1

— Во моем островнике зверям не живать, гадам не бывать, недобрым людям не захаживать, а быть бы мне большим набольшим… — Номмо заметался вздымая облака пыли длинными полами своего нелепого одеяния. — Как могучи травы зельные, так бы могучей того был мой заговор под молоду, под исход, под перекрой, по восход и по закат солнца, под пояс Сатара и Кучекроя, под Замежуя, под Отвори ворота, под Носкоча, под Зеленца, под звезды ясные и темные, со всеми звездами и полузвездами.

Номмо припал к земле и затаился прислушиваясь.

Тот-Ях криво ухмыльнулся: не верил он в эти заклятья, проклятья и заговоры. Тот-Ях скосил глаза на Калачакру, но тот застыл столбом и даже кажется не дышал.

— Окровавленный огненным вихрем!!! — внезапно истошно завопил стоящий на четвереньках Номмо, выхватил откуда-то из недр своего экзотического одеяния нож с широким лезвием и сноровисто стал вырезать пласт земли.

— След, — едва слышно прошелестел голос Калачакры.

— Чей след? — тоже шепотом спросил Тот-Ях, но ответа не дождался.

Номмо завертелся, словно его ужалил киллфлаер, в то же время умудряясь бережно держать на раскрытой ладони «след» — вырезанный пласт земли.

— АЛЕГРЕМОС! АСТАРТ! АКСАФАТ! САГАНА!!!

— Сейчас жечь будет, — мрачно объявил Калачакра, но Тот-Ях промолчал, зная, что ответа не будет.

Номмо застыл воздев обе руки к безучастному серому низкому небосводу. На ладони левой руки у него покоился «след», а в правой… в правой вспыхнул крохотный язычок пламени.

«Интересно, как он это делает? Химия какая-нибудь, наверное», равнодушно подумал Тот-Ях.

— Пошли вдруг объявил Калачакра и резко, как заводная кукла, развернувшись двинулся по направлению к поселку.

Тот-Ях хмуро окинул взглядом затихшего Номмо и поспешил вслед за Калачакрой.

 

2

Йа-Тайбрай стоял на холме и хмуро разглядывал поселок, который словно приблудный пес жался к его ногам. Черные зевы землянок испещривших холм, казались слепыми бельмами стоглазого великана. Йа-Тайбрай, безошибочно ориентируясь в лабиринте похожих как пуговицы входов в жилища обитателей холма, выбрал нужный и не спеша нырнул в узкий лаз.

— Ты думаешь Номмо действительно обнаружил след? — донесся из глубины пещеры голос Тот-Яха. Йа-Тайбрай замер: он хотел слышать ответ Калачакры.

— След был.

Йа-Тайбрай знал ответ, но все равно вздрогнул.

— Нас подслушивают.

— Тебе показалось Калачакра.

— Нет я чую… это…

Йа-Тайбрай поежился и поспешно шагнул вперед:

— Это я — Тайбрай!

При звуке его голоса, двое сидящих у костра посреди пещеры обернулись. Один худой зеленый, изломанный в самых неожиданных местах, состоящий из одних шарниров — Тот-Ях, а второй (этот-то мог и не оборачиваться), массивный и словно высеченный из кремния, с острыми сколами по всей темно коричневой коже, с огромными бездонными провалами глазниц, на дне которых поблескивали звезды. Йа-Тайбрай поежился, взгляд Калачакры ощутимо пронизывал насквозь.

— Я проходил мимо…

— Ты пришел узнать насчет следа, — Калачакра был невозмутим.

Йа-Тайбрай поежился в который раз и хмуро кивнул:

— Все-таки меня избрали старостой.

— Номмо нашел след и сжег.

Йа-Тайбрай снова кивнул и подумал, что у него не богатый набор реакций.

— Значит Они пришли опять, — сказал Йа-Тайбрай и тяжело вздохнув развернулся к выходу.

Йа-Тайбрай шел по склону холма мимо темнеющих беззубыми ртами входов в многочисленные пещеры и думал:

«Это плохо, что Номмо нашел След. Значит, ОНИ прошли Полосу Карантина. До сих пор это удавалось лишь однажды. Тогда десант сброшенный на парашютах доставил много хлопот…»

Йа-Тайбрай, погруженный в невеселые раздумья, не замечая ничего вокруг, едва не налетел на Рагнарека.

