Жили-были две девочки.

У одной было добротное платье,

сшитое из стереотипов на ближайшей

трикотажной фабрике. Она купила его

в киоске около школы. А у другой было

платье индивидуального пошива,

скроенное из личного опыта.

Она дорого за него заплатила.

Первая девочка считала, что платье

из личного опыта выглядит совершенно

неприлично, потому что слишком подчёркивает

фигуру. А другая девочка стояла на балконе,

слушала море и смотрела на луну.

Аглая Детишидзе

Белла

Однако Каллен обиделся.

Вы видели когда-нибудь, как дуются джентльмены столетней выдержки? Я наблюдала это явление впервые…

Сначала я даже не заметила, однако потом поняла, что Эдвард до обидного кардинально заменил уже привычно сердечное «душа моя» на «моя принципиальная леди» или «моя великодушная меценатка» и всё в таком же тоне… Ласково, нежно, но с налётом лёгкой грусти и взрослой снисходительности. Мол, хорошая моя, когда же ты повзрослеешь, одумаешься?

Мне… Женщине в самом расцвете лет, ума и амбиций!

Бесит.

После подобного очень хотелось помыть красный виноград, нарезать сыр разных сортов, налить в креманочку жидкого золотого меда, насыпать туда миндаль и под бокал белого полусладкого выбирать между Грецией, Испанией и Италией место свадебного путешествия с Грановским…

Потому что я тоже умею манипулировать…

На моё заявление о планах Александра Эдвард отреагировал бурно. Машина резко затормозила и съехала на обочину.

Джейк заметил, что мы остановились и решил узнать в чём дело. Я попросила мальчика оставаться в машине.

Эдвард сидел на месте с жутким выражением лица и сжимал кулаки. Молча. Красиво ходили желваки на бледном лице. Глаза горели ревностью. Я ждала. Спокойная и немного очарованная тем, как легко могу вывести Эдварда из себя.

Поэтому я не нарезала сыр, не мыла виноград… Не пинаю лежачего.

Однако дружба с квилетами обсуждению не подлежала.

Билли тоже остыл, судя по вежливому, благодарному тону, которым он нас встретил у дома шерифа. Не знаю, вспомнил ли он о том, что врачи прогнозировали ему инвалидность, если бы я вовремя не заподозрила у мужчины диабет, или другие случаи, где маленькая девочка Свона проявляла аномальную взрослость, козье упрямство, бульдожью хватку и оказывалась права.

Мне был важен результат.

А в результате Билли подтвердил официальную версию о грабителях в переулке, дал сыну подзатыльник, пообещал ограничить выезды племени в ту сторону, согласился, что с открытием лавки стоит повременить и даже не смотрел в сторону «Вольво» и странного водителя, который тихо беседовал о чём-то с сестрой, не выходя из машины.

Позже я не могла ответить, что именно меня напрягало в той ситуации… Однако интуиция ворчала, что я упустила нить событий, а вот цепная реакция домино идёт полным ходом.

***

В школу мы сегодня приехали вместе с Калленом. Солнечные дни закончились, и тучи привычно заволокли небо.

Я стояла возле стенда объявлений и любовалась увеличенным разворотом школьной газеты, что вчера распечатала в типографии Сиэтла.

Статья о Роуз получилась любопытной. Отдавая должное своему стилю журнальной Белоснежки, я провела сказочное расследование.

Папа был бы мной доволен.

Так вот, я съездила в приюты, в которые отправляли вещи и игрушки женщины семьи Эдварда, взяла короткое интервью у маленькой девочки, которая считала Розали волшебной принцессой, нашла фото их последнего посещения, где девушка с улыбкой держала эту малышку на руках и что-то внимательно слушала.

В подрубрике «совпадение?» я разместила фото Розали в магазине с примечательным зайцем, а затем того же зайца в руках сестренки Банни и его рассказа, как они с мамой обнаружили большой анонимный пакет игрушек на пороге дома. Улыбка Розали была настолько доброй и мягкой в тот момент, что екало сердце.

