Легкий озноб пробежал по коже, но его тут же смыла волна жара. Торстен не знал, что за зелье им подсунули маги, но сейчас он чувствовал себя всемогущим. Каждая клеточка лопалась от переполнявшей ее силы, обострившиеся чувства не упускали ни единой мелочи, тело слушалось идеально, а мысли были ясными и четкими. Даже привычная тяжесть доспехов почти не ощущалась, сменившись легкостью и смертоносной грацией, сквозившей в каждом движении норда.

Хорошо знакомое предвкушение схватки на этот раз буквально разрывало Торстена изнутри. Он с трудом сдерживал бурное дыхание и яростно стискивал рукоять меча. Остальные гвардейцы, тоже подстегнутые кипящей в их крови алхимической дрянью, казались сворой боевых псов, почуявших кровь. Но среди бойцов Сплава не было новичков, поэтому они поднимались на холм быстрым шагом, стараясь беречь дыхание и силы.

Кель повернулся что-то показать Риталу, и Торстен на секунду поймал взгляд друга. Из-под шлема едва сдерживаемой яростью и безумием сверкали расширившиеся зрачки, окруженные красными прожилками лопнувших сосудов. Норд представил, как выглядит сам, и довольно ухмыльнулся. В груди непривычно часто бухало сердце, а по спине стекал обильный пот, но это казалось пустяками по сравнению с окутавшей разум эйфорией. Торстен уже давно не был так счастлив.

На вершине холма сверкали какие-то вспышки, по земле пробегали волны дрожи — магический поединок уже начался. До первых зиранских солдат оставались считанные метры, когда впереди послышались крики. Хорошо знакомый клич, так похожий на настоящий волчий вой, донесся с холма, заставив Торстена оскалиться в предвкушении. Окутавшая отряд пелена тишины разом спала, и норд понял, что маскировки больше нет. Сидевшие на склонах зиранцы вскакивали на ноги, но сбить строй они уже не успевали.

На ходу ловко перекинув со спины щит, Торстен вдел руку в лямки и выхватил из ножен меч. Кель и другие гвардейцы, вооруженные арбалетами, разом разрядили оружие в ошарашенных зиранцев. Стреляли в основном в тех, кто стоял выше по склону и мог успеть отступить.

— Ланкерские наемники! — заорал Торстен, поняв, с кем им предстоит схлестнуться. В другой раз он бы поостерегся радоваться встрече со столь опасным противником, но сейчас его переполняло ликование. Норд помнил зиранца с оранжевыми глазами, встреча с которым едва не стоила ему жизни, и жаждал реванша.

— Гир! Гир!! Гир!!! — гвардейцы наконец дали выход кипящей в крови ярости, стараясь своим ревом окончательно запугать растерявшегося противника. Воздев императорский штандарт и стяги Сплава, волна закованных в вороненые доспехи тел ринулась вверх по склону.

Неловко поскользнувшись на мокрой от росы траве, один из зиранцев замешкался и оказался прямо перед Торстеном. Шлем совсем еще юный курносый парнишка натянуть не успел, и норд, легко отведя щитом отчаянный взмах тяжелой сабли, рассек ему череп и опрокинул тело ударом щита.

Гвардейцы на ходу безжалостно разили замешкавшихся зиранцев. Большинство охранявших магов солдат не пытались сражаться и бежали без оглядки, но Торстен не обольщался — на вершине холма уже собирались в кулак основные силы, и именно там гвардейцев ждали хорошо знакомые по рейду в земли Ринзайского союза наемники.

Навстречу взметнулись первые стрелы, и Торстен закрылся щитом, но маги не мешкали: порыв ветра легко отклонил трепещущие древки.

— Строй! — яростный крик Графа немного притормозил лавину гвардейцев, и они, повинуясь приказу сотника, выровняли ряды и сомкнули щиты, прежде чем обрушиться на противника. Сзади громыхнуло, и в наемников полетела извилистая молния, но отпрянувшие в страхе зиранцы почти не пострадали — лишь на нескольких щитах остались уродливые подпалины. Времени думать о том, что там не заладилось у магов, не оставалось, и гвардейцы ринулись вперед.

Торстен, как всегда, оказался в первом ряду. Из горла рвался яростный крик, скорее напоминавший не боевой клич, а обычный звериный рев. Расщепив доски, в щит глубоко впился арбалетный болт, по шлему скользнула стрела, но уже ничто не могло остановить натиск гвардейцев. Еще несколько мгновений, и два строя с лязгом столкнулись.

В последний момент, увидев, что противник перед ним неосторожно открылся, Торстен обрушил на зиранца свой меч, но удар вышел смазанным, и клинок не смог разрубить добротный шлем, хотя и оставил на сияющей в солнечных лучах стали вмятину.

Выставив вперед щит, Торстен привычно вложил в таранный удар весь свой вес. Бежавшие сзади гвардейцы упирались ему в спину, еще более усиливая напор. Словно единый кулак бойцы Сплава обрушились на строй зиранцев. От боевых кличей, треска щитов и лязга сминаемого железа закладывало уши.

Под натиском гвардейцев зиранский строй покачнулся и подался назад, но устоял. Лишь там, где ярился Мур, образовалась брешь. Но наемники быстро оправились и сумели оттеснить грау.

— Дави! Дави!! Дави!!! — теперь ломились вперед не только гвардейцы, но и сами зиранцы.

Столкновение вышибло дух, а сзади все напирали, и норду казалось, что он чувствует как хрустят его ребра. Каждый вздох давался с трудом, а всего в нескольких сантиметрах сверкали ненавистью глаза наемника.

