Я открыла глаза, когда солнце ласково заглядывало в комнату сквозь щели в тяжёлых бархатных шторах. Давно я не просыпалась такой отдохнувшей и посвежевшей. Только теперь я по-настоящему осознала, что свободна. От начала и до конца. Тюрьма осталась позади, а передо мной были открыты все дороги, включая самую главную. Я улыбнулась и провела рукой по простыне справа от себя. И тут меня ждало неприятное разочарование. В постели я была одна. Сразу же вспомнился вчерашний вечер. Солнце ведь ещё не зашло, так куда же понесло Дана среди ясного дня?

Я встала и огляделась в поисках одежды, но моя изорванная рубашка, видимо, осталась валяться в купальне. Не было и многое претерпевших штанов. Только сапоги почему-то оказались здесь, у самого выхода. Рядом с шёлковыми шутовскими туфлями. Такое положение дел меня несколько насторожило, и я принялась осматривать комнату, полную дорогой мебели, непонятного назначения шкафов и картин, изображавших… Хм…

Всмотревшись в картины, я почувствовала смесь любопытства и стыда. Нет, конечно, я подобные сюжеты уже видела, но чтобы так… изобретательно… На той, что висела прямо над кроватью, девушка стояла на коленях между разведённых ног мускулистого загорелого мужчины. Мужчина, как и девушка, был почти обнажён. То есть на нём были штаны, но между ног они ничего не скрывали. Фигура девушки, казалось, склонилась в задумчивости, будто она не была уверена в том, что собирается сделать. Надпись под картиной гласила: «Властелин Ада принимает дары».

Собственно, это была самая целомудренная из картин. На остальных были мужчины и женщины, иногда псы и змеи. И на всех чувствовалась кисть одного и того же мастера, явно знавшего своё дело – как художника, и как знатока жизни.

– О, вижу, тебе нравится, – услышала я из-за спины и прокляла свою невнимательность, ведь скрипа открывавшейся двери я не услышала. – Вот эти три я писала с натуры. А вот на эту…. – появившаяся у меня за плечом Ивон указала на то самое изображение «Властелина», – меня вдохновил Дан. Кстати, куда он пропал?

– Я хотела спросить о том же, – я резко обернулась. Секунду смотрела на Ивон, прежде чем поняла, что увлёкшись искусством так и не нашла одежду.

Ивон это тоже заметила. Она отступила назад и принялась разглядывать моё ничем не прикрытое тело, особое внимание уделяя бёдрам и груди.

– Кстати, я бы написала твой портрет. Никто в Империи не разбирается в эльфийской красоте так, как я.

– Не сомневаюсь, – под изучающим взглядом вампирши, которая одними глазами умудрялась огладить каждую складочку моего тела, стоять нагишом было крайне неприятно, но я лишь стиснула зубы и выпрямила спину. Хочет любоваться? Пусть любуется. – Но я предпочла бы не демонстрировать её каждому, кому взбредет в голову вломиться в мою комнату. Где одежда?

Странно, но рядом с Ивон я чувствовала себя как дома. И не в самом лучшем смысле, потому что «дома» для меня означает среди интриг, лести и похоти.

– Твои лохмотья Тару выкинул, – сообщила Ивон, как ни в чём не бывало. – Данаг сказал подобрать тебе что-то эльфийское, но не пояснил, что именно, так что я взяла выбор на себя, конфетка.

С этими словами Ивон отошла к стене и раскрыла двери, которые казались мне проходом в соседнюю комнату. На вешалках красовался десяток нарядов различных мастей – как эльфийских, так и имперских. Однако я не обратила на них почти никакого внимания. Накануне я была слишком уставшей, чтобы спорить, к тому же не хотелось пускаться в препирательства при Данаге, но теперь становилось ясно, что если Ивон не осадить, она не успокоится.

– Я не конфетка, – сказала я спокойно. Здесь было не время и не место устраивать скандал. – Меня зовут Тариэль.

Ивон услышала первую часть фразы, но вторую почему-то пропустила мимо ушей.

– Но ты не похожа на вишенку, – сообщила она. – Может быть, сливочный мусс? Твоя кожа напоминает густые взбитые сливки…

– Я не конфетка, и не мусс, – повторила я так же холодно, – а на что похожа моя кожа – оставим судить Дану.

– Дан ничего не понимает в таких вещах, поверь мне. Он даже не отличит лунную эльфийку от солнечной по вкусу. Интересно, а ты какая? Мне было бы проще подобрать тебе одежду, если бы я тебя попробовала, – Ивон шагнула ко мне. – И лучше с обеих сторон.

Её рука потянулась к моему плечу так неожиданно, что я, наверное, не успела бы её остановить, если бы Ивон не вскрикнула, и я не обнаружила на её запястье побелевшие костяшки пальцев другого вампира.

– Ивон. Уймись.

Рука Ивон медленно, с явным усилием со стороны противника, двинулась вниз. А затем пальцы Данага исчезли с её запястья и оказались у меня на плече. Скользнули вниз и потянули назад, разворачивая на ходу и прижимая к груди.

