- Тебе не кажется, что мы расслабились и засиделись в этом сонном месте? Или никак не можешь расстаться с новой подружкой?
Артуари презрительно фыркнул.
- Через день. Мне нужно пополнить запасы трав и добыть карту. Кейко!
- Да, милорд.
- Травница в селе есть?
- Да, милорд, только она старая и совсем из ума выжила. Лучше в Дубеньчики съездить. Там знатная знахарка живет. К ней даже из города приезжают.
- Дорогу знаешь?
- Да, милорд.
- Поедешь со мной. Завтра на рассвете.
- Как прикажете, милорд.
- Возьмешь Ночь, ей полезно будет размять ноги. - Сотеки лениво перевернулся на живот.
- Хорошо, милорд.
Кейко чуть сдержался, чтобы не заорать от радости. Ему позволили прокатиться на нэрке! Это был самый счастливый день за все его годы жизни в Глушках. Он опять отполз в тень куста, за которым прятался от жары и со счастливой улыбкой прикрыл горящие красным огоньком глаза. Кейко никогда и никому не признавался, какие мечты и видения иногда пролетают перед его закрытыми глазами. Мечты - это все, что было у подкидыша и все, что есть у раба. Кейко верил, что его фантазии, когда-нибудь исполнятся. Ведь Многоликий не оставит своих верных детей без внимания. Просто сейчас у него нету времени на маленького подкидыша из Приграничья, но когда-нибудь, когда бог вернется... И сегодня, лежа в тени большого куста, подросток представлял себя летящим на белоснежном нэрке над синим морем. Длинные волосы собраны в косу, как у милорда Сотеки, внизу мелькают маленькие белые парусники. Кейко одет в белоснежные одежды, а на боку у него золотой меч...
- Ты ведь тоже заметил?- Задумчиво спросил Сотеки у брата.
- При первой же встрече.
- Поэтому ошейник? Убьем? - Голос антрацитового воина звучал совершенно бесстрастно.
- Возможно позже. Пусть пока живет.
Артуари потянулся всем телом, из положения лежа легко вскочил на ноги, несколько раз подпрыгнул, покрутил шеей и с разбега нырнул в реку. Сотеки лениво приподнял голову, проследил взглядом, как брат ласточкой входит в воду и улегся обратно. Было жарко. Оба солнца нещадно палили землю. И это в межсезонье. Что же здесь творится летом? На Атарияте климат намного умереннее, и такие жаркие дни выпадали раз в несколько лет. Крестьяне, недавно молившие светлого Суроса о тепле, во всю поминали черную Вету за чрезмерную жару. Воистину, людям не угодить. Над водой, словно маленькие волшебные существа, порхали цветные стрекозы. Тихо шелестел осот, обдуваемый легким жарким ветерком. Старый сом, живущий в омуте у камышей, лениво плеснул хвостом и ушел в ил на глубину, где били холодные источники. Большеухие коровы местной породы, которые паслись на лугу, вяло отмахивались хвостами от таких же разморенных жарой слепней, равнодушно пережевывая свою жвачку. Они бы с радостью забрались в прохладную воду, но бдительный, загоревший до черноты белоголовый пастушок не позволял стаду приблизиться к реке. Ее берег, а точнее пологий песчаный пляж был оккупирован демонами, как в селе называли постояльцев Техика. Благородные, срам-то какой, лежали на песке без порток и лениво переговаривались. Пастушок с любопытством следил за ними издали, особенно его интересовал черный воин с белой косой, да такой длинной и толстой, что бабы в селе от зависти выли, хотя конечно вздохов и томных шепотков было больше в адрес его светлокожего брата. Все девки в деревне, да что там девки, и молодые бабы тоже, только и обсуждали завидное положение Настани, которая ходила по селу задравши нос, свысока посматривая на менее смелых подруг. А ведь подкидышу пришлось, чуть ли не силой, тащить к старосте девок, когда благородные искали служек. А теперь сестры Кичко - Витка и Витала из бесприданниц стали богатыми невестами. За два дня работы на белокосого получили по десять серебреных цепней! И бабы у колодца талдычили, что стока же получат, как служба их закончится. Правда, вдова Еника со смехом добавила, что, наверное, хороший якорь у благородного, коли девок так зацепил. Но что это значит, пастушонок не понял. Он подслушивал, спрятавшись за срубом, поэтому переспрашивать не стал, а с умным видом повторив фразу служкам, когда те, возвращаясь с работы в поле, остановились попить воды, чем вызвал дружный смех мужиков и несколько сальных шуточек. Мальчишка, почесывая облупленный нос, поглядывал в сторону кустов, за которыми спрятался в тень подкидыш. Вот бы пойти расспросить о новых хозяевах Кейко, но пастушок боялся благородных, а сам подкидыш не появлялся.
Кейко блаженствовал. Ему теперь не нужно было вставать ни свет, ни заря, обихаживать скотину, полоть огород и выполнять тяжелую и нудную работу по дому. Уход за нэрками подкидыш считал не работой, а удовольствием. И хотя умные животные поглядывали пока на него свысока, парнишка не терял надежды когда-нибудь с ними подружиться. Прислуживать хозяевам пока тоже было совершенно не обременительно. За милордом Сотеки все еще присматривали две нанятые Артуари молодки - сестры Кичко, правда, вот уже два дня, как присмотр происходил только ночами. А милорду Артуари, которого Кейко жутко боялся, прислуживала Настаня. Мальчишка был на подхвате - подать, принести, рассказать. Вот и сегодня выздоравливающий Сотеки, мучаясь от жары, попросил Кейко показать место на берегу, где можно поплавать и позагорать. Зачем загорать и без того черному как уголь милорду, Кейко понять не мог, но, помня о правилах, озвученных в первые минуты его рабства, спрашивать не решился. Милорд Сотеки, когда узнал, чья кровь, поставила его на ноги, хотел дать Кейко вольную, но его брат не позволил. Пристально глядя на подкидыша он, медленно, смакуя каждое слово, произнес:
- Впереди долгий путь и неизвестно, когда и сколько понадобится такой крови. А в этом сосуде она не испортится ни от жары, ни от холода.
Милорд Сотеки только пожал плечами и больше к этому разговору не возвращался. Наблюдательный подкидыш уже понял, что в этой паре главный милорд Артуари и спорить с ним его чернокожий брат не станет. Еще он заметил, что у хозяина в зависимости от настроения меняется цвет глаз. Когда милорд спокоен - они темно - голубые, словно в погожий день небо, отраженное в воде, когда его захлестывают эмоции, глаза становятся ярко-синими, а когда милорд в ярости - о, тогда, словно две фиолетовых грозовых тучи селятся во взгляде благородного яра. Тогда, загипнотизированный холодным жестким взглядом хозяина, Кейко впервые в жизни описался от ужаса. Хорошо хоть дело происходило на улице и штаны на нем были на три размера больше. Целый день после этого мальчишка строил планы побега, но так и не решился пуститься в путь, понимая, что его догонят и после этого жизнь превратится в муку. Артуари же словно забыл о рабе и постепенно ужас отпустил сердечко Кейко, и он опять превратился в веселого, жизнерадостного подростка. Однако подкидыш очень старался не попадать хозяину лишний раз на пути. Вот и сегодня парень спрятался в тени кустов, чтобы не мозолить глаза отдыхающим милордам, но быть рядом.
