для наглядности согласно мотнув головой.

— Видишь, можешь же быть паинькой, когда захочешь, — немного приободрил ее вампир, отодвигаясь. И в следующую секунду его голос потерял всю ласковость и наигранность, а интонации стали совершенно серьезными. — Расскажи мне о Елене.

— Чего? — переспросила Кэр, точно очень плохо расслышала его слова. — О ком тебе рассказать?

— О Елене, — жестко повторил он, злобно поблескивая глазами. Свою ошибку девушка поняла сразу же, поэтому без промедления стала вывалить кучу подробностей и сплетен относительно мисс Гилберт, стараясь за чрезмерной торопливостью скрыть свои истинные мысли.

И если бы у нее хватило чуточку терпения, то дальнейших последствий эта "милая" болтовня не имела, но Кэролайн Форбс никогда не отличалась особой сдержанностью, а ее следующий неразумный вопрос звучал поистине самоубийственно.

— Ты ведь не Дамон? — скорее утвердительно произнесла она, как только закончила забрасывать мужчину ворохом ненужной и абсолютно неправдоподобной информации.

— А ты проницательная, детка, — похвалили он ее, одаряя восхищенным взглядом. — Только вот зовут меня действительно Дамон и с фамилией полное совпадение.

— Ага, — неестественно рассмеялась девушка. — А еще во внешности стопроцентное попадание! Кто ты на самом деле и чего хочешь?

— Знаешь, каково это — всю жизнь жить жаждой мести? — вопросом на вопрос ответил он ей, откидываясь на спинку дивана. — Я давно ищу его, чтобы кровью заплатить за кровь и боль своей матери. Она умерла благодаря ему и этой мерзкой потаскухе, а теперь их черед расплачиваться жизнями за мои страдания. Но я не буду идти проторенной дорожкой, чтобы просто насладиться их смертью. Нет, — мысленно потер он руки, с воодушевлением ожидая истинного финала своего четко продуманного спектакля. — Они будут умирать по очереди, часами наблюдая за смертью друг друга. Сначала Дамон, потом Елена, следом Стефан, который был там в ту ночь и даже не попытался спасти ее. Шаг за шагом я отправлю их в преисподнюю, чтобы доказать миру… — он замолчал, точно итак уже сболтнул лишнего.

Кэр подавила назойливое желание покрутить пальцем у виска и решила воспользоваться его полувменяемым состоянием для дальнейшего расспроса.

— Я ничего не поняла, — совсем неправильно начала она разбираться в сути услышанного. — О чем ты вообще?

— Детка, ты непроходимо тупа, — укорил ее вампир, поднимаясь на ноги. — У меня его имя, фамилия, а еще мы действительно поразительно похожи. Правда, вот голос мне пришлось немного видоизменить для пущей правдоподобности, у него дурацкая манера лениво растягивать гласные. Не доходит? Я его сын.

Франческа резко развернулась на сиденье в вполоборота, чтобы отчетливо видеть хотя бы профиль своего нового знакомого, решившего по-кретински пошутить.

— Зачем тебе Дамон? — насторожилась она, отбрасывая церемонное "вы". Хватило всего одной предельно лаконичной мысли, чтобы понять размер собственной глупости. Разумеется, перед ней не обычный человек, а вампир. Притом судя по всему ламия (отсутствие кольца на пальце заставляло делать подобные выводы, хоть их и можно было отнести к разряду "скоропалительные").

— У меня к нему есть несколько вопросов, — ушел от прямого ответа Алекс, продолжая неотрывно смотреть на дорогу. Одновременно с этим он пытался отыскать правильное направление движения в голове обворожительной девушки, вот только столкнулся с неожиданными трудностями — ее размышления были надежно спрятаны внушительной по своей мощи Силой. А вот это уже заставляло крепко задуматься над происходящим. Он прокрутил в подсознании все возможные варианты, следом бросил внимательный взгляд на ее ладонь, пальцы которой были унизаны изящными и довольно-таки дорогими кольцами, разглядел среди них нужное с небольшим камнем насыщенного голубого оттенка, и громко рассмеялся. — Колечко бутафорское?

Вопрос звучал скорее как утверждение, и итальянка сама не поняла, зачем кивнула головой, выражая тем самым свое согласие.

— Как я погляжу, ты тоже не из превращенных, — стала нападать она на мужчину в приступе неукротимой злости на саму себя. Сегодня был явно не ее день. Сначала приняла Александра за человека, причем удивительно красивого на ее взгляд, следом несла полную чушь, краснела, точно последняя имбицилка на планете Земля, а теперь вот еще и выдала себя с ногами и руками, признаваясь в своей истинной сущности, о которой не известно почти никому. — Какого черта тебе нужно от Дамона? — жестко повторила она, пытаясь незаметно нащупать за поясом любимый ножик.

— Это ищите? — в конец развеселился ассасин, протягивая ей гладко отшлифованную рукоятку.

— Однако это дурная привычка, — укоризненно цокнула языком девушка, резко выхватывая из "вороватых" пальцев свой драгоценный трофей. — Тырить все, что не приколочено. Мои вопросы получат ответы в этом тысячелетии? Или же мы так и будем ехать в неизвестном направлении, отыскивая неизвестный тебе дом?

Это было прямое указание на то, что только получив отгадки интересующих ее ребусов, она сможет "вспомнить" о местоположении друга, который столь неожиданно понадобился Корвинусу.

— Хорошо, — решился на откровенность вампир. — Два часа назад мне позвонил ваш старый приятель, дабы вдоволь посмеяться. Он сообщил, что моя дочь находится у него, как и сын, поделился планами на будущее относительно Кэролайн, так ее зовут, и попросил приехать к нему, — очень сухо описал он свои истинные переживания. — Только возникла одна проблема: он не назвал адреса. А потом я встретил вас.

— Ага, — поддакнула несуразному рассказу Фрэнки. — И на лбу у меня было написано о трехсотлетней дружбе с Сальваторе. Хотя, нет, на затылке, — поправилась она, вспоминая момент знакомства. — Ничего более правдоподобного в голову не пришло?

— Просто ваши мысли были в ту секунду более открыты, — спокойно объяснил Алекс, ничуть не задетый излишним хамством вампирши.

— Знаешь что? — окончательно потеряла контроль над собой девушка. — Я скорее перегрызу себе горло, чем скажу тебе, где на самом деле искать Дамона. В общем, приятно было познакомиться, привет семье, — она попыталась открыть дверцу, которую предусмотрительный Александр заблокировал еще несколько секунд назад, а потом задорно рассмеялась. — Да уж, прямо это меня удержит. Я не сопливый новорожденный!

— Прошу вас, Франческа, — осторожно коснулся он локтя "бунтарки". — Мне действительно необходима ваша помощь. Не знаю, по какой причине ваш приятель решился на эту отчаянную игру, но мне очень нужно с ним поговорить.

— Никогда-не-смей-называть-меня-этим-именем, — единым духом выпалила она, мгновенно меняясь в лице. — При чем тут вообще Дамон? Как он мог тебе звонить, если еще пару десятков минут назад был недоступен? Его телефон окончил свое существование сегодня утром, и я сильно сомневаюсь, что этот вечер он потратил на покупку нового аппарата. Так что либо ты мне лжешь, либо нам действительно есть о чем поговорить. И пока я склоняюсь к первому варианту.

— Я ищу своих детей, — более четко стал формулировать свои мысли ассасин. — Пару дней назад мы вместе приехали сюда, а затем я один отправился на поиски Мисао, и когда…

— Да она популярна! — поперхнулась от неожиданного известия девушка. — Тебе-то чем не угодил этот симпатичный воротничок?

— Личные счеты, — отделался туманным ответом Алекс, и следом продолжил. — Сегодня я возвращаюсь, но нигде не могу найти их. А два часа назад объявляется Дамон…

— Все равно, я никак не возьму в толк: что тебе от него надо? — продолжала недоумевать итальянка, не спуская внимательного взора с глаз собеседника. Пока ей так и не удалось разобраться в сути происходящего, а более чем призрачные ответы вампира не несли за собой и сотой доли ясности. — Розыском домашних животных, лечением по фотографии и даже снятием венца безбрачия он не занимается, поэтому, думается, и с детьми откажет, — съехидничала Фрэнки, не веря ни одному слову довольно неудачливого лгуна.

Александр тяжело вздохнул, медленно опуская веки, точно обессиливший от отсутствия воды путник в пустыне, поднес запястье правой руки к губам, надкусил и протянул его девушке, ровным счетом ничего не объясняя. Другого столь же действенного способа у него просто не нашлось, а при обмене лгать особенно трудно, тем более такому опытному вампиру, как Франческа.

Она несколько секунд разглядывала проступившие капли крови, мысленно отодвигая от себя нахлынувшие чувства (в основном сопровождающиеся гулким биением сердца о ребра), и поддалась инстинкту ненасытной хищницы. Правда, ее учили в детстве не пить кровь у первого же встречного вампира, вот только сейчас было не до сохранения девичьей репутации. Ситуация казалась слишком странной.

Особенно ярко ей удалось "увидеть" (если только можно так выразиться) телефонный разговор мужчины с прекрасно узнаваемым голосом старшего Сальваторе.

"Добрый день, Корвинус, — бодро приветствовал его Дамон. — Каким ветром тебя занесло в эти края?".

"Попутным, — глухо отозвался ассасин, не имеющий никакого желания вести пространственные беседы о причинах его приезда сюда. Несколько недель он пытался найти звонившего ему юношу, а сейчас все планы мгновенно вылетели из головы, потому как он никак не мог отыскать ни Кэролайн, ни Кайлеба. Мобильные аппараты обоих были подключены на автоответчик, с уже напрочь переполненной памятью. — Тебе что-то нужно? — усталым голосом спросил он, бесцельно разъезжая по улицам небольшого городка, и пытаясь с помощью Силы отыскать хоть кого-нибудь из них".

"Приятно, когда тебя сразу узнают, — засмеялся в трубку вампир. — Не желаешь встретиться, отметить твой долгожданный приезд парой литров первоклассной крови? — в совершенно несвойственной для себя манере поинтересовался юноша, издавая какие-то неуместно-гнусные смешки".

"С удовольствием бы принял твое предложение, — уклончиво ответил Алекс. — Но к сожалению у меня нет времени. Как-нибудь в другой раз, — завершил он разговор и уже собирался дать отбой, когда жесткий голос заставил его навалиться всем весом на педаль тормоза, чтобы ненароком не сбить кого-то из поздних пешеходов. На том конце раздался тихий шепот, идеально различимый острым слухом".

"Передай папочке привет, детка, — довольно вежливо попросил Дамон, судя по всему передавая мобильный Кэр".

"Алекс, — единственное, что смогла выдавить из себя до смерти перепуганная девушка. — Кайлеб! Пожалуйста, помогите ему! — в ужасе закричала она, забывая о собственной безопасности и явной необходимости играть исключительно по правилам новоявленного самого младшего Сальваторе".

"Кэролайн, дорогая, что случилось? — попытался разобраться в ситуации мужчина, с огромной болью в груди вслушиваясь в ее пугающий голос".

"Они оба у меня, хашишин, — ответил ему юноша. — А теперь слушай внимательно: ты должен приехать сюда до вечера завтрашнего дня, иначе я начну скучать в обществе твоей прелестной дочурки. А скуку я не люблю больше всего, чего не могу сказать о хорошеньких и аппетитных на вид девочках, предпочитающих развлекаться с бессмертными. Не все же должно достаться твоему сыну, надо иногда и с друзьями делиться. Я доходчиво излагаю? — вежливо спросил он, точно и не угрожал сейчас ассасину, а вел заунывную беседу о предстоящей погоде на следующий календарный месяц".

"Более чем, — лаконично отозвался Александр. — Зачем тебе это? Чего ты хочешь?". Задать более точные вопросы на тот момент он был просто не в состоянии.

"Не нужно было трогать мою Елену, — туманно напомнил Дамон, со звенящими в голосе металлическими нотками. — Я ничего не прощаю. Успеешь вовремя, заберешь игрушку своего сына слегка напуганной, но совершенно здоровой. Опоздаешь…она потом тебе все расскажет в подробностях, — явно издевательски протянул он и тут же разъединился, так и не сообщив своего адреса".

Фрэнки секунду-другую прижимала к себе приятно пахнущую руку, глядя куда-то вдаль с таким видом, словно ее очень интересовала линия горизонта, но потом все же сумела взять себя в руки.

— Я ничего не понимаю, — совершенно растеряно пробормотала она. — Что это было?

— Судя по всему, ваш друг ведет здесь собственную игру, базирующуюся на мести моему сыну, — внес небольшие пояснения Алекс. — Дело в том, что Кайлеб однажды чуть было не убил Елену, о чем глубоко сожалеет и по сей день, поэтому…

— А ты знаешь, — невежливо перебила его девушка. — Что сегодня днем этот самый Кайлеб звонил Елене и пытался заставить ее приехать к нему, чтобы та могла спасти Дамона, который якобы умирал благодаря твоему сыночку?

— Но…, - попытался заспорить Корвинус.

— Тебе показать свои мысли? — взвилась итальянка, собираясь в это же мгновение разорвать кожу на запястье, когда ее опередила сильная рука.

— Хорошо, я верю вам, — искренне заверил ее мужчина, легонько касаясь пальцами нежной на ощупь кожи. — Давайте съездим к вашему другу и постараемся выяснить истину, очень прошу, — взмолился он, по-прежнему держа ладонь на запястье девушки.

— Чем больше я думаю над этой скверной историей, — задумчиво протянула Фрэнки. — Тем более отвратительный запах ощущаю. Так и быть, — решилась она, высвобождаясь из немного настойчивой хватки длинных аристократичных пальцев. — Но я сразу тебя предупреждаю, Алекс! Один косой взгляд в сторону Дамона и я потеряю способность к человечности.

— Как ни странно, но я это уже понял, — немного неправдоподобно рассмеялся ассасин, заводя мотор. — У вас довольно странные отношения…

— Которые тебя не касаются, — категорично отрезала девушка, уделяя все свое внимание ночному пейзажу за окном автомобиля.

Дамон блаженно закрыл глаза, впервые в жизни сожалея о наличии у бессмертных во много раз усиленной чувственности. В очередной раз Елена беспардонно перечеркнула все его внушительные попытки сделать все по-своему, не прилагая к этому практически никаких усилий. И вот сейчас она лежит рядом, совершенно не собираясь засыпать, и упивается бесподобным ароматом очередной победы.

— Ой, только не надо делать вид, что ты злишься, — рассмеялась она, чуть приподнимая голову от подушки. — Твои актерские таланты не поддаются критике, все очень даже правдоподобно, только на всякий случай смени улыбку на злобный оскал, чтобы я хоть чуточку засомневалась.

Вампир хотел было последовать довольно разумному совету своей принцессы, но вместо этого улыбнулся еще шире, отбросив в сторону дурацкие обиды.

— Спать ты, разумеется, не собираешься? — утвердительно спросил он, как бы нехотя обвивая талию девушки рукой.

— Если только немного позже, — пошла на уступки она, с огромным удовольствием прижимаясь щекой к его груди. — Ты ведь последнее время так переживаешь об отсутствии у нас разговоров, — закатила глаза к потолку Елена. — Чем не повод вдоволь наговориться?

— Тем более что есть о чем поговорить, — мгновенно изменился в голосе мужчина. У них осталось достаточное количество тем для разносторонней беседы, но одна из них настолько его возмутила, что попала в список первоочередных. — Например, о твоих мыслях относительно схожести с Катриной.

— А что в них неправильно? — сразу же поняла суть довольно очевидного неодобрения юноши. — Я ведь действительно на нее похожа…

— Нет, — резко перебил ее Дамон, стараясь тем самым показать, что раз и навсегда прекращает эти разговоры. — Ты никогда не будешь на нее похожа. Для меня ты всегда была Еленой, даже когда я увидел тебя впервые.

— А когда это было? — неожиданно спросила она, не обращая никакого внимания на немного холодноватый тон мужчины. — Ты всегда говоришь: "Когда увидел тебя впервые" и так далее, но никогда не говорил о том дне. Я увидела тебя впервые в спортзале, но ты уже достаточно знал обо мне, значит, это было не в первый раз?

— Нет. В день твоего возвращения из Франции, — чуть спокойнее ответил он. — Сначала в машине твоей тети, потом на улице по дороге в школу.

Девушка нарочно подняла голову, чтобы внимательно следить за его выражением лица, и могла поклясться чем угодно, что ему действительно приятно вспоминать о том дне.

— Я сильно изменилась с той поры? — помимо воли вырвалось у нее. Ею двигало скорее легкое кокетство, нежели истинное любопытство. Без конца хотелось слышалось о том, какая она прекрасная и насколько сильно он ее любит — и с этим уже ничего нельзя было поделать. Он один умел показать ей, насколько она желанна и красива.

— Тебе нужен честный ответ или совершенно нескромная лесть? — словно подслушав ее мысли, подначил вампир.

— Давай уж лучше честный, — немного сникла девушка, ожидая услышать ворох нелицеприятных известий о себе. Она ведь и правда стала иной, и совершенно точно все изменения в характере произошли не в силу возраста. Просто рядом теперь был другой мужчина, умеющий любить как-то чуточку иначе, нежели его брат. Всеобъемлющие — она бы так назвала его чувства.

— Да, ты изменилась, — мужчина специально начал издалека, чтобы растянуть огромное удовольствие, которое приносило нетерпение Елены. — Стала немного другой, более дерзкой, чувственной, настоящей. Ты научилась добиваться всего, используя при этом чужие слабости. Я бы назвал это не самым человечным способом, но он однозначно действенный. Когда-то я видел в тебе наивного ребенка, которого хотелось защищать и оберегать, но вместе с этим в тебе жила истинная женщина: безусловно прекрасная, обаятельная, страстная и независимая обладательница поразительного количества Силы. Вот она-то и привлекала меня больше всего. Именно эту часть тебя я жаждал открыть первым, стать ее неоспоримым обладателем, — он на секунду замолчал, пытаясь подобрать немного более мягкие слова, в которых не было бы и грамма цинизма. — Конечно, меня манила твоя кровь, потому что хотелось узнать тебя, понять, научиться по-настоящему чувствовать рядом с собой. Я не понимал на тот момент, что выбрал совсем неправильный способ, старательно пугая тебя. Мне и в голову не могло придти, что можно просто попытаться действительно понравиться. Я никогда не шел проторенной Стефаном дорожкой из обаяния, ласковых слов и слезливых признаний. Видимо, зря, потому что потерял несколько лет настоящего счастья.

Девушка внимательно вслушивалась в его размеренную речь, едва ли обращая внимание на плавную смену темы. Еще никогда он не был настолько откровенным, что безумно радовало и одновременно пугало. В такие минуты с ним всегда было тяжело. Никогда не знаешь, как реагировать на слова и вообще нужно ли это делать, боишься испортить все дурацкой улыбкой или же слишком черствым взглядом.

— Каждый раз, нарочно оставаясь с тобой наедине, я все больше боялся забыться, дрогнуть и сделать что-то неправильное, — продолжал свою крайне правдивую исповедь мужчина. — Даже себе я не был способен признаться в любви к тебе. Нет, я продолжал уговаривать себя самым извращенным способом, чтобы только не согласиться с наличием во мне хотя бы одной слабости. Этой глубоко сидящей иглой со смертельным ядом, которая раз и навсегда отравила меня. И я по-прежнему не жалею о том дне, когда отправил Стефана далеко и надолго. Звучит эгоистично, возможно, даже чудовищно с моей стороны, но я готов повторить свой нелестный подвиг еще тысячи раз, чтобы добиться того же результата, — на этих словах он настолько крепко прижал к себе девушку, что та на секунду потеряла возможность дышать. Определенно, сегодня у вампира был день искренности с окружающими. И это ей действительно нравилось. — Но я все еще желаю услышать ответ на свой вопрос, — вернулся он к началу разговора, правильно истолковав совершенно потерянное выражение лица Елены. — Кто натолкнул тебя на эти отнюдь не светлые мысли, мисс Неуверенность-в-себе?

— А, ну да, — точно только что опомнилась она, опуская взгляд растерянных голубых глаз. — Просто на тот момент мне казалось, что ты… — она никак не могла собраться, чтобы произнести эти довольно несложные слова, которые на самом деле значили для нее гораздо больше, чем можно себе представить. — Что ты не любишь меня, и никогда не любил. Но Катрина для тебя много значила, поэтому я подумала, что в общем-то мне совершенно без разницы…только бы ты был рядом, — с отвращением к самой себе закончила девушка, мечтая после превращения в первую очередь обзавестись невидимостью.

Она никогда не понимала, как мужчине удается смотреть на нее с такой любовью и одновременным неодобрением, словно с каждым днем его подстерегало все большее разочарование. И все же после нескольких мгновений вдумчивого осмысления услышанного он сумел вернуть им обоим прекрасное расположение духа, звонко рассмеявшись не над ее словами, а над абсолютно несуразными выводами.

— Глупая моя девочка, — сквозь обворожительную улыбку выдавил из себя Дамон, ладонями обхватывая грустное лицо своей принцессы. — Ты даже представить себе не можешь масштабы моей любви к тебе. Вряд ли я стал бы терпеть твои выходки, испытывая какое-то вполне обыденное чувство, — он лукаво подмигнул девушке, ласково целуя немного поджатые губы.

— Твои выходки бывают еще более отвратительными, — не упустила она возможности "пожаловаться" на тяжкую долю невесты бессмертного. И тут же вспомнила об одной очень важной вещи, которую должен был вернуть ей вампир.

— Завтра, моя принцесса, — отрицательно покачал головой мужчина, как только догадался о внезапных переменах в ее настроении. Разговоры на сегодня были окончены, потому что ему вовсе не хотелось портить остаток ночи безрадостными раздумьями о дальнейшем будущем. Кольца, свадьба и прочая атрибутика назойливо замаячившего на горизонте простого человеческого счастья его больше не прельщали. Глупо? Да, он был согласен с этим, но поделать с собой ничего не мог. Время все лечит, но вампирам его требуется гораздо больше, нежели обычному человеку. — Ты устала, поэтому прямо сейчас ложишься спать.

— Хорошо, — покорно согласилась девушка, подавляя тяжелый вздох. — Я люблю тебя, Дамон, — полушепотом произнесла она, с огромным удовольствием вытягиваясь вдоль идеального тела своего мужчины.

— И я люблю тебя, моя Елена, — сквозь подкрадывающийся на мягких лапах сон донеслось до ее сознания.

Все-таки одно дело знать, и совершенно другое — слышать. Утром она решила обязательно поделиться с ним этим наблюдением.

 

Глава 20

Я не успела и глаз сомкнуть, как мой даже не начавшийся сон потревожил требовательный звонок телефона. Пришлось нехотя поднимать голову и сквозь сонные дебри интересоваться:

— Твой?

— Нет, — отрицательно покачал головой вампир, поднимаясь с кровати. Видимо, пошел разбираться со звонящим (иными словами кем-то стукнутым во всю голову, потому что часы на тумбочке показывали начало шестого утра), а мне было банально лень вылезать из теплой постели только ради того, кто явно ошибся номером.

— Всегда полагал, что наглость вампиров имеет границы, — практически беззвучно выругался Дамон, выключая звук на моем мобильном.

— Это Фрэнки? — рассмеялась я, делая по моему мнению совершенно правильные выводы. Ну кому еще может не достаться за его испорченное настроение?

— Нет, — невесело ответил он. — Это дорогой братец.

Сон мгновенно улетучился из головы, словно я уже успела отдохнуть по меньшей мере около десяти часов. Такого поворота я никак не могла ожидать, но уж слишком много мне пришлось пережить по вине Стефана, с которым действительно есть о чем поговорить. Уже совершенно все равно, как он отреагирует на мои слова. То, что он сделал, просто не поддается ни одному логическому объяснению, да и оправданию тоже.

Я выхватила их рук любимого аппарат, быстро нажала на кнопку вызова и уже через секунду услышала довольно вежливое:

— Прости, что так поздно, но…

— Ничего страшного, ведь тебе действительно есть, что мне сказать в пять утра? — тут же вспыхнула я праведным огнем злости. До сих пор у меня в голове никак не укладывалось все случившееся. И пусть он посчитает меня грубиянкой — я скажу то, о чем возможно очень скоро пожалею.

— Да, Елена, — как-то слишком грустно подтвердил юноша. — Понимаю, что оправдываться глупо, поэтому просто хочу предупредить: у Дамона нет…

— Стефан! — перешла я на крик, переставая вслушиваться в его плавную речь. Это уму непостижимо! Разумеется, у Сальваторе (обоих) напрочь отсутствует чувство меры, но так перегибать палку! Попахивает катастрофическим перебором. — Я прекрасно осведомлена о всех недостатках твоего брата, и уж поверь, в курсе, что у него нет ни стыда, ни совести, ни человечности! Но меня устраивает подобный набор, поэтому очень прошу тебя, перестань, — скривилась я, не давая ему и единого шанса договорить. Честное слово, никакого терпения не хватит, чтобы спокойно воспринимать эти братские разборки.

— Хорошо, я понял, — внимательно дослушал меня до конца младший вампир, а потом воспользовался моей секундной заминкой, которую я потратила на аутотренинг, чтобы ненароком не высказаться самым грубым образом. — Он рядом?

Местоимение "он" было произнесено с таким пренебрежением, что все мои усилия, потраченные на успокоение, пали даром. Я молча кивнула, забывая о его невозможности видеть меня в этот момент, а потом протянула телефон мужчине, не в силах продолжать нашу отнюдь не милую беседу. По его лицу сразу становилось ясно, что самообладание давно предательски сбежало, а разговор с младшим братом он намерен вести если не на повышенных тонах, то уж издевательски-ехидно точно.

— Ты, наконец, решился поблагодарить меня за наличие твоей трусливой душонки в теле? — весело спросил он, поднося трубку к уху. Актер вышел бы из него и правда великолепный. В голосе нет ни грамма неискренности, а вот на лицо лучше не смотреть, потому что первым делом бросается в глаза бесконечное сожаление и разочарование. Не знаю, с чем они связаны в первую очередь, но ему действительно больно от этой ситуации. — Так и быть, я приму твое тупое мычание за пару вежливых слов вроде: "Спасибо". А теперь о цели твоего звонка, Стефи. Как-нибудь в ближайшем будущем посети начальные классы, там как раз изучают тему "Время", а вместе с ней учат правильно разбираться в таких небольших приборах с часовым механизмом, которые глупые бессмертные вроде тебя называют "Тикалки". А теперь уж извини, но нам явно не до твоей сопливой тирады о вреде и пользе гормонов. Поэтому желаю тебе в скором времени повеситься от собственной раздражительности и огромного количества злобы. Заскучаешь, позвони Фрэн, она знает гораздо больше гадостей, которыми обязательно с тобой поделиться! Чао! — хотел попрощаться вампир, когда услышал всего одну короткую фразу, заставившую его с огромной силой сдавить телефон, положив тем самым конец жизни и этого чуда прогресса. "Твое кольцо у Мисао".

Дамон медленно, точно во сне поднес правую ладонь к глазам и несколько секунд с показным равнодушием оглядывал безымянный палец, на котором белела небольшая полоска кожи — след от жизненно необходимого перстня.

Сначала я не совсем поняла, что произошло, и каким образом мой мужчина остался без самой важной защиты, а потом тихо сползла с кровати прямо на пол, и себе под нос пробормотала:

— Он что украл его?

Кэролайн вжалась в спинку кровати, из последних сил прижимая к груди подушку, словно искала в ней защиты. Безумно хотелось заплакать, чтобы хоть на пару минут избавиться от огромного комка в горле, от которого невозможно было избавиться каким-то другим способом. Она так устала за последние несколько дней, что перестала чувствовать что-либо кроме всепоглощающего ужаса. И боялась она в основном не за себя, потому что это слишком глупо, ее терзал страх за Кайлеба и Алекса, которому возможно очень скоро придется нос к носу встретиться с младшим Дамоном. Вот только надежды на хороший исход этой встречи казался ей невероятным.

Вампир так и не объяснил ей, каким образом у Сальваторе-старшего мог объявится сын, да еще как две капли воды похожий на него. Хотя при внимательном осмотре отличия можно было отыскать. Глаза у него были не угольно-черными, а темно-карими, волосы чуть длиннее (в отличие от того бессмертного, которого она видела уже больше месяца назад), но на этом наверное и все. Девушка не могла похвастать доскональным знанием очередной любви Елены Гилберт просто потому, что видела его от силы пару-тройку раз.

И вот сейчас он, красуясь, сидел на подоконнике к ней спиной и что-то негромко насвистывал себе под нос. Настроение у него было удивительно жизнерадостное, а размеры человечности превзошли любые ожидания Кэр. С самого утра он вел себя показательным образом, ни разу не попытался сделать что-то действительно подлое, за исключением довольно лицемерной беседы с Александром. Более того, юноша даже принес ей какую-то одежду взамен испорченной и всячески старался угодить. Было отчего поддаться удивлению. Ей богу, еще несколько часов такого отношения и она бесстрашно попросит у него отпустить их с Кайлом.

— Не все так просто, детка, — разрушил получасовое молчание приятный голос. Несомненно, все это время он очень внимательно следил за ее неразумными мыслями. — Сначала мне понадобится от вас кое-какая помощь, а потом, — он развернулся к ней лицом, украшенным довольно милой и искренней улыбкой. — А потом я, конечно же, отпущу тебя и твоего ненаглядного дружка.

— Что именно тебе нужно? — окончательно осмелела девушка, позволяя ввести себя в заблуждение предельно ласковому тону мужчины. Почему-то последнюю фразу они и не подумала поставить под сомнение.

— Мы поиграем в одну увлекательнейшую игру, — восторженно закатил глаза Дамон, грациозно спрыгивая с подоконника. Быстро закрыл окно, плотно задернул занавески, погружая комнату в непроглядный мрак, и в следующее мгновение оказался всего в нескольких сантиметрах от лица Кэролайн. — Сначала мы с тобой, потом твой парень с очаровашкой Еленой. Вроде как все по-честному, — хитро подмигнул он ей, одаряя взглядом блестящих темных глаз.

Если у нее и остались сомнения относительно его психического здоровья, то теперь они пропали бесследно. У вменяемого человека (или же бессмертного) взор не может быть настолько пропитан сумасшествием. Она бы даже назвала это фанатизмом.

— Что "мы с тобой"? — холодея до самых кончиков пальцев, переспросила девушка, на всякий случай отодвигаясь как можно дальше. Почему она до сих пор не научилась держать рот на замке? Меньше всего ей хотелось знать ответ на свой вопрос, но тем не менее она умудрилась задать его, причем с нескрываемым любопытством.

— Поиграем, — весело повторил мужчина. — Ты же не думаешь, что я действительно собираюсь быть нежным? Определенно, ты мне нравишься и все такое, но это будет слегка не по правилам. Я много лет потратил на осуществление своего плана и вряд ли позволю какой-то девчонке испортить его, пусть даже такой милашке, как ты. Поэтому советую слушаться меня и дальше, — он потрепал ее по щеке и с отвращением отвернулся.

Скучно. Весь день он провел рядом с мыслями этой недалекой особы, испытывая к ней довольно искреннюю жалость. И данное ощущение не нравилось ему категорически. Он любил боль и страдания, ему приносили удовольствие слезы, невнятная мольба прекратить и остановиться, доносящаяся сквозь чудовищные всхлипы — вот что было поистине интересным и увлекательным. Но трогать ее было нельзя, потому что она еще может пригодиться, а сидеть, сложа руки… это было убийственным!

— Как тебе жизнь среди вампиров? — решил юноша скоротать время за разговором.

— Не восторг, — честно призналась Кэролайн, пытаясь незаметно отодвинуться еще дальше. Близость этого монстра рядом изрядно ее пугала. — Иногда жалею о своем выборе.

— Любишь его? — все также немногословно поинтересовался Дамон.

— Скорее да, чем нет, — туманно ответила девушка. На самом деле она не представляла своей жизни без ассасина, но боялась прямо заявить об этом. Слишком непредсказуемым была реакция рядом лежащего мужчины.

— А секс? — с непонятными для нее интонациями, прозвучал следующий вопрос.

— Что? — вновь пришлось переспрашивать ей. Только сейчас она догадалась о возможной цели, которую изначально преследовал юноша, терзая ее довольно странным на ее взгляд любопытством. — Что ты имеешь в виду?

— Расслабься, — в голос захохотал мужчина. — Я пошутил. Мне придется оставить тебя одну на пару часов, скучать не будешь? — еще громче загоготал он, поднимаясь на ноги. — И я очень тебя прошу, не вздумай со мной шутить. Иначе то, что было между нами на глазах у твоего кровососа, покажется тебе милой забавой. Поверь, я умею делать по-настоящему больно. Так что советую поспать, а через два часа мы с тобой прокатимся по этому чудному ночному городку.

Он уже подошел к двери, когда решил обернуться и на всякий случай добавить:

— Да, и запомни: мы довольно далеко от Феллс-Черча. Надумаешь бежать, запасись картой здешних окрестностей. Без нее точно заблудишься.

И с самодовольной улыбкой "в пол лица" он вышел из комнаты, не забыв при этом запереть ее на ключ.

Алекс бесшумно припарковал Мерседес на заднем дворе пансиона, галантно открыл дверь Фрэнки и протянул руку, чтобы помочь выбраться. При всей своей независимости и ярой нелюбви к нежностям, девушка довольно легко согласилась на дальнейшее соблюдение светских приличий и безропотно накрыла изящной ладонью мужественную мужскую кисть.

— Сразу предупреждаю, в этом доме обитает совершенно неуравновешенный вампир, которому плевать на твоих детей, окружающий мир, экономический кризис и прочие беды, коснувшиеся человечество. У него одна цель: его маленькая Елена должна быть в безопасности. Поэтому очень прошу обойтись без резких движений, двусмысленных фраз и намека на угрозы, потому что в противном случае мне очень трудно будет гарантировать тебе жизнь до глубокой вечности, — внесла четкую ясность в ситуацию девушка, внимательно разглядывая необычные фиолетовые глаза ассасина. — А посему для нашего же блага предлагаю немного отвлеченную тему. Я представилась тебе Фрэнки, но недавно ты назвал меня полным именем. Конечно, понимаю, что умом ты можешь блеснуть при желании, но гораздо логичнее было бы обратиться ко мне Фрэнсис, как делает абсолютное большинство.

Она и сама не заметила, насколько охотно получается разговаривать с этим немного угрюмым на вид мужчиной. Безусловно, жизнь его не была сахаром, о чем свидетельствовал довольно потухший взгляд, но в целом он выглядел жизнерадостным и безусловно приятным в общении бессмертным. Впервые в жизни она почувствовала нечто сродни "родственной душе".

— Я знаком с вашими родителями, мисс Реттондини, — лукаво улыбнулся ей он. — И даже помню вас маленькой девочкой с копной густых вьющихся черных волос, тоненьким голосочком и обаятельными ямочками на щеках. В своей очень продолжительной жизни мне еще никогда не приходилось видеть настолько красивых бессмертных детей, коим были вы. А женщина из вас получилась поистине ослепительная, — отвесил он умелый комплимент, глядя на нахмурившееся лицо оказывается совсем не новой знакомой.

— Знаешь, знакомство с моими родителями — огромный минус для тебя, — мрачно отозвалась Фрэнки, без всякого восторга вспоминая свое ужасное детство. — Более мерзких ламий повстречать очень трудно, поэтому дальнейшие разговоры на тему: "Мир тесен" я считаю ненужными. Скажешь хоть одно лишнее слово, лично убью тебя, не испытывая при этом никакого сожаления, — от души предупредила она, направляясь ко входу в дом. Приятно начавшийся разговор окончательно испортил ее настроение, поэтому переступала порог пансиона она с назойливым желанием затопить слезами уродский городишко.

Как и ожидалось, Дамон не заставил себя долго ждать. В наспех одетых черных джинсах и такого же цвета рубашке, он сбежал вниз по лестнице, демонстрируя жадному взгляду девушки чудовищно привлекательные кубики на животе.

— Говорила же, что он был слишком занят, чтобы трезвонить тебе попусту, — тихо шепнула она Корвинусу, мгновенно оказываясь рядом со стремительно злеющим приятелем. — Все нормально, Дамон, он просто хочет поговорить. У нас тут довольно мерзкая ситуация выходит, в которой явно замешана хвостатая тварь, поэтому давай спокойно выслушаем друг друга, чтобы ненароком не наделать глупостей, — спокойно увещевала девушка, неспешно застегивая пуговицы на его рубашке. — Пару часов назад ему звонил ты, грозился расправиться с некоей Кэролайн, если Алекс не притащит свою персону к нему, точнее к тебе, в течение двух дней. И мне очень интересно знать, что происходит, потому что голос принадлежал действительно тебе, в этом можешь даже не сомневаться.

— Я звонил? — слегка растерялся вампир, окидывая недоверчивым взглядом нежданного гостя и свою подругу. — Ничего, что сегодня утром его обожаемый сынок до смерти перепугал Елену?

— Вот это-то меня и настораживает, — тут же согласилась с ним Франческа. — Попахивает жульничеством, тебе так не кажется? Странные звонки, и при этом кому-то обязательно угрожают. Думается, и ты, и этот Кайл тут совершенно ни при чем. Дело куда серьезнее…

— Судя по всему, ты и понятия не имеешь о местонахождении Кэролайн? — вклинился в их беседу голос Алекса. Как ни странно, но примерное объяснение происходящему он сумел придумать только что, вот только вряд ли оно подойдет двум присутствующим здесь вампирам.

— Как видишь, — развел руками Дамон, отодвигаясь от успокаивающих поглаживаний итальянки. — Где мой блондинистый друг?

— К сожалению, сие мне неизвестно, — грустно ответил ассасин. — Но я начинаю понимать суть игры. Фрэнки, вам не показалось, что голос якобы Дамона немного наигран? Было в нем что-то неестественное и вроде как издевательское…

— Да, — задумчиво протянула девушка. — Как будто кто-то удачно копировал твои интонации, — кивнула она головой другу. — Назойливая манера тянуть гласные! Точно! Именно это зацепило меня в первую очередь.

— Тогда я могу предложить вам одно из немногих возможных объяснений, — продолжил Александр, с удобством устраиваясь в кресле, обитом светлым гобеленом. — Это был Стефан. Голоса у них довольно-таки похожи, вот только манера речи разная. Поэтому ему не составило бы особого труда прикинуться тобой, Дамон. А после довольно обстоятельного рассказа Фрэнки у меня напрочь отпадают всяческие сомнения.

— Предлагаю найти подростка и оторвать ему сначала одну ногу, потом вторую, следом заняться руками и другими бесполезными органами, и только когда главная суть: "Не делай людям каку" дойдет до него, приступить к планомерному отрыванию безмозглой головы, — тут же воодушевилась девушка, старательно выстраивая в голове пошаговую стратегию для новой забавы.

Она посмотрела на приятеля, ожидая презрительного взгляда в знак неодобрения, но увидела на его лице лишь жаждущий того же оскал. Вместо обстоятельных объяснений он протянул ей правую руку, чтобы наглядно продемонстрировать все миллион причин своей ненависти к младшему Сальваторе.

— Мать моя старая ведьма! — всплеснула руками Франческа. — Он скамуниздил твое кольцо? Быть того не может! Неужели он настолько тупой, что решился на собственноручное подписание смертного приговора? Держите меня семеро, во тупой! — продолжала она бурно выражать свои эмоции, чем заслужила поистине звонкую оплеуху от друга.

— Елена спит, — зло прошипел он, легко касаясь рукой затылка вампирши. — Умерь пыл и веди себя подобающим образом. Но сначала дай мне свое кольцо на пару часов, и мы с Алексом уладим кое-какие неприятности.

Дамон бросил уточняющий взгляд на ассасина, дождался мгновенного кивка и протянул ладонь в выжидательном жесте, всем своим видом намекая на крайнюю степень нетерпения.

Девушка заметно занервничала, медленно крутя пальцами ободок самого обычного кольца со вставленным в него топазом. Объяснить ему причины своего вранья, не касаясь при этом действительно больной темы под названием: "Детство", не представлялось возможным. Да и признаться, что несколько столетий обманывала его относительно своего происхождения — было еще более глупым поступком, чем скрывать правду.

— Видишь ли, — залепетала она, медленно снимая с пальцев все украшения. Одновременно она неспешно отодвигалась к двери, подыскивая самые действенные слова в свою защиту. — Сразу я не могла тебе обо всем рассказать, а потом стало банально страшно. В общем, вот, — она бросила на пол несколько весело звякнувших украшений, вытянула вперед ладони, демонстрируя на них отсутствие ювелирки, открыла входную дверь и вышла на середину залитого солнцем двора. — Я — ламия.

Елена быстро накинула на себя халат, плотно закуталась в него и почти бегом спустилась по лестнице на первый этаж. Из постели ее вытянули громогласные крики ссоры, доносящиеся из гостиной. Судя по всему, Дамон и Фрэн решили окончательно выяснить отношения путем вселенского скандала. Каждую секунду раздавался чудовищный грохот, за которым следовал не менее громкий ор. Итальянка старательно демонстрировала свой запас ненормативной лексики, безжалостно превращая гостевую комнату миссис Флауэрс в живописное поле боя. На последней ступеньке девушка замерла в нерешительности, отыскивая глазами своего вампира, и когда наткнулась взглядом на его спину, то просто онемела от растерянности. Он спокойно стоял у завешенного портьерами окна, повернувшись затылком ко всему происходящему. Ни малейших признаков того, что он пытался как-то остановить разошедшуюся подругу, не наблюдалось. Напротив, ему самому было впору поддаться подобному проявлению бессмертного психоза, вот только прежде хотелось немного обдумать сложившуюся ситуацию.

— Конечно, я всегда у тебя крайняя, — кричала Франческа, с остервенением доламывая книжный шкаф. — Но как я могла рассказать о своей жизни, если люто ее ненавижу? Да, для меня приятнее быть превращенным вампиром, нежели трепать на каждом углу о своей аристократической сущности, которая сводится к наличию львиной доли сволочизма в характере! Поболтал бы ты с моей ненаглядной мамашей пару минут, а потом уже обвинял меня во всех смертных грехах. И если уж я "лживая тварь", тогда это у нас семейное! Рассказать тебе о своем чудном детстве? Поделиться фото из семейного архива? Родители на охоте возле детского сада, папочка вырезает молодую семью с грудным ребенком, мамуля собственноручно прикончила шестиклассницу! Ей богу, у нас богатая семейная история, которой я жажду поделиться с миром! Тем более, что сама на днях убила ни в чем не повинную девушку! Яблоко от яблоньки…

Елена боялась сделать слишком шумный вдох, чтобы никто не узнал о ее присутствии. Она слабо понимала суть их ссоры, но брюнетка произносила такие ужасающие вещи, что впору было бежать без оглядки. Однако ее останавливало невыясненное самочувствие вампира, который за эти несколько минут ни разу не обернулся, чтобы укротить пыл разбушевавшейся фурии. Даже когда не в меру разошедшаяся итальянка запустила в него довольно увесистый том, он лишь спокойно поймал его, и не стараясь развернуться, а потом с отвращением отбросил в сторону. Беззвучно и тихо, словно все было спланировано заранее и отрепетировано до мелочей.

Собравшись с силами, девушка тихо, но очень отчетливо позвала его по имени, и тут же получила в ответ яростный взгляд, который через мгновение наполнился теплотой.

Фрэнки тоже осеклась, медленно попятившись к середине разгромленной комнаты, с таким видом, точно она сама не понимала, кто мог устроить такой форменный беспорядок! Натянув на лицо глупую улыбку, она продолжала отступать назад, пока не наткнулась ногами на кресло, в котором с царственным видом восседал Александр, явно витающий мыслями где-то в отдалении.

— Здравствуйте, — почти беззвучно поздоровалась с незнакомым мужчиной Елена, вновь возвращая все свое внимание неспешно крадущемуся к ней Дамону.

— Солнышко, мы не хотели тебя напугать, — заискивающе улыбнулась итальянка, нервно переплетая пальцы на ладонях. Посмотреть в глаза светловолосой девушке она отчаянно боялась, дабы не столкнуться с полными страха очами бесподобного цвета летнего неба.

— Доброе утро, мисс, — вежливо, но довольно сухо, поприветствовал ее ассасин, с интересом разглядывающий профиль вампирши.

И только ее мужчина сохранял гробовое молчание, решительно останавливаясь у лестницы. В другое время его обязательно рассмешила бы довольно комичная на вид ситуация: в доме находятся три вампира, одна из которых самозабвенно занимается порчей хозяйского имущества, а двое других заняты исключительно поиском ответов на безумное количество отнюдь не самых простых вопросов. Остается лишь учесть, что эти оба являются мужчинами, которые даже в самой малой степени не пытаются остановить явно потерявшую контроль над собой знакомую, хотя прекрасно осведомлены о наличии в пансионе человека, причем не слишком-то отважного. Впору всем записываться в очередь к психоаналитику.

— Что случилось? — постаралась как можно мягче спросить Елена, одновременно спускаясь на ступеньку ниже.

— Перепили крови, — неестественно рассмеялась Фрэнки, пытаясь отыскать в своей голове хоть одно разумное объяснение своему поведению. И тут же столкнулась с ясно говорящим взглядом друга, который советовал ей попридержать язык до более подходящего случая. — Хорошо, я сама ей все объясню, пока вы будете выяснять, как поступить разумнее. Если ты злишься на меня, то это твое законное право. Я не виновата в том, что мне противно рассказывать правду о своем происхождении, поэтому всегда было проще лгать. Да, я не превращенная, но при этом чувствую себя именно такой.

На этих словах она гордо вздернула подбородок и величественно прошествовала на второй этаж, мимоходом одаряя девушку улыбкой. На своего приятеля она обратила ровно столько же внимания, сколько на учиненный ею разгром.

— Дамон, — вновь предприняла Елена попытку хоть немного разговорить его.

— Чуть позже, моя принцесса, — наконец сумел выдавить из себя вампир, с подчеркнутой осторожностью целуя ее в щеку. — У нас теперь будет очень много времени друг для друга. Если эта истеричка будет тебя доставать, напомни ей о моем отнюдь не безграничном терпении, а потом просто ложись спать. Я приду к тебе через пару часов, когда выпровожу наших не слишком желанных гостей, хорошо?

Ей ничего не оставалось делать, кроме как безропотно кивнуть в ответ, и покорно подняться к себе в комнату, где ее уже поджидала ходящая из угла в угол итальянка.

— Ты даже представить себе не можешь, как я иногда тебе завидую, — одарила ее грустным взглядом Франческа, нервно вышагивающая кругами вокруг кровати. — Как мне иногда хочется иметь возможность взглядом заставить его выслушать меня, собственной глупостью объяснить то, что я делаю. Но он ведь не станет слушать, потому что это всего лишь я. Жалкая бессмертная, которая веками водила его за нос, выдавая себя за совершенно другого вампира. И мне нечем себя оправдать, незачем вываливать на него ворох ненужных воспоминаний и томящейся глубоко в душе боли. Кто меня будет слушать? Мистер Сальваторе слишком горд для этого, слишком самовлюблен и безукоризненно честен. Вся его неправда сводится к понятию "во благо", а остальные пользуются ею исключительно в корыстных целях. Мне никогда уже не вернуть его доверие, а все потому… — она остановилась у окна, быстро раздвинула шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет занимающего утра, распахнула настежь окно и громко выкрикнула, — Потому что я ламия!

Елена только успевала открывать и закрывать рот, с содроганием наблюдая за истерикой подруги вампира. Она не понимала сути ее слов, но переспрашивать не решалась. Фрэнки выглядела слишком безумной, чтобы спокойно и четко объяснить ей причины истерики. И все-таки один вопрос сумел заставить ее произнести кое-что вслух, причем довольно громко:

— Кто такие ламии? — она осторожно прошла к кровати и села на самый ее краешек, надеясь тем самым подать итальянке хотя бы один правильный пример. В последнее время все нуждаются в львиной доли равнодушия и спокойствия, потому как события нескольких последних дней окончательно перестали радовать своей значимостью. Каждый день происходило нечто из ряда вон выходящее и вовсе не удивительно, что даже у такой, казалось бы, пуленепробиваемой девушки, как Франческа, банально сдали нервы.

— Выродки среди бессмертных, которые кичатся своими чертовыми генами, — мгновенно ответила ей брюнетка, перекидывая ноги через подоконник.

У девушки от подобного трюка сердце зашлось в бешеном ритме, хоть она и понимала всю глупость такой реакции. Ну что может случиться с ней? Даже если она сорвется вниз со второго этажа, то максимум на что можно рассчитывать, так это на ее громкий смех, вызванный осознанием собственной неуклюжести. И все-таки ей стало откровенно не по себе.

— Фрэн, можно чуть подробнее? — взмолилась блондинка, разрываемая на части любопытством. Последнее время у нее было столько вопросов, которые все старательно обходили вниманием. И сейчас, когда выдалась возможность расспросить довольно говорливого "информатора", она просто не может упустить такой шанс. — Ты ведь обещала Дамону, что все подробно мне объяснишь! — как бы невзначай ввернула она, старательно отводя взгляд в сторону.

— Ладно, слушай, — милостиво разрешила вампирша, каким-то неуловимым движением оказываясь обратно в комнате. — Стефан ведь спер заветное колечко, тем самым нанеся брату в спину такой удар, от которого он вряд ли отойдет в ближайшее тысячелетие. Кстати, он уже звякнул в Ад, забронировал там местечко для драгоценного родственника, — со смехом пробормотала она, краем глаза наблюдая за переменами в лице Елены, которых не последовало. Видно, последняя выходка младшего Сальваторе окончательно выбила ее из колеи, заставив относиться к нему не самым лучшим образом, хотя раньше все было вроде как иначе… — В общем, Дамону понадобилось мое кольцо. Вроде как для воплощения в жизнь акта правосудия и водворения мира во всем мире. Только вот, видишь ли, одна неувязочка вышла. Я не боюсь солнечного света, а потому и колечко мое не имеет никакого отношения к тому, что носил на пальце дружище. Это самое обычное золото с не менее банальным топазом, которое мне подарил Остин. Моя первая и единственная любовь, которую я похоронила больше трех сотен лет назад. Моя кровь и душа, сердце и мысли…все целиком принадлежало ему. Именно он научил меня жить, радоваться, любить и быть настоящим человеком. И если бы я знала, чем отплачу ему за всю доброту, то немедленно сбежала от него в тот день, когда он встретил на дороге заплаканную четырнадцатилетнюю девочку, ободранную, измученную голодом и совершенно одинокую.

Девушка неожиданно для самой себя подлетела к Елене, уткнулась носом ей в плечо и отчаянно заплакала, скорее даже заскулила. Тихо, без истерично заломленных рук и бутафорских выкриков, призванных обратить на себя внимание. Просто потому, что ей было действительно больно. Столько лет держать в себе правду, старательно обкладывая ее невинными листьями лжи, в которую приходилось верить самой, чтобы окончательно не сойти с ума. Нельзя было допустить обнаружения истины, ибо она несла за собой смерть. Ту самую, которой суждено было случиться три столетия назад, когда она сжимала в объятиях окровавленное тело своего любимого мужчины, отдавшего жизнь за ее свободу. Когда смотрела в глаза отцу, видела его самодовольную улыбку, направленную в сторону благосклонно склонившей голову матери. Именно в тот день она получила все ценой неимоверного горя и жизни двух десятков оборотней. Впоследствии их будет еще больше, чтобы каждый раз напоминать себе о необходимости считать. Она уже давно не сводила счеты, потому что считала это бессмысленным. "Невозможно жить одной ненавистью" — так учил Остин. "В душе должна пылать любовь". Он вообще был излишне благородным, человечным и искренним, за что и поплатился. В этом мире нельзя оставаться светлым, особенно когда ты живешь во Тьме.

— Давай начнем по порядку, — устало пробормотала Фрэнки, отодвигаясь от изумленной девушки. — Я начну издалека, чтобы тебе было как можно понятнее. Но сразу предупреждаю, что впервые рассказываю эту историю хоть одной живой душе. Да если честно, я и сама не знаю, что из моих слов будет правдой, а что выдумкой, созданной моим подсознанием только ради облегчения боли.

Она сделала несколько героических выдохов, попеременно вдыхая полной грудью приятный запах спальни, пропитанный ароматами чего-то поистине настоящего. Любви — так ей показалось, потому что только это чувство может принести за собой в любое помещение шлейф из бесконечной гаммы чувств: нежности, страсти, обожания и какого-то подобострастного влечения… Объяснить было трудно, а вот ощутить на себе — безумно легко. Выходит, у нее появился еще один повод от всей души позавидовать другу и его человеческой девушке. И пусть эта зависть заставляет ее чувствовать себя неловко, но приятно быть негласным участником настолько…

— Я родилась в очень богатой семье, — тихо начала итальянка, откидывая в сторону ненужные размышления. — У нас было не только много денег, славы, уважения и почета тоже хватало — мне, во всяком случае. Родители решили дать мне все, видимо, считая вечную жизнь недостаточным условием для безбедной жизни. Я уже не помню, были ли они королями или же просто состояли при дворе, да это уже и не важно. Больше двух сотен лет они грезили о ребенке, жаждая получить наследника, который станет достойной заменой их самих. Дело в том, что у бессмертных с этим очень большие проблемы. Невозможно просто захотеть и точка. Не знаю, смогу ли объяснить, просто прими на веру тот факт, что забеременеть вампиру практически невозможно. Поэтому их так мало — ламий. Они живут общинами, закрываясь от всего прочего мира, предпочитают занимать самые значимые должности, подчеркивают свое знатное происхождение… В общем, пальцы веером, сопли пузырями. Ничего примечательного, одни сплошные закидоны. Так вот… Моя мать просто летала на крыльях счастья, старательно заваливая меня тоннами довольно своеобразной любви. Для маленькой Франчески делалось все: вместо материнского молока ее поили свежей кровью, как впоследствии мне предстояло узнать, это была кровь маленьких детей; ее окружало бесчисленное множество нянек, в основе своей обычных женщин, которым предстояло стать завтраком-обедом-ужином у шаловливого малыша; в дом вереницей текла бесконечная очередь бессмертных родительских знакомых, которые шастали к ним полюбоваться на очаровашку Франческу, каждый нес под мышкой сладкий сувенир — ребенок какой-нибудь зазевавшейся мамаши. И так продолжалось очень долго. Года в три меня стали становить на табуреточку, заставляли улыбаться этим мерзким кровососам, показывать ямочки, прятавшиеся в безобразно откормленных румяных щеках. И никто из них ни разу в жизни не подумал о том, что перед ними стоит монстр, который с младых ногтей занимался убийством детей. Нет, все притворно ахали и охали, восхищаясь моей красотой. Я действительно была удивительно милой даже для вампира. Как любил говорить Остин, во мне был свет, много света. Яркого, ослепительного, притягивающего к себе точно магнит железо. Я оказалась из того разряда созданий Ночи, которые несли в себе День. Возможно, мне пришлось бы и дальше влачить жалкое существование пиявки, устроившейся под надежными крыльями родителей, если бы не тот день. Знаешь, ламии очень похожи на обычных людей. В поведенческой манере, я имею в виду. Лет в четырнадцать мы крупно повздорили с отцом после его возращения с очередной охоты. Он часто уезжал куда-нибудь за пределы города, чтобы привезти как можно большее количество "пищи", которой не было еще и семи лет от роду. Моим маме с папой всегда казалось, что пить более взрослую кровь — это просто неуважение к своей аристократической сущности. Ну да, когда в жилах течет голубая кровь, отчего не побаловать себя вкусненьким? Я представить себе не могу, что бы услышала от них в ответ, предложи им диету Стефана… В общем, мой красавец-папаша прибыл назад домой с отличным "уловом" — пятеро совершенно бесподобных розовощеких малышей, которым от силы было года по три. Одного из них он привез лично для меня. И ты знаешь, мне и на секунду не пришла в голову мысль о том, что это все чудовищно, напротив! Я чуть было тут же не впилась ему в горло, потакая своему капризному телу. Мне хотелось рвать эту приятно пахнущую кожу, испуская при этом совершенно звериный рык. Хотелось как следует вцепиться в него зубами, чтобы вязкая и безумно ароматная кровь заполонила все горло, а удивительно короткая жизнь вливалась в меня подобно бурной горной реке. Я крепко обхватила мальчишку ладонями, прижала к груди и выбежала в сад, чтобы никто не мог нарушить мое наслаждение от трапезы. И неожиданно парнишка проснулся. Он обхватил мою шею ладонями и жалобно заплакал, испуганный всем происходящим. Слова давались ему с огромным трудом, но он все-таки сумел выдавить из себя тихое: "Мамочка, пожалуйста". Может, я никогда не была по-настоящему тем монстром, каким хотели видеть меня родители, а может во мне проснулось что-то человеческое, но я не убила того ребенка. Ночью, без труда обведя вокруг пальца двух безгранично доверяющих мне вампиров, я сумела вернуть его обратно к семье и вернулась обратно только ради чудовищного скандала. Несколько часов я посыпала головы ополоумевших от гнева родителей проклятьями, обвиняя их в совершенных убийствах. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я четко решила для себя — кровь невинных детей исключена из моего рациона. Помню, отец безумно разозлился на меня, а мать только тихо плакала, умоляя "доченьку" опомниться. К утру мне пришлось уйти из дома, потому что наш авторитарный папаша довольно четко дал понять: видеть в своей семье подобное отродье он не собирается. И я была даже рада покинуть этого проклятое место, во мне сломалось все то, что четырнадцать лет неразрывно связывало меня с ним. Радостно вычеркнула из жизни стерву-мать, имеющую две темы для разговора: малютка Франческа, отрада и гордость родителей, жадно попивающая немыслимое количество крови (хороший аппетит считался у нее признаком отличного вкуса и неоспоримой причиной для принадлежности к знатному роду), да еще превращенные вампиры, которых давно бы следовало истребить всех до единого. Смешно сказать, но именно моим предкам довелось внести посильный вклад в костры инквизиции. В те времена люди с трудом могли отличить человека от демона, что уж говорить о поиске настоящего вампира, ведьмы, оборотня и прочей нечисти. Чаще всего в кострах погибали неугодные тем или иным представителям власти крестьяне. Допустим, хотел феодал N обзавестись более крупным поместьем — накропал жалобную бумажку куда следует и пользуйся на здоровье чужой земелькой. Вот так обстояли дела в большинстве случаев, но мои достопочтенные родственники решили принять посильное участие в сожжении превращенных, поэтому старательно пробивались в ряды инквизиторов. Скольких невинных вампиров, практически не убивающих ради крови, они отправили в Ад, я даже боюсь представить. Счет идет на тысячи, а не на сотни. Только оборотни были у них в чести, потому как согласились прислуживать, мерзкие блохастые шавки.

— И я ушла, — подвела небольшой итог своей истории Фрэнки, на секунду выныривая из вязкого болота воспоминаний. — Чтобы встретить своего единственного. Мужчину, который вытянул меня из этой трясины, помог подняться на ноги и стать настоящим вампиром с блестящим будущим, а не покрытым тьмой прошлым. Его звали Остин. Красавец-вампир, неизвестно кем превращенный в возрасте двадцати двух лет, он стал моей жизнью. Я влюбилась, как девчонка! Таскалась за ним повсюду хвостиком и, точно губка, впитывала в себя его бесконечную доброту. Никогда больше мне не приходилось встречать настолько идеального вампира. За всю свою жизнь, включающую в себя более четырех столетий, он никого не убил. Обладатель безграничного обаяния, он вовсе не нуждался в крови — ее было более чем предостаточно. Стоило ему одарить взглядом какую-нибудь не наделенную интеллектом особу, и все… Девушка пропадала. Причем в переносном смысле. Видела бы ты, каким он становился! Нежный, заботливый, готовый в любой момент остановиться, чтобы не нанести и малейшего вреда… Я часами любовалась на его "охоту" и тихо предавалась сладким мечтам о том, что когда-нибудь он будет со мной таким же: легкие поцелуи, скользящие поглаживания ласковых рук, тихий шепот, касающийся самого сердца… Ему не было равных. Его Сила могла заглушить собой любую боль, а манящие золотистые глаза влюбляли в себя навсегда. Иногда мне казалось, что он настоящий ангел. Раз существуют на свете вампиры, которых в простонародье называют демонами, то почему бы не существовать кому-то вроде Остина? Сыновья Бога, от рождения полубоги, ну чем не мой бессмертный обольститель? И самое удивительное в нем было то, что он всегда рвался помогать. Защитить женщину, успокоить плачущего ребенка, помочь заплутавшему путнику, накормить голодного бедняка — всегда с легкой улыбкой на лице. Не знаю, был ли он таким до встречи со мной или же просто пытался выставить себя в лучшем свете, да это уже и неинтересно. Остин был честен даже с самим собой, не говоря уже об окружающих. И вот, в день моего совершеннолетия, он решил сделать мне подарок, который я никогда не забуду, — она подняла руки к затылку, старательно нащупывая висящую на шее цепочку, расстегнула ее и медленно стала вытягивать, одновременно старательно борясь с непрошеными слезами. Цепочка оказалась довольно длинной, по всей вероятности для того чтобы никто не сумел увидеть кулон, который висел на ней. Аккуратный медальон овальной формы, внутри которых обычно скрываются две небольших рамочки для фотографий. Вампирша трясущимися пальцами открыла его и протянула Елене, боясь даже взглянуть на пожелтевшие от времени снимки. На одном из них была она, почти не изменившаяся с тех давних времен, а со второго лучезарно улыбался красивый молодой парень со светлыми волосами, уложенными довольно замысловатым образом. Оба фото были черно-белыми и не могли в должной мере передать всю красоту запечатленных на них вампиров, тем более время изрядно потрепало снимки, но все же было что-то в облике мужчины, заставляющее сердце болезненно сжиматься. И дело тут вовсе не в обаянии или природном шарме, на подобную реакцию подталкивали его глаза: живые, горящие, игривые и в то же время безгранично добрые очи. — И пока он одевал мне на шею эту милую вещицу, я сама не заметила, как поцеловала его. Или же он меня? Не знаю, помню только его извиняющийся шепот. Он говорил мне о том, что любит с того самого дня, как увидел тогда на дороге, но никак не решался признаться в этом. Да и что толку? На тот момент я была для него всего лишь ребенком, глупым и потерянным, который всего несколько часов назад ушел из дома в приступе подросткового максимализма. Во всяком случае, так ему казалось. И даже после стольких лет я не могу простить ему это чрезмерное благородство, потому что оно было настолько мучительным…Каждый день видеть рядом с собой его улыбающееся лицо, проводить ночи в мечтаниях о том самом моменте феерического поцелуя, а потом получить все разом лишь потому, что стала совершеннолетней. Я бы все отдала сейчас, чтобы та ночь появилась в моих воспоминаниях гораздо раньше, чтобы она не оставила за собой той боли, которая живет во мне и по сей день, чтобы наутро я не нашла на подушке это злополучное золотое кольцо с короткой запиской: "Люблю тебя, моя Фрэнни, и очень скоро вернусь. Остин". Тогда я еще не знала, что этому "скоро" не суждено случиться. Мой отец, будь он четырежды распят на солнце, давно искал меня и нашел. Нашел в объятиях ненавистного для себя превращенного, вампира-выродка, бессмертного, недостойного существования в этом мире. А потом и я отыскала своего мужчину, растерзанного оборотнями. Целой стаей жадных до бессмертной крови собак, которые всего за несколько минут разорвали вонючими зубами мое сердце и душу. Они убили его только за любовь ко мне! Только за то, что он спас меня тогда он неминуемой гибели! За то, что в его глупом сердце жила настоящая человечность! Я молила Дьявола о милости, выпрашивала у Господа снисхождение, клялась, что откажусь от своей любви, только ради его жизни, и бесконечное число раз пыталась напоить его изуродованное тело своей кровью. Умом я понимала, что все это глупые попытки воскресить умершего, но не переставала терять надежду. И только на следующие сутки мне удалось взять себя в руки. Не помню, какое количество крови я выпила, чтобы полностью отключить сознание. Человек, два, три, десять — мне было все равно. Я выбросила из головы голос, воспитанный Остином, который неустанно твердил о невозможности мести. Мне было абсолютно все равно, умру я или останусь жить. Кровь псов, а затем и моих родителей — вот чего я жаждала. Помню кретинскую улыбку моей злобной мамаши, которая решила, будто я вернулась домой, и ликующий взгляд отца, потом был жалобный вой жалких шавок — отцовской свиты, которые один за другим отправлялись в свой долбанный собачий рай. И только с первыми лучами солнца я смогла остановить неожиданно ожившее внутри меня чудовище. Наверное, это и спасло жизнь моим родственникам. Я вернулась назад домой, так я называла купленный Остином особняк на берегу моря, вместе с телом его хозяина. К слову, только там я чувствую себя по-настоящему хорошо и уютно, но не позволяю себе бывать там чаще одного раза в год. В свой день рождения. Навещаю свою некогда счастливую жизнь и могилу мужчины, образ которого до сих пор живет на глубине моей души и сердца. Я научилась жить без него, только чтобы у него была возможность, вольготно разгуливая по раю, гордиться мной. Я забыла его, только чтобы он стал моим. Я никогда не желала любить, только чтобы быть верной своему единственному. И я ненавижу оборотней, потому что они отняли у меня жизнь, которая по праву им не принадлежала. А еще я забыла о своем прошлом, чтобы жить по принципам Остина, — закончила она, резко поднимаясь на ноги. Старые раны открылись и стали кровоточить с утроенной силой. Столько лет она не вспоминала о своем прошлом, а сейчас порушила все принципы. И она знала, что Дамон внимательно слушал ее историю, но никогда не покажет и виду. Как и Елена, которая, совершенно не скрываясь, обливается слезами. Ей бы тоже хотелось вдоволь выплакаться, только вот бессмертная гордость не позволяет опускаться до таких крайностей.

 

Глава 21

Кайлеб с тупым постоянством пытался сделать что-то с дверью, которая при наличии достаточного количества Силы представлялась ему не более чем небольшим препятствием, но раз за разом терпел неудачи. В нем либо было недостаточно крови, либо перебор вербены. Другого столь же логичного объяснения он не находил. Всего-навсего стальная створка около пятнадцати сантиметров толщиной должна была проломиться под его первым же натиском, но она отчаянно сражалась с вампиром и успешно лидировала на протяжении вот уже десяти часов. За это время ассасин сумел окончательно пасть духом и поддаться панике, потому что до сих пор ничего не знал о местонахождении Кэролайн или жалкого кровососа, которому суждено будет умереть в ближайшие несколько дней.

Он боялся себе представить, что может сотворить с девушкой этот псих, в одно мгновение превращающийся в неуправляемого монстра. Какие цели преследует Дамон? Месть? Зависть? Желание развлечься? Может быть нечто более правдоподобное?

Разумеется, вечность не самая приятная штука, каждый ищет свой способ "не скучать", но при этом старается придерживаться каких-то общечеловеческих рамок. Мужчина и сам в свое время любил провести недельку-другую в обществе симпатичной леди, которую до смерти пугали его, говоря официальным языком, немотивированные вспышки агрессии, однако это был он. Совсем другое дело — старший Сальваторе. Зачем ему Кэр? Бедная измученная девочка, которой словно на судьбе написано попадать в лапы к самым мерзким тварям. Сначала она оказалась в липких ладошках Шиничи, рискнувшим манипулировать сознанием юной особы, отнюдь не обремененной интеллектом. Лис всячески запудривал ей мозги и в итоге сильно преуспел в этом занятии. Девушка окончательно стала терять голову при слове "месть" и всеми способами была готова извести Елену. Собственно, благодаря этой своей мании она и оказалась в любопытных до новых эмоций объятиях ассасина. И стоило ему осознать, что на самом деле он всегда искал именно ее, единственную и неповторимую (более удачно выразиться у него сейчас не получалось), как буквально через месяц все рушится в один миг, представляя глазам Кайла с каждой секундой все более ужасные картины.

Тяжелее всего ему было в те моменты, когда никак не удавалось вырвать ее из цепких лапок одуревшего вампира, пусть даже и ценой собственной жизни. Он понимал, что всего одно неловкое движение может спровоцировать Дамона на нечто большее, чем оставление синяков и ссадин на любимом теле. Поэтому он был вынужден молча смотреть на боль своей девушки, чувствовать ее на себе и тешиться надеждой на то, что когда-нибудь ему все же удастся забыть и этот день, и все последующие. Просто вычеркнуть из жизни твердой рукой, точно пережитый глубокой ночью кошмар, который забывается с первыми же лучами солнца.

Юноша предпринял еще несколько довольно неудачных попыток совладать с поистине крепкой дверью, в очередной раз принял свою явную слабость на веру и, тяжело дыша, опустился на пол у дальней от входа стены. Больше тратить Силу попусту было просто невозможно. Еще пара часов молчаливой борьбы и та зверская жажда вновь разинет необъятную пасть где-то глубоко внутри него.

Тихие шаги в отдалении заставили мужчину мгновенно собраться. Буквально через мгновение залязгали засовы, а ржавые петли вновь дали о себе знать чудовищно-скрипящим звуком "уи-и".

— Доброе утро, мой кровожадный друг! — бодро протянул Дамон, являя ассасину свою лучезарную физиономию. Он был просто до неприличия весел. — У меня к тебе небольшой разговор. Согласишься спокойно выслушать или будешь пытаться играть в глупые игры? Поясню: один твой опрометчивый взгляд, и наша сладкая Кэролайн обзаведется уродливым шрамом — это пока для начала. Так как, хашишин? Готов пожертвовать ее ангельским личиком ради справедливости? Кинешься на меня, чтобы удовлетворить достопочтенную старуху Месть?

— Нет, — буркнул Кайлеб, с огромным трудом закапывая глубоко внутри себя любые дальнейшие планы. Риск, конечно, дело благородное и прочее, вот только не в их случае. Он прекрасно понимал, что вампир заявил о своих угрозах вполне серьезно и собирается исполнить их при первой же ошибке с его стороны. — Чего ты хочешь?

— О-о, — радостно потер он руки, быстро переступая порог "тюремной камеры". До этого момента он благоразумно оставался снаружи, намерено выясняя внутреннюю обстановку и реальную возможность нарваться на отнюдь не радушный прием. — У меня много целей. Как тебе Елена?

— В каком смысле? — вопрос был задан настолько неожиданно, что юноша не сумел определить его сути.

— Внешне, — спокойно пояснил Дамон, небрежно прислонившись спиной к каменной стене. — Нравится девочка? Если нет, тогда у меня просто опускаются руки, — жалобно провозгласил он, изображая на лице печальное выражение.

— Нравится, — без особо энтузиазма ответил Кайлеб. Если исходить из каких-то абстрактных внешних ощущений, то он произнес чуть ли не правду. — Дальше что? Ты предлагаешь поменяться?

В конце концов, от этого психа можно было ожидать чего угодно.

— Да! — тут же обрадовался мгновенно найденному общему языку мужчина. — Именно поменяться. Одна ночь, которую моя принцесса проведет не в номере Люкс шикарного мотеля с огромной двуспальной кроватью, а в затрапезной комнатенке со зверски голодной пиявкой, должна пойти ей на пользу. Знаешь ли, небольшие воспитательные нюансы. Может тогда мой папаша перестанет вести себя как его святой братишка? — этот вопрос он адресовал исключительно своему подсознанию, но, видимо, вампир все-таки сболтнул что-то лишнее, потому что лицо его собеседника разительно переменилось.

— Кто ты? — нахмурился ассасин, медленно поднимаясь на ноги. — Что за тварь?

— Дамон Сальваторе, вампир, — лаконично ответил он на оба вопроса, вытягивая руку для пожатия. — Следующий твой вопрос придется болью по нежному телу милашки. Поэтому не стесняйся, любопытствуй, — подначил он юношу, заливаясь громким хохотом. Ладонь пришлось тут же опустить, потому что никто и не собирался соблюдать некие светские приличия. Напротив, хашишин был вовсе не прочь свернуть ему шею.

— Отпусти ее, — решился на крайние меры Кайл. — Тебе ведь нет никакого толка от девчонки, я итак сделаю все, чего ты хочешь.

— Тут ты ошибаешься, — немного укоризненно произнес мужчина. — Нам с ней довольно весело, а скоро будет еще лучше. Мне никогда в голову не приходила идея о сексе, и поэтому я вынужден признать ограниченность собственной фантазии. Пять столетий обходить стороной такую интересную возможность! Что за упущение! Но ты не бойся, я постараюсь быть предельно аккуратным. Кажется, они смертны? — издевательски протянул он, с помощью Силы демонстрируя своему "другу" парочку эпизодов из запланированного вечера. Его просто распирало изнутри от желания сделать как можно больнее и вызвать неимоверное количество гнева на свою голову. Должен же этот напыщенный бессмертный перейти некую грань, чтобы сегодняшняя встреча оказалась не напрасной! Ну хоть одну лишнюю эмоцию…Он буквально мечтал об этом!

— Тронешь ее хоть пальцем — будешь долго жалеть, — совершенно спокойно пригрозил ассасин, с трудом сглатывая огромный сухой ком в горле. — Мне плевать, кто ты на самом деле и что тебе нужно от Дамона. Свяжешься со мной, забудешь о крови навсегда. А знаешь почему? Мертвые не испытывают голода.

— Тогда жди миленькую блондинку в гости не позднее завтрашней ночи, — еще шире улыбнулся вампир, позволяя глазам налиться яростной краснотой.

Несколько минут они неустанно сверлили друг друга полными ненависти взглядами, а потом Дамон просто исчез, растворился в темноте комнаты.

Франческа нервно огляделась по сторонам, пытаясь отыскать взглядом хотя бы намек на то, что ей делать дальше. Никогда прежде она не чувствовала себя такой растерянной и опустошенной одновременно. Смешно сказать, она — ярая противница слезливых историй, заставляющих испытывать жалость к собственной персоне, только что вытряхнула ворох грязного белья перед обычной человеческой девушкой, невольно заставила ее поставить себя на свое место, сопереживать ей и прочая-прочая. Глупее поступка трудно себе представить! Больше всего на свете она боялась выглядеть слабой и беспомощной, какой ее когда-то увидел Остин.

— Не бери в голову, — как можно более серьезно попросила итальянка, натягивая на лицо виноватое выражение. — Время лечит все, а у меня его было предостаточно. Лучше объясни мне одну вещь. Кольцо мадам Стервы, где оно?

— Что? — недопоняла Елена, краем одеяла смахивая слезы со щек.

— Ну Катрины, — с омерзением произнесла вампирша ненавистное для себя имя. — Где ее чудо-побрякушка? Или ты настолько жестока, что готова отправить Дамона загорать?

— Что за глупости! — мгновенно пришла в себя девушка, бросая на подругу мужчины довольно злой взгляд. — Я с радостью отдала бы кольцо ему, только… В общем, у меня его нет. После возвращения оттуда, — она подняла указательный палец к потолку, призрачно намекая на словосочетание "тот свет". — Оно так и осталось у Стефана. Как-то так выходило, что они оба делали мне предложение, а потом забирали его обратно, вместе с подаренными кольцами, — невесело улыбнулась блондинка.

— Мужики, — многозначительно вздохнула Фрэнки. — Хочешь совет? Подвесь моего обожаемого приятеля за ноги, хорошенько попинай, и уже на следующий день он с радостью помчится с тобой ко Дворцу Бракосочетаний. Безотказный способ в борьбе с упертыми вампирами, возомнившими себя этакими сердцеедами. Выходит, наш душегуб несчастных кроликов все продумал до мелочей, — неожиданно посерьезнела она и села рядом с Еленой. — Три кольца для одного бессмертного, не многовато? Как думаешь, если я ему сверну шею — Дамон расценит это как героическое проявление моей вечной привязанности или реальную попытку извести его на нет?

— Думаю, сначала я все же убью тебя, и лишь потом вспомню о многолетнем знакомстве, — ответил мужчина за свою принцессу, мгновенно привлекая внимание обеих девушек, находящихся в комнате. — Фрэн, не могла бы ты закрыть эти чертовы шторы?

— Ага, сейчас, — с готовностью кинулась исполнять она просьбу друга, чувствуя себя при этом нашкодившим котенком. Только в самой неискренней степени ее ощущения можно было назвать раскаянием. За все триста с лишним лет жизни ей редко приходилось бояться, а уж паниковать тем более. И вот именно теперь она больше всего страшилась увидеть в глазах приятеля короткую фразу, которая ясно давала понять одно: ей отказано от дома. Быстро работая руками, она с беспокойством прислушивалась к мыслям вампира, старательно придумывая ответы на любые его вопросы. Почему сразу не рассказала? Не хотела ворошить прошлое, старалась казаться сильной и жесткой, косила под настоящую бессмертную, любила прикидываться одуванчиком. Зачем было лгать? У нее талант с детства, сказывается мерзкая кровь, было безумно больно и поскорее хотелось забыть те страшные годы детства и юности, которые оставили глубокие раны по всему телу. Ведь твердила же, что никогда не любила, а на самом деле?! Ее Остин должен был остаться чем-то сугубо личным, не поддающимся порицанию странноватой общественности. Он должен был стать тем самым идеальным мужчиной, сравнения с которым не выдерживал никто. И пусть Дамону очень часто удавалось быть для нее кем-то действительно значимым и самым родным, память о Нем осталась неприкосновенной. Она даже научилась верить в то, что на самом деле никогда не любила. Какие же такие особые чувства заставили неуравновешенную Фрэн оставить в живых родителей, приложивших руку к убийству смысла ее вечного существования? О-о, тут она могла дать волю отточенной до мелочей реакции. А почему он, мистер Сальваторе (т. е. Я-никогда-не-лгу-и-лгущих-презираю), до самой смерти Джузеппе по причине банальной старости заботился о нем? Содержал вконец спившегося старикашку, просадившего все состояние на игре в покер? Почему именно он, а не горячо любимый отцом младший сыночек, выкупил поместье после того, как оно оказалось в жадных лапах кредиторов папаши? Кто жил в нем последние несколько сотен лет, отгрохал себе небольшой домик, чтобы и близко не подходить к месту своего искреннего несчастья? Если он ответит ей хоть на один вопрос, то получит взамен поистине развернутую исповедь.

Только это было напрасным. Они знали друг друга гораздо лучше, чем казалось им обоим. Мужчина не собирался терзать подругу расспросами, указывать ей на довольно глупое поведение. Он просто вошел в комнату, как только из нее исчезли последние лучи злосчастного препятствия, подошел к Елене, по пути смерив итальянку ободряющим взглядом. И больше ничего…

— Ты не собираешься… — начала была выражать изумление Франческа, молча наблюдая за многозначным переглядыванием сладкой парочки. Их диалог глазами не нуждался в озвучивании, потому как был предельно ясен.

"Это просто ужасно!" — громко вопили огромные голубые глаза, по праву принадлежащие самой наивной особе на свете. "Как такое могло случиться? Почему все так несправедливо?".

"Девочка моя, это мир вампиров. Я уже говорил тебе, что не все из нас отличаются человечностью. Некоторые о ней никогда и не слышали" — снисходительно улыбались игривые глаза Дамона, на глубине которых внимательный наблюдатель мог разглядеть туманный намек на самое искреннее сострадание. Он догадывался о том, что подруга скрывает от него много чего "интересного", но никогда не мог представить себе, что все настолько ужасно. Факт поедания маленьких детей казался ему пустяком по сравнению со смертью того бессмертного, о котором рассказывала итальянка. Ему, как никому другому, были понятны ее чувства.

— Прекратите! — не выдержала итальянка их внимательных переглядываний. — Сеансы психоанализа устраивайте друг для друга, а меня оставьте в покое! Плевать я хотела на вашу жалость, потому что не нуждаюсь в ней! И вообще…пошло все к чертовой матери! Я устала, хочу домой и мне опротивели дурацкие игры лисы, выжившего из ума подростка и всех остальных!

— Фрэнки, — успокоительно заворковала Елена. — Все будет хорошо, я обещаю тебе. Мы уедем, обязательно уедем отсюда, как только стемнеет. Правда, Дамон? — он с такой надеждой посмотрела на своего вампира, что у того просто язык не повернулся ответить на ее вопрос категоричным отказом.

— Конечно, — нехотя выдавил он из себя улыбку, адресованную обеим девушкам. — Фрэн…

Мужчина хотел произнести что-то вслух, но передумал озвучивать это при Елене.

"Я понимаю тебя. А сейчас спустись к Алексу и постарайся успокоиться" — вежливо попросил он, давая ей возможность отказаться или же продолжить свои обвиняющие речи.

— Ладно, — сбавила обороты вампирша, медленно поворачиваясь в сторону двери. — Пойду заниматься поисками зарвавшегося Стефчика. Никто ведь не против, если я оторву ему ухо? Просто из чувства кровожадности, а?

В ответ она получила звенящую тишину. Парень с девушкой никак не могли подобрать достаточно значимых слов и вновь занялись детальным рассматриванием друг друга. Франческа тяжело вздохнула, прикрывая за собой дверь спальни, и быстро спустилась вниз, с интересом прислушиваясь к мыслям ассасина. Оказывается, ее история и для него оказалась полнейшим откровением. Вот только вызвала в нем не сострадание, как в случае друга и его девушки, а ворох столь же неприятных и болезненных воспоминаний.

— Да уж, ламий трудно назвать счастливыми существами, — буркнула она, подходя к креслу, в котором совершенно неподвижно восседал Александр. — Тоже много чего "веселого" вспомнил?

— Если желаете, я могу и рассказать, — как-то безразлично пожал плечами мужчина, поднимаясь на ноги, чтобы поприветствовать Фрэнки.

— А заодно можешь и просветить меня относительно того, где берутся кольца для обычных вампиров, — сказала девушка, поднимая озабоченный взгляд к потолку. Сейчас ее интересовали две вещи: где найти младшего Сальваторе, чтобы отобрать кольцо назад (о Мисао она как-то позабыла), а в случае неудачи — реальная возможность обзавестись точь-в-точь таким же перстнем.

После неудачного разговора со страшим братом и его девушкой (теперь он вынужден был относиться к ней именно так) Стефан решил отыскать Мисао, чтобы потребовать от нее объяснений. Но он и представить себе не мог, с какими трудностями столкнется. В прежние времена она всегда появлялась буквально сразу же, как только могла ему понадобиться. И вот теперь, когда жажда лицезреть ее рыжеволосую персону переросла всяческие границы, он должен был признать свою несостоятельность. Никаких сведений о том, как ее отыскать в случае необходимости, она не давала, всегда соблюдая негласное правило: "Я приду, если буду нужна".

Вампир посетил все места, где когда-либо сталкивался с лисой, побывал на том месте, где совсем недавно натолкнулся на ее дом, призывал ее, пробовал кричать, в конце концов отчаянно молил о появлении, но раз за разом терпел сокрушительные неудачи. Скрипя сердце необходимо было признать: китсуны хитрые твари, которым удалось обвести вокруг пальца выжившего из ума бессмертного на почве потерянной любви. Последний постулат ему давался труднее всего, но он решил смотреть правде в глаза. Что сейчас о нем думает Елена? После всего произошедшего по его вине… Хватит ли у нее сил оправдать и этот его поступок? Сможет ли она простить попытку стереть из ее памяти образ старшего Сальваторе? А то, что он позволил себе совсем недавно? Вряд ли, потому что даже у него самого нет ни единого объяснения.

Когда-то брат казался ему исчадием Ада, чудовищем, монстром, лицемерным ублюдком и прочий набор отнюдь не джентльменских качеств, которые преобладали в Дамоне, а теперь он сам стал кем-то гораздо страшнее. И вместе с недавно приобретенными качествами потерял последнюю надежду на возможное счастье подле Елены. Но у него остался один шанс исправить хотя бы малую толику своих поступков — вернуть кольцо брату. Вампиру, который изо всех сил заботится о его возлюбленной, готовому отдать жизнь за нее, тому, кто занял его место в жизни девушки. И лишь после этого у него может появиться малюсенькая возможность сказать ей пару слов. Ему очень жаль. Он не хотел причинять ей боль и любит ее по-прежнему. Он понимает, что не заслужил прощения, но искренне надеется на ее понимание. И пусть она будет действительно счастлива с тем, кого выбрала.

Стефан уже не верил словам Шиничи, давно перестал доверять разглагольствованиям Мисао, и все-таки никак не мог отрицать очевидных вещей. Его брат планомерно шел к цели, переступая при этом через головы остальных, творил настолько ужасные вещи, что и вспоминать противно, из-за него погибла Елена (точнее, превратилась в вампира), затем умерла… Юноша и сам много раз оказывался на волосок от смерти благодаря своему ополоумевшему от зависти родственнику, чего только стоило пребывание в колодце. А уж о Ши но Ши и говорить нечего. Там он потерял большую часть себя, Елену и весь смысл вечности. И все по вине Дамона, с которым девушка чувствует себя счастливой. Он сделал ее другой, показал иную жизнь, пришедшуюся по вкусу обоим, и здесь уже ничего нельзя было изменить. Может быть, когда-нибудь он действительно сможет полюбить ее искренне и совершенно бескорыстно. А до сего момента у юноши в душе будет теплиться надежда. Тайная надежда, о которой никто не узнает. Ему не хотелось, чтобы Елена чувствовала себя в чем-то виноватой. Это ведь все равно должно было произойти — никто не мог устоять перед насквозь лживым старшим Сальваторе. Он подобрал самый лучший момент, воспользовался отсутствием брата по своему усмотрению, сделал несколько верных акцентов на природной привлекательности и явной растерянности девушки, рискнул и сорвал банк. Везение? Разумеется, нет. Холодный расчет.

Вампир осторожно подошел к пансиону, стараясь производить как можно меньше шума. После того, что он сделал брату, тот вряд ли изъявит желание вести мирные переговоры. Скорее всего, просто схватится за нечто довольно крепкое и обязательно деревянное, а потом применит по назначению. И юношу бы вполне удовлетворил подобный расклад, но сначала хотелось поговорить с Еленой. Извиниться и все объяснить, чтобы она не держала на него зла, чтобы поняла, что он всего-навсего глупый парень, потерявший голову от огромного количества ревности и явной несправедливости этого мира. Он не желает ей зла, да и брату, собственно тоже.

— Стеф, привет! — громко окликнул его жизнерадостный девичий голос из-за спины.

Он медленно обернулся на звук и в следующую секунду получил удар крепким кулаком в живот, перебивший на несколько секунд дыхание.

— Это за ножик, — беззлобно пояснила свой отнюдь не теплый прием девушка, длинными тонкими пальцами вцепившись ему в волосы. — И по идее я должна сейчас плюнуть тебе в лицо за то, что твоя мерзкая душонка сотворила с моим другом, но, увы, делать этого я не стану. А знаешь почему? Потому что мне противно даже рядом с тобой находиться.

— Тогда, может, стоит отойти подальше? — гневно спросил вампир, откидывая от себя руки старой знакомой. Неудивительно, что она никогда ему не нравилась. Точная копия Дамона в женском обличии — вот кого она напоминала ему в первую очередь. Только еще более злобная, агрессивная и совершенно несдержанная на язык.

— Разумеется, — высокомерно вздернула подбородок вампирша. — Однако сначала ты должен протянуть мне свои липкие лапки, дабы я убедилась, что ты пришел сюда исключительно за волшебным пенделем, коим удостоит тебя Дамон.

Стефан молча протянул ей ладони, чем вызвал оглушительную бурю восторга со стороны итальянки.

— Ой, ну ты идиот! — громко веселилась девушка, задорно хлопая по протянутым рукам. — Я говорила не в прямом смысле. Мне всего лишь были нужны твои мысли. Так, на всякий случай. А теперь слушай внимательно: к Елене ты обратишься только тогда, когда получишь разрешение с ней заговорить. Со своим братом лучше не шути и постарайся связно изложить цель своего визита, иначе расстрелян будешь на месте. У него сегодня слишком поганое настроение, чтобы тратить его на копание в твоих грязных мыслишках. Да, и последнее. Настоятельно советую тебе приготовить обеляющую тебя речь, потому что за отметины на горле блондинки он собрался тебя резать. Долго, муторно и больно. А теперь пошли, — она взяла под руку немного растерявшегося от ее активности юношу, и по пути к входной двери стала раздавать дурацкие по своей содержательности советы. — Лучше тебе просто удариться головой о стену, чтобы зубы сами выпали, иначе Дамон решит поиграть в дантиста, а ты знаешь, чем тебе это грозит. Кстати, мы весь тебя искали. Научился прятаться как следует? Похвально, малыш, похвально!

Они спокойно переступили порог дома, где в гостиной их встретил сияющей улыбкой Александр, имя которого ничего не говорило Стефану. Он даже не сумел разобраться во время сухого рукопожатия, вампир тот или же человек, а все по причине крайне неожиданных обстоятельств, в которые ему довелось угодить. Чего добивался от него родственник? Что хотел показать подобной встречей? Стоило ли вообще приходить туда, где его так ждали?

— Знаешь, Стеф, ты удивительный вампир, — закатила глаза к потолку Франческа, быстро поднимаясь по лестнице. Она по-прежнему сжимала локоть юноши в железной хватке и усиленно тянула его за собой, чтобы не дать и единой возможности задуматься или отступить. — Сначала делаешь, потом думаешь. Поразительное качество для бессмертного. Чем же забита твоя буйна голова? — задала она риторический вопрос, останавливаясь возле двери в спальню Елены. Сладкая парочка вновь была занята совершенно не тем, что в принципе, было только на руку. Для младшего Сальваторе был уготовлен очень своеобразный прием, яркие образы которого будут долго заставлять его судорожно икать. И пусть друг обижается на нее сколько душе угодно, она готова была повторить этот подвиг, чтобы только еще раз увидеть такое же ржачное выражение на лице Стефана, когда перед ним явилась чудная картина.

Елена, закутанная в пододеяльник, лежала на вампире, крепко впишись зубами ему в горло, и издавала чудовищно заразительные смешки.

— Ну что еще? — якобы раздраженным тоном спросил мужчина, с особым наслаждением пройдясь ладонями вдоль любимого тела.

— Не получается у меня ничего! — раздосадовано пожаловалась ему девушка, на секунду поднимая взгляд полных веселья голубых глаз. — Я уже как только не старалась, твоя кожа просто не поддается мне.

— И какой из тебя выйдет вампир? — захохотал Дамон, чуть приподнимаясь на локтях, чтобы чмокнуть в губы свою неудавшуюся кровопийцу. — Ты же совершенно ничего не умеешь, а от твоих укусов только щекотно.

— Так научи! — на полном серьезе приказала Елена, едва ощутимо стукая плотно сжатым кулачком по голой груди. — Зачем мне держать дома вампира, от которого нет никакого толка? Я требую, мистер Сальваторе! — чуть прикрикнула она, правильно истолковав мгновенно загоревшиеся недобрым огнем черные глаза.

И уже в следующую секунду она очутилась в полной власти его гипнотического взгляда, поэтому сама не заметила, каким образом мужчина оказался сверху. Послышался довольный смех, а следом его внимательному взору подставили чудно пахнущую шейку с миллиардом тоненьких вен, манящих своей ослепительной красотой. Он наклонился чуть ближе, когда расслышал тихое, но довольно отчетливое: "Нет!", и обернулся на звук.

Они с Еленой настолько увлеклись друг другом, что совершенно не заметили пожаловавших в комнату гостей. Девушка, буквально мгновение назад крепко цеплявшаяся за его плечи, быстро убрала руки, чтобы тут же вернуть их обратно, наградив себя при этом огромным множеством "комплиментов".

Стефан, с перекосившимся от всего увиденного лицом, продолжал молча рассматривать ту, которую любил больше самой жизни. И каждое последующее умозаключение болью отдавалось где-то в области груди. Она действительно выглядела безумно счастливой, довольной жизнью, ничуть не боялась лежащего рядом с ней вампира, и то, как она смотрела на него, заставляло делать определенные выводы. Обожание, преклонение, какой-то нездоровый фанатизм. Черт возьми, это была уже не любовь!

— Что ты здесь делаешь? — яростно выделяя каждое слово, спросил Дамон у своего брата. Руки Елены пришлось убрать самому, при этом сделав для нее небольшое пояснение. "Я знаю, что ты любишь меня. Поверь, мы оба это знаем. Просто не надо так демонстративно, хорошо?" — на последнем слове он повернул к ней немного злое лицо, дождался согласного кивка в ответ и вновь вернулся к Стефану.

— Ладно, начнем с тебя, — решил он дать брату немного времени для обдумывания довольно сложного вопроса.

Мужчина поднялся с кровати, накинул на себя рубашку и медленно прошествовал к хихикающей подруге, наслаждавшейся действом за спиной младшего вампира.

— Какого черта ты привела его сюда? — гневно задал он вопрос итальянке, останавливаясь прямо перед словно окаменевшим юношей.

— Он сам рвался встретиться с тобой, — спокойно ответила девушка, старательно пытаясь не заржать в голос. Одному Дьяволу было известно, какой заряд бодрости и хорошего настроения она получила, сделав эту маленькую вселенскую пакость. — Вроде поговорить хотел, вот я и привела его под белы рученьки. Вообще-то мне казалось, что Елена еще спит, в противном случае я бы обязательно постучалась, — окончательно осмелела она, наглым образом перевирая события.

— И о чем же ты рвался поболтать, дорогой братец? — вкрадчиво поинтересовался вампир, медленно придвигая сосредоточенное лицо к застывшей маске из ужаса и боли.

— Кольцо, — безразлично выдавил из себя Стефан, неотрывно наблюдающей за сжавшейся в углу кровати Еленой. Изредка он тяжело вздыхал и качал головой в разные стороны, точно старался показать ей, насколько в ней разочарован. — И мне нужно извиниться. Прости меня, Елена.

— Так-так, — прервала его безразличный шепот итальянка, понимая, что происходящее выходит из-под контроля. — Давайте-ка вернемся к началу нашего разговора. Чувствую, мне достанется за то, что я натворила, поэтому поясняю всем и сразу. Стефик ведь в курсе, что ты влюблена в его брата, да, Елена? — она просверлила внимательным взглядом блондинку, тем самым подталкивая ее на краткий, но положительный ответ.

— Да, но… — хотела она добавить что-то от себя, однако ее уже никто не слышал.

— Ты говорила ему об этом, если я правильно понимаю ситуацию? — продолжала настаивать на чем-то очень важном Фрэнки, терзая ее суровыми вопросами.

— Говорила, — эхом повторила девушка.

— Значит, ты в курсе, подросток, — констатировала вампирша, взглядом давая понять другу, что все идет так, как надо. Хотя он и понятия не имел, что значит это "надо". — А теперь объясни-ка мне, что так поразило твою наглую персону? Что ты ожидал увидеть?

— По-моему, это тебя не касается, — "ощетинился" юноша, смерив презрительным взглядом подругу брата. Действительно, а чего же он ожидал на самом деле? Какой представлял себе теперешнюю жизнь Елены? Полной боли, разочарования и страданий? Верно. Вот только ему всего лишь хотелось в это верить, а на самом деле он увидел то, чего стоило ожидать. Новой Елене гораздо больше подходил Дамон, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Смириться? Можно, конечно, попробовать, но утешит ли его результат…

— Блестящая отповедь! — съехидничала итальянка, решившая вложить всю правду до конца в ополоумевшую голову младшего Сальваторе. — Она его любит, и даже ты способен признать этот факт, увидев подтверждение своим глазами. Как видишь, твой старший брат не самое ужасное чудовище в этом гребаном мире. С ней он именно такой, каким ты его не знаешь. Прокрути еще раз в голове то, что увидел, а потом скажи мне, будто я лгу! Не можешь? А я скажу тебе почему: ты лишний, тот самый третий, которому нет места. Чего ты хочешь добиться? Елену тебе не вернуть. Тогда может стоит раз и навсегда отойти в сторону, а не путаться под ногами у брата, нарываясь на заслуженный кол в сердце? Разве ты не желаешь им счастья, не хочешь вернуть нормальные, я подчеркиваю это слово, нормальные отношения с Дамоном? Тебе приятно рвать Елену на части, делать ей больно, заставлять страдать? Тогда чего ты добиваешься? Какие такие цели преследуешь?

Стефан молчал, медленно опуская глаза в пол. За этот вечер он уже несколько раз задал себе бесконечное множество вопросов, но так и не сумел подыскать им достойную пару в виде ответов.

— Сейчас не время думать, Стефан, — продолжила свою речь девушка, выходя из-за спины вампира. — Будь уже, наконец, мужиком. Признай поражение и благородно отойди в сторону. Кого ты стараешься сделать счастливым? Этих двоих? Да они уже без ума от того, что между ними есть! Себя? Ты хочешь прожить остаток вечности с девушкой, которая тебя не любит? Мучить себя и ее только ради великой цели: "Утереть нос брату"? Забудь ее, оставь в покое и прекрати свои игры. По вине рыжей твари она уже однажды чуть не умерла, не надо повторения, — увещевала она, задним умом отмечая обращенное к ней внимание всех присутствующих в комнате.

Каждое ее слово вонзалось в сердце младшего вампира, грозя остаться там навечно. Чего она требовала от него в данный момент? Догадаться было нетрудно. Франческа в очередной раз задалась целью выслужиться перед своим другом, изящно решая любые его проблемы. Так было и так будет, потому что он к этому привык. Но сейчас его меньше всего беспокоила подоплека действий вампирши. Что-то необходимо было решать, причем именно в этот момент, казавшийся наиболее подходящим.

— Елена, — тихо обратился к ней юноша. За его спиной раздался рассерженный шепот, а потом оба вампира покинули комнату, оставив его наедине со своей бывшей девушкой. — Если это действительно то, чего ты хочешь на самом деле, я готов…

— Не надо благородства, Стефан, — подняла на него печальный взгляд девушка. — Просто отпусти меня от чистого сердца. Я виновата перед тобой, и должна бы просить прощения, но не могу. Ты стал делать ужасные вещи. Зачем? Зачем ты украл кольцо Дамона, а затем отдал его Мисао? Представляешь, что могло произойти, выйди он без него на солнце? Ты этого добивался? Но разве можно желать смерти самому близкому и дорогу человеку?

— Ты не понимаешь, — вновь завел "старую пластинку" вампир, игнорируя вопросы.

— Это ты не понимаешь, Стефан! — закричала девушка. — Да, я предала тебя, а потому не заслуживаю прошения. Так и беги от меня! Без оглядки! Куда угодно! Зачем же мстить Дамону? Что он тебе сделал?

— Разве ты не помнишь? — тоже перешел на повышенные тона всегда невозмутимо спокойный юноша. Он вовсе не желал заниматься раскрытием глаз Елены Гилберт, и все же не сумел сдержаться. Видимо, их отношениям действительно больше не суждено стать прежними. За эти несколько недель у них не было ни одного разговора, не закончившегося ссорой.

Дамон не без видимого недовольства позволил вывести себя из комнаты, но отходить далеко не спешил. Они остановились в нескольких метрах от нее, чтобы иметь возможность не только слышать, но и поучаствовать в беседе, если потребуется. Мужчина не понимал, чего добивается явно довольная с виду подруга, поэтому едва различимым шепотом стал разбираться в сути ее поступков.

— Зачем ты притащила его сюда? — зло шипел он на девушку.

— А ты предлагаешь подать его лисе на блюде? — парировала Фрэнки, на всякий случай крепко сжимая пальцами локоть приятеля. Ей необходимо было как можно дольше сдерживать чрезмерно ревнивого вампира, чтобы дать Стефану шанс правильно закончить начатое. Ее пламенная речь, озвученная при младшем Сальваторе, была подготовлена заранее и произнесена с неизменно верными интонациями только ради достижения одной очень важной цели. Весь день она потратила на то, чтобы хоть как-то загладить вину перед приятелем. Можно было и не сомневаться в том, что прощение дорого ей обойдется, ведь он такой упрямый. А теперь она была уверена почти на сто процентов, что поступает очень разумно. — Я весь день выискивала эту мелкую пакость, а когда решила оторвать ему все глупые части тела, за него вступился Алекс. Кстати, ты знал, что ассасины умеют внушать вампирам некоторые желания?

— Откуда бы? — все также не хотел идти на мировую мужчина. Ему до сих пор не удалось полностью придти в себя от лицезрения гадкой физиономии брата, благодаря чему он напрочь лишился присутствия хорошего настроения.

— Да, действительно, — пробормотала себе под нос итальянка. — Так вот. Мы нашли его, а потом решили не трогать до поры до времени, чтобы лучше разобраться в ситуации. Поэтому я могу уверенно тебе заявить, что звонил не он. Да и судя по всему, с Кайлебом он даже не знаком. А ведь тот звонил тебе, и Алекс утверждает, что это был голос именно его сына, а не жалкая попытка кого-то не слишком умного подражать интонациям. В общем, мы весь день таскались за малышом Стефиком, слушали его бредни, терзались его идиотизмом, а потом он начал размышлять, как бы подобраться к Елене, чтобы все ей объяснить. Ну, мол, я не поганка, просто пятнышками покрылся. Алекс предложил мне одну идею, и вот он тут. Только видишь ли, есть проблемка. У него всего одно кольцо, которое на пальце. Два других…

Девушка не договорила, зацепившись за полный обиды голос младшего вампира.

— Вспомни, пожалуйста, сколько зла он принес нам обоим, — умоляюще произнес Стефан. — Из-за него ты превратилась, а я провел не один день в колодце. Разве ты забыла, кто виноват в смерти Вики и мистера Таннера? Как ты можешь любить подобное чудовище?

— Стефан, что ты вообще… — попыталась возразить ему Елена, но ее не слышали.

— Я знаю, что он слышит. И мне уже давно глубоко наплевать на собственную участь. Я просто хочу спасти тебя, ты не понимаешь, во что ввязываешься. Такие, как мой брат, не любят, они пользуются.

— Послушай меня! — громко и четко выговорила блондинка. — Не знаю, что с тобой случилось в Ши но Ши, но я уже не узнаю тебя. Ты забыл о Катрине и ее участии во всей истории? При чем тут вообще Дамон?

— Все обман, все! — с поразительным упорством твердил юноша. — Он окончательно запутал тебя своей ложью. Господи, милая моя, как ты это допустила?

Франческа задумчиво прикусила губу, искоса поглядывая на друга. Как-то ей не совсем было понятно то, о чем разглагольствует младшенький.

— Что он несет? — немного раздраженно спросила она, чертыхаясь сквозь зубы. Опять они все портят! Неужели так трудно развить тему, начатую ей же самой?

— Понятия не имею, — яростно выкрикнул Дамон, вырывая руку из хватки подруги. — Знаю только, что это его последняя речь.

— Ой, да брось! — легко остановила она мужчину. — Тоже мне, великая скорбь. Оставь их одних еще на пару минут, пожалуйста. Честное слово, если через сто двадцать секунд он не произнесет необходимую мне фразу, я лично займусь пытками. Просто нужно сначала попытаться добиться всего добровольными методами.

— Добиться чего? — продолжал теряться в догадках вампир. — Что ты устроила?

— Нет, ты только послушай! — засмеялась девушка, нарочно не замечая вопросов. Сейчас было главным, чтобы Стефан ни о чем не догадался. — Обидели мышку, накакили в норку! Я прямо умиляюсь с него! Что за нытье в самом-то деле?!

— Я хочу, чтобы ты ушел, — решительно заявила Елена, потеряв последнюю веру в благоприятный исход разговора. — Ты перестал слышать других, Стефан. В тебе вопит ненависть к брату, зависть, ревность, и еще бог знает сколько всего негативного. Я просто хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я люблю Дамона, — выговорила она, опуская глаза. Ведь не хотела говорить, но юноша сам вынудил ее. — Я понимаю твои чувства, но ничего не могу с собой поделать. Поэтому, прошу тебя, уходи.

— Елена, — начал было сопротивляться он, но девушка решила быть непреклонной.

— Хватит, Стефан! Достаточно! Ты мучаешь меня, себя и брата! Я не Катрина, мне не нужны вы оба. Когда-нибудь ты обязательно поймешь меня, может быть, даже простишь, а сейчас уходи. Раз и навсегда.

— Хорошо, — бесцветным голосом согласился он, поворачиваясь к девушке спиной. — Я просто хотел, чтобы ты простила меня.

— Я прощаю тебя, — с горькой улыбкой на лице произнесла она. — И не держу на тебя зла.

Юноша кивнул головой в знак благодарности и взялся за ручку двери, чтобы исполнить просьбу любимой девушки, когда на него налетела Франческа.

— Куда это ты намылился, злобный подросток?

Отвечать он ей не стал только по причине отсутствия голоса, хотя очень хотелось. Какие слова могли сейчас иметь значение, когда он буквально две секунды назад потерял смысл жизни, свое сердце и душу? Даже поднять взгляд с пола представлялось непосильным трудом, потому что тогда нельзя было исключать возможность встречи с ликующим взором брата.

— Нет-нет! — продолжала журчать без умолку итальянка. — Ты уйдешь только после того, как произнесешь все необходимые слова. Если я правильно поняла ситуацию, то тебе только что официально указали на дверь, и навсегда запретили думать о гармонии в паре Елена и Стефан? Тогда стоит покончить с некоторыми формальностями. Ты должен пообещать этой храброй и сильной девочке, что больше никогда не будешь пытаться вставать между ней и Дамоном. Иными словами, Стефан Сальваторе с этого дня и впредь отказывается от своей любви, причем делает это абсолютно добровольно. Верно, товарищи? — она оглядела всех присутствующих и заметила искорку понимания в глазах друга. Так вот к чему она затеяла этот разбор полетов…

— Что тебе нужно? — устало спросил юноша, мечтая поскорее очутиться как можно дальше отсюда. И никогда, НИКОГДА, не встречаться с этой мерзкой вампиршей.

— Всего несколько простых слов: "Я добровольно отказываюсь от Елены, и больше никогда не буду мешать ее счастью". Можно и свою формулировочку, — милостиво разрешила Фрэнки.

— Я добровольно отказываюсь от Елены, и больше никогда не стану мешать ее счастью с моим ненавистным братцем, — эхом повторил Стефан, их последних сил ворочая языком.

— Внизу тебя ждет Алекс, — просияла в ответ итальянка, многозначительно переглядываясь с донельзя довольным Дамоном. "Минус одно проклятье" — послала она ему торжествующую улыбку и кинулась обнимать Елену. Просто потому, что ей очень этого захотелось.

 

Глава 22

Франческа в сотый раз сжала в удушающих объятиях девушку, демонстративно промокнула совершенно сухие глаза краем простыни, громко шмыргнула носом и трагедийным голосом возвестила:

— Боже, это так прекрасно, когда два влюбленных сердца наконец получают возможность воссоединиться!

— Заканчивай, — раздраженно бросил Дамон, недобрым взглядом провожая спускающуюся по лестнице фигуру брата.

— Елена, — торжественно произнесла итальянка. — Ты живешь с занудой.

— Я знаю, Фрэн, — отозвалась девушка. — Но это ничуть не мешает мне любить его больше жизни.

— Ладно, воркуйте, голубки, — благородно разрешила вампирша, направляясь к двери. — До заката еще пара часов, так что ни в чем себе не отказывайте. Стефику будет интересно послушать, каким именно способом вы убиваете время. Да, и кстати, — обернулась она к блондинке, точно вспомнила об одном очень важном моменте. — Где я могу найти паяльник?

— Что, прости? — переспросила Елена, удивленная странностью вопроса.

— Иди уже, куда шла, — зло посоветовал друг, недобрым взглядом выталкивая из комнаты веселящуюся подругу. — Заодно поинтересуйся у братишки, каким образом мы будем делить его кольцо, раз уж извечный вопрос с девушками решен в мою пользу.

— Именно этим я и собиралась заняться, — гордо вздернула подбородок вверх Фрэнки, величественно вышагивая по коридору. А потом обернулась у лестницы и с самым ехидным выражением на лице показала мужчине язык. "Злыдня" — припечатала она, со все нарастающей радостью наблюдая за характерным блеском черных глаз.

Дамон несколько секунд потратил на возвращение самого себя в привычное состояние, затем закрыл дверь спальни на ключ и облегченно прислонился к ней спиной, блаженно закрывая глаза. Несмотря на все события, сегодняшний день можно было назвать самым счастливым, потому что из его жизни исчезла одна глобальная проблема. И дело было не только в проклятии, которое могло и вовсе не существовать, ведь проверить это ему так и не удалось. Елена принадлежала теперь только ему.

— Хотя это должно было случиться гораздо раньше, — прошептала ему на ухо девушка, прижимаясь к вампиру самым соблазнительным образом.

— Ты подслушиваешь мои мысли? — улыбнулся мужчина, обвивая рукой хрупкое и до боли в сердце любимое тело.

— Нет, я читаю твои выражения лица, — просто ответила она. — Помнится, кто-то обещал мне, что я стану твоей еще до наступления зимы. Смею напомнить, что с тех пор прошло гораздо больше времени. Чем же ты был так занят?

— И ты не жалеешь? — проигнорировал он ее вопрос. — Не думаешь, что совершаешь самую большую ошибку в своей жизни?

— Самой большой ошибкой было обманывать себя, — ушла от прямого ответа девушка. — И ты знаешь, вы оба слишком изменились, чтобы все оставалось по-прежнему. Две минуты назад у меня был выбор: вернуться в прошлое, к любящему меня Стефану, быть все той же милой Еленой Гилберт, жить обычной жизнью самой обычной девушки. Или же двигаться дальше, рука об руку с чертовки обольстительным вампиром, когда-нибудь стать его женой, обзавестись бессмертием и медленно сходить с ума от бескрайнего количества эмоций, которые он сможет дать. И я выбрала ту Елену, которая стала мне ближе и которую я совершенно не понимаю. Ту, чье сердце ты украл, Дамон.

— Украл? — удивился в свою очередь мужчина. — Не слишком ли грубо?

— Да какая теперь разница! — махнула она рукой. — Мне никогда еще не было так хорошо, как за последние месяцы. И это не смотря на то, что наша с тобой жизнь не особо изобилует яркими красками. Кому-то отчаянно не нравится то состояние безграничного счастья, в котором я нахожусь.

— Я обещаю тебе, что очень скоро найду этих "кого-то" и всем крепко не поздоровиться, — сказал он, с видимым недовольством поднимая веки, только чтобы заглянуть в фиалковые глаза, наполненные самой искренней на свете нежностью.

— Зачем Фрэн понадобился паяльник? — сменила тему девушка. Ей не хотелось сейчас думать о мести, врагах и всех тех, кто усердно портил настроение ее любимому. Хотя бы на эти пару часов реальный мир просто обязан их оставить в покое, чтобы они получили возможность побыть это время в небольшой мечте, принадлежащей только Дамону и Елене.

— Очень скоро ты привыкнешь к ее чувству юмора, — грустно улыбнулся вампир. — Видимо, она собралась пытать братца, чтобы выяснить, куда он подевал кольцо Катрины.

— А разве оно не у него? — небрежно изогнула она одну бровь, с особой тщательностью вслушиваясь в не слишком-то приятное имя. Звучало оно безразлично и сухо, точно он говорил не о бывшей Великой Любви, а о чудовищно-скучном моменте жизни.

— Насколько я понял, он отдал оба кольца китсунам. Одно у него забрал Шиничи, а второе он лично отдал его сестре, — с омерзением пояснил старший Сальваторе, одновременно надеявшийся на собственное благоразумие. Никогда раньше он не смел поверить в то, что тема "Стефан" станет для него настолько болезненной, будет вызывать в душе разрушительные волны из разочарования и тоски, а вместе с тем и какого-то странного восхищения. Он смог! Произнес то, что никогда не осмелится сделать его брат. Дамон не откажется от нее даже если на карту будет поставлена ее жизнь. Эгоизм? Разумеется, иначе он ничем не отличался от своего некогда святого родственника.

— Может быть, мы отойдем от двери? — робко прервала девушка тягостный поток раздумий своего мужчины. Удивительно, но ей и в этот раз удалось угадать его мысли с поразительной точностью. Долгие дни, недели и месяцы она силилась понять его, изучить, выстроить какую-то систему, и вот сейчас без труда угадывала не только линейные желания, но и все эмоции до единой. — Немного неудобно стоять на одном месте, когда ты всего лишь жалкий человек с обыденным набором усталостей.

— Прости, — тут же улыбнулся вампир, легко подхватывая ее на руки.

В следующую секунду они оба уже лежали на кровати, повернувшись друг к другу лицом. Говорить о чем-то не хотелось, чтобы не портить ту атмосферу безграничного спокойствия, которая водворилась в комнате. Елена прекрасно поняла, что тему младшего Сальваторе лучше не затрагивать, а вот один вопрос у нее все же вертелся на языке, что мешало просто сосредоточиться на полном обожания взгляде искрящихся нежностью черных глаз. Она позволила своему любопытству безнаказанно терзать себя еще несколько минут, а потом все же спросила.

— Кто такие ламии?

— Дети вампиров, — лаконично ответил Дамон.

— Она же говорила, что…как бы это невозможно, потому что… — девушку настолько поразило услышанное, что способность связно излагать свои мысли вновь ей отказала.

— Не такой уж я и мертвый, — несколько обиженно протянул мужчина. — Я дышу, двигаюсь, думаю, чувствую, мое сердце бьется, иногда даже бываю теплым. Внушительный набор для покойника, не так ли? — рассмеялся он, глядя на нервно подрагивающие ресницы своей принцессы. — И последнее. Вряд ли тебе было бы со мной так же хорошо вот здесь, — он опустил глаза вниз, призрачно намекая на события получасовой давности. — Будь я немного другим.

— То есть, — совсем уж ошарашено пробормотала блондинка. — Это вполне возможно? И мой вопрос тогда не был глупым?

— Нет, он был глупым, моя девочка, — еще больше развеселился мужчина, игриво щелкая пальцем по "любопытному" носику. — Потому что я всегда думаю о тебе и твоей безопасности. Поверь, бояться абсолютно нечего, ты ведь всего лишь человек.

— А-а, — в голову к ней закралась очередная догадка. — Пока я человек, это невозможно, так?

— Не так, — покачал он головой. — Я не хочу говорить о тебе, поэтому просто обойдемся абстрактными размышлениями на эту тему. Женщина может забеременеть от вампира, но выносить полубессмертное существо ей не под силу. Не знаю, какой именно срок продолжается сие действо, но конец всегда одинаков. Полувампиров не существует в принципе, потому что это против природы. И я еще раз тебе повторяю, что никогда не позволю случиться чему-то подобному, — спешно успокоил Дамон заметно разволновавшуюся девушку.

— Тогда получается, что ламии… — усиленно напрягала Елена мозговые клетки, стараясь разобраться в очень туманной и запутанной теме. Ей было бы в разы легче, если бы он отвечал на вопросы более развернуто, а не ходил вокруг да около.

— Это вампиры, рожденные от других вампиров, — мягко закончил за нее мужчина. — Самым обычным человеческим способом. Не делением или почкованием. Все происходит точно также, как у людей. Великая любовь, девять месяцев и на свет появляется вечная радость родителей. А теперь скажи мне, это простой интерес? — он чуть приподнял ее лицо за подбородок, чтобы поймать взгляд лихорадочно забегавших глаз.

— Вроде да, — неуверенно буркнула девушка, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке. Она уже пожалела, что решилась на этот разговор. Куда проще было привязать итальянку к стулу и с пристрастием допросить.

— Забудь об этом, — строго попросил вампир, видимо, найдя что-то не самое для себя приятное в глубине ее души (а смотрел он именно с такой внимательностью). — Я никогда не позволю тебе принадлежать кому-то еще.

— Дамон, — мгновенно переминалась в лице Елена. — Я всего лишь пытаюсь планировать свою вечную жизнь, ничего более.

— Позволь заняться этим мне, — не терпящим возражения тоном оборвал ее мысли вампир. — И я больше не хочу вести подобного рода разговоры. Никакой вечности ближайшие несколько лет. Во всяком случае, пока я не удостоверюсь в том, что ты действительно осознаешь значение слова "бессмертие". Есть еще вопросы?

Девушка открыла было рот для словесного выражения своего негодования, но вовремя успокоилась. Не нужно с ним спорить, хотя бы сейчас. И на грубость реагировать тоже не стоит, потому что это обычно плохо заканчивается. Вместо этого она опустила трепещущие ресницы, немного прикусила нижнюю губу и усиленно засопела, пытаясь вызвать слезы к совершенно сухим глазам. Пусть знает, что ее обижает такое отношение. В следующий раз обязательно задумается, прежде чем повышать голос.

— Хорошо, прости меня, — сдался мужчина, вынужденно выслушивая нарочито громкие всхлипы в течение целой минуты. В этом и заключалась самая большая сложность: они оба хотели быть главными. Никто не желал идти на уступки.

Вдоволь насладившись чувством вины, он прижал к груди неудачливую актрису и, легкими движениями пальцев разглаживая бесподобно пахнущие волосы, начал объяснять.

— Ты выбрала не самое удачное время и место. Я обещаю, что мы вернемся к этому разговору, но чуть позже. Знаешь, когда становишься бессмертным, для тебя перестает существовать "завтра", есть только "сейчас". И к этому слишком быстро привыкаешь, потому что каждый день похож на предыдущий, а любые планы на будущее теряют смысл. Вечность — это не что-то бесконечно долгое и невообразимое. Это момент, которым необходимо научиться пользоваться, который стоит ценить лишь за то, что он у тебя есть. Я научился ценить каждую секунду, проведенную с тобой, приобрел возможность упиваться всем, что с тобой связано. Твое дыхание, взгляды, улыбки, разговоры, звук голоса, сны, желания, мечты, фантазии, эмоции… Все это стало частью меня, — незаметно для самого себя выговорился Дамон, а потом резко замолчал. — Кажется, запах твоих волос лишает меня возможности думать над сказанным.

— А я вообще считаю, что думать вредно! — блеснула глубиной мысли девушка, неловко проползая чуть выше, чтобы добраться до маняще-алых губ. — И мне понравилось все, что ты сказал, хотя моему глупому сердцу с безукоризненным вкусом достаточно было и простой фразы: "Я люблю тебя".

— Я и забыл, что девушки любят ушами, — рассмеялся над ее непосредственностью вампир.

— Это другие, — не согласилась Елена, внимательно изучая кончиками пальцев все изгибы и линии идеального по своей красоте лица. — А я больше люблю глазами. Сколько там до захода чертового солнца?

— Думаю, около часа, — мысленно прикинул он оставшееся время. — А тебя не смущает, что на первом этаже достаточное количество бессмертных с удивительно острым слухом?

— Скажи мне честно, ты без ума от скромниц? — нахмурилась девушка, делая определенные выводы из всего услышанного.

— Нет, только от тебя, — самодовольно улыбнулся мужчина, хитро прищуривая глаза.

— Тогда смирись с тем, что я неисправимо испорчена одним чертовски сексуальным вампиром, — очень вежливо посоветовала она, медленно покрывая поцелуями его подбородок. — И о тех, кто внизу…Мне так даже больше нравится!

Стефан кинул полный безразличия взгляд на вампиршу, словно только что вынужден был признать факт ее присутствия в комнате, и отрицательно покачал головой, отвечая на заданный вопрос.

— Ядрёны пассатижи, ну сколько можно?! — окончательно вышла из себя Фрэнки. — Чего ты тут в партизана играешь? Я же объяснила уже, что ты и с места не сдвинешься, пока не расскажешь мне всю правду! Нравится слушать? Милости прошу, у нас тут это очень часто происходит. Стоит только оставить их наедине на пару минут, — безжалостно добавила она, глядя в помертвевшие глаза.

Итальянка понимала всю жестокость своих действий, но отпустить его не могла. На карту поставлена жизнь друга, а это значит, что все методы хороши. Нравится слушать сладострастные стоны Елены? Пусть наслаждается, ей уже было абсолютно фиолетово. Она дала ему шанс выбраться отсюда без видимых повреждений мозга, которым он отказался воспользоваться.

— Стефан, скажи мне, пожалуйста, где кольцо Катрины, — решила она брать "крепость" вежливостью. — Это единственное, что имеет сейчас значение. Ты потеряешь вообще все, если будешь и дальше играть в эту молчанку.

— По-твоему, я потерял недостаточно? — сквозь зубы поинтересовался вампир, затылком чувствуя внимательный взгляд Алекса.

Эти двое держали его на кухне уже больше часа, с поразительным упорством задавая один и тот же вопрос, ответ на который явно их разочарует. Почему он до сих пор не дал им его? Он и сам не знал. Думать в такой обстановке не представлялось возможным, поэтому юноша просто сложил руки на стол и уронил на них голову, стараясь не закричать от той боли, которую ему принес сегодняшний день.

— Я понимаю твои чувства, — присела рядом с ним на корточки Франческа. — И мне искренне жаль, что все так получилось. Поверь, ты обязательно еще встретишь ту девушку, которая полюбит тебя всем сердцем. Полагаешь, будто эту роль суждено было сыграть Елене? Возможно так и вышло бы, не будь у тебя влюбленного в нее брата. Ты же здравомыслящий вампир, был когда-то человеком, поэтому вполне способен понять ее и простить. Поставь себя на ее место, вспомни о том, каким иногда бывает Дамон, и ты все поймешь без дальнейших объяснений. Я говорю тебе не о том чудовище, которое живет внутри него и по сей день, а о твоем старшем брате. Каким он был до превращения?

— Уродом, — донесся до нее глухой ответ младшего Сальваторе. — Он всегда им был и будет.

— Хорошо, я расскажу тебе о том бессмертном, которого знаю три столетия, — тяжело вздохнула Фрэнки, выпрямляясь. Она придвинула к себе ближайший стул и села на него, изящно закидывая одну ногу на другую. — "Дамон Сальваторе: правда и вымысел", так я планирую назвать свои мемуары. Хотя название "Мой друг — вампир" более интригующее, — привычно отшутилась она, призывая в голос всю серьезность. — Ты настолько погряз в ненависти к нему, что перестал видеть вполне очевидные вещи. Тебе кажется, что перед тобой монстр и чудовище, мечтающее лишь о превращении Елены в себе подобную тварь? Стефан, это бред, в который даже тебе трудно поверить! Разве ты не понимаешь, что он всегда любил ее? Не ты ли советовал ему перестать таскать в дом блондинок с голубыми глазами, когда вы оба потеряли ее? Кто плюнул в лицо Катрине, когда получил предложение поучаствовать в публичной казни, твоей и блондинки? Кто вытащил твою задницу из драки с Клаусом? У него было миллион возможностей отправить тебя на тот свет, чтобы через мгновение протянуть руку и взять то, чего он так жаждал — Елену. Кто бы тогда ему помешал? Да, он поступил очень подло, когда обманом заманил тебя к Шиничи, но это был уже не твой брат. Дамон не пользовался Силой, чтобы одурманить девочку или что-то ей внушить, она сама позволила ему быть рядом. Тебе перечислить бесконечное число раз, на протяжении которых он спасал ей жизнь? Причем совсем недавно это была твоя вина! Ты помог лисе настолько близко подобраться к Елене, что она чуть не погибла! И где же ты был в то время, как она умирала в своей спальне на руках у обезумевшего от горя Дамона? Ты танцевал под дудку Масяни, старательно обкладывая мое обездвиженное тело вербеной! А он в это время спасал ее жизнь! — запальчиво выкрикнула вампирша, подскакивая на ноги.

Александр возвел глаза к потолку, осторожно притягивая ее за локоть.

— Не надо этого, Фрэнни, — тихо шепнул он ей на ухо, обдав кожу будоражащим кровь дыханием. — Он понимает свою вину, а уже через секунду перекладывает ее на брата.

— Я уже не знаю, что мне с ним делать! — зло зашипела она на ассасина. — Может отвести его в спальню, поставить к стене и пусть смотрит? Достал он меня уже! В жизни не видела другого такого кретина! Зациклился на мысли "Дамон — тварь последняя" и никак не желает отходить от ее содержания. В былые времена убила бы за подобные умозаключения, а тут вынуждена терпеть часами. Ей Богу, с дорогого друга причитается литр самой бесподобной крови!

Она смерила ни в чем не виновного Алекса злобным взглядом, пытаясь привнести в него хоть каплю благодарности за весь сегодняшний день. По совершенно непонятным причинам, она чувствовала себя рядом с ним очень уютно, четко знала, что может довериться и положиться в любую секунду. А еще умудрилась дойти до вывода о мгновенном понимании, которое они сумели отыскать всего за одни сутки.

— Стефан, — обратился к нему Главный. — Расскажи о том месте, где ты видел дом Мисао.

"Это должно помочь. У меня есть несколько способов отыскать ее, но нужно хоть одно место, где она действительно бывала, причем совсем недавно" — сделал он небольшое пояснение девушке.

— Понятия не имею, — не слишком разборчиво бросил он в лицо ассасину, неохотно поднимая голову. — Проще убить меня, чем добиться правды.

— Да мы знаем, Стефи, — устало согласилась с ним итальянка. — Ты ведь этого и добиваешься?! Только Дамону нравится твоя грустная мордашка, и с этим я уже ничего не могу поделать. Поэтому подыши еще пару столетий.

"Убрать эту пресловутую защиту от Силы никак не получится?" — решила еще раз уточнить Фрэнки, молитвенно складывая руки на груди. Толку заниматься допросом, если младшенький ушел в глухую несознанку. Ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу.

"Я пробовал, Фрэнки" — безнадежно возвестил Александр. "Мисао оказалась хитрее своего братца, и как следует приложилась к его голове".

— Тогда потащили его наверх! — вышла из себя итальянка, поднимая за локоть податливое, точно желе, тело Стефана. — Надоело мне устраивать для него сантименты. Пожалуйста, подьте-нате, пардоны, блин, всякие… Пусть любуется, если не ослепнет.

— Подожди, — остановил ее всегда невозмутимый хашишин. — Ты же понимаешь, что он не по своей воле молчит. Пусть отойдет, а потом поговорим более спокойно. Кажется, лучше отправить его спать, потому что он действительно выглядит неважно. Я могу с ним побыть, пока вы с Дамоном будете решать, как поступить дальше. Разумнее всего было бы уехать отсюда куда-нибудь не очень далеко, и уже оттуда вести поиски, но это сугубо мое мнение, — добавил он, сильной рукой придерживая за плечи еле держащегося на ногах вампира. О причинах такой слабости догадаться было нетрудно. Схватка с братом отняла у него много сил, восстановить которые он не посчитал нужным.

Юноша покорно брел за своим проводником, не отдавая себе отчета в происходящем. Больно, как же ему было сейчас больно! Лиса… Все ее рук дело. Он чувствовал ее властный голос в голове и не мог сопротивляться. Даже сейчас, когда она исчезла в неизвестном направлении, он был вынужден выполнять ее дурацкие приказы. И только одну вещь совершил вполне осознанно — он отказался от Елены.

Сильный удар по лицу пришелся как нельзя кстати. Физическая боль приносила удовлетворение, заставляя на время отвлечься от детального изучения зияющей пустоты внутри себя. И только слух никак не желал отключаться. Каждые несколько секунд он слышал шелестящее дыхание Елены, ее нежный шепот и неистовые поцелуи, которыми она осыпала лицо, шею и руки ненавистного старшего брата. Он не понимал, чем заслужил настолько зверское наказание, и жаждал избавиться от всех сверхспособностей одновременно. И никогда больше не вспоминать сегодняшний вечер.

Корвинус не успел придержать слабеющего на глазах Стефана, и тот с высоты своего роста упал на диван, внушительно приложившись лицом об обивку, наделав при этом достаточное количество шума. Ассасин осторожно присел рядом, внимательно изучая повернутое к нему в полупрофиль напряженное лицо, а потом заставил юношу уснуть.

— Я думаю, он одержим, — пробормотал мужчина так тихо, чтобы его слова сумела расслышать лишь стоящая за спиной итальянка.

Елена с видимой неохотой взялась за ручку двери, испытывая огромное желание попросить вампира воспользоваться окном. Показываться на глаза Стефану у нее не было ни малейшего желания.

— Пойдем, — печально вздохнул Дамон, осторожно подталкивая ее в спину. — В лучшем случае он просто убедится в моей неповторимой чудовищности, в худшем — припишет мне изнасилование. Поверь, ты для него ангел.

— Если бы это было так, — поддержала она его тяжелый вздох. — Иногда мне хочется убить себя только за чрезмерный эгоизм, — как бы пожаловалась она мужчине, из последних сил толкая дверь вперед. — Самое противное во мне то, что я сделала это нарочно.

— Я знаю, — улыбнулся он. — Ты все чаще стала напоминать мне одного человека, знакомством с которым я могу похвастать уже очень долгое время.

— Все так ужасно? — окончательно пала духом девушка, делая несколько коротких шагов к лестнице. — И кого же я тебе напоминаю?

Пулей в голове проскочило одно совершенно отвратительное сравнение, которое она постаралась вычеркнуть из своих мыслей раз и навсегда. Только не Катрина…

— Меня, — просто ответил вампир. — Болью отвечать на боль, царапаться еще до того, как другие начинают угрожать когтями. Первой мыслью, которая проскользнула у меня в голове, едва я увидел на пороге спальни самозабвенного воришку-братца, было сделать нечто подобное и обязательно в замедленном режиме. Но я не смог…

— Почему? — совсем уж растерялась Елена, замирая в полушаге от первой ступеньки. Она никак не могла отделаться от ощущения, что ее мужчине очень сильно не нравится та ситуация, в которую их обоих загнало ее необъяснимое желание досадить всему миру.

— Не хотел, чтобы ты восприняла это так, будто я пользуюсь тобой, — не слишком охотно признался он, в который раз вынужденно останавливаясь рядом с девушкой.

— Дамон, — мгновенно занервничала она. — Честное слово, я не хотела этой демонстрации. Просто все так получилось…мне не нравится то, что он говорит. Ты не чудовище, я люблю тебя, люблю по-настоящему! Ничего не придумываю и не идеализирую! И я просто…просто хотела дать понять, что…

— Тише, — перебил ее вампир на полуслове, нежно прижимая указательный палец к губам. — Тебе не нужно оправдываться. Когда я сказал, что ты стала похожей на меня, то имел в виду кое-что другое.

— Что же? — одними глазами спросила девушка, всей грудью вдыхая терпкий аромат его кожи. Ее очаровала сама мысль о том, что когда-нибудь она сможет похвастать таким же набором душевных качеств, каким обладает ее мужчина.

— Об этом потом, — категорично отказался от дальнейшей беседы Дамон, смутно начавший осознавать происходящее внизу.

Он рассеяно чмокнул девушку в губы, легко пробежавшись ладонями по волосам, а затем стал спускаться вниз, для надежности спрятав ее за свою спину.

В гостиной вовсю суетилась Франческа, носившаяся из угла в угол на третьей космической скорости. Она о чем-то очень оживленно спорила с Алексом, попеременно выдвигая одно странное предложение за другим.

— Не надо ничего с этим делать, — твердила она будто самой себе. — Я понятия не имею, что это за штуковина. А если он умрет? Ты знаешь, что со мной сделает наш герой-любовник? К сожалению, я не Елена, которую он холит и лелеет, с готовностью оправдывая любые ее проявления. Мне суждено будет пасть смертью храбрых.

— Фрэнки, выслушай меня, пожалуйста, — попытался перебить ее бурный диалог с собой ассасин. — Это всего лишь…

— Разумеется, за брата он будет рвать, — схватилась за голову итальянка. — Ужас! Это определенно хреновая шутка с твоей стороны, дорогой Господь. Какая к черту одержимость? Кто из нас всерьез увлекся эзотерикой? Он ведь не отъедет в места довольно жаркие? Алекс, скажи мне, что я еще подышу пару тысячелетий!

Не успела она повернуть полное надежд лицо в сторону склонившегося у дивана мужчины, как наткнулась взглядом на недобро блеснувшие в темноте черные глаза, а в следующую секунду друг уже оттолкнул от неподвижно лежащего тела брата прежнюю "сиделку", задав всем присутствующим один очень четкий вопрос:

— Что произошло?

— Очевидно, это малах, Дамон, — спокойно пояснил ему Корвинус. — И насколько я могу судить, ему по меньшей мере пару месяцев от роду. По идее, он должен был убить его за такой срок, но Стефан жив и даже способен понимать действительность.

— Уведи Елену, — обратился вампир к подруге. — И не возвращайся, пока я не позову. Живо!

Фрэнки тихо ойкнула у него за спиной, в мгновение ока оказываясь рядом с прикованной к месту девушкой. Она быстро схватила ее за руку и поволокла к двери, старательно подбирая правильный поток Силы, чтобы убрать лишние вопросы, но не слишком-то переусердствовать. Выйдя во двор, вампирша нервно огляделась по сторонам, как бы изучая "периметр", а потом устало опустилась прямо на ступеньки, усаживая Елену не на холодное дерево, а на собственные колени.

— Посмотри на меня, — осипшим голосом попросила итальянка, поднимая за подбородок потерянное лицо. — Я все объясню чуть позже, а сейчас давай спокойно подышим воздухом, идет?

Девушка кивнула в ответ, расслабленно уронив голову на плечо подруги Дамона. Франческе стало безумно неудобно за сделанное, но другого выбора у нее просто не осталось. Силой пришлось бы воспользоваться в любом случае, потому что меньше всего ей хотелось, чтобы эта маленькая девочка своими глазами наблюдала за "исцелением" пусть и бывшего парня. Через секунду на пороге появился немного взволнованный Алекс и, не говоря ни слова, кинулся к машине.

Дамон тем временем пытался разобраться с очередной неприятностью, которую устроил ему пакостник-братишка. Не теряя ни секунды, он разодрал рубашку Стефана, и в очередной раз вынужден был признать очевидную любовь братца к доставлению ему неприятностей.

— Сколько раз говорил тебе, что не стоит дружить с лесной братией, — невесело улыбнулся мужчина, с тщательностью оглядывая едва различимую царапину, которая вряд ли могла стать такой уж смертельной. И все-таки была ею. — А ты все твердил: "Отвратительно питаться человеческой кровью, это делает нас монстрами". Вот теперь наслаждайся подарком лисички.

Вслух он мог ничего и не произносить, потому что юноша находился в каком-то бессознательном состоянии и вряд ли имел возможность его слышать. Это был своего рода психологический прием, просто чтобы отвлечь себя от лицезрения скверного цвета лица Стефана и тяжелых хрипов, вызванных затрудненным дыханием.

Вампир не решался сделать что-либо до возвращения Алекса, которого минутой раньше отправил на поиски необходимого количества свежей крови. То, что младшенький не выкарабкается из этого "болота" без надлежащего количества Силы, он понял сразу же, как только коснулся его сознания.

— Несправедливая эта штука — жизнь, — тихо бормотал Дамон, лихорадочно прокручивая в голове все способы "лечения". Почему-то вариант напоить его своей кровью казался очень глупым, хотя пришел на ум первым делом. Он понятия не имел, как избавиться от малаха в домашних условиях (да и в любых других), зато знал, кому вполне по силам сделать эту грязную работенку. — Всего пару часов назад я милостиво разрешил тебе жить дальше, а ты испортил этот благородный порыв.

Елена…Она уже однажды вытащила подобную дрянь из тела старшего Сальваторе, значит, может сделать это еще раз или же хотя бы объяснить, что вообще нужно делать. Но он отчаянно не хотел звать ее. Нет, отнюдь не из ревности, а из желания уберечь свою любовь. Даже ему, видавшему виды бессмертному, становилось не по себе от одного взгляда в расширенные от ужаса зеленые глаза с чудовищно узкими зрачками, никак не реагирующими на свет. Глядя на них со стороны, можно было принять их за стеклянные.

В бездумном разглядывании посеревшего лица брата, на котором медленно стали проступать кристально-чистые капельки пота, прошло несколько томительных минут. Вампир бросил попытки отыскать причину, подкосившую здоровье родственника. Судя по всему, Мисао предусмотрела все с маниакальной точностью. Юноша словно находился в каком-то бестелесном коконе, не пропускающим через себя Силу.

— Почему так долго? — гневно обернулся мужчина на тихий звук шагов Александра, несущего на руках довольно молодую на вид девушку.

— Ночь на дворе, — выдохнул ассасин, опуская прямо на пол бессознательное тело. — Пришлось вытаскивать ее из кровати, а прежде добиться приглашения. Иногда меня серьезно раздражают эти дурацкие условности. Ты как? Жажду в состоянии контролировать?

— Еще бы, — хмыкнул в ответ Дамон. — Думаешь, он сможет пить сам?

— Рискнем, — бодро отозвался Главный, надкусывая запястье "донора". — Если честно, я не подумал о подобном методе. Поэтому должен признать твою правоту. "Нет возможности применить Силу извне, попробуй ввести ее внутрь", — восхитился он самому разумному способу решения этой странной загадки.

— Можешь пользоваться в будущем, — милостиво разрешил вампир, сосредоточенно дожидающийся реакции брата.

Пара капель ароматной девичьей крови соскользнула с запястья и очутилась на посиневших губах юноши, не принеся замершим в ожидании мужчинам и намека на успех. Старший Сальваторе чертыхнулся сквозь зубы, и крепко сжал пальцами челюсть Стефана, заставляя рот приоткрыться.

— Упрямство у нас в крови, — рассмеялся он, замечая мимолетную перемену в зеленых глазах. Сначала в них промелькнул страх, мгновенно сменившийся жесткостью. Он отчаянно попытался мотнуть головой в знак ярого сопротивления, выражая тем самым свою извечную позицию: "Человеческую кровь пить не стану!".

И все-таки ему ничего не оставалось делать, кроме как глотать. В противном случае юноша просто захлебнулся бы.

— А теперь, мой дорогой братец, заткни чем-нибудь рот и просто терпи, — с ласковой улыбкой любителя поиздеваться обратился к нему вампир, поднося к лицу сверкнувшее в тусклом свете луны лезвие ножа. — Кричать нельзя, как и ругаться матом, потому что тебя может услышать Елена. И поверь мне, делаю я это только ради собственного удовольствия.

В течение двух следующих минут он взвешивал все "за" и "против" подобного хирургического вмешательства, одновременно пытаясь уловить хоть что-то из размышлений Корвинуса. Оба сходились во мнении о том, что вытащить эту штуковину необходимо немедленно, но боялись действовать решительно. Причина была только одна: так называемая царапина располагалась прямо под сердцем и малейшая неосторожность дорого обойдется Дамону.

— Два месяца, говоришь? — шепотом уточнил он у ассасина. — И каких размеров эта тварь?

Алекс молча сжал кулак, наглядно демонстрируя свой ответ братьям. К слову, Стефан уже был в сознании, изо всех сил стараясь отодвинуться от безостановочно кровоточащего запястья девушки, на которую мало обращали внимания мужчины. По всей видимости, ее жизнь интересовала только младшего Сальваторе.

— Знаешь, братишка, я всегда чувствовал в себе тягу к врачеванию, — ехидно оскалился вампир, осторожно надрезая кожу в самом безопасном на его взгляд месте. — Мечтал спасать людей, лечить израненные души, приносить радость безутешным семьям, — с горящими от искреннего восторга глазами, перечислил он.

Юноша пытался не вслушиваться в благоглупости брата до тех пор, пока боль не стала совсем уж невыносимой по своей природе. Тогда он изо всех сил сжал челюсти, напоминая себе о необходимости молчать, чтобы не напугать Елену.

— А потом я передумал, — продолжил свою мысль мужчина, резко проникая пальцами внутрь довольно глубокой раны. — Стал вампиром, обзавелся другими ценностями, поменял взгляды на многие вещи. И до сих пор жалею об этом. Вот увидел тебя умирающего, и тут же подумал: "Ну не может он отойти к праотцам в расцвете лет". Хотя нет, вру. У меня для тебя осталась еще парочка сюрпризов, поэтому надо побегать еще в этом мире. Кстати, — очень громко воскликнул Дамон, привлекая все внимание брата к собственному голосу, потому что буквально секунду назад нащупал какое-то склизкое существо внутри, а сейчас безуспешно пытался сжать его, причиняя тем самым действительно адскую боль. — Ты так и не поинтересовался, где находишься. Неужели не любопытно?

— И где? — просипел Стефан, с еще большей силой стискивая челюсти. Ладони сами непроизвольно вжались в кулаки, а аккуратно остриженные ногти прорвали кожу на внутренней стороне кисти. Такой боли за все пять столетий ему еще не приходилось чувствовать никогда. Все тело сотрясала крупная дрожь, а с языка вот-вот готовы были сорваться отнюдь не парламентские речи. В какой-то момент его вдруг страшно развеселил тот факт, что он владеет такими "шикарными" познаниями в ненормативной лексике.

— В пыточной Гринписа, — заразительно расхохотался мужчина своей же шутке, хотя веселья в себе вообще не ощущал. — Я ведь предупреждал тебя, что нельзя питаться невинными зверушками. У них ведь есть семьи, знакомые, защитники…но разве ты слушал мои наставления?

Юноша только успевал удивляться поведению брата. И где-то глубоко внутри жарким костром стала разгораться бесконечная благодарность, придавая ему сил для стойкого терпения дальнейших мучений. Все-таки Дамон был неисправимым садистом.

— Про колечко ничего не хочешь мне рассказать? — решил пойти вампир путем обоюдной беседы, потому что младший Сальваторе медленно и верно стал терять сознание.

Александр тем временем дорывал остатки покрытой бурыми пятнами рубашки, дабы перевязать искусанное запястье их ночной "трапезы", которая уже отдала достаточное количество крови. Затем поднял ее на руки и понес наверх, чтобы уложить в постель. Отвезти девушку домой он пока не решался, потому что в любую секунду мог понадобиться местному "лекарю".

— Оно у нее, — прохрипел Стефан, с ужасом вспоминая обо всем, что натворил за последние дни. — А кольца Катрины у меня нет.

— Неужели потерял? — сделал удивленное лицо мужчина, в победном жесте вскидывая руку вверх. Ему удалось-таки зацепить виновника всех своих бед — малаха.

— Нет, — печально улыбнулся младший брат, со всей силы ударяя кулаком по близстоящему журнальному столику, от чего тот в одно мгновение превратился в груду концентрированной стеклянной крошки. — ШИНИЧИ! — заорал он во всю мощь легких, напрочь забывая о необходимости молчать ради спокойствия Елены. Уж слишком нестерпимой стала боль.

— Ладно-ладно, не кипятись, — неестественно рассмеялся вампир, осторожно вытягивая из груди брата практически полностью погруженную туда ладонь. — Лучше скажи, ты помнишь о сегодняшнем разговоре?

— О Елене? — безнадежно пытался отвлечься от собственных ощущений юноша, прикладывая к этому все усилия. Даже имя любимой девушки не вызывало в нем того нежного трепета, какой бывало охватывал его раньше.

— О ней, братишка, о ней, — ласково протянул Дамон, упираясь рукой в край дивана, чтобы в следующую секунду со всей дури рвануть крепко зажатую в железной хватке пальцев тварь на себя, и покончить с нечеловеческими мучениями Стефана.

— Помню, — искренне признался юноша. — И свое обещание…держаться подальше…Я ТОЖЕ ПОМНЮ! — в последний раз прокричал младший вампир, неосознанно пытаясь подняться на ноги.

— Э-э нет, больной, — с сияющей улыбкой на лице остановил его брат. — На отстрел бурундуков ты еще успеешь, а пока полежи. И заодно постарайся заставить рану затянуться быстрее с помощью Силы. Хоть помнишь, как ей пользоваться?

Тот молча мотнул головой в ответ, с нескрываемым удовлетворением закрывая глаза. И уже через несколько секунд уснул, вызвав тем самым у вампира большие сомнения относительно истинности своей бессмертной сущности.

— В курсе, что с этим делать? — протянул он Алексу на вытянутой ладони окровавленное и бесформенное нечто, больше похожее на неаппетитный кусок какого-то желе.

С размерами ассасин немного ошибся, что ничуть не расстроило их обоих.

— Ведьмы, я так понимаю, здесь нет? — с отвращением оглядывая ладонь Дамона, протянул Корвинус. — Тогда заняться этим стоит мне. И я не советовал бы тебе так спокойно держать его в руках.

— Тогда держи, а я пошел, — бросил он прямо в мужчину малахом, направляясь в ванную. На сегодня с него было достаточно добрых дел, а ведь еще предстояло убрать гостиную, которая представляла собой самое отвратительное зрелище. Через несколько минут окончательно придет в себя Стефан, а следом и Елена, которую драгоценная подруга усыпила всего на несколько десятков минут. И ему вовсе не хотелось, чтобы принцесса когда-нибудь увидела нечто подобное своими восхитительными глазами цвета безоблачного летнего неба.

 

Глава 23

Франческа влетела в пансион на крыльях бескрайнего счастья, радостно чмокнула в щеку друга, бодро отрапортовав о выполненном поручении, а потом со звонким смехом понеслась наверх, чтобы заняться самым любимым занятием — подколки Стефана.

— Доброй ночи, подросток! — весело защебетала она, без стука врываясь в его комнату.

— И тебе привет, — без всякой радости на лице отозвался вампир, резко вытягивая руку вперед, чтобы поймать брошенный в его сторону пакет.

— Купила тебе парочку новых рубашек, — хищно улыбнулась итальянка, с любопытством разглядывая порозовевшие щеки. Он все еще был очень слаб, с трудом разговаривал и двигался, но в целом выглядел намного привлекательнее того бессмертного, что умирал у всех на глазах часом ранее.

— В час ночи? Купила? — недоверчиво хмыкнул юноша, избавляясь от явно дорогой упаковки самой обычной на вид мужской сорочки. Удивительное дело, но с цветом ей удалось угадать почти стопроцентно: нежно бежевый оттенок был одним из его любимых.

— Ага, нарвалась на распродажу, — беззлобно съязвила итальянка, садясь на край постели. — Ты извини меня за сегодняшнее, ей Богу, не знала, что тебе будет так погано.

Стефан невольно улыбнулся теплоте, зазвучавшей в ее голосе, а потом сокрушенно опустил голову вниз, отчетливо вспоминая тот день в ангаре и то, что он сделал этой девушке. По его теперешним ощущениям, прощения просить предстояло явно не ей.

— Ну, Стеф! — неправильно истолковала она тягостное молчание. — Давай без детского сада! Я правда люблю тебя где-то глубоко в душе. Думаю, даже слишком глубоко. И всегда предпочитала обходиться без насилия, но так уж получилось, что за твоего брата я готова рвать глотки. Знаю, тебя это смущает и отталкивает, но я и не предлагаю становиться друзьями. Просто прости меня и не держи злобы. Видит Дьявол, мне очень плохо спится в подобных случаях!

— Я думал, ты не спишь, — удивленно хохотнул юноша, похлопав ее по плечу, точно старого друга, с которым очень давно не виделся. — И все нормально, правда.

— Слушай, а вот сейчас я вполне искренне хочу тебя поцеловать, — громко засмеялась Фрэнки, в который раз демонстрируя вампиру свою истинную сущность. Другую такую бессмертную вряд ли можно встретить в этом недобром мире.

— Валяй, — поддержал ее задорное настроение Стефан, подставляя щеку.

Итальянка как-то странно на него покосилась, а потом быстро забралась с ногами на постель, обвила руками шею прибалдевшего от ее резкости мужчины и легко коснулась его губ своими, давая ему шанс тут же отвернуться или же отодвинуться, которым он не воспользовался.

— Странно, да? — тихо спросила она, выражая тем самым свое собственное удивление. — Мы ведь люто друг друга ненавидим, а сейчас я слышу твое сердце, и прекрасно понимаю, что это значит. Ты любишь Елену, я — Дамона, и вроде бы это глупо…

Девушка на секунду опустила веки, старательно пытаясь сосредоточиться на своей мысли, дабы закончить ее до конца. Мягкое тепло дыхания вампира окутало ее лицо, заставляя придвинуться ближе к нему, а странный блеск зеленых глаз заставлял что-то болезненно сжиматься внутри. Она понимала, что пугает своим поведением не только себя, но ничего не могла с этим поделать. Впервые в жизни Стефан Сальваторе показался ей не жалким младшим братишкой ослепительного Дамона, а красивым мужчиной, заслуживающим пристального женского внимания.

— Просто попробуем, — пробормотала Франческа, уговаривая скорее саму себя, нежели похолодевшего от непривычных ощущений юношу.

Он и представить себе не мог, что всего через несколько минут после болезненного осознания ужасной боли от окончательного расставания с Еленой, сможет с такой охотой прижимать к себе другую девушку. И уж в страшном сне ему никогда не могло привидеться то, что этой особой станет ненавистная каждой клеточке его тела итальянка. Только последней стадией сумасшествия, которое наступило после потери любимой, можно было объяснить все его дальнейшие действия.

Полностью помогло забыться то, что Фрэнки ничем не напоминала его любовь. От нее совершенно иначе пахло, она не была такой хрупкой и притягательно нежной, зато прекрасно знала, чего хочет, и уверенно этого добивалась.

На третьей минуте этого странного по своей природе поцелуя в дверь тихо и очень неуверенно поскреблись. Девушка в одно мгновение оказалась у огромного распахнутого настежь окна и постаралась выровнять дыхание в кратчайшие сроки. Они оба еще не знали, что навестить их пришел не кто иной, как сам Дамон.

Поскольку дверь ему никто не открыл, он решительно распахнул ее, с убийственно серьезным выражением на лице переступая порог комнаты.

— Вы же знаете, что я могила, — спешно успокоил он недавно обжимавшуюся самым откровенным образом парочку.

— То-то и оно, что знаем, — мрачным взглядом смерила его подруга.

— Ладно, я все равно шел сюда не за этим, — отмахнулся от ее красноречивых переглядываний вампир. — Алекс уехал час назад. Случаем, не знаешь, где он? Нам ведь надо ехать. Если кое-кто забыл, то я напомню, что день отнюдь не мое любимое время суток на данном этапе, — он бросил презрительный взор брату, прекрасно понимая, какую волну вины вызовет этим простым действием.

— Не знаю, — буркнула сильно раскрасневшаяся итальянка. — Я же не поехала с ним, потому что ты просил отвезти ту девчонку домой. Елена все еще спит?

— Да, она очень устала, — совершенно другим голосом ответил мужчина, искоса наблюдая за реакцией младшенького при упоминании чудесного имени.

— Ты собираешься ей что-то объяснять? — с готовностью ухватилась за предоставленную возможность свести все мысли о недавно произошедшем случае на нет.

— В общих чертах, — отделался туманным ответом друг, с минуты на минуту ожидая внесения в разговор лепты Стефана, который просто обязан был возмутиться бесчеловечностью брата и указать ему на чудовищно несправедливое отношение к Елене, от которой нельзя скрывать все происходящее! "Она сильная и со всем справиться" — вот, что он ожидал услышать в первую очередь.

— Я хотел бы извиниться перед ней, — неуверенно посмотрел юноша на брата. — Если, конечно, ты позволишь мне это сделать.

Первым желанием Дамона было ответить высокомерное "Нет" и гордо удалиться, чтобы дать возможность брату упасть в ту же яму из боли и тоски, в которой много раз побывал старший Сальваторе. Вспомнить хотя бы тот день, когда он пытался увидеть Елену, только вернувшуюся с "того света". Никто не проявил тогда должного великодушия, а ведь она была нужна ему: физически, точно бесценные крупицы ледяной воды в жаркий полдень в прожженной зноем пустыне.

— Я передам ей твое пожелание, — лукаво ухмыльнулся он, мысленно настраивая себя сразу же отпустить девушку, как только она проснется. — А пока собирайте вещички. Да, Фрэн, нужна будет машина, — решил напомнить он подруге о двухместном Вейроне. — Что-нибудь приличное по возможности. Далеко мы не поедем, но все же… Не бежать же тебе за Бугатти, а Стефан?

В последний раз окинув взглядом спальню брата, вампир вышел за дверь, с искренней улыбкой на лице вспоминая о причине своего хорошего настроения.

— Не вздумай комментировать ничего, — зло пригрозила Франческа, невежливо тыкая указательным пальцем в сторону Стефана. — Он всегда будет моим другом, даже если ты считаешь иначе. А еще знаешь что?

— Что? — обреченно спросил юноша.

— Теперь я понимаю Елену по-настоящему, — полушепотом призналась итальянка, в следующую секунду грациозно перекидывая ноги через подоконник. — Я за машиной. Не желаешь поучаствовать в воровстве?

— Н…да, — неуверенно воскликнул он, чувствуя странный прилив бодрости.

— Тогда прыгай, а дальше я объясню, — подчеркнуто безразлично проинструктировала девушка, наклоняясь всем телом вперед, а потом оттолкнулась ногами от стены и прыгнула, перекрутившись в воздухе несколько раз. И уже через мгновение по-кошачьи встряхнулась, мягко приземляясь на ноги. К ее удивлению, младший Сальваторе уже стоял в нескольких метрах от нее, лениво прислонившись к стволу дерева. Весь его вид буквально кричал о том количестве самодовольства, которое можно встретить только у представителей этой славной итальянской фамилии.

Кэролайн жалобно проскулила, когда услышала звук поворачивающегося в двери ключа, и зажмурила глаза, притворяясь спящей. Спокойной ночи ждать не стоило, потому что вернулся довольно долго отсутствующий Дамон.

— Спишь, красавица? — тихо спросил он, подходя к кровати.

Девушка не знала, чего он ожидал в ответ, поэтому просто перевернулась на другой бок и постаралась дышать ровнее, как и подобает спящему человеку.

— Глупо прикидываться, — издал гнусный смешок вампир, бесцеремонно стягивая с нее одеяло. — Я очень устал, поэтому давай без лишних игр. Кстати, тебе привет от твоего обожаемого кровососа. Он слезно просил меня поцеловать тебя, поэтому поднимайся.

Она содрогнулась всем телом при упоминании любимого мужчины и повернула к своему мучителю донельзя злое лицо.

— Где он? — сердито спросила Кэр.

— Вроде я не разрешал тебе задавать вопросы, — нахмурился юноша.

