Двэйн, по своему обыкновению, стоял, глядя застывшим взглядом на мёртвенный рисунок гор за окном.

Сегодня Лилит вела себя по-настоящему странно. Владычица основательно расклеилась, и демон не знал, радоваться этому или наоборот.

Двэйн никогда не задавался вопросом, почему Лилит причиняет ему боль. Лилит не могла позволить себе доброты, сочувствия и любви. Демон принимал это как должное. Хотя в своём роде Госпожа была много добрее, чем другие демоны.

Двэйн едва научился телепортироваться, когда клан рогатых демонов отправил его ко двору Владычицы вместе с другими подарками. Его семья любила человеческие жертвы, и им казалось естественным умаслить новую правительницу, преподнеся ей одного из четырнадцати сыновей младшего выводка. Из четырнадцати Двэйн оказался самым неспособным к магии, и это на долгие годы решило его судьбу.

Он боялся. Боялся до дрожи в коленях, потому что хотел жить. Его братьев уже несколько раз приносили в жертвы тем, кто объявлял себя Повелителем Ада. Если жертву не принимали – назад возвращались голова или ухо брата. Если же она была угодна, не возвращалось вообще ничего.

Всё время, пока послы ожидали встречи с новой Госпожой, Двэйн сжимал и разжимал кулаки, пытаясь телепортироваться… Но страх наглухо сковал те немногие силы, которые у него были. И спустя несколько часов невыносимого ожидания он оказался перед лицом Госпожи.

Даже той незначительной толики магического чутья, что была у него, хватило, чтобы заскулить и попытаться укрыться где-нибудь в уголке. От Госпожи веяло такой мощью, что свечи гасли в её присутствии, а старые мудрые демоны-послы с трудом удерживались, чтобы не рухнуть на колени. Он отчётливо видел, что все они мечтали убраться восвояси так же, как и он сам – вот только они должны были провести переговоры и уйти, а он оставался здесь навсегда.

Они какое-то время упражнялись в красноречии, пытаясь завоевать расположение Владычицы – Лилит не шевелилась.

Наконец, пришла очередь даров.

Лилит слегка оживилась, когда ей демонстрировали посохи, заметно заскучала, когда пришла очередь ездовых дрейков, и, кажется, уснула, когда ей показали Двэйна. Золото и драгоценности также не привлекли её внимания.

Владычица махнула изящной рукой, от движения которой по телу пробежала мгновенная дрожь. Двэйн никогда не видел такой руки – тонкой и белой, почти прозрачной. С тяжёлым перстнем, украшенным хризопразом.

Демон дёрнулся, как от удара, когда взгляд Владычицы упал на него и скользнул мимо.

– Я поняла, – сообщила Владычица, – свободны.

Ещё один взмах изящной руки в тёмном пологе рукава – и, выставив алебарды перед носом послов, стражи-ифриты вытолкали тех прочь.

– Золото – в казну, дрейков – на рынок, посохи – не трогайте, сама посмотрю.

Двэйн обиженно повёл ушами, обнаружив, что его в списке не было, но напомнить о себе не решился.

Владычица поднялась и вышла, в то время как стражи принялись выносить подношения, а Двэйн опустился на пол и, скрестив руки на коленях, опустил на них подбородок. Он больше не хотел сбежать. Да и куда бы он побежал? Домашние либо отправили бы его назад, либо сурово наказали бы: поджарили бы или сварили, а затем выбросили бы кулинарный шедевр церберам.

Время шло. Зала пустела. Ничего не происходило.

Двэйн успел задремать, когда дверь приоткрылась, и на пороге показалась Госпожа. На сей раз вместо мантии на ней было лёгкое платье, не скрывавшее открытых плеч. На лице Владычицы играла подозрительная улыбка и, пробираясь сквозь остатки даров, она то и дело потирала руки.

Двэйн, сидевший совсем рядом с посохами, стремительно пытался определить, что же должен делать.

Существом он был хоть и не очень талантливым, но инициативным. Потому, едва Лилит оказалась в шаге от него, упал на колени, схватил самый мощный посох и протянул его Госпоже.

– Прошу вас быть милостивой, Владычица! – выпалил он, крепко сжимая в руках красное дерево.

