Закрыв за Чегодаевым дверь, Зоя долго не могла прийти в себя. Единственно, в чем она отдавала себе отчет, это то, что в сложившейся ситуации доверять нельзя никому. Хотелось схватить трубку и позвонить Арсению. Но после того, что ей рассказал Евгений, она убедилась в предательстве Строгулина. Он подставил ее вместо себя.

«Если бы Чегодаев хотел завладеть всем наследством, он бы убил и меня, раз не нашел Арсения! Правда, я успела сказать ему, что отказалась от своей доли. — Зоя протяжно вздохнула: — Отказалась. Как же!.. Выходит, пока никто из них не знает, что я еще не была у адвоката. Сегодня же надо ему позвонить и договориться о встрече. — Зоя открыла холодильник, вынула бутылку минеральной воды и вновь задумалась: — А ведь тогда все!.. Не будет у меня ни холодильника нормального, ни минеральной воды в нем. Вернусь опять в свой ледяной зимой и душный летом ларек, в свою квартиру с засаленными обоями, с обвалившейся плиткой в ванной, с протекающей раковиной на кухне, к дочери, которая скоро вообще выживет меня из дому. И куда я тогда?.. А как она передо мной запрыгала, когда Лора мне кое-что из своих вещей отдала, на работу пообещала взять. Как бегала ко мне в студию, ластилась, чтобы я ей лишнюю тряпку подарила. А уж когда Лора перед поездкой во Францию пошла со мной по бутикам да накупила таких вещей, о которых я мечтать не смела, Нинка моя горластая чуть дара речи не лишилась. «Мамочка!.. — уставилась на меня немигающими глазами, а потом заверещала: — Какая ты у меня красивая!.. И какая молодая!..» Тогда впервые за последние лет десять мы с ней по-человечески поговорили. Сели за стол, она ахнула, когда увидела, какие продукты я из холодильника вынимаю. Обнялись мы с ней й стали планы строить… — Зоя покачала головой и тяжело вздохнула. — Вот ведь ужас в чем!.. Родителей ценят, уважают, когда у них есть деньги. Лишь замаячила надежда на хорошую зарплату, появились дорогие тряпки, и дочь словно подменили. Ласковой такой стала, милой. А не успела я отказаться от своей доли наследства, тотчас дурой стала меня называть. И обнаглела больше прежнего!.. Ой, не знаю, не знаю, — сложив руки перед собой, тихо запричитала Зоя. — Завтра пойду откажусь и… — на глазах ее появились слезы, — и тогда все! До самой смерти так и буду прозябать. Мне того, что Лора завещала, более чем достаточно, а они все захапать хотят, им все мало, сволочи! И как всегда самый слабый, самый обездоленный ничего не получит, чтобы только живым остаться. Ох! — опомнилась она, налила в стакан воды, захлопнула холодильник и машинально повторила: — Живым!.. — рука со стаканом замерла в воздухе. Словно восковая фигура стояла Зоя, не шевелясь, глядя в одну точку. И только когда выдохнула: — А зачем? — опустилась на стул. — А и вправду, зачем? Я вначале, как и они, стремилась, боролась, а потом — смирилась. Какое это страшное, безысходное, конечное слово — смирение. А как надо жить? Ярко, жадно, сжигая себя изнутри? Или в течение нескольких десятилетий каждый день убивать себя смирением? Жалок смирившийся человек, и жизнь его глупа. Как я прожила данную мне жизнь?.. — усмехнулась она. — Несомненно, данную в наказание. Вот верно! — воскликнула она. — Наказание существованием!»

Зоя вспомнила, как однажды вечером шла с Ниной мимо Гостиного двора, а в это время туда съезжалась столичная элита на весенний бал. Шикарные автомобили стояли вдоль дороги и на тротуарах Ильинки. Из одного, опершись на руку мужчины, вышла девушка в невероятно красивом платье.

— Какими ей, богатой, мы, прижатые их автомобилями к стенам зданий, показались серыми, никчемными, — проговорила Зоя и опять задумалась. — А не лучше ли взбунтоваться?.. — спросила она себя и вдруг крикнула: — Я хочу быть! — и раскинув руки, закружилась по кухне. — Я нашла ответ на гамлетовский вопрос: «Быть! Быть!..» Что потом?.. Пусть будет потом, но сегодня, сейчас, быть!

Она выбежала их кухни.

— Я не сдамся! Пусть они тоже боятся меня! Я вступаю в их игру! Изо всех нас должен остаться один. Почему не я?! Я не кровожадна, я согласна довольствоваться тем, что мне выделила Лора, но, к сожалению, не я определяю правила. Первый ход сделан. Кем? Не важно. Жребий брошен. Второй ход не замедлит себя ждать. И все-таки кто меня пытается обмануть? Строгулин или Чегодаев? Или оба? У меня нет оснований верить ни тому, ни другому…»

Ее размышления прервал телефонный звонок. Она подняла трубку и услышала взволнованный голос Строгулина:

— Я… я оказался прав! Объявился наш мертвец Чегодаев.