* * *
На высоком обрывистом берегу небольшого озера лежала стройная загорелая девушка в непривычном для этих мест черном кружевном белье, которое она использовала вместо купальника. Вот она провела рукой по плоскому животу, сгоняя назойливую муху, и в очередной раз порадовалась своему помолодевшему телу. Первые дни Арина все время боялась, что процесс пойдет вспять, и она опять превратится в сорокалетнюю женщину. Но время шло, а тело оставалось молодым, что несказанно радовало землянку. Вместе с телом понемногу менялись и мысли и, как сказал недавно Сэм, теперь ни у кого не повернется язык назвать ее женщиной. Девушка... Как приятно это звучит. Арина улыбнулась и тут же опять нахмурила лоб. Нещадно палящее весь день большое горячее солнце потихоньку опускалось к горизонту. Легкий ветерок приятно холодил мокрую после купания кожу. Темно-зеленая трава, еще не успевшая пожухнуть от наступившей жары щекотала спину. Стрекотали насекомые. Где-то вдалеке трещала птица то, замолкая на некоторое время, словно ожидая ответа то опять заливаясь переливчатой трелью. Арина прищурившись, посмотрела на небо. Божиня склонялась к горизонту, а фиолетовый Бож потихоньку перевалил зенит. Вот уже неделю девушку мучила тоска. Конечно, приятно несколько дней побездельничать, но когда безделье длится несколько недель, тут даже самый ленивый человек взвоет. Вот мечтаешь, мечтаешь об отдыхе, строишь на него планы, рассказываешь всем вокруг, что в отпуске будешь спать до обеда, валяться на пляже и ничего не делать! А наступает долгожданный отпуск и спать не хочется, пляж надоедает, книги не впечатляют... Так случилось и с Ариной. Отсутствие такого привычного и совершенно не заметного в повседневной жизни там, на Земле, электричества, очень сильно повлияло на распорядок дня попаданцев. Подъем - на рассвете, отбой - с наступлением темноты. Вместо телевизора выслушивание разговоров об урожае, отеле, приплоде и прочих радостях сельской жизни. Вместо книг - обсуждение с Сэмом прошедшего дня, воспоминания и планы на будущее. Она начинала тихо звереть от окружающей ее однообразной жизни, все больше не понимая знахарку Сагрессу, которая прожила в этом болоте двести лет! И вообще травница вызывала у Арины чувство неприязни. Словно слушаешь игру хорошего струнного оркестра и, вдруг в прекрасную мелодию врывается совершенно неуместный барабанный бой. Так и в травнице проскальзывала некая недосказанность и фальшь, несмотря на то, что она раскрыла друзьям свой самый большой секрет. Эйфория первых дней прошла и Арина поняла, что заниматься ей здесь совершенно нечем. Поделившись с местными своими небольшими знаниями в рукоделии, она оказалась "не у дел". Первые дни девушка крутилась возле Сэма, но потом ей стало скучно вникать в технические вопросы ковки, молотьбы и распила. Она попыталась помогать Ташке на кухне, но жена корчмаря старательно ограждала ее от тяжелой физической работы, да и от нетяжелой тоже, постоянно приговаривая, что благородным ярессам не к лицу заниматься работой черни. Селяне ее сторонились. Нет, они не выказывали явной вражды, а даже наоборот, но держались робко, отвечая на вопросы, сами разговор не поддерживали, и завести близкое знакомство девушке ни с кем не удалось. Только непоседливые детишки не боялись "благородную киборгу", а после того, как Арина усадив вокруг себя малышню, рассказала им сказку о девочке в красной шапочке, вообще не оставляли ее одну ни на минуту. Вот и сейчас они стайкой расположились на берегу в сторонке от загорающей девушки и громким шепотом подговаривали Шуньку, к которой Арина испытывала симпатию, уговорить "киборгу" рассказать очередную историю. Шунька с многозначительным видом кивала головой и таким же громким шепотом отвечала, что "кибоге" жарко, и она расскажет "шкажку" когда Бож спрячется за лес. Слушавшая все эти перешептывания, девушка чувствовала себя нянькой в детском саду.
Арина, лежа под нежаркими лучами Божа, перебирала в памяти события последних недель. За это время она в сопровождении дочери старосты - Лирины, облазила все окрестности Дубеньчиков и даже сходила с травницей в лес. Женщина улыбнулась, вспомнив, как Сагресса взахлеб рассказывала ей о "великолепном, огромном, удивительном потенциале мага Сэмуэля", который согласился идти к ней в ученики. Разговор с Сэмом состоялся в тот же вечер. Он уже заканчивал свои дела со старостой и с восторгом принял предложение знахарки. Тогда Арина очень порадовалась за друга, понимая, что для него это отличный шанс утвердиться в этом мире. И вот уже вторую неделю Сэм занимался с травницей основами ментальной магии. Арина даже посетила одно занятие, но чуть не заснула, наблюдая, как знахарка и парень, сидя друг против друга в позе лотоса пытаются усилием воли перетянуть на свою сторону перышко, висящее между ними. Скука. И Арина начала постепенно задумываться, что же делать дальше? То, что она не останется в Приграничье, девушка знала точно, но она совершенно не представляла, куда ей податься и как закрепиться в этом новом мире. Поэтому Арина и злилась, постоянно перебирая в уме всевозможные варианты будущего. В реальности все было совершенно не так, как в ее любимых фэнтезийных книгах. Где тот сильный, умный, богатый эльф (воин, маг, принц - нужно выбрать из списка) который возьмет на себя решение всех ее проблем? Арина перевернулась на живот, подставляя солнышку спину. Перед глазами возникло ненавистное, притягательно-красивое, синеглазое лицо с острозубой надменной улыбкой. Девушка со злостью заскрипела зубами, вспоминая встречу недельной давности.
В корчме было непривычно тихо и по-утреннему прохладно. Арина завтракала, сидя лицом к двери с краю длинного стола. Домин что-то сосредоточенно считал, разложив на соседнем столе большой гроссбух и счетные палочки, Ташка складывала чистые тарелки в большой открытый буфет. Где-то во дворе громко орали перепуганные тетери. Арина подумала, что Хонька, которого послали отловить на суп самую жирную птицу, слишком увлекся процессом. Девушка задумчиво отрезала охотничьим ножом кусочки свернутого трубочкой блина со сладкой начинкой, аккуратно накалывала его на складную вилку и неспешно отправляла в рот, запивая травяным чаем. Одновременно с этим она с любопытством наблюдала за Домином, который, нахмурив лоб, тщательно выводил крючки в книге, периодически перекладывая разноцветные палочки из одной кучки в другую. Арина уже знала, что желтые означают злоты, синие - цепни, а красные и зеленые- феечки и полуфеечки соответственно. Палочки имели зарубки, одна зарубка - один десяток. Жутко неудобно на взгляд бывшего бухгалтера. Судя по количеству желтых палочек , Домин оперировал десятком злотых, а что говорить о тысячах? Арина покосилась в тетрадь, куда корчмарь тщательно вписывал, а точнее вырисовывал какие-то колечки, подковки и хвостатые кружки. Насколько успела узнать девушка - это были цифры. Таинственный Лес наградил их знанием языка, но не научил грамоте. И вот уже неделю "киборги" учились писать и читать. Сэму было проще с его абсолютной памятью, а Арине знания давались с трудом. Она никак не могла запомнить весь алфавит, который состоял из двадцати восьми букв. Травница, единственный житель деревни, у которой была книга- "Введение в травоведение", болезненно кривилась, видя мучения девушки. Но на ее предложение помочь освоить алфавит при помощи магии разума Арина ответила категорическим отказом, панически боясь вмешательства в свой мозг. Если совсем тяжко будет, лучше подождать пока Сэм освоит магию, другу она доверяла больше деревенской знахарки.
