— Убейте меня… — в отчаянии простонал Торстен, с трудом заставляя передвигаться непослушные ноги. Легкие горели огнем, вязкую слюну не получалось сплюнуть, наскоро перевязанные раны отзывались вспышками боли на каждое движение. Кое-где края рассеченной плоти уже отвратительно подергивало, и он опасался нагноения.

— Ай! — боль пронзила спину, и норд метнулся в сторону, разом забыв от усталости. Рука гвардейца уже рванула из ножен меч, но безмятежная улыбка на лице идущего позади Келя расставила все на свои места.

— Ты что творишь! — Торстен коршуном налетел на друга.

— Всегда пожалуйста, — безмятежно улыбнулся в ответ тот, поглаживая лезвие кинжала, которым он уколол гвардейца в спину. — Только будь ласков, не дергайся. Ты же просил тебя убить, а как я это сделаю, если ты скачешь аки горный козел?

— Не болтай. Коли его. Я голодный, — с предвкушением поглядывая на норда, прорычал Мур. Торстену потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что грау шутит.

— И ты туда же! — обижено проворчал он, все еще не рискуя повернуться к Келю спиной. — И так еле ноги передвигаю, а вам все шуточки.

— Жрать меньше надо, — жизнерадостно улыбнулся в ответ жилистый выходец из трущоб. — А то откормился на казенных харчах, скоро рожу щитом не прикроешь. Помнишь того кабанчика, что мы вечером перед походом зажарили? Ты столько тогда мяса съел, что я думал — в тебя вселится дух невинно убиенной хрюшки.

— Это ты сейчас специально сказал? — Торстен зарычал не хуже грау. — Я неделю нормально не ел, а ты напоминаешь!

— Расслабься. И давай лучше остальных догонять, — одарив друга еще одной беззаботной улыбкой, порысил вперед Кель.

Кучка выживших гвардейцев уже седьмой день пробиралась по вражеской территории. Две дюжины — все что осталось от трех сотен бойцов Сплава, штурмовавших злосчастный холм, где засели зиранские маги. Шлемы, доспехи и щиты остались в бурных водах Нереи, некоторые скинули даже сапоги. Льняные рубахи безжалостно рвали на полосы, чтобы перевязать раны, и теперь лучшие пехотинцы империи напоминали бродяг-оборванцев, лишь оружие не бросил никто. Мур даже умудрился переплыть реку со своим громадным двуручником. Уцелела и пара арбалетов. Их ложа были предусмотрительно покрыты лаком, а тетивы пропитаны смолой, так что в воде они не успели особо набухнуть и утратить эластичность.

Среди выживших оказались и командиры: октат Керит, сотник Граф и квинт Эллиан Альтрейни. Сын герцога, проявив неслыханное для аристократа благоразумие, хоть и продолжил единолично командовать отрядом, прислушивался к более опытным гвардейцам, не раз бывавшим в тылу врага. Посовещавшись, они решили, что в случае победы империи в сражении всегда успеют присоединиться к армии, а сейчас лучше держаться от моста через реку подальше, и не прогадали.

Когда на второй день им попался спешащий куда-то крестьянин, даже не пришлось прибегать к пыткам, чтобы он выложил все что знал о сражении. Этот уже немолодой мужик с глуповатым лицом и не по возрасту наивными глазами жил неподалеку от моста — на конюшне при постоялом дворе, поэтому, как и вся округа, ходил смотреть на битву. Даже если отбросить большую часть его рассказа как преувеличение и фантазии деревенщины, картина вырисовывалась печальная. Империя оказалась разбита, и нечего было и думать о том, чтобы беспрепятственно переправиться на другой берег.

— Может опять вплавь? — задумчиво предложил Эллин, когда гвардейцы, тщательно спрятав тело крестьянина в ближайшей роще, двинулись дальше.

— Чушь. Ну переплываем. Прямо в руки к зиранцам! — недовольно дернул изуродованной щекой Граф. После того как три четверти его сотни полегли в бесплотных попытках добраться до засевших на холме магов, септим постоянно пребывал на грани бешенства.

— Зиранцы будут наступать вдоль тракта. Наши отходить. Вся эта куча войск двинется на восток, к границам империи. Туда же потянутся линии снабжения, и их вряд ли оставят без охраны. Нужно забирать в сторону, а только потом думать о переправе, — первым высказал очевидную мысль Керит. Аристократ был как всегда спокоен. Из его тавта в бою с наемниками полегла чуть ли не половина, но для такой схватки и это было удачей.

Поколебавшись, Эллиан согласился с Керитом, и выжившие двинулись прочь, подальше от переправы, напоминавшей рассерженный улей. Гвардейцы избегали широких трактов и нахоженных троп, питались впроголодь, но не сбавляли темпа. От их скорости и выносливости сейчас зависело многое, и даже самым прожорливым пришлось затянуть пояса.

Людей они тоже старательно обходили стороной, сворачивая при виде полей или малейшем запахе дыма. Удача пока благоволила, и гвардейцы оставались незамеченными, все дальше углубляясь в земли королевства.

На седьмой день, когда отряд уже порядком удалился от места сражения, вновь вмешался Керит.

— Нужно выходить на дорогу, — предложил октат, пока гвардейцы переводили дух.

— Зачем? — нахмурился Граф. Сотнику не понравилось, что его подчиненный лезет вперед командира.

— Зачем как раз понятно. Долго мы так не протянем, нужно раздобыть нормальную одежду, провизию и лошадей, — задумчиво ответил Эллиан. — Но не рано ли?

— Я своих людей знаю. Силы на исходе. Все зиранские войска стянуты в единый кулак. Мы за семь переходов от основного тракта и вряд ли встретим кого серьезного. Нужно рискнуть, — не сдавался Керит.

Пока октат убеждал офицеров, остановившийся неподалеку Торстен поразился сходству командира и Эллиана. Эти два аристократа только внешне казались разными, зато своим поведением, мягкой грацией движений, скользящей в голосе властностью и уверенностью в правоте были похожи как братья. Всегда недолюбливавший высокородных норд впервые задумался о том, что при правильном воспитании и должном обучении из отпрысков дворянских семейств с длинной родословной получаются прирожденные воины и командиры.

— Ладно, рискнем, — наконец отрезал сын герцога Альтрейни, соглашаясь с Керитом.

Осуществить новый план оказалось не так уж и просто. Проводника у гвардейцев не было, и еще день понадобился, чтобы добраться до более-менее широкого тракта. Облюбовав подходящую рощу на его краю, солдаты приготовились ждать. Деревья не подходили к дороге близко, так что от идеи перегородить тракт упавшим стволом пришлось отказаться.

Пропустив пару крестьянских подвод, офицеры оживились, только когда на горизонте показалась небольшая кавалькада. Десяток всадников, с виду дворянин и свита, были хоть и опасной, но лакомой добычей. Соблазн разжиться разом отличными лошадьми, одеждой и деньгами оказался слишком велик.

Арбалетный болт, вонзившийся в грудь первому из всадников, стал сигналом. Словно подброшенные пружиной гвардейцы ринулись вперед. Пожалуй, кто-то из зиранцев, в панике повернувших коней, мог бы и уйти, но у имперцев имелся еще один козырь, и звали его Мур.

Подобно атакующему хищнику, грау несколькими стремительными прыжками оказался возле всадников, перегородив им дорогу. Стремительный взмах двуручного меча, и один из них лишился руки, сжимавшей богато украшенную рукоять сабли. Не повезло и скакуну — тяжелый клинок, продолжая движение, вспорол ему бок.

Кто-то из свиты дворянина попытался стоптать грау конем, но обезумевший гнедой лишь взвился на дыбы и выкинул его из седла: даже шпоры не могли заставить лошадей приблизиться к яростно рычащему Муру. Эта заминка дорого обошлась зиранцам — со всех сторон на них навалились остальные гвардейцы.