«С Калачакрой такого никогда бы не могло произойти», — успел подумать Йа-Тайбрай.

Рагнарек, с низким лбом и выпирающими надбровными дугами — словно козырек надвинутой кепки, стоял выпятив и без того внушительную грудную клетку. В маленьких злобных глазках неожиданно диссонирующих с априорным ожиданием, спровоцированным внешним обликом, светился разум, даже недюжинный ум, но было что-то порочное: то ли коварство, то ли неукротимость, то ли звериная приверженность к целесообразности.

— Я все знаю! — резко выдохнул Рагнарек и Йа-Тайбрай подумал, что здесь все все знают, кроме него.

— Чего ты хочешь? — устало спросил Йа-Тайбрай.

— Я пойду и убью их!

— Но они — люди!

— Зато мы для них ублюдки!!!

— Я запрещаю тебе даже думать об этом!

Рагнарек сверкнул своими «неожиданными» глазами:

— В прошлый раз твоя медлительность дорого обошлась колонии. Почти треть обитателей…

— Мы и в этот раз должны постараться избежать столкновения, — тихо сказал Йа-Тайбрай, — мы должны постараться…

Рагнарек зло сплюнул и, резко развернувшись, зашагал прочь.

«Его трудно будет удержать от опрометчивых поступков, — подумал Йа-Тайбрай. — Необходимо обязательно предупредить Калачакру.»

 

3

Тот-Ях замер и стал совершенно неразличимым в зарослях причудливо изломанных, то ли кустарников, то ли деревьев.

Перед ним на поляне расположился Рагнарек. Вцепившись двумя руками в огромный кусок мяса, Рагнарек тупо жевал, изредка поглядывая по сторонам. Он явно кого-то ждал.

Тот-Ях прикрыл глаза и тоже приготовился ждать, но ждать не пришлось.

Совсем рядом Тот-Ях услышал чье-то прерывистое дыхание, но странно, совершенно не было слышно шагов. Так по лесу умел ходить только Номмо. Даже Калачакра для обеспечения незаметности прибегал к различным психологическим ухищрениям. А тут была естественность и явная несуразица: дыхание Тот-Ях слышал отчетливо, а шагов не мог различить вовсе.

Рагнарек ничего не замечал и продолжал спокойно жевать.

Тот-Ях приоткрыл глаза и, стараясь особенно не шевелиться, осторожно огляделся.

Номмо притаился рядом — буквально в двух шагах. Его крохотные глазки сверлили могучую фигуру Рагнарека, беззаботно торчащую, словно маяк, посреди поляны.

— Тупица! — злобно прошипел Номмо, — тоже мне супермен…

Тот-Ях ехидно про себя хмыкнул.

Номмо скользнул на поляну, и тут, по-видимому, ветер донес его запах до Рагнарека.

Напрасно Номмо невысоко оценил способности Рагнарека. Столь совершенной «машины для убийства» Тот-Ях, пожалуй, не встречал.

Могучее тело, словно лопнувшая пружина, метнулось куда-то в сторону, без малейшей подготовки, прямо из положения «сидя», Рагнарек взлетел, перевернулся в воздухе лицом к предполагаемому противнику, а приземлился где-то неожиданно сбоку так, что Номмо вынужден был отступить, оступился и чуть не рухнул под ноги затаившемуся Тот-Яху.

— А-а-а, это ты, — протянул разочарованно Рагнарек.

— А ты ждал кого-то еще? — злясь на собственную нерасторопность буркнул Номмо.

«Пауки!» — подумал Тот-Ях.

«Скорее скорпионы.»

Тот-Ях от неожиданности сам чуть не выскочил на поляну.

«Не вертись!»

«Кто это?» — испуганно «промыслил» Тот-Ях.

«Не знаю как Рагнарек, а ты явно сообразительностью не отличаешься.»

«Калачакра, это ты?»

«Я, я! Не верти головой: я не вижу, что происходит на поляне.»

«Где ты?»

«О, господи! Да дома я — в пещере!»

«Так ты можешь…»

«Могу, могу… Смотри на поляну!»