Стиснутый со всех сторон Торстен не мог замахнуться мечом, поэтому попросту молотил яблоком противовеса и закованным в сталь кулаком в забрало зиранца. Тот яростно шипел и крутил головой, но норд бил как заведенный, постепенно корежа шлем.

Кто-то справа изловчился и ткнул Торстену в бок то ли кинжалом, то ли коротким мечом, но чешуйчатый доспех выдержал. В такой толчее длинные клинки гвардейцев были почти бесполезны, а вот древкового оружия у задних рядов наоборот не хватало.

Несколько наемников, стоявших за спинами товарищей, орудовали алебардами, и один из них выбрал целью высокого норда. Уже от первого удара едва не хрустнула шея, а тяжелое лезвие раз за разом обрушиваясь на его голову, сминая шлем и оставляя на стали глубокие зарубки. Оглушенный Торстен не упал только потому, что со всех сторон был стиснут остальными гвардейцами и врагами. Повинуясь намертво вбитым рефлексам, он пытался блокировать алебарду мечом, но это помогало мало. По щекам побежали первые ручейки крови, а сверху сыпался град новых ударов.

Спас друга Кель, чье место в строю традиционно было сразу за Торстеном. Он изловчился поднять над головой щит и закрыть норда. Алебарда расщепила доски, но гвардеец успел ухватить за древко, не давая замахнуться вновь.

— Три шага назад! — скомандовал Эллиан, и гвардейцы отхлынули от наемников. Продавить строй с наскока не удалось, а в сутолоке непрерывного навала зиранцы имели преимущество. Между противниками образовалось пространство, и тут же вскипела ожесточенная схватка. Отскакивая, Торстен и Кель попытались выдернуть из строя сжимавшего алебарду наемника, но остальные зиранцы удержали товарища, и норд с досадой разрубил древко.

По глазам резанула ослепительная вспышка, но ревущее пламя оказалось бессильно против надежно защищенных от магии наемников. Похоже, сегодня все решали клинки.

— Заходим справа! — повинуясь команде Келя, его отряд сломал строй и попытался быстрым рывком атаковать с фланга. Следом за ними двинулся еще один тавт, но и зиранцы не зевали. Откуда-то с задних рядов наперерез гвардейцам выдвинулись свежие силы наемников. Тоже самое творилось и с другой стороны строя.

Торстен уже полностью пришел в себя после удара алебардой и был в бешенстве. Кровь заливала лицо, покореженный шлем перекосило, зато выпитое перед боем зелье притупляло боль и дарило новые силы. Одним из первых бросившись вперед, норд с ходу попытался расправиться с преградившим путь зиранцем, но тот не дрогнул и некоторое время сдерживал натиск разъяренного гвардейца.

Вдвоем с вовремя подоспевшим Келем они таки зарубили отчаянно отбивавшегося наемника, но драгоценные мгновения оказались потеряны, и им наперерез уже спешили новые противники. Попытка ударить по беззащитному флангу или зайти с тыла провалилась, но зато здесь зиранцы не успели сомкнуть плотный строй, и мастерам одиночных схваток было где разгуляться.

Впереди мелькнула хорошо знакомая по бою у разграбленного каравана могучая фигура. Взревев разъяренным тигром, наперерез зиранцу бросился Мур. Несколько противников, имевших несчастье оказаться на пути у грау, разлетелись окровавленными куклами, и два гиганта вновь скрестили двуручные мечи.

Для отряда Керита и преградивших им путь наемников бой превратился в лоскутное одеяло из множества отдельных схваток. Противники смешались, и уже трудно было разобрать четкую линю строя. Каждый в этой безумной карусели рисковал получить удар в бок или спину, в любой момент на тебя могли навалиться сразу несколько противников.

Зарубив напавшего на Ритала наемника, Торстен сошелся лицом к лицу с еще одним зиранцем. Норду показалось, что он даже его вспомнил — этот высокий воин бился против гвардейцев в землях Ринзы, но тогда он орудовал коротким копьем, а не мечом и щитом как сейчас.

Торстен, подобно коршуну, завидевшему добычу, налетел на наемника. Вместо филигранной игры клинков он навязал противнику бешеную рубку, шаг за шагом тесня зиранца. Норд бил мечом, щитом и даже ногами, а один раз едва не опрокинул наемника подсечкой. Наконец боец из отряда оборотней запнулся о чье-то тело, и Торстен уже готов был его прикончить, но злую шутку с ним сыграл собственный напор — тесня противника, он слишком оторвался от товарищей, и с боков на него накинулось еще два зиранца.

Секира нового врага рванула кольца бармицы и проскрежетала по наплечнику, отдавшись резкой вспышкой боли во всей руке и отрезвив вошедшего в раж гвардейца. Торстен выставил перед собой меч и попытался отшатнуться, но едва успел убрать ногу, пропуская клинок еще одного зиранца. Знакомый по вылазке в Ринзу наемник сполна воспользовался нежданной помощью, всем своим весом врезавшись в щит норда, и гвардеец не устоял.

Оказавшись на земле, Торстен сумел заслониться от нескольких ударов, но подняться ему не дали. Сначала тяжелое лезвие секиры расщепило доски щита, выставив хищный изгиб с другой стороны, а клинок еще одного наемника прорубил поножи и едва не отсек норду ногу. Спасло его только вмешательство вовремя подоспевших Келя и Ритала.

— Не спи, замерзнешь! — на ходу успел прокричать Кель, набрасываясь на зиранцев.