Не прошло и минуты, как все было кончено. На всадниках не оказалось доспехов, а нападение стало полной неожиданностью, наверное, в этих местах давно не шалили разбойники. Единственным раненым в отряде был гвардеец, которому лопнувшая тетива арбалета рассекла руку. Того зиранца, что свалился с лошади, Керит предусмотрительно не стал добивать, а лишь оглушил — им не помешала бы информация.

Добыча была неплоха: десять комплектов одежды (кое-где подпорченной ударами мечей), столько же пар сапог, три кольчуги, изрядная сумма золотом. А вот провизии у всадников почти не оказалось, наверное, цель их путешествия находилась неподалеку. Лошадей гвардейцам досталось только восемь.

Первого скакуна сразу зарубил не рассчитавший силу Мур. Еще одного коня пришлось зарезать — забрызганный кровью каурый жеребец после гибели седока все никак не мог успокоиться: вставал на дыбы, бил задом, так и норовил достать пытавшихся удержать его гвардейцев копытами или впиться зубами. Похоже, это был боевой конь, и Ритал не без сожаления полоснул кинжалом по рыжей шее могучего скакуна, единственной виной которого оказалась чрезмерная любовь к хозяину и ненависть к его убийцам.

— Хорошо, но мало, — Граф коротко подытожил подсчет трофеев. Сотник, раньше выступавший против засады, теперь был недоволен тем, что на всех лошадей и одежды не хватило.

— Так мы за местных не сойдем, — согласился с командиром Керит. — Да и без провизии далеко не уйдем.

— Если продолжим сидеть в засаде и грабить проезжих — рискуем привлечь внимание, — не согласился Эллиан. — Лучше прорываться с тем, что есть.

— В город нужно идти, — внезапно встрял в разговор командиров Кель. — Там все и купим.

— Откуда знаешь, что он тут поблизости есть? — изучающее прищурился Граф.

— А куда, по-вашему, наши пташки направлялись? К гадалке не ходи, не к простым селянками забавляться, вон я какую золотую цацку в карманах нашел. Руку даю на отсечение, в город к тамошним куртизанкам намылились жеребчики, — пояснил ход своих мыслей Кель и продемонстрировал изящный браслет.

— С чего ты вообще взял, что они по бабам отправились? — поморщился Эллиан.

— Я бы отправился, — обезоруживающе улыбнулся Кель.

— Сейчас пленника в чувство приведем и все выясним, — отрезал Керит.

Как ни странно, допрос единственного выжившего зиранца полностью подтвердил правоту Келя. Стоило Риталу пару раз уколоть юношу кинжалом и изобразить подобие улыбки на своем обезображенном лице, как тот выложил все, что интересовало гвардейцев. Всего в нескольких часах езды отсюда действительно имелся довольно крупный по местным меркам город, поразвлечься в знаменитый бордель которого и направлялись всадники, оказавшиеся не рыцарями, а отпрысками королевских сановников. Рассказал пленник и о ближайшей переправе через Нерею: меньше чем в двух днях пути отсюда ходил паром, только вот по военному времени он охранялся.

— Кель прав, нужно идти в город, — пробухтел Граф, когда Ритал перерезал пленнику горло.

— Да, иначе стража возле парома нас не пропустит, — согласился Эллиан. — Да и потом по зиранской территории еще долго пробираться. Поедем ввосьмером. Граф остается здесь за старшего.

Эллиан лично возглавил отряд, не остался в стороне и Керит. Оба аристократа еще в детстве стали прекрасными наездниками, а вот подобрать еще шестерых гвардейцев оказалось далеко не просто. Бойцы Сплава были великолепными пехотинцами, но не все из них уверено держались в седле.

Керит назвал Торстена, Келя и еще четырех гвардейцев. Сам норд был склонен полагать, что выбор октата определили не столько навыки наездников, сколько доверие. Они с командиром прошли через многое, и аристократ не сомневался, что они всегда прикроют ему спину.

А вот Ритала, неплохо умевшего управляться с лошадьми, не взяли. Изуродованное лицо опытного рубаки было слишком приметным, чтобы рисковать. Впрочем, гвардеец, успевший найти на поясе одного из мертвецов флягу с отличным вином, не слишком опечалился.

Тела зиранцев кое-как спрятали в той самой роще, где бойцы Сплава сидели в засаде. Лошадей отмывали у ближайшего ручья — следы крови их прежних хозяев могли выдать гвардейцев, там же пришлось и отстирывать заляпанную бурым одежду. Торстен подобрал себе сапоги по размеру и с удовольствием скинул самодельные обмотки и лапти, успевшие за семь дней украсить его ноги кровавыми мозолями.

Подходящих широкоплечему норду доспехов не хватило, зато Кель уже щеголял сверкающей на солнце кольчугой. Впрочем, окрик Эллиана заставил выходца из трущоб спрятать ее под одежу.

Торстену досталась норовистая буланая кобыла, и он взбирался в седло с большой опаской. На снятых с покойника сапогах шпор не было, зато у еще одного мертвеца он позаимствовал хлыст, надеясь, что в случае проблем с лошадью удар бича образумит животное.

В том, что он сильно переценил свои возможности, норд убедился, едва вдел ногу в стремя и попытался усесться в седло. Стоило ему оттолкнуться от земли, как проклятая кобыла сорвалась с места, да еще и изрядно поддавая задом, словно задавшись целью проверить на прочность незадачливого седока. Торстен так и не успел как следует усесться и ухватить поводья, поэтому не вылетел из седла лишь чудом. Спас его Эллиан, направивший своего скакуна наперерез и ухвативший лошадь норда за узду.

— Осторожнее, нам только твоей свернутой шеи не хватало, — улыбнулся аристократ, успокаивая норовистую кобылу ласковыми похлопываниями.

— Спасибо, квинт, — с облегчением ответил Торстен, мысленно пообещав проклятой кляче массу неприятностей, едва он вновь окажется на земле.

Путь до города обошелся без приключений. Торстен, игравший роль спутника иностранного дворянина, все время провел в хвосте кавалькады, пытаясь приструнить свою лошадь. В итоге к полному взаимопониманию они с ней может и не пришли, но, по крайней мере, разошедшаяся кобыла больше не пыталась выбросить норда из седла.

— Нда, увидь зиранцы Гир, и воевать бы не пришлось — сами передохли от зависти, — тихо пробормотал Кель, когда они миновали узкие ворота. Потемневшие от времени деревянные сворки были широко распахнуты, но протиснуться в проем одновременно могла лишь одна повозка или пара всадников.

Рядом с городом раскинулись огороды, поля и пастбища. Отсутствие деревенских домов наводило на мысль, что принадлежали они городским жителям. Эллиан, читавший когда-то описания путешественников, побывавших в Зиране, с улыбкой объяснил, что каждое утро по звуку рожка открывались все ворота города, через которые скот выгонялся на общинные пастбища, а вечером коз и овец опять заводили внутрь.

Зиранский город опоясывало кольцо невысоких каменных стен, а также заросший осокой и затянутый мутной ряской ров. Но вовсе не эти не слишком грозные укрепления вызвали улыбки гвардейцев. Внутри поселение разительно отличалось от просторных и чистых городов империи.

Узкие улочки, где было не разъехаться двум повозкам, не мостились. Последний дождь прошел несколько недель назад, поэтому копыта коней поднимали едкую и зловонную пыль, но хватало и грязи. Страшно было подумать, что тут творится в сезон дождей: телеги имели все шансы застрять, и даже всадник рисковал увязнуть в непролазных болотах, в которые превращались городские кварталы.

Дома нависали друг над другом, верхние этажи выдавались над нижними, и крыши зданий, расположенных на противоположных сторонах улицы, почти соприкасались друг с другом, закрывая солнечный свет. У каждого строения имелась куча пристроек, галерей, балкончиков. По улицам сновало множество людей, так и норовивших оказаться под копытами не слишком умелых всадников.