На поляне Номмо и Рагнарек все еще в напряженном ожидании стояли друг перед другом. Но вот Номмо зверски осклабился, что при наличии буйной фантазии можно было счесть за улыбку. Рагнарек в ответ скорчил аналогичную физиономию.

— Ну что же, хрипло сказал Номмо, — можно считать, что обмен верительными грамотами произошел.

— Можно считать и так, — сверкнув свирепыми глазками безразлично буркнул Рагнарек.

«Спелись… клопы», — прозвучал в голове Тот-Яха голос Калачакры.

«Что такое клопы?»

«Это я так… Возвращайся домой, надо предупредить Тайбрая.»

 

4

— Тихо! — в отчаянии крикнул Йа-Тайбрай, чувствуя, что полностью теряет контроль над членами Совета Старейшин поселка. — Будьте же благоразумны! Вы в конце концов… (Йа-Тайбрай чуть не сказал «люди», но во время сдержался, не желая подливать масло в огонь бушующих страстей)…вы в конце концов мыслящие существа!

— Мы в первую очередь чувствующие! — мрачно буркнул Хар Лог, и Йа-Тайбрай отвернулся, чтобы не встречаться взглядом с его огромными, но совершенно бесполезными при дневном свете глазами. Днем Хар Лог пользовался ультразвуковым эхолокатором, отлично компенсирующим недостаток зрения. — Ты ведь помнишь чем обернулось для поселка прошлое посещение?

Йа-Тайбрай вздрогнул, ему уже второй раз пытались напомнить, о тех трагических событиях, и Хар Лог имел на это право как никто: одним из первых тогда погиб его сын.

— Хорошо, — устало сказал Йа-Тайбрай, — чего вы хотите?

На несколько мгновений повисла напряженная тишина, а потом Райс, по коже которого пробегали цветные сполохи, а между пальцев потрескивали слабые электрические микроразряды, хрипло произнес:

— Тайбрай прав, мы все таки… люди (слово было произнесено, но то, чего боялся Йа-Тайбрай не произошло). Убить — мы всегда успеем. Но все-таки сначала надо хотя бы попытаться…

Но тут Номмо, который и так слишком долго хранил молчание, театрально захохотал, встав и воздев руки к небу. Руки у Номмо были длинные, а пальцы имели неприятную особенность — могли сгибаться как вовнутрь ладони, так и наружу.

— Попытаться?!! Да для вас для всех уже давно забронированы места в банках с формалином! Или ты Хар Лог хочешь потрясти их своими ультразвуковыми погремушками? А ты, Райс? Будешь развлекать цветомузыкой? Или может Тайбрай покорит их поделившись секретом, как отращивать утраченные мелкие органы? Это ценная особенность, кто спорит! Но я думаю, они сами разберутся, что к чему, особенно когда оторвут ему все что можно оторвать!!! ЛЮДИ?!! Да, мы все для них просто ублюдки! ВЫРОДКИ!!!

Номмо умолк и победно оглянулся по сторонам.

«Я проиграл, — подумал с тоской Йа-Тайбрай. — Теперь их уже не остановить… Да и стоит ли?»

Но у Номмо в запасе оказывается был еще один сюрприз.

— В связи со складывающейся обстановкой, предлагаю: Тайбрая от обязанностей старосты освободить, и на период ведения боевых действий, временно, полномочия старосты передать Рагнареку. Уж он-то мямлить и топтаться на месте не станет!

«Это уж как хотите», — Йа-Тайбрай устало прикрыл глаза.

— Ага, конечно, — послышался раздраженный голос Хар Лога, — давайте быстренько выберем Рагнарека… императором… римским, а Номмо, соответственно, римским же папою.

— Меняя абсолютно устраивает нынешнее положение: скромного оракула в стане глухих слепцов! — огрызнулся Номмо.

— Калачакра, а ты что молчишь? — обеспокоенно вклинился Райс.

— Я всегда был за здравый смысл, — холодно сказал Калачакра. — Хотя, никогда не надеялся, что он окончательно восторжествует.

— Значит вы против моего предложения? — спокойно поинтересовался Номмо.

— Если насчет Рагнарека, то — несомненно! А вот насчет того, надо ли сидеть и спокойно ждать чем все это кончится — вопрос отдельный, — голос Хар Лога прозвучал уверенно. — Но так или иначе, первое что нам надо сделать, это извиниться перед Тайбраем, за невольно выраженное и абсолютно необоснованное недоверие!

