Благодаря гигиене, чистой питьевой воде и лучшей пище, борьбе с инфекциями, инновациям в медицине и технике, уменьшению насилия и хорошему государственному управлению в западном мире всего за столетие продолжительность жизни увеличилась вдвое, с 40 до 80 лет. Сейчас люди умирают от болезней, которые кажутся новыми, но которые существовали и в прошлом. Тогда они не проявлялись, потому что старости достигали лишь немногие. В ДНК человека максимальная продолжительность жизни не установлена. Иными словами, каждую неделю наша жизнь увеличивается на уик-энд, и это далеко не предел. Старение не неизбежно, но, поскольку всегда есть риск умереть, бессмертными мы не станем.

Тяжелые условия жизни, все еще существующие в северо-восточной Гане, отстоят от нас вовсе не так далеко, как мы думаем. В 1830 году холера из Индии через Россию распространилась по всей Европе. В таком городе, как Лейден, между 1832 и 1866 годом было целых семь эпидемий холеры, унесших пять тысяч жизней. В Европе подобные бедствия случались вплоть до XIX века. В Нидерландах тогда инвестировали главным образом в сельское хозяйство. Сила пара помогала отвоевывать у моря все новые участки земли, а растущая механизация приводила к увеличению продуктов питания. Поскольку людей все чаще заменяли машины, образовался громадный избыток рабочей силы, которую в условиях растущей индустриализации можно было держать в городах на голодном пайке. Предприниматели извлекали из этого громадную прибыль. Во второй половине XIX века, почти на столетие позже, чем в Англии, в Нидерландах началось бурное промышленное развитие, которое привело в городах к невероятной нехватке жилья для громадного числа рабочих. В те времена еще было запрещено возводить здания вне городских стен, и на небольшой территории вынуждены были жить все больше людей. Примерно два миллиона рабочих, 40 % населения, ютились со своими часто очень большими семьями в нищете в жилищах для бедноты и подвалах. К тому же в XIX веке в городах не было ни водопровода, ни канализации, ни упорядоченной уборки мусора. Должно было пройти немало времени, чтобы промышленная революция пошла на пользу каждому, чтобы улучшились условия жизни населения и увеличилась ее продолжительность.

Нельзя не огорчаться при мысли о том, сколь неравномерно происходили эти изменения. В одних странах быстрое увеличение продолжительности жизни началось более ста лет назад, другие делали лишь робкие шаги в указанном направлении. Чем больше создается в стране материальных и нематериальных благ, тем длиннее будет средняя продолжительность жизни. Так что существует прямая связь между валовым национальным доходом и ожидаемой продолжительностью жизни.

 

Что приводит к преждевременной смерти

Чистая вода и чистые руки, для нас вещи само собой ра­зумеющиеся, в XIX веке были предметом горячих дискус­сий. У медиков об этом не было единого мнения. Многие из них считали, что причиной таких болезней, как холера и родильная горячка, являются миазмы, попа­дающие в воздух субстанции от гниения органических веществ. Подобное объяснение возникновения болезней было широко распространено в медицинских кругах со времен Средневековья. Решительно против выступали ги­гиенисты, передовые врачи, со второй половины XIX века вводившие на местах меры по борьбе с распространенными в народе болезнями. Они были убеждены в том, что причины заболеваний совершенно иные. Бактерии еще не были обнаружены, учение о заразных болезнях еще не было создано, и понятие загрязненная вода еще не было сформулировано. Однако новое поколение врачей было увлечено задачей развития общественного здравоохране­ния и тем самым улучшения здоровья людей. Их деятельность привела, среди прочего, к основанию Нидерландского общества содействия развитию здравоохранения. Вскоре стали появляться такие нововведения, как ка­на­лизация, чистая питьевая вода, правильное питание и хорошие условия для рабочих.

Столь же новым было использование статистических методов. Систематически регистрировали число смертей и заболеваний в каждой коммуне и каждой провинции, определяли процент по отношению к соответствующей численности населения и таким образом получали картину состояния здравоохранения для страны в целом. Необходимые математические методы были позаимст­вованы в Англии, где врач Джон Сноу далеко опередил свое время. Подсчет больных и здоровых — эпидемиоло­гический метод — позволил получить важные сведения. Во время эпидемии холеры в Лондоне в 1854 году Джон Сноу тщательно устанавливал соотношение между новыми случаями заболевания в тех или иных местах города и сложившимися привычками городского населения, такими, например, как брать воду из определенных колодцев. В конце концов он добился широкого понимания взаимосвязи зараженной воды и холеры. На основе полученных данных были разработаны меры, которые помогли справиться с болезнью: например, где-то остановить водяной насос или засыпать канаву. В 1883 году Роберт Кох впервые описал бациллу холеры, и тогда наконец стало понятно, чтó является причиной болезни и как с ней бороться. И все же в 1892 году в Гамбурге случилась ужасная эпидемия, которая унесла жизни 8600 человек. Лишь после этого в городе взялись всерьез за постройку канализации и обеспечение населения чистой водой.