— Да плевать я хотела на твое разрешение! — неожиданно для самой себя вспылила девушка. — Где Кайлеб? Отвези меня к нему, немедленно! А затем можешь делать со мной, что угодно твоей поганой душе! Отпустишь его и развлекайся в свое удовольствие!

— Какая выразительная самоотверженность, — мрачно восхитился вампир. Похоже, что он действительно пребывал в самом скверном расположении духа, и с удовольствием готов был поддержать боевой настрой своей пленницы, чтобы вдоволь насладиться ее чрезмерной эмоциональностью. — Слушай, зачем тебе этот жалкий хашишин? Мне всегда нравились такие девчонки: дерзкие, капризные, соблазнительные…

— Только через мой труп! — грубо перебила она мужчину.

— Даже так? — яростно прищурил глаза Дамон. — Я ведь очень легко могу это устроить.

— Тогда зачем же тянуть? — не менее агрессивно отозвалась девушка, поднимаясь с кровати. Она обошла ее вокруг, бесстрашно остановилась прямо перед немного растерянным на вид вампиром, а затем резко повернулась к нему спиной. — Можешь сделать это прямо сейчас, но уж извини, буду стоять именно так. Сил смотреть на твою мерзкую рожу у меня не найдется.

Несколько секунд в комнате стояла тишина, звоном отдававшаяся в ушах Кэролайн. Она понимала, что сделала все, чтобы лишить себя последних шансов к спасению, и ее жизнь сейчас не стоит и двух центов. Но все же продолжала спокойно стоять спиной к смерти, каждое мгновение ожидая того самого удара, который положит конец затянувшемуся кошмару.

Она считала, что накопила в себе достаточно злости к этому мерзавцу, чтобы потерять малейший намек на страх перед ним. И все-таки не сумела сдержаться, когда ее плеч коснулись холодные ладони, следом отнюдь не нежно, а скорее повелительно, потянули на себя, и легкий шепот прошелся по телу волной липкого страха:

— Ты думаешь, что хитрее меня, но очень сильно ошибаешься. Я никогда не терял голову от смазливой мордашки. В следующий раз я покажу тебе, каким бывает мой гнев на вкус.

Девушка неосознанно кивнула головой в знак понимания, мгновенно растеряв весь своей боевой пыл. Она уже поняла, что эти угрозы вполне реальные, и в ближайшем будущем ей предстоит прочувствовать их опасность на собственной шкуре, если так и не удастся совладать со своим характером. Он не был Кайлебом, которого заводили подобного рода игры, не ведал человечности, и умел по-настоящему пугать, оставаясь притворно ласковым.

Вот и сейчас, с бешенством признавая свое поражение, Кэр через силу терпела отвратительные прикосновения его рук и тяжелое дыхание, вызывающее лишь стойкое омерзение. Ему нравилась ее реакция, что и заставило идти на крайние меры. Неизвестно как, но ей все же удалось вывернуться в его объятиях, чтобы смело и открыто посмотреть в глаза самому отвратительному существу на этой планете.

— Просил поцеловать, говоришь, — игриво улыбнулась она, чуть приподнимая одну бровь, а потом с тихим стоном впилась ему в губы, мимоходом отмечая всю неприглядность своего поведения. Никакой уверенности в том, что и этот план сработает, у нее не было. Решившись добираться до цели вслепую, она вынуждена была использовать любые методы.

К ее огромному удивлению, вампир отшатнулся в сторону сразу же, как только ей удалось немного расслабить хватку его пальцев и в какой-то незначительной степени добиться отзывчивости.

— Не делай этого больше, — тяжело прохрипел он, прислоняясь спиной к стене. Его всего трясло крупной дрожью, а над верхней губой отчетливо проступили капельки пота.

Девушка попыталась сделать к нему шаг навстречу, но была остановлена вытянутой вперед рукой.

— Я не буду повторять дважды, — зловеще предупредил он, сгибаясь пополам точно от невыносимой боли в животе.

— Тебе плохо? — осторожно спросила Кэролайн, наклоняясь, чтобы внимательнее рассмотреть белое до синевы лицо. Неожиданно ей стало его безмерно жалко. Пусть он монстр, самое отвратительное на вид чудовище, но, возможно, это всего лишь маска, которой суждено прятать истинное лицо этого вампира. Собственный опыт подсказывал, что бессмертные как раз очень большие любители подобного рода "украшений".

— Пошла ты на…, - безэмоционально посоветовал Дамон, с усилием опуская трепещущие, словно крылья бабочки, веки с выразительно густыми черными ресницами удивительной длинны. — Мне очень хорошо.

— Я могу чем-то помочь? — никак не отреагировала на пещерную грубость девушка, зачем-то подхватывая под руки съезжающего по стене мужчину. Удержать ей его явно было не под силу, поэтому они оба упали на пол, уронив при этом стоящую неподалеку прикроватную тумбочку. Хватило одного беглого взгляда на чуть приоткрытый рот, чтобы понять причину подобного самочувствия. Он был голоден.

В последствие ей так и не удалось определить хоть один пункт, согласно которому она поступила разумно, когда протянула ему запястье, натягивая на лицо снисходительную улыбку. В тот момент рядом с ней был не выживший из ума вампир, помешанный на мести, а совершенно беспомощный молодой человек, который в одну секунду лишился Силы. И болезненное покалывание в груди явственно говорило Кэр о том, что бросить его в таком состоянии будет самым настоящим сволочизмом с ее стороны.

Она подобралась ближе к мужчине, осторожно приподняла его голову за подбородок и прижала к губам приятно пульсирующее запястье, свободной рукой зарываясь в абсолютно прямые черные волосы.

— Может, хоть после этого ты отдаленно напомнишь мне человека, — ласково прошептала девушка, явно уговаривая его укусить себя.

— Я сказал, пошла к черту! — попытался оттолкнуть ее вампир, даже не сумевший самостоятельно подняться на ноги. — Проваливай! Что именно тебе неясно?

— Сначала скажи мне, где Кайлеб! — с легкостью поддержала его полный ненависти тон Кэролайн. — Потом можешь подыхать здесь в одиночку хоть до скончания веков!

Не надо быть сведущим в психологии, чтобы понять причины такой ярко выраженной агрессии Дамона. По всей видимости, он привык быть сильным и независимым бессмертным, а тут растерял все свои способности в одну секунду, да еще на глазах у девчонки, которой беззастенчиво демонстрировал свою власть в течение достаточного количества времени. Мало того, его безмерно удивил тот факт, что она не бежит от него со всех ног, а старается помочь. Подобный альтруизм просто не желал укладываться у него в подсознании.

— Сумка, у двери, — неожиданно спокойно произнес он, взглядом указывая на спортивного вида рюкзак, нечто вроде походного, только более скромных размеров. — Принеси.

Более конкретно выразиться он не сумел — язык не желал ворочаться с необходимой быстротой, а во рту пересохло настолько, что и эти слова показались тяжелейшим испытанием.

— Хорошо, — проклиная себя за идиотскую жалость, пробормотала девушка, подтаскивая неподъемную ношу к сильно ослабевшему за последние несколько минут мужчине.

— В коридор, — хрипло попросил он. — Пожалуйста, Кэр.

Она резко развернулась на носочках, а потом резво зашагала на направлению к двери, покорно выполняя просьбу вампира. Оставалось только мысленно наградить себя титулом самой Кретинской Кретинки, а потом стоя поаплодировать своей же придурковатости. Зачем вызвалась помогать этому мерзавцу? Чего добилась своей неуместной добротой? Сейчас эта пиявка восстановит свою чертову Силу и начнет сыпать "благодарностями" направо и налево, а потом с тупой ухмылкой на лице извиняться за доставленные неудобства! Но ведь не могла же она просто так уйти, потакая его очередному капризу? Не зная, где и как искать Кайлеба?! Да и куда идти-то? Без машины, денег и всего необходимого, максимум куда она доберется, так это до ближайшего перекрестка, где ее уже будет поджидать довольно осклабившийся любитель острых ощущений! А итог все равно будет одинаков: он найдет способ сделать ей больно.

Так прошло томительных десять минут, за которые девушка успела перейти из состояния "Паника" в усталую форму "Я больше так не могу", а потом дверь номера открылась, являя ей донельзя счастливое лицо Дамона. При этом, разумеется, чертовски-привлекательное, что она умудрилась отметить в первую очередь.

— Не желаешь прогуляться? — вежливо и очень тепло спросил он. — Последние дни были не самыми приятными в твоей жизни, поэтому я кое-что хотел бы изменить.

— Знаешь, давай оставим все как есть, — не восприняла его предложение с должным воодушевлением Кэролайн. — Мне совершенно без разницы, где ты собираешься мучить меня следующие двадцать четыре часа. Свежий воздух не сделает твое любимое занятие более приятным лично для меня.

— Обещаю, что сегодня все будет иначе, — немного смущенно потупил глаза в пол мужчина, делая два решительных шага вперед. — Правда, ты очень мне нравишься.

— Знаю, — ехидно поддакнула она ему. — Каждое утро смотрюсь в зеркало и вижу следы твоей симпатии по всему телу. И это ничего, что они болят, потому что я ко всему успела привыкнуть. Ты хочешь погулять? Пожалуйста, я не собираюсь с тобой спорить. Отпусти моего мужчину и делай, что пожелаешь. Думаю, в третий раз я повторю то же самое, поэтому не стоит переспрашивать.

Вампир несколько секунд смотрел на нее самым внимательным образом, точно старался запомнить на долгие-долгие годы, потом резко хлопнул дверью и скрылся в комнате, оставив после себя на лице Кэр совершенное потерянное выражение.

Елена с липким ужасом на сердце проснулась от очередного кошмара с участием совершенно другого Дамона, решительно нащупывая рядом с собой бесподобно нежную и мягкую ладонь любимого мужчины, в которую незамедлительно вцепилась железной хваткой оголодавшего хищника.

— Дурной сон? — тихо, но очень ласково спросил вампир, с готовностью обнимая смысл своей вечной и теперь уже неповторимо прекрасной вечной жизни.

— Просто ужасный, — плаксиво пожаловалась девушка, медленно отогреваясь в пылающих светом объятиях. — Я уже начинаю подумывать над тем, чтобы попросить тебя будить меня в подобные моменты. Мне категорически не нравятся эти игры подсознания.

— А что именно снилось? — сокрушенно спросил он, жалея о вынужденном отсутствии.

— Ты, но какой-то другой, — шепотом призналась Елена. — Я никогда не видела тебя таким, даже в самом ужасном настроении. Прости, но я больше не хочу вспоминать этот ужас.

— Хорошо, моя девочка, — как всегда согласился с ней Дамон, уже отыскавший в ее памяти все необходимые элементы довольно странного кошмара. — У меня для тебя есть один маленький, но о-очень интересный секрет! — решил поднять он настроение своему личному ангелочку.

— И какой? — мгновенно проглотила "наживку" девушка, глаза которой тут же загорелись самым искренним любопытством.

— Стефан целовался с Фрэнки, — заговорщически шепнул он ей на ухо, издавая при этом полный заразительного веселья смешок.

— Серьезно? — восхищенно переспросила она, поднимаясь на локтях, чтобы заглянуть в глаза своему мужчине.

— Ревнуешь? — деланно нахмурился вампир, поджимая губы.

— Ну Дамон, — обиженно протянула принцесса. — Ты же прекрасно знаешь, что нет больше никакого злосчастного треугольника, есть только мы с тобой!

— Какая ты все-таки, — раздосадовано протянул юноша, безрадостно вычеркивая из планов пунктик с игрой в истинного Отелло. — Разве трудно хоть иногда побыть прежней Еленой, которая меня терпеть не могла?

— А такая была? — очень и очень сильно удивилась девушка. — Ты хотя бы раз видел ее?

— Ты невыносима! — закатил глаза вампир, самым решительным образом скрещивая руки на груди.

— Хорошо, давай я буду извиняться, — безнадежно согласилась с дальнейшим течением событий Елена, собираясь во всем подыгрывать вновь повеселевшему мужчине, который в очередной раз перешагнул панку вечности, остановившись на отметке "детство".

— Целуй сюда, — ткнул он пальцем в свою щеку. — Затем сюда, — повернул он лучащееся диким восторгом лицо, подставляя губы. — И так пока мне не надоест.

Девушка не позволила себе тяжело вздохнуть, с готовностью "отрабатывая" снятие не слишком-то справедливо надетой на нее таблички: "Виновата". После пяти минут этого детского сада, она вынуждена была признать ряд очень приятных факторов, которые смягчали наказание. С каждым поцелуем юноша становился еще счастливее (казалось бы, куда уже!), широкая улыбка медленно превращалась в ухмылку довольно жизнью чеширского кота, а она получила уникальную возможность лицезреть своего мужчину в состоянии безудержного ликования, что случалось с ним очень редко.

В конце концов, ему все-таки надоела однообразная игра в обиды, поэтому он решил описать в подробностях свою свежую "сплетню", напоследок наградив самого себя томительно долгим и страстным поцелуем принцессы.

— А сейчас они вместе угоняют машину, — бессовестно выдал он все тайны брата, видимо, очень успешно позабыв события недавних дней.

— Как же я могла проспать столько всего интересного? — искренне огорчилась Елена, с трудом вспоминая момент, когда заснула. Странно…Последнее, что она помнила, так это обрывки разговора у лестницы. Кажется, Дамон говорил о том, что она стала напоминать ему самого себя, а потом темнота, будто кто-то вырезал часть воспоминаний, словно неуместный кадр. Или же она настолько устала за последние дни, что стала засыпать стоя? А вот в последний вариант ей верилось с огромным трудом. — Ты пользовался Силой, да? — неожиданно для самой себя выпалила она вопрос, больше похожий на суровый упрек.

Улыбка на лице вампира мгновенно погасла, уступив место задумчивости.

— Нет, — после некоторых колебаний все же ответил он.

— Тогда почему я ничего не помню? — продолжала настаивать на своем девушка, явно не удовлетворившись довольно односложным ответом.

— Потому что Силой пользовался не я, — решился-таки на откровенность Дамон, а затем сжато и сухо пояснил некоторые моменты, лишь в самой незначительной степени затрагивая саму сцену "исцеления".

— Но с ним все в порядке? — забеспокоилась Елена, с трудом раскладывая в голове все по полочкам. Иногда ее жутко злила манера мужчины отделываться "кратким изложением", а яростный взгляд черных глаз, ясно говорящий о том, что задавать вопросы не следует, раздражал еще больше.

— Думаю, если под "в порядке" ты понимаешь полнейшее здравие, то да, с ним все нормально, — язвительно произнес мужчина.

— Мой ревнивый вампир, — ласково улыбнулась девушка, с умилением наблюдая за его медленным падением в бездну недоверия. Она уже не знала, какими способами донести до него одну предельно понятную истину: "Я теперь всегда буду только твоей". Стоило только затронуть тему младшего Сальваторе, как его брат мгновенно терял любые признаки здравомыслящего человека и превращался в полувменяемое существо с ярко выраженным инстинктом собственника.

— Я не ревную, — без зазрения совести солгал юноша, демонстративно отворачиваясь к стене. — Просто не надо так беспокоиться о том, кто этого не заслуживает.

— О-о, — медленно протянула Елена. — Определенно, ты не ревнуешь, — сквозь смех выдавила из себя она, мгновенно принимая самое верное по ее ощущениям решение.

Пробежавшись взглядом по комнате, девушка отыскала небрежно брошенную в кресло кожаную куртку и многозначительно подняла вверх брови, всем своим видом пытаясь показать мужчине, кому именно сейчас не поздоровится. В одном из нагрудных карманов ей удалось отыскать брелок украшенный незамысловатым вензелем "В", который должен был пригодиться ей в ближайшее время. На дальнейшие сборы она потратила не больше двух минут, остановив свой выбор на обычных голубых джинсах и синей водолазке, как нельзя лучше подчеркивающей цвет глаз. Дамон тем временем старательно делал вид чрезмерно гордого бессмертного, которого вовсе не касаются дела простых смертных, хоть и очень внимательно следил за пока неясной причиной повышенной активности своей принцессы.

Небрежно подобрав волосы первой попавшейся под руку заколкой, Елена схватила сумочку, на дне которой поджидал своего часа мобильный телефон, крепче сжала в ладони брелок от Бугатти и, даже не удостоив вечно всем недовольного мужчину взглядом, вылетела за дверь, прекрасно зная, что уже в следующую секунду столкнется с ним в коридоре. К ее видимому удовольствию, так и произошло.

— Позволь поинтересоваться, — зловеще сверкнули в темноте черные глаза. — Куда это ты собралась?

Девушка надменно вздернула подбородок вверх и продолжила свой путь, проигнорировав любопытство вампира. В конце концов, всему должен быть предел, и если она сказала, что для нее больше не существует Стафана, то это на самом деле так. Дурной характер мистер Сальваторе может демонстрировать всем желающим, но с нее достаточно недоверия.

С огромным трудом юноше все же удалось совладать с собственным гневом, и молча следовать за ней до автомобиля, а потом также безропотно занять пассажирское место, к которому его пригвоздила убийственным взглядом Елена. Неожиданно эта странная игра в смену ролей заинтересовала мужчину, поэтому он безропотно опустился на сиденье, злорадно наблюдая за мучениями своей девушки, которая никак не могла разобраться с довольно сложной системой зажигания.

— На брелке сбоку есть кнопка, без которой этот зверь ни за что не сдвинется с места, — шепнул он Елене, прикусившей от волнения верхнюю губу. — Горе-водитель.

Пришлось, скрепя сердце, следовать его совету, нервно отыскивая ногой педаль газа. Дамон все также невозмутимо и внимательно наблюдал за ее манипуляциями, незаметно выставив рычаг коробки передач на первую скорость. С минуты на минуту он готов был взорваться хохотом, но продолжал делать "хорошую мину при плохой погоде".

Наконец, девушке удалось совладать с собой и волнением, а заодно перестать ощущать каждой клеточкой тела пристальную "слежку" вампира, после чего "оживление" Бугатти заняло считанные секунды.

По привычке выжав газ до предела, Елена тут же всей силы вцепилась пальцами в руль, стараясь удержать его от резких движений, но ничуть в этом не преуспела. Автомобиль резко рванул вперед, планомерно двигаясь к ближайшему от них столбу. Короткий всхлип: "Мамочки!", и глаза сами по себе зажмурились, ожидая ежесекундного столкновения с излюбленным препятствием всех автомобилистов.

— Девочка моя, сделай одолжение, посмотри на меня, — донесся до ее умирающего в панике сознания приятный мужской голос.

Она послушно подняла веки, испуганно вжимаясь в спинку сиденья. К ее огромному удивлению, машина спокойно замерла посреди дороги, самым мистическим образом избежав действительно серьезных повреждений. Судя по всему, вампир убрал ее ногу с педали газа, а потом выровнял траекторию автомобиля, отчаянно не желающему слушаться кого-то, кроме своего истинного хозяина.

— Господи, каким образом тебе удается водить ее? — пропищала девушка, старательно успокаивая свое сердце, колотившееся в бешеном ритме. — Она же совершенно неуправляемая! Ведет себя, как корова на льду!

— Ты забываешь, кто я, моя принцесса, — хвастливо произнес Дамон, успокаивающими движениями разглаживая побледневшие щеки. — Моя реакция превосходит твою во много раз, поэтому и сложностей меньше. Хотя должен признать, что считал тебя более опытным водителем.

— Даже если и так, — слабым голосом шепнула Елена. — Это самая ужасная машина, за руль которой мне приходилось садиться. Можно пересесть?

Он снисходительно кивнул головой в знак согласия, а уже через секунду галантно придерживал дверцу, помогая выбраться наружу.

— А теперь, когда ты наигралась в мисс Самоуверенность, поясни мне кое-какие детали, — довольно сурово попросил юноша, медленно обводя вокруг автомобиля окончательно павшую духом блондинку. Ему настолько понравилась недавняя непредсказуемость девушки, что совершенно не хотелось пользоваться Силой для получения ответов, более того, он готов был терпеливо ждать ее объяснений, часами наслаждаясь поистине волнующим зрелищем: бесподобный румянец местами порозовевших щек. — Куда ты собралась? И что значат эти демонстративные выходки?

— Я хочу, чтобы ты раз и навсегда забыл о существовании другой Елены, — невпопад ответила девушка, устало прислоняясь к капоту. Вокруг стояла гудящая тишина, в сотый раз доказывая правильность молниеносно проскользнувшей мысли о том, что они одни в этом мире. — Той, которая любила Стефана и сопротивлялась своим чувствам к его брату, больше не существует. Есть я, потерявшая голову от безграничной любви к тебе, способная в любой момент послать окружающую действительность по известному адресу только ради одной-единственной возможности быть рядом с тобой. Неважно, что именно придется сделать для этого: бросить друзей, уйти из дома, выбросить из головы любые воспоминания, перечеркнуть прошлое и забыть о будущем… Я готова на крайние меры. Потому что моя жизнь без тебя не значит ровным счетом ничего. Я помню, какой была всего неделю назад, и не хочу повторения. Поэтому, вот…, - она на секунду замолчала, ощущая напряженность каждой клеточки его тела, а потом стойко взяла себя в руки и выложила дальнейший план действий. — Мы прямо сейчас бросаем все к чертовой матери: твоего брата, подругу, этого странного мужчину, Кайлеба, которого по-моему и спасать не следует; садимся в эту неуправляемую красотку, пользуемся мобильным телефоном в последний раз, чтобы успокоить Фрэнки, следом выкидываем его в окно и уезжаем. Куда? Я пока еще не придумала, но обязательно выясню это минут через пять, потому что до восхода солнца не так уж много времени, и этот факт не может меня не волновать. А еще мне совершенно неважно, сколько времени придется провести вдали от цивилизации. Я хочу, чтобы ты наконец понял, кто мне нужен и как сильно я люблю Дамона Сальваторе. Если ты не позволишь мне этого сделать, я найду способ связать тебя и все равно увезу отсюда.

Выпалив столь внезапно возникший в голове план умопомрачительного по своей содержательности отдыха вдали от всех проблем, девушка заметно занервничала, бросая полные напряженного ожидания взгляды на лицо мужчины. Ей хотелось бы верить, что получилось все преподнести именно так, как она задумывала: доказать всему миру, насколько горячо и безрассудно она умеет любить, как важно для нее счастье рядом стоящего вампира и на какие жертвы готова пойти мисс Гилберт, чтобы обрести пусть кратковременное, но безгранично светлое счастье в образе ежесекундного лицезрения подле себя любимого мужчины. К слову, ее надежды рушились прямо на глазах, потому что радужная оболочка некогда теплого оттенка сияющего ночного неба без намека на присутствие звезд, медленно стала наливаться угольно-черным мраком, неразрывно связанным по своей природе с очередной порцией гнева и негодования, который она, судя по всему, очень даже заслужила.

— Я говорил тебе, что ты эгоистична? — странно покосился на нее юноша, нашедший в себе силы произнести что-то вслух.

Елена кивнула головой, потупив взгляд очаровательных голубых глаз в пол (точнее в землю). Ее вдруг очень сильно заинтересовали шнурки на теннисках.

— Тогда ты должна знать, что я считаю это одним из лучших качеств, — спокойно продолжил свою мысль вампир, резко обхватывая ладонями прекрасное лицо, обтянутое маской болезненного осознания собственной вины. — У меня есть на примете один симпатичный домик совсем неподалеку.

— То есть, — испуганно пискнула девушка, позволяя своему ликованию беспрепятственно вырваться наружу. — Ты не сердишься на меня?

— Ничуть, моя принцесса, — в очередной раз умилился ее наивности мужчина.

— А что за домик? — мгновенно отлегло у нее от сердца, что заставило вновь пойти на поводу у врожденного любопытства.

— Это будет моим маленьким сюрпризом, — ласково, но очень категорично ушел от прямого ответа Дамон, не в силах отказать себе в маленькой прихоти. Короткий, но очень чувственный поцелуй, заставил их обоих подготовиться к этому явному безрассудству, и окончательно позабыть о существовании реального мира со своими сложностями и коротким словом "надо". — И мне безумно понравилась твоя идея с телефоном, — шепнул он расслабленно повисшей на его плечах Елене, готовой в любую секунду свалиться в обморок от внезапно участившегося сердцебиения.

Со счастливой улыбкой на лице и яркими образами в голове она заняла теперь уже свое законное пассажирское место, позволив мужчине полностью завладеть браздами правления, и с похвальным терпением стала дожидаться конечного пункта спонтанной поездки. Безупречному вкусу вампира она доверяла безоговорочно, а уж о продуманности маленького путешествия и вовсе не беспокоилась. Все-таки приятно, когда за тебя все решают другие, особенно если нет необходимости бояться, будто что-то может получиться не так. У Дамона все всегда выходило идеально.

 

Глава 24

Фрэнки изо всех сил тянула за руку слишком уж неторопливого Стефана, каждый раз награждая его ясно говорящим взглядом: "Поторапливайся!", когда приходилось оборачиваться, делая очередную вынужденную остановку. Он был еще слишком слаб, чтобы без всяких последствий для организма нестись со скоростью света, какой обычно пользовалась итальянка, но отчаянно сопротивлялся ее милому предложению исправить его состояние в кратчайшие сроки. А все потому, что не признавал подобные способы. Только не человеческая кровь! Он уже достаточно натворил бед, находясь под контролем лисы, и сейчас готов был, пусть и путем нечеловеческих мучений, сделать все от него зависящее, дабы хоть в малой степени исправить положение вещей.

— Стефан, — картинно захныкала девушка. — Это уже ни в какие ворота! Ты просто убиваешь меня своей черепашестью!

Вампир никак не отреагировал на ее слезливые стенания, продолжая бежать в неизвестном для себя направлении. К слову, занятие было действительно утомительным, а рана на груди, уже практически зажившая ко времени неожиданного визита подруги брата, вновь стала давать о себе знать путем болезненной пульсации. Буквально через секунду крепкая ладонь девушки, ошибочно казавшейся представительницей слабого пола, легла на его плечо, заставляя остановиться.

— Хорошо, давай я тебе кое-что объясню, — решила она положить конец тягостному молчанию со стороны юноши.

Прошло не более десяти минут с момента феерического прыжка из окна, коим щегольнул младшенький, но за это время он сумел сменить бодрый настрой на тоскливо тягучую пластинку: "Люблю Елену, которая меня совсем не любит". И для него уже было неважно, что произошло в спальне между ними двумя, потому как все мысли надежно были возвращены в свое привычное русло, а настроение вновь подведено к неизменной отметке "ноль". Судя по всему, Стефан Сальваторе был мазохистом до мозга костей, которому безумно нравилось жить в извечной атмосфере боли и переживаний.

— Знаешь, у меня есть отличное предложение, — попыталась настроить его немного на другой лад Фрэнки. — Забудь ты на пару часов о Елене, оглядись по сторонам. Честное слово, это действительно работает. А я постараюсь тебе помочь это сделать, идет?

Девушка тепло улыбнулась, заставляя юношу невольно растянуть губы в ответ. Во второй раз за сегодняшний вечер ему пришлось признать неправильность своего отношения к подруге брата, она и правда умела быть достаточно милой в обычном понимании этого слова. Ее красота и обаяние никогда не приходилось ставить под сомнение, а вот в человечность прежде верилось с трудом. Сейчас же ему было по-настоящему хорошо рядом с ней, как-то очень уютно, точно со старым другом, от которого не имеешь секретов. И ее глаза…добрые, понимающие, светящиеся изнутри. Их взгляд заставлял затягиваться зияющую рану в груди, и, что самое странное, вселял в сердце надежду.

Итальянка терпеливо ждала, до каких еще выводов сумеет добраться Стефан, явно не подозревающей о ее внушительных способностях к чтению мыслей без Силы, старательно определяя свое собственное состояние. Конечно, не хотелось бы потратить остаток ночи на мыслительные процессы, тем более, что Дамон ясно дал понять о своих планах на ближайшие часы до рассвета, однако торопиться все же не следовало. По пока неясным причинам, она поставила перед собой очередную благородную цель и решила добиваться ее всеми способами. "Вернуть младшего чуточку другим вампиром" — на данном этапе этого было вполне достаточно. И первым пунктом указывалось, что для начала неплохо напоить его кем-нибудь вкусненьким, вот только она знала о количестве трудностей, которые обязательно возникнут.

— Идет, — немного запоздало отозвался он, отвечая на вопрос двухминутной давности. — Я постараюсь не думать о ней, но с одним условием, — решил четко обозначить свою позицию мужчина.

— Каким еще условием? — недовольно буркнула девушка, закатывая глаза. Ее всегда злили подобного рода ультиматумы.

— Я попрошу тебя честно ответить на некоторые мои вопросы, — мягко, но в то же время очень настойчиво произнес вампир.

— Ладно уж, — еще больше огорчилась Франческа. — Только давай сначала разберемся с делами. Как-то не хочется погибать в расцвете лет, попав под гневную руку твоего брата.

Стефан с видимым облегчением кивнул ей, мысленно представляя дорогу к ближайшей автостоянке, на которой можно найти все необходимое. С самого начала идея об угоне категорически ему не понравилось, и все же он взялся участвовать в этой дурацкой затее. Зачем? Почему? Хотелось бы знать… Тем более, что его гораздо больше интересовал разительно другой вопрос. Какого черта?! Что он вообще делает в обществе Фрэнки?

— Думаю, тебе просто надоело болтаться одному, — на бегу крикнула девушка, без зазрения совести демонстрируя ему свой повышенный интерес к чужим мыслям. — А я самая лучшая компания для изъеденного тоской бессмертного.

— Как ты это делаешь? — неожиданно спросил юноша. — Я не чувствую твоей Силы…

— А я ей и не пользуюсь, — хвастливо бросила через плечо итальянка. — Мне достаточно чувствовать тебя рядом с собой.

— То есть…, - заметно растерялся он, впервые в жизни сталкиваясь с чем-то непонятным для себя. — Я никогда не слышал о чем-то подобном, — заявил вампир, словно этой фразой четко сформулировал доказательство явной лжи Франчески.

— Значит, плохо слушал, — подвела она итог, а следом резко остановилась, точно налетела на незримое препятствие. — Один охранник, парочка камер с детекторами движения и собака, — быстро подсчитала она, заливаясь звонким хохотом. — Да уж, еще одно подтверждение тухлости этого городка. Даже стоянки приличной нет.

Мужчина встал неподалеку от нее, вновь удивляясь способностям давней знакомой. Каким образом ей удалось за столь короткий промежуток времени определить все необходимое? Не иначе, как женская интуиция…

— Стефан, ты прямо первый день творения! — искренне восхитилась его наивностью Фрэнки. — Интуиция, шестое чувство и прочая дребедень здесь абсолютно ни при чем. Я просто тренированный вампир. Не нужно быть зрячим, чтобы видеть, — туманно пояснила она, стягивая с себя легкую куртку и вручая ее юноше. Следом расстегнула несколько верхних пуговиц на блузке, небрежным движением взбила волосы на голове, позволив им крупными волнами рассыпаться по плечам, немного пощипала себя за щеки, призывая к ним бесподобный румянец, только усиливший ее и без того безупречную красоту, а потом повернулась лицом к младшему Сальваторе. — Ну как?

Он постарался подобрать правильные слова для ответа, которые с точностью бы отразили суть увиденного, но каждый раз ловил себя на мысли о том, что лукавит.

— Ясно, можешь и дальше так на меня смотреть, — милостиво разрешила девушка, щелкая его по подбородку, как бы помогая поднять упавшую челюсть. — Пока поскучай тут, а через пару минут можешь подходить к воротам.

И весело хохотнув, она в мгновение ока перемахнула более чем двухметровую железобетонную изгородь, направляясь к небольшому домику на возвышении, где самым бессовестным образом "душил" подушку молодой паренек, находящийся на должности охранника. Короткий стук в дверь ничуть не помешал крепкому сну здорового организма, поэтому пришлось дважды повторить попытку, прежде чем услышать из-за двери настороженные шаги.

— Откройте, пожалуйста, — несчастным голосом взмолилась Франческа, издавая рвущий душу на части всхлип. — Вы должны мне помочь! Моя мама, она…

Сквозь небольшую щель показалось заспанное розовощекое лицо с огромными бездонным глазами немного блеклого серого оттенка. Сразу становилось ясно, что мальчишке от силы лет двадцать, а то и меньше. Коротко остриженные рыжеватые волосы торчат задорным ежиком на макушке, придавая "стражу порядка" и вовсе комичный вид одетого во взрослую одежду ребенка.

— Что-то случилось? Почему вы плачете? — обеспокоено спросил охранник, быстро промаргивая слипшиеся от крепкого сна глаза. Взбодрился он буквально сразу же, как только сумел разглядеть лицо ночной гостьи. — Да проходите же! — мгновенно потерял он остатки настороженности, разглядев две кристально чистые слезинки на щеках итальянки.

— Помогите, пожалуйста, — истерично заорала Фрэнки, кидаясь парню на шею. К слову, ее план дал заметную трещину, потому как не в ее правилах было кусать детей, но отступать не представлялось возможным.

— Конечно, вы успокойтесь, — еще больше разволновался парнишка, хватаясь за трубку телефонного аппарата. — Сейчас я вызову полицию, а пока вы все подробно мне расскажете. Что произошло с вашей мамой?

Стефан тем временем беспокойно мерил шагами угол улицы, проклиная себя за чрезмерную мягкотелость. Ему вовсе не импонировала вероятность принять участие в угоне автомобиля, а уж об убийстве человека и речи быть не могло. Но ведь почему-то же он до сих пор здесь? При том даже не пытается остановить подругу брата, чтобы в какой-то степени донести до нее зачатки невозможности подобного поведения. И дело было не только в его желании узнать правду, его удерживало здесь что-то еще, какая-то жажда… Нет, не крови, скорее всего эмоций. Ярких, значимых, позволяющих вернуть в свое измученное болью тело способность жить, ведь до прихода итальянки в его голове раненой птицей билась только одна мысль: это конец. Конец всему…

"Ты совсем плох, как я погляжу" — раздался громкий девичий смех, заставив тут же закрыть свое подсознание остатками Силы, которые вряд ли смогли стать серьезной помехой для Франчески. "Иди сюда, будем делать из тебя профессионального угонщика" — все так же весело позвала она, акцентируя все внимание юноши на последнем слове. Ей явно не терпелось увидеть не такого уж и правильного во всех отношениях Святого Стефана.

Она поджидала его у ворот, натянув на лицо улыбку донельзя довольной жизнью бессмертной особы, которой предстояло сделать сразу несколько наиприятнейших пакостей.

— Да не надо так смотреть на меня! — невинно захлопала девушка ресницами. — Я не сделала этому мальчишке ничего плохого. Поверь, до глубокой старости он будет вспоминать меня с самым восторженным выражением на лице, потому что… Ну, да это уже неважно. Давай определимся с выбором.

Фрэнки окинула многозначительным взглядом заставленный плотными рядами автомобилей паркинг, "наметила" предполагаемую жертву, с которой справится в считанные секунды, и терпеливо стала ждать авторитарного мнения вампира.

Мужчина как бы нехотя обошел стоянку вдоль главной дороги, отыскивая самую легкую, по его мнению, "добычу", и милостиво кивнул головой в сторону Хонды Цивик, чувствуя себя, мягко говоря, скверно.

— Эта? — удивленно вздернула брови девушка, скептически осматривая потрепанную во всех смыслах машину. — Ты хотя бы раз воровал вообще?

Ответ ей не потребовался, потому что был начерчен в воздухе светящимися в темноте метровыми буквами: "Нет". Оставалось только удивляться, каким это образом он прожил на свете половину тысячелетия, сохранив при этом весь набор ангельских качеств.

— Я считаю, что всего можно добиться честным путем, — довольно высокомерно заявил он, правильно истолковав полные недоверия взгляды брюнетки.

— Да, я уже догадалась, — шокировано пробормотала она, двигаясь в противоположном от выбора младшего Сальваторе направлении. — В общем, курс молодого бойца. Стефан, чем проще машина, тем сложнее ее угнать. В какой-нибудь супер-кар засунули бессчетное количество электроники, сделав ее удивительно доступной мишенью. А тот ужас, на который указал мне ты, сплошь состоит из замков, запоров, защелок и прочей дребедени, с коими справиться гораздо сложнее, чем обхитрить бортовой компьютер. Поясню: вот в эту красотку, — она ласково похлопала рукой по капоту Ауди А8 серебристого цвета, — Засунули новейшую сигнализацию, систему идентификации водителя, напихали кучу иммобилайзеров*, чем облегчили мне работу до пары простейших движений.

Она подняла указательный палец вверх, без слов намекая на то, что сейчас состоится практическая часть лекции. Резким движением рванув капот на себя, девушка без видимых помех для сигнализации добралась до "сердца" автомобиля, выдернула несколько проводов и развела руки в стороны.

— Вот и все, — по-детски звонко расхохоталась она, глядя на вытянувшееся лицо юноши. — Сигналку я вырубила, осталось совсем немного. Надеюсь, открывать столь примитивные замки тебя учить не надо? — итальянка вынула из заднего кармана брюк какую-то тонкую изогнутую железку, вставила ее в замочную скважину, и через долю секунды жестом фокусника распахнула водительскую дверь. — Жаль, конечно, что нет ключа, но это нестрашно.

Буквально двумя пальцами она выдернула внешние составляющие системы зажигания, ногтями зачистила концы проводов, и с едва слышным вздохом облегчения уселась за руль, кивком головы предлагая Стефану проделать то же самое.

— И теперь еще одна важная штука, — продолжила она вводить в курс дела не верящего своим глазам мужчину. — Это "глушилка", — наглядно продемонстрировала девушка некий предмет, наподобие автомобильной зарядки для мобильного телефона. — Вставляешь в прикуриватель, и вауля! Автомобиль исчезает с мониторов службы слежения, а спутниковая система навигации умирает в страшных муках. Время засек? Думается, в свой рекорд я сегодня не уложилась, но обычно у меня уходит на это около пятнадцати секунд. А вот с твоей Хондой мне пришлось бы провозиться как минимум целую минуту!

Юноша странно на нее покосился, словно решая, стоит ли говорить о своем истинном отношении ко всему происходящему, а потом громко и заразительно рассмеялся.

— Что? — удивилась подобной реакции вампирша.

— Да нет, ничего, — с трудом выдавил он из себя. — Ты просто забавная.

— На себя посмотри! — не оценила она должным образом "комплимент", собираясь в следующую секунду выложить ему все, что думает.

От правдивой тирады итальянки Стефана спасла заунывная трель ее же мобильного. О личности звонившего догадаться было нетрудно, поэтому пришлось подготавливать себя к получению заслуженных "пинков".

— У тебя ужасный брат, — тут же пожаловалась она Дамону, поднося трубку к уху.

— Я знаю, — засмеялся вампир. — Можешь особо не торопиться с машиной, у нас изменились некоторые планы. Мы с Еленой уезжаем на время…

— То есть как? — не дослушала Фрэнки до конца плавную речь друга. — Куда это вы уезжаете? А я? Мне-то что делать?

— Фрэнкс, так надо, — отрезал мужчина, не собираясь ничего толком пояснять. — Ты сама мне советовала поступить подобным образом.

— Да, но тогда…

— И сейчас тоже! — прикрикнул на нее приятель. — Закончили на этом.

— Хорошо, — немного обиженно протянула девушка, сглатывая чудовищно соленый ком в горле. — Когда вернетесь?

— Неделя, максимум две, — все также немногословно ответил вампир. — И я очень тебя прошу постараться обойтись без неприятностей. Братишка рядом?

_______________________

*Автомобильный иммобилайзер — устройство, лишающее автомобиль подвижности. Главная задача иммобилайзера — разорвать одну или несколько жизненно важных для работы машины электрических цепей и таким образом воспрепятствовать угону.

Итальянка искоса посмотрела на младшего Сальваторе, сосредоточенно вслушивавшегося в их разговор, и ощутила внутри себя колющее чувство дежавю. Помнится, последний раз подобного рода беседа закончилась для нее самым неожиданным образом.

— Фрэн, — окликнул Дамон задумавшуюся собеседницу. — Передай ему, что если умудрится хотя бы расстроить тебя, мое терпение улетучится в тот же момент.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не собираюсь этого делать, — вяло отбилась она от участия в семейных разборках.

— Разумеется, — надменно отозвался друг. — А еще я знаю, что он отчетливо слышал каждое слово. Дай ему телефон, у меня осталось еще пару ласковых слов.

Девушка пожала плечами и протянула юноше мобильник, одновременно с этим осознавая мрачную пустоту внутри. Значит, вот как все получается. Когда она советовала паковать вещички и драть отсюда когти к чертям собачим, ее поднимали на смех, но стоило Елене произнести заветные словечки, как приятель кинулся исполнять очередной каприз своей принцессы, наплевав на всех. С одной стороны, ее безумно обрадовал тон друга, мечтающего об этой поездке, как о великом счастье для бессмертного, с другой — стало банально обидно. Не самое приятное ощущение — чувствовать себя лишней и ненужной.

Дойдя до сей мысли, Франческа обозлилась на саму себя. Уму непостижимо! Ревновать того, кто тебе вовсе не принадлежит! Решив, что обязательно "поговорит" со своей совестью на досуге, она вся обратилась в слух, жадно вслушиваясь в полное заиканий бормотание Стефана. Сначала ее это сильно удивило, а потом пришло понимание того, с кем именно "воркует" младшенький.

— Я не понимаю, как мог позволить себе сделать тебе больно, — медленно и нудно "посыпал" он голову пеплом. — Знаю, что меньше всего на свете ты…

— Стефан, послушай, пожалуйста, — остановила блондинка затянувшиеся извинения. — Все нормально. Я вовсе не сержусь на тебя. Просто хочу узнать о твоем самочувствии.

— Лучше, гораздо лучше, — безбоязненно покривил душой вампир, радуясь ее невозможности видеть его в эту секунду.

— Рада это слышать, — очень искренне произнесла Елена, судя по интонациям, улыбнувшись. — Прости, пожалуйста, но я больше не могу разговаривать. Садится батарейка. Передай Фрэнки привет, — напоследок попросила она довольно расстроенным голосом. Видимо, приятной беседы, каковой она себе ее представляла, не вышло, потому что обоим неожиданно стало совершенно не о чем разговаривать.

— Хорошо, — слишком бодро воскликнул вампир, выдавая тем самым себя с головой.

Сердце девушки жалобно екнуло, заставив слезы подступить к глазам, которые пришлось быстро прятать от рядом сидящего Дамона.

— Пока, — слабо прошептала она в трубку, небрежно встряхивая головой, чтобы закрыть волосами лицо, а потом не глядя протянула своему мужчине телефон, из последних сил надеясь на его невнимательность.

Он несколько секунд разглядывал мобильник, судорожно сжатый в хватке подрагивающих пальцев, тяжело вздохнул и закрыл раскладушку, прекращая разговор на самой безрадостной ноте.

— Больно? — тихо, но очень нежно спросил он, накрывая ее ладонь своей.

— Нет, — отрицательно помотала головой Елена. — Мне жаль его, действительно жаль. Он такой…как будто сломанный. Даже не знаю, как именно объяснить тебе свои ощущения.

— Ты передумала? — не громче прежнего поинтересовался вампир, по крупице выдавливая из себя каждый звук. Он уже пожалел, что позволил им поговорить. Видимо, стоило и дальше ссылаться на эгоизм и зверскую ревность.

— Что? — мгновенно пришла в себя девушка. — Передумала? Конечно, нет! Куда мы едем? — с огромным воодушевлением спросила она, краем рукава вытирая увлажнившиеся глаза.

— Увидишь, — без улыбки ответил он, по памяти набирая незнакомый номер телефона. На позднее время он обратил немногим больше внимания старательных попыток блондинки взять себя за руку. Хорошему настроению суждено было вернуться только на следующие сутки, а пока приходилось мириться со сложившимся укладом вещей. Братишка все еще кое-что значит для принцессы, раз ее так расстраивает его невыносимо слюнявый голос, полный сожаления и треклятого раскаяния.

— Алло, — поприветствовал его сонный мужской голос. — Что случилось?

Люди — странные существа. Любой поздний звонок они воспринимают совершенно одинаково: сигнал о бедствии. Обязательно что-то должно случиться у друзей-закомых-родственников. Вариант с ошибочным звонком приходит в их головы одним из последних.

— Доброй ночи, — сухо, но довольно вежливо произнес Дамон, прерывая свои размышления. — Я звоню по поводу объявления.

— Господи, вы с ума сошли! — разозлился разбуженный собеседник. — На часы гляньте, глубокая ночь на дворе! Сделайте милость, не смейте больше сюда трезвонить!

Мужчина кричал настолько громко, что вампир был вынужден отодвинуть от себя телефон на расстояние вытянутой руки, дабы не досаждать чувствительному слуху. Елена прикусила губу, боясь рассмеяться во весь голос, потому как могла примерно представить себе, сколь неосмотрительно поступает хозяин скрипящего баритона, решивший выместить злобу на довольно несдержанном бессмертном.

— Кажется, вы очень невнимательно меня слушали, — яростно выделяя каждое слово, повелительным тоном процедил сквозь зубы юноша, крепко сжимая пальцами руль ни в чем не повинной Бугатти. — Я сказал, что звоню по объявлению. Мне нужен ваш дом.

— Идите к черту! — окончательно потерял над собой контроль, по всей видимости, очень гневливый мужчина. — Дом продан! Давно!

— Думаю, меня это совершенно не интересует, — пользуясь жалкими крупицами самообладания, он все же сумел придать голосу некий оттенок деловитости. — Не позднее, чем через час, я жду вас там.

— Не понимаю, что именно в моих словах для вас труднодоступно, молодой человек? — неожиданно хохотнул собеседник, издавая какие-то странные похрюкивания. — Дом продан, и я ничем не могу вам помочь. Доброй… — хотел было распрощаться он, но вампир оказался стремительнее.

— Моя цена будет ровно в десять раз больше любой предложенной вами, — нашел он правильный "крючок", бросая полный обожания взгляд в сторону Елены.

— Если вы решили так неудачно пошутить, — крякнул мужчина, в голове которого быстро защелкали баснословные цифры на воображаемом калькуляторе. — То серьезно об этом пожалеете.

— С чувством юмора у меня все в порядке, — категорично отрезал Дамон, выбрасывая в окно ставший ненужным телефон. А затем повернул немного усталое лицо к своей принцессе. — Я буду выглядеть последним чудовищем, если все же убью этого…? — он нарочно не стал заканчивать вопрос, дабы не показаться неисправимым сквернословом, хотя парочка грубых эпитетов так и вертелись на языке, грозя подпортить его репутацию в глазах любимой девушки.

— Не будешь, — ласково провела она ладонью по бледной щеке. — Но зачем нам портить многообещающий отдых наличием трупа, который ведь придется прятать?

— Меня восхищает твоя практичность, — хохотнул юноша, мгновенно возвращая себя в привычное рядом с Еленой состояние повышенной человечности.

— А что за дом? — решилась на расспросы девушка, поскольку заметила некоторые улучшения в настроении своего вампира.

— Мне очень понравился, — улыбнулся он. — Нашел его пару дней назад в интернете, и хотел тебе показать, но…

— Да, я понимаю, — не стала дослушивать она пояснение, потому что прекрасно знала о причинах этой "забывчивости". Слишком много всего произошло за последние сутки. — Только зачем покупать? Тем более за такую сумму, гораздо проще ведь просто снять, причем не обязательно именно его.

— Нет, моя девочка, — мягко возразил ей мужчина. — Именно его и обязательно покупать. Считай это моей очередной прихотью.

Девушка ненадолго замолчала, пытаясь подобрать правильные слова в ответ, но потом передумала спорить. В конце концов, ей совершенно без разницы, куда ехать и где жить, лишь бы рядом был самый любимый и дорогой каждой частичке ее души человек (ну или вампир, если уж быть точной).

Кэролайн поднялась с покрытого вытертым ковролином пола, крепко сцепив руки в замок, и направилась к выходу. Больше ждать не представлялось возможным. Истеричный вампир, больше часа назад запершийся в комнате, так и не соизволил впустить ее даже после нескольких неудачных попыток поговорить. Что делать дальше? Ответ был слишком очевиден, чтобы всерьез задуматься над его содержанием. Идти. Куда? Как долго? Одной топать по шоссе, со всех сторон окруженным лесом? Ночью? Кажется, смерть от клыков явного психопата Сальваторе, хотя бы внешне выглядит гораздо предпочтительнее. С его агрессивностью, склонностью к насилию и больной фантазией она уже сумела познакомиться, и даже в некотором роде привыкнуть, поэтому из последних сил заставляла себя дожидаться снисхождения. Она понятия не имела, что могло подтолкнуть его на подобные "воспитательные" меры, да, собственно, и не собиралась заниматься составлением его психологического портрета. Сил уже ни на что не осталось, а слезы, подступившие к глазам, заставляли злиться на саму себя еще больше. Она не знала ничего о Кайлебе, понятия не имела об участи Алекса, а о своей судьбе вообще старалась не задумываться.

Девушка вышла в заставленный потрепанной мебелью холл гостиницы, наспех вытерла мокрые щеки ладонями, прокашлялась и задала администратору — полноватому мужчине лет пятидесяти с лоснящимся лицом любителя жирной еды и практически полным отсутствием волос на голове — давно интересующий ее вопрос.

— Простите, что это за город? И далеко ли отсюда до Феллс-Черча? — голос прозвучал немного хрипло от явного недостатка в практике.

— Вы имеете в виду тот, что в штате Вирджиния? — невесть зачем уточнил он.

Короткий кивок.

— Далековато будет, мисс, — добродушно улыбнулся администратор. — Боюсь, вашим прелестным ножкам не добраться туда самостоятельно, — рассмеялся он, видимо, находя свою шутку чрезвычайно удачной.

— Так что это за город? — окончательно пала духом Кэр, вовсе не ожидая услышать в ответ нечто утешительное. Сомнений уже не осталось, эта тварь завезла ее к черту на кулички из соображений спокойствия. Чем дальше от дома — тем меньше шансов у нее вырваться. Не прогадал ведь, дерганый кровосос!

— Фредерик, штат Мэриленд, мисс, — отрапортовал мужчина, вновь заливаясь дурацким гоготом. Судя по всему, именно растерянное лицо девушки заставляло его давиться хохотом с утроенной силой.

— Спасибо, — обреченно ответила она, бросая испуганный взгляд на лестницу. Больше всего на свете ей хотелось вернуться сейчас назад и барабанить в дверь кулаками до тех пор, пока Дамон не соизволит показать ей своей мерзкой рожи, о которую она как следует собралась отбить руку.

Уму непостижимо! Зачем было увозить ее в соседний штат? А потом и вовсе гнать вон? Куда она пойдет? Да за ближайшим углом наступит конечная остановка, стоит ей только высунуть нос на улицу.

— Простите, а не могли бы вы дать мне позвонить? — с надеждой спросила Кэролайн, одаряя "портье" обаятельной улыбкой.

— Не положено, — вмиг растерял он прежнее радушие, сурово сводя вместе кустистые брови. — Почему бы вам не вернуться в номер?

— Прошу вас, мне очень надо, — попыталась она разжалобить смешливого "дедулю".

— Милая, вот ты где! — раздался со стороны лестницы громкий возглас полный беспокойства и нескрываемого самодовольства.

Девушка нехотя обернулась, проклиная тот день и час, когда родилась на свет. Неужели этому мерзавцу еще хватает наглости называть ее "милой"? Несколько секунд она смотрела на растянутые в самой очаровательной ухмылке губы, обнажающей ряд ровных белоснежно-белых зубов, потом схватила с прилавка первую попавшуюся под руку вещь (ею оказалась увесистая тетрадь, куда записывали имена и фамилии постояльцев), и со всей силы швырнула ее прямо в лицо довольному собой и жизнью вампиру. А потом гордо прошествовала к входной двери, спиной ощущая на себе взгляд двух пар внимательных глаз.

Не успела она сделать и нескольких шагов в неизвестном направлении, как ее локоть крепко сжали сильные пальцы, резко потянув назад.

— Злишься? — задал Дамон вопрос, в ответе на который абсолютно не нуждался. Весь ее вид кричал о том количестве гнева, ярости и концентрированной злобы, которые она готова продемонстрировать ему в ближайшем будущем.

— ЧТО? Ну что тебе от меня надо? Зачем ты привез меня сюда? Мэриленд, да? — неразборчиво стала кричать Кэр, сжатым кулаком колотя по жесткой груди вампира. — Чего ты хочешь? Елену? У меня ее нет!!! — продолжала она надрывать горло, не замечая потоков слез, разом хлынувшим по обеим щекам.

— Во-первых, тебе надо успокоиться, — едва ли ощущая ее яростные попытки сделать больно, заметил мужчина. — Во-вторых, перестать задавать слишком много вопросов. Ответов ты все равно не узнаешь. В-третьих, ты мне не нужна. Мы просто проводим вместе время, коротаем долгие и томительные часы ожидания, — он легко поймал ее за руку, прекращая тем самым активные старания девушки. — От тебя много проблем, но есть и небольшая польза. Пока ты со мной, хашишин ласков и послушен до зубного скрежета, потому что боится потерять твою хрупкую жизнь. Надеюсь, это исчерпывающее пояснение. И последнее, — неожиданно очень зло глянул он на девушку, бесцеремонно хватая ее за подбородок. — Еще раз попытаешься позвонить "папочке" — сверну шею.

На этой "оптимистичной" ноте, он развернулся к ней спиной, по-прежнему крепко сжимая в ладони ее руку, а потом потянул следом за собой, двигаясь в противоположном от гостиницы направлении.

Кэролайн с трудом переставляла ноги, попеременно отвлекаясь лишь на то, чтобы вытереть заплаканные глаза и безостановочно текущий нос. На десятом шмыргании нервы вампира сдали окончательно. Он резко остановился, поворачиваясь к ней всем телом, притянул девушку к себе и опустился перед ней на корточки.

— Прекрати, — с отвращением выдавил из себя мужчина, проклиная неуместное чувство жалости, которое вызывала в душе ее истерика. — Я не собираюсь делать тебе больно. Мы просто прогуляемся немного. Слышала?

Она кивнула головой, судорожно зажимая рот трясущейся рукой, чтобы не закричать во весь голос от того количества боли и страха, которое собралось внутри.

— Хорошо! — неожиданно перешел он на крик. — Я отвезу тебя завтра к этому ничтожеству, только сделай одолжение: заткнись.

Девушка онемела от услышанного, поэтому постаралась сначала взять себя в руки, и лишь потом переспросила:

— Отвезешь меня к Кайлу?

— Да, — раздраженно отозвался вампир, выпрямляясь. — Но это дорого тебе обойдется.

Она чуть было не ляпнула: "Ну и плевать!", но все же сумела вовремя прикусить язык. С его больным воображением… Еще неизвестно, что он в состоянии придумать в качестве "цены" за свое чрезмерное великодушие. Хорошо, если дело обойдется банальным набором крови и того, на что он усиленно намекает последние несколько дней.

Дамон тем временем пытался разобраться в своих ощущениях, чтобы найти логическое объяснение столь некстати проснувшейся человечности, а потом просто махнул рукой на это занятие. Он никогда бы не поверил в то, что самая обычная на вид девчонка сможет так умело управлять им. Во всяком случае, до сегодняшнего дня подобное никому не удавалось. А теперь…он сам позволяет собой манипулировать, и все благодаря тому, что у нее получилось понравиться ему по-настоящему.

— Пошли, — тяжело вздохнул он, вновь беря ее за руку. — Пискнешь еще хоть раз, распрощаешься с любой возможностью увидеть свою пиявку.

Кэр хмыкнула в ответ, тут же умело замаскировав свое явное недоверие громким кашлем. Даже самой себе она боялась признаться в том, что ей действительно начинает нравится этот бессмертный с левой резьбой. Не как мужчина, конечно, но все же…

 

Глава 25

Алекс брел по старому кладбищу Феллс-Черча, дотошно анализируя каждое дуновение ветра, доносящее до его носа довольно привычный набор запахов, среди которых только бессмертный мог различить тонкий аромат духов Давидофф. Едва ощутив нечто подобное, ассасин мгновенно встрепенулся, настраивая все пять чувств на максимально возможный уровень. "Coll Water" — этот парфюм был нежно любим Кэролайн.

Через пару десятков метров среди надгробий мелькнуло что-то лаково черное, привлекая тем самым внимание мужчины. Несколько осторожных шагов по направлению к предмету, и настойчивый запах в горле усилился в десятки раз.

Схватив тускло поблескивающую в свете луны вещицу, Корвинус узнал в ней сумочку дочери, а ее содержимое лишь подтвердило его догадки. Кошелек с небольшим запасом наличных денег, кредитная карта на имя мисс Форбс, недавно подаренная ей Кайлебом, косметичка, расческа и ключи от квартиры сына. Мобильный телефон отсутствовал по пока неясным причинам, добавляя и без того погрязшему в панике вампиру новые поводы для волнения. Он понятия не имел, что могло произойти с девушкой, столь необдуманно отправившейся гулять по погосту. То, что она была здесь одна не вызывало сомнений — за последние несколько дней в этой части кладбища побывало единичное число посетителей.

Александр решил закончить осмотр местности, и лишь потом попытаться найти ответы на бесчисленное множество самых страшных вопросов. Через пару минут он заметил невдалеке заброшенный домик смотрителя, вблизи которого наконец сумел различить кое-что поистине интересное. Запах… мужской, ни разу не встречавшийся ему до этого дня, с настойчивой примесью трав (или специй?). Отдаленно он мог напоминать аромат кожи бессмертного, но что-то настоятельно мешало сделать столь очевидный вывод. Отмахнувшись от назойливого шепота внутреннего голоса, мужчина тщательно исследовал обветшалую хижину и ее окрестности, и лишь потом вернулся к машине, чтобы в тишине подумать обо всем увиденном. Кэролайн, по таинственным причинам отправившаяся на кладбище (что ей было делать в старой его части?), очевидно столкнулась с кем-то (а может быть и чем-то) не слишком человечным. Где все это время был Кайлеб? Каким образом девушке удалось обмануть целиком состоящего из интуиции вампира? То, что она воспользовалась ложью, казалось очевидным фактом. Сын ни за что бы не отпустил ее гулять в одиночестве, пусть даже и по родному городку, где ей известен каждый закоулочек, он был слишком непреклонен в подобных случаях. И куда, в конце концов, подевался сам юноша?

Это был лишь избранный круг вопросов, который удостоился размышлений Корвинуса. На самом деле ему непонятно было все, что происходило в городе. Отсутствие Мисао, которая просто обязана приложить волосатую ладошку ко всему случившемуся, одержимость Стефана, его участие в планах лисицы, явно не дюжая способность младшего Сальваторе к сопротивлению малахам (исходя из всех логических объяснений, он просто должен был умереть за такой срок, однако до сих пор радовал брата своим ровным дыханием), украденное кольцо, сам факт исчезновения оного только еще больше запутывал события. Если лисам так необходимо было участие Дамона в своих планах, тогда зачем лишать его очевидной защиты? Вывести из игры главную фигуру? Бред какой-то…

Несколько минут Главный потратил на то, чтобы составить динамичный план дальнейших действий, опираясь хотя бы на одну понятную деталь, но вынужден был признать собственную несостоятельность. Выхода в этом окутанном мраком тоннеле просто не существовало. Оставалась только одна ниточка, ведущая к свету: родители Кэр. В душе забрезжила прозрачная тень надежды, на которую мужчина решил не слишком-то полагаться. Со времени их последней встречи с сестрой Шиничи, китсунша определенно научилась кое-каким внушительным приемам на основе хитрости, плюс ко всему отыскала в себе скрытые таланты к использованию Силы.

Без труда удалось догадаться только о том, какую роль предстояло сыграть Александру в этом продуманном спектакле. Он должен был всячески мешать старшему Сальваторе отыскать лису, чтобы в дальнейшем привести в исполнение карательный приговор. Именно для этого понадобилась красть Кэролайн и Кайлеба, а потом звонить ему, чтобы назвать имя виновника "торжества". Выходит, Мисао решила столкнуть их лбами, чтобы не допустить явного перевеса силы на одной из чаш весов. Что ж, довольно умно.

Как бы повел себя ассасин, не повстречай Фрэнки? Сумел ли спокойно разобраться с происходящим до того, как проткнул колом грудь предполагаемого врага? Скорее всего, нет. На тот момент он был полностью увлечен жаждой мести за нанесенное оскорбление.

Вампир сам не заметил, как оказался у дома Форбсов, а уже через мгновение стучался в дверь, даже не удосужившись взглянуть на часы, стрелки которых медленно подбирались к цифре четыре. Открывать не спешили, что в очередной раз сыграло злую шутку с его самообладанием. Супруги мирно спали на втором этаже, никак не реагируя на настойчивое желание гостя во что бы то ни стало поговорить. Наконец, матери Кэр удалось продрать глаза, а потом неспешно спуститься вниз, на ходу завязывая пояс у теплого махрового халата.

— Доброй ночи, миссис Форбс, — тут же растянул губы в приветственной улыбке Алекс, едва разглядел заспанное лицо ухоженной женщины лет сорока пяти. — Простите, что так поздно. Мне необходимо поговорить с вами и вашим мужем. Не позволите войти?

Судя по всему, женщина спросонья очень туго соображала, а торопливая речь Корвинуса и вовсе не желала укладываться у нее в сознании, но дверь она все-таки распахнула и повела ладонью вглубь дома. Словесного подтверждения приглашения ему не требовалось, поэтому мужчина быстро перешагнул порог, оказываясь в просторной гостиной, до отказа заставленной антикварной мебелью.

— Простите, вы из полиции? — недоверчиво поинтересовалась мать Кэролайн, слабо отдающая себе отчет в том, что секунду назад впустила в квартиру абсолютно незнакомого человека, даже не выяснив цель его визита.

— Нет, — немного нервно ответил Алекс. — Давайте вы не станете задавать лишних вопрос, а просто кое-что мне поясните. Ваша дочь навещала вас на этой неделе?

— Да.

— Она была одна или с кем-то еще? — продолжил он "допрос" с помощью Силы, не найдя в себе достаточное количество терпения для томительно долгих объяснений. Гораздо проще было пользоваться способностями, а потом заставить женщину забыть об этом разговоре.

— Она приезжала со своим женихом, Кайлебом. К слову, очень приятный молодой человек, — внесла некоторые пояснения миссис Форбс, устало опускаясь на диван. Ей нестерпимо хотелось спать, а посему она решила в кратчайшие сроки отделаться от ночного гостя.

— А что было потом?

— Знаете, мне показалось, что они немного повздорили, — мучительно нахмурила брови женщина, как будто с трудом вспоминая события минувших дней. — Моя дочь не самый лучший образчик для подражания. Она немного высокомерна, капризна, местами может блеснуть довольно дурными манерами, поэтому меня не слишком-то удивила их ссора. Мы с ней отправились по магазинам, а Кайлеб остался с мужем, вроде хотел ему помочь с чем-то. Я уж и не помню, если честно, — призналась она, потирая виски. Скорее всего, сказываются старания младшего вампира. Как и отец, он не очень благосклонно относился к общению с людьми, старательно избегая его всеми способами. Так уж на характере хашишинов отпечатывалась принадлежность к клану.

— И что? — нетерпеливо спросил Александр.

— Больше я их не видела, — как-то слишком равнодушно произнесла она. — Она взяла мою машину, вроде хотела навестить Тайлера. Когда я вернулась домой, того приятного юноши тоже не оказалось. Муж вроде говорил, что они вместе с нашей девочкой собирались поехать отдыхать. Вероятнее всего, так оно и есть.

Ассасин удивленно поднял брови, но не позволил себе высказаться, хоть его и поразил до глубины души явный пофигизм со стороны родителей. Видимо, в этой семье было принято давать детям свободу сразу же после празднования совершеннолетия, и уж точно не ему доказывать этой женщине всю ошибочность такого воспитания.

— Тайлер, — повторил он мелькнувшее в разговоре имя, точно пробуя его на вкус. — Не могли бы вы дать мне его адрес?

— Последний дом по нашей улице, — с минутным раздумьем ответила мать Кэролайн, поднимаясь на ноги. — Простите, но уже поздно. Вам пора.

Она довольно недвусмысленно дала понять, что просит удалиться, чему мужчина был только рад. Однозначно, за несколько минут знакомства миссис Форбс стала ему глубоко несимпатична. Хотя так случалось в большинстве случаев.

С трудом дождавшись того момента, когда дверь за ним захлопнется, он в одну секунду оказался у машины, сидя в которой решил еще раз прокрутить в голове все услышанное.

Визит к Смолвудам он собирался отложить до утра, а прежде необходимо было как следует восстановить Силы.

Фрэнки забрала у оцепеневшего вампира свой мобильный, никак не собираясь комментировать сложившуюся ситуацию. Как-то не хотелось заострять внимание на том факте, что в последнее время у них стало появляться слишком много общего. Буквально секунду назад обоих вежливо, красиво и безусловно бессовестно кинули во всех отношениях, предоставив полную свободу действий. И если она была совсем не против какого-нибудь широкомасштабного безрассудства, то Стефан однозначно думал иначе.

— Поехали, что ли? — мрачно спросила она, легко ударяя его сжатым кулачком в плечо.

Реакции не последовало никакой, хотя где-то в глубине души она уже начинала привыкать к его повышенной аморфности. Подавив тяжелый вздох, девушка завела автомобиль, замкнув для этого необходимые провода, и бойко "вылетела" на дорогу, наслаждаясь хорошей скоростью красотки премиум-класса. Не бог весть что, конечно, но довольно приличная машина, удовлетворяющая чрезмерно высоким требованиям своей капризной в этом отношении хозяйки. Она не стала объяснять, куда и зачем они едут, лишь потому, что никто не удосужился задаться этими скромными вопросами. Юноша вообще считал, будто разговаривать с кем-то, кроме жалобного голоска внутри себя, такого чуткого и понимающего, будет непростительной ошибкой с его стороны.

И все же не сдержал негодования, когда итальянка остановилась у единственного в городе ночного клуба, больше напоминающего старушечьи посиделки под отвратительную музыку. Народа здесь было не так уж много, что вовсе неудивительно. Даже самые стойкие любители горячительных напитков (а посещали это злачное заведение в основном такие кадры), в большинстве своем валились с ног к шести утра.

— Зачем? — лаконично, но очень сердито спросил Стефан, глядя как Франческа грациозно выбирается наружу, стараясь не заполнять легкие отвратительным по своим "вкусовым" качествам воздухом.

— Ты же не думаешь, что я полезу к кому-то в дом только для того, чтобы вытащить из постели твой завтрак? — презрительно отозвалась она, оглядывая улицу в поисках самой трезвой представительницы здешней золотой молодежи. Ей не хотелось поить вампира кровью, в которой преобладает алкоголь. Черт знает, что взбредет в голову малышу Сальваторе, глотни он лишнего.

— Фрэнки, я же говорил, что не собираюсь… — начал было выражать свое ярое несогласие вампир, вслед за ней выбираясь из автомобиля.

— Стефан, ты вообще умный или как? — схамила итальянка, разочарованно констатируя отсутствие в этом месте трезвых девиц. — Знаешь, что бывает с вампиром, который пил преспокойненько человеческую кровушку, а потом стукнул кулаком по столу и сказал ей: "Нет!"? Я могу пояснить, если ты совсем одуванчик в этих делах. Кровь — это наркотик, вызывающий зависимость у организма. Нельзя просто соскочить и все. Хотя это ты итак знаешь, — мило улыбнулась она, глядя прямо в зеленые глаза, смотрящие на нее с поразительным недоверием. Да уж, с ним определенно будет гораздо сложнее, чем могло показаться вначале. — Что ждет тебя ближе к вечеру, догадываешься? Силы в тебе практически нет, боль глушить будет нечем. Как собираешься выживать? Наведаемся в зоопарк? Уж прости, но кошечек, собачек и прочую живность мне банально жаль, а вот этих, — она кивнула ему головой на группу гогочущих на всю улицу парней, среди которых развязным поведением выделялась пара-тройка девиц, еле стоящих на ногах. — Так и чешутся руки научить кое-чему. Я не предлагаю тебе убивать их, Стефан. Даже если ты не уверен, сможешь ли остановиться, всегда есть я: здравомыслящий вампир, отлично контролирующий жажду. Понял, наконец?

Вампир нехотя кивнул, вынужденный признать правоту девушки. Его отнюдь не радовала перспектива вернуться к "старым" привычкам, воспитанным в нем насквозь лживыми лисами, но другого выхода и правда не существовало. Оставалось только надеяться, что лет через сто он все же сумеет найти в себе силы для того, чтобы безбоязненно смотреться в зеркало. Лицо Фрэнки просияло от осознания столь скорой победы. В приступе безудержного ликования она обогнула машину, смачно приложилась губами к щеке юноши, а потом скрылась в дверях ночного клуба, легко преодолев придирчивый "фейс-контроль". К слову, у этой девушки получилось бы и беспрепятственно проникнуть в Белый Дом, потому как не родился еще настолько черствый человек, у которого получилось бы устоять перед ее очарованием и выразительной мольбой огромных глаз цвета топленого молока.

Мужчине не удалось как следует задуматься над своим поведением или же шансами на побег. Итальянка уже возвращалась назад, по-дружески обнимая за хрупкие плечи красивую молодую девушку с кукольными чертами лица.

— Знакомься, Кэтти, это мой брат — Стефан, — вежливо представила она девушке застывшего в недоумении Сальваторе.

Кэтти выразительно похлопала густо накрашенными ресницами, пытаясь сфокусировать взгляд на лице нового знакомого, но потерпела сразу несколько неудач и протянула юноше маленькую ладошку с чудовищно длинными ногтями, покрытыми толстым слоем вульгарного красного лака.

— Кэтти, — на выдохе произнесла она, распространяя вокруг удушающий запах дешевого пойла, коим баловала себя большую часть ночи.

Подгоняемый злобным взглядом вампирши, мужчина нехотя пожал протянутую длань, с каждой минутой испытывая все большее отвращение к самому себе. На вид этой девочке было немногим больше семнадцати лет, и он даже представить себе боялся истинный возраст размалеванной нимфы. Скорее всего, после двухчасового отдыха в горячей ванне, перед ним предстанет ребенок лет четырнадцати, нарочно уродующий себя самой дешевой продукцией косметических фирм.

— Поехали, — нервно буркнула Франческа, бросая настороженный взгляд за спину. — Я по дороге все объясню.

Стефан проследил за глазами итальянки и заметил то, что немного обеспокоило подругу брата. Прямо к их машине бодро шла группа парней, похожих словно близнецы: бритые наголо головы, черные футболки, обтягивающие массивные торсы, непрерывно жующие челюсти. У каждого в руке было по бейсбольной бите.

— Их шесть, я уже пересчитала, — чуть более высоким голосом крикнула она, с видимым усилием запахивая на заднее сиденье предполагаемый ужин младшенького. — Садись давай, потому что я не собираюсь демонстрировать свою Силу при стольких свидетелях! Все утро ведь придется потратить на изменение памяти.

Вампир согласно кивнул, занимая пассажирское сиденье, и уже через мгновение мотор взревел на полную мощность, а автомобиль бойко побежал по дороге, оставляя желающих разобраться с Фрэнки позади.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Стефан, оглядываясь на заднее сиденье, где громко похрапывала моментально заснувшая Кэтти.

— Не делай людям добра и никогда не познаешь зла, — философски изрекла итальянка, тяжело вздыхая. — Меня немного раздражает способность к чтению мыслей без Силы, но иногда она оказывается очень кстати. Эту девчонку проиграли в карты.

— Что? — переспросил юноша, будто недостаточно хорошо расслышал сказанное. — Как это — проиграли в карты?

— О, Стефан! — закатила глаза девушка. — Откуда в тебе такой наив? Честное слово, тебя как будто держали в изоляции до сегодняшнего дня. Проиграли в карты значит, что ею расплатились. Слышал про такую возможность? В этом мире в ходу не только приятно хрустящие бумажки, но и куча всего: алкоголь, наркотики, секс. Последнее слово пояснить или догадаешься? — ехидно спросила она.

Юноша заметно притих, пытаясь переваривать услышанное.

— Ладно, извини, — по-своему истолковала Фрэнки его задумчивое выражение лица. — Язык мой — враг мой. Не хотела говорить тебе гадости, просто вспылила. Видел бы ты, что они собирались там устроить! Неудивительно, что она напилась до потери сознания. Лучше уж ничего не помнить, чем всю жизнь забывать.

— А что она вообще там делала? — никак не мог "врубиться" в ситуацию вампир.

— Да я особо не вдавалась в подробности, — грустно улыбнулась вампирша, поглядывая в зеркало на крепко спящую девицу. — То ли парня своего "спасала", то ли брата. Все беды на этом свете творят мужики, а расхлебывать потом приходится женщинам. Ну да я отвлеклась, — прервала она саму себя, второй раз за вечер останавливая ненужные ее бессмертному организму философские размышления. — Приедем в пансион, разберемся, что будем делать с ней дальше.

Вампир мрачно кивнул головой в знак согласия и постарался отделаться от мысли вернуться назад, чтобы объяснить завсегдатаям тамошнего заведения основы морали.

Дамон, чертыхаясь сквозь зубы, в шестой раз за сегодняшнюю ночь остановился у круглосуточного банкомата, на бегу вытаскивая из кармана куртки кредитную карту. К чему эти дурацкие условности? Почему невозможно сразу снять необходимую сумму со счета? Быстро справившись со всеми манипуляциями, вампир схватил очередные пятьдесят тысяч, и через считанные доли секунды протянул толстую стопку банкнот Елене, раздраженно хлопая дверцей неповинной в его бедах Бугатти.

— Милый, может, стоит подыскать что-нибудь другое? — робко спросила девушка, со вздохом убирая деньги в сумку, на дне которой и без того покоилась астрономическая по ее меркам сумма. — В конце концов, совершенно не обязательно так уж дотошно сдерживать свои обещания. Не думаю, что этот мужчина и правда рассчитывает на подобную цену.

Вампир повернул к ней лицо, в котором преобладающей эмоцией являлось упрямство, и решительно покачал головой из стороны в сторону.

— Хорошо, я молчу, — покорно "захлопнула" рот блондинка, отворачиваясь к окну. В такие моменты ей всегда хотелось оказаться где-нибудь как можно дальше, чтобы перестать получать в ответ на любую реплику полный злости взгляд. С его стороны, как минимум, было свинством, так реагировать на довольно разумные речи.

И по-прежнему не переставали поражать его смены настроения. Всего полчаса назад они, громко смеясь и дурачась, бродили по круглосуточному супермаркету, где Дамон сметал с прилавков все, на что падал опрометчивый взор принцессы. Его безумно забавляла сама идея того, что он в состоянии купить ей любую понравившуюся вещь, и казалось совершенно неважным — нужна она ей или нет. Особенно он "зверствовал" в продуктовом отделе, каждый раз находя для Елены вескую причину, согласно которой им просто необходимо приобрести ту или иную упаковку. В итоге, им пришлось пользоваться любезно предоставленной главным менеджером магазина доставкой товаров на дом, потому как уместить все в двухместный супер-кар просто не представлялось возможным. На кассе с ними прощались, точно с любимыми родственниками, и настоятельно просили приезжать почаще. Помнится, у девушки даже проскользнула мысль, что им обоим гораздо проще в следующий раз купить магазин, чтобы не заниматься томительным ожиданием у кассы. "Хотя оно было не таким уж и томительным" — неожиданно закралась в ее размышления справедливая мысль. Это время они посвятили друг другу, бессовестно пользуясь полным смущения вниманием местной "публики", состоящей в основном из хорошеньких студенток. К слову, вампир даже не старался понравиться кому-то из них, не сводя взгляда с сияющего лица своей девушки. И тем не менее сумел произвести впечатление на всех присутствующих, что было вовсе неудивительно.

А сейчас он опять злится, притом даже не пытаясь скрывать свое дурное настроение за ласковой улыбкой, которая всегда делала его лицо чуточку невыносимо прекраснее.

— Дамон, — не вытерпела Елена, в десятый раз за эту ночь вздрагивая от громкого хлопка дверцы. — Я прошу тебя, перестань. Мне уже никакого дома не надо! Что тебя так бесит?

Мужчина искоса посмотрел на нее, а потом резко отвернулся, признавая всю неприглядность своего поведения. В кратчайшие сроки он постарался взять себя в руки, а потом медленно повернулся к замершей в ожидании ответа девушке.

— Прости меня, принцесса, — виновато опустил он, что называется, "глазки в пол".

— Я и не думала обижаться, — отозвалась блондинка. — Просто не понимаю одного: я-то тебе что сделала?

Вампир не нашел, что ответить, отчего расстроился еще больше. Оправдание вроде: "Искренне ненавижу маленькие города", решительно не подходило, а другого на данный момент у него не имелось.

— Ладно, поехали уже, — сжалилась над ним девушка, неловко придвигаясь ближе (мешали ремни безопасности). — Я потом придумаю для тебя наказание.

— Я тебе помогу, если что, — наконец-то улыбнулся он, приобнимая ее за плечи. Мысленно пересчитав имеющуюся сумму, вампир решил, что на оставшуюся часть вполне может выписать чек, и выбросил из головы столь некстати возникшую проблему. Ему уже не терпелось привезти свою принцессу в поистине райское местечко на берегу озера (пусть и искусственного), а потом с легкостью вычеркнуть из жизни весь мир, чтобы остаться наедине с той, которой готов подарить вечность.

Фрэнки тихо поскреблась в комнату к Стефану, и только после радушного приглашения посмела приоткрыть дверь.

— Прости, не знала, что ты спишь, — смущенно пробормотала она, глядя на вольготно развалившегося посреди кровати вампира.

— Нет, проходи, — неожиданно даже для самого себя остановил он уже собравшуюся уходить девушку. Ему искренне хотелось, чтобы она осталась. Просто чувствовать кого-то рядом, чтобы не сойти с ума в давящей тишине, ежесекундно терзая себя воспоминаниями. О Елене, которая была когда-то частью его жизни, а теперь…

— Я уложила девчонку спать в комнате старой ведьмы, — очень вовремя остановила она поток "колючих" размышлений. — Мне так и не удалось поговорить с ней по-человечески, а Силой я пользоваться побоялась. Может, стоит привезти тебе кого-то другого? Ты фигово выглядишь, если честно.

Девушка не спеша прошла к центру комнаты, внимательно оглядываясь по сторонам. Ее вдруг стали интересовать вещи Стефана, его прежняя жизнь и прочее. Ведь, если быть точной, она практически ничего о нем не знает, кроме самых очевидных деталей.

— Нет, дело не в жажде, — правдиво ответил вампир, провожая внимательным взглядом светящуюся в свете луны фигуру итальянки. У бессмертных была одна явная особенность: они не любили искусственный свет, всегда стараясь по возможности обходиться без него. Всего сороковаттная лампочка являлась для глаз серьезнейшим испытанием. — Ты обещала ответить на кое-какие вопросы, — как бы невзначай упомянул юноша, подбираясь к самой нежелательной для себя теме. Но, тем не менее, он считал ее необходимой, потому что неизвестность страшила, а строить догадки больше не хотелось.

— Я помню, — осторожно отозвалась Фрэнки, поворачиваясь к нему лицом. — И знаю о твоих вопросах. Уверен, что тебя успокоит мой рассказ? Как бы ты мне не нравился, против Дамона я не пойду никогда.

— А я тебе нравлюсь? — зацепился он за проскользнувшее в разговоре слово.

— Нравишься, — улыбнулась девушка, которую вдруг очень сильно заинтересовал пейзаж за окном. — Как-то даже слишком нравишься, чтобы это было реальным. Но сейчас я не об этом, — оборвала она себя на полуслове, возвращая беседу в правильное русло. — Ты хочешь знать, как это случилось? Почему Елена сумела полюбить твоего брата больше жизни за столь короткий промежуток времени? Пользовался ли он Силой, так или иначе заставляя ее делать что-то против воли? И действительно ли она с ним счастлива?

Стефан кивнул для надежности, избегая произносить что-либо вслух. Каждый вопрос из уст итальянки деревянной стрелой пришелся по сердцу, доставляя этому измученному органу новую порцию из боли и страха — боязни услышать правду, которую он прежде не желал признавать. Елена любит Дамона, притом не первый месяц, и даже не год. Это чувство копилось в ней постепенно, медленно поглощая изнутри. Ему приходилось замечать, как она смотрит на его брата, как дрожат пальцы при его появлении, как гулко начинает биться сердце при упоминании его имени. Только глупец, каким юноша и был все эти годы, мог делать вид, будто ничего не происходит.

— Я не была свидетелем всех событий, но это не так уж и важно, — издалека начала вампирша, нарочно избегая смотреть юноше в глаза. По ходу рассказа она собралась ходить из угла в угол, но уже через мгновение передумала, останавливаясь у открытого окна (видимо, младший Сальваторе был сторонником свежего воздуха, предпочитая держать его настежь распахнутым круглые сутки). — Как я уже говорила, не обязательно быть зрячим, чтобы видеть. Дамон не делал с ней ничего из того, в чем ты его подозреваешь. Видишь ли, его совсем не прельщают подобного рода отношения, он всегда искал "отдачу", взаимность, хотел настоящей любви, а не той наигранности, которой вас баловала мисс Катрина. Использование Силы сделало бы его цель более доступной, но тогда пропал бы интерес. Нет, ты сначала послушай, раз уж решил расспросить меня, а не кого-то другого, — остановила она еще не раскрывшего рта Стефана. — Под словом "интерес" я имела в виду не азарт охотника, умело загоняющего добычу в угол, а… Не знаю я, как правильнее выразиться! Просто слушай.

Она постаралась правильно и четко изложить все события, свидетелем коих ей пришлось стать по тем или иным обстоятельствам, тщательно взвешивая каждое слово. Не хотелось бы задеть его неправильной формулировкой, потому что на Стефана смотреть и без того было страшно. При звуке имени Елены он вздрагивал всем телом, раз за разом опуская веки, вроде как для успокоения участившегося сердцебиения. И его можно было понять почти во всем. Блондинке стоило с самого начала как следует "прибрать" собственную голову, чтобы не пудрить мозги братьям, да и себе в том числе. Люблю/не люблю, противен/безразличен — принцесса в состоянии была свести с ума кого угодно подобными размышлениями.

К концу повествования и вампир окончательно пал духом, повторяя про себя бесчисленное множество раз проскользнувшую в рассказе фразу: "Она и в самом деле счастлива до неприличия рядом с твоим братом". Это единственное, что его должно беспокоить. Невозможно и дальше рвать несчастную (постойте-ка, СЧАСТЛИВУЮ) девушку на части, исходя из эгоистичных соображений: "Ты нужна мне!".

— Я бы посоветовала тебе уехать, — робко разрушила гробовое молчание итальянка. Жаль, что у нее не было возможности "закрыться" от мыслей юноши. Повышенный пессимизм ее категорически не устраивал, но она чувствовала, что это вынужденная необходимость. Ему так проще — похоронить себя заживо в океане боли, пасть на самое его дно, чтобы потом резко оттолкнуться ногами о песчаную поверхность из тоски и грусти, и взмыть на поверхность окружающей действительности.

— Нет, — немного грубо отозвался он, задумчиво скрещивая пальцы на вытянутых перед лицом ладонях. — Во всяком случае, не сейчас. Я хочу разобраться с одной очень подлой тварью, которая заставила Елену страдать, причиняя ей боль этими вот руками, — он наглядно продемонстрировал ей собственные ладони. — Мисао это заслужила.

Фрэнки хотела уже ответить нечто вроде: "Это так на вас, Сальваторе, похоже! Без мести вы своей жизни, наверное, и не представляете", но вовремя прикусила язык. Ее речь в защиту друга итак пришлась острым кинжалом по бессмертным органам, зачем же усугублять?

— Я, пожалуй, пойду, — наконец решилась она произнести эту фразу вслух, мечтая сбежать как можно дальше от образа Елены. Она, разумеется, очень любит девочку и все такое, но за последние месяцы в мыслях окружающих ее стало слишком много. Невольно заскучаешь от подобной заезженности. Сейчас ее больше интересовала Кэтти, и представившаяся возможность сделать чью-то жизнь чуточку краше.

— Да, конечно, — как всегда участливо кивнул головой Стефан, провожая нетерпеливым взглядом стройную фигуру итальянки. Ему хотелось побыть в одиночестве, чтобы в тишине переварить все услышанное и постараться привыкнуть к нынешнему положению дел. Это очень непросто: в одно мгновение вычеркнуть из жизни самое дорогое, а потом еще и постараться забыть.

Девушка обернулась на пороге, искренне надеясь на то, что встретит улыбку, и радушно приняла в свое сердце разочарование. Вампиру было глубоко фиолетово, ушла она или решила задержаться ненадолго. Разозлившись на себя за чрезмерный идиотизм, она аккуратно прикрыла за собой дверь и отправилась в спальню хозяйки пансиона, нещадно награждая свою персону отнюдь не лестными эпитетами.

Кэролайн тихо ойкнула, сильно оцарапав ладонь обо что-то острое, а потом разозлилась на вампира. Мог бы пораскинуть на досуге мозгами и догадаться, что ей не слишком-то нравятся прогулки по лесу в полной темноте, да еще с такой скоростью! Разумеется, если есть чем раскидывать.

— Мы участвуем в марафоне? — привычно съязвила девушка, пытаясь высвободить свою руку из железной хватки холодных пальцев. — Судя по всему, лидируем, поэтому я очень тебя прошу, остановись хоть на секунду!

По меньшей мере час прошел с того момента, как он пообещал ей свидание с Кайлом взамен на…непонятно что! А потом потащил ее в неизвестном направлении, совершенно не собираясь считаться с явной усталостью своей спутницы. Вот уже тридцать минут они нарезают круги по чаще, в ледяном мраке которой вовсе неудивительно повстречать снежного человека, настолько она казалась дикой и безлюдной.

Дамон повернул к ней злое лицо, точно именно в эту секунду уверился в желании избавиться от ее раздражающего голоса путем лишения жизни, а потом вновь позволил ей "любоваться" собственным затылком.

— Мне нравится твоя тяга к красноречию, — вновь схамила Кэр, уже с трудом переставлявшая одеревеневшие ноги. — Но не мог бы ты хотя бы для виду произносить что-то вслух?

— Заткнись, — постарался отделаться он "малой кровью", но ничуть не преуспел в этом занятии. Мисс Форбс не привыкла сдаваться без боя, и если уж она решила вывести его из себя, то обязательно добьется своего.

— Блестяще! — криво ухмыльнулась девушка. — Этим словом ты отбил у меня всю охоту разговаривать. Что дальше? Будешь угрожать или сразу преступим к практической части? Давай, не стесняйся!

Мужчина заметно напрягся, больно сжимая зажатую в пальцах ладонь, а потом резко вытянул в разы осмелевшую особу из-за спины, легким движением руки ставя ее прямо перед собой.

— Чего ты хочешь? — гневно спросил он, небрежно встряхивая ее за плечи.

— Чтобы ты перестал вести себя, как последняя мразь! — жалобно вскрикнула Кэролайн, чувствуя, как ноги медленно теряют связь с землей.

Юноша приподнял ее, грубо сжимая за плечи, а потом со вздохом поставил обратно, словно вмиг надоевшую безделицу.

— И что же такого плохого в моем поведении? — неожиданно спокойно спросил он, пальцами разглаживая те места, где непременно должны были остаться синяки.

— Что такого? — недоверчиво переспросила девушка. Ей было непонятно, издевается он или в самом деле считает себя белым и пушистым. — Я тебе не игрушка, которой…

— Действительно? — надменно вздернул вампир одну бровь. — Не игрушка?

— Нет, черт возьми! — решительно заявила Кэр, для наглядности несколько раз приложившись крепко сжатым кулачком к его плечу. — И не подхожу на роль комнатной собачки! Так что заруби себе на носу…

— Пылко, пламенно, зло, но не впечатляет, — со скучающим видом перебил ее Дамон, не желающий больше выслушивать мало что значащий бред. Конечно, забавно смотреть на ее храбрые попытки добиться уважения, впечатляет борьба с собственным страхом, но девушка определенно начала его утомлять своей предсказуемостью. А ее гнев так и вовсе вводил в состояние глубочайшего сна, потому что был безвкусным и пресным. — В следующий раз, когда надумаешь блеснуть храбростью, постарайся преподнести ее более уверенно, — поучительно заявил он, разворачиваясь к девчонке спиной.

Плодотворной прогулки, как и следовало ожидать, не вышло, а все из-за вздернувшей нос высоко вверх гордячки, не желающей признавать в себе наличие очевидных слабостей. Зачем вообще взял ее с собой? Честно? Хотел поговорить. За последние несколько лет он так устал от одиночества, постоянных планов на будущее, в которых с поразительной частотой мелькало ненавистное имя (по какой-то нелепой ошибке судьбы, присвоенное и ему при рождении). Хотя с какой стати? Она ведь так любила Стефана…

— Дамон, — капризно поджала губы девушка, самым бессовестным образом вклиниваясь в размышления вампира. — Можем мы уже вернуться назад?

Тот окинул ее внимательным взглядом, с некоторым сожалением констатируя посиневшие от холода губы и мелко вздрагивающее при каждом вдохе тело, а потом в приступе нежности снял с себя куртку и протянул ей.

— Можем, — ласково улыбнулся он, вновь меняясь самым кардинальным образом. Так уж на него действовали воспоминания о матери.

Кэролайн быстро накинула на себя странно пахнущую вещь (в носу первым делом поселился назойливый запах корицы), плотнее укуталась в нее и задышала ровнее, наслаждаясь равномерно разошедшимся по телу теплом. И даже не удосужилась задуматься над причинами столь резкой смены настроения, потому что слишком устала. Устала ходить по лезвию бритвы, стараясь отыскать любую возможность сбежать от свихнувшегося на почве мести мужчины. Устала бояться каждого его взгляда и прикосновения. Устала думать о судьбе Кайлеба, давно махнув рукой на собственную участь. Устала терпеть боль и унижение. Слишком сильно устала от этой жизни и сейчас мечтала о спокойном сне в мягкой постели, где рядом с ней обязательно будет лежать тот, кто сумеет защитить ее в любую секунду. От всего…

Вампир не успел и глазом моргнуть, как к его ногам (в буквальном смысле) упало бесчувственное тело девушки. Отвратительно начавшийся день закончился столь же печально. Поднимая ее на руки, он задался вопросом о том, когда в последний раз кормил девчонку, но ответа на него найти не сумел. Когда сотни лет живешь среди себе подобных, невольно начинаешь забывать о таких мелочах, как человеческие слабости.

В номере гостиницы у него получилось привести ее в сознание, за что тут же пришлось расплачиваться. Едва ей удалось разлепить глаза, как из них потоком хлынули слезы, а изо рта стали вырываться нечленораздельные всхлипы. Пару минут "полюбовавшись" на этот концерт, вампир принял единственно верное решение и сгреб в охапку вяло сопротивляющуюся девицу, унося ее в ванну. Оказавшись под струей теплой воды, она заметно успокоилась, но это отнюдь не лишило ее желания больнее зацепить мужчину тем или иным язвительным словечком.

— Послушай, детка, — лихо подмигнул он, довольно небрежно стаскивая с нее насквозь промокшую одежду. — Я все равно не отпущу тебя до тех пор, пока не получу все необходимое. И как бы ты не старалась, убивать тебя я тоже не стану. Так что заканчивай с попытками разозлить меня, все равно ничего не выходит.

— Ну что тебе надо? — обессилено спросила девушка, прислоняясь спиной к выложенной плиткой стене. — Чего ты хочешь?

— Елену, — отделался коротким ответом Дамон, чуть склоняя голову набок. Ему вдруг стало очень интересно, снимать все до конца или оставить белье на месте.

Кэролайн без труда догадалась о промелькнувших у него мыслях, поэтому схватила шланг душа и замахнулась для удара, который наносить не спешила.

— Пошел вон! — громко крикнула она, стараясь казаться грозной и решительной.

Вампир от души развеселился, глядя на ее жалкие попытки выглядеть смелой, но все же вышел за дверь, дав девушке возможность закончить банные процедуры в одиночестве.

Через пять минут в комнату впорхнула раскрасневшаяся строптивица, отыскала глазами нагло ухмыляющееся лицо мужчины, разлегшегося посреди кровати, и гневно топнула стройной ножкой, готовая в любой момент разразиться длинной тирадой на тему: "И что мне теперь на себя одеть?".

— Не заморачивайся, — беззаботно отмахнулся от нее юноша. — Приставать я все равно не буду. Если пообещаешь мне несколько вещей, — спокойно добавил он, отводя взгляд от скопившихся на ее груди капелек воды.

— Пообещаю, — нехотя согласилась Кэр так, будто у нее был выбор. Ей уже надоело переминаться с ноги на ногу, стоя у дверей ванной, и очень хотелось поскорее лечь спать.

— Условий у меня немного, — уверил он девушку. — Постарайся больше молчать, и нам станет гораздо проще друг с другом. Ты все равно не уйдешь отсюда до тех пор, пока я этого не захочу. На данный момент это все, — решил ограничиться юноша всего одним пунктом, хотя изначально планировал их гораздо большее количество.

Если она и пробовала строить догадки по поводу четких границ, которые собрался обозначить Дамон, то явно не преуспела в этом занятии.

— Можешь ложиться, — милостиво разрешил он, галантно уступая ей свободную половину кровати. — Я же сказал, — нахмурился мужчина, глядя на ее нерешительность.

Пришлось подчиниться (иначе просто не назовешь), и медленно брести к постели, обеими руками вцепившись в край полотенца. Забравшись под заботливо одернутый краешек одеяла, девушка нарочно легла лицом к вампиру и постаралась смотреть куда-то сквозь него, боясь закрыть глаза. Не то чтобы он ее уж очень пугал или вызывал недоверие, просто сама ситуация казалась неправильной, а со стороны и вовсе смотрелась отвратительно. Ей стоило настоять на отдельном номере, пусть и запертом на ключ, но отчего-то не хотелось…

— Чего тебе не хотелось? — удивленно переспросил юноша, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Что? — вынырнула из размышлений Кэролайн.

— Ты сказала "не хотелось", — повторил он недавно произнесенные ею вслух слова.

— А-а, — понимающе протянула она, собираясь в следующую секунду откусить себе язык. Уж слишком болтливым оказался этот орган. — Неважно. Так ты отвезешь меня завтра к Кайлебу?

— Да, — довольно резко ответил он. — И больше не смей задавать мне вопросы.

— Как скажешь, — безразлично пожала плечиком девушка, медленно закрывая глаза.

Все-таки он был странным (не в том смысле, что ненормальным, потому как это и без того являлось предельно ясным фактом). На публике старается казаться злым, агрессивным и совершенно бесчеловечным, а на самом же деле он был немного другим. Во всяком случае, до того момента, пока не начинал это осознавать. Как только вампир замечал в себе человечность, моментально зарывал ее где-то глубоко внутри, а потом всеми силами стараелся избавиться от уже сложившегося о его личности впечатления.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — внезапно попросил Дамон, секунду назад убедившийся в том, что она не спит.

— О себе? — издала девушка неуместный смешок.

— Да, — самым серьезным тоном подтвердил мужчина. — О детстве, о родителях, может, о парнях. Что угодно, в общем. Только не спрашивай зачем, я все равно не отвечу.

— Ну ладно, — окончательно растерялась Кэр, не зная, с чего начать. О парнях поговорить решил? Господи милостивый, что вообще творится в его голове? Почему он все время такой разный и непредсказуемый?

Она помолчала немного, собираясь с мыслями, а потом серыми красками без разделения на полутона описала свою жизнь вплоть до сегодняшнего дня. Заострять внимание на каких-то моментах не было необходимости, поэтому рассказ занял не более пятнадцати минут и по своей эмоциональности способен был усыпить целый стадион. Однако вампир очень внимательно слушал ее, глядя куда-то вдаль.

— И я не совру, если скажу, что отнюдь не жалею о том дне в лесу, когда повстречала Кайлеба, — закончила она свое путанное повествование, откидывая со лба прядки подсохших волос.

— Однако мой отец большой оригинал, — заговорил точно сам с собой юноша, которого уж слишком заинтересовала определенная часть рассказа. — Хотел сжечь тебя на костре? — хищно осклабился он, искоса поглядывая на голое плечико, выглядывающее из-под одеяла. — Забавно. А все ради этой потаскухи Елены. Что он в ней нашел? Моя мать была гораздо красивее, умнее, женственней, и все же он променял ее на эту девчонку!

Дамон настолько плотно сжал кулаки, что захрустели костяшки пальцев.

— Чем она лучше?! — закричал он на ни в чем не повинную девушку, словно она являлась корнем всех зол в мире. — Почему он бросил нас?

— Дамон, — тихо пискнула Кэролайн, пытаясь хоть немного отодвинуться в сторону. — Честное слово, я не знаю! О ком ты вообще говоришь? Кто твоя мать?

— Катрина, — с придыханием ответил он, растягивая губы в подобострастной улыбке. — Настоящая красавица, даже среди вампиров! Она была нашей Королевой Теней! — он неожиданно схватил ее за плечи, резко вытянул из-под одеяла и прижал к груди. — Я так любил ее, старался во всем быть похожим, чтобы только удостоиться обворожительной улыбки! А она видела во мне лишь его отражение. Смотрела на меня и сравнивала: так ли я двигаюсь, говорю, улыбаюсь. И всегда оставалась недовольна. Я не был тем, кого она жаждала во мне разглядеть. Тень, карикатура, отражение в кривом зеркале — мне не было места в ее сердце, уже заполненным любовью до отказа. А потом появилась она! Чертова девка! И я окончательно перестал существовать для нее, из никого превратился в ничто. Пустое место, жалкий мальчишка, требующий внимания. Но я ведь не требовал! Мне достаточно было знать, что она рядом и так будет всегда! Мы вечно будем вместе: бессмертные мать и сын, но как я ошибался, — он обхватил голову руками и застонал, точно от невыносимой боли где-то глубоко внутри.

Девушка не понимала и сотой части того, о чем бормотал мужчина. С каждой секундой ей делалось все страшнее, потому что он явно был не в себе, и однозначно перестал контролировать собственные действия. Она сама не заметила, как ее шеи коснулись холодные губы, но потом все же попыталась отодвинуться, однако успеха не достигла. Чудовищно сильная ладонь настолько плотно прижала ее к себе, что продохнуть казалось невозможным.

— Не бойся меня, — нежно прошептал он ей в самое ушко. — Все будет хорошо. Я не сделаю больно. Только не тебе, любимая.

Кэр похолодела, вслушиваясь в его дурманящий голос с сочными низкими интонациями. Любимая? С какой стати он решил ее так называть? И что вообще происходит?

Вампир и не старался вслушиваться в ее мысли, полностью поддавшись будоражащему кровь желанию. Еще влажная кожа обжигала губы, а жадные и в то же время осторожные прикосновения заставляли пальцы мелко дрожать. Каждый ее вдох отзывался гулким ударом сердца в груди. И было совершенно неважно, кто перед ним.

Сомкнув ладони на тонкой талии, он чуть приподнял девушку над кроватью, а потом посадил к себе на колени, затуманенным взором оглядывая светящуюся в полной темноте фигуру. К его огромному сожалению детальному осмотру помешало ставшее совсем ненужным полотенце, которое тут же оказалось на полу. Богиня!

Робкий возглас: "Не надо", потонул в ворохе восхищенных эпитетов, заполонивших собой подсознание. Ей нечего было бояться рядом с ним, потому что никогда он не любил сильнее, чем сейчас. Безрассудно, да! Но очень искренне.

Медленно пройдясь губами вдоль шеи, он прижался щекой к ее груди и улыбнулся, вслушиваясь в его рваный стук.

— Дамон, пожалуйста, — тихо взмолилась она, чувствуя подкатывающие к горлу слезы. — Отпусти меня. Я не хочу…

Ее слабые мольбы растаяли в воздухе, так и не достигнув слуха вампира, полностью увлеченного новой игрой. Нежности…в удушающих количествах! Ему хотелось ласки, прямо сейчас. И любви! Всей той любви, которой он был лишен. Любви настоящей женщины — маленькой, хрупкой, удивительно теплой, с бархатной кожей и чувственными губами. Одна ночь! Больше ему не надо.

Он зарылся пальцами во влажные волосы, покрывая легкими поцелуями дрожащие плечи, и заполнил легкие до отказа запахом ее кожи. Наверное, самым удивительным для него было то, что не приходится напоминать себе о невозможности укуса (ведь в ее крови все еще было достаточно вербены). Сейчас она была для него не жертвой, а девушкой. Самой обычной девушкой, вызывающей примитивнейшее желание.

— Дамон! — отчаянно заплакала Кэр, без устали колотящая кулаками его спину. — Я прошу тебя, не надо. Ты пугаешь меня…

Кажется, до него наконец дошел смысл ее жалобных стенаний. Он резко замер, по-прежнему прижимая к себе давящуюся рыданиями девицу, тряхнул головой и разжал хватку, словно только что пришел в себя.

Она тут же воспользовалась предоставленной возможностью и отползла к стене, старательно избегая смотреть ему в глаза.

— Я не хотел тебя пугать, — севшим голосом произнес вампир, поднимаясь с кровати. Он обошел ее вокруг, осторожно опустился на корточки возле сжавшейся в клубочек Кэролайн, которая продолжала судорожно всхлипывать, обнимая саму себя за плечи, и погладил ее по голове. — Ложись спать, — устало посоветовал он. — Сегодня я больше не приду, обещаю тебе.

Девушка никак не отреагировала на его слова, поэтому пришлось лично поучаствовать в ее "усыплении". Разом прекратив истерику небольшой волной Силы, он поборол в себе желание заставить юную особу сделать кое-что против воли, и спустя мгновение оказался на свежем воздухе, где думалось гораздо проще. Что это было? Хотелось бы знать…

 

Глава 26

Вампир прислонился спиной к дереву и постарался привести мысли в порядок. Сердце до сих пор болезненно сжималось в груди от каждого вдоха, заставляющего циркулировать в крови беснующееся множество запахов. Ее кожи, волос, дыхания… И от этого невозможно было сбежать. Он хотел вернуться, прямо сейчас! Распахнуть дверь комнаты, чтобы насладиться недавно утраченной возможностью быть… Кем, черт возьми? Героем-любовником? Мужчиной, жаждущим женщину, точно последнее благо дрянного мира? Да кто она такая, эта девчонка? Всего лишь человек, низшая каста существ, созданных для развлечения.

— Что-то все вокруг стали слишком часто прибегать к человечности, — разрушил предрассветную тишину приторно-сладкий голосок, выбив тем самым у Дамона живительную почву из-под ног.

— Разве я звал тебя? — грубо бросил он через плечо, без труда узнавая в неожиданной гостье Мисао. Ему даже не надо было оборачиваться, чтобы почувствовать ее раздражение. Их всегда злила его манера разговаривать в подобном тоне.

— Я не нуждаюсь в приглашениях, — презрительно сморщила остренький носик китсунша. — Ты простил достать одну безделицу, поэтому я и пришла.

— Я? Просил? — хохотнул он в ответ. — Ты что-то путаешь, рыжая. Мне не нужно преклоняться перед вами, жалкие морды.

— Хорошо, не просил, — спешно согласилась с ним лиса, пытаясь угадать его сегодняшнее настроение. Единственный бессмертный, с которым возникали сплошные трудности, стоял сейчас к ней спиной и казался удивительно спокойным, но это была всего лишь очередная маска. Мисао знавала, каким бывает его гнев. Точнее, сотая его часть, потому что в прошлый раз ей все же удалось вымолить прощение. — Я принесла его.

Она осторожно выглянула из-за широкого ствола дерева, до сих пор скрывавшего от нее выражения лица вампира, и натянула на лицо самую заискивающую улыбку из всех возможных. Настроение мужчины не понравилось ей изначально, а при взгляде на глаза становилось банально страшно.

— Опять в подобном виде? — лишь слегка повернул он голову в ее сторону. — Я предупреждал, что оторву тебе уши, если еще раз увижу этот рыжий наряд!

Китсунша пискнула что-то в ответ и вжала подбородок в грудь, одновременно с этим становясь как будто бы меньше ростом. Две минуты потребовалось на концентрацию, и вот уже перед ним стоит самая обычная на вид девушка, разве что с необычными волосами цвета воронового крыла, кончики которых отливали рубиново-красным. Да и глаза сохранили свою чуть раскосую форму.

— Я принесла то, что ты…, - запнулась на полуслове Мисао, лихорадочно соображая, каким именно словом заменить ненавистный вампиру глагол. — Они оба у меня.

— Оба? — мгновенно изменился в голосе мужчина. — Оба у тебя? И…ее кольцо? ЕЕ?

— Да, — тут же приободрилась невысокого роста девчушка, бесстрашно становясь прямо перед засветившимся от восторга бессмертным. — Хоть и возникло много сложностей…

— Давай сюда, — остановил ее на полуслове юноша, нетерпеливо вытягивая вперед немного подрагивающую от вожделения ладонь. Он столько лет искал его — кольцо матери, и сейчас не терпелось одеть его на руку, почувствовать на пальце холод металла, а вместе с тем его непередаваемое тепло. Катрина любила эту безделицу всем сердцем, гораздо больше собственного ребенка, и очень часто повторяла, что ей его не хватает.

Девушка в мгновение ока попыталась придумать хитрый план, чтобы остаться в хоть каком-то выигрыше (ведь ей пришлось приложить достаточное количество усилий, чтобы заполучить оба перстенечка), но уже ощутила, как нетерпение вампира медленно начинает перерастать в раздражение. Лишь клинический идиот мог пытаться продолжить опасные игры с Дамоном (а к их числу она никогда не принадлежала), поэтому в следующую секунду на ладони юноши оказалось сразу два небольших свертка.

— Какое ЕЕ? — полушепотом поинтересовался вампир, бросая уточняющий взгляд на остроносое личико девчушки.

— Правое, — нехотя буркнула она, поборов в себе желание назвать ему опасный по своим нынешним качествам перстень.

— Хорошо, — расцвел улыбкой мужчина, неуловимым движением руки убирая вожделенные безделицы во внутренний карман куртки. — А теперь поясни мне, будь любезна, каким образом ты сумела проморгать Стефана?

— Как? — выпучила глаза Мисао. — Ты знаешь?

А вот это уже не входило в ее планы, хотя рядом с этим юношей их вообще невозможно было осуществлять. Она представила себе, что он сделает с ней сразу после того, как получит ответы, и попыталась спастись бегством, мгновенно принимая привычный для себя облик. Но тот оказался гораздо стремительнее. Одна короткая волна Силы свалила ее с ног, повалив еще несколько оказавшихся на своем пути деревьев (до этого момента ей никогда не приходилось сталкиваться с подобной концентрацией мощи), следом сомкнулась где-то в области шеи и, точно пружина, вернула ее на место.

— Я знаю, — холодно ответил Дамон, хищно прищуривая глаза. — Мне известно о каждом твоем шаге. Тебе казалось, что это ты меня нашла. На самом же деле я сам тебя отыскал. Неужели не удосужилась поинтересоваться, где и как я жил все эти пять столетий?

Он был настолько спокоен и невозмутим, что китсунша позволила себе занервничать. Его способности…они не просто впечатляли, а поражали! Что за черт, в самом-то деле? Каким образом его Сила обрела телесную составляющую? Как он может притягивать к себе "вещи"? Какой еще к черту телекинез?

— Я знаю, где и с кем ты жил, — пискнула она в ответ, пытаясь разжать хватку невидимой руки, вцепившейся в горло. — Но Древние не обладают подобными знаниями…

— Ха! — грохнул чудовищным смехом вампир. — От Клауса я не узнал ровным счетом ничего. Ты хоть в курсе, что я всего лишь на половину вампир?

— Какую еще к черту половину?! — хрипло крикнула на него Мисао. — Это байки для бессмертных детишек. Может, отпустишь?

Мужчина склонил голову набок, точно прикидывая ее шансы на подобную благосклонность с его стороны, а потом одним четким движением глаз послал лису в полет до станции "Ближайшее дерево". Раздался глухой удар, тоненький писк с примесью емких японских словечек, но уже через секунду все стихло.

— Уважение к старшим! — как бы напомнил о необходимых приличиях вампир, натягивая на лицо извиняющуюся улыбку, которой всегда пользовался только ради того, чтобы как следует позлить собеседника. Настроение его поднималось с каждой секундой, и уже не терпелось поскорее вернуться в номер. Дальнейший план действий относительно молоденькой красотки, крепко спящей в эту самую секунду, четко стал прорисовываться в голове. Однако прежде надо было разобраться с лисой и ее неумением контролировать ситуацию. — Так что с моим недавним вопросом?

Лиса уже поднялась на ноги и принялась брезгливо отряхиваться, искоса поглядывая в сторону донельзя довольного собой и жизнью вампира. Чертов урод! Как смеет он так обращаться с ней? И тут же прикусила язык своему внутреннему голосу, потому что не могла точно сказать: умеет он читать мысли китсунов или нет.

— Я ведь говорила тебе, что Стефан выходит из-под контроля, — вежливо, но сердито напомнила она. — С Дамоном было гораздо проще, в нем больше злобы.

— Да я наслышан, — благодушно отозвался юноша, витавший мыслями где-то вдалеке от леса и разговора. Возможно, даже с кем-то. И он знал причины своей отрешенности: кольцо матери, покоящееся в этот момент в нагрудном кармане. Оно точно грело душу, заставляя заново переживать то, что заставило его придти сюда всего несколько десятков минут назад. — Значит, ты упустила его?

— Моей вины тут нет, — изо всех сил пыталась отбиться лиса от спешно сделанных выводов. — Ты сам заставил Алекса искать Сальваторе, и именно он определил одержимость. Что я по-твоему должна была делать? Спешно рвать когти из Европы, только чтобы успеть к моменту извлечения малаха? Ты просил сделать Дамону сюрприз, и я выполнила эту просьбу, — вновь забылась Мисао, о чем незамедлительно пожалела.

Короткий возглас: "Я никогда ничего не прошу", и ее тело прожгло болью такой силы, что зарябило в глазах.

— Прости, — во всю мощь легких завопила китсунша, сгибаясь пополам от невыносимых мучений. Мысль о том, что он делает это одним лишь взглядом, даже не удосужилась посетить ее мгновенно полыхнувший пожаром мучений разум.

— Ладно, я сегодня добрый, — лениво протянул мужчина, прекращая страдания рыжей бестии, так любившей играть с чужими эмоциями. Ей явно не пришлись по вкусу умения "подопечного", каковым она его считала до недавнего момента. До этой секунды он никогда не старался показать, кто командует парадом, и ее безумно радовала подобная мысль. Прежняя его привычка по-хамски разговаривать, будто китсуны грязь на любимых ботинках, теперь не казалась ей уж такой отвратительной. Даже наоборот, милой и обаятельной. — Рассказывай подробно, что и как произошло.

Лиса аккуратно прислонилась к дереву, продолжая вздрагивать всем телом при малейшем вдохе, и попыталась более-менее связно изложить свои видения, касающиеся семейной сценки: "Стефан, Дамон и малах".

— У них там мелодрама в трех действующих лицах, — ехидно начала она свой рассказ, выравнивая сбитое дыхание. — Не могут поделить девчонку, хотя я старалась помочь Стефану. Помогла ему изменить ее память, но это не слишком-то сработало. У девчонки есть Сила, причем в огромных для человека количествах.

— То есть? — слегка недопонял вампир ее сбивчивое объяснение.

— Ты вообще видел ее когда-нибудь? — устало поинтересовалась Мисао. Ответа она и не собиралась дожидаться, поэтому сразу же продолжила свою мысль. — Как только увидишь, поймешь о чем я говорю. Способностей у нее будет поболее, чем у трехсотлетнего вампира, вот только применять она их не умеет.

— Давай дальше, — отмахнулся юноша от ненужных подробностей. С Еленой он еще успеет разобраться в будущем. Сейчас гораздо важнее было понять происходящее.

— Та ламия, о которой я тебе говорила, — покорно продолжила китсунша. — Она заставила этого нытика отказаться от девчонки. Не знаю, что уж они там себе напридумывали, но вроде избавлялись таким способом от какого-то проклятия. И так получилось, что Стефан стал приходить в себя. Вроде как одумался, что ли… — задумчиво пробормотала она, вновь прокручивая в голове ту ночь.

Ему было больно, по-настоящему больно, что заставило проснуться все человечное и чуждое малаху. В младшем Сальваторе оказалось на порядок больше глупых чувств и переживаний, чем она могла себе представить. С самого начала его не получалось заставить делать все без дурацких вопросов, которыми сыпал юноша, как не удавалось и полностью взять его под свой контроль. Одному дьяволу известно, сколько сил пришлось потратить на "воспитание" в нем лютой злобы и ненависти. К каким ухищрениям приходилось прибегать, чтобы научить доставлять Елене боль. Сколько лжи и неправды необходимо было вбить в эту светлую головку, дабы затуманить сознание и исковеркать реальность. Шиничи блестяще с этим справлялся, а вот ей не удалось добиться нужного эффекта. И во всем опять же виноват был маленький негодник! Зачем было бросать пить человеческую кровь? Стоило на несколько дней упустить его из виду, по причине замаячившего на горизонте второго Дамона (видимо, ошибочно она считала тот день самым счастливым в жизни), как он тут же превратился в жалкий коврик мисс Гилберт, о который та с удовольствием терла стройные ножки. "Елена", "милая", "любовь моя" — ворковал Стефан, усиленно подметая хвостом пол за своей спиной. Удивительное дело, но этой девчонке без труда удавалось превращать любого вампира в жалкое подобие кровососущей твари.

— Так что в итоге произошло? — продолжал допытываться мужчина, порядком подуставший от ее сбивчивых размышлений, буквально пропитанных злобой. После такого вот "приятного" общения, к Кэролайн его и вовсе стало тянуть магнитом. Наткнувшись на эту светлую мысль у себя в голове, вампир решил серьезно задуматься над своим поведением в дальнейшем. Не хватало еще идти на поводу у эмоций.

— Дамон вытащил малаха, — нехотя выдавила из себя Мисао. — Но я не могла помешать!

— Это, как ни странно, я уже понял, — решил он подвести четкую черту под разговором. — Когда я получу Елену?

Лиса вздрогнула от неожиданности, словно больше всего боялась услышать именно этот вопрос. Глазки-бусинки забегали из стороны в сторону, пытаясь отыскать достаточно весомую причину, способную стать удовлетворительным ответом, но таковой не оказалось поблизости.

— Она, видишь ли, немного недоступна сейчас, — шепотом отозвалась она. — Дамон увез ее из Феллс-Черча.

— Так привези ее обратно! — повелительным тоном приказал юноша, лицо которого налилось злостью. — Я устал торчать здесь без дела!

— Я не могу, — обреченно призналась китсунша. — С ним мне ни за что не справится в одиночку, а если поблизости окажется еще и итальянка…

— Кто? — уточнил вампир, впервые услышав о какой-то жительнице Сицилии.

— Франческа, — пояснила Мисао. — Та ламия, что была в ангаре.

Дамон растянул губы в довольной улыбке. Ему уже несколько раз приходилось слышать об этой девице, но лично познакомиться так ни разу и не вышло, а это уже было огромным упущением. С бессмертными гораздо интереснее играть в охотника и жертву (к слову, одна из любимейших его забав), и строптивые милашки вживаются в роль великих мучениц лучше всего. В них столько агрессии, неподчинения и тяги к жизни, что иногда просто невозможно вовремя остановится, дабы избежать жертв.

— В общем, можешь проваливать, — ласково пожелал напоследок мужчина, совершенно открыто поворачиваясь к лисе спиной. Он знал, что она не рискнет применить к нему излюбленные фокусы только по одной причине: его "ответ" станет для нее смертельным. — Ах, да! Чуть не забыл, — обернулся он вполоборота, действительно вспоминая о небольшой услуге, которую должна была оказать ему лисица. Как бы взамен за испорченное настроение. — Мне нужно пару средств из твоих запасов.

— Что именно? — тут же насторожилась она.

— Для заживления ран, — хитро подмигнул ей Дамон. — Через два часа не получу заветный пузырек, начну расстраиваться.

Мисао буркнула нечто вроде: "Будет тебе пузырек", щелкнула пальцем и с громким хлопком растворилась в воздухе, оставив полностью довольного собой и разговором вампира на съедение собственным желаниям. Он уже знал, чем закончиться сегодняшний день для мирно спящей в номере гостиницы девицы. Даже если придется пользоваться Силой.

Вампир остановил машину посреди леса, убедился в том, что Елена спит наикрепчайшим образом, и тихо выбрался наружу, одновременно пытаясь ответить сразу на несколько простых вопросов. Оставлять ли Бугатти здесь? Дальше она все равно не сумеет пробраться (во всяком случае, своим ходом уж точно) из-за слишком низкой посадки, а в ручную тащить ее около пары километров не хотелось. Далее. Будить принцессу, чтобы спросить ее мнение о предполагаемом месте отдыха или устроить утром грандиозный сюрприз? Второе, конечно, предпочтительнее, но ей ведь может и не понравится здесь, что само по себе было исключающим фактором покупки милого особнячка. Решив дать девушке полноценный двухчасовой отдых, он бережно вытащил ее из автомобиля, закинул руки к себе на плечи и крепко прижал к груди. Выглядела она просто восхитительно, да и как могло быть иначе? За все то время, что прошло с момента скорого "отъезда" Стефана на каникулы к китсунам, у нее было слишком мало поводов для веселья и искренней радости. В большинстве своем, именно поэтому Дамон согласился на эту спонтанную поездку. Да и был ли у него иной выбор? Он обещал себе, что сделает ее по-настоящему счастливой, а этот небольшой отдых казался кратчайшей дорожкой к намеченной цели.

— Мы приехали? — не открывая глаз, спросила Елена, крепче прижимаясь щекой к его плечу. — Почему ты меня не разбудил? Так было интересно узнать дорогу к самому райскому местечку на земле…

Она раздосадовано вздохнула, при этом даже не пытаясь скрывать широкую улыбку. Свежий воздух, теплые руки, любимое дыхание, ровный стук сердца самого дорогого ей мужчины, где-то впереди ее ждет симпатичный домик, который она уже полюбила всей душой. Разве у нее есть хоть один повод для грусти?

— Я решил немного подстраховаться, — шепотом ответил вампир, точно боялся громкими интонациями разрушить ее блаженное состояние. — Вдруг ты надумаешь сбежать от меня? А без детального знания здешней географии шансов скрыться от вездесущего бессмертного у тебя минус ноль.

— Я? Надумаю сбежать? — расхохоталась девушка, поднимая веки. — Напомнишь мне серьезно поговорить с Фрэнки, когда вернемся? — неожиданно добавила она, самым внимательным образом осматриваясь по сторонам. Хотя толку от этого было мало. Сегодняшняя ночь выдалась безлунной, а лес был таким густым, что разглядеть что-то в кромешной тьме возможным не представлялось.

— О чем ты собралась с ней разговаривать? — слегка удивился Дамон.

— О том, насколько некрасиво внушать тебе мысль о моей непроходимой глупости, — на полном серьезе заявила блондинка, стараясь высвободиться из объятий мужчины, дабы немного размять ноги полезной ходьбой по ночным дебрям. — Даже не думай, что так легко сможешь когда-нибудь от меня отделаться. Сбегу я от тебя только в одном случае: если ты не перестанешь везде и всюду таскать меня на руках, словно маленького ребенка! Со стороны, конечно, это смотрится восхитительно, но на деле выходит отвратительно. У меня уже развивается комплекс неполноценности, — жалобно пробормотала она, одаряя юношу таким печальным взглядом, что тот невольно ощутил себя последним чудовищем.

— У тебя вздорный характер, — язвительно буркнул вампир, опуская капризницу на землю. И тут же отошел от нее на несколько шагов назад, чтобы на деле доказать ей парочку прописных истин. — Если сейчас ты без труда пройдешь эти три метра, ни разу не оступившись, я обещаю, что впредь буду обходиться без…

— Да запросто! — она не стала дослушивать его до конца, и с гордо поднятой головой зашагала навстречу любимому, явно не задумываясь о наличии "подводных камней". Вряд ли ее мужчина способен был пойти на такие уступки, не удостоверившись в собственной безоговорочной победе. Все всегда и везде должно было идти лишь по его сценарию, и Елене стоило бы помнить об этой черте характере Сальваторе-старшего, но она слишком понадеялась на свою интуицию, и буквально через два шага пожалела об этом. Нога, обутая в неподходящие для лесных прогулок босоножки на невысоком каблуке, зацепилась за что-то твердое, тело тут же потеряло равновесие, которое блондинка постаралась восстановить энергичными взмахами обеих рук, и уже через секунду она вновь оказалась в томительно теплых и нежных объятиях.

— Еще претензии будут? — криво ухмыльнулся Дамон, уж слишком довольный столь неожиданным для девушки поворотом событий.

— Ты специально это сделал! — надула она пухлые губки, изображая на лице самое несчастное выражение. — И получается, что обманул меня. А это уже нечестно!

— Девочка моя, ну я же не виноват в том, что ты не смотрела под ноги, — сделал справедливое замечание вампир, со смехом наблюдая за ее стараниями отыграть роль обиженной особы до конца. Она изо всех сил боролась с искушением обнять его, и даже сумела в порыве якобы злости скрестить руки на груди, вот только никак не могла отвести от его лица по уши влюбленного взгляда, что делало и без того жалкие попытки еще более комичными. — И ты прекрасно знаешь, как я люблю тебя беспомощную, — ласково добавил он, целуя задранный вверх носик.

За всеми разговорами они оба не заметили, как добрались до места назначения. Среди деревьев показался фасад немного обычного на первый взгляд двухэтажного дома, а до острого слуха стал доноситься шепчущий шум воды.

— Я только рядом с тобой такая, — продолжила Елена "обижаться", явно не замечая небольших изменений в лице вампира. — Хотя мне гораздо привычнее…

Она осеклась на полуслове, едва заметила ускользающий от нее интерес мужчины, который боковым зрением старался уловить как можно больше подробностей об их новом жилище. Скрыть свое ликование в полной мере ему не удалось, поэтому в следующую секунду девушка уже оказалась на ногах, столь заботливо повернутая в сторону милого особнячка.

Конечно, детально рассмотреть что-либо в кромешной темноте было невозможно, но кое-что все же привлекло ее внимание. Дом был великолепен уже благодаря тем воспоминаниям, которые ему придется хранить в себе до скончания времен, но даже если опустить этот очевидный факт — ему все равно не было равных.

Отделан он был немного старомодно, что только придавало зданию уютный вид. Просторная веранда, заставленная плетеной мебелью, бросалась в глаза в первую очередь. Именно о таких стульях, столике и даже небольшом диванчике она мечтала, и в здешней обстановке они выглядели более чем уместно. Не доставало только теплого пледа, мягких подушек, чашек с дымящимся кофе и корзинки с исходящими аппетитным запахом булочками.

Елена и сама не заметила, как взлетела вверх по ступенькам, задним числом отмечая следующего за ней по пятам вампира, и тут же опробовала одно из приставленных к стене кресел-качалок.

— Мне уже нравится! — просияла она широкой улыбкой.

— Неужели даже внутри смотреть не будешь? — деланно удивился Дамон, присаживаясь рядом с ней на корточки. Он, конечно, знал о внутреннем убранстве дома и не ожидал каких-то кардинальных сюрпризов. Никакие дворцы не в состоянии были скрасить его жизнь так, как это делала сидящая рядом девушка.

— Так ведь продавец еще не приехал, — блеснула она глубиной логических мышлений, обвивая руками шею мужчины. — Уж не собираешься ли ты забраться в чужой дом?

— Только если ты меня об этом очень ласково попросишь, — просиял в свою очередь мужчина, легко перетягивая ее из кресла к себе на колени.

— С удовольствием! — поддержала она вампира и как бы в подтверждение своим словам накрыла его губы нежным поцелуем, с особым наслаждением опуская веки вниз. И тут же заметила за спиной мужчины какое-то движение.

— Доброй ночи, молодые люди! — раздался совершенно неуместный в столь ранний час в лесу чуть хрипловатый мужской голос, заставивший юношу слишком уж резко обернуться, быстро возвращая Елену обратно в кресло.

Скорее по привычке, нежели из соображений безопасности, он закрыл ее своей спиной и стал внимательно вглядываться в идущего прямо им навстречу коротконогого мужчину с объемным животом любителя пива.

— Простите, немного задержался, — запыхавшись крикнул он, с трудом пробираясь к узенькой тропинке, ведущей к дому. Судя по всему, это и был продавец. — Случайно не ваша машина стоит там посреди леса? Мне из-за этого пришлось идти пешком.

— Моя, — холодно и отстраненно ответил Дамон, расслабляя напряженное тело. Видимо, произносить еще что-то он вовсе даже не собирался, выражая тем самым свое истинное отношение к шумно дышащему мужчине.

— Бугатти Вейрон, если меня не подводит старческое зрение? — скорее утвердительно спросил он, наконец добредя до подъездной аллеи дома. Скорее всего, большую часть дороги он проделал бегом, и автомобиль предполагаемых покупателей послужил толчком к такой торопливости.

Мужчина устало облокотился на перила лестницы, старательно выравнивая сбитое дыхание, и наградил вампира изучающим взглядом. Девушка могла поклясться, что слышит равномерные щелчки воображаемого калькулятора, дотошно оценивающего неброскую на вид одежду юноши. Полностью удовлетворившись примерной стоимостью одних лишь ботинок, он просиял самой искренней на вид улыбкой, и осторожно заглянул за спину до сих пор молчавшего собеседника.

— Здравствуйте, мисс, — радостно поприветствовал он блондинку, пытаясь наладить словесный контакт хотя бы с одним из них.

— Миссис, — спокойно поправила его девушка, чуть более надменным тоном, чем требовалось. Затем поднялась с кресла, неспешно вышла из-под "прикрытия" бессмертного, и протянула мужчине изящную ладонь. — Миссис Сальваторе. И вы абсолютно правы насчет машины.

Дамон закатил глаза, но сумел подавить в себе фырканье. Елена Гилберт в любой ситуации умудрялась оставаться сама собой.

Продавец с огромным удовольствием кинулся жать руку девушки, но был бесцеремонно остановлен чудовищно злым взглядом колючих черных глаз.

— Мы хотели бы посмотреть дом, — ледяным тоном произнес юноша.

— А, ну да, — растеряно пробормотал мужчина, переминаясь с ноги на ногу. — Меня зовут Джон Кьюсак, и перед вами один из самых отличнейших загородных домов в этой части штата, — решил он перейти сразу к делу, на ходу доставая из кармана потертых джинсов ключи от входной двери. — Он построен совсем недавно. Интерьером и декорированием лично занималась моя супруга, и уверяю вас, она женщина с отличным вкусом. Большой холл, гостиная, столовая. Библиотека на втором этаже. Бильярдная, прачечная, бассейн на цокольном. Наверху четыре спальни, каждая из них с отдельной ванной и две гостевых комнаты. Одна на первом, другая на втором этажах. Участок большой, простирается до самого озера. По документам мне принадлежит половина гектара, но фактически землю никто не мерил, и вся она находится в собственности домовладения. На берегу я построил…, - немного нервно говорил он, попеременно открывая дверь той или иной комнаты, с каждым мгновением увеличивая в размерах желание Елены остаться жить здесь навсегда.

Девушка не решалась прямо заявить своему мужчине, что не согласна ни на какие другие предложения и хочет только этот дом, но очень надеялась на его способности к чтению мыслей. Просто ей казалось, что будет правильнее, если окончательное решение примет Дамон.

— Спасибо, нас все устраивает, — совсем уж агрессивно перебил он Джона, с маниакальной тщательностью всматриваясь в каждое движение девушки, чтобы быть полностью уверенным в ее реакции. Не было никакой необходимости пользоваться Силой, дабы ощутить ее щенячий восторг. После небольшой прогулки по цокольному этажу и секундным любованием скромного бассейна с чуть мутноватой водой, блондинка перестала дергать его за руку и удостоила самым умоляющим взглядом, на который были способным эти чудные фиалковые глаза.

— Давайте тогда посмотрим спальни и гостевые комнаты, а потом приступим к подписанию бумаг, — уже с меньшим воодушевлением предложил мистер Кьюсак, растерявший весь свой восторг в считанные секунды. Грубость вампира казалась ему чем-то вопиюще невежественным, но он старался не показывать виду.

Елена уже рванулась наверх, осматривать самую важную для них часть дома, когда была остановлена ласковым, но настойчивым поглаживаем ладони. "Позже, моя принцесса. Без чертовых свидетелей" — раздался в голове наполненный нежностью голос мужчины, который не сумел удержаться и заговорщически ей подмигнул.

— Перейдем сразу к бумагам, — все так же немногословно произнес он, вновь переключая внимание на стену чуть левее головы продавца. — Ваша цена?

— Двести тысяч, — деловито отозвался Джон, носовым платком убирая скопившееся на лбу капельки пота. — В объявлении, разумеется, была указана иная цифра, по которой этот дом уже был продан. В связи с чем у меня возникли некоторые трудности с прежними владельцами, поэтому я слегка поднял планку, чтобы покрыть ею…

— Хорошо, — Дамон лениво отмахнулся от ненужных сведений, доставая из нагрудного кармана небольшую книжицу в дорогом кожаном переплете. Быстро написав на одном из листков пару строк, он вырвал его и протянул мужчине. — Оставшуюся часть я заплачу наличными.

Тот в свою очередь пробежал глазами написанное, а потом громко расхохотался.

— Да вы большой шутник, мистер Сальваторе, — добродушно сказал он, вновь опуская взгляд на бумажку, оказавшейся на поверку банковским чеком с вписанной туда аккуратным почерком суммой, равной пятистам тысячам. — Это ведь розыгрыш?

— Не думаю, что похож на шутника, — брезгливо отвернулся вампир.

Елене захотелось поскорее отделаться от мужчины, столь усиленно портившего настроение ее вампиру. Да и вообще, хотелось получить возможность засунуть любопытный носик за каждую дверцу уже полюбившегося особнячка, до рассвета успеть прогуляться вдоль озера и как следует насладиться улыбкой любимого, а не его угрожающим голосом и колким взглядом оголодавшего хищника.

— Милый, — осторожно начала она, двумя руками хватаясь за руку юноши. — Деньги в машине? Мы с мистером Кьюсаком можем туда сходить, а ты…

— Они у входа, моя принцесса, — ласково перебил он ее. Оказывается, в эту секунду они думали примерно об одном и том же — когда их уже оставят наедине?!

Девушке явно не терпелось поделиться не только впечатлениями, но и большим количеством эмоций, поэтому она тут же выбежала из гостиной, не без опаски оставляя Дамона наедине с шумно вздыхающим мужчиной. Казалось, что дар речи он обретет еще нескоро. Во всяком случае, пока не удостоверится, что все это реальность, а не плод его буйной фантазии. Подсознание по-прежнему терзалось мыслью о том, что значат слова об оставшейся части суммы, которую он получит наличными.

Вампир старался не прислушиваться к размышлениям неприятного каждой клеточке его тела мужчины, подчеркнуто спокойно дожидаясь возвращения блондинки, которая показалась всего через несколько секунд, держа в руках небольшую спортивную сумку.

— Это теперь ваше, сэр, — просияла она, протягивая ошалевшему от всего происходящего продавцу довольно легкую ношу, доверху набитую свежеотпечатанными стодолларовыми купюрами. — А нам хотелось бы получить документы. Вы пересчитывать будите?

Джон странно на нее покосился, о чем буквально сразу же пожалел. Юноша не сумел сдержаться и очень отчетливо, даже для человеческого слуха, зарычал.

— Там ровно полмиллиона, — процедил он сквозь зубы. — А теперь проваливайте!

Мистер Кьюсак хотел было возмутиться, что, мол, пока еще не удостоверился в подлинности денег, да и чек вызывает у него огромные сомнения, как и сами покупатели. Возможно, готов был даже задать вопрос о том, зачем им платить цену, в пять раз превышающую названную, и сможет ли он вообще обналичить выписанный чек на столь крупную сумму без участия владельца счета. Но вампир уже потерял последние остатки терпения и с минуты на минуту готов был окончательно потерять человечность в глазах любимой девушки.

Неожиданно для Елены лицо мужчины разгладилось, из взгляда пропала настороженность и недоверие, а широкая улыбка вновь заняла свое прежнее место. Он что-то тихо пробормотал себе под нос, достал из нагрудного кармана вчетверо сложенные листы бумаг, поставил на нескольких из них свою подпись, а затем протянул их Дамону.

— Искренне поздравляю вас, мистер Сальваторе, со столь выгодным вложением капитала, — добродушно заявил он, вытягивая вперед короткопалую ладонь. — Рад был сотрудничеству! Долгих и счастливых лет семейной жизни вам и вашей очаровательной супруге в этом уютном гнездышке! Помнится, мы с женой были здесь без ума друг от друга! И знаете, все наши дети…

— Когда вы уже наконец уйдете? — в лоб спросил юноша, не собираясь и дальше слушать явно лишние подробности о жизни в этом доме.

— Ох, да! Простите мне мою навязчивость, — спохватился Джон, одаряя Елену извиняющейся улыбкой. — Понимаю, дело молодое…

Вампир поджал губы, точно серьезно о чем-то задумался, потом подхватил девушку на руки и направился к лестнице, чтобы подняться на второй этаж.

— Какой ты у меня невоспитанный, — засмеялась она, с удовольствием укладывая голову на его плече. — Нельзя же вот так просо взять и выгнать человека.

— Поверь мне, моя девочка, — зловеще прошипел Дамон, — Ему еще очень сильно повезло. В следующий раз я буду покупать дом через агентство.

— В какой еще следующий раз? — удивилась блондинка. — Тебе недостаточно этого?

Они уже дошли до двери одной из четырех спален, но входить не спешили — хотелось сначала поделиться впечатлениями насчет уже увиденной части здания.

— Когда-то давно я обещал тебе весь мир, — уклончиво ответил мужчина. — И ты знаешь, что это не просто красивые слова. А теперь о более важном, — легко сменил он тему, заметив в глазах своей принцессы настойчивое желание спорить. — Тебе здесь нравится?

— Очень! — с воодушевлением произнесла она, окидывая многозначительным взглядом стены. — Только есть небольшое "но". Дом ведь деревянный…А ты однажды говорил…

Ей всегда казалось глупым говорить то, что приходит в голову. И еще глупее это выглядело в те моменты, когда приходилось задумываться над сущностью любимого. Вроде она уже достаточно знает о бессмертных, но все равно постоянно попадает в дурацкие ситуации. Внутренняя отделка здания пришлась ей по вкусу, однако ее мужчине все же что-то должно было не понравиться. И дело даже не в очевидной симпатии предыдущих владельцев к естественным материалам (в большинстве своем преобладало именно дерево), а в не слишком благодушном настроении вампира. У нее появилось ощущение, будто ему здесь становится не по себе.

— Девочка моя, это такие мелочи, — рассмеялся Дамон. — Мое настроение мы исправим чуть позже, когда закончим осмотр одной комнаты, ради которой я и привез тебя сюда.

— Тогда, может, сделаем это прямо сейчас? — лукаво подмигнула ему девушка, задним числом отмечая, как предательски покраснели щеки. — Кстати, о бильярдной…

— Тс-с, — аккуратно приложил он указательный палец к пухленьким губкам. — Дай мне просто насладиться твоим восторгом.

Она послушно кивнула, вся сжимаясь от предвкушения дикой радости, и с замиранием сердца закрыла глаза, давая вампиру возможность внести ее в комнату и наконец поставить на ноги.

— Моей принцессе, — тихо шепнул он ей на ухо, как бы подталкивая оглядеться по сторонам, что девушка послушно и сделала.

Наверное, ей никогда не определить, что удивило ее больше всего: наличие воплощения ее мечты о такой вот комнате, с ТАКОЙ вот кроватью, находящейся на пятисантиметровом подиуме; зеркальный потолок парящий на высоте более трех метров; огромный белый ковер с длинным ворсом; или все вместе взятое. Глаза забегали из стороны в сторону, а из горла постоянно вырывалось нечто вроде: "Ой, мамочки".

Огромное двухметровое ложе, заваленное думками и подушками самой причудливой формы, было застелено вызывающе-красным покрывалом. Вообще вся спальня была выполнена в бело-розово-алой гамме, но при этом не казалась вульгарной или неуютной, наоборот, теплой, свежей и манящей.

Елена не могла определиться со своими ощущениями, поэтому поскорее перевела взгляд на противоположную стену, целиком состоящую из окон и, о чудо, двери на балкон (хотя это пятнадцатиметровое пространство язык не поворачивался называть подобным образом). Судя по всему, эта комната была самой большой в доме, о чем свидетельствовало наличие сразу трех окон, с пока еще задернутыми тяжелыми бархатными портьерами оттенка бургундского вина, ниспадающими от потолка до пола.

Девушка шумно вдохнула, представляя себе все великолепие спальни в свете дня, а потом тут же вспомнила, что им обоим еще не скоро удастся насладиться солнечными лучами, и эта идея тут же потеряла свое очарование.

К ее безумной радости, комната не была нагружена мебелью до отказа. Основной акцент пришелся на кровать-монстр, массивные платяные шкафы из красного дерева, на удивление очень гармонично вписывающиеся в интерьер, и изящный туалетный столик с большим зеркалом в красивой резной раме. Остальная же часть представляла собой голое пространство, точно прежние владельцы решили оставить Елене место для безграничного полета фантазии. Хотя ей определенно нравилась комната и в нынешнем положении.

— Я теперь понимаю, почему именно этот дом, — наконец сумела произнести она вслух нечто связное, оглядываясь на растянувшего губы в довольной улыбке Дамона. — Никогда не знала, что настолько люблю красный цвет.

И это было чистейшей правдой. Ей больше по душе приходились более спокойные и холодные тона, а сейчас казалось, что лучше алого оттенка и не существует.

— Это все? — холодно поинтересовался вампир. — Ни "спасибо, любимый", ни поцелуя для самого идеального бессмертного. Знаешь, я начинаю расстраиваться, — деланно надулся он, собираясь принимать заслуженные "благодарности" с невозмутимым видом обиженной добродетели.

Девушка прикусила щеку с внутренней стороны, искренне боясь рассмеяться во весь голос. Словами невозможно передать, до чего ее иногда забавляла манера юноши обижаться. Он становился таким несчастным, что способен был растопить сердце самой циничной особы, а уж о ней и говорить нечего. С коротким визгом: "Прости меня, пожалуйста!", она кинулась ему на шею, хоть и не ожидала от себя подобной стремительности. Вампир схватил ее на руки, а потом как будто бы нечаянно упал на спину, точно не сумел удержаться на ногах. К счастью, на месте "приземления" не оказалось никаких посторонних предметов, а толстый ковер послужил хорошим амортизатором.

— Вроде, первой полагается оценивать кровать, — хохотнула блондинка, не успев как следует испугаться.

— Чуть позже, — отмахнулся от ее предложения мужчина, нежно убирая за спину немного мешающие придирчивому осмотру любимого лица длинные волосы. В кои-то веки у них имеется потрясающая возможность насладиться друг другом, не обращая никакого внимания на время, и это не могло не радовать.

— Я даже спорить не стану, — коварно улыбнулась Елена, обхватывая ладонями бледные щеки. — У тебя безупречный вкус, любимый, потому что мне действительно нравится этот дом, — игривый поцелуй заменил собой недосказанное "спасибо". — Я без ума от этой комнаты, потому что в моих мечтах спальня выглядит примерно также, — еще одно "спасибо" сбило ровное дыхание и сильно спутало мысли. — И именно здесь я хочу получить назад принадлежащую мне по праву вещь, — по-своему решила она воспользоваться положением, нарочно медленно стягивая с себя водолазку. Один из самых безотказных способов добиться от Дамон всего — как следует наиграться с его воображением. — Ты ведь вернешь мне кольцо?

Это был скорее не вопрос, но все же она хотела услышать на него ответ, хоть и не слишком-то надеялась на успех "мероприятия". Стоило ей отбросить в сторону ставшую ненужной кофточку, как на руках сомкнулись сильные пальцы, а сама она уже лежала на спине, каким-то невероятным образом отмечая про себя удивительную мягкость коврового ворса.

— У меня его нет, — едва ли не раздраженно произнес вампир, одновременно с этим убирая ее руки за голову, чтобы лишний раз обезопасить себя от сомнительных соблазнов позволить ей и дальше "вертеть" собой в разные стороны. — А ты, маленькая шантажистка, понятия не имеешь, с кем связалась.

— Я наслышана о вашем отвратительном характере, мистер Сальваторе, — на выдохе пробормотала она, стараясь не потерять способность к речи, потому что именно в эту секунду мужчина раз и навсегда решил расставить все точки над i. От груди до живота прошлась тоненькая дорожка поцелуев, заставив ее закрыть глаза от удовольствия. — Верни мне его, сию секунду! Подарки отбирать нечестно, — как бы пожаловалась она, вслушиваясь в звук расстегивающегося замка на своих джинсах. Девушка понимала, что это значит, и изо всех сил старалась захватить инициативу, пока окончательно не лишилась возможности соображать.

— Знаешь, звучит это чудовищно пошло, — мгновенно оказался он возле ее шеи, покрывая короткими поцелуями правое плечико. — Но я все же скажу: отработай!

Елена не заметила в его интонациях и намека на пошлость, а вот вызов в этом коротком слове определенно имелся. Вроде как он пытался взять ее на слабО, и ничуть в этом не преуспел. Коротко взвизгнув, она прижалась к нему всем телом, обвила ногами за талию и принялась планомерно выстраивать свое будущее, целенаправленно следуя к поставленной цели: "Стать миссис Сальваторе".

Франческа сидела за столом на кухне и пыталась заставить себя пить отвратительный по своим вкусовым качествам чай, больше всего напоминающий дорожную пыль со склонов Индии, нежели благородный напиток чопорных англичан. Она тихо (лишь внешне) умирала от скуки в уже умершем от нее же городишке. Чем занять океан свободного времени она не знала. Кэтти спокойно спала в хозяйской комнате, Стефан убивал досуг воспоминаниями о Елене (словами не передать более чем скептическое отношение девушки к этому занятию), а ей предлагалось веселиться в одиночку, вот только никто не удосужился посетовать, как именно это сделать. Оставалось лишь искренно надеяться, что ее друг в эту самую секунду выглядит гораздо счастливее.

Брезгливо отодвинув от себя чашку с вонючей жидкостью, итальянка поднялась на ноги и стала неторопливо прохаживаться от одной стене к другой. Через две недели можно будет смело поздравлять себя с триста шестьдесят пятым юбилеем, вот только ее совершенно не радовало грядущее событие. Дамон, конечно же, не забудет вручить подарок, обязательно сообщит об этом светлом "празднике" Елене, а значит, отвертеться никак не получится. Только вот сумеет ли она оказаться дома до заветной даты? Хотелось бы верить, иначе из ее жизни пропадет последняя радость, в числе которых стояло и посещение раз в году особнячка Остина. Последнее время, он что-то уж слишком часто стал мелькать у нее в подсознании — плохой признак…

Девушка наткнулась глазами на свое отражение в дверце одного из шкафчиков и невесело улыбнулась. Выглядела она, прямо скажем, отвратительно. Грустная, усталая, в какой-то степени обиженная, слишком задумчивая… А где, простите, сама Фрэн? Жизнерадостная вампирша с острым язычком и любовью ко всем окружающим! Скорее всего, так на нее действует затянувшаяся на все утро депрессия Стефана.

Неожиданно на смену удивлению пришла злость. Сколько можно пилить ее мозг тупыми картинками Елены двухлетней давности? Если оба Сальваторе двинулись на ней, это еще вовсе не показатель того, что все должны поступить так же!

Приняв самое правильное на ее взгляд решение, Фрэнки шумно затопала по лестнице, стремительно приближаясь к комнате того, кому сейчас мало не покажется! Короткий стук в дверь, и она без дальнейших реверансов распахнула ее, буквально с кулаками набросившись на чуть растерявшегося от ее внезапности вампира.

— Когда ты наконец поймешь, что это бесполезно? — злобно прошипела она, почти касаясь кончиком носа его лица. — Что толку сидеть часами в комнате и упиваться своим несчастьем? Жизнь закончилась с уходом блондинки? Вот и правильно, что нет! Выйди на улицу, черт возьми! Напейся крови и выкини из себя эту проклятую жалость! Ведешь себя как последний… — она шумно выдохнула и не стала договаривать до конца, и без того считая свою речь излишне агрессивной.

Кажется, Стефан даже не заметил ее появления, продолжая смотреть куда-то в далекую даль. Слышал ли он ее слова? Собирался ли реагировать? Вероятно, нет, потому что на это требовалось определенное количество сил, коими он не обладал. Ему хотелось уйти в себя как можно глубже, закрыться от действительности, спрятаться в непробиваемый панцирь и забыться — вычеркнуть из себя все живое, что болезненно вздрагивало при каждом вдохе, искоренить способность чувствовать и мыслить, точно что-то бесхозное, а главное, навсегда избавиться от любых эмоциональных проявлений, чтобы не подвергать свое истерзанное сердце беспощадной твари с именем Любовь.

Фрэнки тяжело вздохнула, отодвигаясь на почтительное расстояние. Однако! Пустым местом для мужчины ей еще не приходилось бывать, но младший Сальваторе заботливо доказал девушке и подобную вероятность. Опустившись на краешек кровати, она ощутила усталость во всем теле, которая не позволила ей в этот же момент вылететь из комнаты с назойливым желанием на всех парах нестись в аэропорт, дабы приобрести билет в один конец до солнечной Италии. Две недели под солнцем, где-нибудь в Вене могли бы пойти ей на пользу, но сейчас не хотелось думать даже об этом. Юношу жалко было до слез, но еще больше она печалилась о собственной участи. Ко дню возвращения Дамона ей угрожает серьезная опасность в виде продолжительной депрессии, в которую планомерно загонял ее вид страдающего вампира.

Итальянка сама не заметила, как погрузилась в какое-то задумчиво-полусонное состояние, моментально заставившее ее опустить голову на подушку и закрыть глаза. Какой все-таки ужас! Сальваторе решили извести ее на нет своими экстравагантными выходками. Один постоянно отказывается считаться с ее мнением, второй вообще делает вид, будто ничего не замечает. Чудно, блин! И добавить больше нечего.

— Черт бы вас всех побрал, — злобно буркнула она, поворачиваясь лицом к Стефану. И тут же пожалела об этом, потому что вновь наткнулась на его застекленевший взгляд. — Ты живой вообще? — злорадно спросила она, собираясь в следующую секунду ущипнуть его за щеку.

"Спящий красавец" (а именно его он сейчас напоминал) неожиданно перехватил ее ладонь и прижался губами к запястью, делая чудовищно шумный вдох, точно пытался целиком поглотить весь имеющийся в комнате воздух. Говорить он ничего не собирался, продолжая усиленно вдыхать в себя запах кожи девушки с сочными цветочными нотками.

— Послушай, Стефан, — попробовала вывести его из состояния транса вампирша, терпеливо выждав триста с лишним секунд подобных нюхательных процедур. — Я, конечно, понимаю, что у тебя в голове живет табор тараканов, но всему есть предел. Не мог бы ты перестать слюнявить мне руку?

Мужчина как будто бы нехотя поднял на нее тусклый взор болотного цвета глаз (помнится, еще с утра они были изумрудно-зелеными), а следом крепко прижал ее ладонь к своей щеке, вызвав тем самым на себя очередную порцию негодования итальянки.

— Я тащусь с тебя, подросток, — зло сверкнула она оскаленными зубами. — Обогреватель можно купить в любом магазине бытовой техники, а мне, уж будь добр, позволь уйти. Участвовать в твоем идиотизме я не собираюсь, превращаться в сырую лужицу из жалости и сострадания тоже. Пусти! — яростно попыталась она вырвать руку, но неожиданно натолкнулась на серьезное сопротивление.

Нет, юноша не был грубым, но отпускать ее не спешил по неизвестным для себя причинам. С ней он чувствовал себя в разы лучше, и с каждым мгновением тупая боль в груди становилась чуточку менее болезненной. Но все это происходило лишь в присутствии Франчески, которую стали раздражать эти дурацкие игры в молчанку.

Она предприняла еще несколько попыток избавиться от цепкой хватки мужчины, а потом, к своему огромному удивлению, сдалась. Просто легла рядом, обвила свободной рукой широкую грудь (обычному человеку вряд ли под силу пролежать в такой позе больше двух секунд) и закрыла глаза, что отнюдь не помешало языку чувствовать себя в своей стихии.

— Странный ты, Стефан, — бормотала она себе под нос, вслушиваясь в его неровное дыхание. — Боишься признаться самому себе в очевидных вещах, стараешься спрятаться от действительности и вообще ведешь себя глупо. По мне так если кто-то нравится, гораздо проще прямо об этом сказать, чем издеваться над собой и дальше. Думаешь, оскорбишь блондинку? Лично мне кажется, что ей станет намного легче, когда ты перестанешь пускать по ней слюни-сопли.

Конечно, ей могло и показаться, но вампир издал нечто вроде смешка и сполз чуть ниже, чтобы позволить Фрэнки немного расслабиться, а не держать руку на весу.

— Знаю, что я не лучший вариант собеседника на душевные темы, но все же советую изложить проблему внятно, а там глядишь и помогу чем, — предложила она, искренне надеясь на отказ со стороны младшего Сальваторе. Ей совершенно не импонировала идея выступить в роли психоаналитика, но хотя бы из простой вежливости все же стоило предложить свои услуги. Во всяком случае, другой способ отвлечься она пока испробовать не хотела. Уж слишком правильный представитель сильного пола лежал рядом с ней.

— Ты итак все прекрасно знаешь, — наконец сумел произнести он что-то вслух, не опасаясь выглядеть при этом последним нытиком.

— Но это не мешает тебе мысленно носиться по кругу из "Люблю-должен простить/отпустить-а как дальше жить?", — укорила его вампирша. — Может, пойдем поедим? Видит дьявол, мне станет чуточку легче терпеть тебя на сытый желудок. Возможно, я даже сумею принять участие в твоих высокоморальных сценках о невозможности измены даже в случае расставания.

— Это тут ни при чем, — отмахнулся Стефан от скоропалительных выводов.

— А что при чем? — удивилась девушка. — Уйти ты мне не даешь, кормить не собираешься. Предлагаешь дождаться бабуси с косой? Она конечно милая старушенция и все такое, но я предпочитаю этот мир со всеми его недостатками, нежели тихое местечко у Сатаны под боком, — высказала она свое категоричное "Нет". — Так что либо пошевеливайся, либо прибери потные ручонки до более подходящего момента. Я не привыкла проводить время таким убийственным образом.

Ее едкий тон должен был навести хоть какой-то шорох в сознании младшего вампира, но тот продолжал спокойно лежать (удивительное дело, у него все всегда выходило уж слишком спокойно! Прямо набор условных рефлексов, а не бессмертный), все так же прижимая к заметно потеплевшей щеке ее ладонь, так же наслаждаясь ароматом ее кожи, так же вяло отбиваясь от попыток вывести себя из состояния анабиоза, так же тихо придаваясь воспоминаниям о Елене. Однообразно и тускло — если в двух словах.

— Всевышний Дракула, о бог вампиров! — театрально взмолилась итальянка. — Стефан, хоть иногда издавай гудки, что ли! Мне совершенно непонятно, жив ты вообще или уже нет.

Исходя их всех мироощущений, девушка пришла к выводу о том, что имеет полное право скинуть сейчас Сальваторе с кровати и как следует отпинать, но еще больше ее воодушевила другая перспектива: утереть нос его тошнотворно-правильному внутреннему голосу и показать кое-что из разряда "Новое". На удивление легко высвободив руку, она чуть приподнялась на локтях, чтобы хорошенько всмотреться в лицо затравленного хищника (странное сравнение, но ей оно казалось единственно-верным). За триста лет многому учишься, но в большинстве своем чаще всего теряешь некоторые черты, присущие смертным. К числу последних как раз относится стеснительность, которая итальянке вообще была несвойственна. Она привыкла идти на поводу у желаний, если те, конечно, вписывались в ее понятия о хорошем, и сейчас просто не смогла отказать себе любимой сразу в нескольких вещах: позлить Стефана, удовлетворить странную потребность внутри себя, и, наконец, стереть с красивого лица скорбную печать великомученика.

Нельзя сказать, чтобы юноша не догадался о промелькнувших в ее голове мыслях, и уж подавно понял ее намерения, как только заметил задорный блеск в светло-карих глазах, но отодвинуться или как-то предотвратить поцелуй не смог. Скорее всего, потому что просто не захотел. Легкое касание губ подбородка, за которым последовала довольная улыбка, и через мгновение девушка позволила своей мести взять верх над разумом. Особенно ее порадовала роль Стефана — сначала загнанный зверь, изо всех сил скалящийся при виде ласковой руки, следом голодный тигр, уставший от образа Елены настолько, что позволил себе забыть о ней на долгие полчаса.

Фрэнки быстро пробежалась пальцами по мелким пуговицам на рубашке вампира, резко перетянула его на себя, не отрываясь от чудесных на вкус губ (оставалось лишь наивно верить в то, что подобного рода сравнения в ее голову больше не забредут), сорвала с него рубашку в приступе предосеннего обострения шизофрении, бросила ее за спину и позволила себе расслабиться в океане ощущений. Помнится, она уже говорила, что понимает Елену, и теперь смогла более четко сформулировать ту свою мысль. Она ее не просто понимала, а искренне недоумевала, как среди них двоих можно выбрать кого-то одного. Дамон, конечно, был восхитительным мужчиной и в плане сексуальности оставался признанным лидером на многие века, однако Стефан вряд ли уступал брату по этим нехитрым показателям. Другое дело, что его необходимо было как следует растормошить, дабы добиться столь сногсшибательного эффекта.