Тайбрай открыл глаза и вздохнув покачал головой:

— Это сейчас не самое главное…

— Ах так?!! — взвился Номмо. — Тогда я оставляю за собой право действовать самостоятельно, на свой страх и риск!

«Если бы только на свой, — подумал Йа-Тайбрай. — Если бы только на свой!»

 

5

— Ты хочешь чтобы мы были первыми, кого ухлопают на этот раз? Тот-Ях задумчиво покачал своей маленькой зеленой головой, да так и застыл, свесив ее на бок словно огромное не спелое яблоко.

Калачакра невозмутимо паковал огромный мешок, сшитый из кожи «Черного пузыря», складывая туда нехитрый хозяйственный скарб.

— Нет, ответь мне, — не унимался Тот-Ях, — зачем так далеко топать за смертью, если она и так обещала на днях заглянуть по соседски?

— А романтика? — нехотя проворчал Калачакра. — Нет ничего прекрасней, чем умереть в Пути.

— Я бы предпочел все же в собственной постели, причем по возможности мгновенно, но не сейчас!

— Короче, — Калачакра решительно взвалил на левое плечо мешок, — ты остаешься?

Тот-Ях с уважением посмотрел на могучую спину Калачакры, на которой мешок из кожи «Черного пузыря» смотрелся словно игрушечный детский рюкзачок.

— Ну тогда пошли, — буркнул Калачакра не оборачиваясь. В мыслях Тот-Яха он ориентировался лучше хозяина.

Поселок выглядел безлюдным. И хотя Тот-Ях не обладал способностями Калачакры по экстрасенсорному восприятию, но мог поклясться, что почти в каждой обитаемой пещере идет интенсивная подготовка к войне. Йа-Тайбрай проиграл, его пацифистские настроения определенно не пользовались особой популярностью.

Тот-Ях вышагивал высоко задирая свои суставчатые ноги и в который раз удивлялся, что на левой ноге у него две коленки, а на правой три и тем ни менее он почти не хромает.

— Ты напрасно не думаешь о том, что нам предстоит, — неожиданно звонко «прозвучал» голос Калачакры, и лишь спустя мгновение Тот-Ях сообразил, что Калачакра опять общается с ним мысленно. Вслух калачакра обычно или ворчал или бубнил, но мысленно его голос звучал мощно и звонко, словно Калачакра вел беседу с тугим на ухо собеседником.

— А что нам предстоит? — наивно спросил тот-Ях, отчасти сознавая, что наивность его в общении с Калачакрой почти истинная.

Калачакра как-то по особенному хрюкнул, что означало по-видимому саркастический смех и все так же не оборачиваясь «развернул» в мозгу у Тот-Яха яркую и впечатляющую картину грядущих предполагаемых событий.

Тот-Ях невольно поежился: фантазия у Калачакры была богатая, но мрачная.

— Неужели все настолько плохо? — спросил Тот-Ях.

Калачакра, как всегда, промолчал, но его молчание было более чем красноречиво.

 

6

— Что ты от меня собственно хочешь? — недружелюбно буркнул Райс, слабо помигивая разноцветными сполохами спорадически возникающими на различных участках кожи и не пропуская Рагнарека в пещеру, служившую ему, Райсу, квартирой.

— Я хочу чтобы ты оставил свои интеллигентские штучки и присоединился к нам, — Рагнарек спокойно наблюдал за огоньками внешне оставаясь бесстрастным.

— К нам, это к кому? — усмехнулся Райс.

— Да! — неожиданно взорвался Рагнарек. — Да, нас пока только двое — я и Номмо… Но…

— Я не участвую в таких играх! — повысил голос Райс и отвернувшись стал смотреть в глубь пещеры.

— Ты еще пожалеешь об этом, — Рагнарек резко развернулся и и тяжело топая пошел прочь.

— Ты мне угрожаешь? — холодно осведомился Райс и сполохи на его коже стали ярче.

— Нет, — процедил Рагнарек не оборачиваясь. — Просто я хотел обрисовать ситуацию. Очень жаль, что ты недооцениваешь сложившееся положение вещей, и в вихре нарождающихся перемен шансу оказаться на гребне, ты собираешься предпочесть шанс пойти ко дну во имя дурацких принципов.