Лилит замерла. Лицо её моментально сменило выражение на обычное беспристрастно-высокомерное, серые глаза потускнели, а спина выпрямилась.

– Ты кто такой? – спросила она холодно.

– Я… – Двэйн запнулся, снова ощутив поток изначальной тьмы, расползающийся от Владычицы во все стороны. – Я – ваша жертва, – сообщил он решительно, – вы меня принимаете?

Лилит широко раскрыла глаза, порядком удивленная то ли наглостью демона, то ли его глупостью.

– Зачем ты мне сдался?

Сердце Двэйна ёкнуло. Голову. Лучше голову, чем ухо.

– Я вам не нравлюсь? – спросил он, с трудом сдерживая обиду.

– Даже не знаю, – Лилит колебалась, – не особо. Рога какие-то маленькие. И пахнешь не очень.

Двэйн опустил посох на пол. Он стремительно терял очки.

– Тогда накажите меня, Владычица! – потребовал он по внезапному наитию. Вообще, не такому уж внезапному. Отец всегда любил наказывать своих детей. Это его расслабляло.

Лилит с трудом сдержала признаки удивления.

– Вот ещё, – равнодушно сказала она и щёлкнула пальцами, призывая ифрита, – в тюрьму его. Может, пригодится ещё.

Спустя всего несколько минут Двэйн оказался в сырой камере, одну из стен которой заменяла толстая решётка. Вокруг был ещё десяток таких же, и все были заняты существами самых разных видов.

Он всё-таки вжался в стену и заплакал.

Однако, к его удивлению, прошло не так уж много времени, когда перед решеткой остановился ифрит и поманил его пальцем.

– Ты, – бросил он, – тебя хочет Владычица.

Двэйн торопливо вскочил, на ходу вытирая слёзы. Он бросился к двери, ожидая продолжения. Его снова провели по извилистым коридорам, освещённым редкими светящимися рунами на стенах, и, открыв массивную дубовую дверь, втолкнули внутрь.

В первую секунду свет неожиданно резко ударил Двэйну в глаза. Рогатые демоны предпочитали полумрак. Да любые демоны предпочитали полумрак! Комнаты же Владычицы освещалась более чем загадочным образом – через прорезанную в стене здоровую дыру, сквозь которую с голубого – голубого! – неба лился внутрь невесомый желтоватый свет.

Ещё более странной была обстановка. Здесь не было ни плетей, ни чучел убитых врагов. Вместо этого стены оплетала замысловатая паутина каких-то вьющихся растений. Тут и там стояли горшки с ещё более незнакомой флорой всех размеров. Практически вся комната тонула в зелени.

– Кто там? – Владычица показалась из зарослей папоротника и магнолий, и Двэйн невольно попятился назад – в руках его новой хозяйки было огромное приспособление с двумя кольцами на одном конце и двумя длинными острыми лезвиями на другом. Двэйн не сомневался, что такой штукой можно отрезать не только ухо, но и что-то более ценное.

В подтверждение его слов Владычица щёлкнула устройством в воздухе и, будто бы проверяя остроту, обрезала длинный побег рододендрона.

Сделав ещё несколько угрожающих движений, Лилит отложила предмет и, опустившись в кресло, поманила демона к себе.

– Ну, давай, расскажи, зачем ты нужен.

Плечи Двэйна опустились. На этот вопрос он не мог ответить ничего.

– А чего бы хотелось моей Владычице? – спросил он грустно.

– Ну… Владычица хотела бы, чтобы клан чёрных бесов перестал грабить её караваны на юге. У меня от них мигрень с самого утра, и очень хочется кого-нибудь поджечь. Но вряд ли ты будешь полезен в этом деле.

– Меня можно! – обрадовано воскликнул Двэйн и бросился на колени перед креслом. – Меня можно поджечь, если моя Владычица хочет. Я совсем не могу умереть от огня. Так что вы можете поджигать меня хоть каждый день!

Лилит почему-то посмотрела на него как на психа.

– Я здесь, чтобы радовать мою Владычицу! – сообщил Двэйн и изогнулся, пытаясь припасть губами к руке Тёмной.

