Мелкий унылый дождик сеялся не только над Морено каслом, в чем имела возможность убедиться сестра Марфа, едва ступив на плиты внутреннего двора.

— Бомммммм! — тяжелый звон Большого Хиля заставил ее поднять голову, подставляя лицо дождевым каплям.

— Безмерно рада вашему возвращению, почтенная сестра, — перед ней склонилась одна из служанок. — Проследуете в трапезную? Колокол зовет к обеду.

— Позже, Мила. Светлейшая у себя?

— Она в оранжерее, сестра Марфа. Проводить вас?

— Сама дойду. И вот еще что: не переусердствуй в желании угодить, Мила. Здесь это не приведет ни к чему хорошему.

— Не понимаю о чем вы…

— Зря! — она развернулась, эффектно взмахнув полами черного одеяния, и направилась на поиски Иллиад.

Оранжерея пансиона заслуживала отдельного описания. Уникальное сооружение напоминало дворец из восточной сказки, только золото, мрамор и разноцветную смальту заменяло стекло. Порой даже не склонной к романтическим измышлениям Марфе казалось, что могучий джинн перенес жилище идоорайского раджи, в самый последний момент сделав его прозрачным. Внутри оранжерея была разделена на несколько помещений, в каждом из которых поддерживался особый микроклимат.

Светлейшая обнаружилась в альпийской зоне. Скинув белую хламиду, она увлеченно занималась тем, что умело делила обильно разросшийся куст эдельвейсов.

— Ты же знаешь, Марфа, что их нужно омолаживать каждые пять-шесть лет? — Иллиад вместо приветствия сунула Карге под нос серебристые бархатные розетки эдельвейса. — Как все прошло?

— Сейчас все в относительном порядке. Помочь?

— Я сама управлюсь, рассказывай.

— Нет уж, сначала доделай, что ты там затеяла, а то потом времени не будет.

— Все так серьезно? — Светлейшая посадила последний кустик и пошла мыть руки. — Рассказывай.

— Аола жива и здорова, она замужем не только за ри Кавиньи, но и за моим племянником. Оба брака заключены по обряду Великой. Мужья осуществили свои права, — отрапортовала Просветленная.

— Ох, — Иллиад простонародно всплеснула руками и обессиленно уселась на лавку рядом с Каргой. — Подробно рассказывай, злыдня.

* * *

— Вот так все и было, — Марфа устало откинулась на резную спинку скамьи.

— И что ты сама об этом думаешь? — сейчас никто не назвал бы Светлейшую Иллиад моложавой энергичной дамой. Она словно постарела на несколько лет.

— Мне кажется, что хотят добраться до наследницы рю Моро.

— Уверена? — Иллиад сосредоточенно что-то подсчитывала. — Когда их род утратил магию?

— Ты думаешь я помню? Я знать ничего не хочу о них.

— А Аоле помогаешь…

— Она никакого отношения не имеет к этим вырожденцам! — Марфа вскочила на ноги и заметалась по дорожке, вымощенной цветными камушками. — Неужели ты считаешь, что я не вижу кто сейчас носит имя Аолы Александры рю Моро, не замечаю живого ума в ее глазах, радости в душе и любви в сердце, которые пришли на смену апатии и лени.

— Наша девочка прислана Далекими. Мы должны защитить ее, Марфа.

— Она приняла Миранду как родную, даже со мной поругалась, защищая малышку. К тому же Аола не только прекрасно переносит длительный контакт с некромагами, но и легко гасит спонтанные магические выбросы девочки.

— Насчет контактов с некромантами я все поняла, — Иллиад вдруг хихикнула совершенно по-девчоночьи и покраснела, — а вот насчет выбросов… Ты уверена, Марфа?

— Не сомневайся, у меня была возможность убедиться в этом, — Просветленная замерла, глядя на задумчивую подругу. — Складывается впечатление, что она не обладая и толикой магии пользуется семейным даром.

— То есть, по-твоему, Аола может быть…

— Да, она гармонизирует магические потоки одним своим присутствием. Несмотря на то, что этот дар род рю Моро утратил более трехсот лет назад.

— Сядь, пожалуйста, мне тяжело, знаешь ли, все время задирать голову, — Светлейшая помассировала шею. — Что там у них с дарами было?

— Мужчины были целителями душ, женщины улучшали магическую атмосферу, их даже кошками дразнили завистники, — сестра Марфа уселась на самый краешек лавки. — Мол ничего счастливицам и делать не надо, учиться не требуется, живи да радуйся.

— А дар они утратили из-за чего?

— Квиринус рассказывал, что один из его предков Амандо рю Моро, кажется, нарушил какую-то клятву.

— Какую?

— Да не знаю я! Не о том тогда думалось.

— Жалеешь, что он предпочел другую? Аола могла быть твоей дочерью.

— Ты сегодня жестока, Иллиад. Но, нет! Сейчас я рада, что не стала двадцать пять лет назад графиней рю Моро. А тогда мне казалось, что жизнь кончилась…

Она снова встала, походила туда-сюда, не обращая внимания на возмущенный возглас Светлейшей, наклонилась и сорвала сиреневый колокольчик сон-травы.