Накатывающиеся волны инфекционных болезней не ограничивались холерой, вспыхивали и другие эпидемии: тифа, полиомиелита, дифтерита, коклюша. К тому же была еще и чахотка — туберкулез, который взрослого человека доводит до полного упадка сил. Число возбуди­телей болезней бесконечно и многообразно варьирует-­ся в зависимости от времени и места обитания. Малярия вплоть до сегодняшнего дня угрожает жизни людей в тропических странах, и каждый год грипп свирепствует во всем мире. Вирус инфлюэнцы поражает самых слабых: детей, стариков. Каждый год внезапное увеличение смертности среди старых людей наглядно показывает, насколько серьезны эпидемии гриппа. Число старых людей, умирающих в зимнее время года вследствие забо­левания гриппом, год от года заметно меняется. Если в 1918–1919 годах испанка была самым грозным убийцей в мире, то сейчас нас атакует птичий грипп. Все больше разновидностей гриппа переходит на людей от птиц; человек остается восприимчивым созданием во враждебной среде, полной болезнетворных микробов.

Нет ничего удивительного, что в той стране, где не было никакой промышленной революции и где распространена смертность от инфекционных болезней, средняя продолжительность жизни не превышает 40 лет. Это число легко объяснить. Половина рождающихся детей умерли в раннем возрасте и поэтому почти ничего не внесли в общее число прожитых лет. Из другой половины люди умирали в различном возрасте, некоторым даже было за 80 — весьма преклонный возраст для тех времен. В среднем на каждого новорожденного приходилось таким образом по 40 лет жизни. Так что оставалось достаточ­но людей, которые делались взрослыми, воспитывали детей до половозрелого возраста и тем самым участвовали в воспроизводстве населения.

Но не только инфекции становились причиной преж­девременной смерти. Во многих регионах было слишком холодно или слишком жарко, слишком сухо или слишком влажно, а то и сочетание того и другого. Целые цивилиза­ции гибли из-за экстремальных климатических условий. Чтобы выжить, наши далекие предки искали солнце и воду, которые в то же время могли стать и источником бедствий. За 3000 лет до н. э. Нил стал колыбелью богатой цивилизации среди пустыни. Люди, жившие там, периодически страдали то от разливов реки, то от засухи. Прошло много лет, пока они научились лучше учитывать климатические условия, орошая землю в засушливые периоды и отводя воду в периоды половодья. Увеличивавшееся освоение природных условий в конце концов привело к постоянному росту урожаев и сделало возможным появление династии фараонов. Но в пустынях, в полярных областях и даже в долине Рейна мы можем — не покладая рук — поддерживать свое существование только с помощью постоянных технических улучшений. И все же летняя жара, несмотря на все ухищрения Новейшего времени, то и дело вызывает волны смертей среди легко уязвимых людей пожилого возраста. Они становятся жертвой теплового удара из-за перегрева, воздействующего на сердце и кровеносные сосуды.

После того как человек от охоты и собирательства перешел к земледелию, периоды острой нужды в продовольствии не прекратились. Случались неурожаи. Кроме того, с монокультурами и однообразным питанием был связан большой риск для здоровья, потому что потреб­лять необходимое количество калорий — этого еще далеко не достаточно. Например, витамины организм человека не вырабатывает, следовательно, необходимо их получать вместе с пищей. Прошло немало времени, прежде чем стало понятно, что во время плавания морякам необходимы лимоны, чтобы не умереть от цинги. Сего­дня нам трудно представить, что в былые времена люди не знали о необходимости есть свежие фрукты и овощи, чтобы получать достаточное количество витамина C.

Бери-бери — болезнь сердца, возникающая из-за недо­статка витамина B1. Эта болезнь сотни лет была серьезной проблемой, особенно в Азии. В конце XIX века причина была найдена. Голландцы Кристиаан Эйкман и Адолф Фордерман выяснили, что в неочищенном рисе есть некое вещество, которое может воспрепятствовать развитию болезни. Открытие принесло Эйкману в 1929 году Нобелевскую премию по медицине. Он получил ее совместно с англичанином Фредериком Хопкинсом, чье имя связано с открытием витаминов A и D.

Не только знания о витаминах были недостаточными, так же мало знали о микроэлементах. Лишь в 1942 году в Нидерландах стало обязательным йодирование поваренной соли для пекарен и для домашнего употребления, чтобы обеспечить получение населением достаточного количества йода. Химический элемент йод встречается в горных породах и в весьма небольших количествах содержится в пище. Недостаток йода может приводить к нарушениям в работе щитовидной железы и психическим расстройствам. Эти болезни все еще встречаются во многих регионах земного шара, из-за того что в пище содержится слишком мало йода и никакие меры для исправления ситуации не принимаются.