Отчаянный натиск друзей дал Торстену драгоценные секунды, и он успел подняться. Изрытую ногами землю и смятую траву обильно украсили алые капли кровавой росы. К рассеченной голове прибавилась рана на ноге. Передвигаться она пока не мешала, но с каждым толчком крови норд постепенно терял силы. Даже выпитая алхимическая дрянь имела свой предел, и рано или поздно тело могло предать.

Где-то позади остались целители, в безопасном месте гвардеец и сам смог бы себя перевязать. Разум требовал отступить, но одного взгляда на друзей, вовсю рубящихся с наемниками, хватило, чтобы забыть обо всем. Взревев разъяренным быком, норд ринулся вперед.

Кель успешно теснил своего противника, а вот Риталу приходилось туго. На изуродованного гвардейца наседали сразу двое зиранцев, и Торстен не раздумывая поспешил к нему на помощь. Высокий наемник, с которым он схватился первым, вовремя заметил новую опасность, а вот его товарищ слишком увлекся и не успел отбить удар норда. Меч гвардейца пробил кольчугу и застрял в ребрах. Торстену даже пришлось упираться ногой в бьющееся в агонии тело, чтобы освободить свой клинок.

Оставшийся в живых наемник, тот самый, что сражался с ними возле разграбленного каравана, начал пятиться, надеясь отойти к основным силам. Меч Ритала едва не отсек ему кисть — спасла латная перчатка, но потом гвардеец отвлекся на нового противника, и теперь Торстен снова в одиночку наседал на зиранца. Щит уже был порядком измочален, а в одном месте и вовсе расколот, шлем зиял вмятинами и пробоинами, каждый шаг отдавался вспышкой боли, кровь заливала глаза, но норд все равно чувствовал, что побеждает. Похоже, удар Ритала все-таки повредил наемнику кисть, во всяком случае, теперь он не так лихо махал мечом.

В очередной раз сморгнув капли крови и пота, Торстен едва не отправился на новый круг перерождения. Пнув ногой в край его щита, наемник вложил все свои силы в отчаянный удар. Зиранец метил в горло, но гвардеец дернул головой, и покрытое зазубринами лезвие, наискосок перечеркнув воздух, задело край шлема. Меч разрубил сталь, и с этой стороны бармица бессильно повисла, оголив прикрытую лишь высоким воротом поддоспешника шею, но сам норд не получил ни царапины, а новый удар наносить уже было некому.

Не мудрствуя лукаво, Торстен просто отвел руку назад и с силой вонзил меч в живот глухо застонавшего наемника. Острие пробило тело насквозь, натянув кольчугу на спине, губы зиранца еще успели прошептать какое-то имя, но норд крутнулся на месте, освобождая клинок, и одним не только могучим, но и по ювелирному точным ударом отрубил ему голову.

Почти одновременно расправился со своим противником и Мур. Могучий оборотень отчаянно отбивался, но грау все-таки дождался ошибки зиранца. Сначала он кончиком меча разрубил кольчугу и прочертил кровавую полосу на плече наемника, а потом его клинок глубоко впился в бок здоровяка. Даже смертельно раненный тот еще пытался сражаться, но страшный прямой удар, как бумагу смявший шлем, прервал агонию.

Повсюду гвардейцы медленно, но верно теснили противника. То ли благодаря выпитому зелью, то ли просто осознавая, что у них нет другого выхода, бойцы Сплава с остервенением рвались вперед, не замечая потерь. Наемники тоже сражались умело, но сегодня сдержать натиск гвардейцев было не в человеческих силах.

Порадоваться победе или хотя бы поправить перекосившийся шлем Торстен не успел — на него накинулся еще один наемник, чьи латы с головы до ног были заляпаны багровым. С трудом отбивая неестественно быстрые, сильные и точные удары полутораручного бастарда норд с холодком страха и одновременно дрожью предвкушения увидел, как яростно сверкали под забралом оранжевые глаза противника. Зиранец, едва не прикончивший Торстена в их прошлую встречу, на этот раз горел желанием расправиться с гвардейцем раз и навсегда.

Чувствуя как хлюпает в сапоге кровь, Торстен криво усмехнулся — похоже, судьбе было угодно скрупулезно восстановить все детали его первого боя с этим наемником. Вот только сейчас зиранец не собирался отступать, и шансы норда остаться в живых таяли с каждой секундой.

Сверху будто разом ударила тысяча колоколов. Оглушенный гвардеец с оторопью увидел, как прямо на него несется огненный шквал. Все что Торстен успел сделать — поднять щит в напрасной попытке защититься от смертоносной магии. Его противник, забыв, что он надежно защищен от ярости стихий, тоже дрогнул и отшатнулся.

Гирские магии не зевали. Совсем чуть-чуть не долетев до гвардейцев, жидкое пламя угасло, и к ним докатилось лишь облако удушливого пепла. Волна жара на секунду окутала солдат, вырвав из груди Торстена стон. Зажмурившись и задержав дыхание, норд почувствовал, как обгорают брови и ресницы, и отчаянно вжался забралом в доски щита.

Всего несколько секунд, и облако раскаленного воздуха рассеялось, но даже этих мгновений хватило, чтобы у кого-то из гвардейцев затлелась надетая поверх доспехов накидка. Стоило вдохнуть, как от едкой гари запершило в горле, и Торстен закашлялся. Встряхнув головой, норд опустил щит и поспешил поймать взглядом противника.

