КРОВЬ

Ангелина Митрофановна теперь приходила к Свиридову не вдвоем с Умаровым, а прихватывала еще и свою заместительницу по аналитическому контролю Конопатову с удивительным именем Адель Гвидоновна.

Биохимические исследования требовали все больше и больше усилий от аналитиков, аналитическая лаборатория разрослась в крупное подразделение с уникальной аппаратурой и без Адели Гвидоновны работать стало просто невозможно.

Адель Гвидоновна была немолодой женщиной невысокого роста с крупным лицом и невозможным характером. Иванищева предупредила Свиридова об этом перед тем, как привести ее на совещание, но Свиридов к удивлению Иванищевой справился с этим мгновенно.

– Очень рад, Адель Гвидоновна, что мы теперь будем встречаться чаще, и я чаще буду вспоминать сказку «О царе Салтане». Вы не обиделись?

– Что вы, Анатолий Иванович! Царь Салтан – это приятные воспоминания. Значит, мне повезло с именем.

И на этом весь особый характер Конопатовой к удивлению Иванищевой кончился.

Каждую неделю Свиридов не только получал от Иванищевой справку о проделанной за неделю работе, но небольшие рефераты по результатам экспериментальных исследований. Эти рефераты помогали сохранить время и направить встречи в сугубо научное русло, чему теперь Иванищева ничуть не удивлялась

Исследования обобщающих показателей всех родителей и самих «особенных» мальчиков были почти закончены, причем к ним добавили анализы Олега и Полины Ерлыкиной и самого Свиридова. Анализы крови всех семерых офицеров, потенциальных отцов нового поколения маленьких ребятишек, Даши Огородниковой и Воложанина были еще не завершены.

Основную массу анализов выполняли с образцами крови, подвергнутыми обработке на установке. С помощью Худобина, Потаповича и Валентины Суковициной были составлены планы экспериментов, позволяющие резко сократить число режимов в экспериментах, но даже это – сокращенное – число было достаточно большим.

Первые серии были посвящены выяснению поведения и чувствительности крови различных групп и различного срока хранения, затем исследовали параметрическую чувствительность на образцах крови одной группы, затем сравнительные исследования на группах с различным резус-фактором …

Серий было много, всегда их дополняли контрольными опытами, и объем экспериментального материала рос как на дрожжах. И при этом Свиридов требовал, чтобы каждая обособленная серия экспериментов заканчивалась кратким отчетом с приложением всех экспериментальных данных.

Сперва Иванищева ворчала, называя эту работу ненужной, но скоро призналась Свиридову, что он был прав и без этих отчетов они уже давно бы запутались.

С установки каждую смену увозили целый контейнер ампул после облучения, а затем на короткое время излучатели переустанавливали и на установке нарабатывали продукт 7/8, который самолетом увозили в Москву …

МАМЫ ПОЛНЕЮТ

Тем временем названные сестренки Свиридова полнели и округлялись, молодые семьи обживали свои новые квартиры, и в каждой из них вечером счастливые мужья ласково разговаривали со своими будущими сыночками, поглаживая животы своих любимых женщин.

И от этого общения мать, отец и будущий ребенок испытывали величайшее ни с чем несравнимое блаженство.

Прибавилось работы и Тоне – нужно было сооружать все новые платья для полнеющих женщин, но Тоня с помощью Гриши справлялись и с этим.

Но полнота не мешала округлившимся мамам танцевать вечером в кафе.

– Лео, посмотри – как счастливы эти женщины!

– Хочешь, усыновим какого-нибудь ребенка? Хотя здесь это не так то просто …

– Нет, Лео … Мы с тобой – солдаты, и я постоянно помню об этом …

Мальчики очень оберегали своих мам и Боря докладывал своим товарищам о том, как развиваются их братики.

И мальчикам разрешалось тоже погладить животы своих мам и поговорить с еще народившимися братьями.

Надо было слышать, как ласково и как содержательно они беседовали, и как активно им отвечали!

Отцы – отцы названные, но об этом никто и не вспоминал – даже ревновали.

А мамы, собираясь вместе, обсуждали все насущные проблемы – что лучше есть, что лучше надевать, что у каждой муж – самый лучший в мире, а сыновья – самые послушные и ласковые …

ВЫЗОВ в МОСКВУ

Свиридов уже привык, что вызвать его в Москву могут неожиданно и в любой момент.

