В половине седьмого утра я наконец оказываюсь дома, причем в полном одиночестве. Энди и все остальные только что уехали. Мы встретимся в час дня на аэродроме, откуда и отправимся в сторону Тихого океана.
Но о том, чтобы сейчас лечь спать, и речи быть не может. Напротив, гораздо приятнее и полезнее кое-кому позвонить.
Я раздеваюсь, натираю все тело «бергамутным» спиртом и облачаюсь в великолепный халат из оранжевого шелка, под которым на мне надеты только узкие плавки. Затем, не снимая кожаных сандалий, вытягиваюсь на кровати, беру телефон и, как положено, щекочу его пальцем шесть раз подряд.
Мне отвечает заспанный мужской голос, и я начинаю хмуриться.
— Алло? Кто говорит?
— Рок Бэйли. Дуглас, ты, что ли? Тебе что надо у Сандэй Лав?
— Это просто стерва, — бормочет Дуглас. — Дрянь. Мерзавка. Лесбиянка проклятая.
— Я спрашиваю, что ты у нее делаешь?
— Я проводил ее домой, — неожиданно с чувством начинает Дуглас, — а перед этим накормил ужином, сводил в кино, на танцы, по полной программе. Истратил за вечер сорок семь долларов. Ну, потом поднялся к ней выпить винца. Я, естественно, решил, что все в ажуре, начал раздеваться, а она вдруг рассердилась. Тогда я попытался ее поцеловать, а мерзавка огрела меня пепельницей по тыкве и ушла, хлопнув дверью, причем прихватила мои брюки. Она сказала, что я могу ложиться спать к ней в постель, если уж так этого жажду, но она, видите ли, лучше будет спать одна, чем с сатиром, а тем более, если этот сатир с такой рожей, как у меня. Поэтому я сижу без штанов и не могу вернуться домой — ключи-то остались в кармане. Вот я здесь и остался.
Я в трубку слышу, как он зевает.
— Ты просто животное, — говорю. — Ну что ты все время пристаешь к женщинам? Нет чтобы стать чемпионом по бейсболу? Обычно спортсмены держатся от женщин подальше. Вот и не было бы у тебя таких обломов.
— Ага… — говорит он. — Ну ладно, я пошел спать дальше. Вообще ты прав, одному в кровати не так уж плохо. Чао!
Я нажимаю на рычаг и набираю номер Дугласа. Интуиция меня не подводит. Прелестница снимает трубку, и я слышу недовольный голос:
— В чем дело?! Опять вы со своими глупостями?
— Это Рок, — отвечаю я. — Старина Бэйли.
— О! — восклицает она. — А я решила, что опять этот кретин Дуглас Трак хочет предложить мне свой дивертисмент на древнеримский манер. Что случилось, Рок? Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Да, у меня слишком жесткий матрас, и его просто необходимо немножко взбить.
Ну ребята, если она и сейчас не врубится, то я не знаю… Боже мой, да будь что будет… Я в конце концов девственник и могу не знать, как надо обращаться с женщинами.
— Гм… — говорит Сандэй. — Довольно странное предложение для порядочной женщины. Но с другой стороны, откуда вам знать, что я порядочная женщина?… Поэтому я лучше приеду и сама вам все объясню. Вы где сейчас?
Я называю свой адрес, и мое сердце начинает как-то странно колотиться. Черт, видимо, не зря все болтают и на самом деле первый раз что-то да значит. Но как же я узнаю, что надо делать?… У меня нет под рукой даже элементарного пособия…
Нет, кажется, все-таки соображу… Надо только вспомнить, что я видел у доктора Шутца.
Я быстро навожу порядок в комнате, запихивая в шкаф все, что попадается под руку… Завтра горничная приведет все в порядок. Потом лечу в ванную и намереваюсь принять душ, чтобы хоть немного освежиться, — боюсь, если и дальше пойдет в том же духе, придется начинать без нее… но в ту самую секунду, когда прохладная вода начинает струиться по моим плечам, я слышу звук открывающейся двери и нежный голосок:
— Роки? Вы где?
Сандэй слышит шум воды и без малейшего стеснения входит в ванную… На ней брюки и свитер, такие же черные, как и волосы, а вокруг очаровательной круглой шейки сверкает нитка жемчуга, и этот наряд идет ей не меньше, чем Венере Милосской полное отсутствие такового.
— Какая чудная мысль, Роки… Душ нам действительно не повредит.
В мгновение ока брюки падают на пол, свитер летит к потолку, а все остальное — да простит меня Господь — она, видимо, сочла иметь на себе излишним. Я уже не знаю, куда деваться… А она перешагивает через бортик и входит в квадратный бассейн, у которого я так и не задернул шторки.
— Да подвиньтесь же… у, вы просто чудовище! Разбудить в такой час хорошую девочку… Роки, мой дорогой… Вы такой, что… просто хочется встать перед вами на колени…
Сказано — сделано… Да, все идет не совсем так, как я думал… Ничего сложного… Все даже слишком просто… Мне и делать-то ничего не надо… А вот ей в умении не откажешь… Что и говорить, настоящая ручная работа — это вам не электрические примочки папаши Шутца…
Я беру ее под мышки и приподнимаю.