Помимо инфекций, экстремальных условий жизни и нехватки пищи, в прежние времена также и многочисленные формы насилия часто были причиной смерти среди обычного населения. В учебниках нидерландской истории подробно рассказывается о батавах, наших древних предках, часто вступавших в распри друг с другом. Этническое насилие существовало во все времена, и недавние кровавые события на Ближнем Востоке показыва­ют, до какой степени все это влияет на ожидаемую продолжительность жизни. Почему человек столь склонен к насилию, можно частично объяснить образцом поведения, сложившегося в результате естественного отбора в процессе эволюции. У социальных животных альфа-самец обладает наивысшим статусом. Альфа-самец является главой семьи, имеет наибольшее право на секс и тем самым наибольшую репродуктивную приспособленность. Для достижения столь высокого социального статуса требуются определенные личные особенности. Доминирование, достигнутое с помощью или без помощи насилия, — одно из них. И эта черта также закрепляется в ДНК.

Разрушительное воздействие насилия на население часто недооценивается: насилие может разрушить всю социальную инфраструктуру, и тогда уже никаких цифр получить не удастся. Подобные катастрофы в статистических описаниях развития продолжительности жизни эвфемистически обозначают как missing values, пропущенные значения, — вместо того чтобы фиксировать их как резкие отклонения. Очевидно, что во время войны ожидаемая продолжительность жизни катастрофически падает в результате этнических чисток или по другим причинам. В Нидерландах, например, в конце Второй мировой войны смертность возрастала в условиях распадающегося общества, а не в результате прямого насилия. Голодной зимой 1944/1945 года из-за полного развала общественной инфраструктуры множество людей умерли от голода, холода и инфекционных болезней.

Чтобы иметь возможность удовлетворять базовые потребности людей и гарантировать им безопасность и стабильность, в государстве должно производиться достаточ­ное количество товаров и услуг. Необходимое для этого промышленное развитие также способствует большему накоплению нематериальных средств — знания и культуры. Если общество создает достаточно высокий валовой национальный продукт, чтобы иметь возможность противостоять серьезным внешним опасностям, положение людей, когда у них становится больше денег, per se вовсе не обязательно становится лучше. Поэтому ожидаемая продолжительность жизни в богатых странах мира порой не намного выше, чем в странах с низким или средним валовым национальным доходом. Примечательно, что такие страны, как Куба и США, географически расположенные по соседству друг с другом, имеют колос­сальные различия в валовом национальном доходе, но при этом и жители Кубы, и американцы при рождении имеют равную ожидаемую продолжительность жизни.

Эффективное управление — следующая предпосылка высоких показателей ожидаемой продолжительности жизни. Если правительство теряет контроль над страной, ожидаемая ее продолжительность снижается. Так, распаду Советского Союза в начале 1990-х годов сопутствовало снижение ожидаемой продолжительности жизни. Из-за чрезмерного употребления алкоголя, распространения насилия и роста числа самоубийств ожидаемая продолжительность жизни русских мужчин за короткое время снизилась с 65 до 58 лет. Не требуется особой фантазии, чтобы представить себе, как распад государств Ближнего Востока влияет на ожидаемую продолжительность жизни их граждан. Возможно и обратное: после объединения Германии ожидаемая продолжительность жизни в бывшей ГДР выросла из-за распространения на ее бывших граждан более высоких стандартов здравоохранения и пенсионного обеспечения.

В своей книге The Better Angels of Our Nature: The Decline of Violence in History and Its Causes [Лучшее в нас. Уменьшение наси­лия на протяжении истории и причины этого] американский психолог Стивен Пинкер доказывает, что применение насилия за прошедшие века резко снизилось. Антропологи, основываясь на сравнительных данных, установили, что для людей доисторического периода риск умереть насильственной смертью был в девять раз выше, чем в наше время. Исследование древних скелетов гораздо чаще выявляло признаки применения насилия, чем показала бы статистика в наше время, — и это несмотря на две мировые войны и случаи геноцида XX века. Пинкер полагает, что общественные и институциональные измене­ния привели к резкому снижению риска угрожающего жизни насилия. Возникновение государств значительно уменьшило межплеменные конфликты. Международная торговля, и прежде всего взаимовыгодный двусторонний обмен, в определенной степени удерживает правительства от эксцессов. Кроме того, за прошедшие столетия получили распространение общепринятые нормы «вежливости», выросло всеобщее образование и во многих странах установилась демократическая форма правления. Все это требует от людей гораздо большей выдержки и эмпатии. Пинкер был одним из докладчиков на торжест­вах в честь Утрехтского мира, который в 1713 году поло­жил конец долгим религиозным войнам в Европе. В одном из интервью он сказал: «Я иллюстрирую свои доводы графиками, потому что большинство людей не верят, что в наши дни стало меньше насилия. Они обращают внима­ние на события, о которых узнают из выпусков новостей, или указывают на знаменитые войны недавней истории, но упускают из внимания цифры. Стоит им, однако, взглянуть на график, где линия сверху слева спускается вниз вправо, и они начинают мне верить».

