— Нет, я его точно придушу! — Монгол чуть раздвинул ветки кустарника, чтобы пляж было лучше видно.

Корж едва мог разговаривать — от бега по пересеченной местности его замучила одышка:

— Давно… пора…

— Фриц поганый! Она же голая совсем, что ты сопли жуешь? — обращаясь к Виктору, прошипел долговязый, наблюдая, как Волынская отправляется к реке.

— Где?.. Кто?.. Блин… надо… курить… завязывать…

— Не поможет. Смотри: дамочка полезла в воду, а он нет. Может, его кто-нибудь предупредил?

— Кто?

— Хрен его знает. Ведь дело темное, как дырка в моей заднице.

Корж постепенно приходил в себя:

— А если он нас… заметил и теперь… начеку?

Монгол недобро ухмыльнулся:

— Тогда у нас есть план «Б».

— План «Б»?

— Ты же сам предложил — придушить мерзавца.

Толстяк вытер совершенно мокрую лысину платочком:

— А… точно… Когда?

— Да хоть сейчас, если девка никакого фокуса не выкинет.

Со стороны реки послышались отчаянные крики о помощи. Оба мужика, как чертики из коробочки, высунулись из кустов и успели разглядеть прыгающего в воду Громова.

— Б…! Она тонет! Супер! — Тощий торопливо полез в карман, что-то вытаскивая оттуда на свет божий. — Это наш шанс, Коржик!

— Давай, давай! Ну, что ты возишься? — принялся подталкивать его в спину толстяк. — Сейчас этот гад вытащит бабу, и мы снова окажемся в жопе!

— Не дрейфь! — Долговязому удалось-таки выдернуть из кармана черную вязаную шапочку с прорезями для глаз, которую он тут же натянул на голову, став похожим на гангстера из плохих американских фильмов. — Учись, сынок!

С этими словами он выпрыгнул из засады и, широко разбрасывая длинные ноги, помчался к пляжу. На самом краю обрыва удаль молодецкая его подвела: оступившись, он кубарем скатился вниз, едва не переломав себе кости. Маска сдвинулась, перекрыв не только доступ воздуха к носу, но и напрочь лишив бандюгу обзора. Злобно матерясь, он принялся вертеть ее на голове, силясь совместить вырезанные в ней отверстия с глазами. Толстяк в кустах в волнении кусал свои ногти, наблюдая за этой неравной борьбой. Не сразу, но у Монгола получилось исправить положение, и он бросился, прихрамывая, выполнять основное свое задание — угон мотоцикла…

…Вода с силой надавила на барабанные перепонки Виктора, вызвав нестерпимую боль в ушах. Краешком сознания он понял, что тонет вместе с Эльвирой, которая повисла на нем, словно обезьяна на кокосовой пальме. На такой поворот событий он не рассчитывал. Воздуха в легких не хватало, в глазах запрыгали разноцветные огоньки. Ноги уперлись во что-то мягкое, и Громов не сразу сообразил, что это дно. А когда до него дошел этот факт, он что было сил толкнулся обеими ногами от зыбучего ила. Этого хватило на то, чтобы его и девушку выбросило на поверхность.

Пронзительно острый воздух вперемешку с водяной пылью ворвался в легкие. Виктор мельком успел заметить вытаращенные от страха глаза Эльвиры, которая крепко продолжала стискивать его в своих объятиях. Вдохнув, он резким движением постарался освободить руки, но удалось выдернуть только одну. Девушка, обезумев от ужаса, стала дрыгать ногами, еще больше мешая Виктору грести. Но на поверхности держаться уже было можно. Громов огляделся — до спасительной суши было совсем рукой подать, каких-то десять-двенадцать метров. В одиночку он перемахнул бы такое расстояние, даже не сбив дыхания. А с учетом яростно сопротивляющейся девицы у себя на шее подобная задача представлялась практически невыполнимой.

Звук работающего двигателя вклинился в сознание байкера. Поначалу Виктор думал, что это в голове у него тарахтит от недостатка кислорода. Тщательно разбираться в пылу спасения своей и чужой жизни было недосуг. Перевернувшись в воде, чтобы хоть как-то начать двигаться к берегу, парень случайно бросил взгляд на свой мотоцикл, и волосы зашевелились у него от ярости.

Какой-то подонок воспользовался тем, что Виктор находился в беспомощном положении, и решил под шумок угнать его «Zuendapp». Вот тварь! Громов с утроенной силой рванул вперед, стараясь вести себя не очень грубо по отношению к нахлебавшейся воды девушке, которая ни на секунду не ослабляла своих попыток помешать парню грести. Никогда еще Виктор так не плыл! Вода летела в разные стороны, словно из-под винта торпедного катера. Осознание того, что угонщик вот-вот смоется на его мотоцикле, придавало байкеру ошеломительную мощь: ему удавалось справляться и с беснующейся девицей, и с силой тяжести, по-прежнему тянущей его на дно, и с течением, которое сильнее всех мешало добраться до заветного пляжа.

Но всех его усилий было явно недостаточно — человек в черной маске уже сидел в седле мотоцикла. Выбросив из-под заднего колеса тучу песка, он рванул вперед и вверх, преодолевая крутой спуск.