Пару минут посвятив обдумыванию своего развязного поведения, девушка оттолкнула от себя вампира, хищно улыбнулась, перебираясь к нему на колени, и тихо прошептала:

— Человеческая страсть — это безусловно здорово, но мне больше по вкусу развлечения бессмертных. Отказы не принимаются, поэтому засунь подальше свои чертовы мысли и топай за мной. Будем веселиться.

В последний раз коснувшись губами его шеи, она с видимым неудовольствием поднялась с кровати, ладонью пригладила волосы и вылетела в коридор, чтобы в тишине и без свидетелей высказать себе множество нелестных эпитетов, а заодно скрыть от Стефана уж слишком явные следы своей симпатии к нему. Что и говорить, с ума сошла она уже давно, а вот голову потеряла буквально секунду назад.

"Уж не влюбилась ли ты, Фрэнни?" — поинтересовалась она у самой себя, искренне надеясь на отрицательный ответ, которого так и не услышала. Сердце ведь не привыкло спрашивать совета у разума.

 

Глава 27

Вампир бесшумно открыл дверь в номер, небрежно бросил у входа какую-то коробку и прокрался до кровати, чтобы в который раз убедиться в какой-то мистической власти девчонки над собой. Все утро его голова была забита лишь мыслями о ней — когда развлекался с администраторшей магазина, которая покинула бренную землю в возрасте двадцати трех лет; когда пытался составить чуть более четкий план относительно оставшихся Сальваторе, блондинки и бессмертной итальянки, но так и не сумел придумать нечто путное; и, разумеется, когда покупал подарок этой милашке. Что-то в ней глубоко цепляло его, заставляя чувствовать себя жалким человеком, наполненным слабостями. И сейчас он хотел определить это таинственное нечто.

Красивые черты лица — привычка (некрасивых девушек он не кусает), ладная фигурка — основное условие (сказывается отточенный до мелочей пятисотлетний вкус), стервозность характера — маленький бонус с приятными перспективами в будущем. Тихони, серые мышки, ласковые ромашки никогда ему не нравились даже в плане крови. Их мысли были пресными, чувства зажатыми, а эмоции отсутствовали напрочь. И что больше всего бесило — они никогда не боролись за свою жизнь, легко поддаваясь внушению. И почитали за благо его участие в качестве наблюдателя при знакомстве со смертью.

Кэролайн же была воплощением его идеалистических преставлений о женщине. Она могла быть действительно женственной, тонко чувствующей и безусловно умной, чаще всего шла на поводу у эмоций, не задумывалась над тем, что и как говорит, а главное, управляла своим страхом перед монстром и хищником, каким он ей представился. Ее ни за что не удастся сломить просто так, и это уже вызывало уважение.

Сколько раз за прошедшую неделю он видел ее слезы? От силы два, а ведь он пытался их добиться, используя привычные методы. К огромному его разочарованию, она просто терпела, крепко сцепив зубы. В такие моменты он не вызывал у нее ничего, кроме отвращения, и именно это заставляло его восхищаться ею.

Девушка повернулась во сне на другой бок, неловко свесив усыпанную синяками руку с кровати. Судя по всему, ей снилось что-то очень приятное, потому что блаженная улыбка никак не желала сходить с лица.

Вампир несколько секунд рассматривал чуть синеватые веки, медленно перетягивая свое внимание на приоткрытый рот. Почему она не вызывает в нем жажду? Дело ведь не в вербене, которая практически на него не действовала. Ему не нравится сама мысль об укусе, как будто она противоречит его жизненным принципам (ну уж если кровь перестала его прельщать, тогда стоит задуматься над происходящим гораздо серьезнее). И больше всего его отталкивало ее горло, покрытое мелкой сеточкой белых шрамов от зубов. Впервые увидев шею Кэр, он поймал себя на мысли о том, что только последний идиот может пользоваться ей подобным образом. Нет, ей нельзя было питаться! Только наслаждаться, при этом отпаивая своей кровью, дабы не оставить шрамов на чудесной коже.

Повинуясь какому-то безумному порыву, он аккуратно повернул ее лицо к себе за подбородок, провел кончиками пальцев по пересохшим губам и вынужден был признать, что все летит к чертовой матери. В планах появился пункт номер один, который он просто обязан был выполнить первым делом. Он хотел ее.

Не просто хотел — жаждал. Всю целиком. Раз и навсегда.

И он не понимал почему. Казалось недостаточным протянуть руку и взять желаемое (этот вариант вообще его не интересовал). Она сама должна была…

Так и не разобравшись, чего именно собрался требовать от девчонки, Дамон отошел от нее на почтительное расстояние и только сейчас заметил, что в комнате кто-то побывал в его отсутствие. Коротко втянув в себя воздух, он без труда узнал противный мускусный запах лисицы и растянул губы в ликующей улыбке. Значит, Мисао правильно поняла происходящее, сделала парочку логичных выводов и решила играть по придуманным им правилам. Что ж, похвальное желание жить.

На прикроватной тумбочке поблескивал в тусклом свете занавешенных окон небольшой серебристый флакончик, наполненный отвратительно воняющей жидкостью. На секунду задумавшись над тем, что делает, юноша тут же схватил бутылек, удостоверился в безопасности его содержимого, а потом вновь вернулся к спящей красавице.

Изначально дурацкая затея стала казаться ему и вовсе придурковатой, но иного выбора просто не оставалось. Либо он и дальше потакает своим капризам, либо сейчас же разворачивается и уходит. Второе было невыполнимым действом, поэтому он присел на край постели, аккуратно сдвигая одеяло чуточку ниже.

Вампир лишний раз убедился в необходимости иногда держать себя в руках, особенно если рядом болезненно хрупкая девица. Обнаженное плечико с матовой оливковой кожей, покрытое чудовищно фиолетово-сине-черными кровоподтеками, отнюдь не услаждало воображение, скорее даже наоборот. И ей опять будет больно, снова и снова.

— Детка, давай будем просыпаться, — тихо шепнул он ей на ухо, почти касаясь губами волос. Как же от нее все-таки пахло!

Девушка сладко потянулась, нежась в теплой постели. Открывать глаза категорически не хотелось, тем более сегодня. Она так устала в последнее время, так плохо стала спать, что единственную спокойную ночь на этой неделе восприняла с огромным удовольствием.

Ее щеки коснулись мягкие пальцы, придавая сегодняшнему утру еще большую значимость. Оказывается, она устала еще и от отсутствия ласки. И сейчас с огромным удовольствием зажала теплую ладонь между плечом и щекой, с минуты на минуту ожидая услышать от себя довольное мурлыканье.

Дамон немного растерялся, потому что ожидал кое-чего другого: криков, истерики, слез, набора адресов, по которым она предложит наведаться ему в ближайшее время; а потом понял, что ему так нравится гораздо больше. Отставив в сторону пока ненужный флакончик, он наклонился к ее лицу и попытался заставить себя хотя бы подумать над тем, что делает, но не достиг особых результатов. Кэролайн была явно не против кое-каких невинных утренних развлечений, что разрушило последние жалкие попытки остановиться и держать себя в руках. Коснувшись губами уголка ее рта, он почувствовал странную тяжесть во всем теле и одновременно отметил про себя красоту ее улыбки.

— Доброе утро, любимый, — едва слышно произнесла она, притягивая его за шею ближе к себе. Кажется, мисс Форбс очень сильно забылась и плохо понимала действительность.

Юноша не обратил на ее оговорки никакого внимания, заворожено проследив за легким шевелением божественных ярко-алых губ. Ему вдруг стало дурно, как в тот самый раз, когда она сама полезла целоваться. Разница состояла лишь в том, что тогда это было запланированной частью игры, очередным капризом избалованного бессмертного. Он просто хотел проверить, далеко ли ей удастся убежать при первом же удобном случае, а в итоге все вышло совсем неинтересно. Она вдруг начала усиленно его жалеть, зачем-то взялась помогать, хотела напоить его своей кровью (последнее вообще не укладывалось в голове), чем разрушила все в одну секунду. Без того небольшого эксперимента ничего бы не было — ни симпатии, ни чертового желания. Ей как будто удалось сломать в нем что-то, испортить какую-то очень важную часть, и сейчас она лишь продолжала это делать.

Не в силах справиться с собой, он обхватил ее нижнюю губу своими и с наслаждением втянул в себя побольше воздуха. Сладко, даже приторно, и в то же время невыносимо приятно. Кровь не давала подобных ощущений.

Он вздрогнул, когда девушка перевернулась на спину и притянула его еще ближе к себе. Отвечающая за здравость мышления часть сознания покрылась густым туманом, едва теплое дыхание обожгло горло. "Прекратить это немедленно" — единственная мысль, которая сумела поместиться в голове. Но вампир только отмахнулся от нее, срывая с юной прелестницы одеяло. Ему уже было плевать, сделает он ей больно или нет.

Кэр усилием воли оторвалась от поцелуя, почувствовав отсутствие воздуха в легких, и наконец-то распахнула глаза. Слегка удивленный возглас: "Кайл…", почти целиком сорвался с языка, в то время как картинка перед глазами становилась все отчетливее. Это был нее ее мужчина, а…Дамон.

— Какого черта?! — заорала она прежде, чем сумела упорядочить мысли. Опустив глаза на свое тело девушка возмутилась (хотя какое там! Она просто озверела от всего происходящего) еще больше, быстро принимая сидячее положение. Уму непостижимо! Мало того, что он больной на всю голову, так еще и законченный извращенец, пользующийся сонным состоянием девиц на свое усмотрение. — Пошел вон, придурок! Глаза мы бы мои на тебя не смотрели! Выметайся! К дьяволу! А по дороге сдохни пару раз! Самым мучительным образом! Ненавижу-у! — перешла она от криков к активным действиям, всеми силами стараясь оттолкнуть от себя застывшего в недоумении мужчину. В итоге сильно отбила правую руку, но даже не сдвинула его на пару сантиметров.

— Заткнись, — очень быстро пришел в себя юноша, поднимаясь на ноги. Затем резко развернулся и швырнул в нее одеялом, лишая себя малейшей возможности вновь потерять контроль над ситуацией.

— Я сказала, убирайся! — продолжала неистовствовать девушка, лихорадочно наматывая на полностью обнаженное тело стеганое покрывало. — И даже близко не смей ко мне подходить! Никогда!

Пришлось повторить свой приказ с помощью Силы, воздействию которой ничуть не мешала вербена, все еще находящаяся в ее крови в достаточном количестве. Долгожданная тишина воцарилась в комнате, нарушаемая участившимся дыханием вампира и гулким биением сердца Кэролайн.

Значит, вот почему она была такой. Перепутала его со своим обожаемым кровососом. Что ж, эту ошибочку он очень скоро исправит. В голове уже созрел четкий план того, каким именно образом поставить зарвавшуюся дрянь на место. Он ведь предупреждал ее о необходимости держать нежный язычок за зубами? Верно, тогда ей не на что будет обижаться.

Подгоняемый в спину желанием отомстить всему белому свету, он дошел до двери, поднял с пола валяющуюся коробку, и четким движением отправил ее в полет до кровати, где она приземлилась возле стройных ножек.

— Это тебе, — буркнул Дамон. — Одевайся! Через пять минут жду тебя в машине.

И вышел за дверь, не забыв как следует хлопнуть ею напоследок. В крови все буквально кипело от огромного количества ярости, а выкрикиваемые слова эхом отдавались в ушах. Видит бог, он хотел добиться всего самым человечным образом, но не вышло. Девчонка попалась не из робкого десятка, о чем очень скоро пожалеет. С ним нельзя так поступать.

У машины он резко остановился, вспоминая о своем вчерашнем обещании отвезти ее к жалкой пиявке. А ведь точно! Он совсем забыл о данном слове, но сдержать его собирался в любом случае. Только на этот раз все будет идти по его сценарию.

Фрэнки с нескрываемым любопытством смотрела на неуверенные попытки Стефана применить Силу, чтобы сделать страдания своей жертвы настоящим наслаждением, и готова была покатиться со смеху по земле. Он выглядел таким забавным, точно маленький ребенок, сломавший дорогостоящую игрушку и теперь терпеливо дожидающийся заслуженного наказания суровых родителей. А его мысли по поводу всего происходящего запросто могли войти в сборник анекдотов о бессмертных.

Сама она уже вдоволь наигралась в архичеловечного вампира, взяв у четверых парней (их соблазнение оказалось простейшей задачей) достаточное количество крови для своего слегка избалованного организма. А Сальваторе все никак не мог осилить одну хрупкую особу, постоянно отвлекаясь на внимательное вслушивание в ее сердцебиение. Девушке казалось, что это приносит его раннему "завтраку" одни лишь неудобства, но она решила не огорчать и без того расстроенного юношу.

— Стефан, — лениво позвала она, спрыгивая с огромной ветки самого старого на вид дерева в центральном парке Феллс-Черча, где ранним утром посетителей найти было проблематично. — Ты долгоежка. Отпусти уже наконец несчастную и поехали дальше. У нас очень жесткий график развлечений, все буквально расписано по секундам!

Вампир бросил уточняющий взгляд на усыпанное веснушками лицо молодой девушки, растянутое в самой блаженной улыбке, и тихо спросил:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, — слабо отозвалась она, всем телом повиснув на его сильных руках. Ноги просто отказывались держать ее. — Даже очень хорошо.

— Еще бы, — фыркнула стоящая в стороне Франческа. — Он отдал тебе Силы гораздо больше, чем получил. Транжира ты, подросток.

Юноша осторожно подвел витающую где-то в облаках особу к ближайшей скамейке, бережно усадил ее, несколько раз поинтересовался не слишком ли ей холодно, не хочется ли пить и бла-бла-бла по списку. А затем, посчитав свою миссию выполненной, присоединился к одуревшей от томительного ожидания итальянке.

— Да уж, лучше тебе и вправду есть что-то неразумное, — буркнула она себе под нос. — Лично я, приди мне в голову идея обменяться с тобой кровью, трижды умерла со скуки. Не надоедает быть вечно правильным и заботливым? Чуточка эгоизма сделала бы тебя по-настоящему горячим мужчиной, — последнее предложение она добавила слегка задумчиво, точно оценивая реальные шансы на подобное развитие событий.

— Я просто не привык пить человеческую кровь, — извиняющимся тоном пояснил он, занимая пассажирское сиденье в Ауди. — И никак не могу поверить в то, что помню о последних двух месяцах своей жизни.

— Одержимость, сынок, снимает с тебя все грехи, — поучительно заявила Фрэнки, выезжая с парковки на главную улицу этого городка, которая даже утром в будний день представляла собой полное отсутствие машин и людей.

— Хотел бы я в это верить, — грустно возвестил Стефан, уделяя все свое внимание серому небу за окном. Он чувствовал себя таким же: хмурым, бескрайним и тоскливым.

— О-о, — простонала девушка. — Только не начинай! Я вытащила тебя из дома не затем, чтобы выслушивать философские вирши о бессмысленности бытия. Жизнь — дерьмо! Пора привыкнуть к этой простой истине и научиться получать удовольствие от дрянного существования. Мне тоже нечем похвастать перед окружающими. Цели нет, любви тоже, зачем живу — сама не знаю. Чего хочу? Понятия не имею. А ты плачешься о какой-то блондинке, — с ехидством заявила она, резко поворачивая вправо.

О целях поездки она распространяться не стала, хотя вампир несколько раз попытался проявить повышенный интерес к своей дальнейшей судьбе. Ответы чаще всего радовали наличием первоклассного цинизма, который всегда сопровождался ее коварной улыбкой целеустремленной хищницы. Думать она ему категорически запретила, каждый раз "напоминая" о жесткой необходимости держать мысли в тонусе сильным ударом по ноге. Через час подобных издевательств и подколок юноша вошел во вкус ребячества и легонько стал отвечать на ее выпады тем же способом, постепенно задерживая свою ладонь на ее коленке чуть дольше предыдущего.

И кое-какие соображения на этот счет у него имелись. С итальянкой он становился другим — медленно, неторопливо, дотошно возвращая себя в прежнее задумчивое состояние — но другим. Более открытым, чуть менее рассудительным и излишне восприимчивым к ее повышенной эмоциональности. Она будто специально отыскивала в нем все необходимое для своих развлечений и старалась сохранить на долгое время. Однозначно, ей совершенно не нравился Стефан Сальваторе, но впечатлял сам "материал", очень даже неплохо поддающийся последующей обработке.

— Да, тут ты прав, — все так же бесцеремонно вклинилась Фрэнки в цепочку его очередного ухода в себя. — Ты нудный и скучный, потому что забыл о смысле вечности. А чему нас учили на уроках бессмертия? — она вопросительно изогнула бровь, искоса поглядывая в сторону пассажира.

— Чему? — решил полюбопытствовать юноша.

— Вечность-де — самая преотвратная штука, — философски изрекла девушка, поднимая вверх указательный палец. — И суть ее сводится к умению веселиться. Умеешь? Добро пожаловать в стройные вампирские ряды. Не умеешь? Ступай к гоблинам, там твое законное место. Так что, дорогой мой, ты просто засиделся среди ушастых мохнатиков. Пора и к своей истинной сущности обратиться, — как бы невзначай заметила она, резко нажимая на педаль тормоза. — А вот теперь мы приехали.

Юноша не стал обращать внимание на сомнительный комплимент, столь ненавязчиво навешанный на него в дружеской обстановке, и вылез из машины, искренне недоумевая, куда и зачем они приехали.

— Фрэн, — наградил он девушку недоверчивым взглядом, как будто с минуты на минуту ожидал подвоха. — Что мы здесь делаем?

Стефан завертел головой, точно надеясь натолкнуться на очень много всего поясняющую табличку, но столкнулся лишь с обворожительной улыбкой своей знакомой. Хитрой улыбкой, надо сказать. Она явно была чрезмерно довольно собой и туго соображающим вампиром, который никак не мог привыкнуть к ее непредсказуемости.

— Стеф, — сжалилась она над ним, решив объяснить кое-какие моменты. — Перед твоими глазами открывается чудесный вид на природный заповедник в округе Нельсон, поэтому будь любезен, изобрази восторг! — девушка быстро обошла машину сзади, останавливаясь прямо перед в конец растерявшимся обладателем чудовищно наивных зеленых глаз. — Тебе ведь не понравилась моя охота? Будем пробовать поднять твое настроение привычным способом. Тем более я всегда мечтала посмотреть на нечто подобное!

Она мечтательно опустила веки, все же подглядывая за реакцией юноши из-под пушистых ресниц. "Младший Сальваторе идет на кабана" — забавная хохма, которую она просто обязана увидеть собственными глазами, а потом животрепещуще описывать ее своим внукам.

— Не будь ты девушкой…, - запальчиво пригрозил он, раздумывая произносить окончание фразы.

Только последней стадией удивления он мог объяснить неожиданно сорвавшееся с языка согласие, за которое тут же получил самую искреннюю награду в виде смачного поцелуя в щеку.

— Пошли, — потянула Франческа его за руку, направляясь к ближайшей табличке с надписью: "Заповедная зона". — Мне нужно набраться впечатлений за один раз, потому что второго такого подвига я совершить не сумею.

Вампир тяжело вздохнул, но покорно последовал за взбалмошной бессмертной. Настроение увеличилось с каждым глотком свежего лесного воздуха, а мягкая ладонь, зажатая между пальцами, заставляла сердце пропускать по несколько ударов в секунду.

— Физиология, — опередила она его еще не заданный самому себе вопрос, заливаясь громким хохотом. — Я реагирую на тебя точно также, поэтому не стоит удивляться.

Итальянка глянула на него через плечо, ловко перепрыгивая через ствол поваленного дерева. Хотелось бы ей верить подобным объяснениям…Влюбиться в Сальваторе — что может быть хуже?

Кэролайн схватила в руки коробку, едва за Дамоном закрылась дверь, и без всякого любопытства открыла ее, вытряхивая содержимое прямо на постель. К ее яростному негодованию внутри оказался не стандартный набор джинсы-кофточка, а шокирующий своей вульгарностью комплект нижнего белья, состоящий из одних чертовых кружев (на носовой платок ткани уходит на порядок больше, чем использовалось при пошиве этого варварского великолепия кричаще алого цвета) и легкое, почти невесомое, летнее платье из синего шифона с цветочным принтом небесно-голубого оттенка. В любой другой день она пришла бы в восторг от подобного подарка, а сейчас мечтала о джинсовом комбинезоне и семейной футболке унисекс. Одевать на себя всю эту "красоту" она не желала категорически, и ей даже на секунду захотелось вновь закутаться в полотенце, лишь бы не доставлять ненавистному кровопийце столь очевидного удовольствия. Но потом логика все же взяла верх над желанием насолить, поэтому девушка быстро обрядилась в предложенные "тряпки", наскоро расчесала волосы и вернулась обратно на кровать. Из отведенных ей на сборы пяти минут уже прошло четыре, а это значит, что ровно через шестьдесят секунд припадочный вампир влетит в комнату с назойливым желанием выяснить, что именно в его словах было ей непонятно.

А ведь ответ был более чем очевиден. Лучше умереть, чем потакать его капризам. Слушать его она не собиралась, идти на поводу отказывалась категорически.

Как и предполагалось, через минуту в дверном проеме замаячила стройная фигура утомившегося от бесконечного ожидания мужчины, а его выражение лица не предвещало девушке бесплатной раздачи рождественских подарков.

— Ты идешь? — нетерпеливо спросил он, с показным безразличием оглядывая повернутое к нему в полупрофиль лицо. Задним числом ему удалось отметить, что столь придирчиво отобранные вещи сидят действительно идеально, как и обещала продавщица.

Кэр не стала отвечать, уделяя все свое внимание занавескам на окнах. Краем глаза она зацепилась за стоящий на тумбочке серебристый флакончик, и уже протянула руку, чтобы разглядеть его более тщательно, когда ее ладонь оказалась перехвачена тонкими бледными пальцами.

— Так у нас ничего не получится, детка, — яростно выделяя каждое слово, заявил ей юноша.

— А ты на что-то надеешься? — ехидно поинтересовалась она, пытаясь высвободить руку. — Можешь сразу поставить себе в блокнотик пометочку, что спать с тобой по собственному желанию я не стану! Ты мне глубоко отвратителен!

Дамон хмыкнул, выражая тем самым свое искреннее недоверие.

— Да я сейчас не об этом, — очень спокойно пропустил он мимо ушей ее наглый тон. — Ты хочешь и дальше играть в эти скучные игры? Нравится бояться меня?

Он попытался заглянуть ей в глаза, которые она в приступе полнейшего идиотизма тут же зажмурила, с двояким ощущением внутри отмечая приятную теплоту его пальцев на своем запястье. С одной стороны, что-то глубоко в душе радостно откликалось на его присутствие, с другой — она ненавидела его каждой клеточкой своего истерзанного болью тела. Как ответить на дурацкие вопросы?

— Я не хочу больше никаких игр, — твердо заявила девушка. — И мне опротивела твоя физиономия. Что мы здесь делаем? Чего ты добиваешься от меня все эти дни?

— Понимаю, — неожиданно участливо произнес он, чуть приобнимая ее за плечи. — Но ты сама вынуждаешь меня быть таким. И я говорил, что в моих планах небольшие сдвиги, поэтому ближайшие пару недель мы проведем с тобой исключительно вместе. Какими они будут, решать тебе. Хочешь боли? Ты ее получишь. Нравится терзать свою прелестную шейку чужими зубами? Я помогу продолжить начатое твоим дружком. Но ведь все может быть иначе, — хитро улыбнулся вампир, кончиком пальца пройдясь вдоль ее позвоночника, тем самым невольно заставив вздрогнуть.

— Как? — слабо прошептала Кэр, искренне ненавидя себя за подобную реакцию. Ей ведь было неприятно! Должно было быть неприятно!

— По-другому, — уклончиво ответил мужчина. — Думаю, тебе понравится.

Девушка закатила глаза, в считанные секунды избавляясь от неуместных картинок в голове. Ну как можно назвать этого бессмертного вменяемым? Он же абсолютнейший псих, зацикленный на двух вещах: месть и секс. И если первому пунктику еще можно было дать логическое объяснение, то второй она отчаянно отказывалась понимать.

— Я что-то недопонимаю или тебе требуется мое согласие? — вновь разозлилась она, нещадно ругая себя за излишнюю глупость. Зачем вообще завела этот разговор?

— Все что мне требуется, я беру сам, — угрожающе прошипел Дамон, отходя от нее на несколько шагов. — А сейчас топай в машину. Желательно молча.

Кэролайн решила последовать его совету, только чтобы в очередной раз показать свой неукротимый нрав, а на выходе не смогла удержаться и громко расхохоталась. Все-таки он был милым и в какой-то степени даже обаятельным.

Алекс покинул дом Смолвудов, впервые за несколько сотен лет признавая свое поражение. Семейка потомственных оборотней не внесла в его размышления никакой ясности, а хоть какое-то подобие осмысленности напрочь пропало после разговора с Тайлером, который не видел девушку со дня ее спешного отъезда из Феллс-Черча. Тупик. Что делать дальше он понятия не имел, потому как буквально секунду назад оборвались последние тонкие ниточки, ведущие к сыну и Кэролайн.

Находясь в какой-то прострации, он все же сумел добраться до Мерседеса, сел за руль и обхватил голову руками. Никаких идей, догадок или соображений у него не имелось, помощи ждать было неоткуда, потому что Дамон уж слишком был занят решением собственных проблем и вовсе не собирался вытаскивать из неприятностей Кайлеба, на которого ему было глубоко наплевать, и его очаровательную пассию.

Ассасину оставалось надеяться лишь на собственные силы, коих явно было недостаточно.

Около сотни раз прокрутив в голове все известные ему факты, мужчина уверил самого себя, что стоит еще раз обыскать старое кладбище, а там может и получится составить хотя бы жалкое подобие плана дальнейших действий.

Дорога до погоста не заняла много времени, а вот терпения у хашишина заметно поубавилось. Больше всего раздражала сама мысль о том, что Мисао в одиночку сумела обвести вокруг пальца восьмисотлетнего вампира, забыв при этом даже поморщиться. И откуда в ней такое количество наглости, мастерски помешанной с хитростью?

Вопрос нес в себе исключительно риторические функции, но все же получил ответ.

— Я просто скромная, — донесся до острого слуха самодовольный смешок, заставляя мгновенно обернуться на знакомый звук голоса. — Добрый день, Алекс.

Лисица спрыгнула с ближайшего памятника, на ходу принимая человеческий облик, и глумливо склонила голову в приветственном жесте, коим пользовались в клане.

— Ты, — гневно выкрикнул мужчина, тут же собирая вокруг себя концентрированные волны Силы. — И как только посмела показаться мне на глаза?!

— Оу, — хохотнула она, глупо захлопав ресницами. — А разве мне не стоило этого делать? Ты так усиленно ищешь своих обожаемых детишек, что я просто не смогла пройти мимо, — она прижала ладони в груди, точно хотела показать, насколько растрогалась очевидной заботой Главного. — Твои милые ребятки так страдают и мучаются…

— Мисао! — угрожающе сверкнул он налитыми кровью глазами. — Где они? Это будет единственным моим вопросом, и если я не получу ответа… — он легко щелкнул пальцами, с удовольствием вслушиваясь в чудовищные раскаты грома, созданные его небольшим усилием.

— Знаешь, знавала я бессмертных и пострашнее, — искренне заявила китсунша, с отвращением вспоминая радушную встречу Дамона. — И если ты попробуешь сделать что-то со мной, то лишишься очередной доченьки. Сколько их было у твоего сына? Не опечалишься небось потерей сотой из них?

Корвинус зарычал от ярости, переполнившей собой чашу безграничного спокойствия и человечности, но все же поостерегся открыто выражать свои эмоции.

— Где они? — отчетливо повторил он свой вопрос.

— Кайл далековато будет, а вот девчонка в надежных руках, — охотно пояснила Мисао, неторопливо прохаживаясь вдоль полуразрушенных надгробий. — У меня есть к тебе одно очень выгодное предложение. Если согласишься, можешь получить назад своего сыночка. Уж извини, девку вернуть никак не могу.

— Что за предложение? — нервно спросил Александр, по-прежнему собирая вокруг себя расплавленные потоки мощи. С лисой всегда надо быть настороже.

— Мне нужна Елена, — прямо заявила она свои требования. — Достанешь ее в течение недели, успеешь вытащить Меченого из глубокой ямы с проблемами. Ну а если нет — оплакивай новую утрату, — безразлично дернула она плечиком, бесстрашно поворачиваясь к мужчине спиной.

Ассасин на секунду задумался над предложением, чтобы уже в следующее мгновение выдать лисице свое категоричное согласие. Да и был ли у него иной выбор? Что значит жизнь одной девчонки в сравнении с его сыном? Лично для него блондинка была пустым местом, как и все шесть миллиардов людей вместе взятых.

— Хорошо, я привезу ее, — немногословно подтвердил он надежды китсунши. — И ты прекрасно знаешь, что с тобой будет, если попробуешь меня обмануть.

— Знаешь, за последнее время я как-то разучилась тебя бояться, — хитро прищурилась девчушка. — У меня теперь новый круг знакомых, имя им Полувампиры. Кстати, не в курсе, как подобное возможно?

— Никак, — отрезал Корвинус, искренне уставший от неприятного разговора. — Полувампиров не существует, и тебе бы пора выучить эту простую мысль.

— Да я тоже так думала, — тряхнула она темноволосой головой. — Пока лично не познакомилась с одним из них. Вообще есть вероятность существования ребенка вампира и человека? — с надеждой спросила она, буквально мечтая о том светлом дне, когда избавиться от большей части загадок.

— Женщина не может выносить полубессмертное существо, — напомнил мужчина о наличии прописных истин, обдумывая тем временем возможность утащить Елену из-под самого носа очень сильного вампира.

— Я не о том, — отмахнулась Мисао, обхватывая подбородок двумя пальцами, точно крепко задумалась говорить о своих догадках вслух или промолчать. — Бессмертная может родить ребенка от человека?

— Это запрещено Законом, — холодно буркнул Алекс.

— Да к черту твой Закон! — внезапно разозлилась девушка. — Я спрашиваю тебя о вероятности появления на свет этого выродка. Может или нет?

— Помнится, году этак в 1205, клан как раз охотился за подобным существом, — блеснул эрудицией хашишин. — Сам я в этой забаве не участвовал, но ту тварь видел своими глазами. По Силе им нет равных, поэтому вампиры откровенно побаиваются таких экспериментов. В клане о них запретили даже упоминать еще до моего совершеннолетия, — добавил он, внезапно отвлекаясь на затихшую в отдалении лисицу.

— Чертова дрянь! — буркнула китсунша себе под нос, стараясь не слишком-то задумываться о личности, которую охарактеризовала столь нелицеприятным образом. Выходит, это и вправду ребенок Дамона. И вопрос: "Как?" наконец обрел ответ. — Через неделю здесь, на этом самом месте я буду ждать тебя с девкой. Не приедешь — получишь некролог на домашний адрес, — презрительно бросила она через плечо ассасину, возвращая себе привычный облик. И в следующую секунду пропала из поля зрения мужчины, точно растворившись в беспрерывно циркулирующем под действием Силы потоке по-летнему теплого воздуха.

За всю дорогу Дамон не удосужился наградить сидящую рядом девушку даже взглядом, не говоря уже о ее попытках заговорить, которые встречали на своем пути сложнейшее препятствие в виде хищного оскала. В итоге Кэролайн вынуждена была сдаться и уделить все свое внимание городскому пейзажу за окном.

— Выходи, — неохотно буркнул мужчина, занимая первое свободное место на практически незанятой парковке. Тон его ясно свидетельствовал только об одном: раздражен он до крайней степени. Поэтому и спорить не представлялось возможным.

Девушка послушно выбралась из автомобиля, пытаясь определить, куда занесла ее (явно не судьба, конечно) нелегкая на сей раз. Как оказалось, все не так уж и плохо. Они стояли у входа в ресторан, что само по себе был чем-то довольно новым. Она и подумать не могла, что вампиры ходят по подобным заведениям.

— Ну что ты встала?! — зло поинтересовался он, бесцеремонно хватая ее за локоть. А потом, словно собачку на привязи, повел к парадной двери. И говорить нечего, манерами он точно не был обременен, полностью соответствуя ее понятиям о "свинском поведении".

Метрдотель встретил их с распростертыми объятиями, что натолкнуло Кэр на мысль о том, что ее спутник (будь он четырежды проклят) считается здесь постоянным клиентом. Приятный мужчина чуть старше сорока лет знал не только о вкусовых предпочтениях бессмертного, любимом столике в зале, но и очень искренне восхитился красотой его очередной пассии. Сделано это было шепотом, но ей все равно удалось услышать часть произнесенных слов.

— И когда же ты успел стать вип-персоной? — вслух выразила свои мысли девушка, усаживаясь за стол. Стул, разумеется, ей никто отодвинуть не поспешил. — Мы ведь чуть больше недели здесь, а ты уже и девчонок успел наменять…

Сказано это было едва ли не с ревностью, что и заставило юношу довольно честно ответить.

— Люблю хорошо проводить время, — мило улыбнулся он, отыскивая глазами официантку.

К слову, в зале совсем не было народа, что и неудивительно. До обеденного перерыва было еще слишком далеко, а завтрак они уже умудрились пропустить, занимаясь ранним разбором полетов.

— Зачем тогда тебе я? — очень вежливо спросила Кэролайн, с самого начала настроившаяся на политкорректность. В конце концов, хотя бы иногда можно делать вид, что ей приятно его общество. — Девушек вокруг вроде вполне достаточно…

— Я потом объясню тебе, зачем прихожу сюда не один, — ушел от ответа Дамон, почему-то искоса поглядывающий на подошедшую официантку.

— Добрый день, мистер Сальваторе, — просияла одетая в униформу девушка, выжидательно поглядывая на во всех смыслах дорогого посетителя. — Вам как всегда?

Вампир коротко кивнул, дожидаясь пока его спутница решит внести свою лепту в составление заказа, но она даже не собиралась открывать меню. Просто потому что было совершенно неинтересно, а широкий жест юноши, пропитанный альтруизмом и человечностью, не вызывал в ее душе никаких содроганий.

— Добавьте еще пару овощных салатов и бутылку вина "Дом Периньон" семьдесят пятого года, — взял он на себя непосильную задачу "Угодить", обращаясь к служащей ресторации. — Десерт мы закажем чуть позже.

Официантка заученно улыбнулась, одаряя Кэр не слишком-то доброжелательным взглядом, и тихо удалилась.

— Скажи, пожалуйста, зачем ты это делаешь? — решила девушка нарушить пятиминутное молчание, разрывая на мелкие кусочки уже третью по счету салфетку. Благо, в этом заведении они были бумажными, а не тканевыми.

Ответа ей не удалось услышать, потому что к их столику уже подбежал слегка запыхавшийся юноша с початой бутылкой игристого шампанского в руке. Он попытался было заполнить бокалы самостоятельно, но вовремя наткнулся на холодный взор темно-карих глаз бессмертного и счел за благо скрыться в подсобных помещениях, оставив алкоголь на столе.

Дамон заботливо наплескал пенящийся жидкости в бокал девушки и очень настойчиво всучил ей его прямо в руку.

— Делаю что? — деланно удивился он, слегка пригубив вина прямо из горлышка. Кэролайн оказалась права насчет отсутствия у него должного воспитания.

— Не знаю, — неуверенно ответила она. — Пытаешься понравиться мне, что ли…

Ей не удалось четко сформулировать свои ощущения, поэтому пришлось резко замолчать.

— Я просто хочу тебя покормить, — хитро улыбнулся мужчина. — Может, сытая ты менее агрессивная и чуть более сговорчивая.

— Как и пьяная?! — буквально задохнулась от возмущения девушка, понимая его слова по-своему. Она тут же отставила почти опустевший бокал в сторону, зарекаясь идти на поводу у насквозь лживого кровопийцы. Неужели он все делает с подтекстом?

— Детка, если бы я захотел тебя по-настоящему, — лениво растягивая слова, вампир откинулся на спинку стула и засмеялся. — Вряд ли меня остановили твои "Я не хочу" и прочая. Мне просто нравится эта игра и твоя злость. И пока не надоест, мы будем развлекаться таким образом.

— А когда надоест? — похолодела Кэролайн, хватая лежащую неподалеку вилку, точно искала в ней защиту.

— Сменим тактику, — весело подмигнул ей мужчина, а потом резко перегнулся через стол и тихо, но очень разборчиво добавил, — Идею с изнасилованием я пока еще не сбрасывал со счетов, но она мне не слишком нравится.

Девушка подняла на него испуганный взгляд (хотя очень надеялась, что со стороны он выглядел немного иначе), с трудом проглотила вставший поперек горла огромный сухой ком, и нервно забарабанила пальцами по столешнице, с нетерпением дожидаясь возвращения официантки с заказом. Ей почему-то стало казаться, что ее кавалер (чертов придурок, если выражаться более емко) вовсе не прочь сделать это прямо здесь и сейчас. Как назло, способность хамить отказала ей в самый неподходящий момент, а самообладание на прощание больно сжало сердце, уходя на заслуженный отдых.

— Наконец-то хоть одна правильная реакция! — возвел Дамон глаза к потолку, бессовестно подслушивающий все ее мысли. — Ты умница, детка, и мы обязательно с тобой подружимся, может быть даже…

Он внезапно оборвал себя на полуслове, раздраженно оглядываясь через плечо. К их столику спешил сам шеф-повар ресторана, неся перед собой огромный поднос, тесно уставленный тарелками, салатниками и соусниками. Подойдя к столу, он попеременно наградил лучезарной улыбкой сначала горячо любимого здесь клиента, потом его очаровательную спутницу, слегка задержав взгляд на покрытых синяками плечах, а потом неторопливо стал расставлять блюда на столе.

— Ты предлагаешь мне все это съесть? — немного ошалело поинтересовалась Кэр, круглыми от удивления глазами оглядывая поданные угощения.

— Зачем же? — искренне развеселился вампир, с энтузиазмом накладывая на свою тарелку еду. — Я составлю тебе компанию, если ты не против.

— Что? Серьезно будешь есть? — скептически хмыкнула девушка, потянувшись к самому аппетитному на вид овощному салату. Почему-то только сейчас ей пришло в голову, что она уже очень давно по-человечески не ела, и аппетит разыгрался со страшной силой, а желудок болезненно сжался от умопомрачительных запахов.

— Вот за что ты мне нравишься, — вновь наградил он ее улыбкой. — Твоя наивность просто не укладывается в мои познания о людской сущности.

— Почему наивность? — неожиданно даже для самой себя разговорилась Кэролайн, делая торопливый глоток вина. — Я не замечала у других вампиров тяги к обычной еде. Их завтрак сводится к поглощению эритроцитов.

— А я предпочитаю немного другой образ жизни, — пояснил мужчина, с интересом наблюдая за разошедшейся спутницей, уже перепробовавшей практически все блюда. — Я ведь не умирал, чтобы обрести бессмертие, а родился таким.

— То есть, ты — ламия? — с удовольствием блеснула знаниями девушка.

— Нет, — рассмеялся он. — Я в какой-то степени всего лишь человек, обладающий бессмертием. На меня не действует вербена, да и к дереву полное равнодушие.

— А как же тебя убить? — задала она идиотский вопрос и тут же закашлялась, поняв, чем интересуется. Да-а, глупее ситуации не придумаешь…

— Хороший вопрос! — восхитился юноша, доливая ей в фужер очередную порцию вина, к которому сам больше не притронулся ни разу. — Но, боюсь, что не отвечу тебе на него.

Девушка понимающе кивнула, отодвигая от себя пустую тарелку. Удивительным образом вампиру все же удалось добиться поставленной цели: если она и испытывала к нему неприязнь, то в очень скромных количествах. Он действительно мог быть приятным и очень даже милым собеседником.

— Десерт будешь? — заботливо спросил он. — Или сразу кофе заказать?

— Лучше чай, — вежливо отказалась она и от сладкого, и от арабики.

— Хорошо, — кивнул он головой, Силой отправляя свой заказ на кухню. — А я пожалуй закажу себе еще кое-что, — задумчиво пробормотал он, жестом подзывая официантку, мгновенно материализовавшуюся возле их столика.

Кэролайн на секунду задумалась над недавно услышанной новостью. Он не ламия, но родился бессмертным, плюс ко всему еще каким-то образом умудряется называть себя человеком (речь явно идет не о его душевных качествах, коими он никогда не обладал)… Как же такое возможно? Хотя он мог банально солгать, с него не станется…

— Садись, — приказал он девушке, пододвигая ближе к себе рядом стоящий стул.

Официантка покорно опустилась на обитое велюром сиденье, недоуменно поднимая брови. Кэр полностью разделяла ее удивление, в который раз за день отмечая полную непредсказуемость действий мужчины.

Дамон не стал давать никому из них развернутых пояснений, резко притянул к себе шею молодой особы и впился в нее зубами, заставляя обеих девушек издать леденящий душу вопль. С одной из них ему удалось очень быстро справиться, заткнув рот мощной волной Силы, вторая замолкла по своей воле, накрывая губы похолодевшими ладонями.

Кэролайн вскочила из-за стола, содрогаясь всем телом, и постаралась не смотреть в сторону юноши и недавно живой официантки, руки которой безвольно повисли вдоль туловища. Она бледнела на глазах, но даже не пыталась сопротивляться, точно много раз репетировала сцену собственной смерти.

Мисс Форбс усилием воли заставила себя отвернуться, и еле переставляя ноги поплелась к выходу. Ни одной мысли в голове не было, только настойчивое желание заткнуть чем-нибудь уши, чтобы никогда больше не слышать этот противный клокочущий звук вытягиваемой из артерии крови.

Господи! Какой ужас! Он только что, на ее глазах, убил официантку. Зачем? Ради чего?

Она выбежала на улицу, прижалась спиной к стене и тяжело задышала, все еще не решаясь отвести от лица ладони.

Чудовище! Монстр! Подонок! Убийца! Какой у нее все-таки ограниченный запас слов, способных правильно охарактеризовать этого выродка.

— Ты испугалась что ли? — недоуменно спросил у нее вампир, вслед за девушкой покидая ресторан. — Я же предложил тебе десерт, ты отказалась. А мне как-то привычнее…

— Десерт? — посеревшими губами повторила Кэролайн, по щекам которой беспрерывным потоком неслись слезы. — Это был десерт?

— Ну да, — пожал он плечами, останавливаясь прямо перед рыдающей девицей. Его тон был таким спокойным, что оставалось только и дальше удивляться его пещерной кровожадности, дабы окончательно не сойти с ума. — Что с тобой?

Мужчина хотел было провести ладонью по мокрым щекам, когда получил звонкую пощечину в ответ, сопровождаемую нечеловеческими криками, к которым прислушивалась наверное вся улица.

— Даже не смей ко мне прикасаться, хренов ублюдок!

Лицо Дамона перекосилось от лютой ненависти, но он все же сумел взять себя в руки, обхватил беснующуюся девчонку за талию, легко оторвал от земли и понес к машине, не особо вслушиваясь в угрозы, которыми сыпала истеричка.

Засунув ее на заднее сиденье, он заблокировал двери и вернулся в ресторан, чтобы навести за собой порядок, а заодно как следует успокоиться. Не хотелось бы лишаться очаровашки так скоро, она только начала ему нравиться.

 

Глава 28

Девушка мирно спала на заднем сиденье машины, что лишний раз порадовало вампира, не желающего и дальше выслушивать ее вопли о собственной чудовищности. Он понятия не имел, что ее так сильно удивило (если можно было так выразиться) в обыденном утолении жажды, да и не особо хотел искать причины. Хорошему настроению окончательно пришел конец в тот момент, когда его щеки коснулась ладонь нахальной особы. Никакой боли она ему, разумеется, не причинила, но что-то внутри (не так уж и глубоко) зарычало в ответ на ее действия. Никто и никогда…

Дорога до гостиницы не заняла больше пяти минут, даже не смотря на то, что машина ему досталась, мягко говоря, не самая быстрая.

Не сбавляя скорости, Дамон занял первое свободное место у тротуара, но выходить наружу не спешил. Для этого необходимо было либо будить крикливую красотку, а это могло плохо сказаться на ее здоровье, либо тащить ее в номер на руках, что также не представлялось разумным. Прикасаться к ней отчаянно не хотелось, дабы не давать обиженному зверю внутри первоклассную возможность указать девчонке место и напомнить о четких поведенческих границах.

Решив оставаться человечным до вечера, юноша вынужден был терпеливо дожидаться самостоятельного пробуждения Кэролайн, обдумывая тем временем план дальнейших действий. Почему-то именно после слов Мисао о странных способностях Елены, ему отчаянно захотелось ее увидеть. Всего лишь посмотреть, так ли она похожа на Катрину. А может, попробовать заменить дорогого папашу на пару часов? Небольшой эксперимент, направленный на удовлетворение любопытства. Какая она вообще? Мягкая, нежная, безусловно вкусная…

Тихий стон прервал его размышления на самой приятной ноте, заставляя вновь вернуться в реальность. Девушка немного неловко тряхнула головой, заставляя свой запах циркулировать в машине с еще большей силой, и приподнялась на локтях. Быстрый взгляд в зеркало заднего вида заставил ее вновь содрогнуться от воспоминаний. "Он убил ее! Десерт!" — вновь ударилась она в панику, как можно сильнее вжимаясь в спинку сиденья. И неожиданно в мыслях сложилась очень четкая картинка. Слова метрдотеля об очередной прелестной спутнице, "я потом объясню тебе, почему прихожу сюда не один", "десерт мы закажем позже", сопровождаемое оценивающим взглядом свихнувшегося коллекционера. Это значит…

— Что тебя ждет та же участь, — холодно закончил за нее мужчина. — Если не заткнешь свои мысли, — почти ласково добавил он, растягивая губы в поистине звериной улыбке.

А кем он мог еще быть? Как назвать существо, лишающее других жизни с приторно-сладкой ухмылкой на лице? Что за тварь способна называть молодых девушек десертом, притом в прямом смысле этого слова? Лакомство…

Кэр передернулась от отвращения, мечтая только об одном — поскорее забыть. Выбросить из головы воспоминания о сегодняшнем дне, и всех тех выводах, к которым пришла. О его способности был милым и приятным (черта с два у него это получалось!), о жалости к убийце, о попытках понять его и оправдать. ТАКИЕ не заслуживают и намека на прощение.

Так прошло минут пять, за которые вампир окончательно потерял способность себя контролировать. Он повернул к девушке перекошенное злобой лицо, глазами указал на дверь, а затем сам вышел из машины, прижимая к ногам крепко сжатые кулаки.

— Слушай меня очень внимательно, сладкая, — процедил он сквозь зубы, резко выдергивая из салона только начавшую выбираться Кэролайн. Крепко сдавив ей плечи, он со всей силы прижал ее к автомобилю, одновременно заставляя смотреть себе в глаза. — Я не знаю, что за невинные ромашки тебя окружали до этого момента, но советую четко запомнить одну вещь. Я — ВАМПИР, — по буквам произнес он, выговаривая каждый звук с таким неистовством, будто тот нанес ему личную обиду. — Пью кровь, убиваю людей, развлекаюсь с девками. Во мне нет человечности, потому что я понятия не имею о значении этого слова. У меня имеется увесистый список таких определений, и если ты захочешь с ним ознакомиться, я с удовольствием тебе помогу. Пока ты мне нравишься, но обычно это очень быстро проходит. Так что, сделай одолжение, не ускоряй события. Поняла? — властно спросил он, крепче прижимая ее к кузову автомобиля.

Девушка кивнула, силясь отвести взгляд в сторону. Как же ей было противно на него смотреть! Вдыхать этот отвратительный запах дешевых женских духов, которыми он насквозь провонял. Видеть перед собой красивое лицо с дотошно правильным чертами и знать, каков он на самом деле. Гнилой…

— Тогда пошли, — более спокойно позвал мужчина, отходя на несколько шагов назад.

Все планы относительно этой девчонки можно было перечеркивать жирным красным крестом. Она медленно и верно превращалась в удивительно послушное существо, пропитанное страхом. В ней больше не было желания спорить, кричать, обвинять и добиваться уважения. Если он хотел ее напугать, то мог поздравлять себя с победой. Только этого ли он добивался на самом деле?

Кэр послушно переставляла ноги, находясь в каком-то состоянии шока. Подсознание отчаянно отказывалось верить в наличие столь жестокой реальности, отчего ее постоянно клонило в сон. Верно, нужно как можно больше поспать, чтобы проснуться на следующее утро другим человеком рядом с Кайлебом. Почему-то только сейчас она поняла, насколько хорошо и спокойно чувствовала себя с ним. Чем он лучше Дамона? Жестокости ему тоже нет нужды занимать, агрессивности и злости — выше крыши. Но он был родным и горячо любимым, а эта тварь жалкой пародией на бессмертного. "Я в какой-то степени человек" — вспомнилось ей. Да уж, только когда смотрится в зеркало! В любом другом отношении он зверь, хотя даже животные вызывают умиление, а он лишь ужас. Огромный липкий страх, обволакивающий тело и душу, мягко струящийся вдоль позвоночника, сковывающий движения… Хотя это было всего лишь платье, секунду назад свалившееся на пол.

Девушка подняла полные слез глаза вверх и со всей силы закусила верхнюю губу, только чтобы не заорать во весь голос. "Чудно" начавшийся день должен был закончиться не менее "волшебно". Она попыталась оглядеться по сторонам, когда почувствовала на своей талии до отвращения теплые ладони, разворачивающие ее лицом к себе.

— А сейчас ты почему ревешь? — тихо спросил он, с интересом поглядывая на кристально чистые соленые дорожки на ее щеках. Именно с любопытством, потому что ему не было ее жаль, да и сам факт развода "сырости" не раздражал, как это бывало раньше. В какой-то степени ему даже нравилась сложившаяся ситуация, потому что удалось сделать ее такой, какой он хотел ее видеть с самого начала. Послушной, кроткой, до смерти испуганной, готовой в любую секунду грохнуться в обморок. Это была безоговорочная победа — она сломалась. Окончательно ли? Скорее нет, чем да.

— Ты убил ее? — прошептала девушка, смотря куда-то далеко впереди себя. — Просто так, потому что захотелось. И те спутницы, что приходили с тобой в этот ресторан… Их ты тоже убивал? Ради крови?

Она никак не решалась посмотреть ему в глаза, чтобы получить самые честные ответы, которые уже и без того знала. Казалось, ей совершенно безразличен тот факт, что она стоит перед ним практически раздетая (не считать же за одежду те несколько полосок ткани, которые пошли на пошив самого вызывающего белья, подаренного вампиром). Холода она не чувствовала, потому что все тело горело жарким огнем, его изучающие прикосновения также оставались без внимания. Ей важна была лишь правда.

— Убил, — с вызовом бросил ей в лицо юноша, резким движением заставляя ее прижаться к себе. — И тех потаскух тоже убивал. Не ради крови, мне просто было скучно. Вечность, детка, никого не щадит. Убей ты или убьют тебя. Довольно простая истина, не находишь?

Кэролайн не понятно зачем кивнула, мечтая о глотке свежего воздуха. Ей было очень плохо, а настойчивый запах кожаной куртки, одеколона и примешивающийся к общему смраду душный воздух комнаты с полным отсутствием кондиционера сделал свое дело — ее сильно тошнило.

Мужчина пару мгновений "любовался" посеревшим лицом девушки, затем подвел ее к окну, которое тут же распахнул настежь, и заставил сделать несколько глубоких вдохов.

— Лучше? — коротко спросил он, глядя на побелевшие костяшки пальцев, судорожно вцепившиеся в подоконник.

Опять этот ничего не значащий кивок головой. Видимо, она решила хранить гробовое молчание до конца вечности, по нескольку раз прокручивая в мыслях все сказанное им до этого, будто пыталась отыскать в его словах тайный смысл.

— Помоги мне забыть, — неожиданно попросила она, поворачиваясь всем телом к нему. — Пожалуйста, — жалобно добавила девушка, тихо оседая на пол. — Я не могу сама.

Дамон поборол в себе желание своими методами привести ее в чувство и присел рядом, словно обдумывая какое-то очень заманчивое предложение.

— И какая же у меня в этом заинтересованность? — после долгих полутора минутных раздумий, спросил он.

— Не знаю, не знаю, не знаю! — взвыла Кэролайн, точно от невыносимой боли. — Делай что хочешь, мне плевать на все! Только убери это из меня, я не могу больше!

Она попыталась подняться на ноги, но не сумела даже пошевелиться. Спать хотелось с невероятной силой, а до кровати добраться не представлялось возможным.

Казалось странным, что ей до сих пор не удается уйти от действительности путем обморока. Ведь каждый справочник по психологии буквально пестрит описаниями того, как мозг просто отключался, встречая на своем пути сложнейшее препятствие. Почему же она тогда не может просто выкинуть из головы вмиг посиневшее лицо, обрамленное густыми каштановыми волосами? Почему до сих пор слышит тот дикий вопль ужаса, сковавший сердце в одну секунду? Почему видит перед собой остановившийся взгляд невыразительных серых глаз, окаймленных аккуратно завитыми пушистыми ресницами? Это больше не может продолжаться, не должно продолжаться, потому что она уже сходит с ума. Иначе как объяснить то, что она сделала в следующую секунду?

Всхлипнув, она кинулась на вампира, крепко сжимая в кулаках ворот его футболки, и энергично встряхнула несколько раз.

— Я не хочу помнить, слышишь ты меня или нет? — закричала она осипшим голосом.

— Слышу, — брезгливо отвернулся мужчина, быстро освобождаясь от ее цепких пальцев. — Но помочь ничем не могу. Решением чужих проблем я не занимаюсь, — холодно добавил он, поднимаясь на ноги. Ему отчаянно наскучила эта девчонка, поэтому долго задерживаться в комнате он не стал. Схватил Кэр за руку, грубо заставляя встать с пола, без труда довел до кровати и через мгновение просто исчез, воспользовавшись то ли дверью, то ли окном.

Ему уже было глубоко фиолетово — уйдет она или решит остаться, потому что бежать все равно некуда. Гораздо больше вампира интересовал тот факт, что он ничего не знает о местонахождении драгоценного папаши и его девки. Впрочем, найти их не составит никакого труда. У его тезки была слишком приметная машина, и вряд ли во всем штате Вирджиния она наличествует в двух экземплярах. А дальше дело техники. Выяснить, на каких заправках появлялась красотка Бугатти, и где ее видели в последний раз. Кому-то подобные поисковые методы могли показаться утомительными, но он знал, что справится с задачей в течение двух часов, и даже успеет смотаться за один день до таинственного "укрытия" сладкой парочки, чтобы разрушить их интимную идиллию. Уж слишком ему понравилась идея о небольшой замене "любимого" родителя своей персоной. Как быстро девчонка сумеет разобраться в происходящем? Жаль, ему не с кем было поспорить. Но юноша готов был поклясться, что этих нескольких десятков минут ему вполне хватит, чтобы затащить милашку в постель. Почему-то именно этот способ небольшой мести нравился ему больше всех остальных.

Как и предполагалось с самого начала, поиски уединившейся парочки не заняли большого количества времени. Пару звонков довольно нужным (по его понятиям) людям, и через час он уже знал о местонахождении миленького загородного коттеджа практически все, вплоть до планировки участка. Оставалось лишь найти себе хорошенькую спутницу, которая согласится скрасить собой десятичасовую поездку, а заодно поделится живительной красной жидкостью. Затем можно будет заменить ее кем-то более вкусным. Жаль, что убийство Елены не входило в планы знаменательного уикенда. Это сделало бы томительную поездку приятнее.

Уже сидя в машине, он неожиданно задумался над тем, что делать дальше с Кэролайн. Лишать жизни маленькую стервочку не хотелось, но и возвращать ее целой и невредимой (в крупномасштабном плане, разумеется) жалкому хашишину не "улыбалось". Воспитанник китсунов явно не дотягивал до уровня девчонки, поэтому вряд ли был серьезным претендентом на ее сердце. Хотя и ему оно было совершенно без надобности. Гораздо больше его прельщала сама возможность влюбить в себя красотку, а потом… Бросить? Как-то уж слишком банально. Может обратить ее? Но где гарантии, что через два часа после милых сексуальных утех она не надоест ему точно так же, как это случалось раньше? Что потом делать с новорожденной вампиршей?

Так и не решив, чего он хочет на самом деле, Дамон стал придирчивым взглядом рассматривать прохожих, медленно объезжая городок по кругу. Избалованному вкусу не подходила ни одна проходящая мимо особа, и он уже искренне начал расстраиваться, когда заметил на ближайшей автобусной остановке очаровательное существо. Короткая юбка не скрывала длинных стройных ножек, обутых в лаковые босоножки на чудовищной шпильке сантиметров эдак в пятнадцать, более чем обтягивающая маечка подчеркивала осиную талию и выставляла на показ большую часть прелестей, которые обладающие скромностью представительницы слабого пола предпочитают не демонстрировать. В целом смотрелась она дешевой шлюхой, что делало предстоящую игру еще "острее". С работницами в ночную смену ему еще не приходилось забавляться, а сейчас хотелось именно такую. Продажную. Сам факт того, что ей он платить не собирается, ничуть не расстраивал. Главное, весело провести время.

Мужчина остановил машину, опустил стекло пассажирского сиденья и весело окликнул съежившуюся на скамейке барышню.

— Детка, не желаешь прокатиться?

Девушка подняла на него отсутствующие глаза, придирчиво пробежалась ими по автомобилю и отрицательно покачала головой, явно не удовлетворившись стоимостью тачки.

К слову, вампир и сам не был бы рад ее согласию. Создатель щедрой рукой отсыпал красотке хорошенькую фигурку, наградил густыми вьющимися огненно-рыжими волосами (цвет их был природным, потому что у этой потаскушки вряд ли нашлись бы деньги на качественного парикмахера), и напрочь забыл о необходимости сделать ее мордашку хотя бы миловидной. Слишком большой рот (уж не отпечаток ли профессии?), чуть курносый нос устрашающей длинны, глазки-бусинки невыразительного грязно-голубого оттенка, белесые ресницы, покрытые пятисантиметровым слоем туши, отвратительно нарисованные брови (свои, видимо, еще не успели отрасти), острые скулы и бесформенный подбородок делали "картину" почти плачевной. Вряд ли существует в этом мире пластический хирург, готовый взяться за столь неликвидный материал. Девушка была из разряда, что называется, природа отдыхает.

— А я сказал, хочешь, — тяжело вздохнул юноша, с содроганием вспоминая очаровательную улыбку Кэр. Все-таки с ней стоит быть помягче, когда вернется. Девочка этого явно заслуживала.

Громкий хлопок дверцы возвестил о том, что длинноногая прелестница все-таки решилась на свое последнее в этой жизни путешествие. Оставалось только надеяться, что он сумеет хотя бы попробовать ее на вкус, прежде чем придушит. Плодотворный отдых на заднем сиденье потрепанного автомобиля отпал за ненадобностью. Она была слишком отвратительной во всех отношениях.

— Как тебя зовут? — пробасило небесное создание, перекатывая во рту жвачку.

Мужчина смерил ее презрительным взглядом, вдавливая педаль газа в пол, и промолчал. Его как никогда порадовало наличие Силы, которая очень быстро помогла объяснить этой красотке парочку прописных истин. Всю дорогу ей следовало молчать, потому что у него слишком нежные уши, а прокуренные интонации, как известно, не щадят слух; и выбросить дрянь изо рта, потому что особам вроде нее это продляет жизнь до нескольких часов к ряду.

Наверное, ему стоило избавиться от нее на ближайшем перекрестке, но стало банально лень. В качестве третьесортного донора она сгодиться, а остальные его потребности удовлетворит Елена, которая станет истинным призом за все сегодняшние мучения.

После двух часов торопливой езды и выслушивания удивительно коротких, но безгранично тупых мыслей, вампир был вынужден устроить себе небольшой перекус, хоть и не планировал его так скоро. Горло у юной наркоманки (разве это его поразило?) оказалось противным до невозможности, поэтому пришлось довольствоваться запястьем с полным отсутствием вен. Четко уяснив для себя одно строжайшее правило: "Пробовать девицу перед тем как сажать ее в машину", он с отвращением отбросил в сторону искусанную руку и вновь уделил все внимание дороге.

Изворотливой змейкой в мысли закрался образ Кэролайн (в который раз за один день?!) — податливой, готовой на все, лишь бы он сделал с помощью Силы то, о чем она просила. Так зачем же он отказал? Ведь столько раз искал возможность стать ей чуточку ближе! Нет, это было не то. Она должна ненавидеть его, а не подчиняться. Только когда удастся добиться от нее смеси из желания-недоумения-сопротивления-отвращения, игра станет по-настоящему яркой, а маленькая месть, которую заслуживает строптивица, будет действительно сладкой на вкус. И только после этого феерического события он готов подумать над тем, что делать с ней дальше.

За всеми размышлениями, Дамон сам не заметил, как въехал на территорию штата Вирджиния. Данный факт его очень обрадовал, потому что теперь со спокойной душой можно избавляться от нестерпимо воняющей спутницы, которая большую часть пути провела в бессознательном состоянии (что делало ее чуть ли не милой).

Лишь поднеся перепачканное запекшейся кровью запястье ко рту, вампир раздумал еще хоть раз в жизни пробовать этот сомнительный коктейль из сигареты-водка-кокаин. Немного утешить сидящего внутри зверя капелькой садизма? Конечно, заманчивое предложение, вот только сможет ли "загашенный" мозг правильно реагировать на болевые ощущения? И если нет (проверять не хотелось), тогда толку тратить время? Можно ведь попридержать эту самую капельку "удовольствия" до встречи с Еленой.

Быстро остановив машину посреди трассы, окруженной со всех сторон лесом, мужчина лениво потянулся, разминая затекшие от продолжительного сидения на одном месте мышцы, и как бы между прочим, свернул наркоманке шею, носком дорогого ботинка выталкивая ее из автомобиля. Все-таки сегодня был явно не его день. Хотел как следует развлечься, а в итоге испортил себе настроение. Где же ты, справедливый Господь?

До пристанища сладкой парочки оставалось немногим больше пары сотни километров, поэтому уж сильно расстраиваться вампир не стал. Впереди ждет долгожданное знакомство с мачехой, ее вкусным горлышком и мягким телом — чем не повод взбодриться? Радовало еще и то, что это будет отнюдь не последняя их встреча.

Фрэнки с интересом наблюдала за мгновенно преобразившимся Стефаном. Он действительно чувствовал здесь себя уютно, а к охоте подошел самым серьезным образом. У девушки в голове даже промелькнула мысль о том, что надо бы содрать с этого Робин Гуда рубашку, дабы вдоволь налюбоваться игрой бугристых мышц, а потом в тысячный раз восхитилась воспитанностью вампира и его ярым нежеланием касаться ее размышлений. Все-таки ее стало носить…

— Слушай, а кто вкуснее? — вполне искренне полюбопытствовала итальянка, выглядывая из-за плеча принюхивающегося юноши. — Хищники или травоядные? И если я мясо не ем, тогда мне стоит одолеть суслика или попробовать оленя?

Она аккуратно положила голову ему на плечо, покорно дожидаясь ответа. Издевки в ее вопросе не было и грамма, просто хотелось чуточку развеселить как всегда серьезного Сальваторе. Не нравилась ей его угрюмость, прямо-таки категорически.

— Млекопитающие больше всего по вкусу напоминают человеческую кровь, — полушепотом произнес он, искоса поглядывая на подругу брата. — И если последний вопрос задан серьезно, то лучше взять кого-то покрупнее.

— Точно! — восхитилась Франческа его идеей. — Давай завалим медведя! Гризли же здесь водятся? Или махнем на северный полюс, а там обескровим полярного мишку с красивой белой шерсткой! Я всегда мечтала посмотреть на них вблизи, по телику они такие милашки! — задорно захлопала она в ладошки, подпрыгнув несколько раз вверх, точно резиновый мячик.

Детская непосредственность более чем трехсотлетней кровопийцы неожиданно стала веселить Стефана. С какой стороны не посмотри на ее ребячество — выглядело оно безумно забавным. Она и правда производила впечатление большого ребенка.

— Медведей в этой части штата нет, — не упустил мужчина случая блеснуть энциклопедическими знаниями, хотя вряд ли говорил девушке правду. Ему просто не удалось представить себе то, каким образом Фрэнки будет убивать свирепого хищника. А может наоборот, слишком ярко удалось. — А с полюсом, я надеюсь, ты пошутила.

— Вот! Вот главная ошибка человечества! — подняла она вверх указательный палец, по-прежнему очень умело мешая вампиру сосредоточиться на охоте. — Никто не воспринимает меня всерьез. Я так страдаю, ТАК СТРАДАЮ! — театрально стала заламывать она руки, изображая жертву вселенского недоверия.

Юноша повернул к ней немного озадаченное лицо, пытаясь понять, чего она добивается.

— Ладно уж, давай играть по твоим правилам, — решила она вовремя сдать "оружие". Жалеть ее никто не собирался, позволять себе некоторые вольности тоже. Вампир для этого оказался слишком наивным.

Следующие два часа девушка стойко пыталась привыкнуть к повышенной волосатости доноров, тошнотворной вони свалявшейся шкуры и к не очень-то приятному послевкусию на языке. Кровь зайчиков и кроликов не шла ни в какое сравнение с человеческой, а от хищников так нестерпимо воняло, что пробовать их во второй она не решилась. Мужчина же чувствовал себя в своей стихии, с явным наслаждением утоляя слишком уж разыгравшийся аппетит. В какой-то момент итальянка просто поймала себя на мысли, что очень внимательно следит за его действиями, и как-то уж чересчур безжалостно наблюдает за очередным убийством. Ей явно доставляло удовольствия видеть Сальваторе чуточку другим: слегка агрессивным, настроенным на инстинкты, с хищным оскалом на лице и засохшими капельками крови на губах, которые так и хотелось…

"Ох, Фрэнки!" — погрозил пальцем внутренний голос, знавший окончание недавно промелькнувшей мысли. "Уж не решилась ли ты в конец испортить святого мальчика?". Кстати, идея оказалась неплоха! Все-таки парочка одиноких бессмертных могут позволить себе раз в тысячелетие поддаться некоему психозу, тем более, что Дамон так расхвалил матрасный вид спорта.

Четко выяснив для себя, что в крови животных полно гормона идиотизма, девушка решила закончить отлов лисиц и белок, а затем стала дожидаться возвращения юноши, сидя у подножия огромной раскидистой ели. Изучив одежду на наличие следов так называемого веселья по-Стефански, и только сейчас заметив отсутствие туфель на ногах, она задумалась над тем, что делать с мирно спящей в пансионе девчонкой.

Уезжая, она оставила на подушке небольшую записку для Кэтти, в которой советовала чувствовать себя как дома, пользоваться всем без зазрения совести и постараться дождаться их возвращения с работы (ну они же вроде обычные люди, как никак). Напомнила о стоящем в кухне холодильнике с ломом продуктов (только ее предусмотрительный приятель мог позаботиться о таком количестве еды для одного разъединственного человека, находящегося в пансионе) и запретила даже близко подходить к входной двери и пользоваться телефоном.

Оставалось лишь надеяться на благоразумность девчонки и ее желание жить в дальнейшем нормальной жизнью. А вот сейчас Франческе предстояло решить, каким именно образом она будет вытаскивать из тягучего болота это несчастное создание. Вначале, конечно, неплохо было бы разобраться с семейной истории девицы, и ее роли в карточных играх. Потом можно попробовать отвезти ее в Италию… Нет, однозначно, роль заботливой наседки не для нее.

За спиной послышалось тяжелое дыхание, заставив резко обернуться. Шумно втягивая в себя воздух, к ней торопливой походкой приближался Стефан, но какой он был! Темные вьющиеся волосы спутанными прядями спадали на лицо, глаза светились, улыбка сияла, и выглядел он чуточку сумасшедшим. Эдакая приятная смесь из адреналина, гормона счастья и сытой удовлетворенности, сотворившая наконец свое правое дело — младший Сальваторе был неотразим.

— Отлично выглядишь, — отвесила ему комплимент Фрэнки, запрещая себе запоминать этот день в деталях. Совершенно незачем акцентировать внимание на подобных вещах. Она итак уже запуталась что и к кому чувствует.

— И как тебе? — спросил ликующий вампир, лениво прислоняясь плечом к соседней ели.

— Да как-то не особо, — многозначительно дернула она плечиком, хитро улыбаясь. — А тебе, я смотрю, понравилось, — она поднялась на ноги, так и этак разглядывая еще более похорошевшее лицо и умопомрачительные зеленые глаза с проблесками наглости (конечно, могло ведь и показаться, но он действительно смотрел на нее как-то странно).

— Да, — коротко подтвердил юноша, продолжая сверлить ее взглядом, причем смотрел в основном не в глаза. — Приятно чувствовать себя прежним. Без лисов в голове, без ненависти, которая душила мозг.

Он сделал два уверенных шага вперед, чем слегка удивил свою знакомую до состояния оцепенения. А все по причине мучительно-непрерывного контакта взглядов. Ей даже стало чуточку не по себе от столь внимательного изучения. Кажется, она оказалась права насчет наличия гормона идиотизма в животной крови. Стефан перепил… Или же решил отомстить ей за парочку неловких ситуаций, в которые попал благодаря ее неуемному темпераменту? В любом случае, ей безумно понравилась то состояние безграничной слабости, мгновенно обрушившееся на тело при осторожном прикосновении его пальцев к губам. Капля крови…какая безвкусица! Могла бы и догадаться стереть ее самостоятельно.

— Стеф, послушай, — начала вытаскивать себя из тягучих ощущений вампирша, толком не представляя, что именно собирается говорить.

— Тш-ш, — бесцеремонно остановил ее мужчина. — Мне нравится, как ты реагируешь на мое присутствие, — почти шепотом произнес он, внимательно вслушиваясь в гулкие удары ее сердца. Кажется, она назвала это физиологией. Скорее всего, просто слукавила, но да это было уже неважно. Почему-то именно в эту секунду из жизни вообще пропало любое понятие о важности, как, собственно, и все остальное. Последние двадцать четыре часа рядом была только она (не в мыслях, конечно, но все же).

Фрэнки не понимала ничего из творящейся вокруг реальности, да и не старалась особо интересоваться. Четко уяснив для себя, что в этот раз ни за что не станет навязываться, она просто стояла и ждала. Чуда, волшебства, другого Сальваторе, фейерверка в нем — чего-то действительно нереального и даже, быть может, неуместного. И на второй минуте приняла разочарование с должным объемом иронии. Пьедестал Елены Гилберт ей не занять ни за что на свете. Да не особо и хотелось стать чьей-то заменой.

— Это ель? — неожиданно спросил вампир, выпадая на секунду из таинственных размышлений на тему: делать/не делать.

Итальянка обернулась назад, с трудом осознавая суть вопроса, но все же кивнула головой в ответ и решила положить конец этим дурацким играм одним очень метким адресом, по которому собралась отправить зарвавшегося бессмертного.

— Короче так, — пламенно начала она привычные агрессивные нападки, одаряя юношу самым язвительным взглядом из всех возможных.

Но договорить так и не успела — помешали губы Стефана, с каким-то ярым неистовством впившиеся в ее. Девушка неловко покачнулась, делая ненужный шаг назад, а потом с легкостью запрыгнула на вампира, обвиваясь ногами вокруг его талии. И даже задумываться не хотела, что и как делает. Ей было глубоко плевать на моральные принципы, наличие у мужчины нерешенных сердечных вопросов и полную неразбериху в собственной душе. В кои-то веки просто захотелось побыть самой собой — бессмертной жительницей Апеннинского полуострова, в крови которой преобладает эгоизм.

Он растерялся лишь на долю секунды, неуверенно прижимая к себе шумно дышащую подругу брата, но очень быстро вернул самообладание на место. Ему и в голову не могло придти, что когда-нибудь придется быть настолько не похожим на себя, однако уже в следующее мгновение спина девушки неловко встретилась с деревом, чуть не повалив последнее на землю. Короткий истеричный хохот возвестил о целости костей Франчески, а ее глухой рык яро свидетельствовал о необходимости продолжения. Повышенная травмоопасность ситуации, похоже, никого из них не заботила.

Вот уже несколько часов подряд Дамон любовался отвратительной по своей природе идиллией, царящей в доме, и недоумевал все больше и больше. Этот тошнотворный вампир, таскающий в зубах тапочки для своей принцессы, его отец? Тот, кого любила Катрина сильнее собственного сына? Ему он обязан своим появлением на свет?

Какое счастье, что они похоже лишь внешне. У него просто в голове не укладывалось подобное поведение. Как можно позволять девке вертеть собой в разные стороны? Стоило блондинке только подумать о чем-то, моментально это что-то доставалось ей.

Сама девчонка не понравилась ему категорически. Капризная, избалованная, эгоистичная, совершенно недалекая особа, заглядывающая в рот своему драгоценному бессмертному. Она старалась дышать одновременно с ним, внимательно вглядывалась в каждое его движение, не спускала глаз с лица, отыскивая в выражениях даже намек на эмоцию, и все время старалась быть рядом, притом как-то уж слишком близко — либо не сходила с рук, предпочитая передвигаться усилиями папаши, либо сидела возле него, коли уж он был чем-то занят. И юноша с удовольствием бы обошелся без их манеры ежесекундно целоваться.

Говорили они в основном ни о чем, подкалывая друг друга странными на вид шуточками. А когда начало подниматься солнце, спустились в бильярдную, где блондинка тщетно пыталась отыграться за вчерашнее тотальное поражение.

Мужчину радовало уже то, что нет возможности пользоваться Силой, дабы своими глазами узреть очередную проигранную партию девки. Он не хотел так просто попадаться на глаза вампиру, сумевшему убить Клауса (в былые времена он ни за что не поверил бы в вероятность подобного развития событий). Древний считался одним из самых могущественных бессмертных на земле, о нем ходило бесчисленное множество легенд и мифов, а, по словам Мисао, тезке даже не пришлось прилагать особые усилия, чтобы проткнуть колом сердце очередного влюбленного в Катрину неудачника.

Поэтому он и стоял сейчас в трехстах метрах от дома, вынужденно полагаясь на острый слух и отличное зрение. И тем не менее, не сумел удержать себя в руках, когда услышал, каким именно образом свихнувшаяся на почве страсти парочка решила рассчитаться друг с другом за партию в бильярд.

Поддавшись какому-то мимолетному желанию, он отправил в сторону дома чудовищную волну Силы, которая тут же оказалась перехвачена.

— Совсем сдурел? — запищал тоненький голосок из соседних кустов. — Ты что творишь вообще? Он же порвет тебя как Тузик грелку!

Ближайшие заросли зашевелились, являя чуть прищуренному взору Дамона жалкое подобие семейства трусливых (иными словами, китсунша собственной персоной). На этот раз она не стала допускать столь уж очевидных проколов, поэтому предстала перед ним в своем человеческом облике коротконогой и кривоносой девицы с полным отсутствием первичных половых признаков.

— А ты знаешь, что сделаю сейчас с тобой я? — хищно оскалился юноша, делая один спокойный шаг вперед. Лиса выбрала самый неподходящий момент для появления.

— Знаю, — на всякий случай кивнула она, не слишком-то надеясь на хороший слух бессмертного, потому что он был по-настоящему зол в эту секунду. — Но ты и понятия не имеешь, какова Сила Дамона. Ты хоть подумал для начала, чью кровь он пьет всю неделю? У этой девки в жилах течет такая реактивная смесь, что тебе и не снилось нечто подобное. Видел когда-нибудь фокусы своего папаши? За последнюю неделю он научился не только тем приемам, которые демонстрировал мне ты, но и кое-чему покруче. Так что остынь. Потаскуху в личное пользование ты получишь в любом случае, но чуть позже. Какого черта ты хотел сейчас сделать? Заставить его почувствовать жажду? Разорвать горло блондинке? — усмехнулась она, с удовольствием наблюдая за медленно возвращающейся к вампиру способностью логично мыслить. — Он не сделает ей больно, даже если та сама попросит. Зато ты бы прокололся окончательно. Пойми, надо держать их в неведении до конца. Ты — наш главный козырь, а твоя Сила будет большой неожиданностью для всей семейки Сальваторе. Я бы посоветовала тебе, подчеркиваю это слово, всего лишь посоветовала, вернуться к хашишиновской подстилке и как следует разукрасить девочку. Оба ассасина уже настроены не так враждебно, как мне бы хотелось.

— Как ты ее назвала? — сухо спросил Дамон, старательно затыкая в себе все пять чувств, обостренные в эту секунду до предела.

— Кого? — в недоумении выпучила глаза Мисао, медленно прокручивая в голове все вышесказанное. Кажется, что-то в ее формулировках уж слишком его не устроило.

— Кэролайн, — зловеще прошипел вампир. — Как ты ее назвала?

Лиса тихо ойкнула, всеми способами проклиная бессмертного. И этот туда же! Они тут все помешались на благородстве?

Мужчина сжал один кулак и без всякого стеснения прошелся им по заискивающей улыбке рыжей гадины. К своему огромному сожалению, Силой он воспользоваться не мог, но хватило и парочки человеческих трюков, чтобы впредь подобного не повторялось.

— Еще раз распустишь свой мерзкий язык в ее сторону, — тихо пригрозил он. — Придется учиться общаться взмахами рук. И я сам буду решать, что и когда мне делать.

— Я поняла, поняла! — молитвенно сложила она тоненькие ладошки на груди, в душе ликуя над его невозможностью еще раз применить свои фирменные штучки. — Но тебе и вправду лучше уехать. Он ведь может учуять твой запах…

Юноша презрительно фыркнул. И что? От него пахнет практически так же, как от человека, поэтому ничего страшного не произойдет. Ему нужно было увидеть девчонку! Сегодня же! Он приехал сюда не любоваться слюнявостью дорогого отца, а поиграться с его девкой. И обязательно получит такую возможность.

— Дамон, — успокаивающе забормотала лиса, поглаживая его по руке. — В дом тебе не попасть, и ты это прекрасно понимаешь. Сюда посреди ночи она не выйдет, как и он ее не бросит. А днем они постоянно вместе, потому что эта красота спит беспробудно. Я уже почти все устроила, через неделю — максимум десять дней — она будет у тебя. А сейчас уезжай, пожалуйста. Мы с тобой столько ждали удобного случая отомстить, подготовили кольцо, — она внезапно замолчала, смерив вампира неодобрительным взором. — Ты ведь сохранил его милую безделушку?

Тот кивнул в ответ, продолжая всматриваться в занавешенные окна первого этажа, с трудом пропускающие горящий во всем доме свет. Почему не сейчас? Зачем еще ждать? Умом он понимал всю опасность своих внезапных желаний, но не мог от них отказаться. Он хотел ее крови, криков, стонов, болезненных всхлипываний, жаждал увидеть заплаканное лицо, с прилипшими к нему светлыми волосами. Почувствовать ее страх на себе. Эти аккуратные ладошки, тщетно отталкивающие от себя тело ненавистного монстра. Она должна была узнать, что у боли красный цвет. Когда все внутри горит огнем, каждая кость рушится самостоятельно, тысячи иголок впиваются под кожу, вгрызаясь в нервные окончания. Когда перед глазами вспыхивают и гаснут многоцветные круги, и ты понимаешь, что это один и тот же оттенок — черно-алый. Цвет твоей смерти, которая продлится не один день, цвет угасающей в адских муках надежды, когда ты точно знаешь, что абсолютно одинока. Вас всего двое в этом мире — палач и жертва. И от него не приходится ждать снисхождения, потому что он мечтал об этом дне пять столетий. Увидеть тебя — плачущую, истерзанную, униженную, беспомощную — и рассмеяться. Громким, заливистым смехом, какого лишен был в детстве. Так, чтобы ты поняла: это всего лишь начало конца.

— Так что? — нетерпеливо потрясла его за ладонь Мисао. — Ты согласен?

— С чем? — растеряно спросил он, вновь возвращаясь мыслями к разговору, большую часть которого пропустил. — С чем я согласен?

Лисица тяжело вздохнула, но повторила основную часть своих умозаключений.

— Возвращайся назад, наведайся по дороге к хашишину, напомни ему о наличии у тебя Кэролайн, — нехотя выдавила она из себя имя девушки. — Не надо больше глупос…Ну в смысле, что показываться на глаза Дамону, не самый лучший вариант. Я тебе обещала, что мы отомстим. Им всем, — она искоса глянула на симпатичный с виду особнячок, мечтая увидеть его полыхающим, а потом вышла из роли озлобленной местью особы.

По-другому добиться его расположения у нее просто не вышло. При одном упоминании треклятого чувства отмщения от становился разительно другим бессмертным: с горящими глазами, сцепленными зубами и красноречиво повествующим выражением лица. Он ненавидел весь белый свет и упивался жалостью к себе вплоть до того момента, когда не находил очередную жертву. Дальнейшей судьбе этой чаще всего молодой и красивой особы завидовать было глупо. Он питал к представительницам слабого пола какую-то необъяснимую обычными терминами неприязнь. Ему доставляло удовольствие их мучить, нравился вкус крови, которую переставало гонять по венам остановившееся сердце. В самой искренней степени этот вампир был прирожденным садистом, с неутолимой жаждой убивать. Лиса много чего узнала о нем за короткие две недели, которые пришлось провести рядом с ним в Европе, где и произошла судьбоносная встреча. Долгое время он жил в Германии, среди друзей Клауса, которые считали его если не приемником, то преуспевающим учеником точно. И его желание отомстить Дамону стало решающим козырем в уговорах, чью именно сторону следует занять. Сначала она и не догадывалась о наличии в нем такого огромного количества Силы, но постепенно все стало разбредаться по своим местам. Это был особый вампир. По многим признакам.

Его не пугал солнечный свет, что само по себе было уже чем-то новым. Вербена, розалия и другие ведьмовские штучки действовали на него, как на обычного человека — никак. И нет в мире такой породы дерева, которое способно было причинить ему малейший вред. Данный факт сыграл свою роль в расстановке приоритетов — он стал главной пешкой. В последствии, конечно, китсунше пришлось кое-что уяснить о его нежелании идти по чьим-то тропкам, но в общем и целом он был ей необходим. Особенно в свете последних событий, когда не удалось столкнуть между собой старшего Сальваторе и Корвинуса. Конечно, они по-прежнему действуют в одиночку, но рано или поздно все же окажутся по одну сторону баррикад, а это может очень печально закончится для нее. Хотя… Если Алексу удастся утащить блондинку из-под тотальной защиты итальянца, кто поручится за жизнь Главного ассасина? Кажется, желающих делать заведомо проигрышные ставки не найдется.

Юноша смотрел на невысокую девчушку в течение долгих двадцати секунд, а потом послушно пошел к машине, на ходу проклиная все на свете.

— Учти, рыжая, — буркнул он через плечо, выходя на проезжую часть, где и оставил многострадальный автомобиль тремя часами ранее. — Если я не получу Елену в течение недели, ты горько пожалеешь об этом.

— Я уверена, что получишь, — усиленно залебезила Мисао, стараясь держаться на как можно более дальнем расстоянии от вампира. — И по плану тебе необходимо будет отдать ее хашишину, помнишь? Хотя бы парочку ее частей… — неуверенно добавила она, слабо веря в его способность удержаться от излишнего насилия.

— Я помню об этом, — хищно оскалился он, скрываясь в душном салоне. — Проваливай давай, — напоследок крикнул Дамон, до предела опуская стекло.

Последней светлой мыслью за сегодняшнюю ночь стала одна короткая фраза, неоновым светом вспыхнувшая в голове: он соскучился по Кэролайн.

 

Глава 29

Елена схватилась мокрой рукой за протянутую ладонь вампира и аккуратно вылезла из бассейна, в который раз за сегодняшний день сожалея о чрезмерной раздражительности бессмертных. Ей пришлось молча снести холодный взгляд, смотрящий в основном куда-то чуть выше макушки, робко поблагодарить за поданное полотенце и очень спокойно отнестись к показному безразличию. Она ведь сама виновата в отсутствии у Дамона хорошего настроения. Зачем нужно было заводить этот разговор, больше напоминающий очередной каприз избалованной постоянными потаканиями девицы? Лучше бы уж промолчала…

Она на носочках добралась по скользящему под босыми ступнями полу до стоящих неподалеку удобных пластиковых кресел, на ходу обматывая тело махровой тканью, и уселась. Сегодня был четвертый день их пребывания в новом доме, не заладившийся с самого утра (точнее вечера, потому что любимый был вынужден проводить все светлое время суток в четырех стенах, желательно без наличия окон, а ей хотелось составить компанию ночным прогулкам по бесконечному участку). Проснулась она с блаженной улыбкой конкретнейшей идиотки на лице, затем позволила себе несколько крайностей в отношении совращения лежащего рядом юноши, который — к ее огромному удивлению — крепко спал до этого момента, потом быстро умылась, в сотый раз за неделю поздравила свое отражение с очередным самым счастливым добрым утром, прижала к щеке "отработанное" кольцо и понеслась на поиски своего любимого. Найти его не составило никакого труда. Он занят был приготовлением завтрака для своей принцессы, и вот тогда-то и произошло то, о чем до сих пор приходится сожалеть, глядя на повернутую к ней спиной полураздетую фигуру.

— Почему ты не говорил мне, что иногда все же спишь? — строго спросила девушка, обвиваясь руками вокруг его талии. Безусловно, тон ее был едва ли обвинительным, но с кое-какими интонациями все же удалось справиться. Вопрос звучал немного укоризненно.

— Как-то за пять столетий ни разу не замечал у себя этой особенности, — неохотно буркнул Дамон, явно не слишком обрадованный неожиданным открытием блондинки. Хотя и знал причину появления столь нежелательной слабости. Ему не хватает крови.

Разумеется, он мог в любой момент взять совсем немного у своей очаровательной принцессы, которая уже и не надеется на подобное снисхождение, но делать этого не хотел. Последнее время он стал замечать в себе некоторые "отклонения" от нормы. Ее кровь и раньше сводила с ума, однако он всегда знал, когда должен остановиться. А сейчас все стало чуточку иначе — появился настоящий Голод, и от него не так-то просто отделаться легким укусом. Он заседает у тебя в голове и медленно порабощает, требуя больше и больше. Его уже не устраивало получаемое количество, он жаждал Жизни, которую никогда не получит. И вампир знал причины его появления. Так случалось всегда — это неотъемлемая часть отношений человека и бессмертного. Умел ли он бороться с чем-то подобным? Хотелось бы верить.

— Ты вообще слышишь меня? — немного обиделась девушка, впервые столкнувшаяся с тем, что мужчина ее совершенно не слушает. Он был чем-то действительно обеспокоен. Неужели сладкий сон рядом с ней такое трагедийное событие?

— Конечно слышу, моя девочка, — улыбнулся юноша, ласково целуя надутые губки. — Но сначала завтрак, а потом все остальное.

Елена искоса глянула на него, покорно занимая место за небольшим обеденным столом прямо в кухне, потому что не нашла в себе сил тащиться с тарелками в столовую, и быстро принялась расправляться с еще горячим омлетом и бесподобными тостами. Она не переставала сверлить изучающим взглядом отсутствующее выражение лица вампира, но не заговорила, пока не выпила залпом порядком поостывший кофе.

— Дамон, что-то случилось? — как можно более нежно спросила она, пересаживаясь к нему на колени. Выглядел он самым разнесчастным образом, что само по себе было плохим знаком. Вчерашний день закончился так хорошо! После двухчасовой прогулки вокруг озера, бессмысленной игры в догонялки (с неутомимым бессмертным забава превращалась в наискучнейшее занятие, однако приз победителя с лихвой окупал все затраченные силы и искупал недостатки), суицидальной попытки искупаться в ледяной воде, получасового выслушивания гневной тирады в исполнении вампира, призванной указать ей на полное отсутствие здравого смысла в организме, а потом спешно подписанного перемирия, она, полуживая от усталости, свалилась в кровать и мгновенно заснула, не удосужившись даже выслушать пожелание спокойной ночи. Однако сегодня не осталось и следа от былого веселья. Задумчивый, грустный, расстроенный — в общем, совершенно на себя не похожий старший Сальваторе, пугал ее своим нежеланием идти на откровенность. — Милый мой, что с тобой? Я что-то не так сделала? Сказала лишнего? Просто ты даже не догадываешься, как я мечтала иметь такую возможность: открывать глаза и видеть перед собой твою блаженную улыбку и опущенные веки. Если бы я только могла описать словами, насколько ты красив, когда спишь! — она со всей силы сжала юношу в объятиях, явно задаваясь целью задушить его при первом же удобном случае.

— Это тут ни при чем, — немного сдавленно ответил мужчина, неохотно отворачивая голову в сторону. Лучше уж сразу запретить себе смотреть на ее горло, чем заниматься потом отлавливанием отвратительных мыслей. — Мне нужно ненадолго уехать завтра утром, — немного нерешительно начал он, вполне осознанно ожидая очередную порцию из удивления, любопытства и желания составить ему компанию, ведь она всегда хотела быть рядом.

— Зачем? — полностью подтвердила девушка догадки вампира о формулировке первого вопроса. И уже через мгновение ей удалось разобраться в сути небольшой проблемки, правильно выявив все признаки. Она резко хлопнула себя ладонью по лбу и широко улыбнулась. — Верно говорят, что мужчины впадают в гнев, когда чувствуют голод. Дамон, — она дернула за руку смотрящего в другую сторону юношу и постаралась ничем не выказывать своего скептического отношения к так называемым проблемам. — Почему бы просто не сделать мне приятное?

— Елена, — предупреждающе заявил он, пытаясь подняться на ноги. — Мы уже сотню раз обсуждали это. Сто первого не будет.

— Хорошо, — покладисто согласилась блондинка, уловив в его голосе уж слишком категоричный отказ. — Тогда поехали. На дворе ночь и мы вполне можем позволить себе маленькую прогулку до ближайшего населенного пункта. Сколько нам топать? — она с воодушевлением слезла с коленей мужчины и бодро зашагала к лестнице, собираясь потратить на сборы немногим больше двух минут. Терпеть рядом с собой вновь всем недовольного бессмертного ей не хотелось. Временами он становился довольно-таки невыносимым, а уж если начинал называть ее по имени в подобном тоне — беды ждать следовало с минуты на минуту. Не самая многообещающая перспектива, по ее мнению.

— Что значит, "маленькая прогулка"? — будто слегка недопонял он, хотя на самом деле прекрасно догадывался о степи, в которую решила забрести их милая вечерняя беседа. Он уже несколько раз ловил свою принцессу на такого рода мыслях, но никак не решался откровенно поговорить с ней на эту тему. Слишком бредово выглядели ее доводы.

— Это значит, любимый, — снисходительно пробормотала она, почти бегом взлетая на второй этаж. — Что сегодня мы будем вместе от начала и до конца.

Вампир очень спокойно шел за ней до той самой секунды, пока не осознал суть озвученного вслух объяснения. Она хочет быть с ним? На импровизированной охоте за приятно пахнущей шейкой какой-нибудь очаровательной юной леди?

Ему не удалось правильно отреагировать, хотя беседа отнюдь не являлась откровением. Чудные "думы" давно бродили в этой милой головке, и каждый раз девушка умудрялась приходить к выводу о том, что ей действительно необходимо увидеть все своими глазами.

Елена быстро скинула на пол очередной подарок мужчины из множества кружев самого откровенного покроя, натянула более привычное белье, следом подходящие для лесных прогулок спортивные штаны, футболку, кроссовки, схватила куртку и встала у двери, поджидая замершего на месте юношу. С ним сегодня случилось что-то странное. Витающий в облаках Дамон — явление само по себе довольно забавное, хотя и чуточку тревожное. Она и не сомневалась, что ему удалось разобраться в ее желаниях и даже мотивации, но все же было бы правильнее выразить свои ощущения вслух. В первую очередь для самой себя — ей ведь действительно это необходимо?

— По-моему, нет, — категорично отозвался вампир на незаданный вопрос. — Ты понятия не имеешь, что собираешься увидеть. Это не игры, принцесса.

Он резко повернулся к ней спиной, словно пытался успокоиться прежде, чем сумеет наговорить грубостей. Только не сейчас, это будет неправильным. Мисс Гилберт в очередной раз заигралась в розовую действительность, где все вокруг любят друг друга, понимают и восхищаются. Ей кажется неправильным тот факт, что она не знает о жизни бессмертного достаточного количества подробностей, удивляет то, что до сих пор никто не удосужился объяснить ей прописные истины…

— Что в этом такого? — продолжала девушка наглядно демонстрировать природную непосредственность. — Кровь — твоя жизнь, и если уж я не могу дать ее тебе в достаточных количествах, то должна привыкнуть к некоторым нюансам в будущем. Я с самого начала знала, кто ты такой, и не могу сказать, что сильно пугалась. Тогда чего мне опасаться сейчас? Ты не убиваешь людей, так что, пожалуйста, прекрати подыскивать причины, согласно которым мне стоит остаться дома. Это все равно не работает, — натянула она на лицо ликующую улыбку, будто почувствовав в воздухе запах приближающейся победы.

Плечи мужчины заметно расслабились, что позволило ей несколько раз облегченно выдохнуть. Выходит, не так уж все и сложно. Поэтому она с удовольствием опустила ручку двери вниз и почти бегом кинулась к лестнице, ожидая присоединения вампира в кратчайшие сроки. И только чудовищный звук "ба-бах", донесшийся из спальни, привел ее в некоторое чувство, выбивая из груди слишком рано обосновавшееся там ощущения собственного превосходства. Как и следовало ожидать, Дамон Сальваторе вновь оказался на вершине горы Непредсказуемости, за что и поплатился один из огромных платяных шкафов, находящихся в спальне. К слову, забить его до отказа вещами блондинке так и не удалось — сказывалась катастрофическая нехватка времени.

И до настоящего момента ей так и не удалось услышать от него хоть слово, даже не смотря на бесконечное число попыток извиниться и клятвенных уверений в том, что она осознала свою неправоту и понимает, насколько ему должно быть неприятно слышать от нее нечто подобное. Хотя с последним все же возникали некоторые сложности. Разве так трудно смириться с мыслью о том, что она любит его настоящего, а не того, кем бы он хотел для нее быть? Разумеется, ее мужчина идеален во всех отношениях, и в самом деле умеет быть чьей-то мечтой, но прежде всего он — вампир. И именно этот факт нравился ей больше всего. Истинный бессмертный, пьющий человеческую кровь… Есть в данной формулировке что-то зловещее, заставляющее сердце неистово колотиться в груди от каких-то комканых переживаний. Страх, восхищение, желание прощупать реальность на наличие правдивости, мелкая дрожь в коленях от одного воспоминания о нежном прикосновении зубов к горлу. Все это было лишь малой толикой тех эмоций, которые она испытывала в его присутствии.

— Дамон, — почти беззвучно позвала Елена, уже отчаявшись добиться снисхождения до своей персоны. Может, он и умел быть ласковым, но вот играть роль обиженной добродетели у него получалось гораздо выразительнее. Невозможно придраться даже к взгляду: холодному, полному ненависти и искреннего отвращения, колкому взору хищника. — Мне не нравится, что ты злишься. Я правда не хотела…

Девушка замолчала, испытывая на себе все известные ей ругательства. Как вообще может нравиться чья-то злость? И чего же она не хотела? Наверное, просто не удосужилась представить себе реакцию юноши на вроде как невинное предложение, поэтому глупо говорить о каких-то случайностях. Этот разговор она планировала давно, однако умудрилась испортить настроение не только себе, но и ему, а заодно поставить под удар окончание незабываемого отдыха, который рушился прямо на глазах.

— Хорошо, — неожиданно произнес вампир, поворачивая-таки к ней слегка напряженное лицо. — Я не знаю, чего ты хочешь добиться этим своим очередным капризом, но увидишь все, на что рассчитываешь.

Она не стала спорить с довольно неприемлемой формулировкой насчет капризов, но и уж слишком бурно радоваться не спешила. Сначала необходимо исправить свои же ошибки, и лишь затем кидаться наверх, чтобы в который раз за день переодеться.

— Мне, правда, важно узнать об этой стороне твоей жизни, — очень мягко проговорила девушка, нерешительно останавливаясь за его спиной. Удивляло то, с каким поразительным упрямством ее мужчина не желает признавать очевидных вещей. Ей не просто интересно все, что с ним связано — кое-что просто обязано в недалеком будущем стать частью и ее образа жизни, а значит, лучше быть готовой ко всему заранее.

— Одевайся уже, — тяжело вздохнул вампир, не слишком-то охотно оборачиваясь.

Елене пришлось стойко выдержать неуместно несчастный взгляд черных глаз, и только потом медленно зашагать в сторону лестницы, ведущей на первый этаж здания. Затылком она ощущала неодобрение бессмертного, от чего и без того отвратительное настроение приобрело унылый серый оттенок катастрофической грусти.

Собираться ей пришлось на автопилоте, потому что голова была занята разительно другими вещами: а как, собственно, все происходит в реальной действительности? Какой он с другими девушками? Вряд ли столь же ласковый и обходительный, коим бывает с ней, но и бесчувственном монстром с набором условных рефлексов ей не удавалось его представить. Холодный, отстраненный, сосредоточенный — возможно… Хотя может быть и иначе. Увлеченный забавной игрой, пугающий и при этом безусловно привлекательный, он умел быть кем-то на грани, четко знал границу между жизнью и смертью, которой беззастенчиво пользовался. Использует ли он Силу, чтобы не доставлять боли?

Девушка крепко сжала кулаки, поймав себя на мысли о том, что его "жертвам" вовсе не обязательно получать удовольствие. И причиной тому послужила первобытная ревность. От одной сцены того, как ее любимый мужчина прикасается губами к чьему-то мерзкому (а оно просто обязано быть отвратительным!) горлу, ей захотелось выбросить бредовую идею из головы и постараться навсегда забыть сегодняшний день. Почему она раньше не подумала об этой составляющей "охоты"? Даже если Дамон не убивает ради крови, этим займется она, потому что никому не позволено…

"Умница, Елена" — стала ехидно нахваливать она саму себя. "Продолжай в том же духе и скоро будешь нежно обнимать руками мягкие стены. Уровень твоей кровожадности перестает иметь четкие границы". Конечно, ей стоило задуматься раньше о некоторых собственнических инстинктах, а не городить огород посреди густо засаженного леса, но отступать уже не представлялось возможным. Поэтому она с тяжелым грузом на шее поплелась к выходу, сохраняя в душе надежду о проницательности бессмертных. Быть может, он догадается о ее желании капитулировать?

К слову, она зря тешила себя бесплодными мечтами. Юноша настроен был очень решительно, и хотел доказать своей принцессе некоторые постулаты о смысле слов "нельзя" и "можно". Если уж она хочет идти до конца, он с удовольствием ее сопроводит.

На дорогу до Бугатти ушло гораздо больше времени, нежели в первый день их приезда в это райское местечко, а все потому что вампир ограничился человеческой скоростью и к безмерному удивлению девушки даже не попытался взять ее на руки, неспешно вышагивая впереди нее с гордо поднятым подбородком. Казалось, к ней опять вернулся прежний Дамон — высокомерный, самовлюбленный и бесконечно эгоцентричный тип, с которым не так-то просто найти общий язык, пусть и на отвлеченные темы. Вот только на этот раз в его появлении целиком и полностью была виновата мисс Гилберт, которая стала ходить по кругу в мысленных упреках самой себя. Слово "идиотка" использовалось ею по меньшей мере пару десятков раз. Легче, правда, от этого не становилось.

Уже сидя в салоне автомобиля и вдыхая бесподобный запах кожаных сидений, девушке пришлось прикусить верхнюю губу, чтобы заткнуть себе рот в прямом смысле, потому как ее мягкие и осторожные: "Милый, я…", и прочие шамкающие полупредложения лишь понапрасну сотрясали воздух. С Сальваторе-старшим, впавшим в бессознательную злобу на весь окружающий мир, невозможно было построить внятного диалога.

Весь путь до ближайшего населенного пункта (приблизительно около двадцати километров, если верить дорожным указателям) пролетел в атмосфере концентрированной задумчивости. Вампир изо всех сил старался выстроить в голове хотя бы одну мало-мальски человечную схему "укуса", которая бы включала в себя присутствие столь заинтересованного зрителя, как Елена. Своими "фирменными" штучками пользоваться было категорически запрещено. У него нет ни времени, ни желания обольщать какую-нибудь юную мисс, пренебрегающую родительскими советами о соблюдении комендантского часа. Флиртовать с девчонкой тоже не представлялось возможным, потому что в этом случае он рискует столкнуться с довольно ощутимым на вкус гневом своей принцессы, который вряд ли покажется ему скучным. Да и обижать ее не хотелось, впрочем, как и делать больно.

Воспользоваться Силой, а потом просто прильнуть болезненно покалывающими клыками к сочной шее, точно последний стервятник? Даже если опустить наличие отвращения к подобному способу выживания (а по-другому это просто не назовешь), то его аристократическая сущность просто не вынесет такого рода издевательств.

Так и не найдя достойного выхода из неприглядного на вид положения, мужчина остановил машину вблизи первого попавшегося придорожного мотеля с сомнительной репутацией, и после минутного колебания повернулся лицом к заметно разнервничавшейся спутнице.

— Ты точно этого хочешь? — с сарказмом спросил он, краем глаза наблюдая за крепко сцепленными в замок побелевшими пальцами.

— Да, — вновь подтвердила девушка, противореча самой себе. Даже стороннему наблюдателю становилось ясно, что она вовсе не в восторге от будущих перспектив.

— Тогда пойдем, — ослепительно улыбнулся вампир, собираясь играть по предложенным правилам. Разумеется, не составило никакого труда догадаться о причинах ее нежелания идти на попятную. Ревность — вот что громко вопило в светловолосой девушке. Она безумно боялась именно этого чувства, и в то же время буквально сгорала от нетерпения наконец-то ощутить его внутри себя в полной мере.

И будь в нем чуточку меньше злосчастной любви к собственной персоне, возможно, удалось бы с легкостью отказаться от дурацкой затеи. Но он слишком любил эту храбрую девочку, медленно вылезающую из Вейрона с видом приговоренной к смертной казни, а ее ревность до сих пор оставалась одной из самых ярких эмоций, нежно терзающих душу безграничной эйфорией переживаний.

— Дамон, — опять непонятно к чему пробормотала Елена, боковым зрением отмечая возникновение рядом с собой сияющего улыбкой лица. — Ты ведь…

— Я уговаривал тебя остаться, моя принцесса, — довольно вежливо перебил он любые предостерегающие речи, накрывая ладонью слишком говорливый рот. — Но ты не стала слушать. Тогда что мне мешает поступить также?

— Ничего, — невнятно буркнула девушка, опуская взгляд донельзя наивных голубых глаз вниз. — И ты прав во всем, просто…

— Что я слышу! — театрально всплеснул руками вампир. — В кои-то веки ты признаешь мою правоту. И знаешь, я ни за что не дам тебе об этом пожалеть, — заговорщически подмигнул он, медленно опуская ладонь вниз, позволяя пальцам скользнуть по ключице, зацепиться за собачку на молнии кофты и как бы невзначай опустить ее на несколько сантиметров ниже.

Елена невольно вздрогнула от его прикосновений, сильнее вжимаясь в кузов красотки Бугатти, и тут же расслабилась. Такая ее реакция была вполне оправданной вещью, потому как последнее предложение звучало по меньшей мере угрожающе. Ему по-прежнему нравилось пугать людей, а потом наслаждаться их страхом и чрезмерной покорностью. И с этим уже невозможно было спорить, особенно когда опасность нравилась ей чуть ли не в разы больше, нежели ему.

Девушка тихо выдохнула, с какой-то болезненной дрожью в ногах ощущая медленно скользящие по теплому телу относительно холодные руки, и попыталась обнять мужчину, когда он отрицательно покачал головой и плотоядно улыбнулся.

— Мне нужно гораздо больше, нежели обычный поцелуй на глазах у всей улицы, — шепнул он, касаясь губами мочки уха своей принцессы, задрожавшей на последних словах.

Она скорее интуитивно, нежели рефлекторно, огляделась по сторонам и выдавила из себя нервный смешок, быстро застегивая молнию до самого горла.

— Шутить изволите, мистер Сальваторе, — смерила его Елена гневным взором, хотя и понимала, что прав на это у нее не имеется вовсе.

— Строга, но справедлива, — хохотнул юноша, отодвигаясь назад, чтобы дать ей возможность отойти наконец от машины. Ему уже начинала нравиться спонтанная идея поохотиться "вместе" — было в ней что-то действительно сексуальное. — Мы пойдем или так и будем стоять, испытывая мое довольно ограниченное терпение? — учтиво спросил он, предлагая своей даме взять себя под руку.

Девушка милостиво кивнула, с легкостью подхватывая не только его локоть, но и игривое настроение. Относиться ко всему с юмором? Кажется, это наилучший вариант. Тем более, что их обоих, судя по всему, волнует реакция друг друга.

Как оказалось, первый признак взвинченного состояния бессмертного — чрезмерная говорливость и слегка неуместный черный юмор. Всю дорогу Дамон выдавал более чем странные шуточки, на которые ей, наверное, все же стоило реагировать.

— Будем считать, что это твоя первая охота, — несся он на волне излишней фантазии, с каждым шагом все крепче сжимая свободной рукой вцепившуюся в собственный локоть ладонь. — Вопросы, предложения и едва ли способная возникнуть критика приветствуется. Почему именно третьесортный мотель? — задал он вслух давно вертевшийся на языке блондинки вопрос. — Во-первых, он был ближе всего, а голод имеет свойство возрастать, когда рядом с тобой находится прелестная шея самой желанной девушки в мире. Во-вторых, вряд ли здесь найдется особа, страдающая от излишка интеллекта, а значит и сам процесс внушения сводится до пары-тройки простейших приемов. В-третьих, в это время на улице трудно встретить случайных прохожих, и все возможные "места обитания" предполагаемых доноров сводятся к круглосуточным заведениям, в которых не обойтись без алкоголя. А уж пить кровь со спиртом… — он картинно вздрогнул, очень ярко представляя все вкусовые качества подобного напитка. — В общем, я предпочитаю менее испорченные варианты. Почему же все-таки девушки? — вновь поинтересовался юноша у самого себя, останавливаясь в паре метров от припаркованной у административного корпуса (слишком гордое название для одной завалященькой комнатки площадью в два квадратных метра) старенькой машины докембрийского периода производства. — С ними намного проще. Шансов понравиться без Силы у меня предостаточно, что лишний раз гладит по голове мое внутреннее вампирское "я", а там уже и кровью обеспечат, и лаской, и вниманием, — на последних словах он крепко зажмурился, уклоняясь от удара сцепленной в кулачок ладошки. Гневный вопль: "Я покажу тебе сейчас внимание и ласку!", должно быть перебудил большую часть постояльцев невзрачной гостиницы, что увлекшаяся ребячеством парочка не удосужилась принять на заметку.

Елене удалось-таки несколько раз как следует приложиться ладошкой к спине ловко уворачивающегося мужчины, что только добавило обоим азарта. Схватив в охапку сопротивляющуюся изо всех сил девицу, Дамон с какой-то животной яростью впился ей в губы, посылая к чертовой матери и жажду, и осторожность, и весь белый свет в придачу. От былой злости на капризную мисс Гилберт не осталось и следа.

Поцелуй получился не совсем нежным, что сказалось буквально сразу же. Короткий выдох и вампиру пришлось спешно приходить в себя, едва ощутив на языке настойчивый металлический привкус крови.

— Что-то не так? — тихо спросила девушка, словно почуяв неладное.

Он все также держал ее на руках, только теперь она вновь оказалась в роли беззащитного ребенка, с прижатой к приятно пахнущему плечу головой. По волосам медленно скользила чуть подрагивающая ладонь, точно он пытался успокоить ее, и уж только после этого взяться за собственное состояние.

Однако… Никогда прежде банальная капля человеческой крови не действовала на него подобным образом. Откуда во всем теле столь неистовая жажда? Неужели за пару месяцев он сумел настолько привыкнуть к ее "вкусу", что теперь не в состоянии управлять собой? Быть того не может! Это всего лишь легенды и сказки, придуманные ламиями для своих детишек. Мол, не надо путаться с людьми, вы все равно не в состоянии оставить их в живых. Хотя бы не сейчас! Ведь он не может превратить ее так скоро. Это же форменный сволочизм, ставить его перед выбором — она — бессмертная или мертвая! Да он никогда не позволит себе…

— Дамон! — уже громче взмолилась девушка, со страхом вслушиваясь в частое дыхание вампира. — Что произошло? Я что-то не так сделала?

"Возьми себя в руки, черт возьми!" — грозно велел беспринципный внутренний голос, заставляя отойти в сторону от ненужных акцентов на участившемся сердцебиении принцессы. Он ведь жил до сих пор только ради этого звука! Неужели сумеет лично заглушить бесподобную мелодию ее трепетного сердца? Да никогда в жизни!

— Все в порядке, моя девочка, — натянуто улыбнулся мужчина, опуская ее на изрытый ямками и трещинами асфальт. Видимо, она даже не заметила, что его чрезмерная страстность повредила ей нижнюю губу.

— Зачем ты обманываешь меня? — продолжала тревожиться Елена, бесплодно пытаясь рассмотреть его лицо во всех деталях. Какое-то шестое чувство подсказывало, что все вовсе не так радужно, как старательно преподносит вампир.

— И когда только ты научишься мне доверять? — со смехом поинтересовался юноша, очень правдоподобно изображая негодование. Радовало уже то, что он не растерял навыки залихватской лжи, иначе от допроса с пристрастием его не спасла бы даже вышедшая разобраться в причинах шума служащая мотеля.

— Почему вы мешаете моим постояльцам отдыхать? — грозно спросила полная женщина лет сорока пяти, упирая руки в те места, где у среднестатистических дам по идее находится талия. — Это форменное безобразие, молодые люди! Если вы решили остановиться здесь, тогда прошу за мной. Нет? Проваливайте! Здесь вам не бордель с красными фонарями, а приличное заведение! Без документов даже носа своего не показываете на пороге, в противном случае ночное свидание придется осуществлять в рамках закона в комнате с решетками на окнах! — единым духом пригрозила она, пристально разглядывая близко стоящих друг к другу "нарушителей покоя".

— Мы хотели бы снять комнату, — вежливо дождался Дамон окончания пламенной тирады, и только на последнем слове сделал несколько вполне спокойных шагов навстречу, жестом заставляя девушку на некоторое время оставаться на месте.

Гневливая администраторша явно не подходила на роль привлекательного донора, однако некоторые правила приличия все же никто не отменял, что и заставило его быть предельно корректным в не слишком приятном общении. Убедить кое в чем потрепанную временем тетку не составило труда, при этом даже не пришлось прибегать к действию Силы. Пара свежеотпечатанных ассигнаций нежно зеленого оттенка перекочевали из портмоне вампира в жадные ладошки с сарделькообразными пальцами, и в следующую секунду перед ним появилась совершенно другая женщина, имя которой начиналось со слов "Сама Заботливость". Бессмертному было предложено на выбор сразу несколько недавно отремонтированных номеров, два из которых носили гордое название "Люкс", а беспрерывно жалующиеся на шум во дворе постояльцы вынуждено отправились по известному адресу, столь любезно указанному явной грубиянкой.

К слову, мужчине все же удалось отыскать среди местного электората довольно прелестную особу немногим моложе двадцати пяти. Внешне она не представляла собой ничего выдающегося, но хотя бы не вызывала отвращения, а это уже огромный плюс. Дело оставалось за малым — как бы случайно ошибиться дверью и завести ничего не значащий разговор. Над тем, что Елена наплюет на его предостережение и, не выдержав, пойдет на поиски, даже не приходилось задумываться. Его принцесса была чрезмерно целеустремленной юной леди, что иногда капитально осложняло жизнь всем в радиусе двух километров.

Девушка, испытывая очень ограниченные запасы терпения, с самым невозмутимым видом дожидалась возвращения вампира, но после десяти минут отсутствия последнего решила махнуть рукой на любые разумные доводы противного внутреннего голоса. Они приехали сюда ради, собственно, одной единственной вещи — охота, в которой предстояло поучаствовать и ей. Тогда ему не на что обижаться. Ведь так?

Занимаясь какими-то бесполезными уговорами самой себя, она добралась до входной двери, быстро отыскала глазами разулыбавшуюся при ее появлении администраторшу, без всяких обиняков спросила номер комнаты и решительно стала подниматься наверх, с каждой преодоленной ступенькой замедляя шаг. Сердце неожиданно стало биться в тысячу раз сильнее, протяжным звуком "бух" отдаваясь в ушах, висках и затылке. Она и предположить не могла, что будет настолько не по себе. Это ведь глупо? Идти туда, где тебя ждет по меньшей мере глубокий шок. И лишь в последнюю очередь ее мог испугать тот факт, что Дамон пьет человеческую кровь прямо у нее на глазах. Этот кусочек сценария казался ей предельно простым, понятным и почти что обыденным. А вот увидеть его, прижимающего к себе кого бы то ни было…

Но делать нечего. Смертный приговор подписан, осталось только привести его в исполнение. Невеселый смех вырвался из груди девушки, когда она поняла, кто же исполняет роль палача — ее неуемная любовь вселенского масштаба. Так ли уж хотелось знать ВСЕ о его жизни? Безусловно. Иначе что толку кричать на каждом углу о бескрайней глубине чувств, если ты не в силах побороть некоторые свои предрассудки?

Бесшумно ступая по малоосвещенному коридору третьего этажа, покрытому местами вытертой до дыр красно-зеленой ковровой дорожкой, Елена добралась до нужной двери и замерла в оцепенении. Войти оказалось выше ее сил, а уж притронуться к двери и вовсе казалось невыполнимой задачей. Она ведь не станет вести себя, точно последняя идиотка? Заливаться слезами, топать ногами, швыряться предметами, визжать от ужаса, проклинать весь мир и кричать о великом предательстве?

Мысленно подобрав к этим вопросам категорические "нет", Елена судорожно сжала пальцы на пластмассовой ручке, а затем резко опустила ее вниз, легонько толкая дверь плечом. Должно было получиться тихо, но точно сказать ей бы ни за что не удалось, потому как медленно постукивающие по черепу молоточки забарабанили в полную мощь, лишая ее последних жалких остатков слуха.

Посреди комнаты стоял Он — ее смысл жизни и безраздельный обладатель болезненно пульсирующего внутри грудной клетки искалеченного сердца — и она. Стройная молодая девушка, с дурацкой ухмылкой на лице, блаженно опущенными веками и неровно подстриженной челкой, скрывающей за собой густые темные брови, никогда не знающие щипчиков. Это было первым, и пожалуй единственным, что бросилось в тот момент Елене в глаза. Однозначно, эталоном красоты эта особа не являлась. И уж как-то слишком откровенно прижималась к вампиру, что только подтверждало догадки блондинки о распутной манере поведения "донорши".

Елена постаралась отключить в себе все эгоистичные порывы, с трудом, но все же подавила желание оттаскать кое-кого за волосы, и попыталась уделить хотя бы немного внимания самому процессу укуса. К ее огромному сожалению, разглядеть что-то детально не представлялось возможным. Внимательному взгляду открывались лишь чуть подрагивающие пушистые черные ресницы обворожительной длинны, принадлежащие Дамону, и глубокий вырез v-образной формы на кофточке медленно теряющей кровь жертвы. Немного порадовало уже то, что он не прижимал ее к себе, а просто не давал возможности упасть, как-то слишком по-дружески приобняв за плечи.

И на второй минуте "любования" кошмаром наяву нервы девушки лопнули, словно чрезмерно натянутые струны. Она с усилием протолкнула вставший посреди горла комок слез, крепко сцепила зубы и заставила себя отвернуться, одаряя свою персону множеством комплиментов довольно содержательной формы, главным из которых оказалась справедливая оценка невысоких умственных способностей. Как она вообще могла подумать, что сможет безучастно смотреть? Нет, в принципе, все было очень даже правильно, ведь ей и в голову не пришла мысль о чудовищности юноши, его излишней кровожадности или чем-то подобном, но… В следующий раз предпочтительнее будет умереть, отдавая ему последнюю каплю крови, чем добровольно отпустить его "лакомиться" другими. Он не может быть чьим-то еще! Потому что принадлежит ей!

Последняя мысль сопровождалась упрямым топаньем ножки и глухим ударом кулачка в стену, однако легче отнюдь не стало. И только едва ощутимое дыхание на затылке заставило ее немедленно взять себя в руки, а уж затем неспешно обернуться.

— Ты сама хотела увидеть, — как бы извиняясь, произнес Дамон, разводя руки в сторону.

— Я знаю, — севшим от волнения голосом пролепетала девушка, старательно изучая носки безукоризненно вычищенных туфель вампира. Как же ей было гадко! По большей части исключительно от самой себя и той ситуации, в которую их обоих поставила ее глупость. Плюс ко всему дико раздражал тот факт, что она совершенно не знает, что делать и говорить. Какую часть ее размышлений он сумел подслушать? А уж о сделанных им выводах можно было только догадываться.

— Понравилось? — без всякого ехидства спросил он, по-прежнему соблюдая дистанцию в один шаг.

— Нет, — невнятно буркнула Елена, заливаясь багровым румянцем.

— А чего ты ждала? — слегка удивился мужчина, оглядываясь назад, где лежащая на кровати девица из гипнотического сна медленно "перетекала" в настоящее царство Морфея, плавно перетаскивая реальные ощущения в свои грезы.

— Не этого, — неуверенно подняла девушка взгляд на его грудь, все так же боясь посмотреть в глаза. — Думала, ревности уж точно не будет, а в итоге…

Она негромко всхлипнула и стремительно прижалась к нему всем телом, надежно обвиваясь руками вокруг талии.

— Пообещай мне, что никогда, слышишь, никогда не бросишь? — горячо зашептала блондинка, делая гигантские вдохи, в надежде успокоиться прежде, чем разведет вселенский потоп из слез. — Даже не так! Поклянись мне! Прямо здесь и сейчас!

— Елена, — мягко попытался урезонить он только набирающую обороты истерику, но не получил должного внимания.

— Дамон! — довольно внушительно тряхнула его Елена, запрокидывая голову вверх. — Просто скажи, что никогда больше не уйдешь!

— Обещаю, — криво ухмыльнулся юноша, совсем не ожидавший такого поворота событий, хотя и вынужден был признать, что безгранично доволен ее реакцией. — Никогда, моя маленькая капризная девочка. А сейчас поехали домой, — как бы спросил он, совершенно не задумываясь над постановкой фразы. И только задним числом в голову закрался вопрос о том, когда же за последние пять столетий он вкладывал в довольно обычное для простого человека слово "дом" тот самый смысл, о котором многие и не задумываются?

Девушка гораздо быстрее него сообразила, что услышала буквально секунду назад, и чуть не разрыдалась от счастья. Невероятно! Она и представить себе не могла, что донельзя банальное звукосочетание может растрогать ее до глубины души.

В самом деле, с самого дня знакомства со Стефаном она искала свое место в этом мире и человека, который сумел бы сделать ее жизнь чуточку легче и невесомее. И тогда казалось, что все цели выполнены. Был он, был дом, имелся намек на пусть и призрачное, но будущее. А после его исчезновения все рухнуло, исчезло под грудой осколков и облаков пыли. Она стала никем — ее считала мертвой даже родная тетя, поэтому вряд ли когда-нибудь приходилось надеяться на очередные подарки судьбы. Однако девушка все же получила их: в лице рядом стоящего вампира, тех чувств, которые она испытывает к нему, той взаимности, которую удалось заполучить практически без всяких усилий. И сейчас-то надежда есть!

Елена подняла на уровень глаз правую ладонь, чтобы с уже прирученной жаждой во взгляде полюбоваться игрой света на кристально чистом камне. Вот оно — ее будущее. Светлое, как безоблачное небо, чистое, точно слеза ребенка и безумно красивое.

— Поехали, — с готовностью отозвалась она, чувствуя, что через пару мгновений непременно разрыдается. А все почему? Потому что нет ответа на вопрос: за что ей все это? Ведь явно не заслужила…

Дамон со всей силы хлопнул дверцей дышащего на ладан автомобиля, откидывая голову назад. Словами невозможно было передать ту ненависть, которую он испытывал в этот момент. День явно не задался с самого начала, о чем свидетельствовало уж слишком огромное число фактов. Зачем вообще решил облегчить участь жалкой пиявки?

Он заглянул в зеркало заднего вида и заскрипел зубами от ярости. Разбитая губа практически зажила, и вряд ли доставляла ему какие-то неудобства, задевало само осознание того, что кто-то осмелился применить чертову силу! И ладно бы нематериальную — с этим еще можно было считаться — но банальную физическую, демонстрирующую навыки людского мордобоя! Это уже переходило все мыслимые границы. Да и что такого он, собственно, сделал? Шепнул Кайлебу по секрету пару слов о насыщенном вкусе чудесных губ Кэр, поделился парочкой фантазий относительно их веселого отдыха наедине друг с другом. Стоило ли так реагировать?

Вампир достал из бардачка пачку одноразовых влажных салфеток, наскоро привел лицо в более узнаваемый вид и расстался с последними мечтами о человечном отношении к девчонке. Видимо, эти двое недопонимают очевидных вещей. С ним лучше не играть в опасные игры, потому как проигравшие известны заранее.

И все-таки некоторые старания не прошли даром. Ему представилась исключительная возможность понаблюдать за стремительным падением почти трехсотлетнего аристократа до уровня оголодавшей пиявки, а это дорогого стоит. Как стойко он пытался сохранить жизнь этой болезненной восьмилетней девчонки, выбирая самое безопасное место для укуса. Сколько усилий потратил на холодный подсчет биений ее сердца, а потом все же сумел оторваться от притягательного горла ровно в нужный момент. Право слово, такая глупость пополам с альтруизмом и великодушием заслуживали высшей оценки! А злобное рычание, которого удостоился Дамон, решивший все же довести начатое до конца — оно было великолепным! Даже он, полностью настроенный на инстинкты бессмертный, не смог бы так изящно растянуть губы в оскале. И все же с ребенком пришлось попрощаться, потому что лишние свидетели доставляли некоторые хлопоты. Отвозить ее обратно, стирать память, вытирать сопли-слюни, убирать страх… Ей богу, сложный алгоритм действий ради дурацкой цели. Гораздо проще приложить одно невесомое усилие и навсегда выкинуть из головы ворох иллюзий. Люди — это всего лишь люди, и даже их дети, какими бы милыми и обаятельными они не казались, не в состоянии занять более высокую ступень в пищеварительной цепочке. Они всего-навсего корм, кстати, иногда отвратительного качества.

Наверное, ассасина огорчила смерть малютки, иначе с чего он вдруг набросился на него с кулаками, да еще с такой стремительностью? Парочку метких ударов в челюсть все же пришлось пропустить из-за предельной неожиданности, но потом он с легкостью ответил несколькими фирменными трюками, вряд ли способными прийтись по вкусу хашишиновской морде.

А уж как его позабавили "страшные" угрозы блондинчика! Он выглядел таким убедительным! Вот только не надо было упоминать слово "мать" в некоторых не очень лестных интерпретациях, что и стало роковой ошибкой зарвавшегося превращенного.

Неожиданно вампиру наскучила очередная шахматная партия с умопомрачительно скучными серыми фигурами вместо обыденных черно-белых. Хотелось уже чего-то более интересного, вроде той итальянской красотки со зверским темпераментом. Но, увы и ах, ее имя оказалось в списке приглашенных на игру последним по счету, поэтому "трогать руками" сей лот категорически запрещалось. А жаль, девчонка явно знала удушающее число способов развеять скуку.

Решив подумать о чем-то более радостном, вампир завел машину и ловко выкатил на пустующую в столь ранний час магистраль. Определенно, общение с хашишинами действовало на него самым гнетущим образом. Настроение было паршивым, что необходимо исправить в срочном порядке, потому как он не любил скучать. Вот только способа подходящего найти никак не удавалось. Крикливые девки с внушительным запасом крови надоели ему до зубного скрежета, да и перед встречей с Кэролайн лучше всего поиграть во что-нибудь другое, более человечное, что ли.

Однако сегодня был явно не его день. Ни одной мало-мальски привлекательной особы не попалось ему на протяжении доброй половины пути, и даже на заправке довольно известной нефтяной компании за кассой стояла женщина, что называется, не в его вкусе. Расплатившись за топливо, юноша собрался было вернуться в автомобиль, когда взгляд зацепился за дурацкое словосочетание "I Love You", витиеватыми буквами вычерченное на небольшом ярко-красном сердечке, которое держал в руках симпатичный на вид плюшевый медведь со слишком приплюснутой мордой, растянутой в чудовищной улыбке ребенка, страдающего болезнью Дауна. Воображение услужливо подсунуло не очень уместную на данный момент ехидную ухмылку Кэр, красивые ямочки на порозовевших щеках и чуть удивленные изумрудные глаза, отчего рука сама по себе схватила мохнатого зверя. Если он и хотел отомстить стервозной девчонке, то собирался сделать это красиво.

Бросив безделицу на переднее сиденье, Дамон выехал с территории АЗС, не переставая удивляться странным переменам в настроении. Почему его так цепляет мисс Форбс? Что в ней такого особенного? И если последнее в ней отсутствует, тогда откуда такой повышенный интерес к не обремененной воспитанием девице?

Вряд ли у него были к ней чувства, пусть и какие-то довольно ограниченные, вроде банальной страсти. Нет, ничего подобного он не испытывал. Жалость? Имелась, тут и скрывать нечего. Восхищение? Уважение? В небольших количествах, конечно, но да, были. А вот остальное находилось в густом тумане из недоумения, своими неясными очертаниями напоминая спутанный клубок ощущений, который вряд ли можно распустить на отдельные нити.

В конечном итоге, мужчину здорово утомила эта игра в угадайку, как и сам процесс психологического анализа происходящего. Пусть уж все идет своим чередом, а он постарается не допустить появления второго Дамона Сальваторе, нянькающегося с человеческой подружкой, точно квохчущая наседка.

Уже на подъезде к гостинице он почувствовал неладное. Карета скорой помощи, патрульный автомобиль шерифа городка и даже представители здешней газетенки на микроавтобусе заняли все свободные места на парковке, поэтому пришлось бросить дребезжащий всеми частями драндулет прямо на тротуаре, пообещав себе при этом с утра обзавестись более приличным транспортным средством. И только в этот момент ему удалось разобраться, что же на самом деле произошло в мотеле, и какое событие собрало здесь такое количество народа. Кэролайн.

Чертова девчонка! Она посмела-таки выйти из номера, добралась до администратора и попросила его вызвать врачей, потому что ей было плохо. Приехавшая бригада осмотрела ее, а потом вызвала полицию. Те в свою очередь сообщили некоторые подробности журналистам, и теперь вся честная компания собралась в их комнате, где с пристрастием допрашивают вяло ворочающую языком брюнетку. А завтра в местном бульварном листке появится слезливенькая статья о насилии над женщинами.

Громко зарычав от переполняющего душу негодования, вампир ловко раскидал руками столпившихся неподалеку от парадного входа зевак и вошел в здание, испытывая огромное желание порвать в клочья всех, кто хотя бы косо глянет в его сторону. Несколько ступенек вверх, попавшийся по дороге фотограф лишился старенькой камеры и внушительной части воспоминаний, широкие десять шагов по коридору второго этажа, милая медсестричка, щедро "поделившаяся" кровью. И вновь ярость — горящий адским пламенем костер гнева, стремительно вырывающийся наружу. Он ведь предупреждал! Просил быть умной и не расстраивать его по пустякам. Что ж, у всего в этом мире есть своя цена, а ее никчемная жизнь станет лишь малой частью от требующейся суммы. Аванс он решил взять сразу же, как только разберется со слишком осложнившейся ситуацией.

Казалось, никто не обратил внимания на вошедшего в комнату бессмертного. Все взгляды были прикованы к сидящей на кровати молодой девушке, заливающейся слезами на плече совсем недавно заимевшей диплом врача женщины. То и дело между всхлипами раздавались путаные обрывки фраз, спешно конспектируемые внимательными "слушателями".

— Уходите, пожалуйста, — попыталась закричать на них Кэр, однако сидящая рядом докторша не позволила ей сделать это достаточно громко, еще крепче прижимая к груди.

Девушка и подумать боялась, что будет, если Дамон вернется прямо сейчас. То, что он не раздумывая убьет добрую половину находящихся здесь людей, не подлежало сомнению. И только потом займется ей — медленно будет издеваться, растягивая удовольствие от каждого крика и стона боли.

— Все будет хорошо, моя дорогая, — убаюкивая произнесла женщина, плавно раскачиваясь из стороны в сторону. — Ты должна рассказать нам, что произошло с тобой на самом деле и где найти твоего мужа.

— Он мне не муж! — почти что спокойно выдавила она из себя. — Вы ничего не понимаете… Уходите, прошу вас. Вы не знаете, с чем имеете дело.

— Поверь, деточка, знаю, — ласково заворковала врачиха, на нагрудном кармане халата которой было аккуратно вышито имя "Одри". — Я не таких подонков отдавала в руки правосудия. Ничего не бойся и спокойно рассказывай. Он часто бьет тебя?

Юноша с интересом прислонился к стене, надеясь услышать ответ на вопрос. Выходит, девчонка сама не поняла, что натворила. Конечно, не так уж и важно отыскать виноватого, расплачиваться все равно придется ей, но пока можно ограничится стандартным набором нежность-кровь-ласка.

— Нет, — отрицательно помотала головой Форбс, бросая выразительный взгляд на стоящих в отдалении "писак", среди которых находился и один полицейский, столь же внимательно слушавший ее невнятную речь. — Это наше личное дело. А сейчас, прошу вас, выйдите. Я не хочу ничего рассказывать.

— Когда я только подошла к тебе, ты бормотала о том, что "он убил…убил ее", — решила немного надавить Одри. — Что ты имела в виду? Кого он убил?

Кэролайн тихо застонала, старательно отталкивая от себя прилипчивую женщину, но получалось плохо. За последние сутки ей так и не удалось подняться с кровати хотя бы для того, чтобы выпить воды, а теперь слабость усиливалась еще и наличием в крови сильнодействующего обезболивающего. Наверное, впервые за этот чудовищно длинный день она по-настоящему захотела увидеть Дамона. Чтобы он просто вошел в комнату, выставил за дверь беспрестанно жужжащих над ухом любителей новостей, сел рядом с ней и улыбнулся. Чтобы можно было прижаться щекой к его плечу и помолчать, наслаждаясь терпким ароматом кожаной куртки, а потом вновь попросить убрать все лишнее из своей головы, потому что это ее убивает. И неважно, что он откажет ей во всем, а может, наоборот согласится в обмен на что-либо за рамками обыденного. Главное, что все закончится.

— По-моему, ты меня с кем-то путаешь, — шутливо протянул вампир, тщательно следивший за размышлениями девушки.

Кэр встретилась с ним взглядами и неизвестно почему заулыбалась, чувствуя ожившее внутри облегчение, которому на смену тут же пришел панический страх. В комнате было слишком много народа, что вряд ли понравилось бессмертному. Она огляделась по сторонам, невольно отмечая исчезнувшее рядом с собой тепло все же приятной женщины, хоть и чересчур навязчивой. Все присутствующие по одному выходили в коридор, при этом на их лицах застыло настолько неестественно подобострастное выражение, что сомневаться в истинной силе внушения не приходилось. Способности Сальваторе поражали казалось бы сведущую в вампирских штучках девушку.

Последней в очереди на выход стояла гиперактивная Одри, и послужившая причиной появления в гостинице такого огромного количества заинтересованных личностей. Она спокойно прошла мимо мужчины, коротко кивнув ему в знак согласия, и скрылась за дверью, осторожно притворяя ее за собой.

Дамон несколько секунд сохранял сосредоточенность, зорко следя за выполнением вполне конкретных приказов, а потом позволил себе расслабиться и обратить наконец внимание на слишком бледную Кэролайн. Он только сейчас заметил, что чисто машинально прихватил с переднего сиденья забавную игрушку, и до сих пор держит ее в руке.

— Привет, — первой решилась нарушить она молчание, порядком натянувшее и без того оголенные нервы. Ее разрывало на части от противоречивых желаний, что мешало плавному течению мыслей в воспаленной голове. С одной стороны, она безумно рада была видеть его, потому что избавилась-таки от навязчивого внимания борзописцев и до невозможности сострадательной тетки. С другой, даже разговаривать с ним было противно, а уж смотреть и подавно. Еще никогда прежде один человек не вызывал в ней столько позитивных и одновременно с этим негативных ощущений, которые вряд ли можно было трактовать однозначно.

— Привет, сладкая, — расплылся вампир в улыбке от уха до уха, за одну секунду преодолевая расстояние от входной двери до кровати, на которой, съежившись, сидела девушка. — Скучала по мне? — скорее утвердительно спросил он, внимательно вглядываясь в неровные пятна румянца на еще недавно очень бледных щеках.

— Еще чего! — слишком бурно стала она выражать возмущение, чем только еще больше развеселила разом вышедшего из состояния повышенной агрессивности сознания мужчину. — Не ожидала так скоро встретиться с твоей мерзкой рожей, — буркнула Кэр, утыкаясь лицом в подобранные к груди колени.

Со стороны могло показаться, что юношу слегка огорчило такое нерадушное приветствие, однако он очень быстро сумел взять себя в руки и вновь настроиться на шутливо-пугливый лад, который лишний раз подталкивал девушку на громогласное выражение ярчайших эмоций. Авось кое-что удастся понять…

— А вот я наоборот, очень соскучился по тебе, — сказал он чистейшую правду, прижимаясь щекой к ее макушке. Один глубокий вдох наполнил легкие запахом ее волос. Как бы он не старался скрывать правду даже от самого себя, последнее время она все же просачивалась на поверхность. Он действительно начинал что-то чувствовать к этой девчонке, что-то очень живое и болезненно пульсирующее, можно даже сказать — настоящее.

— Не надо меня трогать, — тут же попыталась она отодвинуться, но повышенная слабость организма сыграла с ней злую шутку. Вместо короткой команды: отползти влево, девушка с неимоверной для себя скоростью оказалась на шее мужчины (не вся она, конечно, а только руки), и уткнулась носом в приятно пахнущее плечо.

— Так лучше, не находишь? — язвительно поинтересовался Дамон, с особо довольным видом накрывая ладонями шелковистую на ощупь кожу на ее спине. И плевать, что пришлось пользоваться внушением, дабы осуществить эту маленькую прихоть. Дальше банальных телячьих нежностей дело все равно не зайдет, потому что у него все же имелись смутные представления о приличиях.

— Чтобы ты знал, — тихо шепнула ему на ухо Кэр, ласково прижимаясь еще ближе, притом явно не по своей воле. — Я тебя ненавижу. Ты противен каждой клеточке моего тела.

— Я ведь могу доказать обратное, — немного зло отреагировал он, в глубине души восхищаясь ее самоконтролем. Редко кому удавалось настолько искусно сопротивляться его Силе, что уже заслуживало уважения — хотя бы за попытку.

Дожидаться того момента, пока до нее дойдет смысл фразы он не стал. Бросил на подушку сначала ставший ненужным подарок, а затем и послушную девчонку, словно она весила немногим больше плюшевого медвежонка. Следом на пол свалились его туфли, сверху на них приземлилась кожаная куртка и черная футболка, а довершить небольшую кучку посчастливилось ремню.

Кэролайн только успевала следить за стремительно развивающимися событиями глазами-блюдцами, судорожно проталкивая по горлу один комок за другим. Пошевелиться она, само собой, не могла, однако старалась изо всех сил, лихорадочно комкая между пальцев край накрахмаленной снежно-белой простыни.

— Ты же не…, - жалко выдавила она из себя некое подобие осмысленного предложения, разом отмечая страх и панический ужас, засквозившие в севшем голосе. — Не собираешься делать это?

— Что "это"? — многозначительно повел бровями вампир, нависая над ней. По его лицу было понятно, что это не просто какая-то очередная игра в пугалки, а реально существующая неприятность, в которую ей довелось угодить.

Он немного иначе представлял себе свое возвращение, но и этот сценарий нравился юноше чрезвычайно. В конце концов, не будет ничего страшного в том, что он зайдет чуточку дальше дозволенного. Возможность стирания памяти никто не отменял, ведь так?

Отбросив в сторону ненужные уговоры самого себя, мужчина почти вплотную приблизился к ароматной шейке, когда наконец услышал ее голос, наполненный бескрайним гневом.

— Неужели тебе нравится играть наперекор правилам? — зло спросила Кэролайн. — Это даже не тянет на изнасилование, ты, жалкий представитель отряда трусливых. Самому потом не противно будет в зеркало смотреться?

Она и сама не поняла, что заставило ее собраться, а потом еще и высказать слишком острые на поверку слова, но это был единственный выход. И они подействовали, потому что уже в следующую секунду сковывающая все тело Сила исчезла, дав ей исключительную возможность как следует отбить руку о ненавистную рожу, стирая с нее малейшие признаки недавнего превосходства. Девушка не вкладывала какого-то особого смысла в каждую пощечину, выводя из организма весь скопившийся негатив старым как мир способом. И даже не удосужилась подумать над тем, почему вампир настолько спокойно воспринимает ее агрессивные выпады.

Удалось остановиться ей еще довольно нескоро. Плавно переходя с лица на плечи, а затем и на грудь, она наконец стала реагировать на болезненное жжение в раскрасневшейся от смачных шлепков ладони, и спустя пять минут устало прислонилась к спинке кровати. Единственный вопрос, который уместился в воспаленном мозгу, был слишком предсказуем по своей природе. Почему он терпит?

Кэр недоуменно покосилась на замершего посреди кровати мужчину, задним числом отметила про себя разрывающую сердце на части жалость, которая возникала при взгляде на сгорбленные плечи и опущенную вниз голову, и чуть было не вскрикнула от удивления, когда заметила на его щеках две светящиеся в тусклом свете дорожки от… СЛЁЗ? Да быть того не может!

— Дамон? — неуверенно позвала она, не решаясь хотя бы просто придвинуться ближе. Знаем, проходили уже один раз! С его пещерной невоспитанностью она предпочитала не иметь никаких дел. — Все нормально?

Конечно, тупой получился вопрос, и выглядел он еще глупее в свете последних событий, но оставлять без внимания его очередной уход "на ту сторону" ей просто совесть не позволяла. Видимо, что-то в ее словах очень крепко его зацепило.

Так и не получив ни одного ответа, девушка, проклиная весь чертов мир, неохотно подползла ближе и осторожно подняла его лицо за подбородок, краем глаза любуясь рельефными буграми на широченных руках.

— Эй, ты как? — не без чувства вины спросила она, большим пальцем стирая с губ свежую каплю крови. Что ж, теперь они почти квиты. Ей тоже удалось покорежить симпатичную мордашку, пусть и в самой незначительной степени.

Он поднял на нее отсутствующий взгляд, коротко кивнул в ответ, вроде как: "Все в норме, детка", хотя это явно было не так, слепо нашарил на полу футболку и безразлично стал натягивать ее на себя, по-прежнему глядя куда-то вдаль.

Катрина всегда считала его полным ничтожеством, не способным ничего добиться самостоятельно, и в порыве злости задавала ему один и тот же вопрос, недавно прозвучавший из уст Кэр. "Разве тебе не противно смотреться в зеркало?" — злорадно интересовалась она, вынуждено выслушивая об очередной неудаче сына на охоте или в учебе (разумеется, речь шла не о общеизвестном образовании, а об изучении навыков Древних). Он всегда был лишь разочарованием для нее, гадкой чернильной кляксой на белоснежном листе дорогостоящей бумаги, и вряд ли сумел бы добиться чего-то в жизни. Даже исключительную схожесть с самым красивым вампиром Дамон умудрился подпортить своим полярно другим характером. В нем не было ни капли жестокости, которую так уважали Древние, необузданной ярости и насыщенного гнева. Да и жажда оказалась недостаточной. Его вполне удовлетворяла обычная еда, а кровь требовалась крайне редко.

Но он стал тем, кого мечтала видеть ОНА! Пусть и не сразу, но сумел добиться всего!

— Ты знаешь, что у таких, как я, Сила появляется лишь после совершеннолетия? — неожиданно спросил он у девушки, зачем-то поворачиваясь к ней спиной. Ответ ему не требовался, поэтому юноша тут же продолжил. — Клаус говорил, что это необходимо для лучшего развития. Сначала я привыкаю быть обычным человеком, и лишь потом обретаю сущность вампира. Смеясь, он называл это всесторонним развитием личности, — грустно добавил он, вновь отмечая в себе эту необъяснимую потребность в простой человеческой теплоте. Но на сегодня с бедной девочки явно достаточно.

— Почему ты всегда стараешься сделать как можно больнее? — помимо воли вырвался у нее давно вертевшийся на языке вопрос. Наверное, где-то глубоко в душе сидела частичка (очень неправильная, кстати), которой хотелось удержать его рядом еще хотя бы на пару минут.

— Потому что не умею по-другому, — последовал более чем холодный ответ, эхом разнесшийся по комнате. — Я уже объяснял это тебе.

Он оглянулся через плечо, собираясь одарить ее самой нахальной и одновременно очень лживой улыбкой из всех возможных, когда практически нос к носу столкнулся с изучающими глазами насыщенного зеленого оттенка.

Кэролайн уткнулась подбородком ему в плечо, крепко сцепляя руки вокруг казалось бы необъятной груди, и даже получила некоторое удовольствие, разглядывая темно-карие очи, на глубине которых плескался чуть ли не испуг.

— Не делай так больше, пожалуйста, — шепотом попросила она, закрывая защипавшие от отсутствия влаги глаза. Что подтолкнуло ее на подобного рода просьбу оставалось загадкой. Страх, ненависть, боль, непонимание и жалость смешались внутри нее в один огромный клубок из спутанных обрывков чувств. Он был чудовищем, но может есть хотя бы микроскопическая надежда на…

К ее губам прикоснулось что-то гладкое и даже слегка щекотное, заставляя вновь открыть глаза. Красивая улыбка, притом довольно естественная, а потом перед лицом возникла умильная мордочка плюшевого медведя, держащего в лапах неправдоподобно красное сердечко с незамысловатой надписью: "I Love You". Пластмассовый нос косолапого "проехался" по ее щеке, а тихий и какой-то неуверенной голос произнес:

— Это тебе.

— Спасибо, — пробормотала девушка, ожидавшая чего угодно, кроме этого.

От неожиданности она вдруг совершенно забыла и о том, где находится, и о том, кто рядом, поэтому не видела никакого смысла в последующих упреках самой себя на наличие кретинской реакции. Смачно чмокнув вампира в щеку, она вырвала из его руки свой необычный (а для нее он был именно таким) подарок, и улеглась прямо на середине кровати, спешно поворачиваясь к юноше спиной, дабы скрыть пламенный румянец на щеках. И дело было вовсе не в смущении, которого она отродясь не испытывала. Об истинной причине участившегося пульса не хотелось задумываться в его присутствии, поэтому пришлось приложить все усилия, чтобы уснуть в кратчайшие сроки. Авось утром, после чашечки крепкого кофе и холодного душа ее мозги встанут на место, а Дамон Сальваторе перестанет казаться таким уж хорошим только благодаря одному действительно приятному знаку внимания.

Фрэнки, находясь в состоянии блаженного сумасшествия, лихорадочно застегивала пуговицы на рубашке Стефана, которую тот столь галантно ей одолжил, и пыталась вычеркнуть из воспоминаний этот маленький сабантуйчик в лесу. Конечно жаль, что каким-то непостижимым образом ей удалось вовремя остановить и себя, и разошедшегося вампира, но так было гораздо правильнее. Даже после того, как она "познакомилась" с совершенно другим младшим Сальваторе, разглядела наконец все его скрытые (при этом довольно-таки впечатляющие) страсти, лишилась любимой блузки, в клочья изодранной зубами взбесившегося хищника, потеряла незначительную толику крови исключительно по собственному желанию, ее все еще не покидало ощущение нереальности происходящего. Не мог он так скоро забыть обожаемую миром Елену, хотя и очень старался. А выступать в роли мецената девушке вовсе не улыбалось, не смотря на всю красоту предстоящей благодарности.

Кажется, юноша полностью разделял ее тревоги и опасения, потому что тоже выглядел не лучшим образом (хотя отсутствие одежды на верхней части тела безусловно шло брату-близнецу самого Аполлона). То и дело затылку итальянки приходилось ощущать на себе внимательный взгляд, после которого незамедлительно следовал немного тяжеловатый вздох. Повернуться друг к другу лицом и самоотверженно встретиться взглядами им обоим явно не позволяла совесть.

— Глупо, да? — скорее у самой себя поинтересовалась Франческа, по-прежнему не желая оборачиваться. — Ведем себя, как дети малые, которые остались на некоторое время без бдительного присмотра взрослых, а потому и творят шалости.

— Было бы глупо, если бы мы делали это им назло, — не спешил согласиться с ее выводами Стефан, практически нащупавший во всем происходящем нить здравого смысла. Что и говорить, ему тоже не очень-то нравилось то, как быстро удалось придти в себя и даже больше, но позволять подобным мыслям вылезти на поверхность он не собирался.

— В принципе, — задумчиво протянула девушка, заставляя себя хотя бы оглянуться назад. — Ты прав, поэтому советую махнуть рукой на доводы разума. Вроде вторая часть развлекательной кампании подошла к концу? А посему переходим к пункту три моего крупномасштабного увеселительного проекта — интерактивные развлечения, — буквально за шкирку вытащила она себя из болота депрессивных сожалений и переживаний, наглядно демонстрируя вампиру всю силу и стойкость своего железобетонного характера. Унывать всегда было не в ее стиле.

Резко развернувшись на пятках, при этом в который раз мысленно сетуя на потерю изящных лодочек, она наградила мужчину сияющей улыбкой, плескавшейся даже на глубине светло-карих глаз, и залихватски подмигнула ему.

— Каких развлечений? — на всякий случай переспросил вампир, ловко копируя мастерки изображенную в его присутствии гримасу счастья.

— О, многоуважаемый товарищ Девелопер*, не гневайтесь на этого отставшего от жизни праведника, — возвела она руки к небу в театральной молитве. — Он слишком долго живет на этой земле, поэтому и покрылся пылью времен. Стефан, я говорю о компьютерных играх, неужели не слышал никогда? — ехидно спросила Фрэн, на этот раз обращаясь исключительно к бессмертному.

Тот закатил глаза, но не решился высказаться, исходя из разумных соображений безопасности себя и окружающего пространства. Действительно, что еще может предложить эта совершенно несерьезная во всех отношениях трехсотлетняя мисс? Только нечто, выходящее за рамки предсказуемого.

— То есть, мы сейчас отправляемся в Интернет-кафе? — попытался предугадать он свою дальнейшую судьбу, хотя и понимал, что в экстрасенсы ему путь заказан.

— Гамить в душном, пыльном, пропахшем сигаретным дымом помещении, сидя на жестком стуле, судорожно сжимая пальцами тупорылую мышь и пытаясь заставить пахать в нормальном режиме залитую кофе клаву? Однако здравствуй! Это слишком во всех отношениях для моих истерзанных нервов. Нет, мой дорогой, — ласково заворковала она, меняя насмешливый тон на приторно-нежный. — Мы поедем к доброму дяде хакеру и соберем у него парочку достойных машин премиум-класса, обзаведемся геймпадами* и будем проводить время в тихой домашней обстановке, прижимая мадам Сижу к мягкой диванной обивке. Кстати, какой жанр тебя больше всего интересует?

Девушка прервала на секунду пламенный поток несуразностей, чтобы внимательно вглядеться в ровным счетом ничего не выражающее лицо мужчины, следом сделала сразу несколько неутешительных для себя выводов и постаралась ввести горе-геймера в курс дела.

— Экшен, файтинг, варгейм, пошажка, RTS, гоночки, а может, квест**? Отстой, конечно, и никак не подходит для веселого времяпрепровождения на пару с любительницей забойных хоррор-экшенов, навроде красотки F.E.A.R. с Мертвыми Японскими Девочками, но я согласна и на них. Плюс, ты, как истинный джентельмен, должен развлекать меня, скажем, еще около недели, — решила она сразу пролить свет на дальнейшую участь вампира, чтобы не выслушивать потом всякие "За что?", "Почему?" и "Зачем?". По ее мироощущениям, некто слишком зарос плесенью аристократизма и давно уже выпал из реальной жизни, в которой так много все интересного.

Продолжая нести откровенную для повседневного обывателя чушь, Фрэнки чуть ли не насильно тянула за собой слабо сопротивляющегося юношу к машине, но на половине пути им все же пришлось остановиться, потому как в Стефане вновь дал о себе знать ботаник (в прямом смысле этого слова).

— Это ель? — задал он один и тот же вопрос уже во второй раз, сам того не замечая.

— Оставь шишки белочкам, — неожиданно обозлилась вампирша. Так было всегда, когда она чего-то недопонимала, а повышенный интерес к деревьям хвойных пород очень умело вписывался в ее представления об идиотизме.

— Подожди секунду, — пропустил он мимо ушей довольно агрессивный выпад, легко высвобождая свою ладонь из захвата цепких пальцев. Уже дважды за сегодняшний день его внимание привлекло одно и то же дерево, что автоматически возводило его в разряд "любопытное". Покопавшись в сознании буквально пару мгновений, он понял, чем именно его заинтересовал полутора вековой житель леса.

Очень удачная охота дала мужчине целый ряд практически позабытых способностей, что и позволило голыми руками отломить увесистую ветвь, а затем повернуть сияющее улыбкой лицо в сторону итальянки.

______________________

*Девелопер — в широком смысле: разработчик ПО (программного обеспечения), в данном случае подразумеваются разработчики компьютерных игр.

— Я вспомнил, — срывающимся от восторга голосом прошептал он себе под нос, радуясь удачному стечению обстоятельств. — Это же самое оно!

— Тебе в самом деле так уж фигово? — нахмурилась девушка, старательно переваривая увиденное. — Конечно, твое горе можно понять, и оно даже вызывает сострадание, но суицид… Ты перегибаешь, Стеф.

— Ель! — как бы напоминая, произнес он. — Только ей можно убить китсуна.

— Да? — мгновенно оживилась Франческа, ловко перехватывая у него ветвь, своими размерами больше напоминающую ствол молодого деревца около двух метров в длину. — Что же ты раньше не сказал нам об этом?! Я сплю и вижу, когда в моей ванной комнате появится чудовищно обаятельный рыжий половичок!

— Я и сам не знал, — все так же продолжал восхищаться собой Стефан, медленно вытягивающий из задворков подсознания обрывки путанных фраз и малозначительные кусочки разговоров. Больше всего все происходящее с ним напоминало яркую вспышку света в непроглядном тоннеле — никаких точных сведений, что-то на уровне интуиции.

— Тогда тащи эту штуковину в машину, сегодня будем готовить из нее первоклассные колья, — бодро посоветовала девушка, обеими руками поддерживая воодушевление младшего Сальваторе. Если уж ей (точнее им) удастся без привлечения Дамона решить еще одну наболевшую проблемку, то пожизненная благодарность приятеля будет обеспечена. Словами нельзя было передать, как она любила воплощать миротворческие миссии в жизнь, особенно в одной команде с таким очаровашкой.

Без всяких усилий они "поделили" на четыре идеально ровных части будущее орудие массового поражения хвостатых, наскоро запихали все в багажник не слишком-то вместительной Ауди, а затем отправились в путь, попеременно улыбаясь друг другу самым искренним образом. Сесть за руль на этот раз предстояло Стефану, и на то у девушки была одна действительно веская причина. Оторвать взгляд от рельефного торса, местами исцарапанного ее же коготками в немного диковатом порыве страсти, с каждой минутой становилось все сложнее. И дело было даже не во вполне очевидной красоте накачанных мышц или той самой одурманивающей стройности фигуры, которая вряд ли являлась для нее чем-то новым. Ей просто нравилось смотреть на него (хотя сюда как нельзя лучше подходит слово "любоваться").

Первая остановка стала вынужденной, потому как продолжать и дальше щеголять голыми пятками и натянутой на кружевное белье светлой мужской сорочкой, местами изрядно разодранной, не представлялось возможным. Быстро стянув с вешалок средненького качества тряпки и стащив с обувной полки самую изящную пару туфель на средней длины каблуке, Фрэн скрылась в примерочной кабинке и буквально через пару минут выскользнула оттуда в совершенно другом виде. И ее сильно разозлил тот факт, что Сальваторе пришлось заталкивать туда чуть ли не пинками, а потом насильно напяливать на него заранее припасенные шмотки.

— Что, опять забыл кредитку дома? — веселилась девушка, неторопливо застегивая пуговицы на его рубашке. — Не волнуйся, моя платиновая Visa вряд ли сильно пострадает от пары тысяч долларов, которые мы сейчас потратим. А вечером ты мне все вернешь, я подскажу способ, — шепнула она ему на ухо, слегка подтягиваясь на носочках.

Небольшое двухметровое пространство явно не было рассчитано на двоих, отчего им обоим приходилось чуть ли не прижиматься друг к другу.

Юноша коротко кивнул в знак согласия, невольно выныривая из довольно неприятных ощущений. Не смотря на царившее в этой стране равноправие, он все же предпочитал платить не только за себя, но и за даму, а сейчас был лишен этой возможности.

________________________

*Геймпад (джойпад, игровой пульт, контроллер) — джойстик, если по-простому.

**Сумбурное перечисление некоторых жанровых делений компьютерных игр. Подробнее ознакомиться с некоторыми из них можно в приложении.

Итальянка, зорко следившая за уровнем его душевного подъема, моментально предприняла все необходимые меры, едва на горизонте замаячила пугающая отметка "ноль". Она буквально за шиворот выволокла мужчину в выставочный зал и злобным взглядом пригвоздила к стенду с аксессуарами, чтобы у него даже желания не возникло толкаться у кассы в момент расчета за покупки.