 

Новые причины смерти

Новейшая история развитых стран наглядно показывает, что жизненный путь человека сильно изменился. Если раньше почтенный возраст был привилегией немногих, тех, кому удавалось благополучно миновать подводные рифы жизни, сегодня, как правило, люди доживают до старости. Процесс старения почти для каждого стал замет­ным и ощутимым, и мы все можем указать на одни и те же признаки. Мы достигаем возраста намного старше пятидесяти, порога, до которого при нормальном уходе наш организм восстанавливается и не подвержен серьезным дефектам. После пятидесяти в нашей жизни понемногу становятся заметны хронические болезни и нарушения. Исчезновение смертельно опасных инфекционных болез­ней и появление, в то же время, хронических заболеваний и различных нарушений — изменение причин смертно­сти — именуют эпидемиологическим переходом.

Многие полагают, что сейчас мы умираем от «новых болезней», но большинство новых болезней вовсе не новые. В прошлом их либо не могли распознать, либо называ­ли как-то иначе, ибо лишь очень немногие доживали до того возраста, когда эти болезни могли проявиться. Произошло взрывное увеличение числа пациентов с болезнями сердца и сосудистыми заболеваниями по причине атеросклероза (обызвествления сосудов) — потери эластич­но­сти и сужения кровеносных сосудов. Эту эпидемию припи­сывают росту благосостояния, однако при более присталь­ном рассмотрении становится ясно, что связь между благосостоянием и атеросклерозом вовсе не однозначна и может интерпретироваться по-разному. Согласно расхожему мнению, причиной наших недугов является всеобщее благосостояние, потому что мы курим, слишком много едим и слишком мало двигаемся. Но между тем представители высших социальных слоев — пользующиеся наибольшим благосостоянием — как раз переходят к здоровому образу жизни. Атеросклероз поражает, как правило, пожилых людей из низших социальных слоев. Он появляется потому, что теперь мы становимся достаточно старыми, чтобы стать жертвой этой болезни. Возраст — важнейший фактор риска, и у многих пожилых людей, не имеющих лишнего веса, никогда не курив­ших, ведущих подвижный образ жизни, в конце концов развиваются болезни сердца и сосудистые заболевания.

Есть явные указания на то, что атеросклероз развива­ется не вследствие нынешнего благосостояния и что он вовсе не является новой болезнью. Это подтверждают исследования мумифицированных тел людей, которые умерли много лет тому назад; сейчас мумии изучают с помощью современной рентгеновской техники. Выясняется, что у мужчин и женщин среднего возраста, которые умерли в далеком прошлом, уже видны признаки атеросклероза. Долгое время врачи полагали, что эта болезнь является всего лишь следствием неправильного питания, вызывающего отложение холестерина на стенках сосудов. Сейчас, однако, возобладало мнение, что повреждение стенок сосудов вызывается прежде всего длительным воспалением. Клетки нашей иммунной системы проникают из кровотока во внутренние стенки сосудов. Попав туда, они реагируют на поступающий с пищей холестерин, и развивается воспалительная реакция. Она повреждает стенки сосудов, потому что иммунная система ведет себя так, словно имеет дело с проникновением внешней инфекции, которую любой ценой следует уничтожить. И эластичные, хорошо проницаемые кровеносные сосуды становятся суженными и жесткими.

Длительное воспаление стенок сосудов может рассматриваться как нежелательное побочное действие нашей иммунной системы. Поэтому с долголетием связан серьезный риск возникновения атеросклероза. В принципе не может быть возражений против сильной иммунной системы, способной сразу же вступать в борьбу с внешними возбудителями болезней. Но если борьба ведется чересчур яростно, если воспалительная реакция чрезмерно затягивается или же атаке подвергается собственный организм без всякого воздействия возбудителей болезни, тогда недостатки иммунной системы становятся слишком заметными. Однако в свете эволюции все выглядит совершенно иначе. Если, для того чтобы выжить, вы должны обладать способностью бороться с возбудителями болезней и если при этом женщины должны иметь возможность переносить беременность, в иммунной системе должно быть установлено равновесие.

То, что много позже, в пожилом возрасте, у вас разовьет­ся атеросклероз, к делу не относится. У пожилых людей, страдающих атеросклерозом, проявляется непреднамеренное побочное действие эффективной иммунной системы, призванной бороться с гриппом, туберкулезом и другими заразными болезнями. Такое свойство называет­ся антагонистической плейотропией — важное понятие для объяснения старения организмов. Имеется в виду следующее: свойство, развившееся в ходе естественного отбора, имеет различные (плейотропия) последствия для индивида и в пожилом возрасте действует отрицательно (антагонистически) на его выживание. Атеросклероз — прежде всего проявление процесса старения. Если в молодости, из-за возросшего благосостояния, риск смертности от инфекционных болезней снижается, то вместе с этим — косвенным образом — в старости по­вышается риск смертности от сердечно-сосудистых заболеваний.