О канализации здесь не слышали и нечистоты выплескивали прямо из окон. В кучах мусора, выискивая объедки, копошились свиньи. Удушливая вонь окутывала смрадным облаком, заставляя морщиться даже привычных ко всему гвардейцев. Торстен с запоздалым раскаянием вспомнил, как в лесах Сийяри проклинал вездесущий запах гнили. Тогда казалось, что ничего отвратительнее и быть не может, но каменные джунгли, созданные человеком, оказались страшнее мрачного творения природы.

А вот рынок произвел на гвардейцев хорошее впечатление. На главной площади города как раз случился базарный день, и было не протолкнуться. На торжище со всей округи съехалась тьма-тьмущая народа. Горожане приходили на площадь не столько, чтобы что-то купить, сколько просто поразвлечься, пообщаться на насущные темы и обсудить последние слухи.

Гильдии кузнецов, оружейников и ювелиров занимали отдельную площадь, также в городке имелся рынок рабов. Крестьяне и рыбаки сбывали свой урожай и улов на рядах вдоль городских стен. Все остальные, кому было что продать, собрались на главной площади. Местные ремесленники перемежались иностранными купцами, повара и уличные торговцы наперебой приглашали к своим прилавкам, здесь же суетились зазывалы многочисленных лавок, борделей и таверн.

Казалось бы вездесущую вонь нечистот на торжище вытеснили витающие в воздухе ароматы различных кушаний. Прямо из бочек за звонкую монету можно было попробовать на выбор яичного ликёра, пунша, пива, глинтвейна или более привычного разбавленного вина.

Хватало и развлечений. Свое искусство демонстрировали жонглеры, шуты, фокусники, факиры. Торстену запомнился глотатель огня, умудрявшийся засовывать в себя по три горящих факела за раз. С импровизированных сцен бродячие артисты показывали сценки и кукольные спектакли. Несколько бардов наигрывали простенькие танцевальные мелодии, напевали веселые песенки или, наоборот, старательно выводили заунывные баллады.

Встречались на торжище и проповедники, пытавшиеся, и не без успеха, увлечь окружающих складными речами о величии богов и необходимости принесения им жертв и даров. Горожан пугали дурными предзнаменованиями, предвещавшими бесчисленные беды, и ужасным посмертием в гиене огненной. Желающие покаяться и принести жертву могли отправиться в храмы, располагавшиеся совсем неподалеку, или сразу отдать верным служителям богов звонкую монету за спасение души.

Нищие просили милостыню, шустрые мальчишки с хитрыми глазами высматривали зазевавшихся толстосумов, солдаты городского ополчения с важным видом рассекали толпу и делали вид, что охраняют общественный порядок. В-общем, все шло своим чередом, и никому не было дела до восьмерых всадников.

Даже продав все найденные на телах убитых зиранцев украшения и опустошив их кошели, гвардейцы еле-еле сумели выторговать немного поношенной одежды, необходимые припасы и полтора десятка лошадей, выглядевших не слишком презентабельно. Впрочем, Эллиан, попытавшийся лично договориться с купцами, не получил бы и этого, но вовремя вмешался Кель. Выходец из трущоб торговался так остервенело, что даже вызвал уважительные улыбки у опытных приказчиков. Сами купцы вида не подавали, но тоже получали удовольствие от процесса.

Раздобыв все необходимое, гвардейцы засобирались назад. Торстен механически навьючивал купленных лошадей, когда его размышления прервал звонкий девичий голос:

— Это они! Это те гвардейцы, что убили Юлина!

Оглянувшись, Торстен увидел неподалеку худенькую темноволосую девочку, со смутно знакомым лицом. Еще через секунду он с ужасом узнал в ней служанку из сожженного в Ринзе каравана, возле которого они впервые схлестнулись с наемниками. Тогда она была одета в рванье и избита, а сейчас скорее напоминала благородную леди, но этот наполненный гневом взгляд трудно было перепутать. Рядом с девочкой, положив одну ладонь на рукоять длинного меча, а в другой сжимая большущую глиняную кружку, напрягся низкорослый, но широкоплечий воин, от которого ощутимо веяло опасностью.

— Вертел, это точно они. Я их еще в Ринзе запомнила! Сиала и Вервальда тоже они поранили! — продолжала надрываться Тильза, указывая прямо на растерявшихся гвардейцев. Многие горожане уже обратили внимание на странную сцену и стали останавливаться, с любопытством разглядывая девочку и необычных всадников.

— По коням, вашу мать! Остальных лошадей на привязь берите! — яростно заорал Эллиан, подгоняя бойцов Сплава, но было уже поздно.

Поняв, что сейчас гвардейцы скроются в ближайшем переулке, а горожане и не думают их останавливать, сопровождавший девчонку наемник отшвырнул в сторону кружку, обнажил бастард и ринулся вперед. Плавная грация его движений никак не вязалась с кряжистой фигурой и напомнила Торстену того оранжевоглазого, две схватки с которым едва не стоили ему жизни.

Почти все уже успели забраться в седла, и путь наемнику преградил только норд и еще один гвардеец. Над плечом что-то просвистело, но противник оказался далеко не прост и своим полуторником отбил кинжал, метко брошенный Келем. Торстен попытался с ходу проткнуть кряжистого зиранца, но тот играючи ушел от его выпада. Меч второго гвардейца столкнулся с бастардом и отлетел в сторону — проклятый наемник был не только быстр, но и необычайно силен.

Бойцы Сплава не успели и моргнуть, а враг резко ушел в сторону, загородившись от Торстена его товарищем. Норд только начал обходить гвардейца, а тот уже рухнул как подкошенный. Страшный удар бастарда играючи разрубил ключицу и вскрыл грудную клетку. На землю хлынули целые потоки крови, а капли разлетелись далеко в стороны, забрызгав горожан. Только тут зеваки сообразили, что дело принимает серьезный оборот, и начали с криками разбегаться, подняв на площади небольшую панику.

Зарычав, Торстен ринулся вперед, но едва успел отвести своим клинком страшный прямой выпад. Как же ему сейчас не хватало привычного щита и доспехов. Выхваченный левой рукой кинжал лишь скользнул по спрятанной под одеждой наемника кольчуге, а попытка провести подножку пропала втуне. На секунду противники оказались лицом к лицу, и норд вздрогнул, встретившись с нечеловеческими оранжевыми глазами.

— Да у них тут целый выводок что ли? — успел подумать Торстен, прежде чем резкий удар локтя в челюсть поверг его на пыльную брусчатку.

Норд попытался откатиться, но некстати наткнулся на тело погибшего товарища. Ни секунды не медля, противник занес над ним клинок, но нанести смертельный удар не успел. Эллиан, ловко управляя конем, заставил скакуна перемахнуть через беспомощного Торстена и грудью отшвырнуть наемника.

Даже после этого зиранец, сделав в пыли кувырок, поднялся на ноги, но к нему уже подлетел Керит. Свесившись с седла, командир наотмашь рубанул наемника. Тот успел заслониться, но в последнее мгновение меч изменил направление и отсек ему кисть. Брызжа кровью из культии и что-то яростно вопя, Вертел уцелевшей рукой направил клинок в бок октату, но не смог пробить кольчугу, а потом пришпоривший коня Эллиан разрубил ему голову, и наемник наконец упал.

Вокруг слышались тревожные крики, но горожане не понимали, что происходит, и не решались приближаться. Для зиранцев все выглядело как обычное душегубство, никто из них не мог и подумать, что видит гирских язычников, которыми в королевстве пугали детей. На счастье гвардейцев пара оказавшихся рядом городских ополченцев предпочли сделать вид, что ничего не происходит, и спряталась за ближайшим прилавком, а остальные стражники еще не успели подоспеть.

Секунду полежав, Торстен сообразил, что под его бок уже забралась быстро растущая лужа крови, и резко поднялся. Кто-то из товарищей кинул поношенную накидку, чтобы прикрыть багровые пятна, и подвел буланую кобылу, косящуюся на изрядно помятого всадника насмешливым взглядом. Керит, тем временем, зачем-то спешился и отрубил погибшему наемнику голову, едва не покорежив меч о камни мостовой.

