В ожидании, когда Лора захочет предстать перед друзьями, Ольгерд ездил за продуктами и всем необходимым. Лора снизошла до легкой уборки, так как приходящей домработнице было отказано. Жили они тихо, незаметно. Лора выходила подышать воздухом только по ночам. Перед отъездом она сказала соседям, что сдала дачу одному научному сотруднику. Так что появление Ольгерда не вызвало ни у кого подозрения.

Две недели после оглашения завещания Лора пребывала в приподнятом настроении. Ее воображение было постоянно занято созданием одной и той же картины: вот открывается дверь и входит она… Потом Ильховская принялась усиленно думать, когда ей лучше всего появиться.

— Конечно, наибольший эффект я произведу, появившись за пять минут до их вступления в наследство. Но для этого надо ждать полгода. Я столько не выдержу! — капризным тоном заявляла она Ольгерду. — А нельзя ускорить?

— Нельзя!

— Как же быть? — и Лора вновь принималась думать.

К концу месяца она уже была похожа на пантеру в клетке. Она бросалась на Ольгерда, огрызалась, ныла. Он позволил себе заметить, что кормит ее.

— Если не прекратишь меня изводить, я вообще уеду в Москву и буду появляться у тебя раз в две недели с продуктами. Поняла?

— Поняла, — присев на подлокотник дивана, она обняла Ольгерда. — Прости.

— Разве нам так уж плохо вдвоем?

— Да я же не оттого, что мы вдвоем, с ума схожу. Я — от нетерпения увидеть морды вероломных друзей.

— Такое дело задумала, терпи!

— Ты прав, Ольжик. Милый мой, — ластилась она к нему.

Немного обнадежила ее новость, которую привез Жилёнис, по-прежнему не выпускающий наследников из поля зрения.

— Чегодаев и Ванышева расписались и уехали в свадебное путешествие, — сообщил он.

— Вот видишь, никто никого не собирается убивать. Люди, наоборот, женятся.

— Но есть интересный нюанс. Строгулин взял отпуск и тоже уехал.

— Куда?

— В Латвию.

— Зачем это Арсению понадобилось ехать в Латвию?

— А тебе не кажется, что он преследует Чегодаева с Ванышевой?

— Да ну!.. Делать ему больше нечего.

И опять потянулись тоскливые, ничем не оживляемые дни. Ольгерду, правда, стало полегче: вместо шести подопечных осталось только трое. И те вели себя спокойно.

Вернувшись однажды позже обычного, он нашел Лору в жутко подавленном состоянии, она призналась, что не выдержит оставшиеся пять месяцев. Призналась и искоса глянула на Ольгерда, ожидая, что он начнет смеяться над ней. Дескать, затеяла дело, а выдержки не хватает. Но Ольгерд лишь пожал плечами. Лора оживилась:

— Немедленно заказывай мне билет по фальшивому паспорту. С ним я вылечу во Францию, а вернусь уже со своим. Будто только пришла в чувство и вспомнила, кто я и где живу, чтобы друзья не прибили меня за эксперимент над ними, — рассмеялась она и весь вечер была весела в ожидании окончания добровольного затворничества. — Обратный билет закажи через десять дней. Я еще в море поплаваю и немного подзагорю. Да и в Париж заодно заеду. Надо что-нибудь новенькое, сногсшибательное купить для появления под занавес.

Но на следующий день Ольгерд вернулся из Москвы с чрезвычайно озабоченным видом. Он вошел в гостиную, Лора радостно бросилась навстречу, но остановилась, с удивлением глядя на него.

— Что-нибудь случилось? — спросила она.

— Да! Ванышева и Чегодаев погибли.

Лора сузила глаза, словно плохо расслышала.

— Что?

— Ванышева и Чегодаев погибли. Катер, на котором они плыли, врезался в опору моста.

— Погибли? — со странным беспокойством оглядываясь вокруг себя, переспросила Ильховская. — А это точно?

— Да!

— А как ты узнал?