Та выглядела странно. Двэйн не мог понять, одобряет хозяйка эту идею или нет.

Он понял, когда изящные пальцы щёлкнули в воздухе, и тело демона будто по собственной воле взметнулось вверх. Он ощутил, как стальная решётка впилась в его спину, а на руках и ногах, растянутых в разные стороны, мгновенно сомкнулись оковы.

Двэйн слабо пискнул от неожиданности, но тут же заставил себя замолчать. Если Владычица оставит его при себе в таком виде, это всё равно будет лучше, чем снова отправиться в тюрьму. Или, что хуже, домой. По частям.

Однако радовался демон недолго. Спустя пару секунд он почувствовал, что решётка медленно нагревается. Поначалу ощущение было даже приятным, ему вообще часто бывало холодно, а тут – тепло. Однако тепло быстро перешло в жар, и Двэйн слабо заскулил, чувствуя, как впиваются уже ставшие горячими прутья в обнажённую кожу спины – жертву привезли во дворец в одной лишь набедренной повязке.

– Нравится? – спросила Владычица с каким-то странным любопытством.

Двэйн слабо пискнул.

Лилит встала, подошла к нему, подцепила указательным пальцем подбородок демона и заставила посмотреть себе в глаза.

– Нравится? – повторила она вопрос, цепко удерживая контакт стальных глаз с красными глазами демона.

– Если нравится вам, – выдохнул Двэйн, с трудом заставляя себя сдержать крик. Жар слегка ослаб, и демон обрадовался, решив, что подобрал правильные слова.

Палец Лилит скользнул вниз с его подбородка, коснулся вытянутой шеи и подцепил амулет из зубов дракона на кожаном ремешке.

– Это что? – спросила она.

Двэйн ответил не сразу. Он изо всех сил пытался привыкнуть к новым ощущениям, потому что охлаждение решётки продолжалось, и он сильно подозревал, что отодрать его от железа теперь можно будет только с кожей. На спине холод был вполне терпим, а вот в районе ягодиц почему-то отдавался очень странными ощущениями в паху.

– Это… – выдохнул он, – знак клана, которому я принадлежу.

Глаза Лилит холодно сверкнули.

– Ты принадлежишь мне, – сказала она резко.

Двэйн нашёл в себе силы лишь для того, чтобы кивнуть.

– Тогда это тебе не нужно, – не сильно утруждаясь, Лилит рванула на себя амулет. Ремешок врезался в кожу на загривке, доставляя ещё одну боль, и разлетелся на две части.

– Но, госпожа, – выдохнул Двэйн, закрыв глаза, – без знака – я никто.

– Верно, – согласилась Лилит. Она изучающе провела рукой по груди Двэйна. – Ты дрожишь, – сообщила она, будто Двэйн не знал этого сам, – тебе холодно?

– Да, моя госпожа, – Двэйну и правда было уже так холодно, что ему плохо удавалось подбирать слова.

Решётка начала нагреваться – заметно быстрее, чем в прошлый раз.

– Больно, – пискнул Двэйн, когда жар стал невыносимым, и тут же прикусил губу. – Простите! – перебил он сам себя, едва осознав, что сказал. Отец терпеть не мог, когда он просил пощады. Так почему этой чужой чародейке должны быть интересны его чувства?

– Разве ты не сам этого просил? – спросила Владычица с искренним удивлением.

– Сам, – Двэйн опустил голову, – простите, Владычица.

Лилит снова отвернулась от его лица, полностью посвятив себя изучению тела демона. Может, с магией у Двэйна было и не очень, но физической силой он по праву мог гордиться. Грудь его, живот и плечи овивали заметно выступающие переплетения мышц. Даже сквозь боль Двэйн заметил, что прикосновения к его коже доставляют Госпоже удовольствие – удовольствие, возможно, большее, чем мысли о пытке. Двэйн выгнулся, стараясь показать своё тело во всей красе и слегка подаваясь навстречу любопытным рукам. Теперь уже он не сомневался, что жар в паху исходит не от решётки, и это возбуждение порядком заслоняло собой боль.

– Я дам тебе свой знак, – сообщила Лилит будто бы задумчиво, хотя Двэйн не сомневался, что всё давно решено, – если ты будешь хорошо себя вести.