— Да ты у нас, оказывается, поэт, Рагнарек?! — хмыкнул Райс. — Только запомни, если не сможешь то — запиши: принципы не бывают дурацкими. Принципы они просто — бывают… или их нет.

— Я запомню! — огрызнулся Рагнарек. — Я все запомню… — Рагнарек рванул с места и чуть не налетел на Йа-Тайбрая.

— Он тебя уговаривал, — скорей констатировал, чем спросил Йа-Тайбрай, глядя на удаляющуюся могучую спину.

Райс усмехнулся:

— Уговаривал — не значит уговорил.

— Номмо тоже ходит по поселку…

— Номмо — шут!

— Ты ошибаешься. Номмо имеет определенный вес в… определенной среде.

— Ну разве, что в определенной…

Йа-Тайбрай кивнул и тихо спросил:

— Ты мне веришь?

— Я надеюсь, что ты прав.

— Спасибо и на этом.

— Мне просто ничего больше не остается. Если ты не прав, то прав Номмо. Но если ты ошибаешься…

— Не надо. Я и так слишком хорошо представляю, что ждет нас тогда, Йа-Тайбрай попытался вспомнить, зачем он пришел к Райсу, но, так и не вспомнив, молча пошел обратно.

Хар Лог тоже принял Рагнарека без особого восторга.

— Ну? — спросил Хар Лог, преграждая путь Рагнареку в пещеру.

— Может ты меня все же впустишь?

— Зачем?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Мы можем поговорить и здесь, — Хар Лог смотрел своими огромными глазами «сквозь» Рагнарека и, хотя он действительно ничего не видел днем, все равно, это раздражало.

— У меня к тебе дело, — выдавил Рагнарек, стараясь быть сдержанным.

— У нас с тобой не может быть общих дел.

Рагнарек уже готов был «сорваться», но тут откуда-то бесшумно вынырнул Номмо.

— Ты все распинаешься перед ними?!! — злобно зашипел Номмо. — А ты знаешь, что Калачакра и Тот-Ях уже час назад покинули поселок!!!

— Пропади все пропадом! — рявкнул Рагнарек, плюнул под ноги Хар Логу и круто развернувшись зашагал прочь. Номмо засеменил следом.

Хар Лог хорошо «видел» общую картину в ультразвуковом диапазоне, но от этого гнетущее впечатление только усугублялось.

«Нам только гражданской войны сейчас и не хватало», — устало подумал Хар Лог.

 

7

— Остановитесь! — Йа-Тайбрай неестественно накренившись вперед, словно собирался упереться лбом в надвигающуюся толпу.

— Кого вы слушаете?!! — истерично взвизгнул Номмо. — Ему же на вас плевать! Он же фактически бессмертный! Ему если чего и оторвут, оно же снова у него вырастет!!!

— А вот мы сейчас это проверим, вибрирующим от возбуждения голосом взревел Рагнарек.

Толпа угрожающе загудела.

— Остановитесь! — еще раз крикнул Йа-Тайбрай и вдруг почувствовал, что ему действительно все равно, что произойдет сейчас, и что будет потом…

Растерянно улыбнувшись Йа-Тайбрай развернулся к толпе спиной и сгорбившись пошел прочь.

— Ах, ты еще и смеешься над нами?!! — завизжал Номмо и стремительно подскочив с силой ударил Йа-Тайбрая по затылку.

Тайбрай упал.

Толпа замерла.

Номмо удивленно поглядел на свою руку в которой был зажат заостренный камень: и камень, и рука были в крови.

— Напрасно ты его… — просопел Рагнарек, скашивая на лежащего налитые тоскливой злобой глаза. — Напрасно в спину… Надо было на площади… публично…

— Ты чем зря болтать, — дико оскалился Номмо, — лучше добей его!

— Зачем? — угрюмо буркнул Рагнарек. — Он нам и так уже не страшен. Он сломлен и…

— Его надо добить! — зашипел Номмо, глядя на Рагнарека белыми безумными глазами. — Ты что же хочешь, чтобы его кровь была только на мне? Чистеньким хочешь быть?!! Не выйдет!!! Кровью плати! Своей ли, чужой… Плати! Кровь она нас с тобой почище любой клятвы вместе повяжет…

— Я…

— Убей!