— Шуркина, сегодня я присматривал за ней, всем сообщала эту новость. И при встречах, и по мобильному. Переживает страшно. Говорит, люди только поженились и… глазами усиленно моргает, чтобы слезы сдержать.

— Ага! По ним, значит, она моргает, а как я кувыркнулась в море, так канкан танцевала.

— Ты несправедлива. Мы же не знаем, что происходило на яхте. Может, Шуркина в истерике билась.

— Ну ее к черту! — глядя на Ольгерда немигающим взглядом, воскликнула Лора и даже рукой махнула. — Лучше скажи, что думаешь?

— То, что и все: несчастный случай.

— Несомненно.

— Только опять интересный нюанс: позавчера Строгулин вернулся из Финляндии.

Лора распустила и опять собрала волосы.

— Ты подозреваешь его?

— Мы затеяли игру. Отчего не поразмышлять? Ведь это интересно!

— Интересно! — согласилась Ильховская. — Значит, ты полагаешь, что Строгулин отправился вслед за Женей и Геленой, чтобы убить их?

— Вернее будет сказать, подстроить несчастный случай.

— И таким образом избавиться от двух сонаследников, — глаза Лоры просияли. — Не ожидала от Арсения. Я его за интеллектуала считала. Думала, в мыслях может все, а в жизни ставит себе тысячи ограничений. Вот и около меня крутился, крутился, пока момент не упустил. А потом полез, да только мой интерес к нему уже пропал. Неужели он смог?

— Кто же, если не он? Здесь у нас всего два варианта: либо несчастный случай, либо убийство, подстроенное под него.

— И подстроить его мог только Арсений. Ведь все остальные наследники находились в это время в Москве.

— Нельзя, конечно, не учитывать, что кто-то из них мог обратиться к услугам киллера…

— Ну нет!.. Киллеру недосуг несчастные случаи подстраивать.

— Согласен.

— Ужинать будем? — перевел разговор Ольгерд.

— Да. Я уже и канапе приготовила, и салаты… от нечего делать, — отвлеченным голосом ответила Лора, продолжая думать о гибели своих друзей.

Она машинально накрыла на стол.

— Салаты потрясающие! — попробовав, отметил Ольгерд.

— А знаешь, мне их жаль, — проговорила Лора. — Даже не представляю, как я буду без Геленки!.. А Женька! Ведь я его сто лет знаю… знала… — растерянно поправилась она. — Всегда выручал, когда был нужен дельный совет… А когда похороны?

— Еще не знаю.

— Ты обязательно поезжай. Расскажешь.

— Само собой, — подкладывая себе салат, выразил согласие Жилёнис.

Когда было объявлено о дате похорон, он поехал на кладбище, присоединился к процессии и понял, что засветился. До этого сонаследники были слишком озабочены, потрясены, чтобы смотреть по сторонам, а тут Шуркина высмотрела его и попыталась нагнать. Он счел за лучшее поскорее удалиться.

Приехав к сходившей с ума от нетерпения Ильховской, выдал с порога:

— Шуркина меня запеленговала.

— Вот же стервозина. Вместо того чтобы печали предаваться, на симпатичных мужчин заглядывается.

— Но я успел удрать.

— Правильно сделал, — мимоходом отметила Лора и с жаром воскликнула: — Рассказывай!

— Да что, собственно, рассказывать? Все было как обычно. Не хуже чем тебя похоронили. Кстати, недалеко.

— Значит, осталось четыре наследничка. — Лора что-то прикинула в уме и произнесла: «Ого!»

— Что, возросшие доли подсчитала? — смеясь, спросил Ольгерд.

— Да. Получаются занятные цифры. Что ж, с одной стороны, жаль, что среди вероломных друзей я не увижу Гелены и Женьки. Зато для остальных удар станет еще более ощутимый! — потерла она ладони. — За это надо выпить и станцевать канкан, точь-в-точь как они.

Это событие внесло разнообразие в мысли Лоры, и она продержалась еще две недели. В начале третьей придумала развлечение.