А вот следующий магазин, расположенный не так уж и далеко от пансионата, поразил девушку до глубины души. Чтобы в уважающем себя магазине компьютерной и оргтехники продавались уже собранные системные блоки, без возможности разборки-сборки? Такое она встречала впервые, не говоря уже о продавце-консультанте, относительно прыщавом студенте невзрачной наружности, который разбирался в "железе" так же, как она в детальной составляющей реактивного двигателя самолета (хотя по этой теме общий набор знаний у нее все же имелся, чем явно не мог похвастать здешний компьютерный гений — а если по-простому, то безусловный мастдайный ламер1).

Пребывая в тихом ужасе от творящегося в городке хаоса, девушка попросила "аудиенции" у главного администратора магазина, и пару минут о чем-то шепталась с улыбчивой женщиной в строгом офисном костюме. Стефан же отправился бродить по залу в надежде вылезти сухим из воды, когда боевой пыл подруги брата чуть поутихнет, и она вновь обратит на него внимание. По большому счету, ему тоже нечем было похвастать — компьютеры и все с ними связанное интересовали его в последнюю очередь, а следовательно и "фишку" он не рубил.

Бодро цокая каблучками, Франческа носилась от прилавка к прилавку, сжимая в руках шуроповерт, и напевала себе под нос что-то довольно жизнерадостное. В итоге, ее усилия не оказались напрасными и через два десятка минут любопытному носу того самого неумехи-консультанта посчастливилось заглянуть под крышку двух мощнейших "ящиков" с поэтичным названием "Мечта геймера".

— Стефан, выбор мониторов, акустики, мышей и прочих прибабахов на тебе, — ощутимо стукнула она по плечу юношу, замершего у стенда с видеокартами. — Я пойду пошарюсь по второму этажу, может и отыщу там что-нибудь стоящее.

— Вроде уже все купили, — решился он напомнить о разумности трат, с удовольствием разглядывая светящиеся безумным блеском золотистые глаза.

— А играть мы во что будем?! — притворно вознегодовала девушка. — Кстати, ты так и не сказал, что больше любишь? Думать, бегать и стрелять, а может, тебе придется по вкусу симулятор Бога? Я лет пять назад видела такую симпатяжку на прилавке, но реально прощупать ее руками мне так и не довелось. Дамону, видите ли, больше по вкусу глобальные стратегии, агрессор фигов.

— Что? — не поверил своим ушам вампир, делая бо-ольшие и очень удивленные глаза. — Дамон тоже играет в компьютерные игры?

— Ха! — согнулась Фрэн пополам от хохота. — Он самый что ни на есть мега рульный мочитель ботов2! Видел бы ты его в Battlefield 2! В мультиплеере3 ему нет равных! Я по сравнению с ним полнейший фраг4!

— А, ну да, — поспешно согласился мужчина, плохо понимающий суть сказанного. Казалось, итальянка перешла на какой-то доселе неизвестный миру суахили и теперь может изъясняться только косноязычным способом.

— Ладно, я пошла планировать нашу развлекуху, а ты поторопи этих тупоголовых, — напоследок пожелала она, скрываясь за ближайшим стендом.

Стефан тяжело вздохнул, слабо представляя себе последствия сегодняшнего вечера, и поплелся выбирать все недостающие части к "умной" машине. Оставалось надеяться, что ко дню возвращения старшего брата, в нем останется хоть одна неиспорченная частичка, которая сумеет отбиться от гиперактивной и чрезмерно жизнерадостной, но при этом неисправимо испорченной вампирши.

___________________

1Мастдайный ламер — пользователь ПК ниже уровня "чайника".

Классификация пользователей по уровню интеллекта гласит, что есть хакеры, которые все знают, все умеют. Есть "чайники", которые пока не очень умеют, но активно учатся, и есть ламеры, которые не умеют и не пытаются научиться.

2Роботы (сокращённо "боты") — программа или часть программы, имитирующая партнёров в многопользовательских компьютерных играх.

3Мультиплеер — многопользовательский режим игры.

4Фраг — сленговое словечко, которым обозначаются люди, практически не имеющие играть в игры. Есть еще казуалы (любители игр сугубо развлекательного характера — "тетрисоманы") и хардкорщики (продвинутые геймеры, иными словами).

Приложение

Экшен (Action) — дословно с англ. "боевик". Говоря простым языком — стрелялка, он же Шутер, он же 3D-шутер. Знатоки, конечно, поставят мне в вину подобное объединение, но по большому счету разницы нет никакой.

FPS (от англ. First-Person Shooter) — дословно Шутер от первого лица.

Survival Horror (дословный перевод с англ. — "ужас на выживание") — по идейной составляющей близок к жанру Экшен, но в отличие от последнего нагнетает некоторую атмосферу заправского ужастика.

Файтинг (от англ. Fighting — бой, драка, поединок, борьба) — название жанра говорит само за себя.

Ролевая игра (в простонародье — ролка) (англ. Role-playing game — RPG) — в этом жанре игрок управляет одним персонажем или группой персонажей, каждый из которых описан набором численных характеристик, отвечающих его свойствам и умениям; примерами таких характеристик могут быть хит-поинты (англ. hit points, HP), экспириенсы и уровни. Эти характеристики подвержены изменениям; одной из целей игрока является повышение возможностей игровых персонажей за счёт улучшения их числовых параметров, обычно называемое "прокачкой" и производимое чаще всего за счет набора специальных очков опыта. Игровой процесс, как правило, строится на обследовании игрового мира, боях с разного рода противниками и выполнении заданий-квестов, вознаграждающихся тем или иным образом. (своими словами, к сожалению, выразить суть мне не удалось — прим. автора).

Квест (Quest) — игра-повествование, в которой управляемый игроком герой продвигается по сюжету и взаимодействует с игровым миром посредством применения предметов, общения с другими персонажами и решения логических задач.

Пошаговая стратегия (в просторечье — пошажка) — один из подвидов жанра стратегии, где каждый игрок совершает свой ход по очереди, в отличие от стратегии в реальном времени.

Стратегия в реальном времени (англ. real-time strategy, RTS) — так же подвид жанра стратегии, в котором отсутствует "очередность ходов".

Варгейм (от англ. Wargame — военная игра) — еще один поджанр стратегии. Думаю, пояснения излишни.

Гонки — всенародно известный жанр, не требующий пояснений.

Проснулась Кэролайн сразу от нескольких довольно неприятных ощущений: первое — нестерпимо болела шея от долгого лежания в неудобной позе, второе — во рту все пересохло настолько, что казалось, будто язык увеличился как минимум вдвое, третье — болезненно пульсирует каждая клеточка измученного вчерашними уколами тела, и только в одном месте боль резко ограничивается чем-то безупречно теплым и предельно мягким. Слепо нашарив это самое таинственное нечто, девушка постаралась не издать и намека на звук, с содроганием вспоминая предыдущий вечер и наполненную странными эмоциями ночь.

Она аккуратно подняла голову с плеча вампира, мимоходом скидывая со своей талии его ладонь, несколько секунд разглядывала его безмятежно спящее лицо, а потом неожиданно для самой себя легла обратно, обвивая рукой мерно вздымающуюся от спокойных вдохов грудь. Почему ей так хорошо рядом с ним? Не вообще, а вот именно сейчас — тепло, уютно, расслабленно. Разве так бывает?

Ответ пришел буквально сразу же — бывает. И она, кажется, начинала догадываться, как будет звучать разъяснение ее первого вопроса. В первую очередь, дело было в том, что он человек (пусть и всего лишь наполовину). Он настоящий, если только можно так выразиться. Спит, ест, дышит и даже чувствует боль. Последняя мысль подтверждалась наличием на его нижней губе небольшой трещинки, с запекшейся по краям кровью — ее рук дело. Выходит, он мало чем отличается от обычного человека, за исключением целого вороха вампирских талантов, которые вряд ли под силу повторить другому вампиру. Скольких людей он вчера отправил погулять одним лишь взглядом? Вроде пятерых, хотя ручаться за свои воспоминания она бы не стала.

Но общая суть ее двоякого отношения к нему сводилась вовсе даже не к "человечности" бессмертного. Она вспомнила тот день, когда по глупости кинулась сначала целовать эту тварь, а потом усиленно его жалела и даже (вот уж действительно чистой воды идиотизм) хотела напоить его своей кровью. Или взять хотя бы вчерашнюю выходку этого эгоцентричного типа, лежащего рядом. Точно последний мерзавец он пытался затащить ее в кровать (в переносном смысле, разумеется) с помощью Силы, и только после довольно гневной тирады, пропитанной желчью, слез с нее, так ни разу и не прикоснувшись. И вроде бы, ей стоило действительно возненавидеть его в ту секунду, с чем она довольно легко справилась на первых парах, применяя все дозволенные методы рукоприкладства, а следом… Зачем сама обнимала его? Не позволила уйти…Да и, судя по всему, довольно радушно приняла его ночью, раз проснулась в подобном обществе.

Наверное, ей хотелось оправдать себя всеми способами, чтобы снять с плеч груз вины и продолжить потакать своей странной потребности в этом мужчине. Гораздо проще было бы признать наконец, что Дамон Сальваторе нравится ей куда больше, чем она способна признать. Однако Кэр решила идти более тернистой дорожкой и с упоением отыскивала будто бы реальную причину своей симпатии и ярого нежелания встать сейчас с кровати, чтобы объяснить наглому кровопийце пару прописных истин о рамках приличия и их соблюдении.

"Все дело в нем самом" — неслась она на волне надуманных размышлений. Это его выражение лица, когда речь заходила о матери, огромная зияющая дыра в сердце, которая находила отражение на глубине бескрайних темно-карих глаз, ломающийся голос, разом терявший свои надменные составляющие… Он был по сути большим ребенком, которого слишком часто обижали взрослые. Этакий пятисотлетний малыш, окончательно запутавшийся и в себе, и в окружающем мире. Он не признавал нежность, ласку и любовь, и все же отчаянно продолжал искать их, в надежде встретить хотя бы раз. И при этом злился на самого себя за слабохарактерность. А ярость у него принято было выражать на окружающих. И тому была масса доказательств, которыми могла "похвастать" девушка, с ужасом разглядывая в зеркале свое плохо узнаваемое отражение.

Видимо, ей очень нравилось его оправдывать, потому что пространственные думы заняли большую часть утра и носили довольно однообразный характер циклически повторяющихся выводов. О Кайлебе она почему-то категорически отказывалась вспоминать, и то и дело одергивала руку, которая вроде как самовольно бралась гладить все так же крепко спящего вампира.

Ближе к полудню блаженное бездельничество порядком надоело девушке, поэтому она попыталась выбраться из кровати, не разбудив при этом мужчину. К слову, это ей практически удалось — подвела нога, запутавшаяся в одеяле, которую пришлось высвобождать резким подергиванием, что и стало причиной роковой ошибкой.

— Далеко собралась, детка? — вяло полюбопытствовал Дамон, сладко потянувшись. Глаза он предпочел оставить закрытыми, вдоволь наслаждаясь дурманящим воздухом в комнате, насквозь пропитавшимся запахом девушки.

— Пить, — коротко и почти что грубо ответила Кэролайн, свешивая руку с кровати, чтобы найти хотя бы что-нибудь из одежды. К ее видимому недовольству (а на самом деле чуть ли не праздному восторгу) первой попавшейся вещью оказалась черная льняная футболка, которая практически сразу же оказалась на ней, скрывая от посторонних взглядов не только стройные изгибы красивого тела, но и чудовищные желто-зеленые синяки и ссадины.

— Может, сначала я? — все так же лениво спросил он, охотно возвращая уже ступившую на пол девицу назад. Одно резкое, но совершенно безболезненное для нее движение, и манящее горло оказалось в самых что ни на есть выгодных пределах досягаемости.

Как и следовало ожидать, Кэр лишний раз пожалела о своих скоропалительных выводах, да и вообще о том дне, когда родители решили обзавестись потомством.

— Как же ты мне надоел! — запальчиво воскликнула она, тщетно стараясь высвободиться из крепких объятий.

— Не могу сказать о тебе того же, — выдохнул ей в шею вампир, без труда отыскивая губами пульсирующую жилку.

Небольшая порция теплой крови по утрам была для него чем-то вроде чашки кофе для обычного человека — вполне естественно и даже скучно.

Девушка буквально задохнулась от возмущения, когда он, вместо того чтобы заткнуть свою чертову жажду, стал теснее прижимать ее к себе, дотошно покрывая легкими поцелуями кожу от кончика уха до основания плеча.

— Хватит, — строго приказала она, хотя на слух это прозвучало немного иначе. Голос отчего-то дрожал, а по телу пронеслась настолько жаркая волна удовольствия, что вряд ли осталось для него незамеченным.

— Мне слушать тебя или твой организм, настойчиво требующий продолжения? — со смехом спросил юноша, безбоязненно запуская руки под футболку.

— Меня, — на этот раз она сумела совладать с эмоциями и для наглядности посильнее уперлась ладошками в твердую грудь вампира.

— Вообще-то я просто из вежливости спросил, — засмеялся он, медленно добираясь губами до едва затронутых румянцем щек.

Легким касанием пальцев он обвел слегка выступающие скулы, спускаясь к чуть приоткрытому рту, и замер в ожидании хоть какой-то реакции, кроме как насквозь лживых восклицаний. Ему чрезвычайно нравилась ее титаническая борьба с самой собой. С одной стороны, Кэр злило все, что он делал, с другой — бесила его неторопливость. Девушка будто рвалась на части, до хрипоты споря со слишком правильной частичкой себя. И, видимо, сама не заметила, как поцеловала его первой. Робко, неуверенно и слишком резко прижалась к его губам своими, мысленно посылая весь мир к чертовой матери. Она никогда не была правильной девочкой и не видела смысла в освоении этой роли сейчас.

Он чуть приоткрыл рот и ловко поменялся местами с замершей в оцепенении девицей, мягко, но очень настойчиво закидывая ее руки к себе на плечи. Она попыталась было упереться ему в живот согнутыми коленями, чем только еще больше развеселила мужчину. Он любил, когда сопротивлялись, пусть и лишь для виду.

— Дамон, — слабо прошептала девушка, вертя головой в разные стороны, только чтобы не дать ему себя поцеловать. Почему? Да потому что дико боялась своей реакции.

— Угу, — отозвался юноша, отлавливая наконец ее лицо за подбородок. — Посмотри-ка на меня, — сурово велел он, внимательно наблюдая за опущенными веками с чуть подрагивающими темными ресницами.

Кэролайн тихо повиновалась, прекрасно понимая, что сейчас никакой Силы вокруг нет. Она делает все исключительно по своей воле, потакая капризам изголодавшегося по мужской ласке тела. Притом очень четко осознает, кто рядом, и именно это не позволяет ей остановиться. Выдержав его изучающий взгляд в течение одной минуты, она с распростертыми объятиями приняла собственное поражение и вновь закрыла глаза, на этот раз уже вполне сознательно подаваясь вперед для более удачного поцелуя.

Его губ коснулась легкая ухмылка, которой не суждено было засиять в полную силу. Девушка с тихим стоном прильнула к только того и дожидающемуся рту, обжигая его кожу горячим и частым дыханием. Ее мелко подрагивающие пальчики пробежались по спине, как бы щекоча кожу длинными ноготками.

Медленно и неторопливо, наслаждаясь каждым плавным движением, вызывающим болезненную слабость во всем теле, он целовал бархатные губы и старался как можно дольше держать ситуацию под контролем. Ласково приглаживая разметавшиеся по всей кровати темные волосы, юноша упивался сладостью ее учащенного дыхания и тем подарком судьбы, который так долго искал. Взаимность…

Кэр чуть приподняла спину, почувствовав малейший намек на желание вампира снять с нее лишнюю на данный момент футболку, и, неловко подавшись вперед, больно стукнулась верхней губой о его зубы.

— Ауч, — коротко выдохнула она, машинально прижимая ладонь к лицу. Вроде это не входило в их (оказывается, уже ИХ) планы. Кровь в сексе с вампиром бывает немного лишней — так ей всегда казалось.

— Сильно? — тут же спросил Дамон, отнимая ее руку от лица.

Внимательно осмотрев неглубокую кровоточащую ранку, он кончиком языка слизнул манящую каплю крови, блаженно опустил веки и широко улыбнулся, пробормотав нечто вроде: "Жить будешь".

Как поняла девушка, продолжения ждать не следовало. Мужчина, махнув всем на прощание рукой, бодро укатил на многострадальную "ту сторону", наверняка с удобством разлегшись у нее на груди.

— Эм-м, — нерешительно протянула она, стойко выждав минут двадцать полнейшей тишины и умиротворения. За это время ей удалось четырежды взлохматить темную шевелюру на его голове и вновь привести волосы в божеский вид. — Может, ты хотя бы дашь мне встать? Правда очень хочется пить…

Разумеется, ей и в голову бы не пришло попросить у него стаканчик воды — сама идея попахивала излишним оптимизмом, да и цена за услугу могла быть чуточку баснословной.

Казалось, Сальваторе ее совсем не слушал, в замедленной съемке прокручивая в голове все пьянящие кадры волшебного поцелуя. Он никогда не чувствовал ничего подобного: жар во всем теле, слабость, головокружение… Совсем как в дешевых розовых романах о Великой Страсти и Настоящей Любви. Эти два столпа мироздания для него вообще не могли существовать в принципе, но сейчас…

— Пить? — хрипло переспросил он, всего лишь слегка приподнимая голову.

— Ага, — тихо подтвердила Кэролайн. — Слезь с меня, пожалуйста. Ты довольно тяжелый.

Нельзя сказать, чтобы она уж совсем перестала его бояться, но какая-то надежда на улучшение доселе отвратительных отношений у нее все же присутствовала.

Юноша послушно поднялся с кровати, бегло отыскивая глазами свою одежду. Туфли, ремень и куртку он нашел сразу же, а вот футболка бодро затопала голыми пятками по ковровому покрытию, заставив его заниматься спешными догонялками.

Резко схватив девчонку за плечи, он развернул ее лицом к себе, молча схватился двумя руками за края льняного изделия и потянул вверх, со словами:

— Никогда не трогай мои вещи, сладкая.

Она оглядела его с ног до головы расширившимися от удивления и непонимания глазами, а потом испуганно кивнула, что-то уловив в не слишком доброжелательном взгляде.

— Вот и умница, — прошептал он, гладя ее по растрепанным волосам. — Теперь иди одевайся, а затем мы вместе где-нибудь поедим.

— Только не в ресторан, — мгновенно запротестовала девушка, еще не оправившаяся от прошлого обеда в милой обстановке.

— Хорошо, — немного зло согласился вампир. — Сама выберешь кафе.

Едва договорив, он быстро одел на себя футболку, накинул сверху куртку и с малой толикой отвращения набрал полные легкие воздуха. Разве ей недостаточно того, что все его мысли забиты исключительно персоной мисс Форбс? Зачем ему веcь день таскать на себе насквозь пропахнувшую ароматом ее кожи вещь?

Кэр напилась воды прямо из-под крана в ванной, потом быстро выкрутила краны на полную мощность и опустилась на выложенный кафельной плиткой пол, в надежде хотя бы на секунду избавиться от всех ощущений. Слов в свое оправдание она искать не стала, итак понятно, что ведет себя как последняя потаскуха. От одного вампира к другому, при всем этом не особо пользуясь логикой. Сначала ее мучил Кайлеб, свихнувшей на почве питания человеческими эмоциями, затем вдруг резко полюбил всей душой, а она вроде как ответила взаимностью. Следом ситуация повторяется с удивительной точностью, только на этот раз в роли вселенского подонка выступает еще более красивый бессмертный (да-да, Дамон был явно предпочтительнее, если исходить из каких-то чисто визуальных приоритетов), который — о боже милостивый — спит и видит, как бы поскорее затащить ее в постель. И когда получает две прекрасно выглядящих со стороны возможности (вчера-сегодня), неожиданно идет на попятную, что ее, к слову, очень сильно огорчает. Еще вчера она готова была до последнего брыкаться и кусаться, а сегодня чуть не разревелась, когда он вдруг успокоился. И о чем это говорит?

"Ты дура, Кэролайн" — отвесила она себе "лестный" комплимент. Кажется, бежать надо от них обоих, желательно без оглядки. Она уже не знает, что и к кому испытывает, да и вовсе не хочет узнавать. Сложности были ее самыми нелюбимыми вещами, и, как и большинство людей, обладающих разумом, она предпочитала их избегать.

Но разве может она бросить ассасина, с которым вообще непонятно что происходит. Где он? Как себя чувствует? Это ведь целиком и полностью ее вина.

Девушка тут же вспомнила о недавнем обещании Сальваторе. Он ведь дал ей слово, что отвезет повидать Кайла! Ну конечно! И почему она забыла об этом их уговоре? Чего он потребует взамен? Секса?! Да с дорогой душой, потому что ей самой уже впору накинуться на него с непристойными предложениями.

Она выпрямилась как раз перед тем, как дверь в ванную открылась без стука, являя перед ней обеспокоенное (?) лицо вампира.

— Я думал, ты утонула, — расплылся он в улыбке, по всей видимости расстраиваясь от того, что не увидел ничего интересного. — Спинку случаем потереть не требуется?

— А не погулять ли тебе по окрестностям? — ласково спросила девушка, взглядом указывая на выход. Ее уже начинала злить эта первобытная невоспитанность.

— Я как раз ищу спутницу, — лениво отбился от ее выпада Дамон, подходя ближе. Смотреть на нее полураздетую было истинным удовольствием, хотя общее впечатление портили синяки, мелкие царапины и порезы, как-то уж слишком медленно заживающие. Однако у него есть один способ "помочь" процессу регенерации. Правда, его лучше отложить до вечера, а то так и не удастся покормить красотку.

— Может, выйдешь и дашь мне привести себя в порядок? — напрямую поинтересовалась она, тщетно отыскивая возможность побыть наедине с собой и мыслями.

— Может, расслабишься и прекратишь строить из себя пай-девочку? — парировал юноша, блестяще подражая ее интонациям.

Легко приподняв ее на руки, он отрегулировал воду до терпимой температуры и ловко перебросил начавшую было сопротивляться девчонку через бортик ванны.

— Совсем офигел? — решила Кэр вслух выразить свое негодование, совершенно правильно понимая значение очередной бредовой идеи бессмертного.

— Не надо было трогать мои вещи, — вроде как не к месту произнес он, легкими касаниями ладоней лаская ее спину, в надежде хоть немного расслабить напряженное тело. — Сама разденешься или помочь? — с улыбкой спросил он, потянувшись к душу.

Девушка задумчиво прикусила внутреннюю сторону щеки, вновь ощущая в себе присутствие двух абсолютно противоположных желаний. Как же ей надоело быть крайней, притом всегда и во всем! Почему невозможно просто быть самой собой и делать то, что хочется? Кто сказал, что вести себя подобным образом аморально? Общество?! А этот самый социум был когда-нибудь на ее месте? Учувствовал в форменных издевательствах над слабой личностью, по-прежнему подчиняющейся действию целого вороха гормонов? Тогда нечего и осуждать.

Тяжело вздохнув, она завела руки за спину и трясущимися пальцами нащупала застежку бюстгальтера. Куда уж старику Гамлету, с его извечными "Быть или не быть", до ее ситуации?! Однозначное быть, раз уж так хочется…

— Молодец, сладкая, — прошептал мужчина, медленно стаскивая с ее плеч тоненькие бретельки. Ей показалось или голос у него действительно дрожит?

Она даже не успела как следует прислушаться к своим ощущениям, как на голову полилась теплая вода, заставляя вздрогнуть от неожиданности. И только после целой серии коротких вдохов-выдохов ей удалось немного расслабиться, на этот раз безбоязненно давая рукам вампира полную свободу действий. Кэролайн уже поняла, что делать больно он вовсе не собирается, а легкий массаж ее измученный бесконечной чередой боли организм воспринял с неимоверным удовольствием. Каждый раз, по-кошачьи выгибая спину навстречу упоительно приятной ладони, она ловила от всего происходящего какой-то особый кайф, все шире растягивая губы в улыбке.

Но, как и у всего в этом мире, у ее небольшого, но феерического праздника наслаждения имелся ограниченный запас времени, которое уж слишком быстро подошло к концу. Последние капли воды скатились по полыхающим румянцем щекам, а следом все тело окутала мягкая ткань безразмерного махрового халата.

— Спасибо, — от всей души поблагодарила она вампира, покорно подаваясь вперед, чтобы прижаться к самому настоящему чудовищу, который иногда мог быть и настоящим Человеком. С большой буквы этого слова.

 

Глава 30

Ополоснув лицо холодной водой, девушка оторвала пару кусков бумажного полотенца и принялась лихорадочно растирать щеки, в надежде прогнать ярко-алый румянец. Разумеется, бесполезное занятие, потому что ей все равно скоро придется вернуться назад, сесть рядом с вампиром и усиленно изображать до смерти надоевшее безразличие. Зачем она вообще согласилась на этот дурацкий поход в кино? Фильм (если только так можно было назвать трехчасовое действо заунывно-скучного характера) ее ничем не заинтересовал, а кое-каким фантазиям суждено было скончаться раньше, чем они заняли свои места в предпоследнем ряду злосчастного кинотеатра, со всех сторон окруженные целующимися парочками, которые и не пытались обращать внимание на тягомотное действие кинокартины. После тридцати минут выслушивания заунывных чмоканий, сопровождаемых хрустом ее пальцев, Кэролайн окончательно опротивела слишком жестокая действительность, а потому она решила, что вполне может оставить самовлюбленного бессмертного в одиночестве, и отправилась на поиски дамской комнаты, где сейчас предавалась мыслям о самоубийстве.

Не надо быть светилом психологии, чтобы понять, чего Дамон добивается. Он сводит ее с ума, притом во всех смыслах. Сначала непонятно что вытворял в мотеле, потом был прямо-таки сама любезность пополам с заботливостью в уличном кафе (наверное, глупо, но ей этот вариант показался наиболее безопасным — вокруг слишком много народа), затем таскал ее около двух часов по магазинам, чем взбесил до невозможности. И не своей очевидной любовью к шопингу, потому что эту его страсть она как раз разделяла, а приспособленческим отношением к жизни. Нигде он не удосужился расплатиться, полагая, будто его улыбка стоит как минимум раз в десять дороже (притом сказано это было с такой серьезностью, что в искренности его слов сомневаться не приходилось). Конечно, можно было подумать о жадности бессмертного, но ей почему-то казалось, что это лишь очередное доказательство его неравнодушия к собственной персоне. И если небольшую стычку с администратором гостиницы она посчитала банальной шуткой, то все остальное уже никак не могло вписываться в ее понятия о юморе.

…После "убийственного" для моральных принципов душа, девушка еще долго пыталась придти в себя, рачительно тратя время на то, чтобы хоть в какой-то незначительной степени разобраться в сущности Сальваторе. Ее пугали его многоликость, частая смена настроений и непонятно откуда берущийся в глазах кроваво-красный блеск. Хотелось понять, кто он на самом деле — вампир с искалеченной душой или просто свихнувшийся параноик — но как это сделать оставалось загадкой. Она попробовала было задать несколько совершенно на ее взгляд невинных вопросов, и получила такой предупреждающий рык в ответ, что надолго потеряла желание открывать рот в его присутствии. А минут через сорок он очень "вежливо" попросил ее быстро собраться и топать к машине, на что ехидный внутренний голосок посоветовал отреагировать самым наглым образом, однако так и остался без внимания. Каждый ее бунт обязательно заканчивался тем, что приходилось признавать одну предельно короткую мысль: Дамон ей нравится, а это уже порядком надоело.

На первом этаже их поджидала не слишком приятная встреча с улыбчивым лысоватым дядечкой, который очень ненавязчиво решил напомнить вампиру о необходимости заплатить наконец за постой, а затем шепотом добавил, что неплохо было бы рассчитаться и за вчерашнее появление полиции в доселе незапятнанном заведении.

— У тебя семья есть? — вкрадчиво поинтересовался вампир, спиной ощущая на себе внимательный взгляд Кэр, застывшей неподалеку.

— Дда, — немного заикаясь, ответил мужчина по имени Тед (насколько помнила девушка). Ему изначально не понравился постоялец, а сейчас стойкая неприязнь переросла в настоящую панику. Чем-то этот хорошо одетый, красивый и молодой человек напоминал зверя, притом дикого и безрассудного, живущего по самым строгим законам джунглей. — Жена и две дочки. Обе замужем за бездельниками, поэтому вся честная компания сидит на моей шее, — вроде как попытался он надавить на жалость, но интуиция подсказывала девушке, что лучше бы ему было промолчать.

— Тогда считай, что сегодня ты работал не на их благосостояние, — почти что по-отечески заботливо произнес юноша, хлопая невысокого роста администратора по плечу. — А спасал жизни. Удачного дня, Том, — напоследок пожелал он, вновь продолжив свой путь к выходу.

— И вам, сэр, — растеряно пробормотал дядечка, бросая вопросительный взор в сторону Кэролайн, которая предпочла последовать примеру бессмертного, и, смущенно опустив голову вниз, зашагала к двери…

Однако скрываться до бесконечности невозможно, поэтому, скрипя зубами, она вынуждена была все же вернуться в зал, чтобы лишний раз не нарываться на злость Сальваторе. И там ее поджидал сюрприз: его на месте не оказалось. Сделав удивленное лицо, девушка все же кое-как добралась до своего продавленного кресла, нарушив при этом покой одной из доброго десятка целующихся парочек, и с непроницаемым лицом уставилась в экран, где по совершенно безлюдным улицам с дробовиком наперевес носилась обезумевшая женщина самой непривлекательной наружности. Прилизанные неумело выкрашенные волосы обрамляли простоватое личико с мелкими чертами, грудь отсутствовала по природным показателям, а ноги выдавали в ней ярую фанатку конного спорта. Одежду главгероиня явно позаимствовала у соседки-бомжихи, и, судя по уже пятой перестрелке, у нее были огромные проблемы с законом. В общем, никакого содрогания от фильма у девушки не наблюдалось, и она уже десять раз пожалела, что согласилась убивать время подобным образом. Уж лучше пощекотать нервы себе и Дамону, занимаясь чем-то предосудительным в номере мотеля, чем умирать от скуки, сидя в катастрофически неудобной позе и придумывая, куда бы деть ноги и чем бы заткнуть уши. Ей порядком надоели слабые попытки ближайшей парочки съесть друг друга, при этом оглушительно чавкая, что делало томительное ожидание конца сеанса почти что невыносимым.

— Будешь? — неожиданно раздалось у самого уха, а перед лицом будто из воздуха возник большой картонный стаканчик с торчащей из него соломинкой.

Кэр зябко поежилась от звука его голоса и трясущимися руками схватила газировку, буркнув вежливое: "Спасибо". Эта дурацкая манера бессмертных бесшумно подкрадываться всегда злила ее больше всего.

— Тебе скучно? — вновь проявил чертову учтивость вампир, внимательно разглядывая ее сосредоточенное на экранном действии лицо и остановившийся взгляд.

— Мне офигительно весело, — раздраженно ответила она, не решаясь даже искоса глянуть на него. — Фильм забойный и гомерически тупой, что заставляет задуматься над многими вещами. Например, когда ты наконец выполнишь свое обещание? — слишком резко подошла девушка к своему главному вопросу, а когда замолкла в ожидании ответа, почти что на половину осушила пол литровую емкость с кока-колой.

— Какое обещание? — притворно удивился юноша, забирая у нее стакан.

— Отвезти меня к Кайлебу, — ехидно "напомнила" девушка, даже не стараясь говорить шепотом. Все равно окружающим до киноленты нет никакого дела.

— Завтра, — последовал лаконичный ответ, сопровождаемый звуком тянущейся по соломинке жидкости.

— Почему не сегодня? — продолжала нападать она на вампира, нервно выкручивая пальцы под неестественным углом. Ей вновь становилось не по себе от того, что он рядом: весь невозмутимо спокойный, в доску человечный и такой красивый, что мурашки бежали по телу с космической скоростью.

— Потому что у меня другие планы, — вновь отделался туманным разъяснением Дамон, с блаженной улыбкой на лице прижимая к губам соломинку.

— А отсюда мы можем наконец уйти? — решила она довести гестаповский допрос до логичного завершения, впиваясь ногтями во внутреннюю сторону ладоней, чтобы хоть на секунду отвлечься от все нарастающего во всем теле напряжения.

— Неа, — лениво протянул мужчина, удобнее устраиваясь в кресле. Как же ему нравилась эта игра, но одновременно бесили правила. Даже без неусыпного внимания к ее мыслям несложно было догадаться, о чем думает это милое создание в данный момент и чего хочет. — У нас в расписании стоит несколько невыполненных пунктов.

— И каких же? — все так же язвительно поинтересовалась девушка, нервно сжимая и разжимая пальцы на ногах. У нее было такое чувство, будто повсюду какая-то незадачливая уборщица рассыпала по меньшей мере килограмм микроскопических гвоздиков, которые то и дело впиваются ей под кожу, мешая сохранять невозмутимый вид.

— Досмотреть фильм, — неторопливо стал загибать пальцы вампир, неожиданно ставший очень разговорчивым и милым (опять это слово, уже практически ставшее ненавистным). — Избавиться от этого, — он лишь слегка прикоснулся ладонью к ее шее, отодвигая воротничок блузы в сторону, где под тканью скрывался отвратительный сине-фиолетовый след его же пальцев.

Кэр тихо заскрипела зубами, проклиная себя за дурацкую реакцию, и медленно опустила веки, точно молитву повторяя заученные фразы из курса самоконтроля.

— Не надо! — громче положенного выкрикнула она, резко отшвыривая его ладонь в сторону. — Не трогай меня! Я не… мне… Господи, ну почему ты такой? — истерично взвыла она, подскакивая на ноги. Кажется, аутотренинг дал кардинально другие результаты. Ее всю колотило от ненависти к самой себе и окружающей действительности, но больше всего бесила извиняющаяся улыбка вампира, и его якобы непонимающее выражение на лице. Сделав несколько глубоких вдохов, в надежде отыскать в кислороде спасительные нотки благоразумия, девушка поймала на себе сразу несколько заинтересованных взглядов и титаническим усилием воли заставила себя опуститься на место. — Доволен? — шепотом спросила она, зло покосившись на вальяжно развалившегося в кресле парня, сжимающего между зубов идиотскую соломинку.

— Чем? — прикинулся он белым ангелом с пушистыми крыльями.

— Короче так, — пропустила она ехидный вопрос мимо ушей, призывая на помощь все свои актерские таланты, чтобы казаться одновременно и решительной, и жесткой, и отстраненной. — Если ты задался целью вывести меня из себя, то можешь тут же обламываться, — вроде не совсем правильно начала излагать свое видение туманного будущего девушка, лихорадочно отыскивая в голове самую правильную модель поведения. Кажется, это единственный ее шанс раз и навсегда (хотя зачем так надолго?) положить конец их неуместной игре друг с другом.

Не слишком-то задумываясь над тем, что делает, Кэролайн схватила недавно отвергнутую ладонь вампира, крепко сжала ее в своей, мимоходом переплетая пальцы, и расслабленно выдохнула. Неожиданно из тела пропали терзающие иголки, а в груди образовалось огромная ничем не забитая ниша для спокойствия и умиротворения, которые не заставили себя долго ждать. Быстро определив по глазам, что Дамон вроде как не слишком против ее маленького эксперимента, она вновь уставилась в экран и улыбнулась, на этот раз очень искренне.

— Ты не договорил насчет планов на день, — плавно вернулась она к предыдущей теме разговора, с содроганием отмечая щекочущее тепло, которое уже добралось до самого локтя. — Что меня ждет после этой скукотищи?

— Неизвестность, — отделался юноша коротким ответом, прибегая к своим излюбленным опасливо-сексуальным интонациям. — И немного боли…

— …чтобы жизнь медом не казалась? — закончила за него Кэр, ничуть не расстроившись. И не потому что не поверила, просто успела привыкнуть.

У него было странное представление о мире: шахматная доска со стандартной клетчатой разметкой черного и белого тонов, которые уж слишком циклично чередовались между собой, а люди представлялись не более чем пешками в руках не самого умелого гроссмейстера. Скорее даже вообще отвратительно играющего — его фигуры сначала отчаянно не желали слушаться владельца, за что тут же расплачивались жизнью.

И эта схема, созданная в бреду воспаленного местью мозга, работала безотказно, потому как Сальваторе лично следил за четким исполнением каждого пункта звериных правил. У всего есть своя цена, необходимо лишь правильно научиться определять ее с ювелирной точностью.

— Почти угадала, сладкая, — довольно умело уходил Дамон от откровенности, вычерчивая большим пальцем на ее запястье какие-то кружевные знаки.

— Радует, что я хотя бы начинаю тебя понимать, — неизвестно зачем произнесла это вслух девушка, не успевшая вовремя укоротить длинный язык. — Объясни мне лучше одну вещь, — спешно попросила она, в тайне надеясь на его невнимательность. Порою ей лучше молчать, чем выражать мысли вслух.

— Какую? — без всякого интереса спросил вампир и как бы невзначай придвинулся ближе, прижимаясь к ней плечом. Видимо, не только мисс Форбс бесили излишние условности, а темнота и повышенная тоскливость фильма действовали на них обоих в равной степени.

— Твой отец — вампир, — стала объяснять свою логическую цепочку девушка, как-то особенно болезненно реагирующая на его близость. Сердце ее билось настолько часто и гулко, что вот-вот норовило выскочить из груди, дабы припасть к ногам вроде как ничего не замечающего бессмертного. — Это известный факт. Ты — наполовину человек. И это вроде тоже не требуется доказывать, потому что я и правда не видела тебе подобных раньше. Тогда что же получается — твоя мать человек? Но такого просто не может быть, если только ее не превратили во время беременности. Хотя Алекс говорил, что это не помогает, — она попыталась изложить свои домыслы более-менее складно, но четкой уверенности в том, что все получилось, у нее не имелось. Слишком плохо и одновременно очень хорошо ей сейчас было.

— Да, тут ты права, — неизвестно с чем согласился мужчина, хотя меньше всего на свете он хотел бы вести разговоры на эту тему. — Женщина-человек не может быть матерью полубессмертного ребенка, да это и не мой случай, если быть честным. Дамон тогда еще не был вампиром, — не очень охотно добавил он, нарочно сжимая ладонь Кэр как можно сильнее, то ли в надежде быстрее закончить неприятный разговор, то ли из желания ярче ощутить теплоту ее пальцев, к которым незамедлительно прилила кровь.

— Сколько же тебе лет? — восхищенно прошептала девушка, невольно поворачиваясь в его сторону. Интуиция подсказывала, что он гораздо старше Кайлеба (судя по тем штучкам, коими он балуется), но ей не слишком-то хотелось верить этому предательскому шестому чувству, благодаря которому она и оказалась в самом незавидном положении.

— Чуть больше пяти сотен, — хвастливо отозвался юноша, вновь растягивая губы в отвратительной улыбке, которая в свою очередь гулким эхом отдалась в груди Кэролайн, заставляя ее тут же отвернуться.

— Да уж, молодым тебя не назовешь, — буркнула она себе под нос. Нельзя сказать, чтобы ее уж очень удивил его ответ, но все же задуматься тут было над чем. Алекс был ламией, притом родился около восьми веков назад, но она никогда не видела в нем ничего из того, что умел сидящий рядом бессмертный. — А что тебе сделала Елена? — помимо воли вырвался у нее очередной вопрос из разряда "на грани", который, наверное, и вовсе не следовало никогда задавать.

— Это тебя не касается, — злобно прошипел вампир, мгновенно растерявший любые признаки присутствия хорошего (или хотя бы нормального) настроения.

— Хорошо, прости, — тут же попыталась она сгладить острые углы, плотнее вжимаясь в спинку сиденья. Вот уж чего она боялась по-настоящему, так это его ярости. А имя блондинки, судя по всему, вселяло в него настолько концентрированную гамму негативных эмоций, что они становились осязаемыми. Воздух вокруг налился агрессией и стал тихонечко потрескивать, словно замкнувшие провода.

— Пойдем, — резко поднялся он на ноги, потянув за собой немного растерявшуюся от подобной стремительности девушку. Отпускать ее руку, как и сбавлять скорость, юноша не спешил, ловко перешагивая через ноги воистину терпеливых зрителей, которые все же решились дождаться финальных титров трешевого фильма.

Кэр в свою очередь вынуждена была чуть ли не бегом следовать за вмиг озверевшим парнем (а со спины он выглядел именно таким) и молча сносить более чем отвратительное поведение. Ее порадовало уже то, что в магазине удалось спокойно пройти мимо умопомрачительной пары туфель на высоком каблуке и остановить свой выбор на практичных балетках, в противном случае пришлось бы сейчас на ходу разуваться.

— Мы на пожар спешим? — не сумела сдержать она излишнее ехидство, "ловко" подворачивая ногу на очень покатых ступеньках. Чертыхнувшись сквозь зубы, она резко остановилась посреди лестницы, всем своим видом демонстрируя стойкое нежелание сдвинуться хоть на миллиметр. — Да что с тобой опять происходит?

— Тебе же там было скучно, — презрительно сузил глаза Дамон, оборачиваясь назад.

— И поэтому я должна носиться на третьей космической скорости? — с легкостью вернула она ему пренебрежительный взгляд. — Между прочим, мне больно, — заявила девушка, глазами указывая на подвернутую ногу, которая и в самом деле начинала изредка саднить.

— Сладкая, по-моему, ты немного замечталась, — поравнялся с ней вампир только для того, чтобы усмехнуться прямо в лицо. — Думаешь, мне есть до тебя дело? Зря. Ты была игрушкой и ей же остаешься, а мне просто нравится играть с тобой в разные игры, — едва слышно шепнул он, недобро покосившись в сторону стайки весело щебечущих девчонок, которые секунду назад прошли мимо них.

Кэролайн хотела уже высказаться по полной программе, когда обнаружила, что язык отчаянно не слушается свою хозяйку, а к горлу медленно подкрадывается горький комок обиды. Вот только этого сейчас не хватало!

Простояв в полной тишине около двух минут, девушка наконец сумела отвести глаза в сторону, высвободила ладонь и с гордо поднятой головой зашагала к выходу, не переставая при этом нервно искусывать губы. А чего она ожидала? Цветов, признаний и подарков? Святые угодники, какой бред! Ему же просто нравится издеваться над ней.

Пинком открывая входную дверь, Франческа вихрем впорхнула в залитую ярким солнечным светом гостиную пансионата и ловко перехватила рукой начавшую стремительное приближение к полу коробку с монитором.

— Ну вот мы и дома, — вроде как для самой себя констатировала она, оглядываясь назад. — Стефан, чего копаемся? Живей тащи все наверх, у меня уже игроманская лихорадка начинается. А знаешь, что медиками доказано, будто нельзя отказывать себе в маленьких слабостях? Это очень отрицательно действует на нервную систему. О-о, привет, солнышко! — лучезарно улыбнулась вампирша, расслышав за спиной неуверенно крадущиеся шаги новой постоялицы.

— Здравствуйте, — вежливо, но очень тихо пробормотала Кэтти, заливаясь совершенно ангельским румянцем. Судя по всему, ей было глубоко непонятно все, происходящее вокруг, в том числе и то, как же она умудрилась оказаться в абсолютно незнакомом доме с капитально чуждыми ей людьми (которые на самом деле ими и не являлись).

— Хорошо выспалась? — по-будничному бодро спросила итальянка, бросая коробки и свертки прямо на пол. Пришлось напомнить Сальваторе с помощью Силы, что в доме находится человек и ему стоит играть заранее распланированные роли.

— Да, спасибо, — еще более смущенно ответила девчушка, как-то уж слишком болезненно жавшаяся к стене с таким видом, будто ее учили этому не один год. — Простите, что задаю этот вопрос, просто мне никогда не приходилось бывать в подобных ситуациях… — стала мямлить она, с неподдельным ужасом в глазах всматриваясь в дверной проем, в котором буквально секунду назад материализовалась внушительная фигура юноши, до самой макушки скрытая картонными упаковками с системными блоками.

— Во-первых, в этой стране свобода слова, которую еще никто не отменял, — решила Фрэнки немного подбодрить павшую духом девчушку, кидая выразительный взгляд в сторону замершего на пороге вампира. — Во-вторых, бояться тебе здесь нечего. Это мой брат, Стефан, который очень радушно отзывается и на Стефика, если хорошо попросить.

Мужчина выразительно помахал дамам рукой, не испытывая даже сотой доли того раздражения, на которое так искренне надеялась итальянка. Коробки он нарочито медленно стал опускать на пол, стараясь по возможности разглядеть неожиданное свалившееся на голову небесное человеческое создание, но при этом оставаться как бы "в тени", чтобы не ставить юную прелестницу в довольно неловкое положение.

— В-третьих, топаем на кухню, где за чашечкой чая и познакомимся ближе, — продолжала тем временем командовать парадом девушка, невольно ощущая повисшую в воздухе густую атмосферу излишнего стеснения.

Все послушно последовали ее совету, но отчего-то их гостья решила добраться до пищеблока быстрее всех.

— Почему брат? — тихо шепнул юноша на ухо подруге Дамона, заинтересовавшись странным выбором ролей.

— Привыкла относиться к тебе, как к кому-то мелкому и неразумному, — хихикнула Фрэнни, оглядывая с ног до головы впереди идущую девочку. — Мне кажется, или вчера она была брюнеткой, а сегодня вдруг превратилась в блондинку?

Он проследил за ее глазами и кивнул для виду, хотя не мог похвастать детальным знанием внешности новой знакомой. Вчера его "зацепил" лишь чрезмерно яркий макияж и чудовищно длинные кроваво-алые ногти, других подробностей он попросту не заметил.

Когда они вошли в кухню, Кэтти вовсю уже носилась по помещению, убирая со стола, и одновременно пыталась что-то слишком быстро говорить. Насколько поняла вампирша, это были слова извинений, какие-то довольно нелепые и путанные объяснения всему происходящему и прочий детский лепет, не заслуживающий должного внимания.

— Сядь, пожалуйста, и послушай, — попыталась она успокоить стеснительного ребенка, больше напоминающего несмышленого птенчика, совсем недавно появившегося на свет. Такая же встрепанная и до умиления обаятельная, с огромными наивно смотрящими на мир серо-голубыми глазами.

Девчушка послушно опустилась на стул, складывая руки на коленях.

— Простите, — должно быть в сотый раз за короткий промежуток времени извинилась она, урывками разглядывая чрезвычайно красивых молодых людей, которым была обязана если не жизнью, то внушительной ее частью точно.

Они действительно походили на брата с сестрой — идеальные черты лица из разряда, что называется, и придраться не к чему, красивые глаза, казалось, видящие тебя насквозь, темные волосы (в случае с юношей они были не угольно-черные, а скорее темно-каштановые), немного бледноватая кожа — все сочеталось с удивительной гармоничностью, вроде как фотографии в дорогих глянцевых изданиях. Вычурно, роскошно, богато, безусловно красиво, но… Нереально. Хотя девушка создавала впечатление очень даже живой и жизнерадостной особы, в которой эмоции переливали через край. А вот ее родственник показался Кэтти немного скучным (в хорошем смысле этого слова). Чем-то эти двое напоминали ей близнецов: удивительно похожие внешне, но разительно отличающиеся по внутреннему наполнению. И брюнетка была явно ей ближе, потому что внушала доверие.

— В общем так, — решила Фрэнки первой начать разъяснительную беседу. — Сначала я расскажу немного о нас с братом, чтобы ты перестала наконец шугаться нас обоих, а потом мы с удовольствием выслушаем все, что ты пожелаешь поведать о себе. Идет?

Девочка уверенно кивнула головой, вздрагивая при звуке заработавшей кофемашины.

Итальянка раздосадовано вздохнула, предвидя тонны лжи, которая достигнет ушей напуганного котенка, но все же принялась сочинять самую что ни на есть правдивую историю, достойную слезливого романа. Они-де бедные сиротки, потерявшие в раннем возрасте родителей, а посему держатся друг за друга, помогают в трудную минуту и всегда готовы протянуть спасательный круг утопающему. У них есть еще один брат, Дамон, который вынужденно отсутствует по причинам…(тут девушке пришлось надолго задуматься, взвешивая все за и против). В итоге, решив пощадить израненное сердце Стефана, она озвучила не свой первоначальный план о медовом месяце, в который укатила сладкая парочка, а банальные дела бизнеса в другом городе. По ее представлениям дружище конечно вряд ли тянул на зажиточного дядечку, способного воротить крупные дела, но надо же было как-то логично объяснить у него наличие самой дорогой машины в мире. О Елене она упомянула вскользь, надеясь пояснить некоторые нюансы при первом же удобном случае.

— И теперь о главном, — плавно перешла к истинной сути беседы вампирша, награждая Кэтти подбадривающей улыбкой.

Стефан тем временем сделал девушкам кофе, успевая при этом наведаться на все близлежащие облака, чтобы вдоволь подумать о жизни, судьбе, горьком прошлом, светлом будущем, хорошей погоде и прочей чепухе, которая в свою очередь здорово раздражала Франческу.

— Как видишь, дом у нас просторный, — продолжала она лучиться искренним гостеприимством, незаметно для посторонних глаз наступив на ногу мужчине. — Финансовых проблем не имеется, поэтому спокойно можешь выбирать любую понравившуюся комнату и жить столько, сколько вздумается.

"Может, хоть что-то добавишь?" — предприняла она попытку вытянуть из вампира хоть словечко, но, разумеется, потерпела сокрушительный проигрыш. Младший Сальваторе продолжал следовать своим неизменным принципам, и попросту терялся в женском обществе, тем более когда дело касалось личной жизни, которая по его мнению являлась чем-то неприкосновенным.

— Спасибо, но я все же… — замялся светловолосый ангелочек, задумчиво прикусывая верхнюю губу. Вот так вот ни с того ни с сего свалиться на голову совершенно посторонним людям, которые и без того уже слишком много сделали для нее, вытащив из самой глубокой и вонючей сточной канавы? Полноте! Какое право она имеет так злоупотреблять чьим бы то ни было радушием? — Наверное, мне стоит вернуться домой.

— А ты уверена, что это действительно необходимо? — итальянка осторожно прикоснулась к немного детской на вид ладошке, в надежде выстроить в комнате атмосферу откровенности и взаимопонимания. — У тебя ведь тоже нет родителей?

— Мама умерла, когда мне было три года, — невесело улыбнулась Кэт. — Я ее совсем не помню. А отец… — она опять умолкла, сжимая чуть подрагивающие пальцы на чайной ложке, которой тут же принялась размешивать давно уже остывший кофе. — Он в тюрьме, за изнасилование. Шестиклассницы, — шепотом добавила она, заливаясь густым румянцем пополам с подкатившими к глазам слезами.

Юноша сделал едва заметный выдох, пристально вглядываясь в заметное похорошевшее личико. Тоненькие светлые бровки изящно расходились к вискам, придавая каждому ее выражению некую степень комичности. Пушистые темные ресницы, что редко можно встретить у природных блондинок, красиво очерчивали и без того выразительные глаза. Миниатюрный носик, крылья которого чуть подрагивали от частых вдохов, с немного задранным вверх кончиком и вовсе заставил бы улыбаться любого. Чувственные пухлые губы столь любимого бессмертными маняще-алого оттенка дополняли идеалистическую картину — девчушка была безусловно хороша собой. Вот только никак не удавалось определиться с возрастом. Судя по ощущениям, ей было немногим больше пятнадцати-шестнадцати лет, а вот взгляд — печальный, грустный и притом удивительно проницательный — заставлял задуматься над другим рядом чисел. Чуть больше двадцати…

— Знаешь, солнышко, если тебе неприятно об этом говорить, то и не будем, — положила конец затянувшемуся молчанию Фрэнки, для виду делая небольшой глоток противного кофе. Все-таки правильно говорят, что арабику следует пить исключительно горячей. В холодном виде древнейший напиток терял всю привлекательность и яркие вкусовые составляющие, превращаясь в подкрашенную воду с примесью сахара.

— Нет, все нормально, — храбро заявила девушка, следуя примеру итальянки. — Вы ведь были со мной откровенны, поэтому…

— Я тебя умоляю, — картинно сложила руки на груди девушка, до сих пор тщетно пытавшаяся добиться участия вампира в обсуждении, исподтишка награждая его смачными пинками. — Давай сразу перейдем на "ты". Сколько тебе лет? — исключительно ради Стефана поинтересовалась она, делая большие невинные глаза.

— Двадцать один, — просто ответила Кэтти, не найдя в вопросе ничего компрометирующего. Видимо, предрассудками и дурацким кокетством юная мисс явно не страдала. — Знаю, что не выгляжу на свой возраст. Меня многие считают школьницей.

Она обвела присутствующих робким взглядом, который поспешно спрятала "в колени", едва наткнувшись на немного удивленное лицо мужчины, не сумевшего вовремя отвернуться. Первое впечатление лишь подтвердилось — ей было как-то не совсем уютно рядом с "братом" улыбчивой и безусловно очень милой брюнетки.

— Ну так что ты решила? — вновь завладела итальянка браздами правления.

— Мне как-то неудобно, — откровенно призналась девушка, чувствуя, что основную причину отказа от радушного предложения все же не сумеет озвучить.

— Неудобно в танке в баскетбол играть, остальное мелочи — живо парировала вампирша, не сумев сдержать рвущийся наружу гнев. Конечно, куда уж в этой ситуации будет удобно! Как же ее порой бесили эти образы великомучениц, считающие себя виноватыми в крахе абсолютного большинства. Что делало в ночном клубе это ангельское создание? Кого пыталось спасти ценой чуть ли не собственной жизни? Любовь всей своей жизни — жалкого торчка, променявшего ее на очередной заветный пакетик с "живительным" порошком. Одно для нее оставалось непонятным: как девчонку вообще угораздило влюбиться в свинского подонка самой отвратительной наружности? Конечно, любовь зла и прочее, но у всего должны быть свои моральные границы…

— А почему ты не учишься? — решился наконец Стефан на участие в бурном обсуждении дальнейшей судьбы девочки. — Колледж и все такое… — смущенно добавил он, очень остро реагируя на неожиданное внимание со стороны прекрасного пола.

— Пришлось забрать документы из Беркли, — охотно ответила Кэтти, получившая возможность детальнее рассмотреть загадочного молчуна. В целом, угрюмость была наверное единственным его недостатком, потому что от его красоты перехватывало не только дыхание: мыслительная деятельность тоже заметно начинала прихрамывать на обе ноги. — Мне нечем было платить за обучение. Все деньги уходили на Майкла…

Фрэнки фыркнула, но не позволила себе выдать очередной неуместный комментарий по поводу всего услышанного. В конце концов каждый из нас делал когда-то и крупномасштабные глупости, о которых порой приходится сожалеть большую часть жизни. А эта девочка была мастером спорта по наступлению на одни и те же грабли, притом бессменным лидером на протяжении вот уже шести лет.

— Может, стоит еще раз попробовать? — заметно приободрился вампир, натягивая на лицо такую понимающую и участливую улыбку, что итальянке осталось лишь тихо покрываться ревностью, чем она не преминула воспользоваться.

— Не думаю, что меня примут назад с распростертыми объятиями, — грустно вздохнула Кэт. — Перед отчислением я…точнее Майкл…успел натворить… — окончательно замялась девушка, избегая смотреть кому-либо в глаза. Она никому прежде не рассказывала о том, почему вернулась назад в родной город, и сейчас никак не могла подобрать нужных слов. Наверное, потому что искренне не желала сваливать свои проблемы на чужие плечи.

— Это неважно, — оптимистично махнула на все рукой Франческа, допивая остатки гадкого кофе. — Если захочешь вернуться в Беркли, просто скажи об этом. До начала семестра не так уж много времени, поэтому советую не сильно-то задумываться. Поверь, для нас это вовсе не проблема, — предвидя дальнейшие споры и отнекивания, она встала из-за стола, быстро ополоснула чашку и выпорхнула в гостиную, чтобы начать предаваться любимой забаве: сбор игрового клуба на дому (выбор пал на комнату младшего брата, которая могла похвастать достаточным количеством розеток и свободной площадью), с последующим уходом от реального мира.

Стефан несколько раз поддакнул словам вампирши и стремительно покинул кухню, в которой уж слишком надолго поселилась неловкость. Он попытался было помочь Фрэнки в установке компьютеров, за что тут же получил смачный подзатыльник и злобный взгляд, без слов говорящий о срочной необходимости прогуляться по всем известным адресам.

— Что-то не так? — сокрушенно спросил он, наблюдая за ее резкими движениями.

— Все нормально, — по слогам процедила она сквозь зубы, насильно заталкивая в привод диск с операционной системой. Следом послышалось несколько агрессивных щелчков мыши, а затем той же процедуре подвергся и второй "ящик", которому так же не суждено было дождаться снисхождения. — Если только не считать моей иногда очень ненужной способности читать мысли. Понравилась, да? — ехидно поинтересовалась девушка, не отрывая застекленевшего взгляда от мелькающих по экрану монитора строчек с перечислением технических характеристик.

— Что? — сделал юноша удивленное лицо. — То есть… Фрэнни, ты ревнуешь?

Наверное, ему не стоило вкладывать в интонации такое огромное количество скептицизма и недоверия, а может, вообще разумнее было не подходить к ней ближайшие пару часов, однако Сальваторе сделал все с точностью до наоборот.

— Я? Ревную? — живо взъелась на него девушка, стремительно откатываясь на стуле от письменного стола, на котором и разместились системные блоки с мониторами. — Ты что-то путаешь, — уверенно покачала она головой, натягивая на лицо восковую маску из язвительности и высокомерия.

— Фрэн, — очень нежно улыбнулся мужчина, аккуратно присаживаясь рядом с ее ногами на корточки. — Вроде ты собиралась учить меня геймерскому искусству убивать с особой изящностью, может, этим и стоит заняться? — он огляделся по сторонам, отыскивая глазами хотя бы один действенный способ смены гнева на милость, и натолкнулся на довольно мрачноватую коробку с надписью S.T.A.L.K.E.R., большую часть обложки которой занимал странновато одетый мужчина в противогазе. — Например, это? — с воодушевлением продемонстрировал юноша свой выбор, искренне надеясь, что не попал пальцем в небо.

— Лесть — это у вас в крови, — хмуро констатировала итальянка и натянуто улыбнулась. Затем выхватила у него из рук заветную коробочку, перевернула ее обратной стороной и углубилась в чтение.

"2012 год. Шесть лет прошло с момента Второй катастрофы, затмившей события апреля 1986 года.

Действие игры происходит в Чернобыльской зоне отчуждения, превратившейся из места, где ломались судьбы, в угрозу всему человечеству. Свои тайны Зона раскрывает неохотно, через силу, и редкий герой сможет добраться до самого ее сердца и узнать — какая опасность поджидает его там?

Опасность, по сравнению с которой мародеры и вражеские группировки, все монстры и аномалии Зоны покажутся лишь подготовкой к встрече с чем-то более фатальным и пугающим.

А пока… Готовься, герой. Собирай артефакты и торгуй, прощупывай дорогу и проверяй тылы, хватай рентгены и сражайся — но только выживи! И тогда, быть может, если будешь настойчив и особо везуч, ты узнаешь — почему все это свалилось на тебя"*.

— Не очень многообещающее начало, но начнем, помолившись, — пробормотала она себе под нос, осознанно вычеркивая из реальности следующие земные сутки. Все-таки игромания — страшная болезнь, особенно для тех, кто ею не страдает.

___________________

*Описание взято с официального сайта игры http://soc.stalker-game.ru/?page=home.

Следующим пунктом в довольно насыщенной программе сегодняшнего вечера стало посещение какого-то сомнительного бара, весь путь до которого занял чуть больше десяти минут. Дамон даже не стал дожидаться, пока она вылезет из машины (кстати, на сей раз довольно приличной Тойоты), резонно полагая, что уже вдоволь насюсюкался с дерзкой девчонкой. И, как оказалось, это было только началом. Кэр предстояло двухчасовое понимание одной предельно короткой, но очень болезненной мысли, что-де ему она и правда безразлична.

Войти в заведение не составило никакого труда, охранников на входе тут не существовало в принципе, отыскать глазами вампира тоже было плевым занятием, а вот дальше все пошло совсем не так, как она планировала. Заботливо вручив ей в руки безалкогольный коктейль, мужчина скрылся в неизвестном направлении, оставив ее на попечение здешнему чрезмерно разговорчивому бармену. И уже через полчаса девушка готова была сгрызть ногти от раздражения, потому как вдоволь наслушалась тупых анекдотов и незатейливых историй из разряда "близко к кретинству". Спасало одно: улыбчивый дядечка не был сторонником закона, поэтому без лишних вопросов наливал ей все более и более крепкие напитки, которые здорово помогали расслабиться и трусливо спрятаться от реальности, вовсе переставшей радовать мисс Форбс, когда удалось-таки отыскать пропавшего из поля зрения вампира. Мило беседуя с какой-то размалеванной представительницей здешнего генофонда, он стоял метрах в пяти от Кэролайн и то и дело заразительно смеялся вместе со своей новой подружкой, чем бесил наблюдавшую за всем действом девушку до зубного скрежета. Ей никогда еще не приходилось слышать настолько искренний, глубокий и удивительно завораживающий хохот, от которого по телу вниз неслись мохнатые мурашки, а внутри все сжималось от несправедливости. Почему с ней он не может быть таким? Самым что ни на есть обычным, но при этом удивительно ни на кого не похожим.

Очередная порция алкоголя, лихо опрокинутого начинающей пьяницей, здорово ударила по голове. Казалось бы, должно стать чуточку легче, ведь реальность медленно, но верно покидала девушку, однако долгожданного облегчения не было и в помине.

Дамон тем времен повел глупо хихикающую особу танцевать, чем окончательно "добил" скучающую у барной стойки Кэр.

— Может, стоит вмешаться? — вклинился в ее размышления красивый грудной голос. Через секунду перед затуманенным взором появилось улыбающееся лицо, обрамленное лихо завитыми кудряшками невразумительного пепельно-серого оттенка.

— Что? — неохотно переспросила девушка, усиленно фокусируя взгляд на любопытной обладательнице насыщенного сопрано.

— Это ведь твой парень обжимается с местной леди легкого поведения? — утвердительно спросила она, ловко забираясь на высокий стул с уродливо изогнутыми ножками. — Такое чувство, что еще пара минут и он ее в кровать потащит.

— Никакой он мне не парень, — казалось, Кэролайн старается убедить скорее себя, что вроде как глупо ревновать совершенно постороннего тебе вампира, но получалось хуже обычного. Ей было далеко не безразлично.

— Я Дэнис, кстати, — представилась незнакомка, не спуская заинтересованного взгляда с ее лица. — И прости, что вмешиваюсь. Просто ты весь вечер только на него и смотришь.

— Ничего, — пофигистически махнула рукой она, делая очередной глоток приторно-сладкого ликера. Коктейли остались в далеком прошлом. — Кэр, — назвалась она в свою очередь, вытягивая вперед изящную ладонь.

— Очень приятно, — светски улыбнулась Дэнис, обменявшись с новой знакомой рукопожатием. — Кстати, он тоже очень внимательно за тобой смотрит. Я потому и решила, что вы вместе.

— Пусть смотрит, урод чертов, — просверлила она злобным взглядом повернутую к ней спину, в глубине души надеясь, что сумела глазами как следует зацепить этого пуленепробиваемого бессмертного с самооценкой выше Эйфелевой башни.

— Я бы не назвала его уродом, — задумчиво пробормотала девушка, разглядывая повернутое к ней в полупрофиль лицо вампира. — Красавчик и говорить нечего.

Форбс закатила глаза к потолку, отделавшись двусмысленным хмыканьем, но смогла удержаться от комментариев. Конечно, Сальваторе на мордочку и правда неотразим, вот только к явным плюсам в области внешности прилагаются устрашающие минусы в виде полного отсутствия души, повышенной кровожадности и чумовой нелогичности поступков. Неплохой набор для желающих жить пятой точкой на вулкане?!

— Объясни мне, пожалуйста, — вклинился в ее размышления плавный голос Дэнис, которая, как и здешний бармен, болела чрезмерной разговорчивостью. — Чего ты сидишь? Надавала стерве по морде, схватила красавчика за руку, отходила гада по щекам и увезла домой. Думаю, с такой-то внешностью у тебя никаких проблем не возникнет.

— Да, пожалуй ты права, — ради приличия поддакнула Кэролайн, не без труда спуская подкашивающиеся ноги на пол. Наверное, не стоило ей так увлекаться алкоголем.

Секунду подумав над тем, что делает, она все-таки поборола в себе желание послушать "умный" совет и, благоразумно глядя под ноги, направилась к выходу в поисках свежего воздуха, способного привести ее вдребезги разбитое сознание в чуть более собранное состояние. Уже у входа какая-то бестелесная рука толкнула ее в плечо, заставив резко обернуться, чтобы вдоволь насладиться последствиями чудовищного вечера. Дамон, самым откровенным образом прижимающий к себе повисшую на шее девицу, с упоением целовал ее губы, при этом не переставая вроде как продолжать танцевать.

Девушка громко скрипнула зубами от злости и выбежала на улицу, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках такси. Она даже не удосужилась подумать над тем, что платить ей совершенно нечем, как взмахом руки остановила первую попавшуюся машину и почти бегом кинулась к дверце заднего сиденья, в который раз за день радуясь удачному выбору обуви.

Она скороговоркой выпалила название гостиницы, мимоходом со всей дури хлопая дверцей, и лишь потом сумела разглядеть в толпе у входных дверей бара перекошенное яростью бледное лицо, на котором ужасно недобро сверкнули поразительной глубины темно-карие глаза. Пришлось признать, что в мотеле ее ожидает очень много всего неприятного, но это уже мало кого заботило. Кэр до смерти надоели его нелепые игры с ее же чувствами (а они несомненно были, вот только какого характера?), наскучило ежесекундное напряжение и просто опротивела жизнь "пленницы". Впервые за бесконечно долгий вечер она могла позволить себе такую маленькую прихоть, как искренняя улыбка, что само по себе было радостным событием.

Однако трудности не заставили себя поджидать слишком долго и свалились на ее голову уже на подъезде к третьесортному отелю, выраженные холодными показаниями счетчика. Как и предполагалось с самого начала, рассчитаться за поездку было действительно нечем, и она совсем уже собралась подключать все свои актерские таланты, когда неожиданно на помощь пришел тот самый улыбчивый администратор гостиницы, утренняя встреча с которым оставила после себя неприятный осадок.

— Могу я чем-то помочь вам, миссис? — учтиво спросил он, выбегая только ради того, чтобы распахнуть перед девушкой дверцу автомобиля.

— Не могли бы вы расплатиться с водителем? — неловко попросила она, глупо потупив глаза в землю. С ее стороны это выглядело как минимум подло, а как максимум — вопиюще меркантильно, но иного выхода не наблюдалось.

Тед спокойно кивнул, протягивая таксисту двадцать долларов, а потом столь же галантно подал ей руку, вызвавшись сопровождать до самой двери в номер.

— Мой…муж, — точно ругательство выдавила она из себя ненавистное слово, содрогаясь всем телом только при одной мысли о подобном выборе второй половинки. — Он уже вернулся?

— Да, — отделался коротким ответом мужчина, неотрывно следующий за ней по пятам до двери с цифрой 114. — Может быть, вызвать полицию? Я же вижу, что происходит вокруг. Вы только намекните, я постараюсь помочь, — полушепотом выложил он свои догадки, придерживая Кэролайн за руку чуть повыше локтя. От одного его участливого взгляда девушке захотелось тут же расплакаться и рассказать все-все, прижавшись щекой к задорно поблескивающей в тусклом свете настенных бра лысине, но разве она могла позволить себе такую несусветную роскошь? У него ведь была семья: дети, жена, возможно внуки…А ей даже не с кем поговорить по-человечески.

— Благодарю вас, Тед, — печально улыбнулась брюнетка. — У нас все действительно не так гладко, как хотелось бы, но он хороший человек, уж поверьте мне на слово. В любом случае, спасибо за беспокойство. Доброй ночи, сэр, — через силу заткнула она столь некстати возникшую потребность в душевной теплоте, титаническим усилием воли заставляя дрожащие пальцы сомкнуться на дверной ручке.

— И вам, моя дорогая, — ничуть не поверил администратор неумелому вранью, поворачиваясь к ней немного сутулиной спиной.

Девушка в последний раз глубоко вздохнула, задним умом отмечая абсолютную трезвость сознания, и толкнула дверь плечом.

Елена аккуратно стерла со щеки вот-вот грозящую свалиться слезу, прикрывая за собой дверь только что убранной спальни. Разумеется, теперь ей все было понятно. И то, почему возникла необходимость покупать дом, и то, отчего вдруг сильнее забилось сердце при одном взгляде на разом ставшие восковыми идеальные черты лица вампира. Сегодня тот самый день. Они не разговаривали об этом, не делились мнениями относительно жесточайшего графика пребывания в новом (и уже таком родном) доме, не строили планы на будущее — просто почувствовали. Притом как-то слишком синхронно, точно у одного из них внутри что-то щелкнуло, а второй лишь остро ощутил этот странный по своей природе звук.

И вот теперь девушка старательно делала вид достопочтенной хозяйственной леди, которой предстоит "законсервировать" коттедж до следующей и куда более счастливой части их жизни, когда подвернется еще одна прекрасная возможность распрощаться с действительностью и укатить в их собственный мир, выстроенный исключительно на любви и нежности.

Погода за окном очень хорошо отражала внутреннее состояние блондинки — серо, тоскливо и пасмурно, будто с минуты на минуту ожидается если не снег, то проливной тропический дождь точно. Впрочем, ее сейчас это почти радовало, потому что Дамон наконец может спокойно выходить на улицу, не опасаясь столкнуться с коварными лучами солнца.

— Грустим? — бодро спросил вампир, неожиданно появляясь у нее из-за спины.

— Почти нет, — с улыбкой ответила Елена, давно уже привыкшая к его не слишком-то приятной привычке ходить абсолютно бесшумно. — А ты?

— Я почему-то вообще не хочу увозить тебя отсюда, — вполне искренне поделился он, с неохотой вспоминая тот день в Италии, когда его с самого утра не покидало странное и необъяснимое чувство опасности. Сегодня все было с устрашающей точностью: та же резкая боль в груди, то же колюще-режущее ощущение близкой трагедии, тот же тихий голосок внутри, молящий оставить все как есть. — Может…

— Дамон, нет, — молитвенно сложила руки девушка, резко поворачиваясь на сто восемьдесят градусов. — Я не смогу без тебя. И ты обещал, помнишь? Ты обещал мне, что никогда не уйдешь. Больше никогда! — немного истерично произнесла она, крепко прижимаясь к мужчине.

— Елена, хотя бы просто послушай, — попытался выстроить вампир осмысленный диалог, видимо, позабыв о некоторых особенностях своей принцессы.

— Я понимаю, милый, — тихо шептала она, с остервенением впиваясь ногтями в воротник его куртки. — Ты переживаешь за меня, хочешь оградить от любых опасностей, и я правда это ценю. Но не проси сделать то, что мне не по силам. Неужели одна я буду в большей безопасности, нежели с тремя вампирами? — использовала Елена свой главный аргумент в борьбе с бессмертным упрямством, в тайне надеясь, что ее не ожидает очередная порция ревности к младшему Сальваторе.

— Не знаю, моя девочка, — печально вздохнул юноша, которого слегка позабавили ее тщательные старания добиться своего любыми способами. Себе лгать было бесполезным занятием, ведь он действительно не хотел оставлять ее здесь. Только не сейчас, когда отчаянно разучился жить без ее ежесекундной близости. К хорошему привыкаешь быстро, а в их случае привычка очень быстро трансформировалась в зависимость. — Кстати, ты придумала, что будем дарить Фрэнки?

Девушка невольно вздрогнула от неожиданности вопроса, а затем лихорадочно стала шарить по задворкам памяти, отыскивая там все возможные варианты, до которых сумела додуматься. Последние два дня скорый отъезд и подарок для Франчески были ее главной головной болью, о которой отчаянно не хотелось думать. У первого пунктика имелись вполне весомые основания, а вот второй пугал своей невыполнимостью. Ну что можно подарить женщине на триста шестьдесят какой-то юбилей? Да и существует ли такой сувенир в природе? Как угодить бессмертной, у которой есть абсолютно все?

— Честно, Дамон, я не знаю, — вынуждена была признать Елена всю скудость своего воображения. — Не машину же ей дарить…

— Нет, конечно, — улыбнулся вампир, легко отрывая ее от пола, только ради нежнейшего поцелуя. — А еще ты утром пробормотала что-то вроде: "Теперь я знаю, зачем надо было его покупать". Поделишься выводами?

— Вообще-то это ты должен был мне объяснить, — не захотела откровенничать девушка, стараясь избегать слишком внимательного взгляда черных глаз, которые мгновенно загорелись самым искренним любопытством. — Ладно-ладно, — спешно пресекла она вероятность использования Силы, решив выложить все как на духу. — Ты ведь знал, что мне здесь понравится, а значит я если и не попрошу купить этот дом, то хотя бы раз над этим задумаюсь. Потому что вряд ли на свете есть еще одно такое место, где мне было бы так хорошо, как здесь.

— Я думал, тебе было хорошо со мной, а не с домом, — немного переиначил мужчина ее слова, умильно надувая губы в притворной обиде.

— Ну-у, — задумчиво протянула блондинка, усиленно пряча улыбку за серьезной "миной". — Наверное, даже тебе свойственно иногда ошибаться, — шутливо добавила она, как бы на всякий случай отодвигаясь дальше, хотя это сделать было довольно проблематично, учитывая всю силу объятий старшего Сальваторе. — А если серьезно, то эта неделя стала лучшей в моей жизни, хоть и самой короткой.

— Даже не смотря на "охоту"? — впервые за несколько дней вернулся он к щекотливой теме, внимательно наблюдая за реакцией своей принцессы.

— Если честно, то мне понравилось, — после минутного копания в подсознании произнесла Елена, вспоминая то безграничное чувство ревности, которое грозило разодрать ее сердце на части. — Впервые я поняла, какое важное место в моей жизни ты занимаешь. Ты слышал когда-нибудь, как нас называет Мэтт?

Юноша неуверенно кивнул головой, верно отыскивая не слишком-то благозвучное словосочетание, которое вряд ли придется по вкусу его принцессе.

— Сладкая парочка, — со смехом пробормотала девушка. — По-моему, это самое то про нас.

— Да уж, липнешь ты ко мне самым бессовестным образом, — театрально вознегодовал Дамон, сердито поглядывая на мгновенно вспыхнувшие румянцем щеки.

— Я липну? — негодующе переспросила она, легко подхватывая игривое настроение любимого мужчины. — А кто сутки напролет разгуливает по дому в полуголом виде? Думаешь, у меня стальная воля или железные нервы?

— Вроде наоборот должно быть, — не упустил вампир случая сумничать. — Железная воля и стальные нервы. И ты действительно ко мне неравнодушна, — как бы пожурил он девушку, всего на секунду выпуская ее из объятий, чтобы скинуть немного ненужную на данный момент куртку на пол.

— Я этого уже давно не скрываю, — захохотала она, вновь нащупывая в себе признаки замечательного настроения. Ее мужчина очень даже хорошо умел отвлекать от любых грустных мыслей, от чего болезненное нежелание уезжать плавно переросло в искреннюю потребность попрощаться со спальней самым разрушительным образом. Ведь это же их репетиция медового месяца!

К огромному удивлению Кэролайн номер оказался пуст, однако чрезмерно радоваться неожиданному подарку судьбы она не стала, потому как входная дверь все-таки была отперта, а значит, он где-то поблизости. Небось в очередной раз подыскивает действенную пугалку или корректирует свои болезненно-садисткие планы относительно мести всем окружающим.

Чувствуя, как внутри расползается огромное кипящее нечто, способное поглотить ее изнутри, Кэр осторожно присела на краешек кровати и почти бесшумно всхлипнула. Конечно, ей и раньше приходилось сталкиваться с безразличием, которое временами ранило гораздо сильнее, чем просто отсутствие взаимности, но чтобы так демонстративно и открыто… Самолюбию девушки еще не скоро удастся оправиться от сегодняшнего вечера. Она не привыкла быть в числе последних, что и делало дальнейшее "общение" с вампиром довольно трудновыполнимым пунктиком.

Нарочно сидя в неудобной позе, дабы ненароком не уснуть от количества выпитого, она пыталась выстроить в голове хотя бы одну логическую цепочку, согласно которой ее реакция на поведение Дамона являлась правильной. Почему бы ей не переживать так же за Кайлеба? С чего вдруг его жизнь стала чем-то далеким и нереальным, а эта кровососущая тварь занимает все ее мысли?

Ответов в разом опустевшей голове найти так и не удалось — дико клонило в сон. Девушка поднялась на ноги и медленно поплелась в ванную, проклиная свою никчемную жизнь, дрянной мир, устроенный самым извращенным образом, вампиров, оборотней и всех, кого только сумела припомнить. Ей хотелось реветь в голос и в то же время хохотать во все горло, а еще хорошо было бы найти придурковатого бессмертного и как следует отходить его по щекам, чтобы никогда больше не смел делать больно.

Теплая вода и легкий аромат шоколада, коим производители напичкали гель для душа, подействовали на нее расслабляющим образом, и уже через полчаса бездумного разглядывания силиконовой занавески душа стало гораздо легче.

Тоненький писк вывел ее из блаженного состояния, заставив тут же схватиться за полотенце. Звук определенно доносился из комнаты. Кэролайн на крейсерской скорости нацепила на себя заранее приготовленную сорочку, мгновенно прилипшую к влажному телу, и вылетела из ванной в поисках источника истошного писка.

— А-а, это ты, — обиженно пробормотала она, завидев темный силуэт, маячивший в паре метров от окна. Узнать мужчину не составило никакого труда.

— Разве я разрешал тебе уходить? — начал он "концерт по заявкам и без", злобно сверкнув глазами в ее сторону.

— Тебя забыла спросить, — съязвила девушка, которую уже очень трудно было чем-то напугать. — Захотела и ушла, по-моему, все довольно просто.

— А мне так не кажется, — продолжал юноша буравить ее лицо яростным взглядом. — Ты представить себе не можешь, насколько все сложно.

На последнем слове он сделал изящный акцент, в долю секунды преодолевая разделяющее их расстояние.

— Сложно? — недоверчиво фыркнула она. — Слушай, почему ты меня не убьешь? Кайл ведь не узнает, если ты сам ему об этом не скажешь. Зачем нужен весь этот цирк?

— Именно это я и называю "просто", — неожиданно подобрел вампир, растягивая губы в довольно милой улыбке. — Убить тебя — куда уж проще? Но я никогда не даю людям то, чего они хотят. И это не цирк, сладкая, а наша с тобой игра в прятки.

— Ты — больной во всю голову, — отвесила ему "комплимент" девушка, собираясь отвернуться, когда вновь услышала жалобный писк. На этот раз он был совсем рядом, и, как показалось ей с начала, пищала кожаная куртка. Но уже через мгновение ей стало понятно, что тоненький звук издает вовсе не дизайнерская шмотка, а умильная мордочка с розовым носиком и длинным язычком, которая показалась в прорези расстегнутой до середины молнии.

— Мя-я-а, — протяжно взвыл крохотный котенок, острыми коготками пройдясь по груди Дамона.

— Господи, какая прелесть, — тут же протянула Кэр руки к зверенышу, осторожно обхватывая пальцами хрупкое тельце. Аккуратно вытащив его наружу, она прижала трясущийся комочек к шее, а затем подняла растерянный взгляд на мужчину. — Разве животные тебя не боятся?

Ей однажды уже приходилось видеть, с какой скоростью уносилась от Кайлеба самая обычная на вид бродячая собака, поэтому сомнений быть не могло — фауна на дух не переносила бессмертных, а Сальваторе как раз относился к разряду самых опасных их представителей, от которых рвать когти следует не только животным.

— Как видишь, — развел он руками.

Пушистый клубочек тем временем усиленно обнюхивал горло девушки, щекотно тычась мокрым носиком всюду, куда только мог дотянуться, а потом разинул пасть и истошно завопил.

— Голодный, наверное, — сквозь улыбку пробормотала она, продолжая вглядываться самым внимательным образом в выражение лица мужчины. — Где ты его взял?

— Где взял, там больше нет, — отшутился он и вытянул руку, чтобы забрать у нее снежно-белый комочек шерсти с поразительно глубокими голубыми глазками. А затем как будто растворился в воздухе, оставив девушку на съедение множеству вопросов и явному недопониманию. С каждым днем этот клинический психопат удивлял ее все больше и больше, лишая любых иллюзий относительно того, что когда-нибудь удастся узнать его настоящего, понять, разобраться, прочувствовать…Вампир и котенок…

— Сумасшедший дом, — буркнула она, залезая под одеяло.

Однако уснуть не удалось. Перед глазами заплясали красочные картинки уходящего дня: удивительно нежный поцелуй, от которого по телу вниз сбегали сочные мурашки. Казалось, такое чудовище не способно заставить что-то почувствовать, но ему это удавалось. Реактивный коктейль из страсти, опасности, необузданности и полнейшей непредсказуемости по своей действенности мог соперничать с чем угодно.

Пару раз повернувшись с боку на бок, девушка со всего размаха ударила кулаком подушку, столь некстати ставшую абсолютно твердой, и, разумеется, отбила руку.

— Не боишься, что я отвечу тем же? — вкрадчиво поинтересовался вампир, которого она по незнанию приняла за перьевую думку.

— Почему только мои кошмары ходят, пьют кровь и без умолку тараторят угрозы? — словно у самой себя спросила Кэр, лениво прищуривая один глаз. В длинном списке раздражающих вещей появилась еще одна пометочка, гласящая: "Наглые представители племени бессмертных". — Неужели тебе так трудно снять себе отдельный номер?

— Первый вопрос, — охотно принялся отвечать мужчина, вновь пребывающий в благодушном настроении. — Исключительно ради тебя стараюсь, детка. Ты ведь любишь эти кошки-мышки с криками и истерикой.

— С чего ты взял? — не дала она ему развить мысль до конца. — Секунду назад я мечтала о спокойном сне в гордом одиночестве, а не бесполезной трепотне с тобой.

— Лгунья, — безапелляционно заявил юноша. — Глупо врать тому, кто видит тебя насквозь. Сказать, чего ты на самом деле хочешь?

— Спасибо, не надо, — вытянула она руку вперед, как бы прекращая переполненный вопросами диалог. На сегодня достаточно безрассудства. Хоть иногда ей все же стоит вспоминать об обязательствах перед Кайлебом, который мучается. Кстати, отнюдь не по своей вине. — Выходит, уходить ты не собираешься?

Интересовалась она исключительно ради смены темы, и в глубине души все же надеялась на положительный ответ, потому что в противном случае придется подыскивать хотя бы одну правдоподобную причину, согласно которой ему стоит задержаться до утра.

— Не собираюсь, сладкая, — полностью оправдал ее ожидания вампир. — Ты ведь так этого не хочешь, — самодовольно протянул он, без всякого стеснения обвиваясь рукой вокруг ее талии, чтобы притянуть ближе к себе.

— Черт бы тебя побрал, — бездарно изобразила она гнев, жадно вдыхая уже ставший привычным аромат его кожи и волос. — Котенка куда дел? Сожрал небось, чудовище.

— Вернул хозяйке, — спокойно ответил мужчина, ничуть не возмущенный пренебрежительным тоном девчонки. Сейчас его гораздо больше беспокоил тот факт, что контроль над ситуацией утерян безвозвратно. Эти хаотичные приступы нежности, которые накрывали его с головой, стоило только остаться наедине с дерзкой барышней, давали впечатляющие плоды: он стремительно превращался в полузависимое существо, скрупулезно отыскивающее ласку во всех ее проявлениях. И если на людях у него изредка, но все же появлялся шанс сдержаться, то наедине с ней он чувствовал себя скверным образом и фактически переставал бороться за право считаться самым кровожадным и бесчеловечным вампиром современности.

— Ты что, украл его? — не поверила своим ощущениям Кэр, только сейчас заметившая, что лежит рядом с ним, что называется, нос к носу и, не мигая, смотрит в глаза. Впитывает в себя, словно губка, каждый его вдох и медленно растекается блаженной лужицей по подушке.

— Взял поиграться, — улыбнулся Дамон, тем самым заставив девушку просиять в ответной улыбке. Короткая мысль: "У него красивые губы", вгрызлась ей в голову, направляя поток размышлений в совершенно ненужном направлении.

— Ты ведь отпустишь меня, когда все закончится? — тихо полюбопытствовала она, преследуя несколько иные цели, нежели хотела показать.

— Я уже отпустил тебя, детка, — умилился вампир ее невнимательностью и в подтверждение своим словам еще крепче прижал к себе расслабленное тело.

— И я могу прямо сейчас встать и уйти? — на всякий случай переспросила Кэролайн, утыкаясь носом ему в грудь. Видимо, не только у мужчины разговоры разнились с действиями.

— Можешь, — царственно кивнул юноша. — Но делать этого не станешь.

— Знаю, — печально согласилась она, наверное, впервые в жизни признавая чью-то правоту. — Я ведь ненавижу тебя за все, что ты сделал, но…

Слишком много было всяких "но", и каждое следующее звучало весомее предыдущего. Почему человек такое трудносочиненное создание? Зачем подчиняется эмоциям? К чему ему чувства, когда весь мир призывает пользоваться логикой? Отчего бы просто не выключить большую часть совершенно бесполезных функций, а затем настроиться на холодный расчет? Разве у нее есть будущее рядом с этим мужчиной?

Из размышлений ее вывела мягко заскользившая вверх по бедру теплая ладонь.

— Зачастую одной ненависти недостаточно, — хитро ухмыльнулся Сальваторе, уже нашедший в ее мыслях все, чего пытался добиться последние десять дней. Если она и не любит его еще, что само по себе звучит сомнительно, то ждать осталось не так уж долго. А что потом? Варианта было три, и они вряд ли понравились бы девчонке: убить, превратить, бросить. С выбором он еще не определился. — Кстати, ты забыла об одном очень важном пункте развлекательной программы, — он сознательно опустил слово "нашей", самым бессовестным образом запуская руки под шелковистую ткань коротенькой сорочки.

— Каком? — вяло, словно во сне, пролепетала Кэр, старавшаяся казаться невозмутимой.

Иезуитская ладонь по-хозяйски прошлась по ребрам, медленно "переползла" на живот, где застыла на долгие две минуты. И только когда подушечки дурманяще нежных пальцев неизвестно как очутились под резинкой трусиков, девушка выдала себя с головой, судорожно хватая ртом резко исчезнувший из помещения воздух.

— "Боль", — соизволил-таки ответить Дамон, которого безумно забавляла очередная порция игры в соблазнение.

Она подняла на него испуганный взгляд, но даже не попробовала отодвинуться, буркнув беззлобное: "Садист". Удивительно, конечно, однако страшно ей не было. Наверное, причиной тому послужила разлившаяся по телу истома, а может, она просто не хотела выказывать уж слишком предсказуемую реакцию.

Он продолжил свои "издевательства" над теряющей терпение мисс Форбс, легкими круговыми движениями пройдясь вдоль ежесекундно вздрагивающего живота, остановился на внутренней стороне бедер и только тогда потянулся губами к шелковистой шее, обламывая любые надежды девушки на поцелуй. Ее ногти впились ему в руку чуть выше локтя, на что он тут же ответил легким укусом без использования клыков.

— Правила придумываю я, детка, — ехидно прошептал юноша ей на ухо, сжимая губами самый краешек мочки. — А ты либо терпишь, либо… — он сделал изящную паузу, дожидаясь, пока до ее укрытого густым туманом сознания дойдет хотя бы призрачный смысл фразы.

— …либо ты убьешь меня? — на полном серьезе поинтересовалась Кэр, зарываясь пальцами в густые темные волосы. — Прости, конечно, но куда быстрее я умру от старости. Хотя нет, — для виду засомневалась она. — Возможен еще вариант с безвременной кончиной от нетерпения. Долго мы еще ходить вокруг да около будем? — в лоб задала она слишком опасный вопрос. — Или ты сначала хочешь получить письменное согласие?

— И почему ты такая болтливая? — умело замаскировал он искреннее восхищение за малой толикой злости, молниеносным движением сбрасывая одеяло на пол, чтобы улучшить "обзор". Девушка тоже решила внести свою лепту в разбрасывании вещей, поэтому следом на многострадальное покрывало приземлилась сначала его футболка, ловко содранная изнывающей от нетерпения особой, затем изрядно мешающая им обоим ночнушка. — И непередаваемо красивая, — не сумел сдержаться вампир, мгновенно позабывший о выбранной манере поведения, основанной на безразличии. Хотя она вряд ли заметила эту его маленькую оплошность, потому как слишком увлеклась процессом жадного поедания взглядом полуголого торса.

В надежде убедиться в реальности происходящего, она погладила упоительно нежную кожу на его груди и мечтательно вздохнула, рукой ощущая мягкое тепло, которого не чувствовала уже очень долгое время. Огромным минусом среди бесконечного потока плюсов бессмертных являлась температура тела — немногим выше 34 градусов, что дико бесило, особенно в некоторых пикантных ситуациях. Определенно, полувампиры нравятся ей гораздо больше.

— Большую часть жизни таскался по спортзалам? — не упустила она случая съязвить, мысленно вытирая потоком текущие по лицу слюнки. Даже Кайлебу, с его умопомрачительной мускулатурой, было далеко до лежащего рядом мистера Вселенная. Притом Дамон не производил впечатления пережравшего анаболиков качка, скорее наоборот — подтянутое тело являлось неотъемлемой частью его нечеловеческой красоты.

— Мне достаточно правильно питаться, — хвастливо протянул он, перекатываясь на спину, чтобы нашарить что-то на прикроватной тумбочке.

— "Десерт" три раза в день?! — хмыкнула девушка, отмечая про себя, что это действительно не так уж важно, как и кем он "завтракает".

— Иногда реже, — спокойно ответил мужчина, точно речь шла о банальных мелочах вроде курса доллара. — Кстати, тебя-то я еще не пробовал.

— Нельзя сказать, чтобы я не предлагала, — хищно прищурилась Кэролайн, приглашающим жестом откидывая волосы за спину. Ее порядком стала донимать его чертова невозмутимость и клиническая сдержанность, а посему хотелось отыскать хоть один действенный способ вывести Сальваторе из равновесия.

Наконец, он соизволил обратить на нее свое королевское внимание, вновь поворачивая красивое лицо в ее сторону.

— Закрывай глаза, — коротко приказал юноша, довольно ощутимым тычком в плечо заставляя ее улечься на спину. Затем сам сел рядом, взглядом свихнувшегося коллекционера пробежавшись по открытым участкам девичьего тела, аккуратно дотронулся пальцем до самого большого синяка и слегка надавил. — Больно? — заботливо спросил он, зорко следя за тем, чтобы Кэр не подглядывала за его манипуляциями.

— Нет, — честно призналась она, в свою очередь недопонимания происходящее. Что еще за игра в больничку?

— А будет больно, — осклабился клыкастый "Айболит", небрежным движением срывая крышечку с флакона снадобий от лисицы. Судя по навязчивому запаху миндаля, разнесшемуся по плохо проветриваемой комнате, основным компонентом тягучей серебристой жидкости был цианид, хотя девушке на ум не пришло ничего подобного.

Она терпеливо ждала хотя бы чего-нибудь, напряженно вжимая спину в мягкий матрац, и тихо вскрикнула, когда под нежную кожу забралась сначала одна ржавая иголка с совершенно тупым кончиком, затем вторая, третья…десятая.

— Да что ты делаешь? — пришлось кричать, потому что нормальным голосом ей уже вряд ли придется говорить в ближайшем будущем.

— Привожу тебя в порядок, — едва ли не срывающимся от счастья тоном ответил достойный конкурент Франкенштейна, с интересом разглядывая постепенно бледнеющие ссадины. Эффект, конечно, был сногсшибательным. Силой он не пользовался ради любопытства, хотя и знал, насколько ей будет больно. — Последнее время мне не нравится, как ты выглядишь, — спокойно пояснил он причины своего альтруизма, заботливо убирая волосы с ее шеи. Что делать с "перекусанным" горлом он не знал. Вряд ли такое множество шрамов можно убрать имеющимся количеством чудотворной "мази". — Твой кровосос не пробовал затыкать жажду другими девками?

Последний вопрос прозвучал настолько грубо, что Кэролайн не заметила в себе даже малейшего желания отвечать. Гораздо больше ее волновал тот факт, что вся верхняя часть туловища горела огнем, который лишь изредка потухал от прикосновения холодной ладони. Она не совсем понимала, о чем лопочет этот пятисотлетний садист со стажем, но точно знала, кого будет ненавидеть до скончания веков.

— Кусай, — грустно велел Дамон и прижал к губам… собственное запястье?

Девушка попробовала открыть глаза, но какая-то потусторонняя сила отчаянно мешала разлепить казалось бы навечно слипшееся веки. Она почувствовала, как сильные руки обхватили спину и жадно притянули к груди, и по вполне понятным причинам не стала сопротивляться. Ощущение адского костра, в котором дотла догорали хрупкие кости, медленно отступало на задний план, выпуская вперед природные желания пополам с искренним облегчением. Единственное, что для нее оставалось непонятным, так это все еще прижатая к губам рука мужчины и его легкий шепот относительно необходимости укусить. Разумеется, в его душевном здравии сомневаться не приходилось, потому как словосочетание "больной во всю голову" очень ярко характеризовало парня, но даже воспаленный мозг мог правильно разобраться в ситуации и сделать очевидные выводы: ей не по силам прокусить кожу бессмертного. Хотя она и не собиралась реально испробовать подобную возможность.

— Сладкая, я заставлю, — словно наперекор ее мыслям прозвучал отстраненный голос.

Хотела бы она ответить самым наглым образом, но таковой случай не представился. Пришлось молча выполнить дурацкое действие и крепко сжать челюсти. Жаль, не довелось раньше побывать на "занятиях" ассасинов, где небось объясняли как правильно пить кровь, доставляя истинные мучения — ей бы пригодились сейчас зверские навыки.

Сальваторе тихо охнул, когда девушке удалось разорвать зубами кожу, и уж на себя любимого жалеть Силу не стал, заглушая боль мощными волнами псевдоудовольствия.

Кэр безмерно удивилась, с усилием проглатывая одну или две капли солоноватой на вкус крови. Радовало уже то, что ранка получилась смехотворной, и ей нет необходимости давиться противной жидкостью, подавляя рвотные позывы.

Странным образом в этом мужчине сочетались два кардинально разных существа: вампир и человек. Притом бессмертная составляющая проявлялась лишь в наличии поразительных Способностей, а в остальном он был самым обычным парнем.

— Умница, — похвалил он девушку, разом прекращая и обмен кровью, и ставшую безумно приятной близость. — А теперь ложись спать.

Изначально идея покорно подчиниться показалась ей самой здравой, но уже через несколько минут в голову шипящей от возмущения коброй закралась мысль о том, что он опять собирается оставить ее без заслуженных пряников. Что за черт? С какой стати она должна терпеть его по доброте душевной?

Эти же самые вопросы Кэролайн храбро повторила вслух, хваткой оголодавшего хищника цепляясь за широкие плечи, а потом и вовсе добавила, что плевать хотела на его нравственные принципы, которых вовсе не существует, на любовь к играм, извращенное чувство юмора и прочее-прочее.

— Я хочу, — капризно заявила девушка, будто этой фразой положила конец любым предстоящим спорам.

— А я нет, — лениво оттолкнул ее от себя вампир, которого гораздо правильнее было бы назвать первостатейным лгуном.

Неторопливо подбирая упавшую на матрас челюсть, она осторожно добралась головой до подушки и демонстративно отвернулась к стене. "И он все еще тебе нравится?" — ехидно поинтересовался уже трижды проклятый внутренний голос, до этого негромко нашептывающий колкие словечки. И что она могла ответить?

— Не злись, детка, — ласково провел Дамон носом по ее затылку, беспрестанно путаясь в волосах. — Завтра я отвезу тебя к хашишину, а он уж точно не откажется от сладкой возможности. Только предупреди его сразу, что если хоть пальцем прикоснется к твоему горлу — убью без раздумий, хорошо?

Она не ответила, притворившись спящей. Завтра же ей первом делом необходимо будет выяснить одну вещь: каким образом убить зарвавшегося полувампира, который всего за двадцать четыре часа сумел понизить ее самооценку до критической отметки "ноль".

Франческа повернула голову на звук шагов и быстро сняла наушники, откладывая их в сторону. Хорошее настроение, если только так можно было назвать феерию из чувств и эмоций, благодаря которым она чуть не лишилась последних остатков здравого смысла, третью ночь напролет просиживая у компьютера, медленно и верно стало улетучиваться. Уж слишком серьезно выглядел Стефан, а его строгая улыбка (оказывается, такое возможно) заставляла сердце екать от ледяного предчувствия.

— Что? — одними губами поинтересовалась девушка, машинально впиваясь ногтями в столешницу с такой силой, что оставила на ней глубокие вмятины.

Вампир пару минут продолжал сохранять гробовое молчание, держа руки за абсолютно прямой спиной, затем разочаровано вздохнул, неторопливо опуская веки, и чуть склонил голову на бок, точно подыскивал правильные слова для произнесения какой-то действительно пугающей новости.

— Дамон?! — мгновенно забеспокоилась итальянка, уже неделю ничего не слышавшая о друге и его блондинистой пассии. — Да что ты молчишь?

— Со всеми все в порядке, — раздумал и дальше играть в дурацкую молчанку юноша, медленно вытягивая из-за спины воистину огромный букет цветов. — Думал, ты догадаешься по запаху.

Он протянул девушке охапку действительно терпко пахнущих белых лилий, одновременно с тем "расцветая" прямо на глазах. Из лица ушла сосредоточенность и серьезность, улыбка стала искренней и немножечко будоражащей кровь, а во взгляде появилась такая теплота и сердечность, что Фрэнки и сама не заметила, как оказалась у него на шее, смачным поцелуем впиваясь в щеку.

— С днем рождения! — на выдохе пробормотал мужчина, не ожидавший столь резкого "нападения". Последнее время они вынуждены были изображать чванливых брата и сестру, поэтому заметно поубавили пыл в дальнейшем освоении того, кто и как на кого реагирует. Видимо, зря, потому что сейчас темпераменты стали брать свое с умопомрачительной скоростью.

— Ты помнишь? — искренне удивилась итальянка, незанятой шеей вампира рукой перехватывая букетище. Поддаваясь не слишком разумному желанию, она зарылась носом в самую середину цветочной композиции, втягивая в себя полные легкие неземного аромата. Когда же последний раз ей дарили цветы? Украшения, машины, квартиры, один раз в числе презентов значился даже самолет — а вот банальные розы никому не приходили на ум.

— Нет, наугад поздравил, — съехидничал вампир, который за прошедшую неделю научился не только выпускать шипы. Он вообще стал другим: чуточку испорченным.

— Кэтти спит? — полушепотом спросила Франческа, воровато оглядываясь по сторонам.

Короткий кивок Стефана подействовал на нее самым неожиданным образом. Быстро пихнув его в сторону двери, девушка повернула торчащий в замочной скважине ключ, а потом со свойственной ей безрассудностью прильнула к теплым губам, резонно полагая, будто раз в году может позволить себе творить глупости в нескончаемом количестве.

Юноша легко поддержал коварный настрой подруги брата, с нескрываемым удовольствием отвечая на страстный поцелуй. До кровати добраться бесшумно не удалось — помешал неожиданно появившийся посреди комнаты пуфик на колесиках, с грохотом проехавшийся до противоположной стены.

Фрэнки попыталась было избавиться от его рубашки традиционным образом, без использования зубов и ногтей, но мелко подрагивающие пальцы категорически отказывались слушаться выжившую из ума хозяйку, а вампир только добавил ее жалким стараниям все признаки чего-то невыполнимого, самым кончиком языка пройдясь вдоль удивительно бархатистой шеи.

— Ты издеваешься? — срывающимся голосом прохрипела итальянка, чувствуя, как очертания комнаты медленно превращаются в расплывчатые силуэты.

— Если только в самой безобидной степени, — пробормотал он ей на ухо, покрывая дразнящими поцелуями багровеющие щеки. С ее кофтой у него не возникло никаких проблем, поэтому она практически в ту же секунду оказалась на полу, являя взгляду восхищенных зеленых глаз безупречно красивое тело.

Девушка возмущенно фыркнула, хватаясь за края уже порядком надоевшей рубашки, и со всей силы рванула их в разные стороны так, что пуговицы разлетелись в самых неожиданных направлениях.

— Не советую играть со мной в дурацкие игры, — угрожающе прошипела вампирша, сталкивая с себя довольно спокойного по ее ощущениям юношу. Затем тут же забралась на него сверху, упираясь ладонями в накачанную грудь. — Я умею быть злой и даже жестокой, — на всякий случай предупредила она, откидывая длинные темные волосы назад.

Коротко втянув носом казалось бы исчезнувший из комнаты воздух, Фрэнки опустила взгляд голодной хищницы вниз и пробежалась им вдоль оголенного торса, слабо отдавая себе отчет в том, что творит. Острая волна желания прошлась вдоль тела, надолго обосновавшись где-то в области живота, и именно в этот момент девушка окончательно уверилась в том, что она уже взрослая и вполне может позволить себе парочку по-настоящему нехороших поступков.

Стефан вообще старался не задумываться над тем, что делает, с удовольствием пользуясь единственной возможностью надолго отключить думательную функцию организма. Он с силой сжимал в объятиях разгоряченное тело, подушечками пальцев впиваясь в шелковистую кожу и оставляя после себя сине-фиолетовые отметины, которые практически тут же исчезали.

— Ты точно хочешь? — неуверенно уточнила Фрэнки, ловко справляясь с пряжкой ремня на его джинсах. Короткий щелчок заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности и наверное впервые за сегодняшнее утро посмотреть друг другу в глаза.

— Кажется, этот вопрос должен задавать я, — хрипло пробормотал вампир, в очередной раз меняясь с ней местами, чтобы пройтись обжигающе горячими губами от ее груди к самому низу живота. — Но я отвечу, — донесся до нее словно издалека немного дрожащий голос, прерываемый торопливыми поцелуями. — Я действительно хочу тебя, Фрэнни.

— Мне отвечать? — с трудом сумела девушка выдавить из себя членораздельные звуки, судорожно сжимая между пальцами края шелковой простыни. Она с удовольствием бы обошлась без этих бессмысленных разговоров, но не смогла вовремя заткнуть в себе чертово любопытство и желание всегда и для всех быть самой лучшей.

— Разумеется, — снисходительно улыбнулся вампир, зубами стягивая кружевную резинку трусиков чуть ниже.

— Мамочки, — нервно выдохнула итальянка, лихорадочно отыскивая руками ближайшую подушку, край которой решила зажать во рту, дабы лишить себя искушения заорать во все горло. — Стефан, рви их к чертовой бабушке, — истерично посоветовала она, до крови прикусывая верхнюю губу.

Просить дважды не было никакой необходимости. Едва различимый за стуком крови в висках звук рвущейся ткани мгновенно стих, заставляя вампиршу неестественно выгнуть спину от невыносимого жжения во всем теле, которое через мгновение сменилось жаркой волной удовольствия. Выплюнув уже ставшую ненужной подушку изо рта, Фрэнки подалась вперед и обхватила руками и ногами широкую спину, одновременно с этим стараясь подстроиться под размеренный ритм движений мужчины.

— Тише, — между выдохами шепнул он девушке, утихомиривая слишком громкие стоны.

Она согласно кивнула, до боли надкусывая верхнюю губу, и впилась ногтями ему в спину с такой силой, что разорвала кожу сразу в нескольких местах, едва ощутила мягкий, но какой-то слишком болезненный укус. И только через пару секунд сумела расслабиться, позволяя Стефану насладиться своей кровью в полной мере.

— Я люблю тебя, — плохо слушающимся языком проговорила Франческа, окончательно утонувшая в океане наслаждения без всякой надежды на скорое спасение.

 

Глава 31

Стефан тихонечко пнул дверь своей спальни, выставляя вперед поднос, до отказа заставленный наскоро приготовленным завтраком. Среди стакана молока, тарелки с шоколадными кукурузными хлопьями, горячих тостов, джема и кофейника со свежесваренным эспрессо ярко выделялась прямоугольная бархатная коробочка, перетянутая атласной лентой с завитыми краями.

Едва завидев приближающегося вампира, девушка тоненько взвизгнула и совершенно по-детски натянула одеяло на голову, оставляя на поверхности лишь безумно блестящие медовые глаза.

Юноша подавил улыбку, вызванную ее удивительно несерьезным поведением, аккуратно уместил разнос на прикроватной тумбочке и сел рядом с именинницей.

— Фрэн, — нараспев позвал он, пытаясь отобрать край шелкового пододеяльника, в который с силой вцепились изящные ладошки. Она сделала вид, что не расслышала его нежного оклика, и только бесконечно светлые глаза налились еще большим удовольствием при одном взгляде на распахнутую кремово-бежевую рубашку. — Ты завтракать будешь? — спросил мужчина, осторожно наклоняясь к ее лицу, чтобы убрать прилипшую ко лбу прядку волос. Она охотно подалась навстречу его руке и тихо мурлыкнула.

— Самый лучший день рождения, — мечтательно пробормотала итальянка. Точнее второй по счету. И почему мужчины не делают ей таких подарков в обычные дни?

— …для самой лучшей девушки, — как бы закончил за нее вампир, подушечками пальцев касаясь обаятельных ямочек на румяных щеках. — Ты замечательная, Фрэнни, — от всего сердца прошептал мужчина, собираясь в следующую секунду утонуть в бескрайне теплом взгляде и ослепнуть от непередаваемо солнечной улыбки, очерченной бархатистыми губами. И ему было действительно жаль, что такие простые слова, как "Я люблю тебя", невозможно произнести в ее присутствии. Хотя у него определенно зашло все гораздо дальше обычной симпатии.

Она просияла в ответ и блаженно опустила веки, с легкостью отыскивая руками мужественные плечи, на которых собралась провисеть весь день. Впервые в жизни ей хотелось просто помолчать, насладиться дыханием вампира, его лаской, теплотой, легкой неуверенностью, вновь вернувшейся ради ее триста шестьдесят пятого юбилея. И навсегда забыть о существовании слова "одиночество".

— Я вкуснее белочки? — шутливо спросила Франческа, в сотый раз потянувшись рукой к саднящему шраму. Зубы Стефана оказались для нее ядовитыми: неглубокий прокол отчаянно отказался заживать уже после третьего укуса.

— Безусловно, — пристыжено пробормотал мужчина, которому было явно неловко за свое неадекватное поведение. Он уже трижды пытался найти логическое объяснение неожиданно проснувшемуся зверскому голоду, но так ничего и не понял. — Прости, пожалуйста. Я не знал, что делаю больно.

— Если бы ты только знал, какая это приятная боль! — привычно пропустила она мимо ушей пока что безобидные извинения. — Кстати, где наш ангелочек?

— Позавтракала и унеслась на поиски работы, — с готовностью ответил юноша, потому как столкнулся с Кэтти на кухне. — Я сказал, что тебе нездоровится.

— И мы опять одни? — с намеком поинтересовалась девушка, неохотно отодвигаясь назад.

— Пока да, — не уловил скрытого смысла вампир. — У тебя есть планы на день?

— Еще с утра я собиралась на север Зоны, — улыбнулась Фрэнки, явно говоря о своих интерактивных похождениях во вселенной Сталкера. — Мне Сидорович обещал костюмчик артефактный достать, если я ему в одном вопросе подсоблю.

— Думаешь, не кинет? — легко поддержал Стефан, давно проникнувшейся идеей стать первоклассным торговцем артефактами, на самом деле малозначимый разговор. — Я прошлый раз натаскал ему хабара до потолка с логова Контролера, а он такую смехотворную цену озвучил, что хоть пулю в лоб и на кладбище техники.

Девушка секунду смотрела на него большими от удивления глазами, а затем со всей силы сдавила в отнюдь не дружеских объятиях, интуитивно отыскивая бесподобно нежные губы, в которые впилась томительным поцелуем.

— Где же ты был все эти двести лет? — не без труда удалось выговорить ей предельно простой вопрос, в надежде когда-нибудь получить разумное объяснение происходящему. Они столько лет знакомы, что и вспоминать страшно, но на самом деле даже никогда не видели друг друга за наскоро навешенными ярлыками вроде: "Подросток" и "Подпевала".

— Почти всегда рядом, — прошептал младший Сальваторе, словно маленького ребенка прижимая к груди замотанную в одеяло вампиршу. — И, видимо, был беспросветно глуп, раз не замечал тебя раньше. Только пойми меня правильно, пожалуйста. Я говорю это не потому что мы…, - он замолчал, подыскивая более подходящее по смыслу слово.

— …переспали, — тут же пришла она на помощь излишне тактичному юноше. — Называй вещи своими именами. И я все понимаю, Стефан. Ты по-прежнему любишь Елену, все еще надеешься быть с ней, но при этом тебе хорошо со мной. И это нормально, — спешно заверила его Фрэнки, правильно истолковав помрачневшее выражение на лице. — Так бывает, когда слишком путаешься в себе. Честно, я и сама недавно не могла понять, что вокруг происходит. Вроде, нас с Дамоном связывают исключительно родственные чувства, которые неожиданно перерастают в прямо-таки африканскую страсть с моей стороны. Я думала, сойду с ума прежде, чем выговорю слово "душевнобольная", настолько сильно меня к нему тянуло. Мне казалось, что он — любовь всей моей бессмертной жизни. А действительно, почему бы нет?! Он столько лет был для меня идеалом мужчины, самым близким и родным, тем, за кого я готова умереть не раздумывая, притом и в этой жизни, и в следующей. Меня ужасно бесила Елена и то, что между ними происходило, хоть я и старалась поменьше демонстрировать этот негатив. А потом мы ввязались в глупую игру со сменой ролей, решили продемонстрировать лисе качественную сценку в двух действующих лицах, и я окончательно потеряла сон и покой. Мне хотелось быть с ним каждую минуту, хотелось жадно вдыхать запах его кожи, упиваться нечеловеческой силой нежных рук… — она в успокоительном жесте прижала ладони к лицу, чувствуя, как стремительно алеют от смущения щеки. — И если бы не ты… Наверное, пришлось бы ходить к дяде психоаналитику еще долгие и долгие годы.

— Фрэнкс, я не совсем понимаю, — мучительно выдавил он из себя по крупицам некое подобие осмысленной фразы. — О чем ты?

Оказывается, слышать о ее пусть и несбывшихся фантазиях относительно персоны брата невыносимо больно. Что-то в груди громко зарычало, вытягивая вверх когтистую лапу, в надежде вырваться наружу и разорвать в клочья любого, кто посмеет посягнуть на теперь уже его законное место подле этой девушки.

— Я о том, мой дорогой, — сознательно выделила она притяжательное местоимение, крепче прижимаясь щекой к шелковистой на ощупь груди. — Что мне не приходилось любить твоего брата по-настоящему. Знаешь, как это бывает, когда достается роль третьего лишнего? Невыносимо хочется поучаствовать. Наверное, вампирам от рождения суждено быть черствыми сухарями с глубоко запрятанными человеческими инстинктами. Хорошо, если удается вспомнить, каково это: любить всей душой, но гораздо сложнее восстановить в памяти другое — физическая близость. Это только у людей секс не повод для знакомства, у нас же все иначе выходит. Хотя, может только мне так кажется, — усомнилась в своих же словах итальянка, окончательно запутавшаяся в мыслях и прозаических выводах.

— Дело ведь не в сексе, — стеснительно вставил мужчина вполне ожидаемую реплику. — Мне давно не было так по-человечески хорошо, легко и…приятно. Я понимаю, что должен был сначала удостовериться в своих чувствах к тебе, разобраться с прошлым, и лишь потом…

— …тащить в кровать, — вновь безжалостно закончила за него Фрэнки, шутливо сжимая зубами ворот рубашки. — Поверь, все это такие мелочи, что вряд ли стоит обращать внимание. Ведь по большому счету виновата в этом я и мой неуемный темперамент. Но никогда не скажу, что о чем-то жалею. Два часа в раю для отчаянной грешницы… Что может быть лучше?!

Стефан с улыбкой покосился на сияющее искренним счастьем лицо и в отчаянии прижался губами к восхитительно пахнущей луговыми цветами коже. Почему он не может сказать ей, что любит? Ведь именно в эту минуту для него не существовало никого дороже и важнее, лишь она одна в целом мире, полном лжи, несправедливости и лютой ненависти. Добрая, светлая, чистая, открытая…и теперь уже влюбленная. Он видел это в ее мыслях. Именно эта "новость", сорвавшаяся с божественных губ заставила его раз за разом тянуться зубами к ее горлу, в надежде потешить чертово самолюбие. Да и как можно было удержаться, когда рядом такая женщина? Восхитительная во всех отношениях.

Девушка осторожно приподняла голову, подавляя нервный смешок, и во всю мощь легких гаркнула вампиру прямо на ухо:

— Я все слышала!

Он дернулся от неожиданности, пару секунд назад вновь потеряв связь с реальностью, а потом заливисто расхохотался, одновременно с этим падая на спину. Однако давно ему не приходилось чувствовать себя таким…счастливым. Да, именно счастливым.

— Прости, что не могу произнести это вслух, — умоляющим тоном выдал юноша очередную порцию тягомотных пардонов. Фрэнки, увлеченно разглядывая его светящиеся задорным блеском глаза, безропотно кивнула в ответ. — Я постараюсь исправить эту огромную ошибку в скором будущем, обещаю тебе.

— Все вы мужики такие, — подчеркнуто серьезно вымолвила она. — На "я хочу тебя, Фрэнни" хватило смелости, а про любовь язык не поворачивается… А если честно, Стефан, — она ласково погладила его по щеке, незаметно выпутываясь из оков простыни. — Я больше всего на свете не люблю заморачиваться. Пока нам хорошо — живем и радуемся. Станет плохо — будем искать причины и следствия.

— Хорошо, — покладисто согласился юноша, готовый уступать имениннице во всем. Но один вопрос на повестке дня у него все же остался. — Как Дамон воспримет…это? Ты же понимаешь, что скрыть ничего не удастся. Мой брат впечатляющий по Силе бессмертный.

Она надолго задумалась, пытаясь представить себе хотя бы приблизительно точную реакцию старшего Сальваторе, и сжалась от ужаса.

— Все так плохо? — правильно истолковал вампир затянувшееся молчание.

— Он убьет меня, — обреченно вздохнула итальянка. — Сначала за Кэтти, потом за тебя, следом просто потому, что порчу ему жизнь.

— Мне кажется, ты немного сгущаешь краски, — неумело попытался он приободрить павшую духом девушку, нежно прижимая к себе за талию.

— О-о, поверь, мои мужчины раздражают его до зубного скрежета, — грустно поделилась она давним наблюдением. — Он ведет себя, как ослепленный ревностью старший брат, категорично охарактеризовывая всех моих воздыхателей лаконичным словом "тряпка". Думается, даже родная кровь не даст нужного эффекта.

— И ты…, - вопросительно глянул на нее мужчина.

— Я никогда не слушаю, — легко отмахнулась девушка от тягостных мыслей. — Потому что сама ревную со страшной силой. В нас это было еще два столетия назад, и с каждым годом становится только хуже. Вот увидишь, когда-нибудь мы обязательно перегрызем друг другу глотки в приступе неукротимого бешенства. Так что у нас с завтраком? — подчеркнуто будничным тоном поинтересовалась Франческа, оглядываясь на поднос с обожаемым кукурузными хлопьями, и тут же разглядела среди посуды незамеченный ранее подарок. Коротко взвизгнув, она кинулась удовлетворять любопытство, чтобы успеть еще наградить Стефана парочкой самых откровенных благодарностей, а заодно и продлить насыщенное эмоциями утро до состояния блаженной бесконечности.

Жаль, что именно в эту минуту плавное течение мечтательных мыслей перебил настойчивый телефонный звонок. Она и забыла, какими настырными порою бывают наглые дядечки с именем Александр.

Ассасин в панике прижался головой к покрывающемуся дождевыми каплями стеклу, медленно проговаривая про себя монотонный вопрос: "За что?". Неужели ему так и не удастся найти выход из казалось бы предельно освещенного тоннеля? Кайлеб… его сын, за которого он, не раздумывая, отдал бы жизнь, погибнет только благодаря какой-то смазливой девчонке? Да как он может допустить нечто подобное!

Резко вырвав из кармана строгого пиджака мобильный телефон, Корвинус поднес его к уху, стараясь не вслушиваться в заунывные гудки.

— Да, — обреченным голосом ответила Франческа, наглядно демонстрируя свое нежелание вести светские беседы на уже обговоренные темы.

— Добрый день, — холодно поприветствовал ее мужчина. — Я звоню по тому же поводу.

— Знаю, — все так же немногословно отозвалась девушка. — Но вряд ли мне есть, что тебе поведать и на сей раз. Пока ты не объяснишь мне причины своего праздного любопытства, на ответ можешь даже не надеяться.

— Мне просто необходимо поговорить с Дамоном, — привычно стал он увиливать, старательно напоминая себе о предельно вежливой манере разговора. — Я не могу пояснить вам всего, но очень прошу…

— Послушай, Алекс, — резко перебила его итальянка. — Ты зря держишь меня за дурочку. Что ты хочешь узнать? Где найти моего друга? Так сразу могу разочаровать: я не знаю о нем ничего. Понятия не имею, куда унесло его светлость на этот раз.

— А даже если бы знали, — печально покачал головой хашишин, искренне ненавидевший этот жестокий мир, полный непонимания. — Вряд ли поделились бы со мной.

— Рада, что после стольких дней ты, наконец, это понял, — явно обрадовалась она столь быстро подошедшей к концу беседе.

— Могу я узнать, когда он вернется? — без всякой надежды поинтересовался мужчина, подавив тяжелый вздох и неожиданно возникшую внутри тягу к громогласным крикам.

— Скоро, — последовал лаконичный ответ, а следом в трубке раздались короткие гудки, возвещающие о закончившемся терпении Фрэнки.

Он нехотя отнял от лица бесполезный аппарат, мимоходом поглядывая на время. У него осталось немногим больше восьми часов, по истечению которых на горизонте замаячит призрачная тень скорой беды. Мисао не лукавила относительно своих "радужных" планов на младшего вампира — его действительно убьют на рассвете. А это значит лишь одно: действовать придется быстро, слаженно и бескомпромиссно. Александр решил лично нанести визит в скромную обитель братьев Сальваторе. Благо, что приглашение ему уже не требовалось.

Вампир не без труда заставил себя разбудить Елену, едва ощутимо касаясь кончиками пальцев повернутой к нему щеки, а затем перевел заинтересованный взгляд на пансионат. Хохот?! СТЕФАНА?! Определенно, отсутствовали они совершенно зря.

— ммм…Приехали? — неразборчиво пробормотала девушка, с усилием прижимая к лицу щекочущую ладонь. Войти в привычный для обычного человека график сна и бодрствования ей пока не удалось, оттого и повышенная вялость сознания.

— Да, — шепотом ответил Дамон, жадно вслушивающийся во все происходящее внутри дома. Странные щелчки, двусмысленные фразы, вроде: "Да я почти раздетая по полю бегаю, а дозиметр зашкаливает", произнесенные Франческой, гомерически тупой ржач дорогого братца, перемежающийся с сомнительным похрустыванием… Да что происходит в самом-то деле? Чем эти двое занимаются в отсутствие любопытных наблюдателей?

Девушка осторожно распахнула глаза, избегая резких движений, и сладко потянулась. Быстрый взгляд в окно слегка подпортил блаженное настроение: по небу с удушающей скоростью неслись давяще тяжелые черные тучи, а редкие капли дождя обреченно ниспадали на лобовое стекло, лишая последних остатков вялого желания выбраться наружу. Однако уже в следующую секунду обзор полностью ограничился непередаваемо красивым лицом, светящимся яркой улыбкой белоснежно-белых зубов.

— Ты же знаешь, что так надо, моя принцесса, — словно извиняясь, пробормотал вампир.

— Знаю, и мне нравится пасмурная погода, — не без сожаления покривила она душой и прижалась губами к бледной щеке. — Я вообще люблю все, что связано с тобой.

— Тогда пойдем? — грациозно вылез он из машины, чтобы успеть открыть своей принцессе дверь, а заодно поскорее заткнуть столь некстати проснувшееся любопытство относительно всего происходящего в доме.

Елена привычно сжала пальцы на его ладони, выбираясь на улицу, зябко поежилась от противной влажности воздуха и нехотя поплелась к входным дверям пансиона.

— Ты какая-то грустная, — на ходу зацепился мужчина за практически полное отсутствие у нее хорошего настроения. Конечно, о причинах подобной печали несложно было догадаться, однако куда приятнее услышать их формулировку от самой девушки.

— Если только совсем немного, — попыталась отвертеться она от честного ответа, испуганно замирая на первой ступеньке. — Как мне вести себя со Стефаном? — неожиданно сорвался с языка терзающий сердце вопрос.

— То есть? — мгновенно нахмурился юноша, чувствуя разливающуюся по телу злость пополам с ревностью. Неужели все осталось по-прежнему, а все ее слова были не более чем вынужденным утешением собственной персоны?

— Нет-нет, подожди, — торопливо затараторила блондинка. — Я не о каких-то чувствах говорю сейчас. У меня есть только ты, и люблю я исключительно тебя, — уверенно заявила она, упрямо заглядывая в разом поблекшие черные глаза. — Сейчас меня волнует другое: как вообще себя вести? Разговаривать ли, хоть это и перестало у нас получаться? Или делать вид, что не замечаю его в принципе? Как ты хочешь?

— Я? — растерялся Дамон, ни на секунду не поверивший своим ушам.

— Любимый, а кто еще? — снисходительно улыбнулась девушка. — Я не хочу больше делать тебе больно. Никогда. И заставлять ревновать тоже. Только не к нему, — многозначительно добавила она, четко давая понять, что на самом деле вовсе не прочь подкинуть ему пару поводов для шекспировской ревности, потому как очень любит эту сторону его характера.

Вампир задумался на минуту, взвешивая все шансы использования столь радушного предложения в свою пользу, а затем мысленно скривился от отвращения.

— Просто будь собой, — произнес он, мимоходом распахивая перед девушкой дверь.

Елена согласно кивнула и прижалась щекой к его плечу в приступе вполне мотивированной благодарности. Все-таки ей достался самый лучший в мире мужчина!

Едва переступив порог гостиной, оба замерли от удивления. На диване перед включенным телевизором мирно спала незнакомая девушка, лицо которой было практически полностью закрыто густыми, слегка вьющимися светлыми волосами. Хотя спящую вряд ли можно было назвать молодой особой — скорее уж недавно вошедшим в подростковый период ребенком, настолько детской казалась фигурка лежащей.

— Забавно, — надменно фыркнул мужчина, поднимая голову вверх. — Помнится, кто-то читал мне нотации о недопустимости подобного поведения. Вот же лицемер!

Последнее восклицание получилось достаточно громким, отчего мерно дышащая Кэтти тут же открыла немного затуманенные сладким сном глаза, быстро сфокусировала взгляд на только что вошедших в дом, и резко приняла сидячее положение.

— Ой, — тихо вскрикнула она, отмечая про себя поразившую воображение красоту вампира. Кажется, нетрудно догадаться, кто стоит в дверном проеме. Уж слишком он похож на своих брата с сестрой. — Дамон, да?

Тот не ответил, без труда отыскивая ладонь любимой девушки, которую тут же крепко сжал в собственной. Ему очень не понравилось как наличие в доме посторонней девицы, так и ее осведомленность относительно его персоны.

Гилберт же тихо зеленела от негодования ровно до того момента, пока не встретилась взорами с новой постоялицей пансиона.

— Кэтти? — "выпучила" она глаза от удивления, с легкостью узнавая гостью. — Кэтти Саммерс? Ты же вроде замуж вышла в Калифорнии!

— ЕЛЕНА? — почти что синхронно с ней завопила девушка. — Елена Гилберт? Ты же умерла! Уже больше года назад, — чуть более спокойно добавила она, без труда узнавая одну из самых знаменитых старшеклассниц школы имени Роберта Ли.

Встреча старых знакомых получилась довольно своеобразной, как показалось Дамону. Обе безошибочно "вычислили" друг друга, вот только потрясающих подробностей о личной жизни не смогли назвать достаточное количество. Однако умиляться ему было вовсе некогда, как и участвовать в мучительном переглядывании блондинок. Быстро стерев из воспоминаний подружки Стефана (а кем, спрашивается, она еще могла быть?) любое упоминание о смерти Елены, он потащил девушку наверх, где собирался сначала оторвать голову младшему Сальваторе, а затем и своей приятельнице.

— Что…что происходит? — силилась девушка "въехать" в ситуацию.

— Стеф развлекается, — отделался он туманным ответом, с особой злостью хватаясь за ручку двери. Жаль, что внушительный запас кольев он оставил в машине.

— Ути мои пупсики! — буквально в следующую секунду налетела на них обоих взбалмошная итальянка, крепко сжимая в объятиях сильных рук сразу две шеи. Наградив смачным поцелуем сначала щеку бессмертного товарища, а затем и его улыбающейся подружки, Франческа тихо пискнула от ощутимого тычка кулаком в спину и сочла за благо прошмыгнуть на другой конец спальни. — Так и знала, что ты разозлишься, — пробормотала она, правильно оценивая эмоциональное состояние приятеля.

— Ты совсем ума лишилась? — зло, но не слишком грубо стал агрессивничать вампир, отыскивая глазами дорогого братца. — Или это твои проделки, Стеф? "У нее глаза другого цвета, Дамон", — лихо передразнил он поучительный тон родственника, напоминая о разговоре давно минувших дней. — Сам-то чем лучше?!

— Что? — поразился юноша до глубины души, мгновение назад отвесив Елене приветственную улыбку. — Ты о Кэтти?

— Именно, — холодно подтвердил старший брат. — Не подскажешь случаем, как звучит полное имя этой девицы? Катрина?

— Э-э… — тупо протянул Стефан, оглядываясь назад в надежде отыскать помощь у съежившейся в углу от страха Фрэнки. — В общем, это не то, о чем ты подумал. Мы просто…девушка попала в беду…

Он замолчал, впервые за последние несколько дней вновь почувствовав себя неразумным младшим братишкой. Ситуация и впрямь могла показаться со стороны несколько двусмысленной, а крайне изумленное выражение лица Елены подтверждало его догадки.

В комнате повисла неловкая тишина, сопровождаемая яростным переглядыванием старшего Сальваторе и испуганной итальянки, готовой уже провалиться сквозь землю.

— Ты не хочешь отдохнуть, моя принцесса? — неожиданно перевел он все свое внимание на стоящую за спиной девушку.

— Не очень, — вяло отреагировала она, по-прежнему блуждая в мире догадок и домыслов. Что-то очень нехорошее зашевелилось в подсознании, грозя показаться на глаза ее любимому, и пришлось отчаянно бороться с собой и незримым нечто, дабы не подавать виду. — Я хорошо себя чувствую, — спешно заверила она.

— Тогда выйдем мы, — голосом, не предвещающим ничего хорошего для любого из присутствующих в помещении вампиров, произнес Дамон, жестом указывая подруге на дверь.

Затем просверлил злым взглядом растерянные зеленые глаза и очень ласково процедил сквозь зубы:

— Посмеешь хотя бы расстроить — отдам Гринпису на растерзание ту жалкую горстку пепла, что от тебя останется.

Стефан кивнул для наглядности и незаметно для брата подмигнул Елене, за что мгновенно отхватил заслуженный подзатыльник от Фрэнки, трусливо выбирающийся из "укрытия". А вот этот отнюдь не дружеский жест ее приятель все же разглядел, хотя и не подал виду. Демонстративно чмокнув блондинку в губы, мужчина покинул спальню первым, не дожидаясь медлительной подруги, у которой то и дело подкашивались ноги.

— Здравствуй, Стефан, — выдавила из себя вымученную улыбку блондинка, уже пожалевшая об отказе относительно отдыха в собственной спальне.

— Привет, — слегка наигранно поприветствовал он ее, нервно переступая с ноги на ногу.

— Как дела? — решила соблюсти Гилберт все предписанные этикетом светские приличия, заинтересованно изучая невесть откуда взявшиеся в его комнате компьютеры.

— Хорошо, — отделался привычным ответом младший Сальваторе. — А у тебя?

— Замечательно, — вполне искренне отозвалась девушка, блаженно растягивая губы. — Решил осваивать научно-технический прогресс? — кивнула она головой на стоящие неподалеку мониторы, а затем чуть не покатилась со смеху, когда увидела разбросанные по столу мятые упаковки из-под чипсов, пустые бутылки колы и пару открытых пакетов с эмэмдемсом, должно быть килограммовой вместимостью. Судя по всему, вампиры довольно весело проводили время в их отсутствие, пичкая организм отнюдь не полезными лакомствами. И если участие Франчески в подобных забавах было для нее чем-то само собой разумеющимся, то приобщение Стефана к классу среднестатистических американских подростков стало для нее откровением.

— Стараюсь понемногу, — смущенно пробормотал он. — Как отдохнула?

— Гораздо лучше, чем ожидала, — просияла она, с нескрываемым удовольствием предаваясь красочным воспоминаниям о самой восхитительной неделе в жизни. — Мы даже на охоту вместе ездили, — ляпнула Елена, которой следовало бы сначала задуматься над тем, что несет, а уже после делиться деталями. Но слово не воробей, поэтому дальнейшую реакцию юноши можно было предугадать с аптекарской точностью.

— Он показывал тебе… — задохнулся он от негодования, багровея до кончиков ушей буквально на глазах. — …заставлял смотреть, как кусает других людей? Милая, почему ты позволяешь ему так поступать с собой? — на автомате задал он уже избитый вопрос, неосознанно делая два широких шага вперед.

Девушка мысленно схватила себя за волосы и трижды приложилась головой об стену, позволив вполне справедливому внутреннему голосу дать правильную оценку ее умственных способностей. Нашла, чем поделиться с бывшим парнем!

"Стефан, лучше помолчи" — раздался в его голове переполненный слезами голос итальянки, которая в это самое мгновение переживала не лучшие часы в своей бессмертной жизни. "Если Дамон услышит твои вопли…" — она тихонечко всхлипнула, вытирая кулаком раскрасневшиеся глаза. И почему ей всегда хочется плакать, когда он так смотрит? Не кричит, не грозится оторвать голову, не сыпет проклятиями, а просто осознает крупномасштабные размеры разочарования и нехотя признает ее вину. Молча. Но от этого только хуже — уж лучше бы орал во всю мощь легких.

— Как ты не понимаешь, Фрэнни, — обречено вздохнул вампир, — что это не игрушки. Зачем было приводить в дом эту девушку? Плевать я хотел на ее тяжелую судьбу! Она узнала Елену! Она может пригласить в дом кого угодно, даже не задумываясь над последствиями! Это ты хотя бы понимаешь?!

— Прости, я… — еще один короткий всхлип, призванный разорвать его сердце на части. — Я ошиблась. Дамон, честно, мне и в голову не пришло…

— Знаю, — грустно глянул на нее мужчина из-под упоительно длинных темных ресниц. — Сколько она уже здесь живет? День? Два?

— Неделю, — холодея, призналась Фрэнки. — И я выпускала ее из дома, если следующий твой вопрос об этом. Слежкой не занималась.

— Я уже видел, чем ты занималась, — съязвил друг, туманно намекающий на долгожданное появление в пансионе выделенной линии Интернета.

— Просто я люблю его, — извиняющимся тоном вставила девушка, краснея до самых корней волос. Видимо, ей показалось, будто мужчина раскрыл их со Стефаном тайну, хотя на самом деле все обстояло чуточку иначе: они сейчас говорили о разных вещах.

— Кого? — удивился Сальваторе полной нелогичности прозвучавшей реплики.

— Стефана, — шепотом буркнула итальянка, ловившая "мышей" медленнее обычного.

На осмысление у них обоих ушло немногим более секунды.

— Что ты сделала? — недоверчиво переспросил приятель, не поверивший своим ощущениям. Да за одну только мысль о чем-то подобном он готов был порвать братишку на кучу маленьких и бесполезных обладателей молочных зубиков, затем собрать это беснующееся стадо пожирателей кроликов вместе, выкопать глубокую яму и собственноручно соорудить на этой в прямом смысле слова братской могиле резной деревянный крест. — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА? — властно повторил он свой предыдущий вопрос, энергично встряхивая девушку за плечи, в надежде силой выбить из нее чистосердечное признание.

— Это моя жизнь, — попыталась было отвертеться она от откровенного разговора, безвольно следуя движениям сжимающих плечи рук. — Я не обязана перед тобой отчитываться.

— Дьявол, — беззвучно выругался вампир, прижимая к себе именинницу. — Что ты с собой делаешь, Фрэнкс? Зачем нам очередной соплежуй?

Он так тепло произнес это неопределенное "нам", крепко и в то же время очень нежно обнимая подругу, что у нее внезапно лопнули все барьеры, а слова полились изо рта рекой, изредка перебиваемые очередным потоком слез.

— Я так устала быть все время одна, — впервые в жизни жаловалась на судьбу столь редко унывающая особа. — Так вымоталась от внутренней пустоты, так соскучилась по настоящей мужской ласке…Ну зачем ты затеял эту глупую игру в свидания?! Почему выбрал именно на меня на роль беспристрастного партнера? И какого черта ты вел себя так естественно? — уже с улыбкой спросила она, бережно постукивая его по спине плотно сжатым кулачком. — Это именно ты запутал меня, дружище. Наизнанку вывернул окружающую реальность, а затем вернул ее в неудобоваримом виде. Я чуть было не отгрызла себе голову, которая пухла от фантазий с твоим участием.

— Что-то я тебя не понимаю, — попытался найти вампир нить повествования. — Ты сейчас стараешься сказать, что все еще любишь меня, или отыскиваешь виноватого?

— Конечно, люблю, мой котик, — мурлыкнула ему на ухо девушка. — Всегда любила, и буду любить, но как брата. Ты самый близкий и дорогой мне человек. Хотя совсем недавно я позабыла об этой своей привязанности к тебе, разом вычеркивая из сердца любые проявления родственных чувств. Тебе удалось разбудить во мне много чего, скажем так, любопытного, а уже дальше…

— Значит, Стефик "полюбопытствовал"? — вкрадчиво поинтересовался Дамон, наглым образом вклиниваясь в плавное повествование подруги. — Мой Святой братец выписался из монастыря, скинул рясу и вперед? — короткий кивок девушки заменил собой самый развернутый ответ, а ее загоревшиеся румянцем щеки живо напомнили ему о природном инстинкте собственника. В чем-то итальянка действительно оказалась права: ревность старшего Сальваторе границ не имела в принципе.

Несколько минут он пытался осмыслить одну очень колючую мысль о том, что случилось во время их с Еленой отсутствия, а потом в который раз уверился в неискоренимой тяги брата к доставлению ему неприятностей.

— Как только все закончится, я убью вас обоих, — тоном грозного отца сообщил он подруге, чувствуя, как облегченно прижимается к плечу повинная голова. — И с днем рождения, Фрэнни. Подарок от нас с принцессой в машине.

— Спасибо, Дамон, — вполне искренне поблагодарила девушка, дождавшаяся наконец той части беседы, с которой по сути и должен был начаться этот на удивление трудный разговор. Вороватым жестом обхватив ладонями бледные щеки, она прижалась своими губами к его на долгие десять секунд, а потом пристыжено опустила медовые глаза в пол. — Пока девочка не видит, — последовал извиняющийся комментарий.

Вампир тяжело вздохнул, но обошелся без нудных нотаций на тему преданности и высокоморальных принципов. В конце концов, это был даже не поцелуй.

— У меня есть две новости, и обе плохие, — как бы в отместку стащил он именинницу с небес на землю, резко переходя на серьезный лад. — С какой начать?

— С первой, — логично посоветовала девушка, вся обращаясь в слух.

— Я больше не могу контролировать себя рядом с Еленой, — что называется, с порога огорошил заявлением мужчина. — Эта жажда, черт бы ее побрал, душит меня с каждым днем все сильнее. Я не могу думать о чем-то, кроме ее горла, не могу спокойно смотреть на нее спящую, чтобы раз или два не пробежаться взглядом по синеватым венкам. У меня уже не получается брать безопасное количество. В последний раз я оторвался от нее лишь тогда, когда она чуть не потеряла сознание.

— Понимаю, — успокоительно погладила его Фрэнки по плечу, невольно "вглядываясь" в красочные картинки воспоминаний. Даже ей, прекрасно контролирующей голод бессмертной, стало не по себе от живости беглых воспоминаний, которыми была перенасыщена голова приятеля. — И ты знаешь, что нужно делать в этом случае. Преврати ее, пока совсем не потерял голову от страха. Я просто уверена, что ты рановато начал паниковать, но… Все равно ведь придется обращать девочку, как бы ты не старался подольше насладиться ее человечностью.

— Не могу, — запальчиво вскрикнул мужчина, сжимая ладони в кулаки. — Я не могу сделать ее вампиром! — повторил он, точно сомневался в остроте слуха итальянки.

— Дамон, — подбадривающее улыбнулась она. — Это не так страшно, как кажется. Ну что ты потеряешь с уходом ее людской жизни? Любовь? Брось! Сам же знаешь, насколько прочнее чувства бессмертных. Нежность? Ласку? Способность к глупости? Все останется, только она станет чуточку другой.

— Я могу потерять ее, — практически не вслушивался юноша в уговоры, только сейчас правильно осознавая размеры собственной паники, которая железной рукой сдавила горло, мешая сделать хотя бы подобие вдоха.

— О чем ты? — нахмурилась Франческа, нутром чуя подвох в словах друга. — Или о ком?

— Ты слышала когда-нибудь о тех, кому дважды удалось побывать в шкуре вампира с промежуточными остановками на станциях вампир-дух-человек-вампир? — нарочно воспользовался Сальваторе не до конца ясной формулировкой, подыскивая в себе силы для озвучивания истинных догадок. — У меня нет ни одной гарантии того, что она превратится, а не умрет.

Эти слова прозвучали для девушки точно приговор, тяжестью отдаваясь сначала в ногах, затем забираясь за шиворот, и следом огненной иглой впились в сердце. Вот тебе и разобрались с проклятием. Осталось всего ничего: сточить Дамону клыки и разучить пить кровь. Ей богу, почти выполнимая задача…

 

Глава 32

Сейчас Дамон даже не пытался привычно скрывать свои эмоции, полностью поддавшись какому-то животному страху. От одного взгляда в его потухшие глаза девушке становилось не по себе, поэтому она старалась хоть немного приободрить приятеля нарочито лживыми высказываниями, но особого успеха не достигла.

— Я никогда не хотел сделать ей больно, — вроде как жаловался вампир, хотя на самом деле это было больше похоже на крайне искреннюю исповедь. Он просто устал бороться с этим в одиночку. — А сейчас мечтаю об этом, понимаешь? Не просто хочу ее крови…

— Это пройдет, Дамон, — не слишком уверенно заявила Фрэнки. — Все образуется. Я знаю, ты сможешь и дальше себя контролировать, потому что действительно любишь.

— Почему вообще так получается? — задал он главный вопрос, ради которого, собственно, и затеял этот иезуитский разговор. Одно дело ловить себя на подобного рода мыслях, в которых ты то и дело теряешь любое сходство с существом, хотя бы отдаленно похожим на человека, и совсем другое признаваться в неуправляемой кровожадности. — Все ведь было хорошо. Я прекрасно управлял не только жаждой, но и всеми желаниями.

— В первую очередь ты вампир, — охотно стала пояснять итальянка, надеясь тем самым снять какую-то часть вины с его плеч. — А уже потом влюбленный мужчина. Я не очень хорошо разбираюсь в этих вещах, потому что родители предпочитали не акцентировать мое внимание на контролировании жажды, просто слышала некоторые разговоры. У ламий много поучительных сказочек относительно любви мужчины-вампира и обычной женщины. Все они имеют одинаковую концовку — главгероиня щеголяет белыми тапочками, а спит в деревянном ящичке. Говорят, что чертову жажду невозможно перебороть ничем. Сначала тебе просто нравится чувствовать ее кровь в себе, восхищают ее эмоции, мысли, сны. Затем все заходит немного дальше, и ты уже начинаешь замечать некоторые более важные на данный момент детали: сеточка вен, испещряющая тело, манящий цвет губ, которые просто хочется поглотить без остатка. Ее запах усиливается во много раз, и ты не перестаешь думать о ней даже на охоте. Кровь других жертв становится пресной и безвкусной, уже не дает достаточное количество Силы. Ты злишься на себя, начинаешь ненавидеть ее, все чаще ловишь себя на мысли о том, что больше не можешь играть в эти детские игры. Хочется наконец услышать ее жалобный крик, когда будешь рвать горло…

— Прекрати! — не выдержал мужчина, изо всех сил сжимающий хрупкие казалось бы плечи в железных объятиях. Зачем она это делает? В точности описывает каждую его мысль специально подобранными словами, которые быстродейственным ядом расходятся по венам, проникают в сердце и оставляют там неизлечимые раны.

— Послушай же меня, — мгновенно сменила тон девушка. — Ты никогда этого не сделаешь. Все, о чем я говорила только что, лишь бесполезная пугалка для бессмертных детишек, обожающих страшилки.

— Но я действительно хочу этого, — полушепотом признался старший Сальваторе.

— Нифига подобного, — слегка встряхнула его подруга, заставляя смотреть себе прямо в глаза. — Считай это очередной эротической фантазией изголодавшегося хищника. На самом же деле ты не посмеешь сделать ничего хотя бы отдаленно похожего. Скажи мне, пожалуйста, что значит для тебя девочка? — решила она вытащить его буквально за уши, если потребуются столь кардинальные меры. Уже не осталось никакого желания и дальше наблюдать за его падением в бездну недоверия к самому себе. Глядишь, скоро дойдет до вывода о том, что безопаснее вернуть ее братишке, пока не натворил бед. А этого допустить никак было нельзя. И не потому, что Стефан стал для нее…неважно кем, она не о себе думала в эту секунду. Дамон без своей принцессы окончательно съедет с катушек и натворит такого, что называется, только и успевай челюсть с пола поднимать.

— Она — моя жизнь, — отделался он лаконичным ответом, судорожно вдыхая ртом вязкий воздух хорошо проветриваемого помещения.

— И ты так себя ненавидишь, что готов пойти на самоубийство? — недоверчиво хмыкнула Фрэнки, знающая наперед название степи, в которую зарулит их откровенная беседа. — Я знаю тебя больше двух веков, и никогда не встречала более самовлюбленного типа. Так что заканчивай заниматься бреднями, отбрось панику и просто наслаждайся обществом девицы, готовой отдать за тебя душу. А с ее превращением мы обязательно что-нибудь придумаем. Я тебе обещаю, — очень серьезно добавила она, с удовольствием наблюдая за тоненьким лучиком света, коим загорелось бледное лицо. Конечно, из ее слов все выходило до неприличия просто, весело и легко, хотя на самом деле могут возникнуть довольно реальные трудности, которые явно не под силу было охватить слишком оптимистичному плану действий. Однако это уже не имело никакого значения: ему всего лишь нужна была поддержка, легкое дружеское похлопывание по плечу со словами: "Я в тебя верю", и предельно банальное: "Все будет хорошо", в котором он сейчас нуждался, как никогда. Франческа оказалась права, когда говорила, будто легко можно потерять рассудок, коли все время держать переживания в себе. Вот приятель и не вытерпел.

Мужчина пару раз прокрутил в голове нарочито бодрую речь итальянки, а затем облегченно выдохнул. Хорошо, что не успел поделиться этими глупостями с Еленой.

— Спасибо, — радостно просиял он улыбкой. Неожиданно мир вокруг стал гораздо светлее и ярче, а уже порядком надоевшая за несколько дней жажда отступила на задний план. Оказывается, очень легко поверить в себя, когда есть неподалеку человек, разделяющий твое мнение. — А теперь к новости номер два, — решил он слегка подпортить ту бочку меда, которая объявилась в душе. — Нам необходимо уехать, притом как можно быстрее.

— Я уже поняла, — обреченно мотнула головой девушка. — Честно, мне просто в голову не пришло, что Кэт может быть опасна для нас. Я хотела как лучше…

— …а получилось как всегда, — поддакнул вампир, пребывающий в более благодушном настроении. — И почему ты такая насквозь человечная?

— Потому что в детстве отчаянно грешила, — весело подмигнула ему Фрэнки, а затем вновь настроилась на серьезный лад. — Что мне с ней делать? Я же не могу пойти сейчас к девочке, ласково хлопнуть рукой по плечу и сказать: "Извини, роль няньки опротивела. Придется тебе возвращаться назад к своему торчку, отцу-педофилу и хреновой жизни. Ты только не обижайся, мы добрые, просто глаза у нас злые".

— Пусть здесь живет, — милостиво повел он рукой в сторону, точно демонстрировал широкий душевный жест. — Когда все закончится, можешь и дальше возиться со Стефкиными блондинками — мне уже будет без разницы. А сейчас, пока есть хоть один шанс того, что ее нахождение в пансионе может навредить Елене… — Дамон нарочно не стал договаривать, давая прекрасно работающему воображению вампирши выстроить красочную картинку вероятного будущего. Каково ей будет жить с грузом вины?!

— Ладно, — вздохнула итальянка, мысленно поморщившись от предложенной перспективы стать крайней. — Куда отправимся? Гостиницы, мотели и придорожные забегаловки ждут нас?

— Никаких общественных мест, — выдвинул друг главное условие. — Нужен дом, который Елена станет считать своим, а уж я постараюсь сделать так, чтобы круг приглашенных ограничился лишь нами двумя.

— А Стефан? — слишком громко воскликнула девушка, не заметив дорогого имени в его мыслях. Когда-нибудь эгоцентричность товарища окончательно добьет ее хрупкие нервы. Ну как можно сутками напролет думать о себе и блондинке, и категорически не замечать вокруг других людей?

— Я ему не доверяю, — спокойно пояснил мужчина, пока еще не ощутивший скорых признаков бессмертной истерики.

— Но… — попыталась было возразить Фрэнки, но все весомые аргументы потонули в водовороте обид и явной несправедливости. — Тогда не поеду и я, — проявила она несвойственную себе жесткость, мысленно несколько раз отругав свою персону последними словами. Конечно, с ее стороны этот ультиматум выглядел чистой воды подлостью, однако другого выхода не удавалось разглядеть.

— Ты серьезно? — безмерно удивился вампир, давно привыкший к ее неизменному обществу. Сейчас ему как никогда нужен был тот, на кого можно положиться в любую минуту. — Знаешь, я начинаю…

— Конечно не серьезно, — мгновенно пошла она на попятную, нервно накручивая на указательный палец длинную прядку волос. — Но настаивать буду до последнего, — чуть более мягко сформулировала итальянка свое единственное условие, преданными глазами терзая лицо приятеля.

— Черт с тобой, — махнул рукой Дамон, решивший проявить чудеса человеколюбия. — Если он напакостит, я лично оторву голову сначала ему, а затем тебе. И последнее, — добавил он, внезапно оборачиваясь на полпути к выходу. — Елена теперь только моя. Надеюсь, наш жадный поедатель хомячков об этом наслышан.

Франческа бессовестно показала юноше язык, а потом залилась громким смехом, получив в ответ точно такую же реакцию. Приятно видеть его таким: хоть и чуточку угрюмым, уставшим от бесконечного вороха проблем, однако все равно счастливым до безобразия. Несмотря на все свои широкомасштабные минусы, блондинка имела один огромный плюс — она сумела сделать старшего Сальваторе разительно другим вампиром. Самым лучшим.

Елена нервно выбивала носком туфли дробный похоронный марш, неизменно пряча глаза от пристального взгляда Стефана, задавшегося целью довести ее до икоты. И зачем только ляпнула про их с Дамоном охоту? Какая бяка цапнула ее за язык, закопав тем самым любые попытки девушки выстроить хотя бы внешне ровные отношения с вампиром?

— Все-таки я до сих пор никак не могу понять, почему ты так изменилась, — произнес он часть своих мыслей вслух, испепеляя внимательным взором залитые румянцем щеки.

— Наверное, повзрослела, — неуверенно протянула блондинка в ответ, старательно изучая длину ногтей на пальцах. — Стала по-другому смотреть на некоторые вещи…

— Всего за несколько месяцев? — скептично хмыкнул мужчина, зачем-то взявшийся предъявлять ей претензии именно сейчас.

Девушка вздрогнула от явно повышенных интонаций, к которым обратился бывший парень, но обижаться не стала. В принципе, его гнев (а таковой абсолютно точно присутствовал, иначе откуда такая злоба в каждом вопросе?) имел вполне жизнеспособные корни, вот только момент ей казался очень неподходящим.

— Ты с самого начала знал, какая я на самом деле, — упрямо вздернула она подбородок вверх. — Я ничего не скрывала…

— Кроме своей очевидной страсти к моему брату, — наверное, в сотый раз за последние полчаса перебил ее юноша, медленно двигаясь к цели "перегнуть палку дозволенного". Он и сам с трудом мог определить причины захлестнувшей душу агрессии, но без устали продолжал винить во всем произошедшем только Елену. Она предала его чувства, растоптала любовь, выбросила из сердца то, о чем обязана была заботиться еще долгие годы, обманула себя и разочаровала его, а главное, сделала неправильный выбор.

— Стеф, а не заткнуться ли тебе на пару часов? — очень ехидно поинтересовался Дамон, тенью проскальзывающий в спальню брата. Доля секунды и вот он уже сжимает в ладонях сияющее улыбкой лицо своей принцессы, которую чрезмерно обрадовало его появление. — Пойдем? — тихо и со смыслом спрашивает он у нее, бросая за спину многозначительные взгляды, ставшие еще более выразительными от заразительно смешной игры бровями.

— Пойдем, — хитро подмигивает ему блондинка, с готовностью подскакивая на ноги. Еще год назад, узнай она о том, что когда-нибудь мысль избегать Стефана станет для нее нормой поведения, обязательно бы подняла на смех любого, кто осмелился озвучить подобные вещи вслух. А теперь сама бежит без оглядки из его комнаты и чувствует, как по телу разливается облегчение.

— Надеюсь, ты не расстраиваешься из-за него? — осторожно стал допытываться до истины вампир, быстро распахивая перед ней дверь спальни, в которой мало что изменилось за прошедшую неделю. Тот же упоительный запах, какой исходил от волос его принцессы, та же легкая атмосфера крайней степени сумасшествия, которая всегда очень точно характеризовала их отношения, и бесподобное чувство теплоты, витающее в воздухе. Никогда раньше ему не приходилось замечать, насколько гармонично ее маленький и такой светлый мир вписался в суровую реальность, которой он жил.

— Нисколько, — безразлично пожала плечами девушка, с интересом вглядываясь в незанавешенное окно, за которым бушевал самый настоящий тропический ливень. — У тебя что-то с настроением? — задала она вполне обоснованный вопрос, вновь уделяя все свое внимание вампиру.

— Нет, моя девочка, — правильно истолковал он ее обеспокоенный взгляд. — Просто мне не нравится, как он смотрит на тебя. Отсюда и злость.

Он, как бы извиняясь, развел руками в разные стороны и чуть склонил голову вниз, признавая всю необузданность не только своей Силы, действию которой жители Феллс-Черча и обязаны были слишком рано пришедшим в штат сезоном дождей, но и целиком состоящего из недостатков характера.

— Это уже исключительно его проблемы, — немного жестоко заявила Елена, торопливо оказываясь в самых лучших на свете объятиях. — О чем вы разговаривали с Фрэнки?

— Давай чуть позже? — умаляющее протянул юноша, блаженно закрывая глаза в приступе неимоверного наслаждения. Как вообще ему могла придти в голову мысль, что когда-нибудь не удастся сдержаться? — У нас всего пара часов на отдых.

— Хорошо, — без лишних споров согласилась блондинка, расслышавшая в чудесном бархатистом голосе своего вампира немного расстроенные нотки. — Мы ведь должны уехать теперь, да? Как и собирались сделать с самого начала.

— Да, принцесса, — теперь уже облегченно улыбнулся Дамон, крепче прижимая ее к себе. — Но сначала ты должна пообещать мне одну вещь.

Он отодвинул от себя расслабленную девицу на расстояние вытянутой руки, несколько секунд любовался ее поразительно глубокими голубыми глазами, а затем очень серьезно произнес:

— Больше никогда не позволяй мне прикасаться к своей шее. Даже если я стану умолять тебя, хорошо?

— Милый, мы ведь уже столько раз говорили об этом, — мгновенно растеряла она присутствие хотя бы малой толики нормального настроения, едва на горизонте замаячила уже вдоль и поперек изъезженная в откровенных беседах тема. — Я не понимаю, почему ты так переживаешь за тот раз! Мне не было больно или страшно. Ты не сделал ровным счетом ничего, но до сих пор продолжаешь винить себя…

Пришлось умолкнуть на секунду, дабы не наговорить лишнего, чем тут же воспользовался старший Сальваторе. Он нарочито медленно опустился перед ней на корточки, чуть приобнял за ноги и сразил наповал своим удивительно грустным взглядом.

— Я прошу тебя, Елена, — всего-то и добавил мужчина, бессовестно пользуясь не только завораживающей красотой голоса, но и жалостью блондинки, к которой очень редко прибегал. — Одно короткое: "Нет" — это все, что мне нужно.

— Хорошо, хорошо, хорошо! — спешно сложила "оружие" девушка, тяжело опускаясь рядом с ним на колени. Затем судорожно прижалась щекой к его плечу, чтобы трусливо спрятаться от мира в самом надежном и никому не доступном месте.