— Ну хорошо, — Рагнарек судорожно вздохнул и взял у Номмо камень. Если это надо для дела… — Рагнарек тяжело ступая подошел к ничком неподвижно застывшему Йа-Тайбраю, неловко потоптался. — Ну если этого требует цель…

Рагнарек широко размахнулся, но нанести удар не успел — толпа, до этого момента молчаливая и затаившаяся, ожила и ринулась к распростертому телу.

Рагнарек с трудом выбрался из беснующегося озверелого клубка и, ссутулившись больше обычного, подошел к Номмо.

— Ты хотел связать нас общей кровью? Считай, что тебе это удалось.

Номмо победно ухмыльнулся, но как только заглянул Рагнареку в глаза, ухмылка на его лице погасла.

 

8

Хар Лог не сопротивлялся. Широко распахнув свои бесполезные при дневном свете глаза, он смотрел поверх толпы, мимо Рагнарека, куда-то вдаль.

— Я всегда знал, Номмо, что ты дерьмо.

— Ты не прав Хар Лог, — с трудом подбирая необходимые слова натужно выдавил Рагнарек. — Даже если Номмо и использует не совсем корректные методы, то по крайней мере он это делает ради общего блага… Подъем видового самосознания…

— …но я никогда не думал, что ты, Рагнарек, настолько глуп, — Хар Лог обезоруживающе улыбнулся. — Там где начинают говорить об общем благе, обычно забывают о индивидуальном, а чаще всего — подразумевают свое собственное.

— Не вступай с ним в разговор! — истерично выкрикнул Номмо.

— А мне с вами говорить не о чем! — резко сказал Хар Лог. — Два истерика довели людей до массового психоза. Превратили в толпу…

— Ах, людей!!! — Номмо даже завертелся на месте. — Вы только послушайте его! Это ТЕ за Барьером — ЛЮДИ, а нас за людей ОНИ никогда не считали. Мы униженные и растоптанные… Запертые с двух сторон в резервацию… Гонимые! Бесправные!!! Ублюдки без роду без племени, без…

— Ты болен, Номмо!

— Заткнись!!! — Номмо в ярости ударил Хар Лога по лицу.

— Ты болен, — Хар Лог улыбнулся разбитыми губами. — А человеком можно оставаться, даже будучи распоследним мутантом, а можно, будучи по сути человеком, оставаться — распоследним дерьмом. Таким как ты, Номмо!

— Вы слышали, кем он вас считает? Распоследним дерьмом!!! — завизжал Номмо, брызгая слюной прямо в толпу. — А себя мнит человеком!!!

— Не передергивай, Номмо, — устало сказал Хар Лог.

— Погоди, — пробормотал Рагнарек, но Номмо уже толкнул Хар Лога в еще не остывшую от крови Йа-Тайбрая толпу.

И толпа сомкнулась над своей жертвой, в безумном ожесточении попирая того, кому еще недавно почти поклонялась…

Райса взять не удалось. Он забаррикадировал вход в пещеру. В пещере у него оказалась припрятана винтовка, и Райс уложил наповал трех добровольцев попытавшихся разобрать баррикаду.

Больше добровольцев, несмотря на зажигательные призывы Номмо, не нашлось.

К тому же Рагнарек тоже отказался поддерживать Номмо, под предлогом того, что они собирались воевать с незваными пришельцами, а не друг с другом.

— Только гражданской войны нам и не хватало!

— Он ренегат! Его существование будет подрывать боевой дух нашей… нации!

Рагнарек удивленно глянул на Номмо:

— По-моему, ты уже перегибаешь палку, тебе не кажется?

— Ладно, черт с ним, пусть живет, — спокойно сказал Номмо и неожиданно подмигнул, — пока!

— А от тебя и правда попахивает дерьмом, Номмо, — зло сказал Рагнарек.

— Ничего не поделаешь, — осклабился Номмо, — путь к власти всегда пролегает через дерьмо. Через дерьмо и кровь. Кровь и дерьмо!

«Да уж, — подумал Рагнарек, — еще только самое начало пути, а я уже ощущаю, что мы в крови и дерьме по уши… Как бы не утонуть! Не ошибся ли я с выбором брода?»

