К тому времени, как Иришка добралась до своей спальни, она уже почти совсем успокоилась. В конце концов ревность совершенно естественная хотя и не слишком приятная реакция на ее рассказ. Главное чтобы она не была чрезмерной.

— Не расстраивайся, птичка, тетка наверняка ничего не поняла, — Грег без труда угадал причину бегства жены и теперь, усадив ее себе на колени, утешал. Запустив руки в волосы Аолы, вытаскивал драгоценные гребни, в форме листьев кувшинки, усыпанных словно каплями росы, драгоценными опалами. Грег вспомнил, как она радовалась, получив их в подарок. «Это в память о том рассвете? Правда, любимый мой?»

— Красавица моя, — его смуглые пальцы делали массаж головы, доверчиво лежащей на его груди Аоле, а мысли возвращались к ее сегодняшнему рассказу. Какая разница откуда она? Может и не было в этом мире другой женщины для него? Да и не нужна ему другая.

Все это время спокойно сидевшая Аола вдруг подняла голову, посмотрела на Грега своими странными глазами и улыбнулась.

— Сегодня Марта слишком туго затянула шнуровку на платье. Это такое мученье, милый, — тихо шепнула щекоча дыханием ухо, и запуская по спине целый рой мурашек. — Ты же не бросишь меня в столь затруднительном положении?

Она перекинула массу волос на грудь и, не слезая с коленей, повернулась к мужу спиной. Шнуровка тут же была распутана, а платье спущено с плеч.

— Счастье мое, — он, не спеша, покрывал сливочные плечи жены поцелуями, наслаждаясь вкусом чуть позолоченной солнцем кожи. Запустив руки под коротенькую тонкую сорочку, легонько коснулся сосков, собирающихся под его пальцами твердыми горошинами.

Аола изогнулась, закинула руки за голову, обнимая своего мужчину, потянулась за поцелуем.

— Сними его! — она не просила, приказывала.

Не требуя пояснений, он потянул платье, запутавшись в подоле, и, поминая всех демонов, победил таки своенравную тряпку. Грег с удовольствием оглядел жену, на которой из одежды остались только короткая нижняя сорочка, чулочки да панталончики, и тут же запустил руку в украшенные трогательными оборочками штанишки, убеждаясь, что не только он скучал эти три дня.

— Грег!

Как же он любил этот не то просящий, не то требовательный крик жены. Он был и наградой и доказательством того, что его хотят, и признанием того, что Аола готова покорять и покоряться, отдавая всю себя любимому. Панталончики легкими лоскутками спланировали на пол, и нетерпеливая красавица, почти теряя сознание от удовольствия опустилась на вздыбленное достоинство супруга.

Так Кас и застал их. Сидящий в кресле, полностью одетый гигант, сжимающий в объятиях хрупкую девичью фигурку, одетую в полупрозрачную рубашку и чулочки.

* * *

— Так, так, так, значит пока хвостатый шантажист требовал с меня опустошить семейный сейф, вы здесь без меня развлекались, — Кастерс не мог отвести глаз от довольной Аолы. Румяная, с шалыми глазами и припухшими губками, она откинулась на грудь Грега, бесстыдно закинув одну ножку на сиденье, а другую на подлокотник кресла. — Сладкая моя девочка, — он подхватил пискнувшую жену на руки, — тебе просто необходимо в ванную. Ну же, не отворачивайся, красавица, не хмурь брови, — через плечо он глянул на замершего словно хищник перед броском некроманта, посылая тому успокаивающий знак.

Грег скептически хмыкнул, но остался на месте, позволяя рыжему утащить их общее сокровище.

— Сейчас быстренько наполним ванну…

— Душ!

— Что, сладкая?

— Я говорю, что хочу принять душ, — Иришка сердито уставилась на рыжего.

— Не вижу никаких проблем, — Касу было море по колено. Он усадил свою маркизу на кушетку и деловито принялся раздеваться, не прекращая беседу. — Я многое должен сказать тебе.

— Кас, а для этого обязательно нужно снимать штаны? — она самым внимательным образом наблюдала за мужским стриптизом. — Тебе подштанники на мозг давят? Не дают возможности собраться с мыслями?