Далее была рубрика «поймана с поличным», где девушка в образе морской принцессы руководила конкурсом утренника «Поющие скалы». Она отлично смотрелась в окружении детей, а на её коленях сидела красивая белокурая девочка, младшая сестра Лорен Мэллори, кстати.

Далее было фото блондинки с Эмметтом, где лихой капитан пиратов кружит свою любимую русалку, чьё серебристое платье переливается, как волшебная чешуя на солнце.

«Она мой ангел, — говорил влюблённый здоровяк в коротком интервью под снимком, простодушно рассказывая, почему они не афишируют добрые дела:

«Мы не считаем это подвигом, это просто приносит нам радость. Особенно Роуз. Разве другие так не веселятся?»

На этом риторическом вопросе статья и заканчивалась.

— А Сара в это время веселилась, издеваясь надо мной, — с горькой задумчивостью пробормотал рядом стоящий Эрик. Он будто стал ниже ростом и одновременно старше.

А народ постепенно подтягивался, чтобы посмотреть на яркий плакат.

— Да ты что? — с притворной искренностью удивилась я заявлению друга.

Кто-то сочувствующе похлопал Йорки по плечу. О симпатии парня многие знали… Но Эрик лишь отмахивался.

Отвернувшись, я позволила себе довольную улыбку.

Всё же мало владеть информацией, чтобы покорить этот мир, нужно ещё и владеть словом, чтобы преподнести правильную информацию в нужном тебе ключе…

В течение дня ко мне подошли несколько одноклассников с просьбой провернуть что-то подобное для их младших братьев и сестёр, но я всем говорила, что спрашивать нужно у Розали, а я так — скромный фотограф мероприятия. Саму Роуз мне встретить не удавалось, хотя её реакцию на мою статью увидеть не терпелось. Эдвард молчал как партизан и часто хмурился, маневрируя в коридорах.

— Прячешься от мистера Баннера? — хихикнула я и, судя по подозрительному взгляду, попала в яблочко.

— Это ты его подбила не принимать отработок, а повторно провести лабораторную для отсутствующих?.. Белла, где я кровь возьму?

— Ничего я не делала… — я правда была ни при чём, однако ситуация выглядела забавно:

— Охотник стал добычей… А как справляется Элис?

Эдвард поморщился:

— Так же паршиво. Прячется.

— Я верю в тебя, — улыбнулась я, а затем крикнула и помахала любимому преподавателю, который показался в конце коридора:

— Мистер Баннер, как вам наш проект?

Эдвард даже ударился головой о шкафчик, когда учитель направился в нашу сторону:

— Белла, за что? — сжав зубы, прошипел Каллен.

Я кокетливо похлопала ресницами:

— Ты не сказал, что любишь меня… Сегодня…

Но прежде, чем Эдвард успел бы исправить это недоразумение, я поспешила исправить своё:

— Смотри, справа от тебя дрожит и пытается слиться со стеной Фиби Бунд, она тоже не делала эту работу. Уверена, если ты скажешь, что боишься вида крови, но хорошо знаешь теорию, вы сможете помочь друг другу…

В глазах Каллена мигнуло понимание.

Пока я дотошно расспрашивала учителя, Эдвард очаровал одноклассницу, и к моменту, когда мистер Баннер вспомнил о должниках, ребята уже сами подошли, выразив желание сдать долги.

Я считаю, это даже нельзя назвать пакостью с моей стороны.

Случайно бросив взгляд в сторону, заметила чуть приоткрытую дверь со значком запасной лестницы. Куда она ведёт? Во двор или на крышу? Ещё ни разу не пользовалась ею…

Почему бы и нет?

Розали

Я стояла на крыше школы и, задумавшись о прошлом, смотрела вниз, когда моё уединение неожиданно прервали.

Однако прежде чем я начала злиться, ветер донёс до меня знакомый запах.

— Здравствуй, Белла. Тебя послала сюда Элис?