От печальных мыслей девушку отвлек новый посетитель. В придерживаемую, как показалось Арине, худенькой девочкой, одетой в старое рванье, дверь, неторопливо вошел очередной посетитель. Надменное, красивое лицо с идеальными чертами. Черные, как смоль, волосы убраны в высокий хвост. Гордая посадка головы, высокомерный взгляд больших васильковых глаз. Жесткая складка у презрительно изогнутых чуть тонковатых губ. Высокий, худощавый, он напоминал благородный клинок - тонкий, изящный, несгибаемый и смертоносно опасный. Посетитель даже двигался с грацией опытного фехтовальщика. Уж в этом девушка разбиралась. Над плечами воина торчала черная рукоять меча. Когда он повернулся, Арина увидела длинные, около ста двадцати сантиметров, чуть изогнутые тонкие серебристые ножны, насколько она разбиралась в оружии, за плечами воина был меч-нодати, хотя кто его знает, как он называется в этом мире. Девушка подумала, что только при таком росте как у незнакомца можно носить двуручный меч за спиной, хотя как он его достает, она не представляла. В дополнении к мечу на поясе висел узкий длинный кинжал в кожаных ножнах и плоское стальное кольцо, заточенное по внешнему краю до остроты бритвы, очень похожее на индийскую "чакру", такие же только меньшего размера кольца украшали оба запястья незнакомца. На бедре закреплена перевязь с ножами. Арина была уверена, что и на руках под одеждой припрятано еще несколько таких же подарочков. Этакая ходячая выставка холодного оружия. Одежда незнакомца выглядела очень... аристократично. Именно так, в представлении выросшей на приключенческих фильмах о Фанфан Тюльпане и трех мушкетерах девушки, и должен быть одет дворянин. Мягкие, облегающие ноги лосины кофейного цвета, белоснежная рубашка, коричневый жилет, отороченный черным орнаментом, высокие сапоги-ботфорты. За пояс заткнута нагайка. От него веяло благородством, аристократизмом и еще чем-то очень опасным и жестоким. Арина просто ощущала за спиной вошедшего толпу высокородных предков - искушенных в интригах вельмож и непобедимых рыцарей.
Его взгляд равнодушно скользнул по застывшей в поклоне Ташке, по суетливо убирающему палочки Домину и задержался на Арине. Незнакомец удивленно выгнул черную бровь и слегка склонил голову, приветствуя девушку. Арина от растерянности кивнула в ответ. Домин наконец-то вытащил из-за стола свое немаленькое тело и, смешно семеня короткими ножками, подбежал к гостю.
- Что будет угодно благородному яру? - С низким поклоном спросил он. - Есть свежие яйца, блины с различной начинкой, мясо и каша.
"Нас он так не приветствовал" - с некой иррациональной ревностью подумала Арина.
- Омлет из пяти яиц, овощи, белый хлеб. Ягодный чай. Накорми коней. Быстро. Ах, да! Рабу - кашу с мясом и молоко.
Мужчина повернулся к застывшей на пороге девочке.
- Проследить за нэрками. Узнать, где живет травница. Быстро поесть.
- Да, милорд, - поклонилась девочка и бесшумно выскользнула за дверь.
Ташка сноровисто расстелила белую скатерть, выставила на нее солонку, поставила плетеную корзинку со свежим ароматным хлебом. Домин притащил для важного гостя свой стул.
Арина, слегка удивленная увиденным, составила стопкой грязную посуду со своего стола и под недоуменный взгляд благородного посетителя потащила тарелки в закуток, завешанный тканью, где стояла бадья для грязной посуды.
- Рабыня? Я не ослышалась? Этот ребенок - его рабыня? - Зашептала Арина взбивающей в деревянной миске омлет Ташке.
- Раб. Это мальчишка. А что тут такого? Наверное, за долги продали, али родился уже рабом. - Ташка безразлично пожала плечами, выливая омлет в сковороду и ставя ее на огонь. - Хонька! Иди сюда, сынок! - На ее крик выглянул растрепанный Хонька в неизменных тапочках, - Возьми вон ту выщербленную миску да наложь туда каши и молока кружку налей. Токмо не сегодняшнего. Вчерашнее возьми. Отнеси рабу к коновязи. Да задай лошадям яра овса.
Арина потерянно стояла, опустив руки. Милая, добрая и отзывчивая Ташка, которая и тетеря-то сама зарубить не может, спокойно говорит о рабстве. И не только говорит, но и относится к рабу, как к вещи!
- И дорого стоит раб? - Поинтересовалась она, лихорадочно вспоминая, что такого ценного из своих вещей может предложить незнакомцу с холодными васильковыми глазами.
- Дорого. В Приграничье рабов-то нет. Мы свободные люди. Токмо у приезжих яров. А так бают, что и по десять злотых бывают.
- И что они как вещи, да? И продать и обменять и убить можно? - Арина говорила, а сама в это не верила. Ну не может такого быть! Просто не может!
Ташка сноровисто вывернула пышный омлет на тарелку, посыпала его рубленой зеленью, отодвинула, скептически оценила, положила по краям порезанные овощи и осталась довольна результатом.
- Раб, он и есть раб. Как хозяин решит.
С этими словами женщина подхватила тарелку, крынку со сметаной и торопливо пошла в зал. Обескураженная Арина, словно во сне вышла следом. Увидев ее, незнакомец брезгливо скривил губы. Девушка подумала, что весь свой ареол благородства растеряла, унеся за собой посуду. От откровенно презрительного взгляда стало как-то стыдно и неудобно. Сразу захотелось сжаться в комок и незаметно прошмыгнуть в темный угол, где и затаиться до отъезда высокомерного красавца. Но вместо этого Арина гордо вскинула голову и, глядя строго перед собой, с независимым видом вышла из корчмы.
Облокотившись о коновязь, стоял Хонька. Он нашел новые уши и теперь вываливал последние новости на раба, который сидя на корточках, уминал кашу, черпая ее сложенными ковшиком пальцами. Рядом с ним на земле стояла глиняная кружка с молоком. У Арины болезненно сжалось сердце.
- Хонька, паразит! Что же ты не дал человеку ложку? - Воскликнула она, легко сбегая по ступеням веранды.
Хонька недоуменно вылупил глаза.
- Какому человеку?
- Да вот этому! - Девушка обличительно ткнула пальцем в испуганно вскочившего мальчишку-раба.
- Вот еще, на всяких рабов посуду марать.
- Хонька!
Видно что-то в ее лице изменилось, потому что парень моментально скрылся в корчме и через минуту появился с обгрызенной деревянной ложкой, к которой прилипли несколько коричневых зерен. Арина с негодованием узнала в ней ложку, которой Ташка обычно размешивала тюрю - густую зерновую смесь, ежедневно запариваемую для прожорливых тетерей. Хонька сунул ложку в руки смущенного таким вниманием раба и опять подпер столб. Арина только скривилась, но промолчала, поняв, что большего добиться все рано невозможно.
- Благодарю, яресса, - мальчишка-раб низко поклонился, вызвав этим у женщины очередной прилив жалости.
- Ты кушай, кушай. - Пробормотала она, рассматривая пацаненка.