— Сандэй… малышка… А вы не хотите сначала подзаняться теорией? Вы же знаете, я совсем неопытный…
Она прижимается ко мне, и моя спина прикасается к переключателю душа. На нас обрушиваются струи горячей воды, и моя кожа начинает клубиться паром… Я тянусь к Сандэй губами, продираясь сквозь тысячи буравящих нас фонтанчиков воды. Рука девушки направляет мои движения… Я приподнимаю ее на несколько сантиметров — все-таки я изрядно выше ростом… И совершенно не ощущаю тяжести. А сам нервничаю так, что просто не передать… А она настолько влепилась в меня — и на миллиметр не оторвешь.
— Сандэй… Это уже опасно!
Она закрывает глаза, улыбается и обзывает меня полным идиотом, дубиной стоеросовой, мальчиком на первом причастии и что есть силы кусает мои губы… Становится совсем невмоготу, и я выбираюсь из душа, продолжая нести ее на руках… Шатаясь, иду по комнате, цепляюсь ногами за ковер и умудряюсь приземлиться прямо поперек собственной кровати… Сандэй, приклеившись ко мне намертво, заставляет меня лечь на спину…
— Роки… Давайте, я вам покажу, если это первый раз…
Я не сопротивляюсь. Пытаюсь анализировать свои ощущения… Чего нет, так это сожаления… Но то, что происходит сейчас, не похоже ни на что, доселе мне известное…
Матерь Божья! Это даже приятнее, чем мороженое с ананасами.
А время летит… как письмо, посланное авиапочтой…
В общем, выходит, что потерей невинности за полгода до намеченного срока я обязан доктору Шутцу. Ему и Сандэй Лав. Эта мысль приходит мне в голову как раз тогда, когда я рассеянно целую Сандэй Лав в то место, которое оказалось в пределах досягаемости моих губ… Отборное, кстати, место, упругое и достаточно округлое, как калифорнийское яблочко, только значительно слаще.
Мои глаза уже заволакивает легкий туман, и я стараюсь понять, происходит ли это из-за полученных по голове ударов или благодаря стараниям моей подруги, которая за те четыре часа, что прошли с момента ее прихода, не убавила ни капли прыти…
— Сандэй… — шепчу…
Она всем телом подается вверх, закрывая мне таким образом рот, и до меня доходит, что ей от меня нужно, — пусть я невежда, но на одиннадцатый раз уже врубаюсь без подсказки. Я так стараюсь не оплошать, что в конце концов у меня сводит челюсть, но даже и эта судорога настолько приятна, что я с удовольствием сохранил бы ее на несколько дней…
К счастью, я уже кое-чему научился, и поэтому ее тело вдруг обессиленно откидывается на подушки, давая мне понять, что девушке необходимы пять минут передышки… девушке — да, но не мне, так как я ощущаю новый прилив сил…
— Сандэй, — торопливо говорю я, — давайте немножко отдохнем, я просто падаю… Сейчас что-нибудь перекусим, а потом продолжим. Знаете, я не спал уже четыре дня…
— Я тоже, — шепчет она, приподнимаясь на локте и приближая свое лицо к моему… — Я так вас хотела, что просто не могла заснуть.
— Но у вас же был Дуглас Трак, — я лицемерно разыгрываю полное неведение. — Ну хоть чтобы скоротать вечерок…
— Я и так скоротала с ним целых два вечера, выслушивая общий план введения в эту его «Эстетику кино», презрительно бросает Сандэй, устраиваясь поудобней между моей рукой и торсом.
— И вам этого хватило?
— Я лично предпочитаю вашу эстетику… — шепчет она, кусая меня в грудь.
Моя левая рука ласкает ее торчащие соски. Внезапно я спохватываюсь и резко сажусь, приподнимая Сандэй вслед за собой. Смотрю на часы. Одиннадцать. Через два часа мне нужно быть там!… Я выпрыгиваю из постели и тут же шарахаюсь головой об пол. Ноги просто не держат… К счастью, слабость быстро проходит. Дело в том, что сейчас я вообще предпочитаю вертикальному положению горизонтальное.
— Рок!… — кричит Сандэй Лав. — Неужели вы собираетесь уйти?!
— Так надо, радость моя.
— Ну вот… — хнычет она, — стоит раз в жизни встретить мужчину, которого не нужно кормить помидорами под красным перцем…
— Это еще вы нарвались на меня, уставшего как собака, — бахвалюсь я. — Вот подождите, когда я буду по-настоящему в форме.
— Роки, мой мальчик… Это невозможно… Чтобы вы когда-нибудь уставали…
— Да, — я сладко потягиваюсь, — не часто… Ладно, вот вернусь, тогда и посмотрим… Но если хотите послушать доброго совета, то лучше подыщите себе на тот день подружку — в подмогу… Поскольку теперь я разобрался, что это за музыка. Мы, пожалуй, немножко ускорим темп…