Я обернулась в сторону девушки, чтобы поймать её удивленный взгляд.

— Нет, я искала тебя весь день, а нашла случайно.

Белла прикрыла дверь и подошла ближе, пока не встала у самого края парапета. Отсюда открывался прекрасный панорамный вид на зелёные леса. Подобная картина успокаивала меня, и я могла бы даже забыть, что я здесь не одна, если бы не пульс девушки. Я слышала, как школьники шумели в коридоре, как прозвенел звонок, а мы так же молча стояли и смотрели вдаль. Кажется, Белла действительно пришла сюда лишь ради этого вида. По крайней мере, она не пыталась навязать разговор, либо заполнить тишину пустой болтовнёй.

Моё желание выговориться возникло спонтанно. Раньше люди просто шли в церковь… Сейчас девушки делятся подобным с лучшими подругами. Белла не была ей… Однако я понадеялась, что она являлась той, которая могла понять меня:

— Когда я была человеком, то жила в большом, четырёхэтажном доме, и у нас была красивая терраса. Там отец даже разбил розарий для меня… — я вдохнула поглубже, желая уловить тот тонкий аромат прошлого. Но в воздухе вокруг нас не витало ничего похожего.

Белла не обернулась, лишь молча кивнула. Не знаю почему, но эта тишина подстегнула меня, и я продолжила делиться с девушкой своим прошлым:

— Я часто стояла там и смотрела сверху вниз на людей, спешащих по своим делам. Они казались меньше, забавнее с такого ракурса. Некоторые джентльмены замечали это и смотрели на меня, как на божество, спотыкались, снимали шляпы… Меня сравнивали с древнеримской Венерой… Я всегда была красивой… Самой красивой в нашем городе… Я так гордилась собой тогда, будто это была моя личная заслуга…

Я поджала губы, вспоминая, с каким восхищением на меня смотрели младшие братья: Вильям и Томас. Почему я так мало любила их? Почему ревновала, видя внимание отца? Они же очень любили меня. Не за то, что я играла с ними или расчёсывала их золотистые кудри… А просто так…

— Наверное, глядя сверху, можно увидеть много интересного, оставаясь часто незамеченной, — предположила Белла.

Да, мне нравилось восхищение, но больше всего мне нравилось наблюдать и быть не пойманной на своём любопытстве.

— С высоты той террасы я впервые увидела любовь… Настоящую… То робкую, то яркую. Но такую искреннюю, которой я не замечала у родителей. Моей маме было удобно быть замужем за таким богатым мужчиной, а папа в действительности любил только свой бизнес. Почти всё своё время он отдавал банку, хотя мне нужно быть благодарной, ведь моя семья — одна из самых богатых в штате. Даже Депрессия не ударила по нашему благосостоянию. Богаче нас были только Кинги…

Я покачала головой. Как не похожи Карлайл и Эсме на моих заносчивых родных… Которые всячески старались прыгнуть выше собственной головы.

— А вот Вера и Генри любили… И это видели все вокруг. Он был обычным лавочником, а Вера, кажется, копила каждый цент, чтобы иметь возможность лишний раз зайти к нему…

Я улыбнулась, вспоминая, с каким удовольствием наблюдала за их скромным и быстрым романом, который закончился как в доброй сказке.

— А познакомила их я!

Белла внимательно посмотрела на меня и подняла бровь, как делала иногда моя мама. Мне пришлось спрятать глаза и перевести дыхание, чтобы она не заметила ноток самодовольства в моём голосе.

— Я смотрела на прохожих сверху и случайно уронила свой платок. Прежде чем я успела испугаться, что мой вышитый платок, который мечтала получить почти вся мужская половина Рочестера, вот-вот упадет в грязь, его у самой земли подхватил Генри… Рядом как раз проходила Вера, и парень очевидно подумал, что этот платок её, на меня наверх он даже не посмотрел… Он видел только Веру и не замечал ничего вокруг. Мне кажется, это была любовь с первого взгляда.