Очередной вызов был связан с необходимостью присутствия на заседании Совета безопасности.

Конечно, Свиридов посетил институт, побеседовал с Антиповой, с Мари, с Кареном и еще с очень большим числом знакомых. Но наибольшее внимание все равно он уделил маме Гале, деду Васе и Ульяне.

Прощаясь со Свиридовым Уля смущаясь и краснея передала Грише поцелуй.

– Дядя Толя, я очень скучаю без него!

Свиридов, передавая приветы, особо подчеркнул привет от Ули с приложением поцелуя, и Гриша расцвел счастливой улыбкой.

А ночью Тоня спросила:

– Толя, ты чем-то озабочен. Что-нибудь случилось?

– Как тебе сказать … В институте, в городе все нормально … А в остальном …

Свиридов не стал рассказывать, о чем говорили на заседании, тем более, что все это было не только весьма серьезно, но еще и совершенно секретно под самым высшим грифом.

После заседания Владимир Владимирович попросил остаться Шойгу и Свиридова.

– Прошу вас познакомиться …

– Мы хорошо знакомы, Владимир Владимирович.

– Мы хорошо знаем друг друга. И по работе, и по человечески …

– Вот и прекрасно! А задержал я вас для того, чтобы поручить вам обоим мониторирование обсуждаемой сегодня проблемы. Вы будете получать всю информацию по этим вопросам, критически рассматривать полученные данные и докладывать мне и Совету безопасности.

– Но почему именно нам, Владимир Владимирович?

– Анатолий, ты что!? Нам поручено …

– Нет, Сергей Кожугетович, вопрос вполне законный. Скажем так. У вас кроме знаний, опыта и организаторских способностей нет зашоренности и консервативности мышления. А все это обуславливает успех. Я на вас надеюсь. Я вам ответил, Анатолий Иванович?

– Да. Мы с Сергеем сделаем все возможное.

– Но порученное не отменяет ваших служебных обязанностей.

– Естественно.

Тоня очень редко спрашивала мужа, но он был сильно озабочен, и она не выдержала.

– Толя, ты чем-то озабочен. Что-нибудь случилось?

– Как тебе сказать … В институте, в городе все нормально … А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо … Хотя, конечно, есть всякие неприятные моменты, не связанные непосредственно с нашей работой …

ПОЛНЕЮТ НЕ ТОЛЬКО МАМЫ

Население научного городка, состоящее в своем большинстве из женщин, неожиданно быстро привыкло к виду беременных – а ведь совсем недавно это было просто невероятно.

Стремительно полнели названные сестры Свиридова, полнела жена капитана Воложанина Даша Огородникова, полнела Виолетта Ерцкая. И хотя Виолетта не была замужем ее беременность воспринимали спокойно – достаточно было Свиридову поинтересоваться ее самочувствием, упомянуть ее в приказе наравне с беременными операторами, и все успокоилось.

Надо отметить, что отмена обязательного аборта сказалась и на других женщинах – по данным Белосевича беременных становилось все больше.

Мальчики теперь заботливо опекали свою Дашу – не давали ей поднимать тяжелое, укладывали днем отдохнуть и обязательно вытаскивали на прогулку каждый день. Очень интересно вел себя Сандал – он как-будто знал, что Даша беременна и оказывал ей повышенное внимание.

Даша округлялась и каждый день мальчики прикладывали свои ладошки к ее животу и разговаривали с ребенком. А вечером с ним разговаривал Юра, и ребенок уже начал отвечать отцу.

Даша радовалась и ходила ужасно важная и гордая своим положением.

Каждую неделю они с Юрой навещали Дашиных родителей, и все семейство Огородниковых радовались вместе с Юрой. А как Дашу обхаживали сестры! Но соседку Вальку звать не стали – она все еще обжималась и целовалась со своим ухажером, а дальше этого дело у них не двигалось …

Воложанин вел машину медленно и аккуратно, чтобы не растрясти Дашу и ребенка.

Хотя и Боря, и УЗИ утверждали, что родится мальчик, его пока так не называли.

Юра и Даша называли его «наш ребенок», хотя уже решили назвать его Николаем в честь Юриного отца.

