О причинах неожиданного для многих ухода из правоохранительных органов Александр Васильевич МАЮЛОВ не любит вспоминать. Зато с улыбкой рассказывает о том, что в 1998 году сдал экзамены на федерального судью и уже был готов занять вакантное место.
– Но что-то останавливало меня, – признается Маюлов, – ведь служителем Фемиды надо родиться. Работа эта малоподвижная, сидячая… А тут Александр Дмитриевич Гуляков, тогда – начальник УВД, и Виктор Николаевич Булышев, его заместитель, стали уговаривать меня вернуться на прежнее место. И я согласился. В 1999 году меня восстановили в должности заместителя начальника криминальной милиции УВД.
– Запечатлелось в памяти первое после возвращения раскрытое убийство. В Терновку на место преступления мы прибыли вместе с Виктором Семеновичем Жаткиным. В доме, расположенном неподалеку от райотдела милиции, цыганки подняли невообразимый вой и плач. В подсобке квартиры сидел мужик с перерезанным горлом.
Первое, что мне бросилось в глаза, когда мы переступили порог жилища, поведение одной из цыганок. Ее родственницы и подруги заходились в рыданиях, а эта не особенно предавалась горю и как будто прятала от нас глаза. Нашел возможность вызвать ее на улицу и побеседовать с нею наедине. Минут через пятнадцать цыганка поведала мне, что убийство совершил муж той самой женщины, которая сейчас всех громче рыдает…
Личность преступника была установлена, подозреваемого задержали, и на допросе он признался в том, что зарезал друга за нанесенное им «чудовищное» оскорбление. Эпизод этот запомнился потому, что впервые после возвращения выезжал на место происшествия и сумел применить неутраченные навыки.
«Железный» свидетель
А тут и навалилась масса всяческих забот и хлопот. Это только в романах и в фильмах сыщик занят расследованием единственного дела, а все другие раскрывает за него кто-то другой. На самом деле параллельно приходится заниматься десятками преступлений. И нужно обладать особыми навыками, я бы даже сказал, искусством, чтобы выделить из многочисленных заявлений граждан действительно важные и ловко отбиться от чепухи.
С улыбкой вспоминаю случай, когда опер вместо «бычок» написал, выслушав заявление местного жителя, «бачок». Документ ложится на стол прокурора.
– Бачок?! Какой еще бачок! – недоумевает законник.
– Да вот, жалуется мужик, что пропал бачок…
– Вам что, заниматься больше нечем?
И оперативник получил желанный отказ в возбуждении уголовного дела.
Но чаще приходят с заявлениями люди, которые не помнят даже, где, кто и когда их ограбил, избил, изнасиловал, и требуют непременно найти виновного.
Один такой гражданин не может точно назвать даже автобусную остановку, на которой, по его словам, он подвергся нападению неизвестных. Что ж, в такой ситуации опера выручает «железный» свидетель. Этот специально наученный дядя охотно расскажет, как буйно вел себя пострадавший гражданин на остановке общественного транспорта. Разбрасывал в пьяном угаре собственные вещи, деньги, даже стучал головой о стену – отсюда синяки и шишки. Несмотря на уговоры окружающих, пострадавший так и не сел ни в один из проходящих автобусов. Что остается делать оперативнику после таких красноречивых свидетельств? Естественно, в возбуждении уголовного дела отказать.
Приходит женщина с заявлением: у нее украли сумку, только вот дама не ведает, где это произошло. А «железный» свидетель знает! На остановке «Часовой завод» он обратил внимание на беспризорную дамскую красную сумочку. Несколько раз обращался мужчина к окружающим: чья это вещь? Но никто не откликнулся. А сам свидетель взять сумочку побоялся – вдруг обвинят в воровстве?
Выходит, гражданочка заявительница, мы имеем дело не с кражей, а с элементарной вашей рассеянностью, и сотруднику полиции тут делать нечего.