— Сдохни! — выкрикнул наемник, ринувшись вперед. Торстен с трудом разобрал в этом яростном рыке слова. Казалось, что на него напал дикий зверь, неведомым образом обретший человеческий облик.

— Сам подыхай, скаренная нелюдь, — сквозь стиснутые зубы прошипел в ответ норд, медленно отступая под градом ударов. Злость требовала выхода, хотелось немедленно расправиться с дерзким врагом, но пока схватка складывалась не в его пользу.

Пожалуй, если бы бой только начался, Торстен смог бы противостоять наемнику на равных. Выпитое зелье усилило реакцию, наполнило мышцы силой, а недостатка в боевом опыте он и так не знал. Но сейчас уже порядком вымотанный и израненный норд не имел ни единого шанса. Он ушел в глухую защиту, надеясь только на помощь друзей, но остальные гвардейцы и сами вовсю рубились с наемниками и, как назло, сейчас никто не мог прийти на помощь.

Длинный меч зиранца, даже встреченный клинком Торстена, в очередной раз продавил защиту и отскочил от покореженного шлема. Это удар отдался неожиданно резкой вспышкой боли и заставил норда отбросить осторожность. Стоило наемнику, закрываясь от укола в бедро, немного отвести вперед и наклонить щит, как гвардеец резко вбросил вперед левую руку, пытаясь зацепить его краем собственного щита. Как ни странно, этот немудреный прием удался.

Отведя щит противника, Торстен рубанул, метя в шею, но проклятый наемник опять оказался быстрее, парировав удар своим клинком. Норд попытался провести подножку, но зиранец с пугающей легкостью устоял на ногах, да еще и успел боднуть гвардейца головой. Ремень шлема, затянутый под нижней губой, не нашел другого времени чтобы лопнуть, и стальная стрелка покореженного шлема больно впечаталась в переносицу.

По лицу вновь заструилась ручейки крови, а перед глазами все поплыло, зато, уже отшатываясь, Торстен успел нанести новый удар, метя в левую руку. Меч напрасно проскрежетал по наручу наемника, но походя клинок рассек одну из лямок щита. Отступив на несколько шагов, норд пытался перевести дух. В голове словно били в набат, легкие горели, во рту было солоно от крови, жутко хотелось пить. Но янтарноглазый наемник и не думал оставить его в покое.

Метнув в гвардейца ставший бесполезным щит и ухватив бастард двумя руками, зиранец ринулся вперед. На несколько вялых контратак он даже не обратил внимания: меч Торстена раз за разом бессильно отлетал от стали лат. А вот сам норд под натиском зиранца пятился назад. На его клинке прибавилось глубоких зарубок, меч наемника отрубил край щита, а гвардеец все никак не мог сподобиться на действительно точный и сильный удар.

Атаки оранжеглазого были очень опасны, но Торстен верил, что ему еще представится шанс развернуть переменчивую удачу. Гвардеец полностью отдался бою, ловя каждое движение зиранца, реагируя даже не на сами удары, а на язык тела противника. Все вокруг перестало существовать, остался только он и его враг. Естественно, остальной мир не простил такого пренебрежения и поспешил о себе напомнить.

Уходя от очередного размашистого удара, Торстен сделал шаг назад и запнулся о чье-то тело. Упал он неудачно — что-то острое уперлось в бок, едва не пробив доспех. Ребра стрельнули острой болью, но у норда были и куда более серьезные проблемы. Наемник коршуном накинулся на лежащего противника.

Второй раз за этот бой Торстен оказался на земле. Чувствуя себя перевернутым на спину жуком, гвардеец отчаянно защищался, но зиранец с глазами, сверкающими расплавленным золотом, не собирался отступаться. Тяжелый бастард расколол щит, и левая рука взорвалась вспышкой боли.

Извиваясь на земле, Торстен отчаянно махнул мечом, но, естественно, не достал возвышавшегося над ним противника. Непривычное чувство бессилия окутало разум, и он застонал. Не от ужаса, не от боли. Досада — вот что могло стать последним чувством в жизни норда.

Но сегодня удача благоволила Торстену. Наемник не успел добить беспомощного противника и отвлекся на еще одного гвардейца. Этот солдат был из тавта Керита и оказался в отряде с последним пополнением. Не самый лучший боец, но и не из последних, сейчас он допустил серьезную ошибку. Потеряв где-то свой щит, гвардеец понадеялся на то, что зиранец полностью поглощен расправой над Торстеном, и решил прикончить его одним ударом.

Но наемник оказался начеку. Он одним плавным движением перетек в более удобную стойку, одновременно разворачиваясь к новому противнику, отбил летящий в голову меч и контратаковал. Его удар был так силен и точен, что доспехи не стали преградой для тяжелого бастарда, и клинок разрубил гвардейцу ключицу.

Торстен сполна воспользовался шансом, ценой жизни подаренным ему товарищем. Даже не пытаясь встать, он извернулся на земле, ухватил рукоять меча двумя руками и рванулся вперед, метя между набедренных щитков. Клинок вошел в пах наемнику, глубоко вонзившись в плоть. По стали побежали ручейки крови, запахло мочой и дерьмом.

На секунду на Торстена взглянули оранжевые глаза, полные одновременно ужаса и звериной ярости. Даже обливаясь кровью из страшной раны и корчась от невыносимой боли, наемник с рычанием поднял меч, собираясь забрать своего убийцу с собой. Но норд имел совсем другие планы. Резко перекатившись в сторону, он подсечкой опрокинул зиранца и с трудом поднялся на ноги.