Антагонистическая плейотропия является хорошим комплексным объяснением болезней. Болезни Крона или язвенному колиту (хроническому воспалению слизистой оболочки толстой кишки) сопутствует повышенный риск атеросклероза. Хроническое воспаление десен (пародонтоз) также сопровождается повышенным риском атеросклероза. Приемлемое эволюционное объяснение могло бы состоять в том, что пациенты с болезнью Крона, язвенным колитом или пародонтозом обладают более сильной иммунной системой, чем прочие, что приводит к развитию общей противобактериологической воспалительной реакции, которая, видимо, затрагивает и стенки сосудов. Альтернативное объяснение может сводиться к тому, что такие больные являются носителями определенного типа бактерий, который вызывает эту воспалительную реакцию. Но иммунная система может еще больше отклоняться от правильного пути. У больных ревматоидным артритом развивается воспалительная реакция при отсутствии какого-либо возбудителя болезни. Через несколько лет она приводит к разрушению суставов и атеросклерозу.

Все биологические системы тела и мозга направлены в первую очередь на продолжение рода и выживание в юные годы. Не только наша иммунная система, но также энергетическое хозяйство нашего организма эволюционировало с той же целью. Американский генетик Джеймс Нил характеризовал человека как результат естественного отбора, нацеленного на экономный расход энергии. Те, кому при нехватке пищи требуется меньше калорий — так сказать, устроенные более «экономно», — получают больше шансов на выживание. На протяжении многих лет эволюции мы развили привычку к постоянным поис­кам пищи и ее эффективному потреблению. При нехватке пищи приходится есть все, что ни подвернется под руку. Поэтому мы едим с таким удовольствием, и во времена изобилия многие из нас едят до отвала.

Помимо страсти к еде, естественный отбор, направлен­ный на достижение эффективности, объясняет, почему мы так быстро полнеем и почему худеть нам стоит таких трудов. В развитых странах избыточный вес и — как следствие — риск заболевания диабетом — та цена, которую мы вынуждены платить за легкодоступную пищу, которая сейчас продается буквально на каждом углу.

Однако избыточный вес — это не только проблема развитых стран. Даже такая развивающаяся страна, как Гана, борется с тучностью. В ее столице, Аккре, живут состоятельные люди. Они не испытывают лишений, но биоло­гически запрограммированы на экономность. Фатальное сочетание — и в столице процент людей с избы­точным весом постоянно растет. В развивающихся странах тучность является статусным символом: значит, вы можете заплатить за все, что съели! Эти страны сталкиваются с двойной проблемой. Нужно бороться с детской смертностью в отсталых районах, где господствуют голод и нищета. В то же время в городах, где идет промышленное развитие, наблюдается взрывной рост числа пожилых людей с избыточным весом, диабетом и сердечно-сосу­дистыми заболеваниями. К тому же в развивающихся странах преобладающими причинами смертности являются уже не нищета и инфекционные заболевания, а болезни, возникающие как следствие достатка или в процессе старения. Вот на что должно как можно быстрее обратить внимание тамошнее здравоохранение.

 

Медико-техническая революция

Начиная с 1950-х годов нам известно, что у процесса атеросклероза очень долгий разбег. При вскрытии павших в войне в Корее американских солдат оказалось, что почти у трех четвертей из них были первые признаки атеросклероза. Тогда это стало большой неожиданностью, потому что наиболее явное проявление атеросклероза — инфаркт у мужчин — в большинстве случаев возникает после пятидесяти. Аналогичные исследования солдат, погибших в 1970-е годы в войне во Вьетнаме, показали ранние признаки атеросклероза в половине всех случаев, а среди погибших после 2000 года в войне в Ираке признаки атеросклероза были установлены только в четверти случаев. Вывод, который можно сделать на основании этих данных, несмотря на их ужасающую подоплеку, тем не менее весьма позитивный. Очевидно, атеросклероз сейчас встречается реже, и наша сердечно-сосудистая система находится в лучшем состоянии, чем когда-либо раньше. Может быть, из-за того, что стали меньше курить? И не следует ли нам курить еще меньше? Или причина здесь в том, что мы стали лучше питаться? И что тогда можно было бы считать наилучшей диетой? Или существуют иные факторы, на которые мы могли бы повлиять, чтобы искоренить атеросклероз или хотя бы максимально его отсрочить? Никто этого точно не знает, но бесспорно, что превентивный подход — стремление избегать факторов риска — помог заметно улучшить работу сердечно-сосудистой системы.