Громов закричал от отчаяния. А что ему оставалось делать? У него на глазах преступник спокойно уезжал на его байке, а он не имел возможности ему помешать! До кромки воды оставалось еще как минимум метра два, а ноги едва цеплялись за дно.

Надсадно ревя цилиндрами, «Zuendapp» взбирался по крутому спуску наискосок, упорно роя ведущим колесом почву. Монгол изо всех сил выкручивал руль, выжимая из огнедышащего нутра немецкого мотоцикла все, что было возможно. Еще метр, еще.

Переднее колесо выскочило на травку, покрывающую край обрыва. Вот она, свобода! Долговязый на радостях чуть расслабился и вильнул рулем. Этого оказалось достаточно. Неустойчивая машина потеряла скорость, зависла, оторвав боковое колесо от песка, и со все большим ускорением стала заваливаться на бок. Монгол в последнюю секунду отпихнул от себя мотоцикл и чудом спрыгнул с сиденья, повторяя свое падение вдоль склона. «Zuendapp» перевернулся. Продолжая молотить колесом по воздуху, он несколько раз чихнул и заглох, лишившись подачи топлива…

…Громову неимоверными усилиями удалось подтащить обмякшее, но вполне живое тело Волынской к берегу. Вытянув ее до пояса, Виктор аккуратно оставил ее лежать в одиночестве, а сам ринулся на успевшего уже встать на ноги угонщика. Тот увидал перекошенную от ярости физиономию Громова и решил не рисковать. Просто развернулся и с неожиданной прытью помчался наверх мимо оставшегося валяться на песке мотоцикла.

— Стой, сволочь! — Виктор кинулся за ним. Догнать хромающего на одну ногу мужика в черной маске он смог бы с легкостью, но раздавшийся у него за спиной стон заставил его оглянуться.

Эльвира лежала, скрючившись. Полуобнаженное тело содрогалось от кашля — девушка все же успела наглотаться воды. Громов пробежал еще немного по инерции и остановился. Сошел пар. Перегорел в венах адреналин. С ненавистью глянув на колыхнувшиеся за спиной угонщика кусты, в которых тот бесследно растворился, Виктор склонился над перевернутой машиной. Бросать ее в таком положении было нельзя — бензин и так уже начал просачиваться наружу.

Зайдя со стороны коляски, Громов ухватился за нее обеими руками и поднатужился. «Zuendapp» качнулся и медленно стал возвращаться в привычное для себя положение. Мышцы парня задрожали от напряжения, вены вздулись. Под напором человеческих рук мотоцикл перевалил через точку равновесия, и вот уже Громову пришлось всем телом повиснуть на коляске, чтобы смягчить падение на колесо и не дать байку кувыркнуться дальше вниз.

«Zuendapp» протащил за собой байкера, будто якорь, и через полтора метра замер. Громов упал рядом с ним на колени. Последние минут десять порядком вымотали его. Напряженно дыша всеми легкими, Виктор силился собрать остатки воли — надо было идти посмотреть, как там Эльвира. Надо.

Заставив себя подняться, Громов вдруг вспомнил про интересную находку — дополнительный поддон, прикрученный снизу коляски саморезами, который он обнаружил при переворачивании мотоцикла. Он был похож на двойное дно, выкрашен той же краской и почти незаметен. Если бы Виктору не пришлось тереться об него щекой, то вряд ли он вообще обратил бы на эту деталь внимание. Странно. Раньше, когда он возился с мотоциклом во время съемок, ничего этого не было. Решив, что осмотрит этот артефакт позже, Громов спустился вниз.

Эльвира сидела на траве, обхватив колени руками. Посиневшая и дрожащая, она уже сама была не рада тому, что затеяла все это шоу с утоплением. Громов участливо погладил ее по покрытому пупырышками вздрагивающему плечу:

— Ты как?

Девушка ничего не ответила. У нее зуб на зуб от волнения и холода не попадал. На брюнетку накатилась вторая волна страха — теперь она четко и ясно поняла, насколько близка она была к погибели, когда, не рассчитав своих сил, утянула Громова на дно. От проглоченной воды ее мутило, голова странно гудела, окружающие предметы периодически приобретали нечеткие очертания и начинали хаотично перемещаться.

Виктор подобрал брошенное полотенце, встряхнул его и накинул ей на плечи.

— С тобой все в порядке? — повторил он свой вопрос. Вид Волынской не внушал ему оптимизма: девушка то и дело закатывала глаза, ее шатало из стороны в сторону, а кожа приобрела оттенок ее собственного нижнего белья. Когда Громов принялся растирать ее спину, чтобы немного согреть, Эльвира вдруг вяло оттолкнула его руками и, отпрянув в сторону, содрогнулась в рвоте. Виктор не на шутку перепугался.

Метнувшись к мотоциклу, он одним движением завел его и, развернувшись почти на месте, пулей вылетел с пляжа, привставая в седле и сосредоточенно работая рулем, с тем чтобы не уподобиться неловкому угонщику. Оказавшись наверху, огляделся по сторонам. Вокруг ни души. Бросив мотор работающим, он съехал на пятой точке к захлебывающейся в собственных рвотных массах девушке и, бережно закутав в полотенце, подхватил ее на руки.

Нужно было снова спешить. Не думая о себе, мокрый и грязный, как черт, он вскарабкался со своей ношей наверх и, пристроив ее в коляску, нажал на газ.