Торстен уже хотел вдеть ногу в стремя, когда на него без всяких причин нахлынула слабость, а в голове помутнело. Он медленно опустился на колени, но наваждение сгинуло так же внезапно, как возникло. Вновь поднимаясь на ноги, норд увидел, как Кель зачем-то закидывает в седло безвольное тело узнавшей их служанки. Похоже, именно выходец из трущоб оглушил девчонку, пока остальные все внимание сосредоточили на не в меру шустром наемнике.

— Говорил я, что эта девчушка спящий вулкан, — похвастался Кель, похлопав потерявшую сознание пленницу чуть пониже спины.

— На кой ляд она тебе? — удивился Торстен, с трудом взобравшись в седло.

— Тор, ты головой не ушибся? — с деланным участием посмотрел на норда друг. — Да эта чертовка наш последний козырь, если что пойдет не так! Думаешь случайно она вся такая разодетая здесь ошивалась в сопровождении этого верзилы?

— Может заберем его? — спросил еще один из гвардейцев, робко указав на тело погибшего товарища.

— Нет, это лишняя обуза и у ворот возникнут проблемы. Долой разговоры! Ходу, ходу! — прервал его Эллиан и первым пришпорил коня, не обращая внимания на разбегавшихся прямо из под копыт горожан. — К воротам, пока вся местная стража не всполошилась!

***

— Ну что, поговорим? — Ирси вольготно откинулся назад, словно сидел не на жесткой лавке в углу общего зала не слишком респектабельного постоялого двора, а как минимум на обитом бархатом троне.

— Нам не о чем говорить, зиранец, — отрезал Тарн. Гвардеец со связанными за спиной руками, напротив, сидел так прямо, будто его уже успели посадить на кол.

— А может поговорим о том, что я тебе жизнь спас? — улыбнулся Ирси, нежно поглаживая отточенную сталь любимого кинжала.

— Я тебя об этом не просил, недомерок, — ответил гвардеец, словно выплюнул.

— Но спасибо сказать бы не помешало, — Ирси равнодушно посмотрел куда-то в сторону и резко подался вперед, полоснув бойца Сплава по щеке. — Да и вежливости тебе стоит поучиться.

— Думаешь, я боюсь боли? — криво улыбнулся Тарн, не обращая внимания на заливавшую лицо кровь.

— Думаю, что смогу тебя этому научить, — оскалился ульд и провел ладонью по щеке гвардейца, а потом с удовольствием слизнул с пальцев кровь. — Но не сейчас. Для начала мы просто поговорим.

Ирси задумчиво побарабанил пальцами по старой столешнице, украшенной жуками-древоточцами вязью причудливых узоров, глотнул вина из изрядно помятого кубка и продолжил:

— Я ведь был на этом холме. Я видел, как ты оказался в плену.

— Такое случается, — равнодушно пожал плечами гвардеец.

— Тебя оглушил собственный маг воздуха, когда ты сунулся к нему на помощь, и ты это прекрасно знаешь. А потом твои товарищи-гвардейцы отступили и бросили тебя беспомощного, будто ты для них и не был своим.

— Врешь! — в голосе гвардейца впервые проскользнули нотки гнева. — Мои товарищи мертвы, иначе я был бы с ними. Солдаты империи своих не бросают!

— Как же ты выжил с такой наивностью? — покачал головой Ирси, с новым любопытством разглядывая гвардейца. — Тебе не вернуться назад. О тебе никто не вспомнит. Ты больше не гвардеец.

Ответом ульду стало презрительное молчание. Тарн даже отвернулся от мага,

— Я мог бы сделать из тебя послушную марионетку. Или превратить в пускающее слюни животное. Захотел бы — заставил твои мозги вскипеть и выплеснуться из ушей. Но мне в отряде не помешал бы бывший гвардеец империи.

— А по мне тебе не помешает выпустить кишки, — огрызнулся Тарн.

— Я убивал и за меньшее. Но, полагаю, ты еще просто не готов осознать свое положение и познать истинность моих слов, — дерзость пленника похоже позабавила ульда, и вместо вспышки гнева он лишь рассмеялся.

Неизвестно, чем бы кончился этот странный разговор, не появись в трапезной еще одно лицо.

— Капитан, — остановился на почтительном удалении коренастый, но могучий наемник. — Тут такое дело. В город знатного пленника привезли.

— И? — Ирси вопросительно дернул бровью и лениво посмотрел на измененного.

— Гирский выкормыш. Подобрали на поле боя, где задали славную трепку имперским золотым гвардейцам. Его едва насмерть не задавило конем. Думали дворянин, хотели взять славный выкуп.

— А мне какое дело до пленного аристократа? — ульд постепенно терял терпение.

— Так я к этому уже перехожу, — зачистил Вертел. — Имперца-то, стало быть, в город привезли. А он как очнулся, возьми и начни молниями швыряться, насилу опять оглушили. Оказалось не аристократ, а маг языческий. За такого выкупа не взять. Так его теперь собираются сжечь прилюдно. Я подумал, может вас заинтересует.

— В который раз убеждаюсь, что ты умнее, чем можно подумать, глядя на твою жирную и потную рожу, — Ирси встал и добродушно похлопал наемника по плечу. — Получить для экспериментов Гирского адепта — заманчивая перспектива. Приставь к пленнику кого-нибудь и веди на место.

Но не успели измененные покинуть постоялый двор, как за ними увязалась изнывающая от скуки Тильза. Непоседливая девчонка наотрез отказалась сидеть в своей комнате, и Ирси пришлось скрепя сердце разрешить ей отправиться с ними.

Прошла уже почти неделя, как остатки отряда оборотней получили причитавшееся вознаграждение, похоронили павших товарищей и отправились назад в свой постоянный лагерь. Подводы с тяжелоранеными под охраной дюжины бойцов ушли еще раньше. Сиал и Вервальд были плохи, и Ирси спешил отправить их на попечение собственных лекарей и магов. Королевские целители уходили вместе с армией, и им больше не было дела до раненых наемников.

Похороны Юлина остались в памяти тяжким грузом. Рыдающая на могиле брата Юлиана, утешающая ее Тильза, неуклюжие речи наемников… Но главное — уверенность, что это далеко не последний измененный, павший во имя нового мира. От мысли, что ему придется потерять еще кого-то из товарищей, становилось не по себе, а в памяти воскресали воспоминания о предательски убитых и до сих пор неотомщенных родителях.

В этот городок Ирси завернул случайно — надоело ночевать в поле, да и изрядно полегчавшие запасы не помешало бы поправить. Сразу после битвы он конфисковал коней у крестьян, перегонявших небольшой табун из десятка отличных лошадей, и теперь они передвигались верхом. Местные жители, случайно поймавшие убежавших с поля боя скакунов, вряд ли стали бы жаловаться, но он дал волю ярости и расправился с селянами.

Кавалькада из одного ульда, нелепо смотрящегося в седле могучего боевого коня, покачивающейся за его спиной худенькой девочки, воительницы, с луком и колчаном, выглядывающими из-за плеча, и семерых вооруженных до зубов наемников привлекала внимание, но добротные доспехи, руки, лежащие на рукоятях мечей, и хмурые взгляды опытных рубак хорошо остужали горячие головы.

Центральная площадь города встретила их суетой. Ирси такие скопления людей не любил всей душой и свое раздражение сорвал на воришке, попытавшемся срезать у него кошель. Чумазому пареньку еще повезло, что он отделался лишь сломанными пальцами. Пробившись к магистрату, Ирси решил не вести за собой Тильзу, вместо этого дал девочке немного денег, и оставил на попечение Вертела.

— Отвечаешь за нее головой, — пригрозил он наемнику, направляясь вверх по каменным ступеням и улыбаясь от довольного визга Тильзы, дорвавшейся до сладостей.

— Мне к мэру, — Ирси одним властным жестом заставил растеряно замереть дежуривших у дверей ратуши громил, гордо прошествовал через полумрак холла и толкнул потемневшие от времени створки.

— Ты кто? — выпучил на него глаза пожилой мужчина, внешне чем-то напоминавший большую жабу, и спешно согнал устроившуюся у него на коленях молоденькую девочку с заплаканным лицом.