Полнела и округлялась и Виолетта, животик которой с величайшим удовольствием гладил Виктор Скворцов. Виолетта настояла, что имя родившемуся мальчику она даст сама, и Виктор согласился с этим.

Когда к ним наведывался Свиридов Виолетта уже не стеснялась встретить его в свободном домашнем халатике, а иногда даже позволяла ему погладить свой округлившийся живот. И при этом удивлялась, как бережно и осторожно он это делал, и какие ласковые слова говорил – то ли ей, то ли ребенку …

Виктор хотел помочь Виолетте при родах, но она твердо и мягко отказалась от его помощи.

Рожала она долго и трудно, и только потом узнала, что ей мысленно помогали Свиридов, Полина Ерлыкина и мальчики.

Мальчишка родился большой и здоровый и заорал басом.

Виктору, пришедшему навестить ее, Виолетта искусанными губами сказала, что мальчика зовут Витенька.

– Хорошо, милая моя Тота, пусть будет Виктор Викторович. Спасибо тебе большое … Как ты себя чувствуешь?

– Уже ничего, Витя … Только целоваться мне пока больно …

– Ничего. Я тебя буду целовать – разве мало мест для поцелуев?

Виктор Викторович хорошо кушал и будил родителей только по причине необходимости принятия пищи. Насосавшись он мирно засыпал и даже пеленание принимал спокойно, без возражений.

Так же спокойно, но с большим интересом Виктор Викторович отнесся к первому купанию, а потом улыбался во время этой процедуры. Он узнавал не только маму, но и папу, и даже пытался ему улыбаться.

Но очень неодобрительно относился к тому, если ему мешали во время кормления …

ЮВЕЛИР

Усадьба, где поселились Иван Иовович и Дарий Зигмундович, в просторечии все стали называть «домом ювелира». Теперь там население увеличилось – на втором этаже обосновались Вася Волоконцев и Тилен Тургумбаева. Вася по утром уезжал и трудился в бригаде Михеича, а Тилен днем убегала на процедуры в больницу.

Иногда Тургумбаеву навещала Дина Егоровна Утечкина.

У Дины Егоровны с Дарием Зигмундовичем нашлось много общих интересных тем для разговоров. Дина быстро почувствовала обширные знания Дария в религиозной литературе и особенностях католических обрядов, и ее подозрения в религиозном прошлом собеседника упрочились.

Рабочее место ювелиров в избе отгородили дощатой перегородкой. Перегородка не доходила до потолка и в этот просвет оттуда вырывался яркий свет бестеневых ламп и жужжание моторчика.

Иовович работал не спеша, не торопясь, прорисовывая будущие изделия.

Часто наведывался Гриша Свиридов и вместе с Иововичем рисовали придуманные перстни, медальоны и кулоны. Иовович показывал Грише игру ограненных камней, и Гриша начинал фантазировать, рисуя цветным фломастерами невероятные украшения. А потом из невероятных фантазий они вместе создавая эскизы реальных изделий. Иовович начинал работать, и через неделю Анатолий Иванович и Гриша с изумлением разглядывали оригинальный перстень с камнем.

Тоня прослышала про эти изделия и тоже стала навещать усадьбу под названием «дом ювелира». Она подружилась с Тилен, разговорилась с Дарием Зигмундовичем.

Часто теперь нарисованные и изготовленные изделия примеряла не только Тилен, но и Тоня. Они демонстрировали драгоценности, изготовленные Иововичем, шагая по горнице просторной избы.

Для фотографирования ювелирных изделий приглашали Анюту Кутенкову и постепенно накопился целый альбом цветных изображений. Каждое изделие было изображено с разных сторон, а некоторые еще и на Тилен или на Тоне. Но Свиридов распорядился, чтобы лиц моделей видно не было. Около некоторых изделий было указано – «по эскизу Г.Свиридова».

Готовые изделия накапливались в сейфе Свиридова.

Затем Свиридов добился разрешения на реализацию изделий с перечислением вырученных средств на особый счет сибирского филиала.

И постепенно объем продаж возрастал, а денежная выручка – увеличивалась.

По распоряжению Свиридова эти средства вкладывали в доходные ценные бумаги.

Правда, Черномырдин сперва отнесся к этому весьма скептически, но через несколько лет с удивлением убедился в правоте Свиридова – эти деньги не пропали и за несколько лет весьма приумножились …

ТОНЯ и ВИОЛЕТТА

Виолетта сидела около детской кроватки и смотрела на спящего сына.