Однажды поступило заявление о краже лодки. «Железный» свидетель и тут не подкачал. Рассказал прокурору, как собственными глазами видел проплывавшую по реке бесхозную лодку, описал ее цвет, даже номер назвал…
– Да что ты мне лапшу на уши вешаешь? – не утерпел прокурор. – Ты посмотри в окно – на улице зима! Как же твоя лодка по замерзшей реке плыла?!
– Я и сам удивился, – продолжал, как ни в чем не бывало «железный», – как это, думаю, она по льду плывет?
«Свидетелю» забыли подсказать, что возле ТЭЦ есть незамерзающая полынья – «Гольфстрим». Так вот якобы там «железный» и видел уплывшую неизвестно куда лодку. Непробиваемый свидетель ушел, оставив в большом недоумении прокурора. Позже сыщики рассказали законнику о «гольфстриме», и отказ в возбуждении уголовного дела был подписан. А если говорить серьезно, то воспоминания чаще возвращают меня к событиям трагическим.
Поработали на «дядю»
Второе дело запомнилось тем, что за него я постоянно получал от генерала нагоняи. В Беднодемьяновске (нынешнем Спасске) пропали без вести два предпринимателя. А поскольку исчезнувшие люди приходились земляками начальнику УВД, к нему зачастили из райцентра делегации: помоги, мол, Александр Дмитриевич, своим! А генерал строго спрашивал у нас, почему, мол, до сих пор не раскрыто «резонансное» дело?
Множество раз выезжали в район наши сотрудники, и в результате спланированных действий смогли выйти на предполагаемых участников убийства предпринимателей. Нашли противоречия в показаниях подозреваемых, и в конце концов вышли на главного организатора расстрела. А до той поры генерал чуть ли не ежедневно «порол» нас.
Но на этом наши злоключения не кончились. Главарь попытался скрыться, переодевшись в женское платье (за это он получил от сыщиков кличку «Керенский»). Лишь бдительность и прозорливость наших сотрудников помешала душегубу совершить побег. А сколько пришлось помучиться Алексею Абдулину, Александру Гаврюшину, Николаю Конакову при розыске тел убитых предпринимателей! Зимний грунт долбили в разных местах, и лишь на третий раз собака нашла кроссовку погибшего. Самый жестокий удар ожидал нас, когда мы все-таки выкопали тела. Оказалось, что они находились на территории Мордовии! И пришлось нам по сути завершенное дело передать мордовским коллегам. Это называется, поработать на дядю!
Можно утешаться лишь тем, что мы раскрыли тяжкое преступление. Спасские предприниматели отказывались платить криминальному авторитету «Керенскому», и тот решил с ними расправиться. На глазах подручных расстрелял бизнесменов из пистолета.
Провокатор
Но на этом похождения «Керенского» не закончились. И, находясь за решеткой, он сумел взбаламутить всю тюрьму – и заключенных, и сотрудников охраны. Рассказывает начальник СИЗО Валерий Иванович ШУСТОВ.
Неприятности начались у нас, едва этот авантюрист и убийца переступил порог нашего заведения. Бывалые уголовники как-то сникли перед ним, «сдали ему портфель» добровольно. Да и то сказать, вряд ли бы среди них нашелся такой зверь, чтобы хладнокровно, на глазах подельников, расстрелять двух человек – лишь за денежный долг!
Но Керенский в своих далеко идущих (как выяснилось потом) планах, опирался вовсе не на матерых преступников, а на «первоходок», то есть людей, впервые оказавшихся за решеткой. Для таких Керенский был непререкаемым авторитетом.
Вскоре авантюрист нашел себе «связного». Тихий, с виду нерешительный парень, но озлобленный на весь белый свет. Именно из таких «тихонь» и подбирал себе Керенский помощников. Вскоре «по воздуху» и «по воде» (одним лишь заключенным известными способами) в тюрьме распространилась директива «самого» Керенского. Последствия такого «распоряжения», если бы оно было доведено до конца, были непредсказуемы. Авантюрист подбивал людей на бунт, а исход мог быть только трагическим.
Вы вдумайтесь в те распоряжения, которые отдавал новоявленный авторитет. Кстати, все его приказы касались лишь «первоходок», рецидивисты о них и не ведали! Скорее всего, они бы и не стали подчиняться провокационным командам Керенского – ведь у заключенных не было никаких причин конфликтовать с начальством.