Худенький, угловатый с тонкими запястьями и торчащими из-под штанов худыми лодыжками, он больше походил на девочку-подростка лет четырнадцати, чем на парня. Немного вытянутые к вискам большие светло-карие глаза с красноватым отливом, темные длинные загнутые вверх ресницы, тонкий изящный носик, маленький аккуратный рот. Копна серых волос, спадающая на глаза, которые так и хотелось собрать в хвост и перетянуть красной лентой. Почему-то Арине казалось, что под густыми волосами скрываются остроконечные ушки. Одет мальчишка был в залатанную, застиранную одежду, явно с чужого плеча. Сразу бросалась в глаза неуместная на фоне нищего одеяния витая гривна, сплетенная из двух расплющенных проволок, покрытых рунами, которая обвивала шею подростка. Арина сразу узнала свое любимое серебро. Одна нить светлая, вторая черненная.
- Как тебя звать, малыш? - Спросила она, когда мальчишка тщательно облизав ложку, выпил молоко и аккуратно сложил посуду стопочкой.
- Кейко, яресса.
- А сколько тебе лет?
- Не знаю, яресса. Меня нашли в день Многоликого восемь циклов назад. В то время я еще плохо ходил. Возможно, мне был цикл или два.
Арина прикинула, по земным меркам Кейко сейчас лет тринадцать.
- А как ты попал к этому... - она мотнула головой в сторону корчмы.
- Милорд Артуари выкупил мой долг у старосты деревни Глушки, яресса.
- Он тебя обижает? - Арина и сама понимала, что вопрос прозвучал совершенно уж по-детски, но он непроизвольно слетел с ее губ, прежде чем она задумалась о его смысле.
- Нет яресса. Милорд Артуари хороший хозяин, - Кейко запнулся, - Справедливый. А его брат, милорд Сотеки так вообще веселый и добрый, он даже...
Тут Кейко побледнел, уставившись расширенными от ужаса глазами куда-то за спину Арины. Девушка быстро обернулась. На крыльце, с небрежной ленцой постукивая нагайкой по голенищу мягкого замшевого ботфорта, стоял пресловутый милорд Артуари и с нескрываемым недовольством смотрел на Кейко.
- Обсуждаешь хозяев? Ты ведь помнишь, какое наказание я тебе за это обещал? - Прошипел он, медленно спускаясь с крыльца.
Арина перевела взгляд на Кейко и увидела, как у того подкосились ноги и он упал на колени, уронив в пыль грязную посуду. Хоньку словно ветром сдуло.
- Милорд, я не обсуж...
- Молчать!
И тут Арина не выдержала. Да плевать, что он какая-то там шишка, благородный человек, или даже не человек вовсе! Но так обращаться с ребенком! Как тогда в лесу, в груди разгоралась ненависть, злость и неистовая ярость. Словно берсеркер она выступила вперед, прикрывая собой Кейко и уперев руки в бока выдала замысловатую, пятиэтажную конструкцию на великом и могучем, которую потом так и не смогла вспомнить. Надо сказать, что сия, несомненно, замечательная тирада произвела на Артуари огромное впечатление. Он, по-видимому, никогда не слышал от леди таких слов. А то, что слова эти в приличном обществе повторять нельзя, рабовладелец не сомневался. А Арина распалялась все больше.
- Да что ты себе позволяешь! Ты! Здоровый, сытый ублюдок, не смей трогать ребенка! Легко быть сильным со слабым, а ты попробуй справиться с достойным тебя противником. Ты что не видишь, что он сейчас в обморок упадет! Как ты вообще мог купить ребенка?! Неужели не смог просто нанять слугу? Рабство - это мерзко! А эксплуатация ребенка - это мерзко в тройне! Унижая беззащитного, ты в первую очередь унижаешь себя!
- И что ты сделаешь, женщина?
Артуари, до сих пор с удивлением слушающий возмущенные речи Арины, с пренебрежительной улыбкой подошел вплотную к разгоряченной девушке и хищно втянул воздух, словно к чему-то принюхиваясь.
- Я тебя убью! - Арина постаралась не отводить взгляда от смеющихся глаз воина.
- Яресса, не надо... - сдавленный шепот сзади только придал ей уверенности.
Неожиданно Артуари рассмеялся. Он смеялся, запрокинув голову назад - искренне, задорно и ...обидно. Арина в растерянности отступила на шаг. Все еще посмеиваясь, воин молниеносным движением выхватил из ножен кинжал и протянул его девушке рукоятью вперед.
- Я даже защищаться не буду. Если ты сможешь меня, хотя бы ранить, так и быть я не стану отрезать болтуну язык, а заменю наказание на ктош. - Он с отстраненным интересом смотрел на Арину, как смотрит на молодого неопытного волкодава, матерый волк.
Арина растерялась. Весь ее боевой задор куда-то моментально пропал. Одно дело угрожать и совсем другое воплотить угрозы в жизнь. Девушка автоматически взяла кинжал. Тяжелый, хищный, с обоюдоострым клинком и ажурной гардой в виде переплетшихся змей. По лезвию пробегали голубоватые искры. Она некоторое время полюбовалась на прекрасное оружие и со вздохом, зажмурив глаза, не задумываясь ни на секунду, резко выбросила руку перед собой.
Как легко, сидя у костра или лежа дома под теплым одеялом мечтать о справедливом возмездии, представлять, как хладнокровно расправляешься со злодеями. И как страшно чувствовать клинок мягко входящий в живую плоть. Сзади вскрикнул Кейко. Арина открыла глаза, в недоумении глядя на кисть все еще сжимающую рукоять кинжала, который торчал из тела Артуари. В панике девушка выпустила кинжал и отскочила от недоверчиво смотрящего на живот воина. В глазах у нее потемнело, в виске застучала одна-единственная мысль: " О, боже! Я его убила! Но как? Как я смогла?"
- Молодец. - В голосе Артуари сквозило удивление и легкое уважение. - Кейко, баярд!
Он протянул рабу маленький темный пузырек, другою рукой резко выдергивая кинжал тут же зажимая рану кулаком. С тихим хлопком Кейко с усилием вытянул пробку.
- Помогай, раб.
Подкидыш быстро расстегнул на хозяине жилет и задрал вверх рубашку, оголяя мускулистый загорелый живот по которому стекали струйки крови. Больше Арина ничего не видела. Впервые в жизни она упала в обморок.
Когда девушка очнулась, над нею с загадочной усмешкой стоял Артуари, а Кейко смущенно мял в руках мокрую белую тряпицу, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся шелковым носовым платком.
"Надеюсь, он чистый, а то с этого высокородного станется и многократно использованный подсунуть" - подумала Арина про себя, а вслух пробормотала себе под нос:
- Довели бедную девушку до обморока.
- Очнулась, некра?
- Дерьмо, - выругалась Арина по-русски, медленно поднимаясь на ноги. - Дерьмо! - Еще раз с выражением повторила она, увидев, что воин спокойно двигается и умирать, похоже, не собирается.
- И откуда ты такая взялась? - Задумчиво поинтересовался Артуари, явно не ожидая ответа на свой риторический вопрос.
- С обратной стороны шара, - пробурчала Арина.
Воин недоверчиво рассмеялся.
- Не хочешь, не говори. Но позволь дать один совет. Не стоит выпячивать свою принадлежность к темному искусству. Мало где любят некромантов. И еще насчет раба. Ты не думала что, возможно, я спас его от участи много хуже рабства?
- Интересно, это какой? - Скривилась девушка.
- Ну, мало ли ... Например, от голодной смерти, или от продажи в дом терпимости, или от потери души...