– Можно к тебе? – Тоня вошла и спросила тихонько, чтобы не разбудить малыша.

Виолетта вышла в другую комнату и неплотно прикрыла дверь.

– Здравствуй, Тоня.

– Я пришла побеседовать … Но если не хочешь, то не будем.

– Смотря о чем. Давай, начинай.

Казалось, что Виолетта совершенно спокойна, но это только казалось. Ее выдавали руки, пальцы.

– Ты знаешь, что скоро Виктор улетит в Москву?

– Знаю.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Ни-че-го. – она даже подчеркнула это слово, произнеся его по слогам.

– Хорошо, а как ты представляешь свою жизнь дальше?

– Буду растить сына, буду работать.

– И тебе безразлично, где там и с кем твой Виктор?

– Тоня, ты бередишь открытую рану … Мне будет очень и очень трудно без Виктора, я его очень люблю … И дело не в том, с кем он там, а в том, что его нет здесь … Но я – счастливая. Он был со мной, у меня его ребенок и память о нем. А с этим уже можно жить. Пусть трудно, нестерпимо трудно, но можно. Что ты еще хочешь узнать?

– Я хочу понять и узнать, как и чем тебе можно помочь.

– Мне нельзя помочь. Вернее, помочь мне может только он. Но я же пальцем не пошевельну, чтобы оставить его около себя, если ему это не нужно!

– А если нужно, но он не знает – как это сделать?

– Тогда я буду ждать его решения и сделаю так, как он решит. И не будем больше об этом, хорошо?

– Ты молодец! Ты очень сильная. И чтобы не случилось дальше, память у тебя о Викторе останется на всю жизнь. А он не сможет забыть тебя и сына. Поверь мне!

Женщины обнялись и только тут Виолетта дала волю слезам, но и то совсем немного.

– Мне нельзя плакать – это сказывается на молоке и Витюша начинает плакать …

СКВОРЦОВ и БАРАНОВ

Ученый совет обычно проходил весело – часто всеобщий хохот, непонятный для Лены Долгополовой, Виктора Скворцова, Умарова и Иванищевой. И кто-нибудь из телепатов разъяснял им непонятное …

На этот раз с объяснениями вылез из-за стола Мальчик.

– Дорогие сограждане, этот приступ смеха был вызван тем, что Лена … Лена Карцева обозвала скворцовское изделие не «пудиком», а «педиком» …

– Несносный мальчишка!

– Ага. На вот меня, несносного. Можешь наградить органолептически.

Карцева ласково взъерошила Мальчику волосы и потрепала за уши.

– Ты удовлетворен, Олег? Давайте продолжим. Скворцов еще попросил поменять местами доклады его и Баранова. Поэтому Александр Гаврилович, тебе слово.

– Да … Я коротко. Упражнения с пленками дали интересный результат. Вот кусочек ленты – это пленка толщиной в шесть десятых микрона. Ее почти не видно, но разорвать ее руками не удается. Попробуйте.

Баранов пустил по руками еле видную прозрачную полоску.

– Состав этого материала можно описать вот так, – Баранов написал на доске шифр материала.

– Но самое интересное – это режимные параметры. Их мне подсказали две Лены – Долгополова и Карцева. Как это ни странно, Лена Долгополова очень прилично ориентируется в режимах, я так и не понял – откуда.

– Это от Виолетты. Мы с ней много работали над пультами, а при этом без разговоров о режимах и их особенностях не обойтись …

– Из-за этой пленки вы поменялись местами со Скворцовым?

– Конечно. Он же делал все измерения, Смотрите, что получилось.

И Баранов включил проектор и на экране появилась таблица.

– У-у! Там нет ошибки?

– Еще чего! Все верно. А если образец будет побольше в размерах, то оценка диэлектрической проницаемости и поверхностного сопротивления могут быть скорректированы в большую сторону.

– Не фига себе пельмешка … – пробурчал Потапович. – Это же конденсатор …

– Да еще какой!

– Но на этом новости не кончаются. На поверхность этой пленки нам удалось поместить другую пленку примерно такой же толщины. Мы соединяли эту пленку с чистым алюминием и чистым золотом. Образцы для исследования пока не готовы – размеры маленькие, но ожидать можно всякое …

– Я же говорю – конденсатор.