— Спасибо, — тихо шепнул ей на ухо вампир и помог поудобнее устроиться, потому что следующие несколько часов собирался провести прямо посреди комнаты, сидя на полу и при этом не чувствуя каких-либо неудобств. Просто побыть рядом с ней.

Дамон вновь ухмыльнулся, беззастенчиво разглядывая отражение Кэролайн в зеркале заднего вида, но так и не попытался завести разговор. Девчонка предпочла строить из себя непреступную крепость, с чем он, собственно, мог начать спорить, но делать этого не стал. Ему банально надоело однообразие их совместных игр.

И все-таки веселило то, как она справлялась с ролью агрессивно настроенной барышни: с самого утра не произнесла и пары слов, отказалась от радушного приглашения на завтрак, молча натянула на себя протянутые вампиром вещи и безропотно заняла место на заднем сиденье. А дальше так и вовсе начинался сплошной анекдот с элементами неуместно черного юмора. Вот уже пять часов прошло с момента отъезда от административного корпуса гостиницы, а ему до сих пор не удалось услышать хотя бы некое подобие ее мыслей. Нет, девушка усиленно скрывала свои думы и переживания за толстым слоем глупостей, которые прокручивала в голове. Усиленно вспоминала сначала все известные ей стихи, затем тексты глупых песенок о любви и верности, следом терзала себя всевозможными "страшилками" из детства, которых вдоволь наслушалась в летних лагерях, и под конец докатилась до рифмовки окружающего пространства. Брала первое попавшееся на ум слово и лихорадочно отыскивала ему достойную "пару". Занятие, что называется, из разряда идиотских, но оно здорово помогало ей держать марку.

— Так и будешь молчать? — ласково поинтересовался мужчина у ее отражения, порядком подустав от глупого развлечения. Безусловно, ему нравилась степень обиды девушки, но у всего же есть пределы! А особым терпением он никогда не обладал.

Кэр глянула на него напрочь отсутствующими глазами, коротко кивнула и продолжила "мозговой штурм".

Вампир хмыкнул, но продолжать вялые расспросы не стал. И с чего он решил, будто испытывает к ней хотя бы подобие симпатии? В эту минуту девочка раздражала его до зубного скрежета, а в мечтах мелькала лишь приятная душе сцена расставания в небольшом уютном подвальчике, где так надолго прописался ассасин.

Уже на въезде в Феллс-Черч девушка почувствовала легкое головокружение от переполнившего душу счастья: родной город, знакомые места, где-то совсем недалеко ее родители, друзья, Кайлеб… Огромный ком встал посреди горла, настолько сухой и острый по краям, что к глазам незамедлительно подступили слезы. Все эти несколько дней она позволяла себе забывать о мужчине, которого лично назвала самым лучшим, старательно выкорчевывала из памяти любой его образ, топтала ногами собственную гордость и чего в итоге добилась? Ей прямо дали понять, что она игрушка, наскучившая забава, красивая кукла, которая вдруг стала абсолютно неинтересной.

— Пересядь, — довольно зло прикрикнул на нее Сальваторе, уже порядком подуставший от дурацких сравнений. — Живо.

Кэролайн послушно стала перебираться на переднее сиденье, руками оттягивая постоянно норовившее задраться как можно выше платье с чудовищно узкой юбкой. В таком и ходить-то неудобно, не говоря уж о лазании по тесному салону автомобиля.

— А теперь слушай меня сюда, — строго велел юноша, как только дождался ее облегченного выдоха, вызванного выполнением "приказа". — Ты ничего не расскажешь обо мне хашишину: ни того, о чем догадалась сама, ни того, о чем говорил тебе я. Своей кровью можешь поить его сколько вздумается, но к горлу пусть даже не прикасается, поняла?

Девушка покорно кивнула, безразлично рассматривая мелькающие силуэты деревьев за окном. Погода выдалась неожиданно дождливой и ветреной, что только приблизило наступление темноты. Часы показывали около восьми вечера, а на штат уже давно опустилась практически непроглядная ночь.

— Так не пойдет, сладкая, — неизвестно почему еще больше разозлился вампир, резко разворачивая ее лицо к себе за подбородок. Он до того сильно сжал пальцы на нижней челюсти, что ей пришлось невольно поморщиться от неприятных ощущений. — Ты слышала, о чем я говорил?

— Слышала, — нехотя буркнула она, старательно отводя взгляд в сторону. — Я все сделаю.

— Умница, — мгновенно ослабил Дамон хватку, осторожно приподнимая опущенные уголки губ. Такое с ним случалось довольно часто: после живописного выражения концентрированного гнева, он неожиданно превращался в бело-розовую творожную массу из нежности и ласки, чем бесил еще больше. Кэр не нравился этот жуткий контраст. — Я заберу тебя завтра, детка, так что ночь придется провести наедине с кровопийцей. Не забоишься? — лилейным голосом полюбопытствовал он, аккуратно спуская ладонь на болезненно часто сокращающуюся грудь.

— После тебя?! — надменно вздернула она брови вверх. — Кажется, во мне уже не осталось ни одной фобии.

"А вот мания появилась" — опрометчиво добавила она про себя, на секунду забывая о его прекрасной возможности слышать мысли.

— И какая же? — необдуманно ухватился мужчина за мелькнувшую "думу".

Она привычно сделала вид мучающийся тяжелым слуховым недугом особы, судорожно отыскивая любое отвлекающее занятие, однако сейчас это оказалось очень непростым делом. Крепкая мужская ладонь изучающе пробежалась по тонкой ткани платья и выжидательно застыла чуть выше колена.

— Приехали, — радостно осклабился он в некоем подобии улыбки, задорно хлопая ее по ноге. — Станция конечная, заберу завтра, — словно напомнил вампир, собираясь в следующую секунду круто развернуть автомобиль на сто восемьдесят градусов посреди пустынной дороги, уходящей все глубже в лес.

— То есть как? — растерялась девушка, уже готовая вылезти наружу. — Ты просто бросишь меня здесь? И где Кайлеб?

Форбс в панике огляделась по сторонам, отмечая про себя полнейшее непонимание. Насколько ей было известно, эта часть леса вела непосредственно на старое кладбище, но ручаться она ни за что бы не стала. Дикая природа и повышенная лесистость штата Вирджинии всегда интересовали ее в последнюю очередь, а поэтому и в местной географии она нещадно плавала даже не школьных занятиях, не говоря уже о практическом ориентировании.

— Знаешь, я пожалуй изображу вид глухонемого вампира, которому глубоко фиолетово на твои трудности, — язвительно отреагировал Дамон, с особым цинизмом воспользовавшись действительно красочным способом мести. — Ты просила отвезти тебя к пиявке. О личной встрече не было разговоров, поэтому просто наслаждайся поисками.

— Дамон, пожалуйста, — мгновенно переменился ее тон, преобладающими нотками которого стала вежливость и легкий налет уважительности. — Ты же не…

— Детка, я могу сделать что угодно, и тебе об этом прекрасно известно, — ласково перебил он ее забредшие далеко вперед фантазии относительно собственной человечности. — Но если ты попросишь меня как следует, так и быть, я помогу тебе отыскать блондина.

— Хорошо, — обреченно согласилась Кэролайн. — Чего ты хочешь?

— Для начала прекрати дуться, — спокойно стал выдвигать он свои условия, с интересом разглядывая ее напряженное выражение лица. Кажется, последней его прихоти она боялась до потери сознания, и одновременно никак не могла отделаться от ощущения, что и сама безумно этого хочет. — Ты красивая девочка и очень мне нравишься, но, как я уже говорил, никогда не даю людям то, чего они хотят. Второе. И думать забудь о том, чтобы сбежать от меня. Пока я не получу твою драгоценную подружку, ты останешься со мной ровно до того момента, как не разочаруешь в очередной раз. Ты ведь узнала это место? — утвердительно спросил вампир, широким жестом раскидывая руки в сторону.

— Старое кладбище? — неизвестно зачем переспросила она, все еще не уверенная в правильности своих догадок.

— Верно, — кивнул юноша головой. — И третий пункт, — резко сменил он тему, слишком быстро для человеческого зрения сокращая разделяющее их расстояние. Едва ощутимо провел губами по ее щеке, подчеркнуто медленно спускаясь к уголку рта, а затем горячо прошептал всего несколько слов, от которых внутри Кэр будто что-то оборвалось. — Не вздумай спать с ним.

Коротко, зло, угрожающе и предельно ясно. И они оба знали, что значит это условие.

— Не буду, — срывающимся от неподдельного ужаса голосом прошептала девушка, боязливо выскакивая из машины прежде, чем ляпнет следующую глупость, которая так и вертелась на языке. Нет, нет и еще раз нет! Она его не любит!

Мужчина вышел следом за ней, натянуто улыбнулся, глядя как ее всю передернуло от разбушевавшейся непогоды, а затем стянул с себя куртку и накинул на голые плечи.

— У меня не особо много времени, — себе под нос пробормотал он, разворачивая утопающую в недопонимании девицу лицом к себе. — Поэтому сделаем так.

Дамон легко оторвал от земли Кэролайн, вежливо, но очень требовательно попросил закрыть глаза, и уже через пару минут разжал объятия, доставив свою пленницу по месту назначения прямо под двери импровизированной тюремной камеры, в которой ей уже довелось побывать.

— Оставь ее себе, — вновь как-то неестественно улыбнулся Сальваторе, категорически отказываясь забирать назад вытянутую в дрожащей руке куртку. — Здесь холодно по ночам, — охотно пояснил он мотивацию столь альтруистического поступка.

— Спасибо, — жалобно пискнула она в ответ, нутром ощущая неловкость ситуации. Всего в каком-то метре от нее находится Кайлеб, который должно быть слышит каждое слово, а ей никак не удается отвести взгляд от совершенно чуждого вампира.

— Не расстраивай меня, ладно? — напоследок попросил он, нехотя расправляясь с тяжелыми железными засовами на огромной двери.

По практически ничем не освещенному то ли коридору, то ли просто узкому проходу разнесся давящий на голову скрип, заглушающий собой все остальные звуки. Девушка не поняла, что заставило ее кинуться вперед со скоростью вспугнутой антилопы, однако уже в следующее мгновение, после минутной борьбы с реальностью и логикой, она изо всех сил прижалась к мужчине, горячо рассказывая ему о необходимости возвращаться как можно скорее. И только тяжелый стон, сорвавшийся с губ Кайла, заставил ее наконец захлопнуть рот и разжать руки, обвивающие шею Дамона.

Алекс быстро захлопнул дверцу заднего сиденья, на котором с самым безмятежным выражением лица сладко похрапывала Елена, поднял взгляд блестящих в свете луны фиолетовых глаз к небу, мысленно воспел хвалу Создателю, и быстро занял водительское кресло, спешно увозя блондинку в единственно возможном на данный момент направлении. Конечно, он и представить себе не мог, насколько ее похищение окажется простецкой задачей — никакой охраны у девочки не было, вербеной в доме и не пахло, а спящее состояние, в котором нашел свою жертву ассасин, так и вовсе лишало какой-либо необходимости в применении Силы. Видно, Фортуна решила ослепить его своей белозубой улыбкой, потому как и дорога до кладбища, на котором дожидалась Мисао отличной возможности выслужиться, заняла кратчайший промежуток времени.

Едва он припарковал автомобиль у главного въезда на территорию погоста, как у Мерседеса словно из воздуха материализовалась рыжая мордочка с любопытными глазками-бусинками и слегка вытянутым носом, который до сих пор некому было слегка укоротить. Лиса потерла руки, завидев на сиденье светловолосую голову, и испустила тоненький писк облегчения.

— Знала, что ты справишься, Ал, — не упустила она случая подольститься, награждая Корвинуса ликующей улыбкой.

— Сначала я хочу увидеть своего сына, — металлическим голосом произнес он, загораживая китсунше подход к машине. — Мне недосуг играть в дурацкие игры.

— Тебе не кажется, что положение, в котором вы вместе с сыночком находитесь, слишком шаткое для подобных условий? — гнусно хихикнула лиса, пытаясь рассмотреть лицо Елены из-за широкоплечей фигуры Главного. — Сначала давай девку сюда, а затем можешь наслаждаться обществом своего отпрыска хоть до скончания времен.

Прекрасно было видно, насколько мучительный выбор претерпевают размышления хашишина, однако сдался он гораздо раньше, нежели планировал. Виной тому послужило готовое разорваться на части от невыносимой боли сердце, вздрагивающее всякий раз при упоминании имени сына. И Алекс уже готов был подпустить Мисао к спящей внутри салона блондинке, когда его подлый порыв души остановил холодный и очень яростный голос:

— Только попробуй открыть дверцу.

Через пару секунд перед расширившимися от удивления фиолетовыми глазами предстал никто иной, как Дамон Сальваторе собственной персоной. Весь в черном, который прекрасно контрастировал с удивительно бледной кожей, мерцающей в слабом свете почти затянутой тучами луны, лицо перекошено злобным оскалом, а глаза горят такой неподдельной злобой, что впору поддаться животному призыву о скором бегстве.

Китсунша, сначала тоже поддалась отнюдь не благородным порывам характера, трусливо вжимая голову в плечи, а затем догадалась "проверить" личность разгневанного вампира на наличие узнаваемых запахов. И насколько ее порадовал тот факт, что перед ней стоял сейчас не самый старший представитель мерзкой итальянской фамилии, а всего лишь его до отвращения точная копия.

Он без лишних слов и пустых угроз спокойно дошел до машины, взглядом заставил отойти ассасина на почтительное расстояние, а потом без промедления распахнул дверцу и всей грудью втянул в себя сладкий запах волос отцовской принцессы.

— Ну вот и познакомились, моя маленькая, — едва слышно прошептал мужчина, осторожно перехватывая рукой хрупкие плечи, затем медленно потянул на себя и через мгновение уже прижимал к груди мирно дышащее тело. Красивые слегка завитые локоны цвета меда с молоком рассыпались по какой-то кукольной спине, наглядно демонстрируя ему всю красоту удивительно нежных черт ангельского лица.

— Что за черт?! — раздался сзади свистящий полушепот Мисао, которой хватило одного беглого осмотра физиономии красотки, чтобы понять: ей уже без разницы, какой из Дамонов решил посетить их "дружескую" встречу с ламией. Сейчас хреново будет всем.

Она пихнула Алекса в бок тоненькой ладошкой и растеряно стала озираться по сторонам в поисках надежного убежища.

— Что-то не так, рыжая? — проницательно уточнил Сальваторе, легко учуяв присутствие паники в сознании своей знакомой.

— Дамон, прости меня, но это…это…

— Говори четко, хвостатая! — хотел было прикрикнуть он на нее, но вовремя вспомнил о непосредственной близости блондинистой красотки, а посему обошелся сшибающей все на своем пути волной Силы, которая должна была напомнить хитрой бестии о необходимости ясно выражать свои мысли.

— Это не Елена! — тоненько пропищала сестра Шиничи, исполняя очень впечатляющую сценку "Полет над памятниками". Челюсть Корвинуса со скрипом уехала в сторону, едва пришло осознание природы подобной демонстрации. Пятисотлетний вампир, вытворяющий ТАКОЕ? И что значат слова остроносой твари? Если перед ними не надоевшая всему белому свету блондинка, тогда кто?

— А кто? — удивился (хотя на самом деле чуть ли не озверел) юноша.

Александр окончательно потерял нить понимания происходящего. Дамон не знает, как выглядит обожаемая принцесса? Забыл всего за несколько часов? Или усиленно прикидывается дурачком?

— Бог мой, но зачем? — поделился он вслух частью своих мыслей, о чем почти сразу же пожалел. Китсунша-таки вспомнила о том, кого можно обвинить в семи смертных грехах, дабы самой выйти сухой из воды, а посему беззастенчиво ткнула кривоватым пальцем в его грудь и громче положенного произнесла:

— Это он перепутал девчонок!

Громкий вскрик рыжей дамочки разбудил доселе невозмутимо спящую Кэтти. Она непонимающе огляделась вокруг, встречаясь взглядом с глубокими темно-карими глазами, а затем виновато улыбнулась, заливаясь бесподобным ярко-алым румянцем.

— Дамон, — чуть громче шелеста деревьев произнесла она, пряча красивые серо-голубые глаза за веером пушистых темных ресниц.

— Моя популярность очень быстро растет, — задумчиво буркнул вампир, опуская смущенную до крайней степени девчонку на землю. — И как зовут тебя, ангел?

— Катрина, — слабым голосом прошептала девчушка, неожиданно даже для самой себя представляясь своим полным именем.

Мир вокруг треснул ровно посередине в этот момент, битыми осколками с неровным краями впиваясь в сердце мужчины, которому с трудом удалось устоять на ногах. "Катрина" — мелькнуло в застланном густым туманом сознании прежде, чем он подхватил на руки тихо охнувшую девчонку и скрылся из виду, растворяясь в вихре порхающих на ветру листьев.

 

Глава 33

Дамон аккуратно притворил дверь спальни с таким трудом заснувшей Елены и, негромко ступая по устланному ковром полу, стал спускаться по лестнице вниз мимо увешанной чудовищными картинами стены. Как его принцессе мог понравиться этот ужасающего вида особняк, одиноко возвышающийся в отдалении от своих "сородичей" осталось для него загадкой. Дому было по меньшей мере две сотни лет, что сказывалось и на внутренней обстановке, и на техническом состоянии в целом. Чтобы умыться, девушке долго пришлось вертеть краны в разные стороны в надежде отрегулировать воду до нормальной температуры, а затем ждать около получаса, когда насквозь проржавевшие трубы наконец перестанут выплевывать ржавого цвета жидкость с чудовищным хрюканьем. Хотя одна догадка у него все же наличествовала: "милый" двухэтажный сарай издали очень сильно напоминал тот коттедж, в который он привез ее в ту самую ночь, когда впервые решил бросить игру в "прятки".

У подножия лестницы он неловко запнулся за чьи-то беспорядочно разбросанные ноги (во всяком случае, так показалось ему изначально), услышал слишком агрессивное шипение, в отзвуках которого хорошо выделялись не самые лестные эпитеты, а затем разглядел заплаканное лицо подруги.

— Ты чего? — от удивления юноша словно прирос к тому месту, на котором стоял.

— Веселюсь, — хмуро отозвалась Фрэнки. — Разве не видно?

— Это я уже понял, — как-то очень зло ответил вампир. — А повод какой? — многозначно кивнул он головой на горлышко бутылки со скотчем, которое судорожно сжимала бледная рука.

— Мой триста шестьдесят пятый день рождения, — все тем же умирающим голосом истерички заявила она, шмыргая носом. Затем как следует приложилась к алкоголю, обжигающему горло почище любой жажды, и блаженно опустила веки в приступе вполне ощутимого облегчения.

— Слушай, Фрэнкс, с каких это пор ты в обществе анонимных алкоголиков? — продолжал недоумевать друг, опускаясь рядом со съежившейся на последней ступеньке девушкой. — Или тебя так портит общение с моим братишкой? Кстати, где он?

— Спит, — почти что безразлично отозвалась итальянка. — И я просто заливаю радость.

— Мне жаль, что так получилось, — мгновенно догадался о причинах ее грусти Дамон, хотя и не собирался заводить душевные разговору на запретную тему. — Я понимаю, что это не твои проблемы, и сейчас ты должна быть вовсе не здесь. Но…

— Я потом его навещу, — точно саму себя подбодрила девушка, зарекаясь поднимать насквозь пропахшую болью тему Остина. Даже лучшему другу она ни за что не расскажет о том, насколько тоскует всего раз в году. — Ты как вообще себя чувствуешь? — решилась она на безобидный допрос, внимательно изучая слегка светящееся в темноте бледное лицо. Нельзя сказать, чтобы выглядел он как обычно, но из глаз ушла пресловутая тревога, какая-то животная паника и всеобъемлющий страх. Видно, очередная смена обстановки пошла ему на пользу.

— Бывало и лучше, — неохотно выдавил из себя вампир. — Мне вот интересно, почему Стефан не чувствовал ничего подобного? Он ведь был с ней несколько лет, но я ни разу не заметил в нем нечто хотя бы отдаленно похожее. Неужели я контролирую себя хуже братишки? — вопрос был произнесен с внушительной долей сарказма, однако во взгляде итальянке не удалось разглядеть и намека на веселье. Судя по всему, его очень сильно задевало подобное положение вещей.

— Вы с ним очень разные, — издалека начала она. — Ты — в первую очередь вампир, он же позиционирует себя человеком до мозга костей, хотя по большей части занимается самообманом. Да и не позволял он их отношениям зайти так далеко, как позволил себе ты, дружище. Возможно, именно это и добавило тебе сложностей. Я о вашей тяге к катастрофической близости, — охотно пояснила Фрэнки, едва завидев легкую тень недопонимания, скользнувшую по лицу приятеля. — Ничто так не связывает вампира и девушку, как "спокойный" сон под одним одеялом.

— Фрэнкс, не пори горячку, — слишком бурно отреагировал юноша на в общем-то безобидный вывод подруги. — Это тут совершено ни при чем.

— Хорошо, закрыли тему, — примирительно подняла она ладонь вверх, с тяжелым вздохом опуская ее на крепкое мужское плечо. — Я кстати забыла тебе рассказать об одном очень противном дядечке с именем Александр, который проявил невиданное доселе любопытство относительно местонахождения твоей личности. Ничего настораживающего не замечаешь? — как бы между прочим вставила итальянка, выбравшая не самый лучший момент для копания в таинственности окружающего пространства.

— Забыла? — скептично переспросил Дамон, заметно растерявший признаки хотя бы намека на хорошее настроение.

— Ага, старость — не радость, — едко хмыкнула девушка, делая еще один смачный глоток скотча, вряд ли способного вытеснить из сознания мрачные думы. — Он звонил мне каждый божий день, видимо, в надежде услышать помимо отборного потока матерных ругательств всю правду о твоем отдыхе.

— Еще один охотник за Еленой? — громко скрипнул плотно сжатыми челюстями вампир, одновременно с этим до боли сжимая ладони в кулаки. Интересно, их с принцессой когда-нибудь оставят в покое, или же ему вечно придется гоняться за выжившими из ума фанатиками лисицы?

— Мне показалось именно так, — хмуро поддакнула Франческа. — Небось решил поменять девочку на своего обожаемого сыночка или лапочку-дочку.

— Кэролайн ему не дочь, — неизвестно зачем взялся конкретизировать мужчина, лихорадочно прокручивая в голове все шансы отыскать Алекса прежде, чем он сумеет хотя бы на километр подобраться к своей мерзкой цели. — И что у него с планами на будущее? Успела заметить хотя бы пару-тройку гадких мыслишек?

— В том-то вся и загвоздка, — тяжело вздохнула девушка, неохотно признавая столь непривычную для себя неосведомленность. — Старина Корвинус ни разу не соизволил показать мне своей рожи, трусливо терзая исчезающее терпение телефонными звонками. Он ведь и сам ламия, а посему неплохо разбирается во всех этих благоприобретенных штучках. Какая-то очень мудрая часть меня подсказывает, будто мы очень вовремя смотались из пансиона. А вот что с твоими планами? — решила проявить она отнюдь не праздное любопытство, самым внимательным образом изучая задумчивое лицо друга.

— Думаю, если заявлю, будто мечтаю отрезать рыжей хвост — ничуть не удивлю, — с диким блеском в глазах признался вампир. — Мне опротивели бесплодные игры в прятки, да и Елена не в восторге от частой смены "домов". Но как найти подлую дрянь? Я перепробовал все, что только возможно. Она отчаянно не желает попадаться мне на глаза.

— Знаю, — хмуро согласилась итальянка. — Я и сама весь день пробовала помочь твоей Силе, растягивала ее под самыми неожиданными углами, но везде глухо. У меня даже сложилось впечатление, будто мы одни в целом мире, прямо как в том фильме: "…а вдоль дороги мертвые с косами стоять. И тишина-а-а…"*, - испустила Фрэнки нервный смешок, который даже ей самой показался невеселым. Скорее мрачным и полным таинственных предзнаменований.

— Как там братишка поживает? — с показным безразличием спросил Дамон, втайне от подруги радуясь обретенной возможности быть в курсе дел Стефана, хоть и таким бессовестным образом.

— Вроде держится, — неуверенно буркнула подруга в ответ. Сейчас для нее было крайне нежелательно, чтобы приятель узнал еще и об этой причине неожиданно проснувшейся тяги к алкоголю. Пусть уже заботится о безопасности своей очаровательной принцессы.

— Если начнет плохеть, — с намеком посмотрел мужчина ей прямо в глаза, одновременно неторопливо поднимаясь на ноги. — Сделай одолжение, шепни мне.

Девушка кое-как выдавила из себя чудовищно приторную улыбку, которой, разумеется, никто не поверил, а затем слабо слушающимся языком пожелала Сальваторе спокойной ночи, исходя из чисто светских рамок приличия. И даже не заметила, как медленно, но верно, покрывается волнами липкой зависти. Его-то и впрямь ожидает приятная ночь…

______________________

*Фраза из Советского кинофильма "Неуловимые мстители". В оригинале выглядит так:

"…Гроб с покойничком летает над крестами, а вдоль дороги мёртвые с косами стоять. И тишина!".

Кэролайн, точно во сне, прислонилась влажной от пота спиной к холодной каменной стене, при этом не сводя затравленного взгляда с лица Кайлеба. Что он видел и как все понял, осталось для нее загадкой. Через пару минут лязгнули металлические засовы, и этот звук, эхом отдававшийся в ушах еще на протяжении нескольких минут, привнес в зашедшееся бешеным ритмом сердце сплошную какофонию из паники, страха и… стыда. И от последнего чувства некуда было деться в столь маленьком помещении.

Ассасин спокойно поднялся на ноги и сделал два коротких шага по направлению к ней, решительно сокращая не слишком-то значительное расстояние, столь необдуманно разделяющее их. Жадно вглядываясь в мертвецки бледное лицо девушки, он осторожно коснулся рукой ее волос и ободряюще улыбнулся.

— Привет, — единственное, что смог выдавить из себя юноша, из последних сил сдерживающий рвущийся наружу крик ликования. Она жива! Здорова! Наверное, в этом мире все же существует бог, который хотя бы изредка прислушивается к чужим молитвам.

— Привет, — вяло отозвалась Кэр, с трудом ворочая языком в напрочь пересохшем рту.

— Не бойся, — он осторожно придвинулся чуть ближе, игнорируя слабые отголоски здравого смысла. Она ведь должна понимать, что даже умирая от жажды, он никогда не позволит себе сделать ей больно! — Ты хорошо выглядишь.

Мужчина злорадно поаплодировал собственной находчивости, уловив некоторую двусмысленность в последней произнесенной фразе. После двух недель в обществе съехавшего с катушек психопата… Хотя она и вправду выглядела прекрасно, если не считать за показатели обратного болезненную синеву губ и отсутствие на лице привычного легкого румянца.

— Спасибо, — еле выговорила девушка, до боли в лопатках вжимаясь в стену. Ей хотелось сбежать от его внимательного взгляда, хотелось провалиться сквозь землю от его навязчивой близости, хотелось кричать до хрипоты и плакать, пока надсадные рыдания не перерастут в настоящую истерику. Зачем вообще согласилась на эту авантюру? Какого черта ее понесло туда, где не ждет ничего хорошего? Почему всегда и везде она руководствуется желаниями пополам с интуицией, но никогда не прислушивается к логике?

Когда сильные ладони уперлись в стену по обеим сторонам от головы, а мускулистое тело прижалось к ее с подчеркнутым безрассудством, из горла как бы сам по себе вырвался короткий всхлип, какой издает загнанный в ловушку лесной зверек, почуявший охотника.

— Тш-ш, — окутал ее сознание шелестящий шепот. — Все хорошо, моя маленькая. Я понимаю, что ты боишься, но совершенно зря. Меня неплохо кормили последние дни, — с почти что искренней улыбкой добавил Кайл, прижимаясь щекой к немного влажным от дождя волосам. И даже тот факт, что от нее невыносимо пахло мерзким кровососом, не заставил его отдвинуться хотя бы на миллиметр. Наоборот, он старался быть как можно ближе к той, которую любил всем сердцем, при этом усиленно напоминая себе о строжайшей необходимости сдерживаться.

Кэролайн силилась осмыслить его прерывистую речь, однако отчаянно отказывалась верить в такую благосклонность судьбы. Неужели он ничего не видел? Да такого просто быть не может! Откуда тогда вдруг взялось это радушие?

— Кайлеб, ты… — замялась она на полуслове, усилием воли заставляя себя захлопнуть рот. Ежу было понятно, что спрашивать прямо не стоит, но не ходить же ей вокруг да около до ночи! Так ведь и с ума сойти недолго. — Мне жаль.

Это было единственным, на что у нее хватило смелости.

Юноша, казалось, и не слышал ее жалких попыток воззвать к явно наличествующей человечности. Он безбоязненно расходовал Силу только затем, чтобы скорейшим образом получить ответы на жизненно важные вопросы: с ней действительно все в порядке, нет никакой лишней боли и явных неудобств (если не брать во внимание повышенную скованность, вызванную его странной реакцией на происходящее). И только через пару десятков минут затянувшегося молчания ему пришло в голову прижать девушку к себе, дабы в полной мере насладиться теплотой ее тела.

Она в свою очередь не слишком охотно обвилась руками вокруг его шеи, по-прежнему ожидая с минуты на минуту если не ярко выраженного гнева, то строгой агрессивности уж точно. Форбс успела всего за несколько месяцев изучить своего бессмертного избранника, что называется, вдоль и поперек, поэтому на лучшее не надеялась.

— Кайл, я не понимаю, — теперь уже обессилено повисла она на широких плечах, не справившись в должной мере с необходимостью дожидаться хоть какой-то реакции. — Ты все видел, но…

Вампиру вновь пришлось ласково шикнуть на нее, чтобы не выслушивать ненужные оправдания. Он знал, какую игру ведет Дамон, и не собирался подчиняться маразматическим правилам. Ему самому впору было воспользоваться внушением, убрать из ее сознания любые отголоски пережитого страха, да и вообще стереть все неприятные воспоминания, но делать этого хашишин не спешил. Во-первых, его слабенькой на данный момент Силы может банально не хватить на столь широкомасштабное действо, во-вторых, так не принято поступать с тем, кого любишь… Во всяком случае, у людей.

— Я скучал по тебе, — поделился мужчина первой пришедшей на ум мыслью, осторожно отводя Кэр в сторону от холодной стены. Хоть на ней и была довольно теплая куртка противного кровососа, это вряд ли спасло бы девочку от неминуемой простуды. — И безумно рад видеть. Тем более, что с тобой все хорошо.

Нельзя сказать, чтобы ему пришлась по душе подобная откровенность, от которой порядком удалось отвыкнуть за томительные две недели, проведенные в неволе.

— Прости меня, — совсем уже потерял над собой контроль Кайлеб, впервые пользуясь столь непривычным набором, вроде: "Что думаю, то и говорю". — За то, что не смог защитить от этого всего.

Ей только сейчас довелось правильно истолковать полный самого искреннего сожаления тон, а потому дальнейшее заняло считанные секунды. Резко выпутавшись из объятий таких нежных, но вместе с тем удивительно сильных рук, она сделала несколько растерянных шагов назад, точно больше всего на свете боялась именно этих его слов.

— Простить? — неестественно высоким голосом переспросила девушка.

Видимо, ее догадки о скором побеге от обоих бессмертных обрастали на глазах мотивированной сущностью. В душе вновь появилось уже знакомое ей чувство двуличности: одна часть буквально рвалась на мелкие кусочки от переполнявших ее эмоций к Дамону, другая только что припала к ногам рядом стоящего вампира и огромными жалостливыми глазами воззрилась на него, лживыми губами выводя без толкования понятную фразу — хочу быть с ним.

— Если сможешь, — криво ухмыльнулся ассасин, на этот раз уже без всякой сдержанности или осторожности притягивая к себе желавшую удрать девицу. Разве не мечтами о ней он жил все эти бесконечно долгие четырнадцать дней? Не ради нее изо всех сил боролся с собой и жаждой? — И прекрати смотреть на меня так, будто я собираюсь сделать что-то из ряда вон выходящее. Тебе, моя маленькая и капризная мисс, совершенно нечего бояться. Небольшая школа самоконтроля от лже-старшего Сальваторе пошла мне на пользу.

Кэролайн только диву давалась, глядя в его мгновенно посветлевшие глаза. Даже сейчас, в почти что кромешной тьме, ей было прекрасно видно, насколько изменился их цвет. На смену темно-карим очам с отвратительными красными вкраплениями, какими она запомнила их во время последней встречи, пришел удивительно чистый и нежный оттенок расплавленного золота самой изысканной пробы. Но не это поразило ее в первую очередь. Его голос, манера поведения, настроение — все было абсолютно другим. Либо он действительно рад ее видеть настолько, что превратился в кардинального другую личность, либо… Тут уже сам по себе напрашивается вывод о степени глупости, которым, без сомнения, страдает мисс Форбс. "Клиническая идиотка, способная променять любимого мужчину на жалкое подобие социопата, питающего ненависть ко всему окружающему" — так, по ее мнению, выглядела картина заболевания, коему с недавних пор она была подвержена.

— Я люблю тебя, Кайл, — заявила вконец запутавшаяся в своих чувствах особа, жадно покрывая поцелуями впалые щеки с заострившимися скулами. И плевать она хотела сейчас на все предостережения от старины Дамона, потому что ее прижимал к груди тот, кто нуждался в ней гораздо острее. Тот, кого она только начинала узнавать настоящего.

— А я и не подумаю тебе ответить тем же, — разлился по комнате звонкий и заразительный мужской смех, мелодия которого вызывала в работе ее сердца неслаженные перебои. — Потому что это чувство давно перестало напоминать мне любовь.

И, словно в подтверждение своим словам, он поцеловал ее так, как никогда не делал этого прежде. Легко, и в то же время требовательно, прильнул чуть прохладными губами к ее, быстро подхватывая девушку на руки, чтобы заметная разница в росте не мешала его маленькой радости длиться вечность. И Кэролайн, если бы могла думать о чем-то в этот момент, не упустила бы случая отметить про себя, что никогда еще ее мужчина, в прошлом навсегда позабывший о жизни до превращения, не был настолько обычным и самым что ни на есть человечным.

Дамон с озабоченностью рассматривал поразительно красивое лицо спящей Кэтти, временами касаясь кукольно хрупких черт самыми кончиками пальцев, и не мог отделаться от мысли, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Ну зачем ему сотая по счету игрушка, которой вряд ли суждено достигнуть хотя бы разряда "интересная"? Что делать с девчонкой, только и выделившийся из толпы очень оригинальным именем? Она принадлежала как раз к тому классу обаятельных существ, который он жутко ненавидел — серые мышки. Слабые, аморфные, слезливые создания, способные превратить любое развлечение в затяжное желе из беспросветной скуки. И даже явная красота, коей обладала девочка в удушающей степени, не скрашивала томительные часы мазохистского "отдыха", потому что была пустой, как и ее обладательница. Про себя вампир их так и называл: пустышки.

Но в одном этой девочке отказать было невозможно — она спасла жизнь и Мисао, и тому слепошарому дядьке, по глупости душевной перепутавшему блондинок. А ведь эти двое еще могли пригодиться ему в будущем. Вот только как это отразиться на ее собственной судьбе? Ее кровь он уже попробовал и жестоко разочаровался. Настолько она показалась ему пресной, что больше двух глотков и, что называется, не влезло. У каждой девушки, столь емко называемой им "десертом", как и подобает настоящему лакомству, был свой неповторимый вкус. Кто-то был приторно-сладким и до тошноты отвратительным, иные же вызывали довольно двоякое ощущение — вроде бы все при них, и красота, и ум, но не хватает чего-то очень важного, решающего, можно сказать. А были еще такие, как Кэролайн. И их было всегда мало, в любых количествах. И хоть ему довелось попробовать Форбс всего один раз, притом в ничтожных количествах, само воспоминание о той волшебной капле грело душу и по сей день (даже если эта бестелесная субстанция напрочь отсутствовала в его организме).

Так вот Кэтти принадлежала к первой категории. После нее мужчине отчаянно захотелось отыскать какого-нибудь в конец опустившегося маргинала, а потом осушить его дна, дабы навсегда вытеснить из подсознания любое упоминание о плазме этой малютки. Как объяснил себе вампир, такое бывает, когда переешь сладкого — затем неизменно тянет "закусить" солененьким огурчиком.

И сейчас перед Сальваторе встал очень неоднозначный выбор: убить собственными руками ту, которая впервые за последний год очень явственно напомнила о единственной женщине, занимавшей все его мысли и сердце, или в порыве безграничного благородства отпустить красавицу. Второго он не позволял себе никогда, но ведь нужно же когда-то начинать? "И превратиться через годик-другой в жалкое подобие папаши?" — закралась в голову предательская мысль, разом лишившая его желания идти на поводу у человечности. Второго сопливого Дамона этому миру только не доставало!

И словно в насмешку над его нерешительностью и столь непривычной задумчивостью, девушка медленно приподняла веки, воззрившись на мир такими непохожими на Катринины серыми глазами.

— Ну кто просил тебя это делать? — раздраженно спросил юноша, мгновенно отскакивая от кровати на противоположный конец комнаты все того же многострадального отеля. Вот только номер он снял (а точнее по-хамски вырывал ключи у несчастного администратора, как бы забыв при этом расплатиться) другой. Для чего? Ответ был до неприличия прост: чтобы иметь возможность наслаждаться запахом Кэр, по которой, нечего и скрывать, он уже скучал со страшной силой. Вернее даже тосковал…

— Делать что? — искренне поразилась девочка, со все возрастающим беспокойством оглядываясь по сторонам.

— Знаешь, лучше заткнись, — спешно посоветовал мужчина, пребывающий не в самом благодушном настроении. — Как минимум, спасешь себе жизнь. Как максимум, отделаешься легким испугом, если я вдруг выйду из себя, что бывает довольно часто.

Она непонимающе уставилась на него красиво очерченными темными ресницами глазами, но продолжать словесное выражение своего крайнего удивления не стала, хотя в этом ее заслуги не было. Сила затыкала рот и более болтливым особам.

— А теперь поговорим начистоту, — очень быстро отлегло от сердца у юноши, что и позволило дышать полной грудью. — Что ты делала в доме моего дядюшки Стефана?

— Жила, — последовал короткий ответ, который, разумеется, потребовал некоторых разъяснений. После пары наводящих вопросов, Дамон сумел разобраться в сути этой мелодраматичной истории и продолжил предельно четкий допрос.

— Елена, — коротко бросил он сквозь громко лязгнувшие зубы. — Где она? И почему уехала?

— Не знаю, — вновь лаконично поделилась правдой Кэтти. — Фрэнки лишь сказала мне, что им необходимо ненадолго уехать, и я могу пожить столько…

— Ясно, — грубо перебил вампир совершенно бесполезного информатора, нервно расхаживая по комнате из угла в угол. Неужели ему опять придется тратить время на поиски глупого отца, старательно прячущего свою обожаемую принцессу? Ей богу, утомительнее занятия еще не придумали. — Ты видела Дамона не так давно, хоть и не успела завести ничего не значащую беседу, так? — утвердительно спросил он, нехотя отнимая взгляд горящих огнем темно-карих глаз от узора паласа, только чтобы скользнуть безразличием по растерянному лицу блондинки. Покорный кивок дал ему возможность продолжить мысль до конца. — Я действительно похож на него так, как говорят?

Для простоты ответа он слишком резко для человеческого зрения подошел к съежившейся на краю кровати девушке, а затем почти вплотную приблизил свое лицо к ее, обжигая кожу частым и неровным дыханием.

— Похож? — нетерпеливо переспросил мужчина, уставший ждать вердикта явно заторможенной барышни.

— Да, и даже очень, — не слишком-то уверенно пробормотала она, старательно отводя глаза в сторону. — Только голос вроде…

— Сам знаю, — рявкнул он, вновь отодвигаясь на несколько метров назад. Близко находиться рядом с ней было физически невозможно, потому как нестерпимо чесались руки кого-нибудь задушить. И ее голос: тоненький, звонкий, меланхоличный, он просто сводил с ума! Кажется, одной смертью дело не обойдется. — Расскажи мне об этой итальянке, — с неожиданной нежностью и даже некоторым подобием вежливости попросил Сальваторе, спокойно опускаясь в придвинутое к распахнутому окну кресло с видом крайне заинтересованного слушателя.

И в сотый раз ему пришлось лично убедиться в том, что с этой бессмертной дамочкой стоит познакомиться еще до того, как удастся вдоволь насладиться умопомрачительным планом мести. Живая, яркая, эмоциональная, безрассудная, разумеется, красивая — она могла стать той, о ком приятно будет вспоминать и через двести лет.

Когда довольно скудный рассказ Кэтти подошел к концу, а сама девочка крепко заснула прямо в одежде, свернувшись калачиком на середине не разобранной кровати, мужчина вышел за дверь, предусмотрительно заперев ее снаружи. Почему-то сегодня отчаянно не хотелось творить столь милые душе пакости (а убийство с особой жестокостью он считал чем-то подобным). Вместо этого он заперся в их с Кэролайн комнате, зарылся носом в ее подушку и почти тут же уснул, не забыв напоследок мысленно пожелать стервозной девчонке спокойной ночи.

Дамон крепко прижал к стене медленно съезжающую вниз девицу, горячими ладонями стирая с ее щек не слишком-то приятные соленые дрожки слез. Елена вздрогнула всем телом от его легкого прикосновения и прошептала нечто неразборчивое, но явно очень забавное, судя по той реакции, на которую сподобился вампир. Он залился громким и одновременно с тем зловещим хохотом, эхом разнесшимся по небольшой комнате, со всех сторон окутанной мраком. Единственным источником света в помещении был и оставался чудовищный блеск яростных черных глаз, которые никогда еще до этого момента не смотрели на нее с такой искренней ненавистью.

— Хватит? — давясь смехом после каждого звука, надменно переспросил их обладатель, заботливо отлепляя от липкого от пота лба прядки золотистых волос. Ему нужно было видеть каждую ее эмоцию, с калейдоскопической скоростью скользящие по искаженному страхом, вернее даже ужасом, лицу. — Нет, моя принцесса. Ты же взрослая девочка и должна понимать, что нужно вампиру вроде меня и когда именно станет достаточно.

— Дамон, — сквозь новый виток жалобных стонов по крупицам выдавила из себя девушка, ребра которой до боли сжимали поразительно сильные руки, лишая ее последних остатков кислорода, с таким трудом проникающего в легкие. — Опомнись, пожалуйста. Ты делаешь мне больно.

— А вот тут ты не права, — пуще прежнего развеселился мужчина, едва уловимым движением руки смахивая с рядом стоящего письменного стола канцелярские принадлежности и кипы беспорядочно разбросанных бумаг. Затем подхватил истерично всхлипывающую блондинку на руки и точно бесполезную вещь водрузил по центру столешницы, мимоходом закидывая тоненькие, словно тряпичные, ручки себе на плечи. И только потом удосужился объяснить Елене, в чем именно она ошибается. — Я еще не делал тебе больно, что очень скоро исправлю. Ты думала, я так легко прощу тебе все, что случилось в Италии? Забуду твой сладкий поцелуйчик со Стефиком? А может, ты считаешь меня идиотом, поверившим в трудносочиненную байку о девушке, выполнявшей приказы под действием Силы? — явно издевательски протянул Сальваторе, бережно убирая столь мешающие в этот момент длинные волосы за спину, чтобы получить самый выгодный доступ к манящему своим сладким запахом горлу.

— При чем тут Италия? — перешла она на надсадный крик, в совершенно несвойственной себе манере впиваясь ногтями в податливую кожу на затылке мужчины, в надежде образумить его прежде, чем удастся пожалеть о собственном бездействии. — Что с тобой происходит, любимый мой?

Наверное, ей было бы гораздо легче разобраться в случившемся, получи она хоть на мгновение возможность увидеть перекошенное злобой лицо, но в непроницаемой тьме, царившей в помещении, сие действо казалось невыполнимой задачей.

— Ничего, дорогая, — язвительно ответил Дамон на идиотский по своей содержательности вопрос, подушечками пальцев отыскивая призывно пульсирующую жилку на хрупкой и одновременно с тем такой невыносимо аппетитной шее с шелковой кожей. Он уже наклонился ближе, предвосхищая утробный рев сидящего не так уж и глубоко внутри лютого зверя, когда раздумал заканчивать свое веселье так скоро. — Я просто устал быть тем, кого хочешь видеть ты, Елена. И в кои-то веки веду себя так, как подобает бессмертному аристократу. Ты всего лишь человек, слабая девчонка, возомнившая, будто весь мир обязан выполнять твои капризы. Но это не так, сладкая, — ласково пропел юноша, неторопливо вытягивая из петель пуговицы на ее блузке. Конечно, момент разрывания одежды в порыве страсти казался более изящным со стороны, однако мужчина очень быстро выбросил эту идею из головы, зарекаясь идти на поводу у эмоций.

— Я никогда не просила тебя меняться ради чего бы то ни было, — с нажимом на личное местоимение произнесла блондинка, старательно пытавшаяся выпутаться из крепких мужских объятий. Ей до безумия было страшно от того, насколько циничным и полным холодной ярости становился тон вампира с каждым произнесенным им предложением.

— Не упрямься, моя девочка, — мгновенно отдернул он ее руки, в совершенно бесплодном желании упершиеся в твердую грудь. Видимо, эти тщетные попытки оттолкнуть или же отодвинуться она предпринимала, привычно руководствуясь удушающим запасом собственной глупости. — Лучше заткнись и спокойно наслаждайся тем, что я собираюсь тебе подарить перед смертью. Хотя нет, — засомневался он. — Слишком грубо звучит для столь нежных ушек. Пойдем по порядку.

С этими словами он стянул с хрупких плеч тоненькую блузу, жестом фокусника отшвыривая ее за спину, и принялся покрывать чувственными поцелуями фарфорово-бледную кожу на груди застывшей в оцепенении особы. Определенно, ей не слишком-то пришлись по вкусу слова о смерти, столь необдуманно высказанные им в порыве чертовой откровенности.

— Я могу предложить тебе два варианта на выбор, — в самое ухо шепнул Дамон, жадно придвигая ее к себе. — Изнасилование, в котором для тебя не будет ровным счетом никакого удовольствия, и немного непривычный для тебя секс на любимом столе младшего братишки. Хотя и в этом случае не обещаю, что будет хорошо. Какой будет первым? — многозначительно повел бровями вампир, до боли в спине сжимая в ладонях осиную талию. Сомневаться в том, что воплотить в жизнь он решил оба плана, не приходилось. Никогда прежде старший Сальваторе не позволял себе быть настолько грубым с девушкой, не говоря уж о самой Елене. Однако одну оплошность он все же совершил, о чем почти сразу же пожалел, едва расслышав полный неприкрытого ликования вопрос, прозвучавший из уст блондинки.

— Почему непривычный, моя дорогой? — елейным голосом поинтересовалась она, ласково подаваясь вперед навстречу горячим губам, которые все еще беспорядочно блуждали по телу, вызывая волны липкого ужаса.

— Письменный стол и бильярдный — немного разные вещи, не находишь? — как ни в чем не бывало ответил мужчина, лишь на долю секунды открываясь от будоражащего кровь занятия по изучению красивой девичьей фигуры. Судя по всему, не поддаваться эмоциям окажется для него сущим испытанием, а борьба с усиливающимся желанием всегда была для сына Катрины непреодолимым барьером.

Девушка громко хмыкнула в ответ, развязно обвиваясь ногами вокруг его талии, а затем с силой потянула на себя абсолютно чуждого ей юношу и, едва не касаясь губами мочки уха, тихо, но очень разборчиво прошептала всего несколько слов: "Ты не Дамон, ублюдок". И с улыбкой триумфаторши проскользила по гладкой поверхности полированной столешницы назад, злорадно отмечая про себя вытянувшееся от удивления лицо мужчины.

Но он взял себя в руки прежде, чем наглая девчонка сумела добраться до спасительно края стола, и, намотав длинные волосы на кулак, с такой силой рванул беглянку на себя, что должно быть изрядно подпортил шикарную во всех отношениях "гриву", выдрав пару густых пучков.

— А вот это уже не имеет никакого значения, — с еще более широкой и ослепительной улыбкой на устах заявил он, без всякого сожаления скидывая девушку прямо на пол, где она довольно серьезно поранила правое запястье, столь неосмотрительно попавшимся под руку канцелярским ножом с незадвинутым лезвием. Вампира этот факт, похоже, только еще больше раззадорил, поэтому он с двойным усердием кинулся на блондинку, всем своим весом прижимая ее к полу, на котором в беспорядке были разбросаны всевозможные кнопки, скрепки и скобы, своими острыми краями впивавшиеся в обнаженную спину.

С каким-то животным рычанием, рваными обрывками вырывающимися из горла, он впился в ее губы самым грубым поцелуем, одновременно пытаясь справиться с пряжкой ремня как на своих джинсах, так и на ее собственных. Ему постоянно мешали рьяно борющиеся за сохранение девичьей чести ножки, однако после двух смачных ударов по лицу без всякого контроля применяемой физической силы, бурное "шевеление" практически тут же стихло, давая безграничную свободу действий не только изголодавшимся по красивому телу рукам, но и отчаянно умирающему от восторга воображению.

Вся ее одежда оказалась в стороне моментально. Небрежно отброшенная в самый дальний угол комнаты, она представляла собой контрастную смесь из ярких вещей девушки и угольно-черного одеяния бессмертного, упивающегося ее беспомощностью и полным отсутствием уже порядком надоевшего сопротивления.

Хотя по прошествии всего пяти минут этого одностороннего веселья, мужчина потерял всякий интерес. Пришлось спешно заниматься самоуспокоением, а затем терпеливо дожидаться ее прихода в сознание под действием Силы.

— Решила сбежать от меня, милая? — по-отечески тепло улыбнулся он, осторожно помогая подняться с холодного пола полностью деморализованной блондинке. И как только ее нежная шейка оказалась в пределах досягаемости, уровень ненависти ко всему окружающего достиг критической отметки, а зубы как бы сами по себе вонзились в артерию.

Елена жалобно вскрикнула от неожиданности и острой боли, заполонивших собой умирающее в приступе паники сознание, и приложила все силы к тому, чтобы хотя бы немного отодвинуться, чем только еще больше усугубила свое положение. Издав предупреждающий рык, юноша всего на долю секунды прекратил ее страдания, чтобы затем с утроенной злостью впиться в нее клыками, но уже с другой стороны. Она чувствовала, как теплая кровь из глубокой раны задорными струйками стекает ей на плечо, щекочущими движениями добираясь до основания груди, плавно орошая собой ненавистные ладони, жадно шарящие по телу. И просто не смогла удержаться от того, чтобы не заплакать. Тихо, словно боялась быть услышанной этим монстром, чем еще больше распаляла его.

Он слышал ее сковывающие сердце жалостью мысленные призывы о помощи, видел, как отчаянно девочка хочет выжить в ситуации, которая с самого начала ограничила по максимуму порог его снисхождения, и понимал, что уже вряд ли сумеет остановиться.

— Скажи, что хочешь меня, — шепотом приказал Сальваторе, совершенно по-звериному облизывая перепачканные ароматной кровью губы.

Девушка с трудом подавила рыдания и кое-как озвучила требуемое, схлопотав при этом "заслуженную" пощечину за нерасторопность.

— Моя умница, — заворковал он, с готовностью перетаскивая ее на кровать, где и собирался продолжить свое удовольствие.

— Пожалуйста, — в молитвенном жесте сложила она руки возле перемазанной кровью груди, попеременно морщась от боли при каждом неловком движении. — Я прошу…

— Детка, ты противоречишь сама себе, — тоном профессора-всезнайки перебил ее Дамон, хищной улыбкой напоминая о содержании предыдущего высказывания. — Надо быть более постоянной в своих желаниях. И знаешь, что еще? — не без сарказма полюбопытствовал он, лихорадочно блестящим взглядом законченного психопата окидывая теперь уже не слишком привлекательное стройное тело.

Ей было явно не до глупых вопросов, поэтому мужчине пришлось нехотя продолжить свою мысль.

— Когда женщина говорит "нет", оно значит предельно короткое "да", — с видом сведущего в этих вещах специалиста заявил он, самым нежным образом срывая с девушки последнюю (и явно лишнюю на тот момент) составляющую гардероба: коротенькие полупрозрачные шортики, призванные скрывать мало чем примечательные прелести.

Затем резко потянул на себя измученную болью особу, бледнеющую на глазах от быстрой потери крови, вцепился горячими ладонями ей в колени и резко раздвинул ноги, чтобы получить наконец возможность познакомиться "поближе" с той, что отняла у него единственную живую часть души — Катрину.

Короткий стон сладострастного удовлетворения, сорвавшийся с его губ, сопровождался душераздирающим криком боли Елены, от которого и проснулась в холодном поту Бонни, находящаяся за много миль от страшного места мучений подруги.

 

Глава 34

Алекс удивленными большими глазами пялился на лисицу, гадая над тем, какую очередную злую шутку сыграла с ним судьба. Вот только наличия двух Дамонов Сальваторе ему сейчас не хватало!

А в том, что их действительно стало на одного больше, сомневаться не приходилось.

— И что все это значит, Мисао? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, завел он вполне безобидный поначалу разговор, провожая взглядом стремительно удаляющуюся по направлению к городу Тойоту, за рулем которой восседала точная копия уже знакомого ему вампира, рачительно прихватившая с собой и блондинистую леди. — Откуда дровишки?

— Из лесу вестимо, — отделалась она едким комментарием, собираясь вновь отправляться на поиски уже вставшей поперек горла Елены. Видимо, надеяться в создавшемся положении, можно только на себя самою, иначе в следующий раз у нее не будет даже сотой части гарантии того, что какая-нибудь только объявившаяся случайность спасет жалкую лисью душонку от, казалось бы, неминуемой гибели. Надо же, Катрина… Забавная, однако, штука, эта жизнь.

— Я предупреждаю тебя в последний раз, — зловеще прошипел Корвинус, хватая ее за волосатую ладошку. — Живо объясни мне все, иначе…

— Как же вы меня достали, чертовы кровососы, — неожиданно пожаловалась она на тяжкую участь, вынуждено опускаясь на землю рядом с ближайшим памятником, к которому в изнеможении прислонилась спиной. — Это сын Дамона, которого я нашла около пяти недель назад и привезла сюда для воплощения широкомасштабных планов мести. И его, и своих, — просто добавила китсунша, заметив вопрос в фиолетовых глазах ассасина.

— То есть как сын? — непонимающе сдвинул брови к переносице мужчина, с трудом припоминая этот явно упущенный факт из биографии старшего Сальваторе.

— Человеком он тискался по углам с некоей вампиршей по имени Катрина, которая очень удачно залетела прямо перед тем, как сделать всем "Адиос" ручкой. О своем полубессмертном отпрыске старина Дамон не знает ровным счетом ничего, на что я и собиралась делать ставки с самого начала. Сынуля тихо ненавидит папашу за поганое детство, а тот в свою очередь даже не догадывается о сиротливой кровинушке, брошенной во всех отношениях хреновой мамашей еще в двенадцатилетнем возрасте. Она изредка навещала свое чадо в приступах сентиментальности, пела великовозрастному малышу песенки и рассказывала сказки, а затем вновь уносилась на поиски обожаемых ею братьев Сальваторе, неизменно оставляя мальчишку на попечение Клаусу, который как мог воспитывал в нем зверское чудовище. Свихнувшегося на ненависти ко всему женскому роду, я нашла его в одном из борделей Польши, где он сладострастно предавался любимой забаве: кромсать и резать все живое, что удавалось отыскать в радиусе пяти километров. Не скажу, чтобы он хотя бы издали походил на папашу в тот момент, но какое-то внешнее сходство уже наблюдалось. Мне пришлось носиться с ним больше месяца, одевать, обувать, учить правильно говорить, неусыпно контролировать чертову жажду крови, потому как его тянуло на "десерт" три раза в день, точно по расписанию. И ладно бы просто пил, как очень многие уважающие себя вампиры, нет же, ему нужны были крики, истерики, скандалы, изнасилования… В общем, проблемный подросток попался, — спокойно делилась воспоминаниями Мисао, лишь изредка обрывая свой рассказ на самых значимых для дальнейшего плана моментах. Все карты раскрывать ей было несподручно, но кое-какими подробностями поделиться необходимо, чтобы затем поведать о самой интересной части: местонахождение Кэролайн. Пусть позлиться немного, напыщенный индюк, может, задумается наконец над тем, на чьей стороне будет победа?! — С трудом, но мне все же удалось вытесать из него нечто отдаленно похожее на отца, а тут уж он сам перетянул пару-тройку привычек.

— Подожди-подожди, — силился разобраться Главный в слишком быстром потоке странных сведений. — Что значит, полубессмертный?

— Фильм про Блэйда смотрел? — ушла от прямого ответа лисица. — Ну вот и делай выводы.

Ей очень быстро наскучила откровенность, но любовь к пакостям от этого вовсе никуда не улетучилась, наоборот, стала в разы сильнее и явственнее обычного. Выждав для пущего эффекта несколько мгновений, за которые мужчина успел наделать кучу самых неправдоподобных выводов, включая и то, что Дамона-младшего из человека превратили в вампира, притом каким-то доселе неизвестным способом. Удивляясь высшей степени глупости Корвинуса, она показала ему длинный розовый язык, а затем выплюнула два предельно коротких, но очень значимых предложения, которые и по сей день не дают Алексу покоя:

— Дамон — на половину человек, но вампир от рождения. И знаешь, ему очень хорошо с твоей обожаемой дочуркой Кэролайн.

А затем исчезла с негромким хлопком, в полной мере не успев насладиться яростью разом подскочившего на ноги хашишина. В самом деле, ей стоит задуматься над сменой имени. Мисао звучало как-то смехотворно по нынешним временам, а вот Гадина или Мерзость…

Бонни постаралась как можно тише выбраться из-под одеяла и, не включая свет, практически на ощупь двинулась по направлению к двери ванной. Ее трясло крупной дрожью, а ноги то и дело подкашивались от всего уведенного, однако она боялась, что забудет свой сон гораздо раньше, чем доберется до живительной воды (притом в прямом смысле). Поэтому иного выхода не оставалось, как раз за разом прокручивать в голове страшное видение, стараясь не обращать внимание на удушающую жестокость происходящего. Единственный вопрос, который мучил ее в тот момент, был предельно прост и как-то даже по-детски предсказуем: что случилось с Дамоном?

Аккуратно притворив за собой дверь, девушка слепо нашарила на стене выключатель и поморщилась от неожиданного яркого света, который как нельзя лучше помог расставить все по своим полочкам. Она подобралась к раковине, игнорируя при этом свое отражение в зеркале, потому как и без того знала, что ей предстоит там увидеть. Растрепанная рыжеволосая девушка, еще полностью не отошедшая ото сна, затуманенными зелеными глазами будет всматриваться в столь знакомое лицо с тонкими чертами, в надежде отыскать разгадку сию же секунду. Несколько пригоршней холодной воды, смочившие лоб и подбородок, оказали должный эффект. Серые клеточки мозга усиленно заработали в автономном режиме, вяло реагируя на посылы жаждущего отдыха тела. Ведьма по пунктам перечислила основные аспекты своего странного видения и пришла в еще большее недоумение. Ей не удалось в полной мере разглядеть все нужные детали, хотя достаточно было уже ненужных, из-за кромешной тьмы, окутавшей страшную комнату. Зато голоса и расплывчатые силуэты лиц, как бы светящиеся во мраке, были прекрасно узнаваемы. Так что же произошло на самом деле? Куда вдруг исчезла та неземная любовь, которую питала "сладкая парочка" друг к другу?

Она не поняла их странной беседы относительно событий в Италии, а тема столов и вовсе показалась бредовой. Почему Дамон так себя вел? Что (а быть может даже кто?) заставило его, хоть и не во всех отношениях воспитанного, но глубоко порядочного вампира, совершить подобную низость? А Елена! Отчего вдруг она так переменилась, когда получила ответ на свой воистину глупый вопрос о "непривычном сексе"? И что шепнула на ухо мужчине, в миг потерявшему контроль над собой?

Вопросы…их было слишком много, чтобы девушка сумела подобрать должное количество ответов.

Она отчаянно отказывалась понимать, сон ей приснился, реальность ли, или все настолько плохо, что будущее ее подруги представляет собой сплошную черную полосу. Необходимо было с кем-то посоветоваться, рассказать все в мельчайших подробностях, а затем вместе решить…Нет, она не может разобраться во всем одна, потому что до сих пор в ушах звенит истошный крик подруги, когда это животное…

Бонни стерла со щек щекочущие дорожки слез, быстро поднялась на ноги, потому что неведомо как оказалась сидящей на выложенным кафелем полу, и понеслась на поиски телефона, на бегу включая свет во всей квартире. Сейчас во всем мире существовал только один человек, способный протянуть руку помощи. В любую трудную минуту, а за последний год этих самых отрезков времени у нее случалось удушающее количество, первым именем, всплывающем в подсознании, было его — Дамон. Тем более что ей никак не удавалось поверить, будто он на самом деле чудовище и монстр, способный на нечто большее, нежели просто повысить голос. Во всяком случае, за Елену теперь не приходилось бояться, а вот поди же ты…

Мимоходом свалив неожиданно кинувшийся под ноги журнальный столик, ведьмочка путем неимоверного грохота добралась до своей сумочки, выудила из специального кармашка мобильник и только тут заметила на себе ужасно недобрый взгляд голубых глаз.

— У нас война или другое какое мероприятие? — нахмурил светлые брови Мэтт, с неодобрением поглядывая на попытки своей девушки дозвониться до кого-то в…5 утра?

Она не стала отвечать, пробормотав себе под нос нервное: "Ну давай же!".

— Бонни, прости, что напоминаю, но нам вставать через два часа! Может, хотя бы из уважения к счастливо спящим соседям ты выключишь свет и прекратишь ставить эксперименты на моем уже закончившемся терпении? — в привычной для себя манере по-старчески заворчал парень, раздосадовано констатируя, что говорил в пустоту.

— Мэтти, милый, у тебя есть номер Дамона? — сподобилась-таки на реакцию рыжеволосая девчушка, резво перепрыгивая прямо через стоящий посреди единственной комнаты в их квартире диван, чтобы в кратчайшие сроки добраться до постели. — У меня, видимо, записан старый номер, потому что твердят об отключении абонента.

— Позвони Елене, — буркнул он, залезая с головой под одеяло. Вот только семейки кровососов ему сейчас не хватало! Первая учебная неделя, нормальная жизнь, отсутствие сверхъестественного… Ну неужели он так много просил?!

— Мэтти, пожалуйста, — тоненько всхлипнула МакКалог, готовая зареветь в голос от охвативших ее переживаний.

— Ты чего, лисёнок? — мгновенно растерялся парень, бережно прижимая к груди изредка вздрагивающие плечи. Он только сейчас умудрился заметить, что такое любимое розовощекое лицо все блестит от слез, а посему разволновался не на шутку. Чтобы вечная хохотушка Бонни грустила, да еще поливала слезами его футболку, край которой судорожно сжимала в кулачке?! Дело плохо. — Что-то случилось? Ты видела что-нибудь?

Девушка всегда удивлялась его проницательности, в последнее время достигшей и вовсе экстрасенсорных способностей. Когда Мэтт переставал работать клоуном на выезде, он вдруг превращался в абсолютно противоположного себе мужчину: решительного, чуткого, остро чувствующего, способного принимать самые верные и стратегически правильные шаги, и действительно взрослел на глазах. Наверное, это ей больше всего в нем и нравилось — с ним любая девушка чувствовала себя защищенной.

Она вкратце пересказала ему свой странный сон, прерывая рассказ смачными всхлипами, а затем заметно успокоилась, когда сильные руки, точно маленького ребенка, пересадили ее к себе на колени, прижали к теплой и мерно вздымающейся от спокойных вдохов груди.

— По-моему глупо звонить Клычку, чтобы поведать, как он издевался над Еленой… Может, лучше этой Фрэнки звякнуть? Пусть на цепь его посадит, ну или сразу на кол, чтобы хлопот меньше было, — задумчиво бормотал себе под нос парень, одновременно с тем все же предпринимая тщетные попытки дозвониться до вампира. — Блин, да что такое в самом деле?! — вознегодовал юноша, в десятый раз выслушивая механический голос, бубнящий о необходимости перезвонить позже. — Совсем наши пиявки от прогресса отстали. Проглотил он что ли свой мобильник?

Через пару минут Мэтт вынужден был признать, что и сотовый аппарат Елены оказался в огромном желудке красавчика-кровососа, потому как и он талдычил примерно схожие послания. Телефона итальянки у него, конечно же, не нашлось, а посему пришлось очень долго настраивать себя на беседу с одним довольно неприятным теперь типом по имени Стефан, который на удивление быстро поднял трубку и замогильным голосом прошептал:

— Да.

Много у американца на языке вертелось рифм, звучащих не только пошло, но и по-пещерному невоспитанно, однако на второй секунде удалось все же взять себя в руки.

— Вас беспокоят из гильдии тайных магов и травников, страдающих сновидениями повышенной реалистичности. Соедините, пожалуйста, с Дамоном, — привычно отхохмил он, хотя и понимал в должной мере всю серьезность ситуации. Просто сил на нормальное общение с некогда довольно приятным лично для него Стефаном не нашлось.

— Хорошо, Мэтт, — ничуть не обиделся собеседник, явно кинувшийся исполнять его просьбу со всей прытью и торопливостью, присущей кровососам, судя по завыванию ветра в динамике.

Уже через пару мгновений шум стих, а знакомый голос вгрызся в мозг ленивыми интонациями:

— Подросток, звоним сверить часы? — ехидно полюбопытствовал старший Сальваторе, говоривший при этом очень тихо и как бы даже предупреждающе.

— Да нет, собираюсь поведать тебе байку об одном съехавшем с катушек маньяке, который собирается наделать всяких бяков Елене, — мгновенно среагировал юноша, хотя и понимал, что очень даже неверно начал разговор с тем, кто за долгие пять столетий так и не постиг азы самоконтроля.

Бонни живо выхватила у своего парня трубку, отделалась робким приветствием и как можно более сдержаннее спросила о подруге.

— С ней все хорошо, Бонни, — спешно уверил мужчина, пару минут назад оторвавшийся от созерцания божественного румянца на щеках спящей девушки. Однако липкая рука тревоги, сдавившая сердце с умопомрачительной силой не позволила ему произнести эти несколько слов с привычными интонациями.

— Дамон, понимаешь, я видела такое… — в ужасе зажмурила глаза ведьма, собирая в кулак всю волю, чтобы осмелиться озвучить еще раз вслух то, свидетелем чего ей довелось стать. По возможности взвешивая каждое слово, опуская самые страшные подробности, которых было великое множество, она вкратце описала свой сон. — И я не думаю, что это обычный кошмар, — совсем уже неуверенно добавила ведьма, вслушиваясь в тяжелое дыхание вампира, буквально приросшего к месту, на котором стоял.

Именно этого он и боялся. Неужели больше нет никакой надежды?

— Ты сказала, что плохо видела из-за темноты, но… — он никак не мог произнести вслух ту часть, которая интересовала его на данный момент больше всего остального: разве это был он? Тот, кто любил Елену всей душой? Тот, кто изменился ради нее до неузнаваемости? Тот, чье сердце вновь забилось лишь благодаря ей? СДЕЛАЛ ЭТО?

— Не знаю, Дамон, — чуть ли не плача, выдавила из себя девушка. — Я не верю, что это был ты. Не хочу верить, потому как никогда не видела тебя…

— Ясно, — холодно перебил ее мужчина, нашедший в путаном потоке фраз ключевое слово: "не хочу верить". Вот и объяснение, которое ему вовсе не требовалось. Он судорожно сжал ладони в кулаки, благоразумно убирая телефон в задний карман джинсов, предварительно дав отбой своей милой собеседнице.

И только потом заметил стоящего неподалеку брата, с видом свихнувшегося флориста изучающего одиноко стоящий на подоконнике горшочный цветок с крупными и слегка пожухлыми листьями.

— Вроде нас в детстве учили, что подслушивать взрослые разговоры нехорошо, — зло просверлил он глазами повернутую к себе спиной фигуру. — Опять пакостишь?

— Просто это и меня касается, дорогой брат, — удивительно спокойно отреагировал младший Сальваторе на агрессивный выпад. — Елена отнюдь не посторонний мне человек.

— Позволь усомниться, — неестественно высоко хохотнул вампир. — Наши дела и твой любопытный нос — вещи очень далекие друг от друга.

— Я же вижу, что с тобой происходит, — не обратил Стефан никакого внимания на предельно сформулированный посыл брата катиться куда подальше. — И понимаю, о чем говорила Бонни. Это ведь не обычный сон, да?

— Подождешь пару секунд? — вопросом на вопрос ответил он, натягивая на лицо привычную ехидную улыбку, за которой скрывал любые проявления эмоций. — Достану носовой платок, а потом с огромным удовольствием начну изливать тебе душу. Не пора ли тебе спать, братишка? — уже более серьезно спросил мужчина, одновременно с тем возвращая родственнику его мобильный телефон. — Батюшки! — картинно всплеснул он руками, боковым зрением поглядывая на часы. — Живо в люлю, Стефан! Уже очень и очень поздно.

Юноша молча наблюдал за его кривляниями и впервые в жизни увидел за этой маской первоклассного цинизма и третьесортного юмора растерянного темноволосого мальчишку, столкнувшегося с бедами и проблемами жестоких бессмертных будней.

— Ты не сделаешь этого, — словно невзначай ввернул он, крепко сжимая плечо Дамона. — Потому что любишь ее. Я верю в тебя, брат.

— Обними меня, Стефан, — не выходя из образа, попросил вампир. — Ты так трогательно выразил свои истинные чувства, что я просто облился горючими слезами в душе, — без грамма серьезности в голосе, заявил он, отворачиваясь.

Младший Сальваторе ничуть не удивился, потому как другой реакции на свои слова и не ожидал. Но все же что-то живое и трепетное промелькнуло на мгновение в черных глазах, что заставило его надеяться, будто его последняя фраза не осталась пустым набором звуков.

— Где Фрэнки? — после минутного раздумья, поинтересовался старший вампир, нервно переминающийся с ноги на ногу возле двери в спальню Елены.

— На охоте, — услужливо пояснил юноша, смутно начавший догадываться о сути любопытства родственника. — Дамон, брось! Ты же не…

— А почему бы собственно и нет? — хитро прищурил он глаза в ответ, всего на секунду оборачиваясь назад. — Может, даже приучусь к твоей диете.

— Да как у тебя вообще… — задохнулся от возмущения Стефан. — Оставить ее одну?! Сейчас? Только из-за одного видения Бонни, которое вообще непонятно к какому времени относится? — его настолько поразила столь несвойственная брату самоотверженность, дурацкая тяга к подвигам и неизвестно зачем проснувшаяся человечность, что на время пришлось позабыть о необходимости говорить шепотом. Притом делал он это скорее осознанно, по наитию какого-то очень разумного внутреннего голоса, желая разбудить Елену прежде, чем ее любитель кровожадных садистских фантазий сумеет улизнуть. Однако забыл, с кем имеет дело. Всего одна короткая, но почти что телесная, волна Силы стальной хваткой сжалась на горле, перекрывая возмущенный поток лишних на данный момент вопросов.

— Замолкни и слушай, — яростно посоветовал старший брат. — Я не нуждаюсь в чьих-то советах, не собираюсь отчитываться перед тем, кто в течение двух месяцев работал на подпевках у китсунов и причинял боль моей девочке. Видит Дьявол, ты брат мне, но даже это не значит ровным счетом ничего, когда дело касается Елены. Ради нее я, не задумываясь, сверну тебе шею, как только представится удобный случай.

— Может, сделаешь это сейчас? — еще больше рассвирепел юноша, порядком подуставший от бесплодных угроз. Его бесила эта холодная напыщенность, мастерски отточенное до мелочей лицемерие и рьяное нежелание признавать очевидные вещи. И каким только образом Елене удалось добиться от него открытости? Почему он готов на каждом углу кричать о своей огромной любви к ней, но никогда в жизни не признается, будто вообще способен на подобного рода чувства? О чем в психологии свидетельствует явная нелогичность поступков?

— Вряд ли, — деланно усомнился Дамон. — Ты же знаешь, что должен мне? За ту ночь, пару недель назад, когда я вырвал твою никчемную жизнь из лапок старухи с косой, — без промедления напомнил он, вовсе не собираясь дожидаться окончания слишком медлительного думательного процесса в организме младшего брата.

Короткий кивок послужил очень красочным ответом, и Стефан совсем было уже собрался с духом, чтобы произнести благодарную речь, когда мужчина продолжил:

— Я потребую взамен всего одну вещь — безопасность Елены. В том числе, и от грязных поползновений, Стефи, — шутливо напомнил он. — Если я за Италию не отрезал тебе уши, то обязательно доберусь до них в следующий раз. Она — моя. Навсегда. Повторить по буквам?

— Спасибо, понял, — надменно вздернул он вверх подбородок, точно пытался изобразить оскорбленную добродетель, вот только актерских способностей явно не доставало, чтобы с изяществом сообщить миру о вселенской обиде.

— Молодец, сынок, — на этот раз очень искренне улыбнулся старший Сальваторе, действительно начиная ощущать в себе все признаки возвращающегося доверия к брату. Сейчас он был, как никогда, собран и серьезен. — И прекрати высказывать ей свои обиды. Она больше не та маленькая девочка, любившая всех жалких и обездоленных. Оглядись уже по сторонам, может, кого и увидишь, — с намеком посоветовал он, решая наконец-то закончить затянувшийся разговор.

Мужчина аккуратно толкнул плечом дверь спальни, бесшумно проскользнул внутрь, а потом все же выглянул в коридор, чтобы прошептать в тишину довольно непривычные для себя слова, но все же очень важные: "И это…не злись на меня за "каникулы". Я думал, там санаторий для травоядных вампиров". А затем, точно ругательство, одними губами четко произнес: "Извини", толстенным деревянным колом засевшее в сердце Стефана, и скрылся из виду, негромко напевая себе под нос какую-то смутно знакомую старинную мелодию. Кажется, это была любимая песня старика Джузеппе, хотя ручаться бы юноша не стал. Ему тогда едва ли исполнилось два года, а ведь после смерти матери им обоим больше никогда не приходилось видеть отца хотя бы улыбающимся.

— Может, все-таки объяснишь, как это понимать? — с трудом выдавила из себя Кэролайн уже избитый вопрос, с надеждой вглядываясь в лучащееся самой теплой улыбкой лицо.

— Пожалуй, не смогу, — развеял Кайлеб ее ожидания, отбрасывая в сторону ироничный тон. — Ты даже не представляешь, через какие бесконечно мучительные круги ада я прошел, сидя здесь. И жажда тут совершенно ни при чем. Не знать где ты, что с тобой, зато очень хорошо представлять себе, на какую низость способен Дамон, — давай уж называть его этим именем — помешанный на кровожадности. Я и сам когда-то баловался… — он тяжело вздохнул, обрывая себя на полуслове. Вовсе незачем было напоминать ей, насколько похожи порой бывают вампиры, ставящие себя превыше простых смертных. — Признаться, меня поразило то, как охотно ты обнимала эту мерзость, что-то горячо шептала ему, просила забрать поскорее, но я вовремя сумел взять себя в руки.

— Я…я… — прозаикалась Кэр, мгновенно сжимаясь в удивительно крепкий и слаженный комок из боли и стыда, который тут же окрасился во всевозможные краски отчаяния. Ведь ей совершенно нечем было себя оправдать, за исключением пары-тройки глупых причин, вроде "гормоны" и "я запуталась".

— Не надо, — отрицательно помотал головой ассасин. — Ты думаешь, что я не знаю тебя, но очень сильно ошибаешься. Мне известно о каждой мысли, мелькавшей в этой чудной голове, — он прижался губами к ее макушке и со смехом добавил, — притом удивительно захламленной для столь юного возраста.

— И ты…ты не сердишься? — казалось, девушка и сама не поверила, что сумела произнести столь опасный вопрос вслух, потому как мгновенно прикусила слишком длинный язык и отвернулась к стене, выражая крайнюю степень недовольства собственной персоной.

— И злюсь, и ревную, и мечтаю о том дне, когда выберусь отсюда, только чтобы порвать в клочья жалкую полубессмертную тварь, — с самым невинным видом перечислил Кайл, даже не пытаясь по обыкновению настаивать на непрерывном контакте взглядов.

— Тогда к чему этот спектакль? — опрометчиво решила полюбопытствовать Форбс, подскакивая на ноги. Ее неожиданно разозлил тот факт, что он всего лишь претворялся. Был тем, кем по сути не являлся никогда, только чтобы в очередной раз доказать ей, насколько лживы вампиры?! Как искусно умеют пудрить мозги даже без использования своей чертовой Силы?! Она и без него знала!

— Маленькая моя, какой спектакль? — изобразил мужчина крайнее удивление, хотя догадывался, каким именно образом она поняла его слова. Пришлось нарочито громко и медленно подходить к ней сзади, а потом так же осторожно стараться повернуть к себе лицом. Ему почему-то казалось, что одно неловкое и слишком резкое движение в состоянии напугать девушку до смерти. И даже ее почти что цветущий вид, полное отсутствие синяков, ссадин и порезов, которые еще неделю назад "украшали" стройную фигурку, никак не повлияли на его излишнюю бережливость. — Я же не говорил, будто злюсь на тебя. Может, мне недостает некоторой доли человечности, но ума всегда было достаточно. Я в курсе, какие чудеса с женщинами творит Сила, и что несет за собой внушение. Сам очень часто пользуюсь…точнее пользовался, — тут же поправился он, опережая любые недоуменные вопросы. — А еще я знаю, что ничего настоящего между вами не было, — очень тихо добавил юноша, легко касаясь губами надменно повернутой в его сторону щеки.

Кэролайн плавно обернулась, точно исполняла какое-то очень пластичное па в балетном стиле, недоверчиво сузила изящно очерченные темными ресницами кошачьи глаза и окончательно уверилась в собственном сумасшествии. Хотелось тут же спросить: "И только поэтому ты теперь лапочка-душка?"…Господи, сейчас она хотела назад прежнего Кайлеба — агрессивного, ревнивого до чертиков, злого и абсолютно по-хамски воспитанного, потому что знала, как себя с ним вести и разговаривать. Однако теперь у нее был лишь этот присыпанный сахарной пудрой вариант.

— Объясни мне сейчас же, что с тобой происходит! — грозно приказала она, для наглядности демонстрируя свою решительность путем капризного топанья.

— Какой же иногда ты бываешь глупенькой, — засмеялся ассасин, указательным пальцем обводя контур обиженно сжатых в тонкую полоску губ. — Я ничего не знал о тебе две недели, если не считать тех отрывков воспоминаний, которыми охотно делился Дамон. Но их вряд ли можно было назвать успокаивающими.

— Что? — похолодела она до самых кончиков пальцев с такой внезапностью, будто оказалась в самом сердце Ниагарского водопада, где стремительно набирающие скорость струи воды не только заставляют покрываться кожу мурашками, но и причиняют физическую боль. — Что он тебе показывал?

— Много чего, — хмуро протянул он в ответ, пряча взгляд разом почерневших от ярости глаз за пушистым веером ресниц. — Больше всего мне запомнилось та… — не зная, какое слово будет звучать менее отвратительно, мужчина просто добавил тихое, — в душе.

Именно в эту минуту, девушка отчетливо различила в себе желание провалиться сквозь землю. Его красивый грудной голос, так спокойно описывающий все ее эмоции на тот момент, каждую мимическую складку и морщинку, подмечающий давно выветрившиеся из памяти мелочи…Это было невыносимо. У нее даже создалось стойкое впечатление того, что это месть: жестокая, циничная и полностью оправданная.

— …Я никогда тебя не отпущу, — продолжал заливаться соловьем вампир, без всякого упрека смотрящий Кэр прямо в душу. Одной рукой он разглаживал длинные пряди спутавшихся от излишней сырости волос, а второй, плотно сжатой в кулак, лихорадочно превращал незаметно подобранный с пола камень в кучку микроскопической пыли, спокойно просачивающейся сквозь пальцы. — Даже если ты сама захочешь уйти. Знаю, звучит это дико, и ты в корне не согласна со мной, потому что нельзя заставлять любить… Но ведь и убивать грех! А я без тебя умру.

— Кайлеб, о чем ты вообще? — силилась Форбс осмыслить его путанную речь, потому как большую часть этого монолога провела в каком-то коматозном состоянии.

— Очень скоро ты все поймешь, — отделался он туманным ответом, зачем-то принимаясь расстегивать молнию на куртке Дамона, уже не способной согреть вконец заледеневшее тело. Девушка лишь успевала хватать ртом вязкий воздух, да вздрагивать от удивительно нежных прикосновений мягких пальцев к открытым участкам кожи. — Я дам тебе все, что ты нашла в этом… Обещаю. А знаешь почему?

Она покачала головой в ответ, неохотно позволяя снять с себя единственную действительно важную вещь, которая, казалось, должна была защитить ее в этот момент. Правда, пока неизвестно от чего. Однако мужчина проявил невиданную доселе заботливость и стянул кожаное изделие до локтей, при этом скрещивая ее руки, буквально тонувшие в широких рукавах, у себя за спиной.

— Потому что я — эгоистичная тварь, каких мало.

Опять это ничего не значащее пояснение, еще больше запутавшее Кэролайн. И теплота вокруг… Жарким огнем горящая кожа. Она изо всех сил старалась быть ближе к нему, чтобы в случае чего сильные и такие родные ладони сумели подхватить ее прежде, чем кипящая мыслями голова встретится с каменным полом. Что, в принципе, очень быстро произошло. Последнее жгучее усилие, призванное вытащить из вязкого болота дурноты заблудившееся в трех соснах сознание, а потом…

Ассасин крепче прижал к груди девушку, ловко справляясь с застежкой куртки, и с удобством устроился у противоположной к двери стены. Конечно, заставлять ее спать было вовсе не обязательно, но ему так хотелось побыть с ней прежней, что удержаться оказалось невозможно. Тем более никакой Силы прикладывать не пришлось. Их ведь не зря учили разбираться во всех этих странных "точках", коими усеяно человеческое тело. Ни одного названия он не выучил до сих пор, а вот пользоваться иногда приходилось.

Конечно же, Кайлеб во всем разобрался, притом еще раньше, чем стройная ножка мисс Форбс переступила порог темницы во второй раз. И сказку о внушении придумал исключительно ради себя, дабы заткнуть разошедшееся самолюбие. Каким образом удалось сдержаться, когда увидел ее: здоровую, смущенную, растерянную, слегка подавленную, при этом уже тоскующую по тому, кто этого совершенно не заслуживает, как всегда ослепительно прекрасную; всего в нескольких шагах от себя? А многие ли из нас, глядя в виновато-печальное отражение всем известного нам "Я", способны наброситься на него с кулаками? Вот и у вампира не вышло, потому как только истинный глупец способен своими руками искалечить собственную душу.

Наверное, с его стороны было огромной ошибкой прощать эту пропитанную пороками девочку, но другого выхода просто не имелось. Всего через несколько часов ее заберет тот, кого она уже впустила в свое сердце, а ей останется лишь безропотно подняться на ноги и пойти… К свету ли, тени, мраку или той самой ДРУГОЙ жизни, о которой Кэр так мечтала в последнее время — неизвестно. У людей из двух зол принято выбирать наименьшую, вот только кто из них попадет под это понятие? Полувампир, с напрочь съехавшей на почве любви к садизму крышей, открыто называющий ее игрушкой, или же чуть более вменяемый ассасин-вампир, стукнутый тем же пыльным мешком в том же темном переулке. И у лже-Дамона наблюдался целый ряд явных преимуществ.

— Дай мне время, маленькая, — обратился он к спящей Кэролайн, с трудом сглатывая проступивший в горле комок. — Совсем немного, чтобы я вспомнил. Вспомнил себя и ту жизнь, которую вел до превращения. Я никогда не рассказывал тебе, что связывает нас Алексом? Почему я люблю его, как родного отца, а он принял меня за сына? Мы никогда не говорим с ним об этом, но помним, что нас объединило.

Он замолчал на секунду, пытаясь понять, к чему все это рассказывает, тем более тому, кто не слушает по совершенно естественным причинам, и выяснил, что только так может объяснить самому себе все причины. Именно в таких молчаливых беседах он отыщет настоящего Кайлеба Колтона — молодого мужчину, отдавшего душу за жизнь возлюбленной.

— Наверное, ты никогда бы не поверила в эту историю, потому что знаешь только меня теперешнего, — грустно улыбнулся он, с тщательностью золотоискателя на прииске выуживая из воспоминаний прозрачные обрывки прошлого. Это ведь было одним из условий Шиничи, когда его только привезли в клан: никаких воспоминаний. Покойный лис лично приложил мохнатую лапку к тому, чтобы в его голове не осталось ровным счетом ничего, но иногда все же что-то всплывало на поверхности, заставляя юношу терзать названного отца вопросами до бесконечности. И в один отнюдь не радужный для Корвинуса день, он сдался и сухо пересказал сыну события, при которых и произошла судьбоносная для обоих мужчин встреча. А там уже… — Ее звали Сьюзен Честертон. Чопорная англичанка, раз в году приезжавшая на мою малую родину навестить каких-то дальних родственников. Не я один готов был сложить весь мир к ногам этой гордой леди, но выбор пал именно на меня. Сейчас я и не вспомню, как выглядела эта девушка, да оно и не важно. Тем летом должно было состояться наше венчание. Я помню, как парил в облаках, от переполняющего душу счастья, как без устали молился Господу, благодаря его за бесценный подарок, проводил дни и ночи у ее окон, мечтая поймать хотя бы одну скромную улыбку, которая заменила мне еду и питье. В те времена отношение к женщине было иным, в том числе и мое собственное. А потом она заболела. Оспой. И мир вокруг меня рушился на глазах, так же постепенно, как умирало ее тело. Мой отец собрал лучших докторов штата, недели проводил в разъездах, силясь отыскать необходимое лекарство, но все было тщетно. Ни один препарат так и не дал результатов. День ото дня моей Сьюзи становилось только хуже. Я круглосуточно находился у ее постели, выполняя роль сиделки, по великодушному разрешению ее дядюшки. Мы понимали, что сделать что-то уже невозможно, но безрассудно тратили последние силы на то, чтобы перебороть болезнь. В последний день августа поздно вечером в дом моей невесты постучался мужчина, представившийся Александром. Он сказал, что разыскивает меня по поручению отца, якобы тот просил передать сыну нечто срочное и немаловажное. Уже тогда Корвинус был одним из сильнейший вампиров, поэтому без лишних предисловий, как только мы остались наедине, он рассказал мне о том, кем является и предложил помощь. Наверное, несложно догадаться какую? Он даст ей своей крови взамен на…мою жизнь. Может быть, я действительно любил ее настолько, что тронулся умом в тот момент, а может, в те времена благородство путали с суицидальными замашками, но я согласился, притом без всяких раздумий. Безропотно принял вечность, даже не предполагая, какая участь ждет меня впереди. Из отчаявшегося влюбленного я превратился в хладнокровного убийцу, поедателя человеческих душ, отвратительную голодающую пиявку… И никогда бы не вспомнил о значении слова "любовь", если бы не встретил тебя. Мою единственную, ту, ради которой вновь тянет на сомнительные подвиги. Я знаю, что до сих пор не научился давать что-то взамен, а отнял почти все, но обязательно исправлю эту оплошность в будущем. Потому что впервые люблю по-настоящему, — полушепотом закончился свою сбивчивую исповедь Кайлеб, мелко дрожащими губами прижимаясь к ее теплой щеке. А минутой позже расслышал в отдалении шаги, легкой поступью приближающие к нему если не старуху Смерть, то ее верного подданного уж точно.

 

Глава 35

Дамон надел куртку, судорожно сжал в кулаке ключи от Бугатти и уже готов был, не оборачиваясь, выйти за дверь, когда Елена вздрогнула во сне и перевернулась на другой бок. Длинные светлые волосы, серебрящиеся в лунном свете, столь неосмотрительно решившем скрасить тусклым сиянием ее красочный сон, еще больше разметались по подушкам, что и заставило его вернуться. Лишь на секунду присесть около ее постели, а затем сдвинуть в сторону щекочущие шею прядки, но какая-то благоразумная часть сознания не позволила ему совершить таких очевидных глупостей. Не после того, что привиделось Бонни. Не тогда, когда он отказался от любой возможности прикасаться к ней до тех пор, пока не научится справляться с жаждой. Хотя сейчас дело было вовсе не в голоде…Эта физически ощутимая ненависть к человечеству, окружающему миру и в первую очередь к ней. За что? Он не понимал. Почему? Откуда в его голове уже существовала четкая картинка того, что описала ведьма?

Ответы он собирался получить сегодня же, потому что дальше так продолжаться не может. Как ему удастся защитить свою маленькую принцессу от злобно настроенного мира, если он сам представляет для нее огромную опасность? И хотя в душе все же сидело прямо-таки огромное недоверие к Стефану, да и к самой девушке, если быть честным до конца, играть в русскую рулетку и дальше не представлялось возможным. Все эти "сдержусь или как?" начинали изрядно действовать на нервы.

Так и не найдя в себе силы даже на одно невинное прикосновение, мужчина выпрямился, поборол в себе желание воспользоваться окном второго этажа, чтобы лишний раз не сталкиваться с "горячо" любимым братцем, и выскользнул за дверь, тихонечко притворяя ее за собой. К его видимому раздражению, младший вампир все еще "тусовался" в коридоре, явно поджидая родственника с очередной дурацкой тирадой на тему: "Ты не должен так поступать, мой дорогой брат" и далее по списку.

— Стеф, тебя кошмары мучают? — ехидно осведомился Дамон, лениво отмахиваясь от его изучающего взгляда. — Отчего не в постельке в столь позднее время?

— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — выдал он свою порцию вопросов, решительно сокращая расстояние между собой и братом. Затем буквально вперился в него глазами и едко добавил, — Не ты ли обещал ей, что никогда больше не сделаешь больно?! А теперь бежишь от проблем, даже не пытаясь что-либо исправить!

— Я ни от чего не бегу, — мгновенно вспылил старший Сальваторе, хватая брата за грудки. Видимо, намек Стефана о трусости не пришелся ему по душе. — Делаю это для ее же блага. Или ты такой тупой, что не в состоянии понять происходящее?

— Да все я понял, — не менее агрессивно рявкнул юноша, резко высвобождаясь из его хватки. — И все, что ты собираешься сделать — бред сивой кобылы. Начнем с того, что у тебя нет кольца, — плавно стал перечислять он брату свои доводы, со всей возможной поспешностью переводя разговор на более спокойные интонации. — Признаю, что по моей вине, но исправить уже ничего не могу. Как ты собираешься…

— По-моему, уровень твоего критинизма принял скверные обороты, — театрально огорчился вампир, в некотором роде благодарный братишке за отвлеченную беседу. В подобном тоне весь путь до лестницы занял считанные секунды, с каждым шагом все больше удаляя его от той, чей образ будет рвать на части измученное сердце еще несколько следующих дней. Жаль, не удалось попрощаться…Короткое: "Я скоро вернусь", позволило бы мужчине чувствовать себя как минимум не сволочью вселенского масштаба… — У бессмертных вроде меня есть парочка значительных преимуществ. Я о Силе, братишка. Может, для тебя это будет новостью, но я кое-что умею в области погоды.

— Хорошо, — с должной самоиронией принял младший Сальваторе не слишком обидное поражение. — Но не кажется ли тебе, что все это довольно странно? Бонни звонит именно тогда, когда в доме кроме нас с тобой и Елены никого нет. Разумеется, ее сообщение должно было тебя напугать…

Дамон очень выразительно хмыкнул, замирая на последней ступеньке, но решил дослушать очередной за уши притянутый аргумент брата до конца.

— …Я же вижу, каким ты стал в последнее время, — не слишком заботясь о правильной формулировке, продолжал юноша. — Для тебя как будто никого не существует, кроме Елены. И я последний в списке тех, кто способен признать эту истину, но все же сделал это.

— Возьми с полки пирожок, — язвительно "поблагодарил" вампир, нехотя оборачиваясь у порога. — А от меня отвали, будь добр. Вернусь через три дня, и если узнаю хоть об одном подвиге с твоей стороны, будь то даже самый невинный взгляд в ее сторону… А я обязательно узнаю об этом, — сразу предупредил он всевозможные пути к ухищрениям, к которым, по его мнению, вполне способен был прибегнуть Стефан. — В больницу твои останки отправятся в наперстке. Потому что с этого момента в первую очередь я буду спрашивать с тебя, братец.

— Да это ловушка, Дамон! — без экивоков заявил юноша, зло сжимая ладони в кулаки с таким видом, будто готов был любой ценой остановить разом выжившего из ума родственника. — Фрэнки говорила мне что-то насчет Алекса и его подлостей. И что? Я, по-твоему, похож на вампира, способного противостоять восьмисотлетней ламии? — в отчаянии выложил он из рукава главный козырь, с улыбкой наблюдая за мгновенной переменой в таких родных черных глазах. Почему-то ему раньше никогда не приходилось замечать, насколько брат похож на их мать. Совсем как в том детском стишке: "…А глаза-то мамины".

— Я понять не могу, чего ты хочешь от меня? — с показным равнодушием поинтересовался мужчина, заметно поубавив прыть в попытках покинуть дом как можно скорее. — Чтобы я остался и был с Еленой? Уволь, мне уже поведали, чем это закончится. Постой… — неожиданная догадка ядовитой стрелой пронзила сознание, заставив так крепко сцепить челюсти, что на скулах проступили желваки от злости. — А не задумал ли ты отсидеться в зрительном зале, пока я буду терять рассудок от запаха ее крови? А потом, как самый геройский Супермен, спасешь девочку из лап зверского чудовища, покусившегося на единственное драгоценное сокровище в твоей жалкой жизни? Опытным путем решил доказать ей, какая я тварь?

— Дамон, — обессилено простонал младший Сальваторе, возводя руки вверх в подобие молитвенного жеста. — Я пытаюсь как-то исправить то, что сделал Елене. Сейчас мы преследуем одну и ту же цель: ее безопасность, именно поэтому я…

— Пошел ты к черту! — окончательно потерял самообладание вампир, порядком подуставший от ненужных разговоров. Плевать он хотел на цели Стефана, его причины и догадки. И за какие грехи Господь наказал его таким братом? Что за болезненная тяга к извечной стратегии? Какая еще теория? Он и без этих тягомотных раздумий составил четкий план, сводившийся к одной простой мысли: убивать надо всех. Ловко отлавливать по одному, лишать жизни, а потом уже разбираться, кто и по каким причинам перебрался на темную сторону. Сначала зарвавшегося Алекса, затем его обнаглевшего сыночка, следом чудную Кэролайн, потому как эта парочка порядком надоела ему своим присутствием, а потом уже и до Мисао дойдет черед.

Оказавшись на свежем воздухе, который после удушающей беседы с братцем показался чуть ли не живительным, вампир призадумался над тем, куда отправится в первую очередь, а затем все же решил задержаться ненадолго. В конце концов, хлюпик (он же святой Стефан, предводитель белок и прочих лесных чудиков) мог оказаться прав в некоторых вещах. Корвинусу вполне подходит подобный вид подлости: бить по наиболее слабым сторонам. А посему пришлось отогнать Бугатти за два квартала, а затем вернуться к покосившемуся особняку, чтобы дождаться возвращения Франчески, которая не заставила себя долго ждать. Не прошло и полчаса с момента расставания с любимой машиной, в которой надолго поселился упоительный запах волос Елены, как на пороге замаячила слегка растерянная вампирша. Проводив взглядом ее стройную фигуру, скрывшуюся за дверью двухэтажного "сарая", мужчина облегченно выдохнул и направился к автомобилю, по дороге закапывая глубоко внутри первые признаки вековой тоски по своей девочке. Ему давно следовало выйти на "тропу войны", а не дожидаться более удачной возможности, которая все никак не желала предоставляться. Хотя с другой стороны, раньше в нем не было такой звериной злобы, каковая появилась сейчас. Никто не смел пытаться разрушить то, что он строил несколько лет. "За Елену — убью любого" — в его случае, это были не просто горячие слова решительно настроенного мужчины. Своеобразный девиз…

Кайлеб с едва различимым для человеческого слуха рычанием наблюдал за тем, как медленно открывается давно уже ставшая ненавистной стальная дверь, одновременно с этим крепче прижимая к себе спящую девушку.

— Ты только не кусайся, хашишин, — пропищал тоненький и до отвращения знакомый голосок, а следом в помещение скользнула нескладная фигурка девчушки. Мисао. — Я пришла по делу потрепаться, — добавила она, совершенно по-кошачьи встряхиваясь.

Вампир резко поднялся на ноги, игнорируя любые проявления разума, быстро перекинул Кэролайн за спину и со всей возможной злостью отреагировал на неожиданный визит.

— Что тебе нужно?

— О-о, — закатила лиса чуть раскосые глаза к потолку, легким щелчком пальца заставляя дверь вернуться на место с протяжным стоном "уинь". — Мне нужно от тебя кое-что, а взамен я предложу эту обаятельную девочку. Видишь ли, в последнее время красотка проявила очень яркий интерес к одному нашему общему знакомому и довольно скоро сделает тебе ручкой. Хотя… — она поближе присмотрелась к замершему у противоположной стене юноше, задним числом отмечая его полную боевую готовность, а потом театрально вздохнула. — Вижу, ты уже в курсе.

— Говори четко: зачем пришла? — гневно поторопил ее ассасин. Еще бы! Силенки-то стали не те, чтобы необдуманно разбрасываться ими направо и налево.

— Будем вершить справедливость, — хищно улыбнулась китсунша, пытавшаяся за данные ей пару секунд определить все мыслимые и немыслимые желания вампира, которого беспокоила лишь озвученная недавно проблема. — Дамону, а если быть точной, то его сыну, твоя малышка не нужна в принципе. Он с ней играется, впрочем, как и всегда. Только вот это милое создание, которое ты прячешь за спиной, вряд ли понимает сию короткую истину. Хочешь откровенно? — издевательски поинтересовалась девчушка, начиная получать удовольствие от все усиливающейся ярости Колтона. — Она его любит, а вот тебя…нет. Уж прости за прямоту, дорогой.

— И ты предлагаешь…? — вопросительно изогнул он бровь, потратив последние жалкие остатки самообладания на то, чтобы более чем спокойно отнестись к недавно прозвучавшей новости. Кайлеб отказывался верить в действительность жестоких истин, однако с фактами спорить было бесполезно. Умом он понимал, что Мисао в кои-то веки говорит правду, а вот сердце…

— Я верну тебе девчонку в считанные секунды, — проявила она благородство, всем своим видом демонстрируя невиданную доселе широту души. Хотя какой там! У нее просто был свой интерес в этом вопросе, оставалось только выяснить: какой именно. — Взамен попрошу самую малость, как уже и говорила.

— Чего ты хочешь? — с показным безразличием уточнил мужчина. Разумеется, на ее условия он соглашаться вовсе не собирался, но поддался этому странному чувству под дурацким названием "А вдруг…". Даже если есть всего один шанс из десятка тысяч, крохотная надежда, микроскопическая уверенность, он просто обязан ими воспользоваться! Лучше сожалеть о сделанном, чем корить себя всю оставшуюся вечность за малодушие.

— Пусть она выяснит, как убить это ничтожество, — в миг проявила лисица серьезность, теперь уже безбоязненно подходя ближе. А затем сразу избавилась от недомолвок, добавив, — Я про Дамона, младшего из них.

— Вот как?! — чуть ли не в голос хохотнул Кайл, в который раз удивляясь предельной лживости рыжих созданий. — Ты извести решила этого красавчика? А у меня спрашиваешь совета, каким образом добиться нужного эффекта?! Слушай, твой братишка нравился мне определенно больше, пусть земля ему будет пухом с гвоздями, — глумливо припечатал вампир, ехидно наблюдая за посеревшим лицом собеседницы.

— Тебя…хашишиновское отродье…ЭТО НЕ КАСАЕТСЯ! — во всю мощь легких гаркнула Мисао, однако глубоко спящая девушка даже не шелохнулась от столь яркого выражения эмоций. — Заставь свою потаскуху расспросить его, и дело с концом!

— А вот это ты зря, — зловеще протянул юноша, презрительно сжимая губы в тонкую полоску. Удивительно глубокие золотые глаза в мгновение ока затянуло угольно-черной дымкой, а зрачки подверглись леденящей душу пульсации, ровно как и в разы увеличившаяся Сила, плотным кольцом опоясывающая вампира и его девушку. Секунду-другую китсунша гадала над тем, что произойдет в следующее мгновение, а затем грохнулась на пол, прикрывая голову руками.

"Чертов вампир", как окрестила она озверевшего хищника, проведшего две томительно долгих недели в самой раздражающей неволе, наглядно продемонстрировал лисе свои навыки воспитания, лениво выдавливая из себя поучительные высказывания.

— Никогда не смей называть ее иначе, как Кэролайн, — сквозь зубы прошипел он, хватая девчушку за шиворот. С улыбкой на губах, достойной самого Иуды, мужчина поднял трусливо сжавшуюся в комок лисицу вверх на расстояние вытянутой руки, а затем почти что тепло посоветовал впредь держать язык при себе, чтобы жизнь казалась более простой и менее болезненной. И только после двух согласных кивков позволил себе ослабить хватку, брезгливо опуская трусливое существо на пол. — А теперь объясни мне, чего добиваешься? Отчего вдруг такой интерес к убийству полубессмертных?

— Он…Дамон, в смысле…слишком силен, — мучительно выдавила из себя сестра Шиничи, без устали растирая детскими ладошками занемевшее горло, на котором тут же стали проступать следы пальцев ассасина. — Мне не с руки оставлять его в живых. Или ты против? Хочешь и дальше делить…Кэролайн с ним? — вовремя напомнила она себе о необходимости пользоваться глупым именем. Что за кровососы окружают ее в последнее время?! Соплюны какие-то…

— Хорошо, — почти что искренне улыбнулся Кайлеб, вспоминая об известной пословице о терпении и трупе врага, проносимого течением ближайшей речушки. — Такой вариант мне подходит. Но разве ты не в курсе, чего он боится? Дерево, вербена, святая вода, быть может…Солнце?

— Ничего из перечисленного, — развела она руки в сторону, наглядно демонстрируя сыну Корвинуса свою явную неосведомленность в этом вопросе. — Солнце и дерево бесполезны, святая вода — бред. Вербена, розалия, папоротник и мать-и-мачеха — чушь. Человеческими болезнями он не болеет, обычным оружием его тоже не убьешь. Серебро бессмысленно, хотя я все-таки удосужилась проверить эту феньку на деле. И если уж совсем с головой уходить в дебилизм, то соль тоже отпадает за ненадобностью. Остается лишь огонь, но поджигать мне его не с руки, — хихикнула девчушка, хотя вряд ли ощущала в себе хоть каплю веселья. Ее единственной проблемой на данном этапе должна была стать Елена, однако интуитивное чутье, к слову, очень неплохо развитое, подсказывало, будто стоит заняться более насущными вещами. Кажется, по завершению акта мести, Дамон Сальваторе (притом скорее всего оба сразу), ничтоже сумнящееся порвет ее, аки Тузик грелку, о чем свидетельствовало удушающее число фактов.

— Гляжу, ты сильно его недолюбливаешь, рыжая, — понимающе закивал хашишин головой, краем глаза наблюдая за съежившейся у стены Кэр, надежно защищенной его мощным ореолом Силы. Жаль, что этим простым на данный момент действом, он не мог дать ей тепла, потому как девочка явно чувствовала себя не лучшим образом, судя по синюшным губам и беспокойно подрагивающим векам. — Почему именно она должна "развести" пиявку на правду? Я могу и сам попробовать!

На этот раз Мисао от души посмеялась, вслушиваясь в переполненный глупой храбростью тон вампира. Однако! Всего одна оплошность с ее стороны, а уровень самооценки Колтона превысил все мыслимые лимиты. И откуда такая уверенность?! Ради сопливой девки готов рискнуть собственной жизнью?

— Кайл, тебе он не скажет, — очень вежливо пояснила лиса, хотя на самом деле на языке вертелись отнюдь не парламентские речи. — А вот твоей девочке…весьма вероятно. Пусть попробует добиться от него откровенности, построит глазки…Не знаю, в общем. Любыми способами вытащит из Дамона правду. В конце концов, пусть переспит с ним, если это потребуется. В противном случае и ты, и я останемся в проигрыше, коли не выясним, при виде чего эта тварь корчится от боли.

Мгновенно просчитав гнев Кайла по участившему сердцебиению и стуку крови в висках, китсунша подскочила к двери, рывком распахнула ее и выскочила в коридор, очерчивая на полу возле порога какую-то замысловатую кривую линию, которая просто не позволила Силе ассасина выбраться за пределы комнаты, точно являла собой какое-то невидимое препятствие.

— Она все равно переспит с ним, Меченый, — гнусно хихикнула девчушка, задорно потряхивая смоляными волосами с рубиново-красными кончиками. — Так посоветуй ей воспользоваться шансом, чтобы вытянуть из гада побольше интересных сведений. Этот придурок тащится от нежности, поэтому живо растреплет свои поганые тайны.

— Я убью тебя, рыжая! — только и сумел пригрозить ассасин перед тем, как лисица скрылась из виду, уже знакомым жестом заставляя дверь вернуться обратно. Лязгнули замки и засовы, а затем в помещение вернулась давящая на уши тишина, изредка прерываемая сладким и успокаивающим дыханием Кэролайн.

Мужчина вновь занял свое место у стены, осторожно сжимая заледеневшую от холода девушку в жарких объятиях, и стал гадать над тем, как поступить. Попросить ее об этом маленьком одолжении, тем самым своими руками подтолкнув любимую в объятия мерзкого кровососа; или же махнуть рукой на уговоры Мисао, а потом и на будущую миссис Колтон? Сумеет он простить ей столь явную измену? Да, если бы третий Сальваторе сделал это против ее воли. А так…

— Признайся уже честно, Кайлеб, — сам себе посоветовал юноша. — Что ты убьешь ее прежде, чем дослушаешь до конца фразу: "Я изменила тебе".

И это были не просто слова самого ревнивого вампира-собственника из ныне живущих на Земле. Нет…Это была истина в последней инстанции.

Как следует выспаться вампиру не дал настойчивый стук в дверь, следом за которым послышался взволнованный голос администратора:

— Мистер Сальваторе, прошу вас, откройте дверь, иначе я вызову полицию.

Дамон нехотя оторвал голову от подушки, которая подарила ему пару часов незабываемо красочных сновидений с участием милашки Кэр, натянул на лицо зловещую улыбку и уже через секунду сверлил глазами низенькую и чуть полноватую фигуру мужчины, решившегося познакомиться с его гневом.

— Что? — зло буркнул юноша.

— Соседи жалуются, сэр, на громкий шум из вашего номера, — севшим голосом пояснил Тед, нервно поглядывая на двери соседнего номера, снятого специального для Кэтти. — Говорят, что какая-то девочка постоянно долбится к ним в стену и просит помощи.

— Девочка, говоришь? — мгновенно разобрался он в происходящем, нашаривая в кармане джинсов заветный ключик с номером 113. Маленькая негодница, не сумев воспользоваться телефоном (по причине разорванного провода, надо понимать), не рискнула небось прыгать из окна третьего этажа, а потому подняла на ноги ближайших соседей. Что ж, ей дорого обойдется его испорченное ранним утром настроение.

— Да, сэр, — подтвердил администратор, боязливо отступая назад под натиском звериного взгляда. — Она постоянно плачет, говорит, что с ней приключилась беда, но ничего толком не объясняет.

— Спасибо, дружище, — похлопал его по плечу Дамон, одновременно с тем легко и очень непринужденно отталкивая лысоватого дядечку в сторону.

Быстро вставив ключ к замочную скважину, вампир несколько раз напомнил себе о необходимости быть милым и вежливым, чтобы избежать лишней крови, от которой потом придется часами отмывать комнату, и только затем переступил порог. Его юная гостья оказалась в ванной, что сыграло на руку. Тихонечко притворив за собой дверь, он прокрался на цыпочках до кровати и присел на самый ее краешек, чтобы обдумать свой дальнейший план действий. Выходит, сначала ему необходимо умыкнуть Елену, затем подыскать приличное по его меркам заведение для "знакомства" с блондинкой, где удастся не только поиграть с девчонкой в интересную игру, но и спрятать ее на ближайшие двенадцать часов. В общем, почти никаких сложностей.

Что потом? А потом необходимо вернуть назад милашку Кэролайн, пока он окончательно не потерял голову от ревности и не передушил всю женскую часть населения этого маленького городка. Странное дело, еще вчера мужчина готов был поклясться, что не испытывает к ней и сотой доли симпатии, а сейчас ломает голову над тем, как поскорее вернуть себе эту маленькую прелесть. В итоге все складывается почти что идеально: он отвезет блондинистую потаскушку хашишину, чем окажет миру огромную услугу, а взамен заберет назад свою стервочку. Осталось только выяснить одну вещь: каким способом избавляться от ненужной Кэтти? В его радужные планы на вечер девчонка не вписывалась, а значит, была тем самым слабым звеном, от которого принято избавляться. Каким образом? Не пить же ее кровь в самом-то деле…

— Почему ты запер меня здесь? — вырвал вампира из потока размышлений гневный вопрос.

Девушка, облаченная в легкое летнее платьице, с аккуратно уложенными волосами и умело подкрашенным личиком, яростно уперла руки в бока, явно дожидаясь ответа на свою реплику.

— Иди сюда, — проигнорировал Дамон ее любопытство, всего лишь раз хлопая ладонью по одеялу рядом с собой. К его огромному удовольствию, девочка не стала спорить или упорствовать, а просто сделала два неуверенных шага вперед и замерла на месте, заметив на красивом бледном лице странное выражение.

— Что? — тихо спросила она, чувствуя разливающуюся по всему телу слабость пополам с паническим ужасом. — Что?

Мужчина покачал головой, как бы показывая, что совершенно не настроен на раздачу объяснений, а затем резко притянул к себе девочку, крепко сжимая в ладонях тоненькие запястья. Даже вблизи она казалась совершеннейшим ребенком, влезшим в мамино платье. Пушистые длинные ресницы, лишь слегка затронутые тушью, лавандового цвета веки, яркий румянец на щеках, пухлые алые губы идеальной формы накрашены так, что создается полное впечатление истинности цвета и пахнут соответствующе — конфетами, шоколадом и зубной пастой. Кокетливо завитые кудряшки на висках, обрамляющие лицо с обеих сторон, завершали образ ожившей Барби и лишали его последних остатков самообладания. Заранее избавившись от любых проявлений непокорности с ее стороны, вампир со стоном впился в чуть распахнутые губы легким поцелуем, о чем пожалел буквально сразу же. Он мог примерно представить себе уровень "неинтересности" новой игрушки, но и эти чудеса фантазии оказались за гранью. Она была отвратительной.

— И что мне с тобой делать? — мгновенно выпутался юноша из безвольных объятий мягких ладоней. Ему почему-то стало казаться, будто секунду назад довелось поучаствовать в сказке "Царевна-лягушка", где главгерой вынужден целоваться с жабой в надежде обрести красавицу-жену. Вряд ли он чувствовал себя принцем, а вот Кэтти подходила под описание невесты царевича.

— В каком смысле? — вновь проявил свою повышенную аморфность ангелочек, без намека на испуг вглядываясь в почерневшие от злости глаза.

— Ей богу, еще одно слово и я тебя придушу, — окончательно рассвирепел Сальваторе, изнывающий от желания убиться головой об стену. Однако что ему оставалось делать? Действительно убивать девчонку в гостинице, где о ее существовании знает добрая половина постояльцев?! Что за бред, в самом-то деле. Брать с собой, чтобы десятичасовая поездка превратилась в гонки по кругам Ада? И зачем вообще забирал ее тогда с кладбища? Идиотство…

Продолжая выражать крайнюю степень недовольства собственной персоной, Дамон махнул девице рукой, предлагая, а точнее приказывая следовать за собой, и с тяжелым камнем на шее поплелся к стоянке. Впервые за долгие пять столетий он готов был рыдать от досады, предвидя кошмары предстоящей поездки. Перед тем, как открыть дверь водительского сиденья, он на секунду прикрыл глаза и буркнул под нос что-то неразборчивое, но при этом удивительно похожее на: "Знаешь, Кэр, а ведь я люблю тебя".

Проснулась Елена бодрой, отдохнувшей и заметно повеселевшей, однако секундная радость тут же сменилась волной паники, когда под боком не оказалось самого дорогого и близкого — Дамона. Позволив бровям взлететь на недосягаемую высоту, девушка выпуталась из плена одеял, накинула на себя халат, памятуя о присутствии в доме Стефана, и решила первым делом проверить ванну, где приведет в порядок спутанные волосы и почистит зубы. Как и ожидалось с самого начала, вампира в уборной не оказалось, что слегка потревожило отошедшее ото сна сознание. Быстро справившись с привычными процедурами, она облачилась в первые попавшиеся под руку вещи (широкие домашние штаны и уютную футболку с забавными мишками на груди) и торопливо сбежала вниз по лестнице, с минуты на минуту ожидая очутиться в теплых мужских объятиях, как это случалось раньше.

— Дамон, я очень сильно на тебя обижена, — радостно протянула Гилберт прежде, чем распахнула дверь, ведущую в пищеблок. А затем, точно громом пораженная, замерла на пороге, широкими от удивления глазами наблюдая за хмурым переглядыванием Фрэнки и Стефана, которые до этой секунды о чем-то очень увлеченно спорили. — Дико извиняюсь, если помешала. Фрэнкс, ты Дамона случаем не видела?

— Нет, ты нам ничуть не помешала, Елена, — расплылся в улыбке младший Сальваторе, галантно придвигая к обеденному столу еще один стул, а потом жестом пригласил девушку располагаться со всеми удобствами и кинулся готовить своей бывшей кофе.

— Доброе утро, солнышко! — не менее обаятельно улыбнулась итальянка, подлетая к холодильнику. Через пару мгновений стол ломился от нежно любимых блондинкой продуктов, к которым она притрагиваться не спешила, с тревогой наблюдая за суетящейся парочкой. Кажется, она начинала понимать суть происходящего…

— Где он? — для начала очень вежливо спросила Елена, попеременно окидывая взглядом повернутую к ней спиной фигуру Стефана, а затем и лучшую подругу любимого мужчины. — Фрэн?

Ответа не последовало, поэтому следующий свой вопрос девушка адресовала замершему у шумно работающей кофемашины юноше, отбрасывая в сторону правила приличия.

— Стефан? Я спросила о твоем брате. ГДЕ ОН?

— Елена, — вампир нервно переступил с ноги на ногу, боязливо оборачиваясь. Да почему он должен об этом говорить?!

— …он ушел, милая, — как можно более деликатнее закончила за него итальянка, а затем сжала подскочившую на ноги девушку в крепких объятиях, и зашептала что-то успокоительное, но совершенно неразборчивое за стуком сердца в ушах.

Гилберт даже не удалось понять, что именно сделал Дамон: ушел или бросил, зато одно она почувствовала очень остро — его больше нет рядом. И именно от этой мысли ей стало не по себе, а вопросы полились из нее бессвязным потоком.

— Как? Почему? Что случилось? Как скоро он обещал вернуться? Почему никто из вас его не остановил? Почему он не предупредил меня, что собирается уйти? Что за срочность? С ним все в порядке, ведь правда? Он на охоте, да? Фрэнки, пожалуйста, скажи мне, что все хорошо, и он обязательно вернется через пару часов! Стефан, это ведь всего лишь жажда, да? С ним такое бывает. Мой глупый вампир не любит акцентировать внимание на таких вещах, потому что думает, будто это меня пугает, — она вымучено улыбнулась, смаргивая налипшие на ресницы капельки слез, а затем железной хваткой вцепилась рукой в ладони Франчески и заставила ее смотреть себе в глаза. — Фрэнкс, почему ты молчишь? Я не права, да? Он решил бросить меня? Навсегда?

Казалось, девушка буквально за волосы вгоняет себя в истерику, выдвигая одно предположение за другим с такой скоростью, что вампирша стала путаться и в ее мыслях, и в выводах, которые совсем перестали напоминать вопросы, скорее уж параноидальные уговоры. Коротко всхлипнув, Елена перевела взгляд на замершего в отдалении младшего Сальваторе, а потом с внушительной для обычного человека силой оттолкнула от себя итальянку и вцепилась в воротник светлой кремовой рубашки, сжимая пальцы с особым неистовством.

— Где он? Что ты наболтал ему в очередной раз? Каких еще подробностей не доставало для описания того свинства, что ты учинил в Италии? — полностью утратив контроль над собой, блондинка со всего размаха залепила мужчине пощечину, а потом с утроенным усердием продолжила вымещать сковавшую сердце и разум злобу. — Почему ты не можешь просто отойти в сторону?! Я не люблю тебя! Все! Никакого пути назад! Более того, я ненавижу тебя, слышишь?! Всеми фибрами души ненавижу! И мне плевать, как ты это сделаешь, но через час я желаю видеть Дамона Сальваторе здесь! Ты заварил эту кашу, но наслаждаться ей не позволю!

Выпалив все это в течение одной минуты, Гилберт сделала два коротких вдоха, в то время как ни один из присутствующих в комнате вампиров не соизволил набрать в легкие и сотой части необходимого кислорода, а потом на всех парах понеслась назад в спальню, сшибая и расшвыривая все на своем пути.

Стефан проводил глазами взбесившуюся фурию и повернул растерянное и ничего не понимающее лицо в сторону Фрэнки.

— Сама в шоке, — с трудом выдавила из себя девушка, лихорадочно подыскивая слова утешения в адрес юноши, которых, казалось, не существовало в принципе. По ее мнению, обожаемая другом принцесса двинулась умом, обкурилась, нализалась до чертиков, в конце концов просто упала во сне с кровати и расшибла голову, но никак не попадала под ее понятия об адеквате. Видимо, пробил час смирительной рубашки. — Я пойду, попробую ей все объяснить, а ты постарайся не сильно задумываться над этой речью.

Она уже хотела было добавить, что их предыдущий разговор не окончен, и ему еще предстоит объяснить, какая муха цапнула приятеля за самое больное место, а потом раздумала озвучивать это вслух. Хватит с него и той кастрюли с кипятком, которую навесила ему на уши Елена. Однако…белый и пушистый котенок, коим она всегда считала блондинку, выпустил коготки и стал слишком больно царапаться. Может, Дамон именно за это ее и любит? Наблюдается в нем некая тяга к…

Но додумать сию мысль до конца ей не позволил громкий хлопок входной двери, возвестивший о стремительном побеге райской птички из "клетки". Мисс Гилберт решила проверить самообладание итальянки на прочность, потому что именно в эту секунду на бешеной скорости вынеслась на совсем близко расположенное к дому шоссе и принялась лихорадочно озираться в поисках такси, бомбиста или же на худой конец автобуса.

— Совсем с ума сошла, да? — угрожающе зашипела Франческа, хватая беглянку за локоть и разворачивая лицом к себе. — Что с тобой вообще происходит? Куда ты собралась?

Пришлось сбавить немного обороты в выплескивании агрессии, потому как на нее глянули бездонные темно-голубые глаза, местами покрасневшие от слез. Девочку отчаянно душили рыдания, которые она уже не могла скрывать. Взвизгнув то ли от боли, то ли от отчаяния, она прижалась всем телом к вампирше и уверенно выкрикнула:

— Я не позволю ему так просто бросить меня!

— А с чего ты вообще взяла, что он тебя бросил? — обреченно вздохнула Фрэнки, немного невесело улыбнувшись. — Давай прогуляемся, подышим воздухом, а по пути я все объясню тебе. Ну или попытаюсь, если дашь такую возможность.

Елена только кивнула головой в ответ, ладонями размазывая по лицу не желающие утихать слезы. И черт с ними, потому что на данный момент ей было плевать на свой внешний вид. Страх, паника и ужасающая боль в груди — вот что занимало ее мысли. После целого месяца мучений, проведенных вдали от него, после тех ужасов, через которые ей пришлось пройти, после стольких сотен и тысяч километров на спидометре Ягуара, после тридцати дней, похожих один на другой точно армия клонов…Второй раз пройти через это с достоинством у нее не выйдет. Никогда.

— Я попрошу тебя просто молча слушать и все, — безапелляционно заявила подруга Дамона, крепко сжимая в теплой ладони ее заледеневшие пальцы. — Возможно, буду говорить не самые приятные вещи, но ты меня вынудила. Я терпеливый человек, Елена, и очень даже добрый вампир, но ты зарвалась. По какому праву ты обвиняешь Стефана в том, что он не совершал? Разве ты не знаешь, почему он вел себя в последнее время не лучшим образом? А может, не догадываешься о том чувстве вины, которое грызет его день ото дня? Тогда кто тебе позволил общаться с ним в подобном тоне?! Поверь, я очень люблю тебя, готова жизнь отдать за Дамона, затем воскреснуть и шлепнуть этого мерзавца по заднице чем-нибудь тяжелым, чтобы больше не смел так шутить, но и Стефан мне не посторонний. А еще я ценю справедливость, которой в твоих словах не было и грамма. Понимаю, сейчас тебе плевать на мои речи, но ты все же запомни их на будущее и постарайся засунуть куда подальше свой чертов эгоизм.

Она умолкла на секунду, дожидаясь нужной реакции, а затем продолжила свой пламенный монолог, одновременно с тем вымаливая у создателя побольше терпения.

— Теперь о твоем вампире, — на выдохе выдавила из себя девушка, выстраивая в голове стройную цепочку из путанных сведений, полученных от Стефана, к которой прибавила собственные домыслы и наблюдения, плюс, разумеется, многолетнее знание характера старшего Сальваторе. — Видишь ли, совсем недавно у него возникли трудности, притом не самого приятного плана. Даже не знаю, насколько все оказалось паршиво, раз он не удосужился поделиться этим с тобой, но, видимо, все действительно хреново. Он…как бы это помягче сказать?…стал сходить с ума от твоей крови. Жажда, понимаешь? Не та, что обычно мучает вампира, когда он голоден или потерял привычное количество Силы. Это что-то более грандиозное и широкомасштабное. Боюсь, что не сумею тебе правильно объяснить весь процесс, просто так случается, когда… В общем, ты человек, девушка, притом довольно аппетитная на вид, уж прости за прямоту. И в последнее время эта ваша африканская страсть стала нести за собой ожидаемые последствия. Он хочет твоей крови. Всей. Притом постоянно. Не знаю, с чем это связано, да и связано ли вообще…

— Постой, — пренебрегла Елена предупреждением вампирши, резко замирая на месте. — Что значит: "Всей крови"? Он…вообще всей?

— Да, моя хорошая, — полушепотом ответила итальянка, точно ее только что заставили произнести вслух самое настоящее ругательство перед толпой детсадовцев. — Мы немного поболтали об этих его фантазиях, но тогда мне показалось, что это всего лишь преувеличение. Дамону вообще свойственно драматизировать события, поэтому я не слишком-то внимательно отнеслась к той его исповеди. Хотя сейчас понимаю, что зря. Надо было попытаться помочь ему справиться с этим, объяснить, как правильно контролировать себя и сдерживаться, но…Не ты одна превратилась рядом с Сальваторе в эгоистку. Я ошиблась, и именно поэтому первая кинусь мистеру-Я-Совершенство в ножки с просьбой о прощении. Все-таки дружба понятие круглосуточное, а я умудрилась умотать в отпуск в самый неподходящий момент.

— Он поэтому ушел? — почти что безразлично спросила блондинка, чувствуя, как к горлу подбирается новый поток криков. — Побоялся, что убьет меня? Он? Меня?!

— Елена, успокойся уже наконец! Ей богу, у тебя болезненная тяга к вопросительным интонациям, — грубо и немного безжалостно перебила Фрэнки зарождающуюся истерику, легким движением руки разворачивая девушку в обратном направлении, потому как они умудрились дойти до конца улицы. — Думаешь, его этот факт не должен был напугать? Ты хоть понимаешь вообще, насколько сильно он тебя любит?

— Но я столько раз предлагала ему избавиться от этой проблемы! Я умоляла его обратить меня, а в ответ всегда слышала: "Не сейчас!", "Люблю женщин постарше" и еще бог весть какие отговорки. Фрэн, он не хочет, чтобы я стала вампиром. Категорически! И я никак не могу понять: почему?

— Знаешь, если я отвечу сейчас, то запросто потеряю не только его дружбу, но и бессмертие, — развела она руки в разные стороны, наглядно демонстрируя свое бессилие в данной ситуации. Вроде как и рада бы в рай, да грехи не пускают. — Поэтому просто поверь мне на слово. Он грезит о том дне, когда подарит тебе вечность, бредит этой идеей, но пока действительно рано.

Елена засунула поглубже вертящийся на языке вопрос: "Почему?" и постаралась поскорее разобраться в чувствах своего вампира. Он ушел, чтобы не навредить ей? Да она никогда в жизни не поверит, будто Дамон вообще способен на нечто подобное! Тогда отчего поверил он? Почему ни разу даже не попытался заговорить на эту тему? Хотя…

Девушка вспомнила его недавнюю просьбу и тот последний день в сказочном домике, когда он немного "перестарался" с кровью. Каким испуганным, растерянным и одновременно с тем извиняющимся был его взгляд… Но тогда она не предела этому никакого значения, потому что посчитала все произошедшее глупой шуткой их неуемных темпераментов. Да в страшном сне ей никогда не могло присниться нечто подобное!

"А вот это уже неправда" — услужливо подсунул внутренний голос некую толику сомнений. Ей ведь и в самом деле порой снились настоящие ужасы с участием любимого. Пропитанный ненавистью взгляд, холодный надменный голос, злобное выражение на лице и удивительно опасная улыбка, которая "стирала" некогда невыносимую красоту старшего Сальваторе. Но сейчас ей не хотелось об этом вспоминать.

— Почему именно сейчас? — задала она главный по своей важности вопрос, с небольшим налетом раздражения вновь подмечая в себе действительно болезненную тягу к любопытству. Да и как могло быть иначе? Он ведь совершенно ничего не объяснил! Даже не попрощался, оставив ее на съедение непониманию, волнению и злости. Злости в первую очередь на саму себя, потому что не сумела разобрать всех признаков, не предугадала будущее, невнимательно отнеслась к самому дорогому и горячо любимому мужчине. В общем, все как всегда. Гилберт вновь ушла с головой в омут самолюбования. — Что такого произошло ночью?

Пришлось подавить в себе так и норовившую соскочить с языка фразу о том, что во всей этой истории не обошлось без участия Стефана.

— Твоя подруга, — неохотно подошла вампирша к сути исчезновения приятеля. — Бонни. Она видела кое-что о вас, а потом решила поделиться своим видением с Дамоном. И мне кажется, он воспринял это не как предупреждение, потому что, по словам Стефана, буквально сразу же кинулся собирать вещи.

— "…по словам Стефана…", — задумчиво протянула Елена, выслушав странную историю с "пророчеством" до конца. — То есть тебя не было рядом в этот момент?

— Нет, — с огромным трудом призналась Фрэнки, предвидя следующую порцию обвинений и проклятий в адрес младшего вампира. — Я была на охоте. Но ты знаешь, меня не так-то просто обмануть, учитывая некоторые особенности ламий. Я видела каждую мысль Стефана, тщательным образом выслушала все, что он сумел рассказать, и именно поэтому запрещаю тебе даже думать о его якобы виновности. Он пытался остановить Дамона, уговаривал его остаться и не творить столь очевидных глупостей, однако ты и сама можешь догадаться, какую реакцию выдал дружище. Он попросту послал брата по известному адресу и ушел, обронив на пороге, что вернется через три дня.

У блондинки словно камень с души упал, при этом больно отдавив ноги. Конечно, она безумно будет скучать по своему глупенькому вампиру, но какие-то семьдесят два часа вполне способна вытерпеть, пусть и ценой тяжких страданий. И почему никто не удосужился сообщить ей эту приятную во всех смыслах новость гораздо раньше?

— Живодеры, — озвучила она часть своих мыслей вслух, облегченно улыбаясь.

— Мы еще хуже, чем ты думаешь, — поддержала ее бодрый настрой итальянка, мысленно вытирая пот со лба. Кажется, худшее позади, а последствий практически никаких не осталось. — Кстати, тебе надо будет извиниться перед Стефаном за свою грубость. Ему и так сейчас нелегко, зачем же все усложнять, правда, солнышко?

— Ты права, — хмуро согласилась Гилберт, разрываемая очень двоякими чувствами. С одной стороны, распускать руки и сыпать глаголами "ненавижу" и "желаю скорчиться на солнце" (последнее она вслух не произносила, но подумать о чем-то подобном все же успела) было вопиюще невежливо, а местами даже отвратительно; с другой, она совершенно не чувствовала за собой вины. Никому из них не понять, что испытывает девушка, столько раз терявшая весь смысл жизни в целом. Кто она без Дамона? Всего лишь девушка, живущая непонятно ради чего и зачем. А с ним она принцесса, самая счастливая женщина, у которой есть единственно важное чувство в мире — любовь. Если быть краткой, то она — его девочка.

— Не обижайся, Елена, — по-своему истолковала Франческа ее задумчивый тон. — Я не хотела выглядеть слишком резкой, но и сдержаться не смогла. Прости, ладно?

— Я не обижаюсь, Фрэнкс, — очень тепло улыбнулась девушка, крепко сжимая сильную ладонь вампирши. — Наоборот, очень даже тебе благодарна. Меня иногда носит…

— Проехали, да? — не стала она дослушивать до конца слабенькое оправдание, желая поскорее оказаться рядом с младшим Сальваторе, которому тоже в скором времени понадобятся услуги психоаналитика со стажем.

— Конечно, — бодро воскликнула блондинка, с радостью прижимаясь головой к ее плечу. — Но ты ведь знаешь, куда он поехал? Или куда мог поехать?

— Боюсь, что нет, — развеяла итальянка радужные ожидания своей человеческой подружки, вежливо пропуская ее первой войти в дом. И только через пару мгновений осознала, какую огромную и непростительную глупость совершила. Короткий всхлип, изданный девушкой, заставлял сворачиваться кровь в жилах.

Она в считанные мгновения оказалась в помещении и тут же выдохнула от облегчения. Елена изо всех сил сжимала в каких-то голодных объятиях шею своего ненаглядного вампира, а тот в свою очередь с выразительной нежностью зарылся лицом ей в волосы и глубоко задышал.

— Ненадолго тебя хватило, дружище, — хихикнула брюнетка над сладкой парочкой, стараясь не засмеяться в голос от тягучего чувства облегчения, разлившегося по всему телу. — Стефана не видел?

Дамон отрицательно помотал головой в ответ, видимо, не желая и на секунду отрываться от своей восхитительной принцессы, что его подруга восприняла с должным пониманием. Мигом сообразив, кто является в комнате третьим лишним, девушка двинулась прямиком к лестнице и уже миновала обнимающихся, когда ее внимание привлек странный и до боли в горле знакомый запах…крови. Человеческой крови и, судя по всему, мужской, к которому примешивался довольно резкий аромат корицы.

Испытывая некоторое недоумение, Фрэнки оглянулась назад, и только сверхъестественное чувство равновесия позволило ей удержаться в этот момент на ногах, а не грохнуться в обморок вслед за уже валяющейся на полу Еленой. Глаза…черные, холодные и злые…смотрели на нее с такой неприкрытой ненавистью, что стало банально страшно. Никогда прежде ей не приходилось видеть это знакомое вплоть до каждой мимической морщинки лицо перекошенным от такого количества ярости. Дамон не просто был не в себе, он явно сошел с ума. И запах…тлетворный, удушающий, он действовал на нее самым непостижимым образом. Вмиг очертания комнаты превратились в расплывчатое пятно, в ушах зазвенели серебряные молоточки, а кровь понеслась по венам с космической скоростью.

Однако сильные руки не позволили ей грохнуться в обморок.

— Привет, сладкая, — весело и с улыбкой поприветствовал ее совершенно чужой голос.

А дальше наступила темнота, настолько жуткая и пугающая, что бороться с ней не представлялось возможным. Тихо простонав в ответ нечто нечленораздельное, Франческа обмякла в объятиях полувампира, вызвав у него тем самым ликующий смех. Все оказалось до неприличия просто: пришел-увидел-победил.

 

Глава 36

Стефан застонал от невыносимой боли во всем теле и попытался подняться на ноги, когда понял всю бесплодность своих попыток. Хотя конечно же плоды у его стараний наблюдались: кровь из глубокой раны в животе бодро заструилась на пол подвала, где вязкой лужицей темно-бордового цвета растекалась по щелям между половицами. Но не это на данный момент беспокоило вампира больше всего, и даже не деревянный кол, который в буквальном смысле этого слова пригвоздил его к стене, а разом выживший из ума старший брат. Ведь именно он приложил руку к содеянному.

Тихий шорох в какой-то паре метров заставил юношу обернуться, о чем он практически тут же пожалел. Жалкая тварь, до этой поры лживо называвшая себя его родным братом, тащила на руках бесчувственное тело Франчески. Единственное, что могло лишь в самой незначительной степени обрадовать младшего Сальваторе, так это видимая целость и невредимость девушки. Судя по всему, она просто находилась под действием Силы, потому что когда ее лицо осветила небольшая тусклая лампочка, одиноко болтающаяся у самого потолка, на нем явственно стала заметна легкая полуулыбка, еще больше подчеркивающая неземную красоту ее обладательницы.

— Красивая, правда? — хрипло поинтересовался Дамон как будто совершенно чужим голосом, а затем надсадно прокашлялся.

— Ты…лицемерный…и…жалкий…ублюдок, — со смехом выдавил из себя Стефан, однако на самом деле готов был надрывать горло в крике до тех пор, пока из мышц не исчезнет эта невыносимо жаркая боль, поедающая его организм изнутри. — …братец.

— Оу, дядя Стефан, ты меня с кем-то спутал, — засмеялся во всю мощь легких сын Катрины, которому до смерти надоело притворяться тем, кем он на самом деле никогда не будет.

— Что? — почти спокойно переспросил юноша, не поверивший своим ощущениям. У его брата окончательно съехала крыша? Какой еще "дядя Стефан"?

— Черт, не люблю все эти родственные сопли-слюни, но позволь представиться, дорогой дядюшка, — еще больше развеселился Дамон, получая неимоверное количество удовольствия от дебильно-непонимающий физиономии "травоядного" вампира. Кажется, мыслительный процесс у брата его отца был сильно заторможен, а может, все дело в коле, пропитанном вербеной?

Аккуратно и бережно усадив у стены свой главный на сегодняшний день трофей, мужчина провел кончиком указательного пальца по подбородку девушки, слегка коснулся уголков чуть приоткрытого рта и с трудом подавил рвущийся наружу львиный рык. Он даже представить себе не мог, насколько отцовская подружка придется по вкусу. И сам не заметил, как махнул рукой на Елену, злосчастное чувство мести и малышку Кэролайн, которой еще утром готов был признаться в любви. Правда, пока лишь на время. Ровно на тот отрезок вечности, что понадобится ему для знакомства со зверски темпераментной дамочкой.

— Похож, да? — хищно осклабился он в сторону Стефана, нехотя отнимая взгляд горящих огнем темно-карих глаз, которые в блеклом свете подвала действительно казались черными. — На своего отца.

— КОГО? — на секунду позабыл вампир о любых болевых ощущениях, с открытым от удивления ртом наблюдая за настороженным приближением вроде как родного брата, хотя четкой уверенности у него уже не было.

— Ох, тебе надо бросать душить кроликов, — озабоченно посоветовал Сальваторе, присаживаясь на корточки возле истекающего кровью дядюшки. А он неплохо приложился! — Туго соображаешь. Или ты не знал, что у Катрины и Дамона был ребенок? Разве папа обо мне никогда не рассказывал? Не делился фото из семейного альбома? Нет? Позволь же узнать, дорогой мой дядя Стеф, почему? Может, потому что ему было наплевать на меня?!

Начав говорить удивительно бодрым и пропитанным вежливостью голосом, к концу последнего вопроса парень впал в какую-то безотчетную ярость и что есть силы врезал кулаком по изрезанному печатью недопонимания лицу.

Голова юноша безвольно мотнулась влево, что только добавило еще больше болевых ощущений к уже сложившемуся букету из медленно и мучительно покидающей организм Силе, которой с каждой соскальзывающей с кола каплей крови становилось все меньше и меньше, панического страха за лежащую неподалеку девушку и животного ужаса от осознания участи Елены. Кем бы ни был сидящий перед ним вампир, он уже точно не являлся его братом.

— Еще раз тронешь его, тварь, — слабо прошептала Фрэнки, силясь открыть слипающиеся от бесконечной усталости глаза. — Я тебя на ремни порежу. ПОНЯЛ? — властно и очень агрессивно спросила она, каждой клеточкой своего тела ощущая плавающую вокруг боль любимого мужчины.

— Кажется, не очень, — мгновенно пришел в себя Дамон, переключая все свое внимание на медленно приходящую в сознание девушку. — Может, объяснишь доходчивее?

И приблизился почти вплотную раньше, чем она успела понять смысл его игривого вопроса.

— А ты смелая, детка, — восхищенно пробормотал вампир, с интересом наблюдая за ее титаническими усилиями в борьбе с собственной Силой. — Или очень глупая, во что лично мне верится с трудом.

Она постаралась не обращать внимания на чересчур насмешливый тон, шаг за шагом выстраивая мощный барьер между собой и… Ей не удалось понять до конца, кто находится рядом, поэтому от любви к конкретике на время пришлось позабыть. А вот способности этого…допустим, бессмертного, ее впечатлили. Управлять себе подобными умели очень немногие, однако он неплохо с этим справлялся.

— Кто ты? — решила завести Франческа беседу на отвлеченную тему, в надежде выиграть пару столь необходимых ей лишних секунд. — Уж не Мисао ли заглянула на огонек в чужом обличье?

По комнате разлился громкий заливистый смех, отзвуки которого ржавыми иглами с тупыми наконечниками вонзались в сердце. Видимо, она сморозила какую-то очень забавную глупость.

— Открой, пожалуйста, глаза, — поразительно вежливо попросил мужчина, едва ощутимым движением руки заправляя ей за ухо мешающие тщательному осмотру вьющиеся прядки волос.

Как бы отчаянно она не старалась сопротивляться, все оказалось напрасным. Веки очень послушно поднялись вверх, а острое зрение подметило сразу несколько отвратительных деталей: у него удивительно красивые темно-карие глаза, лишь отдаленно напоминающие глубокий и выразительный взгляд черных очей Дамона; великолепная улыбка, сияющая в пол лица, точно солнце на бескрайних просторах чистого летнего неба; и забавная сеточка мелких морщин пролегает от уголков губ, сообщая миру о любви этого парня к искреннему смеху.

— Что это, черт возьми, значит? — ошалело захлопала Фрэнки ресницами, желая проморгать оптический обман. — Кто ты такой?

— Действительно невежливо с моей стороны скрывать свое имя, — еще шире разулыбался юноша, с самым невинным видом опускаясь рядом с девушкой на колени. — Дамон Сальваторе, — галантно целуя изящную ладонь с длинными тонкими пальцами, унизанными кольцами, представился он, а потом негромко добавил, — Младший.

— Дамон? — на всякий случай переспросила итальянка, отгоняя подальше мысль о головокружении. Она как бы машинально подняла свободную от хватки мягких пальцев руку и провела ею по его щеке, надеясь тем самым уловить хоть одну мысль ее обладателя. И тут же забыла о любом проявлении коварства, потому как кожу обожгло теплом, а скорее даже жаром. Да быть того не может! — Ты — человек?

Только крайней степенью изумления девушка могла объяснить свое неуместное на данный момент поведение и граничащее с идиотизмом любопытство, однако сомнений быть не могло — бессмертные не обладают таким четко работающим сердцем, не могут похвастаться пламенным румянцем, который присутствовал на щеках этого красавчика… А еще они не могут входить в чужой дом без приглашения, о чем вампирша вспомнила в первую очередь. Ее приятель сделал все от него зависящее, дабы оградить свою принцессу от посягательств других кровопийц. Даже под действием Силы она не смогла бы пригласить в дом кого-то еще.

— На половину, — охотно поправил ее мужчина, целью которого было как можно больше рассказать о себе до наступления темноты. — А на половину — вампир. Родной сын твоего дружка и Катрины. Тот, кто пришел отомстить за смерть матери путем троекратного убийства.

— Спасибо за откровенность.

Кажется, она начинала понимать происходящее, за исключением некоторых ключевых деталей. У Дамона есть сын? Притом не от какой-нибудь милой и душевной леди, а от самой мадам Стервы! Что ж, многообещающее начало. Только вот что интересно…

— Нет, детка, они не виделись после превращения отца, — мгновенно ухватил суть ее размышлений Сальваторе, все это время заворожено наблюдавший за беспокойным шевелением ее губ. — Он предпочел нас заменить этой дрянью, а затем навсегда вычеркнул из жизни, точно мы были для него пустым местом.

Фрэнки кивнула на тот случай, если от нее ждали какой-то реплики, а затем принялась лихорадочно разбираться в потоке только что озвученных новостей. Допустим, ее друг и вправду обзавелся потомством еще в незапамятные времена, а по словам его отпрыска так и вовсе в бытность человеком… "Ох, какой же это все-таки бред" — отвесил емкий комментарий внутренний голос, в то время как тело напрочь отказывалось подмечать некоторые очень немаловажные детали. Например, жадноватые прикосновения рук, блуждающие вокруг бедер. Но девушка лишь лениво хлопнула наглого "сынулю" по загребущим лапкам и постаралась принять вертикальное положение, за которое пришлось бороться с подкашивающимися ногами.

Вернувшись к сути размышлений, она вдруг ощутила на своей шее горячее дыхание и совсем было уже собралась высказаться по этому поводу, когда поняла, что начинает "слышать" его. Тихо и неуверенно, как будто он пытался что-то прошептать ей.

Затем…о какой "дряни" болтал этот великовозрастный подросток? Она надеялась, что не о Елене, потому как в противном случае ей стоит в течение следующих двадцати секунд свернуть мальчишке шею, не заботясь о последствиях. Никогда прежде девушке не приходилось слышать такой концентрированной ярости, злобы и лютой ненависти в голосе. Неясным оставалось одно: как девятнадцатилетняя девочка могла разделить явно придурковатую семейку, распавшуюся полтысячи лет тому назад? Видимо, у нее сейчас лопнет голова, потому что…

— Эй, ты совсем офигел? — возмутилась итальянка, со всей силы прижатая лопатками к стене. Кажется, ей окончательно разонравилось развитие ситуации и то, с каким диким блеском в черных…черт, темно-карих глазах вампир смотрит на нее. А потом, точно по взмаху дирижерской палочки, "ожил" Стефан, все это время тщетно пытающийся привлечь внимание юноши на себя едва ли громкими хрипами и короткими обрывками нечленораздельных фраз вроде как угрожающего содержания.

Фрэнки повернула голову в сторону раненого вампира и зарычала от ярости, только сейчас вспоминая, какую тварь следует отблагодарить в первую очередь. Оскалив зубы и позволив звериному рычанию срываться с губ, она как следует вцепилась ногтями в уже совершенно незнакомое лицо и стала вспоминать о местонахождении своего любимого ножичка. К ее выразительному негодованию, на запястьях тут же сжались одуряюще теплые пальцы, а затем резко отдернули ее ладони, оставляя на обеих щеках глубокие кровоточащие царапины.

— Советую запомнить на будущее: не связывайся с вампирами гораздо старше себя, — вежливо и с улыбкой проронил Дамон сквозь плотно сжатые челюсти, мгновенно убирая с помощью Силы любые проявления возможного сопротивления. — Обычно, это очень плохо заканчивается. Тебе не нравится то, что я делаю?

Он нарочно придвинулся ближе, подушечками пальцев очерчивая контур презрительно поджатых губ, а потом громко и прерывисто рассмеялся, наблюдая за ее слабенькими попытками хотя бы сжать ладони в кулаки.

— Даже ламии рядом со мной — никто, — поделился мужчина своим давним наблюдением. — Хотя будь ты на парочку столетий старше, мы бы отменно повеселились.

"Да пошел ты!" — очень выразительно высказалась она глазами, с сожалением констатируя практически полную парализацию всех частей тела.

— У меня сегодня хорошее настроение, а потому я не стану обижаться, — продемонстрировал Сальваторе невиданные доселе джентльменские качества, ощущая в себе новый прилив вдохновения. Кажется, он уже знал, какое развлечение отнимет у него следующие два часа жизни.

Фрэнки продолжала осваивать технику убийственного взгляда, хотя не могла и сосредоточиться на объекте своей ненависти. Воздух вокруг провонял запахом человеческой крови, источник которой ей никак не удавалось определить. Она уже разобрала его на составляющие, определила кучу вкусовых подробностей, пару раз потеряла контроль над пылающей посреди глотки жаждой, но так ничего и не добилась.

Словно подслушав ее мысли, мужчина самодовольно хмыкнул и подставил правую щеку, "украшенную" двумя глубокими царапинами, из которых лениво сочилась кровь. Девушка замерла в недоумении, в то время как терпкий аромат живительной красной жидкости просачивался в легкие, заполняя собой все свободное пространство грудной клетки, и не сумела сдержаться в первую очередь из-за крайней степени злости. Коснувшись губами легкого пореза, она мгновенно отдернулась назад.

— Попробуй, — лукаво посоветовал вампир, получающий какое-то особое удовольствие от общества этой агрессивно настроенной дамочки.

Она чувствовала, что не стоит идти у него на поводу, однако сдержаться просто не сумела. Аккуратно слизнув кончиком языка каплю крови в уголке губ, Франческа блаженно закрыла глаза и, точно начала сомневаться в собственном душевном здравии, прошептала:

— Она же человеческая.

— Угу, — поддакнул мужчина. — Правда, только на вкус.

— Зачем ты здесь? — решила итальянка все-таки утолить любопытство, задним числом отмечая идиотизм ситуации. Три вампира, один из которых медленно, но верно истекает кровью усилиями другого, "тусуются" в заросшем плесенью подвале обветшалого дома, на первом этаже которого неизвестно что происходит с Еленой. А ее, во всех отношениях вменяемую бессмертную, сейчас интересуют две вещи: его измазанная кровью щека и полностью непонятное поведение. Хотя нет, даже не так… Больше всего ей хочется получить ответы на все вопросы другим способом — самостоятельно. Коснуться наконец этих скрытых мыслей, понять, почему он так похож на самого дорогого и любимого для нее вампира, собственными глазами увидеть их различия и прочая-прочая.

— Во-первых, я давно хотел с тобой познакомиться, — вновь стал он любезным. — Во-вторых, у меня кое-какие планы на очаровательную блондинку. В-третьих, я пришел кое-что вернуть моему разлюбезному батеньке. Кажется, это все, что тебе следует знать.

Фрэнки уже собиралась ответить или же вновь попытаться заставить работать размякшие мозговые клетки, но и моргнуть не успела, как слегка влажные губы оказались у нее на шее, медленно переползая на щеку. Видимо, пещерная наглость пополам со зверским самолюбием передавалась у Сальваторе из поколения в поколение, и только Стефану удалось избежать этой напасти.

Дамон сильнее сдавил в объятиях бедра девушки, заставляя ее придвинуться ближе к себе, и самым тщательным образом "прошелся" губами вдоль бархатистой кожи, планомерно добираясь сначала до ключицы, затем до подбородка, а следом и до чуть приоткрытого в недоумении рта. Его слегка позабавила ее растерянность, на смену которой очень быстро пришел концентрированный гнев. Вот только способности к сопротивлению у вампирши явно не дотягивали до уровня его "любознательности". Набрав полные легкие ее сводящего с ума запаха, он заставил Франческу ответить на свой поцелуй и сам испугался той стремительности, с которой она обвилась руками вокруг его шеи, попутно зарываясь пальцами в темные волосы.

Девушка корила себя на все лады, придумала бесчисленное множество отговорок, согласно которым ее распутность была какой-то необходимой частью коварного плана, с трудом заткнула внутренний голос, нашептывающий о присутствии Стефана неподалеку, а затем просто отдалась ощущениям. Почему? Наверное, все дело было в его фотографическом сходстве с Дамоном, хотя дурманящая нежность и довольно своеобразное проявление симпатии тоже сыграли отнюдь не последнюю роль в отхождении от моральных принципов. Она даже готова была поклясться на Библии…

Яркая и неожиданная вспышка, прорезавшая собой сознание, заставила итальянку на секунду отвлечься от своих мыслей, а надсадный и совершенно незнакомый женский голос, серебряными колокольчиками бьющий по вискам, вернул ей некое подобие контроля над ситуацией в целом.

— Клаус! Я ведь просила держать этого мальчишку подальше от меня! Убери его сейчас же! — надрывала глотку красивая молодая женщина, все это время старающаяся вырваться из крепких объятий хныкающего темноволосого мальчика лет двенадцати с болезненно бледным лицом и слегка припухшими от слез темными глазами.

Ребенок, словно почуяв скорое поражение, свалился на пол у ног разгневанной светловолосой леди, и попытался выдавить из себя некое подобие осмысленных слов: "Мамочка, пожалуйста, не уходи! Не бросай меня! Я обещаю, что больше никогда тебя не разочарую. Я буду пить кровь, слушаться дядю Клауса и играть с Роуз, как ты хочешь! Только не уходи!". К концу последнего предложения рыдания пересилили желание выглядеть сильным и мужественным, и несчастное создание зашлось криком от горя, в то время как сильные мужские руки поднимали мальчонку с пола и отводили в сторону, нашептывая что-то очень ободряющее.

— Дамон, сынок, не надо расстраивать маму, — спокойно увещевал Клаус, по-отечески заботливо вытирая все еще струящиеся по лицу мальца крупные слезы мягким носовым платком. — Она уезжает всего на несколько дней и скоро вернется за тобой. Разве тебе со мной плохо? Завтра мы сходим в парк, я покажу тебе зверей, с которыми можно будет играть. А потом мы приготовим какой-нибудь сюрприз для мамы, идет?

Глаза ребенка засветились в этот момент таким счастьем и самым искренним облегчением, что никакого ответа вампиру не потребовалось.

— Ты покажешь мне белочек? — по-детски эгоистично спросил Дамон, мгновенно забывая о своих бедах. — Дашь мне их подержать, как в прошлый раз?

— Конечно, — улыбнулся мужчина, наклоняясь. — А теперь беги спать, потому что утром я очень рано тебя разбужу. Белочки не любят показываться тем, кто долго валяется в кровати.

И чмокнул малыша в макушку, легким похлопыванием ладони направляя его к лестнице, ведущей в гостевые спальни. Однако, едва очутившись у первой ступеньки, он все же обернулся, поднес крохотную ладошку к губам, а затем отослал по меньшей мере с десяток воздушных поцелуев в сторону нарочно стоящей к нему спиной матери, и с утроенной энергией заскакал вверх по ступенькам, размеренно выкрикивая на весь дом: "Люблю свою мамочку, а завтра будут белочки!".

Фрэнки точно из глубокой сточной канавы вынырнула, когда вновь стала ощущать на своем теле щекочущие прикосновения.

— Это что было? — непонимающе уставилась она на увлеченного своим занятием вампира, силясь привлечь его внимание.

— Легкий флирт, — хищно прищурился Дамон, покрывая невесомыми, словно взмахи крыльев бабочки, поцелуями невесть как оказавшиеся обнаженными плечи девушки.

— Я не про это, — пришлось отмахнуться ей от донельзя довольной улыбки, кстати, совершенно непохожей на отцовскую. — У тебя в голове…это воспоминание?

— Что? — на первых парах недопонял юноша, а потому внимательнее присмотрелся к удивительно теплому и нежному взгляду светло-золотистых глаз. И мгновенно все понял, даже раньше, чем успел осознать, насколько огромную и непоправимую глупость совершил буквально секунду назад. Позволил какой-то девчонке, пусть и со смазливой мордашкой, хозяйничать у себя в голове! Что? Что она видела? До чего умудрилась докопаться за те пару минут, на которые он умудрился потерять контроль над собой и ситуацией в целом?! Настроение его переменилось тут же. Из милой девушки, пришедшейся по вкусу даже придирчивому сердцу, Франческа переместилась в разряд "враг народа", о чем еще сама не догадывалась.

— Воспоминание, — эхом повторила она, опуская веки лишь на миг, чтобы еще раз "увидеть" тот короткий отрывок. — Катрина и Клаус. О втором я тебе ничего не скажу, а вот первое имя мне очень хорошо знакомо…

— Заткнись! Заткнись! Закрой рот! — чуть ли не с кулаками бросился на нее вампир, распространяя вокруг липкие и обволакивающие волны Силы, пропитанные злостью. — Ты ничего не знаешь о моей матери! Ничего! Она не любила меня только из-за него! Чертовы Сальваторе! Они оба виноваты в том, что случилось! У меня никогда не было семьи! А ты знаешь, что это такое? Когда поначалу в тебе видят лишь обаятельную игрушку, которую так и хочется прижать к груди…вот только потом это чувство исчезает, сменяется безразличием, а затем и отвращением. Все понимают, что ты другой, отличающийся от большинства. Тебе не нравится кровь, а мать этим очень недовольна. Ты отказываешься убивать людей, и мама вновь разочаровано качает головой. В тебе нет жестокости, а они считают это уродством! Ты хотя бы на минуту можешь представить, что у моих развлечений были имена? Роузи, Стюарт, Робин и много еще тех, кого я не запомнил. А знаешь почему?! Потому что они были детьми! Маленькими детьми моего возраста! И я обязан был их убивать, иначе Она бы никогда не приехала больше ко мне! Клаус всегда стелился перед ней белой ковровой дорожкой, а на самом деле он меня ненавидел! Рассказать тебе о его любимой забаве?! Он пытался отыскать способ убить меня! Каждый день по два часа я терпел боль и унижение, а он лишь улыбался и предупреждал, что если я хоть словом обмолвлюсь об этом Катрине, то она больше никогда не появится в его доме! А я хотел ее видеть! Я любил ее! Всегда любил! И еще я знал, что когда-нибудь наступит в жизни тот день, когда я посмотрю в глаза мужчине, давшему мне жизнь, и спрошу: "Какого хрена?!". Почему он никогда не интересовался мной? Почему ни разу не спросил о моей судьбе?! Хочешь узнать ответ? Потому что я давно его знаю. С тех самых пор, как приехал в этот город. Все из-за этой суки! — он с остервенением ткнул пальцем в сторону двери, ведущей в подвал, от которой змеилась небольшая винтовая лестница, где буквально секунду назад материализовалась хрупкая фигурка Елены.

