Они отправились в путь, едва Данаг смог держаться в седле.

Алаур с грустью смотрела на то, с каким трудом тот идёт на поправку – он, один из древнейших вампиров империи, даже спустя неделю всё ещё был заметно слабее своей подруги Ивон.

– Это я во всём виновата, – шептала Алаур, закусывая губу. Пока Данаг не услышал её.

– Ты тут не при чём, – сказал он ей.

Случилось это, когда они сидели у костра в предрассветном сумраке, на самой границе света и тьмы.

– Если бы я не злилась на тебя без конца… – Алаур вздохнула, – три года, Данаг. А мы по-прежнему едва знаем друг друга, едва коснулись друг друга пару раз.

Данаг, несмотря на боль, повернулся и поймал в ладони её лицо. Долго вглядывался в глаза.

– Я знаю тебя, – сказал он. – Твоя душа переплелась с моей душой.

Глаза Алаур вспыхнули.

– Не понимаю тебя, – она качнула головой, но тут же накрыла его ладонь своей рукой, опасаясь, что Данаг отпустит её.

– Когда я увидел тебя… Частичка души, которая, как я думал, давно умерла, шевельнулась во мне. Я думал, что вижу её.

Алаур опустила глаза.

– Ты разочаровался, – констатировала она.

– Дело в том… – Данаг продолжал разглядывать её лицо, – что она давно умерла. Её не могло существовать на земле. Там, где в моём сердце было отведено место для неё – давно властвовала пустота. Я стал забывать всё то, ради чего жил много веков. Только после её смерти я стал настоящим мертвецом.

Алаур осторожно заглянула ему в глаза.

– А теперь? – спросила она.

Но Данаг продолжал, будто не слышал её вопрос.

– Я был зол, – продолжал он, – потому что не хотел обмануться ещё раз. Не хотел снова потерять. Мне казалось – лучше вовсе не жить, чем умереть, когда опасность заберёт тебя ещё раз.

Алаур молчала, больше не решаясь перебивать.

– Ты была предназначена мне, – закончил он, – до того, как я появился на свет. До того, как на свет появилась ты. И даже если мы покинем этот мир – это останется навсегда.

Алаур освободилась от его рук и долго молчала, не глядя на него, прежде чем сказать:

– А ты уверен, что я не буду ревновать?

Данаг качнул головой.

– Ты знаешь не хуже меня, что я прав. Ты – это она. И я всегда любил только тебя.

Алаур вовсе не испытывала той же уверенности, о которой говорил Данаг. Несколько дней она ходила в задумчивости, не решаясь больше ссориться с ним.

Что бы он ни думал о ней, какой бы ни видел их любовь, больше всего на свете она боялась потерять его ещё раз.

Она сидела вечерами у костра, пока Дакар и Ивон хихикали и шептались где-то в глубине пещеры, и смотрела на полное покоя лицо спящего вампира. Данаг был очень бледен, но эта внешнаяя холодность притягивала Алаур тем сильней, что она знала, какое пламя бьётся в его груди.

«Я или не я», – думала она и невольно протягивала пальцы, чтобы коснуться его щеки. Потом засыпала, опустив щёку Данагу на плечо – и даже во сне боялась отпустить.

О том, что нужно отправляться в королевство дроу, Данаг заговорил первым – когда смог встать и самостоятельно добраться до выхода из пещеры. Алаур с опаской наблюдала за ним и хотела было помочь, но Данаг отстранил её и заставил сесть назад.

– У нас больше нет времени на лечение, – сказал он, – мы должны вернуться к тебе домой.

– Ко мне домой… – медленно повторила Алаур. Воспоминания о Вейле, предавшем её, снова тяжким грузом легли ей на сердце. – Данаг, зачем это нужно тебе?

Данаг резко обернулся и внимательно посмотрел он.

– Опять начинаешь? – насторожённо спросил он.

Алаур качнула головой.

– Знаешь, – сказала она и, всё-таки поднявшись, тоже подошла к выходу. Остановилась рядом с ним, обняв себя руками и глядя на выжженную долину, простиравшуюся до самого горизонта, – я не помню родителей. Знаю только год, когда они отправились к Богине Пауков – мне было семнадцать лет. Я ничего не почувствовала тогда. Они были мне чужими. Я и не видела их почти. С тех пор… только один человек заботился обо мне. Только один видел во мне маленькую девочку, а не королеву или жену короля. Этого… – она сглотнула, – этого человека звали Вейл.

Данаг шагнул к ней и обнял со спины, положил подбородок на плечо и замер на мгновение, вдохнув аромат её волос.

– Тебе всегда приходилось быть одной, – сказал он.

Алаур кивнула и опустила ладонь поверх его руки.

– Я понимаю тебя, – сказал он, – ты и представить не можешь, как.

– Не знаю, Данаг… Мне кажется, не до конца.

Она сделала прерывистый вдох и повернула голову, но тут же столкнулась взглядом с его пронзительными глазами и замолкла на несколько долгих секунд.

– Понимаешь… – сказала Алаур наконец, – я оказалась ему не нужна. Всё, во что я верила, было лишь игрой. Вдруг… так же выйдет и с тобой?

Данаг качнул головой, не отрывая взгляда от её глаз.

– Я никогда тебя не предам, Алаур.

– Но ты видишь во мне…

– Я вижу, что в твоей груди бьётся половина моего сердца. И я никогда не отпущу тебя, никогда не позволю замедлиться его стуку.

Алаур прикусила губу, а потом в одно мгновение отпустила себя. Повернувшись в руках вампира, она обняла его за шею и принялась целовать. В первый раз она целовала Данага по-настоящему – и целовала сама. Она тонула в его руках, растворялась в пламени, растекавшемся по телу от прикосновений губ.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Я знаю, – ответил Данаг ей в унисон.

– Я только твоя. И буду твоей всегда.

– Да.