Рыжий замер на несколько мгновений, а потом решительно потянул вниз очередные шелковые безумно яркие трусы.

— Я и правда сегодня повел себя не лучшим образом, — он присел рядом с женой и принялся стягивать с нее чулок. — Почему-то рядом с тобой куда-то испаряются вся моя сдержанность и рассудительность вместе со здравым смыслом, — он потянулся за вторым чулочком.

— Получается, что тебе нужно как можно реже общаться со мной.

— Ты так сильно на меня обиделась? — Кас ловко избавил супругу от сорочки, подхватил на руки и понес в угол ванной комнаты, где к давнему удивлению Иришки была выгорожена душевая кабина.

— А как по-твоему я должна реагировать на эти световые эффекты? А наставнице я как теперь в глаза буду смотреть? Ты о чем думал?

Теплые струи воды обрушились сверху, заставляя ее замолчать. Рыжий сосредоточенно мыл Аолу, сжав зубы так, что желваки ходили под кожей.

— Хочешь знать о чем я думал? — в карих глазах словно тлели угли.

— Кас, успокойся, пожалуйста, — она положила руки на его напряженные плечи, — а то мне кажется, что от тебя сейчас пар повалит.

— А? — он удивленно моргнул, прогоняя огненные сполохи из глаз. — Я тебя напугал?

— Ты был похож на закипающий чайник, — Иришка невозмутимо принялась расплетать мужнину косу. — Дай мне шампунь.

— Зачем?

— Буду тебя бестолкового пытать, — она намылила рыжую шевелюру.

— Ай, в глаза попало!

— Так и было задумано, — она тщательно промывала длинные волосы Каса. — Как ты мог так меня опозорить, а? Нашел к чему ревновать! — услышав отчетливое рычание, стукнула мужа по спине. — Это было в другой жизни, с совершенно другой женщиной, которая к тому же была замужем.

— Жаль, что я не могу убить этого мужа! — он откинул мокрые пряди от лица.

— Второй раз мылить будем? — Иришка многозначительно потрясла флаконом перед самым носом благоверного и, дождавшись отрицательного мотания головы из стороны в сторону, спросила. — У тебя волосы после мытья сильно путаются? Очень? Это хорошо, я жду не дождусь, когда можно будет их расчесать.

— А ты оказывается злюка, — непонятно с чего развеселился рыжий и потянулся обнять, но хорошо намыленная супруга ловко ускользнула и показала язык. — Ну не вредничай, сладкая, — он попытался зажать Аолу в уголке.

— Я обиделась между прочим, — был поставлен в известность Кас после того, как маркиза проскочила у него под рукой.

— Давай мириться, — теперь он наступал по всем правилам военной науки, не давая своей очаровательной противнице ни малейшего шанса на отступление.

Та, впрочем, и не думала спасаться бегством. Вместо этого Иришка потянула на себя душевую насадку и направила поток теплой воды на мужа.

— Ай, все сдаюсь, — Кас поднял руки и, дождавшись, когда она потеряет бдительность, поймал в объятия смеющуюся красавицу. — Все, ты теперь моя военная добыча, — он спускался поцелуями по лилейной шее. — А значит должна покориться, — чуть прикусил кожу над ключицей, тут же целуя.

— Ты меня обманул, — у нее начало сбиваться дыхание,

— Это была военная хитрость, — Кастерс подхватил свое нежданное счастье под попу, прижимая к стене, и с радостью почувствовал, как ее ножки обхватили его поясницу. — Я так соскучился, — честно признался рыжий, прежде чем его губы сомкнулись вокруг нежно-розового соска чуть увеличившейся груди Аолы.

— Давай мириться, а? — он заглянул в шалые серо-зеленые глаза.

— Давай, — она облизнула пухлую нижнюю губу, — только сделай так еще.

— Так? — он чуть прикусил чувствительную вершинку, вызывая низкий стон.

— Еще!

— Так? — теперь он самым кончиком языка обвел границу ареолы.

— Еще! — Аола нетерпеливо захныкала.

— Так? — он прошел языком прямо по развилке между грудей.

Вместо ответа она притянула голову разговорчивого супруга к груди, подаваясь навстречу умелым губам.

