— Вы любите охотиться, Ларита?
— На лицемеров, сплетников или на беззащитных зверушек?
к.ф. «Легкое поведение» (Easy Virtue) (2008)
Эдвард
Я бежал к дому Беллы, надеясь, что на сей раз щенок мне не помешает. Я сомневался, что он разбудит девушку своим тихим радостным поскуливанием при виде меня, но вот если этот маленький защитник поднимет лай, заметив, как кто-то лезет в окно его хозяйки, у меня могут возникнуть проблемы… Я надеялся на то, что этот пушистый дурачок вспомнит хотя бы по запаху, кто его кормил сегодня. Жаль, что я даже не мог позвонить Элис, чтобы она узнала, чего мне ждать, но я надеялся на лучшее. Сотовый телефон не подлежал ремонту после моего последнего падения, а нового мобильника я так и не приобрёл… Думаю, стоит вспомнить об этом позже.
Этот уикенд был незабываемым. По многим причинам. И мне не терпелось очутиться в моем маленьком прибежище со спящей Белоснежкой, чтобы прокрутить в мыслях лучшие моменты этих дней.
Прислушиваясь к звукам дома Свонов, я услышал привычный храп Чарли, размеренный стук капель в ванной, тихое сопение щенка на кухне, странное, едва слышное жужжание, будто Белла забыла выключить компьютер, и такой желанный, такой узнаваемый стук любимого сердца. Кажется, она уснула недавно, её пульс был быстрее обычного, хотя, возможно, ей просто снилось что-нибудь интересное. Любопытство подстегнуло меня, я легко залез сначала на дерево, разуваясь, а затем ловко скользнул в открытое окно. Занавески встретили меня лёгким шуршанием, а пульс Беллы резко дрогнул и забился быстрее. Я не видел её лица, но слышал, как она неровно дышала. Внезапно я испугался, что она могла простудиться, заболеть, гуляя по набережной Сиэтла. Подойдя ближе, я наклонился и храбро потянулся ко лбу девушки, надеясь с близкого расстояния, не прикасаясь, узнать, есть ли жар…
И именно этот момент избрала Белла, чтобы резко распахнуть сверкающие торжеством глаза:
— Ну, здравствуй, зубная фея…
Я отшатнулся от Свон, врезавшись в шкаф за своей спиной, и замер, не зная, что делать. Белла, коварно улыбаясь, откинула одеяло. Она была одета так, будто собралась на прогулку. Щелчок, показавшийся мне щелчком предохранителя, и в моё лицо ударил луч света небольшого, но яркого фонарика.
— Надеюсь, ты понимаешь, в каком ты дерьм… затруднительном положении, Каллен? — голосом пока ещё «хорошего полицейского» начала любимая, улыбаясь.
— Незаконное проникновение в дом шерифа… — выдавил я, судорожно придумывая, чем объяснить моё присутствие здесь и способ, который помог мне бесшумно взобраться на второй этаж.
— Неоднократное проникновение, Каллен! Я имею полное право в тебя пальнуть… — хитро покачала пальчиком Белла.
Я сглотнул:
— Шериф, давайте договоримся?
— Эти слова действуют на меня почти волшебно, мой бледненький зубной фей… — девушка выключила фонарик, достала из-под кровати большой рюкзак, ботинки, из шкафа куртку, и начала собираться.
— Выбор у тебя простой, Каллен. Либо мы сейчас выходим из дома, идём в тихое место, где нас не услышат лишние уши, и ты мне рассказываешь всю правду о себе… — девушка сделала паузу, во время которой мой пристукнутый мозг представил весь ужас ситуации.
Честное слово, это было похоже на самый страшный кошмар…
— А если я откажусь? — мой голос звучал хрипло.
— Значит, я уезжаю в Джексенвиль к маме. А твоя семья и ты будете скрываться долгие годы от преследования полиции… И не только полиции, — возможно, она намекала на связи деда, но для меня даже её отъезд в солнечный город звучал как приговор.
— Я не могу раскрыть тебе все секреты.
— Дальше меня они не уйдут, будь спокоен. Конечно, если ты не собираешься мне лгать.
Я представил, как она посылает меня, когда я скажу ей, что мы вампиры.
Может быть, скрыться сейчас? Убежать и посоветоваться с семьей, попросить Карлайла объяснить ей всё.