– Всё в порядке? – тихо спросил Дан, утыкаясь носом мне в ухо, и я потянулась навстречу, стараясь продлить прикосновение.

– Да, – ответила я так же негромко, потому что громче говорить просто не могла.

Прохладное дыхание, коснувшееся моей кожи, замедляло ход мысли, заменяя его жаром, расползающимся по низу живота.

– Просто не обращай на неё внимания, – напомнил он.

– Ну да, – согласилась я без всякой уверенности, потому что не обращать на Ивон внимания пока что для меня было чем-то нереальным.

– Что ж… – услышала я звонкий и немного разочарованный голос у себя за спиной. – Полагаю, мои старания никто не оценил. И всё же я предложила бы начать вот с этого.

Я ощутила, как моего плеча коснулся прохладный шёлк. Дёрнулась, пытаясь уйти от прикосновения, и тут же обнаружила, что Ивон лишь приложила к моей коже просторный рукав какого-то серо-голубого одеяния.

– Мы благодарны, – ответил Данаг вместо меня и забрал платье из рук Ивон. – Мы сейчас выйдем к тебе.

– Как скажешь, – Ивон развела руками, на миг став похожей на обиженного котёнка, которого пинком вышвырнули из кровати, и, стуча каблуками по каменному полу, вышла прочь.

– Я помогу, – сообщил, тем временем, Дан и принялся одевать меня в многослойное платье, предложенное Ивон.

– Двадцать лет такого не носила, – сообщила я, разглядывая своё отражение в зеркале. На меня смотрела эльфийка откровенно королевских кровей. Изящное создание, не державшее в руках ничего тяжелее гусиного пера. Кружева украшавшие короткие, едва доходившие до локтя рукава, глубокое декольте и пышный подол трепетали так что я опасалась что вот-вот взлечу. Мода у вампиров была чуть более целомудренная у нас – по крайней мере их женщины не считали необходимым демонстрировать бёдер и ног. Зато более напыщенная – столько парчи не таскал на себе даже мой отец. Хорошо хоть Дан ничего не сказал, когда я принялась натягивать свои родные, растоптанные в дороге и обитые в тяжёлых боях сапоги.

– Тебе идёт, – прошептал он только, поймав меня за руку и коснувшись губами шеив глубоком вырезе платья. Я ничего не ответила.

Мы спустились в гостиную, где и застали Ивон, полулежавшую на кушетке с бокалом красной жидкости в руках – надеюсь, это было вино. Серебряный поднос ещё с двумя кубками стоял на столике рядом, так что я не удержалась и из любопытства попробовала содержимое. И правда, вино. Такое сладкое, что даже мой отец подавился бы. А Ивон пила с явным наслаждением.

Данаг пить не стал. Просто сел в кресло напротив, наклонившись и уперевшись локтями о расставленные колени. В этот миг в нем, в самом деле, было что-то от «властелина», висевшего у нас на стене.

– Ты собрался говорить о делах, – заметила Ивон.

Данаг молча кивнул.

– Это плохо, – Ивон вздохнула, отставила кубок в сторону и села. Улыбка на её лице погасла, а взгляд стал неожиданно цепким.

– Поверь, я бы сам не хотел в это ввязываться, – Данаг вздохнул. Все-таки взял с подноса кубок, покрутил в пальцах и поставил обратно. – Мне нужно поговорить с Гаем.

– С Гаем, – Ивон подняла брови. – Он исчез несколько веков назад. Это знают все.

– Да, – медленно подтвердил Дан. – Это знают все. Но, полагаю, ты знаешь к тому же, куда он исчез.

Ивон вздохнула. Откинулась на спинку дивана и потёрла переносицу.

– Что ты со мной делаешь, Дан? Ты же знаешь: работу и личное – не смешивать.

Данаг снова потянулся к кубку, но передумал на полпути и просто сплёл пальцы в замок.

– Здесь уже не разделить, Ивон. Придётся решать, с кем ты.

Ивон поджала губы. Она наклонила голову и теперь недовольно смотрела на Данага.

– Как ты это представляешь? – спросила она после долгой паузы. – Мне отказаться от Ламии? Или предать императора? Или, может, отдать им тебя? – Ивон медленно покачала головой. – Чего бы ни хотела я сама, Ламия – мой сир. Это не изменить.

– А император?

– Император… – Ивон принялась водить пальцем по гравировке, опутавшей ножку кубка. – Здесь, конечно, проще. Я не так ценна, как ты, поэтому меня, скорее всего, просто сожгут на солнце. Предварительно заставив обращённых порвать со мной связь.

– Это если мы проиграем.

Ивон медленно подняла взгляд от кубка.

– Если мы… Ты что, хочешь сказать, что замахнулся на самого…

– Это не я, Ивон. Он замахнулся на меня. Я просто не хочу догнивать остаток вечности в тюрьме. Или в склепе. Как Грэг. Мне пока ещё интересно жить. И у меня есть для этого отличная причина.

Дан кивнул на меня, и я вздрогнула, от этого неожиданного признания. Ивон вздохнула и поставила кубок обратно на стол.