Именно профилактике мы обязаны тем, что атеросклероз встречается сейчас реже, чем раньше. И прежде всего развитие медико-технических средств привело к тому, что смертельные последствия сердечно-сосудистых заболеваний явно пошли на убыль. Сузившийся из-за атеросклероза кровеносный сосуд может внезапно закупориться. В месте сужения образуется сгусток крови, следствием чего могут стать инфаркт или инсульт. По­этому необходимо как можно скорее расчистить сосуд с помощью растворяющих тромб медикаментов, чтобы предупредить накапливающиеся повреждения вследствие прекращения доступа кислорода. Не прошло и пятидесяти лет с тех пор, как при инфаркте не могли сделать ничего, кроме как уменьшить сильную боль в груди с помощью морфия. Затем оставалось только ждать. Многие больные умирали потому, что сердце давало сбой. Сердце, работающее как насос, из-за нарушения ритма останавливается. В 1960–1970 годы в больницах были открыты первые кардиологические отделения для наблю­дения за больными с первыми признаками инфаркта, когда опасность нарушения сердечного ритма наибольшая. Нарушение сердечного ритма, фибрилляцию, можно остановить с помощью электрошокового дефибриллятора. Вначале это было героическим делом, теперь же стало одной из самых обычных процедур во всем мире, и дефибрилляторы висят на стене в каждом торговом цент­ре и на каждом вокзале. Как только дефибриллятор прикладывают к телу больного, прибор сразу же «чувствует», чтó в данный момент происходит, и «знает», когда именно должен быть сделан электрошок. Разработаны и применяются также миниатюрные имплантируемые дефибрилляторы для пациентов с повторяющимися непредсказуе­мыми нарушениями сердечного ритма.

За последние 25 лет медицинская техника шагнула далеко вперед. Так зачем же медлить с вмешательством до тех пор, когда закупорка кровеносного сосуда приведет к отмиранию тканей сердца? Сейчас машина «скорой помощи» доставляет сердечных больных уже не в отделение интенсивной терапии сердечно-сосудистых заболеваний, но непосредственно в лабораторию катетерного исследования сердца. Там пациенту в паховой области вводят в бедренную артерию зонд с мини-инструментами, который достигает коронарной артерии. В большинстве случаев образовавшийся тромб может быть удален, суже­ние сосуда расширено и кровоток полностью восстановлен. Для большинства пациентов, доставляемых в больницу с инфарктом, риск преждевременной смерти снизился до нескольких процентов.

В течение всего нескольких десятилетий прогноз после инфаркта благодаря медико-техническим новшествам поразительно улучшился. В Нидерландах риск получить инфаркт в среднем возрасте снизился на 80–90 %. В других развитых странах положение примерно такое же. Так что широко распространенное заболевание, столь часто поражавшее мужчин западного полушария в период с 1960 по 1980 год, ушло в прошлое. Замечательно, хотя и вполне предсказуемо, что в выигрыше оказались и мужчины и женщины, вплоть до самого преклонного возраста. За указанный период риск умереть от инфаркта в возрасте 85 лет снизился вдвое. Политики хотели бы точно знать, что именно стало причиной таких невероят­ных успехов, однако установить, какое именно улучшение дает то или иное медико-техническое нововведение, фактически невозможно, ибо усовершенствования многочисленны и многосторонни. Они простираются от информирования людей об опасностях курения, чрезмерного употребления соли, малоподвижного образа жизни и жирной пищи до лекарственных средств борьбы с факторами риска, оказания срочной медицинской помощи и последующей реабилитации. Во всяком случае совокуп­ность взаимодополняющих средств, в развитие которых было вложено так много времени и денег, ясно показала свою эффективность.

По сравнению с острой закупоркой кровеносных сосудов — инфарктом миокарда у мужчин среднего возраста, — медленное обызвествление и сужение сосудов и у медиков, и у широкой публики вплоть до сегодняшнего дня вызывает гораздо меньше интереса. Возможно, потому, что симптомы не кажутся катастрофическими, и проблему не решают вызовом «скорой помощи». А может быть, и потому, что признаки атеросклероза можно заметить лишь в пожилом возрасте. Тогда их быстро относят к нашему возрасту, и мы воспринимаем их как нечто вполне «нормальное». Однако это не повод ничего не предпринимать и тем самым лишиться тех преимуществ, которые открывают перед нами современные методы лечения. Так же как острая закупорка кровеносных сосудов ведет к снижению кровообращения, медлен­ная закупорка вызывает хронический недостаток кисло­рода, накапливание разного рода мелких повреждений и постепенное ухудшение работы сердца, почек и мозга.

Мы нуждаемся в новой медико-технической революции, на сей раз не для решения острых проблем, но чтобы положить конец обызвествлению и сужению кровенос­ных сосудов. Если у человека за годы жизни атеросклероз развился лишь в незначительной степени, то даже в достаточно пожилом возрасте у него отмечается менее заметное снижение функций сердца, мозга и почек. Это значит, что его органы стареют медленнее. Факторы рис­ка при внезапных и при постепенно накапливающихся проблемах в значительной степени одинаковы, но в пожилом возрасте все же именно высокое давление ведет к обызвествлению и сужению кровеносных сосудов. Поскольку в настоящее время лишь четвертую часть больных гипертонией выявляют или оказывают им медицинскую помощь, здесь все еще остается ожидать сколько-нибудь заметных успехов.

