Сидя около своего темного окна, Даниил Хармс внимательно слушал речь литературного вождя. У него не было радио, однако он превосходно слышал всякое слово. Каждое слово в него вбивали (образно выражаясь) крепким железным гвоздем. Такова сила мысли. Некоторые писатели, слышал Даниил Хармс, и его охватывал трепет, до сих пор не понимали, зачем да для чего нужен наш съезд. Были точно слепые детеныши выдр, которые только и могут тыкаться лбом в материнское лоно. Оставим этих бестолковых детей природы ползать по берегу, от них нам, дорогие товарищи, нету никакого толка. Сегодня выдра жива, а завтра (если это будет необходимо и обязательно) мы эту выдру задушим и растопчем каблуком. Эта затоптанная выдра – формула пролетарского гуманизма, не отворачивайтесь, товарищ Пастернак. Кто-то хочет, чтобы все осталось, как было. Кто-то страшится посмотреть в будущее, но с удовольствием глядит себе под ноги. Хозяин страны – пролетариат – разрушит то, что должно быть разрушено, и выстроит то, что должно быть выстроено. Он разрушит мелкую дрянь у нас под ногами, разрушит и сами ноги, что топчутся на месте, разрушит и самое место, потому что нет выше заслуги, чем расчистка мира ото всякого старья.

Если я съем кусок стекла, рассуждал Даниил Хармс, это будет ошибка, незаметная в ходе времени. Существуют более высокие позиции, в которых мое съеденное стекло будет выглядеть не более пылинки. Так точно человек может существовать без ног. Они намерены лишить человека ног в плане общего исторического устройства. Они мыслят широко и философски. Вначале – уничтожить дрянь под ногами (очистить место); потом – уничтожить ноги, а затем и место. Развеять прах истории по просторам истории во имя и для блага истории. Вот как они мыслят.

Отклонения от математически прямой линии, выработанной кровавой историей трудового человечества и ярко освещённой учением, которое устанавливает, что мир может быть изменён только пролетариатом и только посредством революционного удара, а затем посредством социалистически организованного труда рабочих и крестьян – ОТКЛОНЕНИЯ ОТ МАТЕМАТИЧЕСКИ ПРЯМОЙ ЛИНИИ… от математически прямой…

Дорогие товарищи, мы напишем с вами книгу крупнее Библии и Гильгамеша. Каждый оставит в ней то, что может. Кто-то просто нарисует букву “А”, а другой напишет корявое стихотворение. А товарищ Бабай, совсем не умеющий писать, художественно промычит завет простого человека, а мы запишем этот завет, а потом разучим этот завет, а потом исполним этот завет в камне, либо в металле, либо в глине, либо исполним иным чудесным образом. Бабай, иди сюда, дорогой. Вот я вижу, дорогие мои, что Бабай уж в Президиуме шевелит губами и поет. Если грязная скотина уронит в хрустальный ручей свой носовой платок, то ручей также станет грязен. Нужен исполин, который дыханием своим опалит грязную скотину, и та исчезнет, как голубь над долиной… как горный орел! Тот полетит в родную юдоль… в родной предел… а Исполин так притопнет ногой, обутой в сапог, что ручей иссохнет, а долина станет приносить крестьянину все необходимое. Персик, кинжал, кукурузу… Спасибо, товарищ Бабай, спасибо, родной, не отворачаивайтесь, товарищ Пастернак…