Елена медленно подошла к двери, ведущей в подвал, и замерла в нерешительности. Ее словно тянуло внутрь невидимой рукой, однако интуиция подсказывала, что гораздо благоразумнее послушать наконец ее и как можно скорее уносить ноги подальше от дома и того мужчины…Потому что это уже был не ее Дамон. Разумеется, очень похожий, почти так же одетый, но не ее.

Но она не могла просто уйти, ей необходимо было разобраться во всем. Ведь вполне вероятно, что там внизу, в подвале, какая-то жестокая и беспринципная тварь отдает приказы самому дорогому и единственному, мучает Фрэн или Стефана, а все из-за нее. Потому что никто из присутствующих в доме вампиров этой мерзкой лисе не нужен, она ведь "зовет" именно Елену.

Девушка сильнее сжала в ладони деревянный нож, который пятью минутами ранее отыскала в комнате итальянки. "Надеюсь, Фрэн не слишком обидится, когда узнает, что я рылась в ее вещах" — выдавила она из себя некое подобие улыбки, судорожно скрещивая пальцы на дверной ручке.

Удивительно, как всего одно движение может в корне изменить чью-то судьбу. Прислушайся она к голосу разума в этот момент, и все сложилось бы иначе. Но Гилберт храбро переступила порог тонущего в непроглядной тьме помещения и вздрогнула от неожиданности, когда дверь за ее спиной резко захлопнулась, будто намерено сообщая, что никакого пути назад нет. Она осторожно ступила на первую ступеньку и почувствовала, как сковавшая мышцы Сила обволакивает все тело, как каждая его клеточка намерено и осознанно поддается подчинению, но полностью "слушаться" она не спешила. Всего неделю назад Дамон, точно предвидя, с чем его принцессе придется столкнуться в скором будущем, объяснил, как без помощи вербены не поддаваться внушению. Тогда девушку безумно развеселила новая игра, которую она и не пыталась воспринимать серьезно, однако сейчас эти призрачные зачатки теории пришлись как нельзя кстати. Шаг за шагом придвигаясь к освещенному тусклой лампочкой пятачку пропахшего сыростью помещения, она выстраивала между собой и незримым некто барьер, при этом опасаясь сделать хотя бы намек на ошибку. Мужчина, чей голос она слышала в этот момент, но не понимала смысла слов, не должен был догадаться о ее стараниях, иначе… Возможно, даже смерть, хотя ей не хотелось думать о чем-то подобном.

"Давай же, Елена. Ты должна!" — мысленно уговаривала себя девушка, с таким трудом переставляющая ноги. Конечно, конечно, она должна была! В то время как глаза привыкали к мраку подвала, а ноги наливались свинцовой тяжестью, ей стали видны некоторые неясные очертания предметов, а затем и светящиеся лица вампиров. Франческа, прижатая спиной к отсыревшей стене, широкими от ужаса глазами наблюдает за ее самоубийственными попытками вытащить их всех из этого болота. Она не связана, но что-то невидимое точно сдерживает ее, не давая ни единой возможности вырваться. И, по всей видимости, темпераментную итальянку это злит больше всего остального.

А еще она кричала что-то очень злое и эмоциональное, но совершенно неразборчивое за стуком крови в висках. Елене на секунду даже показалось, будто сердце неожиданно решило перебраться в горло, настолько остро она чувствовала его биение на протяжении всего пути. Кстати, довольно короткого на ее взгляд.

Еще пять шагов, равносильных убийству пяти младенцев, и теперь их с Дамоном разделяют всего какие-то шесть-семь метров. Однако девушка не может больше идти. Все мышцы одеревенели в тот момент, когда на таком любимом лице блеснули холодные и злые черные глаза. Их взгляд парализовал ее, разрушил тот барьер, на который она потратила безумное количество энергии и концентрации, и он внушал страх. Настоящий, пропитанный паникой и вековыми ужасами. Он заставлял кровь стынуть в жилах, отчего по телу пробежала волна холода и отчаяния. Неужели это конец? То, к чему она стремилась на протяжении нескольких месяцев? Познать настоящее счастье, вкусить истинную любовь, понять, что ее жизнь до встречи с Дамоном была воплощением серости, чтобы затем добровольно шагнуть в объятия смерти…

В эту минуту правая ступня оказалась в чем-то вязком, липком и тягуче-противном. Елена с трудом удержалась от вскрика и титаническим усилием воли заставила себя продолжить изображать послушную сомнамбулу, а сама украдкой опустила взгляд вниз и закричала, правда, лишь мысленно. Стефан, весь в крови и с перекошенным от боли лицом, скрючившись, сидел на полу, где прямо под ним растекалась багрово-черная лужа…крови. Той самой, в которую она умудрилась наступить.

— Елена… — хрипло позвал ее вампир. — Беги…беги, пожалуйста.

Девушка не позволила себе заострить внимание на его голосе, решительно оттолкнула подкатывающие к горлу рыдания и сделала еще один смертоносный шаг вперед, не переставая повторять про себя всего одну фразу: "Ты сильная". От нее сейчас зависела жизнь Стефана, Франчески и, возможно, Дамона, внутри которого сидит это злобное нечто. Ей не на кого было положиться, не к кому обратиться с мольбой о помощи — сейчас она была наедине со своим страхом и болью. А потому, собрав в кулак все имеющееся в ней бесстрашие, любовь и смелость, Гилберт остановилась на расстоянии вытянутой руки от вампира и задержала дыхание, которое могло выдать ее с головой в считанные секунды.

— Из-за нее, понимаешь? Эта тварь разрушила всю мою жизнь! Она заставила меня превратиться в того, кто убивает. В того, кто никогда не научится любить, потому что некому было научить этому чувству, — с ненавистью выталкивал из себя Сальваторе каждое слово, не позволяя себе при этом смотреть на Елену. Несомненно, он готов был убить девочку, более того — он мечтал об этих часах, когда медленно и с наслаждением будет дарить ей смерть. Она должна была заплатить собственной кровью за то, во что превратилась его душа. Просто обязана!

— Послушай же меня, — осторожно попыталась вставить Фрэнки хоть слово в поток его пламенных высказываний, за что незамедлительно поплатилась.

Коротко прокричав: "Я сказал тебе заткнуться!", Дамон со всей силы ударил ее кулаком по лицу. Елена чуть было не вскрикнула от неожиданности, но вовремя вспомнила о своей роли в этом кошмаре, поэтому затолкала в рот костяшки пальцев и с остервенением сжала челюсти, в надежде ценой боли сохранить здравость рассудка.

Итальянка молча снесла пещерную грубость "сынули", так она мысленно окрестила поразительно точную копию своего лучшего друга, и даже внимания на обратила на рассеченную бровь. Главное, чтобы он не переключил свое внимание на Елену.

— Ты зря боишься, — уже более спокойно обратился к ней мужчина, вновь обретая человеческий облик пополам с чертовой любезностью. По всей видимости, бить девушек для него было рядовым занятием, потому как он и не подумал извиниться. — Я не трону ее до тех пор, пока не разберусь с вами двумя.

Он отошел от вампирши на почтительное расстояние, огляделся по сторонам и наткнулся глазами на вздрагивающую от каждого шороха блондинку, лицо которой было полностью завешано длинными спутавшимися волосами цвета пожухлой листвы. И с чего это все вокруг считали ее красивой? На его взгляд она была самой обычной, и вряд ли могла выделиться из толпы хоть чем-нибудь. Правда, детально разглядеть девушку ему пока не удалось, но и ожидать каких-то особых потрясений было глупо. Заурядная человеческая девчонка с пресным характером, построенном в основном на эгоизме, вряд ли могла прийтись ему по вкусу. Да и не нравились ему никогда представительницы отряда светловолосых и голубоглазых.

Тряхнув головой, мужчина заставил себя отвернуться от девушки, бросив из-за плеча повелительное: "Сядь", а затем с улыбкой на лице отметил, что она послушно опустилась на грязный пол, не побеспокоив его при этом и намеком на вопрос.

— Тебя я убивать однозначно не стану, — обратился он к Фрэнки, которая успела скрыть от него факт переглядывания с Еленой за надменной улыбкой. — И даже могу объяснить почему. Видишь ли, очень скоро эта игра подойдет к концу, а значит, из жизни исчезнет и подобие осмысленности. Сейчас у меня есть цель, а после смерти твоего дружка, уже полюбившегося мне дядюшки Стефа и этой идиотки, — Дамон невежливо ткнул пальцем в сидящую на холодном полу девушку. — Станет очень скучно. А на этот случай у меня останешься ты. С дикой жаждой мести за смерть братишек Сальваторе и их маленькой потаскушки. Я уже сейчас чувствую твою ярость и раскаленную добела ненависть. Хочешь небольшой эксперимент? — неожиданно предложил он, придвигаясь ближе.

— Нет, — с нескрываемым отвращением выплюнула Франческа.

— Ну ты же даже не дослушала, — умилился ее агрессивным настроем вампир, самым нежным образом потрепав по щеке. — Я отпущу тебя, если согласишься. Всего одно небольшое подтверждение моим словам, а? И при этом никакой Силы — я обещаю.

— Пошел ты знаешь куда?! — громко расхохоталась девушка прямо ему в лицо, лихорадочно прокручивая в голове любые возможные значения очень эмоциональных переглядываний с Еленой. Что она хотела ей показать? А может, спросить? Куда пыталась указать глазами? Или на что? Ей удалось уловить всего один миг, на который это бессмертное дитятко потеряло контроль над ситуацией по причине нахлынувшей злобы, и вопросительно глянуть на блондинку. Та в свою очередь не растерялась и украдкой продемонстрировала Франческе рукоятку судорожно зажатого в ладони деревянного ножа. Выдохнув, она позволила в душе звучать оркестру и фанфарам, а затем подчеркнуто холодно, но в тоже время очень соблазнительно произнесла, — Что за эксперимент?

Дамон тут же пришел в неописуемый восторг, который видимо привык выражать на окружающих, потому как он прижался к ней щекой и горячо зашептал:

— Я отпущу тебя сразу же, как только ты позволишь преподнести тебе этот сувенир в качестве подарка.

— Что значит: "отпущу"? — деловито осведомилась она, благоразумно задерживая дыхание на максимальный отрезок времени. От него до сих пор нестерпимо воняло кровью, что по пока неизвестным для нее причинам очень отрицательно сказывалось на самоконтроле.

— Уберу вот это, — судя по интонациям, улыбнулся мужчина, позволяя ей сжать наконец пальцы на правой ладони.

— Что за сувенир? — решила подвести девушка четкий итог, потому как чуяла, что в этом предложении не обошлось без подвоха.

— Увидишь, сладкая, — выдохнул он ей в волосы, вновь отстраняясь на почтительное расстояние. Обернувшись, вампир увидел сидящую всего в паре метров от него Елену, и уже приготовился дожидаться ответа итальянки за интересным занятием по изучению внешности отцовской игрушки, когда расслышал четкое: "Я согласна".

Фрэнки, точно в замедленной съемке, наблюдала за тем, как медленно и грациозно оборачивается парень, как красивые губы растягиваются в обворожительной улыбке, как хищный взгляд темно-карих глаз проскальзывает по ее телу, немногим дольше секунды задерживаясь на манящих округлостях женственной фигуры, а затем начинают "оттаивать" ее скованные холодом мышцы. И вместе с тем слышала усиливающийся крик Стефана, который стал быстро приходить в сознание. Легкий стон, слетевший с его губ, мгновенно перерос с вопль ужаса и лишь потом сменился надсадным ором, точно что-то бестелесное и крайне жестокое принялось рвать его изнутри.

— Что? Что ты делаешь? — в бешенстве накинулась она на упивающимся удовольствием вампира, одновременно с этим пытаясь вцепиться ему в глотку.

Но явно преувеличила свои силы, потому как в следующее мгновение оказалась зажата в стальных объятиях его рук.

— Ты ведь будешь мстить, сладкая? — вкрадчиво поинтересовался Дамон, ни на секунду не останавливая мучения младшего Сальваторе. Ему нужен был ее ответ, любой ценой!

— Да! ДА! ДА! — кричала девушка, предпринимая все новые и новые попытки вырваться и разодрать в клочья это жалкое подобие вампира. — Прекрати! Прекрати мучить его! Я прошу тебя! — в панике завопила она, понимая, что ничего не добьется путем собственных способностей. Если ей и казалось, будто сын мерзейшей Катрины преувеличивал, когда говорил о своей Силе, то теперь сомнений быть не могло: он явно не по зубам рядовому бессмертному.

Сорвавшаяся с языка мольба возымела действие — крики Стефана тут же стихли.

— А что мне за это будет? — елейным голосом спросил мужчина, с любопытством рассматривая заполнившееся отчаянием ореховые глаза. — Я ведь ничего не делаю просто так, — лениво напомнил он, надеясь тем самым поторопить ответ.

Фрэнки внутренне сжалась от отвращения, когда представила, чего на самом деле добивался этот урод своими действиями, но не смогла найти иного выхода из сложившейся ситуации. Только не тогда, когда от ее выбора зависит жизнь Елены и дальнейшее будущее Стефана.

— А чего ты хочешь? — игриво спросила она, по-кошачьи выгибая спину, чтобы как можно ближе прижаться к ненавистному кровопийце.

— Хм, — изобразил он задумчивость, будто старался подыскать какой-то очень непредсказуемый ответ, но, видимо, такового не нашлось. — Напомни, пожалуйста, куда умчался твой разлюбезный приятель? И как скоро обещал вернуться?

Девушка постаралась не измениться в лице, поэтому с самым бессовестным видом выдала откровенную неправду. Благо, столетия практики не прошли даром.

— Я не знаю, где он, а вот вернуться он обещал сегодня, — единым духом выпалила она, в тайне надеясь на благоразумие Елены, которая не станет вмешиваться в плавное течение на ходу придуманной лжи. — Поэтому если хочешь, я могу проводить тебя до ближайшего мотеля, а дальше посмотрим, — хитро подмигнув, итальянка осторожно вывернулась в крепких объятиях, со сцепленными зубами позволяя вампиру изучающе пройтись руками вдоль своего тела. Если повезет выбраться из этой передряги живой, то одним флаконом геля для душа ей явно не обойтись.

Мужчина без всякого стеснения воспользовался предоставленной возможностью, получая искреннее наслаждение от каждого прикосновения. Вероятно, девушка и впрямь ненавидела его гораздо сильнее, чем могла себе представить, раз взялась за такое грязное дело, как обман, однако ее тело считало иначе. Черт возьми, она действительно откликалась на его ласку! Притом с огромной охотой.

— Лгунья, — с восхищением шепнул он Франческе на ухо, зарываясь лицом в бесподобно пахнущие волосы. Только у бессмертных кожа могла источать настолько блаженный и совершенно неземной аромат. — Я ведь знаю, где мой дорогой родитель, и какие важные дела унесли его самовлюбленную задницу подальше от своей принцессы. Ваша ведьма полная дура, раз с такой легкостью поверила в байку об эффектом изнасиловании. Признаюсь честно, я не ожидал, что он так быстро примет все на свой счет. Думал, папаша попытается оградить свою маленькую потаскушку от меня всеми способами, напичкает ее чудо-снадобьями, станет кормить вербеной на завтрак, обед и ужин, выставит караул вокруг тела спящей красотки, а он… — нахальная улыбка обнажила белоснежные зубы, придавая ему некую схожесть с гиеной. — Но сценарий получился отменным! Правда, сладкая?

"Да чтоб ты сдох в мучениях!" — мысленно отозвалась на его монолог итальянка, но ничего похожего озвучивать вслух не стала.

— Ты так похож на него, — вновь оборачиваясь, прошептала она, облизывая губы, словно голодная хищница на водопое в дикую засуху. — И в то же время совершенно другой. Мне нравится, — добавила Фрэн, задумчиво разглядывая уже засохшие кровавые разводы на его щеках. И поймала себя на мысли о том, что говорит почти правду.

— А еще я могу делать это, — многозначительно повел Дамон бровью, громко щелкая двумя пальцами за ее спиной.

Вначале она не поняла, что имел в виду Сальваторе под словом "это", но уже через мгновение осознала, насколько порою внешность бывает обманчива. За красивым личиком с обаятельной и зверски сексуальной улыбкой временами скрывается такой запас гнили, что лучше и не знать о его существовании.

Горло сдавила ужасающая волна жажды — вековой, дикой и совершенно необузданной. Клыки заострились до такой степени, что надорвали нижнюю губу сразу в нескольких местах. В ушах поселился неровный звук гулкого биения чьего-то сердца, к которому примешивался сладкий отголосок струящейся по венам крови. А запах! Он заставлял девушку раз за разом втягивать в себя воздух, а потом жадно задерживать его внутри. Выдыхать было смерти подобно, потому что вместе с ним из организма выходил живительный набор чего-то жизненно важного.

Быстро определив, кому принадлежит вся эта аппетитнейшая какофония чувств и эмоций, вампирша резко выпуталась из объятий мужчины и со всей возможной быстротой присела на корточки рядом с Еленой. Та шарахнулась в сторону, впервые в жизни сталкиваясь с такой выразительной агрессией на лице брюнетки, и сильнее прижала к себе деревянный нож, который вряд ли способна была опробовать на его истинной хозяйке.

— Фрэн, — тихонечко взмолилась девушка, даже не пытаясь отвести взгляд от парализующих глаз женщины. — Это же я…

И не успела договорить свою мысль до конца, как оказалась схвачена за волосы и притянута ближе к оскаленным зубам, с минуты на минуту грозящим вонзиться ей в глотку. Коротко вскрикнув от боли, она покорно придвинулась ближе и что-то тихо зашептала итальянке.

— Так, милые дамы, — решился Дамон поучаствовать в девичнике, легким движением руки растаскивая девушек в разные стороны. — Никто никого не собирается есть. Я просто показал тебе, моя сладкая, отчего дорогой батенька так быстро сделал ноги. Качественная фенька, не правда ли? Сносит башню у любого вампира, даже травоядного, — он двумя пальцами отсалютовал сидящему невдалеке Стефану, который уже давно перестал подавать малейшие признаки жизни. — А теперь, бриллиант души моей, пропитанной жестокостью, — обратился он к ничего не понимающей Фрэнки. — Повторяй за мной. Первое, ты обязательно расскажешь папочке обо всем, что узнала от меня. Второе, забудешь ту ерунду, что увидела в моей голове, потому что это тебя не касается. Поняла?

Короткий кивок. И полнейшее безразличие к окружающему пространству. Видно, он переборщил с реальностью "наркотика" — так он называл эту забаву с вызовом жажды.

— Третье, это маленькое создание будет находиться у меня до тех пор, пока разлюбезный родитель не отыщет нас. И поверь, она мечтать будет о том дне, когда я наконец решу убить ее. Но стоит Дамону показаться мне на глаза, как в тот же миг его маленькая шлюшка экспрессом отправиться в Ад, где ей самое место. Четвертое, я буду ждать твоей мести, детка, — с улыбкой истинного победителя добавил вампир, теряя последние остатки былого интереса к своей новой знакомой.

Елена пыталась хоть что-то понять из его речей, но должна была себе признаться в полной несостоятельности. Монолог мужчины остался для нее под завесой тайны, а все перечисленные им пункты граничили с шизофренией. Однако одно ей удалось уловить точно — этот некто, управляющий Дамоном, собирается забрать ее не для увеселительной прогулки, а значит… Девушка бесшумно поднялась на ноги за его спиной, в последний раз окинула взглядом отсутствующее выражение на лице итальянки и, громко заплакав, обратила все внимание Сальваторе на себя. Сквозь размытые очертания неясной картинки перед глазами, ей удалось рассмотреть, как медленно и насторожено он поворачивается, как недоуменно изгибает бровь и тут же растягивает губы в ухмылке, потому что замечает судорожно зажатый в трясущейся ладони нож. Он не верит, что она осмелится причинить боль любимому мужчине, а потому позволяет себе засмеяться в голос над ее явной глупостью. Она не слышит его слов, хотя очень старается. Ей хочется верить, что это единственный выход, что по-другому просто невозможно, а внутренний голос спорит до хрипоты, втолковывая ей действительно важную мысль: "Ты собираешься воткнуть ЭТО в Него?!".

— Брось, сладкая, — с удовольствием поддакивает ее размышлениям парень, чем разрушает последние остатки сомнений.

— У ТЕБЯ НЕ ЕГО ГОЛОС! — во всю мощь легких вопит блондинка, и одновременно замахивается для сильного удара. Нет, конечно же не в сердце! Она ведь не может убить лучшую часть себя. В живот, на это у нее должно хватить сил!

Слезы градом льются по щекам, когда впереди возникает какое-то препятствие. Елена крепче сжимает рукоятку и с остервенением вонзает его в…Фрэнки?! Вампирша хватает ртом воздух, когда смертоносное лезвие проникает под кожу, с легкостью разрывая ткань тоненькой кружевной майки, и с нескрываемым ужасом смотрит Гилберт прямо в глаза. На ее лице застыл немой вопрос: "За что?", на который у обеих девушек буквально через секунду появился ответ. Дамон.

Мужчина смеется: холодно, зловеще и от души, потому как и надеяться на смел на столь удачную расстановку "пешек" в партии месяца. Стефан, почти что полностью обескровленный, уже минут пять как балансирует на грани жизни и смерти — очень трагично. Франческа, приложившая столько усилий к спасению миленькой блондинки, получила самый настоящий "удар в спину" от этой храброй особы, правда, не без его участия, конечно. Он мог представить, какова ее боль на вкус: металлическая, с кристаллами соли на губах, она расходится разрушительной волной вдоль всего тела, концентрируясь в самых незащищенных его участках. Она подчиняет себе все мысли, заставляет мечтать о смерти, растягивает время, для которого теперь существует лишь понятие вечности. Кажется, что это будет длиться бесконечно, потому как свет в конец тоннеля, райские сады и прочий бред, придуманный трусливыми людишками, всего лишь красочные байки. На самом деле вокруг тебя расстилается чернота, в зверином облике которой то и дело вспыхивают огромные красные круги — это постепенно умирает твое тело. Шаг за шагом…

Парень присаживается на корточки возле раненой девушки, с изяществом отталкивает от нее наглую девчонку, и совершенно не замечает, как та падает на пол, ударяясь головой обо что-то твердое.

— Больно, правда? — с интересом спрашивает он у Фрэнки, глядя на расползающиеся по ткани кровавые разводы. Глупая девчонка, по всей видимости, умудрилась как следует приложиться. Слишком много крови…

К его огромному сожалению, она не смогла ответить, сползая по стене еще ниже. Ноги…они уже не только перестали держать, но и не чувствовались вовсе.

— Банально, да? — продолжал засыпать ее односложными вопросами Дамон. — Умереть от руки человека, притом от удара собственной игрушки.

Фрэнки опустила веки, только чтобы избавить себя от вездесущей физиономии этого параноика. Ей уже с трудом удавалось расслышать его немного низковатый голос, что не могло не пугать. Неужели так бывает? Один недовампир или как там его, играючи может справиться с трехсотлетней ламией и пятисотлетним бессмертным?! Какими анаболиками его в детстве пичкали?

Не успела она хотя бы попытаться улыбнуться своим мыслям и невеселым шуточкам подсознания, когда боль в области живота стала просто невыносимой, но уже через секунду стихла. Совершенно.

— Я не знаю, почему это делаю, — ворвался в ее персональную темноту ласкающий полушепот. — Но ты мне определенно очень сильно понравилась.

Девушка захотела хмыкнуть в ответ, но не рискнула издать хотя бы некоторое подобие звука. Сейчас ее куда больше волновали собственные ощущения. Она чувствовала его Силу и плавилась от удовольствия под ее воздействием. Действительно, он не был вампиром. Лишь кем-то отдаленно напоминающим бессмертных, но со своими тараканами в голове, притом в самом прямом смысле. На детальный разбор мелькающих перед закрытыми глазами картинок у нее не хватало терпения, а вот голоса различить удавалось с легкостью. Фрэн не понимала, были ли это его мысли, или она путем неискоренимого любопытства сумела добраться до каких-то потаенных мест в душе этого склизкого типа, куда он предпочел прятать довольно интимные воспоминания.

— Черт тебя подери, Клаус! Неужели ты не в состоянии справиться с одним сопливым ребенком? — визжала молодая женщина. — Я не хочу его видеть!

— Катрина, — устало отозвался мужской баритон. — Он постоянно хочет видеть тебя, и с этим, увы, я не в силах бороться. Пойми, ему всего тринадцать лет. Наверное, это нормально для такого возраста.

— Да он весь ненормальный! — добавила децибел в голос собеседница. — Я прошу тебя, найди способ. Моя жизнь превращается в сплошной Ад рядом с этим сопляком. Господи! Ну за что?! За что мне это?! Я так люблю его, Клаус! Так люблю, и вынуждена целыми днями любоваться на эту жалкую пародию!

— Я не понимаю тебя, Катрина, — попытался вампир умиротворенным тоном добиться долгожданного спокойствия. — Зачем? Зачем убивать его?

— Он мне отвратителен! — затопала ногами девушка, теряя последние жалкие остатки самообладания. — Ты хоть знаешь, что это чудовище вытворило в последний раз? Он хотел внушить мне желание остаться с ним навсегда! Сначала просто уговаривал, а затем… — женщина задохнулась от негодования, видимо, в подробностях вспоминая тот вечер, о котором решила поведать другу. — Ты ведь сам рассказывал мне, будто у таких детей Сила открывается гораздо позже. Но у него она есть!!! Он в состоянии внушить вампиру что угодно! Понимаешь? ВАМПИРУ!

— И как же тебе удалось избежать его воздействия? — тоном искушенного знатока любознательности поинтересовался Клаус.

— Неважно, — заметно поубавила свой пыл мисс Пирс.

— Конечно, — высокомерно хмыкнул в ответ вампир. — Тем более что эти синяки уже давно зажили. Ты не считаешь, деточка, будто чересчур усердствуешь? В один далеко не прекрасный для тебя день, этот запуганный юнец превратится в одного из сильнейших полукровок современности и с удовольствием припомнит тебе свое детство. Кто ищет, тот всегда находит, моя дорогая, — философски подметил немец. — Ты жаждешь вытащить на свет отцовский характер, мечтаешь об убийственной жестокости, которую направишь отнюдь не в мирное русло, и когда-нибудь обязательно добьешься своего. В этом парне заложено неимоверное количество агрессии, которой еще не суждено выбраться на свет Божий. Но время так обманчиво…

— Не пори чепуху, — живо одернула его Катрина. — Он любит меня и никогда не посмеет…

— Видно, не одной мне…не повезло с мамашей, — фыркнула Фрэнки, когда очередной "сеанс" жесточайшего дебилизма подошел к концу.

— Сделай одолжение: оставь критику при себе, — едко попросил Дамон, сосредоточенно занимаясь ускоренным заживлением раны. — И перестань совать аккуратненький носик в чужие дела. Слышала когда-нибудь о негласных правилах этикета вампиров?

— О да, — с трудом выдохнула девушка. — К ним относ…ится, наверное, и наше с тобой своеобраз…ное знакомство. Ты всех женщин проверяешь…на…живучесть? А я-то облажалась, — невесело улыбнулась она, по-прежнему безуспешно пытаясь открыть глаза, чтобы иметь хотя бы отдаленно напоминающую реальность картину происходящего. Что он с ней делал? Оставалось лишь гадать, но ощущения были довольно приятными и немного необычными. Равномерное тепло, струящееся дымкой вдоль позвоночника, приятное покалывание в области груди и размеренное колебание перенасыщенного кислородом воздуха, поднимающего с пола микроскопические пылинки. Безусловно, вся эта гамма чувств была вызвана действием Силы, отдаленно напоминающей…

— Мы это исправим, сладкая, — довольно двусмысленно прошептал парень, крепко сжимая ее правую ладонь. — В следующий раз. Сейчас я играю слегка не по правилам, потому что так надо, но когда ты меня найдешь… — он мечтательно опустил веки, в мельчайших подробностях представляя себе эту милую и душевную встречу двух агрессивно настроенных созданий Ночи. Ничто так тяжело не заставляло биться сердце, как упоминание о разгневанной дамочке, жаждущей оторвать тебе голову тысячей иезуитских способов.

— Можно перебить твои…хм…красочные фантазии? — язвительно спросила итальянка после минутного "наслаждения" плодами его воображения, хотя на деле получилось больше похоже на жалобу. Голос был слишком слаб и непослушен. — Слово "месть" вряд ли…подразумевает под собой…секс.

— А вот эту мысль я советую тебе запомнить, — хитро улыбнулся вампир, заканчивающий не только с процессом исправления собственных ошибок, но и с образом милого кровососа в целом. — У меня уже приготовлена парочка опровержений. Поделюсь ими, когда у тебя найдется на это лишняя неделька-другая. Не скучай, детка, и как бы забудь поделиться об этой части нашей беседы со своим дружком. Папочке ни к чему такие волнения, да? Мы ведь должны беречь тех, кого любим! — весело добавил он, поднимаясь на ноги. И тут же замер от неожиданности, когда почувствовал, как ее ладонь категорически отказывается выпускать его пальцы из своего "плена". Он уже хотел поинтересоваться, не решила ли она проверить на совместимость таких два, казалось бы, разных понятия, как "секс" и "месть", но не успел подобрать достаточно ироничный тон.

— Не трогай Елену, — очень серьезно и в то же время без всяких угроз попросила Франческа. — Хочешь своенравную игрушку? Забирай меня. Поверь, ты об этом никогда не пожалеешь, а девочку…оставь в покое. Я была там, в гробнице, в день смерти твоей матери…и знаю, кто помог ей шагнуть под ультрафиолетовые лучики. И если ты ищешь виноватого, то прямо сейчас…можешь поздравить себя с достижением результата. Это была я, — без всякого стеснения соврала девушка и быстро поднялась на ноги, чтобы с достоинством встретить гнев "сынули". Кажется, до сего дня ей никогда не приходилось замечать, насколько самоубийственной бывает любовь. И неизвестно, кого из сладкой парочки она рвалась защитить в первую очередь: Елену, которая явно не заслужила ни одной из свалившихся на ее голову бед; или Дамона, за душевное спокойствие которого придется расплатиться ценой собственной жизни.

— Не-ет, — не слишком-то уверенно выразил мужчина свое недоверие. — Это не могла быть ты. Она. Только она, по-другому и быть не может, — с поразительным упрямством зашептал Сальваторе, выразительно поглядывая в сторону лежащей на холодном и сыром полу девушки. Видно, от удара головой она потеряла сознание и до сих пор не сумела придти в себя.

— А ты проверь, — подначила его итальянка, вытягивая вперед левую руку. — Посмотри это и скажи, что я не убивала ее.

Он тут же демонстративно отвернулся, при этом не давая сомнениям захлестнуть себя с головой. Даже если она говорит правду, то доказательств получить неоткуда. Кровь вампира — единственное, что действовало на него почище любой вербены. Она не просто обжигала горло и лишала Силы, в достаточном количестве эта жидкость являлась губительной. Один из немногих способов раз и навсегда распрощаться с вечностью, правда, за одним маленьким исключением, о котором ему не очень хотелось думать.

— Знаешь, — неожиданно разозлился мужчина, в первую очередь на самого себя за излишнюю слабохарактерность. — Тебе стоит поумнеть прежде, чем примешься меня искать. А пока наслаждайся, — изящным взмахом руки он вернул девушку в уже облюбованный ею угол, без всякого сожаления убрал любую возможность пошевелиться, а затем отвесил умопомрачительную улыбку, которая выглядела самым что ни на есть хамским образом. — И даже не пытайся путаться у меня под ногами, — напоследок посоветовал он, ловко, словно тряпичную куклу, поднимая с пола Елену.

Смотреть на обеих барышень было выше его сил, поэтому без долгих прощаний и длинных речей, вампир двинулся по направлению к выходу, насвистывая на ходу нечто бодрое, чтобы хоть как-то заглушить давящие на уши гневные вопли Фрэнки. Ему не слишком понравилось словосочетание "сукин сын", однако возвращаться было бы очень опрометчиво с его стороны. Он и так уже потратил уйму времени на эту безусловно горячую девчонку, а до заката оставалось немногим больше часа.

Бросив блондинку на стоящий посреди гостиной диван, обтянутый потертым велюром, юноша присел рядом, старательно выстраивая роящиеся под черепной коробкой мысли в стройный ряд. Разумеется, словам взбалмошной папиной подружки он не поверил. Ее не было на тот момент в городе — в этом не приходилось сомневаться. Какой бы хитрой, наглой и беспринципной тварью не являлась Мисао, Силы в ней было явно недостаточно для столь широкомасштабного обмана. Она показала ему, как все выглядело на самом деле, и он мог поклясться, что в ее рассказе не было и капли лжи.

Решив разобраться со спутанной паутиной тайн чуть позже, Дамон прислушался к царящей в доме тишине, неровному дыханию Елены, которая уже начала приходить в себя, и с содроганием отметил недалекое присутствие еще одной куклы, забытой в машине.

— Черт, — раздраженно проронил он сквозь зубы, злорадно отмечая все увеличивающееся количество бесполезных игрушек. Последнее время вокруг него стало виться слишком много девчонок, большую часть которых давно бы следовало передушить одним махом. Вот что ему делать с Кэт? Выбросить, точно конфетную обертку? Неплохо, конечно, если он жаждет поделиться подробностями своего дьявольского плана мести со всеми и каждым, потому как эта девчонка всю дорогу была для него кем-то вроде глухонемого слушателя. Тогда другого выхода просто нет… — Кэт! — не слишком заботясь о тихо постанывающей от малейшего громкого звука Гилберт, прокричал парень. Конечно, "серая мышка", сидящая в машине, могла не расслышать его четкого приказа "явиться сию же секунду", не воспользуйся он при этом Силой. Однако уже через две минуты это аморфное и полностью подчиненное гипнозу существо стояло на пороге покосившегося особнячка дорогого родителя и безразличным взором тухлой рыбы оглядывало стены и потолок на предмет узнаваемости.

— Сходи на кухню и принеси мне нож, — ласково улыбаясь, потребовал вампир. — Самый большой и острый, из тех что удастся найти, — крикнул он вдогонку послушно удаляющейся фигуре, переводя все свое внимание на Елену, лица которой он до сих пор так и не увидел. — А теперь ты, юная и непроходимо глупая мисс. Поднимайся.

Девушка покорно приняла сидячее положение, слегка поморщившись от боли во всем теле, и неторопливо убрала ниспадающие на лицо прядки волос за уши.

— Не любишь, когда тебя контролируют? — со смешком произнес вампир, медленно поднимая взгляд с рисунка футболки вверх. Танцующие мишки на залитой солнечным светом полянке собирают цветы; плотно облегающий шею стеганый воротничок; манящая сеточка венок, среди которых темной полоской выделяется бьющаяся в неистовом ритме артерия; слегка задранный подбородок; красивые чуть приоткрытые губки сочного оттенка только распустившейся розы; обаятельный носик, немного распухший от слез; веер пушистых светлых ресниц, отбрасывающих тени на бледные щеки. А дальше были глаза — огромные аквамариновые очи, смотрящие на мир с поражающей воображение наивностью. Он знал их. И любил. Любил всю свою сознательную жизнь, с самого раннего детства. С тех самых пор, когда некоторые ребятишки только учатся читать и писать. И по сей день любит. Ее чудесный взгляд настоящей Снежной Королевы…

И то, что он сейчас в них увидел, поразило его до глубины души. Слезы…Она?! ОНА ПЛАЧЕТ?!

Ему никогда не приходилось прежде видеть ее такой слабой, беспомощной и одновременно очень напуганной. Кем? Кто посмел обидеть единственно важное в жизни сокровище?! Его…

— Мама, — одними губами выдавил из себя вампир, накидываясь с объятиями на застывшую, словно мраморное изваяние, от ужаса Елену. Он целовал ее лицо, зарывался носом в волосы и никак не мог поверить в случившееся. Каким-то непостижимым образом эта Женщина, недостающая и, пожалуй, единственная половина его души, оказалась жива! И не просто жива — она рядом. РЯДОМ С НИМ! И плачет, видно от счастья, потому что он тоже не сумел сдержаться и позволил одинокой слезинке скользнуть по щеке. Правда, очень вовремя спохватился и выдал ту самую улыбку старшего Сальваторе, которую она так любила.

Гилберт тихо сходила с ума, осторожно пощипывая себя за руку. Если взять во внимание разговор вампиров в подвале, в котором с поразительной частотой мелькало странное звукосочетание "отец" и прибавить к нему его недавнюю реплику, понятную любому смертному, то получается…Иначе как бредом и не назовешь.

— На, — разрушил их однобокую идиллию пространный голос Кэтти, протягивающей мужчине какой-то поблескивающий в темноте предмет. Елена вздрогнула, когда поняла, что это нож. Огромный кухонный тесак, предназначенный для разделывания мяса.

Дамон на секунду оторвался от своих восторгических душевных воплей, отсутствующими глазами проследил за рукой Кэт, перевел взор на прижатую к собственной груди голову Елены и очень быстро все понял. Во всяком случае, гораздо раньше, чем это сделали девушки.

— А теперь будем веселиться, дамы, — осклабился он в хищной улыбке, забирая принесенную вещь. Чудовищный план созрел тут же, а вот его воплощение может занять чуть больше времени. Однако забавным он покажется только ему.

 

Глава 37

Кэтти покорно кивнула, безропотно опускаясь на колени прямо у ног сидящего на диване вампира, который все еще крепко прижимал к себе трясущуюся в ознобе Елену. Он даже испытал некое разочарование, глядя в светящиеся подчинением серо-голубые глаза.

— А ты покрепче будешь, — на ухо шепнул Дамон девушке, с любопытством рассматривая сжатый в руке нож. — Только вот боишься слишком сильно. Зря. Это всего лишь небольшой подарок для папочки. На до-о-олгую-долгую память, — от души рассмеялся он, в мельчайших деталях представляя себе реакцию старшего Сальваторе, когда тот найдет…

Ну да не это сейчас было главным. Мужчина ради интереса еще пару раз коснулся губами светлых волос, ощущая на языке знакомый аромат яблок, ванили и чего-то безумно родного, можно даже сказать, домашнего. И так пахло не от Катрины, хотя и очень похоже. Нет, это был куда более знакомый шлейф…

— Спускайся в подвал, сладкая, — вынырнул он из размышлений, вмиг переводя все свое внимание на съежившуюся на полу девчонку. — Возьми с собой эту замечательную игрушку, а затем…, - юноша заговорщически подмигнул ей, стремительно поднимаясь с дивана, ловко подхватил под руки ее хрупкую фигурку и со всей силы притянул ближе к себе, чтобы иметь возможность раздавать последующие инструкции шепотом. — Посидишь там тихо около часа, и как только услышишь шум подъезжающей к дому машины, а ты его обязательно услышишь… — и одними губами добавил что-то поистине пугающее, потому как и без того бледная девушка сравнялась по белизне щек с обезжиренным кефиром самого сомнительного качества.

— Нне-е-т, — прозаикалась она, силясь оторвать взгляд, буквально прикованный к красивому лицу. — Пожалуйста-а-а…

— Не бойся, — лихо подмигнул ей вампир. — Это совсем не страшно. Какие-то несколько секунд и все закончится. Я обещаю, маленькая. И больно почти не будет.

— Совсем? — отстраненно и немного безразлично переспросила Кэт, давая волю слезам. Она ведь все понимала, но ничего не могла с собой поделать. Голос — его голос — он завораживал и подчинял, подавлял волю и убирал страх, а главное, он неизменно оказывался прав во всем.

— Ага, — подбадривающе улыбнулся Дамон. — Ты поймешь это сразу же, а сейчас иди. И запомни, сладкая, лицом вниз!

Кэтти вновь мотнула белокурыми волосами и продолжила выполнять роль послушной марионетки, которой взялся управлять кукловод экстра класса. Даже если в ней и было желание бороться, то последняя фраза разом перечеркнула все начинания.

— Ну вот мы и вместе, Елена, — с особыми интонациями выделил он ненавистное имя, оборачиваясь назад сразу же, едва стих звук осторожно ступающих по винтовой лестнице шагов. Оставалось только надеяться, что папочка по достоинству оценит его маленький презент по случаю знакомства. — Сама поднимешься или помочь в этом вопросе?

Девушка с готовностью встала с дивана и тут же схватилась за голову, внутри которой бесчисленным множеством разрывались огромные шарики, набитые иголками, тут же впивающимися в кожу с неимоверной скоростью. Она со стоном потерла затылочную часть и вздрогнула, когда почувствовала на ладони что-то липкое и вязкое.

— Не надо было геройствовать, — зло прокомментировал вампир ее любование перепачканной кровью кистью правой руки. — А теперь двигай на улицу и постарайся забыть на время о глупостях вроде нереальной возможности убежать. У меня нет настроения на игры по всем правилам жанра.

Она смерила его презрительным взглядом, но даже с места не двинулась, потому как прежде хотела разобраться что к чему. Например, почему на нем черные кроссовки, вместо привычных кожаных туфель? И эта прическа… ей на минуту показалось, будто абсолютно прямые темные волосы стали чуточку длиннее, но ведь так не бывает? А куртка?! Дамон терпеть не мог подобные фасоны, а замки, молнии и клепки предпочитал исконно металлические. Сейчас же вдруг изменил стольким привычкам одновременно?! Конечно, постороннему человеку ее доводы и аргументы могли показаться не слишком убедительными, более того, вообще неправдоподобными, однако лишь на первый взгляд.

Словно желая поскорее во всем разобраться, Елена сделала несколько настороженных шагов вперед и стала пристально всматриваться в пустоватые глаза темно-карего цвета. НЕ ЧЕРНЫЕ, а именно темно-карие. Никакой глубины и блеска, полное отсутствие привычных эмоций и ненависть. Повсюду сплошной полосой пролегала животная ярость.

А в голове тем временем мелькали обрывки фраз и нечеткие картинки. Все те слова, которые она посчитала ничего не значащим бредом, неожиданно обрели смысл. Да что там! Они пролили свет на все происходящее вокруг. "Катрина", "папа", "мама" и остальные невероятные интерпретации…Что этот парень хотел донести своими туманными формулировками? О какой мести твердил? Теперь ей стало ясно.

— Ты…ТЫ ЕГО СЫН? — не веря, что осмелилась озвучить это вслух, пробормотала девушка, стремительно приближаясь к застывшему на месте вампиру. — Его и Катрины. Как же вы похожи! — она провела ладонью по удивительно теплой щеке и выдавила некое подобие улыбки. Забавно. Точнее ничего веселого в создавшейся ситуации, конечно, не было, но все же…Сын. И когда только она перестанет чувствовать себя выжившей из ума идиоткой?

— И как он тебя терпит?! — брезгливо оттолкнул мужчина ласкающую ладонь и поскорее отвернулся, в надежде прекратить этот бессловесный диалог взглядов. Ему не нравилось в первую очередь то, как больно сжималось сердце при встрече с небесно-голубыми глазами. Ему вообще все не нравилось, потому как эта девчонка слишком похожа на Нее. Чрезвычайно. И дело отнюдь не во внешности. Манера двигаться, улыбаться и щуриться, от чего по щеках появлялись безукоризненные ямочки, резкая смена настроений, переход из одного эмоционального состояния в другое…Секунду назад она боялась его до потери пульса, а сейчас увлеченно рассматривает и сравнивает, сравнивает, сравнивает! Он ненавидел это! Никто не смел ставить его на одном уровне с другим Дамоном! Никто!

— В машину, — коротко скомандовал парень, не решаясь воспользоваться при этом Силой. Не хотелось подвергнуть себя еще большему риску, когда доведется коснуться ее сознания. Очередного пункта ее схожести с матерью без предварительной подготовки он не выдержит. А ясная голова ему сейчас была просто необходима. — И поживее.

Елена сочла за благо послушаться, переставляя ноги на автопилоте. В душе медленно и верно закипало негодование пополам с дичайшей ревностью. Неужели он знал? И ничего ей не говорил о наличии ребенка?! Хотя какое там! Взрослый мужчина примерно его лет вряд ли попадает под определение малыша. Скорее уж брат-близнец. Но больше всего ее зацепило не это. Сын Катрины! Да как он вообще посмел скрывать от нее нечто подобное! Выходит, вновь обман. Делал вид, что и понятия не имел о ее лживом суициде, изображал безутешно влюбленного вампира, потерявшего любимую женщину, а сам… Тайком или же очень открыто встречался с ней неизвестно сколько сотен лет назад, обзавелся…

Стоп. Она больше не хотела думать ни о чем. Хватит! Сначала откровенный разговор — затем выводы. Если мистер Сальваторе на самом деле обманул ее, то дорого заплатит за свою ложь! Однако зная не понаслышке о стервозном характере мисс Пирс, вполне вероятно, что он и сам ни о чем не догадывается.

Решив как следует расспросить "малыша" по дороге, Гилберт молча уселась на заднее сиденье и закрыла глаза. Каждая ее частичка вопила от боли и усталости, голова плавилась от огромного количества мыслей, а события насыщенного дня никак не желали укладываться в подобие осмысленности. Что правда, а что вымысел — оставалось только гадать. Но одно она понимала точно: бороться и дальше невозможно. Осталось лишь безропотно подчиняться. Едва захлопнулась дверь водительского места, и заревел мотор, веки сами по себе опустились вниз, а податливое тело подхватили мягкие крылья Морфея и утащили в заоблачную даль из сна и покоя.

Дамон колесил по разбитым дорогам (точнее их подобию, потому как усеянный колдобинами и ямами асфальт вряд ли носил столь гордое название) какого-то городка на севере штата Вирджиния и пытался как можно глубже запихать нахлынувшее раздражение. Весь день он потратил на беспокойные поиски рыжей бестии, которая очень некстати решила напомнить о себе назойливой игрой в кошки-мышки. Притом в этот раз старшему Сальваторе довелось побывать отнюдь не в шкуре голодного и хитрого кота, что злило еще больше. Он перепробовал все возможности: использовал Силу таких масштабов, что прилегающие к трассе деревья гнулись под ее тяжестью и мощью, но Мисао будто сам черт взялся охранять от любых поползновений. Она исчезала ровно в тот момент, когда начинало казаться, что игра окончена. Следом шла целая череда бесплодных попыток загнать лисицу в ловушку, начиная с неимоверных хитросплетений, основанных на детальном знании местности штата, и заканчивая откровенным блефом. Эффекта никакого. Вампир распалялся все больше и больше, теряя последние остатки разума, в то время, как верная Бугатти в свою очередь прощалась с передней подвеской. Полная непригодность шоссе скверно сказывалась не только на его настроении, но и желаниях Вейрона. Ближе к вечеру верная коняшка отчаянно отказывалась разгоняться до привычных четырехсот километров в час, а сейчас и вовсе ограничилась порогом в незавидные две с половиной сотни. А вместе с тем с горизонта и след простыл наглой физиономии, которая словно нарочно вытащила его в эту окутанную мраком деревенскую глушь, чтобы держать подальше от…

Все верно. Елена. Он отказывался думать о своей девочке целый день, а сейчас вынужден был признать, что забрался слишком далеко и практически не чувствует ее рядом с собой. В том смысле, как это происходило с ними раньше. Никаких эмоций, чувств, перепадов настроения — только все нарастающая тревога. К слову, очень некомфортное ощущение, потому что вампир уже очень давно забыл о значении слова "одиночество". Когда нет необходимости думать о ком-то, кроме себя, когда волнуют только собственные желания, когда важнее твоих мыслей нет ничего, когда мир принадлежит тебе одному, и ты чувствуешь себя единственным его обитателем, которому дозволено все. Уже больше двух месяцев это эгоистичное воплощение реальности потеряло для него смысл, а сейчас вернулось вновь, но в уже более извращенной форме. Теперь окружающее пространство сузилось до размеров крошечной монетки и целиком сконцентрировалось вокруг его принцессы. Все делалось из-за Нее, ради Нее и для Нее.

Кстати, граничащая с психозом ненависть и звериная жажда давно прошли как бы сами собой, хотя и сытный завтрак тоже сыграл свою немаловажную роль. Уже ничто не мешало Дамону отбросить дальнейшие планы по истреблению врагов, и просто вернуться на один вечер к своей девочке. Чем он, в принципе, и решил заняться сразу же, как только почувствовал очередную пропажу лисы. В конце концов, когда-нибудь ей надоест дурацкая забава с догонялками, и тогда он с распростертыми объятиями встретит старую знакомую, а потом с удовольствием поделиться тем запасом еловых кольев, который сумел скопить за довольно продолжительный срок из "приятельства".

Обратная дорога до Феллс-Черча заняла неимоверное количество времени, что плохо сказалось на уровне его настроения. Крайняя степень усталости плюс нехилые размеры злобы вселенского масштаба сыграли с вампиром злую шутку, а посему царящее в доме спокойствие и умиротворение разгневали мужчину еще больше, хотя и порадовали в некоторой степени. Ему не хотелось встречать на себе сочувствующий взгляд итальянки и слышать насмешливой тон братца, способного выдать нечто вроде: "А я ведь тебе говорил". Только Елене было позволено все — сердиться, обижаться, кричать и топать ногами, бить посуду и как следует отбить руку о его щеку, потому что с ней он поступил крайне нечестно и абсолютно безжалостно.

Осторожно постучавшись в дверь ее спальни, Сальваторе тут же вошел в комнату и недоуменно застыл на пороге, находя обстановку слегка видоизменившейся. Разбросанные вещи, скомканная постель, распахнутые шкафы…выглядело все так, будто девушка в спешке пыталась собрать вещи, а потом просто махнула на них рукой и…

— Фрэн! — громко крикнул вампир, начиная подозревать неладное. В эту самую секунду кладбищенская тишина разонравилась ему окончательно, а когда не удалось расслышать голоса всегда готовой придти на помощь подруги, в душе поселилась паника. — Стефан! Братишка, давай показывай свою травоядную физиономию! Елена!

Вымеряя размеренным шагом длинный коридор второго этажа, он попутно заглядывал в каждую попадающуюся на пути комнату, с трудом сдерживая себя от того, чтобы не начать выбивать двери взмахом руки.

Спальня брата, три гостевые комнаты, которые никто так и не удосужился убрать, снова опочивальня Елены, ванная, библиотека (лишь теоретически, потому как в ней отсутствовали книги), стремительный спуск по лестнице на первый этаж. Кухня, столовая, гостиная, странный запах, на идентификацию которого просто не было времени, мимолетный взгляд на дверь и, наконец, подвал. Едва открыв дверь в объятое мраком помещение, вампир сразу учуял запах крови, притом в таких количествах, что от одного-единственного вдоха пошла кругом голова.

Дамон в считанные секунды оказался внутри, ловко миновал потонувший в темноте угол, нагроможденный стеллажами со всяким хламом, и застыл на месте, в одну секунду растеряв любую возможность двигаться, дышать и чувствовать. Только зрение в очередной раз доказало ему свою надежность. Он видел все, вплоть до мельчайших подробностей, и в то же время не воспринимал ничего.

Девушка в синих джинсах и красной футболке с белыми пятнами лежала прямо в центре единственного освещенного тусклой лампочкой пяточка, лицом вниз. Светлые волосы были хаотично разбросаны по спине, руки неестественно вывернуты, точно перед смертью она отчаянно боролась за жизнь и чуть было не вышла победителем в этой неравной борьбе. И повсюду кровь…на волосах, ладонях, спине, джинсах. Ею залит весь пол, пропитана одежда, а футболка, которая при ближайшем осмотре оказалась все же белой, впитала в себя большую ее часть. Последнее, что отметил про себя старший Сальваторе, так это способ убийства — ей перерезали горло.

Закричав во всю мощь легких, он кинулся к бездыханному телу и попытался сделать хоть что-то, но было уже очень поздно. Несчастная уже окоченела и даже кровь бессмертного не способна была вернуть ее остановившемуся много часов назад сердцу жизнь.

Мужчина присел рядом, вряд ли обращая внимания на то, что запачкается, и стал бережно вытаскивать из загустевшей лужи длинные светлые пряди, окрашенные алым. Он боялся перевернуть свою девочку на спину, а потому просто гладил ту, которую не сумел уберечь, и клялся себе, что отомстит любой ценой. Прядку за прядкой, точно это был их особый ритуал прощания. И в душе разливалась пустота. Зияющая, черная и абсолютно пресная. Ее можно было бы назвать вакуумом, если бы она поглотила боль. Но нет. Вокруг все дрожало, встряхивалось и звякало от его криков, которые вряд ли приносили облегчение. Не защитил и солгал. Не смог дать ей ничего, а отобрал все. Лишил семьи и будущего, возможности быть нормальной и счастливой…

— Дамон, прошу тебя, перестань, наконец, ее обнимать, — полушепотом взмолилась Фрэнки, уже два десятка минут пытавшаяся привлечь внимание друга. — Это не она! Дамон! Не Елена, нет! Отпусти ее, пожалуйста, она уже мертва.

Но разве он был в состоянии услышать ее тихие мольбы за стуком истекающего кровью сердца? Вампир пробовал подняться на ноги, чтобы вытащить свою девочку из провонявшего ее страданиями подвала, однако ничего не мог поделать с собой. Любое движение стоило неимоверных усилий, а сил с каждым мгновением становилось все меньше и меньше. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, когда целовал посиневшие щеки и растирал заледеневшие ладони в надежде хоть немного согреть их. Даже мысленные: "Все хорошо, моя девочка. Все будет хорошо. Потерпи немного", сопровождаемые удушающей волной ненависти к самому себе, не несли и сотой доли логичности. Впервые в жизни Дамон Сальваторе утратил контроль и превратился в неуправляемое существо, которому на глазах у брата и подруги вырвали сердце голыми руками. К слову, об их присутствии он не догадался до сих пор, что только продлевало бесконечные страдания.

"ПОСМОТРИ НАЛЕВО, ТВОЮ МАТЬ, И ЗАТКНИСЬ ХОТЯ БЫ НА ДВЕ СЕКУНДЫ, ЧТОБЫ Я СМОГЛА ОБЪЯСНИТЬ ТЕБЕ ЭТУ ХРЕНОТЕНЬ!" — потратила Франческа последние остатки Силы, беззастенчиво забираясь в голову мужчины лишь на одно мгновение, которого оказалось более чем предостаточно. Замерев от неожиданности, юноша нехотя повернулся всем телом влево и встретился взглядами с подругой.

— Все хорошо, Дамон, — по губам прочитал он. — Это не Елена. Иди ко мне, я все объясню.

Вот она — надежда! Единственное, что он просил на протяжении прошедших сорока минут с того момента, как переступил порог дома. Чудо! Он верил, верил, верил! До последнего. И именно поэтому до сих пор не посмотрел на лицо девушки, которую отчаянно прижимал к груди.

Находясь в какой-то прострации, он кое-как добрел до сидящей всего в паре метров итальянки, тяжело опустился рядом с ней на колени и закрыл глаза. А пустота тем временем доедала его изнутри: кромсала сердце, рвала когтями душу, расшвыривала в разные стороны казавшиеся ненужными органы, вонзала острые крики в глотку и изо всех сил мешала дышать. Безусловно, ей очень нравилось демонстрировать власть над некогда очень сильным вампиром. И впечатляла его покорность.

— Елену забрали, — сухо стала перечислять Фрэнки, то и дело перебивая поток сведений страшным кашлем, разрывающим барабанные перепонки. — Там лежит Кэтти. Та самая, которую я…впустила в дом. Видимо, это его рук дело. Она…сидела здесь около часа, ревела не переставая…а потом просто схватилась за нож и полосонула им по горлу, — она постаралась взять себя в руки раньше, чем слезы доберутся до глаз. Как бедная девочка кричала! Ей никогда уже не удастся забыть эти хриплые и булькающие звуки, зашедшееся в пульсации сердце и характерное похрустывание позвонков, когда потерявшая сознание от испуга девица грохнулась с высоты своего роста на пол лицом вниз. — Какая же он тварь! Таким образом воспользоваться…убью сразу, как только встречу.

— Кто? — сипло спросил вампир, догадываясь о том ответе, который узнает. И как он только поверил ему?! Зачем оставил Елену наедине с этим чудовищем?

— Дамон-младший, — слегка поморщилась она при упоминании его имени, с беспокойством поглядывая в сторону окончательно затихшего Стефана.

— Что? — мгновенно подскочил на ноги старший Сальваторе. — О чем ты? — секунду назад он наградил титулом "Виновен" своего драгоценного брата, а теперь выясняется…

— Сначала помоги мне встать, пожал… — прямым текстом начала предъявлять претензии девушка, однако и договорить не успела, как оказалась прижата к широкой груди. — Оу, спасибо, — благодарно отозвалась она, на пару секунд забывая о наличии в голове четкого плана по спасению мира.

— Где Стефан? — не дал ей расслабиться металлический голос друга.

— Сзади, — с нескрываемым ужасом указала Франческа взглядом ему за спину, покрываясь липким потом с головы до пят.

Мужчина обернулся, легко выпутываясь из объятий подруги, и растерялся от того количества крови, что окружала казалось бы безжизненное тело брата. Однако на смену оцепенению очень быстро пришел холодный расчет, и в следующую секунду вампир опустился на корточки рядом с младшим Сальваторе и попытался понять, что делать дальше. Для начала было бы, конечно, неплохо выдернуть кол из его живота, вот только у Дамона не было уверенности, что столь кардинальная мера не окажется лишней.

— Братишка, ты меня слышишь? — полушепотом спросил он, кропотливо отыскивая в юноше хотя бы один призрачный лучик жизни, который не заставил себя долго ждать. Минута-другая и на лице Стефана засияла вымученная и совершенно бездарная улыбка, больше напоминающая гримасу ужаса пополам с нечеловеческой болью. Старший брат просиял в ответном оскале. — Чудно. А теперь скажи, могу я вытащить из тебя эту штуковину или нет?

Он прохрипел нечто неразборчивое и попытался открыть глаза, когда итальянка с готовностью схватилась за деревяшку, одновременно с этим переглядываясь с приятелем.

— Он сказал, что ты вполне можешь вытащить из него эту хренотень, но с одним условием: обязательно вернешь ему, дабы он сумел порвать…как ты его назвал? — девушка со смехом посмотрела на Стефана, внимательно прислушиваясь к каждой его мысли. — А-а, ну да. Так вот, кол ему нужен для расчленения, цитирую: "…отвратительного, кровожадного и лицемерного ублюдка, каких свет не видывал".

— Напомни мне, когда он очухается, что нам стоит поговорить о его манере речи, — поддержал ее нарочито веселый настрой мужчина, а затем со всей силы потянул на себя грубо отесанную деревяшку, доставляя измученному телу младшего брата очередную порцию невыносимой боли. Но юноша уже ослабел настолько, что не смог выдавить из себя и подобия звука. Даже сжать руку, в которую мертвой хваткой вцепилась холодная ладонь Фрэнки, у него не вышло.

"Напои его своей кровью, а потом вытаскивай отсюда" — на бегу бросил вампир подруге, вылетая за дверь с похвальной скоростью своей любимой красотки Бугатти. Девушка не успела и глазом моргнуть, как осталась наедине со вновь кровоточащими ранами младшего Сальваторе, чудовищным запасом паники и полным беспорядком в мыслях.

— Опять я у вас крайняя, — заворчала она, удобнее устраиваясь возле молчаливо терпящего мучения Стефана. — Пей, мой дорогой, а по ходу пьесы не забудь, пожалуйста, поделиться четким описанием того, как эта наглая тварь, носящая мое любимое имя, пробралась к нам в дом без приглашения, — тихо шепнула Франческа, целуя бледную щеку землистого цвета. Видно, задержись ее дружище на часок-другой, и на свете остался бы только один представитель славной итальянской фамилии. А затем прокусила запястье и с нескрываемым удовольствием прижала его к жаждущим губам. — Все нормально, Стефан. Во мне достаточно Силы, сынуля мне ничего не сделал. Ну если не считать того, что впервые в жизни кто-то осмелился поднять на меня руку и уйти отсюда на своих двоих абсолютно безнаказанным.

"Прости, что не смог тебе помочь" — даже в мыслях его голос постоянно переходил на надрывные хрипы, отчего внутри девушки огнем начинала разгораться неконтролируемая злоба. Да кто он вообще такой?! Жалкий сопляк, которого, видите ли, в детстве недолюбливала мамаша! Но все же очень смелый и безусловно сильный. Гораздо сильнее, чем она могла себе представить. И, черт возьми, кто он на самом деле? Сын вампирши и человека? Полувампир, в жилах которого течет человеческая по всем показателям кровь? О боги, как такое возможно? За все свои почтенные три сотни лет жизни ей никогда не доводилось прежде слышать о полукровках. Женщина-человек не может выносить ребенка, зачатого вампиром — известная истина, которую уже миллионы и тысячи раз доказывали опытным путем. А что если бессмертной леди забеременеть от обычного мужчины? Тогда как? Судя по всему, это было единственным объяснением существования малыша Дамона.

— И что за бред называть ребенка именем отца? — у самой себя поинтересовалась девушка, в то время как Стефан наслаждался ее кровью. Каждый глоток давался ему с неимоверным трудом, но все же придавал сил, потому как по истечению пяти минут явных восторгов с его стороны, он уже смог самостоятельно придерживать "кормящую" руку. — Я помогу тебе с исцелением, — решила потрепать она языком на отвлеченную тему. — Ты быстро восстановишься, можешь даже не переживать. И мы отыщем эту тварь, пусть и ценой собственной жизни.

— Елена, — сипло выдохнул парень, сумевший наконец оторваться от запястья. — Что с ней?

Тут его взгляд упал на самый центр подвала, где все еще лежало тело ни в чем не повинной девушки, умершей только ради удовлетворения чьей-то мести. Стоило ей спуститься в подвал с зажатым в трясущейся ладони ножом, как Фрэнки стала ясна, как божий день, причина ее появления. Разумеется, огромную роль во всем этом спектакле сыграло внешнее сходство девушек. Обе худенькие блондинки с длинными волосами, отливающими золотом. А ничего другого этому садистку и не требовалось. Он внушил ей все необходимое и отправил вниз, чтобы вдоволь посмеяться над реакцией отца. Правда, итальянка слегка спутала его карты, когда принялась отговаривать милое создание от бредовой идейки уйти из жизни в столь раннем возрасте, и ей даже почти удалось заставить малышку отдать ей нож… Но тут вмешалась судьба или злой рок, и все пошло наперекосяк. Услышав какой-то странный шорох в углу, девчушка подскочила на ноги, точно вспугнутая лань, и, воровато оглядываясь по сторонам, выполнила "приказ". Франческа не успела и глазом моргнуть, как густая кровь брызнула фонтаном, вызывая у всех очевидцев происходящего неимоверный ужас пополам с нечеловеческой жаждой. А тихое оправдание: "Это всего лишь мыши", повисло в воздухе, так и не найдя достойного слушателя.

И ей вполне была понятна реакция Дамона. Она видела, что с ним происходило на тот момент. Никаких мыслей, чувств, достоверных умозаключений — одно горе. Он готов был лечь и умереть рядом с ней…

— Фрэнни, — мягко окликнул ее Стефан. — Помоги мне, пожалуйста, подняться.

Итальянка украдкой стерла ладонью нахлынувшие слезы и играючи выровняла вампира в горизонтальном положении, скорейшим образом выводя его из провонявшего кровью подвала. Едва они добрались до лестницы, как звенящую тишину прорезало настойчивое пиликанье мобильного телефона.

— Ох, самое время мне потрепаться с кем-то по душам, — заворчала девушка, перекидывая руку вампира через плечо, чтобы без труда дотянуться до орущего в кармане его джинсов аппарата. — Кто бы ты ни был, дорогой неизвестный номер, ты нифига не вовремя.

Тяжело вздохнув, она все же поднесла трубку к уху, мимоходом аккуратно опуская юношу на диван одной из гостевых комнат. Затем "сгоняла" в гостиную за пледом и заботливо укутала отнимающиеся ноги, не обращая никакого внимания на то, как быстро качественные и явно дорогие вещи приходят в негодность из-за намертво пристающих к обивке и длинному ворсу пятен крови вперемешку с грязью.

— Да, — на ходу буркнула она, выскакивая за дверь, где нос к носу столкнулась с Дамоном, который нес на руках (точнее тащил перекинутое через плечо) женское тело.

— До вас стало невозможно дозвониться, кровососы, — заворчал в трубку юношеский голос, тут же заставляя Фрэн припомнить имя Мэтт. — Да и прятаться вы стали чересчур мастерски. Может, объясните, как вас теперь найти? Мы два часа бродим вокруг пансионата и…

— Северная часть города, дом на пересечении Уолл стрит и Медисон авеню, успеешь через полчаса — сможешь застать нас здесь, Мэтт, — и тут же отсоединилась, не собираясь выслушивать очередной набор ехидных словечек и неуместных шуточек.

— Мэтт? — переспросил мужчина, опускаясь прямо на пол перед диваном. Затем с остервенением впился зубами в тоненькое запястье, как следует сжал челюсти и протянул "лакомство" брату, одновременно с этим принимаясь за вторую руку.

— Да, — слегка поморщилась итальянка от увиденного, но сочла за благо смолчать. Уж ей-то было известно, каким голодным бывает обозленный до крайности вампир, поэтому вполне вероятно, что у этой юной мисс выдался не самый приятный день. — Они уже в городе, теперь разыскивают нас. Думаю, мне есть о чем тебе рассказать прежде, чем ты отправишься убивать каждого, на кого падет взгляд. И про ведьму в том числе.

— Как и про наличие в моей биографии сына, — на секунду оторвался он от своего занятия и с любопытством посмотрел на подругу. — Я чего-то не припомню подобного. Нет, я, конечно, не был монахом до превращения, и вполне вероятно, что обзавелся парой-тройкой малышей от какой-нибудь не слишком трезвой милашки. Вот только неувязочка одна имеется: с того момента прошло больше пяти сотен лет. Кажется, люди столько не живут.

— Он вампир, — решил Стефан внести свою лепту в беседу. — Без сомнений.

— Да нет, сомнения как раз имеются, — не согласилась девушка с обоими мужчинами. — Во-первых, он вампир лишь на половину. Во-вторых, ему и правда завидное количество годиков. Если я правильно его поняла, то разница между вами составляет около двадцати трех лет. Ни на какие мысли не наводит?

— Что значит, полувампир? — недоуменно пожал плечами Дамон, возвращаясь губами к пульсирующему запястью. Видимо, до его сознания еще не успела добраться короткая и пугающая мысль, навроде: Елену забрал твой свихнувшийся родственник.

— Ребенок человека и вампира, — тоном разбирающегося в этих вещах знатока пояснила Фрэн, начиная потихоньку закипать праведным гневом, вызванным повышенной аморфностью приятеля. Сидит, понимаешь ли, лакомится свежей кровушкой, в то время как кровожадная скотина неизвестно что вытворяет с его принцессой!!!

— Тебе по пять раз повторять? — неожиданно вспылил старший Сальветоре. — У меня нет детей! И быть не может! Напомнить, в образе кого я существую вот уже пять веков подряд? Или ты забыла, что только у ламий бывают дети?

— Кто тебе это сказал? — удивленно вскинула девушка брови вверх, тоже переходя на повышенные интонации. — У превращенных тоже есть реальная возможность обзавестись клыкастым чадом, просто это гораздо сложнее. Фактически ваше тело умерло много столетий назад… Да не об этом речь сейчас! Это твой ребенок! Чудный малыш примерно одного с тобой возраста, которому очень не повезло с мамашей. А знаешь, как зовут эту "милую" во всех отношениях женщину?! Катрина Пирс, гореть ей в аду синим пламенем.

— Что? — вмиг растерял он свою прежнюю агрессивность и разжал пальцы, сжимающие теплую руку какой-то девушки, чтобы отсесть от нее как можно дальше. — Как?

— Не знаю, дружище, — мягко пробормотала Франческа, присаживаясь на пол рядом с растерянным парнем. — Одно могу сказать точно: тогда ты еще был человеком.

— Неужели ты спал с ней? — не поверил своим ушам Стефан, следуя примеру брата. Он аккуратно провел большим пальцем по двум кровоточащим ранкам и с помощью Силы ускорил их заживление до двух секунд.

— Ты всегда был слюнтяем, предпочитающим разбавлять интерес барышень стихами и прогулками, и все же не стоит удивляться, когда выясняется, будто другие проводили время иначе, — ехидно парировал старший брат, старательно не желавший обращать внимание на присутствие подруги, которую вот такие вот речи не слишком-то радовали. — И прошу заметить, в первый раз она пришла ко мне сама.

— В первый раз? — удивленно протянул младший вампир. — И сколько же их было вообще?

— Честно? — хмыкнул Дамон. — После десяти я бросил считать.

— А… — хотел продолжить юноша участие в очередной перепалке двух братьев, ненавидящих друг друга, когда получил смачную оплеуху от Фрэнки, рука которой тут же переместилась на затылок второго участника семейной ссоры.

— Заткнитесь оба! — властно крикнула девушка. — Дамон, ты хоть понимаешь, что вокруг происходит? Стефан, может, тебе напомнить, насколько сильна и кровожадна эта тварь? Никто не хочет поинтересоваться у себя, зачем он забрал Елену? Или вы так увлеклись своими воспоминаниями о сучке Катрине, что напрочь лишились головы?! Смею напомнить, она не вампир, а очень даже хрупкий и смертный человек. Доходит???

К ее огромному удивлению приятель лишь многозначительно фыркнул и лениво поднялся на ноги, обдавая ее при этом по-настоящему презрительным взглядом.

— У нас тут не миротворческое отделение, Фрэн, — брезгливо протянул он и вальяжно вышел за дверь, не обращая внимания на упавшую на пол с громким треском челюсть подруги.

— Что с ним? — только и сумел выдавить из себя Стефан, осторожно нащупывая пульс у лежащей без сознания девушки. К его видимому восторгу, она оказалась жива, просто брат перестарался с Силой, чем погрузил ее в беспробудный сон.

— Хотела бы я знать, — на автопилоте проронила итальянка, выскакивая за дверь вслед за другом. И поймала его на полпути к выходу. — А теперь, мистер Сальваторе, я требую объяснений. Согласна, может от твоей принцессы и много проблем, но вот так вот… Тебе что действительно наплевать?

— Как видишь, — сухо бросил он через плечо.

Франческа готова была вцепиться ему в глотку за такие слова, но постаралась держать себя в руках. Она нутром чуяла, что тут не обошлось без какого-либо подвоха со стороны милейшего сынули, поэтому резко схватила мужчину за локоть и притянула к себе.

— Посмотри мне в глаза, черт возьми! — сорвалась девушка на крик, со все возрастающим беспокойством прислушиваясь к его мыслям. А там…ничего. Полная пустота. Он как будто перестал думать, чувствовать, слышать и понимать все, что происходило вокруг. — Дамон, — уже более спокойно позвала она, ни секунды не сомневаясь в том, что перед ней стоит именно старший Сальваторе. — Ты как вообще?

Вампир с большой неохотой поднял на нее затуманенный взгляд и натянуто улыбнулся, произнося более чем оптимистичное:

— Все отлично!

— Да я вижу, — спешно согласилась Фрэн, обхватывая его лицо двумя ладонями. Но даже это бессознательное действие не позволило ей продвинуться в "чтении" мыслей приятеля ни на шаг. Тишина, точно внутри него все надежно умерло много часов назад, и чернота. Такое чувство, что его просто выпотрошили, а затем оживили для забавы. — Где ты был только что? Откуда эта девочка?

— Соседний дом, — покорно ответил Дамон, старательно пряча взгляд.

— Тебя приглашали? — продолжала "наступать" девушка.

— Меня позвали, — безэмоционально произнес он в ответ. Создавалось полное ощущение некоего транса, в котором он находится.

— И что дальше? — нетерпеливо притопнула она ногой, не понимая значения слова "позвали". — Тебя не было минут пятнадцать. За это время старина Дамон успевал похитить не один десяток девчонок.

Неожиданно его глаза загорелись таким восторгом, что смотреть в них становилось банально больно. Он задумался на пару мгновений, словно подбирал слова в свое оправдание, а затем резко придвинулся еще ближе и горячо зашептал:

— Я теперь знаю, где найти его. Это займет не больше двух дней. Так что сделай одолжение, прекрати держать меня. Для меня сейчас нет ничего важнее…

Его пламенную речь перебил громкий стук в дверь, от которой они находились всего в каких-то трех метрах. Девушка по инерции дернулась влево, все еще придерживая мужчину за локоть, чтобы лично просверлить взглядом неуместных гостей, и на короткий миг потеряла установившийся контакт с сознанием вампира, чем он очень быстро воспользовался. Не успела она и дотянуться до ручки двери, как он просто-напросто исчез, будто растворившись в потоке воздуха.

— Блин, ну совсем обнищали наши кровососы, — донесся до нее ворчливый голос Мэтта, стоящего по ту сторону изделия из цельного массива дуба. — Мало того, что живут теперь в обшарпанных сараях, так еще и обзавелись черепашистым дворецким. Эй, недолюди! Может, кто-нибудь соизволит впустить в дом двух невкусных человечков?!

Франческа растеряно распахнула двери, пропуская не только не прошеных гостей, но и весь поток их неугомонной болтовни мимо ушей. А затем поплелась наверх, игнорируя даже настойчивые вопросы Стефана, добралась до своей спальни и рухнула на кровать, зарываясь лицом в пахнущую пылью подушку. У нее не осталось сил на осмысление происходящего.

"Знаю, где найти его" — прозвучало еще раз в голове. Найти кого? Или что? И какая дрянь приключилась с ее приятелем, раз он стал таким…кхм…долбанутым?

К сожалению, на данный момент у нее не было ни одного ответа. Хотелось сначала как следует отдохнуть — десяти минут ей будет вполне достаточно — и только потом браться за разгадывание тайн. Хотя примерные наброски объяснений у нее все же имелись, но разве они звучат правдоподобно?

 

Глава 38

Дамон с видимым нетерпением дожидался свою гостью, расхаживая по комнате из угла в угол. На беспробудно спящую в кровати Елену он старался обращать минимум внимания, но то и дело ловил себя на подсчетах ее спокойных вдохов и выдохов. Его не отпускала ни на секунду мысль о том, что в ней есть что-то…родное, близкое и естественное. Как девушка она ему категорически не нравилась, и лютая ненависть, которую он испытывал к ней, лишь подкрепляла чувство отвращения к этой особе, однако спорить с самим собой становилось все сложнее. Было в девочке нечто особенное, понятное, и в то же время совершенно чуждое. В основном запах…

Шумный вздох "Фух" заставил вампира резко перевести мысли в кардинально другом направлении, а легкий хлопок, раздавшийся секундой позднее, возвестил о прибытии Мисао.

— Привет, — жизнерадостно поприветствовала его лиса, появляясь из самого темного угла небольшого двадцатиметрового помещения без окон. Этой комнаткой он обзавелся специально для плодотворных встреч с "мачехой".

— Здоровались уже, — высокомерно протянул мужчина. — Все по плану?

— Даже более, — широко улыбнулась темноволосая девчушка, жадно втягивая носом воздух в помещении. — Дамон получил твой подарок и чуть душу дьяволу не отдал, пока обнимал мертвую девчонку. Ты молодец, хитро придумано, — отвесила она комплимент, краем глаза наблюдая за умиротворенным выражением лица блондинки.

— А дальше? — с нескрываемым любопытством спросил Сальваторе, поворачиваясь спиной к собеседнице, дабы скрыть от нее следы небывалого восторга, какой вызвало в его душе ее сообщение. Импровизация — лучшая забава.

— Они с итальянкой кинулись спасать Стефика, и если ты планировал для него легкую смерть, то ничего не вышло. Оперативность этой парочки оказалась на высоте. Мигом вытащили твой колышек и напоили своей кровушкой. А вот дальше все пошло строго по нашему плану. Дамон вылетел из дома на поиски живительного эликсира для младшего братишки, забрался в первый же дом, как ты и предполагал, а затем… — она мечтательно закатила глаза, вспоминая момент похищения отобранной ими жертвы. — Получилось просто превосходно! Они со Стефаном оба приложились к ее крови, поэтому сутки в запасе у нас есть. Правда, их подружка не прикоснулась к девочке, а посему может похвастать полной вменяемостью сознания. Ну да что она может в одиночку?

— А кольцо? — сквозь рвущийся наружу смех выговорил юноша. — Про кольцо ты сумела "рассказать"? Он знает, где его искать?

— Обижаешь, мой дорогой! — окончательно развеселилась Мисао. — Все прописано с указанием мельчайших нюансов, вплоть до подробной карты местности. Думаю, часа через четыре он найдет его свою милую безделицу и сразу натянет на руку. А как оно вообще действует?

— Грубо говоря, отнимает Силу, — с огромным удовольствием принялся пояснять Дамон. — Высасывает жизнь, точно губка, впитывающая воду. Сначала ощущаешь легкое недомогание, усиливающуюся жажду, затем слабеешь и медленно превращаешься в подобие смертного с учетом того, что убить тебя можно только с помощью дерева. Процесс захватывающий и действительно болезненный, а самое главное, — он сделал изящную паузу, наслаждаясь каждым радостным вздрагиванием сердца. — Необратимый. До тех пор, пока кольцо находится у него на пальце, пути назад нет. В лучшем случае его мучения продлятся неделю, в худшем — месяц. Все зависит от возраста вампира, его рациона и возможностей. Чем он сильнее и старше, тем быстрее происходит умерщвление (так называют эту забаву охотники).

— Живой труп, да? — гнусно захихикала лисица.

— Верно, — с улыбкой поддержал мужчина ее ехидный настрой. — Это мой единственный шанс отомстить ему за все. Боюсь, в открытый и честный бой вступать глупо, хоть нас и разделяют какие-то два десятка лет. Он сильнее, чем я предполагал, а это все усложняло. Теперь же от его способностей не останется и следа. И перестань его контролировать сразу, как только он доберется до своего перстня. Я хочу предельно открытой игры. Он должен осознать, что стало с его принцессой! Обязан понять, кто и зачем утащил его маленькую шлюшку. Но не подпускай близко, пока не поймешь, что финал близок. Ясно?

— Конечно, — с готовностью откликнулась девчушка. — Я выполню все, как ты велишь.

— Тогда иди, — царственно махнул он в сторону двери, а затем вспомнил, что хотел добавить еще одно наставление. — Рыжая, — окликнул он стремительно направляющуюся к двери бестию. — Та итальянка — моя. Тронешь ее хоть пальцем, живо об этом пожалеешь. У нас с ней небольшой договор, поэтому постарайся держать свои амбиции при себе. Надеюсь, изложил предельно понятно.

— Да-да, разумеется, — спешно согласилась она с его доводами, крепко сжимая челюсти от злости. С каждым часом ее все больше и больше разрывало от желания лишить эту тварь жизни путем трехдневного расстрела через повешенье, вот только правильный способ найти не удавалось. На языке так и вертелся вопрос о том, когда он собирается вернуть себе малышку Кэролайн, однако задавать его сейчас было бы огромной глупостью. Пришлось уходить прежде, чем вездесущая Сила выжившего из ума кровососа доберется до ее мыслей, но даже затылком ей удалось почувствовать его ехидную улыбку.

Дамон проводил лисицу смеющимся взглядом, а затем вновь стал мерить шагами комнату в надежде успокоить взбунтовавшееся воображение. И чем та вампирша его зацепила?

Сердце девушки билось так часто и быстро, что готово было в любой момент выскочить из плена грудной клетки и припасть к одеревеневшим от бесконечного бега ногам. Но она продолжала двигаться вперед в непроницаемой темноте, обдирая руки, лицо и голые плечи о то и дело встречающиеся на ее пути ветки деревьев, которые так и норовили ткнуть в глаз. Все тело парализовал страх, когда прямо перед лицом возникли хищно оскаленные зубы вампира.

— Играем в прятки, моя хорошая? — с улыбкой отъявленного живодера поинтересовался он, резко хватая ее за руки, чтобы она невзначай не повалила их обоих на землю, не сумев вовремя остановиться.

— Пусти! Пусти! Пусти! — забилась в отчаянных рыданиях Елена, брыкаясь и пинаясь изо всех сил, коих было отчаянно недостаточно.

— Точно отпустить? — вкрадчиво поинтересовался вампир, невинно хлопая длинными ресницами, а затем слегка повернул голову, как бы намекая на необходимость проделать то же самое.

Она неуверенно обернулась и завизжала от ужаса, потому как неведомым образом оказалась на краю зияющей чернотой пропасти и единственное, что удерживало ее на пресловутой грани жизни и смерти — это руки Дамона, с уходящими глубоко в кожу подушечками пальцев.

— Так отпускать или нет? — поторопил он затянувшийся ответ, слегка встряхивая дрожащую фигурку.

— Нет, — проблеяла девушка, вынужденная прижаться к мужчине.

— А я сегодня вредный, — со смехом протянул он, разжимая ладони.

Гилберт почувствовала, как тело по инерции отклоняется назад и попыталась найти точку равновесия, выкидывая руки вперед и одновременно с тем упираясь пятками в землю, однако достигла совершенно противоположного эффекта. Под ногами словно что-то оборвалось, а потом незамедлительно направилось в самую гущу непроглядной черноты, утянув за собой не только зашедшееся в пульсации от страха сердце, но и саму девушку. Ее истошный вопль, многократно отражающийся от монолитных скал, вызвал громогласный хохот, который зазвучал еще громче, когда до острого слуха вампира донесся усиленный эхом глухой удар тела о неровную поверхность.

— Я так и знал, что Мисао врала мне насчет твоих крыльев, — запоздало поделился юноша впечатлениями, усиленно вглядываясь в темноту оврага.

И вновь смех…Настоящий гогот счастья…

Елена резко приняла сидячее положение и тряхнула головой, желая поскорее избавиться от красочных видений подсознания. Дышать было трудно, особенно когда каждая клеточка вздрагивала от ужаса, точно пыталась поскорее вытеснить из воспоминаний реалистичный кошмар.

— Дурной сон? — заботливый голос впился в мозг ядовитой стрелой, заставляя обернуться на звук. Она медленно, будто все еще спала, перевела взгляд за спину и покрепче зажмурилась. Опять эта ухмылка сытой гиены…

— Радует, что сегодня ты менее разговорчива, — жизнерадостно возвестил Дамон, наблюдая за бесплодными стараниями девушки "глотнуть" побольше воздуха. Ни на секунду не отрываясь от увлекательного любования зарождающейся истерикой, он свесил с кровати руку и нащупал небольшую литровую бутылку с минеральной водой, которую без всякого предупреждения выплескал на голову блондинке.

Она вскрикнула от неожиданности, когда холодные струи потекли по шее и спине, а затем словно по команде вскочила на ноги и отбежала к дальней от двуспального ложа стене, благоразумно вжавшись в угол. На едкие комментарии, вроде: "Совсем сдурел?", у нее просто не хватило ни сил, ни присутствия духа.

— Вот и славненько, — продолжил нарушать парень тишину, ногой спихивая с постели промокшее одеяло. — Ты меня боишься, а это уже огромный плюс.

— Я…я не боюсь, — тоненьким голосом проблеяла девушка, хотя не готова была верить даже самой себе. Жуткий сон до сих пор не стерся из памяти, а потому никак не получалось успокоиться, гордо выпрямить спину и глубоко вдохнуть.

— Почти поверил, — язвительно отозвался мужчина. — Кстати, очень не люблю, когда меня перебивают. Это, знаешь ли, немного злит, — яростное сверкание темных глаз очень удачно заменило великое множество угроз. — Ну да я не с этого начал. Во-первых, стоит познакомиться для приличия. Дамон, — он молниеносно оказался в каком-то метре от вжавшейся в стену девушки и, натянув на лицо самую хищную ухмылку, вытянул правую ладонь вперед. — Младший.

— Елена, — слабо прошептала она, с опаской поглядывая на протягиваемую руку, а после минутной заминки все же робко вложила в нее свои пальцы и замерла, позабыв на время о необходимости дышать.

Вампир молча сжал кисть, энергично потряс ей несколько раз и перестал по-дурацки улыбаться, когда непередаваемо глубокий взгляд голубых глаз коснулся его лица.

— Чудно, — буркнул он, спешно отворачиваясь. — А теперь раздевайся.

Она открыла рот от удивления, расслышав в голосе металлические нотки, но быстро овладела собой и попыталась не обращать внимания на более чем ясный приказ.

— Что, прости? — очень вежливо и одновременно с тем надменно переспросила Гилберт, чувствуя, как внутри все закипает от злости, которая очень быстро подавила страх и заставила гордо выпрямить спину.

— Раздевайся, я сказал! — яростно повторил мужчина, уже успевший пересечь комнату в обратном направлении. Сейчас она увидела его лежащим на кровати, с закинутыми за голову руками, и что самое неприятное, он вновь улыбался, притом как-то очень недобро. На секунду ей почудилось, будто это все какая-то очень неуместная шутка, но когда шнурок на широких спортивных штанах стал развязываться как бы сам по себе, небрежно щекоча кожу на животе, на смену недоумению пришел банальный ужас. Конечно, за несколько лет знакомства с вампирами девушке довелось много чего повидать и узнать, но чтобы такое…

Она в ужасе схватилась руками за медленно ослабевающую резинку и поняла, что выглядит очень глупо.

— Правило номер один, — тем временем впивался в ее паникующий мозг ледяной голос. — Никогда не спорь со мной. Чем быстрее ты делаешь то, что я велю, тем дольше живешь. Поняла?

Елена кивнула головой и яростно взялась руками за края симпатичной домашней футболки. Она ощущала повсюду его омерзительный взгляд и скрипела зубами оттого, что совершенно ничего не может сделать. Спорить? Кричать? Топать ногами? Пытаться швырнуть чем-нибудь тяжелым? Полноте! Будь он даже самым обычным мужчиной, а не бессмертным, от ее усилий все равно не было бы никакого толка. Физической силы ей всегда недоставало, а уж о сверхъестественной и говорить нечего. Когда сгораешь от стыда и унижения, вряд ли получается концентрироваться.

Усилием воли проглатывая колючий комок обиды, она стянула с себя футболку и принялась торопливо избавляться от штанов, попутно завешивая лицо длинными волосами. Ей хотелось надеяться, что весь этот цирк устроен исключительно забавы ради, однако чутье подсказывало обратное — бездарным стриптизом дело не ограничится. И ее догадки подтвердились практически сразу же. Легкий порыв ветра и вот он уже стоит рядом и смотрит, смотрит, смотрит, точно пожирает взглядом. И молчит.

Девушке пришлось отчаянно бороться со своим языком, чтобы не ляпнуть нечто угрожающее. Никакого толка от ее: "Только рискни ко мне прикоснуться!", разумеется, не будет. Рискнет и прикоснется, в этом даже не приходилось сомневаться.

— Чем же ты так ему нравишься? — задумчиво пробормотал Дамон, откидывая ей за спину светлую прядь волос, ниспадающую на глаза. — Самая обычная капризная девчонка.

Он резко придвинулся еще ближе, заставляя отступить назад, и всей грудью вдохнул аромат ее кожи. В нем и заключалась необычность этой особы: пахла она совершенно иначе. По-человечески, но в то же время как-то неповторимо и особенно. Повинуясь секундной слабости, парень провел пальцем по ее дрожащим губам и удовлетворенно хохотнул, когда заметил, как фарфоровая кожа покрывается мурашками.

— Пугает наше внешнее сходство, не правда ли? — очень точно угадал он причины такой неоднозначной реакции.

Елена силилась не смотреть на красивое лицо, каждая черточка которого вызывала щемящую боль в сердце, но никак не могла привыкнуть… И это было невыносимо.

Наверное, только крайней степенью растерянности и испуга она могла объяснить себе то, как легко и непринужденно позволила ему себя поцеловать. Пока очень разумная частичка сознания надрывала горло в криках: "Что ты творишь?", руки по инерции взлетели вверх и улеглись на широкие плечи, а долгожданное спокойствие пришло само по себе. Расслабленно, тепло и очень приятно. На долю секунды в голову даже закралось странное ощущение чего-то родного, но в то же время совершенно нового и местами чуждого, неестественного, а главное неправильного.

Вампир недоумевал еще больше, потому как поцелуй вышел абсолютно не таким. Он собирался отомстить папочке самым извращенным образом и понял, насколько это невозможно. Она не вызывала в нем ненависти или ярости. Нет, все получилось с точностью до наоборот. Это томительно долгое касание губ перевернуло его восприятие с ног на голову. Сейчас, в данный момент, он целовал…сестру. Родную, самую близкую и горячо любимую. Ту, с которой тебя связывают не только кровные узы.

"Что это, черт возьми, было?" — хотел было воскликнуть мужчина, очень быстро отодвигаясь к противоположной стене, и разумеется, делать этого не стал.

Он понятия не имел, каково это — лобызаться с сестрой, но мог поклясться, что удивительно точно истолковал свои ощущения.

Девушка зябко поежилась от его стремительности и сильнее вжалась в стену, видимо, в надежде слиться с ней в единое целое. Ему пришлось напомнить себе о наличии четкого плана действий, согласно которым очаровашку блондинку не сможет отыскать никто, поэтому уже через пару мгновений Дамон протягивал ей заранее приготовленные вещи, взглядом намекая на необходимость молча одеться.

— Сколько тебе лет? — не сумел он сдержаться, одновременно с тем гадая, что же вокруг происходит. Бесспорно, ее сходство с Катриной возымело должный эффект — он не тронул девушку и пальцем, если не считать дурацкой затеи с попыткой затащить в постель добровольно-принудительными методами. Однако с этой небольшой проблемкой ему уже удалось справиться. Да, она похожа, но при этом совершенно другая. Отвратительная. Запах…тут было множество самых разных объяснений. В конце концов она просто была подружкой отца, а значит, пила его кровь не раз и не два. Отсюда и знакомый аромат. Но этот чертов поцелуй! В нем все было не так…

— Девятнадцать, — с минутной задержкой отозвалась Гилберт, справляясь с молнией на теплом свитере грубой вязки. Словами было невозможно передать то, насколько хорошо и уверенно она почувствовала себя вновь одетой.

— Да? — недоверчиво изогнул юноша бровь. — Я думал гораздо больше.

А ведь верно. Он никогда раньше не задумывался над темой возраста, предпочитая обвинять девчонку во всех смертных грехах. Но если рассуждать логически, то она никак не может быть виновником ухода отца — ее еще и на свете-то не было. Хотя…сейчас это уже не имело значения. Нарочно или непреднамеренно, Елена все равно являлась убийцей его матери. Хладнокровной, мерзкой стервой, которая одним движением переломила его жизнь и душу пополам. На "до" и "после".

И стоило вампиру добраться до самых черных воспоминаний, как разум заволокло дымкой ненависти и всепоглощающего отчаяния. Вот она стоит рядом с прилипшими к лицу мокрыми волосами, и даже не подозревает о том количестве ярости, которое пожирало его день ото дня. В тот самый миг, когда Клаус проронил шокирующее: "Катрина мертва. Сгорела на солнце", сердце Сальваторе раз и навсегда распрощалось с жалостью и сожалением. Он встал на тропу беспринципной войны и поклялся себе добиться отмщения любыми путями, даже если за него придется расплачиваться жизнью.

Махнув рукой на неразгаданные тайны, мужчина с неразличимой для человеческого глаза скоростью вновь оказался рядом и с такой злобой сдавил ненавистное горло, что запросто мог бы сломать блондинке шею, издай она хоть один лишний звук.

— Как же я мечтал о сегодняшнем дне, — сквозь дикое рычание донеслись до нее пропитанные гневом слова. — Грезил о том, как медленно буду убивать тебя за все, что ты сделала. За мою боль, за боль моей матери, за бесплодные надежды иметь семью. Кто дал тебе право рушить чужие жизни? Я не просил ничего у вашего бога! Единственная необходимая мне женщина изредка, но все же была рядом, и я был счастлив. Гордился тем, что мог ей продемонстрировать. Моя Сила восхищала Ее! Впервые за долгие годы Ей нравился именно я, а не точная копия папочки! Но вдруг появляешься ты, и все летит к чертовой матери! Она беснуется от ревности, когда узнает, что оба Сальваторе влюбились в тебя по уши. А то кольцо…Вот это, — он выставил вперед правую ладонь, демонстрируя девушке легко узнаваемый золотой перстень с небольшим камнем посредине: лазурит. — Оно было у тебя на руке на празднике Дня Основателей, правда? А откуда? Сопливый дядя Стефан подкинул к твоим ногам свою травоядную душонку, предложив стать его женой. Чертовски романтичный поступок, который ты вряд ли оценила по достоинству. Отдать теперешней девушке кольцо своей бывшей…Ну я просто не нахожу слов, способных охарактеризовать моего родственника! Тебе не противно было его носить?

Елена неоднозначно мотнула головой, боясь моргнуть лишний раз. Длинные пальцы с каждым звуком впивались ей в кожу все сильнее и сильнее, грозя в любой момент сомкнуться в смертельной хватке. От страха, жаркой волной разливающегося по телу, кружилась голова.

— И о нем узнал не только мой разлюбезный родитель, твоя вечно квохчущая тетушка, а вместе с ними добрая половина городка, но и мама. Клаус говорил, что она как ураган ворвалась к нему в дом после того, как твоя машина упала в воду, и кричала, кричала, кричала. Клялась отомстить каждому из вас в отдельности, посыпала страшными проклятиями весь род Сальваторе…А еще, — его голос внезапно сорвался, поэтому окончание предложения прозвучало едва ли различимым шепотом, — Она бросила меня. Ушла, заявив на пороге о том, что если я предприму хотя бы одну попытку ее найти, она тут же покончит с собой. Она ведь так и не узнала, каким способом меня можно убить, — невесело улыбнулся Дамон, мгновенно переменившись в лице.

Стоило Гилберт неуверенно выдохнуть, когда с горла исчезли сковывающие дыхание пальцы, как он тут же прижал ее к себе и…заплакал. Невесомые и горькие слезы катились по гладко выбритым щекам очень неохотно, а потом и вовсе исчезали, впитываясь в соблазнительно алые губы. Поддаваясь бессознательному порыву, она стерла ладонью одну из мокрых дорожек и тихо зашептала:

— Я…я ничего не знала о тебе, Дамон. Мы все ничего не знали, потому что Катрина и словом не обмолвилась о сыне. Поверь, мне и в голову не могло придти лишь кого-то матери. Своих родителей я потеряла три года назад и знаю, какая это бесконечная боль. В тот момент я защищала Стефана и Дамона, и не думала о ком-то еще, включая саму себя. Мне важно, чтобы ты понял одну вещь: я никому не хотела навредить. Это была не месть, а единственный выход. Катрина была противоречивым вампиром и очень сложным человеком, но ты, безусловно, знаешь ее другой. Я была вынуждена защищать тех, кого люблю, и очень сожалею, что все так вышло.

Казалось, ее слова действительно возымели некий положительный эффект, потому как мужчина очень быстро взял себя в руки и обнял ее слегка иначе: не как утопающий, изо всех сил сжимающий пальцы на спасательном круге, а как остро нуждающийся в теплоте ребенок — мягко и очень бережно.

— Так приятно слышать от тебя такое, — карамельным голосом начал восхищаться вампир, зарываясь носом ей в волосы. — Ты такая милая и добрая, что без сомнения растопишь сердце любого, даже самого отъявленного негодяя. Вот только со мной этот фокус вряд ли прокатит, — жестко добавил он, больно вдавливая ее лопатками в стену. А затем без всяких ненужных пугалок и светских реверансов укусил, да с такой силой, что Елена, пропустив важную составляющую "болевые стоны", перешла непосредственно к крикам. Рана получилась глубокой, от чего кровь хлынула фонтаном в разные стороны, запачкала свитер и подбородок юноши и теплой струйкой засочилась к груди.

Мужчина удовлетворенно хмыкнул, впиваясь губами в живительный нектар. Артериальная кровь была его любимым лакомством. Насыщенная кислородом, вязкая, с благородным оттенком и нежнейшим шлейфом послевкусия — только ради нее он согласился бы стать вампиром.

И вдруг что-то пошло не так. Сделав каких-то два или три глотка, он ощутил, как к горлу подкрадывается тошнота. Довольно необычная на вкус плазма вызвала в его организме неожиданную реакцию — стало дурно. Быстро выплюнув все, что не успел проглотить, он наскоро вытер рот рукавом куртки, и, не переставая морщиться от гадких ощущений, быстро остановил кровотечение силой взгляда (хотя лично ему больше по душе приходилось сочетание "силой мысли").

— Дьявол! — выругался Дамон, глядя, как бессознательное тело медленно сползает по стене. Пришлось подхватывать ее и нести на кровать на руках, что по своей природе противоречило его принципам. Прокушенная шейка стремительно приобретала прежний вид, а разом сошедший со щек румянец возвращался назад под ручку с действительностью. Пару раз вздрогнули пушистые ресницы, а уже через мгновение на него в буквальном смысле этого слова таращились два огромных удивленных глаза цвета морской волны.

— Ну что, сестренка, поговорим теперь о твоих родителях, — мрачно провозгласил парень, тяжело опускаясь рядом с ней на кровать. — Как звали разлюбезного мужчину, подарившего тебе жизнь?

Елена растерялась от неожиданности вопроса и того, как выглядел юноша в эту секунду, но на автопилоте все же ответила:

— Грейсон Гилберт.

— И-и-и? — многозначительно протянул ее собеседник. — Кто он? Оборотень? Ведьмак? Хотя нет, это сущие глупости. Кровь шавок воняет будь здоров, я бы сразу ее определил. Ведьмы в штанах вообще явление редкое, каждое имя постоянно на слуху, а с этим никаких ассоциаций. Так кто же ты?

Вопрос был задан с таким выразительным любопытством и даже некоей степенью азарта, что девушка просто не решилась произносить вслух что-то банальное, вроде: "Елена Гилберт" или "Обычная девушка". И ей очень не понравилось то, что его вдруг заинтересовала ее довольно странная жизнь. Конечно, она и сама много раз задумывалась над тем, что вряд ли смахивает на среднестатистического жителя США. Начать с того, что ее лучшая подруга — ведьма, встречающаяся с бывшим бойфрендом, парень — пятисотлетний вампир, имеющий бессмертных брата с подругой, а сама она престранная личность, успевшая побывать как в шкуре кровососущих, так и на том свете, что явно выходит за грани разумного и осмысленного. Но при чем тут ее отец? Потомок одной из семей основателей, уважаемый в городе человек — он просто не мог быть кем-то "ненормальным".

— Я не знаю, — наконец сумела выдавить она из себя, растеряно хватаясь рукой за горло, о котором вспомнила буквально секунду назад. И нащупала совершенно гладкую кожу без единого пятнышка крови. К параноидальной растерянности добавилось и бесконечное удивление.

— Не надо благодарностей, — заметил Дамон ее тщетные старания вникнуть в происходящее. — Я никогда не убиваю тех, кто мне интересен, а ты явно очень любопытный экземпляр. И знаешь, почему?

Елена недоуменно пожала плечами, принимая сидячее положение, и вздрогнула, когда вампир опустился рядом с ней в каких-то жалких паре десятков сантиметров.

— Потому что мы с тобой одной крови, — хитро прищурился он, бессовестно цитируя великого Киплинга. А затем осторожно вытянул вперед оттопыренный мизинец и по-детски наивно распахнул глаза, выдавая сакраментальное, — Мир?

Фрэнки повернула голову на отчетливый звук шагов у двери. Вот только весельчака Мэтта ей сейчас не хватало для полного счастья.

Короткий стук, сопровождаемый сдержанным кашлем, и в комнате без приглашения очутилось розовощекое лицо довольного жизнью юноши, обрамленное густой копной светлых волос. Как всегда улыбался он на удивление задорно.

— Клыкастая, не желаешь пояснить, что вокруг происходит? — довольно вежливо для себя самого поинтересовался он, без всякого стеснения усаживаясь у ног итальянки.

— Еще раз посмеешь войти в мою комнату без стука, заставлю причитать от боли до конца месяца, — живо взъелась девушка, не испытывающая и намека на душевное содрогание от странного рода шуточек. Если кому его юмор и приходился по душе, то только не ей. — Ты правильно подметил, у меня есть клыки, а еще очень сильные руки и приличный запас агрессии и раздражения. Не советую знакомиться со всем этим в будущем. Я редко терплю хамство. С Дамоном можешь вести себя как угодно, он очень благодарен тебе за Елену и все, что ты для нее сделал. Со мной же такой фокус не пройдет. Надеюсь, получилось доходчиво, — немного сбавила она тон, поднимаясь на ноги. К ее огромному восторгу, парень едва заметно вздрогнул, когда она прошествовала мимо него к окну, чтобы глотнуть немного свежего воздуха, способного привести в порядок спутавшиеся мысли. — А теперь о сути твоего вопроса. Четкого ответа у меня нет, но я была бы очень признательна, если бы ты соизволил привести ко мне Бонни. Имеется парочка непростых задач для ведьмы.

Американец уже совсем было собрался отделаться какой-нибудь колкостью или в худшем случае гордо удалиться, когда с первого этажа до него донесся истошный девичий крик.

Франческа присвистнула, завидуя чистоте и мощи легких рыжеволосой ведуньи, а потом молниеносно вылетела за дверь, не глядя под ноги, преодолела лестницу и спустилась прямиком в подвал, откуда и "лился" терзающий сердце звук.

— Зачем тебе сюда понадобилось заходить? — рассвирепела вампирша, буравя злым взглядом худенькую спину со вздрагивающими плечами. Видимо, МакКалог стала еще одной жертвой умопомрачительной юморины сынули. — Это не Елена, слышишь? А теперь давай выматывайся отсюда, пока нас не догнал Мэтт, и не вынес вердикт о бесконечной кровожадности бессмертных, которые даже в домах устраивают пикники линчевателей.

— Не Елена, да? — только и сумела вымолвить девушка прежде, чем способность связно излагать свои мысли отказала ей. Она теперь могла только видеть, и от этого становилось дурно. Кровь — повсюду. Ей забрызганы стены, залит пол, перепачкана одежда, обувь (даже ее туфли на небольшом каблуке!). Казалось, потолок не избежал той же участи, хотя она и представить себе не могла, что за чудовище способно сотворить нечто подобное. Но самым страшным было не то, как выглядело помещение, а то, что ее сюда привело. Запах смерти — мучительной, долгой и совершенно безропотной. Девушка, та самая блондинка, которую она приняла за свою лучшую подругу, умирала в страшных страданиях. Она чувствовала присутствие ее души или же фантома, или еще какой чертовщины, и не могла не заплакать от того количества боли, которое погубило эту молодую особу.

Итальянка пару секунд наблюдала за неразборчивым бормотанием ведьмы, озирающейся по сторонам будто в поисках потерянного предмета, а затем обхватила ее рукой за талию и практически силком выволокла наружу, на ходу делая себе пометочку о необходимости привести дом в прежнее состояние и похоронить тело несчастной Кэтти.

Бонни, находясь в глубоком трансе, даже не заметила внезапной смены обстановки, как и едва различимых человеческим зрением суетных действий вампирши. Та быстро усадила ведьмочку на диван, всучила ей стакан холодной воды и выбежала в холл, где по ее представлениям должен был находиться ключ от двери, ведущей в подвал. Как раз в эту минуту в комнате появился бледный, как полотно, Стефан, который вел к двери рассеяно улыбающуюся девицу, осторожно придерживая ее под локоть.

К любованию живописным моментом как раз подоспел Мэтт, поэтому от пары-тройки удивительно тупых и скабрезных шуточек с его стороны, конечно же, не обошлось. Однако младший Сальваторе повел себя на редкость предусмотрительно и увел парнишку прежде, чем он довел Фрэнки до состояния взбесившейся фурии, хотя и понимал, насколько неразумно по отношению к самому себе поступает. Их отношения с Хонникатом можно было охарактеризовать очень емким словом: натянутые. Бывший кавалер Елены уже очень давно занял сторону Дамона и вряд ли собирался менять позиции в ближайшем будущем. Удивительно "добрый" характер включал в себя и остро выраженную злопамятность.

— Ты как? — не без сострадания спросила итальянка, присаживаясь возле ведьмы на диван, когда захлопнулась дверь кухни, за которой скрылись мужчины.

— Это какой-то кошмар! — сдавленно всплеснула руками Бонни. — Что у вас здесь произошло? Где Дамон? А Елена? Почему Стефан по цвету кожи напоминает лист бумаги, а по внешнему виду свихнувшегося на почве кровожадности маньяка? И эта девушка…Фрэнки, я абсолютно ничего не имею против вампиров, более того, люблю вас именно такими, но… — она запнулась, не зная, как лучше выразить свои подозрения.

— Давай тогда начнем по порядку, — решила взять она инициативу в свои руки, одновременно с тем решая, что это самый лучший способ еще и разобраться во всем самой. — Я в общих чертах обрисую ситуацию и попрошу не перебивать меня вопросами, потому что голова и без того раскалывается от обилия сведений.

Ведьма согласно кивнула и вся обратилась в слух, хотя сие простое действие и заняло у нее на порядок больше сил, нежели обычно.

Франческа начала рассказ с того черного дня, как у ее приятеля пропало кольцо стараниями младшего братишки, и сухо перечислила все значимые, по ее мнению, моменты, которые раз за разом доказывали только одну вещь: у Мисао есть помощник. И почему они не подумали об этом раньше? Ведь кто-то же звонил Елене и Алексу, представляясь до боли в висках любимым именем. Тогда они даже предположили, будто это целиком и полностью заслуга ступившего на темную дорожку Стефана, который, как оказалось, хоть и принимал участие в спектакле лисицы, но действовал не по собственному желанию. А потом, за всеми навалившимися на голову событиями, совершенно забыли о некоем незнакомце, любившем побаловаться идиотскими шуточками. Теперь же все постепенно становилось на свои места: шантажом ли, или иным каким способом, он заставил Кайлеба позвонить Елене, чтобы как следует припугнуть девочку, а потом принялся трезвонить Алексу в надежде столкнуть лбами двух очень сильных вампиров, которые могли значительно подпортить им с Мисао и без того поганую кровушку, окажись они по одну сторону баррикад. И где же сейчас достопочтенный и в доску лживый ассасин? Каким образом в лапах негодяя Дамона очутилась Кэтти? Зачем он приволок ее с собой?

На этой призрачной ноте вампирша была вынуждена признать, что не совсем понимает суть происходящего.

— Ну а сейчас все гораздо хуже, — мрачно покончила она с первой частью отнюдь не захватывающего повествования, делая смачный глоток воды прямо из графина. — Не знаю, сумеешь ли ты поверить в весь тот бред, который тут творится, однако придется довольствоваться лишь моими наблюдениями и домыслами. Ты знаешь слезливо-лживую историю любви братьев Сальваторе и одной стервозной барышни по имени Катрина? Точнее нас интересует только ее окончание, поэтому… Содержание предыдущих серий вкратце: наши незабвенные тогда еще просто красавцы-мужчины наотрез отказываются от радушного предложения дивы легкого поведения мадам Пирс жить долго и счастливо, притом обязательно вместе. Кривят носы при словосочетании "шведская семья" и "групповой секс", а потому очень однозначно дают понять зарвавшейся дамочке, что настаивают на односложном ответе. Та сгрызает от злости спинку собственной кровати, ломает сочащиеся ядом клыки и, видимо, безмерно расстраивается по причине еще и сломанного ногтя, потому как принимает решение уйти из жизни с драм-концертом. Пишет слезливенькое посланьице, где умоляет братьев быть лапоньками, сетует на невозможность выбора, а затем раздевается, орошая ночные окрестности крокодильими слезами, сымает чудо-колечко и вообще ведет себя, как законченная звезда трагедии. Сыплет всюду пеплом, изображая собственные незавидные останки, а к рассвету уносится прочь, якобы из самых благих побуждений. В общем, после того как братья устроили бои на мечах и поубивали друг друга, товарищ Шекспир облился в гробу слезами, устав вертеться с боку на бок. А уж когда узнал о второй Великой Тайне этого романа, так и вовсе скончался во второй раз, но теперь уже от зависти. Мисс Грязная Лгунья, оказывается, ушла не в гордом одиночестве, как предполагалось изначально, а с ребенком под сердцем. Чудным малышом, который через пять столетий превратился в точную внешнюю копию своего отца, а при рождении получил его имя — Дамон.

У Бонни закружилась голова от всей этой ахинеи, чем она не преминула поделиться с вампиршей. Какой ребенок? У Дамона?! Еще один полутысячелетний вампир?

— Разве у…вас…у вас бывают дети? — с огромным трудом сформулировала она довольно некорректный вопрос, и понадеялась на понимание Фрэнки.

— Еще какие! — улыбнулась та в ответ. — Это удивительно милые и безумно красивые создания, мало чем отличающиеся от обычных ребятишек.

Девушка кивнула в знак понимания, хотя никак не могла себе представить, каким это образом у фактически мертвых мужчин и женщин сохраняется функция деторождения. Ей всегда казалось иначе…

— Вернемся к нашим баранам, — живо перевела итальянка беседу в нужное русло и уже исключительно для самой себя стала копаться в самых мелких подробностях сегодняшнего дня. — Начнем с того, что это сокровище является кем-то уникальным. Он сын вампирши и человека, а потому представляет собой нечто вроде полувампира. Не знаю, что это за класс созданий Ночи, да и существует ли он вообще, однако этой дитятке позавидовало бы абсолютное большинство. Внешне его невозможно принять за бессмертного. Все присущие нам недостатки, вроде повышенной бледности и низкой температуры тела, у него отсутствуют. Пьет ли он кровь? Скорее всего галлонами, потому что Силы ему занимать не приходится. Не уверена, что когда-либо пыталась бороться с настолько могущественным вампиром. Еще на него, видимо, не распространяются сковывающие нас правила относительно "пригласительных билетов". Утверждать ничего не стану, но палец на отсечение даю, что никто его не приглашал войти. И солнце…да, на правой руке я заметила перстенек, отдаленно похожий на тот, что принадлежал Катрине, только вот уверенности никакой. Уж если ламиям не страшен ультрафиолет, то с чего его бояться полувампиру? В общем, картина вырисовывается довольно странная. Этакий Франкенштейн наших дней…И привела его сюда старуха Месть. За убийство матери, поганое детство и искалеченную душу. Первым в очереди на расправу значился Стефан, который только благодаря своевременному возвращению Дамона остался жив. Второй по списку "красовалась" Елена, и мне даже представить страшно, что эта тварь с ней может сотворить. Ну а на десерт малыш решил предпочесть отца, чтобы тот успел насладиться заранее спланированной и расписанной смертью брата и любимой девушки. Комментировать тут что-то бесполезно, потому что я лично оторву малютке все нужные и бесполезные части тела при встрече. Так получилось, что никто из нас не смог остановить сынулю прежде, чем загребущие лапки доберутся до твоей подруги. Видит дьявол, я очень старалась защитить ее всеми способами, но, оказывается, есть вещи, которые не под силу даже мне. Он забрал ее, предварительно обменяв на то измученное создание в подвале.

— Мамочки, — ведьма зажала уши ладонями и зажмурила глаза, потому как не могла больше сдерживаться. Все, о чем говорила Фрэнки, выглядело и звучало ужасно, но сложнее всего приходилось в те моменты, когда правдивый внутренний голос начинал хвастливо протягивать: "А ведь я тебя предупреждал…". Она чувствовала, что с подругой что-то не так, однако настолько увлеклась этой треклятой "другой" жизнью, своими отношениями с Мэттом, построением будущего семьи Хонникат и прочая-прочая, что напрочь забыла о существовании вселенной, которая вращалась отнюдь не вокруг ее персоны. — Почему Елена мне ни о чем не рассказывала? Я битую неделю пыталась ей дозвониться, чтобы просто поболтать…Что же теперь будет?

— Все разрешится, — наигранно оптимистично заявила Франческа, одергивая себя, когда с языка уже почти готова была слететь фраза: "Все будет хорошо". Черта с два так выйдет на самом деле. — Выслушай меня до конца, пожалуйста. У нас с тобой сейчас главная цель — вернуть Дамона и разобраться со всем, что происходит вокруг.

— Да-да, конечно, — живо отозвалась рыжеволосая девчушка, судорожно скрещивая ладони в замок. — Я сделаю все, что в моих силах.

— Пожалуй, мне стоит предупредить тебя о том, что на самом деле никакого твоего видения не было, — начала итальянка с самой неприятной части беседы. — Это был сценарий: вдумчивый, прописанный и срежиссированный от начала и до конца. Ты пьешь вербену?

— Почти каждый день, — смущенно призналась Бонни. — И Мэтту тоже в кофе подливаю. Не подумай, пожалуйста, что я боюсь кого-то из вас, просто на нашем пути встречались не только добрые вампиры.

— Нет, ты все делаешь правильно, — похвалила ее девушка. — Внушение не самая приятная штука. Теперь даже я это понимаю. Выходит, этому самому младшему Сальваторе совсем не страшны ведьмовские штучки, что внушает еще большую тревогу. Он сумел пробраться в твою голову, и даже не поперхнулся, когда наткнулся на вербену.

— То есть ты хочешь сказать…

— Я и говорю, — дернула изящным плечиком вампирша. — То был не сон, не возможное будущее, не пророчество, а обман. Если угодно — блеф и игра не по правилам, но тут уже ничего не исправить. И тебе стоит знать, как воспринял Дамон твою новость.

Фрэнки резко поднялась на ноги и принялась расхаживать из угла в угол, нервно накручивая на указательный палец длинную прядку черных, как смоль, волос.

— У меня огромный запас ругательств просится с языка, когда дело принимает такие вот скверные обороты, — как бы пожаловалась она, не зная, с чего же начать изложение фактов. — Этот упырь, да простит меня всевышний за некий намек на оскорбление рода вампирского, умеет вытворять такие вещи, что даже у ведущих бессмертных челюсть отвисает до состояния "плинтус не за горами". Я раньше представить себе не могла, что существуют подобные гады! Контролировать жажду! И вызывать ее в нужный момент! НЕМЫСЛИМО! Но довольно действенно. Видимо, кровожадная деточка давно протянула свои щупальца к отцу, потому что стоило нашим голубкам вернуться из недельного отдыха в уединенном гнездышке, как Дамон кинулся ко мне с признанием, что, мол, умирает от желания порвать Елене горло. Мне бы тогда еще смекнуть, будто дело нечисто, прибраться в его голове, обговорить кое-что с твоей подругой, но я была так занята Стефаном и своей личной жизнью… Да что уж там говорить! — она махнула рукой и еле удержалась от того, чтобы не запустить в попавшееся на пути зеркало чем-то тяжелым. Собственное отражение перестало радовать ее с незапамятных времен, а сейчас и вовсе достигло отметки "ненавистное".

— Так получается, что… — Бонни посетила очередная догадка, которая оказалась предельно близка к истине. — Нет, я ничего не понимаю.

— Тут и понимать нечего, — очень недобро блеснули холодные светло-карие глаза. — Дамон уехал сразу же после твоего звонка. И ты в этом не виновата, просто сынуля оказался очень грамотным стратегом. Он все спланировал до мелочей, потому что понимал, насколько легкой добычей становится Елена, когда в ее охране всего-то трехсотлетняя ламия без особых талантов по части Силы и пятисотлетний вампир, до сих пор усердно борющийся со своей истинной сущностью. Что мы могли ему сделать? Максимум довести до нервной икоты и то лишь в лучшем случае. Он пришел сюда исключительно ради девочки, потому что знал, стоит ему тронуть ее хоть пальцем, Дамон тут же примчится назад — кромсать и резать всех, кто замешан в поганой истории. И я очень тебя прошу быть с ним осторожной, Бонни. Старший Сальваторе на этот раз будет искать виновных повсюду, ведь пострадала его принцесса.

— А где он вообще? — позволила она себе проявить немного неуместное любопытство, хотя голова и без того уже ломилась от потока разнящихся между собой сведений.

— Вот это тебе и предстоит выяснить, — без лишних экивоков заявила Франческа и быстро пересказала все, что случилось после "высвобождения" из подвала, в том числе и о "милой" перепалке братьев относительно Катрины. — "Я знаю, где найти его!" — последнее, что он сказал, прежде чем исчез в неизвестном направлении. И я понятия не имею, что значит сия хренотень. Кого или что он собрался отыскать?!

— Думаю, мы очень скоро все выясним, — приступила МакКалог к решительным действиям. — Как я понимаю, ни его крови, ни волос у нас не имеется?

— Ну первого точно нет в наличии, а вот второе можно поискать, — слегка растерялась итальянка от столь быстрой перемены настроений. Даже в самых смелых мечтах она и надеяться не смела на подобную благосклонность судьбы.

— Тогда пойдем другим путем, — живо подскочила ведьма на ноги и понеслась на кухню за всем необходимым, на ходу раздавая четкие указания относительно всего, что не сможет найти самостоятельно. — Свечи, желательно церковные; открытый огонь, любая принадлежащая ему вещь и, пожалуй, все. Ах, да! — всплеснула она руками, грохая на плиту огромную кастрюлю с водой. — Необходимо участие Стефана.

— Ритуал родственной связи? — деловито переспросила вампирша, притаскивая все требуемые ранее "ингредиенты". — Костра, к сожалению, не будет. Камин подойдет?

— Подойдет, — улыбнулась ей через плечо ведунья. — И он называется слегка по-другому, но на самом деле разницы никакой. Уговоришь Стефана поучаствовать?

— Разумеется, — кивнула Фрэнки и вновь скрылась за ближайшим углом.

Как и следовало ожидать, младшего Сальваторе никто не удосужился поставить в известность. Она просто схватила его за руку, отрывая от удивительно "полезного" просмотра телевизионных передач в компании агрессивно настроенного Мэтта, и поволокла на первый этаж, чувствуя, как внутри все сжимается от облегчения.

 

Глава 39

Елена непонимающе глянула на вампира, но, пусть и с некоторой опаской, все же переплелась с ним мизинцами, а потом чуть было не рассмеялась над комичностью ситуации. Если она и верила в утверждение о том, будто все мужчины — дети, то теперь могла оперировать четкими фактами. Перед ней сидел бессмертный великовозрастный "малыш", беснующийся от счастья.

— Есть хочешь? — тут же очень заботливо поинтересовался Дамон, подскакивая на ноги.

— Немного, — неуверенно кивнула головой девушка.

— А я жутко голоден, — совсем уж разоткровенничался мужчина, беря ее за руку. И внес некоторую конкретику, когда услышал участившееся сердцебиение. — Не в смысле крови. Обычную еду я ценю гораздо больше. Она полезнее.

— Ну да, — спешно согласилась Гилберт, выдавив из себя нервный смешок. — И вкусовых ощущений больше. Небось скучно пить одну лишь кровь столетия подряд…

— Еще как! — поддержал он ничего не значащую беседу, внимательным взглядом осматривая блондинку с головы до пят. К слову, выглядела она довольно скверно по всем показателям, не говоря уж о перепачканной одежде, явно не подходящей по размерам, спутанных волосах, висящих безжизненными сосульками, и опухших от слез глаз. — Полчаса тебе на душ хватит?

Вопрос поставил Елену в тупик, поэтому она, не задумываясь, вновь мотнула головой, и уже по привычке испугалась дальнейшего развития событий.

— Знаешь, женское тщеславие — это нечто, — расхохотался над ее повышенной пугливостью парень, небрежно подталкивая локтем в спину по направлению к двери. — С чего ты взяла, что главная моя цель — затащить тебя в постель? Не скрою, лучшего способа мести любимому отцу и не сыщешь, тем более есть вероятность самому как следует развлечься, но уж больно ты не в моем вкусе. Так что слушай и запоминай. Я не сделаю тебе ровным счетом ничего плохого, если не начнешь творить глупости. До поры до времени, — уже не так уверенно добавил он, выходя в узкий коридор, освещенный более чем экономной стоваттной лампой.

Девушка не успела осмыслить значение последней фразы до конца, как оказалась втиснута в небольшое пятиметровое помещение, выполняющее здесь благородную роль ванной комнаты. Повернуться на тесном пятачке незанятого видавшей виды душевой кабиной пространства не представлялось возможным, особенно если учесть, что мужчина тоже решил проследовать за ней в уборную.

— Снимай эти тряпки, — коротко велел он, лишь для виду отворачиваясь к двери. — Я вернусь через двадцать минут с чистым полотенцем и вещами, и очень не советую тебе меня разочаровывать, Елена. Надумаешь бежать, лучше сразу сверни себе шею, потому что я сделаю это в сотни раз больнее. Ладушки?

Гилберт невразумительно агакнула, неохотно вылезая из плена одежды. Почему-то ее вовсе не обнадежили слова вампира о том, что она не в его вкусе, а скорее даже наоборот, напугали еще больше. Однако ее страхи и волнения ничем себя не оправдали.

Получив назад недавно врученные им же самим шмотки, Дамон вышел за дверь и не возвращался до тех пор, пока не услышал робкий кашель девушки, возвещающий об окончании банных процедур. Чуть приоткрыв дверь, он просунул внутрь руку с зажатым в ней полотенцем, а затем громко расхохотался над несвойственным себе поведением. Все-таки девочка должна была по достоинству оценить уровень его воспитанности.

— Почему ты не согласилась поехать с Кэролайн, когда она к тебе пришла? — завел он очередную пластинку бесполезной беседы, терпеливо дожидаясь завершения сборов.

— Я уже знала, где могу Его найти, и в услугах Кэр не было никакой необходимости, — сдавленным голосом отозвалась девушка.

— У тебя что-то болит? — наигранно безразлично поинтересовался мужчина, явно удовлетворившись не слишком развернутым ответом.

— Нет, все в порядке, — покривила душой Елена, аккуратно распутывая свалявшийся на затылке клок волос и то и дело негромко постанывая от колючей боли. Видимо, когда там, в подвале, она упала на пол, оттолкнутая от раненой Франчески сильной рукой, как следует приложилась головой обо что-то твердое и сейчас вынуждена была столкнуться с последствиями удара. Мало того, что с трудом удалось отмыть запекшуюся кровь, так еще огромная шишка мешала причесаться, да и вообще доставляла массу неприятных ощущений навязчивой пульсацией.

— Убрать? — раздалось над самым ухом, заставив девушку вскрикнуть от неожиданности и покрепче прижать к себе обмотанное вокруг влажного тела полотенце.

— Спасибо, не надо, — кое-как выдавила она из себя, лихорадочно отодвигаясь на самое дальнее расстояние, на проверку оказавшееся длиной в полшага.

— Тогда одевайся поживее, — напутствовал мужчина, развешивая у нее на плече простенькую, но довольно добротную кремовую рубашку с широким рукавом и классические голубые джинсы. О белье он, разумеется, и не подумал озаботиться, поэтому ей пришлось натягивать на себя уже имеющийся комплект.

Наскоро промокнув волосы полотенцем, она небрежно зачесала их ладонями в хвост и натянула предложенное одеяние, задним числом отмечая слишком резкий запах духов, исходящий от ткани. Тяжелый, приторно-сладкий, он больше подходил смуглой восточной женщине, нежели природной блондинке с фарфоровой кожей, но выбирать не приходилось.

Последний раз окинув свое зеркальное отражение сочувственным взглядом, Гилберт выскользнула за дверь и замерла в нерешительности. Дамона поблизости не было, что позволило слегка оглядеться по сторонам, вот только без видимых результатов. Судя по всему, они находились в каком-то заброшенном доме, проектировал который больной на всю голову крот-отшельник. Узкие коридоры, скудное освещение, грязные стены с неким подобием дверей (хотя в первую очередь они ассоциировались со входом в нору) и полное отсутствие окон, мебели или чего-то отдаленно похожего. Кажется, в прошлой комнате кроме кровати и демократичной тумбочки тоже не имелось никаких удобств, а обстановка ванны напоминала общественную уборную.

— На пятизвездочный отель у меня времени не хватило, — вяло прокомментировал мужской голос ее тщательные попытки "присмотреться". — Да и желания, если честно. Я ведь планировал издеваться над тобой, а не разговоры разговаривать.

"Спасибо за прямоту" — чуть было не съязвила девушка, однако вовремя прикусила болтливый язычок. Не в ее положении пользоваться колкостями. Она до сих пор помнила ту боль, которая разливалась по телу от соприкосновений его зубов с шеей, поэтому повторения откровенно побаивалась.

— Пойдем, что ли? — невежливо пихнул вампир ее в спину, заставляя идти вперед.

Путь до парковки прошел в полном молчании, которое отчетливо действовало девушке на нервы. Она вздрагивала от каждого громкого звука и успокоилась только на заднем сиденье автомобиля, когда получила возможность видеть вампира перед собой, а не чувствовать его присутствие неподалеку всеми клеточками тела.

Разговор у них отчаянно не вязался, что только добавляло Елене новых переживаний. На заданные вопросы она отвечала невпопад, надолго задумываясь над истинными причинами любопытства, о себе рассказывала неохотно и очень сухо, хотя усердно старалась смягчить неприкрытую грубость вымученной улыбкой.

К тому моменту, как мужчина припарковал машину у тротуара, а затем, бодро насвистывая, вылез наружу, ее щеки сравнялись по цвету с вареной свеклой и над губами искрились капельки пота. Паника принимала вселенские масштабы.

Разумеется, дверь ей никто открывать не спешил, поэтому девушка рискнула проявить некую инициативу и выбралась из душного салона, непрерывно обмахивая лицо трясущимися ладонями, дабы скрыть следы удушающего волнения. К ее видимому удивлению перед глазами расстилалась не до боли знакомая главная улица Феллс-Черча, а шумная автомагистраль, со всех сторон усеянная дивными магазинчиками, открытыми кафе и всевозможными ресторациями.

— Елена! — раздраженно окликнул ее Дамон, замерший у входа в ближайшую кофейню.

Она послушно повернулась на звук собственного имени, тяжело вздохнула, мысленно сетуя на несправедливость мира, и поплелась к дверям, украшенным незамысловатой вывеской "У Тетушки Энн". Выходит, он привез ее в другой город. Хорошая перспектива, ничего не скажешь.

Столик, выбранный вампиром, оказался в самом укромном уголке зала, набитого посетителями до отказа. Клетчатая скатерть в красно-белую клетку, симпатичные солонки и соусники в виде керамических собачек и кошечек, тканевые салфетки с улыбающимися пчелками — хозяева кафе очевидно ориентировались в основном на мамаш с маленькими детьми, создавая этот аляповатый интерьер. Стулья, кстати, оказались очень неудобными: слишком жесткие, с выгнутой под неправильным углом спинкой, на таком дольше пяти минут не просидишь, не говоря уж о неторопливом наслаждении едой. Однако парень чувствовал себя более чем комфортно, ловко справляясь с заказом сразу за двоих.

— Пить что-нибудь будете? — заботливо спросила чуть полноватая женщина, предпочитая делать вид, будто Гилберт здесь не существовало в принципе.

— Ты еще несовершеннолетняя, так? — с ухмылкой обратился он к девушке. — Тогда два апельсиновых сока и одно пирожное на ваш вкус, но чтобы понравилось НАМ.

Официантка заученно улыбнулась и пошла выполнять заказ, оставив Елену на "съедение" любопытному взгляду темно-карих глаз.

— Значит, на четверть вампир, — задумчиво буркнул юноша, придвигаясь ближе. — Забавно-забавно. И ты, насколько я знаю, способна стать полноценным вампиром, а потом обратно человеком…Может, и мне попробовать?

Он внимательно вглядывался в ее тонкие черты лица и пытался уловить хоть одну реакцию на свои слова, однако не заметил ничего, кроме все возрастающего удивления.

— Как ты меня назвал? — на мгновение забыла она о любых проявлениях страха, смело встречаясь с ним глазами.

— А ты разве еще не поняла, кем родилась? — изобразил он легкое недоверие, накрывая ее ладонь своей. — Чувствуешь? Она теплая, как и твоя. Я не вампир в обычном понимании этого слова, а ты не совсем человек. У меня есть клыки и я пью кровь, но при этом не похож ни на кого из ныне живущих бессмертных. Аналогичная ситуация и с тобой. Если перестанешь коситься на меня, вздрагивать от каждого шороха и ждать БА-А-АЛЬШОЙ подлянки, то я с удовольствием поделюсь ходом своих мыслей, и даже приведу доказательства. Идет?

Девушка без промедления согласилась и ощутила колоссальное облегчение, будто из нее разом вытянули все неприятные воспоминания, а на их месте воздвигли рукотворный памятник первобытному любопытству. Возможно, это ее единственный шанс хоть что-то узнать о себе, понять то, что ее любимый вампир предпочитает держать в тайне.

— Вот и отлично, — обрадовался мужчина быстро найденному компромиссу. — Я рассказываю тебе о своих мыслях, ты делишься деталями о папочкиной жизни и своем участии в ней. Вот только не надо делать такое лицо! — театрально взмолился он, когда изящные бровки полетели вверх с космической скоростью. — Да, я ненавижу его очень сильно, как и тебя, по правде говоря. Но сначала мне хочется разобраться в этом странном многоугольнике. Быть может, и я в чем-то неправ.

Он неуверенно передернул плечами, выражая наличие сомнений, а потом схватился за стакан только что принесенного сока и разом осушил его, кивнув официантке на необходимость принести еще один.

— Начнем с того, что мне не стоило пить твою кровь, — вернулся Дамон к объяснениям, вальяжно развалившись на стуле. — Первый глоток — великолепные ощущения, потому что в тебе Силы гораздо больше, нежели в обычном человеке. Второй — дикое возбуждение, взрыв эмоций и просто нереальное чувство вседозволенности. Такого вообще со мной не случалось, поэтому я чуть голову не потерял от восторга. И третий…Ты неожиданно понимаешь, какую глупость совершил. Отвращение к самому себе, клятвенное заверение, что больше никогда, ни одной капли! Это настоящий Ад, чувствовать ее в своих жилах, ощущать, как она медленно добирается к сердцу, отравляя твой организм. И больше всего меня испугала наша схожесть. Ты когда-нибудь пила свою кровь? Неважно в каких количествах.

— Ну да, — недоуменно ответила девушка. — Когда резалась, царапалась или еще что-то…

— Понравилось?

— Никогда не задумывалась над этим, — окончательно растерялась Елена, отставляя в сторону так и не попробованный нектар. — А какое это имеет значение?

— Огромное, — на полном серьезе заявил вампир и резко схватил ее за руку, придвигая ближе к себе. Следом, словно вновь впал в какое-то состояние повышенной агрессивности, сжал в свободной ладони вилку и молниеносно разрезал острым зубцом кожу на указательном пальце девушки. — А теперь пей, — приказал он, даже не дав опомниться.

Блондинка послушно выполнила довольно простое действие, в то время как глаза ее все больше расширялись от всепоглощающего ужаса. Она ведь понимала, что делает все под внушением, и пугалась той легкости, с которой ему удается ее подчинить.

— Нравится? — еще раз переспросил парень, одновременно с ней наблюдая, как неглубокая царапина под его воздействием заживает в течение двух секунд.

— Немного, — ошалело ответила Гилберт и удивилась тому, что сказала не всю правду. На самом деле ей действительно понравилось, притом очень.

— И представь на мгновение, что это не жалкая пара капель, не дающая вообще никаких эмоций, а жадный глоток или два, в которых можно различить любую вкусовую мелочь, — продолжил Сальваторе добиваться своей "значимой" цели. — От одной только мысли голову сносит напрочь! Но при всем этом, ты прекрасно понимаешь, что больше выпить не получится. У всего есть своя мера. Я могу пить кровь в неограниченных количествах — проверено временем. А с тобой вышло все иначе. Почему? Меня интересовал тот же вопрос. Вспомним на минутку твое прошлое: заурядная человеческая девчонка знакомится с моим обожаемым дядюшкой, тут же попутно имеет честь поиграть в опасные игры с еще одним моим родственником. Тебя не насторожило то, как быстро эти двое влюбились в тебя по самую маковку? Нет, разумеется, ты очень красивая девочка, а мы редко проходим мимо таких, но ведь была еще и Кэролайн! Почему бы Стефану или Дамону не обратить внимание в первую очередь на нее? Дело осложняется твоей схожестью с мамой, но оно отнюдь не фотографическое. Те же волосы, глаза, светлая кожа и, пожалуй, все. Голубоглазые блондинки толпами ходят по улицам и если не вдаваться в подробности, то ты ничем от них не отличаешься, кроме…Своей Силы. Откуда она? Мне говорили, что ты на порядок сильнее трехсотлетнего вампира, и это действительно так, вот только пользоваться ей не умеешь. Хотя иногда все же выходит, но на бессознательном уровне. И нам опять придется вернуться в тот день, когда твоя машина ушла под воду. Стефан ведь давал тебе свою кровь? Как и Дамон, которого ты радушно пускала к себе в дом с покровом ночи. Но мама клялась Клаусу, что удостоверилась в твоей смерти. Ты просто не могла выжить, даже превратившись. Теоретически, когда тело, получившее достаточное количество крови бессмертного умирает, сердце продолжает биться под действием…ну уж и не знаю, как это называется. Важен сам факт того, что оно не останавливается, иначе как разогнать живительный нектар к каждому органу?! А твое остановилось спустя пять минут. Поэтому дорогой дядюшка и принял тебя за мертвую — ты действительно умерла на тот момент и никак не могла порадовать их своим возвращением. Так что же произошло на самом деле? Хочешь ответ?! Твоя кровь. Поясню на наглядном примере. Ты можешь прямо сейчас схватить со стола нож, воткнуть мне его в сердце с условием того, что я очень радушно позволю тебе это сделать, и поливать слезами облегчения мое бездыханное тело в течение получаса. Я умру, потому что родился ПОЛУбессмертным. А через тридцать минут поднимусь на ноги и, как ни в чем не бывало, оттаскаю тебя за волосы по всем канонам жанра. Ничего не напоминает? Тогда пойдем дальше и вспомним твою загробную жизнь, после хладнокровного убийства моей матери. Вашу со Стефаном розовую любовь разделила старуха с косой. Ты — там, он — тут, и все вокруг рыдают от безысходности. Так что же позволило тебе вернуться назад в облике…кхм…полный бред, конечно, Духа?! Добрый Боженька, уставший выслушивать жалобные стоны: "Верните меня, дяденька, к любимому, да поскорей!"? Ангел-хранитель? Купидон-миротворец? Черта с два! Это все твоя кровь. Видимо, существуют реальные способы умереть, когда ты из полукровки превращается в полноценного вампира. Вряд ли наша Сила восстанавливает из пепла, поэтому ты и отправилась на небеса. Дальше я затрудняюсь подыскать достаточно правдоподобное объяснение, потому что никогда не слышал ни о чем подобном в принципе, а уж пережить самому так и вовсе не довелось. Но одно могу сказать точно: вернула тебя назад отнюдь не всепоглощающая любовь к Стефану и масса незаконченных дел. Ты с самого начала шла против своей природы — пила кровь вампиров, которую мы на дух не переносим. Кстати, это одна из основных загадок для меня. Тебя ведь не воротило от одного ее вида? А вот меня да… Затем вообще превратилась в их подобие, правда, не по своей воле. Я все никак не мог понять, почему так вышло? Однако все становится на свои места, когда выясняется, что тебе всего девятнадцать. Ты несовершеннолетняя, а значит не можешь пробудить Силу в полном объеме. Не спорю, тебе удалось заставить проявиться ее раньше положенного срока, хотя ума не приложу, каким образом. Но факт остается фактом: ты не человек.

— А как-то более конкретно выразиться можно? — обхватила девушка голову руками, силясь осмыслить хоть что-нибудь. — Ты что-то говорил в самом начале о четвертях…

— Верно, — поддакнул Дамон. — Мы с тобой похожи. Твоя кровь тоже напоминает по вкусу человеческую, но только не для меня. Я бы дал тебе попробовать свою, но не хочу делать столь очевидных глупостей. Видишь ли, с теми, кто пил мою кровь…между нами особая связь. Но об этом тебе знать совершенно необязательно, — внезапно одернул он себя на полуслове, понимая, что малость сболтнул лишнего. — Да ты ешь, Елена. Кстати, почему у тебя такое имя?

— Какое? — с улыбкой спросила девушка, хватая первую попавшуюся под руку булочку. Аппетита она не чувствовала вовсе, поэтому принялась мять сдобу пальцами, медленно превращая ее в горстку крошек.

— Немного необычное, — более четко пояснил вампир.

— Не знаю, — пожала она плечами, краем глаза наблюдая за бодрым исчезновением еды со стола. Судя по всему, парень не сорвал, когда заявил ей о зверском голоде. — Вроде так звали мою пра-пра-прабабушку. А почему ты недавно спрашивал про Кэролайн? Да и в разговоре ее упомянул…Ты с ней знаком?

— Что-то вроде того, — отделался юноша туманным намеком, отрезая себе еще один кусок восхитительного пирога с мясом. — Ты почти ничего не ешь, — он внезапно нахмурился и сжал губы в тонкую линию, затем отложил приборы в сторону и очень недобро глянул на Гилберт из-под полуопущенных густых черных ресниц. — Я клянусь, что не сделаю тебе ничего плохого, если не начнешь глупить первой. Поэтому вполне можешь сейчас поесть, хорошо?

Она мотнула головой в знак согласия и продолжила "мучить" остатки булочки, сглатывая вертящееся на языке: "Отпусти меня, пожалуйста!".

— Елена, — разочаровано простонал мужчина, опускаясь рядом с ней на корточки. — Я очень тебя прошу, не зли меня. Ты прекрасно понимаешь, что и зачем я делаю. Посмотри сюда, — он обхватил ее лицо ладонями и аккуратно потянул вниз, заставляя встретиться с собой взглядами. — Не бойся. Мне нужна от тебя только правда и больше ничего. О тебе, моем отце и том, что на самом деле случилось два года назад с моей матерью. Ты ведь любишь Его? Его, а не Стефана, так?

— Да, — слабым шепотом ответила блондинка, небрежно стирая с лица щекочущую слезу. — Безумно люблю.

— Я же говорил, что мы похожи, — как-то совершенно по-особому растянул он губы в улыбке, мгновенно возвращаясь за стол. — И если через пять минут ты не съешь все, что осталось, я и словом не обмолвлюсь о том, почему называю тебя не совсем человеком.

Наконец-таки она выдавила из себя мрачную улыбку и неловко принялась накладывать на тарелку всяческие яства, избегая смотреть на своего спутника.

— Вот и умница, — похвалил Дамон, решая покончить с этой странной загадкой относительно их схожести. — Я быстро перечислю по пунктам все, что натолкнуло меня на эту мысль, потому что из прошлых рассуждений ты не поняла ничего. В общем, сразу после укуса я определил две вещи: ты удивительно вкусная и в то же время болезненно-тошнотворная. Вопросом "Почему?" я задаться не успел, потому как сразу все понял. В наших жилах течет одинаковая кровь, хотя и с некоей долей разницы. В чем она выражается, спросишь ты? В первую очередь, в тебе больше от человека, нежели от вампира. Во вторую — Силы гораздо меньше, хотя тут совершенно нечему удивляться. Я гораздо старше и опытней. Теперь возьмемся за твоего отца. Он явно не был обычным парнем…

— Да почему? — не выдержала девушка уже сотого упоминания о том, что ее отец являлся каким-то невиданным чудищем.

— Потому что в твоих венах преобладает именно мужская кровь и в ней вся Сила, — абы как принялся толковать Сальваторе, не особо вдаваясь в подробности, которые и сам еще не до конца понимал. — Это я умею определять с аптекарской точностью, поэтому можешь не сомневаться: твоя нечеловечность кроется именно в отце. Ведьмака с таким именем не существует, оборотнем он не мог быть в принципе, отсюда вытекает другой вариант — вампир. Но тогда откуда ребенок от смертной женщины?! Твоя мать ведь умерла не при родах?

— Нет, — неохотно ответила Гилберт. — Это была автокатастрофа. Мне было почти шестнадцать.

— Еще один аргумент в пользу моих умозаключений, — не заметил он резких перемен в ее настроении и желании продолжать беседу. — Твой отец, Елена, был полувампиром, а ты — его родная дочь. То есть… — звенящая в висках пауза. — На четверть вампир. Глупее, конечно, не придумаешь, но вероятность вполне высока. Отсюда и все твои странности с изменением сущности. Человек-вампир-нежить-дух и прочий бред. Я даже боюсь представить, что будет с тобой через два года…В кого планируешь обратиться в день совершеннолетия? Женщина-кошка?!

Он глумливо хихикнул, театральным жестом приподнимая с пола упавшую челюсть девушки.

Фрэнки спешно ретировалась из гостиной, где ведьма вовсю воплощала в действие так называемый ритуал родственной связи. От запаха трав, плавящихся в камине, клубов пара и странных словечек, произносимых с глухими интонациями, ей становилось не по себе, а участие Стефана в этом балагане и вовсе вызывало дрожь в коленках. Оставалось только уповать на опыт Бонни, которая должна была знать, что делает, да верить в справедливость высших сил. Ведь с Дамоном ничего не случилось?

Она залезла с ногами на диван одной из гостевых спален и достала из кармана куртки телефон, чтобы сделать пару звонков. Первый в службу ритуальных услуг. Необходимо было устроить похороны Кэтти. Обговорив все формальности, девушка назначила встречу с агентом на раннее утро следующего дня и распрощалась с собеседницей.

Второй звонок получился несколько спонтанным, хотя до самого: "Абонент временно недоступен", она все же надеялась на удачу, и только потом вспомнила, что дружище давно лишился привычного средства связи, притом по ее вине. Дорогущий мобильник канул смертью храбрых под колесами Бугатти в тот день, когда она умудрилась ляпнуть: "Я убила девочку". Сколько же сложностей!

Неожиданно в голове неоновым светом загорелась гениальная идея. И почему только сейчас?! Девушка выбежала во двор дома, внимательно оглядела подъездную аллею и, донельзя довольная собой, понеслась в гостиную, чтобы выяснить результаты шаманских штучек.

Бонни, встрепанная, с раскрасневшимся лицом и закрытыми глазами, сидела на коленях перед вампиром и со всей силы сжимала его ладони в своих. Она что-то очень тихо бормотала себе под нос, постоянно хмурилась, точно выражала крайнюю степень недовольства, и вообще выглядела немножко сумасшедшей. Мэтт, внимательно наблюдающий за всем происходящим, то и дело сверлил злобным взглядом затылок Стефана, и тут его можно было понять. Сальваторе, стараясь помочь юной ведунье, помогал ей концентрироваться, легко поглаживая запястья кончиками пальцев, поддерживал ее своей Силой и вообще всячески пытался облегчить поиски брата.

— Что-нибудь получается? — тихо шепнула вампирша на ухо американцу, бесшумно прокрадываясь к его креслу.

— Одна хренотень выходит, — еле слышно выговорил парень. — То она под водой его видит, то в лесу на полянке, то вообще в трусах и каске. Либо Стефан-редиска мудрит, либо Дамону нравятся эти игры в прятки, вот он и колесит по округе в поисках местечка потупорылей. Чего такая радостная? — он прищурил один глаз, недовольно разглядывая искрящееся светом лицо брюнетки.

— Есть одна мыслишка, — лукаво подмигнула итальянка. — Можно остановить это бестолковое занятие?

— Да, — буркнул Мэтт, поднимаясь на ноги. — Только я сам.

Он направился прямиком к своей девушке и присел рядом с ней на корточки, осторожно перекладывая ее руки в свои.

— Лисёнок, посмотри на меня, — нежно заворковал он, медленно выводя ведьму из транса. Затем покосился на уже пришедшего в себя Стефана и очень живо указал взглядом на дверь. Юноша безропотно поднялся на ноги и покинул комнату, сдавливая пальцами виски. Под черепом творилось нечто невообразимое: мрак, холод, абсолютная тишина и всепоглощающий ужас, переходящий в панику. Он что-то искал! Что-то безгранично ценное, важное и дорогое, но никак не мог найти…

— Стефан, ты как? — взволнованно поинтересовалась Фрэнки, сжимая его лицо в объятиях теплых ладоней. — Все хорошо?

— Со мной да, — с трудом выговорил мужчина. — А с Дамоном нет. Я не знаю, что происходит, но творится что-то нехорошее. Он ищет "его" и, по-моему, стремительно сходит с ума.

— Объясни подробно, пожалуйста, что ты видел, — взмолилась девушка, чувствуя, как по спине прокрадывается великое полчище мурашек. — Каждую деталь! Это важно!

— Да-да, сейчас, — успокоил ее вампир, отыскивая глазами дверь кухни. Нестерпимо хотелось пить. — Сначала у нас ничего не получалось. Бонни трижды брала у меня кровь и начинала ритуал заново, но всегда натыкалась на глухую стену. Она предположила, что это вызвано нашими не слишком хорошими отношениями, и немного видоизменила заклинание. Затем все пошло, как по маслу. Я увидел его за рулем, словно сам находился в машине, слышал веселое насвистывание и шум двигателя, и собрался дождаться первого дорожного указателя, чтобы тут же прервать эту связь. Она выкачивала слишком много сил у Бонни, поэтому особым временем я не располагал. Так вот, стоило мне начать оглядываться по сторонам, как все поплыло перед глазами. Картинка стала очень нечеткой, а потом все смешалось в один пылающий красный шар. Он пульсировал, грозя разорваться в любую секунду, что, собственно, очень быстро произошло. Мгновение и вокруг нас темнота. Она повсюду царит и властвует, наполняя окружение холодом и безысходностью. К тому времени Бонни окончательно ослабла, поэтому последнее, что я успел выхватить из всей этой психоделии: "Мне нужно его найти!".

— Черт бы побрал эту левую резьбу! — зло притопнула ногой девушка, наливая Стефану еще одну кружку крепкого чая. — Что с ним вообще происходит?

— Бонни задала этот вопрос и мне, как только взяла немного крови, — недоуменно повел он бровями, делая огромный глоток дымящегося напитка. — Он ведь был нормальным, когда вернулся, да? А это таинственное нечто произошло сразу же после того, как он принес мне ту девочку. Ты не пила ее кровь, а мы — да. Думаю, если ведьму подробнее расспросить об этом, то все встанет на свои места. Правда, вопросы лучше задавать тебе, а то Мэтт не слишком-то благосклонен ко мне с недавнего времени.

— Хорошо, я пойду, проясню кое-какие моменты, — с энтузиазмом кивнула головой Фрэнки, возвращаясь обратно в гостиную, где американец вовсю занимался наведением порядка, изредка поглядывая в сторону тихо постанывающей девушки, лежащей на диване.

— Ты вовремя, клыкастая, — мигом приступил он к нападкам, едва завидев стройную фигуру итальянки у дверей. — Раскинь мозгами и найди способ убрать из нее эту чертову головную боль! Иначе я за себя не отвечаю!

— Тебя никогда не учили, что простое "пожалуйста" гораздо действеннее угроз и хамства? — ехидно спросила вампирша, присаживаясь рядом с ведьмой на корточки. — Сильно болит?

МакКалог натянуто улыбнулась и выдавила из себя хриплое:

— Бывало и похуже.

— Я сейчас все исправлю, а ты пока постарайся вспомнить, что именно тебя насторожило в крови Стефана, — охотно принялась Франческа за исцеление, искренне сочувствуя девочке.

— Трава, уж и не помню названия, — принялась объяснять Бонни. — Она действует на манер вашей Силы. Внушение, гипноз, подавление воли и все в таком же духе. Очень древнее и редкое растение, которое по слухам исчезло более трехсот лет назад. Я читала о нем совсем недавно, но с латынью никогда особо не дружила, поэтому пропустила ту строчку с описанием. В крови Стефана ее совсем немного, и скорее всего, он сам не замечает ее действия. А что случилось?

— Небольшая сложность под номером две тысяча восемьдесят два, — пессимистично отозвалась итальянка. — Теперь понятно, какая муха цапнула Дамона. Как думаешь, китсунам пришло бы в голову запастись таким милым букетиком сушеных растений, дабы потом пользоваться им отнюдь не в банно-прачечных целях?

— Вполне, — резонно предположила девушка. — Они ведь бессмертные или что-то вроде того…И всем уже известно об их тяге к магии и зельям сомнительного характера. А еще, Фрэн, прости, но я ничего не смогла увидеть. Уже сотни раз говорила, что Дамон так просто не подпускает меня к себе. Он очень сильный вампир, а я всего лишь начинающая ведьма… — она приподнялась на локтях, чтобы продолжить никому не нужные извинения, когда вампирша очень серьезно на нее посмотрела и без тени насмешки произнесла.

— Ты сделала все, что от тебя требовалось, и даже более. Сейчас отдыхай и набирайся сил, потому что через полчаса у меня появится не только его точное местонахождение, но и парочка действенных способов избавиться от этого засилья темноты в душе. Мэтт, сделай ей горячий чай и притащи самую большую шоколадку, которую отыщешь в дебрях гастрономических изысков местного холодильника. Заметь, добавлю вежливое пожалуйста, чтобы ты не сетовал потом на мою невоспитанность. А теперь рысью в кухню, — скомандовала итальянка, испаряясь в неизвестном направлении. Вместе с ней из головы ведьмы улетучилась и невыносимая боль, даря долгожданное наслаждение.

— Привет, мой дорогой, — ласково защебетала в трубку Франческа, нервно расхаживая по залитому лунным светом саду. — У меня небольшая просьба есть…

— Привет, Фрэн, — обиженно буркнул мужской голос. — Я и не сомневался. За шесть недель ты ни разу не позвонила, а тут вдруг соизволила потыкать пальцами в кнопки. Разумеется, не потому что соскучилась, просто понадобилась помощь…

— Стив, давай без выяснения отношений, — осторожно попросила девушка. — Сейчас не самый подходящий момент…

— Он никогда не будет подходящим, — констатировал вампир, прекращая обвинительные речи. — Что от меня требуется на этот раз?

— Съезди ко мне домой, поройся в ящике стола и отыщи, пожалуйста, все документы на Бугатти, — быстро перечислила она, чувствуя приближение разрушительной бури из ревности, разочарования и лютой ненависти. — А именно мне необходимо имя покупателя, телефон сервисной службы и пароль навигатора. Сделаешь?

— Только если это нужно ТЕБЕ, Фрэн, — мигом выставил парень свое излюбленное условие: "Никакого Дамона".

— Конечно, мне, — облегченно выдохнула итальянка. — Я могу перезвонить тебе через десять минут?

— Через пятнадцать, — слегка недовольным тоном поправил Стивен. — Мне нужно заскочить к себе за твоими ключами.

— Хорошо, — облегченно улыбнулась девушка. — Спасибо.

— Пока не за что.

Фрэнки позволила себе выдохнуть, когда в ухе раздались частые гудки. Конечно, он обижается, особенно если учесть их неблагозвучную сцену расставания, но все же взялся помогать, хоть она и не слишком рассчитывала на подобное радушие. Через пару минут телефон ожил, на дисплее значилось: "Стив". Немного удивленная резко повысившейся оперативностью, она поднесла его к уху и не успела вымолвить и слова, как в голову вклинился извиняющийся голос бывшего парня.

— Сразу предупрежу, что я только еду к твоей квартире. А по дороге решил извиниться за свою недавнюю резкость и за то, что не удосужился поздравить с днем рождения. Я помню, Фрэнни, просто был еще слишком зол.

Девушка нервно прикусила губу, не имея ни малейшего представления о том, следует ли вообще что-то говорить. Рассказать ему про Стефана? Заманчиво, если только она мечтает поскорее избавиться от его общества на всю оставшуюся вечность, что вряд ли входило в ее планы. Стивен, как мужчина, никогда не был ей особо интересен, а вот друг из него получился замечательный. Не зря Дамон при первой и почти что единственной их встрече назвал его "единственным в своем роде". Уточняющий вопрос "Почему?", заданный вампиршей, получил абсолютно нелогичный ответ: "Голубой вампир — это нонсенс". Наверное, причинами тому служили неземная любовь парня к яркой одежде и очень своеобразный взгляд как на жизнь в целом, так и на бессмертную сущность.

— Я не знаю, что на меня нашло в тот день, — вывел ее из воспоминаний немного окрепший тон собеседника. — Просто вы не виделись черт знает сколько лет, а потом он вновь появляется, и ты уже никого не замечаешь вокруг. Честно, меня это зацепило. Но сейчас я полностью признаю свою вину, Фрэн. Мне не следовало говорить того…

— Стив, — неуверенно перебила его итальянка. — Все нормально.

— То есть я могу рассчитывать на твое согласие сходить со мной куда-нибудь поужинать?

— Да, конечно, — проклиная саму себя за слабохарактерность, ответила девушка. — Только не в этом месяце. Я пока не могу уехать из Штатов…

— Люблю тебя, Фрэн, — прокричал в трубку парень. Даже не имея возможности видеть его лицо в эту секунду, она могла поклясться, что он широко и заразительно улыбается.