— Каллен, даже не думай смыться с места преступления, — прочла мои мысли эта маленькая телепатка, зашнуровывая ботинки. — Провернёшь этот трюк, и утром я буду в другом штате, а ты — в розыске.
Она бодро встала, проверила рюкзак и направилась к окну. Посветила фонариком дерево, заметила мой пакет с обувью.
Хмыкнула.
— Итак?
— А у меня есть выбор?!
Белла даже не вздрогнула от моего рыка, улыбнулась своим мыслям, завязала волосы в высокий хвост и обернулась:
— Нет, конечно. Знаешь, я даже не собираюсь давать тебе право на звонок другу или адвокату.
Вот как… Внезапно мной завладело мрачное предвкушение. Она так хочет узнать правду? О, я могу это устроить. А когда Белла ужаснется, поймёт, кого так настойчиво заманила в свои сети, уговорив уйти в тихую ночную чащу, я признаюсь ей во всём, даже в своих чувствах, чтобы наяву увидеть, как побледнеет в страхе, в презрении её лицо.
Выдержит ли моё сердце подобное испытание?
Я кивнул девушке и самому себе.
— Лес, как место разговора, подойдет?
Она ослепительно улыбнулась мне и скинула рюкзак в окно:
— Да, вполне. Я на него и рассчитывала. Пойдём через окно или прокрадемся мимо Чарли? — вид Белла имела такой счастливый, что я едва не заразился её задором.
Она просто не знала…
— Я — через окно, ты — через дверь, — решил я, отворачиваясь, чтобы не видеть эту победную улыбку, это детское ликование на её лице, будто девочка поймала зубную фею или Санту…
Она хмыкнула и дернула меня за рубашку:
— Отбрось мысли о побеге, серьёзно.
Я оглянулся и посмотрел на неё рассерженным взглядом. Можно подумать, я не пытался от неё сбежать, чёрт возьми! Я легко спрыгнул с окна на ветку дерева. Белла, наблюдающая это перемещение, даже не ахнула.
Всё с той же довольной улыбкой она застегнула свою куртку и тихо направилась к двери.
— Маленький песец-ниндзя, — покачал я головой, слушая её осторожные шаги.
Жужжание из рюкзака отвлекло моё внимание. Спрыгнув на землю, я подошел к сумке девушки и вынул из неё знакомый диктофон, что записывал сейчас каждый шорох.
Она подготовилась. Уверен, на этой плёнке остался весь наш разговор. Остановив запись, я аккуратно изъял улику и кинул её в собственный мешок, а тот в свою очередь спрятал в кустах возле дома Свонов, едва услышав, как замок входной двери тихо открывается. Кинув рюкзак на прежнее место, будто даже не прикасался к нему, я застыл в непринуждённой позе.
Белла знаками показала мне взять её рюкзак и следовать за ней. Господи, а я беспокоился о том, что она может оказаться одна в лесу… Теперь она в ночной чаще, я рядом с ней, один на один, но что-то от этого только страшнее!
— Белла, пожалуйста, пойми, у меня есть причины молчать.
— Твои причины говорить я уже озвучила, Каллен. Поздно дурачить меня, ты спалился.
Я вздрогнул от её сухого тона.
Слово «поздно» эхом пронеслось в моей голове.
Больше всего на свете я мечтал вернуться на полчаса назад и исправить свою ошибку. Моя правда подвергнет её опасности…
Мы ушли достаточно далеко в лес, и Белла посчитала полянку подходящей для разговора. Достав из рюкзака термос с чем-то горячим, плед и печенье, она села на поваленное дерево, устроилась с удобством и возвестила:
— Я тебя внимательно слушаю, дорогой.
Её спокойствие сбивало с толку. Я начал сомневаться в том, кто тут хищник, глядя на эту довольную мордашку с крошками десерта вокруг губ.
— Я вижу, ты не предполагала моего отказа…
Такое чувство, что я попал в ловушку. Опасную. Дикую. Смертельную.
Девушка зевнула и запила чаем:
— Я решила, что ты здраво понимаешь мои возможности.
Она просто не знала про мои… Я понял, что не должен пугать её намеренно:
— Белла, на самом деле мир не такой, каким он тебе казался прежде, — осторожно начал я, подбирая слова. — В нём существуют существа, похожие на людей, но людьми не являющимися.
Белла громко закрутила кружку-крышку термоса и перебила мои откровения серьёзным тоном:
— Каллен, о том, что ты и твоя семья вампиры, я знаю с трёх лет, а сейчас меня безумно интересует, какого чёрта ты забыл в моей комнате ночью?!