Торстен нагнулся за валившимся рядом щитом, но с проклятьем отбросил его в сторону — это был тот самый, на котором он рассек ремни. Вокруг кипела схватка. Повсюду валялись тела наемников и гвардейцев, кто-то из раненых, обливаясь кровью и волоча за собой внутренности, еще пытался уползти из под ног сошедшихся в смертельной схватке противников. Трудно было разобрать, кто берет верх, но, во всяком случае, зираннцев неуклонно оттесняли вглубь холма.

Рядом бился Кель. Вот он ухитрился достать одного из противников, но другой наемник неожиданно наскочил с боку, и гвардеец упал. Понимание того, что сейчас норд возможно потерял друга, разом заставило забыть о собственных ранах и усталости. Рывок, помноженный на ярость, и зиранец отлетает с рассеченной головой. Краем глаза Торстен с облегчением увидел, как поднимается с земли Кель.

Оставшиеся в живых наемники отошли к основным силам, и хаос множества беспорядочных схваток опять сменил плотный бой в строю. Торстен привычно оказался в первом ряду, запоздало сообразив, что так и не подобрал себе новый щит. Впрочем, справа возвышался Мур, а рядом с грау норд чувствовал себя куда увереннее. Он только и успел скрестить клинки с каким-то крепышом, орудовавшим своим тяжелым мечом с внушающей уважение легкостью, как едва не рухнул ему под ноги.

Земля заходила ходуном, норовя опрокинуть сражавшихся. Кто-то в первых рядах, как среди гвардейцев, так и наемников, не удержался на ногах: упавших быстро прикончили. Бойцы Сплава замешкались, но зиранцам пришлось куда хуже — на задние ряды защитников холма обрушилась вся ярость стихий. Крики заживо сгорающих людей эхом отдавались в ушах, им вторили отчаянные вопли погребенных в объятиях вздыбившейся земли, от вспышек молний слепило глаза. Похоже, маги отряда наконец подобрали ключик к прикрывавшей наемников защите и теперь веселились во всю.

Какая-то невидимая сила раскидала первые ряды наемников, но воспользоваться плодами этого удара гвардейцы не успели. Где-то на краю сознания мелькнуло смутно знакомое ощущение, и у Торстена по спине потек холодный пот. Разом заломило виски, а со стороны гирских адептов послышались крики ужаса: их зиранские коллеги не замедлили с ответом. На секунду норд испугался, что бойцы Сплава вообще остались без магического прикрытия, но извилистая молния, ударившая куда-то за спины наемникам, развеяла все сомнения и вновь воодушевила гвардейцев.

Забыв об усталости и ранах, Торстен с боевым кличем ринулся вперед, но словно налетел на стену. Скрывавшийся впереди маг не атаковал, он просто ненавидел настолько сильно, что яд этого чувства выплескивался наружу, просачиваясь в разум гвардейца и подтачивая волю. Норд невольно сжался, ожидая страшного удара, но вовсе не рядовые бойцы Сплава стали целью разъяренного противника.

Лишь на мгновенье воздух подернулся серой поволокой, затмившей дневной свет. Никто из гвардейцев не успел даже толком испугаться, а сзади раздался истошный вопль, похоже, женский. От этого иступленного крика буквально тянуло ненавистью и звериным бешенством. Многие солдаты невольно оглянулись.

Ослепительная вспышка едва не стоила Торстену жизни. Узкие смотровые щели шлема не позволяли тереть глаза, а по измазанным грязью, потом и кровью щекам теперь потекли еще и слезы. Проклятый маг, ударивший по наемникам венцом слишком ярких молний, ни на секунду не задумался о гвардейцах, которых могли перерезать как слепых котят. К счастью, зиранцы не успели воспользоваться нежданным преимуществом. Впереди уже вовсю рубился Мур: его яростный рык перемежался с криками боли умиравших наемников. Грау словно и не пострадал от вспышки, а может сейчас он полагался не на зрение, а на другие чувства.

Едва сумев различить хоть что-то, Торстен ринулся в бой. За спинами зиранцев воцарилось настоящее безумие. Все четыре стихии сплелись в смертоносной схватке, не оставив им путей для отступления. Но наемники в очередной раз доказали какими умелым и упорным противником являются и вопреки всему сомкнули строй. Это и оказалось ошибкой.

По рядам зиранцев словно прошлась коса смерти. Торстен принял на щит отскочивший в него камень размером с кулак и порадовался, что удар мага был точен. Он прекрасно видел, как точно такой же булыжник, разогнанный неведомой силой, играючи смял шлем стоявшего в первом ряду наемника. Из-под низкого забрала выплеснулась кровь, а забившееся в агонии тело отбросило далеко назад.

Строй зиранцев был сломан. Пара дюжин наемников умерли мгновенно, еще десяток с жуткими воплями копошились на земле или ползли, подволакивая раздробленные конечности. Щиты многих выживших зияли проломами и вмятинами. Повсюду звучали самые черные ругательства и проклятья.

Гвардейцы только двинулись вперед, как над ними стремительно пронеслась чья-то фигура. Торстен с оторопью узнал в прыгнувшем Винстона. Точнее, выглядел этот маг как его друг, но вот то, что норд разглядел, на секунду встретившись с ним глазами, привело его в замешательство.

Никогда еще гвардеец не видел Винстона в такой ярости. Норд, и не без оснований, всегда считал друга если не трусоватым, то уж точно осторожным. А его рассудительности и отходчивости и вовсе хватило бы на двоих. Сейчас же перед Торстеном стоял совсем другой человек, и все его инстинкты буквально вопили, что заступать ему дорогу не стоит. Норд впервые задумался о том, что если так разительно изменился Винстон, то во что же превращается он сам?