Арина ошарашено вылупилась в спину собеседника, который, подхватив под узды коня, уходил со двора. Следом за ним, робко улыбнувшись на прощание, ушел и Кейко. Они уже свернули к дому травницы, а Арина все растерянно стояла у коновязи. В голове сумбурно метались мысли. Она ударила ножом человека не сделавшего лично ей ничего плохого. Даже не оскорбившего ее ни разу! Ударила, не разобравшись в причинах побудивших его купить этого ребенка. Да и чего она вообще взбесилась? Словно не читала дома о рабстве, процветающем и сегодня на Земле, о детской проституции, о детях - наркоторговцах, о детях вынужденных работать по восемнадцать часов в сутки, чтобы прокормить своих братьев и сестер, о детях которых продают и покупают на органы. Просто то, что далеко не цепляет так больно, как то, что рядом перед глазами. Наполненные горем и безнадежностью глаза умирающего от СПИДа африканского ребенка показанные по телевизору вызывают сочувствие, но не более. Ведь это далеко, где-то там и нас не касается. И только столкнувшись в реальности с жестокостью и ненавистью, ты начинаешь понимать, чего хочешь и чего стоишь на самом деле. Только увидев боль и страх в детских глазах, осознав все безразличие и грязь неприкрытого насилия, ты можешь найти в себе силы и сделать хоть что-то, чтобы это изменить, вырваться из серого тумана равнодушия и остаться человеком.
Арина встряхнула отросшими волосами и решительно направилась к дому травницы. Надо объясниться с хозяином Кейко, извиниться и заодно выяснить, что он имел в виду, называя ее некроманткой.
Когда она подошла к добротному деревянному срубу, украшенному вдоль стен замысловатым растительным орнаментом, Кейко крепил к спине серого коня небольшой кожаный мешок. Рядом пощипывала траву черная в белые пятна кобыла. Арина подошла ближе к крылатым коням. Крылатым? Не бывает коней с крыльями, как у летучих мышей! Может она еще в обмороке и все это выверты подсознания?
- Пегасы? - Не удержавшись, воскликнула землянка. - Это - пегасы?
- Я тоже сразу не поверил, - раздался сзади знакомый, восторженный голос и на плечо девушки легла теплая рука Сэма. - Представляешь, крылатые кони. Милорд Артуари-рата-кау сказал, что это нэрки. Кони-воины. Здорово, правда?
- Милорд Артуари-рата-кау? Ты об этой самовлюбленной скотине?
- Он так представился. Что случилось?
Как всегда Сэм безошибочно прочел ее чувства.
- Потом расскажу. А где он сам?
- В доме. Рассчитывается с Наставницей за травы.
В этот момент дверь дома травницы с грохотом распахнулась и из нее буквально вылетела знахарка, с испугом оглядываясь назад. Следом с мечом в руке выскочил Артуари. Его голубые глаза потемнели, приобретя цвет индиго. Травница вскрикнула и подбежала к застывшим в недоумении друзьям. В три прыжка воин оказался рядом с ними. Сагресса спряталась за спину Сэма, попятившегося под полным ненависти взглядом. Не обращая на парня никакого внимания, Артуари направил меч в горло травнице.
- Рассветная, - зашипел он. И столько ненависти и злобы было в его голосе, что у Арины по спине побежали мурашки размером со слона.
- Нет- нет, яр ошибается! Я простая травница и не имею к эльфам никакого отношения! - Сагресса испуганными глазами смотрела на пылающего ненавистью благородного.
- Не знаю в какие игры ты здесь играешь, дочха думс хош*, - при этих словах знахарка ощутимо вздрогнула, - но моя кровь дарит мне возможность видеть твое мерзкое лицо.
Тут Арина не выдержала, словно что-то подтолкнуло ее вперед, точно так же, как там, у коновязи, и вместо слов извинений, которые она изначально собиралась произнести, с ее губ сорвалось совершенно другое:
- Прекрати! Прекрати оскорблять Сагрессу! Ты же ее пугаешь!
Артуари перевел взгляд на Арину, и девушка вздрогнула от окутавшей ее ненависти и призрения. Воин медленно опустил клинок.
- Опять ты! - Он обвел мечом застывших людей, словно очертил круг, - Лучше вам не попадаться мне на пути. В следующий раз я не буду милосерден.
После этих слов он ловко закинул меч за спину, свистом подозвал коня и легко вскочил в седло. Уже отъехав несколько метров, Артуари повернулся и, глядя Арине в глаза, угрожающе процедил:
- Шрам не даст мне забыть, некра. Но пока - живи. Живи до нашей следующей встречи, которая клянусь, станет для тебя последней.
Арина и Сэм, не отрываясь, смотрели на воина и поэтому никто из них не заметил, как торжествующе блеснули глаза травницы.
Уже осела пыль, поднятая копытами нэрков, а троица испуганных людей все так же стояла во дворе знахарки. Первым молчание нарушил Сэм.
- Вы обе ничего не хотите мне рассказать?
Девушка вздохнула, прошептала и покатала на языке имя Ар-туа-ри:
- И что меня так к нему тянет? Никогда не любила красавчиков. А этот еще заносчив безмерно и опасен, как сто гадюк.
- Кхм, - отозвался внутренний голос, - А может именно это тебя в нем и привлекает? Сила, опасность и уверенность в себе?
Арина не стала спорить с собственным Я, врать себе смысла не было. Именно такого мужчину она и хотела бы видеть рядом - сильного, благородного, опасного и знающего себе цену. А внешность, внешность значения не имела, будь он даже страшен как атомная война он бы все равно мог привлечь к себе внимание одним только уверенным взглядом.
- Да уж, меня всегда привлекали подлецы. Но кто я и кто он. Сэм говорил, что Артуари принц, а я ... я никто в этом мире! Пустое место!
- Но ведь Сэм князь. И этот титул принадлежит ему по праву, а ты единственная кто был с ним рядом с первого дня. Вы столько пережили вместе, что ты вполне можешь стать ему больше чем подруга. Используй Сэма. - Вкрадчиво прозвучало в мозгу, - А потом отправляйся на поиски своей мечты.
- Посмотрим. Еще эта...эльфа-суперстар! - Арина скривилась, словно ей в рот попала настойка жгучего перца, затем прижмурившись, посмотрела на Божа, и позвала:
- Шунька! Хотите услышать сказку о золотой рыбке?
Ответом ей был радостный визг.
* * *
Сэмуил пребывал в положительно-неадекватном настроении, выражающемся в постоянной улыбке на губах, неустойчивом состоянии сознания и рассеянно-мечтательном взгляде. Попросту говоря - Сэмуэль испытывал сладкое чувство влюбленности. Объектом вспыхнувшей страсти была прекрасная эльфийская дева, волею судьбы оказавшаяся его Наставницей. А ведь сей восхитительный факт раскрылся совершенно случайно.
Уже две недели как травница Сагресса обучала Сэма основам ментальной магии. Арина, которая категорически отказывалась верить в существовании магии как таковой, и здесь потребовала от Сэма полностью научного подхода. После недолгого спора друзья адаптировали под свои понятия и выделили три основных направления ментальной магии: психокинез, гипноз и аутотренинг. Как объяснила Сагресса, ее стихия - целительство и магия земли. Но ментальную магию она знала неплохо и вполне могла дать Сэмуэлю ее основы, которых целеустремленному и честолюбивому человеку хватит для дальнейшего самосовершенствования. В отличие от других направлений в магии менталистам не нужны дополнительные инструменты для волшбы, достаточно регулярных медитаций. Как рассказала травница - ментальная магия встречается крайне редко. Один маг - менталист на тысячу одаренных. Их боятся, ненавидят и ... пытаются использовать. Что, в общем-то, вполне понятно. Ведь хороший менталист может прочесть память, внушить воспоминания, изменить их, заставить человека забыть свою сущность. Он может просто выжечь мозг, превратив врага в растение, либо "немножко" подправить эмоции - добавив гнев, ярость, злость, любовь...