— Давай съездим на кладбище! — обвивая руками Ольгерда за шею, предложила она.

— Зачем?

— Посмотрим на мою могилку, на могилы Женьки и Гелены.

— Нашла, что смотреть!

— А я хочу!

Отправились рано утром. Ольгерд почувствовал, как вздрогнула в его руке рука Лоры, когда он подвел ее к могиле с крестом, перед которой была воткнута табличка «Ильховская Лора Олеговна».

— Ты сейчас заглядываешь за дверь с надписью: «Посторонним вход воспрещен», — сказал Ольгерд. — Ты добилась, чего хотела.

— Но дилемму: «Знать или не знать?» я еще не решила.

— Никакой дилеммы нет. Ты сама ее себе придумала. Человеку предопределено — не знать. А ты решила перехитрить самого Господа Бога. Ничего хорошего из этого не получится, — по-настоящему опечалившись, произнес Жилёнис.

Лора уткнулась носом ему в плечо.

— Пошли.

Он подвел ее к могилам Ванышевой и Чегодаева. Она посмотрела, вздохнула, положила несколько цветков и отвернулась.

— Поехали.

Почти всю дорогу настроение у Лоры было подавленное, да и у Ольгерда на душе было не лучше. Вспомнилось кое-что против воли. Но при въезде в сосновую аллею Лора оживилась.

— Ну их всех! Объявляюсь… — она осеклась. — Черт возьми, как некстати они погибли. Еще коситься на меня станут, что я своим завещанием косвенно подвела их к гибели.

— Вряд ли. Строгулин никому не говорил, что ездил следом за ними. Так что все уверены в несчастном случае. Но лучше немного выждать.

Лора тяжело вздохнула:

— А сколько, как думаешь?

— Недельки три.

— Две, больше не выдержу. Хотя с полетом во Францию и обратно как раз выйдет три.

Но поездка Лоры сорвалась. Проснувшись, как обычно, около полудня, позевывая, она спустилась вниз, с размаху села в кресло, включила телевизор и стала нажимать на кнопки пульта, выбирая каналы. Обрывок одной фразы ее заинтересовал. Но палец уже нажал на следующую кнопку. Она принялась искать потерянный канал. И вся напряглась, услышав, что вице-губернатор N-ской области Евгений Чегодаев, оказывается, не погиб. Ведущая новостей вкратце сообщила, что произошло с ним на самом деле.

— Невероятно, — проговорила Лора.

— Однако, по-видимому, на вице-губернатора идет настоящая охота, — продолжала ведущая. — Не успел он выплыть из воды, как едва не погиб при взрыве.

На экране появился Чегодаев. Он сказал несколько слов, после чего крупным планом был показан горящий автомобиль.

Журналист торопливо передавал хронику событий с места происшествия.

— И таким образом вице-губернатор чудом остался жив, — заключил он.

— Жив! — сначала радостно воскликнула Лора, а потом, смутившись от чего-то, тихо повторила: — Жив.

Она не утерпела, позвонила Ольгерду, что было запрещено ею же самой.

— Ты слышал?

— Да!

— Арсений?

— А кто еще?

Лора от сильного волнения не могла усидеть на месте. Она расхаживала по всему дому и ела конфеты, разбрасывая обертки. По дому носился сквозняк, он трепал волосы Лоры, подхватывал полы халата, будто хотел подглядеть, какие у нее ноги, носил из комнаты в комнату конфетные фантики…

— Арсений! Кто бы мог подумать, — как заведенная повторяла Лора одну и ту же мысль.

Она села в кресло. Но тут же вскочила.

— Арсений! Самый разумный. Самый осторожный. Самый интеллигентный. И вдруг — убийца! Не может быть!

Лора оглянулась. Прислушалась. Испугалась шума, производимого сквозняком, и бросилась закрывать окна, двери и даже форточки.

Вечером Ольгерд насилу отыскал ее, сидящую на кровати в своей комнате.