Впрочем, времени на отвлеченные размышления не оставалось. Оказавшись в гуще наемников, Винстон принялся за дело, да так рьяно, что Торстена едва не опрокинуло отлетевшее ему под ноги жутко перекрученное тело. Нужно было атаковать, пока наемники не оправились и не расправились с обезумевшим магом. И понимал это не только Торстен.

Первым на помощь Винстону сунулись Тарн и еще один гвардеец. Но спеша закрепить успех и поддержать адепта, они напрасно не обратили внимания на то, как маг лихо раскидывает оказавшихся у него за спиной противников. Стоило гвардейцам приблизиться к повелителю воздуха, как к ним метнулись едва различимые щупальца.

Одному из бойцов Сплава сразу оторвало голову, а Тарна со страшной силой приложило о землю, и он затих. Торстен не сдержал проклятья. Конечно, он недолюбливал бывшего октата, но такой смерти от руки потерявшего контроль мага он уж точно не заслуживал.

— Что этот скаренный чудила творит?! — взвыл рядом Керит.

— Не знаю, но делает это с душой, — не преминул сострить Кель. — Может постоим тут, авось он и сам всех покрошит?

Резон в словах гвардейца имелся. Пространство вокруг Винстона давно отчистилось, и он вновь прыгнул в гущу наемников. Со стороны это выглядело жутко. Маг буквально шел по еще живым людям. Тех, кому повезло, он убивал сразу. Сломанная шея или дыра в груди, оставленная короткой молнией, смотрелись милосердием на фоне оторванных конечностей. Жуткие крики нескольких наемников, лишившихся глаз, также не добавляли желания приближаться к разбушевавшемуся магу.

— Я тебе постою! Держимся на удалении от мага. Обходим его с обеих сторон и рубим скаренных зиранцев! — это уже скомандовал Граф.

Торстен эту перебранку пропустил мимо ушей. Воспользовавшись передышкой, он затолкал под поножи чистую льняную тряпицу, надеясь хоть так остановить кровь, а потом подобрал щит кого-то из погибших гвардейцев. За этими приготовлениями норд даже не заметил, что случилось, но Винстон, прежде возвышавшийся над головами наемников, куда-то исчез. Снедаемый тревогой за друга, Торстен хотел первым ринулся вперед, но туда уже спешили другие гвардейцы, а Граф придержал свою сотню.

— Стойте! Тут что-то не так! — рядом с септимом надрывалась Тайми. Закончить и предупредить остальных солдат волшебница не успела.

Торстену показалось, что под ногами бойцов Сплава взорвалась земля. Тех, кто вырвался вперед, разорвало на части, остальным повезло больше. Самого норда подняло воздух и швырнуло назад. Он с силой приложился многострадальной головой о чье-то тело и отключился.

Пыль. Целое облако пыли, медленно кружилось перед глазами. А вместе с этой коричневой, почти что черной взвесью покачивался и весь остальной мир. Что-то капало из носа, мокрые дорожки тянулись и от ушей. Ноги придавило чем-то тяжелым, но боли пока не было. Налитые свинцом веки вновь попытались сомкнуться, но усилием воли ему удалось удержать глаза открытыми. За этот успех пришлось заплатить вновь проснувшейся болью.

Сознание возвращалось медленно, мысли ворочались вяло. Наконец одна — самая настойчивая все-таки пробилась сквозь тенета равнодушия. Торстен вспомнил, где он, и судорожно завозился, пытаясь встать. С трудом сбросив лежащее на нем тело, норд убедился, что этому бойцу Сплава уже не помочь: из его забрала торчал обломок меча. В ушах звенело, было трудно дышать, а за чашу воды гвардеец перерезал бы глотку кому угодно. Проклятой фляжки на поясе не оказалось, и он ограничился тем, что с трудом сплюнул вязкую, темную слюну.

Порыв ветра немного рассеял клубившуюся над холмом пыль, но Торстену стало только хуже. Весь мир пустился в безумный пляс, и норда вырвало. Широкие нащечники смыкались внизу подбородка и мешали нормально опустошить желудок, остатки не переваренной пищи застревали на бармице. Наконец ему удалось сорвать проклятый шлем и, отбросив покореженную железяку, с наслаждением вдохнуть свежий воздух.

— Да что с тобой такое? Как не посмотрю — он валяется! Не выспался что ли? — над нордом с улыбкой склонился Кель, тоже успевший где-то потерять свой шлем. На лбу у него намечалась громадная шишка, доспехи были забрызганы чей-то кровью, но в остальном гвардеец казался невредимым.

— Изыди, — вяло отмахнулся Торстен, но друг не отставал и, ухватив за руку, заставил его подняться на ноги.

— Э нет, вот падать не спеши, — Кель придержал пошатнувшегося норда. — Видишь вон тех милейших людей, спешащих к нам со всех сторон? Они хотят намотать наши кишки на свои железяки, а значит, нам еще нужно немного потанцевать.

— А потом? — вяло улыбнулся Торстен, стремительно приходя в себя.

— А потом отдохнем. За гранью все отдохнут, — мрачно обронил остановившийся рядом Ритал.

— Третья сотня прикрывает отход, остальным отступать к лодкам! — надрывался где-то неподалеку Эллиан. — Маги остаются до последнего!