И сейчас Сэм затуманенными глазами смотрел на Наставницу, которая ходила перед висящей на стене доской с нарисованными углем схемами.
- Использование ментальной магии не сопровождается произнесение вербальных заклинаний, достаточно просто находиться в пределах видимости или слышать голос мага. Запомни, ученик, воздействие на разум может быть пассивно-мягким, когда посылаемые тобою заклятия принимаются как собственные мысли и желания, либо агрессивно-жестким, когда разумный осознает, что происходит вмешательство в его мозг, но бороться не в состоянии. Это худший вариант и обычно его применяют в бою, когда времени на более тонкое вмешательство нет. Вариант жесткого вторжения в разум в обычной ситуации показатель некомпетентности мага. Как говорит твоя подруга: "Сила есть - ума не надо" . В бою же все способы хороши . Мы будем изучать только основные боевые ментальные удары : отвлечение, смертельные установки и жесткое ломание воли. На базе этих заклятий ты всегда сможешь придумать что-то свое. Потенциала у тебя хватит. И помни о щитах. Держи их постоянно. Ты тренируешься?
- Что? А! Да конечно. У меня получается все лучше и лучше.
Сагресса вперила немигающий взгляд в Сэмуила, но через мгновение, отшатнувшись, провела рукой по глазам.
- Сам придумал поставить песенку-прилипалку на первый щит?
- Гельтруда подсказала. Она целый день напевала эту мелодию.
- Молодец!
Сэм с улыбкой кивнул, довольный похвалой Наставницы. А ведь неделю назад, когда он поднял свою первую ментальную защиту, Сагресса играючи прошла ее за считанные секунды.
- Твоя подруга интересуется магией?
- Ты же знаешь, она в нее не верит. Хотя... Скажи ты ничего в ней не замечаешь?
Травница задумалась, отвернувшись к стене. Сэм любовался ее длинными волосами и вспоминал.
У него как раз наступил прорыв и висящее между ними перышко сдвинулось в сторону начинающего мага, уже неделю пытавшегося научиться телекинезу. Сэм заорал от восторга и, подскочив на ноги, сделал несколько прыжков из репертуара дикарей племени "Тумба-юмба". Именно в этот момент и раздался несмелый стук в дверь. На пороге стоял малолетний оборванец с небольшим кожаным мешком в руках.
- Что тебе?
Сагресса, раздраженная возникшей помехой, с нескрываемым недовольством смотрела на мальчишку. Однако вскоре Сэм почувствовал волну удивления и недоверия исходящую от травницы и внимательнее присмотрелся к посетителю. Он уже умел пользоваться "магическим зрением", как называла это травница, хотя Сэм с подругой предпочитали земное слово - сканирование, поэтому сразу заметил черный туман, который, переливаясь всполохами белого, клубился вокруг шеи ребенка. Перейдя на обычное зрение, Сэмуэль увидел изящный серебреный ошейник на шее пацана.
- Мой хозяин, милорд Артуари хочет купить некоторые травы.
- Какие? - Травница уже справилась с удивлением и делово повернулась в сторону большого шкафа, в котором хранила микстуры, сушеные травы и декокты.
Пока мальчишка перечислял названия трав, Сэмуил глянул в окно и тонко взвизгнул от восторга. Высокий мышастый конь с длинной волнистой гривой развернул огромные кожистые крылья и, сделав ими несколько плавных движений, сложил, превратив в компактные мешочки по обе стороны спины. Сэм выскочил на крыльцо, перепрыгнул через три ступеньки и чуть не сбил с ног поднимающегося к двери высокого худощавого воина.
- Прошу прощения, сударь, - Парень слегка поклонился и хотел прошмыгнуть мимо, но был остановлен весьма болезненным хватом за плечо.
- Яр торопыга, эти кони принадлежат мне, а я не люблю когда к моей собственности столь пристальное внимание.
- Простите, яр, - Сэм вспомнил, что именно так обращаются в этом мире к благородным, - Я путешественник из далекой страны и никогда еще не видел летающих коней. Не позволите подойти поближе? Мое имя Сэмуэль.
- Наследный принц Артуари-рата-кау. - Воин слегка кивнул головой, проводя между двумя мужчинами глубокую пропасть.
- Какой страны? - У Сэма загорелись глаза.
- Далекой. Как и ты, я путешествую.
Сэмуил попробовал аккуратно прочесть незнакомца, но не почувствовал ничего. Пустота на месте стоящего рядом воина.
- Принц, как называются эти кони?
Артуари слегка поморщился, услышав такое обращение, но не выказал открытого недовольства.
- Это нэрки, яр. Кони-воины.
В этот момент дверь открылась, и появился давешний мальчишка с мешком в руках. Увидев воина, он вжал голову в плечи и виновато замер на месте.
- Все купил?
- Да, милорд.
- Уезжаем, как только я рассчитаюсь.
Артуари, словно влетел по ступенькам, вызвав у Сэма легкую зависть. Он так двигаться не умел, хоть и продолжал каждое утро выполнять разминочный дыхательный комплекс. Парень повернулся к пацаненку, но тот уже вязал мешок к спине жеребца, а рядом с ним стояла чем-то очень смущенная Арина. Сэм подошел к девушке, успев услышать ее последнее восклицание:
- Это пегасы?
От Арины просто разило коктейлем из крови, недоумения, вины и еще уверенностью, что все сделанное сделано правильно. Сэм хотел задать подруге множество вопросов, но в этот момент из дома выскочила травница, а за нею по пятам следовал разъяренный Артуари, размахивая огромным, как показалось Сэму, мечом. Все произошло настолько быстро, что только когда за принцем и его рабом улеглась пыль, Сэмуил задал мучающий его вопрос:
- Вы обе ничего не хотите мне рассказать?
- Пойдемте в дом, - со вздохом пригласила Сагресса.
Первая рассказывала Арина. Она нервно ходила по комнате, сжимая в руках чашку с травяным чаем, но так и не сделала ни глотка. Сэм не мог поверить, что Арина - спокойная, рассудительная Арина, могла так безрассудно поступить!
- А если бы он тебя убил? - Эмоционально воскликнул Сэм, с ужасом представляя мертвую подругу.
Девушка побледнела. Видимо, такая мысль ей в голову не приходила.
- Геля, мы в средневековье! Забудь о полиции, правах человека и уголовном кодексе! Здесь один закон- закон силы! Как ты могла так опрометчиво поступить? Да какое тебе дело до этого ребенка? Всех не спасешь!
Ох, зря он это сказал. Подруга просто взбесилась, обозвав Сэма черствым, злым, эгоистичным балбесом. Если бы не вмешательство травницы, она бы полезла драться. Сэм очень отчетливо ощутил угрозу своей тушке после первого же робкого возражения.
- Сэм прав. Этот воин очень опасный соперник. Боюсь, что даже если бы Сэмуэль был уже квалифицированным магом и мы с ним объединили усилия, справиться с этим существом нам было бы не по силам. - Отстраненно произнесла знахарка, теребя край, повязанного на цыганский манер, платка.
- А кто он? И почему он назвал тебя эльфийкой? - Арина постаралась говорить безразлично, но Сэм успевший изучить подругу почувствовал в ее голосе нешуточный интерес и тщательно-скрываемое любопытство.