Вот что потребовал авантюрист от наивных новичков:
1. Пищу не брать (т. е. по существу – объявить голодовку!)
2. К администрации не выходить.
3. До прихода прокуратуры никаких переговоров с начальством не вести!
А что это значило? Тюрьму ежедневно посещают десятки людей – родные заключенных, адвокаты, следователи… И всем им – отказ, по непонятным никому причинам.
Естественно, мы, сотрудники, подняли тревогу. Этих «первоходок», если сосчитать по камерам, набралось бы более 240 человек. И неважно, что «бунтари» попали за решетку первый раз. Все они совершили преступление, значит, переступили известную черту. На что способны голодающие по доброй (или недоброй?) воле заключенные, не мог предсказать никто.
Разумеется, мы стали готовиться к худшему варианту. Наши сотрудники (а нас, кстати, не более 40 человек) вооружились спецсредствами, подготовили служебных собак. И вот, когда до начала кровавой драмы оставались считанные минуты, как в известном анекдоте, «вдруг появляется он – в белом фраке!»
Керенский, конечно же, не мог не знать, что за последствия бунта ему придется ответить перед «авторитетами» как в тюрьме, так и за ее пределами. Несомненно, преступное сообщество начнет выяснять причины конфликта, выявит и того, кто отдавал странные команды.
– Керенский, – продолжает рассказ Валерий Иванович Шустов, – подошел к нам с предложением «разобраться во всем и все уладить». Тут-то мне и стала ясна цель провокатора! Я тогда возглавлял оперативную службу и, конечно, имел информацию о кипучей деятельности этого… черта! Но только сейчас со всей ясностью представил себе, для чего понадобилась Керенскому имитация бунта. Он тем самым хотел укрепить свой престиж не только среди заключенных, но и добиться уважения администрации за якобы им предотвращенный бунт!
От услуг такого «примирителя» мы, само собой, отказались и отправили его в… карцер. С «бунтовщиками» мы сумели найти общий язык, объяснили им ситуацию с «приказами авторитета», и разошлись тихо – мирно. Ведь, если разобраться, даже повода для конфликта не было. Всю эту бучу, как стало понятно и заключенным, спровоцировал «Керенский».
Манекены и «оборотень»
Но и на этом не заканчиваются похождения провокатора. Здорово потрепал он нервы сотрудникам охраны, оказавшись в одной из тюрем Мордовии! Здесь, с первого шага авантюрист постарался втереться в доверие к начальству.
К великому сожалению, ему удалось заручиться поддержкой одного из работников охраны. А после этого Керенскому не составило труда вовлечь своих сокамерников в осуществление совершенно безумного плана. Как потом стало известно, взбудораженные авантюристом бедолаги «трудились» в основном по ночам.
Когда почуявшие неладное стражники ворвались однажды утром в их камеру, они увидели… манекены заключенных! Камера была пуста! Решетка была начисто спилена, вместо нее торчала искусно смастеренная имитация.
К великому счастью для всех добрых людей, наружную линию охраны преступникам пройти не удалось. Там дозорные оказались на высоте. Был суд. Служители Фемиды выяснили, что снабжал беглецов необходимыми инструментами и материалами «оборотень» – сотрудник охраны. Керенский сумел подружиться с ним, а сожительница авантюриста «оплачивала» услуги предателя.
– Изменника судили, – говорит Валерий Иванович, – и наказали в соответствии с Законом. А вскоре, как я слышал, ему еще «припаяли» три года лишения свободы – за подобные же пакости. Похождения Керенского даже в тюремных стенах говорят о том, какого опасного преступника смогли изобличить задержать Александр Маюлов и возглавляемая им опергруппа.
– А я бы хотел сказать о том, – замечает Александр Васильевич, – что сотрудники тюрьмы на протяжении всего расследования уголовных дел, их разработки и сопровождения – и это особенно надо подчеркнуть! – оказывали нам, оперативникам, неоценимую помощь и поддержку.