Я вспомнила с улыбкой их робкие попытки сближения, потом лёгкий флирт, забавные подначки и прочие мелочи, типа тех, как ревниво морщила носик Вера, видя, что Генри улыбается мне или другим клиентам его лавки. Правда была в том, что тот просто не мог не сиять, как начищенный сапог, когда Вера оказывалась поблизости.

— Их историю любви я уже не наблюдала свысока. Я находилась рядом… Мы подружились с Верой, и я даже стала её подружкой на свадьбе. Я была так счастлива за них! Как Генри на неё смотрел, Белла! Никогда мужчины не смотрели на меня так, даже учитывая всеобщее восхищение и обожание. Но я не завидовала… Честное слово, я слишком любила их. Я верила, что у меня будет так же… За мной тогда начал ухаживать молодой, красивый, богатый Ричард Ройс Кинг, из-за этого мне завидовали все девушки в Рочестере. Нас называли самой прекрасной парой. Мы планировали свадьбу и ждали лета, чтобы её сыграть. Даже моё платье было готово. Я была самой счастливой невестой, Белла.

Горькое осознание и стремительное падение с высокого пьедестала. Я никогда не боялась высоты, потому что считала, что моё положение непоколебимо и надёжно. Со мной просто не может случиться ничего плохого.

Какой наивной я была, Господи!

— Вскоре Вера забеременела и родила сына, маленькую копию Генри. Генри-младший сидел на моих руках — такой очаровательный и нежный… У него были такие милые ямочки на щёчках и густые тёмные кудри… Только тогда в моём сердце заворочалась лёгкая женская зависть, но я одёргивала себя, уговаривала, что вскоре у нас с Ройсом появится такой же ребёнок… Но мой будет ещё красивее, наряднее… Лучше! Я буду кормить его, мыть, укачивать, рассказывать ему сказки, петь перед сном, одевать в самые красивые платья, гулять с ним в парке, он будет вдыхать аромат роз в нашем саду и обязательно будет звать меня не по имени, а мамой… Я так ждала, когда мой ребёнок назовёт меня мамочкой… Я планировала всё это и видела сны, как на Рождество мы подарим ему щенка, они будут играть под ёлкой, Ройс закружит меня на руках, повторяя, как он любит меня, и я буду самой счастливой!..

Воздух душил, а грудь горела огнём, почти как во время превращения. Если бы я могла, то разрыдалась бы сейчас, выплёскивая горькую, накопленную внутри за десятилетия, ядовитую кислоту вместе с рассказом о том, как те монстры во главе с пьяным Ройсом срывали с напуганной девушки одежду, ломали её ради собственного удовольствия, а затем бросили истекать кровью в подворотне. Как её нашёл и обратил Карлайл. И как я мстила за умершие мечты этой наивной, преданной девочки.

Мои мечты.

Как я стала личным кошмаром каждого, кто посмел прикоснуться ко мне в ту ужасную ночь. Как оставила бывшего жениха на десерт, чтобы тот успел сойти с ума от страха, хороня одного за другим друзей-подонков в закрытых гробах… Я хотела, чтобы он забился в самый дальний угол и слышал мои тихие шаги и шелест белого платья, в котором я должна была дать ему священные обеты.

И он дрожал, помня, что моё тело так и не нашли, а за день до смерти каждый, будто случайно, видел его мертвенно-бледную красавицу-невесту в белоснежном платье. Только глаза невесты сияли теперь не как сапфиры… Это были кроваво-алые рубины… Они же были последним, что видели перед смертью мучители, ставшие моими жертвами.

Я рассказала ей всё, чувствуя, как слабеет узел боли внутри.

Белла молчала.

Просто слушала и смотрела вдаль на зелень лесов.

— Я не пила их кровь. Мне была противна сама мысль, что внутри меня будет хоть капля от них… Мы с Карлайлом единственные вампиры, не пившие человеческую кровь.