Иришке казалось, что возбуждение огненными лентами опоясывает ее, собираясь горячей лавой внизу живота, заставляя стонать низко и утробно. Она вцепилась в волосы Каса, ничуть не заботясь о том, что возможно делает ему больно. Действительность сузилась до его рук, губ, тела. Остался только он. Один. Родной. Необходимый.

Словно что-то почувствовав, Кас оставил в покое грудь и коснулся ее губ нежным поцелуем. Он словно рассказывал жене о своей любви, и просил прощения, и обещал измениться ради нее. Одной. Единственной. Необходимой. Самой важной.

* * *

— Ай! Что ты творишь, мучительница, — Кас попытался вскочить с пуфика, на который был усажен женой. — Больно, между прочим!

— Извини, пожалуйста, мой хороший, — Иришка удержала мужа за плечи. — Я сама не своя рядом с тобой, — она проказливо улыбнулась и продолжила расчесывать спутанную рыжую гриву. — Почему-то рядом с тобой меня все время тянет совершать какие-то глупости.

— От кого-то я уже это слышал, — послышался с кровати веселый голос некроманта, который, вытянувшись поверх покрывала, закинул руки за голову и с огромным удовольствием наблюдал за экзекуцией. — Не ты ли, мой рыжий друг, так постоянно говоришь Аоле?

— Я вовсе… Ай, демоны лысые, что ж ты творишь, сладкая?

— Я нечаянно, — повинилась маркиза. — Вот сейчас совершенно случайно получилось, — тонкие пальчики зарылись в рыжие пряди, массируя голову.

— Знаешь, как неприятно было?

— А мне думаешь было приятно, когда ты такие гадости говорил о своей беременной жене? Я чуть со стыда не сгорела!

— Так это месть?

— Моральная компенсация, — Иришка кивнула и вновь потянулась за расческой.

— Кошмар! Я не могу на это смотреть! — Пушок все это время, молча сидевший на туалетном столике, соскочил на пол. — Никогда, слышите, никогда я не дам согласие на то, чтобы отрастить шерсть! Терпеть такие пытки! — Он гордо задрал окольцованный хвост и, поблескивая маменькиными изумрудами, покинул комнату.

— Слушай, а лысый дело говорит, — Грег взлохматил свои короткие волосы. — Может тебе постричься?

— Я думаю над этим, — Кас покорно закрыл глаза, ожидая продолжения экзекуции.

— Не вздумай даже! — переполошилась доверчивая будущая мамочка. — Мне твоя коса даже ночами снится! Ой! — она прижала кулачки к губам.

— Что с тобой? Не молчи!

— Как ты себя чувствуешь!

— Ты побледнела! — Кастерс тут же усадил жену к себе на колени и под немигающим взглядом Грегори принялся сканировать ее состояние.

— Кас, вы мне снились. Оба. Давно, еще до того как я умерла, — она переводила взгляд с одного мужчины на другого. — И потом тоже… Все время… Я только сейчас вспомнила.

— Ну снились, и хорошо! — рыжий прижал к себе супругу. — А испугалась-то чего? Неужели мы тебе в кошмарах являлись? — он забалтывал Аолу, отгоняя легкомысленной болтовней ее страхи.

— Это из-за пророчества, птичка, — Грег скинул покрывало на пол и разбирал постель. — Сейчас Кас тебя уложит в кроватку, и мы все расскажем. Только не волнуйся. Вот так. Умница моя, — он прилег рядом с Иришкой. С другой стороны устроился рыжий. — Слушай, радость моя.

Тихий родной голос рассказывал о далеком прошлом трех великих родов, о любви и проклятии, о смерти и пророчестве.

— Думаю, что это Пресветлая Матерь посылала сны, чтобы тебе было легче узнать нас.

— Да? — она зевнула и потерла глаза. — А сны-то все больше неприличные были.

— Расскажешь? — тихий голос Каса.

— Отстань от нее, придурок озабоченный, — шепот Грега.

— И между прочим, рыжик, если тебя это так волнует, то с Лешкой я никогда не доходила до конца в интересующем тебя вопросе. Так что ты и тут первый, радуйся, — Иришка устроилась подмышкой у Грега и задремала, так и не увидев счастливую улыбку Каса.