— Знаю, — не будучи уверенной, правильно ли она делает, ответила Зоя.

— Ты-то откуда? Мне наш общий с ним знакомый сообщил.

— А ко мне Чегодаев заходил лично…

Такого красноречивого молчания Зоя не слышала ни разу в жизни.

— И что? — сглотнув слюну, осторожно спросил Арсений.

— Как видишь, жива. Но чуть было не убил. Все допытывался, где ты. Я солгала, сказала, что уехал в командировку.

— Вот сволочь! А что он тебе еще говорил? Впрочем, это не телефонный разговор. Будь теперь предельно осторожна. Повсюду. В магазинах, на улице… А лучше посиди дома. Вечером я приду и все обсудим.

Но вечером Строгулин не пришел, а опять позвонил.

— Зоя, тут мне подвернулся один совершенно чокнутый коллекционер всех этих бабочек, жуков-пауков. Я сегодня вообще, наверное, спать не лягу. Необходимо все проверить, чтобы он меня не обманул. У меня есть каталоги с ценами, я консультируюсь по телефону с одним другом моего дяди. Словом, работы много. А надо закончить к завтрашнему вечеру. В семь он уже будет у меня.

— Жаль, — сказала Зоя. — Будь осторожен, закрой двери, окна…

— Уже закрыл, чуть темнеть стало. Духота страшная, но что делать? Вот же сволочь Чегодаев. Это он катастрофу подстроил. Смерть Гелены — его рук дело.

— А он говорит, что это ты рулевое устройство испортил.

— Ну гад! Ну вывернулся! Ладно, встретимся с ним, поговорим.

— Не боишься?

— Пусть он меня боится!

— Значит, ты остаешься на ночь в квартире дяди? — вдруг уточнила Зоя.

— Ну я же тебе сказал!

— Если что, я тебе позвоню, хорошо?

— Только в крайнем случае. Я страшно занят.

* * *

Арсений сел за огромный письменный стол и принялся рассматривать жуков, пауков, бабочек и прочих насекомых, хранящихся в энтомологических коробках со съемными стеклянными крышками. Уже наступила ночь, а Строгулин, словно профессор энтомологии, все сидел, склонившись над жуками, каждый из которых был снабжен этикеткой, и сверял их названия с приблизительной стоимостью по реестру, составленному по его просьбе другом дяди, тоже профессором энтомологии. За эту услугу Арсений подарил профессору несколько каталогов коллекций насекомых и паукообразных, а также коллекцию фотоизображений насекомых: тропических бабочек, жуков, цикад, богомолов…

Пот градом катился по лицу Арсения и падал на стекло коробки. Опасаясь нападения, он закрыл даже форточки.

«Ничего! Излишняя предосторожность не помешает. — Он оторвался от своей кропотливой работы и устремил взгляд в окно. — Нам с Чегодаевым наследство не поделить. Все остальные не в счет, — его верхняя губа презрительно приподнялась. — А здесь он меня не достанет. Входная дверь с дорогими английскими замками. Да еще я сдал квартиру на охрану. Так что чуть какое неосторожное прикосновение к окну, балконной двери — и милицейский наряд в два счета будет здесь. Но, думаю, я просто перестраховался. Он так быстро не начнет действовать. Сначала должен в себя прийти…»

Арсений разделся до трусов. От всех этих насекомых у него уже рябило в глазах.

— Фу, какая же гадость! — невольно вырвалось у него при взгляде на жуткого паука. Его даже передернуло. — А ведь дядя сам их ловил. Вот человек был! Совершенно лишенный чувства брезгливости. — Арсений снял очки и протер их платком. Надел и продолжил свою скрупулезную работу.

Вдруг пауки, жуки замельтешили у него перед глазами, будто ожили, а потом все поплыло куда-то в сторону. Строгулин дернулся и очнулся.

— Эдак я усну. Надо кофе выпить. Ох, ну и мерзость! — почесал он у себя под коленом и под мышкой. — Надо поскорее заканчивать. А то все тело начнет чесаться. — Он посмотрел на живот. — Точно, аллергия дает о себе знать, — заметив красные пятнышки, пробормотал он.

Строгулин пошел на кухню, сварил кофе, но пить не стал, а поставил в холодильник. Сделал несколько наклонов вправо, влево, покрутил шеей и, задумавшись, опять почесал под коленом.

— Хороший покупатель подвернулся. Надо ему все подчистую продать. Дед уже в возрасте, второй раз может и не приехать из своей Германии.