Пока я застыл, не в силах переварить её слова, с ужасом вспоминая те или иные прошлые подозрения, лес и моё лицо осветила яркая вспышка.
— Эмметт отвалит целое состояние за этот снимок, — тихо пробормотала Белла себе под нос, пряча небольшой фотоаппарат в карман куртки.
Вся эта ситуация была чертовски похожа на…
— Диктофон в твоем рюкзаке был нерабочим, верно? — спросил я, холодея, вспомнив случай с Лорен.
— Который ты спрятал в кустах? — Белла насмешливо подняла бровь. — Рабочий, однако…
— Где диктофон телефона, Белла? — в моём голосе слышался рык, но мисс Свон лишь гордо и бесстрашно вскинула подбородок:
— Если я скажу, где, тебе легче не станет, Каллен.
— Белла…
— Хорошо, я приклеила его к груди скотчем. К правой груди, если быть точной.
Я выругался тихо, но так грязно, как никогда себе не позволял. Гнев, ужас, старые страхи и непонимание слились во мне в яростном комке нервов. Мне казалось, что я зазвеню натянутой струной, колокольчиком от любого движения и прикосновения.
Как глупый шут, обвешанный бубенцами, при дворе жестокой королевы.
— Ты знала…
Её осторожное поведение в первые дни находило объяснение. Шутки, намёки, взгляды, улыбки… Непонятным оставалось то, почему она считает, что после подобного я сохраню ей жизнь.
— Ты не убьёшь меня, Эдвард, — будто прочитала Белла мои мысли. — Во-первых, за это тебя вряд ли простит Карлайл, а мнение отца для тебя важно. Во-вторых, ты сам этого не хочешь. Ты не хочешь быть убийцей, а мстить мне особо не за что. Я пыталась вынудить тебя сказать мне правду, либо напугать тебя такой возможностью настолько, что ты сам отстанешь от меня.
Её поступки обрели логику, но я был не в силах не признаться:
— Я убийца, Белла. Я убивал людей. Много раз…
Вместо ярости в моём голосе слышалось отчаяние. Белла не простит убийства людей… Я потеряю её сегодня навсегда.
Я смотрел на неё, запоминая эти упрямо сжатые губы, эту морщинку между бровей, длинные ресницы и чуть блестящие влажным светом глаза.
— А я первоклассная врунья и блефовщица, но я готова выслушать твою историю, Эдвард, — наконец прошептала она, расстегивая куртку и вытаскивая из внутреннего кармана этой куртки телефон.
Нажав несколько кнопок, она бросила его мне. Поймав его, я убедился, что старые записи стёрты, а новая не ведётся.
Это было искренне.
Это было доверие…
И мне хотелось его оправдать.
Сев на поваленное дерево рядом с ней, я начал свою историю.
Белла
Историю Эдварда я слушала внимательно. Он рассказал мне про талантливого мальчика, который очень любил мать. Он родился в Чикаго в обеспеченной по тем временам семье. В свои семнадцать он был подвержен романтическим страстям, и главной мечтой было храброе, ну, ладно, безрассудное желание понюхать порох. Мать еженощно молилась Богу, чтобы её любимый и единственный сын не покинул её и не сбежал на фронт. Когда я слушала про Первую мировую, мне казалось, что мне пересказывают историческую книгу. Было удивительно смотреть на такого молодого очевидца тех событий.
Когда же Эдвард рассказывал о гриппе, «испанке», ставшей катастрофой для Америки того времени, по его лицу мало что можно было прочесть. Превращение он тоже описал лаконично, заставив меня переспросить:
— Вампиром становятся после укуса, верно?
Каллен внимательно посмотрел на меня.
— Откуда ты вообще столько знаешь о вампирах?
Отмалчиваться было неудобно, однако я решила отделаться полуправдой:
— Одно слово, семь букв, Эдвард… Квилеты. В три года я случайно, ну ладно… Намеренно забрела на их секретные посиделки у костра, где они рассказывали легенды о вампирах и воинах духа. Они упоминали, что их племя защищает белых людей от хладных демонов, но есть семья, с которой у них подписан договор. Светлоглазые. Вампиры, которые охотятся на животных, а не на людей.
— У индейцев хорошая память… — тихо признал Эдвард.