Ноготь ее впился в его кожу, вызывая пронзительный всхлип.

– Да! – Двэйн не был уверен, что такое хорошо, но собирался приложить все силы.

В следующий миг произошло самое странное: губы госпожи легли на его горло, слабо приласкали кадык и опустились к ямочке между ключиц. Эта ласка заинтриговала демона куда больше, чем любые их обычные игры. Он знал, что госпоже нравится причинять боль. Но даже представить не мог, зачем ей может понадобиться касаться его кожи вот так.

Рука госпожи прошлась по его обнажённому животу, вызывая новый всхлип.

– Ты хочешь стать моим? – мурлыкнула Лилит, и Двэйн тихо выдохнул:

– Да…

Рука Лилит исчезла, а решётка опять стала медленно охлаждаться. Двэйн уже решил было, что это всё, и приоткрыл глаза, чтобы узнать точнее.

Владычица медленно высвобождала из кожаных брюк ремень с красивой серебряной пряжкой в виде ворона. Закончив, она обмотала ремень вокруг руки несколько раз, несильно замахнулась, отошла на шаг назад, и ремень со свистом рассек воздух.

Внезапно ремень исчез из поля зрения, и бледные сухие губы Лилит оказались на его губах. Язык рванулся внутрь покорно раскрывшегося рта, но едва Двэйн утонул в потоке наслаждения, как что-то раскалённое прижалось к его телу чуть выше бедра. От боли, которая на сей раз была абсолютно невозможной, Двэйн закричал в ласкающие его губы, но ничего не изменилось. Жар не проходил. Только через десяток секунд Лилит отстранилась и боль чуть ослабла. Оба посмотрели вниз, туда, где на теле демона красовался багровый ожог в виде птицы, распростёршей в полёте крылья.

– Красиво, да? – сказала Лилит и обвела контур печати пальцами, вызывая новый всхлип. Вот теперь возбуждение действительно исчезло, и Двэйн с внезапной ясностью ощутил, как ноет всё тело, покрытое ожогами и рубцами от ударов. Он скрючился, обвисая на решётке. Внезапное осознание того, что новая госпожа была страшнее старого Владыки и имела куда более непредсказуемые фантазии, накрыло его с головой – но едва он успел подумать об этом, как оковы исчезли. Долгое, как вечность, мгновение Двэйн ждал, что упадёт на холодный пол, но вместо этого оказался в уверенных руках.

Владычица подхватил его под мышки и осторожно перенесла на кровать. Уложила и присела рядом, совсем уже мягко оглаживая дрожащее после пережитого тело.

– Тихо, тихо, – прошептала она, поглаживая затылок демона, но тот всё никак не успокаивался.

Тогда Владычица легла на кровать рядом с ним и облокотилась о спинку. Притянула демона к себе и прижала к груди, оглаживая теперь уже плечи и спину. Там, где пробегали её руки, боль стихала, сменяясь приятной прохладой, похожей на вкус мяты.

– Ты правда хочешь служить мне? – спросила Лилит немного растерянно, будто и сама не понимала, что произошло только что.

– Да! – выдохнул Двэйн с яростью, непроизвольно впиваясь когтями в её бока.

Лилит погладила его по голове ещё раз.

– К следующей встрече вылечи все шрамы. Кроме того, последнего. До тех пор, пока он на тебе, ты будешь моим.

Двэйн приподнял заплаканные глаза, всматриваясь в лицо Тёмной Госпожи. Зачем она объясняла прописные истины? Каждый демон знал, что такое печать. Хотя мало кто ставил её на тело, но случалось и такое. И уж тем более Двэйн догадался бы, что к новой встрече тело его снова должно услаждать взор. А ещё эти странные поглаживания… Будто бы даже объятия…

Словно услышав его мысли, Лилит плотнее прижала демона к себе.

– Ты скоро поймёшь, малыш. Если будешь вести себя хорошо.

Двэйн только кивнул.

Лилит приподняла его лицо за подбородок, вглядываясь в глаза.

– Как твоё имя, малыш?

Двэйн внезапно смутился. Никому не приходило в голову называть его так. Да и имя мало кого интересовало, обычно его называли просто тринадцатым – если звали вообще.