— Я капитан роты ланкерских наемников. Мне нужен пленный гирский маг.

— Этот язычник убил достопочтенного рыцаря, трех его людей, пятерых добрых горожан и еще дюжину покалечил. Не случись поблизости городской маг, счет его злодеяний был бы выше. Кто за это ответит? — разом накинулся на ульда мэр.

— Уверяю, язычник понесет заслуженное наказание. А я мог бы внести свой скромный вклад в исправление его бесчинств, — ульд не отступил от напирающего городского главы, и тот вынужден был сделать шаг назад.

— Хм. Думаю, город мог бы позволить себе передать нечестивца в умелые руки за двести золотых, — даже не пряча алчный блеск в глазах, выпалил мэр.

— Мои руки куда более умелые, чем можно подумать, поэтому двадцати золотых будет достаточно, — Ирси поморщился от необходимости торговаться.

— Такого развлечения лишаешь славных горожан, — осуждающе покачал головой мэр. — Сто пятьдесят монет с профилем его королевского величества.

— Если пленник очнется во время казни, то пол твоего городишки превратится в руины. Я тебе услугу оказываю, — Ирси окинул главу магистрата презрительным взглядом. — Пятьдесят золотых. Это последнее слово.

— Сто, и я не буду интересоваться, что забыли в моем городе ланкерские наемники, когда война кипит в другой стороне, — алчно улыбнулся мэр.

— Что-то мне перестал нравиться твой тон, — оскалился Ирси и потянулся к разуму городского главы. — Десять золотых.

— Конечно, конечно, — угодливо закивал мэр, на которого нахлынул внезапный приступ доверия к этому низкорослому капитану наемников. От желания услужить и получить его одобрение он даже забегал по комнате. — Немедленно распоряжусь!

— Да, и еще: тебя больше не интересуют молодые девушки, наоборот, тянет к старухам, — улыбнулся на прощание Ирси. Он знал, что после такого грубого вмешательства в разум мэра тот недолго еще сможет управлять городом, но ему было ровным счетом наплевать.

Спустившись в сопровождении одного из служек в подвал магистрата, по совместительству оказавшейся городской тюрьмой, Ирси поморщился от царящей там жуткой духоты и тлетворной вони. Похоже, кто-то из местных обитателей уже отправился в лучший мир и, если судить по запаху, довольно давно.

Зайдя в клетку с пленным магом, ульд даже крякнул, разглядев закованное в цепи и окутанное коконом веревок тело.

— Чем вы язычника опаиваете, чтобы не очнулся? — спросил Ирси у горбуна-охранника.

— Ась? — растерянно уставился на него низкорослый, но широкоплечий детина.

— Что за зелье вы ему даете? — терпеливо переспросил Ирси.

— Зелье? — охранник вылупил глаза, безуспешно изображая серьезную мозговую деятельность. — Откель у нас зелье-то?

— Почему же тогда пленник еще в отключке?! — взорвался ульд.

— Так мы это, по голове каждый час его лупим, — горбун наконец понял, чего от него добиваются, и для наглядности продемонстрировал деревянную дубинку.

— Удивительно, что он у вас еще копыта не отбросил, — недовольно пробормотал Ирси. — Сгинь отсюда! Понадобишься — позову. Хотя стой, сначала срежь эти скаренные веревки.

В клетке не было даже подобия табурета, и Ирси с брезгливостью устроился на грязной соломе. С трудом перевернув тяжелое тело мага, обладавшего внушительными габаритами, он, нахмурив брови, долго всматривался в озаряемое тусклыми сполохами висящего на стене факела смутно знакомое лицо, покрытое коркой запекшейся крови, а когда наконец понял кто это, не смог сдержать смеха.

— Сборище идиотов! Тоже мне простой маг. Они решили, что за него не получить выкупа, — бормотал ульд, покатываясь от хохота. Настроение достигло заоблачных высот, и он боялся поверить в свою удачу. Но чтобы фортуна внезапно не повернулась к нему задом, нужно было еще поработать.

Ирси внимательно обследовал пленника. У мага была повреждена нога, сломана рука, треснуло несколько ребер и проломлен череп, но могучий организм упорно сопротивлялся, не желая расставаться с жизнью. В интересах ульда было ему в этом помочь.

Ирси напряг все свои познания в энергетической магии, чтобы подлатать пленника. Тут бы больше сгодился кто-то из целителей, но и он сумел сделать не мало.

— А ведь что-то еще помню, — не без самодовольства подумал Ирси, разминая затекшую шею. — Что же, пора и поговорить.

Ментальные щупальца ульда осторожно коснулись разума пленника. Тот сейчас был полностью беззащитен перед могуществом повелителя разума, но Ирси опасался навредить раньше времени. Наконец гирский маг открыл глаза, растеряно уставившись на возвышавшегося над ним измененного.

— Где я? — хрипло прошептал пленник. — Воды…

— Извини, про воду не подумал, — смущенно пожал плечами Ирси. — Эй, надсмотрщик! Живо принеси воды!

Дождавшись, пока раненый маг утолит жажду, ульд вновь склонился над ним.

— Ну здравствуй, Гиллиан, — растянул губы в хищной улыбке наемник.

— Кто ты? Откуда меня знаешь? — набычился маг воздуха. Аристократ уже сообразил, что находится в плену, и не ждал ничего хорошего от этого странного ульда. Но молниями он кидаться не спешил, и это настраивало на позитивный лад.

— Давно это было… Много аристократов съехалось в замок моего отца. Но мы ушли в лес охотиться только втроем. Ты, я, и Эллин, — голос Ирси внезапно дрогнул, а на безмятежное лицо набежала туча.

— Ирси? — наконец догадался Гиллиан и даже приподнялся от удивления. — Я думал, что ты мертв! Твой отец же…

— Я знаю, что сталось с моим отцом! — взорвался Ирси и швырнул в стену кувшин с водой. — Я видел его тело, распятое на воротах родового замка! А где был ты, твой брат, ваш отец? Где были все вы, когда обезумевший император и его ненасытная женушка вырезали целые фамилии, столетиями стоявшие на страже империи?

— Извини, — опустил голову сын герцога Альтрейни и тут же попытался уйти от щекотливой темы:

— Но ты тут откуда? Мы же в Зиране?

— Да, это королевство Зиран. И знаешь, здесь ко мне относятся куда лучше, чем в родной империи, — саркастически улыбнулся Ирси.

— Ты предал Родину? — Гиллиан задохнулся от возмущения и попытался встать.

— Это империя предала меня! И она за это ответит, — Ирси одним движением опрокинул пленника назад. — Я прошел через многое! Такие как ты не выдержали бы и десятой доли. Но я выжил и выковал из себя самое страшное оружие этого мира!

— Да ты псих! — Гиллиан вытянул в сторону ульда руку, готовясь метнуть что-нибудь смертоносное, но тот оказался быстрее.

— Даже не думай! — Ирси легко вломился в разум израненного и обессилившего мага, заставив его покорно замереть на месте. — Ты ценный пленник, очень ценный. И ты пригодишься для моих планов.

Но не успел Ирси вдоволь насладиться своей властью над одним из именитейших аристократов империи, как на него нахлынула тревога. Только сейчас ульд сообразил, что упиваясь триумфом, он совсем не обращал внимания на пытавшуюся предупредить его интуицию, но теперь в разум буквально вломилось чувство опасности. Раскинув ментальные щупальца, ульд почувствовал, как где-то рядом умирает измененный, и выпустил наружу доселе спящего внутри зверя.

Одним усилием заставив беспомощного Гиллиана вновь потерять сознание, Исри опрометью ринулся вверх по лестнице, ведущей из тюрьмы. Ярость туманила взор, а из глотки рвалось такое клокотание, что горбун-надсмотрщик в страхе забился в самую дальнюю из камер.