Его тон мне не понравился. Мне физически стало страшно за племя беззащитных квилетов.
— Послушай, я знаю, они обязаны были хранить секрет, однако они не называли фамилий. Они вообще не знали, что я подслушиваю. Да и что взять с маленького ребенка? Никто не мог предугадать, что я запомню…
Вампир улыбнулся:
— Однако ты запомнила.
Такое забудешь… В чём он меня подозревает?
— Ты бы сам рассказал мне сегодня ваш секрет, если бы у меня не сдали нервы! — задиристо вскричала я.
— У тебя сдали нервы?! — Каллен громко расхохотался. — Это я потерял челюсть на этой поляне, когда ты ошарашила меня своей осведомлённостью, как кувалдой по темечку!
Я закрыла краснеющее лицо пледом.
— Но я не злюсь, — Каллен осторожно заглянул под тёплую ткань. — Даже хорошо, что ты теперь знаешь… Будут ещё вопросы?
Боже, конечно, будут, мальчик мой! Ты будто не в курсе, с кем разговариваешь! Вопросы полились из меня, как из рога изобилия:
— А вы с Карлайлом изучали вампиризм? Как работает ваша нервная система, если вам не нужно спать? Почему вашему организму не подходит твёрдая пища? Может ли вам помочь обычная вода, разбавленная, например, плазмой? Сколько у вас хромосом? Вы можете размножаться без укусов? Насколько вы неуязвимы?
— Стоп! — остановил мой поток вопросов Каллен, демонстрируя мне глаза по полтиннику.
Я села и едва ли ручки не сложила, как примерная школьница на уроке.
Вампир вздохнул:
— Карлайл не изучал вампиризм подробно. Зачем? Мы знаем наши возможности и слабости. Знаем, что процесс необратим. А вот откуда ты знаешь, что мы не спим?
Прокол.
Но русские не сдаются.
— Ну, ты ни разу на моей памяти не выглядел сонным или уставшим, Эдвард. А учитывая то, что у тебя нашлось время на организацию подарков и подглядывание за спящей мной…
— Я понял.
— Ты так и не ответил!
— Наш мозг устроен почти так же, как у дельфинов, Белла, — Эдвард решил ответить на другой вопрос, который раз уходя от животрепещущей темы.
— Полушария спят по очереди?
— Почти. В нас очень сильны инстинкты, Белла. Чем меньше мы утоляем свою жажду, тем меньше в нас человеческого.
— То есть, когда ты на полной голодовке, мозг засыпает, просыпается чудовищный инстинкт?
— Да… Ты же не владеешь собой во сне, верно?
— И сколько вампир может продержаться без еды?
— Карлайл голодал два месяца, — осторожно ответил Эдвард. — А потом он растерзал стадо оленей.
— Лучше, чем людей.
— Я… — Каллен явно воспринял последнюю фразу, как кирпич в свой огород.
В принципе, он понял правильно.
— Я читал мысли своих жертв, отслеживал таких же плохих людей. Маньяков, убийц, насильников… Долгое время я считал, что поступаю правильно. Возомнил себя карателем, который спасает девушек, воздает за грехи тем, кому удалось одурачить правосудие… Но потом я понял, что даже в глазах самого гнусного маньяка я остаюсь чудовищем. Только чудовищем сильнее него.
Я смотрела на Эдварда с удивлением. Когда внучка читала мне про то, что этот парень убивал людей, я буквально возненавидела его. Я презирала Беллу, которая так легкомысленно отнеслась к этой части биографии вампира, и из-за писка приборов совсем прослушала, объяснял ли Эдвард ей и читателям свои поступки.
Когда Каллен признался в убийствах мне сегодня, я почувствовала странное опустошение. Наверное, у меня оставалась надежда на то, что здесь что-то остановило его… Сейчас же я испытывала даже стыд за то, что позволила себе так плохо думать об этом мальчике. Мне всегда казалось, что причиной его ошибки была несдержанность. Я воображала себе случаи, подобные тому, что случилось на биологии…
— Я думала, что ты убивал просто так, — непослушными губами прошептала я, боясь поднять глаза на вампира. — Я боялась, что ты убьешь меня тогда, на биологии. И других…
Эдвард молчал.
Мои щеки горели от стыда.