Он вывернулся из руки чародейки и спрятал лицо у неё на животе.

– Двэйн, – буркнул он неразборчиво.

– Двэйн, – Владычица будто пробовала имя на вкус, – ты пригодишься мне, Двэйн. А меня зовут Лилит. Впрочем, нет… Теперь – Владычица.

* * *

Поначалу Двэйн оказался мальчиком для битья – в буквальном смысле. Но даже это было куда лучше, чем дома. Лилит вымещала на нём злость, доводила до исступления. Но затем она всегда укладывала его рядом и гладила по спине. Никто и никогда не делал с Двэйном такого. Лилит обеспечивала своего демона едой, водой и одеждой. Даже дарила ему иногда украшения. Но, пожалуй, главным было другое.

Даже в те минуты, когда он всего лишь висел, закованный в цепи, а удары летели в него со всех сторон, он видел по глазам Лилит, что для неё он был особенным. Не тринадцатым из младшего выводка, не лишним ртом и бесполезным, неудачливым творением. Он был нужным. От одной этой мысли по телу демона пробегала дрожь, и он готов был снова и снова открывать своё тело для боли, которую хотела причинить Владычица. Порой он даже специально напрашивался на наказание, только чтобы пережить эти мгновения – единение в его, Двэйна, боли – и следом сладкая нега в руках Госпожи.

Лилит всё так же не позволяла называть себя по имени, но, несмотря на это, их отношения постепенно менялись – медленно, но неуклонно. Двэйн уже не был ни жертвой, ни игрушкой. Лилит всё чаще звала его, просто чтобы видеть рядом с собой. Тогда Двэйн сидел на полу у ножки её кресла и нежно облизывал пальцы хозяйки. Эта красивая, ласковая и мягкая рука казалась ему лучше любого лакомства, ведь она так хорошо умела убирать боль. Двэйн был единственным, кто видел свою Владычицу настоящей. Ведь даже у Лилит не хватало сил носить маску круглые сутки. Возможно, понимая это, иногда Лилит начинала с ним говорить.

Порой она пыталась учить демона магии. Двэйн учился с трудом. И всё же кое-как Лилит удалось втемяшить ему в голову основные призывы. С элементальной магией дело шло совсем худо, но кое-как Двэйн научился создавать файерболы и почти всегда успешно регулировал их размер.

Но куда интереснее были другие вечера, когда Лилит рассказывала ему о себе. Иногда о настоящем, а иногда – о прошлом. Двэйн тогда ещё не видел в жизни ничего, кроме дома родителей и стен Пандемониума, поэтому каждый раз с замиранием сердца слушал о приключениях чародейки. Оказалось, Лилит много путешествовала перед тем, как стать Владычицей. А ещё эти рассказы делали Госпожу чуточку ближе. Демон никак не мог справиться со странным чувством блаженства при мысли о том, что он знает о Лилит то, чего не знает больше никто.

Со временем Лилит стала доверять ему не только истории. Двэйн стал своеобразным тайным эмиссаром. Туда, куда Лилит не могла послать армию, она всегда могла отправить Двэйна. Правда, пришлось преподать демону ещё несколько уроков – к магии он был неспособен, но вот с фехтованием и борьбой дело пошло куда лучше.

А самое главное, всё чаще демону казалось, что стоит ему отвернуться – стальной изучающий взгляд впивается в него с загадочным интересом. Он согревал точку на спине, по самому центру, чуть ниже лопаток, и отдавался жаром в паху. Он заставлял чувствовать себя уже не особенным… Единственным. И ещё сильнее хотелось ластиться к всемогущей Госпоже, милостиво позволявшей ему находиться поблизости.

Двэйн вздохнул, обнимая собственные плечи. Да, Лилит доверяла ему куда больше, чем кому-либо. Двэйн даже знал её имя. Но никогда Владычица не вела себя так странно. Поразмыслив ещё, Двэйн решил, что такая – новая – Владычица ему всё-таки нравится. И если она хочет иногда быть доброй – пусть будет. Только бы не прогоняла его и не исчезала опять.

А ещё через некоторое время он понял, как вынудить храмовника снять печать.