Оглянувшись, Торстен увидел аристократа. Квинт поражал ледяным спокойствием и уверенностью. Одним своим видом он на корню давил всякую панику и заставлял гвардейцев смыкать строй. Эллиан обнажил клинок и явно собирался впервые за сегодняшний безумный день лично поучаствовать в схватке.

Намертво вбитые рефлексы не подвели. Еще толком не придя в себя, Торстен подобрал оружие и встал плечом к плечу с остальными гвардейцами. Ситуация была хуже не придумаешь. О выполнении миссии уже все забыли, единственной задачей стало выживание. Сотня уменьшилась чуть ли не вдвое, а королевские солдаты облепили холм, словно муравьи. И думать было нечего о том, чтобы сдержать напор нескольких тысяч разъяренных зиранцев.

— Нужно продержаться пока остальные отходят к лодкам, — голос Керита по-прежнему звенел уверенностью, словно октат и не стоял одной ногой в могиле. — Наши штандарты тоже не достанутся противнику.

— Не самая плохая смерть, хоть кто-то помянет добрым словом, — обронил Кель, натягивая подобранный где-то шлем. Торстен запоздало сообразил, что у него-то самого голова открыта, и впервые отступил во второй ряд.

— Новое мясо, — лаконично подытожил Мур, зачем-то старательно стряхивая со своего двуручника капли крови.

Новый бой Торстен запомнил смутно. Сначала на них наскочило несколько пеших рыцарей со свитой. Дворяне жаждали славы и стремились первыми добраться до знамен ненавистной империи, поэтому, забыв об осторожности, не дожидаясь основных сил, накинулись на преградивших путь гвардейцев, за что и поплатились. Даже израненным и уставшим бойцам Сплава не составило труда разобраться с их отрядами в несколько дюжин человек.

А потом зиранцы накатывались волна за волной. Впереди рычал и ярился Мур. Могучий грау успешно справлялся с ролью волнореза, о который разбивались все атаки. В него стреляли, но древки сгорали в воздухе. Помогали маги и боевыми плетениями, изрядно проредив ряды нападавших. Неподалеку сражался и Эллиан, ничуть не уступавший во владении мечом опытным гвардейцам.

Торстен бился на одних рефлексах. Схватка слилась в сплошной калейдоскоп из оскаленных лиц, мелькающих в опасной близости клинков, разбитых щитов, брызг крови, отрубленных конечностей… Даже боль от ран и азарт отошли на второй план, уступив место безразличию.

— Отходим! — команда Эллиана донеслась до Торстена как через слой воды. Весь залитый своей и чужой кровью, норд уже с трудом поднимал меч, но упорно держал строй. Когда товарищи начали медленно пятиться назад, он последовал за ними.

Какой-то жуткий свист, перешедший в настоящий рев, заставил сбросить оцепенение и оглянуться. Завидев ручеек жидкого пламени с все возрастающей скоростью бегущий по земле прямо к нему, Торстен не задумываясь отпрыгнул в сторону. Но не гвардейцы были целью заклинания.

Достигнув зиранцев, пламя с торжествующим ревом взмыло ввысь, разом окутав около сотни королевских солдат. Не повезло и паре гвардейцев, оказавшихся слишком близко. Один такой бедолага рухнул рядом, и короткого взгляда на страшные ожоги хватило, чтобы Ритал ударом милосердия прервал его страдания.

Торстен спешно отшатнулся подальше от ревущего пламени, спасаясь от нестерпимого жара. Мимо него с жутким воплем промчался живой факел, в который превратился королевский солдат. Запах паленой человеческой плоти окутал холм, и норд с ужасом поймал себя на мысли, что эта вонь совсем не кажется ему отвратительной.

— Бегом сукины дети! Бегом, если жить хотите! — не дожидаясь приказа Эллиана, скомандовал Граф. Впрочем, квинт был полностью солидарен и первым припустил вниз с холма. Между гвардейцами и зиранцами выросла настоящая огненная стена, и подаренные магами драгоценные мгновения стоило использовать по максимуму.

Сзади что-то завизжало, а потом глухо бухнуло, но Торстену было не до любопытства. Он с трудом переставлял ноги, пытаясь не отстать от остальных и хоть немного оклематься. У подножья холма гвардейцы двух других сотен уже вовсю рассаживались в лодки и отчаливали от берега. Казалось, спасение совсем рядом, но вновь вмешались зиранские маги.

Над головой с воем пронеслось огненное веретено, рассыпающее целые снопы искр и брызжущее языками пламени. Бегущих обдало жаром и удушливой гарью, но куда хуже пришлось остальной части отряда. Всего несколько мгновений, а там, где стояли лодки и суетились гвардейцы, раскинулось настоящее огненное море. Потоки пламени, будто живые, извивались во все стороны, с одинаковой жадностью слизывая песок и воду. Мигом взметнувшееся облако пара спрятало подробности, но все и так понимали, что в этом аду никому не выжить.

— Вправо! К реке! Не останавливаться! — крик Эллиана подстегнул замерших было гвардейцев. Еще лучше с этой ролью справились несколько стрел, пролетевших в опасной близости от беглецов.

— У нас же больше нет лодок! — выкрикнул какой-то незнакомый Торстену гвардеец.

— Плевать! На этом берегу мы все покойники! — рыкнул на него Граф. Грузный септим бежал на удивление легко и совсем не запыхался. На арбалетный болт, скользнувший по шлему, он даже не обратил внимания.