– Мягкое зеркало.

– Правильно, Толя. Это – гибкое зеркало. Почти невесомое, компактное и очень прочное.

– Космос.

– Солнечный ветер.

– Отражение солнечного света на землю.

– Концентратор световой и тепловой энергии.

– Саша, когда будут образцы приемлемых размеров?

– У меня нет достаточной мощности и размеров излучателя – мы работаем на установке у Скворцова.

– А если на «сотке»?

– Там вполне можно …

– Создать «окно» на «сотке» для экспериментов Баранова. Полина, записала? Это же аккумулятор …

ДИАНА

– Лео, завтра выходной день. Давай проведем его вдвоем. Только ты и я. Давай?

– Согласен. Мне так не хватает тебя!

– Тогда на лыжи. Уйдем с утра. Днем мне нужно будет навестить моих пациентов … моих старушек, как говорит Свиридов.

– А говоришь – на весь день только вдвоем …

– Ну, Лео!

Рано утром на машине они доехали до жилых усадеб за больницей, надели лыжи и ушли в тайгу. Первым шел Лев Вонифатьевич, прокладывая лыжню, но Диана иногда обгоняла его и шла впереди, не давая себя обогнать.

Они устраивали короткие привалы под развесистыми лапами елей, разводили небольшой костер, пили кофе из термоса. И молчали, и им было достаточно прикосновения руки и взгляда – им даже не требовалось разговаривать.

Потом они вернулись к усадьбам.

– Пойдем к старикам Кутенковым?

Аксинья Паисьевна и Пармен Порфирьевич обрадовались гостям, засуетились, развесили одежду гостей на просушку, стали собирать на стол. Старики хорошо знали Диану, она часто навещала их, снабжала лекарствами и, самое ценное для стариков – никогда не жалела времени на разговоры с ними.

Лев Вонифатьевич и Парменом Порфирьевичем навестили лошадей, а Диана отправилась в больницу. От усадьбы Кутенковых до больничного корпуса было меньше полукилометра хорошо расчищенной дороги, которая в другую сторону тянулась дальше, к дому «ювелиров».

Там дымилась труба и под козырьком на крыльце светилась неяркая лампочка. Так хозяева сигнализировали, что они работают и просят их зазря не беспокоить.

Расчищенная дорога тянулась и дальше, к деревянной часовенке. Усилиями Дария Зигмундовича часовенка стала ухоженной, перед старинными иконами затеплились лампадки. В часовне стали появляться люди – приходили Кутенковы, заходили пациенты из больницы, заходили те, кто приезжал в больницу или к деревенским жителям по делам или в гости.

Раньше автобус привозил сотрудников больницы утром и увозил вечером. Теперь к этому добавились два микроавтобуса, которые циркулировали гораздо чаще.

А старые заброшенные дома вызывали большой интерес у бригады Михеича, у тех, кто и в городе проживал в старых деревенских домах. И сам Михеич тоже «положил глаз» на одну из заброшенных усадеб.

– Иваныч, а как ты смотришь, ежели мы с семейством переедем сюда? Вон Васька Волоконцев тут уже обосновался, у «ювелиров». Глядишь, и Нарыжный с Летюховым решатся – в деревенском доме, но все лучше, чем в этом треклятом городе.

– Так уж и треклятом!

– Да на дорогу сколько уходит! А тут раз в пять ближе, и никаких тебе КПП!

Приезжали жены, осматривали старинные усадьбы, заходили к Кутенковым, к ювелирам, и с ними беседовала Дина Егоровна Утечкина.

И жены, обсуждая затем с мужьями возможный переезд, обязательно упоминали эту очень внимательную и серьезную женщину.

Эту проблему обсуждало и младшее поколение – младшая дочка Музыкантовых Аришка, дети Нарыжных Гошка, Машка и Никишка, дети Летюховых. Это младшее поколение добавило забот Свиридову – детям нужна была школа. Обсуждая этот вопрос со своим тезкой Свиридов заметил, что скоро, очень скоро тут появятся и другие дети, и им тоже надо будет учиться.

Он как-будто предвидел, что через несколько лет недалеко от больницы появится здание школы, и классы этой школы станут достаточно быстро пополняться …