— Как Честер поживает? — мгновенно сменила она щекотливую тему, вспоминая о еще одной страсти своего бывшего — огромный мастифф по кличке Чес. Кажется, уже пятый по счету (четыре предыдущих пса умерли по причине банальной старости). И наличие именно этого звереныша сыграло весомую роль в выборе парня. Не секрет, что только редким представителям созданий Ночи удавалось приручить животных, и справлялись с этим нелегким делом лишь самые "Светлые".

— Отлично, — бодро воскликнул вампир, уже поднимающийся по лестнице, судя по свистящим звукам в трубке. — Скучает по тебе, как и я. В ящике стола говоришь?

— Да, — обрадовано вскрикнула девушка. — Они должны сверху лежать. Договор купли-продажи, абонентское соглашение с сервисом на пожизненное обслуживание, технический паспорт и остальные документы.

— Вижу-вижу, — протянул парень, шурша какими-то бумагами. — Значит так. Продавец…ага-ага. Вот! Покупатель: Сьюзен Кольвински, 1984 года рождения, уроженка Польши и далее по списку. Я тебе пришлю на мыло скан договора, окей?

— Замечательно, Стив, — просияла Фрэнки. — Только пароль навигатора продиктуй и телефон сервисной службы.

Он живо выполнил ее просьбу, назвав необходимые цифры, а напоследок решил все же уточнить кое-какие детали.

— Я могу позвонить, как только ты вернешься?

— Конечно, можешь.

— Тогда до встречи, — бодро отсалютовал Стивен, прекрасно осведомленный об ограниченном запасе терпения подруги. И тут же отключился, не дослушав до конца ее короткое: "Пока".

Отставив в сторону излюбленную забаву самобичевания, девушка принялась терзать телефон сервисной службы, еще раз прокручивая в голове простенькую историю. Женщина, отозвавшая на звонок, оказалась не слишком придирчивой, поэтому без труда подключила систему Джи-Пи-Эс навигации, едва услышав заветные цифры индивидуального пароля, а уж когда на экране высветилась марка автомобиля, так и вовсе стала приторно-любезной.

— Я скину вам смс-сообщением адрес сайта, — заученно инструктировала служащая. — Заходите и в специальном окошечке вбиваете все данные владельца машины, переходите в раздел навигации и поиска, где во всплывающем окне отразится подробная спутниковая карта местности. Пульсирующей красной точечкой будет отмечено местоположение вашего автомобиля, если понадобятся более точные координаты, свяжитесь со специальной службой спутникового слежения. Желаю удачи!

— Спасибо, — немного неискренне поблагодарила вампирша, спешно возвращаясь в дом. Хорошо, что один многострадальный компьютер ей все же удалось отвоевать, да и с Интернетом не возникнет никаких сложностей — в доме полно телефонных розеток.

На выполнение всех манипуляций ушло немногим больше двух секунд, поэтому вскоре девушка получила всю необходимую информацию, которую на всякий случай переписала в блокнот. Теперь осталось решить несколько более приземленных проблем: кого брать с собой? Стефана или Бонни? Предпочтительнее, разумеется, ехать на поиски друга одной, вот только не было никакой уверенности в том, что ей по силам справиться со стариной Дамоном, пребывающим в не самой адекватной форме. В этом случае участие младшего Сальваторе оправдывало себя целиком и полностью, но станет ли слушать его старший брат? У Бонни в этом плане намечался ряд некоторых преимуществ. Во-первых, вампир довольно лояльно к ней относился и временами даже нежно любил. Во-вторых, она может избавить его от действия странной травы, что только позволит быстрее приступить к поискам "сынули" (о Елене как-то не хотелось задумываться — слишком страшно). В-третьих, негласное правило "Детей не обижать" сковывало руки почище любой Силы, а ведьма с легкостью тянула на роль невинного агнца. Вот только и в ее случае не обошлось без ненавистного "НО". Именно звонок МакКалог, раздавшийся посреди ночи, внушил вампиру мысль о необходимости сматывать удочки, а значит, никакой благодарности ждать не следовало. Мистер Сальваторе в гневе являл собой эталон бессмертного, прописанный еще Брэмом Стокером.

Остановив свой выбор на девочке, итальянка решительно двинулась на звук уже ставшего привычным бурчания Мэтта и оптимистично заявила наслаждающейся чаем парочке, что знает, где искать Дамона. На ее бодрый оклик вниз спустился Стефан, которого пришлось чуть ли не с помощью Силы заставлять остаться дома. В итоге, после десятиминутной перепалки с мужчинами (американец очень быстро оценил свои шансы на участие и тут же переметнулся на сторону вампира), прекрасным представительницам слабого пола удалось одержать победу, пообещав, что каждые пять минут будут информировать их о ходе проведения "спасательной" операции.

Занимая пассажирское сиденье в комфортабельной Ауди, Бонни робко поделилась с итальянкой своими страхами.

— Мы ведь не знаем, что или кого он ищет. Может, Стефану все же стоило поехать с нами?

— Поверь, не стоило, — хмуро призналась вампирша, ловко скрещивая проводки системы зажигания. — Как показывает история, от мужчин обычно одни проблемы и никакого толка. Поэтому сделаем так: я отыщу его, приведу в машину, а ты постараешься избавиться от действия этой травы любыми способами. И упаси тебя господь ляпнуть имя "Елена" до того, как мы приведем его в норму. Если начнет спрашивать, говори, что она дома и с ней все в порядке. Лучше получить пинка за легкую ложь во благо, чем щеголять разодранным горлом за озвучивание правды. Договорились?

Ведьма неохотно, с некоторой долей недоверия, но все же кивнула. Остаток пути прошел в полном молчании. Каждая пыталась хотя бы примерно представить себе ждущие впереди трудности, осознанно сгущая краски до пессимистичных черных тонов.

— Приехали, — нервно возвестила Фрэнки, останавливая машину у небольшого дорожного указателя "Заповедная зона округа Нельсон". — Я немного пройдусь вперед, поищу Бугатти, а ты ни при каких обстоятельствах не вздумай высовываться наружу, поняла?

Девочка кивнула, чувствуя, как по спине липкими струйками стекает пот.

Итальянка втянула в себя полные легкие воздуха, шумно выдохнула, чуть опуская подрагивающие от напряжения веки, бесшумно выбралась на улицу и тут же заблокировала двери. В подражании человеческой скорости не было никакой необходимости, поэтому она быстро "прочесала" окрестности, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Сияющей красотки Вейрона поблизости не наблюдалось, однако уже через полминуты острое зрение зацепилось за темный силуэт, маячивший в паре метров от шоссе, где как раз начиналась самая густая часть огромного леса, простирающегося на десятки тысяч километров вокруг.

— Дамон? — настороженным полушепотом позвала девушка, аккуратно перешагивая через корни исполинских деревьев. Уже на подходе она поняла размеры собственной глупости и облегченно расправила плечи, без труда дотягиваясь до куртки, развешанной на сучковатой ветке. Повертев вещицу в руках, она поднесла ее к лицу и вдохнула терпкий аромат кожи, смешанный с запахом любимого одеколона. — Дружище! — решила воспользоваться Фрэнки более громкими интонациями. — Я знаю, что была в чем-то не права, но мне очень нужно с тобой поговорить. Дамон!

Попеременно выкрикивая его имя, девушка углублялась все дальше в лес, и с каждым шагом надежда отыскать приятеля уменьшалась на глазах. Сила тоже не дала особых результатов — вокруг царила звенящая тишина. Чаща словно вымерла на некоторое время.

И вдруг…долгожданный отклик! Тихий надсадный стон: "Фрэн", разом привлек ее внимание, обострив и без того оголенные чувства до предела. Вампирша сломя голову бросилась на голос друга, крепче прижимая к своей груди его куртку, и не смогла сдержать улыбки, когда увидела его сидящим на коленях посреди небольшой полянки.

— Дьявол тебя подери, чертов кровосос! — со слезами на глазах кинулась она обнимать мужчину, покрывая спонтанными поцелуями заледеневшие щеки. Видимо, повышенная нервозность ситуации сказалась на ней самым отвратительным образом. — Ты в порядке?

Она закинула его голову вверх, заставляя смотреть себе в глаза, и засмеялась, когда вновь ощутила на себе хаотичный поток мыслей. Вампир не понимал, как здесь очутился, не помнил ничего из того, что привело его сюда, и вообще не отдавал себе отчета в происходящем. Единственным тревожным звоночком оказалось имя ненаглядной принцессы.

— Все хорошо, Дамон, — лживо заверила итальянка, помогая мужчине подняться на ноги. — Я заберу тебя отсюда, а по дороге ты немного отдохнешь и успокоишься. Все нормально, правда?

Он продолжал молчать, безумным взглядом окидывая окрестности. И изредка сжимал правую ладонь в кулак, точно проверял наличие чего-то жизненно важного.

Франческа пугалась все больше, глядя на неуверенную походку друга, полностью дезориентированное состояние и явную неспособность к речи. Он будто пережил ужасное потрясение, от которого до сих пор не сумел оправиться. Все это настораживало.

— Где Елена? — Сальваторе резко остановился, молниеносно оборачиваясь назад. В голове закружились туманные обрывки фраз и воспоминаний. Грязный пол, залитый кровью…Светлые волосы, запачканные чем-то липким и тошнотворным…Синие губы, сливающиеся по цвету с безжизненной кожей…Черные круги под глазами…Крик, напоминающий стон раненного животного… "Это не Елена"… А ведь он нашел его! Свое кольцо! Темнота…

— Дамон! — в ужасе завопила девушка, подскакивая к распростертому на земле телу. Она не могла понять, что произошло. Он задал ей вопрос, вроде как начав приходить в себя, а буквально через секунду грациозно свалился…в обморок. — Ты слышишь меня? — Фрэнки осторожно прижала теплые ладони к серым щекам, выясняя с помощью Силы, что же произошло на самом деле, а затем потеряла дар речи, когда поняла одну простую истину: он спит. Глубоко и безмятежно дрыхнет по всем законам жанра, в который входили и красочные сновидения с участием небезызвестной голубоглазой леди.

— Господи! Что случилось? — взволнованно вскрикнула Бонни, подбегая к вампирам.

— Я же сказала тебе сидеть в машине! — зло просверлила итальянка взглядом ее растерянное лицо, склонившееся над блаженной физиономией приятеля. — Не видишь, мы отдохнуть прилегли?

— Что? — вопросительно глянула на нее ведьма.

— Он спит, вот что! — агрессивно ответила девушка, одной рукой взваливая себе на плечи, казалось бы, неподъемное тело друга, и резво зашагала к Ауди. На объяснение дебилизма ситуации у нее просто не было сил, поэтому кое-как устроив парня на заднем сиденье, она села за руль и помчалась в обратном направлении, в тайне радуясь над тем, что выбрала в спутницы тактичную девочку, а не вечно желающего во всем разобраться Стефана. И что творится в этой чертовой дыре под названием Феллс-Черч?

 

Глава 40

Дамон внимательно слушал сбивчивый поток сведений о своем отце, изредка недоверчиво поглядывая в сторону раскрасневшейся Елены, с огромной охотой выписывающей психологический портрет своего ненаглядного вампира. Радовало уже то, что она не вставляла через слово "мой любимый" или "самый лучший", а предпочла обойтись красочным описанием всех даже малозначимых событий, начиная со дня их странного знакомства в спортзале и заканчивая недавней просьбой никогда больше не разрешать кусать себя. Разумеется, некоторые детали девушка опускала, решая не упоминать лишних подробностей. Изредка она обрывала себя на полуслове и смущенно опускала глаза, но в целом ее рассказ выглядел не таким розовым и сопливым, как можно было ожидать с самого начала.

— И ты думаешь, он обо мне не знал? — надменно хмыкнул вампир, лихо обгоняя впереди идущую машину.

— Я знаю, — четко выделила девушка. — Да, мне не удастся многого поведать о его жизни до нашей встречи, потому что некоторых вещей он старается избегать, но наличие сына никогда бы не стал скрывать. Может, ты и считаешь его не самым приятным вампиром и даже ненавидишь, однако это очень неправильная позиция. Когда-то я тоже думала, будто Дамон Сальваторе мерзкое чудовище, не способное чувствовать, и до сих пор жалею, что не удосужилась разглядеть за маской цинизма и надменности настоящего человека. Он искренне любит брата, безумно дорожит подругой, бережно хранит в душе воспоминания о матери, и никогда не обмолвился плохим словом о Катрине, что говорит только о том, что он все еще любит ее. Вероятно, не так сильно, как это было прежде, но поверь, достаточно, чтобы души не чаять в родном сыне.

— Подруга — это Фрэнки? — с улыбкой уточнил парень.

— Да, — немного удивленно ответила Елена. У нее уже давно сложилось ощущение, будто он знает гораздо больше своего незатейливого "информатора", а вопрос "Откуда?" давно вертелся на языке.

— Тогда почему ты так спокойно о ней говоришь? — продолжал негромко посмеиваться мужчина, искоса наблюдая за ее реакцией на каждое слово. — Я бы на твоем месте ревновал безостановочно. Она же…

— Идеальная, — легко закончила за него девушка. — Да, это так. Я понимаю, что ее невозможно не любить и трудно не восхищаться, поэтому поначалу очень тяжело воспринимала ее круглосуточное присутствие. Но чем больше ее узнаешь, тем сильнее понимаешь — она уникальная. В ней столько доброты, искренности, безукоризненной честности, что…Глупо считать ее врагом номер один. Я просто уверена, что стоит ей пожелать кого-то конкретного мужчину, неважно, вампира или обычного человека, как он через десять минут окажется у ее ног. И с этим легче смириться, чем конкурировать.

— Разумно, — подвел он некий итог, неожиданно для себя находя в этой девочке еще парочку плюсов. Она была не только милой, но и довольно умной. — А что ее связывает со Стефаном?

Едва начав отвечать, Гилберт почувствовала себя бессовестной сплетницей. С какой стати ей выдавать чужие тайны, копаться в абсолютно не касающихся ее персоны отношениях, анализировать поступки других? Но выбора вампир ей не оставил, поэтому пришлось нехотя делиться собственными наблюдениями и домыслами, одновременно с тем вымаливая прощение у всех, кого касалась их долгая и ужасно неприятная беседа начистоту.

— В общем, слушай меня очень внимательно, — внезапно серьезно заговорил Сальваторе, удовлетворенно поглядывая в сторону полностью разбитой Елены, которую сильно утомила десятичасовая поездка и бесконечная череда самых разных вопросов. — Я выполню свое обещание и не сделаю тебе ничего плохого, потому что ты мне действительно понравилась. Более того, через два дня я уеду отсюда и никогда больше не вернусь. Только ты должна пообещать мне одну очень важную вещь.

— Какую? — помертвевшими губами пролепетала девушка, нервно накручивая на палец ремень безопасности.

— Я хочу поговорить с ним, — неуверенно заявил парень, съезжая на неприметную в свете уходящего дня грунтовую дорогу, уходящую далеко в лес. — Просто посмотреть в глаза, чтобы лично убедиться в твоей правоте. Если он действительно ничего не знал обо мне…

Он замолчал, тяжело сглатывая огромный сухой ком в горле. Неужели столько лет было потрачено впустую? Ради чего он устроил весь этот спектакль?

— И ты хочешь, чтобы я уговорила его встретиться с тобой?

Девушка запаниковала, понимая, насколько невыполнимую задачу ставит перед ней мужчина. Дамон же никогда в жизни не станет слушать ее! Только не после того, что он сделал со Стефаном. А Фрэнки! Вампирша небось все ему рассказала. И о том, как он вел себя с ней, что сделал с Еленой. Еще ведь была Кэтти…Какую роль суждено было сыграть ей? Чего он от нее потребовал? Зачем дал нож?

Голова шла кругом от безумного количества вопросов, которые ей не стоит озвучивать ни при каких обстоятельствах. Но как добиться хоть какого-либо результата? И можно ли верить его заверениям?

— Действительно, — неизвестно почему нахмурился Сальваторе. — Он ведь тебе не поверит. Решит, будто все дело во внушении. Ладно, с этим я сам разберусь. Тогда просто считай, что ты мне осталась должна.

На этой тревожной для блондинки ноте машина замерла у небольшого двухэтажного домика, скорее всего и являющегося целью их долгого путешествия.

— Вылезай, — довольно вежливо поторопил парень впавшую в ступор девицу, помогая ей выпутаться из плена ремней безопасности. — И не забывай смотреть под ноги, здесь полно змей.

Отгоняя подальше мысль остаться на ночь в автомобиле, Елена осторожно ступила на твердую землю и почувствовала легкий приступ дурноты. За все десять часов езды вампир останавливался от силы пару раз, поэтому ноги давно затекли и, как следствие, отвыкли подчиняться своей хозяйке. Неловко взмахнув руками, она тоненько вскрикнула и с трудом удержалась от того, чтобы не соприкоснуться пятой точкой с влажной травой.

— Видимо, я поторопился с выводами, — громко рассмеялся над ее неуклюжестью Дамон, в мгновение ока оказываясь рядом. — Никакой ты не вампир, а стремительно разваливающаяся на составные части кляча. Помочь?

Девушка фыркнула, не оценив по достоинству хамоватую шутку, и попыталась добраться до входной двери собственными силами, однако уже через минуту признала размеры охватившей ее морской болезни и безропотно позволила мужчине поддержать себя за талию. В принципе, она и сама не поняла, в какой именно момент из нее полностью исчез страх перед идущим рядом вампиром. Может, когда он поклялся ей, что не обидит?

Небольшая лестница из четырех ступенек стала для нее сущим испытанием: колени отчаянно отказывались сгибаться, ступни ног покалывало при каждом шаге, а дурацкий смех то и дело прорывался наружу, особенно если учесть заразительное хихиканье мужчины, наблюдающего за ее титанической борьбой с "непреодолимым препятствием".

— Кстати, забыл предупредить, что твоя спальня на втором этаже, — от души потешался юноша, галантно открывая перед девушкой дверь, а затем протянул ей крепкую ладонь, с учетом небольшой мелочи: чтобы спокойно взяться за руку, Елене необходимо было преодолеть последнюю ступеньку, а затем проявить чудеса акробатики, выгибая спину под совершенно неестественным углом. В итоге стойкость характера взяла верх, и ей не пришлось прибегать к чьей-либо помощи. Вздернув подбородок на недосягаемую высоту, девушка гордо прошествовала в дом и презрительно сощурила глаза, проходя мимо улыбающегося парня.

Остаток вечера прошел на удивление мирно и даже весело. Приняв холодный душ (а другого тут не имелось в принципе), Гилберт надела на себя очередной предложенный комплект чистой одежды, щедро "сдобренный" гадкими духами, в тысячный раз задалась бесполезным вопросом "Зачем" и спустилась на кухню, потягивая носом умопомрачительный запах жарящихся сосисок.

— Молоко или томатный сок? — деловито спросил Дамон, оборачиваясь на звук шагов.

И, дожидаясь ответа, стал накладывать на тарелку импровизированные хот-доги, щедро поливая их ароматным соусом собственного приготовления.

— Сок, — плохо слушающимися губами прошептала Елена, оседая на стул. С ней все нормально вообще?

— С тобой все нормально? — косо глянул на нее вампир, усаживаясь рядом.

— Совсем ненормально, — покачала головой девушка, невежливо пялясь на цветастый передник, которым решил преукрасить себя парень. — Но только не со мной, а с тобой. Я ничего больше не понимаю. Что происходит? Чего ты добиваешься? Видит бог, я терпела весь день, ужасно боялась сболтнуть какую-то очевидную глупость, как-то разозлить тебя и сделать хотя бы один неосмотрительный шаг, но так не может продолжаться вечность. Я не понимаю этой игры.

— А кто тебе сказал, что мы играем? — очень спокойно отреагировал он на слегка истеричную выходку. — Мне просто хорошо с тобой, наверное, впервые за все пять сотен лет жизни. Я чувствую себя тем, кем родился — человеком. Самым обычным, без стоящей поперек горла Силой, обрыдлой жажды крови, ненавистного желания убивать и мучить. Я никогда раньше не встречал себе подобных, а ты, хоть и отдаленно, но все же на меня похожа. Возможно, это прозвучит глупо, но и я хочу быть похожим на тебя. В общем, как-то так, — неуверенно закончил он, с аппетитом принимаясь за еду.

Елена не поверила ни одному слову, но продолжать бессмысленный спор не стала. Эмоции немного улеглись, голова по-прежнему пухла от вопросов и недоумения, а организм настойчиво требовал свое, поэтому она принялась жевать удивительно вкусные "собачки", стараясь при этом как можно меньше думать.

Когда с ужином было покончено, а вся посуда, стараниями Гилберт, отправилась обратно в шкаф, настала очередь следующего душещипательного момента — "семейный" просмотр воскресных ток-шоу с чашечкой кофе в одной руке и печеньем в другой. Кажется, и эту забаву Сальваторе ей удалось пережить без особых потерь. Видимо, ему очень наскучили обстоятельные разговоры, поэтому сразу после "расправы" над ароматным напитком Дамон кинул ей на колени подушку и с удобством утроил поверх голову, пряча хитрую улыбку за донельзя серьезным выражением лица.

— Это такой особый способ…кхм…соблазнения? — наконец-таки не выдержала блондинка, судорожно сжимая обитый ситцем подлокотник дивана. Вторую ладонь деть было решительно некуда, что уже начинало раздражать. — Ты пытаешься быть Им, чтобы…

— Еле-ена-а, — простонал вампир, хлопая себя по лбу. — Я в одна тысяча первый раз тебе повторяю, что не собираюсь тащить тебя в кровать против воли или же по обоюдному желанию. Мне это не нужно. Совсем.

— А что тогда? Зачем я здесь? — сыпала блондинка вопросами, в то время как сердце болезненно сжималось где-то в груди от осознания творимой ей глупости.

— Уже объяснял, что хотел отомстить, — пояснил мужчина. — Но не могу, понимаешь? Я вообще ничего не могу тебе сделать! Потому что это будет неправильным. Хочешь знать, что мне нужно? — он резко принял сидячее положение и с силой сдавил ей запястья, заставляя придвинуться ближе, затем переместил руки на лицо и подушечками пальцев приподнял уголки губ. — Чтобы ты улыбнулась. Не так, как делала это Она, а своей улыбкой. Той, что постоянно даришь моему отцу.

Девушка спешно отстранилась, заметив лихорадочный блеск в глазах, и прижала к груди подушку, будто надеясь отыскать в ней защиту. Нервы окончательно лопнули, словно чрезмерно натянутые струны — она больше не могла притворяться. Запас актерских способностей неожиданно иссяк.

Вампир заметил перемены в ее настроении. Испустив тяжелый вздох разочарования, он поднялся на ноги, схватил лежащий неподалеку плед, молча запустил им в "глупую девчонку, которая все испортила" и зло велел идти к машине.

Елена безропотно повиновалась и почти бегом направилась к выходу, покрываясь беснующимися мурашками животного страха. За спиной творилось нечто невообразимое: грохот, скрежет, треск и звон разбитого стекла. На пороге ей удалось украдкой оглянуться и не завизжать от ужаса: мужчина последовательно превращал некогда уютную гостиную в настоящее поле боя, ловко орудуя чудовищно сильными руками. Чувствуя приближение дурноты, она выскочила за дверь и в долю секунды добралась до автомобиля, где забралась с ногами на заднее сиденье и накрылась с головой прихваченным пледом. Все тело сотрясало крупной дрожью, а перед глазами то и дело мелькали обрывки сегодняшнего дня. Что если она оказалась не права? Вдруг он действительно хотел побыть самым обычным парнем?

Резкий хлопок дверцы заставил ее зажать себе рот рукой, чтобы не издать и подобие звука.

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне о том, что произошло два года назад с Катриной, — твердым и холодным голосом обратился к ней Сальваторе. — Все, припоминая каждую мелочь. И знай, что от твоей честности зависит жизнь Дамона.

Больше он не произнес ни слова, внимательно вслушиваясь в торопливое бормотание девушки, и заговорил лишь на тогда, когда ей только удалось ненадолго уснуть.

— Выходи, мы приехали.

А затем добавил едва слышное: "Сегодня я буду убивать".

Стефан беспокойно озирался по сторонам, с завидной регулярностью стараясь дозвониться до Фрэнки. Ничего более вразумительного череды бесконечно длинных гудков ему так и не удалось услышать, на что Мэтт в ответ лишь разводил руками. Только через полчаса после отъезда девушек, он заметил мобильник своей ведьмы, бесхозно валяющийся на кухонном столе.

— А ты не можешь блеснуть талантами и отыскать их раньше, чем случиться беда? — зло буркнул парень, нарезая сотый круг по подъездной аллее.

— Я пробую, — дипломатично отозвался вампир, всем своим видом демонстрируя безукоризненное внешнее спокойствие, хотя ему тоже в пору было поддаться панике и как следует покусать зарвавшегося американца. — Но ничего не выходит. Вероятно, они еще слишком далеко…

И не успел он поделиться окончанием своей мысли, как ночную тишину уже давно уснувшего городка прорезал дикий визг шин показавшейся из-за угла Ауди.

— Да уж, прямо-таки в сотне километров, — облегченно выдохнул Мэтт, выскакивая на проезжую часть. — И сколько вас можно ждать? Я сгрыз единственно важный ноготь на пальце и теперь понятия не имею, каким образом строчить смс-ки! Об этом вы подумать не удосужились?! — рьяно выражал он праведный гнев, обращаясь в основном к хмурой итальянке, устало облокотившейся на руль.

Затем его взгляд переместился на бледную, как лист бумаги, Бонни, и поток обвинительных речей усилился стократно. Стефан же тем временем вглядывался в темный силуэт на заднем сиденье автомобиля, позволяя сердцу многократно сжиматься от все увеличивающейся тревоги.

— Дамон, — настороженно позвал он, негромко постукивая костяшками пальцев по стеклу. — Что с ним? — этот вопрос был адресован тихо всхлипывающей вампирше, отчаянно не желающей двигаться с места.

— Никаких вопросов, — хрипло попросила она, слегка поднимая голову. — Идите в дом, мне нужно побыть одной.

Подруга Елены, едва заслышав эти слова, мигом зажала рот своему чрезмерно эмоциональному парню, и споро засеменила к входным дверям. Стефан же подобной чуткостью не обладал, а посему остался растеряно стоять посреди дороги, дожидаясь ответа на заданный вопрос.

— Я сказала одной, мистер Сальваторе, — грубо повторила девушка, вылезая из машины. — Это значит, что тебе стоит последовать их примеру и исполнить любимый фокус Девида Коперфилда: "Исчезновение в неизвестном направлении".

— Фрэн, — вампир попытался подойти ближе, но был остановлен холодным взглядом некогда лучистых глаз. Следующее его старание немного приобнять итальянку вызвало совершенно неожиданную реакцию. Она откинула от себя его руки и, выпуская клыки, четко произнесла:

— Пошел вон!

В этот раз повторений не потребовалось. Уяснив, наконец, желание Франчески остаться наедине со своими мыслями, юноша резко развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился на поиски Бонни, которая сможет объяснить хоть что-нибудь.

Девушка проводила его ссутуленную спину недобрым взглядом, с трудом, но все же подавила в себе потребность вонзиться зубами в чью-нибудь шею, а затем принялась бережно вытаскивать из салона беспробудно спящего друга, ежесекундно сглатывая огромный комок из боли и слез.

— Что же с тобой происходит? — задумчиво пробормотала она, перекидывая через плечо его руку. — Пугаешь ты меня, дружище, очень пугаешь. Но ничего! Мы вместе, а значит, справимся со всеми гадами. Ты только помоги мне, подскажи, как правильно все сделать.

Продолжая этот глупый монолог, Фрэнки тяжелой поступью двинулась к черному входу, избегая встречаться хоть с одним живым (или не очень) существом. Ей было невыносимо тяжело (разумеется, не от веса друга, который вовсе не чувствовался). В голове творился первозданный хаос, в душе искрился костер ненависти, а сердце звучно рвалось на бесформенные куски, каждый из которых включал в себя два имени: "Дамон" и "Елена". Она не знала, что с девочкой, где она находится, да и жива ли вообще. Не понимала творящееся вокруг "безобразие" и отчаянно отказывалась верить кому-либо, кроме себя.

Каким-то чудом ей удалось прошмыгнуть на второй этаж никем не замеченной и даже добраться до собственной спальни, где, устроив мужчину на кровати со всеми удобствами, она смогла облегченно выдохнуть. Что делать дальше?

Хотелось, конечно, схватить первый попавшийся под руку предмет и отправиться на поиски "сынули", вот только разум дотошно советовал повременить с жаждой мести. А к своему шестому чувству девушка привыкла прислушиваться.

Зажав голову руками, она опустилась на колени рядом с постелью и принялась равномерно раскачиваться из стороны в сторону, надеясь тем самым поторопить нахождение выхода из зловонной истории. Хотя бы одну зацепку! Что нес "малыш" в подвале? Зачем он явился сюда? Мстить Елене, которая якобы виновата во всех его бедах. Убить отца с целью расквитаться…Черт, она не помнила, за что.

— Спокойно, Фрэнкс, — методично принялась уговаривать она саму себя, крепко прижимаясь щекой к ладони спящего вампира. — Он бы посоветовал тебе расслабиться и прекратить истерику. Что мы имеем, кроме вороха неприятностей? Чудовищно сильного полувампира, которого тебе не одолеть в одиночку. А кто может помочь начинающей Баффи в истреблении нечестии, если ее верный оруженосец впал в анабиоз? Правильно, восьмисотлетний вампир-подонок, в простонародье откликающийся на ассасина.

Идея, конечно, не самая гениальная, но стоило потянуть удачу за хвост, может, в этом случае она удосужится растянуть губы в оскале?

Потыкав дрожащими пальцами в кнопки, девушка быстро поднесла трубку к уху и разочаровано зарычала, услышав механический голос автоответчика. Но выбор был невелик, поэтому, затоптав подальше гордость, она надиктовала короткое послание: "Нужна твоя помощь. Гарантирую вековую благодарность лично от себя. Фрэнки", и решила побеспокоить еще одного бессмертного знакомого.

— Привет, дружище! — радостно приветствовала она, не дослушав восторженное: "Святые черти! Малышка Фрэнни вспомнила…".

— Привет, красавица, — пробасила трубка несравненным голосом Дориана. — Звонишь пригласить меня на очередную охоту или просто потрепать языком захотелось? Я как всегда, в курсе последних сплетен и хитросплетений нашего веселенького мира…

— Нам нужна помощь, — перебила она неинтересный поток сведений, стараясь вложить в интонации как можно больше серьезности. — Большие неприятности намечаются, и я хотела попросить тебя об одной услуге. Собери всю информацию, известную о полувампирах. Главным образом меня интересует способ убийства этих тварей.

— Подожди-подожди, дорогая, — явно растерялся собеседник. — Это кто ж такие? Полувампиры…хм…никогда не слышал.

— А я видела такого гада своими глазами, — печально вздохнула Фрэнки. — Поможешь или нет?

— Я попробую, конечно, — неуверенно буркнул Дориан. — Но ничего гарантировать не могу. Задачка-то не из легких. Кстати, как твой приятель поживает? Слышал, он жениться на своей человеческой подружке собирался. Эх, красивая деваха!

— Нормально, — уклончиво ответила девушка. — С ним все нормально. Еще не женился, но, думаю, за ним не заржавеет. Перезвонишь, как только что-нибудь найдешь?

— Конечно, свет души моей, — громко хохотнул вампир, давая отбой.

Не успела девушка задуматься над тем, кого еще можно озадачить своими проблемами, как на лестнице раздались приглушенные шаги. Возведя глаза к потолку в молитвенной просьбе: "Только не Стефан, пожалуйста!", она забралась с ногами на кровать и обвались рукой вокруг мерно вздымающейся груди, словно желая защитить друга от любой напасти.

Дверь тихонечко скрипнула, впуская незваного гостя, а легкий запах лаванды возвестил о прибытии Бонни.

— Фрэнки, я могу чем-то помочь? — робко прошептала она, не решаясь отходить далеко от двери. — Если ты объяснишь, что происходит, то…

— Мне не нужна чья-либо помощь, — нехотя выдавила из себя итальянка. Она нарочно вкладывала в голос непривычную грубость и категоричность, чтобы отбить у ведьмы охоту подходить с подобного рода предложениями. На ум тут же пришли недавние слова Дамона: "Я не хочу втягивать в это друзей Елены, потому что не могу гарантировать им жизнь". Она преследовала те же цели. — Это не твое дело.

— Ошибаешься, — дрожащим голосом возмутилась МакКалог. — Елена — моя подруга, а Дамон, пожалуй, единственный вампир, которого я действительно люблю всем сердцем. Он несколько раз спасал мне жизнь, теперь настал мой черед расплачиваться по счетам.

— Бонни, — все так же холодно обратилась к ней Франческа. — Вам с Мэттом лучше уехать. И советую сделать это прямо сейчас.

— Я…даже не подумаю! — твердо заявила девочка. — Позволь мне осмотреть его, пожалуйста.

— Только через мой труп, — предупреждающе зашипела вампирша. — И я посмотрю, как это у тебя получится. А теперь…ВОН ОТСЮДА!

Ведьма ойкнула от неожиданности, когда перед лицом показались устрашающего вида клыки, и выбежала в коридор, подчиняясь инстинкту самосохранения.

— Вот и славно, — с улыбкой на губах пробормотала Фрэнки, аккуратно притворяя дверь комнаты. Безусловно, очень скоро ей будет стыдно за такое поведение, но они просто не оставили ей иного выбора. Не могла же она заявить им в лоб, что никому не доверяет и настоятельно просит держаться подальше? Лучше уж снискать себе репутацию стервозной дамочки со съехавшей крышей и острыми зубами, чем превратится в дерганое существо с манией преследования.

Однако она рано приготовилась вкушать плоды расслабленности. Тихий стук и на пороге возникло хмурое лицо Стефана.

— Я не понимаю, что происходит, — серьезно начал он, прислоняясь спиной к стене и опуская взгляд печальных зеленых глаз в пол. Ему неприятно было видеть девушку, лежащей на груди у брата. — И собираюсь проторчать здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы вбить в твою голову одну короткую мысль: я всего лишь хочу помочь. Он — мой брат, Елена…

— Кто? Лучшая подруга или просто любовь всей жизни? — хмыкнула вампирша, устало опуская веки. — Вы перед дверью эту речь репетируете? А теперь послушай то, что я скажу. Плевать я хотела на таких помощников. Мне не нужны диагнозы относительно того, что с ним происходит. Я вытащу их обоих, пусть даже мне придется отдать за это жизнь. И знаешь, почему я сейчас пошлю тебя по известному адресу? Потому что не доверяю. Никому из вас. Опять терзаешься любопытством? Поясню: видишь, это кольцо у него на пальце? — она приподняла расслабленную правую руку Дамона вверх, наглядно демонстрируя свое наблюдение под номером один, а затем нежно поцеловала прохладную кожу. — Оно стало причиной его состояния. Не знаю, каким образом, просто чувствую. А теперь вспомни, чью дрянную голову посетила "умная" идейка стащить перстень! Дошло?! Тогда выматывайся отсюда, пока я окончательно не вышла из себя и не разорвала тебя в клочья! И запомни на будущее: если я и умею любить по-настоящему, в чем сильно сомневаюсь до сих пор, то испытываю это чувство только к Дамону.

И отвернулась, спеша поскорее спрятать искрящиеся слезами глаза на плече у друга. "Вот и умница, Фрэнни" — ехидно похвалила она саму себя, вздрагивая от чудовищного хлопка двери. "Собственными руками разрушила все, что некогда силилась построить. Он никогда тебя не простит, потому что ты единственная, кто прежде верил в него".

Она и сейчас верила. Просто не могла позволить себе рисковать. Только не Его жизнью. Своей — сколько угодно.

— Елена, — пробормотал осипший голос. — Е л е н а.

Елена следовала за вампиром по пятам, без устали вертя головой в разные стороны. Ее не покидало отчаянное чувство дежавю: все, что происходило сейчас, уже случалось прежде. Та же ночная прогулка по кладбищу, тот же пожирающий изнутри страх, грозящий вырваться наружу в виде хриплого вопля, тот же тугой узел внизу живота, и "декорации" те же. Старое кладбище, безлунная ночь, легкий ветерок, ласкающий кожу, бешеное биение сердца и редкие вскрики спугнутых птиц. И да, разумеется, гробница Феллов.

Мужчина прибавил шагу, не считая нужным оглядываться, чтобы проверить наличие девушки за спиной. Она испугана до такой степени, что побоится даже думать о возможности убежать.

Они почти одновременно вошли в полуразрушенный склеп, насквозь пропахший зловонной сыростью. Дамон замер у могилы Онории Фелл с таким видом, будто его посетила неожиданная догадка.

— Так это произошло здесь? — не слушающимся от волнения голосом произнес он, вглядываясь в мертвецки бледное лицо.

— Да, — прочитал он по мелко дрожащим губам. — Точнее…

— Я знаю, — кивнул он головой, одной рукой отодвигая многокилограммовую надгробную плиту. — Там, внизу.

Ему почему-то расхотелось спускаться, и уж тем более заставлять это делать Елену, но иного пути не существовало. Он должен довести начатое до конца.

Девушка с опаской приблизилась к протянутой руке и крепко зажмурилась, когда Сальваторе притянул ее еще ближе и бережно обнял за талию, точно сжимал в объятиях антикварную вазу. Она почувствовала, как ноги медленно теряют связь с землей, как шевелятся волосы на голове, и в ожидании замирает сердце. И тут же все вернулось на круги своя: ступни вновь на твердой поверхности, золотистые локоны рассыпаны по плечам, а кровосмесительный орган теснее жмется к ребрам, желая вырваться из плена грудной клетки. Парень стоял напротив и внимательно наблюдал за ней, задумчиво обхватив пальцами подбородок. Казалось, он над чем-то серьезно задумался и сейчас решает, как правильнее поступить.

— Иди вперед, — после минутного молчания произнес он, слепо шаря в карманах в поисках фонаря, который тут же вручил девушке. — И смотри под ноги.

Гилберт послушно поплелась в неизвестном направлении, по возможности стараясь делать как можно меньше вдохов. Запах гнили, встретивший их на входе в гробницу, под землей усилился во много раз. Всюду, куда падал луч света от крохотного фонаря, ей виделись пугающие силуэты прошлого: истерзанное тело Дамона, капающая кровь, зловещее шипение Катрины, ее громкий смех, быстро трансформирующийся в животную ярость, Стефан…Нет, она больше не хотела об этом думать.

Немного привыкнув к бескрайней тьме, девушка почувствовала себя более уверенно и даже позволила на мгновение задаться вопросом относительного того, зачем они здесь? Однако найти ответ ей предстояло уже в скором времени. Еще пара шагов и на пути возникла устрашающего вида железная дверь.

— Конечный пункт, — хмуро продекламировал вампир, разворачивая Елену за плечо лицом к себе. — А теперь мысленно повторяй за мной: ты должна спасти одну жизнь, стереть линию и сорвать кольцо. Поняла?

Ничего не значащий кивок головой.

— Маленькая, так не пойдет, — ласково улыбнулся мужчина, обнажая ряд ровных белых зубов. — Повтори то, что я сказал.

— Спасти жизнь, стереть линию и сорвать кольцо, — послушно перечислила девушка, избегая взгляда темно-карих глаз, которые вновь до боли в сердце напоминали отцовские.

— Молодец, сестренка, — облегченно выдохнул он. — И главное, ничего не бойся. Мы оба будем рядом, хорошо?

Услышав робкое "Ага", он наклонился к бледному лицу и лишь слегка коснулся ее холодной щеки своими губами, мгновенно отстраняясь. А затем резко прижал блондинку к каменной стене, подкладывая ей под спину мягкую ладонь.

— Кусай, — повелительно произнес он, прижимая к потрескавшимся губам собственное запястье, и с помощью Силы ускорил процесс "исполнения".

Девушка неуверенно приоткрыла рот, самым кончиком языка коснулась испещренной сеточкой синих вен кожи, а затем со злостью сжала челюсти, стараясь сделать как можно больнее. Впервые в жизни она ненавидела кого-то столь сильно, что мечтала разорвать на части голыми руками. И сейчас пыталась выпить как можно больше крови, лишить его проклятой Силы, сделать смертным, жалким и ничтожным…

— Шшш, — примирительно зашипел Дамон, не без труда выпутывая руку из объятий крепко сцепленных пальцев. — Достаточно, иначе тебе будет плохо.

Елена смерила его взглядом, пропитанным лютой злобой, но не смогла выдавить из себя и звука, потому что легкие сковало железным обручем гнева.

— Не забудь то, о чем я тебе говорил, — напутствовал вампир, с душераздирающим скрипом отодвигая огромный засов на стальной двери. — Кэр, моя сладкая, пора к папочке! — жизнерадостно крикнул он, мимоходом подталкивая Гилберт "не стесняться и заходить первой". — Хашишин, сидеть! Иначе я от обеих девчонок мокрого места не оставлю. Детка, не забудь, пожалуйста, прихватить мою куртку, — заулыбался он, обращаясь к растерянным глазам-блюдцам самого чистого зеленого оттенка. — Елена, не стесняйся! Кайл у нас добрый. Правда, немного голодный, но ведь ты это исправишь?

Стоило блондинке растеряться на несколько секунд от неожиданности происходящего и сделать машинальный шаг вперед, как Сальваторе резко схватил за руку ее некогда лучшую подругу и в мгновение ока вытолкал из помещения, а потом буквально тут же захлопнул дверь изнутри.

— Ты! — задыхаясь от приступа ненависти, процедил сквозь зубы тот самый светловолосый парень, которого она повстречала тогда в лесу. — Да я…

— Ой, я прямо весь в холодном поту! — презрительно сморщился Дамон, с интересом наблюдая за тщательными попытками девушки сильнее вжаться в стену. — А вы знакомы что ли? Неужто это тот самый великий и ужасный, порвавший твою шейку? Черт, я же ни конфет, ни чая вам не заказал. Ладно, миритесь и больше не деритесь, а то я кусаться умею. Кстати, клыкастенький, спасибо за девочку! Пока я буду развлекаться с твоей, ты вполне можешь попробовать отцовскую. Сам не решился, боюсь родительского гнева, а уж ты не теряйся. Она сладкая!

И, отвесив чинный поклон, растворился во мраке прежде, чем мощный кулак ассасина со свистом прорезал воздух, пролетев в какой-то паре сантиметров от волос Елены.

Кэролайн не успела осмыслить молниеносную цепочку событий, как ощутила на своем теле ненасытные ладони, требовательно забирающиеся под одежду.

— Маленькая моя, — ласково прошептал на ухо знакомый до боли низкий голос. — Как же я соскучился!

Она хотела произнести в ответ что-то презрительное, выразить словами свое истинное отношение к его поступку (привезти черт знает куда и бросить на несколько дней, не озаботившись такой банальной вещью, как бутылочка воды!), но не смогла найти в себе должное количество сил и со стоном обвилась руками вокруг его шеи, позволяя целовать потрескавшиеся губы, ласкать изнывающее от желания тело, срывать с себя…

— Стой, — неожиданно пришла в себя девушка. — Остановись, Дамон, пожалуйста.

— Что? — недовольным тоном поинтересовался он, не прекращая легко покусывать манящую шейку.

— Сначала объяснение, потом душ и что-нибудь поесть, — на выдохе пояснила Кэр, вздрагивая то ли от холода, то ли от скоротечного удовольствия.

Вампир раздосадовано разжал объятия, позволяя ей на всякий случай отодвинуться подальше, быстро застегнул молнию у безвозвратно испорченного платья и с самым невинным видом спросил:

— Какое объяснение?

— Это была Елена? — удивленно глянула она на дверь, надежно приглашающую все звуки.

— И что с того? — продолжал якобы недоумевать парень, с улыбкой вслушиваясь в творящийся внутри спектакль. И кто научил девочку так мастерски визжать?

— Но… — запротестовала девушка. — Как ты можешь?! Я хочу, чтобы ты отпустил их обоих! Немедленно! Почему ты делаешь…

— Кэр, хватит! — властно прикрикнул мужчина, хватаясь руками за голову. В один висок впивался бархатный голос Форбс, приправленный воинственными интонациями, в другой вгрызались жалобные всхлипы Елены, изнывающей от невыносимой боли. И как в такой обстановке можно сохранять рассудок? — Не забывай, кто я. У тебя свои цели, у меня свои. И закончили на этом.

Девушка тут же прикусила язык, услышав упоминание о целях, отозвавшееся в сердце тревожным колокольчиком. Неужели он знает?

— Ладно, поехали, я тебя покормлю, — мгновенно подобрел Дамон, точно пушинку подхватывая ее на руки, чтобы уж через минуту с силой прижать девушку к кузову автомобиля и рассчитаться за свои услуги требовательным поцелуем.

Ей вновь пришлось отстраниться, дабы осторожно напомнить ему о необходимости утолить кое-какие более насущные желания.

— И откуда в тебе столько страсти? — немного удивленно пробормотала она, усаживаясь на переднее сиденье.

— Ты понятия не имеешь, какими были эти два дня без тебя, — хмуро признался парень, занимая водительское кресло. — В бардачке есть влажные салфетки, — опередил он еще не заданный вопрос, поворачивая ключ в замке зажигания. — Вода там же.

Кэролайн радостно улыбнулась, бросая в его сторону полный благодарности взгляд, и сначала от души напилась пусть и немного теплой, зато удивительно вкусной минеральной воды, а затем принялась приводить себя в порядок, стараясь обойтись без помощи зеркала, смотреть в которое было банально страшно.

— Картошка фри, чизбургер и кола? — вопросительно изогнул Сальваторе идеальную бровь, завидев невдалеке неоновую вывеску "МакАвто".

— Мог бы хоть изредка делать вид, что тебе нет дела до моих мыслей, — от души расхохоталась девушка, терзаясь догадками относительно причины удивительно бодрого настроения и хлещущего через край веселья. Сидя на ледяном полу рядом с Кайлебом, она мечтала только о том дне, когда отобьет ладонь о ненавистное лицо своего мучителя, а теперь изо всех сил улыбается ему и делает это абсолютно искренне.

Вампир сделал вид, что не расслышал ее последней реплики, и прежде, чем протянуть девушке полученный заказ, вдоволь удовлетворил неожиданно проснувшуюся тягу к мягким губам и сводящим с ума стонам.

— Куда теперь? — жизнерадостно спросил он, выхватывая из бумажного пакета пару соломинок хрустящей картошки.

Наплевав на все правила приличия, Кэр буркнула невразумительное: "Ко мне домой", и принялась с утроенной скоростью поглощать остатки бургера, щедро запивая их колой. Она, конечно, и раньше знала, что все смертельное для фигуры, удивительно вкусное, но никогда не представляла себе насколько. Будь на то ее воля, двумя тысячами калорий дело не ограничилось, но мужчина в этом плане оказался непреклонен. Заявив поучительное: "Много есть вредно!", он вырвал из ее рук пакет и выкинул в окно, не особо заботясь о чистоте окружающей среды.

Через полчаса, к видимому удивлению девушки, машина замерла у дома Форбсов, и только тут его бывшей обитательнице пришла в голову идея о том, что родители сейчас должно быть крепко спят.

— Дамон, стой! — шелестящим шепотом окликнула она стремительно приближающуюся к входным дверям темную фигуру, резво выпутываясь из плена ремней безопасности. — Ты что делаешь?! Нам туда нельзя!

Кажется, ей следовало подумать об этом раньше, потому что сейчас к ее словам никто не собирался прислушиваться. Тихий щелчок замка и она вновь потеряла его из виду, так и не успев догнать.

Проклиная себя за удивительную глупость, Кэр вбежала в объятую мраком гостиную, стараясь не наделать лишнего шума, и отправилась на поиски поразительной наглости нахала, которому почему-то не потребовалось приглашение.

На втором этаже в душе подняла голову паника. А что если он решит "попробовать" ее родителей? Или какой-то шум разбудит ее чутко спящую мать, и та в неурочный час выйдет из собственной спальни?

— Дамон, пожалуйста, — взмолилась девушка, добираясь на негнущихся ногах до комнаты родителей. Нервный вдох и вот она уже без стука входит внутрь, мысленно повторяя про себя: "Господи, пусть их не окажется дома!". Быстрый взгляд на ровно застланную постель и полный радости крик на весь дом, — Я убью тебя, Сальваторе!

— И я тебя, детка! — хитро прищуривая один глаз, шепчет ей на ухо парень, появляясь точно из ниоткуда. — Или ты сказала, что убьешь меня?! А я-то уже понадеялся… Ну ничего не поделаешь, подводит старческий слух.

Девушка открыла рот, чтобы прояснить для себя кое-какую вещь, но даже глазом не успела моргнуть, как очутилась в объятиях сильных рук, из которых нехотя пришлось выпутываться. Шлепнув для виду их обладателя по груди, она рьяно бросилась в свою спальню за всем необходимым и уже через две секунды выскочила оттуда, бросив на ходу строгое: "Только попробуй подойти к двери ванной ближе одного метра!".

Теплая вода, любимый шампунь и знакомый с детства запах абрикосовой пены подействовали на нее самым расслабляющим образом, заставляя течь мысли в единственно правильном направлении. Она не сможет. Не удастся удержать при себе разум, когда всего через полчаса она окажется в одной постели с ним. К черту обещание Кайлебу! Даже если Дамон сойдет с ума от страсти, потеряет остатки самообладания и словоохотливо расскажет ей о том, каким образом можно лишить его бессмертия — она умрет прежде, чем позволит себе воспользоваться этими сведениями.

Вполне вероятно, что очень скоро она пожалеет о своем выборе.

— И пусть, — вслух произнесла девушка, кутаясь в нежнейшее облако пены.

Они всего лишь вампиры, которым чуждо все человеческое. Ей незачем равняться на них.

Минут через десять вода окончательно остыла. Посетовав на несправедливость жизни, Кэр дотянулась рукой до полотенца, ступила на ворсистый коврик и неспешно принялась растирать раскрасневшуюся кожу мягкой тканью. С живительной влагой из нее пропадало и спокойствие. Каждое неспешное действие неумолимо приближало тот самый момент Икс, которого она неожиданно для самой себя начала безумно бояться. Мелко дрожащими пальцами приглаживая растрепанные влажные волосы, девушка поймала себя на мысли о том, что совершенно не знает, а хочет ли этого на самом деле. Нет, разумеется, он ей нравится и все такое, но…В голове появилось что-то вроде "слишком ответственный шаг", и истеричный смешок не заставил себя долго ждать. Наверное, до возвращения в свою комнату ей стоит наведаться на кухню в поисках чего-нибудь крепкого и тонизирующего, способного унять безудержную дрожь в коленках.

Скромное белье без всяких изысков, уютный шелковый халат, скрывающий все ненужные подробности…Оставалось лишь собрать волосы в хвост и завершить картину стаканом молока с поднимающейся пенкой — этюд пай-девочка в ее исполнении.

Робко улыбнувшись собственному отражению в зеркале, она почистила зубы и поплелась к себе, с трудом переставляя налитые свинцом ноги. Внутри все сжималось от тянущего предчувствия, а в груди разливалась такая вязкая теплота, что стало трудно дышать.

Он ждал ее, бесцеремонно развалившись посреди кровати, уткнувшись взглядом в какую-то книгу, и даже бровью не повел, когда услышал нарочито громкий скрип дверных петель. И только лисья улыбка выдавала парня с головой.

Кэролайн на цыпочках подкралась к письменному столу и судорожно вцепилась пальцами в столешницу, не зная, что делать или говорить дальше. Вампир, искоса наблюдавший за ней, вновь расплылся в зверином оскале и заботливо отогнул краешек одеяла в приглашающем жесте. Она же продолжала вести свой задушевный диалог с господом, ощущая явный недостаток кислорода в помещении. Но потом сумела взять себя в руки и отошла от стола на почтительное расстояние, мимоходом приглядываясь к совсем не изменившейся обстановке комнаты. Косметика, любимые книги, журналы, мягкие игрушки, милые сердцу безделицы, привычно висящие на стуле вещи…Хотя откуда бы им взяться?

Девушка машинально пробежалась глазами по черным джинсам, в тон им футболке, громоздкой пряжке ремня, уткнулась взглядом в совершенно интимную часть гардероба и чуть было не завизжала от ужаса. Это же его одежда!

"Так, спокойно!" — принялась она за аутотренинг, прекрасно понимая, как по-идиотски реагирует на совершенно обыденную ситуацию. "Ты же не думала, что он…или вы…будете делать ЭТО при полном параде, в смокинге и бальном платье? Тогда ляг и перестань доводить его до икоты своим кретинизмом".

Кажется, честная беседа с самой собой дала ожидаемые плоды. Стало чуточку менее "фигово". Голова все же оказалась на подушке в непосредственной близости с мужчиной, что только добавило лишних переживаний. Изо всех сил вцепившись в узел пояса на халате, она стала так глубоко и громко дышать, что это уже выглядело неприличным. И только тут ей довелось заметить, каким именно чтением развлекал себя вампир.

— Это же мой дневник! — вознегодовала Форбс, резко выхватывая книжечку из любопытных рук. Вообще-то, никаких особых секретов про себя она там не писала, так, небольшие пометочки о тех несчастных, коим суждено было угодить в разряд ее врагов. Сплетни, слухи, гадкие привычки, отвратительные черты характера…В общем, безобидное девичье увлечение, которое все же осложнило ей жизнь в свое время.

— А что бы ты написала про меня? — невинно захлопал густыми ресницами Сальваторе, переворачиваясь на бок и подпирая щеку ладонью.

Девушка убрала дневник в ящик прикроватной тумбочки и, подумав пару минут, ответила:

— Я люблю лаконичность, поэтому…Красивый, сексуальный и эгоистичный. Не отличается особыми манерами, но иногда может быть действительно приятным. Любит животных. Часто впадает в немотивированную агрессию и умеет делать очень больно. Лично для себя: возбуждает слово "нельзя". Как-то так.

— На первом месте "красивый"? — уточнил он.

— Да, потому что в мужчинах я прежде всего замечаю внешность, — откровенно призналась Кэр, детально разглядывая неровные круги света уличного фонаря на потолке. Она вздрогнула, когда почувствовала на щеке влажные губы, и поскорее опустила веки, дабы только не видеть ничего из того, что будет происходить дальше. Страшно было до чертиков.

— Кэролайн, — сладко прошептал ей на ушко Дамон, невольно заставляя ее крепче сжать в ладони поясок халата. — Ты в первый раз что ли?

Этот вопрос застал девушку врасплох. Она нехотя распахнула глаза, встречаясь с недоверчивой ухмылкой самого дерзкого характера, и только потом осмыслила услышанное.

— Нет, — голос предательски дрожал, притом ничуть не меньше тела, усеянного жутковатыми на вид мурашками.

— А почему тогда вся трясешься? — он вдруг стал неожиданно серьезным, внимательно вглядываясь в каждую черточку ее объятого паникой лица.

— Боюсь, — честно призналась она, проклиная проснувшуюся внутри школьницу с целым букетом комплексов. Ей даже посмотреть на него было страшно, не говоря уж о каких-то прикосновениях или чем-то подобном.

— Не надо, — облегченно выдохнул Сальваторе, мысленно вытирая пот со лба. Видимо, его худшие ожидания не оправдались. — Больно почти не будет.

— Звучит не слишком обнадеживающе, — нервно хихикнула девушка, вообще не ощущая в себе и грамма веселья.

Вампир проигнорировал ее колкость, накрывая бледные губы чувственным поцелуем, заставляя ответить, прижимая ближе к себе, вдыхая дивный аромат кожи и частого дыхания…Никто прежде не вызывал в нем таких мучительных приступов нежности. Только ей хотелось наслаждаться, дарить ласку, уверенность, теплоту, любовь. Единственной.

Она не сопротивлялась, расслабленно прижимаясь к мускулистому телу, безропотно позволяла мягким ладоням блуждать под шелковой тканью и изредка чуть отстранялась, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Все сомнения отошли на задний план, робость подчинилась желанию, зарождающему внизу живота, а с губ стали срываться легкие стоны наслаждения.

Дамон переместился ниже, изучая губами подбородок, шею, ключицу, не пропуская ни один участочек, подолгу задерживаясь на пульсирующих под кожей венках. Его прерывающийся шепот дурманил почище всяких поцелуев, сковывал сердце и лишал разума. Она не понимала ни слова, но все же старалась прислушиваться, мечтая услышать всего несколько слов, которые сама уже давно озвучила. Она любила его. Любила настолько горячо и отчаянно, что готова была раствориться в нем без остатка.

Как-то незаметно исчез с ее тела целомудренный халат, а следом за ним отправился и бюстгальтер. Холод теперь уже был не страшен. Внутри и снаружи все горело от его прикосновений, безмолвно рушилось и возводилось вновь.

Упругая грудь, утонувшая в нежной ладони. Он осторожно поглядывает за ее реакцией из-под опущенных ресниц и не слышит ничего, кроме жалобной мольбы не останавливаться. Довольная ухмылка озаряет лицо — ей нравится.

Продолжая томительную пытку, он чуть прикусывает затвердевший сосок, и чувственный стон разом переходит в сиплый крик, а затем затихает до едва различимого рыка.

— Моя сладкая, — умиляется парень, возвращаясь к своему сводящему с ума занятию. Он давно уже ощущает жажду, но не решается прервать и на секунду ее блаженство, поэтому отчаянно борется с сидящим внутри хищником. Еще немного…

Целуя, прижимая к себе, обводя изящные контуры подушечками пальцев, он старается запомнить каждый изгиб, каждую ямочку, складочку и родинку на ее теле, чтобы затем воссоздать точную его копию в подсознании. Такой, какой он ее полюбил. Его Кэролайн.

Крохотная змейка в самом низу живота. Забавно, вампир не знал, что у нее есть татуировки.

Она вновь застонала, когда он самым кончиком языка прошелся вдоль резинки трусиков. На этот раз в обрывке нечленораздельных звуков четко прозвучало лишь его имя.

— Чуть больше терпения, — соблазнительно улыбнулся парень, уговаривая скорее самого себя, чем давно принявшую иезуитские правила девушку. Ему хотелось разорвать зубами последний мешающий клочок ткани, но, оценив собственные силы, он поостерегся применять клыки не по назначению. Стянув ненужный элемент гардероба подушечками пальцев, Дамон закинул одну ногу к себе на плечо и с удовольствием расслышал очередной сдавленный стон.

Гладкая, упругая и удивительно сладкая кожа на внутренней стороне бедра обжигала губы, а находящаяся под ней артерия целенаправленно сводила с ума. Он больше не мог сопротивляться, да и не хотел. Всего пара капель, чтобы почувствовать ее внутри себя, осознать, что она целиком твоя…

Долго уговаривать себя не пришлось. Мягко поглаживая свободной рукой разгоряченное тело, он сконцентрировался на ее ощущениях, чтобы убрать невыносимую боль прежде, чем она вызовет вполне ожидаемую реакцию, и впился зубами в податливую плоть.

Кэр ойкнула от неожиданности и тут же попыталась подняться, когда он требовательным жестом вернул ее обратно и шелестящим шепотом попросил: "Расслабься. Больно больше не будет". Она послушалась и, медленно выдыхая, обратилась к своим ощущениям. Жгучая боль постепенно уступала место легкому покалыванию в кончиках пальцев, а затем и вовсе превратилась в нескончаемую череду удовольствия. Это чувство она не спутает ни с каким другим. Томная тяжесть внутри от осознания того, что из тебя неспешно вытягивают кровь, и наслаждаются каждой ее каплей…она прокладывает дорожку к каждому рецептору, действует на каждое нервное окончание и яркой вспышкой отдается в глазах.

Последний жадный глоток. Вампир отодвинулся, возвращая себя в реальность, и убрал малейшие следы своих зубов. На месте укуса осталось лишь небольшое пятнышко чуть покрасневшей кожи.

На губах все еще чувствовался ее пьянящий вкус, а внутри по-прежнему бушевал огонь желания. Он поднял взгляд на ее лицо и со смехом отнял прикушенное запястье, укоризненно покачав головой:

— Не надо смущаться, маленькая. Если хочется кричать — кричи. Мне нравится.

Она не смогла произнести нечто осмысленное, поэтому просто потянула его на себя и со всем присущим ей безрассудством поцеловала. Никакого намека на нежность — лишь страсть и похоть. Она словно показывала, насколько далеко готова зайти.

Дважды повторять не пришлось. Он вошел в нее резким толчком и замер на мгновение, давая привыкнуть, помогая расслабиться, унимая мелкую дрожь во всем теле. А затем медленно стал набирать темп, на выдохе срываясь на зловещий рык: "Моя". И она вняла его совету, ежесекундно срываясь на крик, который очень быстро стих до хриплого: "Люблю тебя, Дамон".

— Люблю.

 

Глава 41

Елена подняла затравленный взгляд на перекошенное от злости лицо и с содроганием вспомнила еще одну отнюдь не веселую ночь. Те же выразительные карие глаза с золотистыми переливами, тот же хищный оскал, обнажающий ряд ровных зубов с поразительно острыми клыками. Она до сих пор ощущала его горячее дыхание на своей коже, чувствовала разливающуюся по телу слабость от быстрой потери крови. В висках все так же пульсировал его животный смех.

Видимо, вампира посетила схожая волна ярких образов прошлого. Он замер на месте, точно готовился к нападению, и шумно втянул носом воздух душного помещения, дотошно отыскивая в нем любые крупицы сладостного аромата ее кожи.

Она успела только заметить резко расширившиеся зрачки, затянутые красноватой дымкой, и расслышать собственное биение сердца где-то в области горла, перед тем как по телу прошлось разрушительное цунами неимоверных мучений…

— Елена, ты меня слышишь? — смутно знакомый мужской голос. Взволнованный, но слишком далекий. Она не ответила, потому что не хватило сил. — Черт, хотя бы кивни, если понимаешь! — видимо, он злился или же просто поддался панике на мгновение.

— Понимаю, — беззвучно вымолвила она, усиленно выводя губами каждый слог.

— С тобой все в порядке? — еще больше тревоги. Какой-то наигранной и неестественной.

Девушка прислушалась к своему телу и выяснила сразу несколько пугающих подробностей: неприятное жжение на сгибе локтя, легкое покалывание в области затылка и всепоглощающая чернота вокруг. Последнее обстоятельство доставляло больше всего неудобств. Она не понимала, где находится, рядом с кем и что вообще происходит.

— В порядке, — хрипло отозвалась Гилберт. — Но не вся. Кто ты?

— Кайлеб, — не без некоторого сожаления представился вампир. — Ты только не пугайся, пожалуйста. Сейчас, когда эта тварь далеко, я не сделаю тебе ничего плохого. Позволишь?

Тихий шорох и на больной руке сомкнулось кольцо ледяных пальцев.

— Что ты делаешь? — вскрикнула она от неожиданности и попыталась отодвинуться назад, но уперлась лопатками во что-то твердое, задев при этом накануне заработанную шишку на затылке, и сморщилась от нового приступа боли.

— Да прекрати шугаться! — вспылил ассасин, бесцеремонно притягивая ее ближе к себе. — Я все объясню, как только ты немного успокоишься и дашь себе помочь. Кстати, у тебя кровь идет…

Очередное осложнение принесло за собой уже осточертевшую жажду. И почему ему так не везет в последнее время?

Тяжело вздохнув, парень прокусил запястье левой руки и приготовился к пояснениям. Все равно у него ни за что не хватит терпения повторить свой план вслух.

Елена сопротивлялась "изо всех сил", поэтому напоить ее своей кровью не составило особого труда. Гораздо сложнее было разложить все по полочкам, начиная с того самого момента, как сломал ей руку.

"Давай я вкратце обрисую тебе ситуацию, а потом мы вместе подумаем, как спасти твоего Дамона и мою глупую Кэролайн. Ты оказалась здесь не случайно, и даже не по воле этого психопата. Это очень четко спланированная акция по истреблению рода Сальваторе с лица Земли. Какая роль предназначалась мне? Ну, уж не убийцы точно, но отъявленного любителя поиздеваться они планировали увидеть. Кто такие они? Мисао и полувампир. Зачем им твоя боль? Чтобы призвать Дамона. Он ведь чувствует тебя, твои эмоции, страхи, переживания, а значит, очень скоро придет. Вот только одна неувязочка имеется: нас с тобой ему не найти" — он прервался на секунду, понимая, что она начинает понемногу приходить в себя, и тут же прекратил этот выкачивающий остатки Силы опыт. Для заживления ее ран скудного количества плазмы вполне достаточно, а ему и без того тяжело сдерживаться. Все-таки память хищника — совершенно особая вещь.

— Почему не найти? — со стоном распахнула Елена глаза, чтобы увидеть перед собой огромные световые круги с пульсирующими краями, которые через мгновение преобразились в расплывчатые силуэты множества лиц, с секундным опозданием слившиеся воедино в образе хорошо знакомого ей мужчины.

— Потому что это бесполезно, — безразлично пожал он плечами. — В курсе, где мы находимся? Старое кладбище, та его часть, что окружена потоками Силы. Даже при всем желании вампиру, пусть и достаточно "взрослому", не пробиться через эту преграду.

— Тогда я не понимаю, — недоуменно нахмурила брови девушка. — О каких трюках с привлечением сюда Дамона ты говорил? Если Сила все глушит, то как тогда мои эмоции доберутся до него?

— Очень просто, — снисходительно улыбнулся ассасин, нерешительно присаживаясь рядом на корточки. — Между вампиром и его девушкой-человеком существует некая связь. Не спрашивай, что это за нелепица, я все равно не смогу объяснить. Просто запомни: он чувствует тебя. Хотя лично я бы многое отдал, чтобы на мгновение забыть об этой нашей особенности.

Гилберт слегка поморщилась от боли, засквозившей в его голосе, но вдаваться в подробности побоялась.

— Прости, что напугал, — после долгого десятиминутного молчания проговорил Кайлеб. — Я вынужден был играть по их правилам, поэтому и…сломал тебе руку.

Девушка инстинктивно пошевелила немного покалывающей на сгибе локтя конечностью, а потом махнула рукой на все происходящее, отмечая про себя некий каламбур ситуации. Ей богу, сейчас было абсолютно все равно. Единственное, что до сих пор не давало покоя, так это неизвестность и полнейшее непонимание. О чем просил ее полувампир? Что за странный порядок действий? Какие линии? Чья жизнь? Кольцо…Околесица какая-то. Стоит ли прислушиваться к словам сидящего рядом бессмертного? Действительно ли он старается помочь или ведет собственную игру?

— Что делала здесь Кэролайн? — произнесла она один из миллиона вопросов вслух, искоса наблюдая за нервно подрагивающими веками темно-фиолетового оттенка.

— Не самая лучшая тема для разговора, — буркнул он сквозь зубы, пряча лицо в объятии широченных ладоней. По идее, гортанный рык, вырвавшийся из его горла, должен был напугать девушку или хотя бы заставить непроизвольно отодвинуться подальше, однако вместо этого она неуверенно положила ладонь ему на плечо и зашептала нечто успокаивающе и, как известно, лживое. — Я сам оттолкнул ее, этими вот руками! Зачем? Я задаю себе этот вопрос в тысячный раз и не нахожу ответа. Будь она трижды проклята, эта дьявольская месть! Почему она так легко согласилась?

Елена несколько растерялась от агрессивности юноши, но смутно начинала догадываться о том, что произошло с ее "подругой". Младший Дамон довольно часто упоминал в разговорах (коих всего за один день было бесконечно много) безликую Некто, а иной раз очень прямо рассказывал о Кэролайн, что насторожило буквально сразу же. Затем припомнила странную фразочку: "Кэр, пора к папочке", звучавшую как-то неуместно и даже слегка игриво. Неужели Форбс угораздило нажить себе неприятности в лице вампира, как две капли воды похожего на любовь всей жизни самой Гилберт?

— Эм-м… — многозначительно протянула девушка, надеясь своей репликой вытянуть хоть что-то из умолкнувшего парня. — Дамон говорил мне, что вы вместе…

— Забудь, — живо взял он себя в руки. — Я как-нибудь сам разберусь со своей жизнью. Есть план относительно удачного во всех смыслах побега?

— Вообще-то есть, — неожиданно для самой себя брякнула блондинка. Колючая догадка посетила ее еще несколько десятков минут назад, когда Сальваторе исчез, будто растворившись в воздухе, стоя на пороге наглухо закрытой стальной двери. Отбросив в сторону бредовую мысль о возможности просачиваться сквозь стены, девушка принялась подыскивать хотя бы одну вероятность повторить этот славный трюк, и вроде нашла не бог весть какое гениальное решение. — Помнишь, как Арнетт вытащила Дамона из той комнаты в доме Шиничи? В ней не было дверей или окон, а одна стена представляла собой красочную иллюзию — ее не существовало в принципе. Что если здесь все устроено по тому же типу?

Кайлеб изумленно глянул на нее, неуверенно хмыкнул в ответ, а затем резко поднялся на ноги, желая в ту же секунду проверить догадку девушки на практике.

— И почему эта идея не пришла мне в голову раньше? — задумчиво бормотал он себе под нос, дотошно выискивая в себе достаточное количество Силы для проведения эксперимента. К слову, занятие было из разряда глупых, потому что героическое отпаивание потерявшей сознание от боли девицы сделало свое дело — он вряд ли мог концентрироваться на чем-либо, кроме призывного биения сердца за спиной.

Гилберт сосредоточенно ждала результатов и даже попыталась поучаствовать в изучении двери подушечками пальцев, когда ее на половине пути остановил предупреждающий взгляд холодных, как монолитный айсберг, глаз.

— Не подходи ко мне близко, — угрожающе прошелестел ассасин, судорожно сглатывая скопившийся в горле аромат ее волос и кожи. — Пожалуйста.

Она послушно отступила на два шага назад, но до конца расставаться с проснувшимся в душе альтруизмом не спешила, поэтому осторожно ввернула якобы безразличное:

— Он говорил, что ты голоден. Может…

— А ты уверена, что я остановлюсь вовремя? — нервно хохотнул вампир, быстро отказываясь от замаячившей на горизонте возможности вонзиться жаждущими клыками ей в шею. — Я до сих пор помню вкус твоей крови и то, насколько она для меня опасна.

— Опасна? — ошалело переспросила девушка, похоже не отдававшая себе отчета в том, как легко обсуждает свою принадлежность к меню оголодавшего хищника.

— Я ведь не хотел убивать тебя тогда, в лесу, — совсем уже разоткровенничался Кайл, понимая, что спокойная беседа понемногу унимает разгулявшееся воображение. — Ты мне просто понравилась, а симпатию у нас принято выражать таким вот диковинным образом. И в какой-то момент я потерял над собой контроль, забыл о необходимости вовремя остановиться…Ты ведь была моим заданием, которое я с треском провалил, — он наконец смог обернуться и выдавить некое подобие улыбки, больше походившей на изящный оскал. — В общем, повторять этот фокус я не советовал бы нам обоим. Дамон не оценит моих благих намерений по спасению твоей жизни, если я вытащу тебя отсюда не совсем живой. И я, знаешь ли, уже очень давно его понимаю, потому что сам люблю хрупкого человека…

У нее не нашлось достаточно весомых аргументов в ответ, а посему, взвесив все "за" и "против", Елена решилась на отчаянные меры.

— Тогда объясняй, что нужно делать, — чувствуя себя полной идиоткой, обратилась она к ассасину. — Только со всеми подробностями и перспективами натолкнуться на подводные камни, а то я очень и очень труднообучаемый экземпляр.

Поправив скатившуюся на сторону челюсть, мужчина посторонился, позволяя ей подойти как можно ближе к двери, и стал негромко раздавать ценные указания.

— Сначала тебе нужно отключить все ощущения, забыть обо всех эмоциях и переживаниях. Сейчас нет ничего важнее этого препятствия. Ты должна действительно захотеть убрать его с дороги одним лишь взглядом. Любая мысль материальна, и в нашем мире это правило действует безоговорочно. Дыши глубже и попытайся в мельчайших подробностях представить себе коридор за дверью. Не торопись, ты все делаешь правильно. Теперь осторожно подойди ближе, дотронься до нее рукой.

Казалось, она уже не должна была слышать его вкрадчивый голос, опустившийся до едва различимых слухом приглушенных звуков, но все же внимала каждому слову и уверено подчинялась. Подушечки пальцев коснулись теплой поверхности и словно окунулись во что-то вязкое, пропуская через себя целый ворох неожиданных ощущений. Вампир, стоящий непозволительно близко, ликующе улыбнулся, и осторожно подтолкнул ее в спину, заставляя сделать робкий шаг вперед.

— Все хорошо, Елена, — подбадривающее шепнул он. — Помогай себе высвободиться, забудь на секунду о том, что ты всего лишь человек и…

Дальше продолжать не было смысла, потому что девочка уже сделала невозможное — она действительно убрала злосчастное препятствие. Не позволив себе издать победного крика, парень обвил рукой ее талию, крепко прижал к себе девушку и без всякого труда перешагнул высокий порог, вдыхая поистине живительный запах сырости, который на мгновение одурманил рассудок.

— Ты просто умница, — громче, чем следовало, провозгласил он, опуская еще ничего не сообразившую особу на землю. — Можешь открывать глаза.

Она неохотно распахнула веки, поежилась от охватившей тело непрерывной дрожи и тут же наткнулась взглядом на расплывшиеся в обаятельной улыбке губы.

— Получилось? — безмерно удивленным тоном полюбопытствовала Гилберт. — Действительно сработало? И что? Я сама?

— Знаешь, давай выбираться отсюда, да поживее, — проигнорировал Кайлеб ее излишние на данный момент вопросы. — Иначе я окончательно потеряю голову от восторга. И прими мое самое искреннее спасибо. Не против, если я возьму тебя на руки? Так получится чуточку быстрее…

Девушка благосклонно мотнула головой в ответ и по возможности очень аккуратно обвилась руками вокруг его шеи, избегая неуместных демонстраций собственного горла. Видимо, пьянящее чувство свободы, обрушившееся на юношу всем своим весом, придало ему сил, потому что всего через пару секунд щекочущего свиста в ушах и стойкого ощущения не слишком комфортабельного полета в неизвестность, ночной воздух ворвался в легкие разрушающими вдохами и надолго сохранился на языке терпким послевкусием. Теперь настал ее черед расплываться в ухмылке, граничащей с истеричным хохотом, и рассыпаться в бесчисленных благодарностях.

— Теперь что-нибудь поесть, — жизнерадостно пропел парень, крепко сжимая в ладони теплую руку своей юной спасительницы. — Затем первое попавшееся транспортное средство, и я верну тебя твоему вампиру в целости и сохранности, идет?

— Да, — сдержанно ответила она, хотя чуть было не поддалась желанию кричать до хрипоты. Все позади! И главное, ей удалось совершить совсем уж невероятное: воспользоваться Силой, притом абсолютно правильно и по назначению!

Ассасин потянул ее за собой, выбираясь из опротивевшего за дни заточения склепа, и бодро зашагал к главным воротам кладбища, резонно предполагая, что ему вряд ли удастся найти здесь подходящего донора, будь то животное или припозднившийся с ночными прогулками человек. Однако он вряд ли мог предположить, что их с Еленой появления уже давно ожидает озлобленная до крайней степени Мисао, планы которой рушились на глазах бездарным вмешательством младшего из Дамонов, затеявшего собственную игру без правил.

— Долго же до тебя доходило, хашишин, — яростно выплюнула лиса прямо в лицо озверевшего от ненависти мужчины, преграждая им обоим дорогу в какой-то паре метров от спасительного выхода. — Слушай, Елена, чего от тебя столько проблем в последнее время? Ладно, это я так, брюзжу по-старчески. И чего мы стоим? Взять их! — завопила во всю глотку рыжая бестия, обращаясь, как показалось изначально, в пустоту. Но уже в следующее мгновение девушка различила пять или шесть темных фигур, отделившихся из темноты, и только подрагивающая ладонь, закрывшая собой половину лица, не позволила ей разрушить сонную тишину погоста паническим криком.

Вампир резко завел ее за спину, приготовившись обороняться любыми способами, и хищно оскалил зубы, переходя от бесполезных и беззвучных угроз к предупреждающему рычанию. Один из плотного кольца незнакомцев в длинных плащах, стоящий по правую руку от Мисао, громко хмыкнул и вышел вперед, срывая с головы скрывающий очертания лица капюшон.

— Не стоит, Кайл, — удивительно мелодичным и чистым голосом проговорил он. — Мы все знаем, какой ты боец и уважаем твой опыт. Поэтому предлагаем отдать девочку по-хорошему и по доброй воле проследовать с нами.

— Альтаир? — не веря ни своим глазам, ни ушам, удивленно вскинул брови вверх Колтон. — Вы что же, теперь на эту гадину работаете?

— Увы, мой друг, — развел он руками. — Твой отец после смерти супруги сильно сдал позиции. Мы все скорбим вместе с ним, но клану необходимо развитие. Александр забыл о нашем предназначении, перестал следовать слову Закона и давно отошел от дел. Я думаю, было бы справедливо, если его место занял более достойный и не менее мудрый представитель нашего рода.

— Уж не себя ли ты имеешь в виду? — надменно фыркнул Кайл, украдкой разглаживая трясущиеся плечи Елены, в надежде хотя бы немного успокоить девочку.

— А почему бы и нет? Ассасины поддержали мою кандидатуру…

— И эта гадина закрепила эффект самооценки размером с Эйфелеву башню, — хмуро припечатал он, не желая признавать очевидных вещей. Неужели мир, в сегодняшнем его состоянии, окончательно утратил былые представления о справедливости, долге, достоинстве и чести? Альтаир…когда-то этот вампир был товарищем отца, единственным, кому Корвинус доверял, как себе самому. Кэролайн…девушка, которая стала для него всем. Он выбрал ее из десятка тысяч виденных молодых особ за все две сотни лет жизни, впустил в свое сердце, позволил обосноваться в душе, а в отместку получил в мельчайших подробностях выписанную измену. Он видел и ничего не мог сделать, чувствовал и продолжал стойко терпеть, крепко сжав челюсти. Внутри все закипало от ярости, с треском рушилось, ломалось и лопалось, погребая под останками любое проявление человечности. Он никогда ее не простит, как, впрочем, и себя.

— Я пойду, если ты пообещаешь мне одну вещь, — жестко произнес вампир, выплывая из обуявших сознание мыслей. — Эта девочка, что стоит за моей спиной, останется со мной. И ни одна тварь, включая мерзкую рыжую морду, не прикоснется к ней даже пальцем.

— Очень скоро ты сам станешь для нее опаснее всех нас вместе взятых, — сурово сдвинул брови Альтаир. — Но будь по-твоему, Кайлеб. В знак уважения к тебе и твоему отцу…

Он жестом приказал своим людям расступиться, дождался окончания сентиментальных присюсюкиваний, на которые сподобился юноша, лихорадочно нашептывая Елене: "Тебе не надо бояться. Все будет хорошо. Никто из них и пальцем не посмеет прикоснуться", и, неодобрительно качая головой, проследовал за двинувшейся к кованным решеткам ворот парочкой.

Мисао же в это время грызла локти от захлестнувшей душу злобы, мечтая обзавестись в скором времени убийственным взглядом. Почему все вдруг стали ссылаться на какие-то общечеловеческие ценности и отчаянно отказывались быть настоящими вампирами?

Кэролайн слабо застонала, неохотно отрываясь от томительно сладких губ вампира, и спрятала лицо у него на груди.

— Что? — недоуменно поинтересовался он.

— Я не могу больше целоваться, — глухо отозвалась девушка. — У меня уже никаких сил не осталось, только желание.

— И его одного более чем достаточно, — хитро прищурился Дамон, обеими руками крепко прижимая ее к себе. — Но так и быть, можешь немного покапризничать.

Робкий смешок приятно защекотал кожу.

— Почему ты не хочешь быть таким всегда? — задала она вполне резонный вопрос, заботливо стирая скопившееся на его лбу капельки пота краем пододеяльника, и внесла некие пояснения прежде, чем ее любопытство расценят, как попытку подорвать блаженно начавшееся утро. — То есть приятным, милым, безумно обаятельным и просто нереально красивым. Я знаю, что несу полную чушь, но просто не могу сдержаться.

— Потому что я — вампир, — спокойно пояснил парень, легко возвращая девушку в прежнее положение, а затем положил подбородок ей на макушку и мечтательно протянул, — А это само по себе исключает приятность, обаятельность и иже с ними. И я знаю, чем заканчиваются опасные игры с человечностью. Ты становишься слабым и уязвимым, когда связываешься с человеком. Вы ведь смертные и делаете нас такими же, а мне это не по душе. Я привык жить по собственным правилам и законам, предпочитаю подчиняться желаниям и инстинктам, мне нравится игнорировать чувства. Клянусь дьяволом, я сопротивлялся тебе, как только мог. Отталкивал и унижал, выказывал безразличие, просто избавлялся на некоторое время, но добился обратного эффекта. Что-то меня к тебе тянет, притом с невероятной силой, и я даже начинаю понимать почему. Представь на секунду, что ты пятисотлетний полувампир, то есть существо, истинную природу которого не понимают даже Древние. Тебя боятся, ненавидят, презирают, всячески избегают. И никто не стесняется демонстрировать эти чувства, потому что ты выродок, не такой, как все, и никогда не станешь "таким". У меня были огромные возможности, лучшие учителя в области садизма и воспитанные матерью ценности, основной упор в которых делается на жестокость. Нельзя прощать — лучше затаить обиду и отомстить, любить опасно — гораздо правильнее пользоваться. Честь, достоинство и совесть в нашей семье считались ругательствами. Знаешь, сколько мне было, когда я впервые убил человека? Шестнадцать лет. Мы сильно повздорили с мамой из-за какой-то мелочи, она хлопнула дверью и уехала, сообщив Клаусу, что ноги ее больше в этом доме не будет. Ей вообще были свойственны эксцентричные поступки. А я впал в такую агрессию, что с трудом помню произошедшее. Часа через меня нашла Элика (одна из самых интересных вампирш, ей больше двух тысяч лет) с растерзанной девочкой на руках. Я не пил ее кровь, потому что не был еще вампиром, просто… — он умолк на секунду, чувствуя, что не стоит живописать в подробностях накрепко засевшую в душе сцену. — Наверное, ты не поверишь, но никогда в жизни я больше не слышал такой радости в голосе Катрины, как в тот вечер, когда Клаус рассказал ей о моей "шалости". С тех пор я никогда не задумывался над словом "хорошо", предпочитая получать похвалу за все плохое. И сейчас можно бесконечно долго углубляться в психологию, включать внутреннего психотерапевта и обелять меня всеми способами, только это очень бессмысленное занятие. Даже сейчас, когда я все понимаю и отдаю себе отчет в каждой мелочи, во мне нет-нет, да и просыпается эта тяга к убийствам. Это давно стало частью жизни, неотъемлемой половиной меня самого. Вампиром не становятся — им рождаются. Вот ответь мне на вопрос: почему о нас до сих пор не знает добрая половина земного шара? Ведь, если верить статистике, на планете уже не осталось людей в возрасте от десяти до сорока лет, которого хотя бы единожды за этот период жизни не кусал бессмертный. И каждый из нас встречал за свой век человека, которого хотелось бы обратить. И ведь превращали же! Но нас по-прежнему приписывают к разряду сказочных существ, хотя ни о какой секретности уже и речи нет. Как же так получается?

— Ну-у, — задумчиво протянула Кэролайн, задним числом удивляясь степи, в которую забрел философский монолог парня, — Укушенных можно сразу сбрасывать со счетов, вы ведь пользуетесь внушением. А вот с превращенными действительно странно. Неужели их так много?

— Гораздо больше, чем ламий, — печально вздохнул Дамон. — И не все признают необходимость скрываться хотя бы первые несколько сотен лет. Многих тянет к семье, близким и друзьям, чтобы продемонстрировать им нынешнее превосходство, похвастаться талантами, просо вдоволь развлечься. Не спорю, в большинстве случаев за ними должны следить те, кто обзавелся этим печальным довеском к неизменным проблемам вечности, но так случается далеко не всегда. И что же происходит с таким вот "вольным" вампиром? Зачастую исход слишком печален — банальная смерть. Кто-то сгорает на солнце, не постигнув азов бессмертия, кто-то умирает от жажды, отказываясь пить человеческую кровь, которая просто необходима в первые годы жизни. А есть еще те, кто не в состоянии смириться с неискоренимой жестокостью. Мы — звери, хищники, охотники, называй как хочешь. Никаких эмоций, все на уровне инстинктов. И каждый со своими тараканами в голове. Говорят, в нас воплощены все людские пороки, вроде как в отместку за совершенное тело. И я с этим полностью согласен. Каково же жить тем, кто считает себя чудовищем? Некоторые из них идут тернистой дорожкой по пути довольствия животной кровью, но это очень болезненный процесс, требующий определенных волевых качеств. А что же остальные? С ними куда проще. Добровольное желание расстаться с жизнью еще никто не отменял, а уж проститься с вечностью и того проще. Я бы назвал это естественным отбором, где выживает сильнейший.

К чему вся эта трепотня? Я просто хочу, чтобы ты поняла. Во мне есть все человеческое, и я могу быть нормальным, но в ограниченных количествах. Посмотри на своего Кайлеба и скажи, нравится тебе то, во что он превратился? Этого вампира ты полюбила два месяца назад? Нет, и правильно, потому что он окончательно запутался в себе. А знаешь, в чем причина? Он жил в клане, воспитывался хашишанами, имел четкие цели в жизни, которые ограничивались выполнением заданий и пополнением запаса эмоций путем безостановочной игры с девчонками. Объезженный круг без каких-либо отклонений от основной оси, но все в нем было знакомо до боли. Никаких неожиданных поворотов, каждая кочка и ямочка на счету…уверенность в себе. А затем он встречает тебя и вылетает с "трассы" по собственной глупости. Я не понимаю до конца его ощущений, но проклятый глагол "люблю" сделал свое дело — теперь ему приходится отучивать новый трек, полный загадок, странностей и нелогичности. И честно, он не справляется, потому что отчаянно не хватает воспоминаний о той жизни, что была до превращения.

Теперь возьмем моего отца. Ему повезло куда больше. Вампир, живущий в одиночку…Я бы многое отдал, чтобы забыть о правилах Древних, да и вообще об их существовании. Наверное, только пообщавшись с Еленой можно по-настоящему понять его желание измениться. Мне казалось смешным и тошнотворным то, как он с ней возится, каким пытается быть. Все эти улыбки, телячьи нежности и прочие глупости вяло вяжутся с по сути действительно сильным и жестоким бессмертным. Но с ней нельзя быть другим. С ней хочется вести себя иначе, она дает понять, что такое человечность. Это ощущение невозможно объяснить словами, оно появляется на бессознательном уровне и мешает быть собой. Странно, да?

Кэролайн скривила аккуратненький носик.

— Странно слышать это от тебя, — недовольным тоном буркнула девушка. — По-моему, вокруг достаточно фанатов Елены Гилберт, она же Золотая Девочка.

— Ауч, — невольно сморщился парень. — Кто-то впал в состояние повышенной ревностности? Я вовсе не о своей симпатии к ней толкую, а о том, что в чем-то становлюсь похожим и на отца, и на твоего блондинистого друга. Только вот выбор у меня невелик. В хашишина я превращаться не собираюсь, потому что терпеть не могу их кровососущие личности, да и лавры батеньки меня совсем не прельщают.

Он внезапно замолчал, раздумывая доводить разговор до логического завершения.

— Дамон, объясни мне, пожалуйста, что вокруг происходит? — слишком резко сменила тему Форбс, поднимая голову. — Почему ты не можешь отпустить их с Еленой? Нет, я не собираюсь защищать ее или что-то в этом роде, просто не понимаю, к чему такое большое количество сложностей? Ты знаешь, что Кайл попросил меня…

— Разумеется, знаю, — высокомерно заявил Сальваторе, разом теряя присутствие хорошего настроения. — Я просто забыл сообщить тебе об одной очень интересной особенности своей крови, а ты ведь пила ее. Она создает некую связь между нами, но пользоваться ей могу только я, притом в неограниченных количествах. Твои сны, мысли, действия и даже желания находятся исключительно в моих руках, и для контроля над ними мне не нужна Сила. Так что твой удивительно откровенный разговор с ассасином я слышал в мельчайших подробностях. Скажи честно, приятно, когда тобой пользуются на свое усмотрение? А собственным телом расплачиваться за мечтания других понравилось?

Кэр вцепилась ногтями в кожу на внутренней стороне ладоней и с трудом протолкнула вставший посреди горла комок слез. Ей стало не по себе от колючих иголок, засквозивших в голосе вампира, но она сумела не подать и виду, привычно воспользовавшись маской безразличия.

— Я никому не позволяла собой пользоваться, — твердо произнесла она, глядя ему прямо в глаза. — И мне совершенно безразличен ответ на вопрос о том, как тебя можно убить. Я не собиралась спрашивать…

— Детка, ты себе отчаянно льстишь, — не стал дослушивать ее мужчина. — Двадцать минут назад я имел тебя, как хотел. И это ты называешь "не пользовался"? Спешу тебя огорчить.

Девушка молча наблюдала за тем, как он неспешно поднимается на ноги, быстро одевается, бросая в ее сторону полные насмешки взгляды, и выходит из комнаты. Негромкий хлопок двери словно что-то оборвал внутри нее. Она подскочила на месте, накинула на себя халат и, вытирая злые слезы уголком широкого рукава, спустилась вниз с жаждой убийства. Нет, каков наглец! Сначала строил из себя неизвестно кого, давая ей повод для дурацких откровений, вроде: "Люблю тебя, Дамон", затем в течение доброго десятка минут изливал душу, а потом небрежным жестом стер из нее любое упоминание о былой симпатии! И этот чертов глагол "имел"…Будто нарочно ввернул, чтобы сделать еще больнее.

Найти мужчину не составило никакого труда. Он с блаженной улыбкой на лице потягивал свежесваренный кофе, беззаботно привалившись спиной к холодильнику. Кэролайн схватила кухонное полотенце, скрутила его в тугой узел, и со всей силы ударила им по перекошенному самодовольством лицу.

— Еще раз ты позволишь себе ляпнуть нечто подобное, — с усердием надрывала она глотку, отбрасывая за спину безобидную вафельную ткань. — Я действительно отыщу способ убить тебя, и сделаю это с особым цинизмом! Что я такого тебе сделала? В очередной раз задела ранимую душу? Попыталась предать?! Дамон! — ощутимый тычок кулаком в твердокаменную грудь. — Мне плевать на ваши разборки! Можете и дальше друг другу горло грызть, я в этом не желаю участвовать. Кайл — мразь, решившая, будто я резиновая кукла с полным отсутствием мозгов! Но ты!!! У меня просто слов нет! Ничтожество!

Выплюнув последнее слово, она собралась отвесить парню звонкую пощечину и гордо удалиться, но не успела и как следует замахнуться. Вампир поставил кружку с кофе на микроволновую печь, легко перехватил пальцами тоненькое запястье и притянул бунтарку ближе к себе, обвивая ее талию свободной рукой.

— Возьми свои слова обратно, — зловеще прошептал он. — Иначе серьезно об этом пожалеешь. Кэр, я не шучу.

— Даже не подумаю, — уже менее решительно произнесла она, избегая взгляда колючих темно-карих глаз. — Тебе неприятно это слышать? Что ж, я тоже не услышала в твоем недавнем заявлении и намека на комплимент. Считаешь меня шлюхой? Тогда наслаждайся званием ублюдка, оно тебе очень к лицу.

Секундное молчание, показавшееся девушке вечностью, и злобное выражение на его лице сменилось восхищением, которое очень быстро стерлось привычной ухмылкой. Он прижал ее еще ближе к себе, заставляя выгнуть спину до боли в пояснице, и тихо заговорил, нарочно касаясь ее губ своими:

— Тебе нравится играть с огнем, сладкая? Так почему же ты жалуешься на ожоги?! Это вполне естественно. Я получил то, чего хотел, и это было действительно великолепно. Теперь я, как честный вампир, должен выполнить свою часть договора. Как же меня все-таки убить? По правде говоря, способ только один, хотя если подойти к делу с использованием фантазии, то можно придумать нечто более оригинальное. Мое бессмертие в крови — лишившись ее, я потеряю способность к воскрешению. В общем, для упрощения задачи могу дать дельный совет: достаточно вырезать сердце и больше никогда не вспоминать о существовании, как оказалось, не единственного полувампира.

— Прямо сейчас побегу докладывать Кайлебу, — фыркнула девушка, силясь выпутаться из крепких объятий.

— Нет, моя маленькая, — весело подмигнул ей Дамон. — Вряд ли я похож на идиота, способного отпустить слишком опасную для себя самого девчонку просто так. Я предлагаю тебе честную сделку: воспользуешься своим знанием прямо сейчас, с условием того, что с моей стороны не будет никакого сопротивления, или мне придется тебя убить. Поверь, с огромным сожалением…

— А-а, ну да, — понимающе закивала головой Кэролайн. — Это будет такая потеря для тебя! Особенно если взять во внимание тот факт, что во мне твоя кровь, и вряд ли смерть станет избавлением от наличия наглой физиономии перед глазами!

— Хм, — задумчиво пробормотал парень. — Разве я не говорил тебе, что моя кровь не обращает? Видимо, запамятовал в очередной раз. Так что можешь не беспокоиться, вампиром с моей помощью тебе не стать даже при всем желании. Итак, что же ты выберешь, детка?

Он подвел ее к кухонному столу, продолжая сжимать хрупкое тело с такой силой, что от боли мутнело перед глазами, поискал взглядом необходимый предмет и снял огромный нож с магнитного держателя, чтобы тут же протянуть его растерянной девице.

— Ты серьезно? — от удивления у нее глаза на лоб полезли. — Если это очередной прикол, то мне совершенно не смешно. И убери его, пожалуйста. Мне больше нравится вариант со смертью от вампирских клыков. Так хоть какое-то удовольствие получу…

— То есть мой вариант тебе не по душе? — на всякий случай переспросил Сальваторе.

— Все-таки ты точно больной, — озабоченно констатировала Кэр. — Подумай секунду над тем, что ты мне предлагаешь! Я, по-твоему, похожа на человека, которому придет в голову махать ножом с особым неистовством в приступе неконтролируемого желания полюбоваться на покрытое плесенью сердце? Кстати, оно у тебя есть вообще?

— Видимо, есть, если я до сих пор выслушиваю твои колкости, — неохотно согласился мужчина, бросая нож в раковину. Где-то глубоко в душе он восхищался ее умением держать себя в руках, полным отсутствием страха и холодностью взгляда немного покрасневших лучистых зеленых глаз. Вот что в первую очередь заставляло его думать о ней круглыми сутками, что тянуло его на протяжении всех этих дней. Ее характер. Взрывоопасная смесь из красоты, сексуальности, обаяния, подчеркнутой стервозности и львиной доли бесстрашия. Она любила рисковать, и это цепляло.

— Тогда переходи уже к альтернативе под номером два, — мрачно выдавила из себя девушка, откидывая голову назад. — И навсегда забудь о том, что я говорила тебе там, наверху. Я тебя ненавижу.

Похоже, вампира не на шутку разозлило ее последнее заявление. Издав какой-то животный рык, он вцепился зубами в нежную кожу, но плотно сжимать челюсти не спешил, наслаждаясь дурманящими сознание капельками крови, проступившими по краям двух неглубоких и совершенно безболезненных ранок. Она даже не успела понять происходящее, как очутилась сидящей на столе, с обвитыми вокруг его бедер ногами.

— Никогда не смей мне лгать, маленькая, — с придыханием сообщил ей Дамон, срывая с себя футболку. — И если хочешь знать, то ты мне действительно небезразлична…

Кэр на мгновение показалось, будто он собирается добавить что-то еще, то, чего ей так не хватало для поднятия собственной самооценки до прежнего уровня, однако парень нашел иной способ уйти от необходимости договаривать. Он притянул ее к себе, накрыл нежные губы своими, и принялся избавляться от ненавистного халата во второй раз.

— Даже не думай, — живо остановила она его попытки замять ссору старым, как мир, способом, едва получив возможность разговаривать. — Если я захочу побыть игрушкой в руках любопытной дитятки, то обязательно обращусь к тебе. А сейчас убери от меня лапы и дай пройти.

Сальваторе растеряно отодвинулся, позволяя ей нацепить на плечи шелковую ткань, и с самым глупым видом наблюдал за тем, как она, прихватив по пути его кофе, направляется к лестнице.

— Кстати, надумаешь меня убивать, — обернулась Форбс на первой ступеньке, — с удовольствием приму участие в этой забаве. А вот спать с тобой никогда больше не стану. Я тоже умею обижаться, когда делают больно. И для галочки: о своей маленькой тайне можешь не беспокоиться. Никто о ней не узнает.

И продолжила подниматься наверх, наслаждаясь произведенным эффектом, хотя на самом деле ей больше всего хотелось забиться куда-нибудь в угол, закрыть лицо руками и от души выплакаться, потому что в виски до сих пор впивалась эта его фраза: "…имел тебя, как хотел". Черт, а она ведь действительно ненавидела, вот только не его, а себя.

Фрэнки метнула настороженный взгляд за спину, ожидая увидеть безмятежное лицо спящего друга, но натолкнулась на расширенные от удивления черные глаза, в которых плескалась такая уйма беспокойства, что ей стало немного не по себе.

— Где она? — коротко спросил друг, резко принимая сидячее положение. — Дьявол! — беззлобно выругался он, хватаясь руками за дребезжащую колокольным звоном голову, но сделал это не самым удачным образом и взвыл от боли. — Что за черт?

— Твое кольцо, — хмуро ответила девушка, осторожно отводя от лица небезопасную на данный момент ладонь. — С ним что-то не так, притом в самом безрадостном плане. Видишь? — она продемонстрировала ему несколько сильно обожженных пальцев. — Я пыталась его снять, но мало чего получается.

Дамон увлеченно разглядывал почерневшую местами кожу, всем своим видом выказывая недоверие, а потом перевел взгляд на ее лицо, мимоходом отмечая те же странные отметины и на губах девушки.

— И что это значит? — только и сумел вымолвить он, понимая, что с трудом ворочает огромным распухшим от невыносимой жажды языком.

— Знаешь, я провела последние два часа в этих же раздумьях, — не без некоторого внутреннего содрогания призналась итальянка. — И ничего не понимаю. Ты голоден, да?

— Да, — как бы между прочим ответил вампир. — Фрэн, где Елена?

— Не знаю, — честно призналась она. — Думаю, она с твоим сыном.

— Угу, — то ли согласился, то ли просто буркнул нечто неразборчивое Сальваторе, поднимаясь на ноги. — Ей плохо сейчас. Она очень боится.

Эти слова прозвучали для них обоих слишком неожиданно, но в то же время оба понимали, насколько они близки к истине. Мужчина с трудом переставлял ноги, позволяя паническим мыслям пробираться в самое сердце, и без всякого сопротивления принял великодушную помощь подруги, бросившейся поддержать его у самой двери.

У него есть сын от Катрины. Почему-то эта новость не вызывала в душе ни единой эмоции. Вопрос "откуда" не нуждался в ответе — ему было абсолютно все равно.

— Нужна кровь, — хрипло поделился он с девушкой частью своего вяло образовывающегося плана. — В огромных количествах. Затем Бугатти. Я оставил ее в лесу, недалеко от того места, где ты меня нашла. Туда ведет неприметная дорога. В машине еловые колья. Дальше я сам разберусь.

Больше он не смог вымолвить и слова, почти повиснув на хрупких плечах вампирши.

— Послушай, Дамон, — обеспокоенно обратилась к нему девушка. — Давай без героизма. Я помогу во всем, слышишь? Мы вытащим твою девочку. А теперь лучше объясни, что с тобой происходит? Кольцо отбирает у тебя Силу, так?

— Вроде того, — прошептал он, на свою беду встречаясь с парой любопытных глаз красивого зеленого оттенка. Вот только принадлежали они человеку, которого он вовсе не желал видеть в данный момент.

"Бонни, я умоляю тебя, уйди!" — запаниковала итальянка, останавливаясь в какой-то паре метров от застывшей на их пути ведьмы.

— Дамон, — пискнула взволнованная девочка, отмахиваясь от настойчивого голоса в голове. — Пожалуйста, дай мне тебе помочь. Хотя бы просто попытаться…

— Ты не считаешь, что уже порядком осложнила мою жизнь? — мгновенно вспылил юноша, чувствуя, как расползающаяся по телу ярость придала сил и ему, и голосу.

— Но я же не знала! — чуть ли не закричала МакКалог. — Ничего не знала о том, что с тобой происходит. Мне…я просто предупредила…

— А теперь предупреждаю тебя я, — холодно оборвал он ее сбивчивую речь на полуслове. — Не показывайся мне на глаза. Никогда.

— Дамон, — этот голос заставил вампира сцепить челюсти с таким неистовством, что на скулах проступили желваки. — Думаю, тебе бы стоило послушать нас всех. Фрэнки ты доверяешь, и с этим трудно спорить, потому что она одна умудрилась не накосячить во всей этой истории. Но и мы хотели бы помочь, брат.

— Черт, пошли отсюда, — спешно заявил старший Сальваторе, хватая обозленную до крайней степени подругу под локоть. Она ведь ясно дала понять им, что не нуждается в поддержке! — Иначе я за себя не отвечаю.

Девушка согласно кивнула головой, остерегаясь произносить хоть что-то вслух, и послушно засеменила по направлению к входной двери, когда им в очередной раз преградили дорогу. Следующим на очереди любителем выслушивать "комплименты" оказался не кто иной, как сам Мэтт.

— Слушай, дружище, — решительно начал выражать он свою объективную гражданскую позицию, — заканчивай корчить из себя злобного вампира-аутсайдера. Все и так в курсе, что ты готов порвать любого из нас на куски за исчезновение Елены. Просто учти тот факт, что все мы хотим помочь в первую очередь ей, а не твоей клыкастой персоне. Скажи, что делать, и отчаливай по своим сверхсекретным делишкам.

Удивительное дело, но на американца злиться ему было абсолютно не за что. Этот парень давно доказал, на что способен пойти ради Гилберт, и при всем желании вряд ли вписывался в список врагов вампира, чем и воспользовался по своему усмотрению. Протянув вперед горячую ладонь, он терпеливо дожидался ответной реакции на свои слова и расцвел лучезарной улыбкой, когда тот сухо пожал ему руку.

— Вот и славно, — не удержался Хонникат от облегченного выдоха. — Только можно я и дальше буду звать тебя Клычком, а то вся эта официальность нагоняет на меня тоску?

— Ты на машине, подросток? — живо приступил Дамон к раздаче указаний.

— Обижаешь, — притворно надул парень губы, украдкой перемигиваясь с Бонни.

— Обижаю я не так, — мрачно заявил мужчина. — Тогда возьми с собой ведьму, — он недобро покосился в сторону девочки. — И езжай туда, где они меня нашли. Отыщешь Бугатти, достанешь из багажника колья и, если хватит бензина, пригонишь ее сюда. Фрэн, дай ему свой номер телефона. Возникнут вопросы — звони.

"Да зачем они тебе?" — недоумевала девушка, диктуя американцу легко запоминающийся набор практически одинаковых цифр. "Ель есть и у меня в багажнике".

"Чтобы отвязались" — неосмотрительно решил воспользоваться он последними остатками Силы, наблюдая за тем, как друзья Елены бодро кинулись исполнять его "просьбу".

— Пойдем, — поторопил он итальянку сразу же, как только за новоиспеченной парочкой захлопнулась дверь. — Я с ума схожу от жажды и беспокойства.

— Ты ее чувствуешь, так? — осторожно уточнила вампирша, выскакивая на улицу прежде, чем в разговор вмешается Стефан, для которого уж точно не найдется лишних указаний.

— Всегда чувствовал, — хриплым голосом пояснил друг. — Даже когда между нами ничего не было. Зачем это ему? Чего он добивается?

Девушка без труда поняла, о ком идет речь, и растеряно пожала плечами, переходя со спортивного шага на бег. Они, не сговариваясь, решили не соваться в ближайшие дома в поисках живительной красной жидкости, поэтому сейчас направлялись в какое-нибудь довольно тихое, но людное местечко, вроде центрального парка. Конечно, ночью там вряд ли можно встретить хоть одну живую душу, но попытать счастье все же следовало, тем более что один из них вполне мог справиться с привлечением донора с помощью Силы.

— Он говорил о мести, — зачем-то принялась шептать итальянка. — О том, что ненавидит тебя, винит в смерти матери Елену, клянется выпотрошить за все произошедшее Стефана.

— Матери, — задумчиво повторил юноша, ни на шаг не отставая от своей бессмертной подруги. — Ей богу, Катрина настоящее проклятие всей моей жизни. Как она вообще умудрилась родить от меня ребенка? Последний раз мы виделись с ней, когда я был еще человеком…С чего ты вообще взяла, что он мой сын?

— У него это на лице написано, — неохотно бросила через плечо Фрэнки. — Он просто копия тебя, за исключением глаз и голоса. И кстати, он не вампир в привычном понимании этого слова. Ему даже приглашение для входа в дом не потребовалось.

— Без билета в Ад его тоже пропустят, — поделился Дамон видением дальнейшего будущего своего отпрыска. — И кто же он, если не вампир?

— Сам он себя полувампиром называет, — язвительно произнесла девушка. — Вроде как и бессмертен, но в то же время обычный человек. И я склонна ему верить, потому что он и правда ненормальный. Теплый, с румянцем на щеках, сердце бьется не по привычке, а как у людей: часто, спокойно. И, чтоб меня, но кровь у него просто великолепная!

— О крови давай позже, — спешно попросил мужчина, останавливаясь вслед за застывшей на месте подругой. Шумно втянув носом воздух, он без труда определил местонахождение обладателя ближайшей сочной артерии и полностью подчинился инстинктам хищника, на некоторое время забывая о ежесекундной необходимости прислушиваться к своим ощущениям. Сейчас не было ничего важнее восстановления собственных Сил, а затем он позволит себе с головой уйти в чувства, отыщет свою маленькую принцессу и расквитается со всеми, кто посмел причинить ей боль.

— Дамон, — тихонечко обратился к нему мягкий женский голос. — Пожалуйста, прекрати. Отпусти девочку, ты же ее убьешь!

Он зарычал, когда в плечо впились подушечки изящных пальцев, и нехотя оторвался от сладкого горла. Какого по счету? Он уже не помнил.

— Достаточно, слышишь? — настойчиво повторила вампирша. — Я понимаю, что ты зол, но это не лучший способ излить душу. Я прошу тебя, позволь мне заживить рану!

Итальянка вся тряслась от страха, который и не пыталась скрывать. С их прихода в этот безлюдный парк прошло не более десяти минут, а ее приятель уже успел довести до обморочного состояния четверых человек и напрочь отказывался выпускать живой пятую — очень юную особу, опрометчиво доверившуюся обаятельной улыбке.

В конце концов ей все же удалось путем бесконечной череды уговоров достучаться до чего-то разумного в его голове. В последний раз ощутив, как в горло вливается живительный поток вязкой крови, Сальваторе разжал руки, крепко прижимающие к себе девушку, и отошел в сторону, краем глаза наблюдая за слишком явными следами своего недавнего пира. Увидев среди бледных, как полотно, лиц мужское, он невольно поморщился, сетуя на испортившийся вкус, а потом с удобством устроился на ближайшей скамейке, возвращаясь мыслями к Елене.

Ничего нового ему так и не удалось узнать. Она все так же измотана и напугана до смерти, по-прежнему прислушивается к каждому шороху и нервно сжимает и разжимает пальцы, точно дожидается чего-то неминуемого. Был ли кто-нибудь рядом с ней, разглядеть не представлялось возможным, но он чувствовал какое-то приятное тепло вблизи нее. А вокруг темнота, без малейших признаков посторонних звуков.

— Да, — услышал он настороженный голос итальянки. — Давай по делу, Дориан. Мне недосуг радостно вертеть трусами над головой и визжать "Ура". Ты узнал что-нибудь?

Знакомое имя резануло слух, поэтому вампир прислушался к ответу собеседника.

— Выяснил, моя прелесть, — громко хохотнул он над странной шуткой девушки. — Только все это относится к разряду легенд и былинных сказаний, но все же послушай старика, вдруг сумеешь разобраться в темной истории. Начнем с того, что полувампиры действительно существуют, но в жалких количествах. О них не известно ничего, кроме самых очевидных вещей. Они сильнее и опытнее любого вампира. Их способности предвосхищают все, что ты только можешь представить. Искусное чтение мыслей, внушение в неограниченных Силой масштабах, полное и раболепное подчинение, манипуляция любыми желаниями, а самое главное — они телепаты. То есть их Сила имеет материальную составляющую, она способна двигать предметы. Уж и не знаю, возможно ли такое в самом деле, но эту байку приписывают еще и Древним, а от них я ничего подобного не слыхал. Так что смело можешь вычеркивать этот шаолиньский навык, скорее всего он из разряда сказочек. Теперь о том, что ты просила выяснить касательно убийства этих чудиков. Вот тут все куда сложнее и, если быть совсем честным, абсолютно неправдоподобно. Считается, что полубессмертное существо можно убить одним только способом: лишить жизни вампира, давшего ему жизнь. Каламбур, правда? В книге, которую я отыскал, было дано еще одно дурацкое указание, зачитываю вслух: "Коли же вы повстречали молодого отпрыска Дня и Ночи, верна вероятность того, что и смертный потомок, чьей жизнью он подпитывается и по сей день, в полном здравии. В этом случае, считаю важным указать на необходимость убийства и упомянутого выше существа". В общем, я так понимаю, на всякий пожарный убивать надо обоих родителей опостылевшего тебе чада.

— Как книга называется? — обреченно поинтересовалась Франческа.

— "Знати прошлого", издана в позапрошлом столетии, — с готовностью перевел Дориан название с латыни, судя по звуку, грохая увесистый фолиант на плоскую поверхность. — Только я не слишком бы советовал тебе верить во всю эту чушь. Никакого доверия к автору у меня не имеется, да и язык у него еще тот…Всю голову сломал, пока ухватил суть повествования.

— Ладно, и на том спасибо, — вежливо подошла она к концу разговора, а затем, распрощавшись с расстроенным собеседником, убрала телефон обратно в карман.

— Пятьдесят сантиметров, дуб, — неожиданно произнес Дамон, расплываясь в злой и совершенно бездарной улыбке, от вида которой по телу пробегала волна дрожи.

— Что? — недопоняла девушка, осторожно присаживаясь рядом.

— Мой любимый размер кола, ну а сорт древесины и вовсе считается одним из лучших, — внес пояснения приятель. — Кэт мертва, так что дело за мной…

— Совсем сдурел, да? — хотела вознегодовать девушка, но получилось, прямо скажем, вяло. — Не собираюсь я следовать совету выжившего из ума параноика. Какой мне толк от твоей смерти, если меня он порвет в одночасье одной лишь силой взгляда?! Ты как? — уже более спокойно спросила она.

— Пытаюсь найти ее, — словно на исповеди отозвался вампир. — Результатов никаких. С ней рядом есть кто-то, возможно, он специально не дает мне этого сделать. А Елена упрямая девочка, отказывается звать меня…

Фрэнки судорожно прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться от боли и переживания, засквозившего в его голосе. Он держался, притом так, как она и не смела надеяться. Внешне — полное умиротворение и даже безразличие, но ей приходилось встречаться с подобными проявлениями в его характере. Она знала, что он прилагает все силы к тому, чтобы в кратчайшие сроки отыскать свою принцессу и всех ее обидчиков, и, если честно, побаивалась дальнейшего развития событий.

В полном молчании, во время которого каждый пытался придумать свой собственный независимый план спасения Гилберт, прошло томительных два десятка минут, как вдруг окутавшую их тишину разрушил резкий вскрик.

— Что за… — схватился за виски вампир, зажмуривая пылающие огнем глаза.

Слишком высокие потолки. Холодный грязный пол, на котором очень неудобно сидеть. Кто-то смутно знакомый раскачивается рядом из стороны в сторону, будто не в силах усидеть на месте в течение двух секунд. Видно, как лунный свет изредка освещает изящный мужской профиль. Тихий шепот: "Может все-таки…", стихает мгновенно, когда налитые кровью глаза вспыхивают на бледном лице, вызывая во всем теле новую и еще более мощную волну страха. "Прости" — сухо извиняется он, вновь возвращаясь в уже привычное положение. "Колтон, может ты позволишь нам отведать девочку, раз так усиленно отвергаешь ее радушное предложение?" — глумливо обращается к ним обоим застывшая неподалеку темная фигура. "Я бы с удовольствием послушал ее крики" — продолжает он, и помещение наполняется звучным хохотом, раздающимся со всех сторон. Елена вновь вздрагивает и уже перестает обращать внимание на зловещий рык сидящего рядом вампира. Сейчас он единственный, кто пытается ее защитить, и она благодарна.

"Слушай, Меченый, а где твоя подружка?" — никак не хочет униматься этот противный голос, иглами впивающийся в сознание девушки. "До нас дошел слух, что она с другим вампиром теперь развлекается" — сквозь смех демонстрирует он прекрасную осведомленность о мыслях "товарища". Кайлеб тихо стонет, но предпочитает не реагировать. Пятеро против одного — не самый лучший вариант для ослабленного ассасина. "Мы считаем, что тебе стоило бы ей отомстить" — продолжает идти к своей призрачной цели явный отморозок. "Для начала сойдет эта сучка".

Девушка округляет глаза, очень правильно понимая суть сказанного. На ум тут же приходят слова Дамона: "Тебе лучше не встречаться с другими вампирами. Поверь, мало кто из них отличается человечностью". Кажется, он был прав, как и всегда.

Не дождавшись никакой реакции на свои слова, обладатель замораживающих сердце интонаций делает несколько шагов вперед, срывает с себя капюшон и присаживается на корточки рядом с помертвевшей блондинкой, усиленно заглядывая ей прямо в глаза. Кайл замирает и практически перестает дышать, когда рука Неро (а именно так звали вампира, ищущего развлечений) ложится на дрожащую коленку. "Теплая" — хищно улыбается он, проделывая то же самое второй ладонью. "Ну же, дружище! Неужели не интересно, какая она на вкус? А мне вот очень даже любопытно". Большинство до сих пор молчащих "стражников" согласно загоготали, поддерживая настрой приятеля.

Заручившись всеобщим одобрением, красноглазый парень подтягивает парализованную страхом девицу к себе, бережно отодвигает длинные прядки волос за спину, проводит пальцем по пульсирующей под нежной кожей жилке и жадно облизывает пересохшие губы.

"Убери руки" — холодно велит сын Алекса, выпрямляясь во весь рост. Ему очень этого не хотелось, но, похоже, иного выхода не остается. "Она — моя" — с рычанием произносит он, точно надеясь положить конец некоторому недопониманию.

"Что-то я этого не заметил" — неохотно оторвался парень от созерцания призывно колотящейся артерии. "Кэр тоже была твоей, а теперь уверенно раздвигает ноги…" — договорить ему помешал мощный удар в челюсть. Елена жалобно вскрикнула и тут же зажала рот ладонью, наблюдая, как со всех сторон к дерущимся вампирам приближаются едва различимые глазом темные силуэты.

"Хватит!" — разносится над потолком призывный голос Альтаира. "Тени" замерли в ожидании новых указаний, Неро трусливо отбежал к противоположной стене, а Кайлеб с трудом заставил себя вернуться на прежнее место и ободряюще улыбнулся девушке, взглядом показывая ей, что все в порядке.

— Дамон! — срывалась на ежесекундный крик Фрэнки, истерично похлопывая друга по посеревшим щекам. — Ну ответь же!

Он осторожно разлепил веки, вновь возвращаясь на скамейку в парке, и увидел перед собой перекошенное тревогой лицо с огромными пустыми глазами, в которых читалась не только паника.

— Я знаю, где она, — срывающимся от завладевшей сердцем злости голосом произнес он, беспардонно сталкивая с коленей подругу. Из всего увиденного ему удалось понять не только местонахождение принцессы, но и определить, что некогда отвратительная пиявка, когда-то чуть не отобравшая у него весь смысл жизни, теперь усиленно защищает его маленькую девочку. И этого было достаточно, чтобы не совершить лишних убийств.

Не дав девушке возможности разобраться в своих мыслях, Сальваторе резко подскочил на ноги, всячески игнорируя очередное напоминание о подступающей к горлу жажде.

— Вернись назад, дождись Мэтта и Бонни, — бросил он через плечо, отыскивая с помощью Силы приличное транспортное средство. — А затем заставь их уехать из города. Злобу можешь вымещать на Стефане.

И скрылся из виду раньше, чем итальянка сумела выдавить из себя непонимающее: "Что?". Она даже не смогла правильно определить направление, в котором с завидной скоростью исчез приятель. Единственное, что удалось уловить девушке прежде, чем стремительный порыв ветра стер любые следы его запаха, так это загадочное отхождение мыслей вампира к некоей смс-ке от младшего брата, а затем перед глазами помутнело от ярости. И это благодарность Сальваторе?! Бросить ее одну в такой момент!

— Сволочь! — эмоционально выкрикнула она в темноту, ногой, обутой в изящную туфельку с небольшим каблуком, разнося ни в чем не повинную скамью.

Мисао подобострастно семенила следом за вампиром, изредка прожигая убийственным взглядом мускулистую спину, затянутую в длинный черный кожаный плащ, шелестящий при каждом движении. А что ей еще оставалось делать? Лишь изображать по уши влюбленную комнатную собачку в надежде заполучить единственную возможность вывернуть творящееся вокруг бесчинство наизнанку.

— Неро, — властно призвал Альтаир ослушника, бесшумно спускаясь вниз по крутой лестнице с металлическими ступеньками. — Ты должен проявлять больше уважения к тем, кто старше и опытнее тебя.

— Да, учитель, — понуро опустил голову юноша.

— Тогда я думаю, что ты вполне согласен с моим желанием отлучить тебя на время от жизни в клане, — спокойно высказался мужчина и продолжил свой путь по направлению к двум сидящим невдалеке пленникам.

Молодой ассасин скрипнул зубами от злости, но не рискнул озвучивать свое ярое несогласие с наказанием и, зло сверкая красными глазами, прислонился к стене.

— Однако я не настолько строг к тебе, мой мальчик, — как бы невзначай ввернул мужчина, одаряя ученика снисходительной улыбкой. — Ты можешь остаться с условием, что лично извинишься перед Александром. Тем более, он так радушно принял наше приглашение присоединиться ко всеобщему веселью.

Неро понимающе поднял взгляд вверх. То же самое проделал и Кайлеб, дотошно прислушивающийся к разговору хорошо знакомых ему вампиров.

— Не везет нам что-то в последнее время, — грустно улыбнулся он Елене, правильно истолковывая предельно ясный намек лучшего друга отца. Помощи ждать было решительно неоткуда. Да и имелся ли в ней смысл? Что один вампир, будь то даже восьмисотлетний бессмертный с огромным опытом за плечами, сумеет сделать с шестью озлобленными ассасинами, подчиняющимися двинувшемуся фанатику? А уж об альтернативной одаренности Альтаира Колтон знал не понаслышке.

— Какая же ты редкостная скотина, — покачал он головой, встречаясь глазами с темными очами предателя. — Отец считал тебя другом еще до моего появления в клане, а ты так легко его предал! Что, даже смелости не хватило сразиться в открытой схватке? Воспользовался зельями этой рыжехвостой дамочки.

— Я понимаю твой гнев, Кайлеб, — ничуть не обиделся мужчина, подходя ближе. — И признаю некоторую правоту твоих слов, но такова вечность. Думаю, если ты сумеешь отойти от амбиций и стереотипов относительно охраны этой милой леди, мы могли бы поговорить о твоей дальнейшей судьбе. Сейчас у меня нет ни малейшего желания оставлять тебя в живых, ровно как и твоего отца.

— Зачем тебе девочка? — неожиданно полюбопытствовал парень, придвигаясь к Елене в тот момент, когда Альтаир оказался непозволительно близко к ней. — Она как-то повлияет на мнение остальных хашишинов? Должна провозгласить тебя Главным на глазах у людей, считающих достойным этого поста только моего отца?

— Да разумеется нет, — удивленно всплеснул руками вампир. — Эта мисс мне совершенно не нужна, но она понравилась парням. Ты знаешь, в клане давно подумывают о воскрешении традиций относительно рождения детей от превращенных вампирш. Нас все меньше и меньше, а это плохо сказывается на репутации. В ней же чувствуется настоящая Сила. Но это все так, философские думы. На самом деле…

— …она нужна мне, — живо закончила Мисао за Альтаиром, только сейчас вступая в слишком затянувшийся обмен любезностями. — Кстати, твою красотку тоже привезут сюда в скором времени, а там уж мы узнаем, насколько качественна та информация, что она добыла своим телом. Видишь ли, мне очень надоело возиться с проблемным полувампиром, а клан так радушно согласился избавить Землю от этого выродка. У вас ведь есть в Законе строка, запрещающая подобные эксперименты?

Кайлеб неосознанно рванул вперед, горя желанием стереть с хитрого лица идиотскую улыбку, но был остановлен сильной рукой и тут же возвращен на место.

— Сиди тихо, Меченый, — зловеще прошипел ассасин. — И помни, что твой отец жив до тех пор, пока ты ласков с окружающими. А я пока займусь этой милой барышней, если ты не желаешь составить мне компанию, конечно.

Он потянул девушку на себя, внимательно наблюдая за реакцией растерянного юноши, который просто не знал, как следует поступить, и невольно улыбнулся его слишком громким мысленным метаниям между отцом и человеком, которого он обещал защитить. И когда решение было принято, а мощные кулаки приготовились к необходимости обороняться, повисшее напряжение разбил веселый голос только что прибывшего участника "спектакля", появление которого стало шоком в первую очередь для китсунши.

— Ба! — всплеснул руками Дамон. — Знакомые все лица! Рыжая, мое почтение! Елена, лапочка, привет! Кайл, голодненький ты мой, доброго вечера! Мужчина в капюшоне, и вам здрасти! Кто эти милые вампиры в плащах?

Гилберт невольно засмеялась над бьющим из парня фонтаном радости и по собственной глупости позволила себе встретиться с ним взглядами.

"Все будет хорошо, сестренка" — услышала она в голове полный серьезности и непоколебимой уверенности голос. "Русские на войне своих не бросают. А я всегда был первым в рядах альтруистов".

Кэролайн нервно постукивала пальцами по приборной панели, искренне недоумевая над всем произошедшим пару часов назад. Стоило ей подняться к себе в комнату в надежде убиться головой о ближайшую стену, как за спиной раздались нарочито громкие шаги, а удивительно лживый и приторно-нежный голосок пропел над ухом:

— Ну прости меня, малышка! Честное слово, гадкий вампир очень сожалеет о своих словах. Ему стыдно, и он готов понести любое наказание, будь то вынужденный голод или холодный взгляд обиженной девы.

— Исчезни, пожалуйста, — не оценила по достоинству она желание обратить все в шутку. Только двинутого на всю голову клоуна ей сейчас не хватало для полного счастья! — Растворись, будто тебя и не было в моем доме. Никогда.

— Но в твоей постели я был, — сумничал Дамон, не покидая образа веселящегося болвана. — И к слову, мне там очень понравилось! Ну не будь бякой, смилостивись над разбитым сердцем по уши влюбленного мужчины.

Девушка закатила глаза, но все-таки дрогнула, когда он осторожно обнял ее сзади и тихонечко прошептал:

— Я действительно не хотел тебя обидеть. Просто защитная реакция организма на все хорошее, что происходит вокруг. Я не считаю тебя шлюхой. Я…черт, как же сложно это сказать…в общем, ты…нет, не так. Мы, или как там правильнее…Мне хорошо с тобой. Короче, — неожиданно обозлился Сальваторе, — ты поняла, что я хотел сказать.

Она кивнула для виду, хотя от подобных комканых признаний вряд ли становится приятнее на душе. Все-таки, по ее мнению, за пять сотен лет можно было научиться связно излагать не только свои мысли, но и чувства. Однако вампир так и не постиг этой науки, зато прекрасно справился с физической частью своих извинений, раз за разом заставляя заходиться ее криком от удовольствия.

Форбс поежилась от захлестнувших душу воспоминаний, вытерла вспотевшие ладони о джинсы и продолжила смотреть в окно невидящим взглядом, зачем-то вновь принявшись за "перелистывание" насыщенного эмоциями дня.

Более чем веселый завтрак, хотя часы беззастенчиво показывали четыре часа дня, совместный поход в душ, закончившийся для парня самым печальным образом — в порыве дурацкого ребячества, столь некстати напавшего на них обоих, он с высоты своего роста грохнулся на пол, оступившись на скользком кафеле, и сильно приложился лицом о бортик ванны. И в этой неуклюжести ему не помогло ничто: ни наличие впечатляющей Силы, которая, оказывается, не заживляла на нем раны так же, как делала это с другими (лишь останавливала кровотечение, да и то, с горем пополам), ни пятисотлетняя грация хищника, ни запоздавшая помощь Кэр, мигом пожалевшей о своем желании поиграть в "толкалки". Пришлось посвятить целый час выслушиванию его театральных стонов и усиленно жалеть наглеца, ежеминутно возвещающего о скорой гибели без необходимого количества поцелуев. К слову, она не успевала недоумевать над его переменами, потому что без устали сновала между гостиной и холодильником, чтобы принести великовозрастному ребенку очередную порцию льда. Но ей определенно понравилось то, каким естественным и смешливым он может быть, когда захочет.

А затем случилась самая неприятная часть, о которой ей не хотелось думать и по прошествии энного количества времени.

Выстрадав положенные шесть десятков минут, вампир неожиданно обратил свое внимание на часы и мгновенно растерял присутствие хорошего настроения.

— Ты поедешь со мной? — довольно серьезно спросил он у девушки, лежащей рядом на диване и бездумно листающей совершенно неинтересный журнал для домохозяек.

— Смотря куда, — не сразу заметила она резких перемен в его голосе, — если на поиски десерта, то избавь меня от этого зрелища. Ты порой слишком бесчеловечен.

— На встречу с отцом, — кое-как сумел сформулировать Дамон, отделываясь от порядком поднадоевших мыслей Елены. И дернул же его черт напоить ее своей кровью!

— Поеду, — неуверенно согласилась Кэролайн, словно почувствовав, что именно этого ответа он дожидается. — Только что-то подсказывает мне, будто лучше этого не делать. Зачем тебе мстить? Ну что толку от их убийства? Тебе станет легче?

— Я просто обязан это сделать, — ловко ушел он от необходимости что-либо пояснять. — Знаешь, это очень больно, когда все, во что ты верил долгие годы, рушится на глазах. Больше всего на свете меня злит ложь, а еще те, кто считает меня идиотом. Только подумай, женщина, которую я боготворил на протяжении пяти сотен лет, которой я искренно восхищался, которую любил так, что забывал о собственном существовании…Она просто обманула меня. Заставляла жить чужой жизнью, быть другим человеком, затаптывала во мне все, что считала неправильным, ради одной единственной цели — сделать меня похожим на того, кого она якобы любила. И я верил в эту чушь! Я считал его мерзавцем, отчаянно ненавидел за каждую слезу, упавшую с ее ресниц, мечтал о том дне, когда смогу добиться всего и сотру с лица Земли малейшее упоминание о братьях Сальваторе. И теперь, когда я почти воплотил эту идею в жизнь, выясняется, что все напрасно. Она никогда не любила его. Более того, даже пыталась убить, пользуясь знаниями, полученными от Клауса. За что? За нежелание лишить жизни Елену, которой вдруг заинтересовался Стефан. Честно, хотелось бы мне верить, что я поступил бы так же, окажись на месте отца, но…Катрина слишком много для меня значила. И сейчас значит, хотя во мне и вопит чувство обиды. Единственное, чего я сейчас хочу, так это вытащить их всех оттуда живыми. Именно поэтому мне следует туда поехать, пытаться и дальше изображать из себя злобного психопата, чтобы помешать Мисао. Но один…даже не знаю, почему я так хочу, чтобы ты была рядом. Может, мне стоит своими глазами увидеть то, как ты относишься к Кайлебу? А может, мне просто нужен тот, кто знает, чего я добиваюсь на самом деле. Так как?

Девушка с трудом отложила глупый журнал, советующий бедным женщинам после стирки гладить носки с двух сторон, избегая смотреть Сальваторе в глаза, подавила неуместный вопрос "А передо мной точно сейчас ты?", и кивнула. Потому что ей, как никому другому, хотелось верить в него, увидеть наконец настоящего Дамона, а не тот сложносочиненный образ маньяка, которым она любовалась последние две недели.

— Конечно, я поеду с тобой, — для надежности озвучила она, неуверенно обнимая его за шею. Ей весь день чудилось, будто вот-вот раздастся гулкий щелчок, а чей-то приторно-любезный голос возвестит: "Стоп. Снято". Ну не мог он быть таким на самом деле. А если да? Вдруг она в очередной раз заблуждается на его счет? Хотелось бы ей, оглядываясь назад через пару-тройку лет, понять, что она упустила свой единственный шанс быть счастливой рядом с мужчиной…ТАКИМ вот мужчиной?

И полчаса назад он оставил ее одну в машине, вручив ключи и сотовый телефон, который настоятельно советовал держать под рукой и в случае чего…

— Посмотри на меня, сладкая, — все тем же смешливым тоном попросил парень, хотя в глазах она не смогла отыскать ни единой искорки веселья. Он был привычно хмур, сосредоточен и явно очень недоволен происходящим внутри заброшенного ангара, к которому постоянно возвращался взглядом. — Если я позвоню — не бери трубку. Просто уезжай отсюда, как можно дальше. И не выходи из машины ни при каких обстоятельствах, я не хочу думать еще и о тебе. Ладно?

— Да, — недоуменно протянула Кэр.

Он растянул губы в довольной улыбке, вызвавшей у девушки приятную тяжесть внизу живота, потом наклонился якобы поцеловать ее и тихо шепнул в самое ушко: "Люблю тебя"…

Промелькнувшая невдалеке тень привлекла внимание Форбс в самый трепетный момент. Она быстро выскользнула из мягких лап воспоминаний, внимательнее присмотрелась к неясным силуэтам утопающего во мраке здания, а затем взвизгнула от ужаса, увидев прямо перед собой сосредоточенное бледное лицо с горящими глазами.

— Господи, как же ты напугал меня! — вполне реально схватилась она рукой за сердце, опуская стекло пассажирского сиденья, по которому забарабанили костяшки пальцев. — Что-то случилось?

— Ага, Кэр, — ответил совершенно другой голос. — Разреши узнать, какого черта ты здесь делаешь? И чья эта машина?

Девушка тихо сползла по сиденью, понимая, что перед ней стоит Дамон, вот только старший из них, а не тот, о ком она подумала в первую очередь, увидев знакомую улыбку.

Без устали посыпая голову пеплом и коря себя на все лады, Фрэнки добралась до разваливающегося на составные части здания, которое Елена по душевной наивности приняла за дом, быстро преодолела шуточный барьер в виде лестницы и без стука вошла в комнату Стефана.

— Мне нужен твой телефон, — с порога заявила она, тут же вытянув вперед руку в некоем подобии просительного жеста. — Ненадолго.

Вампир, стоявший у открытого окна, медленно обернулся, смерил ее безразличным взглядом и вновь принялся изучать окрестности.

— На тумбочке, — сухо и абсолютно безэмоционально проговорил он, наблюдая за мерцанием лучика света от фонаря на поверхности небольшой лужицы.

Девушка со вздохом схватила аппарат, усаживаясь на самый краешек постели, и принялась изучать содержание исходящих смс-сообщений, коих оказалось не слишком много. На нужную она наткнулась через пять секунд, пробежала глазами неприятный текст и облегченно выдохнула, пробормотав:

— Значит, Нью-Мехико, ангар на севере штата.

— Что, прости? — тихо переспросил Сальваторе, как выяснилось, все это время следящий за ее действиями с нескрываемым недоумением.

— Елена там, где бросил меня ты, — довольно спокойно пояснила Франческа, возвращая мобильник на его прежнее место. — Она не одна, а Дамон уже умчался за ней. Больше никаких подробностей у меня нет.

Юноша поморщился, точно от невыносимой боли, при первом заявлении, а затем предпочел отвернуться, демонстрируя полнейшее безразличие ко всему происходящему.

— Я знала, что этим все и закончится, — мрачно заявила итальянка, понимая, что дальнейшего разговора не случится. Она не собиралась просить у него помощи, а Стефан предпочел ее не предлагать. — Мне просто хотелось…

Так и не договорив, девушка бесшумно вышла в коридор и с тяжелым грузом на плечах стала спускаться по лестнице, бездумно отсчитывая шаги. Чего она хотела? Уберечь его от участия во всей заварушке? Обезопасить друга от эксцентричных фокусов младшего брата? В одиночку разобраться с сынулей? Снискать лавры главной героини? Разумеется, нет. Но не признаваться же в том, что временно повредилась умом и подозревала всех и вся?! Звучит как-то не слишком приятно.

У Ауди ее ожидало сразу несколько неприятных открытий. Во-первых, кто-то очень наглый и с суицидальными замашками хозяйничал в багажнике ее машины, из которого пропали любовно выточенные еловые колья для рыжей гадины. Во-вторых, вампир отчего-то посчитал их хмурую беседу неоконченной, и сейчас сосредоточенно разглядывал мелкие камешки на асфальте у ее ног, небрежно прислонившись к капоту автомобиля.

— Я поеду с тобой, — просто сказал он таким тоном, будто ставил Фрэнки перед очевидным фактом, который вряд ли удостоится обсуждения.

— И станешь в очередной раз нашей общей головной болью, — безжалостно поделилась она своими мыслями на этот счет. — Лучше дождись Мэтта и Бонни, а потом сопроводи их назад в колледж. Взрослые тети и дяди сами разберутся со своими проблемами.

Она сама не понимала причин своей грубости, но чувствовала, будто поступает правильно. "Прямо, как Дамон" — надменно фыркнул надоедливый внутренний голос.

— Считаю, что ты вполне можешь оставить эти иголки при себе, — с неожиданной твердостью возразил Стефан, бесцеремонно огибая машину и усаживаясь за руль под пристальным вниманием зловеще поблескивающих карих глаз. — Так ты едешь или как?

Девушка яростно сжала челюсти, запрещая себе пользоваться уличными жаргонизмами, и заняла пассажирское кресло.

— А Мэтта и Бонни дожидаться не имеет смысла, — все так же невозмутимо продолжил вампир, вглядываясь куда-то в темноту.

Итальянка последовала его примеру и рассвирепела еще больше. Беспардонно нарушая сонную тишину маленького города, по шоссе в нескольких сотнях метров от припаркованной Ауди неслось настоящее исчадие ада автомобильной промышленности. Изредка чудовищный рев двигателя и неумолимый визг шин прерывался дичайшим криком восторга такой силы, что становилось понятно: Бугатти в очередной раз не повезло с водителем, он явно сбежал из поднадзорной палаты.

— Чертов подросток! — гневно констатировала Фрэнки, выбираясь на проезжую часть.

Американец заметил внезапно возникшее на дороге препятствие в последнюю секунду и с перепугу ударил по тормозам обеими ногами, лихорадочно отыскивая заледеневшими пальцами кнопку аэродинамического тормоза. К его видимому облегчению, Вейрон замер довольно скоро, а удивительно прочные ремни безопасности, которыми он обмотался исключительно на всякий случай, удержали грудь от неизбежного столкновения с рулем.

— Клыкастая, — сердито пробурчал Мэтт, буквально вываливаясь из салона своей новой любимицы, — это ни в какие ворота не лезет! Какого черта ты взялась изображать злостного гаишника?

— Лучше помолчи, — с легкостью перекричала девушка поток явных оскорблений в свою сторону. — Где Бонни? И давай сюда ключи от багажника, мне нужно забрать оттуда кое-что.

— Так помолчать или ответить? — ехидно поинтересовался друг Елены, а затем уже более серьезно добавил, — Она сзади плетется на БМВ, минут через двадцать будет. Я обогнал ее только на въезде в город, до этого плелся со скоростью черепахи.

— Исходя из моего житейского опыта, смею заметить, что черепахи не передвигаются со скоростью сто восемьдесят километров в час, — мимоходом ввернула Франческа, опустошая не слишком-то вместительный багажник супер-кара.

— У вас очередная заварушка намечается? — полюбопытствовал Хонникат, глядя на целую охапку покрытых свежей смолой кольев.

— Нет, всего лишь небольшой пикничок с человечиной, — в тон ему ответила вампирша, вываливая "стратегический запас" на заднее сиденье своего автомобиля.

— Тогда приятно вам оттянуться, — с хищной улыбкой на лице пожелал парень. — Кстати, увидишь Дамона, попроси его в случае чего оставить после себя завещание. Я стал фанатом его тачки.

Девушка странно ухмыльнулась, но почему-то отказалась от комментариев.

— Да и еще, — как будто только что вспомнил юноша, бросая за спину озабоченные взгляды. — Пусть денег мне отпишет, а то его девочке требуется срочный ремонт. Это ж надо так угвоздать переднюю подвеску!

— Убери с дороги эту крошку, дождись Бонни, а потом сидите в доме очень тихо, будто вас нет там на самом деле, — очень серьезным тоном проинструктировала парня итальянка. — Ну и что мы стоим? — обратилась она к "зависшему" Стефану и с наслаждением откинула голову назад, стоило Ауди тронуться с места.

Непростая будет ночка…

Дамон внимательно наблюдал за тем, как медленно и настороженно оборачивается ассасин, потерявший всякий интерес к Елене. Мисао же тем временем боязливо отступала назад, лихорадочно нащупывая что-то у себя за спиной.

— Рыжая, ты плохо себя ведешь в последнее время, — сделал ей замечание Сальваторе, вальяжной походкой подходя ближе. Лисе очень не понравился его взгляд и похрустывание костяшек пальцев на плотно сжатых кулаках, которые парень предпочитал держать в кармане джинсов. — Расстраиваешь меня по пустякам, путаешь карты почем зря. Это заставляет меня задуматься, а нужна ли ты мне на самом деле?

Он поравнялся с растерянным мужчиной, недоуменно оглядывающимся по сторонам в поисках объяснений происходящему, лениво вытянул вперед правую руку, зачем-то прижал сжатый кулак к груди Альтаира и победно улыбнулся.

— Ненавижу хашишинов, — отвесил он емкий комментарий, искоса поглядывая на исказившиеся черты аристократического лица. — И ты знаешь об этом, хвостатая. Решила, будто какая-то жалкая кучка кровососов с татуировками в состоянии остановить меня?

Китсунша набрала в грудь побольше воздуха, словно готовилась к продолжительному погружению под воду, а затем выкрикнула истеричное:

— Хватайте его! — эхом отразившееся от стен.

Один или два вампира незамедлительно отреагировали, решительно выступая из темноты, однако почти тут же замерли, одолеваемые чувством голода.

— Погуляйте по окрестностям, мальчики, — снисходительно велел Сальваторе, перешагивая бездыханное тело предателя, из груди которого секундой ранее он выдернул странной формы кол с зазубринами.

Ассасины молча повиновались.

— Выводи ее отсюда, — почти беззвучно велел он Кайлебу, избегая смотреть на трясущуюся в ознобе Елену. — И аккуратнее там со своими дружками. Если кто тронет ее горло…

Договаривать юноша не стал, вновь сосредоточившись на посеревшем от испуга лице с хитрющими глазами.

— Думаешь, тебе это так просто сойдет с рук, жалкий выродок? — из последних сил храбрилась лиса. — Я сразу поняла, что дело нечисто, когда ты привез к нему девчонку, как мы и договаривались. Вот только ее внешний вид оставлял желать лучшего! Ты и пальцем к ней не прикоснулся, хотя я ожидала увидеть ее полуживой. Почему? Да потому что ты такой же, как эти ничтожные пиявки! Повелся на жалобную песенку грязной шлюшки, трясешься над ней, будто над единственным сокровищем, а теперь и вовсе решил забыть о том, кто сделал тебя нормальным! Вспомни, Сальваторе, каким я вытащила тебя из того борделя! Свихнувшимся от жажды крови! Еще пару десятилетий такой жизни и ты сгнил бы где-нибудь посреди леса, потому что окончательно потерял бы человеческий облик. Что, думаешь, бесконечная череда убийств никак не влияет на ваше бессмертие? Не рушит якобы отсутствующие души? А откуда же тогда берутся все эти оборотни и малахи? Кто по своей природе китсуны? Интересный вопрос, да?! Вы всего лишь жалкая пародия на род людской. Мы — совершенные существа, имеющие непосредственную связь с природой. И не тебе решать, кому стоит жить, а кому нет.

— Ошибаешься, — внимательно выслушал ее предсмертную речь вампир, прислушиваясь тем временем к удаляющимся шагам девочки. Кажется, он что-то упустил из виду… — Именно я определяю продолжительность жизни тех, кто мне действительно неприятен. И к огромному сожалению всех здесь присутствующих, — он огляделся по сторонам и с досадой констатировал полную безлюдность помещения, — пришло время расстаться. Узнаешь колышек? Специально для тебя приготовил. Еловый, для более острых ощущений, — с усмешкой поделился Дамон, в мгновение ока оказываясь за спиной у мохнатой гадины. Короткий вскрик и все должно было закончиться, но в последнюю секунду что-то пошло не так. Резкая боль между ребрами, глаза затянуло густой черной дымкой, мышцы всего тела словно одеревенели, а в виски гонгом ударился звонкий смех.

— Кровь вампира, жалкая тварь! Наслаждайся!

Единственное, что успел сделать вампир, перед тем как провалиться в неизвестность, так это назвать имя.

— Елена…

Кэролайн лихорадочно подыскивала ответы на оба вопроса, подавляя в себе желание поскорее поднять окно, перебраться на заднее сиденье и притвориться…ну хотя бы спящей. Жизненный опыт подсказывал — с Дамоном Сальваторе шутки плохи. Во всяком случае, со старшим из них.

— Кайлеба, — осипшим голосом прохрипела она, отчаянно уворачиваясь от цепкого взгляда злых черных глаз. — Машина Кайлеба, а я…просто…

— Сидишь здесь? — услужливо подсказал парень, запуская руку в салон автомобиля.

Девушка дернулась в сторону, ожидая самого худшего, но бледная ладонь с длинными пальцами лишь сомкнулась на ручке двери и потянула ее на себя.

— Вылезай, — коротко велел мужчина. — И без глупостей, девочка. Я в очень плохом настроении, а это всегда сказывается на моем великодушии.

И что ей оставалось делать? Кэр буквально выпала наружу, задним числом отмечая про себя полную парализацию всех мышц и голосовых связок. Почему-то, имея наглость (или храбрость) отходить по щекам пятисотлетнего полувампира-садиста, она не находила в себе смелости стойко выдержать взгляд его отца. Наверное, причиной тому служило то, как он поступил с ней в прошлый раз, в лесу.

Парень без всяких светских отхождений прижал ее спиной к кузову и, четко выделяя каждое слово, прошипел:

— Прекрати мне лгать. Чья это машина? Ты ведь испугалась, когда увидела меня, а потом тут же расслабилась, оттого что узнала. Но услышав голос, вновь поддалась панике, так? Ты приехала сюда с ним?

— С ним, — эхом повторила девушка, зажмуривая глаза.

— Зачем? — не менее властно спросил вампир, ослабляя хватку пальцев. — Зачем, Кэролайн?

— Я…я не знаю, — честно призналась она. — Он спросил, хочу ли я поехать с ним, а я согласилась. Все! Никакого подтекста в этом нет.

Дамон потерял к ней всякий интерес, как только получил исчерпывающие ответы. У него итак осталось слишком мало времени, и эти драгоценные крупицы он решил потратить на более значимые цели, нежели копание в набитой глупостями голове.

— Сядь обратно, заблокируй двери и даже носа на улицу не показывай, — через плечо бросил он, стремительно направляясь к уже известному заброшенному ангару. Лиса никогда не отличалась особым воображением по части выбора мест для обстряпывания своих мерзких делишек.

Он весь обратился в чувства, когда подобрался ближе к полуразрушенному зданию, и дотошно стал пересчитывать всех находящихся внутри. Людей было двое: его принцесса и парень, спокойно вышагивающих в какой-то паре метров от девушки. Нетрудно было догадаться, кто он, поэтому Сальваторе поспешно обратил свое внимание на что-нибудь другое. Мисао, пятеро вампиров, один из которых мучается невыносимой жаждой и, пожалуй, все. Хотя нет…

Парень прикрыл глаза на мгновение, вспоминая в мельчайших подробностях тот день, когда побывал внутри ангара. Типичное здание с малоприметными плоскими окнами под самым потолком. Вдоль одной из стен тянется неприметная на первый взгляд лестница, ведущая…Верно! В прошлый раз его удивило наличие обшарпанной двери в пяти метрах от пола, а сейчас становилось ясно, что это комната. Возможно, для персонала или какой-то склад для хранения необходимых инструментов — неважно. Главное, что и она в данный момент не пустует. Там находились двое. Силу одного из них практически невозможно было уловить, уж слишком слабой она казалась, как бы банально это не звучало. А вот второй бессмертный его очень даже заинтересовал. Прислушавшись на секунду, Сальваторе узнал язвительный голос отморозка, посмевшего прикоснуться к его девочке, и, не отдавая себе отчета в том, что делает, взлетел на крышу.

Тем временем ангар покинули сразу четверо вампиров, а сам воздух пропитался неконтролируемой жаждой, на которую некогда было обращать внимание. Бесшумно ступая по прогнившей местами черепице, он добрался до противоположного края здания и присел.

— Да-а, не повезло тебе, Корвинус, — якобы сочувственно протянул Неро. — Такая Сила, почтенный возраст, уважение, а поддался чувствам и потерял все в один миг.

В ответ раздался неразборчивый хрип, смутно напоминающий "Иди к дьяволу!".

— Ругаетесь, батенька, — неодобрительно зацокал языком красноглазый парень. — Нехорошо. Дурной пример молодому поколению подаете. Вот я, например, совсем недавно появился в клане, а уже добился всего, чего только можно пожелать. Когда Альтаир займет ваш пост, у меня будут исключительные возможности. Бездна денег, море крови, настоящая работа, а не то, чем предлагали довольствоваться нам вы. Он понимает нашу сущность, ценит жажду власти, осознает, в чем истинное предназначение ассасинов. Мы давно могли бы стать знатью среди вампиров, потеснить Древних и упиваться свободой действия, однако вы не желали лишней крови, сотрудничали с людишками, и нас заставляли преклоняться перед ними. Теперь же все изменится…

— Очень сильно сомневаюсь, — решительно перебил его вкрадчивый мужской голос, донесшийся откуда-то из темноты.

Парень дернулся в сторону, молниеносным жестом доставая из-за пазухи странной формы кинжал, на поверку оказавшийся деревянным, но не успел воспользоваться им по назначению, так как очутился лежащим на полу.

— Хорошая работа, Алекс, — полушепотом похвалил Дамон, успевший заметить нечестную подножку. Он присел рядом с распластавшимся на грязном полу вампиром и незамедлительно проткнул колом часто вздымающуюся от возмущенных вдохов грудь, с помощью Силы лишая парнишку возможности вопить по-девчачьи. — Было бы у меня больше времени, умирать тебе в мучениях, тварь, — поделился он наболевшим, глядя прямо в расширившиеся от непонимания глаза.

Дождавшись мирного отъезда некогда кровососущей твари в преисподнюю, он посмотрел на ослабленного Корвинуса, втянул носом душный воздух небольшого десятиметрового пространства и укоризненно покачал головой.

— Как же тебя так угораздило? — с некоей долей сочувствия спросил Сальваторе.

— Сын… — еле прохрипел ассасин. — Помогает тебе. Не убивай.

— Знаю, — хмуро пробормотал он в ответ. — Совсем без шансов подняться на ноги?

Алекс нехотя согласился, признавая исключительную беспомощность. Он понятия не имел, сколько в его крови вербены, но догадывался, что счет идет на литры.

Мужчина похлопал его по плечу в знак поддержки и тут же отвернулся, сосредоточившись на происходящем внизу. А там тем временем происходило нечто странное. Во-первых, пропала Елена, а вместе с ней и Кайлеб. Во-вторых, режущие острый слух голоса на повышенных тонах выясняли отнюдь не дружеские отношения, что само по себе являлось настораживающим фактором. Вампир осторожно приоткрыл плотно закрытую дверцу, выходящую на окутанную мраком лестницу, и чертыхнулся сквозь зубы, когда предательские петли протяжно скрипнули.

Остальные события заняли долю секунды, но четко отпечатались у него в голове. Негромко охнул "любимый ребенок", грациозно оседая на пол и зачем-то подзывая к себе Елену, победно вскинула руку вверх Мисао, резко обернувшаяся на настораживающий звук, а затем ее губы растянулись в плотоядной улыбке, когда она заметила стремительно приближающийся к себе темный силуэт.

— Рада видеть тебя, Дамон, — ласково проворковала она, несколько раз щелкая пальцами.

Один — и обуреваемый гневом вампир лишился ненужной сейчас Силы. Два — ассасины бодро возвращаются на свои "посты". Три — без труда справляются с чертовой блондинкой и ее геройским защитником. Четыре? Хотя вряд ли ей сейчас нужна Кэролайн.

— Ну что ж, мои милые, игра только началась! — самодовольно протянула лиса, принимаясь за приготовления к настоящему представлению.

Елена со стоном разлепила веки, уставившись в непроглядную темноту, и попыталась понять, жива ли она вообще. То, что произошло за два дня, казалось бесконечной чередой сюрреалистичных кошмаров, и мозг отказывался признавать за всем этим реальность. Сначала странная правда о любимом мужчине, у которого есть сын (проще смириться, нежели попытаться осмыслить), затем о ней самой и жизни в целом, а следом холод, страх и нескончаемая боль. Она ничего не понимала и отчаянно закрывала голову руками, точно надеялась поскорее спрятаться внутри себя, забиться в укромный уголок, завеситься плотными портьерами и никогда больше не видеть солнечного света. Это только раньше темнота пугала, потому что несла за собой неизвестность. Сейчас настораживало любое понятие будущего.

В бесплодных стараниях скрыться от себя самой прошли томительные пять минут, за которые ей все же удалось немного успокоиться и отвлечься от кишащего внутри комка ужаса. Она неуверенно пошевелилась, подбирая к груди заледеневшие ноги, и почувствовала легкую прохладу на щеке. Резко отдернувшись с такой скоростью, что затрещали шейные позвонки, Гилберт нервно рассмеялась и внимательно пригляделась к сидящему рядом мужчине.

— Дамон? — неуверенно позвала девушка, проводя пальцами по мягкой коже его куртки. — Это ты?

Глупее вопроса, конечно, не существовало в принципе, вот только она хотела удостовериться в своих ощущениях, прежде чем набрасываться на вампира с объятиями. Теперь она даже в себе не была уверена.

Он молчал, и о причинах нетрудно догадаться. Свешенная на грудь голова, заведенные за спину руки, неестественно вытянутые ноги…В такой позе вряд ли просидишь долгое время, даже если не склонен ощущать усталость.

— Милый мой, — чуть ли не с плачем выдавила из себя она, быстро перебираясь к нему на колени. — С тобой все хорошо? Ответь, пожалуйста! Дамон!

Елена обхватила его лицо ладонями и испугалась еще больше. Такого холода ей никогда не приходилось чувствовать прежде. Его кожа, она словно покрылась незаметной глазу корочкой льда, которую невозможно было растопить обычным прикосновением. Девушка принялась растирать помертвевшие губы, щеки, лоб, подбородок, позволяя панике добираться до самого сердца, и мысленно молила только об одном: чтобы с ним все было хорошо. Непременно все было хорошо…

Отчаявшись добиться чего-то трясущимися ладонями, она бережно поцеловала сначала одну щеку, следом вторую и потеряла над собой контроль ровно до той минуты, пока не услышала в голове презрительный голос: "Вот только сырости не надо! Терпеть не могу влагу, сестренка! И кстати, мечтаешь оживить папочку, глянь за спину, он там отдыхает".

Гилберт застыла на мгновение, медленно вникая в суть услышанного, а потом с криком отскочила в сторону. Она сейчас что, целовала Его сына?

— Мог бы раньше сказать, — с отвращением выдавила из себя Елена, вытирая губы рукавом кофты, и недобро покосилась на наглого вампира, вновь вернувшегося в неудобное положение. — Тебе плохо, да?

"Уже заметно лучше" — самодовольно отозвался он, демонстративно отказываясь общаться привычным миру способом, на что девушке было откровенно наплевать.

Она осторожно присела рядом со второй темной фигурой, которую отчего-то не заметила прежде, и подавила тяжкий вздох облегчения. И как она умудрилась их перепутать?

Ее вампир "копировал" позу своего не обремененного воспитанием отпрыска, вот только уже пытался открыть глаза и дышал более ровно и спокойно.

— Ты слышишь меня, любимый? — шепотом поинтересовалась блондинка.

Кивок и слабый стон, вызвавшие в ее душе целую бурю ликования и восторга.

— Е-е…л…е-е… — попытался выговорить он ее имя, слепо нашаривая в темноте теплую ладонь, буквально тут же оказавшуюся в пределах досягаемости. Дамон легонько сжал ее и придвинулся ближе.

— Все, — успокаивающе зашипела девушка, — все хорошо. Я рядом. Как ты себя чувствуешь?

Она сама удивлялась бодрости собственного голоса, но еще больше поражали желания мужчины. Он довольно недвусмысленно тянул ее к себе, по-прежнему стараясь выговорить хоть что-то, однако постоянно срывался на протяжный хрип и лишь беззвучно шевелил губами. Сначала ей показалось, будто он голоден и пытается показать, что хочет крови, и она с готовностью подставила горло, которое он зачем-то принялся целовать, да еще с такой нежностью, что она перестала дышать.