— Твой запах особенный, Белла, — нескоро нарушил тишину Каллен. — Я ещё никогда не чувствовал ничего более желанного. Это словно наркотик. Я не могу остановиться, быть вдалеке. В тот день я был голоден, а твой аромат выбил всё человеческое из меня. Если бы не порция свежего воздуха… Если бы не Элис… Твоя кровь…
Он замолк, оставляя мне шанс сделать выводы.
— Поэтому ты так прилип ко мне? Цапнуть нельзя, так хоть понюхаешь?
Каллен рассмеялся моей формулировке:
— Твое присутствие прекрасно тренирует силу воли.
— Если после таких тренировок в моей спальне ты откажешься поступать со мной в Гарвард на хирурга, я на тебя обижусь.
— Ловлю на слове! — тепло улыбнулся Каллен, нежно поправив плед на моих плечах.
Запоздало я поняла, что это звучало как настойчивое приглашение. И в Гарвард, и в спальню. На последней мысли мои щёки отчаянно покраснели.
— О чём ты думаешь, Белла?
— О том, что ты не ответил на другие мои вопросы.
— Ах, да… Плазма крови… Мы не пробовали смешивать, но я точно знаю, что вода никак не питает нас. Твёрдая же пища просто застревает внутри нас, так как… У нас нет привычных органов, Белла. Мы ожившие камни, твердые, прочные, но пористые внутри. Кровь попадает внутрь и тут же всасывается, питая тело. Наша кожа даже немного розовеет от большого количества выпитой крови.
Мое представление об усовершенствованной модели графа Дракулы рассыпались, как карточный домик.
— И что ещё общего у вас с губкой? — спросила я в шутку, но получила серьёзный взгляд в ответ.
— Регенерация, Белла. Ты же, наверняка, знаешь, что даже протертые через мелкоячеистую ткань губки, помещенные, скажем, в воду, восстанавливаются в полноценную особь?
Я вспомнила свои молодые эксперименты:
— Да, я проводила опыты с двумя морскими видами, измельчала их через сито, скидывала в баночку оба и получала две первоначальные губки, они даже не смешались…
Эдвард кивнул.
— Единственный способ убить вампира — разорвать и сжечь части до пепла.
— А вы хорошо горите?
— Внутри нас вместо крови циркулирует жидкость, которая очень хорошо горит. Просто так ты сможешь поджечь разве что волосы.
У меня голова шла кругом от этих откровений.
— А превращение? И… Размножение?
— Яд содержится в нашей слюне. Он вступает в быструю реакцию с кровью, обращая клетки человека… В это время человек чувствует себя в аду… — Эдвард замолчал, очевидно вспоминая своё обращение. — Почкованием мы не размножаемся. Половой путь тоже закрыт. Мы бесплодны по своей сути.
— Это точно?
— Поверь мне, если бы это было возможно, Роуз давно стала матерью. И Эсме… Даже Элис.
— Жаль.
Мне было действительно жаль девушек. Та же Роуз явно мечтала стать матерью.
Эдвард почему-то закашлялся и сменил тему.
— Ты, кстати, угадала, у меня есть две медицинские степени.
Я попыталась вспомнить, когда я так сама прокололась, но потом поняла, что Эдвард запомнил случай на биологии…
— Ну, давай, хвастайся, чем ещё богат твой внутренний мир…
Каллен рассмеялся. Взял меня за руку и начал осторожно загибать пальчики:
— Ученая степень в литературе, математике, праве, машиностроении, нескольких языках, — Эдвард взял вторую руку и начал сначала:
— Степень в истории искусств, международном бизнесе, две медицинские, в психологии…
Я вырвала свои руки, когда и на второй руке пальцы закончились:
— Ну хватит! Я уже обросла комплексами!
— Ты очаровательна, когда злишься…
Я фыркнула.
— Напомни, Эдвард, почему мы общаемся?
Этот плут рассмеялся и снова взял меня за руку, загибая пальчики:
— Ну, тебе нравится общаться с моим отцом, душа моя. Ты очень любознательна. Тебе интересно доводить меня до белого каления, как говорят в России… Я потворствую твоим шалостям и желаниям… И я хорошенький, — смело закончил парень, прожигая меня хитрым взглядом.
— Кто тебе сказал, что ты хорошенький, Каллен?
Улыбка на его губах немного дрогнула, но не скисла:
— Ну, Джессика определённо часто об этом громко думает…
— А мне кажется, — я немного приблизилась, вдыхая пряный, почти конфетный аромат кожи вампира. — Джессика мысленно называла тебя «сладеньким», Эдвард…