– Я тебя понимаю, – сказала она и снова замолчала. – Но ты хочешь, чтобы я рискнула очень многим. И пусть я наплюю на службу и на императора… Но если о твоих интригах прознает Ламия…

– Значит, пусть она не прознает, – прервал её Данаг.

– Как ты это представляешь? Магия крови…

– Брось, – Данаг фыркнул, и неожиданно на его лице проскользнула улыбка. – Я долго думал… Ты что, правда не искала меня, а, Ивон?

– Ну… – протянула блондинка. – Предположим, я пыталась. Но тебя не было нигде. Вообще нигде.

– Точно, – Данаг усмехнулся в открытую. Меня не было нигде, потому что у меня над головой было несколько тон эридиума. А теперь нигде не будет нас, всех троих.

Ивон вздохнула.

– Такую сделку трудно провернуть тихо.

– Ничего. Никто не задаст тебе вопросов. Все знают, что всё, что ты делаешь, ты делаешь по личному приказу Цепеша. Деньги я верну – сразу или потом. От тебя мне нужно только одно.

– Да… – Ивон снова поджала губы. – Я посмотрю в архивах, – сказала она, наконец. – Полагаю, кто-то знает, где Гай. Но к нему я с тобой не пойду. Сам знаешь, почему.

– Всё верно, – Данаг серьёзно кивнул. Только теперь он, наконец, взял в руки кубок и осушил его залпом. – Я отплачу, Ивон.

– Ну да… – она встала и двинулась к двери. Остановилась Ивон уже у самого выхода. – А эльфочке своей ты доверяешь?

Я не успела ничего сказать, потому что Данаг резко встал и опустил руку мне на плечо.

– Да, – сказал он ровно. – Об этом не думай, Ивон. Уже решено.

***

Ивон снова попалась нам на глаза уже вечером. Мы лежали на застеленной кровати в нашей спальне. Данаг – на спине, заложив одну руку за голову. Я – у него на груди, поигрывая пальцем с крючками на его камзоле.

В приличной одежде он выглядел ещё более потрясающе, чем в нашу первую встречу. В отличие от Ивон, Данаг предпочитал тёмные цвета, если не сказать проще – он носил только чёрное. Одна лишь рубашка под бархатом камзола сияла белизной. Он весь пах каким-то терпкими духами, то ли древесной смолой, то ли сосновыми шишками, и я с трудом могла поверить, что ещё пару дней назад видела его грязным и оборванным. Данаг опустил одну руку мне на плечо и слабо шевелил пальцами, перебирая прядки волос.

– Вот об этом я мечтала, – сказала я тихо.

Данаг не успел ответить, потому что дверь открылась, и на пороге показалась Ивон.

– Отдыхаете? Привет, конфетка.

Я сжала зубы твёрдо решив, что эта наглая скотина не испортит мне настроение. Ивон в своём обычном алом бархатном камзоле плюхнулась в кресло напротив кровати и закинула ногу за ногу.

– Есть новости? – спросил Данаг, не шевельнувшись, и я решила, что тоже не стану дёргаться лишний раз.

– Что ж… – Ивон взяла со стола колокольчик и позвонила. Лишь дождавшись, когда появится Тару, и, отдав ему распоряжения, она продолжила. – О Гае, в самом деле, не слышали давно. Последнее упоминание его имени связано с тем, что Ламия просила его отыскать какой-то браслет в глубинах северных вод. Там, где в те дни обитали ещё морские эльфы. Дальше начинаются догадки, и каждую из них можно поставить под сомнение. Во-первых, одинокие бродяги рассказывали, что другие бродяги говорили им, будто неведомое бедствие согнало бессмертных обитателей моря с насиженного места. Этот же сюжет повторяется в нескольких сказках и балладах… Кстати, среди них есть весьма интересные. Например, о смертном, затонувшем над эльфийским дворцом, спасённом морскими обитателями и влюбившемся в эльфийскую принцессу…

– Ивон, – перебил её Дан, – не отвлекайся.

– От чего? – Ивон с недоумением посмотрела на друга. – А, да. Так вот, Гай отправился на поиски и, скорее всего, успел спуститься в город. Дальше одно из двух – либо эльфы закатали его в песок и похоронили там же, на дне. Тогда ты можешь искать его столетиями. Либо… Как рассказывают те же баллады, эльфы ушли на север, в страну вечных льдов, и поселились на небе, там «где зарницы вечно озаряют перламутровый небосвод».

– Поселились на небе… – рука Данага замерла у меня в волосах.

– Это может быть поэтическим бредом. Но если кто-то и знает, что случилось с Гаем после падения подводного царства, то искать их следует там, в стране снегов.

Данаг опустил взгляд на меня.

– Ты всё ещё уверена в своём решении?

Я фыркнула, не считая нужным оборачиваться. Тогда он обратился к хозяйке:

– Ивон, будь другом, прикажи собрать провиант.

– Уже, – Ивон встала. – Дай Тару с полчаса и… Я надеюсь, твоя эльфийка умеет обращаться с вивернами? Потому что я приказала оседлать трёх.