Арсений вернулся в кабинет и вновь принялся за работу. Просмотренные коробки он складывал на пол около стола. Положив очередную коробку и взглянув, сколько ему еще предстояло просмотреть, вздохнул. Встал, подошел к старинному шкафу, в котором вместо коробок были выдвижные ящики без верхних стеклянных крышек. Пауки и жуки опять точно ожили, задвигались, зашевелились. Арсений поднял очки на лоб и потер слезящиеся глаза.

— Надо! Надо! — проговорил он. — Я должен разделаться с этой коллекцией.

Он по возможности бодро вскинул голову и сел в кресло. Наклонившись, чтобы положить коробку, он зажмурился и потряс головой. Ему показалось, что по полу ползет какое-то насекомое.

Арсений встал из-за стола и пошатнулся, кабинет поплыл у него перед глазами.

— Н-да, перестарался, — усмехнулся он и захотел подойти к окну. Ему пришлось извернуться, чтобы не задеть коробки, при этом он едва не наступил на шевелящее осязательными щетинками насекомое.

Арсению ужасно хотелось открыть окно и вдохнуть, пусть пыльный, пропитанный городскими испарениями, воздух. Но он сам себя замуровал в квартире, сдав ее на охрану.

— Ух, даже температура как будто поднялась, — приложил он ко лбу ладонь. — Надо отдохнуть. А то привяжется аллергия, буду ходить весь в пятнах.

Строгулин отошел от окна, вновь едва не наступив на насекомое. Опустился на диван, основательно почесал грудь, живот, под коленями, передернул плечами, словно его стало морозить, и повалился на подушку.

Насекомое подползло к дивану. Взобравшись на подлокотник, поползло по подушке, затем по волосам Арсения и замерло на его лбу. Арсений поморщился, но не проснулся. Насекомое быстро переместилось на локтевой сгиб как раз в тот момент, когда Арсений, по-прежнему будучи не в силах проснуться, смахнул лишь его след со лба…

* * *

Появление Чегодаева в здании областной власти наделало много шума. Даже губернатор пришел в некоторую растерянность. Он уже выбрал себе нового заместителя.

— Рад! — потрясая обеими руками руку Евгения, проговорил он. — Как же случилась такая неразбериха?

Евгений обстоятельно рассказал губернатору о том, что произошло с ним и Геленой.

— Даже свадьбу не отгуляли… — подавил он рвавшийся из груди стон.

— Ну… что поделаешь? — сочувственно вздохнув, произнес губернатор. — Так ты, может, отдохнуть хочешь?

— Нет! Завтра же выйду на работу. Иначе с ума сойду.

— Ну добро!

Шофер, который чрезвычайно обрадовался возвращению своего непосредственного начальника, отвез Чегодаева домой. Евгений попросил того съездить за продуктами. Когда шофер доставил пакеты с провизией, он отпустил его, напомнив:

— Завтра подъезжай к половине десятого.

После всех потрясений, оставшись один, когда не надо было ни объяснять, ни доказывать, ни выслушивать, Евгений опустился на диван, уперся локтями в колени и уставился в одну точку. У него больше не было ни сил, ни мыслей. Хотелось только одного: вот так сидеть, сидеть и сидеть…

Наконец он пришел в себя. Встал. Расправил плечи. Пошел в душ. Несмотря на то что в городе были постоянные перебои с горячей водой, в губернаторском доме, как его называли жители, вода была всегда.

— Хорошо… — бормотал Евгений, подставляя лицо под струи. — Хорошо…

Потом он поел и лег спать.

Утром проснулся в восемь. Солнечные лучи уже нагревали на улице асфальт, чтобы к полудню он начал плавиться. Но в квартире Чегодаева была постоянная температура + 22°, которую обеспечивала сплит-система.

Приятно было надеть свежую кремовую рубашку, завязать шелковый итальянский галстук, ощутить аромат дорогой туалетной воды. Евгений посмотрел на себя в зеркало, взял расческу и провел по темным, блестящим после шампуня волосам.

«Да, мое воскрешение из мертвых попортило кровь Сметкину. Он ведь с самого начала метил на мое кресло. Но ничего, справился: выдавил улыбку, пожал, даже горячо, руку и покинул кабинет, унося свои вещи. Расстроился бедняга. А зря! Но не стану же я его утешать и говорить: «Подожди, брат, несколько месяцев. Я получу наследство, займусь бизнесом и тогда пошлю к черту вашу заштатную область с ее проблемами отопления, текущими крышами, вечно недовольными пенсионерами, многодетными семьями… Господи, неужели этим можно заниматься всерьез? Разве что в пенсионном возрасте? А когда ты молод, полон сил… — Чегодаев улыбнулся. — Да никто этим всерьез и не занимается, зато это служит отличным прикрытием для настоящих дел. Но я, вступив в наследство, и дня здесь не останусь. Так что, Сметкин, подожди немного!»