Во второй половине ХХ века половина смертей среди населения приходилась на сердечно-сосудистые заболевания. Сейчас, в начале XXI века, эта причина смертности сократилась до одной трети, и следует ожидать еще более значительного снижения. Другие причины смерти, в первую очередь рак, получают все большее распространение и выходят на первое место. Бороться с причинами смерти — все равно что очищать луковицу: снимая один слой шелухи, вы тут же видите следующий. В наше время каждый третий человек умирает от рака. И все же в лечении некоторых его форм достигнуты впечатляющие результаты. Пересадка костного мозга привела к тому, что сейчас гораздо меньше людей умирает от лейкемии. Другие виды рака крови хорошо лечатся сочетанием облучения и химиотерапии. Но общего снижения смерти от рака, сравнимого со снижением сердечно-сосудистых заболеваний, пока не видно. Прежде всего следует ожидать эпидемии рака легких у женщин, из-за того что в 1960-х годах они начали курить и — в отличие от мужчин — меньше курить не стали.

 

Каждую неделю на уик-энд больше

В 2002 году в крупнейшем научном журнале Science было опубликовано исследование о развитии ожидаемой продолжительности жизни начиная с 1600 года. График давал наглядную картину для стран, которые выдвигались на первое место в те или иные годы. За период между 1600 и 1800 годом, в общем-то, мало что изменилось, и ожидаемая продолжительность жизни при рождении составляла примерно лет 40. Время от времени картина менялась, и продолжительность жизни падала — в те годы, когда очередных жертв требовали голод, неблагоприятные климатические условия или войны. Но около 1800 года всё изменилось. В Англии ожидаемая продолжительность жизни стала постоянно расти. Как только в той или иной стране начиналась промышленная революция, высвобождались средства для инвестирования, происходила реорганизация общества, и ожидаемая продолжительность жизни увеличивалась. Страны лидировали одна за другой. После стартового рывка Англии долгое время Скандинавские страны были первыми в списке, позднее к ним присоединилась Новая Зеландия. В годы с 1940-го по 1970-й Нидерланды регулярно возглавляли список — иногда в отношении мужчин, но чаще в отношении женщин. Затем Нидерланды передвинулись в среднюю часть списка. Последние 25 лет первое место занимает Япония. Там ожидаемая продолжительность жизни находится в пределах 80 лет для мужчин и 87 лет для женщин.

Наиболее примечательной особенностью этих графиков является то, что они представляют собой прямые линии, которые показывают, что в развитых странах ожидаемая продолжительность жизни каждые десять лет увеличивается на два-три года. Вроде бы и не так уж много, однако скорость увеличения означает, что каждую неделю мы получаем дополнительный уик-энд нашей жизни, иначе говоря — шесть часов ежедневно. На протяжении столетия ожидаемая продолжительность жизни удвоилась, а некоторые страны, например Китай или Чили, достигли средней ожидаемой продолжительности жизни в 80 лет в еще более короткие сроки. И что, теперь они новые чемпионы?

В прошлом различные частные и общественные институты — банки, страховые компании или Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) делали прогнозы увеличения средней ожидаемой продолжительности жизни для новорожденных. Так, по оценке 1920 года ожидаемая продолжительность жизни не должна была превышать 65 лет. В действительности Новая Зеландия к 1920 году уже достигла этой отметки! Актуарии постоянно предлагали все новые цифры максимально достижимого возраста. Но вскоре в какой-нибудь стране мира рекорды снова были побиты. Актуарии делали песси­мистические прогнозы, поскольку исходили из того, что человеку отведено биологически определенное макси­мальное время жизни, превысить которое невозможно. Однако, исходя из нынешних знаний в области эволюцион­ной биологии, время жизни (человека) не лимитирова­но. Чем больше мы вкладываем в заботу, уход и восстановле­ние нашего тела и мозга, ограничивая накопление невос­станавливаемых повреждений, тем дольше мы остаемся здоровыми и достигаем все более преклонного возраста. Все данные ясно показывают, что идея некоего максимального возраста неверна, ибо возраст, однажды принимаемый как максимальный, всякий раз оказывается превзойденным. На сегодняшний день он определяется уже как 122 года для женщин и 116 лет для мужчин. Ко­гда будет побит и этот рекорд, всего лишь вопрос времени. Так что гипотеза о максимальном возрасте нашей жизни должна быть отвергнута.

Вначале исходили из того, что средняя ожидаемая продолжительность жизни может увеличиваться только из-за уменьшения детской смертности. Так оно и было, с этого и начиналось. Если бы все родившиеся дети оставались в живых, инфекционные болезни вроде туберкуле­за отступили бы, но при этом ничто не препятствовало бы процессу старения, средняя ожидаемая продолжительность жизни увеличилась бы до 65–70 лет. Однако после 1950 года в наиболее развитых странах резко снизился риск смерти в пожилом и преклонном возрасте, и это объясняет, почему ожидаемая продолжительность жизни продолжает расти и — что поразительно — в том же темпе: каждые десять лет она увеличивается на два-три года. Снижение риска смерти в преклонном возрасте непосредственно связано с расширением знаний о заболеваниях сердечно-сосудистой системы и новыми методами их лечения. Прежде всего снизилась смертность от инфарктов миокарда у людей среднего возраста, затем начали отступать заболевания сосудов брюшной полости и ног в возрасте между 60 и 70 годами. Начинает снижаться число инсультов в пожилом возрасте. Увели­чение ожидаемой продолжительности жизни, однако, не падает с неба. Для этого нужны денежные затраты, научные исследования, адекватность социальной структуры, совершенствование здравоохранения и инновации.

