Неучастных в трамвае не осталось. Все живо проснулись, отвлеклись от заоконных пейзажей и собственных горемычных дум, и уставились на громоподобного жителя Парнаса. Последнему публика не мешала.

– Маргарита Иосифовна, да где же ты, голубушка?! – писатель искал свою отважную спутницу.- Неси скорее! Пропустите даму, несчастные, вы все успеете выйти на остановке, я для вас удержу этот трамвай!

Обещание подействовало и человеческие волны разомкнулись ещё шире. Еврейский народ скачками нагнал своего Моисея и просиял(а). Милая женщина. К груди она трепетно прижимала красочный пакет, точнее свёрток в подарочной упаковке с лихим бантом.

– Вот! – с торжественной скромностью сообщила дама и протянула Моисею ношу.

– ВОТ!!! – подтвердил Михал Романыч и передал пакет Теодору.- Праздравляем! Рви!

Не угодить любопытству публики Теодор не мог. Трамвай в этот момент остановился на обещанной Моисеем остановке, распахнул двери, но народ не выходил. Народ жаждал зрелища. Народ разорвал бы Теодора, если б он не порвал пакет тут же, здесь же и не удовлетворил эту жажду.

Для сконфуженности времени не оставалось. Теодор разорвал упаковку и вынул новенький том большой книги. Народ недовольно хлынул в распахнутые двери трамвая, высыпаясь на остановку и снося, сбивая с ног входивших. Ожидание народа опять обманули. Кто ж из них не видел «книжек в подарок»?

А Теодор такой книжки раньше действительно не видел. Повертел в руках, прочитал:

«Альманах «Новая заря», Читайте тех, кто живой!»

– Да ты открой титульный, открой! – не унимался писатель.

А на титульном в левом верхнем углу было напечатано: «Великому художнику, писателю, поэту и Творцу Теодору Сергеевичу Неелову посвящается этот Альманах!»

Теодор зажмурился и тряхнул головой. Снова взглянул, видение не исчезло.

Повинуясь интуиции, он стал шарить взглядом по рубрикаторам, в разделе прозы без труда отыскал среди списка незнакомых фамилий свою, в стихах – тоже… Ошеломлённо глянул на Михаила Романовича, тот сиял свеженачищенным самоваром и торжествовал.

– Праздравляю, друже, с тройным дебютом, тебя, с тройным!!! А, ну каково, Маргаритка, в один день он открывает галерею и впервые печатает в альманахе стихи и прозу, а, каково!!! История такого не знает! Да, брат, широко шагаешь прямо в историю и штаны не рвёшь! Дай-ка я тебя обниму, ш-шалмец!

Дальнейшее Теодору запомнилось калейдоскопом мультипликационных картинок – целовал Маргарите Иосифовне ручку, трубно звучало слово «супруга», обнимался с Михал Романычем, зачем-то подпрыгивал (может, трамвай трясло?), нюхал новенькие страницы альманаха (озаряло, что ещё никогда не рисовал типографскими красками, а вот же, удосужился!), судорожно листал страницы и, отыскивая свои стихи и рассказы удивлялся их книжному облику, пирожки за окном проплыли вместе с бабкой-торговкой в замасленном фартуке, альманах будет выходить каждый месяц, какое счастье!

Проехали лишних две остановки. Бежали через проспект на другую сторону под испуганные гудки встречных машин, брали такси и неслись в галерею.

– Где же «Волга» ваша, Михал Романыч?? – в запале орал Теодор.

– Да вот же она, вот,- ещё более радостно орал писатель.- В руках держишь!!!

Это и есть русский писатель.

В этом и весь русский писатель.

Нет больше «Волги» у ответственного работника Михаила Романовича. Потому что есть теперь Альманах «Новая заря» у писателя Михал Романыча, и на альманахе призыв: «Читайте тех, кто живой!» Ни больше, но и не меньше! Вот тебе, бабушка, и Юрка вернулся! Плевал он на «десять книжек по сто экземпляров», он друзей печатает и себя среди друзей. Он людям дарит искусство, да что ещё нужно писателю? Читатель. И он теперь у него есть. Вот так, ребята, можно жить со смыслом, можно.

А Маргарита Иосифовна, значит, супруга. Чудеса!