Я подумала, что Карлайла можно даже исключить, ведь он пробовал её во время нашего обращения. Значит, я стала единственным исключением. Однако, в отличие от отца, я была убийцей.

— Но, даже отомстив, покой я не обрела. Месть вообще редко дарит что-то, кроме короткого удовлетворения… Очень скоро я осознала, что мне никогда не стать мамой. Никогда не завести нормальную семью… Я даже не могла постареть и умереть. Лучше бы Карлайл вообще не обращал меня.

— Хочешь сказать, что лучше бы твои родители увидели твой холодный, растерзанный труп? — вскинулась Белла. — Экспертиз ДНК тогда не было, Роуз. Никто никогда не узнал бы виновников той ночи. Никто не отомстил и не наказал их. Либо наказали невиновного. А этот Ройс скабрезно улыбался, вспоминая тебя, а на людях разыгрывал роль убитого горем возлюбленного. Потом женился и спокойно насиловал жену.

Сжала зубы, она не понимала:

— Я могла бы выжить и рассказать всем!

Но встретившись со спокойным взглядом Беллы, осеклась.

Она кивнула:

— Могла и выжить… И могла даже понести от одного из них…

Я вздрогнула от подобной вероятности. Нет… Только не от этих монстров… Не так!

— Твоё слово опозоренной и сошедшей с ума от горя девушки против слова этих «честных и уважаемых джентльменов»… Оглянись назад и содрогнись, деточка, посчитав, сколько красавиц сочло бы за счастье обеспечить твоему бывшему жениху алиби…

Тон Беллы не был ни ласков, ни насмешлив. Она со строгим лицом констатировала факты.

— Хотя, боюсь, что Карлайл не обратил бы тебя, если у тебя был шанс выжить.

— Он мечтал, чтобы Эдвард полюбил меня, как он Эсме.

Свон расхохоталась:

— Не будь дурочкой, Роуз! Карлайл не стал бы так топорно сводничать. С чего ты взяла?

— От Эдварда не так просто скрыть что-то…

Глаза Беллы смеялись, у неё не было проблем в сокрытии собственных тайн:

— Даже если так… Мне посочувствовать тому, что вы друг другу не понравились?

— Не понимаю, как ты его терпишь! — покачала головой я, вспоминая, как сама не переваривала брата вначале.

— Принимаю его в строго отмеренных дозах, чтобы не перебрать с прекрасным, — спокойно пожала плечами девушка и светло улыбнулась.

И ведь не боится… Не боится, что Эдвард подслушивает наш разговор… Вряд ли он тактично отвлёкся во время этой личной беседы! Чёртов телепат!

Вот, кому моя красота была всегда побоку…

Я с любопытством рассматривала ту, кто стала для Эдварда единственной. Бледная кожа, маленький рост, тёмные волосы и карие глаза. Симпатичная, с точки зрения людей, даже, возможно, красивая. Однако рядом со мной — ничего особенного. Хотя, стоит признать, девушка располагала к себе какой-то внутренней харизмой, опытностью, раз даже я попалась на удочку её обаяния и начала делиться личным.

— Тебе стало легче, когда ты встретила Эмметта? — нарушила тишину Белла.

— Да, — сглотнула я, вспоминая, как несла истекающего кровью мужчину к Карлайлу.

Наверное, подобную жажду испытывает Эдвард рядом с Беллой. Я была относительно молода в те годы. Все удивлялись, как я смогла сдержаться и не убить его…

— Твой брат считает, что ты выбрала Эмметта из-за тёмных кудрей и ямочек на щечках в память о маленьком Генри, — задумчиво начала Белла. — Поверхностное мнение мужчины о субъективности женского выбора.

— Думаешь, телепат ошибся?

Изабелла Свон с улыбкой обернулась ко мне, посмотрела прямо в глаза, и те буквально заглянули мне в душу:

— Ты выбрала его по взгляду, Роуз. Именно так, как на ангела, смотрел Генри на Веру. Тот взгляд Эмметта стал отголоском твоей мечты. Ты просто не могла позволить ему умереть…