- Не знаю, - травница выглядела растерянной, - В нем течет кровь лесных эльфов, но он не эльф. Правда он ругается на староэльфийском наречии, - при этих словах знахарка густо покраснела и тихо добавила, - Он почему-то ненавидит эльфов и видит сквозь личины.
- Что?
Голоса Сэма и Арины прозвучали одновременно. Сагресса сделала какой-то жест и с нее словно скатилась большая прозрачная капля. Перед друзьями стояла молодая, голубоглазая блондинка с вытянутыми вверх остроконечными ушками. Сэм никогда не видел таких красавиц. Это было нереально, словно его перенесли в одну из игр. Эльфийка! Настоящая сказочная эльфийка. С мерцающей белой кожей, полными алыми губами, маленьким чуть вздернутым носиком и огромными ярко-голубыми глазами. Сэм понял, что пропал. А рядом раздался гомерический хохот его подруги.
- Ой, не могу! Эльфа! Она - эльфа! Я знала! Я все время чувствовала, что с травницей что-то не то!
Сагресса быстро подошла к Арине и влепила ей звонкую пощечину. Девушка сразу же замолчала.
- Спасибо, - через мгновение спокойно произнесла она, - Но больше так не делай. Лучше облей водой.
- Как скажешь, - пожала плечами эльфийка. - Вот из-за такой реакции я ношу образ, - она грустно улыбнулась.
Они еще долго болтали на всякие темы, расспрашивая Сагрессу о ее родине, но травница была немногословна, старательно обходя скользкие темы, на которые была большой мастерицей Арина. А вечером уже дома, обсудив все возможные варианты событий, девушка рассказала Сэму о предположении Артуари, что она практикует некромантию и теперь Сэм с напряжением ожидал ответа Сагрессы.
- Почему ты об этом спрашиваешь? - наконец подала голос травница.
Сэмуил решил, что не будет большого горя, если он расскажет возлюбленной правду, хотя Арина и просила держать их разговор в секрете.
- Принц Артуари назвал ее некроманткой.
Сагресса слегка скривила губы.
- В твоей подруге очень много сокрытого, Сэмуэль. Ее ауру, как и душу невозможно прочитать. Я вижу ее словно большое черное пятно, - травница старалась тщательно подбирать слова, - Я не знаю, кто она и что. Возможно, именно так выглядят сущности, практикующие темное искусство. Ведь мы знаем о ней только то, что она рассказала сама. Таких людей, как твоя подруга, смертельная опасность бодрит лучше любого вина. Для нее риск - это всего лишь острая добавка к постному соусу жизни. Я бы на твоем месте была осторожна с Гельтрудой.
- А как ты видишь меня? - С любопытством поинтересовался Сэм, даже привстав от нетерпения.
- Тоже очень плохо, словно за зеленым туманом.
- А я вижу тебя словно зеленоватый стебелек с изящными резными листочками. И от него во все стороны расходятся золотые лучики. Гельтруду я вижу, как огненный шар с абсолютно черным центром. Яркий и горячий, который может сжечь, а может согреть. А вот принц, он другой. Он похож на Гелю и в тоже время совершенно непохож. Я ничего не понял.
- Я тоже. Возможно, этот ненавидящий эльфов разумный тоже практикует запрещенные искусства и смог рассмотреть родственную силу в твоей подруге. Кто знает? Поэтому нам остается только ждать и наблюдать. Мы работаем с тонкими энергиями на той плоскости бытия, где всем правит духовное созидание, а силы темного искусства лежат за переделами мира, на той грани астрала, где души мертвых, собираются в свой последний путь. А сейчас ученик быстро покажи мне сферу молчания!
* * *
Сарат пришел ночью. В своем неизменном сером плаще, он был практически невидим на фоне дрожащих на стенах веранды теней. При виде соотечественника травница встрепенулась, сердце в груди радостно забилось. Она еле сдержалась, чтобы не броситься ему на шею. Все эти дни знахарка ходила под впечатлением от долгожданной встречи, иногда ей казалось, что это все ей привиделось и дорога домой все так же недосягаем, как свет далекой звезды Арутикариты, которая освещала путь ее народу на протяжении веков существования их мира. Единственный наследник старинного рода, высокомерный, уверенный в себе гордец Сарат был мостиком, дарующим ей надежду на возвращение. Травница искренне радовалась его приходу, не смотря на слегка снисходительное отношение к ней собрата. Когда-то они начинали вместе путь в Ордене Света, в один день перешли на седьмую ступень и получили из рук самого Магистра Разума янтарные изображения символа их служения - Цветка Света. Потом, когда дорога домой резко закрылась, Сагресса застряла в этом мире, а честолюбивый собрат за триста сезонов успел сделать неплохую карьеру и уже носил голубой цветок. Только две ступени отделяли его от звания Магистра.
- Есть новости, сестра? - Вкрадчиво поинтересовался эльф, когда они уселись с чашками ароматного травяного чая у маленького круглого стола.
- Сэмуэль делает огромные успехи. Честно говоря, мне уже нечему его учить. Все остальное он может развить в себе и сам при помощи медитаций и погружений в состояние транса. Он бегло читает и сносно пишет на сорто - это местный язык. И он в меня влюблен. - Знахарка следила за реакцией гостя сквозь длинные полуопущенные ресницы.
- Это великолепно! - Сарат ухмыльнулся, - Так ты сможешь еще больше привязать его к себе. Чары?
- Нет, - отчего-то смутилась травница.
Гость бросил на нее внимательный взгляд и, поставив чашку на стол, саркастически посоветовал:
- Бери его пока он тепленький, сестра. Это достойное приобретение, хотя конечно жаль, что не эльф.
Девушка промолчала.
- Кстати! А как же его подруга? Эта, как ее ...Гелтруда, кажется.
- С нею произошел занятный случай. Эта дура связалась с приезжим благородным из-за мальчишки-раба. У них, видите ли, рабства в стране нет, - знахарка пренебрежительно фыркнула, - Так тот разумный заметил в ней зачатки мага смерти. Хотя я не вижу в этой девчонке никакой магической силы. Обычный человек.
- На этом можно сыграть!
- Ты меня недооцениваешь, - в голосе эльфийки прозвучало недовольство, но она попыталась его скрыть. - Я использовала эти знания, чтобы посеять черный цветок недоверия в душе Сэмуэля. Но даже не это главное. Тот незнакомец приезжал в село ко мне. Он искал кое-какие травы, используемые в очень редких обрядах воскрешения и исцеления. Очень редкие травы...
- И? - Сарат прищурившись, внимательно слушал девушку.
- Ему хватило секунды, чтобы увидеть мое истинное лицо и еще секунды на то, чтобы попытаться меня убить! Произнесенные при этом оскорбления звучали на смеси староэльфийского диалекта рассветных кланов и какого-то неизвестного мне языка!- Знахарка зябко пожала плечами, - Я никогда не испытывала такой к себе ненависти. Это было страшно, Сарат, очень страшно. Если бы не Гельтруда, боюсь, сегодня тебя было бы некому встречать.
- Что он сказал? - по бесстрастному лицу эльфа, невозможно было прочесть, что за эмоции обуревают посланника Ордена Света, только всполохи белого огня в светлых глазах выдавали его возбуждение.
- Насколько я смогла понять, обозвал меня эльфийской шлюхой, выкормышем рассветных кланов и пообещал выпустить кишки при следующей встрече. Очень сетовал, что рядом нет его брата, который тоже был бы не против пустить кровь проклятой эльфийке, - внешне равнодушно процитировала Сагресса.