— Ольжик! — кинулась она к нему. — Мне страшно. Если Арсений… — она не могла подобрать слов, заикалась, захлебывалась, принималась вновь: — Пошел на убийство-то это, значит… каждый человек может убить… Даже я?!

Жилёнис обнял ее и ласково похлопал по спине.

— Даже я? — допытывалась Лора с искривленным от ужасной мысли лицом.

— Нет!.. Нет! Успокойся! — встревожился Ольгерд, глядя на близкую к истерике Лору.

— И это из-за моего завещания?! О! Как глупо! Весь вечер Лора не могла успокоиться.

— Это лишний раз подтверждает, что единственная защита человека — его семья, — потихоньку втолковывал ей Ольгерд.

— Да-да! Мы поженимся. Надо покончить с этим балаганом, превратившимся из шутки в дикую нелепую реальность. Мы поженимся… ребенок… Да! — она провела рукой по лбу. — Ты говорил… Ты прав, — обессилев, упала на диван. — Мне надо прийти в себя.

Ольгерд приготовил ей травяной чай, крепко обнял и сказал:

— Самое главное, что Чегодаев остался жив. Завтра я закажу билеты и послезавтра мы, я тебя одну не отпущу, будем во Франции. Оттуда ты немедленно позвонишь в Москву, чтобы прекратить дальнейшие убийства.

— Ой, как верно, как правильно ты все решил. Только я боюсь, что Арсений за эти два дня может кого-нибудь еще убить. Ты проследи за ним до нашего отъезда, хорошо?

На следующее утро Лора провожала Ольгерда точно на боевое задание.

— Будь осторожен. Он может заметить тебя.

— Не волнуйся.

— Как только догадаешься, кто его следующая жертва, звони ей и предупреди. Телефоны всех я тебе дала.

Ольгерд уехал, а Лора опять закрыла окна и двери и принялась ждать его возвращения.

Вернулся он поздно. Она взглянула на него и побоялась спросить, что произошло. Каким-то странным, блуждающим был его взгляд.

Он прошел в гостиную, сел на диван и попросил минеральной воды.

— Это невероятно… но мы с тобой ошиблись в своих предположениях…

— Почему ты так решил? — опустившись на колени и заглядывая ему в лицо, с тревогой спросила Лора.

— Арсений умер сегодня утром…

— Арсений умер? — переспросила Ильховская. — Умер?

— Да. И знаешь отчего? Не поверишь, от укуса, дай вспомнить… какого-то иксодового клеща, короче, от энцефалита… Весь дом только об этом и говорит. Он разбирал коллекцию своего дяди…

Лора закрыла лицо руками, пытаясь сосредоточиться.

— Нет! Нет! Ничего не понимаю. Опять убийство или несчастный случай? Но каким образом этот клещ мог попасть в квартиру?

— Не знаю. Впрочем, давай прикинем. Кто остался?

— Шуркина, Свергина, Мельгунов, Чегодаев.

— Вон сколько! И каждый мог убить!

— Да что они, скорпионы, что ли?

— Были людьми, но ты своим завещанием спровоцировала их. Заставила проявить свою истинную сущность.

— Опять я виновата! — всплеснула руками Лора. — Да если человек порядочен, то никакие завещания, слышишь, никакие, не толкнут его на убийства. Значит, они все или кто-то, надеюсь, что кто-то один, оказался мерзавцем. — Лора задумалась. — Я теперь совершенно определенно вижу цель своего плана — выявить убийцу, затесавшегося в общество порядочных людей. Я думала повеселиться, устроить карнавал, а вышла самая настоящая трагедия… Нет, я выведу на чистую воду преступника! Давай просчитаем возможные ходы каждого из оставшихся наследников.

Они просчитывали до утра.

Когда в два часа дня Лора открыла глаза, то первым делом спросила:

— Как думаешь, когда похороны Арсения?

— Причина смерти установлена, значит, тянуть не будут, — зевая, ответил Ольгерд. — Мне что, тоже присутствовать на них?

— А как же! Ты теперь все подмечай. Мы должны вычислить убийцу!