Номмо ничего не думал: он был счастлив. Совета старейшин не существовало. Теперь колония подчинялась только ему — Номмо. Был правда где-то еще Калачакра… Но скоро придет и его черед. А там мы еще поглядим: кто дерьмо, кто, такой благородный, в этом дерьме плавать будет, своей дерьмовой кровью умывшись…

 

9

— Тайбрай — умер, — тихо сказал Калачакра, и Тот-Ях впервые с уверенностью мог подтвердить, что Калачакра тоже подвластен эмоциям.

— Я недооценил таки этого подонка, Номмо. Проклятие!

Калачакра в бессильной ярости грохнул кулаком по стволу ближайшего уродливого деревца — во все стороны, как из под топора, полетели щепки, деревце надломилось и шелестя засохшей листвой крона медленно завалилась набок.

— Надо было удавить гаденыша перед уходом!!! Дурак, понадеялся на общее здравомыслие…

Калачакра сел и обхватил голову руками.

— И Хар Лог тоже… и Стейниц… и…

Тот-Ях внезапно почувствовал слабость и собственное бессилие. Он сел. Руки его дрожали.

— Мы возвращаемся? — тихо спросил Тот-Ях.

— Нет! Уже все равно поздно, — жестко сказал Калачакра, и в глазах его промелькнул недобрый огонь. — Но если наша миссия будет удачной, а она будет удачной, иначе все теряет смысл — тогда я рассчитаюсь с Номмо за все… Идем!

Тот-Ях тяжело поднялся и глядя в огромную спину Калачакры вдруг понял, что их миссия несомненно будет удачной и увенчается сокрушительным успехом. Но понял он и то, что не бывает Пути без потерь, и даже если ты знаешь все дороги, то на любой из них есть некоторое количество Обделенных. Выбирая дорогу, одновременно ты выбираешь и тех, для кого этот путь обернется горем. И зная выбор — можно предсказать и тех кому этот выбор не сулит ничего хорошего…

И еще Тот-Ях понял, что отныне он всегда сможет определить тех, кому выбранный путь предрекает напасти…

Он и сейчас знал.

И было это страшно.

Но Тот-Ях медленно пошел вперед. Ибо не идти он не мог. Он мог только свернуть на другой Путь, ясно видимый, но…

Из двух зол обычно выбирают меньшее. Логично. Если зло направлено на тебя самого. Но если зло уготовано другому, третьему… Как соотнести их меру?

А если ты сам превращаешься в источник Зла…

Как выбрать жертву?

Но Тот-Ях шел. Впереди тяжело ступая и не выбирая дороги, как танк, продвигался Калачакра.

И была в их движении роковая неотвратимость и безысходная определенность.

Они шли к цели, и возможно цель оправдывала средства по ее достижению, но оправдывала ли она тех, кто эти средства вынужден будет выбрать…

 

10

Рагнарек сидел в пещере и тупо разглядывал свои огромные, похожие на волосатые клешни гигантского омара руки.

— Если ты думаешь, что смог бы найти иной выход из создавшейся ситуации, то ты — глубоко ошибаешься, — сказал Номмо дожевывая кусок мяса и вытирая руки о полы своего экзотического халата. — Собственно, мы выполняли социальный заказ, так сказать, волю народа… — Номмо сыто рыгнул и лег навзничь, засунув руки под голову. — Они давно подсознательно хотели чтобы власть перешла в руки сильных и решительных личностей, которые своей могучей мозолистой рукой одним махом прекратят все эти безобразия…

— Ты веришь в свои слова, Номмо? — глухо спросил Рагнарек, не отрывая завороженного взгляда от своих рук.

— А это вовсе не обязательно, — Номмо зевнул. — Главное чтобы мне верили… Политик, это вроде как писатель или актер: им вовсе не обязательно верить в то, что один пишет, а второй играет. Главное, чтобы поклонники свято чтили их талант.

— Значит тебя, в принципе, не интересует дальнейшая судьба колонии?