- Отлично! - Сарат удовлетворенно откинулся на спинку стула.
- Отлично? - Недовольно воскликнула травница.
- Успокойся, сестра! Это хорошая весть! Мы нашли еще двоих выходцев из Леса. Говоришь, он сцепился с этой подругой мага?
Сагресса кивнула.
- Очень хорошо! Надеюсь, что при следующей встрече между ними не сможет возникнуть симпатии.
Он вскочил и, потирая руки, прошелся по комнате.
- Еще его раб...
- А что с рабом?
- На нем был ошейник, скрывающий сущность.
- Ангаулайри*? Ты уверена, сестра?
- Я не самая сильная магиня, но прочесть ауру смертного могу легко. Так вот ни ауру раба, ни ауру его хозяина я увидеть не смогла. Сэмуэль что-то рассмотрел, но не смог объяснить что именно.
Сарат продолжал ходить по комнате, полностью уйдя в свои мысли. Знахарка молча пила чай, глядя на красную звезду сияющую на небосклоне.
- Пока не стоит забивать голову малолетними рабами. Что ты предпримешь с подругой Сэмуэля? - Гость оседлал стул и положил подбородок поверх сложенных на спинке кистей рук. Сейчас он очень напоминал того юного и задиристого эльфа, каким помнила его Сагресса.
- Через несколько дней ярмарка. Сюда съедутся купцы и наемники со всего Приграничья. Гельтруда давно изнывает от тоски, в отличие от Сэмуэля ей нечем заняться. Думаю, я смогу подтолкнуть ее к определенным действиям, например, к далекому и опасному путешествию...
* * *
На следующее утро после возвращения из Дубеньчиков рэквау в сопровождении раба покинули село. Вечером накануне, Сотеки по приказу брата привязал Кейко к столбу в конюшне, сдернул с него рубаху и задал вопрос:
- Знаешь за что?
- Да, милорд, - прошептал раб сдавленным от слез голосом.
Было очень страшно.
- Брат слишком разгневан, чтобы самому наказать ослушавшегося раба. Он приговорил тебя к пяти ударам ктошем*, но потом смилостивился, сократив экзекуцию до трех ударов. Возможно, что лишение тебя болтливого языка было бы милосерднее.
Больше он не разговаривал. Свистнул ктош и на солому брызнули первые тяжелые капли крови. Сотеки бил профессионально, каждым ударом рассекая кожу до мяса. Никогда еще Кейко так не кричал. После второго удара от нестерпимой боли глаза подростка закатились, и он начал проваливаться в темное ничто. Но белокосый не позволил мальчишке уйди в спасительное забытье. Он провел над головой подкидыша рукой и уплывающее сознание, сделав рывок, вернулось обратно.
- Не так просто, дитя. Ты должен почувствовать всю полноту и неотвратимость наказания.
Ровный, спокойный голос привел Кейко в еще больший ужас. Он заплакал, забился, но ремни крепко обхватывали лодыжки и шею.
- Простите меня, милорд! Я больше никогда-никогда не буду произносить ваших имен! - Подкидышу казалось, что он кричит, но на самом деле его голос звучал чуть слышно.
Сотеки не ответил. Слегка заведя руку назад, он резко ударил по окровавленной худой спине.
Очнулся Кейко на ворохе соломы, лежа на животе. Спину жгло так, что подкидыш заорал и попытался вскочить на ноги. Но что-то тяжелое придавило его голову и ноги к колючей соломе, не давая возможности пошевелиться.
- Не дергайся, - голос милорда Сотеки был холоден и равнодушен, - я смазал раны специальной настойкой на баярде, к утру не останется даже шрамов. Раз решил стать мужчиной - терпи. И запомни - сегодня был последний раз, когда ты избежал серьезного наказания, раб.
Боль прошла так же резко, как и началась, и обессиленный Кейко провалился в исцеляющий сон. Сотеки задумчиво постоял над спящим мальчишкой, хмыкнул и произнес в темноту:
- А если бы дитя не выдержало? Мне было очень непросто сдерживать удар, да и исцеление весьма болезненная штука.
Из темноты неслышным призраком выскользнул Артуари.
- Тогда одной тварью на свете стало бы меньше. Представляю, как бы бесновалась некра, увидь она это. - Артуари небрежно махнул кистью в сторону спящего Кейко, - Эта девчонка пырнула меня в живот только из-за того, что я оказался рабовладельцем. Знаешь, я был уверен, что у нее не хватит решительности напасть на меня. На ауре некры не было крови.
- Ты постоянно об этом вспоминаешь. Никак не можешь забыть. - В голосе Тени прозвучала легкая усмешка.
- Не могу, - зло ответил Артуари.
- Почему ты решил, что она некра? Маг смерти с чистой аурой...
- Только такие, как она, могут себе позволить открыто носить на шее символы своего искусства. Даже на ее одежде изображения обрядов смерти выполнены с огромным талантом - это, во-вторых, а в-третьих, я почувствовал в ней родственную энергию. Запах смерти, открытой могилы и чего-то хорошо знакомого, но забытого. А те крохи магии, которые мне доступны, берут свое начало в магии крови и тлена. Только поэтому брат, она и осталась жива. Она и те, кого эта странная девка защищала.
- Когда ты понял, что Кейко...
- Когда брал кровь. А ты? - Перебил Сотеки Артуари с легким любопытством в голосе.
- Сегодня, когда обрабатывал настойкой спину. Почему ты мне не сказал?
- Так интереснее, - оскалился старший принц.
- Уходим завтра на рассвете?
- Да. Я купил карты у приезжего купца. Хочу заметить - неплохие карты. Сегодня последняя ночь в этом болоте, Тень. Нужно использовать ее с приятной выгодой для себя, - Артуари плотоядно облизнулся.
- А с этим что? - Сотеки мягко коснулся кончиком сапога ноги спящего подростка. - Оставим?
Артуари молчал, глядя на виднеющееся сквозь ворота конюшни, небо.
- Ты заметил, что и здесь видна Элен Агар*?
- Здесь она ярче и ближе.
- Раба возьмем с собой. Его кровь - ценное приобретение.
- Согласен. Только в следующий раз наказывать своего раба будешь сам. Я воин, а не палач.
- Следующего раза не будет, Тень. Поверь мне. Я благодарен тебе, ты же знаешь, в таком состоянии я запорол бы его насмерть.
- Знаю, только поэтому и согласился.
Артуари дождался, когда брат выйдет из конюшни, снял висящую на перекладине попону и, набросив ее на спящего Кейко, неслышной тенью растворился в темноте.
*Дочха думс хош - эльфийская шлюха.(рэквау)
*Элен агар - звезда цвета крови (эльфийский)
*Ангаулайри - букв. железная тень (эльфийский)
* Ктош (рэквау)- двойная плеть аналогичная нагайке.
Рукоятка длинной от 14 до 20 см. из твердых дорогих пород деревьев, хват, как правило, покрыт кожаной оплеткой, оголовок заканчивается металлическим набалдашником. Предназначен для нанесения ударов обратной стороной ктоша. Часто в оголовок прячется нож, который появляется при резком повороте рукоятки по часовой стрелке. Кожаные оплетки ударной части представляют собой ремни, сплетенные различными способами. В ктоше при изготовлении плети используется от пяти до шестнадцати полос натуральной кожи высокого качества. Одна плеть длиной от тридцати до пятидесяти сантиметров предназначена для телесных наказаний, а так же используется наездниками вместо шпор. Вторая плеть длиной от полутора до двух метров используется в бою и на охоте.