Впереди замаячила вода, и некоторые гвардейцы стали останавливаться, чтобы снять доспехи. Зиранцы не преминули воспользоваться шансом пострелять по неподвижным мишеням. Первый успевший скинуть чешуйчатую броню гвардеец уткнулся носом в песок — из его спины торчало сразу два древка.

— Не останавливаться! Доспехи снимите в воде! — в ярости заорал Эллиан на растерявшихся подчиненных. — Бегом, вашу мать!

Торстен едва не пропахал носом траву, когда его в спину клюнул арбалетный болт. К счастью, доспех выдержал, и смертоносный посланец лишь добавил ему прыти.

— Мы все потонем! — в голосе кого-то из гвардейцев впервые проскользнули нотки паники.

— В доспехах можно плавать! Сложно, но можно! Слышите? Не останавливаться! — на ходу надрывался Эллиан, пытаясь успокоить гвардейцев.

— Я лучше приму бой, — зырычал рядом Мур, который воды боялся больше, чем целой армии разъяренных зиранцев.

— Все в воду! Это приказ! — ничуть не менее грозно, чем сам грау, рыкнул на него Граф.

Стрелы и арбалетные болты летели все гуще. Еще один из гвардейцев, умудрившийся на ходу скинуть доспехи, кубарем покатился вниз с торчащим из спины древком. Другому бойцу Сплава повезло еще меньше: арбалетный болт вошел в ногу чуть выше поножей и пробил колено. С холма открывался отличный вид на бегущих имперцев, и зиранцы не жалели стрел.

Торстен пригибаясь несся к воде. Рядом с простреленной головой рухнул гвардеец, тоже потерявший где-то шлем, и норд теперь осторожничал. По спине скользнула очередная стрела, заставив припустить еще быстрее. Вода была уже совсем рядом, и норд наконец сообразил, что даже не сбросил боевые перчатки.

— Скаренные ремни! — неподалеку Ритал на ходу пытался отстегнуть наплечник. В конце концов, он просто выхватил кинжал и полоснул по кожаным завязкам.

Торстен успел избавиться от перчаток, наручей и одного наплечника, когда на полной скорости влетел в воду. Подняв тучу брызг и оставляя шлейф ставшей багровой воды, он зашел по грудь и, стараясь не замечать с плеском вонзавшихся в реку и рикошетящих от брони стрел, начал расстегивать доспех. Рядом останавливались остальные гвардейцы, но на их беду зиранцы не дремали.

— Ныряйте! — дикий вопль Керита заставил действовать не раздумывая. Торстен ринулся на глубину, с головой уйдя в воду, и вовремя. Там, где только что стояли гвардейцы, вспух огненный шар. Замешкавшихся солдат не спасли даже амулеты — зиранцы на мелочи не разменивались и били всерьез.

По поверхности воды растеклась пленка жидкого пламени, всплывать было самоубийством. Доспехи мигом утянули на дно, и Торстен отчаянно работал руками и ногами, пытаясь миновать опасную зону. В мутной воде он быстро потерял ориентацию и просто слепо греб вперед. Когда легкие стали разрываться от недостатка кислорода, норд рванулся вверх, но не тут-то было. Сапоги, доспехи, намокший поддоспешник и одежда — все они мешали плыть и тянули вниз.

Торстен пытался оттолкнуться от дна, но лишь увяз в иле. Он хотел сбросить чешую, но не справился с застежками. Паника сдавила грудь сильнее, чем удушье. Норд не страшился смерти в бою, но сейчас, барахтаясь в темной воде, путаясь в склизких лентах водорослей, чувствуя, как от недостатка воздуха темнеет в глазах, он действительно испугался.

Легкие горели огнем, и Торстен уже был близок к тому, чтобы глотнуть воды, когда его ухватили чьи-то сильные руки и помогли освободиться от доспеха. Из последних сил норд рванулся вверх, к свету. Выплыв на поверхность, он с наслаждением хватал и хватал ртом безумно сладкий воздух и все никак не мог отдышаться. Торстен далеко не сразу сообразил посмотреть на своего спасителя. Им оказался Керит. Командир ободряюще подмигнул норду и поплыл к Эллиану и Графу, которые покачивались на волнах неподалеку.

— Нда, хреновый из тебя норд. Жители знаменитых островов, прирожденные мореходы… А ты в какой-то луже едва не утонул, — жизнерадостно заявил Кель, подгребая ближе. Выходец из трущоб успевал не только шутить, но поддерживать на плаву Ритала, который ожесточенно кашлял и отплевывался.

Рядом, поднимая тучу брызг, проплыл Мур. Несмотря на испуг, на воде он держался вполне уверено. Мокрая шерсть липла к коже уродливыми комками, а заставшая на лице гримаса ужаса придавала грау сходство с обычным дворовым котом, упавшим в реку. Кель хотел было сострить на этот счет, но вспомнив о том, что они еще могут оказаться на одном берегу, предпочел благоразумно промолчать.

Торстен поспешил скинуть сапоги, отстегнуть поножи и избавиться от набухшего поддоспешника, на котором все еще болтался один из наплечников. Был соблазн скинуть и перевязь с мечом, но он на корню задавил этот глупый порыв.

В воду с плеском вошла стрела, напомнив о зиранцах, и гвардейцы, повинуясь окрику Эллиана, из последних сил поплыли к противоположному берегу. Как назло усилившийся ветер поднял на реке небольшое волнение, усложняя жизнь и без того обессиленным солдатам.

— Как бы ни закончилась битва, нас ждут веселые деньки, — задумчиво пробормотал Кель, и впервые за сегодняшний день никому от его слов не стало смешно.