— Ты что творишь, а? Ты знаешь чего мне стоило продлить цветение? — Светлейшая забрала цветок у задумчивой Карги. — Что делать будем?

— Проверять все, начиная с завещания Квиринуса и заканчивая родовым проклятьем. И знаешь что?

— Что?

— Когда все закончится, я останусь с семьей. Приятно ощущать себя ложкой дегтя в их бочке меда.

— Уверена, что это правильное решение, — Иллиад поднялась, направляясь к выходу. — Идем, Марфа, у нас много дел.

* * *

— Аола, посмотри какие бабочки на обоях! — счастливая Миранда таскала улыбающуюся тетку из угла в угол своей новой комнаты и показывала все новые и новые диковины. — А ты уже краны видела? Они похожи на золотых дракончиков! — Иришка присела на край, стоящей на когтистых драконьих лапах, ванны. — Пошли дальше! Там в гардеробной на стенах нарисованы цветущие лианы, а вместо бутонов вставлены крошечные светильники.

— Миранда, — негромкий голос Каса послышался из спальни. — Ты где?

— Тут, дядя! — некромашка побежала на голос, увлекая за собой старшую родственницу.

— Посмотри, милая, что я тебе привез! — Кастерс указал на здоровенный, с Миранду ростом ящик, снабженный кривыми золоченными ножками. — Сними ткань.

Любопытная малышка потянула край золотистой материи и ахнула восторженно. Это был кукольный домик, двухэтажный, многокомнатный.

— Аола, тут кухня! Ой, какие сковородочки! А это что?

— Где? — Иришка отвлеклась от рассматривания крошечных книг в библиотеке домика.

— Да вот!

— Это скалка, ребенок, — маркиза рассмеялась, проследив куда указывала некромашка. — И не забывай, что пальцами тыкать неприлично. Ой, какие подушечки на диване в гостиной!

— Ага! А чашечки ты видела? — Миранда отвлеклась от новой игрушки. — Дядя, спасибо! Я тебя так люблю!

— Угодил я тебе, егоза? — рыжий закружил счастливую племянницу.

— Очень!

— Держи тогда жильцов, — две нарядные куколки перекочевали в руки девочки, которая тут же принялась кормить их виноградом и яблоками.

— Сладкая, — тихий шепот в самое ухо отвлек Иришку от созерцания крошечных шкафчиков в кукольной спальне. Их расписные дверки открывались, на полочках лежали яркие одежки. — Я привез это роскошество племяннице, чтобы у нас было больше времени на общение. Пойдем, потом наиграешься.

— Ну, Кас, миленький…

— Еще налюбуешься, — супруг со смехом подталкивал упирающуюся Иришку к двери.

— Когда ты только успел? Мы же вроде как в осаде.

— Подарки доставили вместе со всеми вещами. И для тебя тоже кое-что есть! — подмигнув с самым заговорщицким видом, Кастерс повел жену в гостиную. — Как тебе здесь?

— Мне вообще очень нравится Морено касл, — честно отвечала Иришка. — А уж то, что, выходя из спальни, попадаешь в будуар или гостиную, а не в длинный коридор, в котором обязательно шпионит какая-нибудь недовольная тетка, вообще приводит меня в восторг.

— Тебе придется научиться управляться с ними, милая.

— Я умею, просто не люблю. В Кастерс-холле таких проблем не было.

— И тут не будет, сладкая. А теперь сядь вот сюда в кресло и закрой глазки.

Послушно устроившись там где было велено, Аола приготовилась к длительному ожиданию, однако уже спустя пару минут голос рыжего разрешил открыть глаза. На небольшой столик был торжественно установлен небольшой плоский ларчик черного дерева, инкрустированный красной яшмой.

— Открой, сладкая, — было заметно, что рыжий слегка волнуется. — Я надеюсь, что тебе понравится.

Нежно проведя пальцами по охряным камням на крышке, маркиза открыла ларец и с любопытством заглянула внутрь. На черном бархате пламенели рубины, чей яростный блеск усиливали острые отблески бриллиантов.

— Как красиво! — чувствуя себя посетительницей алмазного фонда, Иришка любовалась драгоценным колье, более всего напоминающим своей изысканностью, тонкостью работы и холодным блеском морозные узоры на стекле, на которые брызнули капли артериальной крови. Несмотря на странные ассоциации, рука так и тянулась примерить всю эту роскошь. Серьги и кольцо, входящие в комплект так же были великолепны.

— Нравится?

— Еще бы! Надень это на меня. — она проянула мужу колье. — Только, Кас…

— Что, сладкая? — ловкие пальцы ри Кавиньи легко справились с застежкой.

— У меня уши не проколоты.

— Исправим это дело. Ты довольна?

— Да! И готова со всем положенным пылом отблагодарить тебя.

— А меня? — от двери послышался веселый голос Грега.