— Ну почему же не интересует… Просто боевой дух видовой принадлежности необходимо всегда поддерживать на высоком уровне. А за колонию не волнуйся — как-нибудь отобьемся! Пришельцы приходят и уходят, а мы остаемся. Вот если бы их совсем не было — то их пришлось бы выдумать! Номмо сладко потянулся и зевнул. — Давай спать. Завтра нам предстоит охота на Калачакру, а этот зверь будет посерьезней, чем вся та мелочь, что до сих пор попадала нам на зуб…

— А ведь тебя, Номмо, считали блаженным, а ты…

— А я — нормальный.

— Да, ты — нормальный, — серьезно подтвердил Рагнарек. — Ведь ты — не мутант, Номмо.

Номмо открыл глаза и внимательно посмотрел на Рагнарека.

— Ты угадал. Я действительно не мутант. Как и ты, кстати.

Рагнарек дернулся, Номмо не дал ему возможности возразить.

— Ты абсолютно нормален, как и я, — сухо объявил Номмо.

— Но тогда какое мы имеем право?..

Номмо снисходительно усмехнулся:

— Право не обязательно иметь — его можно взять!

«Возможно он и прав», — вдруг мрачно ухмыльнулся Рагнарек.

Номмо подозрительно на него покосился, но Рагнарек молча взял огромный кусок мяса и с аппетитом впился в него огромными крепкими зубами.

Номмо успокоился, закрыл глаза и через несколько секунд уже спал.

А еще через час Рагнарек встал, бесшумно подобрался к безмятежно посапывающему во сне Номмо и не торопясь его задушил.

Затем Рагнарек вернулся на свое место, не спеша доел остатки мяса и спокойно лег спать.

Спал Рагнарек в одной пещере с покойником на удивление прекрасно, гораздо комфортнее, чем он мог себе позволить пока Номмо был жив.

 

11

Ранним утром, когда небо было лишь беременно рассветом, отряд ведомый Рагнареком и не остывшим за ночь ослеплением кровью выступил по следам Калачакры.

Мутанты шли молча, но в каждом кипела ненависть. Словно те люди, что пришли на их территорию были виноваты во всем. И в том, что территория эта — была Зоной, и те кто жил здесь — мутантами, а пришельцы пока еще нет. И в том, что где-то существовал Город, а между Городом и Зоной была полоса Карантина, порождающая такие формы жизни, что даже у самих мутантов кровь стыла в жилах.

И ненависть глухой осязаемой волной катила впереди отряда мутантов.

И эта волна гнала сонмы представителей флоры и фауны Зоны вперед, превращая всю полосу Карантина в один огромный сокрушительный Прорыв.

И очень похоже, что остановить этот катаклизм было уже невозможно.

 

12

— Вот они, — спокойно сказал Калачакра, испуганно съежившемуся Тот-Яху. — Их всего пятеро.

— Я чую их страх и ненависть, — шепнул Тот-Ях.

— Это не мудрено, — буркнул Калачакра, — некоторые из них просто захлебнулись страхом. В одном ненависть пылает, сжигая разум… Но обрати внимание: двое абсолютно спокойны.

— И они — опасны вдвойне!

— Кто знает… Я все еще продолжаю верить, что иногда разум все-таки может контролировать чувства. Ну, а разум с разумом договориться может всегда.

— Да, но Йа-Тайбрай…

— У толпы нет разума!

Тот-Ях покорно кивнул и вдруг понял, что решил предпринять Калачакра.

— Они тебя просто убьют, — с тоской прошептал Тот-Ях.

— Ну, во-первых, это нет уж просто. А во-вторых… Есть еще ты! И если я не успею… не смогу… Тогда придет твой черед. Лишь бы дорогие соплеменники не успели внести свои неоценимые коррективы. Если у меня все будет складываться удачно и появятся эти… борцы за чистоту вида, попробуй их задержать.

Тот-Ях снова покорно кивнул, глядя в могучую спину Калачакры.

— Улыбнись! — сказал Калачакра. — Ведь я еще не умер.

Тот-Ях вымученно улыбнулся.

— Вот, так-то, — хмыкнул Калачакра не оборачиваясь и сделал шаг вперед.

Ему еще оставалось сделать шагов пятьдесят, чтобы вплотную приблизиться к кучке людей напряженно застывших в настороженном ожидании.

Но удастся ли ему их сделать не знал даже Калачакра.

Сорок девять…

Сорок восемь…

Сорок…