Выскочив из дверей ратуши, Ирси сразу понял, что опоздал. В лужах крови на брусчатке лежали два тела, в одном из которых он без труда узнал Вертела. Практически отрубленная голова не оставляла сомнений, что даже у живучего измененного нет шансов выкарабкаться. Второе тело определенно принадлежало кому-то из нападавших.

Ирси напрасно оглядывал толпу, надеясь увидеть хрупкую фигурку Тильзы. Поняв, что ее похитили, Ирси пошел на отчаянный шаг. Оба покойника умерли совсем недавно, и имелся призрачный шанс уловить в их тающем сознании какие-то отрывки. Решившийся на такое маг рисковал собственным разумом, но ульду было плевать.

Усевшись прямо в пыль, Ирси, чтобы сосредоточиться, пальцем вывел в уже липкой луже крови какой-то замысловатый узор и нырнул в стремительно угасающий разум покойников.

Настроиться на сознание измененного было проще, и ульд отчетливо разглядел последние мгновения жизни Вертела. Наемник бился как герой, но врагов было слишком много. Даже получив смертельные для обычного человека раны, он мог бы выкарабкаться, но кто-то из гвардейцев проявил не дюжую предусмотрительность и практически отсек ему голову. Последней мыслью Вертела стало сожаление, что он так и не успел допить кружку отличной медовухи.

Погрузившись в сознание второго мертвеца, Ирси понял, что допустил ошибку. В отличие от живучего измененного, гвардеец умер быстро, и сейчас его разум напоминал горстку углей, с шипением гаснущих под проливным дождем. Обрывки каких-то случайных воспоминаний, отголоски предсмертных мук, ужас и беспомощность последней агонии — все это подобно водовороту вскипело вокруг ульда, грозя утащить его в бездну, из которой нет возврата.

Единственное, что еще не успела смахнуть полами своего длинного савана смерть — жуткое ощущение бесконечного одиночества, ставшее последним чувством в жизни гвардейца. Липкий страх и удушливая пелена безумия обступили со всех сторон, казалось, что еще мгновение и разум мага исчезнет вместе с последними всполохами сознания гвардейца. И тогда Ирси захохотал.

— Я не псих! — мысленно взвыл ульд, отдаваясь на волю сладкого бешенства и заливаясь смехом. — Зверя не свести с ума! Я сам есть безумие!

Не обращая внимания на сладкий шепот сумасшествия, Ирси упорно выискивал нужные ему воспоминания. Все свои силы он бросил на то, чтобы найти и потянуть за нужную ниточку. Последние искры сознания мертвеца канули в небытие, а маг остался прежним. Предсмертный ужас спасовал перед яростью зверя. Ульд не понял все, что хотел, но главное он успел узнать — куда направляются гвардейцы, похитившие Тильзу.

Из транса Ирси вырвал грубый удар. Местные стражники явно не были настроены ждать, пока сидящий между двумя покойниками ульд соизволит обратить на них внимание и ответит на вопросы. Они даже не успели осознать свою ошибку — разъяренный маг почти мгновенно сжег им мозги. Пять тел еще только оседали на мостовую, а наемник уже бросился к ближайшей оседланной лошади.

Хозяин скакуна было замахнулся на ульда хлыстом, но тут же потерял сознание. Как назло он не свалился, а опустился прямо на гриву испуганно всхрапнувшего коня, и Ирси понадобилось несколько драгоценных секунд, прежде чем он стащил проклятого зиранца на землю.

По пути к воротам Ирси кого-то стоптал конем, но ему было плевать. Страх за Тильзу сжигал изнутри, заставляя отбросить осторожность. Лишь увидев пустой проем, рядом с которым переминалось с ноги на ногу несколько стражников, ульд наконец взял себя в руки. Кто-то из солдат за мелкую монету охотно рассказал, что кавалькада из семи всадников с заводными лошадьми покинула город минут десять назад.

Первым порывом Ирси было броситься в погоню, но потом он сообразил, что у гвардейцев есть заложница, и он может только навредить девочке. Решение нашлось быстро.

— Говорите заложница? Будут вам заложники, — хищно оскалился ульд и поворотил коня к постоялому двору.

На то чтобы наемники успели собраться, привязать к седлу Тарна, щека которого так и осталась покрытой коркой засохшей крови, и забрать из ратуши пребывающего в беспамятстве Гиллиана ушло не так уж много времени, и вскоре отряд покинул город. Ирси не собирался гоняться за гвардейцами по всему королевству, вместо этого он уверено направился в сторону ближайшей переправы через Нерею.

Ждать в засаде пришлось больше суток. Наемники отнеслись к этому равнодушно, а вот их капитан не находил себе места. Все чаще в голову приходила предательская мысль, что он ошибся, и сейчас гвардейцы во весь опор несутся в совсем другую сторону. Приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы с виду оставаться непоколебимым и уверенным в себе.

Масла в огонь подливала Юлиана, которая была сама не своя с того момента, как узнала, что они караулят гвардейцев, убивших Юлина. Похоже, даже судьба пропавшей Тильзы волновала ее меньше, чем месть за брата.

Ирси даже испугался, что превращается в себя прежнего — вечно терзаемого сомнениями, не видящего перед собой цели и четких путей ее достижения. Именно эта мысль и помогла обрести уверенность. Разве имел бы он право распоряжаться жизнями следующих за ним людей и измененных, не будучи в состоянии совладать с собственными чувствами?

Когда на тракте показались гвардейцы, Ирси испытал настоящее облегчение, впрочем, тут же сменившееся новой тревогой — всадников оказалось не семь, а не меньше двух дюжин. Особо его обеспокоил могучий грау, конь под которым испуганно хрипел и порывался пуститься в галоп, надеясь убежать от взобравшегося ему на спину хищника. Железные шипы на грызлах удил разрывали скакуну рот до крови, а на землю падали целые клочья розовой пены, но он все равно едва слушался необычного седока.

— Оставайся здесь, но без приказа не стреляй! — наказал Ирси Юлиане.

Враги были слишком далеко, чтобы рисковать полагаться на одну лишь магию, и наемникам пришлось выбираться из укрытия в небольшой роще. Гвардейцы наверняка заметили ринувшихся им наперерез всадников, но останавливаться не стали. Для двух дюжин отчаянных рубак, одним из которых был грау, десяток бойцов вряд ли представлял серьезную угрозу.

— Стойте! — чувствуя себя немного глупо, поднял руку Ирси.

— Полагаешь, твои немногочисленные приятели смогут нас остановить? Думаешь, они хотя бы попытаются это сделать? — иронично спросил кто-то из имперцев, и не подумав натягивать поводья.

Но Ирси было плевать на остроумие врага. Бойцы Сплава подъехали уже достаточно близко, чтобы он пустил в ход всю мощь ментальной магии. На каждом из гвардейцев был защитный амулет, но с ними не было адептов, а значит, никто не мешал ему просто продавить эту защиту, мало рассчитанную на противостояние повелителям разума.

Казалось, миг триумфа уже близок. Бойцы Сплава покачнулись в седлах, кто-то даже безвольной куклой свалился с лошади. Труднее всего пришлось с грау, чье непривычное сознание очень хорошо сопротивлялось атакам, и предводителем отряда — его амулет был куда лучше, чем у остальных, но постепенно и эти бастионы дали трещину. Только вот сосредоточившись на самых защищенных противниках, ульд упустил из вида более опасного врага.

Один из гвардейцев — на удивление массивный и широкоплечий, со следами страшных ожогов на лице, одним движением вздернул за волосы перекинутую через его седло Тильзу и приставил кинжал к ее горлу.

— Прекрати маг! — голос гвардейца дрогнул, но зато не дрогнула его рука. Острие кинжала ощутимо продавило кожу девочки, и эта ямка быстро наполнилась кровью.

— Хорошо, хорошо, — Ирси спешно убрал ментальные щупальца.

— Так-то лучше, — улыбнулся один из гвардейцев, быстрее других оправившийся после атаки ульда. — Я, конечно, не намекаю ни на что плохое, но попытка усыпить два десятка мужиков выглядит довольно странно. Очень надеюсь, что ты собирался просто перерезать нам горло.