Несмотря на перечисленные выше факторы, нередко вмешиваются еще и «классические» причины, вследствие чего ожидаемая продолжительность жизни в определенной стране или регионе не увеличивается или даже снижается. Цунами, вызвавшее аварию на АЭС Фукусима в 2011 году, временно отбросило Японию с первого места, поскольку эта ужасная климатологическая катастрофа привела к многочисленным жертвам. Периодически повторяющийся голод в Северной Корее сокращает ожидаемую продолжительность жизни. Разразившаяся в 2011 году гражданская война в Сирии также приводит к снижению ожидаемой продолжительности жизни. Из-за широкого распространения ВИЧ-инфекции ожидаемая продолжительность жизни во многих странах Африки едва достигает 40 лет. Климатические условия, снабжение продуктами питания, дезинтеграция общества и заразные болезни остаются и в наше время важными фактора­ми, влияющими на ожидаемую продолжительность жизни, но в отличие от прошлого они уже не являются доминирующими.

Мне регулярно задают вопрос, как будет меняться в дальнейшем ожидаемая продолжительность жизни. Порой в вопросе сквозит недоверие, а то и нотка цинизма, как, например, в связи с моим высказыванием, что первый человек, которому суждено дожить до 135 лет, уже появился на свет.

«Наилучшая оценка для будущего исходит из достиже­ний прошлого, — говорю я тогда. — В следующие десять лет прибавьте два-три года к сегодняшней средней ожидаемой продолжительности жизни».

На что следует вопрос: «А потом?»

«А потом прибавьте еще два-три года», — отвечаю я. Эти слова часто вызывают удивление, а то и негодование.

«Но не могут же люди нескончаемо становиться все более и более старыми?» — с возмущением восклицает кто-нибудь из присутствующих. Подобная реакция говорит о том, что люди не хотят смотреть в глаза фактам. Возможно, потому, что многие испытывают страх перед собственной старостью.

К сказанному я настойчиво добавляю, что старение вовсе не неизбежно, умирание не заложено в нашей ДНК, и поэтому мы можем становиться все более старыми. Большей частью мне не удается убедить моих собеседников в том, что естественный отбор действует лишь в нача­ле, а не в конце жизни. Нередко на том разговор и заканчивается.

Поэтому, как правило, я прибегаю не к аргументам, опирающимся на эволюцию, а продолжаю разговор так: «Между прочим, раньше часто высказывали предположения о том, каков может быть потолок, и в оценках всякий раз попадали впросак. Расчеты были очень уж консервативными. Посмотрите на цифры. Каждые десять лет — лишние два-три года. Вот какова реалистическая оценка».

Если довод срабатывает, я делаю следующий шаг: «Помимо консервативных и реалистических оценок, есть еще и оптимистические прогнозы. Мои коллеги-иссле­дователи, вроде Обри де Грея, полагают, что ожидаемая продолжительность жизни, благодаря техническим достижениям, может вырасти еще больше. Если бы, исполь­зуя расширившиеся возможности медицины, мы вовремя восстанавливали и заменяли клетки, ткани и органы, тем самым избегая остаточных повреждений нашего организма, то уже сейчас мог бы родиться первый человек, который доживет до тысячи лет».

«Но почему же люди не живут бесконечно?» — спрашивают тогда.

И я объясняю: «Старению можно препятствовать, но это не означает бессмертия. Всегда остается риск умереть: например, вас может сбить машина, когда вы будете переходить улицу».

Мысль о том, что мы смогли бы всякий раз предупреждать остающиеся повреждения, не так уж нелепа. Мы уже давно заменяем износившиеся сердечные клапаны, тазобедренные суставы, помутневшие хрусталики, почки, а иной раз и само сердце. И все же подобная мысль слишком оптимистична. В будущем медико-технические прие­мы должны стать гораздо более изощренными.

Часто разговор продолжается.

«А моя дочь? Она родилась в 2000 году. Что с ней будет?»

«Давайте прикинем. По сегодняшним оценкам, ей будет за восемьдесят, но в будущем она будет получать бонус за каждые десять лет, на которые она будет становиться старше. Получается 80 плюс семь раз по два-три года. Округлим до сотни. Можете сказать своей дочери, что она доживет до 100 лет».

«Что? Моя дочь? До 100 лет?!» Реакция — типичная для непонимания и сопротивления, которые вызывает у людей растущая ожидаемая продолжительность жизни.

«Конечно, ей нужно держаться подальше от всех этих безумных вещей, — добавляю я. — Держите ее подальше от секса, наркотиков, рок-н-ролла. Ведь поскольку продолжительность жизни величина относительная, то на своем жизненном пути многое можно испортить».