— Что…? — недоуменно спросила девушка, слегка смутившись от ярой настойчивости мужчины. Вероятно, он не знал, что в какой-то паре метров сидит ехидный сынуля, осыпающий все происходящее множеством комментариев, которые довелось расслышать только ей. Или же наоборот старался показать…Хотя нет, это было явно не в характере старшего Сальваторе.

"Может, хоть на секунду заткнетесь? Переведи ему!" — продолжал парень выказывать недовольство поведением отца, чем уже довел Елену до нервной икоты.

Она, горя желанием прекратить этот балаган, честно попыталась высказаться, но промямлила лишь бессмысленное: "Подожди секундочку", а затем очутилась в плену у поистине дурманящих губ. Голос в голове взвыл от ярости, на что Елена просто махнула рукой. Надо же им было отрабатывать титул сладкой парочки, а лучше ситуации и придумать невозможно!

Казалось, с каждой секундой ее вампир все быстрее приходит в себя. Его объятия стали заметно крепче, губы жарче, а дыхание спокойнее, хотя девушка вряд ли могла сказать о себе то же самое. Пьянящая дурнота постепенно охватывала каждую частичку тела, помогая избавиться от тяжкого груза воспоминаний. Обо всем, кроме тех ночей, что они проводили вместе.

"Среди вас есть дети! Имейте совесть!" — теперь уже вовсю потешался полувампир, от души ухохатываясь над их невозможностью держать желания под контролем.

Елена с тихим стоном отстранилась, одаряя мужчину сияющей улыбкой, и принялась покрывать легкими поцелуями опущенные веки, когда почувствовала его старания вновь заговорить. Силясь поскорее помочь, она неловко придвинулась ближе и навострила слух.

— Я… — хрипло протянул Дамон немного не своим голосом, затем откашлялся и уже совершенно уверенно заявил, — Я папе расскажу, что ты ко мне приставала!

Девушка вспыхнула неподдельным гневом, точно только загоревшаяся спичка, и, прежде чем колючая новость перебралась в разряд понятого, отвесила ухмыляющемуся вампиру звонкую и вполне заслуженную пощечину.

— Везет мне сегодня на истеричек, — не слишком-то огорчился он, с интересом наблюдая за стремительным возвращением Гилберт на прежнее место.

Она устроилась за спиной старшего Сальваторе, а потом воззрилась на него волчьими глазами, явно сожалея об отсутствии под рукой чего-нибудь деревянного. Вот же дурочка!

"Кстати, получилось больно" — вернулся он к предыдущей манере общения, осознавая некоторую утомительность обычных бесед. Видно, Мисао как следует постаралась с кровью, сил не было даже пошевелиться. "Ты еще не стала моей мачехой, а уже дерешься!".

— Тебя вообще убить мало, — гневно припечатала блондинка, осторожно поглаживая ледяную щеку беспробудно спящего мужчины. — Жаль только, что я не подумала об этом раньше. Какого черта ты себе позволяешь?

Она говорила подчеркнуто холодно, но при этом достаточно тихо. Небось, считала своего вампира способным услышать их глупую перепалку.

"Забей" — оптимистично посоветовал полувампир. "Он все равно сейчас ничего не чувствует стараниями этой рыжей обезьяны. Я всегда очень любил всякого рода эксперименты. Забавно, какими порой вы бываете предсказуемыми. Но сейчас речь не об этом. Мне хотелось знать, какая ты с ним. Знаешь, такое маленькое любопытство, которое прямо-таки требовало удовлетворения. А как еще узнать, если не прикинуться им?".

— Иногда помогает спрашивать, — высокомерно отбрила Елена, оглядываясь по сторонам. Ей хотелось понять, где они находятся, но ненавистная темнота, незримо следующая по пятам в течение целого дня, не позволила выяснить никаких подробностей. Скорее даже добавила больше загадок. Например, местонахождение Кайлеба…

"Честно? Не подумал об этом" — невозмутимо несся парень на волне идиотизма, отчаянно мешая девушке как следует сосредоточиться. "А хочешь о еще одном опыте узнать?".

— Только если ты затем пообещаешь заткнуться, — буркнула сквозь зубы Гилберт. — Хотя нет, лучше объясни, что происходит. А заодно поведай о том, зачем явился и убил этого ассасина. Вы же вроде тут все заодно были…

"Всенепременно" — ласково проворковал юноша, вытягивая затекшую шею. "Но сначала о моих исследованиях. Как думаешь, что значит для Кэролайн глагол "люблю"? На что она готова ради того, кто озвучит его вслух?".

Девушка невольно раскрыла рот от удивления.

— Очередное проявление длинного носа? Или у тебя такое чувство юмора отвратительное?

"Поясню: когда я ехал сюда, то заранее знал, с кем придется встретиться. Он", — невежливый кивок головой в сторону отца, — "никогда не станет слушать моих объяснений. Просто убьет, и я понимаю, что есть за что. Сам поступил бы точно так же. Но меня не устраивает перспектива отправляться к праотцам в столь юном возрасте, а потому я прихватил сюда твою подружку. И вот теперь гадаю, поможет мне эта маленькая хитрость или нет".

— А при чем тут любовь? — слегка поморщилась она от циничности в звучащем голосе.

— Я сказал ей, что люблю, — по-человечески ответил вампир.

— Тогда ты просто задница, и на месте Кэр я бы вряд ли дорожила твоей жизнью, — откровенно призналась Елена, желая поскорее покончить с неприятным разговором. Сейчас ее куда больше интересовало состояние Дамона. Битые десять минут она пыталась добиться от него хоть какой-то реакции, но сталкивалась лишь с пугающей окаменелостью. Он даже дышал не как обычно, а будто бы через раз.

"Спасибо за честность" — как-то немного обижено протянул Сальваторе. "И не старайся, он просто спит. Кстати, довольно милый сон. Вы и правда красиво вместе смотритесь, да и танцуете неплохо".

Девушка, по не понятной для себя причине, залилась румянцем и пролепетала смущенное: "Спасибо", с нескрываемой нежностью поглядывая на чуть подрагивающие веки своего любимого.

"Может, тогда еще один поцелуйчик?" — с надеждой предложил вампир. "В знак благодарности".

— Мечтай на здоровье, — довольно вежливо остудила его пыл Гилберт.

"А вот этого не надо", — со всей серьезностью произнес он. "Я всегда добиваюсь того, что хочу, поэтому не советую тебе оказываться в списке моих грез. Но давай лучше вернемся к нашему уговору. Начнем с простого. Где мы? В том же самом ангаре. Рыжая хорошо подготовилась, гостеприимство на высшем уровне. Ты видишь вообще хоть что-нибудь?".

— Смутно, — коротко ответила девушка. — Слишком темно для меня.

"Тогда поехали дальше. Что с папиком? Отдыхает вампир с дороги, путь-то неблизкий был. Он сейчас спит, но это продлится недолго. Думаю, еще пара часов и стоит ожидать пробуждения. Кстати, он жутко голоден, поэтому будь осторожна в дальнейшем общении. Почему это случилось? Глянь на колечко на пальце. Э-э, нет, Елена, руками трогать не обязательно. Черт, ну я же просил!".

Она поежилась от злости в его голосе и тут же отдернула ладонь, которую обожгло болью такой силы, что у нее заслезились глаза.

— Что это? — дрожащими губами прошептала блондинка, глядя на мгновенно почерневшую кожу пальцев, соприкоснувшихся с холодным перстнем.

— Если честно, не знаю, — вновь прибегнул Дамон к возможности нормально разговаривать. — Не вздумай к лицу подносить, только хуже сделаешь. Просто потерпи немного, должно само пройти.

Ему отчего-то стало жаль дурочку. И уж совсем диким по своей природе оказалось желание воспользоваться Силой, чтобы убрать боль.

— Но его ведь нужно снять! — проявила она неуместный героизм. — Оно опасно!

"Не более чем сидение на грязном полу" — безразличным тоном пояснил парень. "Мисао с его помощью выкачивает из отца Силу, а любые попытки сорвать безделушку заканчиваются вот такими отметинами. А еще кольцо контролирует мысли, как бы корректирует поведение. Это не внушение, но что-то общее имеется. Так мы старались помешать ему найти тебя. И ты должна снять его, только чуть позже. Я скажу когда".

— С тобой что-то не так? — с некоторым беспокойством спросила девушка, замечая некоторые перемены в его манере речи. Куда-то подевался неуместный сарказм, предложения стали отрывистыми и очень короткими, будто он задыхался.

"Фрэнки едет сюда" — пояснил вампир. Он только сейчас ее почувствовал, что само по себе было странным. Конечно, его крови она выпила совсем немного, но разве количество когда-то влияло на эту незримую связь? Выходит, хвостатая накачала его от души…

— Это плохо для тебя, да? — не без некоторого самодовольства поинтересовалась Елена.

"Да, потому что мне придется думать не только о нас троих" — спокойно ответил он, понимая, что совершенно зря влез в эту темную историю. "Теперь выслушай меня, не перебивая, и постарайся поверить на слово. Я приехал сюда не за тем, чтобы отрывать вам головы. Наоборот, у меня в кои-то веки благородные цели. Что сейчас происходит вокруг? Мисао готовится к скорому приезду всех остальных участников. Ассасины — лишь способ удержать их от глупостей, плюс надежная охрана. Она решила устроить нечто вроде игры на выживание, в которой я тоже собирался принять самое непосредственное участие. Ее дело наблюдать, мое — разобраться со всеми, кого ненавижу. Ну или ненавидел, хотя вряд ли во мне имеется хоть капля симпатии к дядюшке Стефану. Не знаю, зачем ей этот балаган, мы просто сошлись на почве общих интересов. Теперь о том, как следует себя вести. Думаю, будет неплохо, если ты какое-то время побудешь без сознания — это я легко устрою. Так у нее не возникнет желания поиздеваться, а значит, я смогу лучше приглядывать за этой взрывной итальянкой, которая уж точно полезет на рожон в самый неподходящий момент. Далее…есть еще парочка трудностей. Минут двадцать назад тебя интересовало местонахождение блондинистого кровососа, так вот, отвечаю: он этажом выше, рядом со своим покойным отцом. Почему так мрачно об Алексе? А у дяденьки посреди груди довольно симпатичный колышек. Кайл пока без сознания, думаю, стараниями ускоглазой дамочки, но он очнется очень "вовремя". И первое, что увидит — безжизненное тело Корвинуса" — он прервался на секунду, прислушиваясь к какому-то постороннему шороху. Затем резко приложил указательный палец к губам, показывая Елене необходимость молчать, и попытался подняться на ноги.

Шебуршание преобразилось до звука крадущихся шагов и стихло почти так же мгновенно, как и появилось. Судя по ленивому биению сердца, это был кто-то из ассасинов, решивший проверить наличие пленников.

— И зачем ты все это говоришь? — возмущенно зашипела девушка, получив разрешение вновь открыть рот. — При чем тут Кайлеб и его отец?

"Да притом, мисс Явная Глупость, что это твой вампир убил Алекса. Забыл упомянуть, что рядом покоится еще один труп того самого отморозка по имени Неро. Никаких мыслей не навевает? Особенно есть учесть, что Дамон чувствовал тебя так же остро, как и я. Это между обычной девушкой и вампиром существует связь, у вас же нечто большее и гораздо более сильное. Ты-то у нас не человек, сестренка".

— То есть это он убил этого Алекса? — немного обескуражено переспросила Гилберт.

"В точку, детка. И как только очухается эта блондинистая пиявка, в мире станет на одного озлобленного монстра больше. Отцу раз плюнуть с ним попрощаться, вот только станет ли он это делать? Ассасин так трогательно о тебе заботился, даже не съел, хотя вполне мог бы соблазниться. Поэтому постарайся очень внимательно слушать меня, когда все начнется, ладно?".

Елена обессилено кивнула, ощущая приближение морской болезни. Почему все так сложно и запутанно? И стоит ли ей доверять вампиру, сидящему напротив? Какие у нее гарантии того, что он не врет, а говорит правду?

"Например, моя заинтересованность в твоей жизни" — услужливо подсказал Сальваторе. "Поверь, мне меньше всех нужна твоя смерть. Ты ведь должна мне, помнишь? А я очень рассчитываю получить…Ну да об этом мы поговорим позднее. Просто запоминай, что тебе нужно делать, и не задавай лишних вопросов. Снимешь кольцо по моей команде, сотрешь линию, вытолкнешь за нее эту гадину и постараешься удерживать Дамона рядом столько, сколько сможешь. Дальше я разберусь сам".

Девушка застонала при упоминании неизвестной линии, но постаралась ничем не выдать своего истинного отношения к дурацким указаниям.

— Хорошо, я все сделаю, — мрачно согласилась она. В конце концов, ей больше не на кого было положиться. — Я вытащу нас всех отсюда, любимый, — ласково шепнула Елена, утыкаясь носом в мужское плечо.

Мисао сосредоточенно вычерчивала на грязном полу какие-то загогулины, не переставая бормотать себе под нос заклинание. Голова была занята лихорадочным обдумыванием четкого плана, а руки механически выполняли все необходимые действия. Она просто не могла поверить в собственную удачу! Потратить столько сил, времени и нервов, хотя всего-то и требовалось, что избавиться от заносчивого полувампира таким изящным способом. Кровь превращенного! Кто бы мог подумать, что она настолько могущественна! Гомеопатическая доза, и наглый мальчишка уже больше не в состоянии рушить ее планы.

— Эй, ты! — громко обратилась лиса к маячившему неподалеку ассасину. — Подойди ближе.

Тот послушно двинулся вперед, но замер всего в нескольких шагах от того места, куда указывал длинный палец с кривым обломанным ногтем. На его лице проступило недоуменное выражение, сменившееся злостью, когда и после третьей попытки не удалось продвинуться вперед. Он точно упирался всем телом в невидимую преграду, что вызывало у китсунши сочувственную улыбку пополам с ликованием.

— Ладно, хашишин, — смилостивилась она над глупым парнем, — вернись на место. Я просто кое-что проверяла.

Значит, все на самом деле работает так, как планировал ее брат. Обладателю Силы не переступить через заветную черту, а это уже обнадеживает!

Потирая руки в предвкушении близящегося веселья, лиса решила проведать "шведскую семейку" и направилась прямо к неприметной двери, скрывающей за собой еще одно подсобное помещение. На секунду замерев на пороге, чтобы прислушаться к звенящей тишине комнаты, Мисао потянула проржавевшую ручку на себя и зажмурила на мгновение глаза, заставляя привыкнуть их к полному отсутствию света.

Оба Дамона и Елена были на месте, как и следовало ожидать, вот только кое-что все же изменилось. Она хорошо помнила, что оставляла этих троих в несколько другой позе. Во всяком случае, девчонка сидела рядом с одним из мужчин, а не спала на груди, как это происходило сейчас. И кто из них кто? Где отец, а где сын? И почему она не догадалась раньше как-то их пометить?

— Удивлена, рыжая? — насмешливо спросил тот, что держал на руках спящую девчонку. — Думала, я не отойду так скоро? Но ты сама мне в этом помогла, когда оставила здесь эту аппетитную малышку.

Лиса шмыгнула к стене, ощущая полную парализацию голосовых связок, и во все глаза уставилась на полувампира, чью трапезу она прервала своим неожиданным появлением.

— Что?! — сипло вымолвила китсунша.

— Да ладно тебе, — беззаботно махнул рукой Дамон, рукавом куртки тщательно вытирая перепачканные кровью губы. — Я сам сглупил, когда начал разговор не с того. Ты подумала, будто мы теперь по разные стороны, но это не так. Почему я не тронул девчонку, когда была такая возможность? Хм, я полагал, что ты и сама это поймешь. Она ведь выглядит совершенно, как моя Катрина…Сходство просто поразительное! Сначала я испугался, оттого и оставил ее хашишину, а потом…Отдай мне ее! — с лихорадочным блеском в глазах возвестил парень, крепче прижимая к себе девушку, точно считал ее самым бесценным сокровищем. — Проси, что угодно, только отдай! Хочешь помощи? Я ее предоставлю. Ты ведь и сама прекрасно знаешь, что ни один из прихвостней Корвинуса не сравнится со мной! Ну что ты молчишь?

Мисао расширившимися от удивления глазами смотрела на него и не могла понять, что вообще происходит. Разве ему не полагается сейчас корчиться от отсутствия Силы?

— Э-э, — задумчиво протянула она, делая искушенное лицо, — мне кажется, ты немного переигрываешь. Но я согласна обменять эту девчонку на ту, что сидит в машине неподалеку отсюда. Дашь мне Кэр, а сам можешь проваливать к черту под ручку с этой…юной мисс. Идет?

Сальваторе мысленно зарычал, но в ответ выдал лишь ликующую улыбку и милостиво кивнул головой, как бы давая свое царское согласие. Теперь ему предстояло подняться на ноги, а это уже будет сложнее, нежели изображать из себя сытого вампира, отведавшего свежей кровушки. Он бросил беспокойный взгляд в сторону отца, переместил его на умиротворенное лицо Елены, которая спала под действием его Силы, зацепился глазами за небольшую ранку на шее девушки, при ближайшем рассмотрении оказавшейся немногим серьезнее царапины, и выдохнул, когда лисица устремилась к выходу, горя желанием поскорее заполучить малышку Кэролайн.

А ведь такого поворота событий он не ожидал…

— Чтоб тебя, рыжая гадина! — зло прошипел он ей вслед, быстро отыскивая в кармане куртки телефон.

Дамон молил дьявола о снисхождении, вполуха прислушиваясь к длинным гудкам, и надеялся, что девочка последует его указаниям. Да, он солгал Елене! Солгал самому себе, но это уже неважно. Она не должна была расплачиваться за его ошибки.

Но все рухнуло в мгновение ока, когда он услышал в своей голове панический крик. Впервые за пять сотен лет его обуял неподдельный ужас, а перед глазами стали проноситься совсем не радостные картинки с перспективой на будущее.

— Милочка, надо быть ласковой с окружающими, — поучительно увещевала Мисао, до боли сжимая длинными пальцами челюсть девушки, в то время как один из ассасинов примерялся, куда лучше вонзить зубы: в мягкую шейку или тоненькое запястье. — Не будь дурочкой и просто скажи нам, как его убить.

— Не знаю, — твердо ответила Кэролайн, когда получила возможность разговаривать.

— Ответ очень неверный, — удрученно покачала головой лиса. — Может, мне стоит оставить тебя на пару минут с ним наедине?

Вампир хищно улыбнулся девушке, демонстрируя ослепительную белизну зубов, явно заинтересовавшись предложением. Форбс судорожно сглотнула вязкий ком в горле, прекрасно узнавая в длинноволосом парне одного из тех, кто всегда очень косо поглядывал в ее сторону. Имени она не помнила, а вот глаза…Некогда красивого серо-голубого оттенка, сейчас они вызывали дрожь во всем теле. Радужная оболочка обзавелась кроваво-красным ореолом, что свидетельствовало лишь об одном: он был относительно молод, но уже убил достаточное количество людей, дабы искалечить свою душу до неузнаваемости.

— Ты долго думаешь, лапочка, — сладко проворковал он, переглядываясь с китсуншей. — Через пять минут она все расскажет, — обнадеживающе заявил хашишин, давая понять, что нуждается в некотором уединении.

Девушка вскрикнула, когда сильные руки выволокли ее из автомобиля и повалили на траву, и зажмурила глаза, ощущая внутри себя неизвестно откуда взявшееся веселье. Неужели опять? Очередной вампир с уже изученными желаниями? Кровь, боль, крики…

"Да скажи же ему!" — ворвался в ее отключившееся от реальности сознание панический вопль Дамона. "Не будь дурой! Скажи!".

— Не хочу, — хотела было ответить Кэр, но обнаружила полное отсутствие сил, прежде всего моральных. Какой толк в спорах с ним? Или он думает, будто она способна на подлость? Разумеется, но сейчас все иначе. Эта фраза, все еще отдающая в ушах мягкими переливами… "Люблю тебя". Вот и причина. Никаких откровений с кровососами.

"Детка, повторяй за мной" — почти ласково прозвучал голос Сальваторе. "Повторяй громко и вслух, чтобы они слышали. Его можно убить только лишив жизни создателей. Дамон и Катрина. Все! Я больше ничего не знаю".

Она послушно проговорила необходимые слова и почувствовала, как ослабевает хватка зубов, сомкнувшихся у основания плеча. Предусмотрительный любитель поиздеваться не стал играть с огнем, поэтому оставил нетронутой пульсирующую артерию, что не избавило ее от неимоверной боли. Глупо было надеяться, будто он станет пользоваться Силой для заживления ран. Отшвырнув ее назад, вампир поднялся на ноги и побежал докладывать о выполнении "труднейшей" задачи своей рыжехвостой начальнице.

— Спасибо, — слабо прошептала Кэролайн, не зная, слышит ли ее мужчина или нет.

Дамон растирал в пыль подобранную с пола железку, с удовлетворением отмечая явную растерянность Мисао. Пусть теперь попытается избавиться от него предложенным способом, а он посмотрит, как это у нее выйдет.

— Ты уверен, что она сказала правду? — наверное в сотый раз переспросила она у туповатого ассасина, вновь выслушивая его монотонное бормотание. — Уйди с глаз моих!

Сальваторе облегченно вздохнул. Разумеется, этот подонок был уверен, иначе и быть не могло. В их с Кэр связи, основанной на его крови, очень много плюсов. В частности, маленький обмен парой-тройкой фраз остался незамеченным даже для того, кто воткнул свои грязные зубы в ее нежную кожу. Все происходит на подсознательном уровне и почти не отражается в мыслях.

Радовало еще и то, что эта встряска с мучениями над девушкой оказалась ненапрасной. Она словно придала ему сил и позволила вытеснить из организма болезненную слабость, и сейчас он собирался надрать кое-кому уши, вот только момент был чуточку неподходящим. Либо караулить "сон" папеньки и охранять его девицу, либо пересчитать ребра у рыжей — выбирать стоило по недавно освоенному принципу человечности.

— Думаю, пора начинать, — вырвал его из размышлений удивительно жизнерадостный голос китсунши. А ведь у него до сих пор не было четкого плана!

"С богом!" — с некоторым кощунством подумал парень, делая два решительных шага вперед. Причины подобной спешки стали ясны ему буквально в следующую секунду.

У входа в ангар застыла стройная фигурка девушки, узнать которую не составило никакого труда. Издав зловещее рычание, Франческа шагнула внутрь, сжимая в крепкой руке остро заточенный кол со специфическим запахом. Ель — как догадался Дамон. За ее спиной тут же возникло еще одно до боли знакомое лицо, перекошенное злобой. К слову, таким Стефана Сальваторе еще не видел никто.

"Вот уж истинное воплощение вампира" — театрально ужаснулся его племянник, со сцепленными зубами переступая ногой очерченную на полу линию. "А разве тебе не сказали, Мисао, что на людей она не действует?" — ехидно прокомментировал он полезшие на лоб от ужаса раскосые глаза и громко откашлялся.

— Ну, понеслась! — бодрым тоном возвестил парень, занимая самое выгодное место "на трибунах".

Стефан выбрался из машины вслед за взвинченной вампиршей и в который раз за вечер пожалел о своих жизненных принципах. Сейчас бы ему не помешало достаточное количество Силы, способной усмирить пыл трехсотлетней девушки хоть на пару секунд.

— Фрэнки, пожалуйста, без глупостей, — взмолился он, понимая, что им обоим грозит нешуточная опасность. Но разве она когда-нибудь прислушивалась к чужому мнению?

Бросив на парня косой взгляд, ясно свидетельствующий о необходимости катиться куда подальше, итальянка ускорилась. Однако через мгновение застыла на месте, расправила плечи и полной грудью вдохнула не слишком впечатляющий по своему химическому составу воздух промышленной части города. Никаких сомнений быть не могло, пахло кровью. Человеческой. Женской.

С гортанным рычанием она бросилась отыскивать источник дурманящего запаха, крепче сжимая в руке прихваченный кол. Перед глазами неожиданно всплыло лицо Елены без единой кровинки, но она поскорее отогнала этот пугающий образ и вся обратилась в чувства. В паре километров от того места, где они оставили Ауди, находилась еще одна машина. Неприметная темная Тойота, и именно в ней находился тот, кто так аппетитно пах. Точнее та…

Сальваторе, не отставая ни на шаг от подруги брата, тенью проскользнул к водительской двери и заглянул в салон, ожидая увидеть кого угодно, кроме Кэролайн Форбс, которой, по всей видимости, крупно не повезло, притом совсем недавно.

С помощью Силы Франческа заставила девушку разблокировать двери, а затем принялась за любимое занятие — допрос с пристрастием.

— Кто ты? — непривычно серьезным тоном спросила она, отыскивая в аптечке все необходимое для перевязки.

— Кэролайн, некогда лучшая подруга Елены, — с готовностью ответил Стефан, в свою очередь отыскивая какую-нибудь информацию о владельце автомобиля. Так, на всякий случай.

— Что ты здесь делаешь? — ни к кому в особенности не обращаясь, поинтересовалась вампирша. — И кто это сделал?

Она быстро стянула с дрожащих плеч тоненькую курточку, отодвинула в сторону воротничок простенькой блузки и сморщилась от отвращения. Ей всегда становилось не по себе от вида укусов, которые больше подходили под следы зубов разъяренного зверя, нежели сколько-то летнего аристократа.

— Что за мерзость! — в сердцах воскликнула Фрэнки, щедро смазывая рану антисептической мазью. Следом наспех наложила повязку, отрывая куски пластыря зубами, и принялась терпеливо ждать осмысленного ответа.

Девушка никак не могла взять себя в руки и поначалу несла откровенную чушь, вроде: "Я не хотела говорить этого, но он заставил…Испугался или просто разозлился, вы ведь все собственники, каких мало! Что теперь с ним будет? А с Дамоном?".

— Давай пойдем по порядку, дорогая, — из последних сил сдерживалась итальянка. — О ком ты говоришь?

— О Дамоне, — покорно ответила Кэр.

— Это я поняла, — мучительно выдавила улыбку Франческа. — "С ним" — это с кем?

— С Дамоном, — все так же тихо и немногословно пояснила Форбс.

— Черт возьми, тебя по голове били что ли? — взорвалась девушка. — Кто тебя укусил? Какого дьявола ты здесь делаешь? Что видела за то время, что просидела? Отвечай четко, живо и без всяких соплей!

— Укусил ассасин, я не помню его имени, — принялась ворочать она распухшим языком. — Я приехала сюда с Дамоном, он сам меня об этом попросил. Видела Мисао. Еще Дамона, Елену и Кайлеба, но на них кто-то напал прежде, чем я успела вылезти из машины. Это все.

— Ты что-нибудь понял? — ошеломленно поинтересовалась Фрэнки у Стефана, в эту минуту внимательно изучающего водительское удостоверение на имя Габриеля Найта. Фотография по понятным причинам отсутствовала. Судя по всему, она возникала у любопытствующих в голове под действием Силы.

— Вполне, — хмуро кивнул головой юноша. — Она приехала сюда не с моим братом, а племянником. Ведь так, Кэролайн?

Девушка обрадовано кивнула головой и почти тут же провалилась в сон, оставив недоумевающих вампиров наедине с множеством вопросов.

— Ладно, — ничуть не огорчилась вампирша, — зато мы знаем, что прибыли к началу представления. Ты как хочешь, а я собираюсь добыть себе материал для дохи. Полвека мечтаю о меховом манто!

Мисао радостно прихлопнула в ладоши, завидев долгожданную участницу своего маленького спектакля для души, и совсем растаяла от счастья, когда через мгновение за ее плечом появилась встрепанная голова с горящими ненавистью зелеными глазами. Стефан Сальваторе собственной персоной — она и надеяться не могла на такой подарок судьбы! Неземное блаженство в очередной раз подпортило неожиданное появление сыночка Катрины, который, вот уж действительно исчадие ада, не поморщившись, переступил заветную линию и осклабился во все тридцать два зуба. Его ехидный выкрик: "Ну, понеслась!", навел достаточно шороху в первые же минуты. Фрэнки зарычала и бросилась в его сторону, подталкиваемая бессмысленным желанием рвать и метать, и даже не заметила нешуточного препятствия в виде загоревшихся тусклым синим пламенем линий на грязном полу.

— Тварь! Мразь! Ничтожество! — пожалуй, единственные пристойные выражения, которыми она пользовалась, сверля глазами ухмыляющегося полувампира. У нее не было ни малейших сомнений на счет того, что это действительно он.

Однако уже через пару мгновений ее праведный гнев перешел в стойкое недоумение, когда она всем телом врезалась в незримое препятствие и по инерции отлетела на пару метров назад и, теряя точку равновесия, грохнулась на спину.

— Добро пожаловать, дорогие гости! — громко возвестила Мисао, со смехом наблюдая за еще одной не слишком умной попыткой девушки добраться до невозмутимо улыбающегося мужчины. Забавно было смотреть на то, как она настороженно приближается к четко выделенной линии и переглядывается со Стефаном, в надежде найти в его растерянных глазах объяснение происходящему.

— Не старайся, детка, — смилостивился над ней Дамон. — Тебе придется постоять там, у нас такие правила, — он подмигнул лисе и получил в ответ донельзя приторную улыбку, демонстрирующую нездоровую желтизну зубов.

Вампирша разразилась новой волной ругательств, проклятий и угроз и принялась колотить сжатыми кулаками воздух, постоянно натыкаясь на невидимое препятствие. Ее тщательные попытки и расплавленный гнев, коим пропитался воздух, вызвали вполне ожидаемую реакцию. До сих пор излучающие мерцающий синий свет линии как бы налились Силой и резко вспыхнули, взметнув в воздух столп радужных искр.

— Можешь и дальше корпеть в том же духе, деточка, — приторно-нежно возвестила китсунша. — И через пару часов окончательно лишишься всей мощи бессмертных. А теперь, давайте пригласим сюда главных участников веселья. Дамон, Елена — прошу к общему столу!

Стефан, все это время придерживающий за локоть беснующуюся итальянку, завертел головой, ожидая появления брата. Его внимание привлекла маячившая в тени фигура в плаще, из-под капюшона которой зловеще поблескивали налитые кровью глаза. Кажется, это и был один из ассасинов. Приглядевшись повнимательнее, парень заметил четыре похожих, словно близнецы, силуэта и неосознанно зарычал, отмечая про себя характерный запах одного из них. Тот, кто "перекусил" Кэролайн, стоял в самой непосредственной близости к Мисао и как-то слишком самодовольно ухмылялся, с интересом косясь в сторону неприметной двери. Вампир последовал его примеру и через секунду увидел бесстрастное лицо брата, несущего на руках Елену. Двигался он очень неуверенно, смотря куда-то далеко перед собой, и выглядел самым ужасным образом. Спутанные черные волосы хаотично спадали на покрытый испариной лоб, верхняя губа подрагивала, обнажая заострившиеся клыки. Было видно, что он с трудом сдерживается от соблазна вонзиться зубами в горло девушки и почти не дышит.

Дамон, пошатываясь, легко переступил пылающую огнем линию, скорее всего даже не заметив ее, с трудом преодолел еще пару метров и в изнеможении опустился на колени, как можно бережнее опуская на пол свою принцессу. Казалось, он вообще не замечал никого и ничего вокруг, акцентируя внимание на размеренном сердцебиении девушки. И то, как нежно ее ладонь очутилась в объятии его пальцев, разрушило последние остатки самообладания Фрэнки — она кинулась вперед, вновь встречаясь с раздражающим препятствием, и сорвалась на крик.

— Дамон! — бессознательно вопила итальянка, колотясь лбом в разделяющую их "стену". Крупные слезы отчаяния градом катились по бледным щекам, что заставляло сердце Стефана разрываться от жалости к ней. Он ничем не мог помочь. Никому из них.

— Обалдеть, как трогательно! — фальшиво всхлипнула лиса, наблюдая за разыгрывающейся на глазах трагедией.

Сын Катрины спешно спрятал лихорадочно сжатые кулаки за спину и натянул на лицо уместную в данной ситуацию улыбку а-ля истинный подонок.

— Я просто не перестаю поражаться вашей схожести с людишками, — как ни в чем не бывало продолжила Мисао. — Это так занятно. Вы кичитесь прожитыми веками, гордитесь своим бесценным жизненным опытом и явным превосходством, а на самом деле пропитаны еще большим количеством слабости, чем эта девчонка! — она невежливо ткнула пальцем в Гилберт и залилась громким хохотом, получив предупреждающее рычание от Дамона. — Но давайте-ка обо всех по порядку. Не скрою, я вернулась сюда исключительно ради мести. Мне хотелось избавиться от всех, кто был в тот день в Ши но Ши. Однако сделать это собственными руками казалось слишком скучным занятием. Где же эмоции, которые так ценны для нас, спрашивала я себя. Какой смысл в повседневном убийстве, не способном принести должное количество наслаждения? И тогда в моей голове возник план — стравить вас между собой и с интересом наблюдать, как вы рвете друг другу глотки. Я мастер создавать такие ситуации, а эмоции вампиров всегда вызывали у меня огромное восхищение. Только мой глупый брат мог тешить себя надеждами на широкомасштабную войну с ассасинами, я решила взять то, что мне по зубам, и принялась за приготовления. Не скрою, сначала было очень сложно понять каждого из вас в отдельности. Для этого потребовалось собрать обо всех максимум информации, как следует изучить привычки и характер, а на это ушло достаточное количество времени. И неожиданно для самой себя я наткнулась на маленькое пятнышко в биографии Сальваторе — Катрина. Копнула глубже и выяснила кучу интересных деталей, в частности разузнала о ее близких отношениях с одним из Древних. Потянула за ниточку и выяснилась довольно любопытная деталь — у мадам Пирс имеется ребенок. Чудный пятисотлетний малыш, о котором среди Древних ходят легенды. Найти его не составило никакого труда, парень тяготел к жестоким убийствам. Испания, Франция, Германия, Чехия…Пришлось изрядно поноситься за тобой, мой дорогой, но удача все же улыбнулась мне в Польше. И в тот день, когда я увидела тебя, размытые кусочки плана соединились воедино. Ты показался мне просто копией своего отца! Это было везением в чистом виде, что мне удалось уговорить тебя отправиться со мной. Не скрою, некоторые опасения на твой счет у меня имелись. Неуправляем в гневе, необоснованно жесток, излишне эмоционален, ты мог подпортить мне карты, но все обошлось, как только появилась эта девчонка — Кэролайн. С ней ты заметно изменился, можно сказать, нашел забаву по душе. Решил поиграть в любовь, а я и не препятствовала. Главное, чтобы не выдал себя чередой глупых убийств, на остальное мне было плевать.

Вернувшись в Феллс-Черч, я поняла, что совершенно упустила из виду Стефана. Это было так низко с моей стороны, вновь позволить ему вернуться на подкожный корм. Мальчик мой, я была очень этим расстроена. Ты создал мне такое множество проблем, что неприятно вспоминать о них по сей день. Малах, сидящий внутри тебя еще со времен заточения в Ши но Ши, перестал развиваться. Это пугало и настораживало меня, поэтому пришлось прибегнуть к отчаянным мерам. Необходимо было заставить тебя пылать от ненависти, с чем я очень быстро справилась. Одна увиденная постельная сцена, когда ты так некстати застал своего брата с Еленой, глупый разговор с выжившей из ума старухой, посоветовавшей тебе добиваться ее расположения любыми путями, и все пошло, как по маслу. Ты вновь возвращаешься к человеческой крови, убиваешь пару зазевавшихся людишек, о чем благополучно забываешь на следующий же день, и мы имеем четкий результат: ненависть между братьями Сальваторе достигла своего апогея. Стефан готов на все ради милейшей блондинки и с легкостью соглашается достать мне самую важную вещь, без которой коварнейший план и гроша ломанного не стоит. Кольцо…О, не секрет, что старший Сальваторе неровно дышит к подаркам. Хотя даже не так, у него определенно мания лелеять все, что преподносят ему любящие женщины. Перстень, врученный Катриной в знак, вот уж каламбур, вечной любви, машина, подаренная подругой, а в прошлом и любовницей, по случаю возвращения в Италию — не надо быть семи пядей во лбу, чтобы уяснить, сколь болезненной окажется утрата одного из презентов. Но для меня не это было главным. Он ведь станет искать его, рыть носом землю, дабы вернуть безделицу на место. Бугатти не представляла для меня никакого интереса, а вот с кольцом мы решили вдоволь позабавиться. Как-то его сын рассказал мне об одном ритуале, способном лишить бессмертного его мощи. Слово за слово, мы выяснили местонахождение ведьмы, которая за баснословную мзду гарантировала нам сногсшибательный эффект. Вооружившись всем необходимым, я отправилась к старой жабе, но попросила ее внести в перстенечек некоторые существенные изменения. Оно должно было не просто лишать его обладателя Силы, а делать это по щелчку, то есть основываясь на моих желаниях. Вместе с властью над ним, я получила бы и контроль над носящим его существом. Дамон, дорогой, ты представить себе не можешь, какую радость я испытала, поняв, что кольцо действенно! Чувствовать, как по моим венам растекается вся твоя мощь, знания, опыт — это великолепно! Вряд ли мне когда-нибудь доводилось встречать настолько сильного вампира.

Но неожиданно в мою спланированную игру вмешивается Алекс, каким-то чудодейственным образом встретившийся с тобой, моя бессмертная радость! — жеманный реверанс в сторону Фрэнки. — Он понимает, что творится со Стефаном, потому как не раз видел подобные экземпляры в клане. Это обычная практика борьбы с тщеславием и своенравием, применяемая столетиями. И рушится одна из многообещающих возможностей столкнуть братьев лбами. Разумеется, меня расстроило избавление малютки Сальваторе от "подарочка", все-таки память о Шиничи, но горевать долго не пришлось. Я всегда сомневалась в существовании между вами натуральной жажды убийства. Вы слишком громко кричите о ненависти друг к другу, а на самом деле при первой же возможности кидаетесь спасать якобы злейшего врага. Моветон, мальчики! Следует быть более прямолинейными в отношениях! Вы только путали мне карты своей ложью.

Теперь поговорим отдельно о тебе. Фрэнки, если я не ошибаюсь? Она же мисс Реттондини, прославленная ненавистница оборотней. Приятно, что среди нас имеются вампиры со столь чистой и незапятнанной кровью. Ламия в третьем поколении — это звучит гордо! Нижайше преклоняюсь перед вашими родителями, славные кровососы, бережно хранящие традиции предков. Но, честное слово, ты разочаровала меня своим полным несоответствием. Эта слезливая история об Остине, достойная бульварного романа, глупая тяга к человеческим существам, пресная жалость…

— Заткни свой рот! Захлопни пасть! — мгновенно взбеленилась девушка, грязной ладонью вытирая мокрые щеки. — Не твоим поганым языком говорить об Остине! Что ты знаешь о моих родителях?! Они твари, которых я ненавижу! Точно так же, как тебя и эту мразь с наглой ухмылкой! И поверь мне…

— Ох, молодость, — по-старушечьи покачала головой Мисао, отворачиваясь от горящего огнем злобы лица. — Тебе стоит выслушать меня до конца, деточка. Я могу рассказать много любопытных фактов, о которых ты даже не догадываешься. Например, возьмем твою неземную любовь ко всем Сальваторе. Ох, прошу прощения, к двум из них. Забавно было наблюдать за твоими метаниями от одного к другому. Однако эта болезненная слабость позволила мне навести шороху в стройных рядах! Как самоотверженно продолжал доверять тебе Дамон, когда ты сама перестала себе верить. Как трепетно он заботился о тебе, забывая даже о драгоценной принцессе! Я с удовольствием наблюдала за вашими играми, умирала со смеху от глупой ревности этой девчонки и вообще получила массу удовольствия, денно и нощно подсматривая в узенькие щелки. Последней каплей стал твой приезд к родителям той миленькой девочки, которую ты убила тогда в лесу. Кстати, поблагодари за ту Жажду стоящего рядом юношу, он истинный мастер создавать иллюзии! Наверное, впервые в жизни мне удалось увидеть бессмертную, рыдающую на плече у обычного мужчины, который только что выяснил всю правду о смерти своего маленького чада. С того дня я четко решила взяться за написание мемуаров. Ей богу, мне есть, что поведать людям!

Но давай-ка вернемся к началу нашей с тобой общей игры. Ты приехала сюда вместе со своим ненаглядным другом, с тщеславной надеждой вытащить его из болота любви, и сама настолько запуталась во всем происходящем, что превратилась в легкую мишень. В тот день, когда ты дала Стефану свою кровь по просьбе Дамона, я уверилась в необходимости проверить тебя на прочность. Странные видения, океан чувств и эмоций, явления чокнутой бабульки, труп которой покоится на старом кладбище уже больше месяца. Сальваторе, — обратилась она к младшему из них, внимательно вглядываясь в зеленые глаза, объятые потусторонним мраком. — Помнишь, как убил старушку лишь за то, что она посмела обидеть Елену?! Вспоминай, милый, это же было так забавно! Вы представляете, она всего лишь поинтересовалась у блондинки, когда назначена дата свадьбы. ИХ со Стефаном бракосочетания, а Гилберт, вот уж кретинская реакция, бросилась в слезы. Разумеется, благороднейший представитель итальянской фамилии не сумел стерпеть столь явного неуважения (говорю с сарказмом) и придушил добрую белую ведьму, а затем закопал ее труп в одной из безымянных могил. Очень вежливо с твоей стороны, милый! Небось сказалась благоприобретенная жадность? Надоело платить старой леди за постой?! Ну, да не огорчайся, дорогой. Я с легкостью переняла миловидную внешность кошелки и изредка навещала своих подопечных в ее облике. Это был один из лучших актов во всем сценарии! В то время, как Фрэнки, уже давно находившаяся под моим влиянием, якобы гналась по моему следу под руку со Стефаном, я вовсю потешалась над безутешным Дамоном. Какая экспрессия, накал чувств, ощущение полнейшей безысходности! Он готов был рыдать на моем плече от облегчения, когда я "спасла" эту чертову блондинку! А я всего-то и заставила ее помучиться пару часов от невыносимой боли…Право слово, у меня просто не было достаточного количества времени! Дамон-младший тем временем приглядывал за Стефаном и его спутницей, но издали, потому что я очень не хотела делить его с тобой, Фрэнки. Зная эту искушенную натуру, трудно не заметить очевидных слабостей по части обаятельных брюнеток, правда, мой мальчик? Ты ведь не собирался испортить мне веселье раньше времени? Я хотела вдоволь насладиться игрой в прятки с этой милой леди.

Вообще, признаться откровенно, с вами было очень непросто. Знаете, бывать одновременно в двух местах и примерять на себя сразу две роли — занятие не для слабонервных, но мне удалось достойно справиться со своей задачей. Стефан однажды очень точно заметил, что я всегда появляюсь при первой же необходимости — и это очень помогало. И все же я до сих пор жалею о том, что позабыла о некоем проклятии. Очень достойная была идея, но…не хватило достаточного количества "рук". Хотя сымитируй я тогда смерть Елены, можно было надеяться увидеть нечто большее, нежели скупые мужские слезы на благородном лице. Как считаешь, Дамон, не стоит ли нам попробовать снова? Возможно, вторая попытка окажется более удачной и мы все-таки заимеем честь узреть то, как беспринципный старший брат лишает жизни младшего члена семьи? О, мой дорогой, не самого младшего! Нас с тобой связывают настолько крепкие узы, что я вряд ли способна разорвать их таким простым способом. Хотя…Утомилась я немного, рассказывая вам о своих планах. Думаю, стоит немного размять кости и насладиться вторым актом изящного представления. Кайлеб, сынок, пора просыпаться!

Все напряглись, дотошно прислушиваясь к любым изменениям в атмосфере. Полувампир задрал голову вверх, ожидая с минуты на минуту возникновения решительно настроенного ассасина, и постарался незаметно для всех разбудить Елену.

"Маленькая, просыпайся!" — нервно шептал ей настойчивый мужской голос. "Просыпайся же! Скорее!". Что мог вытворить вампир, потерявший абсолютно все? Мать, отца и любимую девушку…Вероятно, Дамон единственный, кто мог понять хотя бы малую толику его истинных чувств. Хотя был еще Стефан, но о нем парень решил подумать как-нибудь позднее.

Фрэнки округлила глаза, едва до настороженного слуха донесся громогласный вопль: "Нет!", и впервые в жизни поверила в достоверность словосочетания о стынущей в жилах крови. От этих звуков все внутри выворачивалось наизнанку, а в висках начинал пульсировать развитый с годами сигнал об опасности. Что заставило живое или не очень существо так надрывать глотку? Ответ пришел через пару минут со следующим рвущим душу ором: "Отец! АЛЕКС!".

— Нет! — помимо воли сорвалось с языка девушки. — Ты не посмела бы! Только не он! Не Александр!!!

Мисао захохотала в голос, как бы поторапливая замешкавшегося Кайлеба, который кинулся первым делом на крик вампирши, а затем замер у порога, сосредотачиваясь на множественном биении сердец. Но разве ему важны сейчас были такие мелочи, как превосходство противника? Имеется ли смысл в жизни, всего за один день превратившейся в жалкое существование?

Оглядевшись по сторонам в поисках достойного оружия, парень не заметил ничего полезного, проигнорировал мысль о коле в сердце отца, который мог бы пригодиться, и стал спускаться вниз под пристальным вниманием нескольких пар горящих в темноте глаз. Мерный звук шагов, отсчитывающий чьи-то последние мгновения жизни, ненавистные тени в черных плащах промелькнули перед глазами безликой массой. Он знал того, кто ему нужен, и уже увидел. Безмятежно сидящий рядом со своей девчонкой, а ведь когда-то, казалось, слишком давно, чтобы быть правдой, он пытался защищать Елену, охранял ее хрупкое тело, в надежде обрести союзника. Никто не понял и не оценил. Кругом ложь. И он не будет исключением — займет сильную сторону, чтобы больше не быть слабым. Чтобы не ведать любви и сострадания. Чтобы отомстить.

— Кайл, нет! — смехотворная попытка смертной девчонки встать у него на пути. Он хотел оттолкнуть ее, но Гилберт оказалась проворнее. Она повисла на занесенной вверх руке и горячо зашептала, глядя прямо в глаза, — Не надо, я прошу тебя! Он не виноват!

"В чем?" — тут же задалась она предельно простым вопросом, но услышала злобное рычание в голове и вновь вернулась к слепому озвучиванию диктуемых слов.

— Не виноват! Это не его рук дело! Я знаю, поверь мне! Слышишь? — монотонно увещевала девушка, подтягиваясь на носочках, чтобы дотянуться ладонями до перекошенного злобой лица. — Ты должен прислушаться, потому что я не стала бы тебе лгать.

"Бред какой-то", — мысленно прокомментировала она кособокий текст.

"Лучше заткнись, я хотя бы что-то пытаюсь сделать!" — живо вскинулся Дамон, старающийся казаться невозмутимым. Видимо, получалось у него неплохо, потому как лиса даже не старалась держать его в поле зрения. Вот только что он мог сделать ей прямо сейчас? Без необходимого оружия и должной доли расслабленности с ее стороны — это будет суицидальная выходка, за которую расплачиваться будет отец. А очутиться в шкуре хашишина ему очень не хотелось. Во всяком случае, ближайшие сто лет точно.

Кайлеб дрогнул, когда теплые ладони очутились на давно не бритых щеках. Кажется, сын Катрины был прав: этой девочке удавалось рушить преграды одной лишь силой взгляда.

Никто даже не обратил внимания на надсадные крики итальянки, которая никак не могла совладать с эмоциями и единственная из всех пыталась образумить девушку. Стефан так и вовсе до сих пор осмысливал недавнюю новость об убийстве мисс Флауэрс. Только старший Сальваторе медленно стал приходить в себя и неуверенно пытался подняться на ноги, чтобы оттащить свою принцессу как можно дальше от оголодавшей "пиявки", вот только окутанное мраком сознание мешало ему справиться с видимыми слабостями.

Мисао "любовалась" вмешательством Гилберт секунду-другую, тихо закипая от гнева, а потом что есть силы швырнула девушку обратно к дремлющему Дамону, и наградила ассасина презрительным взглядом.

— Не более, чем бесполезная тряпка, — сквозь зубы процедила она, решая наконец избавиться от горе-вампира. — Мальчики, разберитесь уже с этой ошибкой природы.

— Может, лучше я? — с коварной улыбкой на лице предложил сын Катрины, делая два вальяжных шага вперед. — У нас с ним много ОБЩЕГО, да, Колтон? Знаешь, какая она сладкая в постели, — мечтательно протянул он, делая правильный акцент на желание китсунши вдоволь повеселиться, неважно каким способом. — Нежная, податливая, ласковая…Мне понравилось!

— Не смей! — зарычал Кайлеб, вновь теряя человеческий облик. — Не смей так о ней! Никогда! — произнести нечто более осмысленное он был просто не в состоянии. Пустота — такая страшная и зияющая дыра внутри, поглотившая собой все чувства разом. Она то расширялась, то сужалась до размеров крохотной монетки, и ежесекундно пульсировала, доставляя его телу новую и еще более мощную волну боли. Он больше не мог терпеть, хотелось уже выплеснуть на кого-то скопившуюся черноту, избавиться от прыгающих перед глазами красных точек — просто покончить со всем. Единым духом. Превратиться в хищника, скатиться до уровня инстинктов и перестать чувствовать — лучший выход для того, кто погряз по уши в болоте боли и унижения.

Дамон вяло отмахивался от агрессивных ударов, искренне недоумевая над тем, зачем вообще влез в эту историю? Ну что толку защищать от смерти чудика, который сам старательно ее ищет? Хотя он понимал Кайлеба, и в некоторой мере даже сочувствовал. Все в мире обернулось против него, все рухнуло в момент без всякого предупреждения.

Очень скоро интерес к банальному мордобою у лисицы поугас, поэтому пришлось действовать не по правилам. Со звериным рычанием Сальваторе вцепился своему противнику в глотку и легко, точно пушинку, оторвал его от пола, крепко держа на расстоянии вытянутой руки, а затем со всей силы швырнул к противоположной стене, припечатав напоследок короткое: "Она — моя!", как было принято в лучших традициях вампирских разборок.

Рыжая с восхищением глянула в его сторону и радостно захлопала в ладоши, спеша поздравить с якобы честной победой. И тут же ее взгляд посуровел, вновь обращаясь к Елене. Парень посмотрел на девушку и мысленно схватился руками за голову. "Черт! ЧЕРТ! И еще раз черт!" — вопило в панике сознание, когда в голову пришло понимание необходимости срочно заканчивать дурацкую игру. Падая, Елена в очередной раз как следует приложилась обо что-то головой и сейчас счет пошел на минуты. Нет, конечно, он мог остановить кровоизлияние в любую минуту, только это вызовет некоторое подозрение у Мисао, чего он никак не мог допустить. Ему нужно узнать обо всех капканах в окрестностях, иначе никакой гарантии…

К счастью, в планы хвостатой пока не входила смерть блондинки, поэтому она очень вежливо обратилась к своему верному "помощнику":

— Дамон, а не мог бы ты…скажем, немного замедлить процесс смерти этой юной леди? Мы еще не закончили беседу с твоим отцом.

Полувампир с некоторым недовольством кивнул и лениво приблизился к Гилберт, бесцеремонно выхватывая ее руки из цепких лап отца. Впервые удалось так близко подойти к тому, кто дал ему жизнь, и стало откровенно не по себе от ненависти, засквозившей в черных глазах. Захотелось тут же объяснить, на чьей он выступает стороне, но в присутствии лисы, да еще под ее пристальным вниманием это было невозможным. Пришлось молча глотать неприятный ком, вставший поперек горла, и с отвращением отбрасывать от себя тоненькую, словно веточка, руку, нарочито громко возвещая о том, что все хорошо. Он мог бы этого не делать, потому что Елена открыла глаза через секунду и чуть было не выдала его с головой, бормоча слезливое: "Спасибо, Дамон", которое китсунша, на их счастье, посчитала обращением к отцу.

— Ну и заключительная часть, а после все в антракт! — радостно потерла руки сестра Шиничи. — Наша маленькая и славная Елена Гилберт, тайная любовь всех вампиров и просто мерзкая особа, которую я искренне ненавижу уже за сам факт существования. Что же странного и загадочного в этой девчонке? Откуда столько Силы и тяги к всевозможным трансформациям сущности? Я долго изучала все, что связано с тобой, дорогуша, и пришла к великому множеству выводов, которыми буквально жажду поделиться! Сказать по правде, на подобные умозаключения меня натолкнул Дамон, младший из них, а дальше уже дело техники. Узнать кое-что о твоем отце, деточка, не составило особого труда. Был усыновлен Гилбертами в раннем возрасте, вырос на глазах у большинства горожан, но вот странность…У него никогда не ладились отношения со Смолвудами, а ведь нам известно много чего любопытного об этой семейке дворовых псов. Дальше — больше. Грейсон порой надолго исчезал из города, и в одну из таких отлучек в городе, словно гром среди ясного неба, появился Александр, увы, ныне покойный. Что занесло Главного ассасина в столь скучный городок? Какие дела были у вампира? Чем его так заинтересовал дом, в котором ты жила, Елена? Что за разговор состоялся у него с твоей тетей, Джудит, если не ошибаюсь? И почему, спрашиваю я себя и сейчас, ровно через неделю после этого странного события твои родители попадают в автомобильную катастрофу, а труп мужчины оказывается изуродован до такой степени, что в полицейском отчете указывают: "Идентифицировать личность погибшего удалось по стоматологическим снимкам"? Неужто, врезавшись в отбойник на скорости в сто двадцать километров в час, можно так здорово покалечиться? Ответ слишком банален, чтобы произносить его вслух, правда, милочка? Почему же ты раньше никому не сказала, что твой отец был полувампиром, за которым охотилась добрая часть клана ассасинов? Кайл, малыш, это ведь правда?

Мисао сделала изящную паузу в своей бесконечной болтовне, озабоченно переглянулась с одним из "стражников", давая ему какие-то неясные указания, и вновь воззрилась на Елену, словно громом пораженную.

Младший Дамон почувствовал некоторые изменения в настроении китсунши, но даже не успел задаться каким-то уточняющим вопросом, как увидел направляющегося прямиком к отцу вампира. Какая-то доля секунды, за которую ему пришлось сделать действительно правильный выбор, и не слишком удачливый для всего клана день унес еще одну бесполезную жизнь. Казалось, лиса ожидала чего-то подобного, хотя и не так скоро. Раскосые глаза вспыхнули неподдельным гневом, а из горла вырвался клокочущий рев:

— Жалкий гаденыш! — на что парень решил пока не обижаться, потому что были проблемы поважнее.

Рыжая заметалась из угла в угол, словно мышь, которой преградил дорогу толстый котяра, выкрикивая какие-то бесполезные заклинания и подзывая своих "преданных" ассасинов, почтивших за благо поскорее сматываться, вместо того чтобы обращать внимание на ее призывные крики. Сальваторе расплывался во все более широченной улыбке, осторожно загоняя лису в угол и делая ставку в основном на блеф, потому что под рукой до сих пор не было заветного елового колышка, а другого, столь же верного способа, избавиться от хвостатой бестии он просто не знал.

"Маленькая, давай-ка бери себя в руки", — решил он воспользоваться единственно возможной помощью Елены, прекрасно отдавая себе отчет в том, чем грозит ему эта явная глупость. "Я сейчас постараюсь ее отвлечь от отца, а ты быстро снимай с него кольцо! Давай, на раз, два…Черт, сестренка! Хватит лить сопли, у меня тоже в жизни полная хренотень творится, и если ты не поторопишься, то до конца вечности будешь носить цветы на могилку с надписью: Здесь похоронен Дамон Сальваторе-старший. Классная перспектива?! Умница! ТРИ!".

Мисао завизжала, объятая волной боли такой силы, что у нее заискрилось перед глазами. Елена послушно дернулась в сторону, схватила холодную, как лед, руку своего мужчины, и рванула перстень на себя с такой стремительностью, что не удержалась на ногах и грохнулась на пол, радостно сжимая в ладони массивный перстень.

"Бросай его ей!" — обрадовано крикнул Дамон, оглушая девушку на пару мгновений.

Она послушно выполнила очередное указание и потеряла всякий интерес к происходящему, потому как ее любимый наконец пришел в себя и растеряно стал оглядываться по сторонам.

Китсунша схватила от неожиданности то, чем кинула в нее девочка, а потом завизжала еще сильнее, привлекая к полувампиру ненужное на данный момент внимание отца.

"Детка, пожалуйста, подержи его возле себя еще с пяток минут", — с некоторой долей страха в голосе взмолился парень. "Сейчас очень неподходящий момент для воспитательных монологов. Помнишь то, что я говорил о линиях? Живо стирай ту, что ближе к Фрэнки, а потом отходи в сторону!".

Он чувствовал, как Сила постепенно покидает его, оставляя после себя очень неприятный осадок из целого букета ужасов, начинающихся с извечный фразы: "А что если…". Вдруг у него ничего сейчас не выйдет? Банально не хватит времени и тогда…

Елена действовала на удивление уверенно. Четко выговаривая каждое слово, она заявила поднимающемуся на ноги вампиру:

— Ты ничего не понимаешь! Пожалуйста, сначала выслушай меня!

А затем бросилась к колотящейся в пустоту вампирше, живо провела ногой по слабеющему пламени, не замечая легких ожогов, которые проявились почти мгновенно, и облегченно выдохнула.

"Все", — мрачно отрапортовала она, слегка вздрагивая от близости неожиданно возникшего за спиной парня.

"Твоя очередь", — галантно предложил он, глазами указывая на сжавшуюся в комок лисицу, ежесекундно открывающую рот в беззвучном крике. "Извини, надоели ее визги до чертиков. Заткнул собственными силами".

Елена радостно засмеялась, глотая неизвестно откуда взявшиеся слезы, и что есть мочи пнула осточертевшую рыжую тварь, угодившую на любезно подставленный Фрэнки колышек.

— За Остина, гадина ползучая! — зло процедила итальянка, вонзая пригодившуюся деревяшку прямо в сердце, хотя и были некоторые сомнения в его наличии. — Не тебе говорить о Нем!

Кэролайн очнулась так же неожиданно, как отключилась. В голове одна пугающая мысль наталкивалась на другую, заставляя девушку стонать от мелькающих перед глазами ужасов. Почему он до сих пор не вернулся? Уже близится рассвет, а значит, прошло около четырех часов. Неужели этого времени было недостаточно для спасения чертовой тучи жизней?

Всячески игнорируя настойчивые указания аж трех вампиров о необходимости оставаться в машине, она все-таки рискнула выбраться наружу и неловко пошевелила саднящим плечом, выясняя собственное состояние. Вроде, ничего особого с ней не произошло. Голодающие пиявки с длинными клыками встречаются на ее пути подозрительно часто, на них уже выработался стойкий иммунитет. А вот вечно влипающие в дурные истории красавчики попадались реже, что само по себе было малоприятным обстоятельством.

"Неужели он мне так дорог?" — недоумевала девушка по пути к ангару, нервно покусывая ногти. Даже наличие чего-то подобного в душе было для нее странным, не говоря уж о желании вытащить Дамона оттуда любой ценой. Притом абсолютно наплевать, что для этого придется сделать. Убить — пожалуйста. Солгать — с улыбкой на лице. Предложить себя взамен — не слишком хочется, конечно, но на крайний случай и этот вариант стоит обсуждения. Ей почему-то казалось, что без него мир вокруг рухнет в одночасье. И это были не мысли восторженной девчонки, влюбившейся в обольстительного вампира, а осознанный выбор отнюдь не глупой молодой женщины. Впервые в жизни она думала не о себе. Значимое событие…

В здание ей удалось проникнуть никем не замеченной, потому что вокруг царил первозданный хаос. Дрожали стены, рушился потолок, парящий на немыслимой высоте, даже пол решил на время пожить собственной жизнью, вздрагивая от толчков чудовищной силы. Сначала ей показалось, будто это землетрясение, но буквально через пару минут пришло осознание того, что с сейсмической активностью все в порядке, а прямо на глазах у нее разворачивается эпическая битва…отца с сыном.

Что заставило ее так полагать? Поразительная мощь, волнами распространяющая по помещению. Размытые очертания двух мужских фигур сновали туда-сюда с такой скоростью, что у девушки закружилась голова. Она с ужасом вглядывалась в происходящее, одновременно с тем липкой от холодного пота спиной прижимаясь к осыпающейся поверхности ближайшей стены. Откуда-то из далека до ее слуха доносились крики, щедро сдобренные нецензурной бранью, леденящее душу рычание, в беспрерывном шипении которого с трудом удавалось разобрать некоторые слова, и какие-то слабые возгласы, направленные на успокоение дерущихся.

— Черт возьми, пусти меня! Убью…! Ненавижу гада! — надрывала глотку малознакомая черноволосая девушка, всеми силами старающаяся вырваться из крепких объятий держащего ее парня. Она брыкалась, грозилась разодрать и его в клочья, возможно, кусалась, однако юноша оставался непреклонен. Его затылок показался Форбс смутно знакомым, а когда он обернулся всего на мгновение, уворачиваясь от направленных непосредственно в шею зубов, то все сразу встало на свои места. Стефан Сальваторе.

— Не вмешивайся, Фрэн, — увещевал он потерявшую всякий человеческий облик вампиршу. — Ты же понимаешь, что ему не нужна помощь. Это его сын…

— Притом сукин сын! — еще более агрессивно выплюнула итальянка, вонзая клыки в беззащитное плечо мужчины. Он вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли, и бессознательно дернулся назад, давая горящей огнем злобы девице полную свободу действий. Схватив с пола давно поджидающий своего часа кол, она брезгливо перешагнула через малопривлекательную кучу трепья, от которой исходил поистине тлетворный запах, и громко окликнула друга.

Дамон (старший из них, как поняла Кэр) на секунду замер на месте, затем не оглядываясь вытянул руку вверх и ловко поймал брошенную в спину деревяшку.

— Странный выбор оружия, — с нескрываемым пренебрежением прокомментировал до боли в сердце знакомый голос, лишая девушку последних остатков самообладания. Глядя на перемазанное кровью лицо полувампира, который и в такую минуту отказывался обходиться без излюбленной ухмылки, она залилась слезами и поскорее затолкала в рот костяшки пальцев, чтобы ее глупая реакция не отвлекла парня. "Он не должен знать, что я здесь", — отчаянно твердила она про себя, спешно отворачиваясь в другую сторону, о чем тут же пожалела.

В какой-то паре метров от нее сидел Кайлеб. Очередной удар ножом по сердцу.

— Кайл, — прошептала девушка, прекрасно понимая, что еще несколько минут и она потеряет сознание. — Господи…

Произнести нечто осмысленное сейчас было невозможно. Как следует укусив себя за мизинец правой руки, чтобы вернуть некоторую ясность рассудка, Кэролайн осторожно прокралась к безвольно сидящему на полу ассасину и еще раз позвала его по имени. Реакции никакой. Перед глазами запрыгали черные точки, а общий шум возобновившейся драки и несмолкающих криков слился в протяжный вой.

— Это будет моим первым уроком! Тебя дурно воспитали, сынок!

— Думаю, в этом есть и твоя вина, папаша! И не смей говорить что-то о моей матери. Ты виноват в ее смерти ничуть не меньше остальных!

— И ты пришел мне об этом лично сказать? Право слово, мог бы обойтись коротенькой записочкой. Знаешь, вываливание детских обид на бумаге выглядит гораздо более эмоционально, чем озвучивание их же вслух! Побойся дьявола, ты же мужик!

— Действительно! Именно поэтому ты позволил своей девчонке решать собственные проблемы? Исключительно из мужской позиции…

— Не впутывай сюда Елену!

— А кого?! Может быть, стоит взяться за эту милашку с клыками? Ты предлагай, папенька, не стесняйся! Я люблю рассматривать комплекс предложений!

— Только тронь ее!

— Ух! Аж мурашки по коже! Но мне нравятся твои угрозы. Так по-отечески заботливо…А Сила-то уже не та, правда? Реакция слабоватенькая, хотя я всего лишь человек и…

— Полагаешь? Зачем же тогда были нужны эти сложности с кольцом? Почему ты раньше не пришел ко мне, горя желанием отомстить?

— Честно? Я просто хотел получить твою девку, а это проблематично, когда ты постоянно путаешься под ногами…

Даже находясь на краю обморока, Кэролайн поняла, что он позволил себе лишнего. Время будто остановилось, давая ей исключительную возможность разглядеть все в мельчайших деталях. Искаженное злобой лицо старшего Сальваторе. Быстро шевелящиеся губы, извергающие полчище самых настоящий проклятий. Резкий взмах руки. Волна Силы такой концентрации, что после нее в воздухе остался тепловой след, как от выпущенной из пистолета пули. С лица кареглазого вампира исчезает усмешка, он не чувствует больше веселья. Удар пришелся прямо в грудь. Хруст позвонков, возможно сломано несколько ребер. Его что-то тянет назад, не позволяя оказать сопротивление. Теперь настала очередь Дамона смеяться. Холодно и цинично, обнажая чудовищно острые клыки. Парень почти проламывает стену, когда врезается в нее спиной, и с тихим стоном соскальзывает на пол. Он растерян, и отец этим пользуется. Разгоняется, крепче перехватывая кол правой рукой, и зачем-то почти падает на сына. Крик. Сначала лишь мужской, наполненный болью и каким-то недоверием. Затем к нему присоединяется девичий возглас: "Нет!", но это не Кэр. Она сейчас там, рядом с полувампиром, истекает кровью, отбирает его боль с целью примерить ее на себя, шепчет дурацкие слова, которые отчего-то пришли на ум только в этот момент, когда стало слишком поздно. Она не плачет, потому что хочет казаться сильной, ему ведь именно это в ней нравится — ее выдержка. Просто осторожно гладит изуродованную торчащим изнутри колом грудь и говорит, не умолкая. О том, как любит, как по-настоящему сильно любит, что не сможет без него, что он нужен ей. Она ведь слабая, действительно слабая и хрупкая, как и все. А он уникальный! И, черт возьми, твердил ей о бессмертии! О дьявольской исключительности! Лгал?! Вполне возможно. Тогда просто улыбнись, Дамон! Посмейся над всем вместе с ней! Заткни Елену, крики которой уже действуют на нервы! Кто она тебе? Зачем подошла ближе? Ей это не нравится…

"Просто забудь все, сестренка. Живи своей жизнью, но помни, что осталась мне должна".

— Елена, — обеспокоено позвал вампир, внимательно вглядываясь в остекленевшие глаза. — Ты слышишь меня?

— Дамон, по-моему, с ней что-то не то, — озадаченно пробормотал Стефан, выглядывая из-за плеча брата. — Она слишком бледная…

— Ты всегда был мастером по части идиотских выводов, братец, — зло оттолкнул его парень и легко поднял на руки растерянную девушку, унося ее как можно дальше от малоприятного зрелища. Никакой жалости или сочувствия к "сыну" он не испытывал, наоборот, в глубине души он понимал, что сделал все совершенно правильно.

— А что будем делать с ними? — спросила Фрэнки, кивая головой на хрипящего от боли полувампира и жавшуюся к нему девицу. — Девчонку надо отвезти домой…

— Тебе надо, ты этим и занимайся, — жестоко ответил друг, быстро покидая пределы ангара. За ним следом засеменил Стефан, продолжая на ходу сыпать какими-то заумностями и неуместными советами, главным из которых было поскорее напоить ее кровью…Кажется, он даже предложил свои услуги, за что незамедлительно выхватил дружеский, но ощутимый подзатыльник.

Итальянка засмеялась, как-то немного нервно и неуместно, с некоторой долей сожаления во взгляде оглядывая посеревшее лицо сынули.

— И что же ты врал, будто не умираешь? Обманывал взрослых, лгал лисе, запудрил мозги Елене, — неодобрительно покачала она головой. — Заигрался, малыш.

Издалека донесся оклик: "Фрэн, ты идешь?".

— Уезжайте без меня, я хочу убедиться, что эта тварь отправится прямиком в Ад, — довольно громко отрапортовала девушка. — Кэролайн, верно? Послушай, почему бы тебе не вернуться в машину? Ей богу, ты ничем ему не поможешь…

Форбс на секунду напряглась, с трудом складывая услышанное в подобие осмысленной речи, а затем будто озверела. Схватила обеими руками валяющуюся у ног железку, крепко сжала в руке, используя запас дремлющей доселе физической силы, и со всей возможной холодностью угрожающе прошипела:

— Выматывайся отсюда! Иначе я лишу тебя не только белозубой улыбки, но и поганого бессмертия! Вон! Пошла! — воинственно размахивая куском арматуры в разные стороны, она довольно однозначно указала ей на выход.

Франческа опешила от агрессивности, исходящей от девочки, и отступила на два шага назад только по причине легкого недоумения, резко сменившегося концентрированной злобой. Видно, малышка здорово повредилась головой, раз осмелилась на подобные фокусы. Однако приступ лютой ненависти прошел очень быстро. Дернув изящным плечиком, вампирша выскользнула на улицу и решила дожидаться там наступления долгожданного отъезда на тот свет мерзкого полукровки.

"Ты смелая, Кэр", — хрипло проговорил Дамон. "Или же очень глупая".

— Все в порядке будет, да?! — мгновенно ухватилась девушка за призрачный лучик надежды. — Ты ведь лишь на половину вампир, а это всего лишь дерево! Пожалуйста! Ответь мне! Нет-нет-нет, не закрывай глаза, реагируй хоть как-то! Я прошу тебя!

"А еще болтливая", — с иронией повторил парень уже давно сделанный вывод. "Это сердце, детка. Он знал, что делает".

— Как?! Ты смеешься? Специально это делаешь, чтобы…Дамон, нет!

"Шшш. Просто поцелуй меня. На прощание".

Самое таинственное время суток — это промежуток между четырьмя и пятью ночи. Именно на этот отрезок приходится больше всего смертей, но только у людей. Бессмертные предпочитают рассвет, как способ решения многих проблем, как избавление или искупление, как символ конца вечности. Банально? Кайлеб так не считал.

Он, не оглядываясь, брел по пустынной местности, заставляя себя раз за разом вновь подниматься на ноги. Зачем? Не проще ли дождаться первых лучей солнца именно здесь, стоя на коленях среди примятой травы, в кровь раздирая кожу на затылке? Нет, слишком близко к ней, к нему, к отцу…Это невыносимо давит на грудь, мешая наслаждаться поистине последними глотками отвратительного воздуха. Это превращает его в зверя, способного думать лишь о жажде мести. К чему она сейчас? Что даст? Алекса уже ничем не вернуть, а новые убийства всколыхнут в душе какие-то чувства. Возможно, удовлетворения — ведь для хищника нет ничего ценнее ощущения превосходства. Быть может, злорадства. Неважно и абсолютно бессмысленно. Внутри него уже поселилась пустота. Напрасно ее представляют легкой, неосязаемой и безобидной. На самом деле она липкая, вязкая, угольно-черная и настолько безграничная, что в состоянии затуманить любые мысли. Вот только боль не поглощает. Наоборот, она ею подпитывается.

— Чертовы лисы! — яростно прошептал ассасин, уже обеими руками принимаясь за саднящую рану на шее. Кровь пропитывала собой волосы, оставляла неровные пятна на рубашке и задорно струилась вдоль позвоночника. — Единственный шанс, единственный, — словно молитву повторял он про себя, раскачиваясь взад-вперед в надежде вытрясти из головы все воспоминания. Об остановившемся взгляде Корвинуса, о въедливом голосе Кэролайн, о гнусной речи Мисао, о том, кто забрал у него все. Вихрем ворвался в его жизнь, ураганом пронесся по "главным улицам", разрушая и ломая самое дорогое, а затем…Вероятно и не умер вовсе, потому что вряд ли подобные выродки так легко расстаются с вечностью. И опять же, это уже не имело никакого значения. Лишь бы поскорее избавиться от защитной татуировки, а затем поторопить встречу с солнцем. Из последних сил.

— Дьявол, — неожиданно ворвался в его личное пространство громкий женский оклик.

К кому она обращается?

— Ты что же делаешь? — теперь уже негодовала девушка, железной хваткой сжимая запястья обеих его рук. — Эй, глянь на меня, а?

Колтон хищно оскалился в ответ, но почему-то во все глаза уставился на возникшее всего в нескольких десятках сантиметров лицо.

— Как тебя зовут? — настороженно спросила вампирша, опускаясь рядом с ним на корточки. Разжимать пальцы она, по понятным причинам, не стала.

— Есть разница? — мрачно хмыкнул парень.

— Для меня да, — почти спокойно отозвалась она. — Я — Фрэнки, вампир с удивительно сострадательным сердцем и прескверным любопытством, а еще очень скромная от природы, поэтому не привыкла хвастаться. Ты, я так понимаю, сын… — она не сумела договорить, потому что все тело обдало волной раскаленного добела гнева. Ответ был ясен — перед ней сын Александра. Как же его звали?

— Кайл, — безразлично представился мужчина, лениво удивляясь слишком явной силе своей новой знакомой. Хотя неудивительно. Сколько он не ел? Наверное, дней шесть, а то и семь. Да еще эта неравная схватка с полувампиром…

— Замечательно, — притворно восхитилась итальянка не самым удачным началом разговора. — А сейчас снизойди до меня, пожалуйста, и составь компанию до ближайшего населенного пункта. Я как раз прогуливалась по окрестностям в поисках кого-нибудь тепленького, наткнулась на запах твоей крови и решила, будто можно здорово провести утро. Так что без разочарований, да? Я очень несдержанна и не люблю, когда мне отказывают.

С этими словами она легко поднялась на ноги, заставляя Кайлеба проделать то же самое, и, по-прежнему держа его на "коротком поводке", повела куда-то в темноту.

Девушка не понравилась ему изначально, и дело было вовсе не во внешности — рассмотреть ее толком не позволили яркие круги света, скачущие перед глазами. Слишком говорливой оказалась бодро вышагивающая впереди брюнетка. Ее голос впивался в мозг тупыми иглами и заставлял мечтать только о пятиминутной передышке. Другие желания отпали за ненадобностью. Уж очень талантливый раздражитель ему попался, молодая особа явно знала толк в сведении с ума кого угодно.

— …А затем мы обязательно вернемся, — внезапно выхватил ассасин кусок зверски скучного монолога. — Мне нужно удостовериться, что эта тварь обулась в белые скороходы и уже торопится в ад. Да и прибраться после себя не мешает, нам ведь не нужны тела с торчащими из груди колами?!

Колтон с трудом проглотил вставший поперек горла ком и сильнее стиснул в ладонях тоненькие пальчики, наслаждаясь их ровным теплом. Раздражающая и забавная — хорошее сочетание…

Дамон кивнул брату, показывая, что сам за руль сесть не может, и аккуратно устроился на заднем сиденье вместе с тихо постанывающей Еленой.

— Черт, Стефан, быстрее, — нервно пробормотал он, массажными движениями растирая заледеневшие щеки и губы девушки. — Ближайшая больница!

— Больница? — безмерно удивился вампир, лихо выскакивая на проезжую часть. — Объясни, наконец, почему бы просто…

— Ага, — мгновенно перебил его родственник, — почему бы тебе просто не заткнуться? Елена, я прошу тебя, пять минут полежи спокойно. Не надо ничего говорить, ладно? Закрывай глаза и отдыхай. Все уже хорошо, и бояться тебе нечего.

"Давай начистоту, Дамон", — с упорством туркменского осла продолжил младший Сальваторе. "Возможно, Елене действительно нечего бояться, а вот тебе…Глянь на часы! Через двадцать минут взойдет солнце. Прости, что напоминаю о таких мелочах, но не могу сдержаться! У тебя же кольца нет!!! Да, по моей вине, но, черт подери, меня это все-таки беспокоит…".

"Боже праведный, братец", — взвыл от раздражения мужчина. "Почему мне никогда прежде не приходила в голову идея отрезать тебе язык? Уж слишком много болтовни по пустякам. Нет кольца, говоришь? А это что?".

Он самодовольно вытянул вперед руку, демонстрируя аккуратный золотой ободок с насыщенным синим камнем посредине.

"Занятная вещица, не находишь?", — издевательски поинтересовался парень, полностью удовлетворившись отражением в зеркале заднего вида. Челюсть Стефана претерпела некоторые изменения… "Думаю, сынок на меня не в обиде. Всем известно, что Сальваторе по своей природе клептоманы, и особенно неровно дышат к старинным перстням".

"Кстати, о сыне", — лишь через минуту ожил юноша, мимоходом сверяясь с показаниями навигатора. До ближайшего медицинского учреждения оставалось не так уж много. "Как ты вообще?".

"О-о, Стеф, в моей душе разворачивается эпическая трагедия", — кривляясь на все лады протянул Дамон, в действительности очень искренне улыбаясь своей принцессе, с которой предпочитал не сводить глаз. "Я упиваюсь горем утраты и чувствую, что конец близок, ведь по миру пронеслась страшная весть:…и Луна закроет Солнце, и тьма охватит Землю, и пойдет отец войной на сына, и да наступит апокалипсис. Хватит разводить тут чертову психологию! Мне плевать кто он и что он! Никто не смеет причинять боль моей девочке!" — в сердцах воскликнул вампир, разом сменяя ироничные интонации на пропитанные желчью. С трудом, но ему все же удалось сохранить трогательно-заботливый внешний вид, чтобы не напугать и без того измотанную Гилберт.

— Прости, — только и сумел выговорить младший Сальваторе, на бешеной скорости влетая на парковку довольно заурядной на вид больницы. Типичное двухэтажное здание постройки прошлого века. У главного входа тоскуют две новенькие машины "Скорой помощи". Стефан пронесся мимо них прямо к стеклянным дверям, оглушая окрестности какими-то паническими воплями. Старший брат лишь подивился его идиотизму и выбрался на улицу, еще крепче прижимая к груди весь смысл своего существования.

— Может, не надо? — вяло запротестовала Елена, неосознанно зажмуривая глаза от резкого звука собственного голоса. Под черепом творилось нечто невообразимое, казалось, будто голову просто распиливают пополам затупившимся инструментом, притом с нечеткими перерывами на отдых.

— Я уже давно мечтаю увидеть тебя в безразмерной пижаме в горошек, — едва различимым полушепотом признался парень. — Так что не упорствуй, ладно?

— А ты, пожалуйста, никуда от меня не уходи, — из последних сил выдавила из себя девушка, проваливаясь в обморок.

Сальваторе, злясь на самого себя за нерасторопность, оттолкнулся ногами от первой ступеньки и взлетел на второй этаж, чтобы через минуту ворваться в набитую медиками палату интенсивной терапии. Стефан уже был тут.

— Вырядился, как клоун, — не оценил Дамон его стараний, с неодобрением косясь на белый халат, скрывающую пол лица маску, дурацкую шапочку и затянутые резиновыми перчатками руки. — Тебя ждут за дверью.

— Брось, — стал препираться младший брат, — У меня же есть диплом врача.

— По мне так хоть звание главного Гиппократа страны, — пожал плечами мужчина, внимательно наблюдая за молчаливыми действиями врачей. Сила творила чудеса! Даже объяснять толком ничего не пришлось. — Вымелся вон, извращенец!

Вампир закатил глаза, но послушно проследовал на выход, бросив на ходу укоризненное: "Ты просто невыносим".

Кэролайн безропотно отодвинулась, когда почувствовала слабые попытки Дамона пошевелиться, и с ужасом стала наблюдать за тем, как он, морщась от боли, вытаскивает из груди кол. Кровотечение постепенно усиливалось, и без того бледное лицо приобрело пугающий серый оттенок, под глазами выступили черные круги, а над верхней губой заискрились капельки пота. На выдохе он все же выдернул из себя деревяшку и издал такой душераздирающий крик, что девушка невольно залилась слезами, глядя на невыносимые мучения полувампира. С глухим звуком губительный кусок дерева свалился на пол, и перед испуганными зелеными глазами во всей "красе" предстала глубокая рана. В сознании колыхнулась предательская мысль, что выжить после такой невозможно, но путем титанических усилий Форбс заставила себя произнести хоть слово и выдавила:

— Моя кровь, — язык заплетался, зубы клацали друг о друга, однако девушка сохраняла видимое спокойствие. — Она поможет? Даже если вся, Дамон, я не против…

"Нет, маленькая. Но ты можешь попробовать", — обреченно признался парень.

— Конечно, — с готовностью ухватилась она за первую представившуюся возможность. — Ну же! Кусай! Знаю, что нет Силы, поэтому обещаю молчать. Ты только говори, пожалуйста! Дамон? Слышишь?

Она быстро перебралась к нему на колени, стараясь подобраться ближе к жаждущим зубам, но Сальваторе только и сумел, что дотянуться губами до ее горла. Сжать челюсти он либо не мог, либо не хотел, что только больше разозлило девушку. Какое к черту благородство в такую минуту!

— Хорошо, давай попробуем по-другому, — мигом сориентировалась Форбс, подставляя нежное запястье. — Да пей же ты уже! Мне плевать на боль!

"Не могу", — с некоторым сожалением в голосе ответил вампир.

Кэр растерялась всего на мгновение, которого оказалось достаточно, чтобы подрагивающие губы устрашающего синего оттенка похолодели еще больше. Нет! Она сейчас что-нибудь придумает! Дико оглядываясь по сторонам, девушка попыталась отыскать поблизости хоть один острый предмет, прокляла мерзкую темноту помещения и, зарыдав в голос, поднесла руку ко рту, собираясь разорвать кожу собственными зубами. Ей раньше всегда казалось, будто это очень легко — посильнее сжал челюсти, делая упор на клыки, и наслаждайся теплой кровью. На деле все вышло в разы сложнее, потому что у нее не было ни силы бессмертного, ни остро заточенных резцов первоклассного хищника. Лишь яростное желание обратить время вспять и разорвать на части чудовище, сотворившее с ее мужчиной нечто подобное.

Тупая боль медленно разливалась от кисти к локтю, но в своих начинаниях Кэролайн не продвинулась ни на шаг. Отчаянно заныли сведенные судорогой скулы. Девушка окончательно потеряла надежду, на смену ей пришел неконтролируемый гнев, который и помог исправить положение. Подбадривая себя лозунгами: "Действуй, слабачка! Иначе все потеряешь!", она наконец-таки порвала кожу и почувствовала, как рот наполняется вязкой жидкостью с характерным металлическим привкусом. Вместо крика, вырвавшегося из глубины души, до ушей Дамона донеслось нервное мычание.

— Держи, — прошептала Форбс в темноту, вытягивая вперед дрожащую ладонь. Господи! Она и представить не могла, насколько будет больно!

Он со стоном прижался холодными губами к ее запястью и жадно принялся глотать теплую кровь, собственными зубами увеличивая глубину безобразно проделанных ранок.

"Надо будет научить тебя на досуге кусаться", — с излишней долей сарказма проскандировал парень, окрепшей рукой обвивая талию девушки.

— Просто заживляй эту чертову рану! — истерично высказалась Кэр. — Заживляй поскорее, потому что ты теряешь слишком много крови.

И в этом она была права. Не только его, но и ее одежда, казалось, насквозь пропиталась багровой жидкостью. Девушка никогда бы не подумала, что в человеке ее содержится такое количество…Или все дело в том, что он вампир?

— Хватит, — неожиданно очень внятно и отчетливо произнес Дамон, отталкивая от себя в прямом смысле кормящую руку. — Теперь уходи.

— Что? — не поверила она своим ушам.

"Уходи, я сказал", — четко повторил мужчина. "Уходи-и".

Последнее слово переросло сначала в мысленный крик, а затем сменилось мучительным стоном. Форбс вцепилась ему в плечи хваткой оголодавшей хищницы и принялась судорожно сжимать и разжимать пальцы. Голос почему-то пропал, но она продолжала вести с ним бесполезный мысленный разговор, словно надеялась тем самым в корне изменить ситуацию.

"Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? Люблю, конечно, люблю. Такого злобного, лживого и агрессивного, но самого красивого и обаятельного. Мне вообще уже кажется, что все эпитеты придуманы в основном для тебя. Какое определение не подбери, ты под него очень удачно попадаешь. И я не смогу без тебя. Это же неправильно, да? В моей жизни всегда должен быть кто-то пугающий, жуткий, мерзкий, но при этом совершенный и настоящий. Побойся бога, еще даже сутки не прошли с того момента, как ты мой! Ты же не можешь вот так все бросить? Из-за этой блондинки…Зачем мы вообще сюда явились?! Пожалуйста, только не бросай меня сейчас. Я впервые в жизни кого-то об этом прошу. Прислушайся, ладно".

Крупные слезы скатывалась по гладкой поверхности кожаной куртки, с каждой секундой набирая все большую скорость. Ослабла рука на ее талии и мягко упала на пол. Нет! Он еще жив, просто очень устал! Постепенно стихло хриплое дыхание, щекочущее шею. Глупости! Им ведь вовсе не обязательно дышать! Голова безвольно запрокинулась назад, поддерживаемая тоненькими дрожащими пальчиками. В последний раз клацнули зубы. Красивые темные глаза застыли в неподвижности, пристально вглядываясь в загадочную даль. А на лице по-прежнему играла легкая ухмылка, он ведь слышал начало ее глупого монолога и действительно почувствовал себя счастливым.

У вечности слишком ясные границы. Она скоротечна.

 

Глава 42

Дамон поглаживал дрожащую ладонь кончиками пальцев, избегая встречаться взглядом с заплаканными красными глазами. Впервые в жизни он почувствовал острый укол совести и никак не мог отделаться от ощущения, будто никогда не сумеет добиться прощения. Почему не сказал ей о заветных тридцати минутах, на которые привык "отлучаться"? Наверное, честный ответ о желании поиграть в очень забавную игру, озвучивать вслух не стоит, иначе Кэролайн точно задастся идеей лишить его жизни, а способ она знает.

— Ты бы хоть что-нибудь сказал, — немного не своим голосом пробормотала она, в деталях рассматривая смятую в кулаке салфетку, которой смахивала горькие слезы. Ей-то действительно показалось, что он умер! И лучше не браться описывать то состояние, в котором она пребывала вплоть до веселого возгласа: "А вот и я, моя сладкая!". Бездушный кровосос!

— Нечего, — безрадостно признался вампир, уделяя большинство внимания дороге. — Но сейчас мне и правда жаль, что так получилось. Я не думал…

Договаривать он не стал, да и не знал, как на самом деле должна звучать фраза, способная разом перечеркнуть тот пугающий горький осадок, что поселился в сердце Кэр. Сейчас важнее всего было увезти ее как можно дальше от того скорбного места и постараться сделать все от него зависящее, дабы помочь ей забыться. Хотя бы на некоторое время. Удивительно, конечно, но парню этого очень хотелось. Разговорить ее, расшевелить, заставить улыбнуться, а не наблюдать за бесцветными попытками держать лицо. Не получалось. Пока что.

— Привет, Ликвид, — неожиданно бодро заговорил Сальваторе, плечом прижимая к уху мобильник. Беглый взгляд в сторону девушки и разочарованный выдох — злюка. — У меня есть одно дельце для тебя. Нужна квартира в центре, желательно в тихом, благополучном районе. Этаж? Восьмой, мое любимое число. Да, комнат лучше всего пять-шесть, не больше. С мебелью, но новой и качественной. Ты же знаешь мой вкус, если не понравится, могу очень разозлиться. Времени тебе часа четыре, не больше. А-а, нет. На этот раз я хочу купить ее. Да-да, подумываю о постоянном проживании. Место для парковки? Бери сразу два. Ага, одну машину жду у здания аэропорта. Можно и с водителем, я сегодня удивительно добрый. Нет, налички у меня с собой нет, а разве ты не выручишь старого друга? Ха, ну тогда передавай привет жене и детям. В гости ближайшие лет десять заглядывать не собираюсь. Да что ты, старина! У меня просто день рождения сегодня, — на этом немного странный разговор прервался, и в салоне автомобиля вновь повисло неловкое молчание.

— Друг? — с некоторым недоверием в голосе поинтересовалась Кэролайн.

— Просто отчаянно любящий свою семью дядька, — почти что нежно пропел Дамон.

— Хотела бы я расстроиться из-за того, что ты не меняешься, — хмуро припечатала девушка, осторожно выдергивая свою руку из хватки его пальцев, затем пересела поудобнее и прижалась щекой к мужскому плечу. — Никогда тебе этот день не забуду. Больно?

Она не без страха глянула на пропитанную запекшейся кровью футболку и содрогнулась всем телом от ужасных картин, все еще скачущих перед глазами.

— Что тела боль, когда душа рыдает и смерти ждет, — мрачно пробормотал вампир в ответ, будто нарочно растягивая слова.

— Господи, давай сюда свое сердце, ты мне отчаянно надоел! — с нескрываемым гневом воскликнула Форбс, вытягивая вперед ладонь. — Сколько можно-то, а?

— Детка, у тебя на удивление не захламленная голова, — умилился с нее парень. — Это классика, Шекспир, правда, вот не помню откуда.

Кэр лишь слабо простонала, понимая, что и разозлиться как следует уже не способна. Да и был ли от этого толк? Даже не смотря на всю внутреннюю пустоту и безысходность, на сердце с каждым мгновением становилось все спокойнее и легче. С ним все хорошо, а это главное. То, о чем она молила все полчаса, проведенных на полу у бездыханного тела. То, во что так истово и безоглядно верила. То, ради чего принялась сейчас улыбаться.

Фрэнки заняла любезно отодвинутый стул, походя отвесив Стефану совершенно неискреннюю улыбку, и принялась внимательно изучать меню, в надежде потянуть немного время перед предстоящим отнюдь не легким разговором.

— Выходит, он остался жив, — с нескрываемым облегчением в голосе пробормотал парень.

— Угу, — хмуро согласилась девушка. — Но это ненадолго. Найду тварь и пущу на кожаные ремни. Нет, каков наглец! Еще и записочку эту чертову мне оставил!

— Какую? — настороженно спросил вампир.

— "Не хотелось бы огорчать тебя, детка, но нам все же придется встретиться. Притом очень скоро. Обещаю, что ты не разочаруешься, тем более у меня есть один очень приятный сюрприз! Чмок! Твой гадкий вампирчик", — сквозь плотно сцепленные зубы процитировала итальянка. — Я ему дам вампирчика! Дьявол! Аж колотит от ненависти к гаденышу! У них с матерью прямо любовь к идиотским посланиям.

— Приятный сюрприз? — все так же немногословно удивлялся Сальваторе, вертя между пальцами вилку для рыбы. — О чем это он?

— Оу, ну я прямо не знаю, — театрально вздохнула Франческа. — Да какая разница! Найду, прибью и точка! Только Дамон мог поверить, что от него так легко можно избавиться! Я же подойду к процессу творчески и буду пытать с пристрастием, пока самолично не отдаст черту душу со всеми потрохами!

— Фрэн, не делай этого, — отрицательно покачал головой Стефан, будто в знак порицания. — Ты же понимаешь, что все произошло отнюдь не случайно. Мой брат не хотел лишать его жизни и только поэтому уехал сразу же, не дожидаясь, так сказать, финальных аккордов.

— Я ничего не собираюсь понимать, — зло рыкнула вампирша. — У меня личные счеты, и к вам обоим они не имеют никакого отношения. Малыш сам просил меня навещать его, и именно этим я собираюсь заняться в ближайшее время. Что будем заказывать? — она резко перевела разговор в более мирное русло, не желая больше отчитываться перед кем бы то ни было.

— На твой вкус, — обреченно произнес Сальваторе. — И все же не стоит…Да-да, я понял. Тема закрыта. Тогда можно еще один уточняющий вопрос?

— Валяй, — милостиво разрешила девушка и принялась диктовать подоспевшей официантке простенький заказ. Аппетит отсутствовал напрочь.

— Почему Мисао назвала вас с Дамоном любовниками? — единым духом выпалил парень и замер в ожидании скорой грозы, а, быть может, и целого цунами возмущения. Вроде как не его дело, но все же…

— Тоже мне злостная тайна с грифом секретно, — фыркнула итальянка, откидываясь на спинку стула. — Нас почти все считали парой, и ничего удивительного. Лет сто назад мы ТАК вели себя на публике, что у многих вампиров другого мнения и быть не могло. Потом глупая забава нам надоела, но у бессмертных слухов удивительно живучие корни, отсюда и неизгладимый след в истории.

Она так легко говорила об этом, уверенно смотря Стефану прямо в глаза, что сомнений в ее честности возникать не должно было. Однако у вампира имелось собственное мнение насчет искренности — он слишком хорошо знал своего брата.

— И что же между вами ТАКОГО происходило? — как бы между прочим полюбопытствовал он, нервно выстукивая носком ботинка об пол абсолютно неритмичную мелодию.

— Странная получается беседа, — ушла от прямого ответа Фрэнки. — Ты приглашаешь меня сюда, внимательно слушаешь, но совершенно не воспринимаешь. По-твоему, я лгу? Тогда зачем вообще звал? Чего ожидал услышать? Будто я прониклась нежнейшими чувствами к дорогому сынуле? Или самозабвенно занималась любовью с Дамоном, когда представлялась такая возможность? Хорошо, будь по-твоему. Да, я спала с ним. Вплоть до появления в его жизни Елены. Ты водички-то глотни, а то аж покраснел, бедненький. Спасибо за чудесный вечер. И можешь не беспокоиться насчет новости об отъезде, я уже давно об этом знаю. Поверь, в моей жизни случались дни и похуже. Ты ничем меня не обидел, так и передай своему брату. Я просто сегодня слегка не в себе. Не опоздай на самолет, Стефан, — договорив, она поднялась на ноги, чмокнула растерянного юношу в щеку и с нечеловеческой скоростью вылетела из ресторана, оставляя в воздухе после себя приятный шлейф дорогих французских духов и целый букет горького на вкус разочарования. Оставалось только недоумевать над тем, что он сказал не так.

Елена тоскливым взглядом обвела палату, чуть дольше секунды задерживаясь глазами на пустующем кресле у кровати, и от безделья принялась изучать входящие сообщения, в надежде прогнать из головы мысли о немедленном побеге. Дамону ведь это очень не понравится!

"Привет, любимый! — Привет, моя принцесса!

Я соскучилась. — Знаю, я тоже. Но надо потерпеть. Тебя выпишут через пару дней, обещаю.

Почему так долго? Я здесь уже целую неделю! — Елена Гилберт, имей совесть! Я и без того чуть разума не лишился, когда выяснилось, что у тебя кроме сотрясения еще и воспаление легких. Хочешь моей смерти?

Ну ты же можешь меня забрать! И твоя кровь гораздо действеннее дурацких лекарств. Дамон! — Эгоистка! И капризуля!

Пожалуйста! — Пока не могу. Два дня потерпеть осталось, трудно?

Ага! Я к тебе хочу… — На жалость давишь?

Пытаюсь! — Ничего не выйдет. Будешь настаивать, вечером станут давать снотворное. И никаких ночных встреч с наглым вампиром-форточником.

Ты злой… — Какой есть.

Все равно люблю! — Очень логично. И я люблю тебя, моя девочка".

Тяжелый вздох. Сколько осталось до полуночи? Целых полчаса! Да что же за день-то такой! В палату проник тоненький лучик слепящего света из коридора. Девушка оглянулась, ожидая увидеть самого красивого, самого любимого, самого дорогого ей вампира во всей вселенной, но наткнулась глазами на смоляные кудри и погрустнела, правда, всего на секунду, потому что и дальше киснуть Фрэнки ей не позволила. Резво подбежав к постели больной, вампирша заключила хрупкие плечики в чудовищно крепких объятиях, чмокнула хворую в щеку и принялась заваливать ее вопросами о самочувствии.

— Фрэнкс, я умоляю тебя, поговори с Дамоном! — заговорщическим шепотом взмолилась Елена сразу после детального описания своего состояния здоровья. — Я больше не могу здесь находится. Мне скучно, плохо, одиноко и хочется застрелиться.

— Разве тебя никто не навещает? — вскинула итальянка вверх идеальную черную бровь, оглядывая цепким взором заставленный вазами с цветами подоконник. Из-за великого множества самых разнообразных букетов невозможно было рассмотреть, что находится за окном. Кроваво-красные розы (а ее друг только их считал за цветы) были в большинстве, но не обошлось и без белых, розовых, желтых, кремовых и даже черных.

— Мэтт и Бонни приходили недавно, — с неохотой призналась девушка, мысленно сетуя на некоторую нелогичность своих восклицаний. — Пробыли со мной весь день, а потом уехали вместе с Дамоном. Но это было всего один раз!

— Подожди, — внезапно остановила ее стенания Франческа. — Дамон, не поморщившись, повез Бонни куда бы то ни было?

— Да, — с некоторым удивлением в голосе произнесла Гилберт. — А что случилось? По-моему, они всегда отлично ладили, да и в этот раз так мило болтали, ходили вместе за кофе и вернулись очень веселые.

— А-а, нет, не обращай внимания, — махнула рукой итальянка. — Глупости всякие в голову лезут. Я просто не знала, что он с ней в хороших отношениях. Вообще-то мистер Сальваторе очень неодобрительно к ведьмам относится. Стефан у тебя разве не был?

— Дамон говорит, что он сейчас не в самом лучшем расположении духа, — немного безразлично пожала плечами блондинка, осторожно проводя пальцами правой руки вокруг нестерпимо чешущихся следов от уколов. — Вроде, никак не может отойти от той новости насчет миссис Флауэрс. Жаль, конечно, ее, она была хорошим человеком, но ведь тогда он собой не управлял, и сейчас глупо искать виноватых…

— Да, тут ты права, — якобы согласно закивала головой вампирша, чувствуя острый укол жалости к Стефану. И почему она никак не может простить его от чистого сердца? Ведь Елена права, он себя не контролировал еще и тогда, когда увел кольцо у ее друга. Но, вспоминания все, что пришлось пережить приятелю по вине младшего брата, злость застила душу с такой интенсивностью, что способность мыслить логически отказывала ей на очень продолжительное время. Без толку было пытаться оправдать Стефана, сердце отказывалось принимать факты, оно подчинялось чувствам — злобе, ненависти, гневу, ярости — скорее по привычке. — Так ничего и не вспомнила о сынуле? Куда он тебя возил? О чем говорил? Почему заставлял себя защищать?

— Нет, Фрэнки, только то, что уже рассказала, — печально вздохнула девушка, вновь натыкаясь на эту странную черную дыру в воспоминаниях. Ей до сих пор было неприятно от одной мысли о том, что он остался жив, хотя это и вызывало в душе некоторое облегчение. В ней сидела какая-то непоколебимая уверенность в том, что он на самом деле очень хороший, просто немного…Нет, дело было даже не в его очевидной схожести с отцом. Она знала, какой он внутри, будто умудрилась побывать в его душе, но не могла выразить свои ощущения словами. Казалось странным считать его белым и пушистым, когда все своими глазами видели, на что способен полувампир, однако Елена продолжала настаивать на своем, пользуясь довольно глупым объяснением: "Мне так кажется" или "Я так чувствую". Других аргументов у нее все равно не было.

А еще пугала последняя услышанная ей фраза: "…помни, что осталась мне должна". В его голосе слышалось столько уверенности, твердости и властности, что она невольно покрывалась липким потом при одном упоминании о каком-то долге.

— Ладно, не забивай свою чудную головку всякой ерундой, — итальянка тепло улыбнулась ей и еще раз чмокнула в щеку. — Я пришла пожелать тебе скорейшего выздоровления и попрощаться. Правда, ненадолго. Хочу съездить домой, повидать друзей, сходить к Остину, а потом вернусь, если ты не против. Мне хочется посмотреть на тот сюрприз, что готовит тебе Дамон…Упс! Черт! Черт! Дьявол! — Фрэнки на третьей космической скорости забегала по палате, сшибая по пути многочисленные вазы с цветами, которые тут же ловила и водружала на место. — Ты ведь не выдашь меня? Я прошу тебя, пожалуйста! Никаких намеков о готовящемся сюрпризе — иначе он меня четвертует. Окей? Зачем тебе еще три лишних болтливых меня, а?

— Да успокойся, Фрэн! — от души расхохоталась над ней Гилберт. — Все в порядке, я буду молчать, как рыба. Только обещай, что обязательно скоро приедешь. Я так к тебе привыкла!

— О-о, — растрогано протянула вампирша, чуть склоняя голову на бок. — Я тоже люблю тебя, дорогая! Но мне пора, так что давай прощаться. Быстренько чмокнемся, и я побежала.

Через пару мгновений в комнате не осталось даже запаха ее парфюма — нежного, цветочного и удивительного родного. Зато в душе поселились райские птички, а заунывно-серая картинка перед глазами неожиданно налилась красками. Всего какие-то двадцать минут и приедет Дамон!

Елена быстро глянула на прикроватную тумбочку, проверяя, съела ли все необходимые таблетки, а затем закрыла глаза и пустилась в мечтания. Что за сюрприз мог затеять ее любимый? Какой-нибудь грандиозный праздник по случаю ее выписки из больницы? А быть может долгожданный поход в дворец бракосочетаний, обставленный с удивительным размахом? Или какая-нибудь умопомрачительная поездка в жаркие страны, ведь врачи настоятельно советовали девушке побольше времени проводить на солнце, чтобы окончательно избавиться от множественных осложнений воспаления…

— Можно? — после короткого стука донеслось из-за закрытой двери.

— Да, — осторожно произнесла девушка, избегая глагола "Войдите!". Дамон строго-настрого запретил им пользоваться, хотя и говорил что-то о круглосуточной охране здания.

— Не пугайся, пожалуйста, это я, — с порога начал распинаться в реверансах младший Сальваторе, хотя гораздо раньше него в дверном проеме замаячила огромная корзина с фруктами.

— Эм…Стефан, — ошалело протянула Гилберт, с опаской поглядывая на чуть приоткрытое окно. Первый вопрос, пришедший ей в голову, звучал очень предсказуемо: а знает ли Дамон о визите брата?

— Вот проходил мимо, — продолжал мямлить юноша, переминаясь с ноги на ногу у порога, — решил зайти. Ты не против?

— Конечно, нет! — притворно радостно восхитилась девушка, жестом предлагая вампиру усаживаться на свободный стул. Она зря понадеялась, будто он отодвинет его подальше от кровати. — Как ты? Спасибо за фрукты.

— Нормально, — нарочито бодрым тоном воскликнул он. — И всегда пожалуйста. Мне вовсе несложно было. Тебе лучше? Хорошо выглядишь. Румяная.

— Говорят, через пару дней можно топать домой на своих двоих, — с легкостью поддержала она неловкий разговор. — Если не затруднит, помой мне, пожалуйста, вон ту грушу.

Да уж, лучший способ избавиться от тягостного молчания — это занять чем-нибудь рот. К сожалению, фрукт оказался слишком вкусным, чтобы растянуть процесс поедания на болезненно долгий срок. Через пять минут комнату наполняли звуки их частого дыхания и неровное биение двух сердец.

— Погода на улице прекрасная, — завел вторую часть светской болтовни вампир. — Хотя тебя наверное не пускают гулять…

— Как видишь, — девушка чуть приподняла над постелью утыканную иглами от капельницы руку и натянуто улыбнулась. — Дамону кажется…

Ох, не следовало ей этого говорить. Лицо Стефана окаменело и превратилось в маску, стоило прозвучать "кодовому" имени.

— Я пришел сказать тебе, Елена, — слишком официально начал он заранее заготовленный монолог, неосознанно накрывая ее вспотевшую ладонь своей. Девушка еще раз покосилась на окно и постаралась мягко выдернуть кисть из объятий его пальцев, когда вампир стал чуть более настойчивее положенного.

Ее слабое: "Стефан, не надо, прошу", потонуло в шуме взмахов крыльев влетевшей в окно птицы. Гигантский лоснящийся черный ворон издал какой-то зловещий звук "ка-ар" и уселся на кровать, не сводя взгляда внимательных и поразительно умных угольных глаз с руки юноши. В следующую секунду на том же самом месте появился ухмыляющийся Дамон.

— Братец, клешня не болит? — очень заботливо поинтересовался он.

— Нет, — возмущенно выдохнул младший Сальваторе, вмиг оказываясь на значительном удалении от постели больной.

— А будет болеть! — трагедийным тоном возвестил вампир, грациозной походкой вышедшего на охоту хищника приближаясь к брату.

— Дамон, — попыталась Гилберт купировать набирающую обороты ссору, лихорадочно придумывая место, за которое будет хвататься в приступе ужасающей боли.

— Вот вечно ты все портишь, Елена, — тут же расстроился парень, оборачиваясь на звук ее голоса. — Ну рассказывай, родственничек, зачем приперся посреди ночи? Какие такие пошлые мыслишки бродили в твоей голове?

Стефан демонстративно отвернулся в другую сторону, отказываясь разговаривать в подобном тоне. Дамон фыркнул, но продолжать расспросы не стал и обратил все свое внимание на взволнованную девушку.

— Как день прошел? — с видимым любопытством спросил он, вновь возвращаясь на кровать, но не для того чтобы сесть. — Двигайся давай, симулянтка!

Она слегка растерялась от излюбленного в прошлом сарказма в его голосе, но послушно перелегла на самый краешек постели, осторожно придерживая на весу больную руку. Кажется, девушка начинала догадываться о причине столь резких перемен…Присутствие Стефана.

— Нормально, — с трудом заставила она себя вернуться к ответу на заданный вопрос. — Таблетки, уколы, полезная и очень невкусная еда, дневной сон и полная скукота. Почему мне даже читать не разрешают?

— Да уж, прямо концлагерь, — картинно ужаснулся мужчина, занимая освободившуюся половину просторного двуспального ложа. Не зря же он настоял на замене обычной больничной койки на кровать по спецзаказу. — А вот у меня все получилось куда страшнее. Навещал своих доноров и вымотался по полной программе. Всех покусай, всем внуши удовольствие, всех порадуй кучей комплиментов, сотри чертову тучу дурацких мыслей и впечатлений…Тяжела жизнь настоящего вампира, милая, ох как тяжела! Да еще одна из постоянных "подруг" начиталась всякой дряни о нас, к слову, она давно что-то подозревала насчет меня, так вот, развесила везде чеснок, окропила все стены в доме святой водой и "Отче наш" зазубрила. Не поверите, никогда так не хохотал! Это ж надо! Я ей: "Иди ко мне, детка!", а она мне: "Иже еси на небесех!" и крестом православным во все стороны машет, представляете?

Елена чуть ли не во все горло захохотала над его выражением лица, и только через пять минут, глядя в расширившиеся от удивления глаза младшего Сальваторе, пробормотала виноватое:

— Простите.

Ну не станет же она объяснять Стефану, что ничего этого на самом деле не случалось! Что Дамон просто зеленеет от ревности, поэтому старается слегка зацепить ее самолюбие, а точнее ту часть, которая любит ЕГО до потери пульса.

Юноша же тем временем молча таращился на дорогущие ботинки старшего брата из кожи питона, покоящиеся на белоснежных простынях, и тихо закипал от ярости.

— Дамон, — очень строго и явно осуждающе начал он, делая мощные глотки воздуха, в надежде отыскать в кислороде немного спокойствия. — Я просто не понимаю…

— Да уж, братец, — сочувственно закивал головой парень. — Ты вечно чего-то не понимаешь, я уже с этим смирился. Позволь дать тебе дельный совет? Так сказать, исходя из родственных чувств и благих побуждений. Проваливай отсюда по-хорошему, иначе займешь соседнюю палату. И в следующий раз, когда надумаешь являться к моей девушке без приглашения, заранее натяни на себя бронежилет и прихвати слюнявчик. Надоело любоваться на то, как ты размазываешь сопли кулаком.

Теперь настал черед Елены злиться. Смерив своего любимого взглядом, переполненным неодобрения, она крепко сжала покоящуюся рядом с ее рукой теплую ладонь и, подбирая каждое слово, заговорила:

— Дамон, пожалуйста, не надо. Ты ведь знаешь, что ничего не было и быть не может. Мы все прекрасно понимаем, что никаких остроугольных треугольников больше нет. Стефан пришел просто поговорить. Наверное, ему действительно следовало поставить тебя в известность, но ведь все совершают ошибки, так? Просто прекратите издеваться друг над другом. Неужели так трудно хоть иногда создавать видимость нормальных отношений? Вы ведь вовсе не ненавидите друг друга, верно, Стефан?

— Ох, я бы так не сказал, — еще шире улыбнулся старший Сальваторе. — Но давай разберемся по порядку. Зачем пришел мой дорогой братец, а? Правильно, поломать перед тобой комедию. Всплакнуть малость и выдавить из себя таким печальным голоском, что, мол, чемоданы собраны, я сегодня улетаю. На что рассчитывал? Конечно, что ты станешь его уговаривать остаться, и в итоге признаешь, будто он тебе нужен. Зачем? Непонятно. Отвратительный способ потешить свое самолюбие. Какого черта он хватал тебя за руку, если вроде ни на что не надеется? Стеф, поделишься мыслями? Опишешь в деталях, как пялился на ее губы?

— Ты уезжаешь? — опечаленно переспросила Елена, укоризненно поглядывая на разошедшегося вампира. И почему он такой прямолинейный?

— Да, — нехотя признался он. Тот факт, что он не стал отрицать ни один из сделанных старшим братом выводов, наводил девушку на некоторые размышления, от которых она предпочла отмахнуться. — Пожалуй, мне уже пора. Думаю, как-нибудь еще вернусь в этот город, но не слишком скоро.

Он быстро поднялся на ноги, непостижимым образом оказываясь в непосредственной близости к Гилберт, резко наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку и столкнулся с угрожающе сжатым кулаком.

— Неа, — с ухмылкой протянул старший Сальваторе. — Дверь совсем в другой стороне. Не заставляй меня выходить из себя, ведь не досчитаешься потом большинства зубов. Приятной тебе поездки! И помни, что мое хорошее отношение к тебе претерпело кардинальные изменения из-за…Какой невежливый! — огорчился он, вслушиваясь в удаляющиеся по коридору ритмичные шаги. — Даже не дослушал ведь!

— Из-за чего? — мгновенно ухватилась девушка за появившуюся возможность разобраться во всем самой. — Что такого опять произошло между вами?

— Во-первых, привет, моя принцесса, — разом изменился тон вампира, теряя свои ироничные составляющие. — Я так по тебе соскучился!

Елена и моргнуть не успела, как нежные губы заскользили по шее, подбородку, добрались до рта и тут же заключили в объятия кончик аккуратненького носика.

— Во-вторых, я совершенно невинен перед тобой, — заискивающе улыбнулся Сальваторе, подтверждая часть ее догадок относительно рассказа о тяжкой бессмертной доле. — Хотелось просто позлить братишку. Терпеть не могу, когда он начинает умиляться тем, как я сильно изменился за последнее время. Так трогательно о тебе забочусь…Раздражает. В-третьих, не делай так больше, ладно? Меня тянет кого-нибудь убить, когда я вижу, как он на тебя смотрит. Просто не позволяй, хорошо?

Она обреченно кивнула, не решаясь спорить с настойчивым взглядом пьянящих черных глаз. Вся злость, возмущение и обида на него прошла почти так же быстро, как появилось. Видимо, ей все-таки придется смириться с мыслью о том, что эти двое никогда не смогут общаться в нормальном ключе. Только бесконечные унижения, подтрунивания друг над другом и полнейшее нежелание понять ближнего.

— И теперь ответ на твой вопрос, — спокойно продолжил парень, заботливо поправляя краешек одеяла. — Я предупреждал Фрэнки, что оторву братцу голову, если он посмеет обидеть ее. И что в итоге? Десять минут назад я оставил эту вздорную девчонку у здания аэропорта и впервые в жизни осознал, что она нагло врет, глядя мне прямо в глаза.

— Ты думаешь, они…расстались? — девушка сама не поняла, почему эта новость твердой рукой сжала сердце. Изначально было понятно, что из их романа вряд ли выйдет что-либо путное, но она все же надеялась. Верила, будто через пару лет сумеет полюбоваться самой искренней и счастливой улыбкой Стефана, увидит, каким огнем загораются зеленые глаза при появлении итальянки, услышит еще более громкий и заразительный хохот вампирши.

— Не знаю, — вынужден был признать Дамон, — но чувствую, что она неспроста так заторопилась домой. И дело даже не в ее глупом желании поскорее отыскать… — он резко замолчал, зарываясь носом в пушистые светлые волосы, а потом скороговоркой произнес, — Я хотел с тобой кое о чем поговорить. Точнее о ком. И лучше сделать это сейчас.

— Очень внимательно тебя слушаю, любимый, — со всей серьезностью и должной долей участия прошептала Елена. Она ждала этого разговора, и давно подумывала завести его первой, вот только смелости никогда не хватало.

— То, что случилось в ангаре, — очень неуверенно забормотал мужчина, — в общем, на самом деле все было совсем не так. Да, мы подрались, но убивать его я не хотел. Он сам меня об этом попросил.

— Попросил? — обескуражено переспросила Гилберт, задирая голову вверх, чтобы встретиться с парнем взглядом.

— Можно сказать и так, — не внес никаких пояснений немного напряженный голос. — Я слышал многое из того, что он говорил тебе. Эта связь, существующая между нами, она как два кусочка одного зеркала. В ней все отражается с поразительной точностью. Я вижу, чувствую, слышу и ощущаю все так же, как ты. Раньше мне с трудом удавалось объяснить эту особенность, теперь я нашел ответ, точнее его дала Мисао.

— Дамон, пожалуйста, чуть больше подробностей, — взмолилась Елена. — Мне очень сложно тебя понять, когда ты говоришь загадками. Что именно ты слышал?

"Только не про поцелуй!" — мысленно взвыла она, понимая, что совершенно зря скрыла эту выходку полувампира от всех, в том числе и от своего мужчины.

— Как он будил тебя, как просил успокоить Кайлеба, ну и меня, конечно же, — хмуро перечислил парень, прижимая к своей щеке ее ладонь. — А еще он спас тебе жизнь, я это очень хорошо помню. Тогда мне впервые показалось, будто он действительно пытается помочь.

— Что он сделал? — недоуменно изогнула бровь девушка. Почему в ее голове все так смутно? Почти никаких воспоминаний, одни куцые обрывки фраз и размытые очертания множества лиц.

— После того, как Мисао отшвырнула тебя от Кайлеба, ты упала, ударилась головой и потеряла сознание. Я плохо понимал все, что происходило, но тот момент запомнил в мельчайших подробностях. Он раньше меня заметил, что с тобой творится что-то неладное, но виду не подавал, дожидался, пока лиса сама обратит внимание. И вот тогда мне и довелось столкнуться нос к носу с собственным отражением. Честное слово, всегда считал выражение "мурашки по коже" не более чем пустым звуком, но именно это происходило со мной в ту секунду. То же лицо, та же манера ухмыляться и взгляд…цепкий, колючий, как у волка. А уж когда ты произнесла: "Спасибо, Дамон", я чуть было не ляпнул то же самое, — он весело расхохотался, чем поразил и без того удивленную Елену до глубины души. — Затем ты сняла с меня кольцо и помогла ему справиться с наглой гадиной. Не сказать, чтобы я очень уж обрадовался, когда и второго китсуна прикончили почти без моего участия, но ее смерть сыграла свою роль — ко мне вернулась Сила. В скверных количествах, однако, она все же была. Не уверен, что полез в драку первым, хотя не исключаю такой возможности. Единственное, что нам обоим мешало разнести ангар в щепки, так это твое присутствие. Я чувствовал, как он пытается удержать тебя от глупостей, не позволяет подходить слишком близко, и сам делал то же самое. Знаешь, мы оказались похожи во многом. В частности, оба не желали обнаружения правды. Он предпочел сохранить за собой облик мерзавца, я же поступил так, как он того заслуживал. Один только Стефан отказывается верить моим заверениям…Может, я зря всегда считал его форменным глупцом?

"Что за игру ты ведешь? Чего добиваешься?".

"Просто пытаюсь все исправить…отец".

"И ты думаешь, будто я так легко поверю? После всего, что ты и Мисао сделали?".

"Нет, не думаю. Окажись я на твоем месте, вообще вряд ли стал бы слушать".

"Сначала окажись на моем месте! Ты чуть было не убил моего брата, посмел прикоснуться к Фрэнки, и на это я теоретически мог бы закрыть глаза, но Елена…Очень глупо, Дамон, очень".

"Я ничего ей не сделал. Да, собирался, как и ты в свое время…"

"Не смей! Тебя это не касается!".

"Хорошо. Тогда поступай так, как считаешь нужным. Я полукровка, так что эта деревяшка у тебя в руках — штука бесполезная. Хочешь узнать настоящий способ?".

"Я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. Раз и навсегда".

"Нужен совет или как?".

"Сначала дай слово, что больше никогда не приблизишься к моей семье!".

"Дьявол, да зачем? Неужто нет желания избавиться от меня насовсем?".

"Слово! Пообещай и дело с концом".

"Черт, как с самим собой побеседовал. Ладно, я клянусь, что и близко не подойду к Елене. Доволен?".

"Вполне. Я уеду сразу же, как только…".

"Оу, все-таки решил меня проучить? Так и быть, валяй. Мне не впервой умирать на публике. Только уж извини, сестренке я все-таки почищу память. Репутация…".

"…это наше все. Я знаю".

— Вот такой диалог при помощи Силы, — с тоской закончил Дамон. — Я не думал, что Фрэнки останется, дабы лично удостоверится в его смерти. Можно сказать, она испортила блестящий план. Мне никогда не пришлось бы рассказывать это тебе, если бы не звериное чутье этой трехсотлетней дамочки. Хотя и от нее есть польза. Благодаря охране Кайлеба, я могу оставлять тебя здесь одну.

— Но почему? Почему ты сразу мне все не объяснил? — с легкой обидой в голосе допытывалась Елена. — И вообще! Это несправедливо! Кто давал ему право распоряжаться моей памятью? Какая еще к черту репутация?

— Успокойся, моя девочка, — быстро пресек он любые старания по части яркого выражения гнева. — Я и сейчас не уверен в том, что тебе стоит об этом знать.

— Как это не стоит знать? — возмутилась девушка. — Я два дня места себе не находила, представляя, что ты чувствуешь и как переживаешь. Он ведь твой сын! Какой бы ни был, все равно родной! И своими руками…Да еще ты вдруг заимел привычку прятать от меня глаза, приходил всего на пару часов и старался избегать разговоров. Хорошо, что Фрэнки не умеет держать эмоции при себе, и мне удалось вытянуть из нее признание. С каким облегчением я вздохнула, когда поняла, что он жив. Пусть и мерзавец, но он все же помог нам выбраться оттуда живыми.

— Тебя разве не задевает то, что он еще и сын Катрины? — нахмурился мужчина.

— Это объясняет, почему при наличии такой внешности у него на редкость подлая душонка, — со смехом выдала Гилберт. — А в остальном ничуть не задевает. Сомневаюсь, что тебе можно поставить в вину измену пятисотлетней давности! Меня тогда и в проекте не было, как и моих пра-прапращуров.

— Кстати, о твоих пращурах, — после минутного наслаждения ее звонким хохотом, сказал вампир. — Я узнал кое-что о твоем отце. Только сразу предупреждаю, история очень печальная, и если ты не готова, то лучше отложим ее на потом.

— Давай уж разберемся со всеми тайнами сейчас, — горестно вздохнула Елена. — Что толку прятаться от правды? Рано или поздно она сама тебя найдет.

— Согласен. Твой отец и впрямь был полувампиром, — неохотно начал Сальваторе. — Мне удалось отыскать вампиршу, давшую ему жизнь. Не спрашивай как, очень долго объяснять. Это довольно молодая по нашим меркам бессмертная и, судя по всему, непроходимо глупая. Она и понятия не имела, что подобные эксперименты не приветствуются, просто развлекалась с людьми без всякой задней мысли, а когда поняла, что беременна, как-то исправлять ситуацию было слишком поздно. Пришлось рожать, а затем избавляться от младенца. Недолго думая, она оставила его на крыльце ближайшего приюта и постаралась забыть о нем, как о страшном сне. Сейчас она говорит, будто боялась не удержаться, хотела оградить ребенка от самой себя, ведь он по сути был обычным человеком, но мне кажется, это всего лишь красиво звучащие слова. Остальное ты знаешь. Через шесть месяцев его усыновили Гилберты и никому не сказали, что на самом деле это не их ребенок. В двадцать первый день рождения он понимает свою природу, по началу пугается, но потом знакомится с твоей матерью и все вроде идет нормально. Оказывается, полувампирам кровь нужна довольно редко, двух-трех раз в месяц вполне достаточно для нормального поддержания жизни. Разумеется, при таком питании и речи быть не может о Силе, да и зачем она нужна? Все вокруг считают Грейсона обычным мужчиной. Скажи, пожалуйста, где учился твой отец?

— В Беркли, — с улыбкой ответила Елена. — Окончил факультет журналистики, а на третьем курсе очень увлекся актерским мастерством. Мама рассказывала, что все их свидания происходили одинаково, отец вел ее в театр, торжественно усаживал в центре зала, вручал программку и бежал за кулисы, где уже вовсю шла подготовка к началу очередного спектакля. Только не подумай, что он был актером, нет. Первоклассный гример! В детстве мы с Маргарет как-то залезли в его чемоданчик и от души намазались всем, что только смогли открутить и выдавить. Папа потом долго пытался нас отмыть, да еще мне, как самой старшей, хорошенько влетело за испорченный туалетный столик в ванной комнате.

— Это и помогло, — сделал вывод Дамон, когда поток приятных воспоминаний иссяк. — Он гримировался, и никто не замечал слишком юного для почти сорокалетнего мужчины лица. Твоя мама, конечно, была в курсе всего. Думаю, тебе очень скоро предстояло узнать обо всем из ее уст, если бы не глупая авария. Мисао говорила, будто во всем виноваты ассасины и Александр, но Кайлеб уверяет меня в обратном. О полукровках в клане не слышали больше семи столетий, за ними давно никто не охотится, а в год трагедии Корвинус, по словам сына, был на Ближнем Востоке и никак не мог явиться в Феллс-Черч с какими-то расспросами. Твоя тетя подтверждает эту версию.

— Ты видел тетю Джудит? — живо отреагировала девушка. — Разговаривал с ней?

— Да, принцесса, только давай не будем торопить события, — парень мягко уложил ее голову на свою грудь и продолжил рассказ. — Я читал и тот полицейский отчет, о котором упомянула Мисао, а заодно поболтал с местным шерифом на предмет некоторых странностей в рапорте. Например, довольно приличная разница во времени смерти…Ты в порядке, Елена? — неожиданно забеспокоился он, когда ее ладошка со всей силы стиснула край привычной черной рубашки. — Может, мне не стоит продолжать?

— В порядке, милый, — из последних сил держалась она. — Только сразу предупреди: их убили, да? Это все было подстроено?

— Нет, моя девочка, — с болью в голосе признался мужчина. — Эта глупая случайность, трагическая нелепость…и настоящая любовь. Давай я не буду утомлять тебя подробностями, просто изложу то, что понял. За рулем сидела твоя мама. На улице было пасмурно, с самого утра с неба лил дождь, видимости почти никакой, асфальт напоминал каток. Я не знаю, что произошло, но в какой-то момент Миранда не справилась с управлением, и машина на полной скорости врезалась в отбойник. Она умерла сразу же, не мучаясь и не страдая. А Грейсон…Судя по повреждениям на кузове автомобиля, от которого почти ничего не осталось, он тоже скончался почти мгновенно, вот только пришел в себя через полчаса. Помогла кровь вампира, текущая в его жилах. Он понял, что произошло, и попытался спасти жену, но все оказалось напрасным. Полукровки не могут обращать в себе подобных. И тогда он…

— Нет, — дрожащими губами произнесла Елена. — Нет, папа не мог! Только не сам! Он же должен был подумать о нас с Маргарет!!!

— Да, милая, должен был, — он крепче прижал к себе девушку, успокаивающе поглаживая трясущиеся плечи. — И я сомневаюсь, что это решение далось ему с легкостью. Не стоит осуждать его, Елена. Ты сама любишь и понимаешь, каково это, потерять близкого человека. Пойми, все случилось слишком быстро!

Он не знал, какие еще слова можно подобрать в утешение, поэтому замолчал, обдумывая поступок Гилберта. Имел ли он право забыть о детях? Почему не побеспокоился о дочерях? Джудит сказала, что причиной его смерти являлась крупная потеря крови. Шериф подтвердил ее слова, но как-то заметно напрягся, будто ожидал услышать еще какой-то уточняющий вопрос. Дамону это показалось слегка странным, поэтому он осторожно поинтересовался, насколько много крови потерял Грейсон, и услышал тихое: "Всю. Парень оказался сух, как мумия".

Девушка тихо заплакала, утыкаясь носом в его грудь. Он не стал препятствовать, понимая, что так ей станет гораздо легче.

— Я не злюсь на тебя, папа, — сквозь всхлипы пробормотала она. — И прекрасно все понимаю. Мне просто очень тебя не хватает, не хватает вас обоих.

Остаток ночи оба провели в тягостных раздумьях над тем, как поступили бы, окажись они в похожей ситуации, и Сальваторе честно признался, что никогда не ответит ей на заданный вопрос.

Кайлеб бездумно перебирал бумаги, сидя в отцовском кресле. Это было бессмысленное занятие, потому что по большей части перед ним лежали повседневные записи Александра. Кипы счетов, пожелтевшие от старости бланки, личные пометки, журналы расходов, отчеты бухгалтеров. Судя по всему, владелец кабинета при жизни просто чурался уборки и хранил весь этот хлам из нежелания переполнять мусорную корзину. Взгляд пустых карих глаз наткнулся на солнечную улыбку. Арнетт…Ее фотография, обрамленная изящной золотой рамочкой, стояла по центру стола. Парень осторожно провел ладонью по стеклу, смахивая скопившуюся пыль, и невольно улыбнулся изображению в ответ.

— Надеюсь, ты все же простила меня, — себе под нос пробормотал он, поднимая голову на стук в дверь. — Войдите.

— Сэр, простите, что беспокою, просто… — скороговоркой выпалил молодой ассасин, по виду немногим старше самого Колтона. — Они пришли.

Последние слова он произнес шепотом, вжимая подбородок в грудь, будто боялся реакции Главного на свои слова.

— Кто они? — так же шепотом переспросил вампир, подыгрывая своему подчиненному.

— Те двое, что ушли с Альтаиром, — со страхом в голосе ответил юноша.

— Вот как, — ничуть не удивился Кайл. — Вели Максу занять гостей до моего прихода. Мне нужно уладить одно дело, а затем я присоединюсь к общему веселью.

— Но ведь в Законе ясно сказано: предатели незамедлительно караются, — от удивления начал спорить парнишка, но тут же прикусил язык, едва его взгляд наткнулся на вспыхнувшие огнем злобы глаза.

— Эту ветхую книжицу давно следовало сжечь, — со злостью проговорил Кайлеб, поднимаясь на ноги. — Тебе все ясно, Каин?

— Да, Главный, — подобострастно выпалил хашишин, еще больше уменьшаясь в росте. Раскланиваясь на каждом шагу, он пулей выскочил за дверь и понесся выполнять указание.

Парень облегченно выдохнул, опускаясь назад в кресло. Дурацкая была затея, вернуться в клан. Ему никогда не нравился тот уклад жизни, к какому привыкло большинство красноглазых вампиров. С какой стати бессмертному вроде Макса, насчитывающему за собой более шести столетий жизни, преклоняться и лебезить перед ним? Только ли из уважения к Алексу? Он не считал, что достоин этой должности, однако после поступка Альтаира, памятуя о его бесславной кончине от руки полукровки, никто не осмеливался вслух или же мысленно возражать против следования слову Закона. Кланом всегда правили династии — очередной бредовый пунктик.

Из тягостных размышлений его вырвал резкий телефонный звонок. Очень вовремя…

— Да, — коротко отозвался мужчина.

— Это я, — ответил легко узнаваемый голос Дамона-старшего.

— Уже догадался, — хмыкнул Кайл. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке, — как-то немного напряженно произнес Сальваторе. — Я просто хотел сказать спасибо. За охрану и прочее…

— Я делал это ради Фрэнки, — спокойно пояснил ассасин. — Многим обязан ей, поэтому благодари лучше ее. Хотя у меня есть к тебе пара вопросов. Хотелось бы, конечно, задать их лично, но сомневаюсь, что ты поедешь в Ши но Ши.

— Спрашивай, — милостиво разрешил собеседник. — Но в принципе можешь просто об этом подумать, я теперь читаю мысли на расстоянии. А если без шуток, то Алекса я не убивал. Того гада Неро — да. С удовольствием проткнул бы его еще сотней колов, но твоего отца…Он здорово помог мне со Стефаном.

— Не угадал, приятель, — с трудом выдавил из себя смешок Колтон. — Я хотел спросить совсем о другом человеке…о Дамоне. Ты собираешься его искать?

— Хороший вопрос, — весело протянул вампир, добавляя в голос неуместную ироничность. — Ты решил воспользоваться служебными полномочиями, чтобы отомстить?

— Нет, — отрицательно помотал головой парень. — Кэролайн сама выбрала, я не собираюсь вмешиваться. Просто подумал, вдруг ты захочешь…Я мог бы оказать помощь, исходя из личной неприязни к этому ублюдку.

— Эй-эй, полегче там, — все так же продолжал лучиться весельем Сальваторе. — Может, это задевает мои чувства! И я попросил бы тебя оставить идею расквитаться с ним, — уже серьезно добавил он.

— В другое время не понял бы тебя, — на удивление легко принял юноша его правоту. — А сейчас просто хочу поскорее забыть об этой истории. Я последую твоему совету. В клане никто не узнает о существовании полувампира.

— Тогда отзывай своих людей и впредь обращайся, если что, — живо завершил диалог Дамон.

Кэролайн быстро скинула с себя грязную одежду, сорвала с крючка небольшое полотенце, хорошенько намочила его и принялась избавляться от засохших пятен крови, покрывающих тело. Изредка ее внимание привлекало отражение нахмуренного лица парня, стоящего за спиной с грудой вешалок в руках.

— Так трудно выбрать прикид? — с притворным сочувствием поинтересовалась она, боковым зрением поглядывая за все увеличивающейся горой отбракованных тряпок.

— Безумно, детка, — поделился Дамон едким наблюдением, останавливаясь на приталенной синей рубашке с отложным воротничком. — Терпеть не могу все черное и мрачное, а вынужден был целый месяц таскаться в трауре. Теперь хоть оденусь по-человечески. Сладенькая, — обратился он к продавщице, — мне нужна нормальная одежда, а не то, в чем разгуливают местные маргиналы. Есть у вас хоть что-нибудь стоящее?

— Сейчас-сейчас, — засуетилась молоденькая девушка, боязливо поглядывая на обнаженный торс вампира. Она вздрогнула всем телом, когда наткнулась на еще не до конца зажившую и покрытую запекшейся кровью рану, и Форбс полностью разделяла ее чувства. Смотреть на его изуродованную грудь без желания схватиться за тазик, было невозможно.

— Это пройдет, маленькая, — прошептал парень, выхватывая у нее из рук мокрое полотенце, чтобы нежно обтереть спину. — Просто на мне заживает все гораздо медленнее.

— Тебе наверное больно, да? — рискнула спросить девушка, поворачиваясь к нему лицом.

— Немного, — честно признался он. — И не надо предлагать свою кровь. В конце концов, в этом магазине полно хорошеньких и очень аппетитных дамочек. Обещаю, убивать на твоих глазах никого больше не буду, идет?

— Ну если у нас настолько близкие отношения, что тебе теперь нужно мое согласие, то идет, — с триумфальной улыбкой пробормотала Кэр, утыкаясь носом в приятно пахнущее плечо. Какой он все-таки обаяшка!

Тут она заметила, как в комнату для отдыха персонала, в которой они находились, ворвалась раскрасневшаяся девица с новой порцией плечиков, и вернулась к своему предыдущему занятию. Мужчина залился соловьем, рассыпаясь в лживых благодарностях, и взялся сопровождать "милую барышню" до рабочего места. Вернулся он лишь через полчаса с порозовевшими щеками, довольной улыбкой сытого кота и диким блеском в глазах.

— Всех перекусал? — вяло полюбопытствовала девушка, неохотно приподнимаясь на локтях. Полностью приведя себя в порядок (довольно симпатичный тоненький свитерок, классические черные брючки и легкий макияж были основными составляющими ее понятий о приличном внешнем виде), она от безделья прилегла на диван с журналом и неведомо как уснула.

— Почти, — улыбнулся Дамон, усаживаясь на свободный краешек рядом с ее ногами. Форбс тут же отметила, как идеально сидящая рубашка натянулась на бугристых мышцах, и поскорее подтерла все мыслимые и немыслимые слюнки. По тому, как благочестиво сложил он руки на коленях, она догадалась, что предстоит не самый легкий разговор. — Я хотел у тебя кое-что спросить. Точнее думал, ты сама начнешь проявлять любопытство, когда я вдруг заговорил о квартире, но тебе было как будто все равно. Поэтому сейчас я спрашиваю: чего ты хочешь?

— В каком смысле? — не сразу ухватила она суть непривычно серьезной беседы.

— Кэр, неужели тебе нравится вытягивать из меня эти глупые признания клещами? — неожиданно разозлился Сальваторе. — Когда я захочу, то обязательно сам это произнесу, ладно? Ты хочешь жить со мной или нет?

Девушка подумала, что ослышалась. Жить с ним? С самим Дамоном Сальваторе? Лживым и мерзким полувампиром, в котором она души не чает?! Он еще спрашивает!!!

— Да, — очень сдержанно ответила она, подавляя в себе желание с воплями и криками кинуться ему на шею. Хотя, должно быть, безумно колотящееся сердце выдало ее с головой.

— Вот и хорошо, — с явным облегчением выдохнул мужчина. — А теперь, моя сладкая, опиши-ка мне свое будущее так, каким видишь его ты. О чем мечтаешь, где хочешь побывать и далее по списку. Да, и про колледж не забудь упомянуть.

Ее удивлению не было границ, однако желание угодить улыбчивому красавцу пересилило, и она без устали принялась молоть языком, в сотый раз отмечая про себя, что наконец влюбилась в нормального парня. Да, он не был образцом добродетели, но ее всегда тошнило от правильности и четких рамок. А еще он не был нормальным в обычном понимании этого слова, зато являлся настоящим. Со своими недостатками и достоинствами, ярким внутренним миром и умопомрачительным взглядом на жизнь. И главное, с ним никогда нельзя быть уверенной в завтрашнем дне, а что может быть тривиальнее предсказуемости и обыденности? Когда каждый прожитый день похож на предыдущий…

Елена тоскливо проводила глазами хрупкую девичью фигуру в зеленом халатике и поплелась к местам "заключения", обдумывая на ходу обвинительную речь, которую собралась обрушить на голову старшего Сальваторе. Ей казалось форменным издевательством то, что даже по прошествии двух дней он напрочь отказывался забирать ее отсюда, прикрываясь какими-то туманными объяснениями, вроде: "У меня еще не все готово. Поговорим об этом завтра".

"Завтра" плавно перетекало в следующий день, но положительных сдвигов не наблюдалось. Лечащий врач (обаятельная хохотушка Сонечка немногим старше своей пациентки, эмигрантка из России), стоило девушке завести разговор насчет выписки, мгновенно становилась суровой и ловко уходила от беседы, сетуя на нездоровый цвет лица своей подопечной. Правда, Гилберт разрешили наконец выходить во двор, где она предпочитала проводить большинство свободного времени, коим владела в неограниченных запасах, но слаще тягостная каторга от этого не стала.

Сегодня же она решила прибегнуть к крайним мерам. Ей до сих пор была непонятна вся эта таинственность и глупые условности, что только добавляло гнева. Почему бы мистеру Само-Совершенство не снизойти до ее персоны, чтобы напоить своей кровью и успокоить суеверных докторов? Если он не сделает этого по доброй воле, то Елене придется применять силу.

В палате ее поджидал неожиданный сюрприз: вчетверо сложенный листок бумаги, покоящийся на подушке, придавленный для надежности огромной шоколадкой. Подрагивающими от нетерпения пальчиками девушка схватила послание и на всякий случай присела на край кровати, предвкушая захватывающее чтение.

"Моя принцесса!

Чувствую, что ты злишься на меня весь день, поэтому исчезаю еще до твоего возвращения с прогулки. Я знаю, что не сдержал данного тебе обещания, но это целиком и полностью вина одного хорошо известного тебе человека.

Спешу поскорее загладить свою вину и с первых строк вскрываю карты: заберу тебя сегодня вечером. Моя карета будет ждать тебя в 22:00 у парадного входа. Все формальности с твоей выпиской я уже уладил.

А теперь, чтобы не портить тебе настроение перед самым незабываемым вечером (именно его устроением я и занимался все эти дни), я дам несколько пояснений.

Глупо как-то излагать такие вещи на бумаге, но все же постараюсь подавить неуместное хихиканье и поделюсь всем, что узнал о тебе нового. Забавно, да? Я знаю тебя несколько лет, однако ты продолжаешь не только занимать все мои мысли, но и добавлять все большее количество загадок.

Как ты уже, наверное, догадалась, речь пойдет в первую очередь о твоем отце и том, кем ты являешься на самом деле. Не секрет, что Мисао сказала о тебе правду — ты действительно дочь полувампира, а значит, не совсем обычный человек. Отсюда вытекает ответ на твой главный вопрос — зачем же я "упрятал" тебя в больницу?

Девочка моя, я просто испугался. Побоялся навредить тебе своей кровью, не рискнул пользоваться Силой, поэтому положился на старую добрую традиционную медицину и выиграл время для кое-каких исследований.

Окольными путями я вышел на одну женщину, которая сумела пролить некоторый свет на твою дальнейшую судьбу. К слову, она оказалось довольно милой и приятной вампиршей всего-то двух тысяч лет от роду. Ее имя, возможно, тебе ни о чем не скажет, а вот мое лицо явилось для нее неким, как она сама выразилась, откровением. Я так понимаю, эта дама довольно хорошо знает…Дамона, поэтому мы очень быстро нашли общий язык. В общем, не буду ходить вокруг да около и просто сообщу голые факты. В двадцать один год тебе предстоит сделать выбор — остаться ли человеком или "ступить на тропу бессмертия" (занятная формулировка, учитывая возраст Элики). Разумеется, я собираюсь оказать посильное влияние на твой выбор, но решать исключительно тебе. Не знаю, потребуется ли нам для этого моя кровь или же достаточно будет той, что течет в твоих венах, да и никто не знает. Теперь ты не только мне кажешься уникальной, Елена!

И самое главное, принцесса! Тебе нет никакой необходимости умирать, чтобы обрести вечную молодость. Хотя важен еще и тот факт, что ты останешься для меня такой же аппетитной, как и раньше.

Надеюсь, твой гнев слегка поутих, потому что знающие люди посоветовали мне избегать щекотливых ситуаций с твоим участием. Говорят, подобные тебе умеют насылать порчу!

Твой объятый ужасом от предстоящий встречи Дамон.

P.S. Я никогда еще не был так счастлив, моя будущая миссис Сальваторе.

Дамон".

Елена быстро-быстро пробежала глазами предпоследнюю строчку, вслушиваясь в участившееся сердцебиение, и чуть было не разрыдалась от переполнившей душу радости. Будущая миссис Сальваторе!!! Вот оно! То, чего она ждала почти два месяца!

Девушка забегала по комнате, понимая, что теперь просто не способна усидеть на месте. Она станет вампиром или полувампиром, или на четверть вампиром — сейчас уже абсолютно неважно. Главное, они будут вместе! С Дамоном! Вечно!

Гилберт немного расстроилась от того, что совершенно не знает, кого благодарить за такой подарок: судьбу, родителей или высшие силы; поэтому принялась высказывать мысленные хвальбы всем, кого только сумела припомнить, и сердце жалобно ёкнуло при упоминании имени Стефана. Ведь он был глубоко несчастен, и вина за это целиком падала на ее плечи. Если бы она знала, как изменить прошлое, то непременно воспользовалась этой возможностью, чтобы все исправить.

Настроение тут же испортилось, а в голову полезли совсем уж неожиданные думы. Ей вдруг вспомнилось заплаканное лицо Кэролайн, ее злые и холодные зеленые глаза, смотрящие то ли с ненавистью, то ли с жаждой убийства. Неужели она действительно влюбилась в Дамона? Однако жизнь большая шутница! Бывшие подруги, абсолютно не похожие друг на друга как внешне, так и внутренне, связывают свою судьбу с отцом и сыном соответственно…И даже не смотря на все те гадости, которые творила Форбс, Елена от всей души пожелала ей не познать бед.

А Кайлеб? Как пережил все это ассасин? Она ведь видела, как он убивается из-за Кэр, да еще эта странная смерть Алекса, об убийстве которого так и не удалось ничего узнать.

Получается, что только для них с Дамоном все обернулось почти идеальным счастьем. Почему почти? Вот уже несколько дней прошло с того самого разговора о смерти родителей, и мимолетное упоминание тети Джудит всколыхнуло в ее душе целый ураган эмоций. Она хотела увидеться с ней, краем глаза посмотреть на подросшую Маргарет (подумать только, ей уже исполнилось шесть лет!) — просто полюбоваться на них издали, забывая о возможности обнять и поговорить. Но это было невозможно, и Гилбрет это понимала, хотя и не желала мириться.

Тут ее взгляд упал на часы, и все мысли разом вылетели из головы. 21:45! Девушка опрометью кинулась в коридор, схватила за руку первую попавшуюся женщину в снежно-белом халате и поинтересовалась, где может найти доктора Краснову.

— Спуститесь на второй этаж, она как раз сейчас завершает обход, — услужливо подсказала медсестра и с улыбкой продолжила свой путь.

Елена кинулась вниз, отыскала-таки своего лечащего врача, с трудом дождалась конца обхода и вернулась в палату, крепко прижимая к груди пакет со сменной одеждой. У нее осталось всего пара минут на переодевание, которых хватило сполна. Наспех собрав волосы в обычный хвост на затылке, девушка спустилась в холл ровно в десять и принялась вертеть головой в разные стороны, ожидая наткнуться взглядом на широкую улыбку своего вампира. Холодное разочарование остудило пылающие жаром щеки — Дамона здесь не оказалось. Не теряя ни секунды, она навалилась всем телом на массивную стеклянную дверь и очутилась на пустой парковке.

Тревога сжала сердце. Гоня прочь безрадостные мысли, девушка вынула из кармана куртки телефон, потыкала пальцем в кнопки и принялась нетерпеливо стучать носком туфли по асфальту.

— Ваше такси уже в пути, моя принцесса! — бодро отозвался парень. Его голос звучал как-то подозрительно и даже в некоторой степени странно, но Гилберт было недосуг копаться в собственных ощущениях, поэтому она лишь промямлила жалостливое: "Жду тебя, любимый" и с тоской убрала сотовый обратно в карман.

Казалось, прошло не меньше получаса с того момента, как она вышла из больницы, но парковка по-прежнему "радовала" глаз абсолютной незанятостью, а вдалеке не слышался звук сытого урчания мотора Бугатти.

И вдруг тишину разрушил прямо-таки громогласный рев работающего двигателя, и из-за угла показался настоящий монстр мотоциклетной промышленности. Огромный, черный, сверкающий хромированными боками Харлей-Дэвидсон грациозно миновал распахнутые настежь железные ворота и замер в паре метров от ног девушки.

Елена судорожно сглотнула подступивший к горлу комок невиданных доселе эмоций и во все глаза уставилась на сногсшибательного красавца, затянутого в поистине байкерскую куртку из телячьей кожи с плетеными погонами на плечах. Лениво стянутый шлем заставил ее перевести на мгновение взгляд вверх, со стоном проследить за картинным потряхиванием шелковистых черных волос и почувствовать, как всепоглощающая любовь приминает патологические размеры какого-то подобострастного обожания. Мужчина, наслаждаясь произведенным впечатлением, растянул губы в самой сексуальной ухмылке (Гилберт была готова поклясться, что никогда еще не видела на этом восхитительном лице настолько ослепительной улыбки) и, привычно растягивая гласные, произнес:

— Прокатимся?

Ей показалось, что это был контрольный выстрел в голову. Сердце жалобно ухнуло и ускакало в пятки, когда парень перекинул ногу через мотоцикл и двинулся к ней, видимо, в надежде поторопить ошарашенную особу. Слух зацепился за ритмичное цоканье, что заставило опустить глаза вниз и в сотый раз прилюдно скончаться от зависти к самой себе. Видимо, Дамон решил как следует вжиться в образ обольстительного красавца на Харлее, поэтому и "принарядился" соответствующим образом. Устрашающего вида ботинки с металлическими носами и высоким голенищем, идеально сидящие кожаные штаны со множеством накладных карманов, якобы вытертыми вставками на коленях и декоративной шнуровкой по бокам, и перчатки без пальцев сделали свое дело — у Елены не было слов для описания собственных впечатлений, лишь стойкое желание поскорее потрогать все это варварское великолепие. Благо, Сальвтаоре оказался вовсе не против "дать себя пощупать" и со смехом обнял свою деморализованную принцессу.

— Обожаю, когда та ты так на меня смотришь! — пьянящим шепотом признался он. — Хотя и не предполагал, что выйдет настолько эффектно. Думал, тебя гораздо больше заинтересует мой новый друг с двухцилиндровым двигателем.

Девушка хмыкнула, надежнее переплетая руки на его шее, но не стала выказывать свое истинное отношение к бутафорскому байку. Пусть считает, что железный конь ее тоже впечатлил. И тут же в голову вонзилась пугающая мысль: а ведь он сейчас заставит ее сесть на это исчадие ада! Нет, разумеется, мотоцикл выглядел очень даже стильно и мощно, от одного только взгляда на него у абсолютного большинства по телу прополз бы приятный холодок, появилось бы желание погладить этот гладкий, полированный корпус с неимоверными формами, а сердце учащенно забилось в предвкушении восторга. Вот только она не принадлежала к этому большинству.

Но отнекиваться было глупо, поэтому после молчаливых десятиминутных объятий, Елена послушно натянула на себя шлем, со страхом взобралась на Харлей, предварительно помолившись, и со всей силы вцепилась в вампира. Если это и был его сюрприз, то приятной его частью будет уже то, что она останется жива после этой поездки.

Следующие полчаса пролетели для Гилберт незаметно. На смену страху быстро пришел какой-то дурманящий восторг, приносящий истинное удовольствие. Скорость у Дэвидсона была незначительной, а силу и мощь этого несомненного гиганта мотоциклетной промышленности ей удалось прочувствовать уже на второй минуте поездки. Не зря его олицетворяют со словами "свобода", "молодость" и "независимость" — подобные ощущения вряд ли испытаешь, сидя в салоне автомобиля.

Остановились они у ворот гаража, прилегающего к какому-то дому, и Елене впервые пришлось задуматься над тем, что она понятия не имеет, куда они приехали. Дамон услужливо помог слезть, теперь уже с видимой неохотой, с мотоцикла, стянул с ее головы шлем, а потом с любопытством поинтересовался:

— Ну как?

— Обалденно! Восхитительно! И просто круто! — искренно призналась она, в точности копируя его широченную улыбку. — Потом обязательно научишь меня ездить на нем!

— Научу, когда обзаведешься бессмертием, — лукаво подмигнул ей вампир.

— Тогда уж не обижайся, если я буду ныть: "Хочу покататься", с периодичностью раз в неделю, — живо отозвалась Елена, дрожащими от бурлящего в крови адреналина пальчиками пробираясь вверх по замку его куртки. — И мне нужен точно такой же прикид!

— Согласен, — прошептал парень, обвиваясь руками вокруг ее талии. — Я уже сейчас представляю, с каким удовольствием буду стягивать с тебя эти обтягивающие кожаные брючки…Хотя нет, мои фантазии мы оставим на потом, сначала я должен тебе кое-кого представить, — резко одернул он сам себя, хватая девушку за руку и уводя ее подальше от гаража. Они оба замерли на крыльце дома, где мужчина повернул Елену лицом к себе и со всей серьезностью заявил, что ей не надо ничего пугаться. — Они ничего не знают, — туманно добавил он, нажимая пальцем на звонок.

Раздался мелодичный звон и приглушенный звук шагов. Елена, объятая любопытством, повернулась лицом к двери и с ужасом наблюдала, как в увеличивающейся щели появляются сначала туго завитые каштановые кудри средней длинны, затем "кусок" щемящей сердце улыбки и вот уже перед ней полностью видно лицо моложавой женщины. Лоб закрывает густая челка (она сменила прическу), теплые карие глаза лучатся счастьем и только ей присущей добротой, мелкие "гусиные лапки" сливаются воедино, образуя до боли знакомые "стрелочки" у висков.

— Тетя Джудит!!! — не помня себя от радости, кричит девушка и кидается в объятия хозяйки дома. Она даже не понимает, что плачет, буквально-таки ревет белугой.

Тетушка растерянно обнимает ее, целуя шелковистые волосы. Ее голос заполняет все пустоты в сердце девочки.

— Ну что ты, моя дорогая! — ласково воркует она, отводя племянницу подальше от двери, чтобы дать пройти Дамону. — Входи, мой мальчик, усаживайся за стол. Елена, солнышко, мы ведь всего месяц не виделись! Моя дорогая, успокойся!

Девушка даже не успевает как следует удивиться неожиданным заявлением тети. Сквозь пелену из слез самой настоящей радости, она замечает несущееся по коридору белокурое создание, слышит истошный вопль: "Фо!", и с недоумением наблюдает за дальнейшим развитием событий.

Маргарет, оглашая дом резкими возгласами: "Фо вернулся!", со всех ног мчится…к Дамону и тут же взлетает под самый потолок, подхваченная чудовищно сильными руками вампира. Она кричит еще громче, одновременно заливаясь мелодичным смехом, и, извернувшись, смачно целует парня в щеку.

— Фо! Люблю! — возвещает девочка. Она не выговаривает звук "л", и в ее исполнении слово "люблю" звучит как: "вюбвю". По-детски наивно и безумно забавно.

— Маргарет, моя маленькая Маргарет! — осипшим голосом шепчет Елена, выпутываясь из объятий тети. Новый поток слез. Девочка замечает ее, замирает, затем переглядывается с Сальваторе, слышит его доверительное: "Это Елена", кивает головой и жестом просит опустить ее на пол.

У Гилберт рябит перед глазами, кружится голова и разрывается на части сердце, но она кое-как заставляет себя сделать два шага вперед и приседает на корточки, разводя руки в разные стороны. Она сейчас больше всего на свете боится напугать малютку, поэтому застывает в неподвижности и ждет.

Девочка с интересом смотрит на крупные слезы, скользящие по щекам сестры, лучезарная улыбка сползает с ее ангельского лица.

— Почему ты плачешь? — печально спрашивает она, бесстрашно подходя ближе. Кукольная ладошка, пахнущая мылом, ложится на мокрое лицо Елены.

— От счастья, — с трудом выдавливает из себя девушка. — Обнимешь меня, Маргарет?

— Я ведь тебя люблю, — почему-то тяжело вздыхает малышка, а потом нежно целует сестру. — Ты только не плачь! Тетя Джудит тоже плачет, и мне хочется…

Гилберт осторожно прижимает к себе девочку, всей грудью вдыхает запах ее волос и шепчет: "Обещаю, больше никакой сырости!". Она выпрямляется и слышит нарочито бодрый возглас тети.

— Давайте все к столу. Елена, доченька, так рада, что вы наконец-то вернулись! Дамон, а где вещи? Мне попросить Роберта помочь тебе с чемоданами?

— Нет, Джудит, большое спасибо, — вежливо отвечает вампир. — Их привезут завтра. Мы не стали дожидаться, пока подадут багаж. Елена так соскучилась по вам всем, что даже слушать не стала моих речей. Сами же знаете, какая она нетерпеливая!

— Ох, это точно, — с сочувствием во взгляде улыбнулась ему женщина. — Роберт, дорогой, поторопись, пожалуйста, к столу. Елена, ну что ты застыла на месте? Присаживайся! Дамон, с ней все в порядке? Кажется, вам следовало выбрать для медового месяца менее жаркую страну. Она какая-то совсем не своя…

Тетя привычно щебетала и суетилась, накрывая на стол. А девушка все никак не могла оправиться от шока, с трудом осознавая значение произносимых слов. Внезапно в столовой, куда ее по инерции занесли ноги, появился невысокого роста мужчина. Чуть седоватые волосы, мягкая улыбка, добрые серые глаза…

— Дядя Роберт! — в полном изнеможении выкрикнула Елена, опуская на пол сестренку. — Я так рада вас видеть!!!

Сказать нечто более емкое и осмысленное у нее просто не получалось.

— Здравствуй, Елена! — всплеснул руками жених тети (а быть может уже и законный муж).

Он быстро подошел к девушке, неловко обнял ее, походя клюнул в щеку, и повернул голову в сторону наблюдающего за всем этим действом вампира.

— Дамон! Безумно рад! С возвращением, мои дорогие! Мы так вас заждались!

От него волнами исходило самое искреннее и неподдельное веселье, которое очень быстро передалось и самой девушке. Мужчина не растерялся, схватил сначала ее за руку, потом ловко выловил ладонь парня, поставил их рядом и немного растрогано начал любоваться, как он полагал, новоявленной ячейкой общества — молодой семьей Сальваторе. К его немым восторгам тут же присоединилась тетя Джудит, в руках которой непостижимым образом оказался фотоаппарат. Замелькали вспышки, улыбки, громкий хохот, заскакала на месте непоседливая Маргарет, настаивающая на своем участии в "фотосессии"…Единственное, что сумела сделать девушка, прежде чем поддаться всеобщему восторгу, так это улучить момент и прошептать на ухо довольному собой парню: "Я так люблю тебя, Дамон! Спасибо! Огромное спасибо!".

— Я же говорил, принцесса, весь мир будет лежать у твоих ног, если ты его пожелаешь.

The end