— Оставь свои шуточки. Вы все еще в моих руках, — оскалился Ирси, уже успевший отвыкнуть от того, чтобы над ним смеялись.

— Отчего же? По-моему это у нас в руках заложник, так что ты дашь нам проехать и не будешь преследовать, если не хочешь, чтобы твоей любовнице нарисовали на шее второй рот, — это уже вмешался молодой командир отряда.

— С чего вы взяли, что она для меня что-то значит? — Ирси не поддался на попытку выведать, кем ему приходится Тильза, и попытался блефовать.

— Оставь. Ты уже почти вскипятил нам мозги, но ведь мы еще живы? Так что не нужно врать, мы оба знаем, что девчонка для тебя важна, — гвардеец тоже оказался далеко не глуп и не купился на бесхитростную ложь. Но Ирси это мало волновало, ведь он узнал командира отряда.

— Говоришь у вас заложница? Ты удивишься, но у меня тоже есть козыри, — ульд зловеще улыбнулся и подал знак своим людям, чтобы те привели Тарна. Пленный гвардеец, доселе взиравший на мир с безразличием смертника, ощутимо вздрогнул, увидев товарищей, которых считал погибшими. В душе солдата всколыхнулась было обида за то, что его бросили раненым на поле боя, но она тут же сменилась отчаянной надеждой.

— Тарн! — не сдержался светловолосый гвардеец, в котором Ирси с ненавистью узнал убийцу Юлина. Он потянулся к сознанию своего пленника и через мгновение уже знал, как звали этого норда, да и вообще всех остальных в отряде.

— Торстен, — пробормотал он, пробоя на вкус имя голубоглазого воина. Зверь внутри зарычал, требуя дать волю ярости. — Ведь так тебя зовут?

— Да, я Торстен, — прищурился голубоглазый гвардеец. — А твое имя, недомерок?

— Ты необычный человек, но советую прислушаться к своей интуиции, ведь она тебе твердит, что лучше не злить меня. Кстати, на твоем месте я бы не оставлял в живых врагов.

— Ты это про себя? — поднял бровь норд.

— Не только, далеко не только. Но не буду портить тебе сюрприз, — ответил Ирси, вспомнив Сиала. Уж у измененного, кастрированного мечом гвардейца, точно накопился внушительный счет к этому Торстену.

— Хватит, — вперед шагнул Керит. Он показался ульду куда опаснее слишком юного и горячего норда. — Что тебе нужно? Предлагаешь обмен?

— Не спеши. У меня есть еще и другие козыри, — не смог удержаться от немного театрального жеста Ирси.

— А можно всех посмотреть? — тут же влез весельчак, которого, как теперь знал Ирси, звали Кель. В этом жилистом бойце Сплава ульду тоже почудился стальной стержень, и он сделал памяти зарубку, что гвардеец чертовски опасен.

Впрочем, прирожденные убийцы тут собрались все как на подбор. Чего только стоил громадный грау или Ритал — гвардеец с жутко изуродованным лицом, которого так недолюбливал Тарн. Но куда больше Ирси беспокоил септим со странным прозвищем Граф, ведь именно сотник с обожженной щекой держал у горла Тильзы кинжал.

Повинуясь его окрику, наемники поставили на ноги Гиллиана. Ирси не сводил глаз с командира гвардейцев и заметил, как вздрогнул Эллиан, разглядев изрядно помятое, но такое знакомое лицо брата.

— Как видите, я подготовился чуть лучше, — лишь страх за Тильзу мешал Ирси сполна насладиться моментом. — Если кто не в курсе, вот этот здоровяк гирский адепт.

— Предлагаю обмен. Мы отпускаем девочку, а ты своих пленников, — сразу взял быка за рога Эллиан.

— Ну нет. Ваша пленница и так раза в четыре легче, чем каждый из моих птенчиков. Хватит с вас и одного, — не согласился ульд.

— Мы не собираемся делать выбор, — вмешался Керит. — Они для тебя ничего не значат, не рискуй жизнью девчонки.

— Вы слышали мое слово. Я отпущу только одного и точка. Раньше нужно было думать, когда всем скопом убивали моего бойца на площади того проклятого городишки, — наемник остался непреклонен.

— Ты хочешь, чтобы бы мы прирезали девчонку? — яростно зашипел Граф, но капитан наемников лишь иронично улыбнулся.

— Валяйте. А я сначала расправлюсь со всеми вами, а потом не спеша замучаю пленников. Вы не в той ситуации, чтобы торговаться. Выбирайте одного из двоих, даю вам пять минут, — Ирси даже отвернулся, демонстрируя полно безразличие. Гвардейцы понизили голос, но его слух изрядно обострился после мутации, и он без особых усилий разбирал каждое слово.

— Нужно выручать Тарна. Он гвардеец из моего тавта и в плен попал оглушенным, — уверено заявил Керит. — Тут и думать нечего. Мага мы даже не знаем.

— Знаем. Это Гиллиан — друг Винстона, — вмешался мрачный Торстен. — Он аристократ вроде, но малый хороший. Жалко будет бросать в руках у этого сумасшедшего.

— Плевать, нужно выручать товарища, — согласился с Керитом Граф. Сотник продолжал держать кинжал у горла девочки и подозрительно косился в сторону ульда, ожидая подвоха.

— Гиллиан адепт воздуха, с ним наши шансы выбраться из королевства значительно вырастут, это раз, — жестом заставил всех замолчать Эллиан. — Он сын герцога империи, это два. И он мой брат, а я ваш командир, это три. Так что выбираем Гиллиана. Это приказ.

— Может как-нибудь попробовать завалить этого недомерка? — задумчиво спросил Ритал. — Уж очень не хочется бросать Тарна.

— У тебя внезапно прорезались магические способности? Нет? Тогда не пори чушь, — оборвал изуродованного солдата Эллиан.

Ирси выслушал ответ гвардейцев и даже сделал вид, что он стал для него неожиданностью, но его мысли были заняты совсем другим. Интуиция подсказывала, что откуда-то надвигается опасность, но ее причину ульд все никак не мог найти. От гвардейцев сейчас не тянуло угрозой, в этом он готов был поклясться. Скорее казалось, что опасность скрывается где-то сзади, в той самой роще, где они поджидали отряд.

— Стоп. Роща! Юлиана! — догадка оказалась весьма кстати. Ирси едва успел уничтожить вспышкой магии разрушения первую стрелу, направленную в грудь вышедшему вперед Эллинау.

— Всем замереть это не нападение! — не своим голосом закричал ульд, заметив, как напрягся Граф, готовый в любой момент перерезать Тильзе горло. — Юлиана, прекрати немедленно!

Но девушка и не думала слушаться своего командира и возлюбленного, продолжая раз за разом спускать тетиву, а ульду приходилось перехватывать стрелы в воздухе. Когда измененная опустошила колчан, то она выхватила кинжал и кинулась на гвардейцев врукопашную.

— Ты что, с ума сошла? — ульд перехватил ее на полпути и не без труда отнял оружие.

— Уничтожь их всех! Ты должен! Это же они убили Юлина! — забилась в его руках девушка.

— Тихо, дурочка, тихо. Твой брат не останется неотомщенным, обещаю. Я убью их, но не сейчас, — успокаивающе шептал ей на ухо Ирси. — Мы должны спасти Тильзу.

В конце концов ульду пришлось передать Юлиану одному из наемников, и тот силой увел упирающуюся девушку.

— Ну и дисциплинка у вас, — присвистнул Кель, когда ульд вернулся назад. — Зато бабы всегда под боком, ради этого можно и потерпеть.

— К делу, — недовольно оборвал его Ирси. — Отпустите девочку, а мы отпустим вашего мага.

— Э нет, так не пойдет, — кровожадно усмехнулся Граф. Как назло, именно в этот момент Тильза пришла в себя. Очнувшаяся девочка задергалась в руках гвардейца, пытаясь его укусить, а в ответ он ударил ее по лицу и грубо дернул за волосы.