Евгений вышел из подъезда. Черная «Волга» уже ждала его. Водитель, завидев начальника, открыл дверцу. Евгений сел на заднее сиденье. Шофер повернул ключ зажигания… И тут Евгений вспомнил, что кое-что забыл дома.

— Подожди минутку, — сказал он шоферу. — Я сейчас.

— Ну куда прет! — возмутился шофер, видя, как большая аварийная машина водоканала въезжает во двор.

Когда машина стала проезжать чуть ли не вплотную к «Волге», шофер опустил оконное стекло.

— Вот только… — поймав взгляд водителя аварийки, крикнул он, и вдруг раздался страшный грохот. «Волгу» словно подбросило и разнесло на куски. Водитель аварийки упал лицом на руль, а машину понесло прямо на деревья…

От обломков «Волги» повалил густой дым со всполохами огня. Из двух подъездов выбежали охранники. Любопытные стали выглядывать из окон. Минуты три спустя толпа окружила дымящиеся обломки. Прибывшие милиционеры попросили всех отойти за оградительную ленту. В толпе жильцов раздалось: «Машина Чегодаева!»

В тот момент, когда произошел взрыв, Евгений уже вошел в подъезд. За его спиной вылетели стекла. Он обернулся и обомлел.

— Вот это да! — проговорил охранник и бросился звонить в милицию.

Евгений не сразу пришел в себя. Потом он связался по телефону с губернатором, с начальником городской милиции. Вышел во двор. Просил прекратить панику. Отвечал на вопросы оперативников. Но не ощущал себя в привычном, понимании. Его словно не было. Был кто-то другой. Увидеть со стороны собственную смерть выпадает не многим. Чегодаев не в силах был радоваться счастливому стечению обстоятельств, спасшему ему жизнь. Смерть, которая прошла мимо, словно еще не отпускала его. Глядя на обугленные фрагменты тела шофера, он невольно искал свои и будто видел их… Чегодаев побледнел и едва держался на ногах, такая дрожь и слабость охватили его. Он поднялся в квартиру и выпил подряд две рюмки водки. Сердце забилось ровнее.

«Строгулин! — вспыхнула мысль. — Несомненно, это его рук дело. И как быстро изловчился, гад!» — Картина яснее ясного, — проговорил Евгений и налил еще рюмку. — «Спрятавшись за каким-нибудь деревом, Строгулин дождался, когда я сел в автомобиль. Но в это время во двор въехала аварийка. Она закрыла «Волгу». Он не увидел, что я вышел из машины. Он был уверен, что мы уже тронулись, и нажал на кнопку дистанционного управления. Сработала пластиковая бомба, и машину разнесло на части. Сейчас, без сомнения, Строгулин уже на пути в Москву. Алиби у него будет не блестящее, но будет. Наверняка вчера вечером он специально разговорился с кем-нибудь из соседей в дядькином доме. Посетовал, что должен разбирать коллекцию всю ночь. И разбирал. А чуть свет под видом рабочего проник в наш гараж. Пока мой шофер болтал с каким-нибудь приятелем, этот гад прикрепил к днищу машины бомбу и прямиком направился ко мне во двор. Если сейчас объявить перехват и остановить его на подъезде к Москве, то его алиби разлетится в прах. Но! — побарабанил пальцами по столу Евгений. — Смогу ли я доказать свои подозрения? К тому же не исключено, что он мог воспользоваться услугами киллера. И тогда убийство Строгулина, которое не заставит себя ждать, косвенно сразу свяжут со мной. Нет, пусть возвращается в Москву. Пусть думает, что я погиб. Правда, в следующем выпуске новостей объявят на всю страну, что на вице-губернатора N-ской области было совершено покушение, но он чудом не пострадал. Так что, Арсений, тебя ждет страшное разочарование! — У Чегодаева нашлись силы, чтобы рассмеяться. Смех вышел отрывистый, злой, больше похожий на лай. — А все-таки он оказался более ловким, чем я предполагал. Обошел-таки!..»

Евгений, отвлекшись от размышлений, вспомнил, зачем ему понадобилось выйти из машины прямо перед взрывом. Он зашел в спальню, снял со стены небольшую картину, за которой находился встроенный сейф. Открыл его и вынул маленькую бархатную коробочку.

«Можно было бы обойтись и без нее, но она спасла мне жизнь, так что пусть пользуется моей благодарностью», — подумал он и спрятал коробочку в карман брюк.

Губернатор, начальники областной и городской милиции лично побывали на месте происшествия, потрясшего весь город. Прокурор области взял дело под свой контроль.