— Сиди тихо! — септим грозно прикрикнул на девочку, шипевшую рассерженной кошкой.

— Граф. Тебя ведь так называют, сотник? — медленно произнес Ирси, едва сдерживая рвущегося наружу зверя. — Уж ни знаю, за какие заслуги ты присвоил себе этот титул, но ты только что подписал себе смертный приговор. Сделаешь ей больно еще раз, и будешь молить о смерти, когда попадешься в мои руки.

— Тебе бы в дешевом балагане выступать, — ощерил зияющие прорехами зубы Граф. — Не пугай ежа голой жопой. Я сынок свое уже отбоялся.

— Сбавьте тон, — вмешался Эллиан, не на шутку испугавшийся, что дело примет нежелательный оборот. — Вернемся к пленникам. Маг, мы не можем отпустить девочку сейчас. Тебе тогда ничто не помешает перебить весь отряд.

— Мне ни что не мешает перебить вас и сейчас, — начал было закипать Ирси, но быстро одернул себя. — Ладно, что ты предлагаешь?

— Мы переправимся через Нерею и только после этого отпустим девочку.

— Ладно, значит, когда я ее увижу, то и отпущу Гиллиана, — пожал плечами ульд. — Он маг воздуха, немного придет себя и легко перелетит через реку.

— Ну нет, — взвился Эллиан. — Ничто не помешает тебе соврать и убить его.

— А моего слова тебе недостаточно?

— Слово наемника? Шутишь?

— Твое пренебрежение ранит меня до глубины души, — довольно рассмеялся Ирси. — Я ведь не всегда был наемником. Ну да ладно, вернемся к нашим баранам, то есть вам. У вас просто нет выбора. Переправившись через реку, вы и так уже будет в безопасности, так что если я совру, то хоть сможете мстить.

— По рукам, — недовольно кивнул Эллиан, осознав, что у них действительно нет выбора.

— Э нет, еще два десятка золотых накинь! — внезапно вылез вперед Кель и в ответ на ошалевшие взгляды командиров пояснил:

— Нам еще за паром платить надо, да и запасец небольшой не помешает.

— Лови, — Ирси швырнул глухо звякнувший мешочек с золотом выходцу из трущоб. — Там поболее будет, но это тебе награда за дерзость. Люблю людей, знающих, чего они хотят в жизни.

Гвардейцы отправились к переправе и, поторговавшись со стражей и обслугой, погрузились на паром. Им понадобилось несколько заходов, чтобы переправиться вместе с лошадьми. Все это время Ирси не находил себе места. Умом он понимал, что Тильза не представляет для гвардейцев никакой ценности, а Эллиан не станет рисковать братом, но все равно успокоился, только когда на идущем к берегу пароме разглядел хрупкую фигурку девочки.

— Вертела убили. Из-за меня, — сухим и безжизненным голосом начала Тильза, остановившись неподалеку и не решаясь приблизиться к кумиру, чье доверие не оправдала. — Это я заметила гвардейцев и заорала, выдав нас. Нужно было просто проследить, но я была слишком самонадеянна.

— Тильза, оставь раскаяние и самобичевание, они для слабых, — Ирси подошел к девочке, приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза. — Сильные просто учатся на своих ошибках. Ты молодец. Я горжусь тобой.

— Правда?

— Правда, правда. Не терзайся, ты не могла спасти Вертела. Но все еще у тебя будет. Скоро станешь такой волшебницей, что кого хочешь сотрешь в порошок.

— Нет не стану. Ты не даешь мне пройти изменение, а я хочу быть как ты! — поджала губы Тильза.

— Обещаю, что как только приедем на базу, ты пройдешь изменение, — ободряюще улыбнулся Ирси, и внезапно для самого себя добавил:

— Я просто не хочу тебя потерять.

Успокаивающие слова произвели совсем не тот эффект, что он ожидал. Из глаз Тильзы потекли слезы, и она всхлипывая прижалась к ульду, словно надеясь найти в его объятиях защиту от всех бед этого мира.

— Ты хороший. Со мной никто не был так добр, — шептала сквозь слезы девочка. — Вот увидишь, я способная, я стану как ты.

Тильза все плакала на его груди, а Ирси растеряно гладил короткие (едва доходящие до худых плеч) темные волосы, ожидая пока она успокоится. Почему-то ему и в голову не пришло воспользоваться магией. Наконец рыдания прекратились, и он смог оторвать от себя шмыгающую носом Тильзу.

Оглянувшись, Ирси заметил, как после появления девочки сник Тарн. Похоже, пленник до последнего надеялся, что все это хитрый маневр гвардейцев, и они за ним вернутся. Прочитав в его сознанию жгучую обиду, ульд довольно усмехнулся — лучше и быть не могло.

— Тильза, побудь здесь, мне нужно закончить еще одно дело. Гиллиан, давай за мной, — Ирси направился в сторону, и за ним послушно поковылял аристократ. Нога у него очень болела, но он не подавал виду и старался не отставать от ульда. Наконец они отошли достаточно далеко от остального отряда, и капитан наемников повернулся к пленнику.

— Гадаешь, отпущу я тебя или перережу горло? — усмехнулся Ирси, вглядываясь в отрешенное лицо Гиллиана. — Зря. Реши я нарушить слово, ты бы так просто не отделался. Зачем перерезать горло такому полезному заложнику и великолепному подопытному?

— Зато я угадал, что нарушить слово для тебя не проблема, — презрительно усмехнулся повелитель воздуха.

— Думаешь, что мы с тобой чем-то отличаемся? Зря. Я не предавал империю. Это мой род предали и уничтожили. И не тебе меня судить.

— Делай что хочешь, только не утомляй меня своими оправданиями, — надменно отвернулся Гиллиан.

— Я не оправдываюсь. Никогда и не перед кем, — Ирси оскалил зубы. — Запомни это накрепко. А сейчас лети отсюда.

— Ты меня отпускаешь? — неверяще переспросил Гиллиан. С аристократа мигом слетела вся напускная надменность и отрешенность. Он уже и не рассчитывал обрести свободу и теперь опасался, что это просто злая шутка ульда.

— Именно. Я тебя отпускаю. Гадаешь почему? — Ирси с усмешкой посмотрел на мага, но тот сдержал уже готовый сорваться с языка вопрос. — Можешь молчать, но по тебе и без всякой магии видно, как распирает изнутри любопытство.

— Ну тогда объясни. И если мне понравится ответ, то в нашу следующую встречу я проявлю к тебе милосердие, — гордо вскинул подбородок Гиллиан.

— Гил, мы же с тобой почти ровесники. Сколько можно оставаться ребенком? Брось все эти аристократские замашки, — ульд осуждающе покачал головой. — Ты еще полностью в моей власти, а уже дерзишь. Думать сначала надо, а потом выпячивать собственное величие.

Ирси бросил задумчивый взгляд куда-то вдаль, а потом продолжил:

— Я тебя отпускаю, потому что ты мой союзник, хоть и сам этого пока не знаешь.

— Ты сражаешься против империи, как я могу быть на твоей стороне?! — взорвался Гиллиан.

— Я сражаюсь не против империи, а против императора и его женушки. Есть существенная разница. Держи, — ульд протянул магу воздуха листок с какими-то записями. — Это имя одного трактирщика в столице. Он не знает где меня искать, можешь не пытаться вытрясти из него душу. А вот передать весточку, когда понадобится, он знает куда.

— Ладно, но я бы на твоем месте не слишком желал нашей новой встречи, ведь она может плохо для тебя кончиться, — Гилилан и не подумал убавить дерзость.

— Не спеши бросаться угрозами. Судьба любит замысловатые повороты, и никому не ведомы все грани рока. Когда весь твой род вырежут из-за пустого подозрения, когда ты станешь вне закона, когда твоего отца распнут на воротах замка — вот тогда вспомнишь обо мне и моих словах. Лети маг, пока я не передумал, — не дожидаясь ответа, Ирси развернулся и направился прочь к своим людям, а Гиллиан еще долго задумчиво смотрел ему в след.